"Но стереть с лица планеты сотни и сотни тысяч..." Киль воззрился на Алэ, размышляя над ее недавним поведением - еда, приготовленная собственноручно, предложение разделить с ней это примечательное жилище. И шрам, само собой.
      "Я на вашей стороне". Вот что она пыталась всем этим сказать. Киль чувствовал, что все ее действия были запланированы, но это оказалось большим, нежели обычные дипломатические приготовления. А иначе почему она была так смущена? Она старалась заручиться его поддержкой какой-то личной точки зрения. "Какой?"
      - Почему? - спросил Уорд. Карин глубоко вздохнула.
      - От невежества, - ответила она.
      - И в чем заключается это невежество?
      Нервно теребя краешек салфетки, Карин рассматривала стол и, отыскав пятнышко на поверхности, уставилась на него.
      - Я перед вами как ребенок, - произнес Киль. - Объясните же мне. "Стереть всю "муть" с лица планеты". Вы же знаете, как я отношусь к идее о неприкосновенности человеческой жизни.
      - Как и я, Уорд. Поверьте мне, пожалуйста.
      - Тогда объясните ребенку, и мы сможем начать с этим сражаться: почему кто бы то ни было может желать смерти стольких из нас лишь потому, что мы... экстра-нормальны? - Никогда еще он так ясно не отдавал себе
      отчет в том, что у него нос блямбой, а глаза расставлены так широко к вискам, что всякий раз, когда он моргает, его уши улавливают тихое клик-клик.
      - Это все политика, - ответила Алэ. - Обращение к низшим инстинктам дает власть. А тут еще проблемы, связанные с келпом.
      - Какие проблемы с келпом? - Собственный голос казался Уорду невыразительным, звучащим издалека и... да, испуганным. "Стереть всю "муть" с лица планеты".
      - Вы в состоянии идти? - спросила Карин, взглянув в плазовый иллюминатор.
      - Туда? - Уорд бросил взгляд на подводный вид.
      - Нет, - ответила Карин. - Не туда. Поверху идет водяная стена, и все наши команды сейчас восстанавливают ту часть земли, которую мы потеряли.
      Киль посмотрел на ее губы. Ему как-то не верилось, что можно так спокойно произнести - "водяная стена".
      - А острова? - Киль сглотнул. - Как велик ущерб?
      - Минимальный, Уорд. Насколько нам известно, обошлось без жертв. Водяные стены вообще вскоре могут уйти в прошлое.
      - Я не понимаю.
      - Эта водяная стена была слабее любого из зимних штормов, которые вы переживаете ежегодно. Мы построили заградительную цепь островков. Это суша, подымающаяся над поверхностью моря. Когда-нибудь это будут острова... настоящие острова, прочно связанные с планетой, а не болтающиеся как попало. А некоторые из них, я думаю, станут континентами.
      "Суша, - подумал Киль, и у него засосало под ложечкой. Суша означает мели". Остров может пропороть себе днище на мелководье. Жуткая катастрофа, по свидетельству историков, - а Карин разглагольствует о том, чтобы добровольно увеличить риск осуществления одного из тягчайших страхов островитян.
      - И сколько этой выступающей из воды суши? - спросил Киль, стараясь говорить спокойно.
      - Пока немного, но это только начало.
      - Но ведь на это уйдет целая вечность...
      - Много времени, Уорд, но не вечность. Мы занимаемся этим в течение поколений. А недавно нам оказали поддержку. Дело будет завершено в течение нашей жизни - разве это вас не восхищает?
      - И какое это имеет отношение к келпу? - Киль почувствовал, что должен как-то сопротивляться ее напору.
      - Келп является ключом ко всему, - заметила Карин. - Так считали все люди - моряне и островитяне. С помощью келпа и немногих удачно расположенных искусственных барьеров мы сможем контролировать морские течения. Все до единого.
