- Есть предел оскорблениям, которые я могу от тебя вынести, - проговорила Шванги.
      - И есть предел тому, сколько предательства может терпеть Тараза, сказала Лусилла.
      - Если мы получим еще одного Пола Атридеса, или. Боже упаси, еще одного Тирана, это будет работа Таразы, - прошипела Шванги. - Передай ей, что я так сказала.
      Лусилла встала.
      - Ты можешь точно также узнать, что Тараза оставила полностью на мое усмотрение количество меланжа в рационе нашего гхолы. Я уже начала увеличивать ему долю спайса.
      Шванги обоими кулаками бухнула по столу.
      - Чтоб вас всех! Вы нас еще погубите!
      Секрет Тлейлакса, должно быть, в их сперме. Наши анализы удостоверяют, что их сперма не передает напрямую генетические коды. Случаются провалы. Каждый тлейлаксанец, которого мы обследовали, прятал от нас свое внутреннее "Я". Естественно, они неуязвимы для И китайского Тестирования! Секретность на глубочайших уровнях, таковы их главные щит и меч.
      Анализы Боне Джессерит. Код архива: ВТ ХХ 44I
      На четвертый год пребывания Шиэны в священном убежище жречества от тамошних шпионов Бене Джессерит утром поступило донесение, вызвавшее особый интерес орденских наблюдательниц на Ракисе.
      - Она была на крыше, ты говоришь? - спросила Мать Настоятельница Ракианского Оплота.
      Эта Настоятельница Тамалан раньше служила на Гамму и знала лучше подавляющего большинства, на что Орден здесь рассчитывает. Доклады шпионов прервали завтрак Тамалан, состоявший из цитрусового конферита, сдобренного меланжем. Посланница непринужденно стояла пред столом, пока Тамалан доедала и перечитывала доклад.
      - Да, на крыше. Преподобная Мать, - сказала посланница.
      Тамалан взглянула на Кипуну, посланницу. Кипуна - уроженка Ракиса была специально подготовлена для деликатной работы на своей родной планете. Проглотив конферит, Тамалан спросила:
      - "Привезите их назад!" Это ее точные слова?
      Кипуна коротко кивнула, она поняла вопрос. Были ли слова Шиэны по существу приказом?
      Тамалан опять вернулась к отчету, в поисках тонких красноречивых деталей. Она была рада, что Вестницей была избрана Кипуна. Тамалан уважала способности этой ракианки. У Кипуны были мягкие округленные черты и легкие, как пух, волосы, довольно обычные для жреческого сословия Ракиса, но мозги под этими волосами были совсем не похожи на пушинки.
      - Шиэна была недовольна, - сказала Кипуна. - Топтер пролетел совсем близко от крыши, и она совершенно ясно увидела двух заключенных в наручниках. Она поняла, что их везут на смерть в пустыню.
      Тамалан положила отчет и улыбнулась.
      - Итак, она распорядилась, чтобы заключенных привезли назад, к ней. Я нахожу ее выбор слов прекрасным.
      - "Привезите их назад", - спросила Кипуна. - Это кажется самым обычным приказом, что ж тут прекрасного.
      Тамалан восхитилась, насколько открыто эта послушница высказывает свой интерес. Кипуна никогда не упускала случая побольше узнать, как работает мысль настоящей Преподобной Матери.
      - Не это в ее поведении меня заинтересовало, - сказала Тамалан. Она наклонилась к отчету и прочла вслух. - "Вы слуги Шайтана, а не слуги слуг", - Тамалан взглянула на Кипуну. - Ты ведь слышала все сама?
      - Да, Преподобная Мать. Мы рассудили: важно, чтобы я доложила тебе об этом лично, на случай, если у тебя возникнут другие вопросы.
      - Она продолжает называть его Шайтаном, - сказала Тамалан. - Как же это должно уязвить их! Конечно, сам Тиран сказал: "Меня Шайтаном будут называть."
      - Я видела отчеты из хранилища, обнаруженного в Дар-эсБалате, - сказала Кипуна.
      - Два заключенных были доставлены к ней? Бег задержан? - спросила Тамалан.
