Джулия и Дерек (№1) - Пылающие души

В это время сидящие за столом мужчины обсуждали известия, услышанные от матросов корабля, с которым «Ариан» разминулся днем. Для этой цели к борту проходящего корабля отправили шлюпку. Эдсел говорил о генерале армии северян Шермане, которому, по слухам, было поручено командование гарнизоном, высадившимся на острове Тайби близ Саванны.

– Помяните мое слово: форт Пуласки долго не продержится, – мрачно предсказывал Эдсел. – Его падение – вопрос времени. Вскоре Саванна и все ее порты перейдут в руки янки.

Джулия увидела, как ее мать смертельно побледнела и воскликнула:

– Подумать только, ведь они могут захватить Роуз-Хилл! Офицеры невесело рассмеялись, и Уотсон заверил миссис Маршалл, что не стоит беспокоиться понапрасну:

– У янки есть дела поважнее, чем захват плантаций, миссис Маршалл. Их главная цель – форт Пуласки. Завладев им, они начнут сжимать кольцо вокруг города. Похоже, президент Линкольн считает, что верный способ выиграть войну – отрезать Юг от остального мира, дождаться, когда у конфедератов иссякнут запасы продовольствия и прочего, а затем заставить их сдаться. Вот почему янки возлагают столько надежд на блокаду побережья. Боюсь, падение форта станет для Юга сокрушительным ударом – и в экономическом, и в психологическом смысле.

Флойд Джастис кивнул:

– Радуйтесь, что вам удалось покинуть Саванну. Насколько мы знаем, там сейчас творится нечто невообразимое. Население в панике.

– Повальное бегство из города началось еще в то время, когда мы были там, – встревожено подтвердила миссис Маршалл. – Все, кто мог, перебирались вглубь материка.

– Говорят, приказ покинуть острова у побережья Джорджии отдал офицер по фамилии Ли, – произнес Эдсел Гаррис, не обращаясь ни к кому в отдельности. – Как вам известно, когда вспыхнула война, он служил в армии Соединенных Штатов, а после отделения Виргинии вышел в отставку, чтобы присоединиться к конфедератам. Кроме того, Ли был бригадным генералом в восточной Флориде. Я слышал, что битва при Порт-Ройал-Саунд дала ему понять, что без поддержки флота невозможно оборонять небольшие форты и батареи на побережье, находящиеся в пределах досягаемости мощных орудий флота северян.

Мистер Джастис кивнул:

– Точно. Он сказал, что это безнадежное дело – препятствовать высадке противника на прибрежные острова, до тех пор, пока не будут мобилизованы и отданы в распоряжение гарнизона тысячи солдат из других областей. А в этих солдатах настоятельно нуждаются другие арены военных действий. Вот почему он приказал сдать острова и увезти орудия с батарей.

Мистер Джастис допил последние капли из своего бокала и позвонил в серебряный колокольчик, стоящий на столе. Мгновенно появившийся в столовой помощник кока вновь наполнил его бокал. Отпив глоток, мистер Джастис произнес:

– После капитуляции Тайби остров Кокспер наверняка станет уязвимым.

– Вряд ли, – возразил мистер Гаррис, отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула. Вынув свою трубку из кукурузного початка, он набил ее табаком из маленького кожаного кисета, извлеченного из кармана кителя. Мужчины напряженно ждали, когда он вновь заговорит, и Джулия заметила, что ее мать ловит каждое слово. Еще никогда в жизни Джулии не было так скучно, как в эту минуту.

Когда Гаррису наконец удалось раскурить трубку и сизый дым кольцами окружил его голову, он принялся излагать свои соображения:

– Предполагается, что форт сумеет успешно отразить атаку с моря и не пострадает при обстреле с суши. Известно ли вам, что близ форта все проливы, соединяющие реку Саванна с морем, перегорожены препятствиями, чтобы сохранить пути для доставки припасов? А эти препятствия охраняют плавучие мины, которые приводятся в действие гальваническими батареями.

