17

– Я, конечно, прошу прощения за задержку, док, – бормотал извинения Ал, стоя у штурвала старой лодки. – Обычно "Солнышко" меня так не подводит.

– Главное, что мы все-таки добрались до места, Ал, – ответила доктор Элизабет, уперев руки в бедра.

Справа от них проплывал остров Андрос, песчаные берега которого густо поросли мангровыми зарослями. Солнце уже клонилось к западу, но все еще нещадно припекало. Соломенная шляпа мало спасала от жары. Доктор Элизабет перевела взгляд на кабину лодки, откуда появилась Мими Слейтер. Бледная, она еле стояла на ногах, держась за поручни.

– Ну что, стало получше, милочка? – с искренней заботой спросила доктор Элизабет.

Мими покачала головой.

– Боюсь, что нет. Что бы я ни предпринимала, не могу избавиться от тошноты.

– Мы уже покинули воды Гольфстрима, мэм, море здесь спокойное, как в тазике. Вы расслабьтесь, ведь самое худшее уже позади.

– Ал прав, милочка. Мы проделали такой долгий и трудный путь, что теперь было бы жаль сдаться. Выйдите на солнышко, подышите свежим воздухом.

Мими как бы нехотя последовала совету экстрасенса и неуверенной походкой прошла в рулевую рубку. Исис лениво развалилась на солнцепеке на корме, где стоял карточный столик и три стула.

– Так вот он какой, остров Андрос, – с явным усилием произнесла Мими, глядя на проплывающую мимо землю.

– Вы уверены, что не хотите зайти в Николл-таун? – спросил Ал. – Уж мой кузен Шерман позаботился бы о нас.

Доктор Элизабет посмотрела на Мими и ответила:

– Я в этом не сомневаюсь. Но, к сожалению, нам предстоит другое свидание.

Ал пожал худощавыми плечами и наклонился, чтобы убрать газ, так как двигатель зачихал. Из-за кормы поднялся синий клуб дыма, и Ал, воздев глаза к небу, шутливо произнес, будто читал молитву:

– Ну давай же, "Солнышко". Не подведи, старина.

Словно в ответ на эту выходку, мотор громко чихнул и снова заработал ровно.

– Вот так, молодчина, – сказал Ал, счастливо улыбаясь.

Доктор Элизабет подошла к Мими и, взяв ее за руку, осторожно подвела к одному из стульев.

– Посидите здесь, и все будет в порядке. Принести вам воды? Или, может быть, вы хотите чаю на травах?

– Спасибо, ничего не надо, – ответила Мими и села, рассеянно глядя в морскую даль.

– Милочка, у вас такой вид, будто вы только что потеряли лучшего друга, – заметила экстрасенс, тоже садясь за стол.

У Мими от этого невинного замечания едва не брызнули слезы из глаз.

– А я и потеряла. Ушел Питер, и у меня никого не осталось...

Доктор Элизабет накрыла своей ладонью руку Мими.

– Будет вам, милочка. Вы же знаете, это не совсем так. Ведь вы можете положиться на меня, как на друга. И потом, кто знает, может, ваш муж еще не сказал последнее слово? У меня такое чувство, что в ближайшее время он еще окажет влияние на вашу жизнь.

– Что вы имеете в виду? – оживая, спросила Мими. – Вы на самом деле чувствуете, что Питер рядом?

Экстрасенс уверенно кивнула и, поднеся палец к губам, указала на корму, где проснувшаяся Исис нетерпеливо всматривалась в синее небо, будто кто-то звал ее сверху.

– Она что-то почуяла, – шепнула доктор Элизабет. – Поверьте, ждать осталось не долго, милочка. Я это чувствую.

– Надводный контакт, старшина, слышу шумы винта, – доложил самый молодой акустик "Риковера". Похоже на небольшой рыболовецкий траулер.

Тим Лейси был занят проверкой глубины и, резко повернувшись, взглянул на монитор матроса.

– Отлично, малыш, – сказал Лейси и взял микрофон прямой связи с центральным постом. – Центральный, говорит акустик. Новая цель, пеленг – 330. "Сьерра-6", траулер.

– Говорит центральный пост, есть траулер, – ответил голос дежурного офицера.

