- Его фамилия Боннелл. Он в нашем городе недавно.
      - Он имеет какое-то отношение к этому делу?
      Феллоуз несколько смутился.
      - Да, и если, по вашим словам, я до этого витал в стратосфере, то теперь вы решите, что я уже в районе Млечного Пути.
      Шеф снял пальто и повесил его на крючок рядом с информационным стендом, на котором располагались расписание дежурств, тексты законов и правил, календарь страховой компании, приказы и распоряжения.
      - Ах, черт возьми, Сид, - вздохнул он, - это почти единственный шанс, который у нас ещё остался.
      Они вошли в кабинет. Феллоуз представил сержанта и поблагодарил мистера Боннелла за то, что тот пришел.
      - Мистер Боннелл, - объяснил он Уилксу, - тот самый человек, которому Уэтли показывал дом за день до взлома. Помните?
      - Да, помню, - кивнул Уилкс, искоса глянув на начальника.
      Феллоуз сел в свое кресло, а Уилкс закрыл дверь и расположился напротив.
      - Итак, мистер Боннелл, 25 февраля вы поехали к тому дому, чтобы посмотреть его, так?
      - Да, так.
      - Не могли бы вы рассказать нам об этом подробно?
      Боннелл почесал за ухом.
      - Насколько смогу вспомнить, мистер Феллоуз. Видите ли, я здесь только что поступил на работу, и временно жил с семьей в меблированных комнатах. Но мы искали что-нибудь свое, подходящее нам по средствам. Я учитель, были каникулы, мы на несколько дней съездили к моим родителям, а когда вернулись, я отправился узнать, что можно найти. Я пришел в контору Рестлина, сказал мистеру Рестлину и мистеру Уэтли, какое жилье мне бы подошло, и мистер Рестлин ответил, что у них есть именно то, что мне нужно. Сказал, что тот дом сдан временно и освободится первого марта. Дом меблирован, но он сказал, что это можно изменить, если я захочу воспользоваться своей собственной мебелью. Он велел мистеру Уэтли поехать туда со мной, чтобы я мог посмотреть. Это было во второй половине дня, если я не ошибаюсь. И мистер Уэтли согласился.
      Мы приехали туда на моей машине, и дом выглядел именно так, как я его себе представлял. Вокруг много места, это хорошо, так как у меня трое детей. Мы вышли из машины; дом выглядел каким-то покинутым, без признаков жизни. Поэтому мы обошли вокруг, и мистер Уэтли показал мне гараж и земельный участок. Я спросил, не можем ли мы войти. Он ответил, что квартиранты наверняка ничего не будут иметь против, и мы несколько раз позвонили, но никто не открыл. Он попробовал дверь, но она была заперта. У него не было с собой ключа, поэтому он сказал, что, может быть, лучше вернуться завтра, когда кто-нибудь будет дома. Я согласился: хотя дом и выглядел именно так, как мне хотелось, я должен был увидеть его изнутри сам и показать жене. Мы вернулись обратно, договорились об этом с мистером Рестлином и решили, что на следующий день я возьму с собой жену. Мы собирались поехать туда вместе, они должны были взять с собой ключи, чтобы мы смогли войти внутрь и все осмотреть, даже если никого не застанем дома.
      Правда, ничего из этого не вышло. На следующий день я пришел к ним. Мистер Рестлин ушел домой, а мистер Уэтли был не в себе из-за трупа, который вы там обнаружили.
      - Вы кому-нибудь про это рассказывали, мистер Боннелл? заинтересовался Феллоуз. - Сколько человек знали, что вы в четверг собирались смотреть тот дом?
      - Ну, моя жена, естественно, - Боннелл помедлил. - Но если вы спросите, где точно этот дом, я не смогу сказать. Я только приблизительно описал, где он находится и как выглядит. И, кажется, упоминал о том, что мы нашли пристанище, при соседях, которые знали, что мы ищем жилье.
      - Не могли бы вы назвать фамилии тех соседей, которым об этом говорили?
      - Я не помню точно, кому именно говорил.
      Феллоуз придвинул к себе блокнот.
      - Тогда просто назовите фамилии тех, кому вы или ваша жена могли это рассказать.
