ГЛАВА 20

Ко всеобщему удивлению и восхищению Хетер, бизнес оставался таким же оживлённым, как всегда. «Общественный салон Гаса» явился новостью для Доджа, и одно лишь любопытство приманивало в него многих новых посетителей. После первоначального потрясения от преобразований их любимого бара и облегчения от обнаруженных новых, хотя и более скрытых путей удовлетворения своих потребностей, многие из числа регулярных посетителей остались верны этому заведению. Они даже подчинились строгим правилам, установленным Хетер, обязавшим их чистить обувь на скребке перед входом, запрещавшим приносить с собой оружие, ругаться и затевать скандалы. Самые же невоспитанные, забывавшие пользоваться плевательницами и пепельницами, могли быть удалены.

Некоторые были недовольны произошедшими переменами, но большинство приняло их и даже получало удовольствие от необходимости соблюдения конспирации, развлекаясь привычным способом. Хетер оставалась в неведении об их проделках. Большая часть местных жителей была довольна её нововведениями, заявляя, что для Доджа настало время сбросить с себя ярлык «самого безнравственного города Америки» и начать демонстрировать остальному миру более утончённое и достойное поведение.

Когда прибыла машина для приготовления газированной воды, в «Общественном салоне» состоялась официальная презентация, на которую Хетер пригласила своих приятельниц из общества трезвости и некоторых видных дам из высшего общества Доджа. Ко второй половине дня салон был набит болтающими женщинами, которые сгорали от нетерпения исследовать этот пользовавшийся дурной славой кабачок, путь в который им был до этого закрыт как запретом со стороны мужей, так и общественным мнением.

— Боже милостивый! — взмолился Морган, приготавливая очередную порцию газированной воды с малиной. — Я никогда не видел такого огромного сборища гогочущих гусынь. Удивительно, если после этого сюда зайдёт хоть один уважающий себя мужчина.

Хетер одарила его самодовольной улыбкой:

— Не вводи себя в заблуждение. Эти гусаки повалят сюда тучами, привлечённые присутствием воспитанных дам, хотя бы только потому, что это будет их первой в жизни возможностью пообщаться на одном уровне с настоящими леди.

В противоположность ожиданиям Моргана, предсказания Хетер оказались верными. Вскоре в салон ввалилась разношёрстная компания мужчин — какое-то количество ковбоев и гуртовщиков, пара старых шахтёров, один или два рыбака, несколько городских торговцев и членов городской управы. Все пытались выглядеть безразличными к окружающей их обстановке, хотя по выскобленным лицам и прилизанным волосам было видно, что они усердно потрудились над своей внешностью, приводя себя в надлежащий вид. Все вместе они напоминали стаю павлинов, собравшихся распустить хвосты перед курами.

— Глазам своим не могу поверить! — заявил Морган, покачивая головой от изумления.

— Лично я нахожу это отвратительным! — жаловалась Роза. — Посмотри только на этих мужиков, выпендривающихся, будто они никогда раньше не видели женщин.

— Слезай со своего конька, Роз, — со смехом сказала Блёстка. — Они просто присматриваются к товару, прикидывают, на что могут рассчитывать, что могут себе позволить. Погоди, зайдёт солнце — и они все будут бегать за нами, взмыленные, как всегда, и я не постесняюсь брать с них деньги за десять минут работы.

Роза раздражённо фыркнула:

— Возможно, ты права, но мне всё равно это не нравится. Всё выглядит так, будто эти женщины какие-то особенные и необыкновенные, а мы — второсортные, с дешёвой распродажи.

— Ну что ж, как говорят: «Что для одного отбросы, то для другого сокровища», — напомнила ей Блёстка, подмигнув. — Я пока подожду, и я знаю, что когда-нибудь симпатичный одинокий парень посмотрит на меня и решит, что я слаще конфетки. Тогда мне придётся сдаться и выйти замуж за бедного мальчика, хотя и трудно будет отказаться от той жизни, которую я веду.

Роза рассмеялась:

— Блёстка, клянусь, мне будет тебя не хватать, если сказочный принц действительно появится и уведёт тебя с собой.

В то время как салон пользовался непредвиденным успехом, и днём в него приходили дамы — попить чаю и побеседовать, а вечером собирались мужчины — выпить и потанцевать, жизнь приносила не только радости, но и огорчения. Процесс выздоровления Гаса протекал очень странно. Доктор был этим озадачен, как и все остальные, так как один день у Гаса были ясные глаза и он был почти весел, несмотря на мучившие его боли, а на следующий — терял сознание и начинался бред.

