Она быстро вырвалась из объятий и удерживала его на расстоянии вытянутой руки, так чтобы рассмотреть его лицо, произнося несвязные отрывистые фразы, выражавшие озабоченность по поводу его бледности и седины. А он, со своей стороны, пристально смотрел на нее. Дочь тоже изменилась, отметил он: отчасти утратила свое девичье обаяние, которое он помнил, но вместо этого обрела осанку и привлекательность зрелой женщины. "Как раз тот тип, который привлекает французов",- сказал он самому себе. Тут она зарделась, и в глазах ее появилось выражение, которое побудило его приподнять брови в немом вопросе.
      Она заметила это и, словно отвечая, еще чуточку отстранилась от него.
      - Я думала, что ты не... не освободишься раньше следующей недели...прошептала она.- Я не ждала тебя.
      - Я так и понял со слов Элеонор.
      - Так, значит, ты не получил моего письма?
      - Само собой нет, раз я здесь. То есть, как я полагаю, в письме говорилось о том, чтобы я не приезжал?
      Дочь отвернулась в явном смущении:
      - Отец, это так ужасно сложно...
      - Вовсе нет.- В сухом, лишенном эмоций тоне Фэншоу не чувствовалось обиды.- Я в некотором роде здесь. Это не такой уж сюрприз, правда?
      - Отец, ты не должен так говорить. Это звучит...
      - Я могу представить очень много обстоятельств,- продолжил он,- при которых возвращение бывшего заключенного может поставить в неловкое положение его дочь. Например, оно может пагубно сказаться на перспективах ее удачного замужества...
      Она резко втянула в себя воздух и посмотрела ему в глаза. Он прочел на ее лице то, что ему требовалось знать.
      - Мы понимаем друг друга,- веско проговорил Фэншоу.- В таких случаях отцовский долг - исчезнуть как можно быстрее. Вот только почему ты не сообщила мне заранее?
      - Я... я пыталась, часто, но у меня не хватило храбрости. Знаю, что я трусиха, и вот все тянула, тянула до последнего момента... Мне было так стыдно.
      - Тебе нечего стыдиться,- заверил он ее.- И кто же твой молодой человек? То есть я надеюсь, что он молодой. Он француз, как я полагаю?
      - Да. Его зовут Пэлляр, Роже Пэлляр. Он...
      - Из автомобильных Пэлляров? Поздравляю тебя! И его семья конечно же ничего про меня не знает?
      Дочь покачала головой.
      - Я как раз в первый раз еду к ним погостить,- сообщила она.- Он единственный сын, и его мать конечно же...
      - Она конечно же очень высокого о нем мнения. Он un jeune homme bien eleve, tres comme il faut {Хорошо воспитанный, образованный молодой человек, очень достойный (фр.)} - и все прочее.
      Фэншоу так точно подделал выговор пожилой француженки, что дочь невольно рассмеялась.
      - Очень хорошо,- продолжил он,- надеюсь, что ты будешь счастлива, моя дорогая. А фамильный скелет вернется в свой шкаф и запрется там. Кстати, где Роже сейчас?
      - Снаружи, в машине. Мы завтракали, и я только зашла за моей сумочкой.
      - Тогда поспеши, моя дорогая, поспеши. Ты не должна заставлять его ждать! Он удивится - что с тобой сталось.
      Он легонько чмокнул ее, и она повернулась, чтобы уйти. Но на пороге она остановилась.
      - Ты что?- спросил Фэншоу.
      - Отец, ты никогда ничего об этом не говорил... Я хочу сказать, ты, наверное, очень нуждаешься в деньгах? Если я могу помочь...
      - Деньги?- весело переспросил он.- Нет, тебе не нужно беспокоиться на этот счет. У нас, жуликов, всегда есть где-то заначка.
      Она поморщилась от этого режущего ухо слова и иронически-вызывающего тона, которым отец его произнес.
      - Но что ты собираешься делать?- спросила она.
      - Наверное, Элеонор позволит мне остаться здесь на ночь,- ответил он.Даже на две ночи, если я захочу.