      - Сразу же, как только послание было передано на топтер, Преподобная Мать. Они вернулись за несколько минут.
      - Значит, за ней все это время наблюдали и слышали ее слова. Хорошо. Шиэна никак не дала понять, что знает этих заключенных? Не было между ними какого-нибудь обмена знаками?
      - Я уверена, они были не знакомы, Преподобная Мать. Два обычных представителя низшего сословия, довольно грязные и бедно одетые. От них пахло грязью пригородных трущоб.
      - Шиэна распорядилась, чтобы с них сняли наручники, а затем обратилась к этой немытой паре. И теперь ее точные слова; что она сказала?
      - "Вы - мой народ".
      - Чудесно, чудесно, - сказала Тамалан. - Затем Шиэна распорядилась, чтобы этих двоих вымыли и выдали им новые одежды, а затем освободили. Расскажи мне своими собственными словами, что произошло потом.
      - Она вызвала Туека, который явился вместе со своими тремя советниками-помощниками. Это было... Почти что спор.
      - Войди в мнемотранс, пожалуйста, - попросила Тамалан. - Проиграй передо мной весь разговор.
      Кипуна закрыла глаза и погрузилась с мнемотранс. Затем она заговорила:
      - Шиэна: "Мне не нравится, когда людей скармливают Шайтану". Советник Старое: "Мы приносим жертву Шаи-Хулуду". Шиэна "Шайтан!" Шиэна топает ногой в гневе. Туек: Довольно, Старое. С меня довольно этих сектантских разногласий". Шиэна: "Когда вы усвоите?" Старое пытается заговорить, но грозный взгляд Туека заставляет его замолчать. Туек говорит: "Мы усвоили. Святое Дитя". Шиэна говорит: "Я хочу".
      - Достаточно, - сказала Тамалан.
      Послушница молча открыла глаза и осталась ждать.
      Вскоре Тамалан проговорила:
      - Возвращайся на свой пост, Кипуна. Ты и в самом деле очень хорошо справилась.
      - Благодарю, Преподобная Мать.
      - Среди жрецов будет просто паника, - сказала Тамалан. - Пожелание Шиэны - для них приказ, потому что Туек в нее верит. Они перестанут использовать червей, как инструмент кары.
      - Два заключенных, - заметила Кипуна.
      - Да, очень наблюдательно с твоей стороны, эти двою расскажут, что с ними произошло. Эта история будет искажена. Люди станут говорить, что Шиэна защищает их от жрецов.
      - Разве не именно так она поступает. Преподобная Мать?
      - Нет, но ты только поду май, какой выбор встает перед жрецами. Они должны будут шире прибегать к альтернативным видам кар - бичеванию и конфискациям. В то время, как страх перед Шайтаном ослабеет из-за Шиэны, страх перед жрецами будет возрастать.
      Не прошло и двух месяцев, как в докладах Тамалан на Дом Соборов появилось подтверждение этих слов.
      "Урезание рационов, особенно урезание водного рациона, стали преобладающим видом наказания", - докладывала Тамалан. - "Управляемые слухи достигали самых отдаленных местечек на Ракисе и скоро со всей определенностью достигнут и многих других планет".
      Тамалан сосредоточенно размышляла, какие выводы последуют из ее отчетов. Его увидит множество глаз, включая и глаза не сочувствующих Таразе. Любая Преподобная Мать способна будет живо представить, что происходит на Ракисе. Многие на Ракисе видели приезд Шиэны на диком черве из пустыни. Жрецы с самого начала повели себя неправильно, создавая завесу секретности вокруг Шиэны. Неудовлетворенное любопытство порождало собственные ответы. Догадки часто опасней, чем факты.
      В предыдущих донесениях сообщалось о детях, которых приводили играть с Шиэной. Сильно искаженные, рассказы этих детей распространялись и обрастали новыми искажениями, и, соответственно, в таком виде передавались на Дом Соборов. Двое заключенных, вернувшихся на улицы в новой роскошной одежде, только способствовали разрастанию мифа. Бене Джессерит, мастерицы мифологии, обладали на Ракисе готовой силой, оставалось ее только развить и направить.