Гровер и Флойд обменялись недоверчивыми взглядами, и Флойд воскликнул:

– Впервые слышу! Откуда у вас такие сведения? Эдсел довольно усмехнулся:

– Ночью я беседовал с капитаном, и он сообщил мне немало интересного. Он неплохо осведомлен обо всем, что происходит на суше. Эти мины, или адские машины, как их иногда называют – новое изобретение, которое конфедераты, так сказать, позаимствовали у русских. А что касается самой блокады, впредь капитан не намерен прорывать ее. Он считает, что это слишком опасно.

Джулия отодвинула тарелку с бараньим рагу, до которого она почти не дотронулась. Поднявшись, она притворно зевнула и пробормотала:

– Простите, но я немного устала и, кроме того, у меня начинается мигрень. Пожалуй, я отправлюсь к себе.

Офицеры учтиво поднялись, сочувственно улыбаясь. Мать спросила, нужна ли Джулии ее помощь, однако Джулия поспешно отказалась.

– Разговоры о войне наскучили мне еще больше, чем это плавание, но я рада, что тебе нравится и то и другое, мама. По крайней мере ты не чувствуешь себя несчастной.

С этими словами Джулия торопливо вышла из столовой. Оказавшись в узком коридоре, она закрыла за собой дверь и прижалась к ней, надеясь, что никому не придет в голову последовать за ней и убедиться, что она направилась именно в каюту. Она услышала, как мистер Уотсон произнес:

– Полагаю, мы не были слишком резкими с вашей дочерью, миссис Маршалл.

– О нет, что вы! – послышался торопливый ответ матери. – Этот разговор пойдет ей на пользу. Иногда ее поведение беспокоит меня. Временами она кажется совсем ребенком…

– Едва ли, – со смехом возразил мистер Джастис, и другие мужчины поддержали его. – Ваша дочь – прелестная юная леди. Вы вправе гордиться ею.

Вмешался мистер Гаррис:

– Но, к сожалению, совсем не знает жизни. Уверен, подобно большинству благовоспитанных дам-южанок, ваша дочь была надежно ограждена от невзгод и страданий.

Джулия скорчила гримаску. Она могла бы немало рассказать своим недавним собеседникам – в том числе и о случае в лесу.

Шурша юбками, она прошлась по коридору, миновала дверь своей каюты и взлетела по ступеням лестницы. Очутившись на палубе, она довольно улыбнулась и потянулась, вскинув руки над головой и вдыхая прохладный морской воздух. Осторожно переступая через канаты и оснастку, она прошла к поручням и остановилась, очарованная представшим ее глазам зрелищем. Свет месяца пробивался сквозь посеребренные облака и падал на воду, заставляя ее искриться подобно тысячам крохотных алмазов. Джулия давно привыкла к качке и играючи удерживала равновесие, но теперь легкие наклоны корабля показались ей подобием сонаты – изящной, струящейся, мелодичной…

Она вспомнила о Майлсе, о том, как счастливы они были прежде, и помолилась о нем, как делала каждый вечер. Она не позволяла себе думать о ненавистной свадьбе, лишь вспомнила, что Вирджил пообещал приложить все старания, чтобы ее брат вернулся домой. Как она мечтала об этом!

Погрузившись в свой мир красоты и безмятежности, она забыла о матросах, которые безмолвно сновали по палубе, выполняя свою работу. Немного погодя Джулия начала напевать – сначала еле слышно, без слов, однако вскоре ее голос набрал силу. Она пела ветру, звездам и месяцу, ее чистый голос далеко разносился в ночи. Как она любила петь! Втайне она даже лелеяла мысль о том, что когда-нибудь станет настоящей певицей… Но с тех пор многое изменилось.

Джулия не замечала, что матросы постепенно бросают свою работу и подходят все ближе. Они молча обменивались взглядами и одобрительно кивали, оценивая ее чудесный голос. Только замолчав и услышав громкие аплодисменты, Джулия заметила, что вокруг нее собралась целая толпа.

Обернувшись лицом к матросам, она ахнула и забормотала:

– Простите! Кажется, я забыла, где нахожусь… – В смущении она вспыхнула. – Ночь так прекрасна, что мне захотелось петь…

Вперед выступил коренастый мужчина с усмешкой на изборожденном морщинами лице.

