Все молчали, лишь Радуга помахал еще одним купоном. Бинокли шарили по мысу в поисках рвачей или, что еще хуже, нервоедов. Радуга проиграл. Но когда Мертвяк помахал им с верхушки скалы, все заговорили разом, не скрывая удивления.
      "Больше всех удивляется сейчас сам Мертвяк", - подумал Кремень.
      - Да, этот парень заслужил, чтоб его имя осталось в истории! расхохотался Маклин.
      Мертвяк все еще стоял на вершине скалы и, потрясая ожерельем из ушей, что-то кричал в небо. Но, судя по яростным жестам, он не молился, а проклинал.
      На обратном пути, когда до оконечности мыса оставалось не более десяти метров, дорогу ему преградил рвач, до этого, видно, гревшийся на солнышке на отмели. Оба нырнули, вода взбурлила и окрасилась зеленым - друзья Мертвяка поняли, что он все же исхитрился каким-то образом ранить рвача. Но ни тот, ни другой больше так и не появились на поверхности.
      Кремень раздал выигрыш и сунул в карман конверт с документами Мертвяка. И, ни на кого не глядя, принялся собирать одежду своего родича. А еще через минуту отряд направился в лагерь.
      Мечты, сумасшедшие мечтания
      движут жизнь вперед.
      Гастон Башляр
      С начала Кристе снился ставший уже привычным за последние годы сон о том, что она вернулась в свою подводную колыбель и келп баюкает ее, укачивая на теплых течениях. Но потом она потерла глаза, и перед мысленным взором заскользили, словно стайка рыбок в лагуне, совсем иные образы: склонившееся над ней такое красивое лицо Бена, висящий в объятиях щупальца над каменным колодцем Рико... Были и другие, мерцающие, переменчивые, приходящие и уходящие без спроса...
      - Криста!
      Это был голос Бена.
      - Криста, просыпайся! Келп утащил Рико.
      Она открыла глаза, но образы не исчезли - они наслаивались друг на друга, проступая деталями в самых неожиданных местах, словно стопка рисунков на целлофане. Но тут, заслоняя их все, появился Бен. Он тряс ее за плечи, и в глазах его была усталость и тревога. Вокруг него по-прежнему теснились различные образы, но теперь уже выплывшие из его памяти.
      - Я видел, как вокруг его пояса обвилось щупальце, - рассказывал Бен. - Боюсь, что оно утащило его под воду.
      - С ним все хорошо, - прошептала Криста. - Все хорошо...
      Бен помог ей встать и подвел к пролому в обшивке. Криста глубоко вдохнула насыщенный запахом пыльцы воздух и почувствовала, как где-то внутри нее нарастает биение пульса, создающего волны, которые смывали усталость и боль. Тело снова ей подчинялось.
      - Я видела Рико. Келп спас его. С ним все в порядке.
      - Это все пыльца, - тихо возразил Бен. - Если келп действительно уволок его, то Рико уже захлебнулся. А нам пора уходить. Тут крутом демоны, да и люди Флэттери...
      "Он мне не верит! Он думает, что я... что я..." Плотный вечерний воздух вновь превратился в образ Рико. Он был мокрым с головы до ног и судорожно дышал. Вдруг он поднял голову и весело расхохотался. А окружало его... его окружала чья-то очень дружественная аура. Но чья она, Криста не видела. Она лишь знала, что рядом с Рико друг.
      - Заваатане - вот кто нам нужен, - сказала она, вдыхая пыльцу полной грудью. - Они в пещерах под нами. Они уже идут сюда.
      - Это все действие пыльцы, Криста, - не сдавался Бен. - У тебя галлюцинации. Нам нужно срочно разыскать Рико и побыстрей убираться отсюда. Люди Флэттери...
      - ...уже здесь, - подхватила она. - Да, они уже здесь. Это не галлюцинация, это... - она хихикнула, - это... целлофан.
