- Я думаю, Старый Претендент {Старый Претендент - Яков Эдуард (Яков III), претендент на английский престол (1688-1766). В данном случае обыгрывается два значения слова "pretendent" - "претендент на трон" и "притворщик"} здесь больше подходит,- заявил сержант.
      Маллет наморщил нос - верный признак того, что он был раздражен. Его образование не включало в себя обширного курса истории, и у него возникло смутное ощущение того, что его подчиненный рисуется. Но прежде чем он успел придумать ответ, дверь распахнулась, и им объявили о приходе Фэншоу.
      Четыре года тюремной жизни оставили мало отметин на бывшем председателе "Фэншоу банк". Его кожа, всегда бледная, возможно, стала еще чуточку белее, худое лицо слегка осунулось, но в остальном Маллет не заметил никаких перемен в человеке, которого он видел на скамье подсудимых в Олд-Бейли {Олд-Бейли - здание, в котором расположен Центральный уголовный суд}. Голос, когда Фэншоу заговорил, тоже оказался тот же самый - негромкий и интеллигентный, с оттенком цинизма, таящегося под гладкой поверхностью,намек на скрытое, решительно сдерживаемое пламя. Джон Фэншоу был совсем другого склада, чем финансист, с которым так часто связывали его имя. Человек с утонченным вкусом, он в дни своего процветания жил обособленно от внешнего мира. Был способен наслаждаться богатством без высокомерия, точно так же, как без нытья встретил разорение и позор. И в хорошие, и в плохие времена ему словно придавал силы какой-то скрытый источник стойкости, никогда не покидающая его природная гордость.
      Маллет испытал странное замешательство перед этим спокойным, гордым человеком, но Фэншоу сразу же вывел его из состояния скованности.
      - Добрый день, инспектор,- начал он.- Думаю, вас повысили в звании с тех пор, как мы встречались последний раз?
      - Да, повысили,- ответил Маллет.- Добрый день, мистер Фэншоу.
      Фэншоу опустился в кресло и взял сигарету.
      - Приятно вновь услышать такое обращение - "мистер Фэншоу",- тихо проговорил он.- Вы не представляете, насколько это живительно, когда ты вновь обретаешь свою индивидуальность! Сомневаюсь, что человек, не испытывавший заключения, может знать, каково это - быть просто номером. Вот в чем, Маллет, истинный ужас тюремной жизни,- растворить свое личностное начало в толпе неотличимых друг от друга собратьев. "Он, который похитил мое доброе имя",- процитировал Фэншоу.- Ну, как бы там ни было, все это, слава богу, позади!- Он оглядел кабинет и продолжил: - Вы уж меня простите, но, по-моему, к моему приходу тут тщательно подготовились? Я имею в виду...Фэншоу махнул рукой в сторону стенографиста в углу,- это выглядит почти так, будто от меня ожидают что-то вроде публичного заявления. Но, боюсь, вы, скорее всего, будете разочарованы.
      - Возможно, мы оба будем избавлены от хлопот, если вы выскажете именно то, ради чего сюда пришли,- строго произнес Маллет.
      - Извините, Маллет,- отозвался Фэншоу с ощутимой иронией в голосе.Ваше время дорого, я знаю. Постараюсь потратить его совсем немного. Я пришел к вам лишь для того, чтобы обратиться с жалобой. Хочу знать, почему спустя неделю после моего освобождения из тюрьмы я все еще подвергаюсь такому унижению и неудобству, как слежка со стороны детективов?
      Маллет с трудом подавил улыбку. Это было довольно комичное совпадение ведь эта просьба поступила буквально следом за мольбой Дюпина о защите со стороны полиции.
      Вслух же сказал:
      - Вы должны понять, мистер Фэншоу, что обстоятельства несколько необычны.
      - Единственный необычный аспект этих обстоятельств, как я их понимаю,проговорил Фэншоу,- заключается в том, что по выходе из тюрьмы я был специальным распоряжением освобожден от обычных в таких случаях процедур, как обязанность отмечаться в полиции и прочее. Я полагаю, вам об этом известно?