Когда Лейси достал из вентиляционного отверстия пакет с маленькими шоколадками "Сникерс", в гидроакустический отсек вошел каперанг Уолден. Ничуть не смутившись, Лейси достал из мешка шоколадку и протянул ее Уолдену.

– Угощайтесь, сэр. Я знаю, вы любите "Сникерсы".

– Спасибо, Лейси, – ответил Уолден, развернул шоколад и отправил его в рот.

– Мы отслеживаем "Авалон" на широкой полосе, командир, – доложил Лейси. – Он довольно резво идет в западном направлении.

Прежде, чем ответить, Уолден посмотрел на монитор.

– Мне кажется странным, что "Академик Петровский" так и не откликнулся на SOS. Коммандер Мур доложил, что видел у них в шахте два ныряющих блюдца, и я полагал, они пошлют их на помощь акванавтам.

Лейси постукивал пальцами по монитору.

– Мы следим за русским судном с тех пор, как разошлись с ним, сэр. Они даже ни разу не пикнули.

– Боюсь, что здесь как раз тот случай, когда лисе доверили охранять курятник, – заметил Уолден. Он вдруг вздрогнул, когда в отсеке раздался громкий хлопок, после чего все трое акустиков, вскрикнув от боли, сорвали наушники. Из их ушей сочилась кровь.

– Сукин сын! – выругался Лейси, потирая уши. – Какой-то мерзавец повыбивал нам дерьмо из ушей!

Мгновенно среагировав на неожиданную гидроакустическую атаку, Уолден сразу подумал о людях.

– Отправьте своих парней к доктору, вызовите следующую смену. Очевидно, мы здесь не одни. Русским духом пахнет.

– Разрешите мне остаться на посту, командир, – взмолился Лейси. – Я в курсе всей обстановки, и если рядом есть еще одна лодка, я ее засеку.

Уолден повернулся к выходу.

– Добро, Лейси. А я пойду взгляну, как их можно наказать.

Охваченный яростью, командир влетел на центральный пост.

– Что это нас долбануло, сэр? – стоя у перископа, спросил вахтенный офицер.

– Кто-то играет с нами в прятки, – пояснил Уолден, – и мы не уйдем из этого сектора, пока не выясним, кто. Мы принимаем вызов и для начала сделаем аккуратный и тихий разворот. И если встретим незванных гостей, то поприветствуем их собственным гидроакустическим ударом!

– Ну что, Петраков, какова их реакция на наш скромный привет? – нетерпеливо спросил замполит.

Старший акустик "Пантеры" окинул взглядом все датчики, затем ответил:

– Что-то я ничего не понимаю... Пока сидят тихо и даже не пикнут.

– Может быть, они не услышали нас? – высказал предположение его более молодой коллега.

– Этого не может быть, – возразил бородач. – Такой удар могли бы услышать и в Мурманске.

К акустикам вернулся командир лодки, ненадолго отлучавшийся к штурвалу. Литвинову достаточно было взглянуть на их лица, чтобы понять: их замысел не удался.

– Значит 688 и не думает всплывать? – без надежды в голосе спросил он.

– Вот именно, командир, – ответил старший акустик. – Они не только затаились, но ведут себя так, будто и не слышали нас.

Литвинов похлопал бородача по плечу.

– Но мы-то знаем, что врезали им по ушам, Миша. Но я готов поклясться, это не обратило их в бегство, а только разозлило.

– Неужели вы их боитесь, командир? – ухмыльнулся замполит.

– Вы принимаете за страх профессиональное уважение одного моряка к другому, замполит, – возразил Литвинов. – Я сомневался, что американцев будет легко запугать, и оказался прав.

– Но адмирал Валерьян приказал нам немедленно убрать их из этого сектора! – воскликнул Добрынин.

– Это не так легко, как кажется, тем более, что мы их потеряли, – сказал командир, с трудом сдерживая неприязнь к туполобому политработнику.

Замполит отказывался верить своим ушам.

– Но надо их найти, и побыстрее. Адмирал Валерьян надеется на нас, и мы, чего бы то ни стоило, должны вытеснить американцев из этого района.

– И как вы предлагаете это сделать, замполит? – разозлился Литвинов.

– Откуда мне знать? – упорствовал Добрынин. – Вы командир корабля, вам и карты в руки!

