- Я не вижу никакого способа доказать наше сродство иначе, чем открыть тебе нечто, равно угрожающее нам самим, - сказала Одраде.
      Вафф промолчал.
      - Мы насадили червей Пророка на бессчетных планетах Рассеяния, - сказала она. - Что предпримет ракианское жречество, если ты им это откроешь?
      Сестры-охранницы поглядели на нее с едва скрытой веселостью. Они думали, что она лжет.
      - При мне нет охраны, - сказал Вафф. - Когда только один человек знает опасную вещь, легко добиться, чтобы этот человек умолк навсегда.
      Она подняла свои пустые рукава.
      Он поглядел на Сестер-охранниц.
      - Очень хорошо, - сказала Одраде. Она взглянула на Сестер и сделала им незаметный знак рукой, чтобы их успокоить. - Подождите, пожалуйста, снаружи. Сестры.
      Когда дверь за ними закрылась, Вафф вернулся к своим сомнениям.
      - Мои люди не обыскивали эти помещения. Откуда мне знать, что здесь может быть спрятано и записывать наши слова?
      Одраде перешла на язык исламиата.
      - Тогда, может быть, нам следует говорить на другом языке, а том, который известен только нам.
      Глаза Ваффа блеснули. На том же языке он ответил:
      - Очень хорошо! Рискну сыграть в это. И я попрошу тебя объяснить мне настоящую причину дессидентства среди... Бене Джессерит.
      Одраде позволила себе улыбнуться. Со сменой языка изменилась вся личность Ваффа, все его поведение. Он повел себя в точности как следовало ожидать. Сам переход на этот язык гасил любые его сомнения. Она ответила с равной доверительностью:
      - Глупцы боятся, что мы можем взрастить еще одного Квизатца Хадераха! Вот почему некоторые из моих Сестер выступают против.
      - В подобном больше нет нужды, - сказал Вафф. - Тот, кто мог быть одновременно во многих местах, уже был и ушел. Он пришел только за тем, чтобы привести Пророка.
      - Господь не посылает дважды подобного послания, - ответила она.
      Это было то самое, что Вафф часто слышал на своем языке. Он больше не думал, насколько же странно, что женщина может произносить такие слова. Знакомый язык, знакомые слова - этого было для него достаточно.
      - Восстановила ли смерть Шванги единство среди членов Ордена? - спросил он.
      - У нас есть общий враг, - сказала Одраде.
      - Преподобные Черницы!
      - Ты был умен, что убил их и многое от них выяснил.
      - Вафф наклонился вперед, совершенно попав в силки знакомого языка и течение их разговора.
      - Они правят сердцем! - возбужденно провозгласил он. - Примечательные техники усиления оргазмов! Мы... - он с опозданием осознал, кто же все-таки сидит напротив него и слушает все это.
      - Мы уже знаем такие техники, - успокоила его Одраде. - Будет интересно сравнить, но есть явные причины, почему мы никогда не пытались достичь власти с помощью такого опасного инструмента Эти шлюхи как раз настолько глупы, чтобы впасть в такую ошибку!
      - Ошибка? - он был явно озадачен.
      - Они держат вожжи в своих собственных руках! - сказала она. - А по мере возрастания власти должен возрастать контроль над ней. Эта вещь разобьется из-за своей собственной инерции!
      - Власть, всегда власть, - пробормотал Вафф. Его поразила другая мысль. - Не говоришь ли ты мне теперь, что это то, как пал Пророк?
      - Он знал, что он делает, - сказала она. - Столетия насильственного мира, за которым последовали времена Голода и Рассеяния. Послания прямых результатов. Помни! Он не уничтожил ни Бене Тлейлакс, ни Бене Джессерит.
      - Что вы надеетесь обрести из союза между нашими народами? - спросил Вафф.
      - Надежда - это одно, выживание - другое, - сказала она.
      - Всегда прагматизм, - проговорил Вафф. - И некоторые из вас боятся, что вы можете в неприкосновенности возродить Пророка на Ракисе со всеми его силами?