— Я просто не понимаю этого, — говорил доктор, покачивая головой. — У него нет лихорадки и никаких признаков инфекции. Раны заживают лучше, чем я ожидал, и тем не менее, у него наблюдаются нарушения умственной деятельности.

— Может ли причиной этого быть лекарство? — спрашивала обеспокоено Хетер.

— Это я решительно исключаю, — сказал доктор. — Я лечил Гаса этими же лекарствами пару лет назад, когда его сбросила лошадь, и у него не наблюдалось на них никаких отрицательных реакций.

— У него происходят очень резкие и слишком частые, в течение нескольких минут, скачки настроения, — продолжала Хетер с беспокойством. — То он счастлив, то вдруг ужасно подавлен. А вчера впал в ярость по какой-то пустяковой причине. Раньше он был подвержен таким непредсказуемым переменам в поведении?

Доктор отрицательно покачал головой:

— Никогда за десять лет, в течение которых я его знаю. Гас всегда был добродушен и уравновешен. Однако, несмотря на то, что его трудно было вывести из себя, он становился невыносимым, когда терял самообладание.

Хетер кивнула:

— Теперь на это вообще не требуется времени. Никогда нельзя быть уверенной в том, что с ним произойдёт в следующее мгновение — будет ли он милым и добрым или свирепым, как пантера.

Врач успокаивающе похлопал её по плечу:

— Следите за ним внимательно и посылайте за мной в случае необходимости. Я навещу вас через пару дней и осмотрю его. Если повезёт, эта странная болезнь пройдёт быстро. А вам тем временем придётся потерпеть его выходки. Вдобавок к боли он не привык быть прикованным к постели. Одно только это сказывается на темпераменте мужчины.

Узнав, что девушкам известно об их полуночных встречах, и несмотря на обеспокоенность Хетер, что об этом могут узнать и другие, Морган не был склонен прекращать их продолжавшуюся связь. Он смазал маслом дверные петли и постарался запомнить расположение скрипучих половиц в коридоре, но категорически отказался прекратить посещения её комнаты каждую ночь.

— Почему ты так упрямишься? — спорила Хетер. — Я предлагаю всего лишь на время прекратить наши тайные свидания, пока здоровье отца не улучшится до такой степени, чтобы Арлен перестала постоянно рыскать по дому. Я клянусь тебе, у этой женщины глаза совы и уши летучей мыши! При первом же подозрении она все разболтает отцу. Я просто уверена, что она это сделает. Почему ты не хочешь стать хоть чуть-чуть благоразумнее?

Морган улыбнулся:

— Никто никогда не обвинял меня в излишней уступчивости. В моём характере уже поздно что-либо менять, милая. Поэтому можешь прекратить попытки заставить меня изменить мои намерения. Однако если тебе так хочется поработать языком, ты можешь сделать это с большей пользой.

— Собираешься предложить что-нибудь непристойное? — спросила она насторожённо, заметив у него в глазах озорные огоньки.

Кончики его усов поднялись вверх, отчего улыбка получилась дьявольской.

— Ну очень непристойное, — произнёс он, растягивая звуки. — Но я готов побиться об заклад, что тебе все это понравится, так же как и мне. Не робей, принцесса. Распусти волосы и стань моей наложницей. Побарахтайся со мной в постели, и я покажу тебе такой блеск, перед которым померкнут все королевские драгоценности.

Наступила пора перегона скота, который обычно продолжался все лето. Тысячи тонн живой говядины собирались на равнинах к югу от города в ожидании железнодорожных вагонов. К счастью, через город прогонялась лишь малая часть животных по сравнению с прибывающей из Техаса и других мест, расположенных к югу или западу от Доджа. Правда, иногда улицы подвергались нашествию скота, двигавшегося с севера.

Когда Хетер увидела такое стадо в первый раз, то наблюдала за происходящим с трепетом и опасением. В Бостоне она никогда не видела ничего подобного и была ошарашена как размерами стада, так и самими лонгхорнами, медленно проплывавшими мимо парадного входа в салон. Удушающие клубы пыли, поднимаемой копытами, висели в воздухе как плотный туман, а от громкого мычания животных закладывало уши.

Заметив её насторожённую завороженность, Морган подошёл сбоку и сказал:

— Слушай, слушай, дорогая. Разве это не услада для ушей?

Хетер взглянула на него с любопытством:

— Ты сошёл с ума? Или у тебя совершенно нет слуха?