      В любом случае я уйду до твоего возвращения. Потом отправлюсь в Лондон. Твоя тетя любезно пообещала приютить меня -на столько, на сколько я пожелаю.
      - Тебе там будет очень скучно,- прошептала дочь.
      - Я так не думаю. В любом случае двум одиноким людям вместе не так скучно, как порознь. А теперь тебе нужно идти. Я настаиваю. Прощай, удачи тебе!
      Она покинула его, и, когда сбегала по ступенькам к ожидавшей ее машине, слова "двум одиноким людям" звенели у нее в ушах, как колокол.
      Глава 5
      В КАФЕ "ПОД СОЛНЦЕМ"
      Воскресенье, 15 ноября
      В кафе "Под солнцем" на Гудж-стрит по воскресеньям во время ленча всегда оживленно. Узкий зал с белыми стенами, с двумя рядами маленьких столиков привлекает клиентуру из района куда более обширного, чем довольно убогие окрестности. А посетители тут довольно разношерстные. Многие иностранцы, некоторые - оборванцы, кое-кто из преуспевающих и практически ни одного симпатичного. Но всех их объединяет одна, и только одна особенность они знают толк в хорошей еде. И Энрико Вольпи, плотный маленький генуэзец, который постигал кулинарное искусство в Марселе и шлифовал его в Париже, видит, что посетители не разочарованы.
      Фрэнк Харпер, клерк фирмы "Инглвуд, Браун и К°, аукционисты и агенты по продаже недвижимости Кенсингтона", открыл для себя "Под солнцем", когда наведывался по делам своего босса на Тоттенхем-Корт-роуд. Его приятно удивила еда, а после трапезы, менее приятно,- счет. Расплачиваясь, Харпер с горечью заключил, что это кафе не для бедняков. И решил, что уж кому-кому, а ему следует приберечь это местечко для какого-то особого случая.
      И вот он как раз представился. Харпер изрядно постарался, составляя план достойной такого случая трапезы, а Воль пи, который умел распознавать влюбленных молодых людей по их виду, превзошел самого себя, приводя его в исполнение. Так что уверенный тон, которым Харпер за кофе обратился к своей спутнице, был вполне оправдан.
      - Ну как, Сюзан, понравился тебе ленч?
      Сюзан довольно улыбнулась:
      - Фрэнк, это просто мечта, а не ленч. Я наелась до отвала, и за обедом мне просто кусок не полезет в горло. Ты просто гений, что нашел такое местечко. Если только...- В ее честных серых глазах появилось встревоженное выражение.
      - Если только - что?
      - Если только это не так уж разорительно.
      Бессмысленно счастливое выражение на лице Харпера сменилось гримасой отвращения.
      - Ну зачем нужно поднимать сейчас эту тему? ~ устало спросил он.
      - Я просто не подумала.- Сюзан стала само раскаяние.- Дорогой, прости меня. Я не хотела говорить чего-то такого, что все испортило бы. Это было гадко с моей стороны.
      - Ангел мой, ты не смогла бы быть гадкой, даже если бы постаралась.
      - Нет, могу, и была. И все-таки,- продолжила она, снова переходя в нападение,- иногда нам нужно проявлять практичность.
      - Ну что же,- грубо отозвался молодой человек,- тогда давай будем практичными. Я знаю, о чем ты думаешь. Я - клерк в захудалой фирме, которая платит мне два фунта десять шиллингов в неделю, что, наверное, примерно на два фунта девять шиллингов больше, чем я стою. Я работаю там вот уже четыре года, и мои перспективы на продвижение равны нулю. Ты получаешь на наряды пятьдесят фунтов в год, и, если твой отец сможет увеличить эту сумму до ста, когда ты выйдешь замуж, ты будешь счастлива. Будучи тем, что известно как благородное сословие, мы не можем пожениться при годовом доходе менее семи сотен - ну или, скажем, шести - это уж самый минимум. И даже если мы попробуем обходиться та кой суммой, нам это будет не в радость, и твоего отца хватит семнадцать апоплексических ударов подряд, если мы это предложим. Так достаточно практично для тебя?
      - Да,- сказала Сюзан негромким грустным голосом.
