Бега

      - Ты была права, - задумчиво сказала Мария после последнего заезда. Вы с Метей оба были правы. Что-то с ними случилось, и ездят они честно...
      ***
      Завейчик нашелся в весьма неоригинальном месте, а именно в собственной квартире, запертой на обычный замок, который защелкивается при захлопывании. Доложила о нем домработница, которая приходила убираться раз в неделю.
      Он лежал в прихожей на полу, по мнению врача, с прошлой субботы. Домработница приходила по пятницам, в эту пятницу как раз немножко опоздала, пришла не утром, а чуть позже полудня, и день у нее явно получился неудачный, потому что она долго еще носилась со своим рапортом. Сперва она пыталась сообщить о своей находке соседям и дворнику, но никого дома не застала. Постояла на пороге квартиры Завейчика, потому что ей страшно было перешагивать через труп, чтобы добраться до телефона, и помчалась искать автомат. Три четверти часа она потратила впустую, после чего лично отправилась в ближайший комиссариат полиции. Направление домработница выбрала аккурат противоположное, в результате, чуть ли не в истерике, она остановила проезжавшую радио-патрульную машину ГАИ. После шести вечера сведения наконец дошли куда следует, а я узнала про все это только в субботу вечером, вернувшись с бегов.
      Машина покойного сразу же приобрела первостепенную важность, ее тщательно обследовали уже в субботу утром. Нашли также одного-единственного свидетеля, который видел возвращение Завейчика домой. Сосед, который выгуливал собаку, встретил двоих, один из которых показался ему страшно пьяным, а второй его заботливо вел. Было уже очень темно, поэтому ни одного из них сосед как следует не разглядел. Тот, кто был пьян, показался ему Завейчиком, кроме того, выходили они как раз из машины Завейчика. Второго же сосед не мог узнать ни за какие коврижки.
      По машине удалось определить, что хозяина везли на заднем сиденье. На переднем, возле водителя, сидело одеяло Моники, в которое был завернут какой-то тип в перчатках и чистой обуви. Одеяло оставило четкие следы. На нем, в свою очередь, могли остаться четкие следы самого типа, но оно бесповоротно пропало.
      По мнению врачей, Завейчика сперва вырубили каким-то газом, а потом старательно и умело огрели по шее, отчего он сразу же умер. Довольно гуманно. Рубанули его уже дома, в той самой прихожей, и никуда больше уже не переносили. Предмета, который использовался для убийства, не нашли, из чего можно было сделать вывод, что умный убийца забрал его с собой.
      - Юзя считает, и, по-моему, верно, что полиция должна прикидываться сборищем идиотов, - говорил мне Януш. - Симулировать необычайно неуклюжее и вялое следствие. Как видно, в этом деле сидит кто-то хитроумный и замечательно замаскированный. Следов не оставляет, вся наша надежда на то, что он плюнет на глупую полицию и совершит какую-нибудь ошибку.
      Я забрала у него одолженные материалы по бегам, заботливо проверив, все ли они отдали.
      - Уж за неделю-то можно было узнать хоть что-нибудь новенькое? Портки убийцы своим чередом, но ведь Вы же кого-то допрашивали, нет?. И что?
      - И похоже на то, что все были уверены, что всем управляет ломжинская мафия, что тем более странно, так как они страшные примитивы. Каждому виден их интеллектуальный уровень, и прямо-таки трудно понять эту веру в их руководящую роль. Они располагают только двумя преимуществами: физической силой и деньгами. Послушный получает деньги, упрямый - мордобой, метод весьма несложен...
      - Эйнштейн для него не требуется, - критически согласилась я. - Может, так оно и действеннее. Их шмотки обследовали?
      - Никто из них не ходил в те заросли, они отчитались за субботнее утро с точностью до минуты; Но они вообще-то устраивают такие вещи через посыльных. Остальные шайки состоят каждая из трех человек, и ты это должна знать лучше нас...