Литвинов злорадно заметил:

– К сожалению, в училище меня забыли научить, как совладать с чересчур много на себя берущим политработником.

– Ваша грубость не останется незамеченной, – взвился под потолок замполит. – Уж я постараюсь отметить ее в своем официальном рапорте.

– Давайте-давайте, – буркнул Литвинов. – И не забудьте еще добавить, что, будь моя воля, я бы упразднил институт замполитов еще много лет назад. Типы, подобные вам, понапрасну занимают нужное место, расходуют драгоценные ресурсы, да еще сеют раздоры среди личного состава. Вы – живой символ всех наших прежних ошибок, системы, которая довела страну до банкротства и попрошайничества. Стыдитесь, Добрынин! Вы ведете себя как склочная баба, а не как офицер военно-морского флота великой державы!

Опешившему от такой решительной отповеди замполиту помог выйти из замешательства очередной доклад старшего акустика.

– Продолжаю отслеживать ГСА, командир. Он идет над термоклином к сектору, где расположен комплекс "Мир".

После этого сообщения Литвинова вдруг осенила идея.

– Ну конечно, ГСА! Нам надо сблизиться с ним и использовать как приманку для 688. Когда лодка обнаружит себя, мы затеем с ними игру с потасовкой, и вскоре они поковыляют восвояси зализывать раны.

Однако замполит не разделял энтузиазм командира.

– Не уверен, что эта тактика окажется более эффективной, чем ваш акустический удар. Послушайте, довольно детских игр. Я предлагаю нанести удар акустической самонаводящейся торпедой и поставить на этом деле точку.

– Нам приказано отпугнуть их, а не развязать войну, – напомнил Литвинов.

– Кто говорит о войне, командир? Точная торпедная атака гарантирует, что в живых не останется никого. А американцы будут знать только то, что одна из их подлодок затонула в Андросском разрезе, развалившись на куски из-за нарушений, допущенных в процессе сварки прочного корпуса.

– Вы пугаете меня, замполит. Ваши слова лишний раз доказывают, насколько вы недальновидны и глупы.

С трудом подавив в себе желание ударить командира, Добрынин поклялся отомстить за это оскорбление. Стычка произошла в центральном отсеке "Пантеры" в присутствии многих людей, и вскоре о ней узнает весь экипаж лодки. И если замполит не предпримет решительных шагов для реабилитации и не продемонстрирует силу, он может навсегда лишиться авторитета и уважения среди команды лодки.

Судьбе было угодно предоставить ему такую возможность вскоре после того, как "Пантера" изменила курс и пошла на сближение с ГСА. Едва они повернули на запад, как лодку потряс мощный акустический удар. Он мгновенно вывел из строя вахтенных гидроакустиков и холодным душем подействовал на моряков в дентральном посту.

Первым пришел в себя Борис Добрынин, который оценил замешательство, возникшее после акустического удара, как благоприятную возможность реабилитировать себя в глазах команды. Наконец-то американская лодка обнаружила себя!

Пока Литвинов хлопотал над старшим акустиком, из ушей которого шла кровь, замполит незаметно прошел к пульту управления огнем. Рядом никого не было. Ключом, дубликаты которого имелись только у него и командира, он привел в боевое положение акустические самонаводящиеся торпеды в аппаратах номер один и три. Эти торпеды были нацелены на источник только что произведенного акустического взрыва, и легким движением пальца замполит сбросил их в море.

При сходе торпед палуба "Пантеры" дважды дрогнула. Борис Добрынин спокойно стоял у монитора и наблюдал за движением торпед к цели. Довольный тем, что ему удалось доказать, на чьей стороне сила, он перевел взгляд на гидроакустический отсек. В дверном проеме молча стоял командир "Пантеры" и ненавидящим взглядом стегал человека, который только что резко изменил их судьбы.

Тим Лейси следил за гидрофонами, установленными на корпусе "Риковера", когда его внимание привлек приглушенный посторонний звук. Сначала ему показалось, что это не что иное, как биологическая аномалия. Но шумы не прекращались, а наоборот усиливались, и это насторожило его.

– Слышу шумы, старшина, – доложил заступивший на вахту акустик. – Пеленг-255. Может быть, это "Авалон"?

