Глава 23

Молниеносно схватив высокую за руку, Бишоп оттолкнул пистолет от своего незащищенного лица и сильно ударил ее кулаком в живот. Она вскрикнула и согнулась пополам, беззвучно хватая ртом воздух. Вскакивая, Бишоп вырвал у нее пистолет и оттолкнул женщину в сторону Низкорослая не сводила глаз с фигуры, появившейся в дверях, но, заметив действия Бишопа, размахнулась, намереваясь поразить слепца в сердце. Однако Кьюлек оказался проворней и успел оттолкнуть ее. Она потеряла равновесие и схватилась за спинку кресла, чтобы не упасть, но быстро подскочивший Бишоп стукнул ее по голове ручкой пистолета. Она взвизгнула и рухнула на пол, но Бишоп для верности ударил ее еще и под колени. Наклонившись, отобрал у низкорослой нож, добавив пару ударов кулаком и ручкой пистолета, чтобы не сопротивлялась.

Джессика подбежала к отцу и обняла его.

— Я в порядке, — успокоил ее старик и повернул голову к двери, чувствуя, что там кто-то стоит.

Эдит Метлок была бледна и напугана. Она растерянно переводила взгляд с одного на другого, не понимая, что означает представшая перед ее глазами сцена. Обессиленно прислонившись к двери, она закачала головой из стороны в сторону.

— Я пришла предупредить вас, — вымолвила она наконец.

— Эдит? — спросил Кьюлек.

— Да, отец, это Эдит, — подтвердила Джессика. Бишоп подошел к медиуму.

— Вы пришли как раз вовремя. — Подав Эдит руку, он провел ее в комнату.

— Я пришла предупредить вас, — повторила она. — Дверь была открыта.

— Эти двое ждали кого-то другого. Или чего-то другого.

С пола, отчаянно хватая воздух открытым ртом, на медиума уставилась высокая. Бишоп время от времени внимательно поглядывал на нее, готовый, если понадобится, пустить в ход пистолет.

— Эдит, что привело вас сюда? — спросил Кьюлек. — Как вы узнали, что эти две женщины на нас напали?

— Я этого не знала. Я пришла предостеречь вас от Тьмы. Она идет за вами, Джейкоб.

Слепец поднялся, и Джессика подвела его к медиуму.

— Как вы узнали об этом, Эдит? — В его голосе звучал не столько страх, сколько интерес и настойчивость.

Бишоп помог медиуму присесть на канапе, и она в изнеможении откинулась на его спинку.

— Голоса, Джейкоб. Сотни голосов. Я была дома, спала. И они ворвались в мой сон.

— Они говорили с вами?

— Нет. Но они уже здесь. Я и сейчас слышу их, Джейкоб. Они становятся более громкими и отчетливыми. Пока не поздно, вы должны отсюда уходить.

— Что они говорят, Эдит? Прошу вас, постарайтесь успокоиться и точно передать их слова.

Она подалась вперед и схватила Кьюлека за руку.

— Не могу. Я слышу их, но их слишком много. Но я снова и снова слышу, как в этом гуле они повторяют ваше имя. Они жаждут мести, Джейкоб. Они хотят показать вам, чего он достиг. И мне кажется, они вас боятся.

— Ха-ха! — Высокая встала на колени, с опаской озираясь на свой собственный пистолет, нацеленный в ее сторону. — Он ничего не боится! Ему нечего бояться!

— Прижляк? Вы имеете в виду Прижляка, Эдит? — настойчиво спросил слепец.

— Да. Он где-то рядом сейчас.

— Я вызову полицию, — сказал Бишоп.

— Это вам не поможет, глупец! — Высокая скривила лицо в злобной усмешке. — Полиция не может причинить ему никакого вреда.

— Она права, — сказала медиум. — Ваше единственное спасение — это бегство. Любому оставалось бы только это.

— И все-таки я вызову полицию — хотя бы для того, чтобы забрали этих двоих.