      - Только миссис Корран, хозяйке нашей квартиры, и Моттам, ближайшим соседям. Мистер и миссис Мотт. И ещё Фарлоу с первого этажа. И все.
      Феллоуз записал фамилии и рядом адрес Боннелла.
      - Как выглядят мистер Мотт и мистер Фарлоу?
      - Оба пожилые. Мистер Мотт...
      - Сколько лет?
      - О, за шестьдесят, во всяком случае, на мой взгляд.
      - Тогда мне больше ничего о них не нужно. Вы уверены, что больше никто не мог узнать?
      - Практически уверен.
      Феллоуз на минуту задумался.
      - Вы никого не заметили, когда осматривали дом? В лесу, или кто-нибудь проезжал мимо, или ещё как-нибудь?
      Мистер Боннелл покачал головой.
      - Нет. Но это не значит, что там никого не могло быть. Однако в целом дом выглядел довольно запущенным и нежилым.
      Феллоуз спросил ещё о чем-то, поблагодарил гостя и проводил его до двери. Уилкс наблюдал за всем этим, как взрослый смотрит на игры ребенка.
      - И какое же это имеет значение? - спросил он, когда Боннелл ушел.
      Феллоуз сел за письменный стол.
      - Украсть договор, чтобы скрыть образец почерка, звучит безумно, однако, если как следует поразмыслить, то это в самом деле весьма правдоподобно. Я могу это понять. Но я никак не могу понять, почему Кэмпбелл все бросил и удрал.
      - Об этом мы уже говорили ещё в субботу вечером.
      - Я знаю. И произошло это, конечно, от страха... нет, не от страха от ожидания, что его обнаружат. Он должен был знать или думать, что ему помешают.
      Уилкс, скрестив руки, облокотился о стол и сострадательно улыбнулся.
      - Это звучит так же правдоподобно, как если бы он решил, будто это слишком большая работа и сказал себе: "А, плевать мне на все!"
      Феллоуз тоже улыбнулся.
      - Если бы я пытался замести следы убийства, никакая работа не показалась бы мне слишком большой.
      Уилкс пожал плечами.
      - Очко в пользу защиты. Значит, Кэмпбелл думал, что его обнаружат. Как вы пришли к убеждению, что поводом для его опасений был какой-то человек?
      - Потому что не могу найти никакого другого повода. Вчера я ездил туда. Я спрашивал миссис Бэнкс, не чувствовала ли она как-нибудь ночью, до того, как сосед скрылся, какой-нибудь запах. Не чувствовала. Спросил других соседей. Тоже нет. Никто не проявлял ни малейшего интереса ни к Кэмпбеллу, ни к дому, ни к тому, что там происходило. Никто не приглашал их к себе и не ходил к ним. Я спросил соседских детей, не играли ли они у дома Кэмпбелла. Не играли. Просто удивительно: никто ничего не знал о Кэмпбелле, пока мы не нашли там труп. Но он бросил жечь труп, а вместо этого ограбил агентство. В среду ночью. Очевидно, что-то должно было произойти в четверг. Я не могу себе представить, что именно, разве что ему стало известно о предстоящем визите Боннелла.
      - Верно, но могли быть и другие причины, которых мы не знаем, заметил Уилкс.
      - Я могу исходить только из тех фактов, которые знаю.
      - И теперь вы уверены, что Кэмпбелл каким-то непостижимым образом смог узнать о визите Боннелла. И куда теперь это вас завело?
      - В очередной тупик. К этому я уже привык.
      - Это все ваша умственная акробатика, Фред. Если вспомнить дело с самого начала, все тупики возникали оттого, что мы делали выводы, основанные на голых рассуждения, а не шли по следу.
      Феллоуз покачал головой.
      - И я больше ничем не смогу вас убедить?
      - Нет, Фред. Во всяком случае, не этой умственной акробатикой. Возможно, я был бы удовлетворен, если бы мы сегодня показали кого-нибудь Уэтли, и он сказал бы: "Тот самый". Однако этого не произойдет, потому что вся затея - опять одно из ваших рассуждений.
