- Да, но не будет ли у тебя немножко времени до собрания?
      - Я не знаю. Но чего ты хочешь?
      - Поговорить с тобой.
      - Я слушаю.
      - Хлоя, что случилось? Я что-то сделал не так? Ты чем-то расстроена?
      - Цветы выброшены на помойку. Намек понятен?
      "Цветы выброшены на помойку" - повторил Бак про себя слова Хлои. Ему не приходилось раньше слышать этот оборот. Должно быть, он из молодежного сленга. Бак считался выдающимся журналистом, но такого выражения не знал.
      - Прости?
      - Слишком поздно извиняться, - был ответ.
      - Я просил прощения за то, что не понял выражение.
      - Ты меня хорошо слышишь?
      - Я хорошо тебя слышу, но я не понял смысл этого выражения.
      * * *
      Рейфорд делал Хлое руками знаки, чтобы она успокоилась. Он боялся, что она может взорваться. На протяжении всего разговора она не уступила Баку ни на дюйм. Если в обвинениях Хлои даже и была какая-то истина, она просто не давала ему возможности объясниться. Возможно, Бак еще не оставил все привычки своей прошлой жизни. Может быть, по каким-то вопросам и стоит говорить откровенно, но разве это не было справедливо по отношению ко всем четырем членам Отряда скорби?
      - Значит, увидимся вечером, - закончила Хлоя, - но только не до собрания. Я не знаю, будет ли у меня время после собрания, это зависит от того, когда оно закончится... Брюс говорит, что оно будет продолжаться с восьми до десяти. Но Бак, до тебя дошло, наконец, что я не хочу с тобой сейчас разговаривать? Не знаю, захочу ли я разговаривать потом... Да, увидимся там.
      Она повесила трубку.
      - Ох, какой это настырный человек! Я увидела в нем такое, чего раньше не замечала.
      - Так ты все-таки хочешь, чтобы у вас получилось? - спросил Рейфорд. Она покачала головой:
      - Что было, то прошло.
      - Но все еще саднит?
      - Конечно. Просто я не представляла, как я размечталась.
      - Мне жаль тебя, дорогая.
      Она села на диван и закрыла лицо руками.
      - Папа, я понимаю, что у нас с ним нет никаких обязательств друг перед другом. Но как ты считаешь, мы общались достаточно много, чтобы я могла знать, что в его жизни кто-то есть?
      - Да, пожалуй, что так.
      - Неужели я совершенно ошиблась в нем? Выходит, он считает нормальным говорить мне о своем увлечении и не сообщать, что он уже связан обязательствами?
      - Не представляю.
      Рейфорд не знал, что ему еще сказать. Если верно то, что говорила ему Хлоя, он тоже начал терять уважение к Баку. Жаль, он производил впечатление хорошего парня. Рейфорд только надеялся, что сможет помочь им обоим.
      * * *
      Бак был обижен. Он по-прежнему хотел увидеться с Хлоей, но это уже не были те идеалистические мечты, которым он предавался недавно. Наверное, он сделал что-то не так или, напротив, чего-то не сделал. Теперь требовалось нечто большее, чем просто оправдание переменам в его отношении к ней.
      "Цветы выброшены на помойку", - вспомнилось ему.
      ГЛАВА 8
      В дверях своей квартиры Бак наткнулся на кучу коробок. Обязательно надо будет поблагодарить Алису. Ему захотелось сразу же начать приводить все в порядок, но нужно было немедленно отправляться в путь, если он рассчитывал застать Хлою до начала собрания.
      Он добрался до церкви в половине восьмого и увидел машину Рейфорда, припаркованную рядом с машиной Брюса. "Хорошо, - подумал он, - значит все в сборе". Бак посмотрел на часы. Не забыл ли он перевести их? Неужели он опоздал? Быстрыми шагами он подошел к дверям Брюса и постучал. Ему показалось, что при его появлении возникла какая-то неловкость. В комнате их было только двое.
      - Извините, наверное, я приехал слишком рано.
      - Да, Бак, - отозвался Брюс, - нам нужно еще некоторое время поговорить наедине, а потом вы присоединитесь к нам в восемь.