      "Контролировать, - подумал Уорд. - Типично морянский подход". Сомнительно, что они смогут контролировать моря, но если обуздать течения, то можно управлять и передвижением островов. "До какой степени контролировать? "
      - Мы находимся в системе двух солнц, - напомнил Киль. - Гравитационные возмущения порождают водяные стены, землетрясения...
      - Но не тогда, когда келп был в расцвете сил, Уорд. И его уже теперь достаточно, чтобы почувствовать разницу. Сами увидите. И течения начнут играть созидательную роль - наносить ил, - а не разрушительную.
      "Разрушительную", - повторил про себя Киль. Он посмотрел на Алэ - какая красивая женщина. Да она хоть понимает значение этого слова? Технического понимания, инженерного подхода тут явно недостаточно.
      Неверно истолковав причину его молчания, Алэ разговорилась.
      - У нас есть полные записи. С самого начала. Мы можем отыграть реконструкцию планеты с самого начала - и гибель келпа, и все-все.
      "Не все", - подумал Киль и вновь взглянул на чудесный сад за плазмагласом. Он так разросся, что дно можно было различить с трудом, да и то лишь кое-где. Камня вообще не было видно. Давненько Киль не рассматривал подводные глубины - с детства. Собственно, видеть было нечего, кроме камня и ила. Но увидеть дно с поверхности острова... Киль почувствовал, как по спине побежали холодные мурашки.
      - И насколько близки эти "искусственные барьеры" к поверхности моря? спросил Киль.
      Карин покашляла, старательно избегая его взгляда.
      - В этой секции, - сообщила она, - суша уже выступает над водой. По моим расчетам, вашонские наблюдатели уже увидели ее. Водяная стена пригнала их достаточно близко к...
      - В центре Вашон заглублен на сотни метров, - возмутился Киль. - Две трети населения живут ниже ватерлинии - почти полмиллиона душ! Как вы можете так небрежно разглагольствовать об угрозе для стольких...
      - Уорд! - Тон Алэ сделался официальным. - Мы осознаем опасность для ваших островов и принимаем ее в расчет. Мы же не убийцы. Скоро завершится восстановление келпа и увеличение континентальной массы - два проекта, которые мы воплощали в жизнь в течение поколений.
      - Проекты, которые не ставят под угрозу вас. А островитян? И мы должны быть принесены в жертву вашим...
      - Никто не будет принесен в жертву!
      - А как же ваши друзья, которые хотят стереть с лица Пандоры всю "муть"? Вот только как они собираются это сделать? Расшибить нас о ваши барьерные стены и континенты?
      - Мы знали, что вам не понять, - вздохнула Алэ. - Но вы должны отдавать себе отчет в том, что острова уже достигли предела своих возможностей - а люди еще нет. Я согласна, что мы должны были поставить островитян в известность о наших планах раньше, но... - Карин пожала плечами, - мы этого не сделали. Зато делаем теперь. Моя работа в том и заключается, чтобы сказать вам, какие меры мы должны предпринять сообща, дабы не допустить катастрофы. Моя работа в том, чтобы заручиться вашей поддержкой в...
      - В массовом уничтожении островитян!
      - Да нет же, Уорд, черт возьми! В массовом спасении островитян... и морян. Мы должны вновь выйти на поверхность, все мы.
      Киль слышал в голосе Карин искренность, но не верил. Она ведь дипломат, обученный лгать убедительно. А масштабность того, что она предлагает...
      Алэ указала на сад за плазмагласом.
      - Келп, как видите, процветает. Но это всего лишь растение; он не разумен, как прежде, когда наши предки уничтожили его. Келп, который вы видите здесь, был, разумеется, реконструирован при посредстве генов, сохраняемых отдельными человеческими особями в...
      - Не пытайтесь объяснять генетику верховному судье, - проворчал Уорд. Знаем мы про ваш "тупой" келп.
      Карин вспыхнула, и Киль удивился такому проявлению эмоций. Ничего подобного он за Алэ прежде не наблюдал. Дипломат проявляет слабость, вне всякого сомнения. Как ей удавалось скрывать это раньше... или просто ситуация оказалась слишком напряженной, чтобы взять себя в руки, как обычно? Киль решил присмотреться к Карин, чтобы понять ее истинные чувства.