– Может, споешь еще, детка? – с надеждой спросил он. Палубу озарял бледный свет месяца. Джулия почувствовала, что этот человек, подобно остальным, рад передышке в монотонной, изнуряющей работе. Должно быть, он по достоинству оценил ее искусство.

Посмотрев влево, Джулия заметила уродливое лицо Шеда Харки, и волна грусти окатила ее при мысли о том, что он был наказан за любезность по отношению к ней. Она согласно кивнула, и губы Харки раздвинулись в улыбке.

Повернувшись к остальным, он заявил:

– Мы давно уже не слышали песен, верно, ребята? Ничего, кроме криков чаек да офицеров, отдающих приказы. Так давайте же попросим ее спеть что-нибудь еще.

Толпа отозвалась одобрительными возгласами, побуждая Джулию продолжить импровизированный концерт.

– Пожалуйста, спойте! – выкрикнул кто-то.

Сияя от радости, чувствуя себя на вершине блаженства после долгих тоскливых дней и ночей, Джулия искренне улыбнулась и робко произнесла:

– Если вы и вправду хотите послушать…

– Еще бы!

– Детка, будь так добра…

– Это чудо… настоящее чудо…

Пока Джулия стояла в замешательстве, упиваясь непривычными похвалами, кто-то принес скрипку. Встав рядом с Джулией у поручней, скрипач заиграл мелодию «Милая Эвелина».

– Я знаю ее! – торжествующе воскликнула Джулия и вновь запела.

Доиграв песню, скрипач сразу же начал «Хуаниту». Вскоре мелодию подхватил и неожиданно появившийся на палубе флейтист, а чуть позже – двое матросов с губными гармониками, и нестройный хор запел «Славный голубой наш флаг».

После каждой песни раздавался шквал аплодисментов, восторженных криков и требований продолжать. Джулия всем своим существом отдалась музыке, словно опьянев от похвал. Музыканты играли одну песню за другой, почти все они были знакомы Джулии, а когда она забывала строчку-другую, то напевала мелодию без слов.

Музыканты выбирали все более игривые песенки – «Путник из Арканзаса», «Гусь летит под облаками». Кто-то во всю глотку запел «Ад в Джорджии». Матросы разбились попарно и закружились в веселом танце, напоминающем джигу, а Джулия смеялась и по-детски хлопала в ладоши. Особую радость ей внушала мысль, что матросам понравилось ее пение.

Дух веселья, царящий на палубе, настолько заворожил ее, что Джулия не заметила запретную флягу с ромом, которую матросы передавали из рук в руки. В возбуждении они и не подумали о том, что нарушают корабельные правила. Матросы плясали под звуки скрипки, флейты и гармоник, разносящиеся в ночи.

Прижавшись спиной к поручням, Джулия вдруг ощутила странную неловкость. Красивые мелодии сменились грубоватыми песенками, которых она не знала, и, наконец, она поняла, что мужчины постепенно пьянеют, а происходящее начинает напоминать разгульную пирушку. Решив, что в таком случае ей будет лучше покинуть палубу, Джулия стала отступать, но наткнулась на кого-то.

Она подняла глаза и увидела перед собой усмехающееся лицо Шеда Харки.

– А, это ты, милашка, – промурлыкал он слегка заплетающимся языком и мясистой рукой стиснул ее обнаженное плечо. От этого прикосновения Джулия поморщилась, а Харки осклабился: – Тебе незачем бояться меня. Я ведь твой друг. Мне известно, как одиноко и тоскливо сидеть взаперти, в тесной каюте. Мы прогуляемся при луне, и ты увидишь, каким любезным я умею быть с прелестными дамами…

– Нет! – резко перебила Джулия, решительно качая головой. – Я иду вниз…

– Не пугайся. Я же видел, как ты посматривала на меня, думая, что я ничего не замечаю. Настоящих мужчин ты отличаешь с первого взгляда, верно? Тебе недостает мужской ласки. Здесь, в море, где нет ни балов, ни других развлечений, старина Харки сумеет позабавить тебя. Можешь спросить любую из девчонок, с которыми я спал, и они…

– Не надо! Прекратите! – Джулию охватил неподдельный страх. Бросившись бежать от пьяного, одержимого похотью матроса, она оступилась и запуталась в лежащих на палубе веревках. Растерявшись, она заметалась, с каждым движением все сильнее затягивая узел.