— Слишком поздно, как вы не понимаете? — У высокой заблестели глаза, и она стала подниматься на ноги. — Она уже здесь. За окнами.

Рука, внезапно обвившаяся вокруг шеи Бишопа, была полной и на удивление сильной, а от удара коленом в поясницу он выгнулся дугой. Низкорослая потянулась к ножу.

Джессика попыталась за волосы оттащить ее от Бишопа, но это привело лишь к тому, что они оба потеряли равновесие и свалились на пол. Не имея возможности ослабить хватку вокруг шеи, Бишоп извивался, пытаясь выскользнуть из цепких рук женщины. Подняв согнутую руку, он резко послал локоть назад, глубоко погрузив его в жирную плоть. И повторил еще и еще раз, вложив в этот удар все свои силы. Женщина замолотила под ним ногами. Давление на горло стало ослабевать, и он возобновил свои усилия. Ему удалось повернуться, и оттого, что она не пожелала отпустить его шею и руку, нож полоснул низкорослую по ее мясистому бюсту. Из раны брызнула кровь, и она закричала.

Бишопу наконец удалось высвободиться, и он обернулся, ожидая нападения ее сообщницы. Но та исчезла.

Низкорослая вцепилась ногтями Бишопу в лицо, и он снова переключил внимание на извивающуюся под ним женщину. Вся ее грудь превратилась в липкое кровавое месиво, но она продолжала бороться, обнажая в оскале желтые испорченные зубы. Взгляд у нее помутился, а звуки, которые она издавала, походили на рычание взбесившейся собаки. Но рана истощала силы, и атаки стали постепенно ослабевать. Сбросив наконец с себя ее руки, Бишоп встал и без всякого сожаления посмотрел, как она царапает воздух.

— Крис! — Джессика схватила его за руку. — Бежим отсюда! Вызовем полицию откуда-нибудь из другого места!

— Слишком поздно, — без всякого выражения произнесла Эдит Метлок и посмотрела через плечо на стеклянную стену. — Она уже здесь.

Бишоп видел в темноте за стеной только их собственные отражения.

— О ком вы, черт возьми, говорите? — неожиданно для себя заорал он. — Там же ничего нет!

— Крис, — тихо сказал Кьюлек. — Проверьте, пожалуйста, заперта ли дверь. Джессика, включи поскорее в доме все лампы, в том числе и наружные.

Бишоп посмотрел на него, онемев от удивления.

— Сделайте, как он велел, — с нажимом сказала Джессика.

Она выбежала из комнаты, и Бишоп последовал за ней. Дверь на улицу была приоткрыта, но прежде, чем запереть ее, Бишоп всмотрелся в ночную тьму. Ему едва удалось разглядеть деревья вдоль узкой дорожки, ведущей к дому. Захлопнув и заперев дверь на засов, он столкнулся с Джессикой, включавшей свет в прихожей. Не останавливаясь, она пронеслась мимо Бишопа к лестнице, ведущей на верхний этаж. Бишоп последовал за ней.

— Сюда, Крис! — показала Джессика на одну из дверей, выходящих в коридор второго этажа, и скрылась в другой. Все еще недоумевая, Бишоп подчинился и зашел в большую L-образную спальню. Окна в этой части дома выходили на город, и он прикинул, что отсюда по ночам должно открываться ослепительное сияние уличных огней. Но сегодня в мерцающем свечении города появилось что-то странное. Огни мигали, готовые вот-вот затухнуть, затем снова вспыхивали. Такое впечатление, будто он смотрел на город через колеблемый ветром кружевной занавес. Это не напоминало туман, равномерно окутывающий все сероватой мглой; это была скорее переползающая с места на место чернильная тьма, прорезанная кое-где наиболее яркими огнями и приглушающая свет более отдаленных, поглощающая их яркость.

— Крис? — В комнату вошла Джессика. — Вы так и не включили свет.