      - Называть его "тупым" келпом, как это делают школьники, едва ли правильно, - заметила Карин.
      - Вы стараетесь отвлечь меня, - ответил Киль. - Как близко к вашим заградительным линиям подошел Вашон в данный момент?
      - Я возьму вас с собой и сама все вам покажу, - сказала она. - Но вы должны понять...
      - Нет. Я не должен понять - а под этим вы подразумеваете "принять" гибельную опасность для такого множества людей, моего народа. Такого множества людей, точка. Вы говорите о контроле. Да вы хоть представляете себе, какова энергия движения острова? Долгого, медленного движения такой огромной массы. Этот ваш пресловутый Контроль, которым вы так гордитесь, не принимает в расчет кинетическую энергию...
      - Да нет же, Уорд, принимает. Я ведь вас вниз не чайку попить привезла. И не поболтать. - Карин встала. Надеюсь, вы в состоянии идти, потому что нам предстоит много ходить.
      Киль медленно встал, стараясь сдержать дрожь в коленях. В левой ноге при первых шагах покалывало. Возможно ли все то, о чем говорила Карин? Он не мог не поддаться врожденному страху всех островитян - страху перед смертельным столкновением с твердым дном. Белый горизонт мог означать только смерть - водяную стену или прибой, бьющийся о скалистую поверхность планеты. И ничто не сможет этого изменить.
      Как моряне занимаются любовью?
      Всякий раз одинаково.
      Островитянский анекдот
      Две скорлупки, поднявшись одна за другой, колыхались на поверхности моря. Кроме них ничего не было видно на горизонте, только серые волны широкие катящиеся валы с белыми пенными гребнями. Вашон давно уже скрылся за горизонтом, и Твисп, выдерживая курс благодаря постоянству ветра и инстинктивному умению рыбака ориентироваться по изменению света, приготовился к долгому сосредоточенному ожиданию, лишь изредка бросая взгляд на радио и пеленгатор. Он всю ночь собирал снаряжение для поисков Бретта подымал лодки, латал пробоины, одалживал съестные припасы и снасти.
      Стояло позднее пандоранское утро. В небе сквозь тонкий облачный покров светило только малое солнце - идеальная погода для плавания. Служба наблюдения дрейфа дала Твиспу фиксированные координаты Вашона на время появления водяной стены, и он знал, что к полудню достигнет того места, где сможет приступить к обследованию моря.
      "Если ты сумел продержаться, малыш, я найду тебя".
      Твисп понимал всю бессмысленность своей попытки. Прошел без малого день, к тому ж эти вездесущие рвачи... А тут еще странное морское течение, серебром одевшее верхушки волн. Оно двигалось в его направлении, чем Твисп был весьма доволен, поскольку мог отмечать его скорость, пользуясь своим радио, включенным на частоте вашонской спасательной службы. Он надеялся услышать известие о спасении Бретта.
      Может, кто-нибудь из морян подобрал Бретта? Твисп продолжал высматривать морянские сигналы - плавучий флажок рабочей команды, быстроходный скиммер, подымающийся из глубин, маслянистый след твердотелой субмарины.
      Но ничто не появлялось в виду горизонта.
      Твисп сумел каким-то чудом потихоньку выбраться с Вашона, все время опасаясь, что его остановит служба безопасности. Но островитяне помогают друг другу, даже если один из них и затеял дурость. Жерар собрал ему уйму съестных припасов в подарок от друзей и от "Бубнового туза". Службу безопасности проинформировали о том, что Бретт упал за борт. Угощая "службистов" личными запасами вина, Жерар узнал, что родители малыша подняли крик - "ведь должен же кто-то что-то предпринять". Однако они не пришли к Твиспу. Странное дело. Задействовали только официальные каналы. Твисп подозревал, что служба безопасности знала о его приготовлениях к поиску и сознательно посмотрела на них сквозь пальцы - отчасти из неприязни к предпринятому семейством Нортонов нажиму, отчасти... отчасти все же потому, что островитяне помогают друг другу. Люди понимали, что он должен это сделать.