Шед без труда нагнал ее.

– Ну, зачем так пугаться, детка! Это вовсе ни к чему. Я сразу понял: ты – сущий бесенок, тебе не терпится изведать все, что я могу предложить…

Джулия оказалась в крайне опасном положении. В шуме, который подняли матросы, никто не услышит ее призывов о помощи, а, судя по виду Харки, он явно не шутил. Сжав кулаки, она крикнула изо всех сил:

– Оставьте меня в покое! Подите прочь!

Ловко высвободив Джулию из запутавшейся веревки, Шед прижал ее к груди и впился в губы. Джулия мотала головой из стороны в сторону, дрожа от ужаса.

Грубо стиснув ее грудь, он торжествующе произнес:

– Э, да тут и впрямь есть за что подержаться! А теперь будь умницей и перестань притворяться, будто тебе это не нравится. Я не причиню тебе никакого вреда.

Джулия вцепилась ногтями в лицо боцмана, ее страх вылился в приступ истерики. Происходящее до боли напоминало давний случай в лесу, но на этот раз спасти ее было некому.

– Нет… нет… – Она заколотила по груди Харки сжатыми кулаками. – Оставьте меня в покое немедленно!

– Я не потерплю побоев от какой-то девчонки! – рассвирепел Харки и ударил ее по скуле так, что Джулия покачнулась, боясь потерять сознание.

Порывистым движением он разодрал тонкую ткань платья, обнажая ее тело до талии. На нежной коже груди заиграл лунный отблеск. Шед нагнулся и с силой втянул сосок в рот, одновременно прикусывая его, и, не давая Джулии опомниться, повалил ее на палубу.

Упав на нее сверху, он принялся задирать ее платье и нижние юбки, прижимаясь к ней низом живота, подрагивая бедрами с таким видом, словно обещал небывалое наслаждение.

– Ты почувствуешь себя настоящей женщиной, потому что рядом с тобой оказался настоящий мужчина, – самодовольно прохрипел он. – Отныне ты каждую ночь будешь ждать меня в своей каюте, изнывая от нетерпения.

Джулия по-прежнему никак не могла оправиться от удара Океанский воздух холодил ее нагую плоть. Наконец Харки поднял ворох ее юбок и разорвал панталоны, обнажая ноги. Он раздвинул их коленом, не обращая ни малейшего внимания на все попытки Джулии высвободиться.

Приподнявшись, Харки расстегнул брюки, и Джулия ощутила прикосновение его горячего, пульсирующего орудия.

– А теперь расслабься, – приказал он, обдавая горячим смрадным дыханием ее лицо и ухитряясь одновременно держать ее ноги раздвинутыми. – Обещаю, это тебе придется по вкусу. Не заставляй меня прибегать к грубой силе. Я же знаю, ты давно этого ждала…

Ужас придал Джулии силы.

– Ничего подобного! – воскликнула она и вновь отвесила Харки пощечину, на этот раз, сумев застигнуть его врасплох. Ее страх улетучился, вытесненный гневом. – Я считала вас другом, сочувствовала вам! Ваше лицо…

– Мое лицо! – рявкнул Харки, и Джулия содрогнулась при виде его омерзительной гримасы, которой лунный свет придал нечто дьявольское. – Так ты вздумала жалеть меня? Спесивая сучка! Мне не нужна твоя жалость. Я с радостью принял наказание за то, что меня застали в твоей каюте. Я думал, что ты не такая, как все, но ошибся. Сейчас ты убедишься, что мне наплевать на твою жалость…

С ревом дикого зверя, разорвавшим ночь, он вонзил пальцы в ее ягодицы, прижимая их к доскам палубы, и еще шире развел ее ноги коленями. Джулия лежала под ним, ощущая свою полную беспомощность.