      - А потому,- продолжил он,- мне не пристало тратить пятнадцать шиллингов на приличный ленч, когда я мог бы положить их в чудесный маленький сберегательный банк, как этот проклятый молокосос, который сидит в одном кабинете со мной.
      Сюзан сделала жест отчаяния.
      - Но неужели все выглядит так уж безнадежно?- пробормотала она.
      Харпер посмотрел мимо нее на серую панораму Гудж-стрит.
      - Ненавижу Лондон,- неожиданно произнес он.
      После его вспышки воцарилось молчание, а когда Харпер заговорил снова, его голос зазвучал по-другому.
      - Сюзан,- нерешительно протянул он,- я получил письмо от одного моего знакомого из Кении. У него там ферма - сизаль, кофе и прочее. Он пишет, что сейчас она не слишком доходная, но это хорошая жизнь. Если бы он взял меня в дело, ты со мной поехала бы?
      Она захлопала от радости в ладоши:
      - Дорогой! Да это же чудесно! Господи, почему же до сих пор ты ни словом про это не обмолвился? Ведь не думал же ты, в самом деле, что я не поеду?- Потом, увидев растерянность на его лице, спросила: - Фрэнк, тут кроется что-то еще. Что?
      - Да, тут кроется кое-что еще,- с неохотой признал он, будто сожалея, что уже сказал так много, и теперь нужно открыться еще больше.- Тут кроется кое-что еще. Этот человек предлагает владеть фермой на паях.
      - Мм?- Только и нашлась как отреагировать Сюзан.
      - И он хочет за это полторы тысячи фунтов.
      - О-о-о!..- Кенийский замок Сюзан рассыпался под протяжный вздох разочарования.- Но что толку говорить о подобных вещах? Фрэнк, я думала, что ты практичный...
      Он побагровел.
      - Надеюсь, так и есть,- пробормотал он.
      - Что ты имеешь в виду? Фрэнк, поистине иногда ты меня злишь. Ты же знаешь, что у тебя нет ни полутора тысяч фунтов, ни малейшего шанса их раздобыть.
      - Ну, а предположим, они у меня есть?
      - Что толку строить предположения?- Она заглянула ему в лицо.- Уж не хочешь ли ты сказать?.. Дорогой, я ненавижу тайны. Ты серьезно говоришь, что способен заплатить за то, чтобы стать компаньоном, или что это там такое? Скажи мне.
      Он улыбнулся ей, хотя на его лице по-прежнему лежала тень тревоги.
      - Я ничего не могу рассказать тебе сейчас. Прости, дорогая, но так уж обстоит дело. Мне нужно посмотреть, как будут развиваться события. Но если только если - я приду через неделю, возможно раньше, и скажу тебе, что дело выгорело, ты поедешь со мной?
      - Ты же знаешь, что поеду!
      - И не станешь задавать никаких вопросов?
      - А почему нет?
      - И не станешь задавать никаких вопросов, я спрашиваю?
      - Фрэнк, ты пугаешь меня, когда у тебя такой вид. Это кажется так глупо... Ну да, наверное, не стану задавать никаких вопросов.
      - Ну вот и хорошо.
      Сюзан посмотрела на часы:
      - Дорогой, мне нужно бежать, не то я опоздаю на поезд, ты знаешь моего отца.- Она натянула плотно облегавшую шляпку на густые золотисто-каштановые волосы и припудрила нос, пока Харпер платил по счету. А когда официант ушел, прошептала: - И все-таки я хотела бы... я хотела бы, чтобы ты рассказал мне об этом чуточку больше.
      - Нет, я не могу,- коротко отрезал он. Но, подумав, добавил: Просто... просто за последнее время кое-что произошло, вот и все.
      - Я не знаю, что у тебя произошло за последнее время, об этом не сообщалось в газетах,- зло проговорила она, пока они шли к выходу. Потом более мягко добавила: - Кстати, по дороге сюда я стала читать газету, но заснула. Разглядела только заголовки про какую-то большую сенсацию. Что-то связано с этим?
      Харпер сардонически рассмеялся.
      - Косвенным образом - возможно,- ответил он, открывая дверь на улицу.