      - Сарновский, Бялас и Вишняк - вот вам одна, а вторая иностранцы: Батька, Глушкин и такой тип, в этом году приехал. Как его там.., а, Бабалиев, но он плохо ездит. Об этом все знают. Индивидуальная трудовая деятельность - это Замечек и Ровкович, а также Щудловский, чтоб он лопнул. Я все время на него ставлю, а он не приходит. Ученики участвуют в этом от случая к случаю... А, вот именно! Такой вот Верковский мог бы вам пригодиться.
      - Верковский? Почему?
      - Ссадили его. Ходит и канючит, что позволил уговорить себя и взял дурацкие пять миллионов, а карьера теперь загублена. Ему оставался один заезд до повышения, не хотел брать деньги, собирался выиграть, но ему просто всунули насильно, а комиссия вдруг прозрела. Вишняка, который придержал фаворита, они вообще не заметили. Верковского же заметили сразу и влепили ему запрет ездить до конца сезона. В отчаянии и под влиянием высокоградусных напитков он мог бы рассказать вам побольше других.
      - И ты не могла этого раньше сказать?
      - Я думала, это вы и сами узнаете. Кроме того, правду говоря, он у меня совсем из головы вылетел.
      - Малиновский что-нибудь говорит?
      - А, пардон... Его фамилия совсем не Малиновский, это Метя с Марией так его окрестили, чтобы его фамилию языком не трепать. В конце концов, это человек известный и на высокой должности. Но настоящий лошадник.
      Я сказала, как на самом деле фамилия Малиновского. Януш странно посмотрел на меня.
      - Ты что, действительно еще не поняла, что именно в этих высших сферах и следует искать Василя? Ты просто не отдаешь себе отчет, что этот ваш Малиновский замечательно подходит.
      - Может, и подходит, но это не он. Он бросается всем в глаза, а Василь сидит в укрытии. К тому же это порядочный человек, а не какая-то там свинья. Да, он много знает, но, может, у него просто рефлекс такой - все скрывать.
      - Что касается рефлекса, можешь быть спокойна. Ладно, Верковский... Возьмутся и за него. Ты присмотрись, что там дальше будет...
      - Фигушки, - недоброжелательно перебила я. - Я считаю, что Завейчик и был той самой долгожданной ошибкой Василя, без повода никто его не прикончил бы, надо провести тщательное расследование, и мне хочется быть уверенной, что так оно и будет! Ведь кто-то должен был видеть его раньше, чем тот сосед с собакой, кто-то же с ним разговаривал, он куда-то поехал.., этих мафиози удалось расписать по минутам, а Завейчика?
      - Мафиози живы... Впрочем, Завейника тоже расписали. Отчасти. Известно, что он уехал с бегов после шестого заезда в страшной спешке. Ну ладно, я тебе все скажу, совсем не обязательно, что Василь принимал участие в этом убийстве, может быть, что это оказалось обыкновенное ограбление. Этот Завейчик выиграл, у него при себе было минимум пятнадцать миллионов, потому что без гроша он бы на эти бега не поехал. При нем Ничего не нашли, пустой бумажник. Кто-то мог видеть, как он берет деньги в кассе, и устроить на него засаду, пользуясь случаем; Мы еще не знаем, в каких обстоятельствах его одурманили газом, это мог быть кто-то знакомый, устроил все хитростью, может быть, вовсе не собирался его убивать, а просто оглушить и такого отупевшего ограбить. Потом он мог рассчитывать на то, что сумеет выкрутиться, утверждать, что простился с Завейчиком раньше и так далее. Такая возможность тоже существует.
      - Минутку. Но Завейчик привез на бега девушку и Оставил ее в трудной ситуации...
      - Ну, значит, должна была появиться важная Причина, по которой ему срочно понадобилось уехать. Может быть, он собирался вернуться через час?
      - Может быть, он вспомнил какое-то важное дело. Может, алиби собирался себе устроить. Он один уехал с этих бегов?
      - Нет, с каким-то типом.
      - Знакомый мог попросить подбросить его до такси, такое случается. А кто это был?