Харки надежно удерживал ее руки над головой. Наслаждаясь победой, он закрыл ее рот горячими, мокрыми губами, заглушая крики, а свободной рукой продолжал пробиваться в ее лоно.

Стоны Джулии слились с шумом попойки, ночной ветер унес их, как смерч уносит беспомощную птицу.

Глава 4

Никто из веселящихся матросов не заметил человека, неподвижно стоящего на мостике корабля. Скрывшись в тени, он с неослабевающим интересом наблюдал за происходящим.

Так, значит, вот она какая, очаровательная Джулия Маршалл, думал он, воочию убеждаясь, что в рассказах об этой девушке первый помощник ничуть не погрешил против истины. По ее смоляным волосам пробегал серебристый отблеск, тонкое и выразительное лицо казалось олицетворением прелести, ожившей скульптурой.

Даже издалека Дерек Арнхардт видел, что природа щедро одарила его юную пассажирку. Он пристально наблюдал за тем, как вздымается ее грудь во время пения. Несравненные формы, думал он и пошевеливал пальцами, словно лаская упругую, нежную плоть. Он уже давно не был близок с женщиной и потому не мог упустить случая всласть полюбоваться одной из самых прекрасных представительниц этой половины человечества.

Вдруг что-то отвлекло его внимание, и капитан понял, что матросы передают из рук в руки флягу. Он ударил кулаком по деревянным поручням. Именно по этой причине он запретил пассажиркам появляться на палубе. Женщина на корабле – плохая примета, особенно на таком корабле, как «Ариан». Джулия явно не сознавала, какие чувства она пробуждает в матросах.

Наконец капитан заметил промелькнувший на лице девушки испуг. Она начала бочком отодвигаться от толпы, держась у поручней. Вот и хорошо. Может быть, все обойдется. Чуть попозже надо будет послать вниз Гарриса и остальных офицеров, чтобы прекратить попойку. А пока пусть команда повеселится – все равно ее ждет наказание за пьянство во время плавания.

Капитан задумчиво пососал трубку, размышляя о том, что испуг наверняка станет для Джулии хорошим уроком. Несомненно, теперь она до конца плавания не выглянет из каюты.

Дверь за спиной Арнхардта отворилась, и, обернувшись, он увидел приближающегося Эдсела Гарриса. Разглядев толпу на палубе, первый помощник громко ахнул и воскликнул, обращаясь к капитану:

– Сэр, она покинула столовую час назад, сказав, что хочет лечь пораньше. Я и понятия не имел, что она ускользнула на палубу. А матросы, похоже, захмелели…

– Они пьяны, – бесстрастно подтвердил Дерек. – Кто-то вынес на палубу флягу, и то, что начиналось как невинная забава, превратилось в непристойную попойку.

Объясняя, в чем дело, он смотрел в глаза Эдселу, а когда вновь перевел взгляд на палубу, то не смог удержаться от встревоженного возгласа:

– Черт побери, на нее кто-то напал! Сию секунду позовите сюда…

Но Эдсел уже бросился вниз, прыгая через две ступеньки, и крикнул, приказывая Уотсону и Джастису немедленно подняться на палубу, прихватив оружие. Они откликнулись тревожными голосами, желая знать, в чем дело, однако Эдсел сказал, что объяснять некогда и велел товарищам поторопиться.

Не прошло и минуты, как все трое выбрались на палубу, держа пистолеты наготове. Несмотря на хмель, матросы сразу заметили офицеров, и веселье тотчас прекратилось, словно незримая гигантская рука заткнула рты всем сразу.

В тишине отчетливо звучали лишь приглушенные крики и стоны Джулии, борющейся в темноте с Шедом. Матросы расступились перед приближающимися офицерами, которые ловко перешагивали через разбросанные по палубе канаты.