      - Хорошо. Я поговорил бы пока с Хлоей. Она здесь?
      - Она приедет немного позже, - ответил Рейфорд.
      - Ладно. Я подожду ее на улице.
      * * *
      - Прежде всего, - сказал Рейфорду Брюс, - примите мои поздравления. Независимо от того, к какому решению вы придете, это огромная честь и достижение. Думаю, нашлось бы очень немного пилотов, которые отвергли бы такое предложение.
      Рейфорд выпрямился.
      - По правде говоря, долгое время именно так я и был настроен. Конечно, мне это приятно. Брюс кивнул.
      - Думаю, что так и должно быть. Чего вы сейчас хотите совета или вам нужно просто выговориться? Конечно, я помолюсь за вас.
      - Выслушаю совет.
      - Рейфорд, у меня какие-то неопределенные чувства. Я ценю ваше желание остаться здесь, в Чикаго, но следует подумать, не исходит ли эта перспектива от Бога. Я тоже хочу остаться здесь, но чувствую, что Он направляет меня в путь - создавать новые группы, съездить в Израиль; я понимаю, что вы не должны оставаться здесь ради меня, но...
      - И это тоже одна из причин, Брюс.
      - Я это ценю, но одному Богу известно, сколько я еще буду здесь.
      - Вы нам нужны, Брюс. Мне кажется очевидным, что Бог поставил вас здесь с определенной целью.
      - Я думаю, Хлоя сказала вам, что я подыскиваю наставников.
      - Да, она сказала. Она воодушевлена этой идеей. Я тоже хотел бы поучиться.
      - Обычно церковь не разрешает новообращенным верующим становиться наставниками или руководить другими, но сейчас нет никакой альтернативы. Фактически я сам - новообращенный. Мне кажется, вы могли бы стать хорошим учителем, Рейфорд. Однако меня заинтересовала эта идея насчет президентского самолета. Это и в самом деле уникальная возможность. Может быть, следует об этом подумать. Только представьте, какое влияние вы могли бы оказать на президента Соединенных Штатов!
      - Но я не думаю, чтобы президент часто общался со своим пилотом. Скорее всего, они совсем не общаются.
      - Он проводит собеседование с новым пилотом?
      - Сомневаюсь.
      - Разве он не захочет познакомиться с человеком, которому доверяет свою жизнь каждый раз, когда самолет поднимается в воздух?
      - Я уверен, что он доверяет тем людям, которые принимают это решение.
      - Но, наверное, все-таки могут быть случаи, когда вам удастся поговорить с ним. Рейфорд пожал плечами:
      - Может быть.
      - В такое время президент Фитцхью, каким бы самостоятельным и независимым он ни был, наверное, гак же растерян и пребывает в поисках ответов, как любой другой человек. Подумайте о том, что вам может представиться случай сказать о Христе лидеру свободного мира.
      - И тут же потерять работу, - ответил Рейфорд.
      - Можно выбрать подходящий момент. Вам известно, что президент лишился при восхищении своих родственников? И что же он ответил, когда его спросили, почему это случилось? Он ответил, что ни в коем случае это не дело рук Божьих, поскольку он всегда верил в Бога.
      - Вы так говорите обо всем этом, как будто я в самом деле собираюсь принять это предложение.
      - Рейфорд, я не могу решать за вас. Но одно вы должны помнить всегда: теперь вы не принадлежите ни этой церкви, ни Отряду скорби, ни мне. Вы теперь принадлежите Христу. Поэтому я считаю, что вам следует отказаться от этой возможности только в том случае, если вы будете абсолютно убеждены, что она не от Бога.
      Благодаря советам Брюса ситуация предстала в новом свете.
      - А как вы считаете, следует ли сказать об этом Хлое и Баку?
      - В этом мы одно целое, - ответил Брюс.
      - Кстати, - продолжил Рейфорд, - я хотел бы коснуться еще одной темы: что вы думаете о любви в этот момент истории?
      Кажется, Брюс неожиданно почувствовал себя неловко.
      - Это своевременный вопрос, - сказал он. - Я понимаю, почему вы его задаете.
      Рейфорд про себя усомнился в этом.