      Мысленно она перебрала несколько листов целлофана и нашла нужную картинку - две фигуры на краю обрыва. Она приблизила изображение и узнала обоих: это были люди из личного окружения Флэттери - Неви и Зенц, причем последний в самом плачевном состоянии. Он был лишь телом, пустой оболочкой, которую одушевлял стоящий рядом Неви. Это было видно по тянущимся внутрь Зенца щупальцам черной ауры его партнера. Колышущееся пятно мрака принюхивалось к ветру, словно взявший след рвач.
      Криста почувствовала, как Бен подталкивает ее к пролому. Омытое штормом небо уже очистилось от облаков, и в нем сияли, перекрещиваясь, две радуги. Глядя на них, Криста засомневалась в себе. А вдруг Бен прав? Вдруг она просто надышалась пыльцы? Арка радуги засияла еще ярче и стала пульсировать в такт пронизывавшему ее тело пульсу.
      - Ты их видишь? - спросила она.
      - Что - радуги? Да, вижу. Дай мне руку, я помогу тебе спуститься.
      - А ты не думаешь, что это какой-то знак?
      - Ну, по преданиям Господь сотворил радугу как знак того, что потопа больше не будет. Но это было на Земле, а мы с тобой на Пандоре. И я вроде не слышал, чтобы Господь переносил свои знамения и обещания с планеты на планету. Ну, спускайся же.
      Но звучавшее в голосе Бена нетерпение возымело обратное действие. Кристе расхотелось торопиться и вообще куда-то идти.
      "Рико в безопасности, - думала она. - Бен мне не поверил, потому и дергается".
      Она поставила ладонь козырьком ко лбу и оглядела край нависающего сверху утеса. Его очертания полностью совпадали с ее видением, однако там, где она видела Неви с Зенцем, сейчас было пусто.
      И тут она снова увидела Рико. Он уже выпутался из притащившей его в пещеру плети келпа и сейчас стоял посреди разбросанных по песку обрывков шкуры дирижаблика. Он сердито смотрел на них, и вся его фигура - склоненная набок голова, руки в боки - выражала нетерпение. Он словно говорил: "Ну сколько вас можно ждать?"
      - Посмотри-ка вон туда, Бен. Видишь Рико? Криста указала на усевшуюся на камень фигуру у самой полосы прибоя. Бен рассмеялся и погрозил ей пальцем:
      - Я вижу лишь солнечные блики на воде. Но они слишком яркие, чтоб на них долго смотреть. Да и ты побереги глаза.
      - Но там же Рико...
      - Это все пыльца, - вздохнул Бен и, соскочив на камни, обернулся к Кристе: - Постарайся не прикасаться к шкуре дирижаблика. Думаю, нам следует подняться наверх и обследовать утес.
      - Нет! - выкрикнула она даже прежде, чем успела понять - почему. Только не наверх. Я чувствую, что там нехорошо. Я видела, что там, наверху, Неви и Зенц. Они хотят нас поймать.
      Бен подхватил Кристу за талию, помог ей спрыгнуть и поставил рядом с собой.
      - Ну хорошо, - со вздохом согласился он. - Я тебе верю. Но если не на утес, то куда же?
      Она беспомощно огляделась, а потом с надеждой посмотрела на лижущие берег волны.
      - Вот туда мы точно не пойдем, - твердо сказал Бен. - И даже не проси. Может, ты и можешь там жить, но я уж точно не смогу.
      Он внимательно огляделся и, прикусив губу, задумался.
      - Даже если ты видишь там Рико, как, по-твоему, мы можем до него добраться?
      Криста с грустью смотрела на колышущиеся на ветру обрывки шкуры дирижаблика. Пусть это просто растение, пусть оно уже мертво, но даже сейчас она ощущала струящуюся от этих останков теплую волну любви. И тут у нее в памяти всплыли давно забытые картины детства. Она вспомнила, как келп нянчил ее, кормил, оберегал и на языке ферментов и химических соединений обучал обычаям людей. Одного прикосновения к шкуре ей было достаточно, чтобы понять, что этот дирижаблик вырос в одном становище с нею.
      Криста медленно оглядела пляж. Бен во многом был опытнее ее в этом мире, и она должна полагаться на его мнение. Без ресничек келпа ей тоже грозила бы под водой смерть. Наконец-то она вспомнила! Яркая лавина воспоминаний захлестнула ее. И сейчас ей больше всего на свете хотелось вернуться туда, назад, схорониться в надежных зарослях келпа, и ей уже было все равно - сможет она дышать под водой или нет.