      На пороге Сюзан едва не налетела на маленького, с землистым цветом лица человечка, который в этот момент как раз собирался войти. Он устремил на нее взгляд нескрываемого восхищения, к которым она, прекрасно сознававшая свою привлекательность, давно привыкла. Обычно, в зависимости от настроения, подобное признание ее достоинств ей льстило или ее веселило, но по какой-то причине, которую она не смогла бы объяснить, взгляд этого человека, пусть и мимолетный, вызвал у нее негодование и смутное беспокойство. У Сюзан возникло такое чувство, словно ее оценивает змея.
      А тем временем новый посетитель вошел в ресторан и уселся за столик у окна. Какое бы впечатление он ни произвел на Сюзан, для администрации этот человек, очевидно, был ценным клиентом, потому что не успел он занять свое место, как Вольпи, похожий на взволнованного черного жука, порхающего между столиками, уже подлетал к нему.
      - Ах, месье Дюпин!- воскликнул он.- Давно мы не удостаивались такой чести. Что месье изволит заказать?
      - Cafe filtre {Крепкий черный кофе, приготовленный в кофеварке с фильтром (фр.)},- коротко сказал Дюпин.
      У хозяина кафе вытянулось лицо, но критиковать заказы клиентов, какими бы разочаровывающими они ни были, он себе не позволял. Кроме того, Вольпи тоже уже прочел заголовки в газетах, и он был человеком тактичным. Кофе Вольпи принес с такими церемониями, как будто это было самое изысканное блюдо в меню, и если при этом и отпустил какие-то комментарии, то они предназначались лишь его жене за стойкой.
      Дюпин маленькими неторопливыми глотками выпил кофе. Закончив, зажег сигарету, а выкурив ее, взял новую. Мало-помалу зал пустел, но Дюпин по-прежнему не подавал никаких признаков того, что собирается уходить. Заведение почти совсем обезлюдело, когда, наконец, какой-то человек зашел в него и направился прямо к свободному месту за его столиком.
      Он был худощавым, среднего роста, в сером костюме и пальто, которые когда-то знавали лучшие времена. Ни его лицо, ни его порывистые, воробьиные манеры не были особенно располагающими, но в его внешности проскальзывало нечто такое - то ли причиной тому были коротко остриженные рыжеватые усы, то ли линия его плеч,- от чего создавалось впечатление, будто некогда он был офицером и даже джентльменом.
      Дюпин поднял глаза, когда мужчина к нему подошел. Выражение его лица не изменилось, а когда он заговорил, шевелились лишь его губы.
      - Вы сильно опоздали, Илз,- негромко произнес Дюпин.
      - Над Ла-Маншем туман,- коротко ответил Илз.- Двойной бренди с содовой,- добавил он для Вольпи, который возник возле него.
      Хозяин кафе выразил сожаление голосом, лицом и руками:
      - Увы, сэр, боюсь, что уже слишком поздно. Время торговли спиртным...
      - И все-таки, я думаю, вы можете принести моему другу то, что он просит,- заметил Дюпин.
      - Ах, месье, не просите меня...
      - Однако же я вас прошу,- последовал холодный ответ, и выпивку тут же подали.
      - Никак не возьму в толк: зачем вам понадобилось, чтобы я приезжал в такую глухомань?- проворчал Илз, поставив пустой стакан.
      - Затем, что это глухомань. Разворачиваются кое-какие события.
      - Я знаю.
      - Интересно,- проговорил Дюпин, глядя на собеседника пронизывающим взглядом,- и как много вы знаете?
      - Что вы имеете в виду?
      - Знаете ли вы, например, где именно находится Баллантайн в настоящий момент?
      - Откуда мне это знать?
      - Знаете ли? Таков был мой вопрос.
      - Если уж на то пошло, а вы знаете?- Они посмотрели друг на друга, охваченные взаимными подозрениями, а потом, словно по общему согласию, отвели глаза в стороны.
      - Мы теряем время,- сказал Дюпин после короткой паузы.- Вы не сказали мне, удовлетворительно ли завершилось ваше дело.
      - Только лишь потому, что вы меня об этом не спросили. А вообще-то да.