      В ремонтных доках был настоящий сумасшедший дом, когда Твисп спустился туда, чтобы посмотреть, где он может починить свою скорлупку. И, несмотря на то что работа вокруг так и кипела, рыбаки нашли время ему помочь. Бретт был единственным пропавшим без вести во время катастрофы, и все знали, что Твисп собрался предпринять.
      Всю ночь люди шли к нему со снаряжением, сонаром, запасной лодкой, новым мотором, батареями, словно хотели тем самым сказать: "Мы знаем. Мы сочувствуем. Мы бы на твоем месте сделали то же самое".
      Уже готовый к отплытию, Твисп нетерпеливо ожидал появления Жерара. Тот просил подождать. Громадный человек появился в своем моторизованном кресле, и его единственная нога торчала вперед, как копье, прокладывающее путь своему обладателю. Его дочки-близняшки бежали за ним вприпрыжку, а следом двигались пятеро работников "Бубнового туза", толкая перед собой тележки с едой.
      - Этого тебе хватит дней на двадцать пять - тридцать, - сказал Жерар, сбавляя ход и останавливаясь подле ждущих отплытия лодок. - Я тебя знаю, Твисп. Ты не сдаешься.
      Рыбаки, собравшиеся в доках, чтобы проводить Твиспа, смущенно молчали. Жерар сказал то, что думали все. Как долго может малыш продержаться в открытом море?
      - Уорд сейчас у морян, - сказал Жерар, пока друзья загружали запасную лодку. - Они свяжутся с нами, если что-то узнают. Трудно сказать, во что это тебе обойдется.
      Твисп посмотрел на свои лодки, на друзей, которые предоставили ему драгоценное снаряжение и еще более драгоценную физическую помощь. Его долг велик. А если он вернется... нет, но он же и собирается вернуться с малышом. С долгом придется справиться. А ведь всего несколько часов назад он помышлял покончить с независимой жизнью рыбака и вернуться на субмарину. Ну... так уж все сложилось.
      Близняшки Жерара подбежали к Твиспу и попросили покружить их. Лодки стояли почти готовые к отплытию, и все будто чего-то ждали... включая Твиспа. Он подхватил девчонок покрепче и закружился - быстро, еще быстрее в центре круга расступившихся зрителей. Девочки верещали и дрыгали ногами. Наконец Твисп остановился. Пот заливал его лицо, голова шла кругом. Сестрицы осторожно уселись на пирс; в глазах у них двоилось и троилось.
      - Возвращайся, слышишь? - сказал Жерар. - Мои девчонки нас не простят, если ты не вернешься. Твисп вспоминал об этом странно молчаливом отплытии и привычно прокладывал курс в море, ориентируясь по направлению ветра, которое ощущал щекой, и солнцам. За кормой оставался пенный след. Старая рыбацкая аксиома утешала путешественника в его одиночестве: надежда - твой лучший друг.
      Взбираясь на волны, лодки глухо стукались бортами. Фоновые шумы радио дополняли плеск воды. Твисп поднял голову и посмотрел на тент, туда, где торчала статическая антенна. Прямо под ногами уверенно гудел новый мотор. Батареи еще не начали менять цвет, но все равно Твисп за ними приглядывал. Если только антенна не поймает молнию, их придется кормить до наступления ночи.
      Серый облачный покров впереди вдруг словно пошел складками. Похоже, скоро начнется дождь. Твисп развернул чистую мембрану, подаренную одним из рыбаков, расстелил ее над кокпитом и сделал посреди углубление, чтобы набрать дождевой пресной воды. Определитель направления не работал, поскольку Твисп уже произвел окончательную прокладку курса. Он дал поправку на пять градусов с небольшим и, проклиная еще не начавшийся дождь, поспешно полез в укрытие. Очень уж ему не хотелось вымокнуть.