      Он направился к двери и печально бросил:
      - Ставлю весь свой карточный выигрыш, два к одному, что сегодня после обеда мы все закончим и в результате останемся с носом. Держу пари, что Кэмпбелл даже близко от Стокфорда не работает.
      27. ЧЕТВЕРГ и ПЯТНИЦА, 12 - 13 МАРТА
      Сержант Уилкс оказался прав, по меньшей мере в первой части своего пари. Начиная с часа дня сотрудники полиции Стокфорда начали постепенно возвращаться в управление; они закончили опросы. Уэтли вызвали ещё раз, однако тревога оказалась ложной. И это все. Последний сотрудник прибыл без пяти три, и Феллоуз, письменный стол которого исчез под ворохом бумаг, был занят сортировкой и проверкой их отчетов. Он хотел быть уверен, что ничего не пропустили. Хотя об убийстве не было ничего нового, однако благодаря проведенной операции он, по крайней мере, гораздо лучше узнал город. Шеф относился к своей работе серьезно, а так как ничего особо и не ожидал, то и причин для разочарования не было.
      Вошел Уилкс; вид у него был подавленный. Внимательно посмотрев на начальника, склонившегося над бумагами, он спросил:
      - Помощь нужна, Фред?
      - Нет, Сид, благодарю. Я всех отправил по домам. Вы тоже можете идти.
      - У нас ещё осталась "Графтон Тул энд компани", Фред. Я думаю, нужно проверить заодно и её. Там работает больше тысячи человек.
      - Она слишком далеко.
      - Да, не в центре, но оттуда можно за полчаса доехать до дома Кэмпбелла, если только не делать много покупок.
      - Пожалуй, этим можно заняться, Сид. Может быть, после уикэнда.
      - По вашему настроению совсем не чувствуется, что наступил конец света.
      - Всегда остается парочка идей, Сид, которыми мы и займемся.
      - Ладно. Тогда увидимся завтра.
      В пятницу, 13 марта, Феллоуз к утреннему совещанию не явился. Его заменил сержант Уилкс; он провел построение и распределил задания на день. На этот раз только обычные дела: дорожно-транспортные происшествия и драки. Дело об убийстве больше не обсуждалось, и не было никаких проблем, на которые следовало обратить особое внимание.
      Феллоуз пришел в половине девятого, полчаса спустя после того, как сотрудники разошлись. Его сопровождала молодая женщина.
      - Это Джейн Шерман, - сказал он Уилксу. - Думаю, настало время воспользоваться её помощью.
      Шеф прошел с ней в кабинет, озадаченный Уилкс зашагал следом. Начальник просунул голову в дверь и сказал сержанту Унгеру:
      - Позвоните Уэтли, ладно? Попросите сейчас же прийти сюда. - Он прикрыл дверь и усадил мисс Шерман в свое вращающееся кресло.
      - Только не рассказывайте мне, что все это значит, - сказал Уилкс. - Я здесь просто постою.
      - Еще немного умственной акробатики, как вы говорите. Возможно, это ничего не даст, но теория вероятности, Сид, говорит, что если пробовать достаточно долго, то что-то просто обязано получиться.
      - И что же должно получиться на этот раз?
      - Судите сами. Джейн Шерман и Уэтли - единственные известные нам люди, которые видели Кэмпбелла.
      - Надеюсь, вы не хотите, чтобы они вдвоем нарисовали ещё один портрет?
      - Это тоже вариант, - согласился Феллоуз, - но, надеюсь, к этому средству нам не придется прибегнуть.
      Джейн Шерман сидела тихо, немного испуганная и, видимо, испытывавшая неловкость.
      - Вы знаете, в чем тут дело? - спросил её Уилкс. - Я же вижу, что начальник не хочет мне ничего рассказать.
      Она покачала головой.
      - Он приехал сегодня утром и поднял меня с постели. Не знаю, зачем.
      Уилкс сердито откусил порцию жевательного табака. Взгляд, брошенный им на Феллоуза, выдавал его убежденность в том, что все это только фокусы.
      Без четверти девять сержант Унгер открыл дверь.
      - Мистер Уэтли прибыл.
      Феллоуз просиял и вышел, чтобы поздороваться.