Придавив Джулию к палубе своей тяжестью, Шед Харки пытался войти в нее. Выругавшись, Эдсел пнул боцмана тяжелым сапогом, и тот отлетел в сторону с воплем боли. Флойд быстро помог Джулии подняться, и она благодарно обмякла в его объятиях, пытаясь прикрыть наготу обрывками одежды.

– Отведите ее в каюту, – распорядился Эдсел. – И побудьте с ней, пока не убедитесь, что она не пострадала. Уотсон, помогите мне утащить этого мерзавца в трюм и заковать в кандалы. Чует мое сердце, на этот раз он легко не отделается.

Джулия стояла неподвижно, уткнувшись лицом в грудь Флойда Джастиса.

– Вы позволите отнести вас в каюту? – обеспокоено осведомился он.

В ответ Джулия слабо пролепетала, что может идти сама. Она сгорала со стыда, мысленно упрекая себя в глупости и безрассудстве. Еще несколько секунд – и Шед овладел бы ею. Спастись удалось лишь благодаря отчаянным усилиям: в течение нескольких минут она ерзала по палубе, извивалась всем телом, металась из стороны в сторону. Содрогнувшись при мысли о только что пережитом ужасе, Джулия поняла, что сегодняшний вечер закончился бы для нее плачевно, не подоспей офицеры вовремя. Как же это унизительно – оказаться на виду у всей команды полуобнаженной… беспомощной…

Ощутив дрожь девушки, Флойд неловко похлопал ее по плечу, ведя к трапу.

– Все будет хорошо, – утешал он. – Самое страшное уже позади. Надеюсь, вы не пострадали.

Но едва они приблизились к ступеням, позади раздался негодующий рев, от которого, казалось, разверзлись небеса. Обернувшись, Джулия увидела, что Шед бьется в руках Эдсела и Гровера.

– Все равно я до тебя доберусь! – кричал он Джулии. – Ты же хотела меня, я знаю! Ты сама соблазнила меня, потаскуха! Ничего, ты от меня не уйдешь… – Запрокинув голову, он продолжал, обращаясь к невидимому в темноте капитану: – А с тобой мы еще посчитаемся, сукин ты сын! Попомни мое слово! Будь ты проклят, Айронхарт!

Внезапно он скорчился, издал протяжный стон и обмяк в руках офицеров. Джулия поняла, что один из них ударом заставил Харки замолчать. Не переставая дрожать, она начала спускаться вниз, благодаря небо за то, что Флойд избавил ее от продолжения безобразной сцены.

Как только они добрались до двери каюты Джулии, противоположная дверь распахнулась и на пороге возникла ее мать. Трясущимися руками она сжимала ворот халата.

– Боже милостивый! – прошептала она, покачнувшись и ухватившись за дверной косяк. – Джулия, что случилось?

Флойд помог Джулии войти в каюту, где она с облегчением повалилась на койку. Ее мать присела рядом, требуя рассказать о произошедшем.

Укрывая Джулию одеялом, Флойд поведал ее матери о нападении Харки, старательно выбирая выражения.

– Со мной все в порядке, мама, – выговорила Джулия, поражаясь внезапно охватившему ее спокойствию. – Он не успел совершить задуманное. Офицеры появились как раз вовремя.

Мать порывисто обняла Джулию:

– Но скажи, как ты оказалась на палубе? Я думала, ты давно в постели…

Джулия устало покачала головой, не поднимаясь с подушки.

– Сейчас это уже не имеет значения. Все кончено, и я не хочу об этом вспоминать.

Закрыв глаза, она старалась не слушать рассказ мистера Джастиса о том, что произошло. Он упомянул, что Шед Харки теперь закован в кандалы.

– Неизвестно, как поступите ним капитан. Мистер Гаррис утверждает, что Харки ждет виселица.

Об этом Джулии тоже не хотелось думать. Какая досада, что все получилось именно так! Почему Шед Харки заявил, что это она соблазнила его? Потому что она не отвернулась в ужасе и омерзении, впервые увидев его уродливое лицо? Должно быть, этот человек лишился рассудка. Напрасно она вышла на палубу. Происходящее поначалу казалось ей таким приятным и безобидным – тихая ночь, прекрасная музыка…

В дверь негромко постучали. Отворив ее, Флойд пробормотал:

– А, Дженкинс, это ты…

Открыв глаза, Джулия увидела, что на пороге стоит взъерошенный матрос, смущенно объясняя, что его прислал первый помощник Гаррис.

