Глава 11

Появление виконта в Вулвершеме было встречено с неожиданным радушием. Педмур, принимая у него шляпу и перчатки, произнес с лучезарной улыбкой:

– Какая приятная неожиданность, милорд! – В этом не было ничего удивительного: Педмур всегда был привязан к виконту и его младшим братьям; но Десфорд только сухо улыбнулся, когда дворецкий сказал:

– Его светлость обрадуется вашему появлению, сэр! Миледи отдыхает, а его светлость в библиотеке. Надеюсь, милорд приехал надолго?

– Нет, всего лишь на одну ночь, – ответил виконт. – Вы позаботитесь о лошадях? Впрочем, это и так ясно.

– Конечно, милорд! – приветливо сказал Педмур. Виконт, бросив беглый взгляд в чиппендейловское зеркало, висевшее на стене в холле, убедился, что его галстук и прическа в порядке – подобные огрехи могли сразу вызвать неодобрение графа, – и решительно шагнул к массивной двойной двери в библиотеку. Он немного помедлил перед дверью, готовый (вопреки заверениям Педмура) к адской выволочке. Но лорд Рокстон, поднявший глаза от журнала, спокойно произнес:

– Ха! Это ты, Десфорд? Рад тебя видеть, мой мальчик!

Приятно удивленный, виконт подошел к креслу, в котором расположился милорд, почтительно поцеловал протянутую ему руку и сказал с приветливой улыбкой:

– Благодарю вас, сэр! И я тоже очень рад видеть вас – в особенности без этой безобразной повязки на ноге! Надеюсь, вы чувствуете себя не хуже, чем выглядите!

– О, все отлично, – с гордостью ответил милорд. – Последний раз, когда мы виделись, ты заявил, что я просто кожа да кости, негодник! Погоди, ты еще побываешь в моей шкуре, хотя и не скоро!

– Очень на то надеюсь! – парировал виконт. – И не пытайтесь надуть меня, сэр, разыгрывая слабоумного старика, потому что мне с точностью до дня известен ваш возраст!

Граф Рокстон с деланным возмущением заявил, что всякий самонадеянный болван, вздумавший так непочтительно разговаривать со своим отцом, скоро в этом раскается. Но в глубине души он был доволен: ему всегда (за исключением периодов обострения подагры) нравилось, когда его сыновья обнаруживали свойство характера, которое он называл «настоящим задором». Поэтому, для проформы коротко выругав сына, он приказал ему садиться и рассказывать обо всем, что происходило с ним после отъезда из Вулвершема.

– Именно это я и собираюсь, сделать, – сказал виконт. – И так как я не больше вас люблю вилять, сэр, скажу сразу, что был только что в Инглхерсте, где узнал о вашем недавнем визите.

– Я так и думал! – сказал милорд. – И теперь явился просить, чтобы тебя выручили из передряги?

– Ничего подобного, – сказал Десфорд. – Чтобы рассказать вам правду о появлении Черри Стин в Инглхерсте, взамен глупых сплетен, которые донеслись до вас.

– Это мне и так понятно! – сказал его отец, у которого глаза подобрели. – И пока ты не наговорил лишнего, Десфорд, позволь мне напомнить тебе, что я не имею привычки прислушиваться к тому, что болтают слуги, – в особенности когда дело касается моего сына!

– Конечно, сэр, – улыбнулся виконт. – Но вы все же решили съездить в Инглхерст и своими глазами увидеть, что я натворил, не так ли? Понимаю вас: вам показалось, что я по самые уши увяз в некрасивой истории. Хетта могла бы рассказать вам, почему мне пришлось доверить Черри ее заботам, но вы ее ни о чем не спросили.

– Ты воображаешь, что я стану кого-то расспрашивать о поступках своего сына? – вспылил граф. – Хорошего же ты мнения обо мне, Десфорд!

– Я слишком хорошо знаю вас, чтобы иметь дурное мнение, – невозмутимо ответил виконт. – И поэтому хочу обо всем рассказать сам.

– Тогда не виляй, говори! – сурово приказал отец. Подбодренный таким образом, Десфорд рассказал о своих злоключениях в последние две недели. Граф слушал молча, между его нахмуренными бровями залегла глубокая складка, не разгладившаяся, когда виконт закончил свой рассказ. Граф мрачным тоном произнес:

– Угодил в капкан, верно?

– Может быть, – парировал Десфорд, – а может, и нет!

Граф недовольно хмыкнул.

– Что ты будешь делать, если эта директриса не захочет связываться с девочкой?

– Возьму свежий след!