      - Безусловно. Мне дали понять, что такое распоряжение отдано по прямой директиве министра внутренних дел. Совершенно исключительный случай.
      - Лично я считаю, это самое малое, что он мог для меня сделать,заметил Фэншоу с оттенком высокомерия.- Я всегда обращался с ним очень достойно, когда шефствовал над ним в школе.
      - Вы наверняка прекрасно знаете,- нетерпеливо сказал Маллет,- что надзор, на который вы жалуетесь, не имеет никакого отношения к чему-либо, что произошло до вашего освобождения из тюрьмы.
      - Я понимаю вас. Я читаю газеты, как и любой другой. Следует ли мне истолковать это так, что этот интерес ко мне связан с событиями, произошедшими в конце прошлой недели?
      - Если вы читаете газеты,- ответил инспектор,- то наверняка видели, что ваше имя упоминалось в репортажах о дознании по делу Лайонела Баллантайна.
      Странная улыбка озарила худое лицо Фэншоу.
      - В показаниях этой маленькой крысы Дюпина? Еще бы!- Он вдруг повернулся и посмотрел инспектору прямо в глаза.- Могу я спросить, подозреваете ли вы меня в этом преступлении?
      - Никто не свободен от подозрений в делах такого рода,- веско ответил Маллет.- А теперь, мистер Фэншоу, не думаете ли вы, что поможете нам, ответив на несколько вопросов?
      - А если я откажусь, на что имею полное право?
      Тогда, боюсь, вам придется отправиться к министру внутренних дел и попросить его освободить вас от надзора полиции, потому что сам я не возьму на себя такую ответственность.
      Фэншоу выпустил изо рта длинную струйку дыма и неторопливо раздавил в пепельнице окурок своей сигареты.
      - Хорошо,- откликнулся он наконец.- Я совсем не против вам все рассказать. Показания Дюпина в основном правдивы. Я действительно заходил к Баллантайну,- непроизвольная судорога исказила его черты, когда он произнес это имя,- в прошлую пятницу утром. Мне удалось проникнуть внутрь под чужим именем, и как только он увидел, кто я такой, велел выставить меня из конторы. Правда, не раньше, чем я высказал ему малую толику того, что о нем думаю.
      - Вот как?
      Фэншоу улыбнулся. У него была очаровательная, даже ослепительная улыбка, хотя сейчас в ней, казалось, появился оттенок злорадства.
      - Мой дорогой инспектор, вы ведь это хотели знать, не так ли? Ей-богу, я не представляю, чем еще мог бы вам помочь.
      Маллет переплел кисти больших рук и под прямым углом положил их на письменный стол перед собой. Нависая над фигурой, откинувшейся назад в кресле, он выглядел удивительно впечатляюще, а когда раздался его голос, в нем прозвучали редкие для него настойчивость и звонкий призыв.
      - Не будем больше ходить вокруг да около,- сказал он.- Я буду предельно откровенен с вами и хочу, чтобы вы были так же откровенны со мной.
      - Из всех живых людей вы тот, у кого был самый веский повод ненавидеть Баллантайна. В день, когда вас приговорили, вы публично пригрозили ему смертью. На следующий день после вашего освобождения он был убит. Перед лицом всего этого вы жалуетесь, что за вами наблюдает полиция? И притом еще отказываетесь быть с нами откровенным?
      - Позвольте заметить, инспектор,- голос Фэншоу стал ледяным,- у меня это первая возможность "быть с вами откровенным", как вы выразились.
      Маллет почувствовал, что его яркая риторика почему-то не достигла своей цели.
      - Я не могу опросить сразу всех,- пробормотал он.
      - Безусловно, хотя, несомненно, у вас есть способные помощники. Ну что же, поскольку я здесь исключительно по собственной воле, следует ли мне понимать так, что, если я отвечу на ваши вопросы, детективы будут отозваны?
      - Я ничего не могу вам обещать,- ответил Маллет.- Это будет зависеть от того, до каких пределов вы сможете нас убедить. Но, как мне думается, для невиновного человека естественно хотеть помочь правосудию...