Он показал на стеклянную стену:

— Что это, Джессика?

Вместо ответа она дернула шнур светильника, затем поспешно подошла к ночнику у кровати и тоже его включила. Быстро вышла из спальни, и Бишоп услышал, как она открыла следующую дверь. Он отправился за ней и поймал ее за руку, когда она выскочила из очередной комнаты.

— Джессика, вы должны наконец объяснить мне, что происходит.

— Неужели вы не понимаете? Это Тьма, это живое существо, Крис. Мы должны преградить ей путь.

— Включая свет?

— Это единственное, что мы можем сделать. Помните, как боролась с нею Эдит? Она инстинктивно чувствовала, что это — единственный способ.

— Но как Тьма может нам повредить?

— Она воздействует на людей. По-видимому, Тьма овладевает слабыми или порочными душами и каким-то образом приводит к тому, что они начинают руководствоваться самыми низменными своими устремлениями. Неужели вы не поняли что происходит? Скажем, тогда, в клинике, — неужели вы не поняли, как она воспользовалась их неустойчивой психикой? — Бишоп заметил в ее глазах боль. — Простите, Крис, но разве вы не поняли, как она повлияла на вашу жену? Линн снова пыталась вас убить; того же домогались все остальные. Ими управляли, понимаете? Их сознанием управлял кто-то другой. Та же история произошла и на футбольном матче. И на Уиллоу-роуд. Прижляк открыл метод использования порочного начала, заложенного в подсознании каждого человека. Чем сильней это начало или чем слабей сознание человека, тем легче...

— Джессика! — позвал из прихожей Джейкоб Кьюлек.

— Иду, отец! — Она сурово посмотрела на Бишопа: — Помогите же нам, Крис! Надо постараться, чтобы она сюда не проникла.

Он кивнул, но в голове у него царил полный сумбур. Однако все, что он увидел и услышал в последнее время, каким-то странным образом подтверждало слова Джессики.

— Спускайтесь к отцу, я включу остальные лампы.

Бишоп проверил каждую комнату и даже включил свет в ванной, поскольку, несмотря на то что стены ванной были кирпичными и представляли собой один из немногочисленных глухих элементов в конструкции здания, ее потолок был стеклянным. Он даже повернул настенные светильники и направил их к потолку, а когда спустился, Джессика уже включила наружные фонари, которые ярко осветили участок вокруг дома.

Бишоп, Джессика и Кьюлек вернулись в гостиную, где Эдит Метлок пыталась с помощью большого льняного полотенца остановить кровотечение у раненой женщины. Та лежала неподвижно, устремив взгляд в потолок и время от времени поглядывая на огромную стеклянную стену.

— Что теперь? — спросил Бишоп.

— Нам остается только ждать, — ответил Кьюлек. — И, возможно, молиться. Хотя я почти уверен, что это уже не поможет, — добавил он еле слышно.

— Попробую дозвониться до Пека, — сказал Бишоп, выходя в коридор. — Да и «скорую» надо вызвать — для нее. — Он кивнул на раненую, распростертую посреди пола.

Джессика прижалась к отцу — оба чувствовали, что над их домом что-то нависло.

— Неужели это действительно возможно? Неужели Прижляк в самом деле овладел этой энергией, отец?

— Думаю, да, Джессика. Все, кто изучал этот предмет, всегда знали, что такая вероятность существует. Вопрос стоит так: Прижляк управляет этой силой или она Прижляком? Скоро мы, очевидно, убедимся, насколько соответствовали истине слова женщины по имени Лиллиан. Не могла бы ты найти мою трость? И помоги Эдит перевязать раненую.

Джессика отыскала увесистую трость Кьюлека за креслом, на котором он сидел, и подошла к медиуму, все еще стоявшей на коленях возле распластанной на полу женщины.

— Как она?