Граф снова хмыкнул и задумался. Довольно долго он сидел с видом человека, борющегося с собой, и наконец с усилием выговорил:

– Ты взрослый, независимый мужчина, ты волен поступать, как тебе заблагорассудится, но прошу тебя, Дес, не считай себя обязанным жениться на этой девушке!

Виконт мягко сказал:

– Я и не думаю об этом, сэр, я ничем не скомпрометировал ее. Но я считаю себя обязанным помочь ей устроить свою жизнь.

Его отец кивнул и раздраженно произнес:

– Как я жалею, клянусь Богом, что ты не уехал от Софронии часом раньше!

– Ну, – с кривой улыбкой сказал Десфорд, – между нами говоря, я тоже. Нет, пожалуй, когда я думаю, что могло случиться с милой и глупой девочкой на почтовой дороге, если б я не забрал ее оттуда… Скорее, мне жаль, что я не отказался от приглашения тети Софронии!

– Что толку оплакивать сбежавшее молоко! Ты сел в изрядную лужу, но могло быть хуже. – Граф вытащил из кармана табакерку и задумчиво взял понюшку табаку. После паузы он резко произнес: – Я видел девушку. И не собираюсь отказываться, я специально приехал в Инглхерст, чтобы взглянуть на нее. И теперь очень рад, что так сделал. По крайней мере, теперь я знаю, что она не из тех вертихвосток, за которыми ты обычно увиваешься.

Десфорд рассмеялся:

– Сэр, откуда вам знать, за кем я увиваюсь?

– Я знаю о тебе больше, чем ты можешь себе представить, мой мальчик! – с мрачным самодовольством произнес милорд. – Когда я впервые услышал об этой истории, я подумал, что ты потерял голову. Но ты бы не привез какую-нибудь вертихвостку к Силвердейлам! И если б ты вздумал на ней жениться, тебе нельзя было привозить ее сюда, потому что я бы сделал все возможное, чтобы не дать тебе породниться с этой семьей! Была еще возможность, что она заманила тебя в ловушку… да, да, я знаю, какой ты повеса, но мужчины поопытнее тебя и те попадались в ловушку, подстроенную изобретательной женщиной! По правде говоря, я приготовился откупиться от нее, но, видно, свой ум я потерял еще до твоего рождения!.. Мне не понадобилось и пары минут, чтобы понять: эта барышня едва вышла из детской, она совсем не в твоем вкусе и совершенно не похожа на вымогательницу! Раз так, Десфорд, может, ты соблаговолишь наконец объяснить мне, почему, вместо того чтобы привезти ее сюда, ты предпочел обременить леди Силвердейл?

Виконт, предвидевший, что раньше или позже этот вопрос будет задан, выставил вперед руки, словно защищаясь от удара, и шутливо простонал:

– Пощадите, сэр! Я не посмел!..

Его отец невольно рассмеялся, но сразу же овладел собой и ворчливым тоном произнес:

– Приятно убедиться, что, при всех твоих недостатках, ты по крайней мере честен! Я полагаю, ты не решился привезти ее сюда, боясь, что я забуду о здравом смысле и достоинстве и вышвырну вас обоих из дому? Премного обязан, Десфорд!

– Отец, к чему так немилосердно нападать на меня? – примирительно проговорил виконт. – Ничего подобного я не думал – я просто считал, что вы рассвирепеете, если я появлюсь с дочерью Уилфреда Стина. Если я ошибся – мне остается только просить прощения за свое прискорбное заблуждение, но… разве я ошибся, сэр?

Граф несколько секунд сверлил его взглядом в напряженном молчании и наконец сердито проворчал:

– Нет, будь ты проклят!

– Видимо, честность, – со смехом сказал Десфорд, – наша фамильная добродетель, сэр!

– Лицемер! – проворчал его светлость, как обычно, скрывая свое одобрение. – Меня не проведешь грубой лестью!

Но, немного поразмыслив, граф уже мягче произнес – Ну, довольно об этом! Скажу тебе одно: если почувствуешь, что сыт по горло этой историей, обращайся ко мне! Я могу быть не в духе или нездоров, но не такой уж я дьявол!

– Вы значительно лучше, сэр! – сказал Десфорд с улыбкой. – Обещаю вам, что непременно обращусь – если буду сыт по горло…

Его светлость, заметно успокоившись, благосклонно кивнул и переменил тему:

– Подумать только, что старый Неттлкумб под конец жизни угодил в мышеловку! Так ты говоришь, он женился на экономке?

Когда через полчаса леди Рокстон вошла в библиотеку, отец и сын весело болтали, как лучшие друзья. Конечно, первым донесшимся до нее звуком был громкий смех Десфорда, слушавшего красочные воспоминания его светлости о посещении Хэрроугейта. Она не была удивлена, поскольку всегда верила, что Десфорд сумеет поладить с отцом и что милорд обожает своего старшего сына, хоть ни за что в этом не сознается.