      - Я понимаю, что вы чувствуете одиночество. Конечно, его скрашивает общество Хлои, но вы, должно быть, испытываете ту же мучительную пустоту, какую испытываю я после потери жены. Я думал, следует ли мне предстоящие семь лет провести в одиночестве? Мне не нравится эта перспектива, но вместе с тем я думаю, что буду постоянно занят. Если быть совершенно откровенным, я надеюсь, что Бог пошлет мне кого-нибудь на моем жизненном пути. Конечно, сейчас еще слишком рано. Я еще долго буду горевать и тосковать о моей жене. Я знаю, что она на небесах, но для меня она как будто умерла. Бывают дни, когда я чувствую такое одиночество, что не в силах этого вынести.
      Это было так же предельно откровенно, как и тогда, когда Брюс рассказал, почему он не был восхищен. Рейфорд был потрясен тем, что он дал Брюсу повод открыться. Он-то спросил, подразумевая Хлою. Она влюблена в Бака. Даже если у них не сложится, она может встретить еще кого-то. Может быть, это несвоевременно - за несколько лет до возвращения Христа?
      - Меня интересует этот вопрос в принципе, - объяснил Рейфорд. - Если двое полюбят друг друга, что им делать? Говорится ли в Библии что-нибудь о браке в тот период, который мы сейчас переживаем?
      - Насколько я знаю, прямо там об этом ничего не говорится, но ничего не сказано и о запрете.
      - А дети? Благоразумно ли сейчас заводить детей?
      - Об этом я не думал, - ответил Брюс. - В вашем возрасте вы хотите завести еще ребенка?
      - Брюс! Я не собираюсь жениться. Я имею в виду Хлою! Пока ничего такого не намечается, но если? Брюс задумался.
      - Представьте себе рождение ребенка сегодня. Вам не нужно думать ни о начальной школе, ни о колледже; вы будете растить ребенка, готовя его к возвращению Христа в течение ближайших лет. Ваш ребенок обречен на жизнь в страхе и опасности. У него будет семьдесять пять процентов шансов умереть во время судов.
      Брюс положил локти на стол и уперся подбородком в ладони.
      - По правде говоря, - сказал он, - тут я бы посоветовал проявлять осторожность, молиться и прислушиваться к своей душе, прежде чем всерьез подумать о детях.
      * * *
      Бак терпеть не мог ждать. Он стал просматривать полки в приемной. Оказалось, что на них предыдущий пастор хранил материалы, которыми он редко пользовался. Там нашлось и несколько десятков книг по эзотерическим темам Ветхого Завета. Бак пролистал несколько из них и нашел их скучными. Затем ему попался церковный фотоальбом двухгодичной давности. Под буквой "Б" он обнаружил фотографию молодого длинноволосого Брюса Барнса. Лицо его в то время выглядело более широким, а улыбка - неестественной. Его окружали жена - немного полная, с чуть усталой, но искренней улыбкой - и дети. Какого сокровища лишился Брюс!
      На следующей странице была фотография доктора Вернона Биллингса, исчезнувшего старшего пастора. Он выглядел немного старше шестидесяти и был сфотографирован с небольшого роста женой и тремя детьми е супругами. Брюс говорил, что исчезла вся эта семья. Пастор Биллингс напоминал Генри Фонда крепкого сложения, с улыбающимся, покрытым морщинами лицом; он выглядел, как те люди, с которыми Бак любил общаться. Бак перелистнул альбом дальше и нашел фотографию Стилов. Вот Рейфорд в своей летной униформе. Он выглядел почти так же, как сейчас, только добавилось седины в волосах и решимости в лице. А вот и Айрин. Он впервые увидел ее фотографию. Она казалась оживленной, веселой. Если верить причудам фотопсихологии, Айрин была более предана своему супругу, чем он ей: она слегка наклонилась к нему, а он сидел выпрямившись и несколько напряженно.
      Была там и фотография Реифорда-младшего с подписью внизу: "Рейми, 10 лет". Около имен его и его матери стояли звездочки, а у Рейфорда ее не было. Также не было звездочки и у имени Хлои, о существовании которой свидетельствовала за неимением фотографии запись: "Восемнадцатилетняя студентка Стэнфордского университета, Пало Альто, Калифорния (фотография отсутствует)".