      - Мы еще не знаем. Там же страшное положение, почти все знают друг друга в лицо, но по фамилии - почти никого. Насколько я понимаю, сегодня этого типа не было, и никто не мог на него показать пальцем.
      - А где этот тип сел в машину Завейчика? Они вместе сели на стоянке?
      - Нет, со стоянки он уехал один, а пассажира взял возле главного входа на трибуны, около такого круглого павильона.
      - Тогда нет, никого он до такси не подвозил. Он взял этого человека случайно, а уехал он сам по себе, добровольно, оставив с носом Монику Гонсовскую. Я не понимаю, как он мог пропасть у них из поля зрения, ведь за ним следили, как и за всеми, кто поставил тот триплет...
      - За ним следили, и благодаря этому известно, когда он уехал. Не хватало людей, чтобы за каждым высылать хвост, мы ограничились установлением личности каждого, фамилии и адреса, остальное отложили на потом. Ну, а потом он пропал.
      - Так будьте любезны это расследовать, - категорически потребовала я. - Во-первых, мне очень интересно, а во-вторых, это может оказаться важно. Ни один помешанный на бегах не оторвется от этой авантюры на полдороге без существенного повода...
      ***
      Воскресенье началось страшно уже с первого заезда. Миранда не вошла в машину, и через пятнадцать минут суеты ее сняли со старта по приказу стартового судьи. Турникет проморгал старт и бежал все медленнее, оставшись сзади на половине дистанции, техническая комиссия выразила протест и посчитала его оставшимся на старте. Учитывая, что Вербу сняли в последний момент, вместо семи лошадей в заезде участвовало только четыре, и началось светопреставление с возвращением ставок.
      Воцарился жуткой силы сумасшедший дом, толпа бросилась переигрывать триплеты, возвращение ставок всех повергло в смешанные чувства одновременно облегчение и разочарование" - бухгалтерия сразу же безнадежно отстала. Второй заезд и третий прошли нормально, если не принимать во внимание, что выиграли абсолютные, железные фавориты.
      - И что это за выигрыши такие - две сто, две двести, - жаловался рассерженный пан Эдя, - триплет будет пять тысяч...
      - Четыре за четыре, - поправил его полковник. - Если бы не возврат, может, платили бы и десять, но в первом заезде возврат за трех лошадей, двойку, четверку и семерку. Вот вам и отсутствие денег у ипподрома.
      - Я с ними рехнусь! - сообщила я турфу за окном. - Ставят на фаворитов, фавориты приходят, и чего же, черт зеленый, можно ожидать?! Фуксовых выигрышей?! Либо они тявкают, что, дескать, мошенничество кругом, либо им не нравится, что лучшие кони, как и положено, приходят первыми! Кончайте треп, меня кондратий обнимет! Надо было не ставить на Грацию и не морочить никому тыкву!
      - Нельзя было не ставить на Грацию, потому как это самая лучшая лошадь, - наставительно сказал Метя.
      - У меня одни возвраты, - печально сказала Мария. - Ни одного триплета с первого заезда, все мне возвращают. Метя хотел поставить на Трабанта, а я упиралась, что не надо...
      - Зато у нас есть Клубничка, - утешил ее Метя. - Давай, Клубничка! А теперь мы заканчиваем Чертовкой и выигрываем! Может, дадут четыре тысячи пятьсот!
      - Чертовка! Он ненормальный, ты сама видишь, это же железный фаворит, на Сарновском, ну есть же какие-то границы, ведь невозможно, чтобы Сарновский выиграл, ведь он же Вишняка пропустит!
      - Так у нас дополнительно есть Болек.
      - Иоанна, придержи меня за руки, - жалобно попросила Мария. - Или пусть меня кто-нибудь свяжет. Я ему шею сверну! И посмотри, что он мне сделал, нет, ты смотри, смотри!
      Я с неохотой посмотрела на ее сегодняшнюю программку, которую она подсовывала мне под нос. Как минимум половина кружков, крестиков и птичек была сделана ручкой Мети. Как и когда он это сделал, было непостижимо уму, потому что я собственной рукой спрятала ее программку на дно сумки, где лежали бутылки из-под пива.