При ее появлении милорд воскликнул:

– А, вот и вы, миледи! Подтвердите, дорогая, что я форменным образом отравился этой вонючей водой в Хэрроугейте!

– Ну, вас действительно ужасно тошнило, – сказала она. – Но вы выпили слишком мало; возможно, вода принесла бы какую-то пользу, если б вам удалось преодолеть свое отвращение.

Миледи нежно обняла Десфорда, который при появлении матери вскочил и заключил ее в крепкое, медвежье объятие. Она поцеловала сына и ущипнула за подбородок, любуясь его красивым лицом.

– Насколько я слышала, ты записался в странствующие рыцари? Чего еще от тебя ждать, дорогой?

Десфорд рассмеялся, а милорд строго потребовал оставить мальчика в покое.

– Я уже сказал все, что считал необходимым, любовь моя, так что довольно говорить об этой истории! Никто на свете, – добавил он с полным убеждением, – не может назвать меня занудным типом!

– Конечно, мой дорогой, – серьезно согласилась миледи, но в ее глазах плясали смешинки, как у Десфорда.

Она подошла к креслу, опираясь на руку сына, легонько похлопала его по плечу со словами:

– Я чудесно поболтала с Хеттой, Эшли. Насколько я поняла, твоя протеже – милая и воспитанная девушка. Честно говоря, меня это удивило. Возможно, ее мать не была такой безнравственной женщиной, как многие считают, зная историю ее замужества, – зато Уилфред Стин начисто лишен всякой нравственности. Мне кажется, леди Силвердейл к ней очень привязалась и собирается предложить ей остаться в Инглхерсте, хотя Хетта считает, что это не выход.

– Я знаю, мама, и полностью с нею согласен.

– Очень жаль, – спокойно сказала она. – Конечно, Хетта права. Так что вы намерены делать с бедной девочкой?

Десфорд изложил свой план, и миледи одобрила его, заметив, что, если будущим нанимателям Черри потребуется рекомендация, она даст ее. Переменив тему, милорд поинтересовался, как ей нравится история со старым Неттлкумбом, на старости лет пойманным на крючок собственной экономкой, и по его просьбе Десфорд еще раз описал свои приключения в Хэрроугейте.

Ничто не омрачало гармонию этого семейного вечера, и, когда милорд из своей спальни окликнул Десфорда, пожелав спокойной ночи, он чувствовал себя почти счастливым, отчасти – убедившись, что его наследник не собирается жениться на дочери отъявленной шельмы Стина, отчасти – выиграв два роббера из трех за вечер.

На следующий день перед возвращением в Лондон, когда лорд Рокстон удалился со своим бейлифом, Десфорду и его матери удалось поговорить наедине. Миледи пригласила Десфорда полюбоваться некоторыми новшествами, устроенными ею в розарии, и там, неспешно прогуливаясь по аллее, Десфорд, иронически подняв бровь, поинтересовался, должен ли он благодарить свою матушку за то, что его ожидал дома такой благосклонный прием.

– Нет, нет, Эшли, я и слова не говорила в твою защиту, – заверила его леди Рокстон. – Правда, я сказала, что ни одному слову не верю и никогда в жизни не была так потрясена!

– Вы отлично разыграли свои карты! – одобрительно заметил любящий сын. – Но я должен извиниться перед вами!

Она улыбнулась и покачала головой:

– Ты всегда можешь рассчитывать на прощение своего отца, как бы он ни бушевал. Хотя, возможно, тебе бы не удалось отделаться так легко, если б я вздумала заступаться за тебя, – ты же знаешь, как он свирепеет от возражений, а ведь он и без того был очень зол! Трудно его винить: слухи, что его старший сын вступил в близкие отношения с девушкой из этой ужасной семьи, его просто потрясли.

Он поморщился:

– Конечно, я знал, что он взовьется до потолка, если узнает, что я помог девочке удрать, потому я и надеялся, что он никогда об этом не услышит. Как вы думаете, почему я отвез ее к Хетте, а не сюда? Я не сомневался, что вы отнесетесь к ней сочувственно, клянусь вам! Но в нем я сомневался! Вспомните, я ведь уже угодил к тому времени в черный список! Когда я был в Вулвершеме последний раз, он сказал, что не желает меня видеть, а в тот день, когда я с Черри приехал в Инглхерст и встретил Саймона, он сказал, что настроение у отца не стало лучше!