      "Ты эгоистка, - прозвучал в голове предостерегающий шепот. - А эгоизм больше недопустим".
      Криста не раз слышала, что прибрежные районы абсолютно бесплодны. Теперь она убедилась в этом: куда хватало взгляда, повсюду были лишь камни, камни, камни.. Черные скалы, серый песок и буроватая пена на гребешках зеленых волн. И все же здесь была жизнь: тут и там и даже в трещинах утеса трепетали зеленые травинки. Нечто, а может, некто вновь заговорил в ее голове и указал ей на один из валунов.
      - Туда!
      Она взяла Бена за руку и ткнула пальцем в сторону огромного черного камня с небольшим вихи на макушке. Он лежал метрах в тридцати от стены утеса - ровно на полпути между ним и морем.
      - Нам туда. И мы окажемся там, где нужно.
      Но в этот момент из-за ближайшей скалы показались Неви с Зенцем. С лазерниками наизготовку они зашагали, огибая валявшиеся тут и там обломки скал, к обломкам амфибии. Увидев их, Криста не только не удивилась, но и не испугалась. Рядом мрачно выругался Бен и стал озираться, пытаясь найти хоть какое-нибудь укрытие. Но она знала, что в этом нет необходимости. Она это знала, и все.
      И это открывшееся ей знание было так огромно, что весь мир замолк в удивлении. Она не слышала больше ни плеска волн, ни свиста ветра, ни неспешных шагов двух осторожно ступавших по каменной осыпи убийц.
      - Руки за голову и встать лицом к обшивке! - вспорол тишину дрожащий кулдыкающий голос Зенца.
      - Да, - шепнула Криста Бену, - мы именно туда и стремились.
      Взявшись за руки, они молча наблюдали, как за спиной Неви и Зенца тот самый валун с вихи начинает медленно и беззвучно, словно на шарнирах, вылезать из земли.
      - Руки за голову!
      Верхняя часть валуна бесшумно откинулась, словно крышка, и из его недр скользнули, как тени, несколько мужчин, вооруженных сетями и арканами.
      - Скажи мне, что ты тоже это видишь, - прошептал Бен. - Скажи мне, что это уже не пыльца, а на самом деле.
      - Все так, как должно быть, - почти пропела в ответ Криста. - Мы на пороге великих событий, и они не заставят себя ждать.
      Неви посмотрел ей в глаза, и его что-то насторожило в ее взгляде - даже не оглянувшись, он отпрыгнул в сторону и откатился по песку за ближайший валун. Но сети были уже в воздухе, и в следующий момент одна из них опутала ошарашенного Зенца, а вторая лишь скользнула по руке отскочившего суперагента. Еще через секунду блеснули две вспышки, и оба метателя сетей рухнули на песок. Зенц заворочался, пытаясь высвободиться. А дуло лазерника Неви уже смотрело в глаза Кристе, и даже с расстояния тридцати шагов его отверстие в стволе показалось девушке огромной черной пропастью.
      - Я убью ее! - объявил Спайдер. - Можете мне поверить. У меня это быстро.
      Все застыли в молчании, и Кристе показалось, что все они являются тщательно выписанными персонажами на огромной картине. И она, похоже, догадывалась, кто художник.
      Неви тоже застыл, не сводя глаз со своей жертвы. Его бледное лицо было по обыкновению непроницаемо. Криста вновь услышала вялые шлепки прибрежных волн, и в голове у нее стало проясняться.
      "Но ведь есть же какое-то..."
      И тут ее посетило полузабытое, но очень знакомое чувство. Ничего подобного она не ощущала с тех пор, как ее вытащили из моря...
      - Связь, - прошептала она.