      - Разве я этого не сказала? - язык исламиата особенно силен для вопросительных предложений. Он возложил груз доказательств на Ваффа.
      - Значит, они сомневаются в том, что рука Господня сотворила вашего Квизатца Хадераха, - сказал он. - Сомневаются ли они также и в Пророке?
      - Очень хорошо, давай говорить все в открытую, - сказала Одраде и двинулась заранее выбранным путем обмана. - Шванги и поддерживающие ее отпали от Великой Веры. Мы не питаем никакого гнева на Бене Тлейлакс за то, что они убиты. Бене Тлейлакс избавил нас от забот.
      Вафф полностью на это клюнул. В данных обстоятельствах, ничего иного и ожидать было нельзя. Он знал, что ему здесь многое открылось, о чем лучше было бы промолчать, но все еще оставались вещи, которые не знал Бене Джессерит. И было то, что он узнал!
      Затем Одраде совсем его потрясла, сказав:
      - Вафф, если ты считаешь, что ваши потомки из Рассеяния возвращаются к вам неизмененными, значит глупость стала вашим образом жизни.
      Он заставил себя промолчать.
      - У вас в руках все кусочки, - сказала она. - Ваши потомки принадлежат шлюхам из Рассеяния. И если ты думаешь, что кто-либо из них пойдет на соблюдение каких-либо соглашений, значит ваша глупость выходит за пределы описуемого!
      Реакция Ваффа показала ей, что она полностью им завладела. Все кусочки резко вставали на место. Она сказала ему правду там, где требовалась правда. Его сомнения были переориентированы на их первоначальные истоки: против людей Рассеяния, и это было сделано на его собственном языке.
      Он попробовал заговорить через комок в глотке и был вынужден помассировать горло, перед тем, как к нему вернулась речь.
      - Что мы можем сделать?
      - Это очевидно. Затерянные рассматривают нас, как еще одну добычу для захвата. Завоевание будет означать, что позади себя они все оставят вычищенным подчистую. Обычная благоразумная предосторожность.
      - Но их так много!
      - Если только мы не объединимся, чтобы нанести им поражение, они проглотят нас, как слиг проглатывает свой обед.
      - Мы не может подпасть под скверну повинды! Господь этого не позволит!
      - Подпасть! Кто предполагает, что мы покоримся?
      - Но Бене Джессерит всегда использует свою древнюю отговорку: "Если не можешь побить их, соединись с ними".
      Одраде мрачно улыбнулась.
      Господь не позволит вам покориться! По-твоему, он позволит это нам?
      - Тогда в чем же твой план? Что ты сделаешь против таких огромных количеств?
      - Именно то, что вы планируете сделать - обратить их. Когда вы скажете слово. Орден открыто выступит в поддержку Истинной Веры.
      Вафф ошеломленно молчал. Значит, она знает самую суть плана Тлейлакса. Знает ли она также, как Тлейлакс его подкрепит?
      Одраде, не скрывая, разглядывала его.
      "Хватай зверя за яйца, если тебе надо это сделать", - думала она. Но что, если проекция аналитиков Ордена неправильна? Тогда все эти переговоры окажутся просто шуткой. И было странное выражение в глубине глаз Ваффа. Намек на старую мудрость... мудрость, намного старше, чем его плоть. Она заговорила уверенней, чем ощущала:
      - За достигнутое вами в помощью производящих гхол чанов - за тайну, хранимую вами для самих себя - другие заплатят огромную цену, чтобы тоже это обрести.
      Ее слова были как должно завуалированными (слышат ли другие?), но Вафф ни на секунду не усомнился, что Бене Джессерит известно даже это.
      - Потребуете ли вы соучастия и в этом? - спросил он. Эти слова со скрежетом вырвались из его пересохшего горла.
      - Во веем! Мы потребуем соучастия во всем.
      - Каков будет ваш вклад в это великое сопричастие?
      - Проси.
      - Все ваши книги племенного учета?
      - Они твои.
      - Выводящих Матерей по нашему выбору.
      - Назови их.