– Капитан хочет знать, не пострадала ли мисс Маршалл?

– Со мной все в порядке, – устало отозвалась Джулия, желая только одного: чтобы все ушли и оставили ее в покое. – Если не считать нескольких синяков и царапин, я не пострадала, и было бы лучше, если бы вы все позволили мне отдохнуть.

Воцарилось неловкое молчание. Наконец матрос виновато проговорил, что капитан желает убедиться в этом. Джулия закрыла глаза, чувствуя, как все взгляды устремились на нее, а открыв их вновь, обнаружила, что над ней склонился слегка покрасневший Флойд.

– Боюсь, Дженкинсу придется осмотреть вас, мисс Маршалл. Когда-то он был врачом…

– Был врачом? – эхом повторила Джулия. – Мистер Джастис, я не понимаю вас.

– Он бежал из города, где прежде практиковал, из-за злоупотребления спиртным, – поспешно объяснил Флойд. – Один из его пациентов умер потому, что во хмелю Дженкинс перепутал лекарства. Капитан обращается к нему в тех случаях, когда нам требуется врач. Не беспокойтесь, он опытный и сведущий медик – конечно, когда он трезв. Он не участвовал в сегодняшней попойке. А сейчас позвольте ему осмотреть вас. Разумеется, ваша матушка может присутствовать при осмотре.

Стиснув зубы, Джулия согласилась на врачебный осмотр. Превозмогая подступающую ярость, она утешалась тем, что после этого все наверняка оставят ее в покое.

Осмотр оказался донельзя унизительной процедурой, но, по крайней мере, Дженкинс действовал быстро. Ему понадобилось не более нескольких минут. Покончив со своим делом, Дженкинс объявил, что мисс Маршалл и впрямь не пострадала: на ее теле нет ни кровоточащих ран, ни следов серьезных ушибов. Она отделалась лишь синяками.

– Я же говорила, что он ничего не успел, – раздраженно выговорила Джулия. – Ну теперь вы позволите мне отдохнуть?

– Я попрошу мистера Джастиса прислать вам немного бренди, чтобы успокоить нервы, – пробормотал врач, покидая каюту.

Мать помогла Джулии снять разодранное платье, упрекая ее за непослушание.

– Надеюсь, ты усвоила этот урок, дорогая. Радуйся, что все кончилось благополучно.

Эдсел Гаррис принес бутылку бренди и заставил Джулию сделать несколько глотков.

– Капитан всерьез обеспокоен, и я должен сообщить ему, что с вами действительно все в порядке.

– Он обеспокоен! – пренебрежительно фыркнула Джулия. – И, тем не менее, он прислал сюда вас. Видимо, беспокойство для него – не повод для личного визита. Он предпочел услуги.

Ее веки отяжелели, от бренди ее вскоре начало клонить в сон. Джулия закрыла глаза, слыша, как постепенно затихают, словно отдаляясь, голоса матери и Эдсела. Наконец ее окружила тишина, и Джулия погрузилась в блаженное забвение.

Она проснулась словно от толчка.

Серовато-розовый свет, проникающий в иллюминатор, подсказал ей, что ночь кончается, а на востоке восходит солнце. Джулия не могла понять, что разбудило ее. Напрягая зрение, она села и огляделась, замирая от предчувствия.

Ей не сразу удалось разглядеть человека, прислонившегося к столу. Испуганно ахнув, Джулия подтянула одеяло повыше, к самому подбородку, и спросила, с трудом сдерживая рвущийся из груди вопль ужаса:

– Кто здесь?

Звучный низкий голос ответил:

– Я решил доказать свою обеспокоенность, лично нанеся вам визит. Если я не ошибаюсь, вы высказали сомнения в моих чувствах в присутствии моего первого помощника, не постеснявшись назвать его лакеем. – В голосе проскользнула насмешка.