      - Под помощью правосудию вы подразумеваете арест человека, который убил Баллантайна?- Снова эта странная судорога.- Если это так, я не стану вам в этом помогать. Он сделал то, что нужно было сделать и что я сам бы с радостью сделал.
      Инспектор попытался зайти с другой стороны:
      - Тогда в ваших интересах убедить нас, что вы не приложили к этому руку.
      Фэншоу громко рассмеялся:
      - Ладно, спрашивайте. Что вы хотите знать?
      - Начнем, сначала,- предложил Маллет.- Зачем вы пошли к Баллантайну в пятницу утром?
      - Потому что он разорил меня - и не только меня, но и многих других людей, которые мне доверяли. Это поддерживая его и его махинации, лопнул мой банк. Баллантайн вышел из игры вовремя и очень ловко, а меня оставил, как говорится, расхлебывать кашу.
      - И вы пошли к нему в надежде получить от него какую-то компенсацию?
      - Можно и так сказать... да.
      - Очень хорошо. А теперь по поводу ваших перемещений в тот день. Где вы были после того, как посетили Баллантайна?
      - Ну какие могут быть перемещения у только что освободившегося заключенного в Лондоне, без друзей и каких-либо перспектив? Мои по большей части совершались на верхних площадках омнибусов. Я весь день бесцельно слонялся по городу, просто наслаждаясь ощущением того, что я снова сам себе хозяин, и примечая все перемены, произошедшие с тех пор, как я в последний раз его видел. Маллет, вы даже не представляете, как изменился город за последние четыре года! Об этом можно было бы написать книгу.
      - А потом?
      - Потом отправился домой пить чай.
      - Что вы подразумеваете под домом?
      Фэншоу поморщился.
      - Это довольно грубо, инспектор,- прошептал он.- Но, конечно, вы правы. У меня сейчас нет никакого дома. Под домом я имел в виду квартиру моей сестры.
      - В Дейлсфорд-Корт-Мэншнз?
      - Да. Я знаю, что вы скажете дальше. Это в двухстах ярдах от Дейлсфорд-Гарденз. Странно, да?- Он улыбнулся, явно получая невинное удовольствие от такого совпадения.
      - А потом?
      - Ну, потом собрал чемодан и отправился за границу.
      - Вы в тот же день уехали за границу?
      - Конечно. Вернее, в ту же ночь. Отплыл на нью-хейвенском пароходе. Потом поездом - в Париж. Там живет моя дочь.
      Маллет воспринял эту информацию совершенно спокойно, но Франт был не в силах сдержаться и выразительно присвистнул. Фэншоу повернул голову в сторону сержанта и какой-то момент пристально смотрел на него, приподняв брови, но ничего не сказал.
      Инспектор снова привлек к себе его внимание, спокойно спросив:
      - Каким классом вы путешествовали?
      - Я купил билет третьего класса в оба конца, и сделал это в Сити, перед тем как пошел... повидаться с человеком, которого мы только что обсуждали,последовал ответ.- Ужасно неудобно ездить третьим классом, но нищим выбирать не приходится!
      - Вы не заметили какого-то конкретного человека, путешествующего первым классом?
      Фэншоу резко выпрямился.
      - Послушайте,- произнес он жестким тоном, совершенно не похожим на его обычную манеру говорить,- Я уже говорил вам, что меня не интересует торжество правосудия, если это торжество заключается в том, чтобы покарать убийцу... Баллантайна.- Он выпалил это имя с лютой ненавистью.- Если что-нибудь из того, что я могу сказать, поможет вам отыскать джентльмена, который называет себя Джеймсом, то я не стану этого говорить. Если бы у меня была возможность пожать ему руку за то, что он сделал, я бы это сделал. Можете не сомневаться.
      Настала очередь Маллета проявить спокойствие.
      - Очень хорошо,- невозмутимо отреагировал он.- Если ваша позиция такова, я не стану на вас давить. Но, полагаю, вы можете мне сказать, где именно в Сити купили своей билет?
      - Ну да, у Роусона на Корнхилле. Там меня знают.
      - Благодарю вас. А во время пребывания в Париже вы, как я понимаю, жили у вашей дочери?