      - У Ваффа перехватило дыхание. Это было намного больше того, что предложила Верховная Мать. Это было как цветок, раскрывавшийся в его сознании. Она права насчет этих Преподобных Черниц - и, естественно, насчет потомков Тлейлакса из Рассеяния. Он никогда им полностью не доверял. Никогда!
      - Вы, конечно же, захотите неограниченного источника меланжа, - выговорил он.
      - Конечно.
      Он воззрился на нее, едва веря в размах своего везения. Акслольтные чаны предлагали бессмертие только поддерживавшим Великую Веру. Никто не осмелится напасть ради захвата того, что всем известно, Тлейлакс скорей уничтожит, чем потеряет. И теперь! Он приобрел услуги самой могучей и выносливой миссионерской силы, когда-либо известной. Здесь ясно виден промысел Божий. Ваффа сперва охватил благоговейный страх, а затем вдохновение. Он тихо заговорил с Одраде.
      - А ты, Преподобная Мать, как ты назовешь наше согласие?
      - Благородная цель, - ответила она. - Ты уже знаешь слова пророка из съетча Табр. Сомневаешься ли ты в них?
      - Никогда, но... Но есть тут одно: что вы планируете сделать с этим гхолой Данканом Айдахо и с этой девушкой, Шиэной?
      - Мы их скрестим, конечно. И их потомки будут говорить за нас со всеми потомками Пророка.
      - На всех тех планетах, куда вы их доставили!
      - На всех тех планетах, - согласилась она.
      Вафф откинулся в кресле.
      "Теперь ты моя! - подумал он. - Мы будем править в этом нашем союзе, а не вы. Гхола не ваш, он - наш!"
      Одраде заметила тень затаенности в глазах Ваффа, но она понимала, что уже и так зашла слишком далеко. Еще большее вновь возбудит сомнения. Что ни произойди, она вынудила Орден действовать таким путем. Тараза не сможет теперь избежать этого союза.
      Вафф расправил плечи - забавно юношеский жест, резко противоречивший выражению древней мудрости смотревших на нее глаз.
      - А, да, и еще одно, - сказал он, полностью Господин Господинов, говоривший на своем родном языке и приказывавший всем, кто его слышит. Поможете ли вы нам также распространить этот... этот "Манифест Атридесов"?
      - Почему бы и нет? Его написала я.
      Ваффа рванулся вперед.
      - Ты?
      - По-твоему, его мог бы написать кто-то с меньшими способностями?
      Он кивнул, убежденный без дальнейших доводов. Это стало окончательной точкой в их союзе. Могущественные умы Преподобных Матерей будут советовать Тлейлаксу на каждом повороте событий! Какое имеет значение, что их превосходят числом эти шлюхи из Рассеяния? Кто сможет соперничать с таким соединением мудрости и непревзойденных вооружений?!
      - Название манифеста вполне законно, - сказала Одраде. - Я - истинный потомок Атридесов.
      - Станешь ли ты одной из наших скрещивающихся? - осмелился спросить он.
      - Я уже почти вышла из возраста скрещивания, но я - к вашим услугам.
      Помню войны, забытые всеми, и наших друзей боевых.
      Наши раны болят, словно вечная память о них.
      Словно вечная боль, что от битв нам досталась былых.
      Были славные битвы, хоть мы и не жаждали их.
      Что утратили, что обрели мы в тех днях роковых?
      Из песен Рассеяния.
      В составлении своего плана Бурзмали опирался на все лучшее, чему научил его башар, самостоятельно продумывая различные варианты, заковырки и возможности отступления. Такова прерогатива командующего! Естественно, он никак не мог не изучить, поелику возможно, всю топографию планеты.