– Я тоже засек их, – ответил Лейси. – Но они не соответствуют частоте "Авалона". Давай увеличим громкость и попробуем классифицировать.

Боясь пойматься на новый акустический удар, Лейси осторожно усилил таинственный сигнал. Знакомое непрерывное жужжание не прекращалось, и он лихорадочно рылся в памяти, пытаясь вспомнить, где он слышал подобные шумы. Воспоминания вернули его в те давние времена, когда он учился в школе акустиков, и только теперь до него дошло, что за шумы он сейчас слышал. Все внутри у него похолодело, и дрогнувшим голосом он прокричал:

– Торпедная атака! Дальность – максимальная, пеленг-255!

В центральном посту это сообщение вызвало переполох. Услышав встревоженный голос Лейси, Джон Уолден оторвался от штурманской карты и поспешил на мостик к вахтенному офицеру.

– Слушай мою команду! Боевая тревога! Носовые торпедные аппараты – товсь!

Вахтенный офицер врубил ревун, и оглушительный сигнал тревоги моментально разнесся по всем уголкам "Риковера", призывая весь личный состав занять боевые посты. Примчался старпом, которого сигнал тревоги застал за бритьем и он даже не успел стереть мыло с лица и шеи.

– Что случилось, командир? – запыхавшись, спросил он, занимая место у перископа.

Всматриваясь в приборы над штурвалом, Уолден ответил:

– Похоже, тем, кто оглушил нас акустическим ударом, не понравился наш ответ, и теперь, рассердившись, они атакуют нас торпедами.

– Вы шутите! – удивленно воскликнул старпом.

Уолден взял один из микрофонов, свисавших с потолка, и связался с гидроакустической станцией.

– Старшина, у вас есть данные по этим торпедам?

– Так точно, командир, – четко доложил Лейси. – Они пока за пределами зоны в двадцать тысяч ярдов, но обе отслеживаются.

Уолден выключил микрофон и обратился к старпому:

– У нас в запасе еще есть время. Пусть начальник вооружения готовит электронные ловушки. Если мы не слишком нагрешили в жизни, то нам, глядишь, повезет.

– А как же быть с тем трусливым негодяем, который нанес нам удар в спину?! – с возмущением спросил старпом.

– Мы разберемся с ним, как только обезвредим приближающиеся торпеды, – ответил Уолден. – Но сначала мы должны спасти сто сорок вверенных нам жизней, затем обеспечить безопасность "Авалона", и только тогда можно будет думать о мести.

18

Экипаж "Авалона" получил сообщение о нападении на "Риковер" по линии подводной связи. Уолден лично отдал приказ продолжать спасательную операцию, затем уйти на безопасную глубину и ждать дальнейших распоряжений.

Для Томаса Мура эта шокирующая новость не стала неожиданностью. Он предполагал возможность проведения противником в этих водах военной операции. И его предположения подтвердились. Сожалея, что не удалось осмотреть устройство, из-за которого, вероятно, и была предпринята эта атака, Мур готовился к выполнению поставленной задачи, как бы непредсказуемо ни развивалась операция в дальнейшем.

Нед Барнс, уверенно манипулируя ручкой управления, вел "Авалон" вверх, к коралловому шельфу, где находился комплекс "Мир". Раздосадованный сообщением с "Риковера", лейтенант, не отвлекаясь от главного дела, вслух выражал свое возмущение:

– Черт возьми, не могу поверить, что на свете еще есть глупцы, способные поверить, что подобная выходка может сойти им с рук. Не каждый день наносятся торпедные удары по атомным подлодкам. И что они этим хотели доказать?

Томасу Муру еще предстояло ввести Барнса в курс дела, поэтому он осторожно заметил:

– Я молю Бога, чтобы мы справились с этим.

– Вы думаете, авария на комплексе тоже имеет отношение к этому делу? – спросил пилот.

– Не знаю, Нед. Но надо же такому случиться, чтобы все неприятности обрушились на нас в одно время, как по заказу!

В рубку просунулась лысая голова оператора сферы ГСА. Он спросил озабоченным тоном:

– Сколько еще осталось идти до комплекса?

– Потерпи, Олли, – ответил пилот. – Похоже, через пару минут у тебя появится веселая компания.

– И что тогда? – не успокоился старшина, нервно крутя острые концы усов.