      Она слышала дыхание стоящего рядом Бена и ощущала его, как свое. Они были единым существом, с единым сердцем, бьющимся в единой гармонии с радугами, волнами и пульсацией Великой Бездны. Она слышала его мысли и невольно восхитилась тем, что он решил пожертвовать собой ради нее. Она явственно видела, как он мысленно выстраивает порядок действий: "Рывком спрятать ее за спиной, а самому принять выстрел, чтобы отвлечь внимание и дать шанс снова бросить сеть". За секунду до того, как он решился, Криста тронула его за плечо:
      - Нет. В этом нет необходимости. Разве ты не чувствуешь?
      - Я чувствую стеснение в груди. Он - единственная преграда между нами и...
      - Нашей судьбой? О нет, никаких преград нет.
      За спиной Неви появился широко улыбающийся Рико и помахал Кристе рукой.
      Спайдер встал и, осторожно ступая по скользким от прошедшего недавно ливня камням, направился к ним. Криста всегда любила запах дождя - он был таким же влажным, как запах моря, но в нем не было и десятой доли оттенков запаха морского побережья: запаха волн и водорослей. И мертвого дирижаблика, распростершегося на песке, как спящий любовник.
      - Ну, видишь? - с улыбкой обернулась она к Бену.
      - Думаю, да, - отозвался тот.
      Неви прорычал что-то, и оставшиеся в живых охотники стали вытаскивать Зенца из сетей. И вновь Криста почувствовала себя лишь персонажем картины.
      - Замри, - прошептала она. Бен застыл.
      Неви остановился, и его лицо выразило крайнее изумление.
      - Где они? - проревел он и сощурился, хотя солнца били ему в спину. Куда они делись?
      Криста с трудом удержалась от смеха, и Рико, оценив ее мужество, беззвучно зааплодировал.
      - Не понял, - сказал Бен. - Мы что теперь - невидимки?
      - Нет, мы не невидимки, - ответила Криста. - Нас просто невозможно увидеть. Для него мы сливаемся с фоном, на котором стоим. Думаю, это Рико научил келп такому фокусу.
      Бен сжал ее руку и только открыл рот, чтобы еще о чем-то спросить, как вновь грянули выстрелы.
      Сегодня утром я начну
      восхождение к горним высотам, неся с
      собой все надежды и невзгоды матери
      своей; и там... из всего, что в нашем
      суетном мире немощной плоти рождается
      и умирает под солнцем, я призову
      Огонь.
      Пьер Тейяр де Шарден, "Гимн
      вселенной"
      Твисп вел Калеба к мерцающему впереди огоньку у края оракула. Эта пещера была из маленьких - когда-то здесь пролегал один из тянувшихся на несколько километров вдоль побережья боковых отростков того самого корня, который Флэттери приказал выжечь. Это была укрытая от посторонних взглядов пещерка, где легко дышалось и всегда пахло йодом и солью. Походка Калеба была почти точной копией походки его отца. Да и сам он и фигурой, и манерами слишком часто напоминал Твиспу Бретта: такой же высокий, широкоплечий и так же пытливо взирающий на мир, моментально реагируя на любое движение или изменение света. Пока еще были живы родители, Калеб ходил к оракулу чаще других. Даже в сумраке пещеры Твисп сумел разглядеть, что недавняя еще юношеская угловатость Калеба сменилась уверенной грацией молодого атлета.
      - Да, твой отец тобой гордился бы, - вздохнул Твисп.
      - Зато тебя он любил больше всех.
      Они остановились около края пруда и какое-то время просто наблюдали за колыханием стеблей келпа у самой поверхности воды. Здесь, в пещере, можно было говорить только тихо, так как любой звук разносился эхом по самым дальним уголкам. За их спинами тихонько возились монахи. Они разбирали большой бур, при помощи которого велись все горные работы.
      - Твои родители познакомились, когда были моложе, чем ты сейчас. А у тебя есть кто-нибудь?
      И вновь Твиспу показалось, что он смотрит на Бретта: тот так же внезапно заливался румянцем, правда, у Калеба была более смуглая кожа. Это от матери. Зато рыжий цвет волос был даром отца.
      - Так как? У тебя уже есть кто-нибудь?
      - Виктория - большой остров. Там живет много женщин, - со вздохом ответил Калеб.
      - Много... - задумчиво пробормотал Твисп. - И одна из них разбила тебе сердце?