      Во времена старой Империи и даже под управлением Муад Диба, область вокруг Оплота Гамму была лесным заповедником - высокогорьем, вознесшимся высоко над остатками нефтепромыслов, которые покрывали земли Харконненов. В этом заповеднике Харконнены выращивали свой чудеснейший пилингитам - дерево, являвшееся твердой валютой, всегда ценившееся необыкновенно высоко. С самых древних времен понимающие толк предпочитали окружать себя его чудесной древесиной, а не искусственными материалами массового производства, известными тогда, как поластайм, полаз и пормобат (позже: тайн, лаз и бат). Отсюда, еще во времена Старой Империи появилось уничижительное прозвище для толстосумов средней руки и Малых Домов, оценивавшее их по ценности этой редкой породы дерева. "Он - три ПО", - говорили о них, имея ввиду, что такой человек окружает себя дешевыми копиями, сделанными из никчемных суррогатов. А богатей из богатеев, когда только они бывали вынуждены использовать одни из таких "трех ПО", то маскировали это где только возможно под ЕП (единственное П) - пилингитам.
      Бурзмали узнал этой еще многое другое, направив своих людей на исследование расположенного стратегически важно пилингитамника, возле не-глоуба. Лес из этих деревьев обладал многими качествами, которые привлекали к нему искусных мастеровых: свежесрезанный, он позволял работать с ним, как с мягкой древесиной. Высушенный и состарившийся, он сохранялся, как твердые породы дерева. Он впитывал многие краски и по завершении работы краска выглядела естественной частью фактуры дерева. И, что еще важнее, пилингитам обладал антигрибковыми свойствами, и не было известно насекомых, которые когда-либо посчитали бы его подходящим обедом. И последнее, он был устойчив к огню. Старые деревья росли, вверх и вширь, в внутри них расширялось пустое трубчатое пространство.
      - Мы должны сделать неожиданное, - сказал Бурзмали своим разведчикам.
      Он отметил отчетливую линию зеленой листвы пилингитама во время своего первого облета региона. Леса Гамму всегда подвергались набегам, вырубались во все времена Голода, но почтенные ЕП постоянно имели заботливый уход среди всех вечно-зеленых и деревьев твердых пород, заново посаженных по распоряжениям Ордена.
      Разведчики Бурзмали выяснили, что один такой ЕП возвышался над гребнем, неподалеку от не-глоуба. Он распростер свои листья почти на три гектара. В полдень решающего дня Бурзмали расставил там приманки для отвода глаз на отдалении от этой позиции и проложил тоннель из мелкого низинного болотца в просторную пустоту внутри ствола пилингитама. Там он обосновал свой командный пункт и предпринял все необходимое для ухода.
      - Дерево - это форма жизни, - объяснил он своим людям. - Оно закроет нас от жизнеопределителей живого.
      Неожиданное. Развивая свой план Бурзмали не надеялся, что его действия пройдут незамеченными, он насколько мог расширял свою неуязвимость.
      Когда началось нападение, он увидел, что оно как-будто развивается по предсказанному варианту. Он предвидел, что нападающие будут полагаться на не-корабли и свое численное превосходство, как это было при их нападении на Оплот Гамму. Аналитики Ордена заверили его, что угроза будет исходить от сил Рассеяния - потомков Тлейлакса, направляемых зверскими жестокими женщинами, называвшими себя Преподобными Черницами. Он видел в этом сверхсамоуверенность, а не дерзость. Настоящая дерзость была в арсенале каждого ученика башара Майлза Тега. Помогало также то, что Тег мог полагаться на небольшие изменения в пределах плана.
      Через свои дисплеи Бурзмали наблюдал отчаянное бегство Данкана и Лусиллы. Воины в боевых шлемах с линзами ночного видения, размещенные на отвлекающих позициях, начали активные действия, пуская врагу пыль в глаза, в то время как Бурзмали и его отборные резервы вели тщательное наблюдение за нападавшими, никак не выдавая своих позиций. Передвижения Тега легко прослеживались по его яростному отпору, данному атакующим.
      Бурзмали с одобрением отметил, что Лусилла не замедлила, когда услышала, что звуки боя усилились. Данкан, однако, порывался остановиться и чуть не загубил весь план. Лусилла уловила момент, чтобы пальцем ударить Данкана в болевую точку и прорычать: "Ты не можешь ему помочь!"