      - Да. Она живет в Пасси.- И Фэншоу назвал точный адрес.
      - Вы отправились туда сразу по прибытии в Париж?
      - Нет, конечно. В Париж приезжаешь в столь неудобное время, когда просто невозможно заявиться к кому-нибудь домой, особенно если вас не ждали. Я провел остаток ночи в отеле неподалеку от вокзала. Гнусное, должен заметить, место, но лучшее, что я мог себе позволить. Название забыл.
      - Случайно, не отель "Дюплесси"?
      - Точно нет - я никогда не слышал такого названия.
      Маллет помолчал с добрых полминуты. Потом поинтересовался:
      - И это все, что вы намеревались нам сообщить, мистер Фэншоу?
      - Это все, что у меня было вам сказать, инспектор Маллет.
      - Тогда всего хорошего.
      - Всего хорошего. А детективов отзовут?
      - Повторяю, я ничего не могу обещать.
      После ухода Фэншоу в комнате на какой-то момент установилась тишина. Стенографист собрал свои записи и ушел готовить расшифровку стенограммы. Маллет сидел, уставившись на журнал регистрации приводов на своем столе, машинально теребя себя за усы, глубоко погруженный в раздумья. Наконец повернулся к Франту.
      - Ну, и что вы о нем думаете, сержант?- спросил он.
      - Явно очень самовлюбленный человек,- ответил тот.
      - Самовлюбленный? Гм, да, и даже гораздо более того. Но вы правы, Франт. Действительно, он очень тщеславный человек. Безусловно, тюремная жизнь уязвляла его самолюбие больше, чем что-либо другое. А вам не приходило в голову, Франт, что все убийцы исключительно тщеславны? Им просто необходимо считать, что их собственные интересы или их удобство важнее всего на свете, чтобы оправдать убийство человека.
      - Так, значит, вы думаете?..
      - Нет, не думаю. Пока, во всяком случае. Ничто из рассказанного Фэншоу не позволяет усомниться в его полной невиновности, и ни одно жюри в Англии не признает его виновным на основе всего этого. Так что в любом случае наши с вами личные мнения не в счет.
      - Мое личное мнение, чего бы оно ни стоило,- возразил Франт,- состоит в том, что Фэншоу был в союзе с Джеймсом. И видится мне это так: Джеймс по той или иной причине принимает обличье... Джеймса. Он живет в этом обличье, очень похоже, что начиная с августа - уж точно в течение месяца. Завязывает знакомство с Баллантайном - об этом можно судить по письму в банк. И все это время ждет, когда Фэншоу выйдет из тюрьмы. Снимает дом через старого друга Фэншоу и держит у себя одного-единственного слугу, который в прошлом работал у этого его старого друга. Потом, как только Фэншоу выходит на свободу, заманивает Баллантайна в дом...
      - Сначала избавившись от надежного слуги,- подхватил Маллет.- Но зачем?
      - Это вполне естественно. Ему не нужно, чтобы в убийство был вовлечен третий человек. Как я полагаю, он мог доверять ему до какого-то предела и знать, что слуга не выдаст его в том, что касается переодевания, но сделать его соучастником преступления - это уже совсем другое дело.
      - Ясно. Продолжайте.
      - На чем я остановился? Да, он заманивает Баллантайна в свой дом, где уже притаился Фэншоу. Вместе они убивают его, потом порознь покидают это место и отправляются во Францию на одном пароходе, но на всякий случай разными классами.
      - Если ваша версия и верна,- вмешался инспектор,- то в ней не принимается в расчет одно довольно странное обстоятельство. Зачем Фэншоу, который вошел в сговор с Джеймсом, чтобы убить Баллантайна на Дейлсфорд-Гарденз, отправляться в Лотбери в пятницу утром и привлекать к себе внимание, угрожая тому в его собственной конторе?
      - Возможно,- предположил Франт,- он не знал тогда еще о планах Джеймса. Общаться с заключенным непросто, и, должно быть, лишь позднее в тот день Фэншоу вступил в контакт с Джеймсом и узнал о уже сделанных приготовлениях.