      Молодой человек сердито засопел, даже развернулся было, чтобы уйти, но передумал.
      - Старец, вас не проведешь! - И вдруг рассмеялся. - Я что, прозрачный?
      Твисп развел руками.
      - Твое поведение говорит само за себя. Я сам через это прошел. Подумай, тридцать лет уже минуло, а она до сих пор мне снится.
      Он не стал продолжать. Ему было важнее дать выговориться Калебу.
      Молодой человек уселся на край пруда, спустил ноги в воду и погладил босой ступней потянувшийся к нему стебель.
      - Когда я путешествовал по келпопути, по стеблю моего отца, я видел тебя его глазами. Ты был ласков с ним и строг, ты был добр и позволял ему слишком много говорить. - Калеб опять рассмеялся. - Я знаю, он был хорошим человеком. И ты тоже хороший человек. И я хочу стать хорошим человеком. Но... - он медленно покачал головой, - но я - это я. Я другой. И моя жизнь не похожа на вашу.
      Он соскользнул в пруд и закачался на большой плети, как в гамаке; над поверхностью воды остались лишь голова и грудь. Даже в озарявшем пещеру мерцании красных и синих огоньков келпа Твисп увидел, как изменилось выражение глаз Калеба. В них действительно появилось нечто новое.
      - И в чем же ты другой? Ты дышишь, ешь, опорожняешься...
      - Ты забыл, зачем мы пришли сюда, - резко перебил его Калеб, и в его голосе не было ни капли почтения, присущего юноше, разговаривающему со старшим по возрасту. - Сколько людей погибло сегодня, пытаясь добраться до Флэттери? Далеко они добрались?
      Твисп не ответил, и молодой человек продолжил:
      - Буду откровенен: я уважаю тебя, но требую ответного уважения к себе. И хочу, чтобы ты признавал мое право действовать так, как я считаю нужным. Если это у нас не получится, нам придется снова идти в атаку. И ты это сам прекрасно знаешь.
      Последние слова он произнес сонным голосом, и Твисп понял, что келп уже овладевает им, чтобы отправить в путешествие по закоулкам прошлого. Но старый монах решил помочь юноше направить мысли к тем событиям в недавнем прошлом, что порождали в нем ощущение неудачи и неуверенности в себе.
      - Та женщина не дает тебе заснуть, - тихо произнес Твисп. - Расскажи мне о ней.
      - Хорошо, - согласился Калеб и опустил веки.
      До чего же его глаза походили на отцовские! Такие же серые и такие же не по годам мудрые.
      - Да, она здесь. До того как мы познакомились, она уже успела родить двух мальков. Ее зовут Кита, и она знает о келпе столько же, сколько мы знали прежде, когда были с ним чужими. У нее было немало любовников. Но я был последним. А она навсегда останется для меня последней!
      Последние слова сопровождались таким мучительным стоном, что у Твиспа волосы встали дыбом. Калеб в отчаянии с размаху ударил кулаками по воде, но келп лишь обхватил его поплотнее и стал укачивать, успокаивая.
      - Старец, - прошептал, дергая Твиспа за рукав, Моуз. - Вы видели его глаза?
      Старый монах кивнул, но, прежде чем он успел ответить, келп замигал огоньками с такой скоростью и так ярко, что Твисп опешил - никогда в жизни он не видел ничего подобного. Это было похоже на пронизываемое множеством радуг северное сияние, вобравшее в себя все возможные оттенки цвета воды, скал и воздуха. Моуз в испуге отшатнулся, но Твисп удержал его за руку.
      - Старые друзья, - прошептал он. - Они рады наконец встретиться вновь.
      Все дело было в наследственности Калеба: его мать, Скади Ванг, и ее мать были первыми людьми, вступившими в контакт с вновь проснувшимся разумом того, кого люди называли келпом, а сам келп - Аваатой.
      Когда Твисп впервые встретил Скади, она была еще очень молоденькой смуглолицей девушкой, терпеливо продолжавшей работу своей матери по возрождению келпа. По ее собственному выражению, она "вычисляла волны", и ее исследования поспособствовали созданию служб Текущего контроля, который уже при Флэттери переименовали в Контроль над течениями. Благодаря ее деятельности были спасены тысячи островитян, и в навигационной науке Пандоры свершился переворот.