      "Покуда здесь тепло и сухо, не стоит падать, братец, духом".
      И все же он упал духом. Есть ли у него хоть малейшая надежда найти малыша? Или это его предприятие - лишь бесполезная попытка избежать угрызений совести?
      "Или мне просто незачем больше жить..."
      Твисп выбросил эту мысль из головы как не подлежащую обсуждению. Чтобы занять себя чем-нибудь и отогнать сомнения, он взял сигнальный конец с колокольчиками и наживил на него куски фонарной рыбки, ярко блестящие в воде. Потом осторожно закинул "удочку" в воду и для проверки слегка дернул. Звяканье колокольчиков успокоило его.
      "Как раз то, что надо, - подумал он. - Набросать дохлой рыбы и приманить рвачей". Хоть рвачи и предпочитали свежее кровавое мясо, с голоду они бросались на все, что движется.
      "Совсем как люди".
      Пристроив определитель курса под правой подмышкой, Твисп попытался расслабиться. По-прежнему никаких сообщений по радио от спасательных служб. Твисп переключил радио на частоту популярных передач и сразу наткнулся на музыкальную программу.
      Еще один подарок - эхолот с сонаром и запасом сведений о глубинных промерах - стоял у Твиспа между ног. Он пощелкал тумблерами, уточняя данные, сверил их с полученными по радио и кивнул собственным мыслям.
      "Достаточно близко".
      Вашон дрейфовал с более или менее постоянной скоростью в семь узлов. Лодочки Твиспа одолевали верных двенадцать. Довольно большая скорость для рыбной ловли.
      Музыкальная программа прервалась для сообщения о верховном судье Киле. От комитета покуда ни словечка - зато обозреватели уверяют, что неожиданное путешествие судьи "может иметь огромное значение для Вашона и других островов".
      "Какое значение?" - удивился Твисп.
      Киль, конечно, значительная персона, но Твисп затруднился бы определить степень его значимости за пределами Вашона. Однако, хотя в островных сообществах время от времени выражали недовольство его приговорами, со времени избрания Киля на пост настоящие беспорядки случались редко, да и те были уже давно. Верный признак того, что он человек мудрый.
      Почему-то высказаться по поводу миссии Киля предложили капеллан-психиатру. Твисп с интересом прислушался. Какое отношение имеет старая религия богоТворения к вояжу верховного судьи? Твисп всегда уделял как политике, так и религии лишь самое мимолетное внимание. Они хороши, чтобы поболтать о них за едой в "Бубновом тузе" - но Твисп никогда не мог понять, что заставляет людей пускаться в страстные споры об "истинной цели Корабля".
      Да кто, черт возьми, может знать, какой была истинная цель Корабля? Может, и не было никакой цели!
      Зато старая религия сумела набрать среди островитян новую силу. В общении между морянами и островитянами эта тема не затрагивалась. И без того хватало расхождений между образом жизни наверху и внизу - это давало дипломатам тему для споров о "функциональных способностях", характерных для разнородного населения Пандоры. Островитяне претендовали на первенство в агрикультуре, производстве текстиля и метеорологии. Моряне бахвалились тем, что их тела лучше приспособлены к возвращению на сушу.
      "Дурацкие споры!" Твисп часто замечал, что любая толпа, будь то островитяне или моряне, становится тем глупее, чем больше людей к ней присоединяется. "Если люди сумеют справиться с этим, они справятся с чем угодно", - подумал он.
      Твисп чувствовал, что затевается нечто значительное. Здесь, в открытом море, он ощущал себя далеким от всего этого. Здесь нет никакого Корабля. Никакого капеллан-психиатра. Никаких религиозных фанатиков - лишь один умудренный жизнью агностик.
      Был ли Корабль Богом? А кому какое, к черту, дело? Корабль покинул их насовсем, и это единственное, что имеет значение.
      Широкая волна легко подняла лодку на высоту, почти вдвое превосходящую остальные волны. Твисп глянул с этой временной вышки и увидел нечто темное, колышущееся на поверхности воды далеко впереди. Что бы это ни было, оно находилось в серебристой струе течения и постепенно приближалось. Не спуская глаз с непонятного предмета, Твисп подобрался поближе и наконец сообразил, что это несколько предметов, сбитых волной вместе. А спустя несколько секунд он понял, что это за предметы.
      "Рвачи!"
      Однако криксы помалкивали. Твисп взглянул на них и протянул руку к переключателю поля, готовый включить мощность, как только стая нападет. Ни один из рвачей не шевельнулся.
      "Странное дело, - подумал Квитс. - Никогда не видал таких спокойных рвачей".
      Он приподнял край мембраны над кокпитом и высунул голову. Когда лодка приблизилась к стае, Твисп насчитал в ней семерых взрослых рвачей - это помимо молодняка, сгрудившегося в центре. Они покачивались на волнах, как темные куски пузырчатки.
      "Дохлые, - сообразил Твисп. - Целая стая рвачей, и все дохлые. Что их убило?"
      Он немного поуспокоился, однако руку с переключателя не убрал... на всякий случай. Но рвачи не притворялись, чтобы подманить человека поближе, они действительно были мертвыми. Сцепившись лапами, взрослые особи образовали кольцо, внутри которого находился молодняк.
      Твисп направил лодку вокруг находки, приглядываясь к рвачам. Как долго они мертвы? Он испытывал искушение задержаться и ободрать хотя бы одного. За шкуры рвачей всегда отлично платили. Но это отнимет драгоценное время, к тому же места в лодке и так мало.
      "Да и вонять будет".
      Лодка подошла еще ближе. На таком расстоянии Твиспу было видно, благодаря чему рвачи так быстро приспособились к жизни в воде. Полые шерстинки - миллионы воздушных клеток, которые стали эффективным средством для поддержания тела на плаву, когда море накрыло сушу Пандоры. Предания гласили, что рвачи когда-то боялись воды, и в те времена полые шерстинки спасали их от ночного холода и дневной жары в пустынных скалах. Благодаря полым шерстинкам из шкуры рвачей получались прекрасные одеяла - легкие и теплые. Твисп вновь испытал искушение ободрать парочку рвачей. Они были в недурном состоянии. Однако тогда придется выкинуть за борт часть спасательного оборудования. Чем можно пожертвовать?
      Капюшоны мертвых рвачей стлались по воде, как черные мантии. Эксперты говорили, что это атавистическая черта. Большинство рвачей утратили капюшоны в море, их тела приобрели обтекаемую форму, превратившись в верткие машины для убийства с саблевидными клыками и острыми, как нож, когтями, достигавшими у крупных экземпляров пятнадцати сантиметров в длину.
      Приподняв угол мембраны, Квитс потыкал в рвача с капюшоном гарпуном, потом приподнял тушку и обнаружил снизу след ожога - глубокую четкую борозду вдоль живота. Тело животного еще не окоченело, значит, рвач погиб совсем недавно. Твисп втащил обратно гарпун и заново закрепил мембрану.
      "Ожоги?" Твисп был удивлен. Что могло застать врасплох и убить целую стаю - да еще снизу?
      Покрутив определитель курса, Твисп избрал направление вдоль серебристого течения, сверяясь с компасом и сигналом с Вашона. По радио все еще передавали популярную музыку. Вскоре загадочные рвачи скрылись за горизонтом.
      Облака слегка рассеялись, а дождь так и не начался. Твисп выверял курс по просветам в облаках, неверным показаниям компаса и порывистому ветру над прозрачным покрытием. Образовавшиеся на мембране бороздки точно указывали его направление.
      Мысли Твиспа вернулись к рвачам. Он был убежден, что их убили моряне но каким образом? Наверное, команда какой-нибудь морянской субмарины. Если это пример применения морянского оружия, то островитяне перед ним совершенно беззащитны.
      "Да, но с чего я взял, что моряне могут на нас напасть?"
      Конечно, между морянами и островитянами существуют противоречия, но вооруженные конфликты отошли в область древнейшей истории, о них сообщают лишь записи, сохранившиеся со времен войны клонов. И моряне, как известно, часто спасают жизнь островитянам.
      Но вся планета становится для тебя укрытием, если ты живешь под водой. И моряне хотят заполучить Ваату, это уж точно. Постоянно таскаются наверх с прошениями перевести ее "в более удобное и безопасное место обитания под водой".
      "Ваата - ключ к разуму келпа", - говорят моряне. Они говорят это так часто, что слова эти превратились в общее место, но капеллан-психиатр склонна с ними соглашаться. Лично Твисп никогда не верил всему, что говорила Роксэк, но держал свое мнение при себе.
      По мнению Твиспа, все это было борьбой за власть. Ваата, которая жила себе и жила вместе со своим сотоварищем Дьюком, была для Пандоры тем, что наиболее точно можно назвать живой святыней. И можно было выдумать какое угодно объяснение того, почему она лежит и не отзывается.
      "Она ждет возвращения Корабля", - говорили некоторые.
      Но у Твиспа был приятель-техник, которого капеллан-психиатр иногда вызывала, чтобы осмотреть и подправить питающую ванну, в которой обитали Ваата и Дьюк. Так вот он просто поднял на смех такие объяснения.
      "Она ничего не делает, кроме того что просто живет, - сказал техник. И я готов держать пари, что даже в этом она не отдает себе отчета".
      "Но у нее есть гены келпа?" - спросил Твисп.
      "Конечно. По секрету от всяких там религиозных придурков и морянских наблюдателей мы провели тесты. Ты же знаешь, для этого надо взять всего несколько клеток. Роксэк удавилась бы. У Вааты есть гены келпа, я ручаюсь".
      "Так, значит, моряне правы относительно нее?"
      "А кто, мать-перемать, может это знать? - ухмыльнулся техник. - У многих из нас они есть. И все мы при этом разные. Может быть, она получила правильный набор. Или же Хесус Льюис, как уверяет Роксэк, и впрямь сам сатана. А Пандора - любимое детище сатаны".
      Откровения техника мало изменили основу мировоззрения Твиспа.
      "Все это связано с политикой. А политика связана с собственностью".
      В последнее время все сводилось к плате за лицензию, формулярам и поддержке правильной политической группировки. Если у тебя был свой человечек "наверху", который мог посодействовать, все шло прекрасно и твоя собственность обходилась тебе не слишком дорого. Если же нет - и думать забудь. Враждебность, зависть, ревность - вот что на самом деле управляло Пандорой. И еще страх. Твисп навидался этого страха на лицах морян, когда те встречали особенно измененных островитян. Людей, которых даже сам Твисп иногда про себя называл "мутью". Страх на грани паники, отвращение, омерзение. Это были чувства, под которыми, как ему хорошо было известно, тоже крылась политика. "Корабль всемогущий, - говорило выражение лиц морян, - не дай мне или кому-либо из моих близких заполучить такое тело".
      Мрачные размышления Твиспа прервал сигнал. Сонар сообщал, что глубина здесь немногим менее сотни метров. Твисп оглядел морской простор. В серебристое течение с обеих сторон вливались другие. Он чувствовал, как течение бурлит под днищем. Воду вокруг усеяла плавучая органика - по большей части куски келпа, какие-то кости. Наверняка это кости криксов, иначе они потонули бы.
      "Сотня метров", - подумал Твисп. Довольно мелко. Вашон в центре имеет такую толщину. Моряне предпочитают строить там, где большую часть времени мелководно, вспомнилось ему. Может быть, здесь морянские владения? Твисп огляделся в поисках подтверждения этой догадки: плавучих флажков, следа субмарины на поверхности воды или рукотворных мелей. Но вокруг были только море и течение, мерно несущее лодки. И множество оборванных стеблей келпа, увлекаемых течением. Может, тут одно из тех мест, где моряне заново высаживают эту штуковину? Твисп обнаружил, что в многочисленных спорах насчет келпа придерживается морянской точки зрения. Больше келпа - больше укрытий и корма для рыб, больше места для разведения мальков. А больше рыбы - это больше пищи и для островитян, и для морян. И в более предсказуемых местах.