      - Я же говорила тебе, чтобы ты ему ничего не давала делать!
      - Я давала?! Ты спятила! Я спрятала ее и караулила, вообще программка у меня была еще неразрезанная! Я-то думала, она дома осталась, а тут - на тебе!
      Метя подло хихикал в сторонке. Многие годы повторялась та же история. Мария страдала от него, как от бича Божьего. Таинственным образом Метя подбирался к ее программке на следующий день бегов и паскудил там как хотел, вставляя свои пометки. Ничего худшего нельзя придумать, нет на свете игрока, который не поддался бы такому внушению, я вообще не могу сосчитать ее триплеты, проигранные из-за вставок Мети. Я просила, умоляла и скандалила, чтобы она свои программки прятала от Мети, но безрезультатно.
      - Посмотри! - говорила она теперь в ужасе. - Слово даю, вынула программку дома из сумки нетронутой, сама смотрела - и на тебе! В каждом заезде какая-нибудь чушь, я бы этого и в рот не взяла! Этот паршивец Геркулес, а тут, видишь... Если я сама еще не знаю, что выбрать, у меня три лошади, а возле его чертовой Сенсации крестик стоит, так я же выброшу своих коней, а впишу его Сенсацию! Ну, Геркулеса я и так вижу, его я и по ошибке не впишу, но Метю я когда-нибудь убью! Ведь караулю же программку!
      Метя все радостнее хихикал. Мария взбесилась.
      - Чертовка и Трезор! Как он этот заезд себе видит?! Я вообще не знала, что в шестом заезде я поставила на Клубничку, клубничка в саду растет, а не по турфу бегает!
      - Давай, Клубничка! - взвизгнул Метя. Юрек в своем кресле повернулся к нам, посмотрел и молча покрутил у виска пальцем. Мария резко схватила стакан с пивом, вылив часть на свои купоны триплета и на мою сумку. Мете она погрозила кулаком. Рупор назвал выигрыш последовательности в третьем заезде. Все выплаты безнадежно запаздывали. Я поднялась с кресла, чтобы поставить на четвертый заезд, и увидела Монику Гонсовскую. Она пришла только что, бледная и очень расстроенная.
      - Завейчика убили, - сказала она без предисловий, швырнув сумку на кресло у меня за спиной. - Вы об этом уже знаете?
      Я кивнула головой, не зная, надо выражать ей свои соболезнования или нет.
      - Его вроде ограбили. То есть не вроде, а точно ограбили, я же знаю, что он приехал сюда с деньгами, да к тому же выиграл, а мне сказали, что при себе у него не было ничего. Моя тетка вчера каталась в страшной истерике. Сегодня я выколачивала из нее список всех ее с Завейчиком общих знакомых, потому и опоздала. Я приехала, поскольку ничего из этого не понимаю, может, вы что-нибудь знаете?
      Она вопросительно смотрела на меня. Я заколебалась. Тут я вспомнила, что на мне лежит обязанность караулить Метю. Завейчик умер, тем более Мете угрожает опасность, по крайней мере до завтра. Я посмотрела на него, он сидел возле Марии, по уши окунувшись в разбор триплетов, за которые вернули ставки. Можно было надеяться, что он не тронется с места. На одном из кресел сзади сидел какой-то чужой мужик и таращился в окно. Морда у него была тупая, по-моему, он был весьма подозрителен. Я как следует запомнила его морду на всякий случай, чтобы при необходимости его описать.
      - Стереги Метю, - сказала я Марии и повернулась к Монике. - Я ничего не знаю. Я надеялась, что узнаю что-нибудь от вас. Я знаю, что он уехал отсюда после шестого заезда и взял какого-то пассажира возле круглой будки. Это какой-то знакомый?
      - Наверняка знакомый, чужого он не посадил бы. Может, Карчак?
      - Какой еще Карчак?
      Мы обе стали спускаться по ступенькам.