— Я... я не знаю. Кажется, она в шоке. Если даже ей больно, она этого не показывает. — Льняное полотенце уже не было белым. Прижимая его к длинному порезу на груди женщины, Эдит сама вся перепачкалась ее кровью. — Я думаю, рана не очень глубока, но крови она потеряла уйму.

— Принесу еще одно полотенце. Надо бы расстегнуть ей блузку и перевязать как следует.

Внимательно посмотрев на женщину, Джессика невольно вздрогнула. Неподвижные зрачки раненой превратились в малюсенькие точки, а на лице, неизвестно почему, появилось слабое подобие улыбки. Казалось, она к чему-то прислушивается.

Медиум подняла голову и посмотрела на стеклянную стену. Она тоже что-то услышала.

— Эдит, что это? — окликнула ее Джессика.

— Они нас окружили.

Джессика посмотрела в окно, но не увидела ничего, кроме светящихся пятен фонарей. Ей показалось, что они горят не так ярко, как обычно.

В комнату с решительным видом вошел Бишоп.

— Связаться с Пеком по-прежнему не удалось, но кто-то из сотрудников его управления сказал мне, что беспорядки уже перебросились на эту сторону реки. Срочные вызовы идут непрерывным потоком, а людей в полиции катастрофически не хватает. Он посоветовал держаться собственными силами, а как только появится возможность, он кого-нибудь пришлет. Даже сообщив, что здесь рядом с домом убит полицейский, я ничего не смог добиться. Видимо, наш бедняга страж — всего лишь один из множества погибших в эту ночь полицейских. — Бишоп вынул из кармана пистолет, который отобрал у Лиллиан. — Если кто-нибудь будет сюда ломиться, попробую остановить вот этим. А еще какие-нибудь пистолеты у вас в доме есть, Джейкоб? Слепец отрицательно покачал головой:

— Я в этом не нуждаюсь. Кроме того, мне кажется, что оружие такого рода нам не поможет.

— Джейкоб, фонари на улице потускнели. — В голосе Эдит Метлок звучал смертельный ужас.

— Должно быть, упало напряжение, — высказал предположение Бишоп, подходя к стеклянной стене.

— Нет, Крис, — возразила Джессика. — Это же ничуть не повлияло на внутреннее освещение.

Кьюлек повернулся на звук голоса Бишопа.

— Крис, вы у окна? Отойдите оттуда, пожалуйста.

— Там ничего нет. Никакого движения, кроме...

— В чем дело? Джессика, скажи, что там происходит?

— Тени, отец. К нашему дому подступают какие-то тени.

— Фонари еле теплятся, — сказал Бишоп. — К дому подползает какая-то... чернота. Она всего в нескольких футах от окна. И в непрестанном движении. — Он попятился от стеклянной стены и остановился, наткнувшись на канапе, В окнах ничего не было видно, кроме их собственных отражений; фонари почти совсем потухли. Ощущение подавленности все нарастало: на них навалилась какая-то сокрушительная внешняя сила, для которой даже стены дома не явились преградой.

Эдит Метлок тяжело опустилась на канапе и закрыла глаза. Джессика хотела подойти поближе к отцу, но от страха не могла и шевельнуться. Кьюлек вперился во тьму, будто мог ее увидеть, — и он действительно видел ее своим внутренним зрением. Бишоп направил пистолет в стеклянную стену, прекрасно понимая, что едва ли нажмет на спусковой крючок.

— Она не может сюда проникнуть! — неожиданно воскликнул Кьюлек. — Она же лишена материальной формы!

Но вспучившиеся стеклянные панели, соединенные тонкими полосками металла, опровергли его слова.

— Господи, это невозможно! — Бишоп не верил своим глазам. Стекло выгнулось, как кривое зеркало в «комнате смеха» на ярмарке. Не сомневаясь, что оно сейчас лопнет, он прикрыл глаза ладонью.