      - Мне все это представляется не слишком правдоподобным,прокомментировал инспектор.- По-моему, мы согласились: все, что нами до сих пор обнаружено, указывает на тщательно организованное преступление. Джеймс не стал бы так детально разрабатывать план и ставить себя в такие жесткие временные рамки, если бы не был уверен, что Фэншоу выполнит должным образом свою часть работы. Не забывайте, что срок аренды дома уже истекал, а билеты до Франции были уже куплены. Так что мне кажется, что эти двое поддерживали очень тесный контакт друг с другом, пока Фэншоу находился в Мейдстоне.
      - Тогда как вы объясните поведение Фэншоу в пятницу утром, если предположить, что моя версия не верна?
      - Если допустить, что ваша версия не верна,- а, в конце концов, мы всего лишь строим предположения,- почему бы нам не предположить, что визит Фэншоу к Баллантайну был частью их плана?
      - Зачем?
      - Вы предположили, что Джеймс заманил Баллантайна в свой дом на Дейлсфорд-Гарденз. Но вы не выдвинули никаких предположений насчет того, как ему это удалось.
      - Да, это слабое место в моей версии, я признаю.
      - Это одно слабое место. Но есть и другое - это угроза Баллантайну в пятницу утром. Давайте разберемся, не устраняют ли они друг друга. Допустим, Джеймс послал Фэншоу попугать Баллантайна? Мы знаем, и очень вероятно, Джеймс тоже знал, что Баллантайн на грани банкротства и подумывает о бегстве. Вследствие этого Баллантайн пребывал в крайне нервозном состоянии. Джеймс встречается с Баллантайном после визита к нему Фэншоу, узнает об этом инциденте, выражает свое сочувствие, а потом говорит: "Бедный вы мой, ваша жизнь будет в опасности, если вы пойдете домой. Идемте ночевать ко мне - там вам ничего не грозит". Баллантайн попадается на эту удочку, идет на Дейлсфорд-Гарденз, а там встречает Фэншоу и свою смерть. Как вам это нравится?
      Франт восхищенно потер руки.
      - Великолепно!- воскликнул он.- Именно так все и должно было случиться! Я уверен - именно так все и случилось!
      - Безусловно, но как мы это докажем?
      - Есть только один способ это сделать,- ответил Франт,- найти Джеймса.
      Маллет раздраженно хлопнул по письменному столу.
      - Джеймс, Джеймс, Джеймс!- воскликнул он. Джеймс - главная загадка во всем этом деле, но у нас ни крупицы сведений о нем, кроме того, что его зовут совсем не так, что у него нет бороды и что он, скорее всего, худой как щепка!
      - К этому можно добавить, что он, вероятно, до сих пор находится во Франции,- сказал Франт.
      - Верно. У нас пока нет никаких подтверждений того, что он вернулся, хотя мы знаем, что его сообщник это сделал, если исходить из того, что наша версия верна. Да, вот так-то, Франт. Нам остается лишь убивать время, обсуждая это дальше, до тех пор, пока мы не получим какие-то свежие факты, которые уложатся в эту версию, но могут и не уложиться. А теперь по поводу того вопроса, который мы обсуждали сегодня,- думаю, я обращусь в суссекскую полицию и выясню, не могут ли они нам чем-то помочь.
      В этот момент в кабинете зазвонил телефон. Инспектор подошел.
      - Пришлите его,- сказал он в трубку. Затем сообщил Франту: - Это главный констебль Дувра. Любопытно, чем-то он нас порадует?
      Глава дуврской полиции был старым другом Маллета, до этого уже не раз с ним сотрудничавший. Инспектор знал его как способного, деловитого офицера, который вряд ли станет тратить свое время на всякие пустяки. И действительно, тот энергично вошел в комнату, пожал руку Маллету, кивнул сержанту и сразу же перешел к делу.
      - Приехал, чтобы увидеться сегодня днем с комиссаром,- коротко объяснил он,- и подумал, что мог бы заодно захватить с собой вот это. Все-таки так ненадежнее, чем почтой.- Он вложил в руки Маллета запечатанный пакет.