      Достаточно ясно слыша ее голос сквозь усилители в своем шлеме, Бурзмали выругался под нос. Другие ее ведь тоже слышат! Нет сомнения, однако, что они ее уже и так выслеживают.
      Бурзмали отдал субголосовую команду через вживленный в шею микрофон и приготовился покинуть свой пост. Он сосредоточил большую часть внимания на приближении Лусиллы и Данкана. Если все пройдет, как планировалось, его люди спустятся к этой паре, в то время как двое воинов, одетых так же, как беглецы, продолжат бег по направлению к ложным позициям.
      Тем временем, Тег продолжал свои уничтожения, прокладывая восхитительную дорожку, через которую мог бы пробраться граундкар.
      Помощник доложил Бурзмали:
      - Два нападающих совсем близко позади башара!
      Бурзмали отмахнулся от докладывающего. Он не мог много думать о шансах Тега. Все должно быть сосредоточено на спасении гхолы. Мысли Бурзмали были напряжены до предела, пока он наблюдал:
      "Ну, давай же! Беги! Беги! Беги, черт тебя подери!"
      Мысли Лусиллы были схожими, когда она понукала Данкана продвигаться вперед, держась вплотную позади него, чтобы прикрыть его с тыла, полностью готовая к самому отчаянному сопротивлению. Все из ее подготовки и тренинга было задействовано в эти моменты. "Никогда не сдаваться!" Сдаться - перелить свое сознание в Жизни-Памяти своей Сестры по Ордену или в забвение. Даже Шванги освободила себя под конец, обратившись к полнейшему сопротивлению и умерла восхитительно в традициях Бене Джессерит, сопротивляясь до конца.
      Бурзмали доложил об этом через Тега. Лусилла собрав все свои бессчетные жизни, думала:
      "Я могу сделать не меньше!"
      Она последовала за Данканом в неглубокое низинное болотце рядом со стволом гигантского пилингитама, и когда на них выскочили из темноты люди, чтобы их уволочь, она чуть не отреагировала на манер берсеркеров, но голос произнес в ее ухо на чакобсе: "Друзья!" Это на секунду ее притормозило - ив это время она увидела, что переодетые беглецами воины-приманки подхватили их бег от болотца. Затем произошло то, что больше всего другого явило ей весь замысел и дало возможность разобраться, кто же держит их прижатыми к богатой запахами листьев земле. Когда эти люди спихнули Данкана и ее в тоннель, ведущий к гигантскому дереву и (все также на чакобсе) велели им прибавить ходу, Лусилла разглядела в этом перехвате дерзость, достойную самого Тега.
      Данкан это тоже понял. На выходе из тоннеля он узнал ее по запаху и постучал по ее руке, передавая ей сообщение на древнем боевом языке Атридесов.
      "Пусть они нас ведут".
      Этот способ передачи посланий на мгновение ее поразил, пока она не осознала, что как же гхоле не знать этого способа связи.
      Ничего не говоря, люди вокруг них забрали увесистые древние лазерные пистолеты Данкана и поторопили беглецов в люк к какому-то транспортному средству, которого она не могла опознать. Короткий красный огонек вспыхнул в темноте.
      Бурзмали субголосом сообщил своим людям: "Движутся!"
      Двадцать восемь наземных машин и одиннадцать флиттертоптеров стартовали с отвлекающих позиций. "Отвлечение на уровне", - подумал Бурзмали.
      Лусилла ощутила давление на барабанные перепонки и поняла, что это захлопнулся люк. Опять вспыхнул и погас красный огонек.
      Взрывы потрясли огромное дерево вокруг них и их средство передвижения, теперь она поняла, что это бронированный граундкар, взмывавший вверх и прочь на своих суспензорах и реактивных двигателях. Лусилла могла следить за курсом только по вспышкам огня и по крутящимся созвездиям, видимым через овальные иллюминаторы, забранные плазом. Окружающее суспензорное поле делало все движения сверхъестественными, воспринимаемыми только зрением. Они сидели, запихнутые в пластальные сидения, а их аппарат на всей скорости, виляя и петляя на ходу, несся вниз, прямо туда, где держал оборону Тег. Ничего из этих диких движений не передавалось людям, находящимся в корабле. Они видели только танцующие расплывчатые пятна деревьев и кустарников - некоторые объяты огнем - и звезды.
      Они перевалили лесоповал, устроенный лазерными пистолетами Тега! Только тогда она осмелилась надеяться, что, может быть, они выиграют свободу. Вдруг их аппарат сбросил скорость так резко, что задрожал. Видимые звезды, окаймленные крохотными овалами плаза, подпрыгнули и затмились внезапным препятствием. Вернулась сила гравитации, затем появился тусклый свет. Лусилла увидела, что Бурзмали распахнул люк слева от нее.
      - Наружу! - резко приказал он. - Не терять ни секунды!
      Данкан впереди, а затем Лусилла, выбрались из люка на сырую землю. Бурзмали хлопнул ее по спине, схватил руку Данкана и торопливо повел их от аппарата.
      - Скорее! Вот сюда!
      Они продрались сквозь высокие кустарники к узенькой мощеной дороге. Бурзмали, держа теперь за руки их обоих, помчался вперед через дорогу и бросил навзничь в придорожной канаве. Он накинул на них одеяло жизнеутаивающего поля и поднял голову, чтобы поглядеть в том направлении, откуда они пришли.
      Лусилла взглянула мимо него и увидела отблеск звездного света на заснеженном склоне. Она почувствовала, как рядом с ней пошевелился Данкан.
      Далеко на склоне набирал скорость граундкар, его модифицированные реактивно-подушечные двигатели виднелись на фоне звезд, вот он приподнялся в плюмаже красного, карабкаясь, карабкаясь, карабкаясь... карабкаясь. Внезапно он метнулся вправо.
      - Наш? - прошептал Данкан.
      - Да.
      - Как он добрался туда, не выдав...
      - Заброшенный водопроводный тоннель, - прошептал Бурзмали. - Аппарат запрограммирован, ведется автоматически.
      Он продолжал вглядываться в отдаленный красный плюмаж. Внезапно гигантский выброс голубого света взметнулся прочь от отдаленного красного следа. Вслед за этой вспышкой немедленно последовал тупой удар.
      - Ах, - выдохнул Бурзмали.
      Данкан проговорил тихим голосом:
      - Они, конечно, подумают, что ты не справился с управлением.
      Бурзмали метнул удивленный взгляд на юное лицо, мертвенно-серое в звездном свете.
      - Данкан Айдахо был одним из лучших пилотов на службе Атридесов, сказала Лусилла. Это был изотерический кусочек знания, и он подействовал, как надо. Бурзмали немедленно понял, что два беглеца - не беспомощная обуза. Его подопечные обладали способностями, которые он сможет использовать, если необходимо.
      Голубые и красные искры рассыпались по небу там, где взорвался граундкар. Не-корабли обнюхивали этот отдаленный шар горячих газов. К какому выводу после этого обследования придут враги? Голубые и красные искры оседали за освещенными склонами громадных холмов.
      Бурзмали повернулся на звук шагов по дороге. Данкан так быстро приготовил ручной пистолет, что у Лусиллы перехватило дыхание. Она положила руку ему на руку, удерживая его, но он стряхнул ее. Разве он не видит, что Бурзмали признал своего?
      На дороге над ними проговорил тихий голос:
      - Следуйте за мной. Живо.
      Говоривший, двигавшийся расплывчатым пятном тьмы, отпрыгнул и лег рядом с ними, а затем прополз через дыру в кустах, окаймлявших дорогу. Темные пятна на заснеженном склоне, позади заслоняющих кустов, оказались по меньшей мере дюжиной вооруженных людей. Пятеро из этой группы сосредоточились вокруг Данкана и Лусиллы, безмолвно понукая их двигаться вперед по запорошенному снегом следу рядом с кустами. Остальные открыто бежали через снежный склон к темной линии деревьев. Приблизительно через сотню шагов пять безмолвных фигур образовали правильную фалангу: двое впереди, трое сзади, беглецы укрыты между ними, Бурзмали их ведет, Лусилла вплотную позади Данкана. Вскоре они добрались до расщелины в темных скалах и замерли под выступом, прислушиваясь к грохоту других модифицированных граундкаров в воздухе позади них.