      Бак заглянул в примечания, где разъяснялось, что звездочка указывает на членство в церкви. Остальные, как можно предположить, были простыми прихожанами.
      Бак взглянул на часы. Без десяти восемь. Он посмотрел через окно на место стоянки. Вторая машина Стилов уже была там, рядом с автомобилями Рейфорда, Бака и Брюса. Он прикрыл глаза рукой, заслонившись от солнца, и увидел в машине Хлою. Десяти минут было явно недостаточно для серьезного разговора, но, по крайней мере, можно поздороваться и вместе войти в церковь.
      Когда Бак вышел из дверей, Хлоя как раз вылезла из машины и направилась к церкви.
      - Привет! - бодро приветствовал ее он.
      - Хэлло, Бак, - ответила она, явно без энтузиазма.
      - Цветы по-прежнему на помойке? - начал он, надеясь получить хоть какой-то ключ к ее настроению.
      - Они и в самом деле там, - ответила она, прошла мимо него и сама открыла дверь.
      Он последовал за ней через вестибюль в зал.
      - Думаю, они еще заняты, - сказал он, когда она направилась к двери Брюса и постучала.
      По-видимому, Брюс сказал ей то же самое, потому что она тут же закрыла дверь с извинениями. Очевидно, Хлоя предпочла бы быть где угодно, только не здесь, и смотреть на кого угодно, кроме него. Она явно недавно плакала, лицо ее было красным, покрытым пятнами. Ему стало больно за нее. Что-то подсказывало ему, что это не просто настроение, но черта характера, к которой надо привыкать. Очевидно, у нее случились какие-то неприятности, и это было связано с ним, с Баком. Он ничего не мог поделать, пока не узнает, в чем дело. Оставалось только ждать. Хлоя уселась, скрестив руки и ноги, высоко подняв голову.
      - Посмотри, что я нашел, - сказал Бак, протягивая ей старый церковный альбом, но она даже не притронулась к нему.
      Бак открыл альбом на букве "Б" и показал ей фотографии семейств Брюса и доктора Биллингса. Неожиданно она смягчилась, взяла альбом в руки и принялась рассматривать его.
      - Жена Брюса, - сказала она мягко. - Посмотри на этих детей!
      - Здесь есть фотография и вашей семьи, - сказал Бак.
      Хлое понадобилось много времени, чтобы добраться до буквы "С", потому что она листала альбом страницу за страницей, как будто разыскивала кого-то из знакомых.
      - С ним я ходила в колледж, - показала она. - С ней я вместе училась в четвертом классе. Миссис Шульц была моей учительницей физкультуры. Когда Хлоя, наконец, добралась до фотографии своей семьи, она уже была переполнена впечатлениями; ее лицо искривилось, из глаз закапали слезы.
      - Это Рейми, когда ему было десять лет, - с трудом проговорила она.
      Бак инстинктивно положил руку на ее плечо. Она прошептала:
      - Не надо...
      - Прости, - сказал он.
      В этот момент дверь кабинета открылась.
      - Мы закончили, - объявил Рейфорд.
      Он обратил внимание на то, что Бак держался робко, а на Хлою было страшно смотреть. Но все-таки он тешил себя надеждой, что она еще не успела взяться за Бака.
      - Посмотри-ка, папа! - сказала она, вставая, и передала ему альбом.
      У Рейфорда перехватило горло, когда он увидел фотографию. Он мучительно вздохнул. Все это было слишком трудно выдержать.
      Рейфорд закрыл альбом и передал его Баку. В этот момент из кабинета донесся голос Брюса.
      - Что вы там рассматриваете?
      - Вот это, - сказал Бак, показывая ему обложку и собираясь положить альбом на прежнее место в шкафу. Но Брюс потянулся за ним.
      - Это альбом двухлетней давности, - добавил Бак.
      - Спустя месяц после того, как мы начали посещать эту церковь, уточнил Рейфорд.
      Брюс раскрыл альбом там, где была помещена фотография его семьи, молча посмотрел на нее в течение нескольких секунд, потом спросил:
      - Ваша фотография тоже здесь, Рейфорд?