      Келп любил Скади - об этом он сам рассказывал Твиспу задолго до рождения Калеба. И когда Флэттери начал обрезать водоросли, Скади, тогда владевшая "Мерман Меркантил", прекратила с ним все деловые отношения. А три дня спустя оба родителя Калеба были убиты.
      И сейчас, когда Калеб лежал перед Твиспом на плети келпа, лицо юноши неуловимо изменилось - на нем словно проступили черты его матери. Даже волосы и кожа казались темнее, чем обычно. Келп бережно держал его на своей огромной зеленой ладони. А вокруг в безмолвной симфонии мерцали огоньки. Старый монах внезапно вспомнил, как Скади опустила руки в воду и взмолилась: "Помоги нам!" - и келп помог. Он спас их, и это навсегда изменило жизнь Твиспа. И не только его.
      После смерти Скади вошла в историю Пандоры, и в ее честь было воздвигнуто множество памятников. Когда одно из последних землетрясений почти полностью разрушило старый подводный корпус Контроля, изображавшая Скади статуя была найдена целой и невредимой - ее укрыл стеблями ближайший келп. Но то, что келп узнал Скади, привело Флэттери в ярость, и он начал планомерную вендетту, не прекращавшуюся по сей день.
      Старик смотрел, с какой нежностью келп обнимает юношу и баюкает его, словно в колыбели.
      - Твисп! - позвал его Калеб. - Так вот что собиралась сделать моя мама? Она хотела полностью перекрыть все поставки фирмам Флэттери и довести его до полного банкротства. Я уже много лет пытался докопаться до причин ее смерти, но тщетно. И вот сегодня я узнал... - Он всхлипнул и заплакал навзрыд, но продолжал говорить, хотя Твисп с трудом разбирал его слова: - И у нее получилось бы, обязательно получилось бы... Но теперь он захапал все... практически все... И нет способа каким-нибудь... каким-нибудь чудом связаться сразу со всеми людьми планеты... чтобы они перекрыли ему кислород, но для этого необходимо... необходимо какое-нибудь небесное знамение... вмешательство Господа...
      Его голос пресекся, и теперь из пруда доносились лишь судорожные всхлипывания, и ритм мерцания огоньков полностью им соответствовал.
      При возрастании количества
      переменных аксиоматика не изменяется.
      Учебник алгебры для второго
      курса
      Беатрис обожала состояние свободного падения.. Она прикрыла глаза и представила себе, что лежит, раскинувшись на одной из тех мягчайших органических кроватей, что выращивали древние островитяне. И больше всего ей сейчас хотелось оказаться в такой вот кровати вместе с Маком, но только в каком-нибудь другом мире и под другой звездой. Но даже такая кровать не может обеспечить прелести состояния невесомости.
      Макинтош мягко подтолкнул Беатрис, и они плавно влетели в Паутинку так назывался релаксационный зал, устроенный прямо в тубусе оси орбиты. Еще его называли приватным парком, так как это было любимое место отдыха всего персонала станции. Кто-то использовал его для медитации, кто-то - для послеобеденного сна, а некоторые влюбленные парочки - для интимных встреч. Все пространство цилиндрического зала было иссечено перекрещивающимися под разными углами белыми канатами, разделявшими его на разновеликие комнатки и совсем крошечные гнездышки. Часть секций была оборудована голопроекторами, превращавшими всю Паутинку в калейдоскоп фантастических миров, надежно изолирующих любого посетителя от всех его тревог и забот. Беатрис уже бывала здесь и потому, не желая отрываться от собственных грез, плыла, все еще прикрыв веки.
      - На сей раз акклиматизация длится дольше, чем обычно, - объяснила она Маку. - Мне ужасно не хочется открывать глаза.
      - После того, что тебе пришлось испытать сегодня, меня это не удивляет. Мне тоже, честно говоря, не хочется.