Барнс сначала слегка довернул ГСА, затем ответил:

– Командир "Риковера" советует нам уйти на глубину и переждать, пока все не закончится. И я с ним согласен. "Авалону" не стоит перебегать дорогу торпеде.

Цифровой глубиномер показывал семьдесят футов. Барнс обратился к Муру:

– Мы скоро увидим комплекс, Томас. Врубите-ка фары и видеокамеру.

Томас Мур выполнил распоряжение Барнса, и на экране центрального монитора появилось размытое изображение группы подводных строений причудливой формы. Через иллюминаторы самого большого из них пробивался свет, что придавало всему комплексу вид космической колонии на картине художника-футуриста.

– Боже правый! Вы только взгляните на это! – воскликнул Олли Дрейпер. – Кто бы мог подумать, что мы когда-нибудь увидим, как люди живут на дне морском!

Редкое зрелище произвело сильное впечатление и на Мура. Он отметил про себя, что одно здание имело форму звезды с расходящимися в разные стороны концами, а остальные представляли собой купола в виде луковиц. Все строения стояли на телескопических опорах, основанием для которых служил плоский и твердый коралловый шельф.

– Кажется, между двумя куполами мерцает одинокий огонек, – заметил оператор сферы. – Вероятно, это один из акванавтов.

– Боже мой! – воскликнул Барнс, сбавляя ход. – Олли, приготовься к приему гостей. Скоро мы услышим их рассказ.

Впервые с детских лет Карл-Ивар Бьорнсен испытал настоящий страх. Хотя ему приходилось сталкиваться со смертельной опасностью во время работы водолазом на нефтеразработках в Северном море, в такие переделки он еще не попадал. Скоро у них кончится воздух, и придется всплывать на поверхность, где их ждала неминуемая гибель.

Перезаряжая компрессор, чтобы стравить из воздушной системы газ, убивший Альджа, они убедились в непригодности новых гелиевых баллонов. В их распоряжении оставались только запасные баллоны от аквалангов. Через неполные полчаса запас воздуха кончится и они вынуждены будут подняться наверх и встретиться с людьми, приговорившими их к смерти.

Направляясь из первого блока к своим товарищам, находившимся в "Звезде", Карл-Ивар понял, что Ирина Петрова была во всем права. Пожар, уничтоживший "Мишу", не был случайностью. Его устроили те же люди, которые отравили гелий в баллонах. Единственного, чего не хватало для полной разгадки тайны, так это мотива преступления.

Логично было предположить, что мотив связан с их находкой на дне разреза. Очевидно, он с Ириной застал этих людей во время проведения ими какой-то тайной военной операции, и теперь они пытались уничтожить свидетелей.

С едва теплившейся надеждой на то, что комендант Ланклю придумал какой-нибудь невероятный план спасения, Карл-Ивар миновал коралловую глыбу, направляясь к "Звезде". Забыв об акулах, он целиком и полностью сосредоточил свое внимание на огнях "Звезды". И только когда он достиг защитной решетки и ступил на ступени трапа, его внимание привлек далекий мерцающий огонек.

Сначала норвежец подумал, что явились неведомые враги, чтобы прикончить их. Он ожидал увидеть одну из знакомых ныряющих тарелок, но был искренне удивлен, увидев подводный аппарат совершенно иной конструкции. Карл-Ивар едва не вскрикнул от радости, когда на его борту увидел изображение американского флага.

– Наша ловушка продолжает издавать четкий и громкий сигнал, командир. По-моему, одна из торпед клюнула на уловку!

Жизнерадостное сообщение Тима Лейси усугубило и без того напряженную тишину в отсеке, где командир и старпом ждали дальнейших сообщений от акустика. Следующий доклад последовал довольно скоро и разрядил обстановку.

– Первая торпеда – мимо, командир! Остается еще одна.

– Это только половина проблемы, – мрачно произнес Джон Уолден.

Старпом хмыкнул.

– Командир, у нас еще есть время обмануть и другую. Покажем и ей кулак в воде, а?

– Давай, старпом. Пусть вода за нашей кормой так вспенится, чтобы вторая торпеда нас не нашла!

