Эффект Лазаря (Пандора - 2)

      Скади продула балласт, повернув судно носом кверху. Бретт обернулся: гавань быстро удалялась. Погони пока еще не было.
      Бретта попросту ошеломила величина судов. "Семьдесят метров. Это же десять лодок!"
      - Смотри, что я делаю, - распорядилась Скади. - Может, тебе придется управлять самому.
      Бретт повернулся ко всем этим рычагам, переключателям, кнопкам и рукояткам.
      - Водородные двигатели - для подводного и надводного плавания, сказала она. - Система экономии горючего уменьшает нашу скорость под водой. Вот ограничитель. - Она указала на рукояточку. - Превышать скорость опасно, но в случае необходимости это можно сделать.
      Она передвинула правый рычаг чуть-чуть назад.
      - Это направление, - пояснила она. - Потянуть назад - подъем, утопить снова - спуск.
      Бретт кивнул.
      - А здесь, - она указала на панель управления, - все написано: подача горючего, балласта - медленнее, чем на субмаринах. Зажигание. Запас воздуха для подводного плавания. Никогда не забывай отключить его наверху. Если рубка повреждена, мы автоматически катапультируемся. Ручное катапультирование - вот эта красная кнопка в центре.
      Бретт хмыкнул: "Ясно". Хорошо, что все кнопки и переключатели снабжены надписями.
      Скади указала вперед, на большой белый экран.
      - А сюда проецируется карта. Это устройство островитяне давно стараются заполучить.
      - А почему нам нельзя его получить? - Прибор, на который указала Скади, был Бретту знаком - рыбаки частенько о нем вздыхали. Моряне именовали его курсопрокладчиком. Это устройство ориентировалось по сигналам с заякоренных морянских буев.
      - Оно слишком сложное, и его обслуживание дорого обходится. У вас просто нет для этого необходимого оборудования.
      Такие разговоры Бретт слыхал и раньше. Островитяне в это не верили - в отличие от Скади.
      - Поверхность, - объявила она.
      Судно всплыло и закачалось на волнах. По плазовым иллюминаторам стекала вода.
      Бретт закрыл глаза руками. Яркий свет ослепил его. С громким стоном он уткнулся лицом в колени.
      - Что случилось? - спросила Скади, не оборачиваясь. В этот момент она выпускала подводные крылья для плавания на поверхности и увеличивала скорость.
      - Мои глаза... - пробормотал Бретт и поморгал, постепенно привыкая к свету. По щекам у него струились слезы. - Сейчас уже лучше.
      - Хорошо, - откликнулась она. - Смотри, что я делаю. Лучше всего вывести грузовоз параллельно волнам, а потом, когда увеличишь скорость, повернуть перпендикулярно. Я мигом проложу курс, как только мы разгонимся. Посмотри назад, нет ли погони.
      Бретт обернулся, но не увидел ничего, кроме пенного следа, оставляемого судном. Как же быстро они движутся! Большой грузовоз трясло и болтало из стороны в сторону, внезапно ход его выправился, и послышалось тоненькое поскуливание водородных двигателей, возносящих судно над волнами.
      - Восемьдесят пять узлов, - сообщила Скади. - За нами еще не гонятся?
      - Я никого не заметил. - Бретт утер глаза. Боль почти утихла.
      - Я на экранах тоже никого не вижу, - сказала девушка. - Должно быть, сообразили, что это безнадежно. Все остальные суда в гавани хоть чем-то да загружены. А у нас груза нет, зато полны баки.
      Бретт посмотрел вперед и вдруг зажмурился: солнечные блики на волнах были слишком яркими.
      - Пеленгатор справа от тебя, вон та зеленая панель, - сказала Скади. Посмотрим, сможешь ли ты поймать сигнал Вашона.
      Бретт повернулся к пеленгатору. Это была более сложная модель, чем та, с которой он учился работать у Твиспа, но все циферблаты сопровождались табличками, и в частотном диапазоне было легко ориентироваться. Бретт моментально поймал сигнал. Из динамиков над головой раздался голос вашонского диктора, ведущего передачу для рыбаков:
      "Всем прекрасной погоды и больших уловов. Крупный косяк рыбы мури в квадрате девятнадцать..."