      - Один знакомый. Я знаю, что он ходил на бега и был в ту субботу, он вообще приехал с нами, потому что у него машина в мастерской. Это такой у Завейчика помощник, я случайно с ним познакомилась, он вроде курьера и один раз что-то приносил тетке. Карчак, тетка так говорила, что придет Карчак и принесет, не помню, что это было. Он на пенсии, не работает, у него что-то такое с позвоночником. Но я не знаю, Карчака он к себе подсаживал или нет...
      - А вы про него рассказали полиции?
      - Конечно. Я вообще отдала им тот список знакомых. Моя тетка, конечно, не всех знает, это ясно, но я изумилась, скольких она знала. У меня такое впечатление, что у Завейчика от нее не было тайн. В последний момент она мне еще кое-что сказала. Ох, какая отличная лошадь Это фаворит?
      Полонез, фаворит в четвертом заезде, спокойно расхаживал по паддоку и выглядел прекрасно. На него ставили больше всего, но почти столько же - на Химену и Виолу. Химену и Виолу Моника тоже одобрила, отвлеклась на время от Завейчика и собралась поставить три-четыре и три-шесть, Полонеза с обеими кобылами. Насчет третьей стороны треугольника она не дала себя убедить, четыре-шесть поставила я для себя на всякий случай, снова забыв, что собиралась сменить кассу и ставить подороже.
      - А что же ваша тетка сказала в последний момент? - спросила я Монику, уже вернувшись наверх.
      - Не знаю. Нечто странное. Завейчик вроде как надеялся или намеревался.., словом, у него было такое ощущение, что он страшно разбогатеет. Это было две недели назад, что-то такое с ним случилось, или он о чем-то узнал, и таким путем должен был получить огромные деньги. И была там какая-то связь с бегами. Она мне сегодня про это сказала, именно потому, что я сама стала ходить на бега.
      - А истерика у нее уже прошла? - спросила я осторожно.
      - В принципе да, только она еще плачет, но слезы - это хорошо, они снимают стресс.
      - Она разговаривать может?
      - Что да, то да. А уж о Завейчике она очень охотно разговаривает, потому что вся им переполнена.
      - Она должна очень точно повторить, что он ей говорил. Я лично подозреваю, Что, независимо от возможности ограбления, это убийство имеет прямую связь с бегами. Они же не скрывали от вас, что Завейчика убили?
      - Разумеется, нет, я про это знаю... Я вдруг резко обернулась. Мария сидела одна, пропал и подозрительный тип с последнего кресла.
      - Где Метя?! - рявкнула я со страху.
      - Не знаю, - ответила Мария, все еще занятая своими ставками. Куда-то делся. Я вскочила.
      - Куда он пошел?! Ты что, с ума сошла, я же тебе говорила, чтобы ты за ним следила! Завейчика уже убили, теперь убьют и Метю!..
      - Какого Завейчика?
      - Да все равно какого! Оставь, ради Бога, свои бумаги, давай искать Метю!
      Мария тоже вскочила. Мы отпихнули пана Эдю, который возвращался на свое место, чуть не повалили Вальдемара, а на лестнице нас охватило неземное чувство облегчения: Метя как раз поднимался наверх.
      - Ну зачем ты меня доводишь до нервного приступа? - упрекнула меня Мария. - Вот сейчас окажется, что все эти купоны я где-нибудь потеряла, а мне ведь должны вернуть тыщу ставок...
      Я подождала Мело. Подозрительный тип со страшной мордой шел за ним.
      - Метя, - сказала я с нажимом. - Перестань дурить, я тебя очень прошу. Сядь на задницу и не рискуй жизнью или сразу скажи все, что знаешь!
      - Сперва я должен договориться с Малиновским, - решительно ответил Метя. - Его не было, не знаю, ты в курсе или нет. С неделю его не было. Только вчера вечером он вернулся. Я с ним договорился. Завтра скажу все или нет.
      - Если не скажешь, я умываю руки, и пусть тебя без меня убивают. Я на тебя натравлю Гонорату. Мария будет тебя на машине возить, специально для этого отпуск возьмет.