      Рука Илза потянулась к карману, но Дюпин остановил его предостерегающим жестом.
      - Не здесь,- тихо проговорил он.- Мне сейчас нужно быть осторожным. Мы займемся делами в такси, если не возражаете. Заплатите за вашу выпивку и пойдем.
      Илз обнажил тусклые зубы в невеселой усмешке.
      - А вы не любите платить, правда, Дюпин?- заметил он.
      - Я плачу за то, что получил, а не наоборот.
      В такси Дюпин учтиво поинтересовался:
      - Не желаете, чтобы я высадил вас у Маунт-стрит?
      - Почему рядом с Маунт-стрит?
      - Мне пришло в голову, что миссис Илз, возможно, обрадуется вашей компании.
      - Зачем нужно приплетать сюда мою жену, черт бы вас побрал!- с яростью отреагировал Илз.
      - Как вам будет угодно. Ну что же, в следующий раз.
      - Следующего раза не будет!
      - И все-таки я думаю, что он будет,- негромко возразил Дюпин.
      Глава 6
      В ОПИСИ НЕ ЗНАЧИТСЯ
      Понедельник, 16 ноября
      - Мистер Харпер?
      - Да, мистер Браун.
      - Пожалуйста, уделите мне внимание. И вы тоже, мистер Льюис.
      - Слушаюсь, сэр.
      Харпер отложил карандаш, которым поигрывал, и с отвращением глянул на своего коллегу. Сам он ни за что на свете не назвал бы мистера Брауна "сэром". Льюис увидел его взгляд и зло посмотрел в ответ. Во всем, за исключением возраста и рода занятий, эти два молодых человека разительно отличались друг о друга и по различным причинам на дух друг друга не переносили. Харпер был тонкий, темноволосый, с острыми чертами лица. Льюис с приплюснутым носом, светловолосый и плотного телосложения. Льюис серьезно относился к своей должности и обязанностям. Он был доволен своей службой, доставшейся ему как результат каторжного труда в вечерней школе и на курсах заочного обучения в течение долгих лет прозябания в качестве рассыльного. Его амбиции заключались в том, чтобы выбиться в аукционисты, инспекторы и агенты по продаже недвижимости, а пределом мечтаний было партнерство в "Инглвуд, Браун и К°".
      Харпер, наоборот, считал, что судьба обошлась с ним крайне немилосердно, внезапно кинув его из Оксфорда на то, что он считал недостойным себя занятием, и, что было несколько неразумно с его стороны, не делал из этого никакого секрета. Его нельзя было заставить смотреть на свою работу иначе как на тяжкую необходимость, и, соответственно, он относился к ней с небрежностью, которая, вкупе с его совершенно ненамеренной демонстрацией безграничного превосходства, вызывала постоянное раздражение у Льюиса. В результате по мере возможности они сторонились друг друга, но, поскольку в маленькой конторе снова и снова сталкивались, соответственно, снова и снова вызывали друг у друга раздражение.
      - Дом номер 27 на Дейлсфорд-Гарденз,- сказал мистер Браун. Он помпезно откашлялся.- Меблированные комнаты. Сдаваемые мисс Пенроуз... э-э-э...
      - Колину Джеймсу.
      - Благодарю вас, мистер Харпер. Мистеру Колину Джеймсу. Сданы на четыре недели, срок истекает завтра. Жилец, похоже, съехал до истечения срока аренды. И тем не менее наш долг защищать интересы нашего клиента... э-э-э... всеми силами. Мистер Харпер?
      - Да, мистер Браун.
      - Будьте любезны, возьмите копию описи домашнего имущества мисс Пенроуз и тщательно... очень тщательно проверьте по ней наличие... э-э-э... имущества. Вы поняли?
      - Вполне.
      - Одновременно возьмите на заметку любые повреждения, которые вы... которые вы заметите.
      - Безусловно.
      - Мистер Льюис?
      - Да, сэр.
      - Вы отправитесь вместе с мистером Харпером и проконтролируете его.
      - Слушаюсь, сэр.