      - Да, - просто ответил Рейфорд.
      Бак заметил, что он зовет Хлою войти в кабинет.
      Брюс перелистал альбом, нашел фотографию Стила и кивнул, улыбаясь. Он забрал альбом к себе в кабинет, положил его на стол под Библией и записной книжкой и открыл собрание молитвой.
      Брюс начал не очень эмоционально, но постепенно его охватило вдохновение. Он переходил от Откровения к Книге пророка Иезекииля, потом возвращался обратно, сопоставляя изречения пророков с тем, что происходило сейчас в Нью-Йорке и других местах Земли.
      - Слышал ли сегодня кто-нибудь о двух пророчествующих в Иерусалиме?
      Бак отрицательно покачал головой, Рейфорд сделал то же самое. Хлоя не сказала ничего. Сегодня она вообще ничего не записывала и не задавала вопросов.
      - Репортер сообщил, что небольшая группа головорезов, состоявшая из пяти-шести человек, попыталась напасть на них. Все они получили ранения, некоторые заживо сгорели.
      - Сгорели? - спросил Бак.
      - Источник огня никому не известен, - отозвался Брюс, - но мы-то с вами знаем это, верно?
      - Разве нам это известно?
      - Посмотрим, что написано в одиннадцатой главе Откровения: "И дам двум свидетелям Моим, и они будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней, будучи облечены во вретище. Это суть две маслины и два светильника, стоящие пред Богом земли. И если кто захочет их обидеть, то огонь выйдет из уст их и пожрет врагов их; если кто захочет их обидеть, тому надлежит быть убитую.
      - Значит они, подобно драконам, изрыгали пламя?
      - Об этом прямо сказано в Книге.
      - Хотел бы я посмотреть это зрелище по Си-эн-эн, - сказал Бак.
      - Будем следить за дальнейшим развитием этих событий, - сказал Брюс, полагаю, что мы не такое еще увидим.
      * * *
      Рейфорд думал, сможет ли он когда-нибудь привыкнуть к тому, что Бог открывает ему. Подумать только, как много он уже усвоил, а не прошло еще и месяца. Потрясающее вмешательство Бога в течение земных дел человечества и, в частности, в личную жизнь Рейфорда, изменило ход его мыслей. Прежде он был человеком, которому требовалось, чтобы любые утверждения могли быть доказаны документально. Теперь, неожиданно для самого себя, он обнаружил, что готов безоговорочно верить самым нелепым сообщениям в новостях, если они находили подтверждение в Священном Писании. Так же истинно было и обратное: теперь он верил всему, что содержится в Библии, полагая, что рано или поздно в новостях появятся сообщения о тех или иных событиях.
      Брюс повернулся к Баку:
      - Как вы провели нынешний день?
      Рейфорду этот вопрос показался слишком личным.
      - Слишком долго рассказывать, чтобы успеть за один вечер, - ответил Бак.
      - А если без шуток? - резко вмешалась в разговор Хлоя.
      Бак посмотрел на нее и сказал:
      - Брюс, вам я расскажу все завтра утром, а потом мы все вместе поговорим об этом вечером.
      - Давайте, не будем откладывать до завтра, - возразила Хлоя, - мы ведь все друзья.
      Рейфорду хотелось как-нибудь утихомирить дочь, но ведь она была уже взрослая. Если уж она на чем-нибудь настаивала, то считала, что имеет на это право, независимо от того, какое впечатление это производило на окружающих.
      - Ты даже не представляешь, где я вчера был, - ответил Бак, явно удивленный.
      - Зато я знаю, с кем ты был.
      Рейфорд заметил взгляд, который Бак бросил на Брюса, но ничего не понял. Очевидно, они о чем-то договорились между собой, что пока не следовало оглашать. Неужели он сказал Хлое, что Бак должен был встретиться с Карпатиу?
      - Вы?..
      Брюс покачал головой.
      - Не думаю, чтобы ты знала, Хлоя, - ответил Бак. - Мне бы хотелось обсудить это с Брюсом утром, а вечером я рассказал бы всем, и мы вместе помолимся.