      - Мы вскормили в населении веру в исполнение желаний, - докладывала Тамалан. Перечитывая свой последний доклад, она подумала о фразах, бенеджессеритских по самой своей сути.
      - Шиэна - именно та, кого мы так долго ожидали.
      Это было достаточно простое заявление, для того, чтобы его значение разошлось без неприемлемых искажений.
      - Дитя Шаи-Хулуда идет покарать жрецов!
      Это создавало чуть больше осложнений. Несколько жрецов погибли на темных аллеях в результате народной горячности, что возбудило в ответ новую настороженность корпуса порядка - можно было предсказать несправедливости, которые обрушатся на население.
      Тамалан подумала о жреческой делегации, смятенных советниках Туека, посетивших Шиэну. Семеро, во главе со Стиросом, ворвались к Шиэне, завтракавшей с ребенком с улиц. Ожидая, что что-нибудь подобное обязательно произойдет, Тамалан была подготовлена, и ей доставили секретную запись этого инцидента. Было слышно каждое слово, видно каждое выражение лица, все мысли как на ладони для тренированных глаз Преподобной Матери.
      - Мы жертвуем Шаи-Хулуду! - ратовал Старое.
      - Туек велел вам не спорить со мной об этом, - ответила Шиэна.
      Как же заулыбались жрицы, когда она так осадила Стироса и других жрецов?
      - Но Шаи-Хулуд... - заикнулся Стирос.
      - Шайтан! - поправила его Шиэна, в выражении ее лица легко читалось: "Неужели эти глупые жрецы ничего не поняли?"
      - Мы всегда думали...
      - Вы были неправы!! - Шиэна топнула ногой.
      Стирос сыграл, будто ему необходимо, чтобы она его просветила:
      - Следует ли нам верить, что Шаи-Хулуд, Разделенный Бог, является также и Шайтаном?
      "До чего же он законченный дурак, - подумала Тамалан. - Даже едва сложившаяся девочка может его побить, что Шиэна весьма успешно и проделала".
      - Всякий уличный ребенок это знает, едва научится ходить! - назидательно проговорила Шиэна.
      - Откуда ты знаешь, как думают уличные дети? - хитро осведомился Стирос.
      - Ты - Зло, раз во мне сомневаешься! - обвинила Шиэна.
      Это был ответ, которым она научилась часто пользоваться, зная, что все дойдет до Туека и вызовет тревогу.
      Стирос тоже слишком хорошо это знал. Он подождал с опущенным взором, пока Шиэна, говоря терпеливо, будто рассказывая старую басенку ребенку, объясняла ему, что либо Бог, либо дьявол, либо оба вместе могут обитать в черве пустыни. Людям остается это только принять. Не людям дано решать такие вещи.
      За подобную ересь Стирос ссылал людей в пустыню. Его лицо (так тщательно записанное для аналитиков Бене Джессерит) явно выражало: "Такие дикие мысли всегда возникают в самых отбросах ракианского общества". Но теперь! Он вынужден был примириться с настояниями Туека, что Шиэна вещает правду, как Евангелие!
      Проглядывая запись, Тамалан подумала, что каша заваривается именно как надо. Это она и доложила на Дом Соборов. Стироса терзают сомнения. Сомнения всюду, кроме преданного Шиэне народа. Близкие к Туеку шпионы докладывали, что даже он начал сомневаться в правильности своего решения "перевести" историка Дроминда в пустыню.
      - Не был ли Дроминд прав, сомневаясь в ней? - вопрошал Туек окружавших его.
      - Невозможно - отвечали льстецы.
      Что еще могли они сказать? Верховный Жрец никак не может ошибаться в таких решениях. Господь этого не позволит. Шиэна, однако же, явно сбила его с толку. Она ниспровергала в жестокое преддверие ада воззрения многих предыдущих Верховных Жрецов. Со всех сторон требовалось новое истолкование.
      Стирос продолжал наседать на Туека.
      - Что мы на самом деле о ней знаем?
      Тамалан получила доклад о последнем таком столкновении. Стирос и Туек наедине проспорили глубоко за полночь, считая себя (напрасно) в одиночестве в апартаментах Туека, комфортабельно устроившись в редких голубых песьих креслах со сдобренными меланжем конфетами под рукой. Голографическая запись этой встречи, имевшаяся у Тамалан, показывала единственный желтый глоуглоб, блуждавший на своих суспензорах, совсем близко над этой парой, свет приглушен, чтобы не резать уставшие глаза.
      - Может быть, в тот первый раз, когда мы оставили ее в пустыне с тампером, испытание было некачественным, - сказал Стирос.
      Это был хитрый ход. Туек был известен своей простоватостью.
      - Некачественный? Что только ты имеешь в виду?
      - Возможно, Бог желал бы, чтобы мы провели другие испытания.
      - Ты сам видел! Множество раз в пустыне она разговаривала с Богом!
      - Да! - Стирос чуть не подпрыгнул. Он явно рассчитывал именно на такой ответ. - Если она способна стоять невредимой в присутствии Бога, то может быть, она может научить других этому.
      - Ты знаешь, что она гневается, когда мы это предлагаем.
      - Может быть, мы не так подходили к этой проблеме?
      - Стирос! Что, если девочка права? Мы служим Разделенному Богу. Я думал об этом долго и серьезно. С чего бы Богу разделяться? Разве это не наивысшее испытание Бога?
      Стироса явно раздражало, что Туек вошел в колею как раз тех умствований, которых партия Стироса и боялась. Он постарался отвлечь Верховного Жреца на другую тему, но Туека нелегко было сдвинуть, если он садился на любимого конька свой метафизики.
      - Наивысшее испытание, - настаивал Туек. - Видеть доброе во зле и злое в добром.
      Выражение лица Стироса можно было описать только как глубочайший ужас. Туек - Верховный Помазанник Божий. Ни одному жрецу не дозволено сомневаться в этом! Выступи Туек открыто с такой концепцией - и может произойти то, что потрясает самые основы жреческой власти! Стирос явно задавался сейчас вопросом, не подошло ли время ПЕРЕВЕСТИ Верховного Жреца?
      - Я никогда не предполагал, что смогу обсуждать столь глубокие идеи с моим Верховным Жрецом, - сказал Стирос. - Но, может быть, я могу выдвинуть предложение, способное разрешить многие сомнения.
      - Тогда выдвинь, - сказал Туек.
      - В ее одеяниях можно было бы спрятать незаметные устройства, - так, чтобы мы могли ее слушать, когда она разговаривает с...
      - По-твоему, Бог не узнает, что мы делаем?
      - Такая мысль никогда не приходила мне в голову!
      - Я не прикажу отвести ее в пустыню, - сказал Туек.
      - Но если ей самой вздумается туда отправиться? - Стирос напустил на себя самое вкрадчивое выражение. - Она делала это много раз.
      - Но не последнее время. Она словно потеряла необходимость советоваться с Богом.
      - Разве мы не можем предложить ей? - спросил Стирос.
      - Например?
      - "Шиэна, когда ты наконец опять поговоришь со своим Отцом? Ты не жаждешь еще раз предстать пред Его очами?"
      - Это больше звучит как понукание, чем как предложение.
      - Я только предполагаю, чтобы...
      - Святое Дитя не простушка! Она разговаривает с Богом, Стирос. Бог может нас жестоко покарать за такую дерзость.
      - Разве Бог не послал ее сюда, чтобы мы ее изучали? - спросил Стирос.
      По мнению Туека, это было слишком близко к ереси Дроминда.
      Он метнул на Стироса убийственный взгляд.
      - Я имею в виду, - сказал Стирос, - что Господом наверняка предначертано, чтобы мы учились от нее.
      Туек сам говорил это множество раз, никогда не слышав в собственных словах курьезного эха слов Дроминда.
      - Ее нельзя понукать и испытывать, - сказал Туек.
      - Боже, упаси! - сказал Стирос. - Я буду сама святая осторожность. И все, что я узнаю от Святого Ребенка, будет немедленно тебе доложено.
      Туек просто кивнул. У него были свои возможности всегда быть уверенным, что Стирос ему не лжет.
      Последующие коварные подначки и испытания немедленно докладывались на Дом Соборов через Тамалан и ее подчиненных.
      - Шиэна выглядит задумчивой, - докладывала Тамалан.
      Среди Преподобных Матерей на Ракисе и тех, кому это докладывалось, задумчивый вид Шиэны имел объяснение. Происхождение девочки было вычислено давным-давно. Колкие намеки Стироса заставляли девочку страдать ностальгией. Шиэна хранила мудрое молчание, но явно много думала о своей жизни в деревушке первопроходцев. Несмотря на все страхи и опасности, для нее то время было явно счастливым. Она припоминала смех, угадывание погоды по установке места в песке, охоту за скорпионами в трещинах, деревенские хижины, вынюхивание спайсовых выбросов. Из одних лишь повторяющихся путешествий Шиэны в определенную область пустыни Орден верно вычислил, где находилась ее сгинувшая деревня, и что с ней произошло. Шиэна часто глядела на одну из старых карт Туека на стене своих апартаментов.
      Как и ожидала Тамалан, однажды утром Шиэна ткнула пальцем в то место на стенной карте, которое постоянно привлекало ее внимание.
      - Отвезите меня туда, - распорядилась Шиэна своим прислужницам.
      Был вызван топтер.
      Жрецы оживленно слушали в кружившем высоко над пустыней топтере, как Шиэна вновь призвала из песков свою судьбу. Тамалан и ее советницы, настроенные на волну приема жрецов, наблюдали с неменьшей живостью.
      Даже самого отдаленного напоминания о деревушке не сохранилось в покрытой дюнами пустыне, где Шиэна приказала себя высадить. Однако на этот раз она использовала тампер. Еще одно из ехидных предложений Стироса, сопровождаемое тщательными инструкциями о том, как использовать древнее средство вызова Разделенного Бога".
      Пришел червь.
      Тамалан, наблюдавшая по собственному каналу, подумала, что червь этот - средних размеров. "Примерно пятидесяти метров в длину", - прикинула Тамалан. Шиэна стояла всего лишь в трех метрах от его распахнутой пасти. Наблюдателям были ясно видны всполохи пламени из внутренних топок червя.
      - Скажешь ты мне, зачем ты это сделал? - осведомилась Шиэна.
      Она не отпрянула от жаркого дыхания червя. Песок поскрипывал под чудовищем, но она ничем не показывала, что слышит это.
      - Ответь мне! - приказала Шиэна.
      Червь ничего ей вслух не ответил, но Шиэна, как будто прислушивалась, склонила голову набок.
      - Тогда ступай, откуда пришел, - сказала Шиэна, взмахом руки отсылая червя.
      Червь покорно развернулся и ушел в глубь песков.
      Целыми днями, пока Орден с великим весельем наблюдал за ними, жрецы обсуждали эту короткую беседу. Шиэну спрашивать нельзя, иначе она узнает, что ее подслушивали. Как и прежде, она отказывалась обсуждать что-либо, связанное с посещением пустыни.
      Стирос продолжал свои коварные происки. И результат был именно таков, какого ожидал Орден: без всякого предупреждения Шиэна могла однажды проснуться и заявить:
      - Сегодня я отправляюсь в пустыню.
      Порой она использовала тампер, порой танцем призывала червя. Из песков, далеко за видимостью из Кина или другого населенного места, к ней приходили черви. Шиэна в одиночестве стояла перед червем, разговаривала с ним, пока другие слушали. Тамалан находила отчеты, проходившие через ее руки перед отправкой на Дом Соборов, восхитительными.
      - Мне бы следовало тебя ненавидеть!
      Какое же смятение это вызывало среди жрецов! Туек хотел затеять открытую дискуссию: "Следует ли нам всем ненавидеть Разделенного Бога и в то же время любить его?"
      Стиросу кое-как удалось не допустить этого, ссылаясь на то, что пожелания Бога не были высказаны ясно.
      Одного из своих гигантских посетителей Шиэна спросила:
      - Позволишь ли ты мне опять проехаться на тебе?
      Когда она приблизилась к червю, тот подался назад и не позволил ей взобраться на себя.
      В другой раз она спросила:
      - Должна ли я оставаться со жрецами?
      Этому червю она задавала множество вопросов и среди них:
      - Куда деваются люди, когда ты их проглатываешь?
      - Почему люди лживы со мной?
      - Следует ли мне карать плохих жрецов?
      Тамалан рассмеялась при последнем вопросе, подумав, какое смятение он вызовет среди людей Туека. Ее шпионы должным образом доложили об испуге и унынии среди жрецов.
      - Как он ей отвечает? - спрашивал Туек. - Кто-нибудь слышал ответ Бога?
      - Может быть он говорит ей прямо в душу, - осмелился заметить советник.
      - Вот оно! - Туек ухватился за это предложение. - Мы должны спросить ее, что Бог велит ей делать.
      Но Шиэна не давала втянуть себя в подобные обсуждения.
      - Она отлично оценивает свои силы, - докладывала Тамалан. - Она не собирается слишком часто бывать в пустыне, несмотря на подстрекательства Стироса. Как мы и могли ожидать, притяжение ослабело. Страх и восторг будут нести ее как раз до того, как это потускнеет. Она, однако, обучилась и эффективному приказанию: "Убирайся прочь"!
      Орден отметил это, как важное достижение - раз даже Разделенный Бог подчиняется, то никакой жрец или жрица не будут сомневаться в ее праве на такое приказание.
      - Жрецы строят башни в пустыне, - докладывала Тамалан. - Они хотят больше безопасных мест, из которых могли бы наблюдать за Шиэной, когда она в пустыне.
      Орден предвидел такое развитие событий и даже сам несколько подстрекнул к тому, чему следовало произойти. У каждой башни были свои собственные ветроловушки, штат обслуги, водяной барьер, сады и другие элементы цивилизации. Каждая была небольшой общиной, распространяющей населенные области Ракиса дальше и дальше в царство червя.
      Деревушки первопроходцев перестали быть необходимостью, и заслуга этого приписывалась Шиэне.
      - Она - НАША жрица, - говорили в народе.
      Туек и его советники балансировали на кончике иглы:
      ШАЙТАН и Шаи-Хулуд в одном теле?
      Стирос жил в ежедневном страхе, что Туек открыто такое провозгласит. Советчики Стироса, после всех дискуссий отвергли предложение, что Туека следует ПЕРЕВЕСТИ. Другое предложение - чтобы со Жрицей Шиэной произошел несчастный случай - было встречено всеми с ужасом, и даже Стирос счел слишком рискованным.
      - Даже если мы устраним эту занозу, Бог может нас подвергнуть более жестокому вторжению, - сказал он. И предостерег:
      - Самые старые книги говорят, что нас поведет малое дитя.
      Стирос совсем недавно оказался среди тех, кто взирал на Шиэну как на нечто, не совсем смертное. Не только Каниа, но и другие окружающие заметили, что стали ее любить - она была так простодушна, так жизнерадостна и отзывчива.
      Многие наблюдали, что всевозраставшая привязанность к Шиэне распространяется даже на Туека.
      Для людей, затронутых этой силой, у Ордена было твердое определение. Боне Джессерит дал ярлык этому древнему эффекту - "распространяющееся поклонение". Тамалан докладывала о глубинных переменах, распространявшихся по Ракису по мере того, как люди на всей планете начинали молиться Шиэне вместо Шайтана или даже Шаи-Хулуда.
      - Они видят, что Шиэна стоит за самых слабых, - докладывала Тамалан. - Все это знакомый образец, все идет, как положено. Когда вы пришлете гхолу?
      Внешняя поверхность надувного шара всегда больше центра этой треклятой штуковины! Вот в чем самая суть Рассеяния!