Он засмеялся:

— Думаю, немного и то, и другое. Прислушайся как следует, тебе не кажется, что коровы исполняют оперные арии?

Она покачала головой:

— Морган, у тебя явно не все дома. Меня это беспокоит.

В его бирюзовых глазах зажёгся озорной огонёк.

— Послушай, Бостон. Вспомни наш первый поцелуй в поезде. Насколько я помню, ты сказала тогда, что скорее мои грязные руки коснутся твоего оборчатого нижнего белья, чем коровы будут петь в опере. Ну что ж, милая клёцка, они поют, и уже довольно долго. Неужели ты не слышала, как в последнее время в прериях в предрассветной тишине поют стада?

— Да, разумеется, слышала, — уступила она, — но я не назвала бы это музыкой, тем более оперной.

— Нет, это всё-таки музыка, милая, — язвил он, — потому что с тех пор, как началось это пение, я каждую ночь играю твоим кружевным бельём и вспоминаю об этом, как о незабываемых этюдах при луне.

Хетер закатила глаза.

— Как романтично, — вздохнула она с притворным пылом.

— Я тоже так думаю, — вторил он. — Если честно, я возбуждаюсь каждый раз, когда слышу этот весёлый мотив. Не хочешь ли подняться со мной наверх, чтобы получить небольшое послеобеденное удовольствие, дорогая?

— Морган Стоун! Ты абсолютно неисправим! Он подмигнул в ответ:

— Да, но я остроумен и умею целоваться… несмотря на то, что чертовски колюч!

Она невольно рассмеялась и спросила:

— И это все?

Когда Хетер удалилась ленивой походкой, на её лице играла озорная улыбка, а бедра обольстительно покачивались в расчёте помучить его.

Вскоре после этого разговора Хетер вышла на улицу, чтобы проводить двух своих подруг из общества трезвости. Они остановились на тротуаре, с нетерпением ожидая, когда пройдут остатки стада. Зашедшие в салон на чай дамы не могли покинуть его в течение большей части послеобеденного времени из-за проходившего скота. Теперь они торопились попасть домой, чтобы приготовить для своих мужей запоздавший ужин.

— Боюсь, что Герберту этим вечером придётся обойтись хэшем[3] и яйцами, — сказала Анита Уайт с раздражённым вздохом. — Бедняга! Он подумает, что я разучилась готовить.

— Лучше разучиться, чем не уметь вовсе, — сказала Хетер своей приятельнице. — Как я, например.

Анита и Сью Бартон изобразили одинаковое удивление:

— Ты шутишь?

— Боюсь, что нет, — призналась Хетер. — У моей бабушки в числе прочих слуг была повариха, миссис Бримби, которая не терпела никого на кухне. Не то чтобы я хотела вторгнуться в её владения, но теперь я жалею, что ничему не научилась. Надо было освоить хотя бы азы. Пока у нас не появился Чинг Юнг, который теперь готовит для меня, я была постоянной посетительницей ресторана Верна.

— Деточка, почему же ты раньше ничего не говорила? — пожурила Сью. — Я буду счастлива научить тебя тому, что знаю сама.

— Это будет очень лю…— Ответ Хетер внезапно был прерван серией выстрелов.

Среди всеобщей сумятицы три женщины, оцепенев от страха, увидели, как испуганные быки взревели и бросились кто куда. В считанные минуты порядок проходившего стада был нарушен. Обезумевший скот заметался, раня друг друга острыми рогами, выскакивая на тротуары и врезаясь в витрины магазинов. Испуганные прохожие пытались найти хоть какое-нибудь укрытие, а из окон и дверей выглядывали, не в силах им помочь, обеспокоенные горожане.

Женщины рванулись назад, в салон. Бросившись бежать, Хетер не заметила человека, стоявшего позади неё. Столкновение было неизбежным. С разбегу она ударилась лицом о его твёрдую грудь, но прежде чем успела восстановить равновесие, грубые, сильные руки буквально вышвырнули её прямо на середину улицы.

Она была настолько ошеломлена, что даже не успела вскрикнуть, упав с дощатого тротуара в середину мечущегося стада. Острые копыта ударяли в землю вокруг неё, и Хетер инстинктивно перевернулась на живот и свернулась в комок, охватив руками голову. В следующий момент что-то придавило её к земле. Смутно она подумала, что на неё упал один из бычков. Затем она увидела чёрную косу Чинг Юнга и поняла, что он прикрыл её своим телом.