      - Ей-богу, мистер Браун,- запротестовал Харпер,- по-моему, я вполне способен справиться с таким простым делом без посторонней помощи.
      - Это по-вашему, мистер Харпер,- а по-моему, к сожалению, нет. Не так давно я наблюдал некоторые достойные сожаления... э-э-э... неточности в вашей работе. Это крайне нежелательно в нашем бизнесе - проявлять любого рода э-э-э.... неточности. Вот почему я считаю необходимым отправить вас, чтобы проверить имущество, а мистера Льюиса - чтобы проверить вас.- И, негромко посмеиваясь над своей остротой, мистер Браун удалился к себе в кабинет.
      Оба молодых человека шли на Дейлсфорд-Гарденз в прескверном расположении духа. У Харпера было множество причин для того, чтобы испытывать досаду; среди них - пренебрежительное отношение, проявленное к нему, и осознание того, что оно вполне оправданно. А Льюису, хотя и было приятно, что с надменного Харпера сбили спесь, вообще не нравилось поручение. Всю дорогу они не проронили ни слова.
      У парадного дома номер 27 Льюис нарушил молчание.
      - У вас есть ключ?- спросил он у Харпера.
      - Было бы правильнее, если бы вы задали этот вопрос до того, как мы отправились в путь,- холодно заметил тот.- Но вообще-то он у меня есть.
      Они прошли внутрь.
      - Опись у вас с собой?- поинтересовался Льюис.
      На этот раз Харпер даже не удосужился ответить, лишь вытащил из кармана сложенную бумагу и встал спиной к двери.
      - Вы читайте вслух, а я буду проверять,- предложил Льюис.
      Харпер устало пожал плечами и тоном безграничного отвращения начал:
      - Холл и коридор. Пять с половиной ярдов зеленого линолеума...
      - В порядке.
      - Резная стоячая вешалка красного дерева. Господи, и зачем люди держат у себя такие вещи?
      - В порядке.
      - Настенное зеркало в раме из черного дерева...
      - В порядке. Хотя нет. С одного угла большой скол.
      - Ага, здесь об этом не сказано.
      - Значит, это порча имущества. Запишите себе.
      Харпер сделал пометку.
      - Хотя кому от этого будет прок,- сказал он,- если жилец уехал за границу.
      - Он не имел права уезжать, пока не возместил ущерб,- выпалил Льюис.Как бы там ни было, мы должны защищать нашего клиента. Мисс Пенроуз имеет право возбудить иск о возмещении ущерба. Запишите.
      - О, непременно,- тоном крайнего возмущения отозвался Харпер.- Может, продолжим? Подвесной шкаф с японской лакировкой...
      Покончив с холлом, они перешли в гостиную на первом этаже. Это была небольшая, но очень загроможденная мебелью комната, и проверить ее обстановку оказалось долгим и трудоемким делом. Льюис нашел еще два небольших повреждения и дешевую медную пепельницу, которая не числилась в описи, и явно торжествовал по поводу своей проницательности. Нетерпение Харпера становилось все более и более явным, пока, наконец, чувство долга его напарника не было удовлетворено и не позволило ему перебраться в курительную комнату.
      Харпер первым прошел в дверь и замер на пороге, а когда Льюис собрался последовать за ним, удержал его.
      - Одну секунду,- негромко проговорил он.- По-моему, здесь есть кое-что не внесенное в опись.
      Когда в полицейском участке, расположенном на углу Верхней Дейлсфорд-стрит и Фулем-роуд, раздался телефонный звонок, сержант Тэппер, будучи человеком добросовестным, прежде всего отметил время звонка, а уж потом ответил. Было 11.31 утра. Тэппер приложил трубку к уху и поначалу никак не мог вникнуть в смысл сообщения. Он слышал лишь череду вздохов, как будто говорящий до этого быстро бежал. Наконец хриплый голос воскликнул:
      - Убийство, убийство! Приезжайте немедленно!
      - Что вы говорите?- гаркнул Тэппер.- Кто вы такой? Где?..
      - Я говорю, тут убийство...- повторил голос.