Раненая вдруг рывком перевела себя в сидячее положение, окровавленное полотенце упало с груди, и кровь ручьем потекла ей на колени. Она смотрела на окно и смеялась. Но пузыри на стеклах начали без всякой видимой причины неожиданно опадать, и окна приобрели свой обычный вид. Женщина сразу прекратила кудахтать. Несколько секунд никто не решался сказать ни слова.

— Неужели все кон... — Оглушительный треск не дал Джессике договорить, и все в панике отшатнулись от окна.

Центральная секция стены раскололась сверху донизу, и от главной трещины зигзагообразными молниями разбежались ломаные прожилки. Резкий звук треснувшего стекла повторился, и все они, оцепенев от ужаса, увидели, что соседняя секция тоже раскололась. Тонкие трещины разошлись во всех направлениях, начертив на закаленном стекле какой-то замысловатый узор. Не прошло и минуты, как все стекло на глазах покрылось паутиной трещин. Снова треск — и снова лопнула еще одна секция, расположенная по другую сторону центральной части стены. На этот раз от основания побежали две большие трещины и соединились наверху, образовав рисунок в виде ломаной конусообразной формы.

Все три секции одновременно разлетелись вдребезги, обдав обитателей комнаты градом осколков. Казалось, стреляют из сотни пистолетов сразу. Волосы и одежду Бишопа покрыли мелкие серебристые стеклышки, и он отбежал за канапе. Кьюлек инстинктивно отвернулся и пригнул голову; его пижаму мгновенно усеяли крошечные осколки, похожие на иглы дикобраза. Джессика в беспамятстве бросилась на пол, и длинное канапе, стоявшее между ней и окном, в какой-то мере защитило ее. Но в момент падения огромный кусок стекла размером с суповую тарелку задел ее по руке. Она закричала. Эдит Метлок и низкорослая надежно спрятались от разлетающегося стекла за спинкой канапе.

Бишоп бросился на пол и перекувырнулся через раненую. Ожидая, пока стихнет звон в ушах, он несколько секунд лежал неподвижно, затем заставил себя подняться. Кьюлек ощупью пробирался к Джессике и окликал ее по имени.

— Я невредима, отец. — Она привстала, опираясь на локоть, и Бишоп вздрогнул, увидев на ее руке глубокую рану. Он подбежал к девушке в тот момент, когда Кьюлек наклонился, чтобы помочь дочери встать, и осколки снежной пылью посыпались с них обоих. У Джессики образовалось множество мелких порезов на лбу, шее и ладонях, но наиболее болезненной оказалась длинная рана на руке. Бишоп и Кьюлек подняли девушку, и они втроем оглянулись на стеклянную стену. Ветер, не встречая препятствия, залетал в комнату, и они начали мерзнуть.

Снаружи не было ничего, кроме черноты.

Едва дыша и не смея пошевелиться, они ждали, что случится дальше. Вот кто-то появился: человек стоял у самой границы освещенного пространства, поэтому его очертания были плохо различимы. Бишоп вспомнил, что обронил пистолет.

— Кто это? — тихо спросил Кьюлек, обращаясь к Бишопу и Джессике. Никто не мог ответить.

Человек медленно повернулся к ним, и даже под покрывавшим его слоем грязи они увидели, какое изможденное и безжизненное у него лицо. Мутные серовато-желтые глаза были полузакрыты. Он медленно приближался, но его движения были вялыми и неуклюжими.

Джессика попятилась, увлекая за собой отца, но Бишоп решил не отступать. У выходца из тьмы было лишенное всякого выражения лицо, и ухмылка делала его еще более мерзким. Бишоп с отвращением заметил, что на его подбородке засохли слюна и слизь.