      - Нет!! Уж лучше все сказать!! Завтра скажу все и еще кое-что!
      Подозрительный тип со страшной мордой уселся на прежнее место. Рядом с ним два человека обсуждали какую-то газетную статью. Полковник убеждал пана Собеслава, что Куявский в пятом заезде выиграть не может. Вальдемар описывал технические приемы охраны автомобиля от воров и превозносил до небес достоинства какой-то железяки, закрепляемой под педалями. Возле столика за барьером какой-то тип настырно приставал к Капулясу, требуя, чтобы тот высказал свое мнение о лошадях. Капуляс отвечал ему так, будто слово "лошадь" он слышал первый раз в жизни. Какая-то личность возле пана Эди, громоздя банальность на банальность, терпеливо объясняла, откуда берется вся дезинформация о лошадях, поставляемая игрокам. Даже последний дебил мог бы угадать, что, если человек для себя специально приготовил лошадку, он не станет всем и каждому говорить про нее, потому что ясно, что с фукса он получит больший выигрыш, чем с фаворита. Пан Здись рассказывал про пана Мариана, он его встретил на почте, пан Мариан был какой-то дерганый, наверное, страх перед путешествиями его доконал, потому что он летит во Францию и там собирается на целый год остаться у родственников...
      Я помчалась вниз, нашла старшего комиссара Ярковского и доложила ему о Карчаке. Я считала, что его надо найти как можно быстрее, а Ярковский наверняка держал связь с коллегами.
      - Карчак? - спросил он, слегка удивленный. - Наверное, мы его знаем. Он тут время от времени бывает и сшивается возле одного букмекера. Сегодня я его не видел, но доберусь до него, нет проблем... Я вернулась как раз под самый старт. Заезд пошел, и первый фаворит, Полонез, сразу же начал отставать. Секунду все молчали, хрипел только рупор.
      - На старте потерялся? - высказался кто-то неуверенно.
      - Нет, все резво так приняли, - ответил Юрек. - Что-то с ним случилось, он отпал...
      - Да ничего с ним не случилось, просто эта сволочь придерживает заезд! - со страшной обидой пробулькал пан Эдя, и все отреагировали одновременно.
      Из-за воплей не слышно было рупора, но кони вышли на прямую, и каждый мог видеть их собственными глазами. Химена финишировала в отрыве, Виола впереди кучи лошадей. Полонез закончил заезд последним, проиграл добрые десять корпусов. Толпа ревела и свистела.
      - Давайте отодвинемся, а то ну как станут снова бутылками швыряться, предостерегающе сказал Юрек. - У меня есть Химена, но если Ровковича не ссадят до конца сезона...
      - Почему бутылками? - поинтересовалась Моника Гонсовская.
      - А так когда-то уже было. Тогда фавориты отпали, пришел какой-то страшный фукс, и народ потерял терпение. Вопили и грозили кулаками в сторону директорской ложи. Пан Шимон, личность престарелая, светлая ему память, встал тогда у окна и показал жестами, что мы, дескать, тоже проигрались. Жесты были восприняты как издевательство, и в окно полетели пустые бутылки от пива. Выбили стекла, к счастью, вся комиссия тогда сидела у монитора, а не в креслах, поэтому человеческих жертв не было. Толпа стала напирать на двери, а те, кто посильнее, выбирали кресла, чтобы ими драться. Даже вызывали по рупору милицию на помощь. Оказалось, что бунт дальше низов не пошел, на второй этаж не перекинулось, но с того дня техническая комиссия ведет себя мягко и осторожно...
      Кошмар быстро прекратился, потому что комиссия выразила протест, это было вывешено на табло и высказано в мегафон. Еще пару минут все спорили, кто выступил с этим протестом, комиссия или жокей, потому что Ровкович, съезжая с дорожек, поднял руку.
      - Что-то там с ним сделали - предполагал Вальдемар - По башке ударили или что, но старт он принял сразу, а потом стал отставать.
      - Никаких штучек не было - решительно протестовал пан Здись. - Я все время на него смотрел - Может, подпруга лопнула?