      - Хорошо, - сказала Хлоя, - тогда я хочу задать вопрос и определить тему для молитвы на завтра. Брюс посмотрел на часы.
      - Хорошо, принято.
      - Меня интересует, что вы думаете насчет любовных свиданий в наше время.
      - Сегодня вы второй человек, который задает мне этот вопрос, - ответил Брюс. - Мы должны оставаться в одиночестве.
      Хлоя фыркнула, затем сердито посмотрела на Бака. "Должно быть, она думает, что этот вопрос Брюсу задавал сегодня Бак", - подумал Рейфорд.
      - Я сделаю это предметом нашего следующего обсуждения, - ответил Брюс.
      - Может быть, ближайшего? - настаивала Хлоя
      - Хорошо, мы обсудим этот вопрос завтра вечером.
      - А можно добавить к этой теме вопрос о правилах морали для новообращенных? - спросила Хлоя.
      - Простите?
      - Поговорить о том, как мы должны жить, если мы называем себя последователями Христа. О морали, сексе и тому подобном.
      Бак поморщился. Хлоя была совершенно непохожа на себя.
      - Хорошо, - ответил Брюс. - Завтра мы поговорим и об этом. Но не удивляйтесь, если я не скажу вам ничего нового. Те же самые правила, которые действовали до восхищения, по-прежнему сохраняют свою силу. Я имею в виду, что все сводится к краткому поучению: мы должны стремиться жить в чистоте. Я уверен, что это не удивит вас...
      - Возможно, это не является очевидной истиной для каждого из нас, строго заявила Хлоя.
      - Все это мы обсудим завтра вечером, - сказал Брюс. - Есть ли еще какие-нибудь вопросы?
      Не дожидаясь чьего-либо отклика или предложения помолиться на прощание, Хлоя бросила: "Увидимся завтра вечером" - и с этим ушла.
      Оставшиеся мужчины помолились. Все чувствовали себя неловко. Никому не хотелось разговаривать. Как сказал бы Карпатиу, у всех было такое чувство, будто в шкафу находится покойник.
      Бак вернулся домой в полном расстройстве. Он не привык оставлять вопросы в состоянии неопределенности, к тому же его раздражало, что он даже не мог понять, в чем дело. Он снял свой дорожный костюм и переоделся в легкую спортивную обувь, брюки хаки, хлопчатобумажную рубашку и кожаную куртку. После этого он позвонил Стилам и попросил Хлою. Трубку снял Рейфорд, но он вернулся к телефону только через несколько минут и сказал, что Хлоя сейчас не может подойти. Бак мог только предполагать, что Хлоя расстроила Рейфорда так же, как и его.
      - Рейфорд, скажите, она еще не легла?
      - Да, это так.
      - Вы понимаете, в чем дело?
      - Не совсем.
      - Я очень хочу в этом разобраться.
      - Я тоже хотел бы.
      - Я имею в виду - сегодня вечером.
      - Конечно. Вы попробуете поговорить с ней завтра.
      - Рейфорд, скажите, ничего, если я приеду прямо сейчас?
      - Да, вы правы. Я обещаю, что завтра она будет там, и вы попытаетесь поговорить с ней.
      - Если я приеду прямо сейчас, вас это не обидит?
      - Конечно, нет. Завтра мы будем ждать вашего звонка.
      - Так я выезжаю.
      - Хорошо, Бак. Тогда и поговорим.
      Рейфорд не любил вводить Хлою в заблуждение. Это было равносильно лжи. Но ему нравилось вести шутливые разговоры с Баком. Ему припомнилась небольшая размолвка с Айрин, еще когда он ухаживал за ней. Он тогда чем-то сильно ее расстроил, она запретила ему звонить и убежала.
      Рейфорд не знал, что ему делать, но его мать дала ему совет: "Иди сейчас же к ней, отыщи ее, сделай первый шаг. Сначала она может, не говоря ни слова, убегать от тебя. Но если она будет прогонять тебя, оставляя возможность догнать ее, продолжай следовать за ней и знай, что для нее это серьезно. Она может даже сама не разбираться в своих чувствах, но в глубине души, насколько я знаю женщин, она предпочтет, чтобы ты преследовал ее, а не оставил в покое".