Бишоп бросился вперед. Страх не исчез, но он был достаточно зол, чтобы уничтожить наконец это существо, как какого-нибудь мерзкого паука. Толкнув пришельца, Бишоп, к своему удивлению, не ощутил никакого сопротивления; перед ним, оказывается, была всего лишь полуживая иссохшая оболочка, лишенная каких бы то ни было сил. Человек пошатнулся, и Бишоп легко отбросил его обратно во тьму и остановился, дрожа не столько от напряжения, сколько от страха, всматриваясь в ночь. Темнота так и кишела множеством подобных пришельцев, и все они не сводили глаз с дома.

Как только Бишоп сделал шаг назад, из темноты выбежали трое и, запрыгнув в гостиную, замерли, ослепленные ярким светом. Двое мужчин были одеты в серые холщовые робы, один был босиком; на женщине — обычная одежда. Бишоп сразу заметил, что, в отличие от первого, эти трое не окончательно одичали. Он быстро огляделся в поисках пропавшей «беретты» и, увидев пистолет под канапе, бросился к нему. И еще стоял, не успев подняться, на коленях, когда вдруг раздался крик Джессики; обернувшись, Бишоп увидел одного из мужчин, бегущего прямо на него. Сначала он собирался просто припугнуть незваного пришельца пистолетом, но потом, не раздумывая, поднял пистолет и выстрелил. Его несостоявшийся противник закрутился волчком и, раненный в плечо, рухнул на пол. Женщина упала сверху, но третий, обогнув лежащие на полу тела, ринулся прямо на Бишопа, еще не успевшего встать на ноги. Следующая пуля продырявила шею и этому человеку.

— Крис, во дворе их еще больше! — предупредила Джессика. Бишоп увидел, что толпа замешкалась на границе освещенной зоны.

— Быстро наверх! Здесь мы все пропадем! Перепрыгнув через спинку канапе, он поднял на ноги Эдит Метлок.

— Помогите отцу, Джессика. Мы поднимемся следом. — Бишоп не разрешал себе отводить взгляда от тьмы, зияющей в провале стены, и слегка подрагивающей рукой направлял туда пистолет. Первые два выстрела оказались удачными; хотя он был совершенно не знаком с этим оружием и не привык никого убивать, но понимал, что с такого близкого расстояния промахнуться практически невозможно, и знал, что будет без колебаний стрелять в каждого, кто войдет в комнату. Зажав ладонями уши, словно в них все еще стоял звон стекла, Эдит безропотно повиновалась, когда он потащил ее вон из комнаты. Она сильно побледнела и была близка к обмороку. Бишоп почувствовал, что у него со лба капает пот, и быстро смахнул его тыльной стороной ладони. Опустив руку, с удивлением заметил, что она в крови: должно быть, его задели по лицу разлетевшиеся осколки.

— Они у входа! — послышался голос Джессики. — Пытаются взломать дверь!

Бишоп услышал долетающие из прихожей глухие удары.

— Быстрее наверх! — скомандовал он. Там, по крайней мере, пришельцам будет сложнее атаковать, и ему, возможно, удастся задержать их до приезда полиции. Если, конечно, полиция приедет.

Рука, вцепившаяся сзади в его ногу, принадлежала раненой. Он грохнулся наземь, увлекая за собой медиума, и низкорослая тут же навалилась сверху, не обращая внимания на боль, которую причиняло ей каждое движение. Стараясь увернуться от ее острых ногтей, Бишоп увидел, что женщина, запрыгнувшая в комнату вместе с двумя мужчинами, подползает к нему с длинным осколком стекла, похожим на лезвие кинжала. Он с силой выбросил колено прямо в толстый живот навалившейся на него женщины, и та отлетела в сторону. Лежа на спине, он направил пистолет в лицо подползающей женщины. Она не обратила на это внимания, возможно, ей было все равно. И хотя Бишоп был охвачен паникой, выстрелить он не смог. Зазубренный осколок полетел в его сторону, он откатился, и стекло угодило в пол. Женщина посмотрела на свою окровавленную руку и снова двинулась на него. Бишоп выбил из-под нее руку, на которую она опиралась, и двинул ее в затылок дулом пистолета. Отбиваясь ногами от низкорослой, ноги которой все еще были переплетены с его собственными, он наконец освободился. Точно рассчитанный удар швырнул ее на канапе, и Бишоп подумал, что теперь-то уж она никогда не встанет. Невероятно, но он ошибался.