      - Тогда жокей слез бы, а он ехал до конца!
      - Он притворяется, специально придержал коня, а теперь боится дисквалификации...
      - Да, они такие пугливые, вы же знаете"
      - Снимут четверку - Тогда Виола будет Шесть-один!
      - Шесть-один - это целое состояние - с запалом объявил пан Здись.
      - Сто миллионов, - ехидно подсказала я - Пока что пришло четыре-шесть..
      - У меня обе есть, - сообщил Юрек. - Но что-то должны сделать, раз объявили протест, только не знаю, кого они выкинут.
      - Я проиграла, - изумленно сказала Моника Гонсовская. - Вы были правы, надо ставить третью сторону треугольника, но с этой лошадью определенно что-то случилось. Он так выглядел, словно внезапно страшно захотел спать. Я спущусь, посмотрю поближе...
      Техническая комиссия решила вопрос полюбовно. Заезд не отменили, просто дисквалифицировали Полонеза, что встретило полное одобрение народа. Возврат ставок спасал деньги.
      - Ну и привет, - сказала Мария - Выигрыши объявят послезавтра.
      - Но квинта будет страшная - с восторгом восклицал пан Здись. - В квинте нет возвратов?
      - Факт - подтвердил Вальдемар. - Только квинты вовсе не будет. И посмотрите, я так хорошо начал..
      - И последовательность будет колоссальным выигрышем... - начал пан Здись.
      - Прекратите, не то я стану выражаться, - пригрозила я. - Какая последовательность, откуда у вас тут последовательность, возврат ставок за Полонеза - Двадцать тысяч, посмотрите - Двадцать тысяч козьих орешков..
      - У нас ведь еще возвраты, - объявила Мария - Пока мы ни одного триплета не проиграли. Метя, отрывай эти купоны Нет, погоди, этот мы выиграли, мы заканчивали его Хименой Последовательность подсчитали, двенадцать тысяч, триплет все еще был недостижим Я схватила Метю за руку и потащила его вниз.
      - У меня Вся жизнь отравлена этой опекой над тобой Будешь делать все то же, что и я, потому что мне уже терпения не хватает Или я не могу ставить как человек, или вся нервничаю, не пристукнул ли кто тебя!
      Метя не протестовал, забота о его жизни доставляла ему явное удовольствие. Пятый заезд был наградным, именным, шли шесть лошадей, из которых ставить можно было на двух, Варраву и Стояна. Остальных словно не существовало. Оба фаворита отличались так, что не могли проиграть, и у меня кожа мурашками покрывалась при мысли о том, что я снова должна буду впихивать деньги в этих железных фаворитов. В нормальной ситуации как Сарновский, так и Бялас должны были бы остаться сзади, но поскольку по непонятным причинам они едут честно, нельзя рассчитывать на то, что они придержат лошадей.
      Прежде чем вернуться наверх, я успела этого злосчастного Метю потерять. Тупорылый тип все время крутился около него, и это меня дополнительно напугало. Я бросилась к Ярковскому, решительно протестуя против возложенных на меня обязанностей, где-нибудь в другом месте - ради Бога, могу с него глаз не спускать, но уж не здесь! Старший комиссар на бегу меня успокоил, что за Метей следят очень старательно, и пропал в густой толпе. Мне ничего другого не оставалось, как только идти на свое место и ждать Божьей милости.
      Метя сидел в своем кресле, отчего мне стало так хорошо, что я даже его не выругала. Вернулась Моника Гонсовская.
      - Я все знаю, - сказала она. - Полонез получил снотворное. Я говорила, что он показался мне сонным. Не хвастаюсь, но я и вправду понимаю в лошадях, я среди них выросла, а иногда даже пробую что-то думать. А эти два фаворита мне вообще не нравятся, они вышли в паддок в отличной форме, а тут стали гаснуть на глазах. Я бы их сняла с заезда...
      Тут рупор хрюкнул и объявил, что конь номер два, Стоян, и конь номер четыре, Варрава, снимаются с заезда дежурным ветеринаром. Секунду царила тишина, после чего вскочили все, спрашивая, закрыли уже кассы или еще нет.