      Таким образом, Рейфорд сейчас поддерживал инстинктивный порыв Бака, побуждающий его вести себя с Хлоей именно таким образом. Он ясно понимал, что отношения между ними еще не сложились, но ему казалось, оба они стремятся друг к другу. Он не имел никакого представления, какое значение имеет в жизни Бака другая женщина, но был уверен, что если Бак продолжит свой натиск, Хлоя спросит его о ней в лоб, и все разъяснится. Если Бак живет с другой женщиной, это станет проблемой не только для Хлои, но и для Рейфорда с Брюсом. К тому же то, что рассказала Хлоя, само по себе мало о чем говорило
      - Он попытается позвонить мне завтра? - спросила Хлоя
      - Так я ему сказал.
      - И как же он реагировал?
      - Хотел уточнить.
      - Мне показалось, что ты говорил вполне определенно.
      - Я старался говорить именно так.
      - Я пошла спать.
      - Почему бы нам не поговорить несколько минут?
      - Я очень устала сегодня, папа. Я уже выговорилась, - ответила она и направилась к лестнице. Рейфорд задержал ее:
      - Так ты будешь разговаривать с ним завтра?
      - Сомневаюсь. Я хочу посмотреть, как он будет завтра вечером воспринимать наставления Брюса.
      - И как он, по-твоему, будет реагировать?
      - Папа! Откуда я знаю? Я знаю только то, что видела сегодня утром. Не задерживай меня. Я хочу спать.
      - Я хочу, чтобы ты высказалась до конца. Давай поговорим.
      - Давай поговорим обо всем завтра.
      - Прошу тебя все-таки задержаться. Я хотел бы поговорить не о вас с Баком, а о себе и ситуации с моей работой.
      - Папа, не надо ставить меня и Бака на одну доску.
      Рейфорд понимал, что его рассказ о том, что произошло с ним сегодня, начиная с записки Хетти до разоблачения фальшивого обвинения в кабинете Эрла Холлидея, привлечет ее внимание. Но он чувствовал, что все-таки эти события заденут ее меньше, чем его.
      - Ты не поможешь мне прибраться на кухне?
      - Папа, на кухне нет ни единого пятнышка. Если тебе нужно что-то приготовить, можно я сделаю это завтра?
      - Таймер поставлен на утренний кофе?
      - Он запрограммирован от сотворения мира. Скажи, что с тобой сегодня?
      - Я чувствую себя как-то тоскливо. Спать пока не хочется.
      - Если ты хочешь, чтобы я побыла с тобой, я останусь. Но почему бы тебе не включить телевизор и не снять напряжение?
      Больше тянуть время Рейфорд уже был не в силах.
      - Пожалуй, я так и сделаю, - сказал он, - посижу в гостиной и посмотрю телевизор, хорошо?
      Она бросила на него изучающий взгляд и ответила ему в тон:
      - А я пойду в свою комнату наверху и потушу свет, ладно?
      Он молча кивнул. Она покачала головой.
      - Теперь, когда мы отчитались друг перед другом, знаем, где находится другой и что он собирается делать, я помилована и могу быть свободной?
      - Конечно, я не задерживаю тебя.
      Рейфорд дождался, пока Хлоя поднимется наверх, и включил свет у входа. Хотя Бак знал адрес и приблизительное местоположение дома, бывать у них ему еще не доводилось.
      Новости сменились развлекательной программой, но Рейфорд не смотрел ее: телевизор был включен только для отвода глаз. Рейфорд выглядывал через занавески на улицу, высматривая машину Бака.
      - Папа? - позвала Хлоя. - Ты не мог бы убавить звук или пойти в свою комнату.
      - Я убавлю звук, - сказал он.
      Как раз в этот момент по стенам гостиной блеснул свет фар, и в окне показался силуэт автомобиля. Рейфорд поспешил к дверям и перехватил Бака прежде, чем тот нажал кнопку звонка.
      - Я сейчас пойду к себе наверх, - шепотом сказал он Баку, - а вы подождите здесь некоторое время, а потом позвоните в звонок. Я буду в душе, поэтому ей самой придется спуститься вниз.
      Рейфорд закрыл дверь на крюк, выключил телевизор и пошел наверх.