      Беатрис услышала, как щелкают под его пальцами кнопки прикрепленного к поясу передатчика, и кожей лица и рук ощутила пульсирующее тепло от замерцавших в завораживающем ритме разнонаправленных цветных прожекторов.
      - Итак, мы сейчас с тобой в Ангел-порте, в последнем заповеднике островитян, о котором ты так много слышала. Правда, здесь тепло?
      Да, ее щеки нежно погладил порыв теплого ветерка. И она представила себя лежащей на пляже в Ангел-порте с мокрыми от купания волосами и лениво потягивающей ледяной коктейль. А рядышком дожидается блюдо с сочными кусочками манго и папайи. Но сюда, на орбиту, не долетал шум прибоя, и ощутить всем телом упругую, веселую ярость волн тоже не было никакой возможности...
      Беатрис открыла глаза. Она стояла на пустынном пляже. Вдали, у самого горизонта, высились заросшие кустарником скалы, а с другой стороны неподалеку стояло несколько симпатичных хижин, где можно было понежиться в тени после загорания. Голопроекторы давали практически панорамный обзор: куда ни повернись, они транслировали изображение как бы глазами зрителя.
      Иллюзия была отработана до мельчайших деталей - вплоть до их собственных следов на песке, ведущих от мокрой полоски прибоя; вплоть до пенистого следа якобы привезшего их сюда корабля, но уже успевшего скрыться за ближайшим мысом. А с одного из утесов уже градом сыпались тюлени, собравшиеся полакомиться одуревшей от шума судовых моторов рыбой.
      - Нам нужно хоть несколько минут побыть только вдвоем, - сказал Мак. Правда, для того чтобы обезвредить всю эту нечисть, понадобится больше, чем несколько минут. Я не зря так придирчиво отбирал ребят в свой экипаж - у меня исключительно сильная команда. Так что теперь, когда поднята тревога, у этого Бруда нет ни малейшего шанса.
      Придерживаясь за петлю на поясе Беатрис, он вместе с ней медленно поворачивался в фокусе голопроекции.
      - Никто не знает, кто такие эти Тени, - вдруг сменил он тему разговора. - А ты, случаем, не знаешь?
      - Я... Нет, не знаю.
      - А все потому, что на самом деле их не существует. Спроси у каждого по отдельности и узнаешь, что они не устраивают митингов, не шлют друг другу сообщений и вообще не поддерживают никаких контактов между собой. Просто однажды что-то ломается, отчего-то перекрывается келпопровод или происходит еще какая-нибудь авария. Но важен результат - пострадавшим всегда оказывается Флэттери. Например, часть его грузов просто исчезает по пути к порту назначения...
      - Именно это я и хотела бы узнать. Кто именно делает все это, откуда он знает, где и когда нужно действовать, и как у него это получается.
      Макинтош прижал Беатрис к себе, и они плавно поплыли по спирали. Видение заповедного пляжа перемещалось вместе с ними, чтобы сберечь их психику от дезориентационного стресса.
      "Вот здесь, наверху, и есть его настоящий дом", - подумала Беатрис.
      И вдруг поняла, что понятие "наверху" имеет теперь для нее совсем иной смысл, нежели всего пару лет назад.
      - Они называют это "бросить бутылку". Ты швыряешь что-нибудь в море, а дальше уж - как повезет. Но если ты умеешь контролировать течения или хотя бы часть из них, то результат предсказать намного легче. Тени - это не организация. Это все те, кто использует выпавший шанс, чтобы хоть как-нибудь насолить Флэттери. Ну, к примеру, удалось изменить курс грузовика с генераторами водорода - и ладно. Теперь иди по своим делам и больше никогда так не делай, чтобы тебя не вычислили. А кто-то другой засечет заблудившийся транспорт и направит его еще чуть иначе, и... оглянуться не успеешь, как он уже причаливает в нелегальном поселении пионеров.
      Иллюстрируя свои слова, Мак указательным пальцем выписал в воздухе прихотливую кривую и ткнул им в ладонь другой руки, тут же мгновенно сжавшейся в кулак.
      - Поставки. Все дело в них. Флэттери теряет, а люди подбирают. И никаких Теней. - Он улыбнулся и подмигнул. - Гениально. И каждый может принять участие. Играют все!