      На какой-то момент установилось молчание, и сержант подумал, что их разъединили, но потом вклинился спокойный, интеллигентный голос:
      - Я говорю из дома номер 27 по Дейлсфорд-Гарденз. Здесь находится тело мистера Лайонела Баллантайна. Пожалуйста, приезжайте и заберите его... Да, конечно, я вас дождусь. До свидания.
      Тэппер вскочил со стула со скоростью, которая была бы примечательной и для более молодого человека. Не прошло и полминуты после окончания разговора, а он вместе с молодым констеблем, следующим за ним по пятам, оказался уже за пределами полицейского участка. В это время другой офицер передавал по телефону срочное сообщение в Скотленд-Ярд.
      У двери дома номер 27 Тэппер и констебль обнаружили дожидавшихся их двух молодых людей. У обоих был такой вид, будто они только что пережили что-то ужасное. Из них двоих Харпер был заметно хладнокровнее.
      - Рад видеть вас, сержант,- поприветствовал он Тэппера.- Вы найдете его в комнате в глубине дома. Ничего не тронуто.
      Оба молодых человека следом за полицейским прошли по холлу в курительную комнату. Штора здесь была опущена, горел электрический свет. Контраст с дневным светом снаружи придавал сцене оттенок нереальности. На какой-то момент установилась тишина, все уставились на труп. В этой смерти не было никакого достоинства, никакой умиротворенности. Распростертая, окоченевшая фигура напоминала громадную марионетку, отвратительную, гротескную, непристойную.
      Сержант на какой-то миг наклонился к останкам, потом выпрямился.
      - Как я рассчитываю, судебно-медицинский эксперт прибудет сюда через пару минут,- сообщил он.- Хотя, кажется, делать ему тут особенно нечего. Потом я ожидаю старшего офицера из Скотленд-Ярда. Вы можете приберечь подробные показания для него. А я тем временем просто уточню некоторые подробности.- Он достал блокнот.- Ваши имена и адреса, пожалуйста.- И, записав их, спросил: - Кто из вас звонил в участок?
      - Я,- ответил Харпер.- То есть, как мне думается, это от моего сообщения был какой-то толк. А вообще-то первые слова принадлежали моему другу, но я не думаю, что они несли большую смысловую нагрузку.
      Льюис побагровел от злости.
      - Не всем из нас привычно обнаруживать в домах трупы,- пробормотал он.
      - Все нормально, приятель,- благожелательно сказал Тэппер.- Никто не собирается винить вас за то, что вы немного расстроились от такого неприглядного зрелища. Это совершенно естественно.- Он повернулся к Харперу: - И как вы узнали, что это мистер Баллантайн?
      Вместо ответа, Харпер достал из кармана газету.
      - А разве это не очевидно?- заявил он.
      Газетный заголовок во всю ширину первой полосы кричал заглавными буквами: "ЗАГАДОЧНОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ФИНАНСИСТА: ГДЕ МИСТЕР БАЛЛАНТАЙН?" Под ним была помещена фотография мужчины, только вступившего в средний возраст, с цветущим, самодовольным, не лишенным красоты лицом, одетого в визитку, серый цилиндр и широкий галстук, с орхидеей в петлице. Подпись под снимком гласила: "Мистер Лайонел Баллантайн; фотография сделана на скачках "Дерби" этого года".
      Сержант перевел взгляд с фотографии на перекошенное лицо убитого человека и обратно.
      - Да, вижу, это действительно он,- сказал Тэппер. Потом поджал губы и какое-то время помолчал. Наконец спросил: - А что вы двое здесь делали?
      - Проверяли по описи имущество для арендатора, мисс Пенроуз,- быстро ответил Льюис, который почувствовал, что ему пора заявить о себе.- Она сдала этот дом с обстановкой и...
      - Полагаю, она сдавала его не мистеру Баллантайну?- уточнил Тэппер.
      - Господи, нет! Жильцом был мистер Джеймс. Сержант, вы думаете...
      - Я думаю, что вам двоим лучше бы заняться своим делом - проверить имущество,- заметил Тэппер.- Тогда, во всяком случае, мы будем знать, пропало ли что-нибудь из дома. А к тому времени, когда вы закончите, здесь, как я рассчитываю, появится кто-нибудь из Скотленд-Ярда и снимет с вас показания. Только будьте осторожны. Ни к чему не притрагивайтесь, а если найдете что-нибудь подозрительное, сразу же зовите меня.