      Проходя мимо комнаты Хлои, он услышал ее голос.
      - Папочка, тебе совсем не обязательно было выключать телевизор. Ты мог просто убавить звук.
      - Все нормально, - ответил он, - я только приму душ и лягу спать.
      - Спокойной ночи, папа.
      - Спокойной ночи, Хло.
      Рейфорд немного постоял в ванной, оставив дверь открытой и не пуская воду. Он открыл кран, как только услышал дверной звонок. Следом раздался крик Хлои:
      - Папа, там кто-то в дверях!
      - Я в душе, - откликнулся он.
      - Ох, папа!
      "Блестящая идея!" - подумал Бак, находясь под впечатлением поддержки Рейфорда. Выходит, что тот вполне доверяет ему, раз предоставил возможность поговорить с дочерью, хотя она явно была против.
      Он подождал минуту и позвонил снова. Из дома донесся голос.
      - Минуточку! Я иду!
      Лицо Хлои появилось в маленьком окошечке в центре дверного орнамента. Глаза ее округлились.
      - Бак?! - послышался из-за закрытых дверей ее голос. - Позвони мне завтра, ладно? Я уже легла спать!
      - Мне нужно поговорить с тобой, - воскликнул Бак.
      - Но не сегодня же!
      - Именно сегодня! - ответил он. - Я не уйду, пока ты не поговоришь со мной.
      - Так ты не уйдешь? - спросила она.
      - Не уйду.
      Она выключила свет. До него донеслись ее шаги по лестнице. Ему не хотелось верить. Она оказалась более упрямой, чем он думал. Но раз он сказал, что не уйдет, он так и сделает. Как никто другой, Бак был человеком слова и даже более того - он тоже был упрям. Именно эта черта и сформировала его как журналиста.
      Влечение к Хлое, которое он испытал в Нью-Йорке, ничуть не уменьшилось. Он решил, что будет ждать ее на улице. Если уж на то пошло, он останется на ступеньках до тех пор, пока она не отопрет.
      Бак уселся на верхней ступеньке в углу, спиной к двери, прислонившись к одной из стоек. Он прикинул, что если она спустится вниз посмотреть, не уехал ли он, то сможет его увидеть. Наверное, она будет прислушиваться, не шумит ли автомобиль, и ничего не услышит.
      - Папа! - обратилась Хлоя к отцу, стоя в дверях его спальни. - Ты уже закончил принимать душ?
      - Еще нет, а в чем дело?
      - Там у дверей Бак Уильяме, и он не хочет уходить!
      - А чего ты хочешь от меня?
      - Прогони его.
      - Сама прогоняй его. Это твоя проблема.
      - Но ты же мой отец! Это твой долг!
      - Он тебя обидел? Он тебе угрожал?
      - Нет, но папа...
      - Я не хочу прогонять его, Хлоя. Если ты намерена это сделать, делай это сама.
      - Я пошла спать, - сказала она.
      - Я тоже.
      Рейфорд выключил душ и услышал, как Хлоя со стуком захлопнула его дверь, а затем свою. Пожалуй, она и вправду пошла спать и оставит Бака на крыльце. А Бак? Как он? Останется ли? Рейфорд на цыпочках приоткрыл свою дверь, чтобы сквозь щель наблюдать, что там происходит у Хлои. Ее дверь была закрыта. Рейфорд тихо забрался в постель и продолжал лежал неподвижно, прислушиваясь. Он старался не рассмеяться вслух: утром он узнал, что включен в список кандидатов на должность пилота президента Соединенных Штатов, а сейчас подслушивает за собственной дочерью. Это было самое забавное, что произошло с ним за последние недели.
      * * *
      Бак не чувствовал холода, пока не просидел, прислонившись к холодной стойке, несколько минут. Когда он шевелился, его кожаная куртка скрипела. Он поднял меховой воротник. Запах напомнил ему о множестве мест на земле, в которые он брал с собой свою старую куртку. Не раз ему приходила в голову мысль, что в ней он и умрет. Бак вытянул ноги и скрестил лодыжки, внезапно почувствовав, как он устал. Но если надо, он будет спать на этом крыльце.