Отряд скорби (Оставленные - 2)

      - Алло! Это мистер Камерон Уильяме? - послышался голос сильным еврейским акцентом.
      - Да, сэр.
      - Это доктор Цион бен-Иегуда. Бак вскочил на ноги так стремительно, как будто уважаемый ученый вошел в его комнату.
      - Да, доктор бен-Иегуда. Для меня большая честь слышать вас, сэр.
      - Спасибо, - ответил доктор. - Я нахожусь перед фасадом вашей гостиницы.
      Бак сначала не понял его
      - Простите, сэр?
      - У меня машина и шофер.
      - Да, сэр, машина и шофер.
      - Вы готовы отправиться сейчас?
      - Отправиться?
      - К Стене.
      - Да, сэр... Простите, я имею в виду нет, сэр. Мне нужно десять минут. Вы можете дать мне десять минут?
      - Мне следовало позвонить вам заранее, но из разговора с нашим общим другом у меня сложилось впечатление, что для вас это неотложное дело.
      В голове Бака продолжал звучать этот странный английский.
      - Да, вопрос неотложный, только дайте мне десять минут. Спасибо вам, сэр!
      Бак сбросил одежду и, не став дожидаться, пока нагреется вода, прыгнул в душ. Он намылился, ополоснулся и провел бритвой по лицу. Решив не тратить время на поиски розетки для фена, Бак сорвал с крючка полотенце и с такой яростью стал вытирать свои длинные волосы, что, кажется, половину выдрал с корнем. Он рывками провел по ним расческой, затем прошелся щеткой по зубам. Что же надеть, отправляясь к Стене Плача? Не обидит ли он хозяев, если на нем не будет пиджака и галстука? В багаже у него не было ни того, ни другого. Он не собирался надевать их даже на подписание договора завтра утром.
      Бак выбрал обычную хлопчатобумажную рубашку, джинсы, ботинки и кожаную куртку. Бросив диктофон и камеру в свою самую маленькую сумку, он помчался вниз, перепрыгивая через три ступеньки. Выскочив из дверей, Бак резко остановился. Он совершенно не представлял, как выглядит раввин. Похож ли он на Розенцвейга, Файнберга или выглядит совсем по-другому?
      Оказалось, что совсем по-другому. Цион бен-Иегуда, в черном костюме и черной шляпе, поднялся с переднего сиденья белого "мерседеса" и слегка помахал ему рукой. Бак подбежал к нему.
      - Доктор бен-Иегуда? - спросил он, пожимая руку.
      Тот оказался среднего возраста элегантным шатеном с легким намеком на седину и резкими чертами лица.
      На своем ломаном английском раввин сказал:
      - На вашем языке мое имя звучит как название города Сион. Вы можете так меня и называть.
      - Сион? Вы уверены?
      - Уверен ли я в своем собственном имени? Уверен.
      - Нет, я имел в виду, что я могу вас так называть.
      - Я понимаю, что вы имеете в виду, мистер Уильяме. Вы можете звать меня Сионом.
      Для Бака "Сион" по произношению очень отличалось от того, как выговаривал это слово доктор бен-Иегуда.
      - Пожалуйста, зовите меня Баком.
      - Бак?
      Ребе открыл переднюю дверь, и Камерон сел рядом с шофером.
      - Это прозвище.
      - Хорошо, Бак. Учтите, шофер не знает английского.
      Бак повернулся к шоферу, который протянул ему руку. Бак пожал ее, а человек произнес что-то совершенно непонятное. Бак только улыбнулся и кивнул. Доктор бен-Иегуда сказал что-то шоферу по-еврейски, и они поехали.
      - Итак, Бак, - сказал ребе, когда журналист повернулся лицом к нему, доктор Розенцвейг сказал мне, что вы хотите подойти к Стене Плача и что для вас одного это невозможно. Я могу провести вас к этим двум свидетельствующим так близко, что вы привлечете их внимание, если у вас хватит на это смелости.
      - Двум свидетельствующим? Вы назвали их двумя свидетельствующими? Ведь именно так мои друзья и я...