      - Сожалею, мистер Уэтли. Мы в самом деле отнимаем у вас слишком много времени.
      Уэтли кивнул. Он ни обрадовался этому признанию, ни разозлился, что его постоянно вызывают; ему это было, в общем-то, безразлично.
      Феллоуз отступил в сторону, пропуская его в кабинет. Уэтли шагнул внутрь.
      Сидевшая в кресле начальника Джейн Шерман вздрогнула, вскочила на ноги и тишину разорвал её пронзительный крик:
      - Это он! Это Джон Кэмпбелл!
      28. ПЯТНИЦА, 8: 45 - 10: 00 УТРА
      Когда Джейн закричала, Уилкс застыл у стола, а смертельно побледневший Уэтли обессиленно привалился к стене. Только Феллоуз знал, что делать. Он закрыл дверь и придвинул стул.
      Джейн забилась в угол, уставившись на Уэтли полным ужаса взглядом. Рука её судорожно сжала горло, грудь вздымалась от частого прерывистого дыхания. Феллоуз взял под руку застигнутого врасплох торговца недвижимостью и подвел его к стулу.
      - Как вы себя чувствуете, мистер Уэтли? - спросил он. - Ничего не хотите нам рассказать?
      Уэтли оперся локтями на стол и закрыл лицо руками.
      - Это сводило меня с ума. Из-за ожидания разоблачения я уже не мог ни спать, ни есть, - он поднял глаза. - Позвольте мне объяснить... Я все могу объяснить, если только вы захотите меня выслушать.
      - Выслушаем. Подождите, пожалуйста, здесь.
      Шеф открыл дверь и подтолкнул Джейн Шерман прямо в объятия немало озадаченному сержанту Унгеру.
      - Большое спасибо, мисс Шерман. Вы нам очень помогли. Если вы теперь пройдете с сержантом, он проводит вас наверх и запишет ваши показания для протокола.
      Унгеру шеф приказал:
      - Сначала вызовите Эда Левиса. Он понадобится мне, когда Уэтли сознается.
      Унгер кивнул. Когда он уходил вместе с женщиной, из кабинета вышел Уилкс и недоверчиво посмотрел на Феллоуза.
      - Что-то говорит мне, что не по простой случайности вы свели Уэтли с этой женщиной.
      Феллоуз ухмыльнулся и направился к двери, за которой ждал, уронив голову на руки, Рэймонд Уэтли.
      - Просто я хотел лично кое в чем удостовериться, - бросил он Уилксу.
      - Вам бы следовало подготовить меня к такому стрессу. Я уже далеко не молод.
      - Я не мог, Сид. Это же опять была чистая мыслительная акробатика, и если бы я дал понять, что его подозреваю, и снова оказался неправ, то стал бы посмешищем для всего города.
      - Как вы к этому пришли?
      - Я проанализировал все свои рассуждения, Сид. Мы предполагали, что Кэмпбелл женат и работает в центре, но живет в другом городе, расположенном не слишком далеко. Мы думали, что он занимается продажами. Днем сидит на постоянной работе, а вечерами как коммивояжер разъезжает по домам. Мы полагали также, что он не хотел, чтобы мы нашли образец его почерка, так как тогда смогли бы его опознать - либо потому, что он имел судимость, либо просто был нам известен. Мы думали, что он есть в наших картотеках. И полагали, что он бросил труп, так как боялся, что его найдут. А единственной возможностью для этого могло быть только посещение дома каким-нибудь клиентом. Все это были умозрительные рассуждения, по поводу которых вы так ехидничали, и я допускал, что в некоторых пунктах мог ошибаться, но не верил, что ошибочны они все. Я просто не мог в это поверить.
      А когда я размышлял про Боннелла, меня осенило, что единственным человеком, который подходит под описание, данное Уэтли, и который мог к тому же знать, что Боннелл собирался осматривать дом, мог быть только сам Уэтли. Как только это до меня дошло, стало ясно, что есть ещё один человек, который работает в центре города и не предъявлялся Уэтли для опознания, а именно, он сам. Сначала я, конечно, решил, что сошел с ума, но потом стало ясно, что нет: я все четче видел, как все сходится, если преступник Уэтли.