Среди шума, поднимаемого мычащим, мечущимся скотом, до неё доносились крики людей. Отчаянно лаял Пиддлс. Чинг Юнг вскрикнул от боли, когда на них налетел бычок. Хетер подавила вопль ужаса. Ей послышался громкий треск, затем ещё и ещё. Фейерверк? Или выстрелы?

Внезапно Чинг Юнг куда-то исчез, и Хетер, все ещё съёжившуюся от страха, рывком подняли с земли. Прежде чем девушка поняла, что происходит, она оказалась крепко прижатой к груди Моргана. Оба находились в безопасности внутри салона в окружении перепуганных друзей. Полностью потеряв способность ориентироваться, Хетер, дрожа, буквально лежала в объятиях Моргана. Ей показалось, что Морган тоже дрожит, а его сердце, так же как её, лихорадочно колотится.

Их взгляды встретились.

— М-морган? — едва смогла вымолвить она и заплакала, прежде чем он успел произнести хоть слово.

Все ещё обнимая её, Морган опустился на стул. Он нежно покачивал её, прижимая голову к груди. В конце концов его терпение истощилось, и он сказал грубо:

— Прекрати это нытьё, Бостон. Нам надо знать, ты ранена или только испугалась?

— Т-только испугалась, — прохныкала она.

— Хорошо. Тогда я не почувствую никаких угрызений совести, когда вздую тебя как следует за то, что ты наградила меня несколькими седыми волосами.

— Ч-что с Чинг Юнгом? — спросила она, икая. В разговор вмешалась Роза:

— Не беспокойся, с маленьким человечком всё будет в порядке. Насколько мне известно, у него всего лишь раздроблено несколько пальцев. Ллойд побежал за доком Дженкинсом.

— В который уже раз, — добавила Кружевная. — Чёрт возьми, проще выделить для дока комнату наверху и покончить с этой беготнёй. Всё равно он проводит здесь половину своего времени.

— Господи, Хетер! — взволнованно вставила Бренди. — Я уже не надеялась увидеть тебя в живых. Думала, что тебя затоптали насмерть. Вероятно, так и случилось бы, если бы Чинг Юнг не прикрыл тебя, а Морган не начал щёлкать этим своим кнутом и не отогнал бычков. Они вдвоём спасли тебя, милочка.

— В который уже раз, — повторила Кружевная. — Похоже, что спасать тебя входит здесь в привычку.

— От которой я уже порядком устал, — заявил Морган. Он строго посмотрел на Хетер. — Что надо сделать для твоей безопасности, женщина? Чтобы с тобой ничего не случалось? Приковать к себе наручниками?

Выпрямившись у него на коленях, Хетер заявила нетвёрдым голосом:

— Это была не моя вина. Не я затеяла эту проклятую панику. И я успела бы спрятаться в салоне, если бы не тот проклятый мужчина, который столкнул меня с тротуара.

Морган насторожённо прищурился:

— Какой мужчина?

— Тот, с которым я столкнулась… а может, это он столкнулся со мной, видимо, случайно. Он толкнул меня, и я упала с тротуара.

— Как он выглядел? Ты знаешь его? Хетер отрицательно покачала головой:

— Всё произошло очень быстро. Я ничего не успела разглядеть, кроме его рубашки. Это была красная шотландка, довольно грязная…— Голос её замер, глаза раскрылись шире, когда она неожиданно вспомнила что-то, чего не могла вспомнить раньше, потому что была очень взволнована, что-то, чего она сразу не осознала, что заметила…— Он… Морган! Он… его рубашка… карман… От него пахло мятой!

ГЛАВА 21

Прошло несколько минут, а они все гадали, встретила ли Хетер напавшего на неё мужчину во второй раз или же это было простым совпадением.

Наконец к ним заглянул Дрейк, и они с Морганом занялись сравнением результатов своих наблюдений. Естественно, Морган упомянул о происшествии, произошедшем с Хетер, и Дрейк немедленно насторожился.

— Будь я проклят! — заявил он. — Всё это очень странно. Одна из свидетельниц последнего ограбления банка заявила то же самое. За пёстрым платком она не смогла разглядеть лица бандита, отнявшего у неё сумочку и драгоценности, но утверждает, что от него сильно пахло мятой.

Двое друзей обменялись многозначительными взглядами.

— Ты предполагаешь, что мужчина, пытавшийся изнасиловать Хетер и толкнувший её в этот раз под копыта взбесившегося стада, является одним из грабителей, напавших на поезд? — спросил Морган.