      Доктор бен-Иегуда поднял обе руки вверх, а голову отвернул, показывая, что на этот вопрос он не будет ни отвечать, ни комментировать его.
      - Вопрос в том, осмелитесь ли вы.
      - Я осмелюсь.
      - И вы не будете возлагать на меня ответственность за все, что может случиться с вами?
      - Конечно, нет. Но я бы хотел получить интервью также и от вас.
      Снова поднятые вверх руки.
      - Я совершенно четко заявил прессе и доктору Розенцвейгу, что не даю никаких интервью.
      - Тогда только немного личной информации. Я не стану спрашивать вас о вашем исследовании, поскольку, сведя результаты трех лет работы к часовому докладу, вы полностью разъясните ваши выводы завтра.
      - Точно. Что касается личной информации - мне сорок четыре года, я сын ортодоксального раввина, вырос в Хайфе. У меня две докторских степени: одна по еврейской истории, другая по древним языкам. Я занимался исследованиями и преподаванием всю мою жизнь и считаю себя в большей степени исследователем и историком, чем преподавателем, хотя мои студенты дают мне самые лестные оценки. Я думаю, молюсь и читаю, главным образом, по-еврейски. Меня очень смущает, что я так плохо говорю по-английски. Грамматику и синтаксис английского я знаю лучше большинства англичан, а тем более американцев. Не говоря о присутствующих, конечно. Но у меня не было возможности заняться произношением. Женился я шесть лет назад, у меня двое детей-подростков: пасынок и падчерица. Приблизительно три года назад я получил поручение государственных органов провести исчерпывающий анализ всех высказываний Библии о Мессии. Для того, чтобы евреи сразу же могли узнать его, когда он явится. Это была самая благодарная работа в моей жизни. В частности, к тем языкам, которыми я владею, добавились греческий и арамейский. Теперь их число достигло двадцати двух. Я глубоко взволнован тем, что работа завершена, и рад, что мне представилась возможность посредством телевидения поделиться моими открытиями со всем миром. Я совсем не претендую на то, что эта передача может конкурировать с теми, где содержится секс, насилие или юмор, но тем не менее, надеюсь, что она вызовет интерес и дискуссии.
      - У меня больше нет вопросов, - сказал Бак.
      - Раз мы покончили с интервью, займемся делом.
      - Мне очень хотелось бы узнать, почему вы пожертвовали своим временем для этого.
      - Доктор Розенцвейг - уважаемый мной коллега и учитель. Его друг-это и мой друг.
      - Спасибо.
      - Мне нравятся ваши работы. Я читал ваши статьи о докторе Розенцвейге и многие другие. К тому же, эти люди у Стены меня тоже интересуют. Возможно, что мое знание языков позволит нам завязать с ними общение. Пока мне удалось только наблюдать их общение с собирающейся там толпой. Они обращались исключительно к людям, которые угрожали им. Мне не известен ни один человек, который общался бы с ними лично.
      "Мерседес" остановился рядом с несколькими туристскими автобусами. Шофер остался ждать, пока бен-Иегуда и Бак поднялись по ступенькам наверх, чтобы посмотреть на Стену Плача, Храмовую гору и окрестности.
      - Сегодня самая большая толпа, какую я когда-либо видел - сказал ребе.
      - Но они спокойны, - прошептал Бак.
      - У проповедников нет микрофона, - объяснил бен-Иегуда. - Производя шум, люди только мешают самим себе. Люди хотят слышать, что говорят проповедники, и поэтому приструнивают нарушителей порядка.
      - А эти двое когда-нибудь делают перерыв?
      - Да. Время от времени один из них обходит вон то маленькое здание и укладывается на землю рядом с забором. Они чередуют отдых и проповеди. Те люди, которые были недавно обожжены огнем, пытались напасть на них из-за забора как раз тогда, когда оба отдыхали. Поэтому сейчас никто не подходит к ним с той стороны.
      - Пожалуй, для меня это может быть самым лучшим шансом, - сказал Бак.