      Он женат. Он работает в Стокфорде, но живет в Эшмуне. Работает в агентстве по недвижимости. Работа связана с разъездами. Той ночью, когда вы хотели попросить его поехать с нами Стокфорд, он был в отъезде. Он, конечно, мог быть в кино, но мог и отправиться в поездку как коммивояжер, ведь жена его осталась дома и сказала нам, что он уехал. Потом ещё противоречие в описаниях внешности, которые дали он и Джейн Шерман. Он определил рост Кэмпбелла как метр семьдесят восемь, на пять сантиметров ниже, чем он сам. Джейн назвала метр восемьдесят два. Уэтли сказал, что Кэмпбелл носил дорогую одежду, какую он сам не мог бы себе позволить, а по утверждению Джейн, это были вещи среднего качества. Уэтли якобы видел его в бежевом пальто, а Джейн - в темном. - Феллоуз пожал плечами. - Если бы я и на этот раз ошибся, худо было бы дело. Оставалась последняя соломинка.
      Уилкс заглянул в кабинет и сказал:
      - А теперь худо будет Уэтли.
      Эд Левис прибыл через полчаса. Трое полицейских взяли стулья и сели вместе в Уэтли вокруг маленького стола. Тот, похоже, жаждал выложить свою историю о жутком деле с Джоан Симпсон. Когда они были готовы, и Левис взял ручку, Феллоуз сказал:
      - Ну что же, Уэтли. Теперь можете говорить.
      - Это было ужасно, - нервно начал Уэтли. Вначале речь его была сбивчивой, он запинался, но постепенно рассказ становился все более свободным и плавным. - Впервые я встретил Джоан Симпсон, когда работал в "Мастерс Той Компани" в Бриджпорте. Она была секретаршей босса. Подозреваю, и не только секретаршей.
      - Работали вы там под именем Джон Лоуренс, верно? - спросил Феллоуз.
      Уэтли кивнул.
      - Я читал, что вы до этого докопались, хотя не знаю как. То есть, откуда вы узнали, что Лоуренс и Кэмпбелл - одно и то же лицо.
      - И вас выгнали за то, что вы её обхаживали. Вы с ней все это время встречались?
      Уэтли покачал головой.
      - Я её больше не видел. Тогда, в двадцать лет, она была весьма соблазнительной, но ей было что терять, и она не хотела рисковать. Поэтому я даже не пытался с ней встретиться, когда покинул фирму.
      - Вы уже были тогда женаты?
      Уэтли заколебался, но в конце концов кивнул.
      - Не хочу, чтобы вы неправильно поняли. Это не имеет никакого отношения к делу.
      - Этого никто и не говорил.
      - Я хотел сказать - не хочу, чтобы вы видели меня в каком-то неправильном свете. Знаю, женатый мужчина не должен глядеть на сторону, но ничего не могу поделать. Видно, таким я уродился. Поэтому прошу не испытывать ко мне предубеждения.
      - Продолжайте.
      - Итак, Джоан я больше не встречал. Это было, подождите-ка... в апреле 1951 года. Мне нужно было искать новое место. И я нашел работу коммивояжера по косметике "Леди Альма". Я все ещё занимаюсь этим.
      - И представляетесь как Джон Кэмпбелл, или Джон Лоуренс, или Рэймонд Уэтли?
      Он облизал губы.
      - Я называю себя Джоном Лоуренсом.
      - Вы представляетесь клиентам как Джон Лоуренс. А в фирме вас знают тоже под этим именем?
      - Нет. Там меня знают как Рэймонда Уэтли.
      - Как же вас зовут в действительности?
      - Рэймонд Уэтли. Рэймонд Кирк Уэтли.
      - Проясним сразу эту историю с разными фамилиями. Прежде всего я хотел бы знать, почему вы представлялись своим клиентам как Джон Лоуренс? Чтобы они не могли на вас пожаловаться?
      - Нет, нет. Я не делаю ничего такого, на что могли бы пожаловаться.
      - Тогда для того, чтобы замести следы.
      Уэтли вспотел.
      - Я не хочу, чтобы у вас сложилось обо мне ошибочное впечатление, шеф. Не хочу, чтобы вы меня осуждали.