      Тот вскрыл его и вытащил размякшую, выцветшую синюю книжечку. Он молча осмотрел ее, изумленно вскинув брови. Потом, издав протяжный свист, спросил:
      - Господи, где ты это взял?
      - Один рыбак принес сегодня утром. Нашел прошлой ночью чуть ниже уровня полной воды, примерно на сотню ярдов восточнее гавани. Ты знаешь, приливом все сносит в ту сторону. Вот его показания, за достоверность, правда, не ручаюсь,- главный констебль достал из кармана сложенный листок протокола,но тут не больше того, что я уже рассказал. Она могла пробыть в воде несколько дней или неделю - невозможно сказать. Всю эту неделю был прилив и сильный юго-восточный ветер, который ему помогал.
      - Я очень тебе обязан,- произнес инспектор.- Это может оказаться очень ценным. Останешься на чашку чая, а?
      Главный констебль покачал головой:
      - Мне пора идти. Надеюсь, я тебе немного помог. Боюсь, дело тебе досталось заковыристое. Ну, пока!
      Когда дверь за ним закрылась, Маллет бросил книжечку, находившуюся у него в руке, нетерпеливому Франту.
      - Вещественное доказательство номер один!- воскликнул он.- Ну, что вы об этом думаете?
      Франт посмотрел на синюю книжечку.
      - Паспорт?- удивился он. Потом, открыв выцветшую обложку, тем же удивленным тоном протянул: - Надо же, паспорт Колина Джеймса!
      - Ни больше ни меньше,- подтвердил инспектор.- Тот самый, который украли у нашего утреннего друга три месяца назад. В прескверном состоянии, но имя до сих пор можно разобрать, слава тебе господи. А теперь откройте на седьмой странице.
      Франт открыл.
      - Страницы склеились,- заметил он,- но то, что внутри, совсем не попорчено водой.
      - Совершенно верно, большая удача для нас. И что вы там нашли?
      - Печать, поставленная властями в Дьеппе, и дата - 13 ноября.
      - Что-нибудь еще?
      - Да, вот здесь есть кое-что. Булонь и дата - август... Это, должно быть, от той поездки настоящего мистера Джеймса.
      - Что-нибудь еще?
      Франт изучил паспорт внимательнее.
      - Больше ничего,- объявил он.
      - Больше ничего,- повторил Маллет задумчиво.- И о чем это вам говорит, Франт?
      - Что Джеймс отправился во Францию, как мы уже знаем, а вернулся оттуда уже не Джеймсом.
      - Да!
      - Он вернулся под своим собственным именем или, во всяком случае, под каким-то другим, на которое у него был другой паспорт.
      - Конечно, не исключено, что он профессиональный вор, специализирующийся на паспортах.
      - Когда личина Джеймса стала ему ни к чему,- продолжил Франт,- он выбросил паспорт за борт, как только пароход достиг гавани. Возможно, боялся, что его обыщут в Дувре, и хотел быть уверенным, что паспорт при нем не найдут.
      - Короче говоря,- заключил Маллет,- это нам говорит, что Джеймс в Англии. Его поездка во Францию была не чем иным, как обманным маневром. Сделав его, он тут же вернулся. Но когда, Франт, когда? Как сказал главный констебль, этот паспорт мог пробыть в воде несколько дней, а может быть, лишь несколько часов.
      - Возможно, Фэншоу знает ответ?- предположил сержант.
      - Но у нас нет особых оснований считать, что на этот раз они пересекли границу вместе. Конечно, возможность такая существует.
      - Существует и другая возможность. Джеймс мог вообще не вернуться из Франции, отдать свой паспорт Фэншоу или какому-то другому сообщнику и вот таким образом подбросить его нам, чтобы убедить нас в том, что он вернулся.
      Маллет покачал головой.