      - Я тоже так подумал.
      - Вы пойдете со мной?
      - Только в том случае, если мы убедим их, что не намерены причинять им зла. Они убили по крайней мере шесть человек и очень многим угрожали. Мой друг стоял на этом самом месте в тот день, когда они сожгли четверых нападавших. И он клянется, что видел, как они изрыгали изо рта пламя.
      - Вы верите этому?
      - У меня нет оснований сомневаться в словах моего друга, хотя отсюда до них расстояние в несколько сот футов.
      - Есть какое-то определенное время, когда лучше всего к ним приблизиться, или мы должны определить это сами в зависимости от обстановки?
      - Я предлагаю для начала присоединиться к толпе.
      Они спустились по ступенькам и прошли к Стене. На Бака произвело впечатление благоговейное настроение толпы. В сорока - пятидесяти метрах от проповедников находились ортодоксальные раввины, которые поклонялись, молились, засовывали записки с молитвами между камнями в Стене. Время от времени один из раввинов поворачивался к свидетельствующим и грозил им своим кулаком, выкрикивая что-то по-еврейски. Толпа отвечала на это шиканьем. Иногда один из проповедников отвечал сам.
      Когда Бак и доктор бен-Иегуда подошли к толпе, один из раввинов у Стены пал на колени, подняв глаза к небу, и стал истошно выкрикивать слова молитвы.
      - Тихо! - прокричал один из проповедников, и раввин горько заплакал.
      Проповедник обратился к толпе:
      - Он просит всемогущего Бога поразить нас смертью за богохульство! Но сам он подобен фарисеям прошлого. Он не знает Того, Кто был, есть и будет Богом сейчас и во веки веков. Мы пришли сюда, чтобы свидетельствовать о Божественной природе Иисуса Христа из Назарета.
      Услышав это, плачущий раввин распростерся на земле, закрыв лицо и трясясь от унижения, что ему приходится слышать такое богохульство.
      Доктор бен-Иегуда обратился шепотом к Баку:
      - Мне нужно переводить?
      - Что переводить? Молитву раввина?
      - Да, и ответы проповедников.
      - Я понимаю проповедника
      Доктор бен-Иегуда, по-видимому, был поражен.
      - Если бы я знал, что вы свободно владеете еврейским, мне было бы гораздо легче общаться с вами.
      - Но я не владею еврейским. Молитву раввина я не понял, но проповедник обратился к толпе по-английски.
      Бен-Иегуда покачал головой.
      - Извините, я ошибся, - сказал он. - Иногда я забываю, в каком языке я сейчас нахожусь. Но в этом случае! Вот сейчас! Он снова говорит по-еврейски. Он говорит...
      - Сэр, извините, что я перебиваю вас, но он говорит по-английски. У него еврейский акцент, но он говорит: "...а Тому, Кто может сохранить вас от падения..."
      - Вы понимаете это?!
      - Конечно.
      Доктор явно был потрясен
      - Бак, - произнес он зловещим шепотом, не сулившим ничего хорошего, он говорит по-еврейски.
      Бак повернулся к свидетельствующим и стал пристально смотреть на них. Они говорили поочередно, фразу за фразой. Бак понимал каждое слово по-английски. Бен-Иегуда легко коснулся его, и он последовал за раввином в толпу.
      - Они говорят по-английски? - спросил бен-Иегуда у человека, похожего на испанца, который стоял там с женой и детьми.
      - По-испански, - ответил человек извиняющимся тоном.
      Бен-Иегуда тотчас начал разговаривать с ним по-испански. Человек кивал и отвечал на его вопросы. Доктор поблагодарил его и пошел дальше. Он нашел норвежца и заговорил с ним на норвежском языке. Потом несколько азиатов. Потом он крепко схватил Бака за руку и потащил его из толпы ближе к проповедникам. Они остановились в тридцати футах от них, где стояло ограждение из сваренных железных прутьев.
      - Все люди слышат проповедников на своем родном языке! - дрожал от волнения бен-Иегуда. Воистину это от Бога!