Низкорослая налетела на него с пугающей, если учесть ее состояние, силой, и от каждого ее удара кристаллики стекла больно впивались ему в кожу, от чего Бишоп вскрикивал. Тем временем в доме появились другие мужчины и женщины. Выступая из-под покрова благоприятствовавшей темноты, они прикрывали глаза от яркого света ладонями или подслеповато щурились. Бишоп увидел, что тело одной женщины, которой пуля попала в пах, содрогается в конвульсиях, но для того, чтобы она затихла, понадобилось еще пара пуль, и в ее предсмертном взгляде Бишоп уловил не страх, а выражение какого-то странного удовольствия.

Он пальнул по ворвавшейся толпе, и на какое-то мгновение ее беспорядочный натиск был приостановлен. Это дало ему возможность вскочить на ноги и добраться до дверей. Грубо подтолкнув Эдит Метлок, он выпустил две пули в ближайшего человека в серой робе — явно тюремной одежде. Человек повалился вперед лицом в тот момент, когда Бишоп захлопнул дверь, и медиум задрожала от тяжелого удара его рухнувшего тела.

Джессика с отцом ждали на лестнице, и девушка, перегнувшись через перила, смотрела на Бишопа. Ее лицо было залито слезами. Бишоп почувствовал, что дверная ручка поворачивается, и понял, что долго удерживать дверь закрытой ему не удастся.

— Пошевеливайтесь! — закричал он. — И возьмите с собой Эдит!

Грубый окрик побудил Джессику к действию. Она спустилась и подвела медиума к лестнице. Бишоп подождал, пока все они скроются наверху, и отпустил ручку. Дверь распахнулась, и он начал стрелять, пока пистолет не издал резкий щелчок. Он был пуст, пуст и бесполезен. Бишоп повернулся и бросился бежать.

Когда он пробегал мимо стеклянной панели, вставленной в тяжелую деревянную дверь, стекло разбилось, и кто-то схватил его за руку. В следующую секунду ему вцепились в волосы. И тут все лампы в доме погасли.

Продолжая борьбу, он предположил, что кто-то прорвался в другую часть дома и нашел рубильник. Наконец, разорвав куртку и потеряв клок волос, Бишоп вырвался и ринулся по лестнице, слыша в темноте преследующие его шаги и крики одержимых — крики торжествующие. Сквозь перила к нему на ощупь тянулись чьи-то руки. Они царапали его лицо, рвали на нем одежду, пытаясь остановить. Чья-то рука клещами сомкнулась у него на лодыжке и потащила вниз. Схватившись за перила, Бишоп громко застонал и стал отчаянно сопротивляться, чтобы не оказаться в руках толпы. В ушах звучали дикие вопли и смех, затем послышался чей-то голос — в этом содоме Бишоп едва его различил, — но это, несомненно, был голос Джессики. Правда, слова показались ему совершенно нелепыми.

— Закройте глаза, Крис, закройте глаза!

Ослепительная вспышка, озарившая коридор, обожгла ему глаза, и даже спустя несколько секунд перед ним все еще плясали серебристые и красные пятна. Нападавшие завыли от боли и отпустили Бишопа.

— Бегите, Крис! — Это был голос Кьюлека. — Наверх! Пока они ослеплены!

Хотя Бишопа тоже ослепило, он молниеносно поднялся наверх; дорога была ему известна. Добравшись до площадки, он прислонился к стене, так как перед его глазами не переставая кружились и плавали огоньки. Его подхватили чьи-то руки, но он знал, что это были руки друзей.

— Сюда, в спальню, — услышал он голос Кьюлека.