      - Я думаю, вы не хотите, чтобы мы открыли ваше истинное лицо. Что же ещё вы делали, кроме того, что соблазняли своих клиенток под именем Джона Лоуренса?
      - Я... Позвольте мне, пожалуйста, рассказать всю историю.
      - Вас когда-либо арестовывали?
      Так как Уэтли не ответил, шеф повторил вопрос.
      - Не могу ли я сначала рассказать вам свою историю? - попросил Уэтли.
      - Мы вас выслушаем. Но прежде я хотел бы побольше узнать о вашем прошлом. Так вас когда-то арестовывали?
      Уэтли вяло кивнул.
      - За что?
      - В шестнадцать я подделал чек. Судья отпустил меня на поруки. Потом меня задержали за грабеж, но удалось выкрутиться. Немного погодя меня опять забрали за грабеж и дали шесть месяцев. Выйдя на свободу, я нашел место в супермаркете, а потом угодил на год за решетку на недостачу в восемьсот долларов...
      Переполненный отчаянием и желанием, чтобы ему поверили, он продолжал:
      - Но все это случилось, когда я был ещё подростком. Потом я никогда ничего подобного не делал, честное слово. Я уехал из города и решил начать все сначала. Я сделал вывод из этих уроков, поверьте мне. Изменил имя и фамилию на Джон Лоуренс и получил работу на оборонном заводе. Я хорошо зарабатывал, и все шло как нельзя лучше. Был 1944 год, и с тех пор я ничего противозаконного больше не совершал.
      После войны, когда начались сокращения, меня уволили, и несколько лет я работал в отделе сбыта завода холодильников, а потом...
      - Что случилось? Почему вы оттуда ушли?
      - Меня выгнали.
      - За что?
      - Я доставил неприятности одной девушке.
      - Вас когда-нибудь арестовывали за сексуальные преступления?
      Уэтли энергично замотал головой.
      - Нет. Поверьте, я не совратил ни единой девушки. Из-за них у меня никогда не было неприятностей. В молодости я был довольно буйным и иногда срывался, но это давно позади. Послушайте, я стал порядочным человеком. Кстати, я сейчас председатель благотворительного фонда. Я честный человек. Я в председателях уже два года и не взял ни единого пенса.
      - Ну, ладно, мистер Уэтли. Вернемся к тому, на чем мы остановились.
      - Итак, это был 1947 год, и я нашел место по сбыту в пекарне, в другом городе. Я все ещё пользовался именем Джон Лоуренс. На следующий год я женился. Жене я, разумеется, рассказал о своем прошлом, и мы поженились под моей настоящей фамилией, и она всегда называла меня настоящим именем, но работал я все ещё как Лоуренс. Потом, в 1949 я уволился из пекарни - меня не выгнали, просто я получил лучшее предложение. От фирмы по производству игрушек, где я и познакомился с Джоан. Там мне тоже пришлось работать под именем Джона Лоуренса. Но когда меня уволили и я устраивался в косметическую фирму, жена настояла, чтобы я воспользовался своей настоящей фамилией. Я так и сделал. Она хотела этого, потому что мы ждали ребенка. Жена не хотела неприятностей, а я стал честным человеком и думал, что никто не узнает о том, что я бывший заключенный, и все будет в порядке.
      После рождения ребенка нам понадобились деньги, и некоторое время я работал по совместительству, но потом, когда родилась вторая дочь, я бросил совместительство, устроился на полный день продавцом автомобилей, а вечерами продолжал торговать косметикой. Все шло прекрасно, мы купили дом в Эшмуне, откуда я ездил на работу, но ездить ежедневно из Эшмуна в Бриджпорт оказалось слишком утомительно, поэтому я уволился оттуда и стал работать в агентстве по недвижимости в Эшмуне. Дела там пошли не так хорошо, как я ожидал, но, спустя год, меня пригласил к себе мистер Рестлин, и я начал работать здесь.
      - Когда это произошло?
      - В августе 1957 года. Я работаю у него уже полтора года.
      - Вернемся к Джоан Симпсон.