      - Вы убеждены в этом?
      - Несомненно. Я слышал, что они говорят по-еврейски; вы слышите их по-английски; семья из Мексики лишь немного знает английский и совершенно не знает еврейского; человек из Норвегии немного понимает немецкий и английский, но совсем не знает еврейского - он слышит их по-норвежски. О Боже! О Боже! - воскликнул ребе.
      Бак понял, что это от благоговения. Он испугался, что доктор может сейчас лишиться чувств.
      "Ай-я!" - молодой человек в бутсах, широких брюках цвета хаки и белой футболке с криками двинулся через толпу. Люди бросались на землю, видя у него в руках автомат. На шее у него висело золотое ожерелье, волосы взлохмачены. Его темные глаза горели так, будто он пролетел несколько кругов по воздуху, устремившись затем прямо по направлению к проповедникам. Он выкрикивал что-то на восточном диалекте, которого Бак не понимал. Потом опустился на мостовую, озираясь вокруг через прицел своего оружия.
      Доктор бен-Иегуда прошептал Баку:
      - Он говорит, что послан Аллахом.
      Бак засунул руку в сумку и, когда человек пробежал перед толпой, включил диктофон. Два свидетельствующих прервали проповедь и встали плечом к плечу, наблюдая приближение человека с оружием. Он ускорит бег, стреляя на ходу из автомата. Но проповедники стояли как скала -молча и неподвижно, - даже после того, как на них было направлено оружие. Когда молодой человек подбежал к ним на расстояние пяти футов, он как будто наткнулся на невидимую стену. Нападавший отпрянул назад и упал, его оружие загремело по камням. Он остался лежать на земле, издавая стоны. Один из проповедников воскликнул:
      - Вам запрещается приближаться к тем, кто служит Всевышнему Богу! Мы находимся под Его покровительством до времени, и горе тому, кто приближается к нам без защиты Самого Яхве.
      Когда он закончил говорить, из уст второго проповедника извергся столб огня, от которого загорелась одежда нападавшего, во мгновенье ока испепелилась его плоть, и через несколько секунд на земле остался лежать лишь обугленный дымящийся скелет. Расплавившийся автомат растекся по цементу; висевшая на шее цепь тоже расплавилась, и крупные золотые капли стекали через грудную клетку вниз.
      Бак лежал на животе, раскрыв от изумления рот и вцепившись рукой в плечо доктора, который не мог сдержать дрожи. Люди вокруг разбегались к своим автомобилям и автобусам, в то время как к Стене медленно приближались израильские солдаты с оружием наизготовку.
      Один из проповедников заговорил:
      - Тот, кто пришел услышать наше свидетельство о живом Боге, не должен нас бояться! Многие уже поверили нам. Погибают только те, кто стремится причинить зло. Не бойтесь!
      Бак поверил, что им не причинят зла. Поверил ли доктор, он не знал, но они встали и начали отступать. Глаза свидетельствующих были обращены на них. Израильские солдаты что-то кричали им издали.
      - Солдаты приказывают нам потихоньку отступать, - перевел бен-Иегуда.
      - Я хочу остаться, - сказал Бак, - я хочу поговорить с этими людьми.
      - Разве вы не видели, что здесь произошло?
      - Конечно видел, но кроме того я слышал, что они не намерены причинять вреда добросовестным слушателям.
      - Так кто же вы? Добросовестный слушатель или журналист, стремящийся сорвать большой куш?
      - Я и то, и другое, - ответил Бак.
      - Благослови вас Бог, - сказал доктор.
      Он повернулся и обратился по-еврейски к двум свидетельствующим. В то время как израильские солдаты все громче кричали на доктора и еще больше на Бака, оба они отвернулись от проповедников, которые в ют момент молчали.
      - Я сказал им, что мы хотели бы встретиться с ними в десять вечера у того места, где они обычно отдыхают. Вы присоединитесь ко мне?
      - Как я могу пропустить такое? - ответил Бак.