      - Обманки поверх обманов, - прошептал Бурзмали. - Мы перегрузили их всем для отвода глаз. Они знают, что мы должны бежать в панике как можно скорее. А теперь мы будем ждать поблизости в укрытии. Позже мы продолжим движение дальше, медленно... Пешком.
      - Неожиданно, - прошептала Лусилла.
      - Тег? - это был Данкан, его голос чуть громче шепота.
      Бурзмали наклонился вплотную к левому уху Данкана:
      - По-моему, они его захватили.
      В шепоте Бурзмали звучала глубокая печаль.
      Один из его замаскированных сотоварищей проговорил:
      - Теперь живее. Вон туда, вниз.
      Их провели через узкую расщелину. Кто-то поблизости чем-то хрустнул. Руки заторопили их в закрытый проход. Треск раздался позади них.
      - Закройте как следует дверь, - проговорил кто-то.
      Вокруг них вспыхнул свет.
      Данкан и Лусилла огляделись и увидели большую, богато обставленную комнату, явно вырубленную в скале. Мягкие ковры устилали пол - темно-красное и золотое с фигурными узорами - повторяющиеся зубцы башен, разбросанные на бледно-зеленом. Беспорядочная груда одежд лежала на столе рядом с Бурзмали, который сейчас тихим голосом переговаривался с одним из их сопровождения: белокурым мужчиной с высоким лбом и пронзительными зелеными глазами.
      Лусилла внимательно прислушалась. Слова были понятны, они относились к тому, как расположена охрана, но акцент этого зеленоглазого мужчины был такой, какого она никогда прежде не слышала, набор гортанных звуков и согласных, отщелкивающихся с удивительной резкостью.
      - Это не-палата? - спросила она.
      - Нет, - ответ прозвучал от мужчины позади нее, говорившего с таким же акцентом. - Нас защищает алгая.
      Она не повернулась к ответившему, вместо этого поглядела на светлую желто-зеленую алгаю, покрувавшую толстым слоем, стены и потолок. Только несколько пятен темной скалы были заметны возле пола.
      Бурзмали прервал разговор.
      - Мы здесь в безопасности. Алгая выращивается специально для этого. Жизнеопределители доложат только о присутствии растительной жизни и ни о чем еще, что прикрывается алгаей.
      Лусилла резко повернулась на каблуках, разглядывая по очереди всю обстановку комнаты: грифон Харконненов, инкрустированный хрустальный столик, экзотические ткани на стульях и кушетках. Стойка для оружия возле одной из стен, на ней два ряда длинных полевых лазерных пистолетов такого образца, которого она прежде не видела. У каждого из них был широкий раструб и на курке был завиток золотого предохранителя.
      Бурзмали вернулся к разговору с зеленоглазым мужчиной. Теперь они занимались обсуждением, как следует замаскироваться. Она слушала это только частью своего ума, продолжая изучать двух членов их эскорта, остававшихся в комнате. Остальные трое разместились в проходе возле оружейной комнатки, отверстие закрыто густо свисавшими поблескивавшими серебряными нитями. Данкан, видела она, с осторожностью наблюдает за ее реакцией, его рука на небольшом лазерном пистолете у пояса.
      "Люди из Рассеяния? - подивилась Лусилла. - Чему они верны?"
      Она небрежно подошла к Данкану и, используя язык прикосновений, поделилась своими подозрениями.
      Оба они поглядели на Бурзмали. Предательство?
      Лусилла опять принялась разглядывать комнату. Наблюдают ли за ними невидимые глаза?
      Помещение освещали девять глоуглобов, создавая свои особенные островки интенсивного освещения. Свет достигал обычного уровня радом с тем местом, где Бурзмали до сих пор разговаривал с зеленоглазым мужчиной. Часть света исходила непосредственно от плавающих глоуглобов, все они настроены на густо-золотой, а часть света более мягко отражалась от алгаи. Из-за этих многократно отраженных отсветов полностью исчезали всякие тени, даже под мебелью.
      Серебряные нити внутреннего прохода раздвинулись, в комнату вошла старуха. Лусилла воззрилась на нее. У женщины было морщинистое лицо, темное, как старое розовое дерево.
      Лицо взято в четкую узкую рамку растрепанных седых волос" ниспадавших ей почти до плеч. На ней было длинное черное одеяние, на котором золотом были вышиты мифологические драконы. Женщина остановилась позади кушетки и положила на спинку кушетки свои венозные руки.
      Бурзмали и его собеседник прервали свой разговор.
      Лусилла перевела взгляд со старухи на свое собственное облачение. Кроме золотых драконов, одежды были сходного пошива. И капюшоны одинаково откинуты на плечи. Только боковая прорезь и то, как она открывалась спереди, отличало ту одежду, на которой были вышиты драконы.
      Когда женщина не заговорила, Лусилла поглядела на Бурзмали, чтобы он объяснился. Бурзмали поглядел на нее в ответ, взглядом напряженной сосредоточенности. Старуха продолжала безмолвно разглядывать Лусиллу.
      Напряженность этого разглядывания наполнила Лусиллу беспокойством. Данкан это тоже ощущал, увидела она. Он держал руку на маленьком лазерном пистолете. Долгое молчание, пока глаза ее изучали, усилило ее неспокойство. Было что-то почти бенеджсссеритское в том, как старуха просто стояла и смотрела на нее.
      Данкан нарушил молчание, требовательно вопросив у Бурзмали:
      - Кто она?
      - Я одна из тех, кто спасет ваши шкуры, - сказала старуха. У нее был тонкий, чуть надламывавшийся голос и все тот же странный акцент.
      Иные Памяти Лусиллы предложили ей многозначительное сравнение с одеянием этой старухи: "Оно сходно с тем, что носили древние гетеры".
      Лусилла почти покачала головой. Наверняка эта женщина слишком стара для такой роли. И фигуры мифических драконов выполнены на ткани, отличавшейся от тех, что предлагала ей память. Лусилла опять перевела взгляд на старое лицо: глаза мутные из-за болезней старости. Сухая корочка залегла в морщинках внутренних уголков век. Слишком уж стара для гетеры.
      Старуха обратилась к Бурзмали.
      - По-моему, она сможет носить это вполне нормально, - она начала разоблачаться из своей накидки с драконами, Лусилле она сказала. - Это для тебя. Носи это с уважением. Мы убили, чтобы достать это для тебя.
      - Кого вы убили? - вопросила Лусилла.
      - Послушницу Преподобных Черниц! - в сиплом голосе старухи прозвучала гордость.
      - Почему мне надо в это облачаться? - вопросила Лусилла.
      - Ты обменяешься одеждами со мной, - сказала старуха.
      - Не без объяснений, - Лусилла отказывалась принимать одежду, протянутую ей.
      Бурзмали шагнул вперед.
      - Ты можешь ей доверять.
      - Я друг твоих друзей, - сказала старуха. Она потрясла своим одеянием перед Лусиллой. - Ну, бери же.
      Лусилла обратилась к Бурзмали.
      - Я должна знать ваш план.
      - Мы оба должны его знать, - сказал Данкан. - По чьему повелению мы должны доверять этим людям?
      - Тега, - ответил Бурзмали. Он поглядел на старуху. - Можешь сказать им, Сирафа. У нас есть время.
      - Ты будешь носить это одеяние, сопровождая Бурзмали в Ясай, - сказала Сирафа.
      "Сирафа", - подумала Лусилла. Это имя звучало почти в духе Линейного Варианта Бене Джессерит.
      Сирафа внимательно разглядела Данкана.
      - Да, он еще достаточно мал. Его можно замаскировать и доставить отдельно.