С лестницы донеслась тяжелая поступь, но Джессика снова крикнула звенящим от страха и волнения голосом: «Закройте глаза!» Ослепительная вспышка на сей раз парализовала все вокруг убийственной белизной. Послышались вопли и громыханье скатывающихся с лестницы тел. Бишоп не столько увидел, сколько почувствовал, что Джессика вбежала в комнату и быстро закрыла за собой дверь. Он протер глаза, пытаясь избавиться от мелькания радужных пятен.

— Быстрее, надо забаррикадировать вход сюда! — крикнул Кьюлек, дернув Бишопа за руку.

Джессика заперла дверь и поспешила к довольно массивному туалетному столику.

— Крис, Эдит, помогите! — Она уже отодвигала его от стены.

Бишоп поморгал и постепенно начал различать очертания предметов. Света, проникающего сквозь длинную стену-окно, было как раз достаточно, чтобы он разглядел женщин, пытающихся передвинуть стол. Бишоп присоединился к ним, и скоро тот был приперт к двери.

— Давайте придвинем кровать! — крикнул Бишоп. И когда ее поставили на спинку, он с удовлетворением отметил, что кровать тоже очень тяжелая. Она привалилась к туалетному столу, укрепив баррикаду. А в коридоре уже гремели шаги, кто-то ходил в комнате за стеной. Бегущих там, судя по звуку, становилось все больше; наконец они остановились за дверью. Ручка повернулась, и Бишоп приналег на наспех сооруженную баррикаду, жестом призывая остальных сделать то же самое. На дверь обрушился град ударов, от которых осажденные вздрагивали каждый раз, хотя и ожидали нападения.

Дверь содрогалась, но выдерживала.

— Что это за люди? Откуда они взялись? — Джессика стояла возле Бишопа, и он различал в полумраке белеющее пятно ее лица.

— Некоторые, очевидно, явились прямо из тюрьмы. Должно быть, сбежали во время бунта.

— Но среди них и женщины, и еще какие-то люди. Они в ужасном состоянии!

— Это пропавшие без вести! Наверняка! Одному Богу известно, как они дошли до такого состояния!

— Какого? — спросил Кьюлек, вместе со всеми налегавший на перевернутую кровать.

— Они невероятно грязны и одеты в какие-то лохмотья, — пояснил Бишоп. — К тому же они выглядят совершенно истощенными. Первый, которого я выбросил, был слаб, как котенок.

Удары стали сильнее — должно быть, осаждавшие нашли что-то тяжелое и начали таранить дверь.

— Это первые жертвы Тьмы, — мрачно констатировал Кьюлек. — Та сила, которая ими овладела — какова бы она ни была, — безразлична к их жизни. Используя их, она их разрушает.

— А наиболее сильные — это ее последние жертвы? Например, заключенные?

— По-видимому, да.

Внезапно баррикада подалась, и Бишоп понял, что сломался замок. Он еще сильнее уперся каблуками в покрытый ковром пол и навалился на кровать, дотянувшись свободной рукой до туалетного столика, чтобы придать всему сооружению хоть какую-то устойчивость. Эдит Метлок медленно сползла на пол и начала раскачиваться, стоя на коленях и обхватив руками голову.

Раздавшийся сзади грохот заставил их всех обернуться. Джессика прикрыла лицо в ожидании, что в комнату снова полетят осколки. В этот момент в стекло ударился какой-то черный предмет.

— Они бросают в окно камни, — затаив дыхание, сказал Бишоп. И вдруг понял, что удары в дверь прекратились. — Держите кровать! — предупредил он Кьюлека и Джессику, отходя от баррикады. В темноте он обо что-то споткнулся и не удержался от улыбки, увидев, что это фотоаппарат, снабженный прямоугольной приставкой: Джессика использовала против гнавшейся за ним толпы фотовспышку, которая ослепила и остановила их своим кратковременным, но мощным светом.