— Может быть, — ответил Дрейк. — В нашей жизни случались и более странные вещи. Морган кивнул:

— Но если дело обстоит таким образом, значит, этот парень между ограблениями часто появляется в Додже. Может быть, даже не один.

— Или, может быть, кто-то из них живёт где-то поблизости, если и не постоянно, то временно, — предположил Дрейк. — Ты знаешь, пожалуй, мне стоит на время снять комнату в гостинице, остаться в Додже и поразнюхать, что происходит вокруг.

— Неплохая мысль, — согласился Морган. — Я не думаю, что наш приятель зайдёт сюда выпить, поэтому тебе стоит походить по другим заведениям. И раз уж ты этим занимаешься, заодно проверь некоторые из пансионов. Люди могут рассказать тебе больше, чем они рассказали бы мне. Некоторые из них все ещё смотрят на меня как на подозреваемого и поэтому не доверяют.

Дрейк рассмеялся:

— Ничего удивительного. В конце концов, у меня безупречная репутация, а ты всего лишь грязный уголовник.

Морган с притворным гневом сверкнул глазами.

— Давай, давай, старина, мешай меня с грязью. Забавляйся, пока можешь. Мы-то с тобой знаем: чему быть, того не миновать, — и мне будет очень смешно, когда придёт твоя очередь.

— Это мне известно. Ты всегда был мстительным. — Дрейк допил свою кружку. — Послушай, этот пунш не так уж плох. Твоя начальница знает, что ты добавляешь в напитки спиртное?

— Прикуси свой язык, Дрейк. Она мне голову оторвёт, если узнает, что мы отпускаем клиентам хоть что-то, отдалённо напоминающее алкогольные напитки. Она ведь является ярой трезвенницей.

Дрейк рассмеялся и встал, собираясь уйти:

— Ну что ж, у каждого свои недостатки. Тем не менее, на твоём месте я бы не спускал с неё глаз. Что-то подсказывает мне, что наш любящий мяту приятель ещё даст о себе знать.

— На этот счёт можешь быть спокоен. Теперь, когда мне известно, что все эти неприятности не являются результатом её проклятой неуклюжести, я днём и ночью буду следить за каждым вздохом Хетер.

Дрейк улыбнулся:

— Так вот куда ветер дует. Совсем недавно я наблюдал, как она сдирает с тебя кожу. Тебе понадобилось не так уж много времени, чтобы подрезать ей коготки.

Морган рассмеялся:

— Не смеши меня. Она всё ещё царапается и шипит, когда мне случается погладить её против шерсти, что бывает очень часто. Это женщина — сущая тигрица. Самое забавное заключается в том, что мне не очень хочется видеть её приручённой. Она чрезвычайно обворожительна такая, как есть.

Тело Хетер было до такой степени наполнено любовью, что ей казалось, будто она плавится. Она лежала, положив голову на плечо Моргана. Рукой, обвившейся вокруг неё, он медленно гладил изгиб её бедра. Сонная и расслабившаяся, она пробормотала:

— Не забудь впустить Пиддлса в спальню, когда уйдёшь. Он привык спать со мной и постоянно скулит, если его запирают на ночь в гостиной.

— Сожалею, дорогая, но ему придётся привыкнуть к этому, так как начиная с этого момента я буду спать в твоей постели, — негромко ответил Морган.

— М-м-м…— промычала она. Через минуту, когда смысл слов дошёл до её затуманенного любовью сознания, она резко поднялась в постели. — Что ты сказал?

— Я сказал, что остаюсь здесь, с тобой, — ответил он спокойно. — Мне надоело красться назад в свою комнату в предрассветные часы.

— Чертовски неудачная идея! — резко ответила она, полностью придя в себя, готовая к драке. — У нас была договорённость вести себя как можно незаметнее. Я не понимаю, как мы можем продолжать скрывать наши отношения, если ты будешь выходить из моих комнат средь бела дня? Поэтому вставай и немедленно возвращайся к себе, и чтобы я больше не слышала о том, что ты будешь проводить всю ночь в моей постели. И если мне не изменяет память, я вообще никогда не приглашала тебя.

— Не обманывай меня и себя, — возразил он. — Может, не на словах, но ты, несомненно, старалась удержать меня в своей постели… и между своими бёдрами.

Она ударила его в грудь кулачками:

— Хватит, Морган! Убирайся! Сейчас же! И не приходи больше.

Он остался лежать, хотя предусмотрительно зажал её запястья.