      Бретт убрал звук.
      - Что такое "квадрат девятнадцать"? - спросила Скади.
      - Местоположение относительно Вашона.
      - Но ведь остров движется!
      - Рыба тоже, а остальное не имеет значения.
      Бретт склонился над датчиками, зафиксировал сигнал и отметил координаты.
      - Вот твой курс, - сказал он, указывая на пеленгатор. - Это ориентиры по солнцам или по компасу?
      - По компасу.
      - По допплеровскому дальномеру это пятьсот девяносто километров. Далековато!
      - Семь с половиной часов пути, - ответила Скади. - Мы можем двигаться десять часов без остановки на дозаправку. И в дневное время можем добывать собственный водород из морской воды. Но если нас догонят или не дадут добраться до заправочной станции, мы сядем на воду, как криксы.
      - А они могут это сделать?
      - Я уверена, что попытаются. У нас по курсу четыре станции.
      - Нам понадобится горючее.
      - А вдобавок они будут искать нас под водой.
      - А что скажешь насчет одного из малых островов?
      - Я вчера видела последний график течений. Вашон ближе всех остальных километров на пятьсот.
      - Может, стоит набрать аварийную частоту и сообщить на Вашон обо всем, что нам известно? Все равно придется посылать сообщение.
      - А что нам известно? - спросила Скади, выправляя курс. Грузовоз слегка покачнулся, карабкаясь на очередную высокую волну.
      - Нам известно, что верховного судью удерживают внизу против его воли. Нам известно, что погибло много островитян.
      - А его подозрения?
      - Это его подозрения, - ответил Бретт. - Но не кажется ли тебе, что он имеет право быть услышанным? - Если он прав, только подумай, что начнется, если острова попытаются вернуть его силком!
      - Его убьют? - Бретт ощутил комок в горле.
      - Где-то ведь есть люди, которые убивают, - ответила Скади. - Гуэмес тому доказательство.
      - Посол Алэ?
      - Сдается мне, Бретт, что Гастингс и Лонфинн приглядывают за ней, чтобы она не сделала чего-нибудь опасного для них. Мой отец был очень богат. Он часто предупреждал меня, что чужое богатство опасно для всех, кто его окружает.
      - Но я могу просто вызвать Вашон и сказать, что жив и возвращаюсь... начал Бретт и тут же покачал головой. - Нет. Для тех, кто подслушивает...
      - А ведь подслушивают! - подхватила Скади.
      - Это все равно что растрезвонить нашу историю на весь белый свет, вздохнул Бретт. - Что будем делать?
      - Держать курс на пусковую базу. А вовсе не на двадцать вторую станцию.
      - Но ты же сказала судье Килю...
      - Если его заставят заговорить, нас будут искать не в том месте.
      - Но почему именно пусковая база?
      - Ее не контролирует ни одна группировка, - объяснила Скади. - Это часть нашей общей мечты - вернуть гибербаки с орбиты, где их оставил Корабль.
      - И все-таки это морянский проект.
      - Целиком морянский. Вот там мы все и расскажем. И нас услышат все. И все узнают о том, что вытворяет кучка людей.
      Бретт уставился прямо перед собой. Он знал, что должен благодарить судьбу за чудесное спасение. Он находился на самом большом судне из всех, что когда-либо видел, которое неслось над волнами на скорости более восьмидесяти узлов - быстрее быстрого. Но неизвестность мучила его. Киль морянам не доверял. А Скади была морянкой. Искренна ли она? И те причины, по которым она предпочла избегать радиосвязи, истинны ли? Бретт взглянул на Скади. Почему она помогла ему сбежать?
      - Я вот все думаю... - промолвила Скади. - Если никакого сообщения не было, твоя семья сходит с ума от беспокойства. И твой друг Твисп тоже. Вызывай Вашон. Мы прорвемся. Может, все мои подозрения - просто глупость.