      - Да, чисто случайно я встретился с ней снова. - Уэтли снова закрыл лицо руками. - Это была поистине роковая случайность! Однажды вечером я неожиданно постучал в её дверь, предлагая купить косметику "Леди Альма". Соседок по квартире не оказалось дома, и мы возобновили старое знакомство. После этого мы стали встречаться довольно часто. Сначала это, как и прежде, доставляло удовольствие. Когда у меня было время, или я по делам оказывался поблизости и хотелось какого-то разнообразия, я звонил ей, и мы встречались.
      Проблема, правда, состояла в том, что она сильно изменилась. Сначала я этого не заметил, но к концу прошлого года это стало очевидным. Она предъявляла все новые требования и внезапно заговорила о женитьбе. Раньше она такой не была. В молодости брак для неё ничего не значил. Теперь же, едва мы вновь сошлись, она завела речь о разводе и о том, что мы должны пожениться. И постоянно говорила мне, когда именно её соседок не бывает дома, чтобы я мог приехать к ней. Она чего-то от меня ждала.
      Я был на это не согласен, и перестал к ней ездить. Это было в ноябре или декабре. Но, к сожалению, при первой нашей встрече я кое-что рассказал ей о себе, о старых добрых временах и сказал, что живу в Эшмуне. Когда я перестал к ней приезжать, она навела справки в "Леди Альме" и выяснила, что никакой Джон Лоуренс у них не работает, но зато есть некий Рэймонд Уэтли, который живет в Эшмуне. Этого было достаточно. Однажды в январе я вернулся домой, а она там меня поджидает. Она приехала автобусом, пришлось втолкнуть её в машину и отвезти домой.
      Я попытался объяснить, что между нами все кончено. Но она не хотела слушать. Сначала упрашивала, потом стала угрожать. Сказала, что если я к ней не вернусь, она пойдет к моей жене. Пришлось мне снова с ней встречаться, а она продолжала настаивать на своем. Говорила, что мы созданы друг для друга, хотела это доказать. Сказала, что могла бы это сделать, если бы мы жили вместе как муж и жена. Я этого не хотел, но она не желала слушать никаких разумных доводов. Я боялся, что она пойдет к моей жене, и, в конце концов, уступил. Подумал, что лучший способ убедить её - это просто пожить вместе. Мне казалось, что одного месяца будет достаточно.
      - Вы дали ей понять, что это продлится три месяца, - заметил Феллоуз.
      Уэтли на мгновение смутился.
      - Действительно, она говорила о трех месяцах, и я согласился, но снял дом только на месяц. Я думал, этого вполне достаточно, чтобы её убедить. Если нет, я всегда успел бы продлить договор аренды, - он настороженно оглядел присутствовавших.
      - Я снял дом на имя Джона Кэмпбелла. Естественно, я не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что арендатор - я. Ей это было безразлично. Она назвалась Джоан Кэмпбелл.
      - Затем вы поселили её в доме и стали навещать.
      - Да, сэр. Я говорил жене, что еду, как всегда, работать, но продавать-то я уже ничего не мог. Джоан требовала, чтобы я приезжал каждый вечер, а однажды, это было в пятницу, настояла, чтобы я приехал к обеду. Она все купит и приготовит шикарный обед, но я должен прийти, и если я этого не сделаю, она все расскажет моей жене.
      Итак, к обеду я был у нее. Обычно я после работы привозил все продукты и каждый вечер приезжал к ней, чтобы увидеться, но ей и этого было мало: она захотела, чтобы я оставался у неё на уикэнд. Сказала, это не похоже на замужество, если я не остаюсь на ночь, поэтому я должен сказать жене, что на выходные отправляюсь в деловую поездку, и приехать к ней.
      Это было в пятницу двадцатого февраля. В тот вечер я решил, что с меня хватит. Мы поссорились. Я сказал ей, что все кончено, и даже если она пойдет к моей жене, я не стану продолжать. Она пришла в ярость, взяла из кухни большой нож и кинулась на меня.
      Уэтли закрыл лицо руками.
      - Я не знал, что у неё на уме, иначе убежал бы. Она кинулась на меня, я попытался увернуться, запнулся и упал на спину. Она так яростно меня атаковала, что, споткнувшись об меня, упала, ударилась о камин и разбила себе голову.