      - Да, но...
      И тут Беатрис вспомнила о Бене.
      "Интересно, а как долго Бен играл в эти игры?.."
      - Заваатане, Рико и Бен... - Мак помедлил, подбирая слова, - они вовсе не хотят смерти Флэттери. Их цель - выжить его отсюда. Даже после всего, что он натворил, они не хотят его убивать только потому, что он тоже человек. Можешь себе такое представить? А ты хоть раз задумывалась, насколько сильно вы, пандорцы, уже отличаетесь от нас?
      - Наши враги на Пандоре всегда вели себя более жестоко по отношению к нам, чем мы к ним, - ответила Беатрис. - Только келп составляет исключение. Но и он убивает людей год за годом.
      - А кто заварил всю кашу? Кто сжигал его и подстригал?
      Она вновь прикрыла глаза, и внезапно у нее пресеклось дыхание.
      - Что с тобой?
      Беатрис медленно вдохнула.
      - Не знаю. Я вдруг поняла, что весь этот чудесный пейзаж не более чем сфабрикованная людьми фикция. Это не реальность... Но люди все равно верят нам. И устраивают в горах склады оружия и разводят там сады. Но я предпочитала не видеть тех, кто бежит в поисках укрытия.
      Мак привлек ее к себе и наконец-то поцеловал. И не просто чмокнул в щечку, а надолго приник губами к ее губам - именно этого она и ждала с момента их прилета. И именно это было ей нужно, чтобы вернуться в реальный мир.
      - Я тоже попыталась сделать хоть что-то, но... - она запнулась, похоже, я неудачно выбрала место. Столько людей убито.
      - Да, - кивнул Мак, - я тоже пытался кое-что делать. Он погладил кончиками пальцев ее губы.
      - Ты не скоро сладишь со своими нервами, и сама это понимаешь. А через несколько минут нам нужно вернуться из мира иллюзий и покончить с капитаном Брудом. Что бы он там ни придумал, его люди уже продемонстрировали, насколько они слабы в наших условиях. А потом подумаем, чем мы можем помочь твоим друзьям внизу.
      - А вдруг их уже... нет в живых?
      - Нет, не думаю.
      - Откуда ты знаешь?
      - Мне келп сказал.
      Должно быть, на лице Беатрис отразилось столь неприкрытое изумление, что Мак рассмеялся.
      - Уж кому, как не тебе, знать, насколько сильно я заинтересовался келпом. Но с тех пор как Флэттери посадил меня на Контроль, у меня появилась возможность немного поэкспериментировать. И результаты превзошли все мои ожидания.
      Он снова поцеловал ее и стал рассказывать об изобретенной им системе келпосвязи и попытках объединить весь келп.
      - И каким же богом окажется для людей келп? - продолжал он. Милосердным? Мстительным?
      - Сейчас у нас есть более насущные вопросы, - перебила Беатрис. - Бруд не дурак. И я больше ни о чем не могу думать, пока его не... не нейтрализуют.
      Мак изменил направление, и они устремились к небу - изумительному синему небу в облачках, простиравшемуся во все стороны и скрывавшему мягкую посадочную сетку у выхода из Паутинки.
      - Лично меня гораздо больше беспокоит Флэттери, - произнес Мак, когда свободное падение завершилось. - Он сейчас так разогнался, что сокрушит все стоящее на его пути.
      - Но ведь он же капеллан-психиатр! Его учили милосердию.
      - Его учили примиряться с неизбежностью и следить, чтобы мы примирились тоже. Это факты. А вся романтическая болтовня лишь для прикрытия. Он был запрограммирован на то, чтобы не дать нам выпустить искусственного монстра во вселенную.
      - Но если все это так, как объяснить его нынешнее поведение?
      - Очень просто. - Мак широко улыбнулся, и от его глаз разбежались лучики морщинок. - Ты читала в "Истории", что Флэттери № 5 так и не нажал кнопку, что взорвала бы Корабль. Тот Флэттери был намного симпатичнее нынешнего. Все дело в программе, которая заставляет его предпринимать различные шаги и управляет им.