      Бретт посмотрел в бледное лицо девушки и вспомнил, как она рыдала при виде сваленных в кучу мертвых островитян.
      - Нет, - сказал он. - Мы поплывем на твою пусковую базу.
      И юноша снова уставился на морскую поверхность. Под лучами двух солнц море исходило паром. Когда в отрочестве Бретт впервые увидал остров с борта судна, в этих испарениях ему мерещились фигуры длинноусых морских драконов, гигантских мури и рыб-поскребучек. Но все они были лишь игрой отраженного от воды света. Бретт щекой ощутил солнечное тепло, и ему вспомнился Твисп - как тот сидит, привалившись спиной к борту лодки и подставив солнечным лучам волосатую грудь.
      - А где эта база? - спросил Бретт.
      Скади повернула маленький верньер возле экрана. Клавиатура с цифрами и буквами засветилась изнутри. Скади набрала сначала HF-i, потом LB-1. На экране высветилось - 141.2, затем появился пучок линий, расходящихся из одного центра. Вдоль широкой дуги двигалось ярко-зеленое пятно.
      - Это мы. - Скади показала на окончание дуги. - Мы направляемся сюда курсом один сорок один и два. - Она кивнула в сторону циферблата с красной стрелкой, расположенного прямо на панели перед ними. Стрелка стояла на 141.2. - И это все?
      - Все? - Скади улыбнулась. - Да вокруг Пандоры сотни передающих станций, целый производственный и обслуживающий комплекс - и все работают для того, чтобы мы добрались отсюда сюда.
      Бретт взглянул на экран. Линии перемещались, пока ярко-зеленое пятно не заняло место на курсе. 141.2 по-прежнему горело в левом нижнем углу экрана.
      - Если нам понадобится сменить курс, он подаст звуковой сигнал и покажет новые цифры, - пояснила Спади. - Он нацелен на базу.
      Бретт посмотрел на воду, на след судна в волнах и подумал, как бы пригодилось такое устройство вашонскому рыболовному флоту. Солнце палило сквозь плаз, но в рубке жарко не было. Через систему вентиляции поступал свежий морской воздух. Скади Ванг была рядом, и внезапно Пандора перестала казаться Бретту опасным противником, каким он ее себе представлял. Эта жестокая планета была по-своему прекрасна.
      Единая мера человечности
      определяет все попытки исправить
      сотворенное зло. Понять, что
      сотворенное есть зло, - значит
      совершить решающий шаг.
      Из дневников Раджи Томаса
      Тень Паниль прикрыл простыней мертвую "муть", после чего протер руки спиртом в тазике возле операционной каталки. Отовсюду слышался металлический стук - это стальные инструменты стучали о поднос. Врачи и медтехники работали молча, лишь изредка раздавались краткие команды и восклицания. Паниль посмотрел на длинный ряд таких же каталок посреди комнаты; возле каждой трудилась бригада медиков в серой испачканной кровью униформе. Лица врачей были усталыми и мрачными. Из всех оставшихся в живых только двое не пострадали физически. "Физически... - подумал Паниль. - А что сотворило пережитое с их рассудком... Вряд ли теперь они останутся прежними".
      Давешнему пациенту не хватило крови для переливания. Медицинская служба не была подготовлена к приему такого количества истекающих кровью.
      Карин Алэ сняла перчатки.
      - Спасибо за помощь, ассистент, - сказала она. - Жаль, что мы не смогли его спасти.
      Одну из каталок повезли по направлению к послеоперационной палате. Паниль посмотрел ей вслед. Ну хоть кому-то повезло. Говорят, что удалось собрать несколько рыбацких лодочек. Паниль потер глаза руками и тут же пожалел об этом. Спирт! Слезы хлынули ручьем.
      Алэ взяла его за плечо и отвела к раковине возле люка. Тень открутил кран и сунул голову под струю воды.
      - Лей-лей, - велела Алэ. - Поморгай, это тоже поможет.
      - Спасибо.
      Она подала ему полотенце.
      - Расслабься. Это был последний пациент.
      - Как долго все это продолжалось?
      - Двадцать шесть часов.
      - И сколько осталось в живых?
      - Не считая тех, кто в шоке, человек девяносто в послеоперационной еще дышат. Несколько сот отделались легкими травмами. Не знаю. В любом случае меньше тысячи, а шестерых еще оперируют. Ты веришь тому, что рассказал последний пациент?
      - Насчет субмарины? Учитывая обстоятельства, трудновато будет списать это на бред или галлюцинации.
      - Он был в сознании, когда его нашли. Ты видел, что он сделал со своими ногами? Жаль, что ему не удалось выжить; он старался больше других.
      - Обе ноги оторваны ниже колена - и он сумел самостоятельно остановить кровотечение, - вздохнул Паниль. - Не знаю, Карин. Похоже, я просто не хочу ему верить. Но верю.
      - А его слова о том, что субмарина перевернулась кверху брюхом, прежде чем нырнуть? - спросила Алэ. - Может, это значит, что кто-то не справился с управлением? Безусловно, ни один морянин не сделал бы такого намеренно.
      - Этот пациент, - Паниль махнул рукой в сторону каталки, - утверждал, что морянская субмарина нарочно потопила остров. Он сказал, что видел все как было, что субмарина направилась прямиком к центру и...
      - Это была островитянская субмарина, - настаивала Карин. - Должна быть.
      - Но он же сказал...
      Карин вздохнула.
      - Он ошибся, дорогой мой. И, чтобы избежать крупных неприятностей, мы должны это доказать.
      Двое медбратьев вывезли каталку с покойником через люк, ведущий в сторону морга. И тут Карин произнесла слова, которым, по мнению Паниля, предстояло сделаться официальным заявлением морян:
      - Это же "муть". Их органы плохо функционируют
      даже в нормальных обстоятельствах.
      - Ты проводишь слишком много времени в обществе Гэллоу, - заметил Паниль.
      - Но ты только посмотри, с чем нам пришлось иметь дело, - сказала она почти шепотом. Панилю это не понравилось, как не понравился и оборот, который приняла беседа. Усталость и потрясение сделали свое дело: такую Карин он прежде не знал.
      - Недостающие конечности, лишние конечности, неправильно размещенные конечности. - Карин изобразила в воздухе некую загадочную фигуру. - Как их медики анатомию учат, у меня в голове не укладывается. Нет, Тень, это должна быть островитянская субмарина. Какие-то их внутренние разборки. Да что мы-то можем выиграть таким образом? Ничего. Давай-ка мы с тобой пойдем выпьем. Выпьем и все забудем. Что скажешь?
      - То, что он описал, не было островитянской субмариной, - не мог успокоиться Паниль. - То, что он описал, - субмарина для работы в толще келпа, с резаками и манипуляторами.
      Карин отвела его в сторонку, словно мамаша непослушного ребенка во время богоТворения.
      - Тень! Ты ерунду говоришь. Если это моряне утопили остров, зачем трудиться, высылать спасательные команды? Почему бы просто не дать этим несчастным умереть? Нет, мы надрывались что есть сил, чтобы спасти кого только можно. Хотя это и ни к чему.
      - Что значит "ни к чему"?
      - Ну ты же видел их, видел, в каком они состоянии. Даже самые здоровые голодают. Кожа да кости. Они выглядят как старая мебель.
      - Значит, мы должны их накормить, - сказал Паниль. - Райан Ванг не для того создал крупнейшую в истории пищевую индустрию, чтобы люди умирали с голоду.
      - Накормить их легче, чем хоронить, - отозвалась Алэ.
      - Они же люди! - взорвался Паниль.
      Алэ мельком глянула на медицинские бригады и вновь посмотрела на Паниля. Губы ее дрожали, и Паниль с изумлением понял, что она еле-еле сдерживается.
      - Может, этот пациент и "муть", - сказал он, - но не дурак. Он рассказал то, что видел, и очень подробно.
      - Я не хочу ему верить, - возразила Алэ.
      - Но ты веришь. - Паниль обнял ее за плечи. Алэ вздрогнула.
      - Нам надо поговорить, - сказала она. - Ты меня не проводишь до дома?
      Они ехали по труболету. Голова Алэ покоилась на плече Паниля. Внезапно Карин тихонько всхрапнула, покачнулась и прижалась к нему еще теснее. Паниль чувствовал тепло ее тела, и это ощущение нагоняло на него сладкую истому. Когда кабинку тряхнуло на повороте, он покрепче обнял Алэ и задумался. Карин хотела поговорить. А может, убедить? И как же она будет его убеждать? Может, продемонстрирует собственное тело?
      Паниль тряхнул головой: фу, что за мысли.
      "Двадцать шесть часов в операционной", - подумал он. Без отдыха, без сна. А теперь, без промедления, Алэ предстояло заняться политикой, которая потрудней хирургии. Впрочем, было нечто, из-за чего Паниль был готов примириться с положением дел: за эти двадцать шесть часов она вновь стала врачом, припомнила профессиональные навыки, почти утраченные за время короткой связи с Райаном Вангом.
      Паниль посмотрел на спящую Карин. Бодрая и энергичная в операционной, она заснула еще до того, как закрылся люк транспортной кабинки. Закрытые глаза были обведены черными кругами. Паниль видел, как мрачнел ее взгляд всякий раз, когда очередной островитянин умирал под скальпелем.
      "Они такие хрупкие, - сказала она тогда. - Такие слабые!"
      Донорская кровь закончилась через два часа. Плазма и кислород - через шестнадцать. Хирурги-ассистенты предложили простерилизовать морскую воду и использовать ее вместо плазмы, но Алэ отказалась.
      "Применяйте только испытанные средства, - приказала она. - Сейчас не время для экспериментов".
      Алэ во сне крепче обняла Паниля за талию. Ее волосы пахли лекарствами и потом, но он с удовольствием вдыхал этот запах - запах Карин. Его волосы тоже пропитались потом - хорошо, что он носит косицу. "Под душ, - подумал он. - Сначала под душ, а потом спать".
      Кабинка вздрогнула и остановилась. Паниль встрепенулся и сообразил, что задремал. На панели под потолком светилась надпись: "Организация и распределение".
      - Карин, - позвал Паниль, - мы приехали.
      Она вздохнула и крепче обняла его. Паниль свободной рукой нажал на блокирующую кнопку.
      - Карин!
      - Я слышу, Тень. - Она снова вздохнула. - Просто я так устала.
      - Мы приехали, - повторил он. - Дома тебе будет Удобнее.
      Карин посмотрела на него воспаленными глазами и с усилием улыбнулась.
      - Я лишь сейчас познакомилась с тобой, - пробормотала она. - Я только думала, что знаю тебя... Но уж теперь-то я тебя заметила.
      Он прижал палец к ее губам. - Сейчас я отведу тебя домой. Поговорим позже.
      - И куда же этот загадочный Паниль так торопится? - шепотом спросила она и поцеловала его - быстро, но крепко и страстно. - Ты не возражаешь?
      - А Гэллоу?
      - Ну... Чем скорее мы отсюда выберемся, тем раньше жизнь пойдет своим чередом.
      Алэ выбралась из кабинки и протянула Панилю руку.
      - Ты красивая, - сказал он.
      Карин с силой притянула его к себе и крепко обняла.
      - Болтун.
      - Это у меня семейное.
      - Ты мог бы стать хирургом, - сказала она. - У тебя ловкие руки. Я бы с удовольствием исследовала их.
      - Мне это нравится, - мурлыкнул Паниль ей в волосы. - Я всегда хотел познакомиться с тобой поближе. Ты же знаешь.
      - Должна предупредить тебя - я храплю.
      - Я заметил, - отозвался он. Держась за руки, они ступили на палубу. И потеешь.
      - Не хами. - Она ткнула его под ребра. - Леди не потеют.
      - А откуда у меня на плече мокрое пятно?
      - Фу, какие непристойности. - Она взяла Паниля за руку и повела за собой. - Если просто ждать радости, можно ведь и не дождаться. - Карин оглянулась. - Давай не будем ждать.
      Паниль ощутил прилив энергии. Усталость как рукой сняло. В движениях Карин появилось что-то такое, чего в операционной и в помине не было. Они миновали прихожую, занавешенную черными портьерами, и, по-прежнему держась за руки, вошли в посольские апартаменты.
      Образ принадлежит тому, кто
      умеет видеть форму бесформенного.
      Жизнь принадлежит тому, кто может
      говорить без слов.
      Лао Цзы, из корабельных архивов
      Оба солнца стояли высоко в темно-синем небе, и с поверхности воды поднимались теплые испарения. Чувствительные глаза Бретта были защищены солнечными очками, которые отыскала Скади в одном из ящиков в рубке, и юноша неотрывно вглядывался в несущиеся мимо валы. Грузовоз мчался над волнами с пьянящей быстротой. Бретт восхищался тем, как скоро все его чувства приспособились к этой лихости.
      Ощущение свободы, того, что им удалось спастись, успокаивало его. Вряд ли погоня сможет двигаться так же быстро. Опасность могла ждать только впереди, там, где иззубренная линия горизонта плыла в мареве. Или, как выражался Твисп, "в будущем".
      Когда Бретт совсем еще мальчиком впервые стоял с матерью на краю Вашона, туман населяли длинноусые Драконы. Сегодня солнечные лучи согревали его руки и лицо словно впервые, падая сквозь иллюминатор прямо на панель управления. В черных волосах Скади вспыхивали золотые искры. А вот драконов не было.
      Скади склонилась над пультом, время от времени поглядывая то на море, то на шкалы приборов, то на экран над головой. Губы ее были сосредоточенно сжаты.
      Под водой по правому борту темной тенью тянулась широкая полоса келпа. Скади направила судно вдоль кромки водорослевого леса, выводя корабль на открытую воду. Бретт углядел внутри келпа зеленое яйцевидное образование. В самом центре овала зеленый цвет был ярким и насыщенным, ближе к краям постепенно выцветал, сменялся желтым и наконец превращался в коричневый.
      - Внешние края отмирают, - пояснила Скади, перехватив взгляд Бретта, а потом подворачиваются вовнутрь и укрепляют собой все слоевище.
      Некоторое время они плыли молча.
      Внезапно Скади, к вящему испугу Бретта, заглушила мотор. Огромное судно остановилось, взбрыкнув на волне.
      Бретт испуганно посмотрел на Скади, но та была совершенно спокойна.
      - Заводи, - скомандовала девушка.
      - Что?!
      - Заводи, - невозмутимо повторила она. - А вдруг я буду ранена?
      Бретт неохотно занял второе пилотское кресло и посмотрел на пульт управления. Под экраном в самом центре панели располагались четыре переключателя с надписью "старт".
      Он прочитал инструкцию и нажал на кнопку "зажигание". Послышалось жаркое шипение водородных двигателей.
      Скади улыбнулась.
      Следуя инструкции, Бретт посмотрел на экран. Крохотное зеленое пятнышко на экране приобрело контуры судна. От него к краю монитора протянулась красная линия. Бретт нажал на кнопку "вперед" и слегка добавил скорости, крепко сжимая штурвальный рычаг свободной рукой. Он чувствовал, что у него вспотели ладони. Судно начало приподниматься на волнах.
      - Приподыми, - напомнила Скади.
      Бретт слегка повернул штурвал и добавил еще немного скорости. Судно плавно выскользнуло из воды, и Бретт снова добавил газу. На спидометре замигали числа, потом индикатор замер на отметке 72. Зеленое пятно следовало по красной линии.
      - Отлично! - воскликнула Скади. - А теперь давай я. Главное - не забывай следовать инструкциям.
      Скади увеличила скорость. В кабину ворвался свежий морской воздух.
      Бретт разглядывал видимую с его места часть горизонта - еще один урок Твиспа, усвоенный юношей почти бессознательно. Это был привычный для него пейзаж, вид, знакомый с раннего детства, - открытое море, широкие волны, там и сям - полосы келпа, серебристые мазки течений и белопенные барашки. Во всем этом был ритм, приносивший ему удовлетворение. Разнообразие окружающего мира претворялось внутри него в некое единство - как и в море все делалось единым. Солнца двигались раздельно, но и они встречались, прежде чем закатиться за горизонт. Волны сливались, будто говорили о том, чего не увидишь глазами. Все было единым. Бретт попытался поговорить об этом со Скади.
      - Солнца встречаются, потому что движутся по эллиптическим орбитам, ответила она. - А про волны я знаю. Все, что с ними связано, говорит нам о себе.
      - Эллиптическим?
      - Мать мне говорила, что, когда она была совсем молодой, солнца встречались в полдень.
      Бретт нашел эти сведения интересными, но сообразил, что Скади его не поняла. Или не захотела обсуждать эту тему.
      - Должно быть, ты многое узнала от матери. - Она разбиралась во всем, кроме мужчин, - ответила Скади. - По крайней мере, так она сама говорила. Злилась на твоего отца?
      - Да. Или на других мужчин с малых станций.
      - А что такое эти станции?
      - Такие места, где нас мало, где мы тяжело работаем и ведем совсем другой образ жизни. Когда я бываю в городе или даже на пусковой базе, я всегда чувствую, что я другая. Я даже говорю по-другому. Меня на этот счет предупреждали.
      - Предупреждали? - Бретт ощутил намек на какие-то дикие нравы в морянской среде.
      - Моя мать говорила, что если в городе я буду объясняться так, как на станции, то не смогу слиться с толпой. Люди станут воспринимать меня как чужака - а это опасно.
      - Опасно? - спросил Бретт. - Видеть мир с другой точки зрения опасно?
      - Иногда. - Скади взглянула на Бретта. - Надо сливаться с фоном. Ты выглядишь как все мы, но по твоему выговору я сразу поняла, что ты островитянин.
      "Скади пытается предупредить меня, - подумал он. - Или научить".
      Бретт уже заметил, что сейчас она говорила совсем иначе, нежели дома. Дело было не столько в выборе слов, сколько в интонации. Теперь в голосе девушки звучала некая новая уверенность. И еще искренность.
      Бретт посмотрел на быстро мчащийся вдоль борта океан. Он размышлял о морянском единообразии - о морянском обществе, которое усматривало опасность даже в ином произношении. Словно встречные волны, течения в морянском обществе образовывали завихрения. Интерференция - вот как это явление называют физики, вспомнилось ему.
      Легкость, с которой Скади управляла громадным грузовозом, кое-что говорила Бретту о ее прошлом. Ей довольно было взглянуть на экран, а затем на море, чтобы сразу во всем разобраться. Она избегала зарослей келпа и уверенно вела судно к загадочной пусковой базе.
      - Здесь все больше дикого келпа, - заметил Бретт. - И никакие моряне за ним не ухаживают.
      - Пандора когда-то принадлежала келпу, - откликнулась Скади. - А теперь келп растет и распространяется с экспоненциальной скоростью. Ты понимаешь, что это значит?
      - Чем больше келпа, тем быстрее он распространяется и растет.
      - Это больше похоже на взрыв, - поправила Скади. - Или на момент кристаллизации в пересыщенном растворе. Стоит добавить крохотную крупинку соли, и весь раствор выпадет в осадок огромным кристаллом. Именно так и произойдет с келпом. А пока он учится самостоятельно заботиться о себе.
      - Я знаю, что написано в исторических хрониках. - Бретт покачал головой. - Но все же... разумное растение?
      Скади досадливо махнула рукой.
      - Если капеллан-психиатр права - если все они были правы, - то ключом к келпу является Ваата. Она - тот кристаллик, который стимулирует появление разума у водорослей. Или души.