      Молодые люди вышли из комнаты, явно испытывая облегчение оттого, что смогли покинуть царившую в ней атмосферу насилия и ужаса. Сержант, поставив констебля у парадной двери, чтобы тот отгонял любых непрошеных гостей, вытащил блокнот, карандаш и принялся что-то старательно записывать в него своим округлым, ученическим почерком. Однако вскоре ему пришлось прерваться, так как прибыл офицер из полицейского участка, который привел с собой судебно-медицинского эксперта - маленького бледного человечка с рыжеватыми усами.
      Эксперт провел недолгий осмотр.
      - Удушение,- коротко констатировал он.
      - Как долго он мертв?- поинтересовался Тэппер.
      - Трудно сказать... два-три дня приблизительно...
      - Ну что же, нам придется дождаться дальнейших указаний, прежде чем мы его передвинем. Может быть, тогда вы сможете что-нибудь еще нам рассказать,отозвался сержант.
      Через некоторое время в доме появился еще один констебль.
      - Только что пришло сообщение из Скотленд-Ярда,- сообщил он.- Инспектор Маллет прибудет с минуты на минуту. А пока ничего нельзя трогать.
      - Он что, считает, что я ничего не понимаю в своем деле?- проворчал Тэппер.- Можешь возвращаться в участок, приятель, а если встретишь на крыльце кого-нибудь из газетчиков, держи свой рот на замке.
      В знак протеста сержант отложил свой блокнот, будто бы решив, что чересчур въедливый Маллет больше не получит от него никакой помощи. Но в результате тут же обнаружил, что ему нечем заняться. Судебно-медицинский эксперт достал сигарету, вставил ее в длинный мундштук и, устроившись в кресле, закурил с меланхолически-скучающим видом. Тэппер попытался вовлечь его в разговор, но нашел его ненамного более общительным, чем был мистер Баллантайн. В конце концов в поисках, чем бы занять свой ум, он подобрал газету, оставленную Харпером, и принялся читать текст, расположенный над, под и вокруг фотографий мистера Лайонела Баллантайна и нарядного фасада его лондонской конторы.
      Это оказалась странная мешанина из фактов и комментариев. Собственно, фактов было немного по той простой причине, что ничего не было известно, кроме того, что в пятницу мистер Баллантайн, как обычно, днем покинул свою контору и больше его никто не видел вплоть до позднего вечера в субботу, хотя большое число людей прямо-таки жаждало с ним встретиться. Комментарий же, напротив, был пространным и едким, выдержанным в том тщательно выверенном тоне, который обычно избирает пресса в отношении человека, чье судебное преследование ожидается, но пока не является неизбежностью. Текст мастерски состряпали таким образом, чтобы оставить каждого читателя в твердом убеждении, что объект его внимания - лицо, скрывающееся от правосудия, в то же время осмотрительно воздерживаясь от чего-либо способного выйти за рамки, установленные законом о клевете. Мистер Лайонел Баллантайн, напоминала газета своим читателям, на протяжении многих лет является важной фигурой в лондонском Сити. В частности, он президент "Лондон энд империал эстейтс компани ЛТД" - концерна, выпустившего ценные бумаги на сумму в два с половиной миллиона фунтов. Далее сообщалось, что курс акций компании, после его головокружительного взлета в начале года, за последние несколько дней резко обрушился, и теперь они котируются в одну десятую их номинальной стоимости. В Сити, проницательно добавляла газета, по-настоящему взбудоражены таким поворотом событий и с нетерпением ожидают годового отчета и баланса, которым надлежит появиться через две недели. Затем в статье туманно намекалось на возможное дальнейшее развитие событий. В заключение беспристрастным тоном, который не обманул бы и ребенка, автор замечал: как помнится, имя мистера Баллантайна упоминалось на сенсационном судебном процессе над Джоном Фэншоу четыре с лишним года назад. Сержант оторвался от чтения и проговорил вслух: