Еретики Дюны (Дюна-5)

      - Нет! - сказала Лусилла. - Мне приказано его охранять?
      - Ты валяешь дурака, - сказала Сирафа. - Они будут выглядывать женщину твоей внешности, сопровождаемую кем-то с внешностью этого молодого человека. Они не будут выглядывать гетеру из Преподобных Черниц со своим спутником на ночь... ни тлейлаксанского Господина с его свитой.
      Лусилла облизнула губы. Сирафа говорила с твердой уверенностью прокторши Дома Соборов.
      Сирафа повесила одеяние с драконами на спинку кушетки. Она стояла, облаченная в туго обтягивавшее черное трико, не скрывавшее ничего из ее до сих пор гибкого и подвижного, и даже хорошо округленного тела. Тело выглядело намного моложе, чем лицо. Пока Лусилла глядела на нее, Сирафа положила ладони на свои лоб и щеки и провела ими назад, разглаживая лицо. Морщины старости стали меньше и начало проступать лицо помоложе.
      "Лицевой танцор?"
      Лусилла во все глаза уставилась на женщину. Не было больше ни одного четкого признака Лицевого Танцора. И все же...
      - Снимай свое облачение! - приказала Сирафа. Теперь ее голос был моложе и даже повелительнее.
      - Ты должна это сделать, - взмолился Бурзмали. - Сирафа займет твое место, как еще одна приманка. Это для нас единственный способ выбраться отсюда.
      - Выбраться отсюда куда? - спросил Данкан.
      - В не-корабль, - ответил Бурзмали.
      - В какой не-корабль? - вопросила Лусилла.
      - В безопасность, - ответил Бурзмали. - Мы начинены шиэром, но мы не можем сказать больше. Даже шиэр изнашивается, слабеет со временем.
      - Как я замаскируюсь под тлейлаксанца? - спросил Данкан.
      - Доверяй нам, все будет сделано, - сказал Бурзмали. Он перевел взгляд на Лусиллу. - Преподобная Мать?
      - Вы не оставляете мне выбора, - проговорила Лусилла. Она расстегнула легко поддавшиеся застежки и скинула свое облачение. Затем она извлекла из своего корсажа маленький лазерный пистолет и швырнула его на кушетку. Ее собственное трико было светло-серого цвета, и она заметила, что Сирафа обратила на это внимание точно также, как и на ножи в ножнах на ее ногах.
      - Мы порой носим черное нижнее трико, - сказала Лусилла, надевая облачение с драконами. На вид ткань была тяжелая, но на самом деле оказалась легкой. Лусилла повернулась и почувствовала, как ткань затрепетала и прилегла к ее телу так, словно одеяние было сделано специально для нее. Чутьчуть терло шею. Подняв руку, Лусилла провела там пальцем.
      - Это там, где ее поразил дротик, - сказала Сирафа. - Мы действовали быстро, но кислота чуть-чуть подпортила ткань. Глазу это не заметно.
      - Вид у нее как надо? - спросил Бурзмали у Сирафы.
      - Очень хорош. Но мне надо ее проинструктировать. Она не должна совершить никаких ошибок, или они вас обоих схватят за милую душу! - чтобы подчеркнуть свои слова Сирафа хлопнула в ладоши.
      "Где же я видела такой жест?" - спросила себя Лусилла.
      Данкан коснулся правой рукой спины Лусиллы, его пальцы передали ей быстрое секретное послание: "Этот хлопок руками! Узнаваемый жест Гиди Прайм".
      Иные Памяти подтвердили это Лусилле. Была ли эта женщина частью изолированной общины, сохранившей архаичные обычаи?
      - Парню следует теперь идти, - сказала Сирафа. Она указала на двух оставшихся членов их сопровождения. - Отведите его на место.
      - Мне это не нравится, - сказала Лусилла.
      - У нас нет выбора, - проворчал Бурзмали.
      Лусилла могла лишь согласиться. Она понимала, что могла полагаться только на клятву верности, которую Бурзмали принес Ордену. Данкан - это не дитя, напомнила она себе. Его реакции прана-бинду развиты старым башаром и ею самой. В гхоле есть такие способности, с которыми мало кто вне Бене Джессерит способен сравняться. Она безмолвно наблюдала, как Данкан и двое мужчин удалялись за отливавший сверканием занавес.
      Когда они ушли, Сирафа обошла кушетку и встала перед Лу сиплой, держа руки на ляжках. Их глаза были на одном уровне.
      Бурзмали прокашлялся и указал на груду одежды на столе рядом с ним. В лице Сирафы, особенно в глазах, было что-то примечательно повелительное. Ее глаза были светло-зелеными с ясными белками. Никакие линзы или какие-нибудь другие искусственные приспособления их не прикрывали.
      - У тебя есть право посмотреть вокруг себя, - сказала Сирафа. - Помни, что ты особый вид гетеры и Бурзмали твой клиент. Никакой обычный человек не станет к вам приставать.
      Лусилла ощутила в этом скрытый намек.
      - Но есть такие, которые могут и пристать?
      - Сейчас на Гамму находятся посольства великих религий, - сказала Сирафа. - С некоторыми из них ты никогда не встречалась. Они - из Рассеяния, как вы это называете.
      - А как вы это называете?
      - Искание, - Сирафа умиротворяюще подняла руку. - Не бойся! У нас общий враг.
      - Преподобные Черницы?
      Сирафа повернула голову налево и сплюнула на пол.
      - Погляди на меня, Бене Джессерит! Я была подготовлена только для того, чтобы их убивать! Это моя единственная функция, мое единственное назначение!
      Лусилла осторожно проговорила:
      - По тому, что нам о вас известно, вы должны быть очень хороши.
      - В кое-чем я, возможно, получше тебя. Теперь слушай! Ты - сексоманка. Ты понимаешь?
      - С чего бы вмешиваться жрецам?
      - Ты называешь их жрецами? Ну, что ж... да. Они не станут вмешиваться ни по одной из причин, которые ты можешь вообразить. Секс ради удовольствия - враг религии, да?
      - Неприемлемы никакие подмены священной радости, - сказала Лусилла.
      - Танкрус защити тебя, женщина! Есть разные жрецы из Искания, есть такие, которые не возражают против экстаза сейчас, вместо обещанного на потом.
      Лусилла почти улыбнулась. Неужели эта самообразованка, убийца Преподобных Черниц, считает, будто ей есть чему поучить Преподобную Мать насчет религии?
      - Есть здесь люди, которые расхаживают переодетыми в жрецов, - продолжила Сирафа. - Очень опасно. Самые опасные из всех - последователи Танкруса, провозглашающие, что секс - это единственный способ поклонения их богу.
      - Как я их узнаю? - Лусилла услышала искреннее беспокойство в голосе Сирафы.
      - Пусть это тебя не заботит. Ты никогда не должна вести себя так, будто ты распознаешь подобные различия. Твоя первая забота - убедиться, что тебе заплатят. Тебе, по-моему, следует запрашивать петьдесят саляриев.
      - Ты не сказала мне, почему они могут пристать к нам? - Лусилла опять взглянула на Бурзмали. Он разложил другую одежду и снимал свой боевой наряд. Она опять перевела взгляд на Сирафу.
      - Некоторые следуют древнему соглашению, которое дает им право расторгнуть твою сделку с Бурзмали. На самом деле, некоторые будут испытывать тебя.
      - Слушай внимательно, - сказал Бурзмали. - Это важно.
      Сирафа сказала:
      - Бурзмали переоденется в полевого рабочего. Только так удастся представить естественными его мозоли от оружия. Ты будешь называть его Скар, обычное имя здесь.
      - Но как мне быть, если пристанут жрецы?
      Сирафа вытащила из своего корсажа небольшой кошелек и передала его Лусилле, которая взвесила его в руке.
      - Здесь двести восемьдесят три салярия. Если кто-нибудь обратится к тебе как к божественной... ты запоминаешь? Божественной...
      - Как бы я могла об этом забыть? - в голосе Лусиллы почти прозвучала насмешка, но Сирафа не обратила внимания.
      - Если кто-либо такой к вам пристанет, ты вернешь пятьдесят саляриев Бурзмали со своими извинениями. Здесь же, в этом кошельке, твоя карточка гетеры на имя Пиры. Дай мне услышать как ты произносишь это имя.
      - Пира.
      - Нет! Намного больше сакцентируйся на "а"!
      - Пира!
      - Это сносно. Теперь слушай меня с особым вниманием. Ты и Бурзмали будете на улицах поздно. Будет считаться само собой разумеющимся, что у тебя были клиенты и до него. Должно быть доказательство этому. Следовательно, ты будешь... развлекать Бурзмали перед тем, как уйти отсюда. Ты понимаешь?
      - Такая деликатность! - сказала Лусилла.
      Сирафа восприняла это как комплимент и улыбнулась, но это было жестко контролируемое выражение. Ее реакции так чужды?
      - Только одно, - сказала Лусилла. - Если я должна буду развлекать божественного, как я потом найду Бурзмали?
      - Скара?
      - Да, как я найду Скара?
      - Он будет ждать поблизости, куда ты ни пойдешь. Скар найдет тебя, когда ты освободишься.
      - Очень хорошо. Если вмешивается божественный, я возвращаю сотню саляриев Скару и...
      - Пятьдесят!
      - По-моему, нет, Сирафа, - Лусилла медленно покачала головой. - После того, как я его развлеку, божественный поймет, что пятьдесят саляриев слишком малая сумма.
      Сирафа поджала губы и взглянула мимо Лусиллы на Бурзмали.
      - Ты предупреждал меня насчет ее сорта, но я не предполагала, что...
      Используя Голос лишь на чуточку, Лусилла произнесла:
      - Ты не предполагаешь ничего, пока ты не услышишь этого от меня!
      Сирафа нахмурилась. Она явно смутилась от Голоса, но ее интонация осталась такой же надменной, когда оправилась.
      - По-твоему, мне следует предположить, что тебе не нужно объяснений насчет сексуального разнообразия?
      - Никчемное предположение, - сказала Лусилла.
      - И мне нет надобности рассказывать тебе, что твое облачение определяет тебя, как послушницу пятой ступени Ордена Хорму?
      Настал черед Лусиллы нахмуриться.
      - А что, если я проявлю способности свыше этой пятой ступени?
      - Ага, - сказала Сирафа. - Значит ты будешь продолжать слушать мои слова?
      Лусилла коротко кивнула.
      - Очень хорошо, - сказала Сирафа. - Могу я предположить, что ты способна исполнять вагинальную пульсацию.
      - Да, способна.
      - В любой позе?
      - Я могу контролировать каждый мускул своего тела!
      Сирафа поглядела мимо Лусиллы на Бурзмали.
      - Это правда?
      Бурзмали проговорил совсем близко позади Лусиллы:
      - Иначе бы она так не говорила.
      Сирафа задумалась, глядя на подбородок Лусиллы.
      - В этом, по-моему, есть затруднения.
      - Чтобы не возникло неправильного представления, - проговорила Лусилла, - способности, которые у меня развиты, не выносятся на обычный рынок. У них иное назначение.
      - О, я уверена, что так оно и есть, - сказала Сирафа. - Но сексуальная живость, это...
      - Живость! - Лусилла вложила в свой голос все негодование Преподобной Матери. Неважно, что может быть именно этого Сирафа и надеялась достичь, ее следовало поставить на место! - Живость, ты говоришь? Я могу контролировать температуру гениталий. Я знаю и способна возбуждать пятьдесят одну эрогенную зону. Я...
      - Пятьдесят одну? Но ведь их только...
      - Пятьдесят одна, - огрызнулась Лусилла. - А по последовательностям и количеству сочетаний - две тысячи восемь. Более того, сочетание с двумястами пятью сексуальными позами...
      - Двести пять? - Сирафа была явно потрясена. - Ты, наверняка, говоришь о...
      - На самом деле их даже больше, если считать вариации. Я - Геноносительница, что означает, что я владею тремястами ступенями усиления оргазма!
      Сирафа прокашлялась и облизнула губы.
      - Тогда я должна тебя предостеречь, чтобы ты себя обуздывала. Держи свои способности на привязи, или... - она опять поглядела на Бурзмали. Почему ты меня не предостерег?
      - Я предостерег.
      Лусилла ясно расслышала насмешку в его голосе, но не оглянулась, чтобы удостовериться в этом.
      Сирафа два раза глубоко вдохнула и выдохнула.
      - Если тебе начнут задавать хоть какие-нибудь вопросы, ты скажешь, что как раз готова к испытанию на переход в следующую ступень. Это должно снять подозрения.
      - А если меня спросят об испытании?
      - О, это легко. Ты загадочно улыбнешься и промолчишь.
      - А что, если меня спросят об этом Ордене Хорму?
      - Тогда пригрози спрашивающему, что доложишь об этом своим вышестоящим. Вопросы сразу прекратятся.
      - А если не прекратятся?
      Сирафа пожала плечами.
      - Сплети любую историю, какую захочешь. Даже Видящую Правду повеселят твои увертки"
      Лусилла сохраняла выражение задумчивости на лице, размышляя над сложившейся ситуацией. Она слышала, как Бурзмали - Скар! - пошевелился за ее спиной. Она не видела серьезных затруднений в том, чтобы осуществить такой обман. Это могло бы даже предоставить ей забавные возможности, о которых она позже отчиталась бы на Доме Соборов. Сирафа, она отметила, улыбается Бурз... - Скару! Лусилла оглянулась и поглядела на своего клиента.
      Бурзмали стоял обнаженный, его боевая амуниция и шлем аккуратно сложены рядом с небольшой кучкой грубых одежд.
      - Я вижу, Скар не возражает против твоих приготовлений к этому приключению, - сказала Сирафа. Она махнула рукой на его жестко стоящий пенис. - Значит, я вас покидаю.
      Лусилла услышала, как Сирафа удаляется через отсверкивающий занавес. Все мысли Лусиллы захлестнуло гневной волной:
      "На этом месте сейчас должен бы быть гхола!"
      Такова твоя судьба - забывчивость. Все, чему прежде учила жизнь, ты теряешь и обретаешь, и теряешь и обретаешь вновь.
      Лито II, Голос в Дар-эс-Балате.
      - Во имя нашего Ордена и нерушимого единства его Сестер этот отчет признан достоверным и достойным помещения в хроники Дома Соборов.
      Тараза всмотрелась в эти слова на проекции дисплея с выражением отвращения на лице. Утренний свет отбрасывал рябь желтых отражений на проекцию, и от этого в отпечатанных словах смутно брезжила какая-то загадочность.
      Сердитым движением Тараза оттолкнулась от проекционного столика, поднялась и подошла к южному окну. День еще только начинался, и во внутреннем дворе лежали длинные тени.
      "Следует ли мне отправиться туда лично?"
      При этой мысли ее она ощутила явное нежелание. Эти апартаменты навевают такое чувство... безопасности. Но эта была глупость и она каждой жилкой это знала. Бене Джессерит провел здесь более четырнадцати сотен лет, но, все равно, планета Дома Соборов должна считаться лишь временной.
      Она положила левую руку на гладкую раму окна. Каждое из окон этой комнаты располагалось так, что перед ним открывался чудесный вид. Сама комната - пропорции, обстановка, цвета - все отражало характеры и таланты архитекторов и строителей, создававших ее с единственной мыслью: вызывать в ее обитателях ощущение надежной опоры.
      Тараза попробовала погрузиться в это чувство, но не смогла.
      Только что закончившаяся дискуссия оставила в ней чувство горечи, которое возникло из-за слов, произнесенных в самых мягких и спокойных тонах. Ее советницы были упрямы и (она согласилась без обиняков) по вполне объяснимым причинам.
      "Превратить нас самих в миссионеров? Ради выгод Тлейлакса?"
      Она коснулась контрольной пластинки рядом с окном и отворила его. Теплый ветерок, напоенный запахами весеннего цветения из яблоневого сада, полетел через комнату. Орден гордился своими фруктовыми садами, которые росли здесь в самой сердцевине сердцевин всех их Оплотов. Во всем населенном космосе Старой Империи, ни на одной планете, которые паутиной своих Оплотов и Зависимых Соборов охватывал Бене Джессерит, не было садов, чудесней этих.
      "По плодам их ты их узнаешь", - подумала она. - "Некоторые из старых религий до сих пор могут поставлять мудрость".
      Таразе, с ее точки широкого обзора, видна была вся южная часть растянувшихся зданий Дома Соборов. Тень ближней дозорной башни тянулась длинной неровной линией через крыши и внутренние дворики.
      Когда она задумывалась над этим, то понимала, что в этом, удивительно малом месте, сосредоточена столь огромная власть. За кольцом фруктовых садов и огородов располагались аккуратной шахматной доской личные резиденции, каждая окруженная своей плантацией. Ушедшие на покой Сестры и избранные верные семейства занимали эти привилегированные поместья. По западным пределам тянулись заостренные зубцы гор, вершины которых. Космодром располагался в двадцати километрах к востоку. Все вокруг сердцевины Дома Соборов было открытыми равнинами, где паслись особо выведенные породы скота, столь чувствительного к чуждым запахам, что он утробным ревом реагировал при малейшем вторжении людей, не отмеченных местными запахами. Самые глубокие дома внутри их огороженных посадок были заложены одним из первых башаров таким образом, чтобы ни днем, ни ночью никто не мог пробраться незамеченным через извилистые, вровень с землей, каналы.
      Все представлялось каким-то беспорядочным и случайным, и все же во всем этом был жесткий порядок. И это, знала Тараза, олицетворяло Орден.
      Покашливание позади нее напомнило Таразе, что одна из самых ярых спорщиц на сегодняшнем Совете продолжала терпеливо ждать у открытой двери.
      "Ожидая моего решения".
      Преподобная мать Беллонда настаивала, чтобы Одраде была "немедленно убита".
      На Совете ни к какому решению не пришли.
      "На сей раз ты и вправду хватила через край, Дар. Я рассчитывала на твою буйную независимость. Я даже хотела ее. Но такое!"
      Беллонда - старая, толстая, цветущая, с холодными глазами, прямо рисовавшаяся своей природной злобностью, хотела, чтобы Одраде была осуждена, как предательница.
      - Тиран бы немедленно ее сокрушил! - доказывала Беллонда.
      "Разве это все, чему мы от него научились?" - подивилась Тараза.
      Беллонда доказывала, что Одраде не только Атридес, но также и Коррино. Среди ее предков огромное количество императоров, вицерегентов и могущественных управляющих.
      "Со всей жаждой власти, неотъемлемой от таких кровей".
      - Ее предки выжили на Салузе Второй! - все время повторяла Беллонда. - Разве мы ничему не научились из наших селекционерских экспериментов?
      "Мы научились тому, как производить таких Одраде", - подумала Тараза.
      После преодоления Спайсовой Агонии, Одраде была послана на Ал-ханаб, эквивалент Салузы Второй, где тщательно поддерживалось состояние планеты постоянных испытаний: высокие обрывы, сухие ущелья, горячие ветры и леденящие ураганы, то слишком много влаги, то слишком мало. Считалось, что это подходящее место для пробы любого, кого судьба должна была привести на Ракис. Те, кто там выживал, обретали особо жизнеустойчивую закалку. Высокая, гибкая и мускулистая Одраде была одной из самых закаленных.
      "Как могу я разрешить эту ситуацию?"
      В самом последнем сообщении Одраде говорилось, что любой мир, даже тысячелетия насильственного миротворчества Тирана излучает ложную ауру, которая может оказаться роковой для тех, кто слишком ей доверяет. Это, одновременно, и усиливало, и подрывало доводы Беллонды.
      Тараза подняла взгляд на Беллонду, ждавшую в дверях.
      "Она слишком толста! Она щеголяет этим перед нами!"
      - Нам также нельзя ликвидировать Одраде, как и гхолу, - сказала Тараза.
      Голос Беллонды прозвучал тихо и уравновешенно:
      - Они оба слишком опасны для нас. Доклад Одраде о словах из сьетча Табр ослабляет тебя!
      - Ослабило ли меня послание Тирана, Белл?
      - Ты понимаешь, что я имею в виду. У Бене Тлейлакса нет морали.
      - Перестань менять тему, Белл. Твои мысли мечутся как насекомые среди цветов. Что ты здесь на самом деле чуешь?
      - Тлейлаксанцы! Они изготовили этого гхолу для своих собственных целей. И теперь Одраде хочет, чтобы мы...
      - Ты повторяешься, Белл.
      - Тлейлаксанцы выбирают кратчайшие пути. Их взгляд на генетику - не наш взгляд. Это не человеческий взгляд. Они производят чудовищ. " - Ты думаешь, они в самом деле этим занимаются?
      Беллонда переступила через порог, обошла вокруг стола и встала рядом с Таразой, закрыв Верховной Матери вид на нишу, в которой стоял бюст Ченоэ.
      - Союз со жрецами Ракиса, да, но не с Тлейлаксом, - одежды Беллонды зашуршали, когда она взмахнула сжатым кулаком.
      - Белл! Верховный жрец сейчас подменен Лицевым Танцором. Ты хочешь вступить в союз с ним?
      Беллонда сердито затрясла головой.
      - Верующих в Шаи-Хулуда - легион! Ты найдешь их повсюду. Какова будет их реакция на нас, когда выяснится, какую роль сыграли мы в этом обмане?
      - Ну уж брось, Белл! Мы позаботились, чтобы здесь оказались уязвимыми только тлейлаксанцы. В этом Одраде права.
      - Не права! Если мы вступаем в союз с ними, то мы оба уязвимы. Мы будем вынуждены служить замыслам Тлейлакса. Это будет хуже, чем наше долгое повиновение Тирану.
      Тараза увидела злобный блеск в глазах Беллонды. Вполне понятная реакция. Любую Преподобную Мать по меньшей мере пробирает ознобом, стоит ее взору обратиться к рабскому существованию Ордена под властью Бога Императора, когда гонимый хлыстом против своей воли Бене Джессерит никогда не бывал уверен, что доживет до следующего дня.
      - Ты думаешь, что мы этаким дурацким союзом обеспечили для себя запас спайса? - вопросила Беллонда.
      Все тот же прежний довод, заметила Тараза. Без меланжа и без преображающей Агонии, даруемой им, не может быть Преподобных Матерей. Меланж и то, чем Бене Джессерит через него обладает - наверняка одна из целей этих шлюх из Рассеяния.
      Тараза вернулась к столу и опустилась на песье кресло, откинувшись, пока кресло принимало ее очертания. Это проблема. Особенная проблема Бене Джессерит. Хотя они постоянно ведут научные исследования и эксперименты. Орден так и не смог найти искусственную замену спайсу. Космический Союз может хотеть меланж для погружения в преобразующий транс своих навигаторов, но навигатора ведь можно заменить икшианским механизмом. Икс и его подсобные службы конкурируют на рынках Союза. У них-то есть альтернативы"
      "А у нас их нет".
      Беллонда подошла к столу Таразы с другой стороны, положила оба кулака на его гладкую поверхность и наклонилась вперед, глядя на Верховную Мать.
      - Мы до сих пор не знаем, что Тлейлакс сделал с нашим гхолой!
      - Одраде это выяснит.
      - Это недостаточная причина, чтобы прощать ее предательство!
      Тараза тихо проговорила:
      - Мы ждали этого мига поколение за поколением, а ты хочешь взять да вот так покончить со всем проектом, - она слегка хлопнула ладонью по столу.
      - Этот драгоценный ракианский проект не является больше нашим проектом, - сказала Беллонда. - А может, он никогда им и не был.
      Собрав в жесткий фокус все свои немалые умственные способности, Тараза заново пересмотрела все привходящее в этот, ставший уже привычным, спор. И на этом, дошедшем до перебранок, Совете не раз повторялось то же самое.
      Уж не сам ли Тиран запустил в действие проект гхолы? Если так, то что они могли теперь с этим поделать? Что им следовало с этим делать?
      Во время всего долгого спора доклад меньшинства был у всех на уме. Шванги, может быть, и мертва, но ее фракция жива, и похоже на то, что Беллонда сейчас к ним примкнула. Не слеп ли Орден в своей тяге к роковой вероятности? Отчет Одраде о послании, спрятанном на Ракисе, мог быть истолкован как зловещее предупреждение. Одраде подчеркнула это, доложив, как она была насторожена своим внутренним чувством тревоги. Ни одна Преподобная Мать не способна была бы несерьезно отнестись к такому предчувствию.
      Беллонда выпрямилась и скрестила руки на груди.
      - Мы никогда полностью не избежим учителей нашего детства и тех образцов, что они в нас заложили, верно?
      Это был довод, свойственный спорам в Бене Джессерит. Он напоминал каждому о его собственной особой уязвимости.
      "Мы - тайные аристократы, и от предков к потомкам наследуется у нас власть. Да, мы уязвимы в этом и превосходнейший тому пример - Майлз Тег".
      Беллонда нашла прямой стул и села, глаза ее оказались вровень с глазами Таразы.
      - В наивысший момент Рассеяния, - сказала она, - нас покинули приблизительно двадцать процентов наших неудач.
      - Те, кто теперь возвращаются к нам назад - не неудачи.
      - Но Тиран наверняка знал, что это произойдет!
      - Рассеяние было его целью, Белл. Это было его Золотой Тропой, способом выжить для человечества!
      - Но мы знаем, как он относился к тлейлаксанцам, и все же он их не уничтожил. Он мог бы это сделать и не сделал!
      - Ему хотелось разнообразия.
      Беллонда стукнула кулаком по столу.
      - И уж, конечно, он этого достиг!
      - Мы снова и снова пережевываем все те же доводы. Белл, я до сих пор не вижу способа уклониться от того, что сделала Одраде.
      - Подчинение!
      - Вовсе нет. Были мы когда-либо полностью подчинены кому-либо из императоров до Тирана? Даже Муад Дибу?
      - Мы до сих пор в ловушке Тирана, - обвиняюще проговорила Беллонда. Скажи мне, почему Тлейлакс постоянно продолжал и продолжает производить его любимого гхолу? Тысячелетия, и все равно гхола продолжает выходить из их чанов, как заводная кукла.
      - По-твоему, тлейлаксанцы до сих пор следуют секретному приказу от Тирана? Если так, то это довод в пользу Одраде. Она создает нам прекрасные условия, чтобы мы могли это расследовать.
      - Ничего подобного он не приказывал! Просто, он сделал именно этого гхолу особенно привлекательным для Бене Тлейлакса.
      - И не для нас?
      - Верховная Мать, мы должны выбраться из ловушки Тирана, немедля! И самым радикальным методом.
      - Решение принимать мне, Белл. Я все равно склоняюсь к осторожному союзу.
      - Тогда хоть, по крайней мере, позволь нам убить гхолу. Шиэна детородна. Мы могли бы...
      - Наш проект не является сейчас - и никогда не был - чисто селекционерским?
      - Но мог бы быть таким. Что, если ты не права насчет силы, таящейся за предвидением Атридесов?
      - Все твои предложения ведут к отчуждению и от Ракиса, и от Тлейлакса, Белл.
      - Орден мог бы содержать пятьдесят поколений на наших нынешних запасах меланжа. Просто более строго распределять.
      - По-твоему, пятьдесят поколений - это долгий срок, Белл? Разве ты не понимаешь, что именно из-за такого подхода к делам не ты сидишь в этом кресле, а я?
      Беллонда резко оттолкнулась от стола, ее стул с резким скрипом отъехал по полу. Та раза видела, что Беллонду убедить не удалось. Беллонде больше нельзя доверять. Она может оказаться одной из тех, кому придется умереть. И где же в этом благородная цель?
      - Это заводит нас в никуда, - сказала Тара за. - Оставь меня.
      Когда Белл удалилась, Тараза еще раз поразмыслила над посланием Одраде. Зловещее предвестие. Легко понять, почему Беллонда и другие прореагировали так яростно. Но это разоблачает в них опасную нехватку самоконтроля.
      "Еще не время писать последнюю волю и завещание Ордена".
      Странным образом, страх Одраде и Беллонды имел один и тот же источник, но этот страх вел их к разным решениям. То, как Одраде истолковывала это послание, высеченное в камнях Ракиса, содержало старое предупреждение: и это пройдет.
      "Выйдет ли наш срок теперь, падем ли мы, сокрушенные хищническими ордами Рассеяния?"
      Но секрет акслольтных чанов был почти в пределах досягаемости Ордена.
      "Если мы это заполучим, то ничто нас не сможет остановить!"
      Тараза окинула взглядом обстановку комнаты. Власть Бене Джессерит до сих пор здесь. Дом Соборов остается скрытым за кольцами не-кораблей, его координаты не зафиксированы нище, кроме умов подчиненных Таразы. Невидимость.
      Но невидимость не навечно! Бывают несчастные случаи.
      Тараза расправила плечи. Принимай предосторожности, но не живи в их тени вечным беглецом. Литания против страха приносит большую пользу, когда избегаешь теней.
      Если бы предостерегающее послание с его тревожным внутренним смыслом, что Тиран до сих пор продолжает вести их по своей Золотой Тропе, было от кого угодно другого, а не от Одраде, оно бы страшило намного меньше.
      Этот чертов талант Атридесов!
      "Не более тайного общества?"
      Тараза от досады скрипнула зубами.
      "Воспоминаний недостаточно, если только они не зовут тебя к благородной цели!"
      А что если правда, что Орден больше не слышит музыки жизни?
      "Черт его подери!" Тиран все еще способен их задеть за живое.
      "Что он пытается поведать нам?" Его Золотая Тропа в полной безопасности. Рассеяние это обеспечило. Люди распространились во-вне по бесчисленным направлениям как семена одуванчика. Было ли у него видение возвращающихся из Рассеяния? Неужели он предвидел эту ежевичную поросль у подножия своей Золотой Тропы?
      "Он знал, что мы будем подозревать его силу. Он знал это!"
      Тараза подумала о бесконечно множащихся докладах о Затерянных, возвращавшихся к своим корням. Замечательное разнообразие людей и изделий, сопровождаемое необычайной степенью секретности и почти достоверными свидетельствами о заговоре. Не-корабли особой конструкции, оружие и предметы - такие сложные, что дух захватывает. Разнообразные народы и разнообразные обычаи.
      "Некоторые на удивление примитивны, по крайней мере, на первый взгляд".
      И они хотят намного больше, чем просто меланж. Тараза распознала особенную форму мистики, которая заставляла возвращаться людей Рассеяния:
      "Мы хотим ваши самые старые секреты!"
      Заявления Преподобных Черниц тоже были достаточно ясными:
      "Мы возьмем все то, что захотим".
      "Одраде все должным образом держит в своих руках", - подумала Тараза.
      У нее есть Шиэна. Скоро, если Бурзмали преуспеет, она получит гхолу. В ее распоряжении тлейлаксанский Господин Господинов. И она может заполучить даже сам Ракис!
      "Если бы только она не была Атридес".
      Тараза взглянула на проецируемый текст, продолжающий танцевать над поверхностью стола: сравнительное сопоставление нынешнего гхолы Данкана Айдахо со всеми убитыми. Каждый новый гхола чуть-чуть отличался от своих предшественников. Это было достаточно ясно. Тлейлаксанцы все время что-то совершенствовали. Но что? Спрятан ли ключик в этих новых Лицевых Танцорах? Тлейлаксанцы явно стремятся создать таких Лицевых Танцоров, которых нельзя засечь, мимикрия которых достигнет полного совершенства, которые будут копировать не только форму и не только поверхностные воспоминания своих жертв, но также их глубочайшие мысли и самую личность. Эта форма бессмертия даже более привлекательна, чем та, которую тлейлаксанские Господины используют в настоящее время. Вот, очевидно, почему они следуют этим курсом. Ее новые анализы сходились с большинством ее советниц: такая мимикрия сама станет копируемой личностью. Отчеты Одраде о Лицевом Танцоре Туеке наводили на весьма многозначительные размышления. Даже тлейлаксанские Господины, возможно не сумеют вышибить такого Лицевого Танцора из той мимикрии, в которую он вжился.