      Ответ Бене Джессерит на предложение икшианцев о засылке новых разведывательных отрядов к Затерянным
      Один из самых быстрых лайтеров Ордена доставил Майлза Тега на транспорт Союза, зависший на орбите Гамму. Ему было не по душе покидать Оплот в такой момент, но он ясно видел, насколько это важно. У него было и внутреннее предчувствие, что ждет его в этой вылазке. За три столетия своего жизненного опыта Тег научился доверять своему внутреннему чутью. Дела на Гамму складывались не очень-то хорошо. Каждый патруль, каждый доклад сенсоров дальнего слежения, сообщения шпионов Патрина из городов - все подогревало беспокойство Тега.
      Выкладки ментата Тега делали для него ощутимым движение сил внутри и вокруг Оплота. Его подопечный - гхола - под угрозой. Однако приказ явиться на борт транспорта Союза, будучи готовым к применению силы, исходил от самой Таразы - шифр-индикатор ее личности на посланиях не оставляли места для сомнений.
      На лайтере, уносящем его вверх, Тег приготовился к бою. Все приготовления, которые он мог сделать, сделаны. Лусилла предупреждена. Он испытывал доверие к Лусилле. Шванги - другое дело. Тег был намерен обсудить с Таразой - некоторые существенные переделки в Оплоте Гамму, но прежде, однако, ему надо выиграть очередную битву. Тег не имел ни малейших сомнений о готовящейся серьезной схватке.
      Когда его лайтер вошел в погрузочный отсек, Тег выглянул из иллюминатора и увидел гигантский икшианский символ внутри завитка Союза на темной стороне транспорта: корабль переоборудован Союзом под икшианский механизм, заменявший традиционного Навигатора. Значит, на борту будут икшианские техники, обслуживающие все оборудование. Подлинный навигатор Союза тоже там будет. Союз так и не научился полностью доверять навигаторским машинам, пусть даже переделывал под них свои транспорты.
      Тег ощутил слабый крен, сотрясение при посадке и сделал успокаивающий вдох. Он чувствовал себя в точности, как всегда перед битвой: избавлен от всех лживых фантазий. Лелеять их - поражение. Разговоры часто ни к чему не приводят, и спор разрешается кровью, если только этого так или иначе не предотвратить. Битвы в эти дни редко были массовыми. Но смерть, тем не менее, в них присутствовала. Она представляла более устойчивый вид неудачи. "Если мы не можем мирно уладить наши различия, мы становимся нечеловечными...
      Прислужник, говоривший с явным икшианским акцентом, провел Тега в помещение, где ждала Тараза. Всюду по коридорам и пневмотрубам, через которые он шел к Таразе, Тег различал приметы, подтверждающие секретное предупреждение, посланное Верховной Матерью. Все казалось безмятежным, обыденным - прислужник с должным уважением держался впереди башара.
      - Я был среди офицеров Тирога в битве при Анжу, - сказал сопровождающий, напоминая одну из тех почти состоявшихся битв, которую Тег предотвратил.
      Они подошли к обыкновенному овальному люку в стене обыкновенно-то коридора. Люк открылся, и Тег вошел в белопанельное уютное помещение подвесные кресла, низкие боковые столики, глоуглобы, отлаженные на желтый свет. Люк скользнул, закрываясь позади него с увесистым стуком, оставив охранника в коридоре.
      Послушница Бене Джессерит отодвинула кружевные занавески, открывавшие проход справа от Тега. Она кивнула ему. Его увидели - Тараза уведомлена.
      Тег подавил дрожь в ногах.
      ПРИМЕНЕНИЕ СИЛЫ!
      Он не ошибся в толковании секретного предостережения Таразы. Достаточны ли принятые им меры?
      Справа от него было черное подвесное кресло, длинный стол перед ним и еще одно кресло в конце стола. Тег отошел к той стороне помещения и стал ждать, прислонясь спиной к стене. Он отметил: коричневая пыль Гамму до сих пор на носках его сапог.
      Особенный запах в комнате. Он принюхался, ШИЭР! Вооружались ли Тараза и ее попутчики против икшианской пробы? Тег принял положенную капсулу шиэра перед посадкой на лайтер. Слишком много знаний в его голове, которые могли бы оказаться полезными для врага. Тот факт, что Тараза оставила здесь запах шиэра, имел другое значение: сигнал, что за ними наблюдает некто, от чьего присутствия она не может отделаться.