      * * *
      Когда Рейфорд вернулся к себе после спокойного ужина с новой командой, его ожидало сообщение от Хлои, которая просила срочно связаться с ней. Стремясь поскорее узнать, что случилось, он постарался дозвониться как можно быстрее. Она никогда не вызывала срочно, если ее действительно не заставлять обстоятельства.
      - Алло? - спросила она. - Бак? Папа?
      - Это я. В чем дело?
      - Что с Баком?
      - Не знаю, я еще не видел его.
      - Но ты собираешься?
      - Наверное, да.
      - Ты не знаешь, в каком госпитале он находится?
      - Что-о?
      - Разве ты не видел?
      - Чего я не видел?
      - Папа, это было в утренних новостях. Двое свидетельствующих у Стены Плача сожгли какого-то человека. А все остальные попадали на землю. Одним из последних, кто оставался лежать на земле, был Бак.
      - Ты в этом уверена?
      - Никаких сомнений.
      - Ты определенно знаешь, что он был ранен?
      - Нет, я только предполагаю. Он лежал рядом с человеком в черном костюме, шляпа которого откатилась в сторону.
      - В какой гостинице он остановился?
      - В гостинице "Царь Давид". Я звонила ему туда. Мне ответили, что он оставил ключи, так что его там нет. Что бы это значило?
      - Некоторые оставляют свои ключи каждый раз, когда выходят. Так что это не означает ничего особенного. Я не сомневаюсь, что он позвонит тебе.
      - Ты сумеешь каким-то образом узнать, не ранен ли он?
      - Я приложу все усилия. Давай договоримся так: если я узнаю что-нибудь определенное, я тебе звоню. Во всяком случае давай придерживаться принципа: нет вестей - хорошие вести.
      * * *
      У Бака было ощущение, что его колени превратились в студень.
      - С вами все в порядке, доктор?
      - В порядке, - ответил бен-Иегуда. - Но я не могу придти в себя.
      - Мне это знакомо.
      - Мне хочется верить, что эти люди - от Бога.
      - А я убежден, что так и есть, - ответил Бак.
      - Вы убеждены? Разве вы изучаете Священное Писание?
      - Только с недавних пор.
      - Пойдемте, я хочу вам кое-что показать.
      Когда они вернулись к машине, шофер доктора стоял там возле дверей с пепельно-серым лицом. Цион бен-Иегуда успокаивающе обратился к нему по-еврейски. Тот перевел свой взгляд на Бака. Последний попытался улыбнуться в ответ.
      Бак сел на переднее сиденье, а бен-Иегуда спокойно Дал указание шоферу остановиться как можно ближе к Золотым воротам восточной части Храмовой горы. Он позвал Бака пройтись к воротам, чтобы перевести ему еврейские граффити.
      - Смотрите, - сказал он, - здесь написано: "приди, Мессия", тут "освободи нас", а там - "приди во славе". Столетиями мой народ ждал, молился, наблюдал, когда придет наш Мессия, однако значительная часть последователей иудаизма, даже здесь, в Святой земле, стала более светской и в меньшей степени следующей библейским заветам. Мой исследовательский проект возник почти как необходимость. Люди утратили точное понимание, чего или кого они ждут, а многие вообще отказались от всего. Чтобы понять, как глубока вражда между мусульманами и евреями, посмотрите на это кладбище, которые мусульмане устроили здесь, за забором.
      - И что это значит?
      - Еврейская традиция говорит, что, когда наступит конец света, Мессия с Илией триумфально поведут евреев в храм через ворота с востока. Но Илия священник, и для него проход через кладбище - осквернение. Поэтому мусульмане и устроили здесь кладбище, чтобы сделать невозможным триумфальный вход.
      Бак потянулся за диктофоном. Он хотел попросить доктора повторить основные моменты своего рассказа. Но тут он заметил, что диктофон включен.
      - Посмотрите, - сказал Бак, - наверное, у меня записана сцена атаки.
      - Это же еврейский! - воскликнул доктор бен-Иегуда, - вы слышите?