      Уэтли страдальчески воздел глаза к небу.
      - Я думал, она только потеряла сознание. Отложил нож, отнес её в спальню, но не мог привести в чувство. Тогда я осмотрел её и понял, что она мертва. - Он опять закрыл лицо руками. - Она ударилась головой и умерла.
      Он поднял умоляющий взгляд.
      - Вы должны мне поверить. Я не знал, что делать. Сначала хотел позвонить в полицию, но потом понял, как плохо все это будет для меня выглядеть, то, что мы жили вместе и так далее. Кроме того, не было ни одного свидетеля. Что бы я ни сказал, выходило, что я виновен. Я в отчаянии размышлял, что делать.
      - И решили поехать в Нью-Йорк, - с сарказмом в голосе помог ему Феллоуз.
      - Мне нужно было куда-то податься, где я мог бы подумать. Домой я ехать не хотел, тогда пришлось бы объяснять, когда я вернусь. Кроме того, жена могла заметить, что со мной что-то не так. Просто мне нужно было уехать подальше, что я и сделал. Я позаботился об отоплении, запер комнату и дом, поехал на станцию и ближайшим поездом отправился в Нью-Йорк.
      - И познакомились с мисс Шерман.
      Уэтли потер лицо.
      - Я знаю, это звучит ужасно, но вы должны понять... Я понимал, что нужно что-то делать с трупом Джоан, но меня вернуло от одних этих мыслей. Я не хотел оставаться один.
      - Но не с женой, конечно.
      - Как вы не понимаете... Мне требовалось что-нибудь простое, заурядное. Я просто хотел побыть с женщиной. Я всегда такой. Если у меня проблема, я иду к первой попавшейся женщине. Вот почему я поехал в Нью-Йорк, вот почему я ухватился за Джейн. Она была нужна мне на этот уикэнд, я взял её с собой, при ней мне в доме было не так жутко.
      Мы провели вместе всего одну ночь. Наутро я отвез её к девятичасовому поезду и отправился на работу. Мистера Рестлина не было, по понедельникам он обычно не работает. Но держит свою контору открытой семь дней в неделю, так как в выходные и праздничные дни больше клиентов. Именно тогда люди ищут себе жилье. Я в выходные не работал, это делал он, и потому по понедельникам отсутствовал. Это означало, что я не встречусь с ним, держа в голове все эти ужасные мысли. Мне казалось, что лучше поскорее отделаться от трупа, и я решил сжечь его в котле.
      В ту же ночь я вернулся туда. Это был понедельник. Та ночь была для меня ужасной. Ничего хуже я никогда в жизни не совершал. В ванне я отрезал ей руки и ноги, в плетеной корзине отнес их вниз, переложил газетной бумагой и сжег в топке. А дальше продолжать просто не смог... Я оставил её в ванне, запер дом и поехал домой. Что за кошмары меня мучили!
      Он потер перекошенные мучительной гримасой лицо. Мужчины вокруг него, как окаменевшие, смотрели прямо перед собой.
      - Во вторник я снова поехал туда. В доме было холодно. Прошлой ночью я был так взволнован, что забыл позаботиться о котле, и огонь погас. Я решил не терять времени на попытки снова его разжечь. Я не слишком хорошо разбираюсь в подобных вещах, и перед приездом Джоан потратил на это полдня. Пробовать ещё раз просто не было сил. Так что я развел огонь в камине и сжег там голову. Это было все, что я успел за ночь, потому что запах был ужасный. Я опять поехал домой, решив, что на следующую ночь все-таки разожгу котел, но в тот день этому Боннеллу приспичило осмотреть дом.
      Дом я, конечно, запер, и войти туда мы не могли, но я ужасно боялся, что приедет мистер Рестлин с ключом. К счастью, по дороге в агентство я убедил Боннелла подождать до утра, чтобы он мог захватить с собой жену.
      Больше ждать я не мог: знал, что у меня не хватит времени, чтобы за ночь сжечь целое туловище, да притом ещё растопить котел и так далее. Это могло затянуться так долго, что жена наверняка захотела бы знать, что случилось.