Лицо раннего гостя оставалось в тени, однако по его силуэту Джулия поняла, что капитан – крупный мужчина. Мысленно она представляла себе капитана желчным, сгорбленным стариком, пылающим ненавистью ко всему миру. Но сильный, мужественный голос, который наполнял каюту, никак не мог принадлежать старику.

Положив повыше подушки и оперевшись на них, Джулия глубоко вздохнула, втайне поклявшись не выдать испуг.

– Едва ли полночь можно назвать подходящим временем для визитов, капитан.

– Уже светает, мисс Маршалл. Жизнь на моем корабле начинается с рассветом. Разумеется, вы об этом и не подозреваете – ведь вы привыкли спать чуть ли не до полудня.

– Откуда вам известны мои привычки? – Джулия не упустила случая съязвить: – Вы же безвылазно сидите в своем убежище.

Капитан рассмеялся:

– Мне известно все, что происходит на корабле. Кроме того, я знаю своих матросов, особенно Харки. Полагаю, теперь вы поняли, почему я запретил вам появляться на палубе?

Каюту быстро наполнял свет, небо за иллюминатором приобретало розоватый оттенок неспелого арбуза. Джулия видела, что, капитан стоит, скрестив руки на груди и слегка расставив ноги. На его лицо по-прежнему падала тень.

– Ладно, не будем об этом. Вы лично нанесли мне визит. Позвольте поблагодарить вас за заботу. Как видите, со мной все хорошо. – Немного помолчав, Джулия спросила, как капитан намерен поступить с Шедом Харки.

Он откликнулся насмешливым тоном, приводящим Джулию в ярость:

– А как бы поступили с ним вы? Ведь он напал на вас, а не на меня.

Вспыхнув, Джулия выпалила:

– Право, не знаю!.. Ведь он был пьян, и хотя я сердита на него, я не желаю ему смерти. Мистер Джастис сказал, что на сей раз его наверняка ждет виселица. За прежний проступок вы изуродовали ему лицо.

– Я свято верю в то, что человек должен учиться на своих ошибках. После сурового наказания он редко повторяет их. Но Шед Харки – подонок, который вряд ли чему-нибудь научится, сколько бы раз его ни подвергали порке. Вчера ночью он мог бы без колебаний убить вас. Он убивал и раньше, еще до того как попал на мой корабль. Многие из моих матросов виновны в гнусных преступлениях, однако я караю их не за прошлые, а за нынешние проступки. – Помолчав, капитан мрачно добавил: – По-моему, я слишком долго терпел выходки Харки.

– Значит, вы повесите его?

– Придется, иначе он станет дурным примером для остальных матросов. Они решат, что правила можно нарушать безнаказанно. Теперь вы понимаете, что у меня нет выбора?

Мысли Джулии путались. Она и вправду злилась на Шеда, не желала видеть его. Но знать, что из-за нее погиб человек… В случившемся виноваты они оба. Слишком поздно она осознала, как глупо было выходить на палубу, да еще распевать в толпе матросов. Если бы она осталась в каюте, ничего бы не произошло.

– А может, следует просто высадить его в ближайшем порту? – с надеждой спросила она.

Долгое время капитан молчал, набивая трубку. Он чиркнул спичкой, раскурил трубку и выпустил дым. Аромат табака Джулия сочла приятным. Он полностью соответствовал облику этого загадочного человека.

– У вас слишком доброе сердце, – наконец произнес он. – Это похвально. Но попробуйте встать на мое место: я должен управлять кораблем, я просто не имею права оставить вчерашнюю выходку безнаказанной. Каждый матрос, который вчера выпил, получит в наказание три удара плетью. Все они знают, что на борту корабля я запрещаю пить. Харки однажды уже был наказан – за попытку изнасиловать пассажирку, и наказание стало весьма суровым, – продолжал капитан. – В тот раз я предупредил: еще одна провинность будет означать для него смерть. Видимо, он не воспринял угрозу всерьез, а мои матросы должны верить каждому моему слову.