      - Да, они говорили по-еврейски, - признал Бак. - И диктофон записал их речь по-еврейски. Но в том, что я слышал их по-английски, я уверен так же, как в том, что я стою здесь.
      - Вы сказали, что слышали их обещание не причинять вреда никому, кто придет слушать их свидетельство. Рабби закрыл глаза:
      - То, что это произошло сейчас, чрезвычайно важно для моего выступления.
      Бак прошел с ним к машине.
      - Я должен сказать вам кое-что, - произнес он. - Я убежден, что ваш Мессия уже приходил.
      - Я понимаю, что вы так думаете, молодой человек. Но мне интересно услышать, что ответят вам два проповедника, когда вы спросите их об этом.
      * * *
      Рейфорд спросил у Стива Планка, слышали ли его люди еще о каких-либо жертвах у Стены Плача. Он не стал упоминать имени Бака, чтобы не показывать, что они находятся в дружеских отношениях.
      - Мы слышали об этом инциденте, - раздраженно ответил Планк, генеральный секретарь уверен, что эти двое будут арестованы и предстанут перед судом за убийство. Он не может понять, почему израильские военные оказались такими беспомощными.
      - Может быть, они боятся того, что их обратят в пепел?
      - Что могли бы сделать эти двое против снайпера со снайперской винтовкой? Можно окружить площадь, освободить ее от зевак, и прикончить этих двоих. Также можно было бы воспользоваться гранатой или ракетой.
      - Это идея Карпатиу?
      - Из первых рук, - ответил Планк.
      - Это достойно подлинного пацифиста.
      ГЛАВА 15
      Рейфорд посмотрел выпуск новостей и убедился, что Хлоя была права. Это действительно был Бак Уильяме, и он находился в тридцати футах от свидетельствующих, даже ближе, чем нападавший, от которого не осталось ничего, кроме обгорелых костей на мостовой. Израильское телевидение показывало сцену более подробно, и, посмотрев кадры несколько раз, Рейфорд сосредоточил все свое внимание в углу экрана. Тогда он смог разобрать, что Бак довольно быстро поднялся и помог подняться одетому в черное человеку рядом с ним. Похоже было на то, что никто из них не пострадал.
      Рейфорд позвонил в гостиницу "Царь Давид". Бака еще не было на месте. Тогда Рейфорд доехал до гостиницы на такси и уселся ожидать Бака в вестибюле. Считая, что лучше, если их не увидят вместе, он решил, что, едва увидев Бака, он быстро ускользнет к своему домашнему телефону.
      * * *
      - В долгой истории нашего народа, - продолжал доктор бен-Иегуда, есть много явных свидетельств действия Божьей руки. Конечно, это относится, в основном к библейским временам, но наблюдалась также защита Израиля в современных войнах против превосходящих сил противника. Уничтожение нордландской военно-воздушной армады привело к тому, что Святая земля осталась невредимой, и это, очевидно, было вмешательством Бога. Бак обернулся со своего сиденья в машине:
      - Я был здесь, когда это произошло.
      - Я читал ваш репортаж, - сказал бен-Иегуда. - Вместе с тем, евреи научились со скептицизмом относиться к тому, что может показаться Божественным вмешательством в их жизнь. Тем, кто хорошо знает Священное
      Писание, известно, что в то время как Моисей обладал способностью обращать свой жезл в змею, этой же способностью обладали маги фараона. Как и Моисей, они были способны превращать воду в кровь. Даниил был не единственным толкователем снов при дворе царя. Я говорю вам это для того, чтобы вы поняли, почему здесь е таким сомнением смотрят на этих двух проповедников. Их действия могущественны и наводят ужас, но их проповеди для еврейского ума - просто бессмысленный набор слов.
      - Но они же говорят о Мессии! - воскликнул Бак.
      - И, кажется, у них для этого есть основания, - ответил бен-Иегуда. Но возраст идеи о том, что Иисус был еврейским Мессией, насчитывает несколько тысяч лет. Само его имя столь же оскорбительно для еврея, как расистские клички по отношению к национальным меньшинствам.