      Тараза вышла через кружевные занавески. "Усталый у нее вид", - подумал Тег. Для него это было красноречивым сигналом, потому что Сестры способны скрывать утомление до тех пор, пока просто с ног не валятся. Действительно ли она совсем падает с ног - или это еще один жест ради скрытых наблюдателей?
      Помедлив на самом пороге помещения, Тараза внимательно вгляделась в Тега. "Башар словно бы сильно постарел с того времени, когда они в последний раз виделись", - подумала Тараза. Обязанности на Гамму оказали свое действие, но она находила это успокаивающим - значит Тег выполняет свою работу.
      - Твоя быстрая реакция высоко оценена, Майлз, - сказала она.
      "Высоко оценена!" Это их пароль: "За нами наблюдает опасный враг".
      Тег кивнул, а взгляд его проследовал к занавескам, откуда вышла Тараза.
      Тараза улыбнулась и прошла в помещение. Никаких признаков меланжевого цикла в Теге, отметила она. Преклонный возраст Тега всегда вызывал подозрение, что он может прибегать к подстегивающему действию спайса. Ничто в нем не выдавало ни малейшего признака, ДАЖЕ намека на то, что он мог бы быть меланжеманом, хотя даже сильнейшие, чувствуя, что их жизнь подходит к концу, обращались к спайсу. На Теге был его старый мундир башара, но без золотых звезд на плече и воротнике. Это был сигнал, который она распознала. Он как бы говорил: "Помни" как я заслужил это на твоей службе. Я не подвел тебя и в этот раз".
      Глаза, изучавшие ее, были спокойными, даже намека на какое-либо волнение не проскальзывало в них. Весь его вид говорил о внутренней уверенности, он расценивал происходившее сейчас, как одну из вариаций возможного. Он ждал только ее сигнала.
      - Исходная память нашего гхолы должна быть пробуждена при первой же возможности, - сказала она и махнула рукой, чтобы заставить его замолчать, когда он попытался ответить. - Я видела отчеты Лусиллы и знаю, что он слишком молод. Но мы принуждены действовать.
      Она говорила это для наблюдателей, понял он. Следует ли верить ее словам?
      - Я теперь отдаю тебе приказ: пробудить его, - сказала она и изогнула левое запястье - жест подтверждения на их тайном языке.
      Значит, это правда! Тег поглядел на занавески, закрывавшие проход, откуда появилась Тараза. Кто там подслушивает?
      Он включился в решение этой проблемы как ментат. Были пропущенные фрагменты, но они ему не препятствовали. Ментат мог работать и не имея каких-то кусочков, если у него достаточно информации, чтобы выстроить общую модель. Порой достаточно самых общих очертаний - они позволят увидеть скрытую форму. Затем он может использовать недостающие фрагменты, чтобы восстановить все в целом. Ментат редко обладает всеми необходимыми данными, но он натренирован ощущать модель, распознавать системы и ценности. Теперь Тег напомнил себе, что он также совершенно натренирован и в военном смысле: его еще рекрутом тренировали обращаться с оружием, ПРАВИЛЬНО НАЦЕЛИВАТЬ ОРУЖИЕ.
      Тараза сейчас его нацеливает. Его оценка ситуации получила подтверждение.
      - Перед тем, как мы сможем пробудить нашего гхолу, будут предприняты отчаянные попытки убить его или захватить, - сказала она.
      Он узнал этот тон - холодный анализ - предлагающий данные для мента та. Она увидела, что он включился в ментатный ключ.
      Ум его, заработав в ключе ментата, погрузился в поиск модели. Главное, их гхола вписан в определенный проект, в основном неизвестный Тегу, но вращающийся каким-то образом вокруг той девочки с Ракиса, способной (как говорят) повелевать червями. Данкан Айдахо - такая очаровательная личность - что заставляла и Тирана и Тлейлакс воспроизводить его гхол бессчетное количество раз.