– Увы, бедный Саймон! – вздохнула миледи. – Мне было так его жаль, а он проявил столько терпения! Но мне жаль и вашего отца, потому что всякий раз, когда он разозлится и наговорит всем вам ужасных вещей, которых совсем не думает, он потом такой печальный и так жалеет, что не смог сдержаться. Он, конечно, не признает этого никогда, но, если ты, мой дорогой, способен поверить, что он не хочет тебя видеть, – ты еще глупей, чем он имел неосторожность заявить! Поэтому не думай никогда, что он тебя не любит!

Виконт расхохотался:

– Доказательство убедительное, мама!

– Ну конечно! Ты ведь его знаешь, Эшли! Он считает позорной слабостью проявлять свою любовь к детям. Так неудачно вышло, что вы с Саймоном решили заехать к нам в это время. Он был ужасно нездоров, знаешь ли, не только из-за подагры, но и потому, что новое лекарство совершенно ему не подходит. Нужно признаться, оно замечательно помогало от подагры, но действовало на него угнетающе, так что я была счастлива, когда наш добрый доктор заменил его щавельным отваром, который нравится твоему отцу гораздо больше. – Она улыбнулась и продолжила: – Но встретиться с тобой и помириться – это для него важнее всякого лекарства.

Десфорд лукаво взглянул на нее:

– Это намек на то, что мне следует почаще бывать в Вулвершеме, мэм? Я очень доволен своим отцом – немногим посчастливилось иметь лучшего! – но жить с ним вместе я не способен.

– Не думаю, чтобы и ему это понравилось, – ответила миледи. – Вы бы постоянно ссорились, потому что оба страшно упрямы! Достаточно, если ты будешь навещать нас от случая к случаю, и, пока ты не дашь ему повода заподозрить тебя в намерении опрометчиво жениться, он будет страшно доволен тобой!

– Ему не стоит опасаться, что я когда-либо забуду о своих обязательствах не только перед ним, но и перед своим именем. Я не желаю стать для Каррингтонов… ну, отрезанным ломтем!

Она усмехнулась:

– Конечно, мой дорогой, я совершенно уверена, что бояться нечего! Но если ты захочешь жениться на мисс Стин, он постарается скрыть свое разочарование и смирится, потому что она не вызвала у него неприязни и он не находит ее изобретательной женщиной. Представь, он сказал мне, что не может поверить, что она дочь Уилфреда Стина! И ты знаешь, дорогой, даже если он невзлюбит ее, даже если будет против такого брака, это не значит, что он откажется от тебя! Что бы ты ни сделал и как бы он ни был зол, есть вещи, на которые он никогда не пойдет, потому что они противоречат его принципам.

– Понимаю, – с улыбкой произнес Десфорд, – и мои братья тоже, и именно поэтому ни один из нас не способен совершить поступок, который может разбить ему сердце. Вот поэтому я считаю, что он чудесный отец! Но, знаете ли, отец тоже свободен делать все что угодно, зная, что мы всегда его поддержим.

– Ах, ты это понимаешь? – Леди Рокстон погладила его руку.

– Конечно, – уверенно ответил виконт. – Но до чего он забавный! Говорит, что Уилфред Стин вполне заслужил, чтобы его выгнали из дома, – и тут же бранит Неттлкумба за то, что он так и поступил!

– Как тебе не стыдно! – едва слышно произнесла леди Рокстон. – Как ты можешь говорить такие вещи? Ты просто ничего не понял! Естественно, отец сказал так, потому что Уилфред Стин – законченный негодяй, и это совершенно правильно; но, на его взгляд, лорд Неттлкумб поступил недостойно, и это тоже верно! Нет ничего странного в том, чтобы совмещать обе точки зрения, и я не разрешаю тебе смеяться над этим!

– Сейчас, когда вы мне все подробно объяснили, я признаю, что ошибался, – очень серьезно ответил виконт.

Миледи не могла обмануть его уступчивость, и она, невольно улыбнувшись, сказала:

– Неразумный, упрямый мальчик! – и отняла у него. свою руку, чтобы поправить розовый куст. – Между прочим, помнишь наш разговор о Кэри Нетеркотте? Племяннике старого мистера Бурна, недавно получившем наследство?

– Да. А что?

– О, я просто видела его, когда мы с отцом приехали в Инглхерст. Ты же знаешь, до этого я никогда…

– Видела в Инглхерсте, вот как? И он, конечно, заехал, чтобы вручить леди Силвердейл журнал? Или повод был другой?

Удивленная сардоническим тоном, миледи искоса глянула на сына и ответила с обычным спокойствием:

– Дорогой, откуда мне знать? Когда мы приехали, он был уже там, сидел на террасе с Хеттой и мисс Стин, так что его объяснений я не слышала – если были какие-то объяснения! У меня создалось впечатление, что он давно на дружеской ноге с Силвердейлами и может заскакивать к ним, когда вздумается.