      - Есть люди, которые становятся здесь верующими во Христа, - возразил Бак. - Я сам видел в новостях, как люди молились, становясь последователями Христа.
      - Это далось им дорогой ценой, - ответил рабби, - к тому же их так мало. Какое бы сильное впечатление ни производили эти двое свидетельствующих о Христе, вы не найдете большого числа евреев, обратившихся в христианство.
      - Второй раз уже вы называете их свидетельствующими, - заметил Бак. Но вы ведь знаете, что в Библии это...
      - Мистер Уильяме, - прервал его доктор бен-Иегуда, - вы совершите ошибку, если будете считать меня знатоком только Торы. Вам нужно иметь в виду, что мое исследование охватывает священные книги всех великих религий мира.
      - Но как вы объясняете этих двоих, если вы знаете Новый Завет?
      - Во-первых, будет преувеличением сказать, что я "знаю" Новый Завет. Я не могу утверждать, что знаю его так же хорошо, как свою Библию, потому что я погрузился в изучение Нового Завета только в течение последних трех лет. Во-вторых, сейчас вы вышли за пределы журналистики.
      - Но сейчас я говорю не как журналист! Я говорю как христианин!
      - Очень многие люди считают себя христианами только потому, что они не иудеи.
      - Мне известна эта разница, - ответил Бак. - Скажите мне как другу или, по крайней мере, как знакомому, вы ведь должны были придти в вашем исследовании в выводу, что Иисус - это Мессия.
      Доктор сформулировал свой ответ осторожно:
      - Молодой человек, за последние три года я не познакомил ни одного человека ни с единой строчкой моего исследования. Даже те, кто поручил мне это исследование и финансировал его, не знают, к каким выводам я пришел. Я уважаю вас, меня восхищает ваша смелость Я обещал и возьму вас сегодня вечером к этим двум свидетельствующим. Но сейчас я ничего не скажу вам из своего завтрашнего выступления по телевидению.
      - Я понимаю вас, - ответил Бак. - Завтра по телевидению вас будет смотреть огромное количество людей, больше, чем вы думаете.
      - Возможно. Возможно, я из ложной скромности сказал, что эта программа вряд ли составит конкуренцию обычным программам. Си-эн-эн и государственные агентства, поручившие мне это исследование, соединили свои усилия, чтобы донести до евреев на всех континентах информацию об этой программе. Они сказали мне, что израильская аудитория составит лишь малую часть зрителей, ее будут смотреть евреи всего мира.
      * * *
      Рейфорд был погружен в чтение "Интернейшт трибюн", когда Бак проскочил к столу мимо него, забрав свои ключи и почту. Рейфорд громко зашуршал газетой, и когда Бак повернулся в его сторону, знаками дал понять, что позвонит ему. Бак кивнул и пошел к себе наверх.
      - Было бы неплохо, если бы ты позвонил Хлое, - сказал Рейфорд Баку через несколько минут по телефону. - У тебя все в порядке?
      - Со мной все нормально, Рейфорд!
      - Я видел.
      - Раввин, с которым я был вместе, - друг Розенцвейга. Это тот самый человек, который завтра будет выступать по телевидению. Сообщи всем, кому только сможешь, чтобы смотрели эту передачу. Это очень интересный человек.
      - Сделаю. Я обещал Хлое, что один из нас обязательно позвонит ей, как только я узнаю что-нибудь.
      - Она это видела?
      - Да, в утренних новостях.
      - Я сейчас же позвоню ей.
      * * *
      Бак заказал переговоры через гостиничный коммутатор и повесил трубку, ожидая, когда его соединят. Сам он тяжело бросился на кровать и опустил голову. От всего пережитого его била нервная дрожь. Как мог доктор, который видел то же самое, что и он, предполагать, что эти люди так же легко способны оказаться магами или прорицателями, как и посланцами Бога.
      Зазвонил телефон.
      - Алло!
      - Бак?
      - Это я, Хлоя, со мной все в порядке.