Адмирал Игорь Валерьян стоял на мостике "Академика Петровского" и вслушивался в разноголосицу звуков, доносившихся из гидрофонов. Старший лейтенант стоял рядом. Когда один из подводных микрофонов донес приглушенное урчание, источник которого не вызывал сомнений, адмирал покачал головой.

– Да, Виктор Ильич, это точно торпеда. Этот звук я не спутаю ни с чем.

– Что это значит, товарищ адмирал? – мрачно спросил Александров.

Валерьян разразился велеречивой тирадой:

– Я объясню вам, что это значит. Там, в морских глубинах, наши соотечественники, как истинные патриоты, решили исполнить свой долг любой ценой. Благодаря действиям Александра Литвинова и его экипажа, мы покажем этим заносчивым американцам, кто настоящий хозяин морей и океанов!

– Когда вы приказали "Пантере" вытеснить американскую лодку из этих вод, я не подозревал, что понадобятся такие крайние меры, – заметил Александров. – Ведь эта атака может привести к ядерной войне!

– Такова цена риска, которую надо платить за величие, Виктор Ильич. Литвинов имеет право на сомнения. Он не стал бы атаковать американцев, будь у него иной выбор. И потом, вам не кажется, что, если бы американцы обнаружили нашу установку на дне разреза, то война, о которой вы говорите, стала бы неизбежной? Да-да, неизбежной. А дерзкие действия "Пантеры" избавили нас от всеобщей катастрофы.

Характерный звук в усилителях нарастал, и старший лейтенант сказал:

– Будем надеяться, что атака пройдет успешно, и Соединенные Штаты никогда не узнают истинную причину гибели их лодки.

– Торпеда уничтожит все улики, – добавил адмирал. – А вы знаете, есть другой способ убрать 688, даже если ей удастся уйти от торпед "Пантеры". И лучшей возможности для испытания магнитного резонатора на полную мощь, на чем настаивает доктор Петров, нам может и не представится.

– Вы хотите дематериализовать 688? – изумленно воскликнул Александров.

– А почему бы и нет? Для этого только и нужно зацепиться за их шумы да молиться, чтобы они вошли в зону действия установки. И если фортуна не отвернется от нас, "Риковер" вместе с его тайнами скоро будет ржаветь во льдах Северного Ледовитого океана, у берегов Сибири, а за ним, глядишь, последует и "Сивулф"!

– Приготовиться к маневрированию с резкими поворотами в пределах тридцати градусов! – скомандовал Уолден, вернувшийся в боевую рубку, чтобы руководить маневром уклонения от торпеды. – На посту погружения и всплытия, к маневру готовы?

Боцман только что достал сигару из кармана и без промедления ответил:

– Так точно, командир! Рулевые к маневру готовы!

Из динамиков донесся тревожный голос Тима Лейси:

– Удаление торпеды – девять тысяч ярдов. Курс – прежний, расстояние сокращается.

Уолден встретился взглядом со старпомом, взялся за поручень и скомандовал:

– Начать маневр уклонения! Самый полный! Право руля тридцать!

Рулевые мгновенно среагировали на команду, и "Риковер" резко накренился на правый борт. По штурманскому столу поехала линейка. Люди в отсеке забалансировали, стараясь удержать равновесие.

– Кавитация, командир, – доложил боцман, увидев, что загорелась зеленая лампочка над цифровым указателем глубины.

Это сообщение не смутило Уолдена. В ответ на "самый полный" стрелка указателя скорости хода резко отклонилась. Крен уменьшился, и командир поспешил отдать следующую команду.

– Всплывать на сто футов, дифферент – полный. Потом погружение на максимальную глубину с резким поворотом на тридцать влево.

– Есть сто футов, дифферент – полный, – отрапортовал боцман, напряженно зажав сигару в зубах.

Рулевые потянули штурвалы на себя обеими руками, и лодка моментально послушалась рулей. Ее нос резко пошел вверх, и морякам опять пришлось цепляться за закрепленные предметы, чтобы устоять на ногах.

– Сто девяносто футов... Сто восемьдесят... – докладывал боцман стремительно убывающие показания глубомера.

– Торпеда идет на нас, – предупредил голос Тима Лейси. – Дальность – восемь тысяч ярдов.