      - Нет,- решительно отрезал он.- В таком случае он позаботился бы, чтобы мы наверняка его нашли,- например, оставил бы паспорт на борту парохода, где стюард обязательно на него наткнулся бы. Но паспорт обнаружили лишь по чистой случайности. И все-таки, повторяю: Джеймс в Англии. Нельзя больше перелагать ответственность на парижскую полицию. Это не кому иному, а нам предстоит его найти.- Маллет подергал свои усы и добавил: - Но у меня нет ни малейшего желания этим заниматься, пока мне не принесут чаю. Просто умираю, как хочу пить!
      Глава 17
      СВИДАНИЕ С СОБАКОЙ РАДИ ЧЕЛОВЕКА
      Суббота, 21 ноября
      - Что это за чушь?- прогремел генерал Дженкинсон, открыв дверь в комнату дочери.
      Сюзан, лизнувшая в этот момент нежным язычком клей на конверте, на котором только что написала адрес, оторвала взгляд от письменного стола и спросила:
      - Какая чушь, папа? Да входи же, нечего сверкать глазами в дверях. Здесь ужасный сквозняк. Ганди может простудиться.
      Генерал-майор Джеймс Дженкинсон, кавалер ордена Бани III степени и ордена Индийской империи III степени, несмотря на свой вспыльчивый нрав и рассчитанный на учебный плац голос, был хорошо вышколенным родителем. Он смиренно вошел в комнату и прикрыл за собой дверь.
      - Ума не приложу, с чего тебе вздумалось дать собаке такое дурацкое имя,- проворчал он, показывая на невзрачную дворняжку, дремавшую у камина.
      - Теперь, когда он стал таким косматым, это действительно звучит немножко глупо,- признала его дочь.- Но поначалу - помнишь?- он был ужасно облезлым, совсем голеньким, что это казалось единственным подходящим именем для бедняжки. А к тому же это имя удобно выкрикивать. Но если ты так уж настаиваешь, я попробую называть его Уинстоном, только не думаю, что он будет на него откликаться.
      Генерал ничего не ответил на это предложение, удовлетворившись тем, что очень громко и свирепо откашлялся.
      - Ну, так в чем дело?- повторила вопрос Сюзан, поскольку отец хранил молчание.- Ты ведь пришел не только для того, чтобы поворчать по поводу бедняжки Ганди, как я полагаю?
      - Вообще-то я пришел поговорить с тобой о Га... об этой твоей собаке,ответил ее родитель.- Он влип в историю.
      - В историю? Ганди? Отец, что ты имеешь в виду?
      - Убийство овец.
      - Но это какая-то нелепость!- воскликнула Сюзан, не на шутку всполошившись.- Ты же знаешь, ему такое и во сне не приснится! Я признаю, что время от времени Ганди гоняет старых кур, так, для забавы, но на овец он даже не посмотрит! Как ты мог такое подумать?
      - Так думаю вовсе не я,- сказал генерал.- Так думает полиция.
      - Уж не хочешь ли ты сказать, что полиция разыскивает моего бедняжку Ганди?
      - Я не знаю, кого или что они разыскивают,- раздраженно проговорил генерал.- Только ты знаешь не хуже меня, что в последнее время на известковых холмах было много шуму из-за овец, растерзанных собаками...
      - Но никому даже в голову не приходило обвинить в этом Ганди...
      - И полиция наводит справки. И я думаю, они совершенно правы,- поспешно добавил генерал, пока его опять не перебили.
      - Но откуда ты знаешь, что они наводят справки о Ганди?- забеспокоилась Сюзан.
      - Я сказал бы тебе это еще пять минут назад, если бы ты не перебивала меня все время. Они только что звонили из Льюиса.
      - И спрашивали насчет моего милого Ганди?
      - Спрашивали насчет большой собаки, принадлежащей мне. Я сказал им, что у меня никогда не было большой собаки, а вот у тебя есть.
      - Отец!
      - Но ведь это правда, разве нет?- тут же начал оправдываться генерал под осуждающим взглядом голубых глаз дочери.- Он - твоя собака, как я полагаю? Ты же знаешь, я никогда не брал на себя ответственности за него, никакой ответственности.
      - И ты позволил им обвинить Ганди в растерзании овец и даже не заступился за него ни единым словом?- угрожающе спросила Сюзан.