      - Слава Богу!
      - Спасибо.
      - Бак, скажи, - у Хлои был взволнованный голос, - эти свидетельствующие видят разницу между верующими и их врагами?
      - Надеюсь, что да. Я узнаю это сегодня вечером. Раввин возьмет меня с собой на встречу с ними.
      - Что за раввин? Бак рассказал ей.
      - Ты уверен, что это благоразумно?
      - Такой шанс выпадает раз в жизни! Еще никто не разговаривал с ними лично.
      - На каких позициях стоит раввин?
      - Он принадлежит к ортодоксальным иудеям, но знает и Новый Завет, по крайней мере, в интеллектуальном смысле. Вам с Брюсом обязательно нужно посмотреть эту передачу завтра днем. Для вас ее, наверное, будут передавать на шесть часов раньше. Скажите всем в церкви, чтобы смотрели, это должно быть очень интересно. Если ты хочешь посмотреть и подписание договора, тебе придется встать рано утром.
      - Бак, я скучаю по тебе.
      - Я тоже скучаю по тебе, больше, чем ты думаешь.
      * * *
      Когда Рейфорд вернулся в свою гостиницу, оно нашел письмо от Хетти Дерхем:
      "Капитан Стил, на этот раз это не розыгрыш. Генеральный секретарь посылает вам билет на праздник, который состоится завтра утром, и выражает признательность за сервис на борту флагмана Мирового Сообщества. Поскольку у него не будет возможности переговорить с вами лично до завтрашнего вечера по пути в Багдад, он благодарит вас за службу. И я тоже. Хетти Д."
      Рейфорд положил билет в бумажник, а записку выбросил в корзину.
      * * *
      Бак, еще не вполне пришедший в себя от перемены времени и драматических переживаний этого утра, решил поспать несколько часов до обеда. Он обедал в одиночестве и с удовольствием, задаваясь вопросом, может ли существовать что-то вроде формального протокола для встречи с посланцами Бога. Кто они - люди или духи? Или это были, как убежден Брюс, настоящи1 Илия и Моисей? Они называли друг друга Эли и Мои-ше. Могут ли они быть возрастом в тысячи лет? Перед разговором с ними Бак был взволнован больше, чем перед интервью с главой государства и даже с Николае jEapnarray.
      Бечер обещал быть прохладным. Бак надел плотный еаортнвный шерстяной костюм с очень большими каома-докШг чтобы можно было обойтись без сумки. Он взял е собой, только диктофон, блокнот и ручку, вспомнив, что Джим Борланд из "Уикли" обещал позаботиться о фотографах, которые должны были, сделать большие фотографии этих двоих во время проповеди.
      * * *
      Без пятнадцати десять Рейфорд приподнялся в своей кровати. Он еще подремывал под жужжание телевизора, как вдруг что-то привлекло его внимание. Рей-услышал слово "Чикаго", пожалуй, даже "Чика-ы,", и это окончательно разбудило его. Он стал внимательно слушать, переодеваясь. Телеведущий подводил итог основным событиям в Соединенных Штатах:
      Генеральный секретарь в данный момент находится за пределами страны, поэтому мы не можем получить от него комментариев, но магнаты прессы всего мира уже подтверждают это сообщение. Чрезвычайное законодательство позволяет официальным невыборным и международным бесприбыльным организациям возможность неограниченного владения всеми средствами массовой информации; оно предоставляет возможность ООН, которая вскоре будет называться Мировым Сообществом, покупать и контролировать газеты, журналы, радио и телевидение, средства кабельной и спутниковой коммуникации.
      Единственным ограничением будет объем капитала, которым располагает Мировое Сообщество, но согласно слухам, рассматривается возможность покупки этой организацией следующих изданий: "Нью-Йорк таймс", "Лонг-Айленд ньюс дэй", "Ю-эс-а тудэй", "Бостон глоб", "Балтимор сан", "Вашингтон пост", "Атланта джорнал". "Тампа трибюн", "Орландо сэнтинел", "Хаустон"...