На глубине сто тридцать пять футов вновь раздался голос Лейси, но тон его теперь был другим:

– Командир, есть движущаяся цель на узкой полосе, пеленг – 300. Думаю, это сукин сын, атаковавший нас.

Джон Уолден улыбнулся доброй вести и переглянулся со старпомом.

– Ну, как, Лейкоб? Стоит задать им трепку?

– Обязательно, командир, – не сдержал улыбку старпом и последовал за Уолденом к пульту управления огнем.

Александр Литвинов подумал о том, что паровыпускной клапан реактора заклинило в самый неподходящий момент, как оно и бывает по закону подлости. Когда это случилось, сработала система автокоррекции, наделав при этом много шума. Проклиная про себя конструктивную неполадку, вызвавшую грохот и переполох, он с тревогой обратился к старшему акустику:

– Каково их положение, Миша?

Бородатый акустик помедлил, проверяя показания датчиков, затем ответил:

– После всплытия почти до поверхности 688 снова погружается.

– А наша торпеда? – спросил Литвинов.

– Сидит у них на хвосте, командир.

По носовому трапу в центральный пост спустился старший лейтенант Юрий Березино и подошел к Литвинову.

– Замполит надежно заперт в изоляторе, командир. Доктор ввел ему сильную дозу транквилизатора. Так что он вырубился на пару часов.

– Отлично сработано, Юра, – похвалил Литвинов. – Этот сукин сын натворил такого, что теперь и не расхлебать!

– Есть акустический контакт, командир! – воскликнул старший акустик, прижимая наушники к ушам. – Одиночная торпеда, и явно не наша!

– Этого надо было ожидать, – досадливо посетовал Литвинов. – Нас выдал заклинивший клапан, а американцы только того и ждали!

– Полный вперед! – скомандовал он рулевому. – К погружению! Как и 688, мы уйдем на глубину, чтобы оторваться от торпеды...

19

Ирина Петрова все никак не могла поверить в такое везение. Американский ГСА свалился, как божий дар с небес, и акванавты без особого сожаления покидали "Звезду" ради спасения этого уникального подводного сооружения.

На борту глубоководного аппарата "Авалон" их встречал худой лысоватый моряк в синем комбинезоне. Предназначенный для спасения подводников, "Авалон" конструктивно строился вокруг центрального сферического ядра, где и должны были размещаться эвакуируемые люди. Управление аппаратом осуществлялось из небольшой двухместной кабины.

Первым осмотреть отсек управления Барнс пригласил Пьера Ланклю как коменданта комплекса. Пока француз пробирался в кабину, чтобы познакомиться с экипажем "Авалона", остальные акванавты устраивались в главной сфере.

Оператор "Авалона" оказался незаурядной личностью, к тому же он сразу проникся симпатией к Лайзе Тэннер. Он выразил сожаление, что на борту не было ничего съестного, однако в запасе все же оказался большой термос с кофе. Так как нашлась только одна кружка, то ее наполнили горячим душистым напитком и пустили по кругу.

Кружка дошла до Ирины, когда в сферу вполз Ланклю. Француз выглядел усталым и подавленным. Он с удовольствием принял чашу из рук Ирины и тихо сказал ей:

– Они хотят видеть вас, mon amie.

С помощью Ланклю Петрова пролезла в узкий проход, из которого он только что выбрался и оказалась в тесном и тускло освещенном отсеке, напоминавшем капсулу космического корабля.

В кабине, среди светящихся приборов и датчиков, сидели двое мужчин – оба среднего возраста и в одинаковых синих комбинезонах.

– Как я понимаю, вы – доктор Ирина Петрова, – сказал крепкий мужчина справа от нее. – Я коммандер Томас Мур. Добро пожаловать на "Авалон", док.

– У вас здесь очень хорошо, – ответила Ирина, – и все мы очень благодарны вам за спасение.

– Доктор Петрова, – продолжал между тем Мур. – Комендант Ланклю сказал, что аварийная обстановка, возможно, была связана с вашей находкой на дне разреза. Оборудование, о котором он упомянул, случайно не было подсоединено к двойному кабелю, уходившему на поверхность?

– Конечно, было. Я видела эти кабели собственными глазами.

Мура, казалось, удовлетворил ее ответ, и он продолжал:

– Если бы мы спустились на дно разреза, вы смогли бы показать нам то место?