      - Конечно нет, моя милая девочка,- заверил ее отец.- Ничего такого и в помине не было. Его ни в чем не обвиняют. Говорю тебе, они просто наводят справки.
      - Какие справки?
      - Какого рода справки полиция наводит в подобных случаях? Откуда мне знать? Они просто... ну, наводят справки.
      - По телефону? И предъявляют всякие ужасные обвинения...
      - Никаких обвинений.
      - Ну хорошо, инсинуации в адрес собаки - бедного ягненка, которого они никогда не видели?
      - Ну что ты вбила себе в голову,- грустно произнес генерал Дженкинсон.Они хотят посмотреть на собаку - только и всего. Сержант или кто-то там еще уже на пути сюда, чтобы... ну, чтобы навести справки, как я уж сказал.
      - И что ты ему скажешь, когда он приедет?- поинтересовалась Сюзан.
      - Я вообще не собираюсь с ним видеться,- поспешно ответил генерал.- Я уйду на конюшню. Это твоя собака, и будет гораздо лучше, если ты сама с этим разберешься. Я не беру на себя ответственности, никакой ответственности.
      Прикрывая свой отход излюбленной фразой для трудных ситуаций, генерал откашлялся в самой воинственной манере, вышел из комнаты и - поскольку он был человеком слова - действительно пошел на конюшню, где посвятил час безмятежному созерцанию животных, за которыми если и числились какие-то грехи, то уж, во всяком случае, не убийство овец.
      Предоставленная самой себе, Сюзан некоторое время сидела молча. Потом ласково потянула Ганди за уши.
      - Это ведь ошибка, правда, приятель?- прошептала она. Потом поднялась наверх припудрить нос. "Если это тот чудесный сержант Литлбой, который приходил, когда к нам влезли воры, то все будет в порядке,- подумала Сюзан.Но лучше все-таки не рисковать".
      Примерно двадцать минут спустя напуганная горничная провела в столовую, увы, отнюдь не чудесного сержанта Литлбоя. Вместо этого перед Сюзан предстал человек совершенно незнакомый, в чем она готова была поклясться, но, тем не менее, вызвавший у нее какие-то смутные ассоциации. Сюзан невольно наморщила лоб, силясь его узнать, но потом, вдруг вспомнив о хороших манерах, пустила в ход свою самую обольстительную улыбку и предложила сержанту присесть.
      Сержант опустился на стул, а когда это сделал, она с веселым удивлением заметила, что униформа ему довольно тесновата. Грудь полицейского распирала китель так, что пуговицы едва держались, а ворот явно затруднял ему дыхание. Сюзан очень захотелось предложить гостю расстегнуться, но она побоялась уязвить его достоинство. "Наверное, он запарился, пока ехал сюда на велосипеде из Льюиса",- подумала девушка, поскольку ее окна выходили на дорожку, и она видела его приезд.
      Пока эти мысли проносились в голове его хозяйки, Ганди проводил свою собственную инспекцию. Лениво встав на длинные, неуклюжие лапы, он подверг незнакомца долгому, пытливому обнюхиванию. Прошло какое-то время, прежде чем он был удовлетворен. Запах форменных брюк вызывал у него смутную неприязнь. Было в них что-то такое, что действовало раздражающе на его собачье восприятие. Но вскоре пес успокоился. Какова бы ни была одежда, с человеком, в нее облаченным, все было в порядке. Инстинкт совершенно безошибочно подсказал ему, что это друг. Едва заметно вильнув хвостом, Ганди поплелся обратно к коврику перед камином и снова улегся, в согласии с окружающим миром. Сюзан облегченно вздохнула. Первый момент напряженности благополучно миновал.
      Она перехватила взгляд сержанта и обнаружила, что тот улыбается. Невольно Сюзан тоже улыбнулась. Как это ни нелепо, собака, ставшая причиной всех этих неприятностей, похоже, их уже сдружила.
      - Это то самое животное, мисс?- спросил он.
      - Да, это Ганди. Правда, очень милый?- проговорила Сюзан в самой обольстительной своей манере.
      - Он выглядит достаточно безобидно,- последовал осторожный ответ.