      - Ваата, - прошептал Бретт с детским восторгом. Он не богоТворил, но уважал человеческое существо, которое пережило столько поколений. Ни одному морянину этого пока не удавалось. Неужели Скади верит во всю дребедень, которую несет капеллан-психиатр?
      Бретт спросил ее об этом.
      - Я только знаю, какие выводы могу сделать, - пожала плечами Скади. - Я видела, как келп учится. Он действительно разумен, хотя пока и в малой степени. А появление разума не требует чуда - необходимо только время и само наличие жизни. У Вааты есть гены келпа, это тоже факт.
      - Твисп говорит, что в прошлый раз пробуждение келпа продолжалось миллионы лет. Как же мы можем знать...
      - Мы ему помогли. Остальное зависит от него.
      - А при чем тут Ваата?
      - Я точно не знаю. Подозреваю, что она - нечто вроде катализатора. Последнее естественное звено, ведущее к предшественникам келпа. Тень говорит, что Ваата на самом-то деле в коме. Что она впала в кому, когда келп умер. Вероятно, от шока.
      - А Дьюк? Или любой из нас - включая морян,
      кто несет в себе гены келпа? Почему мы не можем стать этим самым катализатором?
      - Ни один человек не имеет всех генов келпа - такое существо было бы водорослью, а не человеком, - ответила девушка. - И у каждого эти гены могут присутствовать в совершенно различных комбинациях.
      - Дьюк говорит, что Ваата сновидит его.
      - Некоторые особо религиозные типы говорят, что Ваата всех нас видит во сне. - Скади фыркнула. - Но мы с тобой были пленниками и удрали, и это факт, а не сон. - Она пристально посмотрела Бретту в глаза. - Мы с тобой отличная команда.
      Он покраснел и кивнул.
      - Когда мы доберемся до пусковой базы?
      - Еще до ночьстороны, - ответила девушка.
      Бретт подумал о предстоящем ему испытании. Пусковая база - это значительное поселение, и людей там полным-полно. А среди них могут оказаться те, кто уничтожил Гуэмес. Следовательно, островитянский акцент может навлечь на него опасность. Юноша повернулся к Скади, намереваясь заговорить с ней на эту тему как бы между прочим - ему не хотелось ссориться с нею или пугать ее. Однако немедленно выяснилось, что Скади думала о том же.
      - В красном ящике около главного люка, - сказала она, - лежат костюмы для подводного плавания и спецпакеты. Около пусковой базы вода холодная.
      - Переохлаждение опасно для жизни, - процитировал Бретт.
      Эти два слова, написанные на красном ящике желтыми буквами, напомнили ему о самых ранних уроках выживания. Островитяне внушали своим детям, что холодная вода опасна, едва ли не раньше, чем те начинали ходить. Похоже, моряне усваивали тот же самый урок, хотя Твисп и утверждал, что подводные жители лучше переносят холод.
      - Поищи там костюмы наших размеров, - велела девушка. - Если нам придется прыгать за борт... - Фразу она не окончила - в этом не было нужды.
      Увидев кипу серых костюмов для подводного плавания, Бретт невольно улыбнулся. В области производства и конструирования биокостюмов для подводного плавания островитяне превосходили морян. Юноша отобрал два пакета - "малый размер" и "средний размер" - и вскрыл оба, чтобы активировать костюмы. Потом взял два оранжевых спецпакета и затолкал под кресла в рубке.
      - А что это за спецпакеты?
      - Аварийный набор, - пояснила Скади. - Непотопляемый плотик, нож, веревки, болеутоляющее. Там есть даже гранаты с репеллентом против рвачей.
      - А тебе приходилось использовать эти гранаты?
      - Нет. Но матери однажды пришлось. Один из членов ее команды так и не сумел спастись.
      Бретт вздрогнул. Рвачи редко подбирались близко к островам, но рыбаки, случалось, пропадали - а еще ходили всякие байки о детях, которых рвачи утаскивали прямо с края острова.