      Звонка к закрытию еще не было, поэтому я успела взять деньги обратно и поставить три последовательности на Битинию. Возле касс царил дантов ад. Моника Гонсовская похвасталась, что на этих коней она даже не ставила, а поставила только пять-три, на Битинию с Дельфином. Я позавидовала ей, на Дельфине ехал Куявский, и, если бы я успела подумать, тоже, наверное, поставила бы только пять-три. Скорек на единичке мне особого доверия не внушал, а ученик Мязга на шестерке в принципе не имел шансов. Лошадь была неплохая, зато Мязга - ни к черту. После того как из паддока убрали фаворитов, не осталось никого другого, кроме Битинии и Куявскогр.
      Битиния без проблем выиграла. Куявский был вторым. Мязга третьим, а Скорек последним.
      - Что за кошмарный такой день! - сердился Вальдемар. - Уже объявили первый триплет или нет?
      - Да куда там, я же говорила, - встряла Мария, - завтра скажут.
      - Какой скандал, идиотизм, ведь бухгалтерия на пальцах считает бесился Юрек, - Ну, есть у меня Битиния, и что? При таких возвратах не триплет будет, а кукиш с маслом! А квинта моя сломалась еще на Химене, потому что у меня была Виола!
      - Такой фукс вроде бы эта Виола, а у всех она есть! - ехидно заметил пан Эдя.
      - А вы не узнали, пан Вальдек, почему тех двоих сняли? - спросил пан Собеслав.
      - Больные они были...
      - Не больные, а допинг получили, - поправил полковник.
      - Наоборот, - тихо возразила Моника Гонсовская. - Не допинг, а антидопинг...
      За столиком возле барьерчика все еще сидел Капуляс в компании, которая разговаривала все более цветистым языком. По-хорошему, если бы вычеркнуть те слова, которых в словарях до сих пор днем с огнем не найдешь, так в их речи уцелело бы едва ли каждое двадцатое. Капуляс принимал в беседе уже более активное участие, он все еще держался неплохо, но явно начал расслабляться. К ним причалил Врублевский.
      - И хорошо! - сказал он ожесточенно.
      - Кому хорошо? - разозлился один из собеседников, после чего из цензурных слов в его речи остались одни только местоимения. Можно было считать, что он выражает общее недовольство всем на свете.
      Врублевский был трезв.
      - Заткнись, - предложил он. - Мне это не нравится. Увидим, что сейчас будет.
      Мне стало не по себе. Я заглянула в программку. Метя вернулся на кресло с воплем "давай. Клубничка!" на устах. Клубничка принадлежала Врублевскому, ехал на ней Куявский после многочисленных любителей и учеников. Не дожидаясь, когда объявят выигрыши, я помчалась вниз.
      - Вы куда-то пропали, а я вам хотела сказать, что в этом заезде можно рассчитывать только на одну лошадь, - сказала Моника Гонсовская, когда я наконец взяла деньги, поставила на заезд и убедилась, что за Метей следит Мария и оба подсматривают за Фигатом. - Лошадь номер шесть, это Клубничка, Я, правда, ничего не понимаю, поскольку вижу, что раньше она приходила максимум пятой, но она самая лучшая среди них и в замечательной форме. К ней приближаются две лошади: Граница и Юргельт. У Границы роскошные бабки. Я поставила и на третью сторону треугольника, но очень дешево.
      Зная собственную фортуну, я поставила на Клубничку со всеми остальными, и уверенность в безумии Мети стала решительно во мне ослабевать. В триплете у меня не было Клубнички, пока что мне возвращали все ставки из-за снятых с бегов лошадей, на остальное я махнула рукой. Мнение Моники напомнило мне кое о чем.
      - Могу вам сказать, в чем дело. Продолжается честная езда на хороших лошадях, чего никто не понимает. У меня получается, что Клубничку до сих пор изо всех сил придерживали, может быть, сегодня ей удастся прийти первой..