      Прибор показал постоянную глубину - девяносто метров. Моряне предпочитали мелководье не без причин. Легче вести торговлю наверху, когда вокруг островов хороший обзор. Опять же истории о том, как моряне стараются соорудить на поверхности моря новую сушу. Может, здесь морянский наблюдательный пост или торговая зона и они смогут сказать хоть словечко - а вдруг им удалось спасти малыша? Кроме того, немногое, что Твисп знал о морянах, пробуждало его любопытство, и возможность встречи с ними волновала его сама по себе.
      Твисп начал сочинять историю - этакий вымысел, в котором моряне спасли Бретта. Он выловил из воды стебель келпа и сообразил, что грезит наяву о том, как Бретт был спасен прекрасной девицей и они влюбились друг в друга где-то там, под водой.
      "К черту! Хватит!" - подумал Твисп. Видения рассеялись. Однако некоторые эпизоды упорно возвращались, и Квитсу пришлось приложить некоторые усилия, чтобы не думать об этом.
      "Одно дело - надежда. И совсем другое - грезы. Другое... и опасное".
      Может, это и наилучший век для
      веры, но это определенно не век веры.
      Выдержки из писем Фланнери
      О'Коннора, из корабельных архивов
      Наблюдавшие за Ваатой в тот день могли бы сказать, что ее волосы ожили. По мере того, как возбуждение Вааты возрастало, ее дрожь превратилась в судороги. Густые пряди волос змеились вокруг нее, осторожно оплетая тело зародышевой оболочкой.
      Судороги ослабли, а через две минуты и двенадцать секунд и вовсе прекратились. Спустя еще четыре минуты и двадцать четыре секунды волосяные щупальца вновь сделались волосами и распростерлись позади Вааты широким веером. В этой позе Ваату, напряженную, ригидную, лицезрели три смены наблюдателей подряд.
      Роксэк была не первой, кто нашел связь между тем, что происходило в ванне, и погружением Гуэмеса, не была она и последней. Зато она оказалась единственной, кто не был этим удивлен.
      "Ах как не вовремя!" - подумала капеллан-психиатр, словно могло существовать какое-то "вовремя" для гибели тысяч людей. Вот почему ей нужен Гэллоу. Пережить это она могла, раз уж так случилось, но сделать такое сама - нет. И ничто не умаляло ужасов, которые она навоображала себе, когда Ваата лежала, корчась, в своей ванне.
      "И чтобы все обнаружилось из-за ее волос!" От одной этой мысли каждый волосок на шее Роксэк вставал дыбом.
      При первых же внезапных движениях Вааты Дьюк застыл, дернулся, после чего мгновенно впал в глубокий шок. Единственным его внятным возгласом было "Ма!".
      Наблюдатели-медтехники - как моряне, так и островитяне - склонились над краем ванны.
      - Да что с ним стряслось? - спросила молоденькая секретарша. Отсутствие подбородка возмещалось у нее крючковатым носом - и все же ее нельзя было назвать некрасивой. Капеллан-психиатр обратила внимание на большие зеленые глаза и белые ресницы, которые подрагивали, когда она говорила.
      Роксэк указала на датчики водруженного над ванной монитора.
      - Ускоренное сердцебиение, возбуждение, поверхностное дыхание, постоянно падающее кровяное давление - шок. К нему никто не прикасался, а данные исключают удар или внутреннее кровотечение. - Роксэк откашлялась. Психогенный шок, - заключила она. - Что-то напугало его до полусмерти.
      Насильственное отвержение
      прошлого - это способ труса
      отказаться от неприятного знания.