– Ну и, – пробурчал Энди.

– Правда ли, что пуля, извлеченная из его ноги, не совпадает с другими?

– Мы сверяли не все пули. – Уклончивый ответ. Но другого от Энди я, видимо, не получу.

– Гм, ладно, – проговорила я. Поблагодарив детектива, я повесила трубку. Я никак не могла взять в толк, выяснила ли я то, что хотела. Так или иначе, но я все равно докопаюсь до истины.

Вечер выдался на редкость спокойным – не часто на мою долю выпадает такое счастье. Маленькую квартирку можно убрать в два счета, крошечный дворик тоже не требует особого ухода, так что наконец-то у меня появится свободное время. Я почитала часик, потом поразгадывала кроссворд. И около одиннадцати легла спать.

Странно, но ночью меня никто не разбудил. Никто не погиб. Никто не поджог мой дом, никто не пытался спасти мне жизнь.

На следующий день я чувствовала себя гораздо лучше. Откровенно говоря, так хорошо я себя не ощущала уже давно. Посмотрев на часы, я поняла, что проспала около десяти часов. Ну, это можно понять. Плечо не болело; мысли пришли в порядок. Теперь мне почти нечего скрывать, нет ничего лучше чистой совести. Я привыкла хранить чужие секреты, а вот свои нет.

Когда зазвонил телефон, я допивала кофе. Положив книгу разворотом вниз, чтобы не потерять страницу, я встала из-за стола и взяла трубку.

– Алло, – весело сказала я.

– Все произойдет сегодня, – начал Элсид. Его голос дрожал от волнения. – Ты должна прийти.

Мой покой длился ровно полчаса. Полчаса.

– Полагаю, ты говоришь о выборах лидера стаи.

– Естественно.

– А зачем нужна я?

– Ты должна прийти, потому что придут все члены стаи и наши друзья, – объяснил Элсид тоном, не требующим возражения. – По мнению Кристин, ты должна стать свидетельницей.

Я бы, наверное, еще немного поупрямилась, если бы Элсид не упомянул Кристин. Жена экс-лидера произвела на меня впечатление очень умной и рассудительной женщины.

– Ну, хорошо, – согласилась я, пытаясь скрыть раздражение. – Где и когда?

– В полдень, в заброшенном здании на Клэрмонт две тысячи пять. Раньше там располагалось издательство «Дэвид и Ван Сач».

Выслушав несколько указаний, я повесила трубку. В душе я убедила себя, что собираюсь пойти на некое спортивное состязание, поэтому надела шерстяную юбку и красную кофту с длинными рукавами. Затем натянула бордовые колготки (юбка была очень короткой) и черные немного потрепанные туфли от «Мэри Джейнс». Надеюсь, Кристин не станет смотреть на мои ноги. Я спрятала серебряный крестик под кофту; вервольфам нет дела до моего вероисповедания, но серебро вполне может вызвать у них негативную реакцию.

Издательство «Дэвид и Ван Сач» располагалось в современном здании, возведенном в промышленном районе города. Сегодня суббота, поэтому людей почти не было. Все промышленные здания походили одно на другое: стены из шершавого серого камня, пристройки из тонированного стекла, миртовые кусты у входа, газоны и симпатичные бордюры. Рядом с издательством находился декоративный мост и пруд. Весной, после косметического ремонта, это здание станет настолько красивым, насколько может им быть любое современное торговое сооружение. Сейчас же, в последний месяц зимы, перед издательством раскачивалась высокая прошлогодняя трава. Голые миртовые кусты потеряли форму, а вода в пруду протухла, на ее поверхности плавал различный мусор. На стоянке «Дэвид Ван Сач» я насчитала около тридцати машин, среди которых была скорая. Это меня насторожило.

Проходя по мосту, я вдруг задрожала. От пронизывающего ветра меня не спасла даже предусмотрительно захваченная куртка. Наверное, мне следовало надеть пальто, а впрочем, невелика беда: от входа в издательство меня отделяли всего несколько десятков метров. В стеклянном фасаде с красной дверью отражалось бледно-голубое небо и пожухлая трава.

Проскользнув внутрь, я увидела двух людей. Пройдя через приемную, они исчезли за серыми двойными дверьми. Я последовала за ними, гадая, куда на сей раз вляпалась.

Помещение, в котором я оказалась, напоминало цех. Огромные печатные станки, видимо, уже давно разобрали. Хотя раньше здесь вполне могли располагаться и многочисленные столы, за которыми сидели служащие, принимающие заказы и ведущие бухгалтерию. Функцию лампочек в помещении выполнял естественный свет. В центре комнаты толпились люди.

Да, с выбором одежды я явно промахнулась. Женщины, в основном, были одеты в элегантные брючные костюмы. Я ловила на себе удивленные взгляды. Я пожала плечами. Ну откуда мне было знать?

В толпе я увидела несколько незнакомых лиц – на похоронах их не было. Я кивнула рыжеволосой вервольфихе по имени Аманда (мы с ней познакомились во время Войны Ведьм). Она ответила на мое приветствие. К моему удивлению, рядом с оборотнями стояли Клод и Клодин. Близнецы, как всегда, выглядели сногсшибательно. На Клодин был темно-зеленый свитер и черные брюки, а на Клоде – зеленые брюки и черный свитер. Потрясающе! Я направилась к брату с сестрой, поскольку точно знала, что они не оборотни. Наклонившись, Клодин поцеловала меня в щеку, то же сделал и Клод. Их поцелуи ничем не отличались друг от друга.

– И что же нас ожидает? – шепотом спросила я. В помещении воцарилась ненормальная тишина. С потолка свисали какие-то странные штуки. Из-за тусклого освещения я никак не могла разобрать, что же это такое.

– Будет три испытания, – прошептала Клодин. – А ты не очень-то похожа на крикуна?

Я раньше никогда не занималась поддержкой той или иной команды, но, может, сегодня у меня появится такой опыт.

В дальнем конце помещения открылась дверь, в комнату зашли Патрик Фурнан и Джексон Хервекс. На них не было никакой одежды. Сравнивать мне почти не с чем, но эти двое явно не в моем вкусе. Джексон находился в отличной форме, но он уже далеко не молод и у него ужасно тонкие ноги. А Патрик, несмотря на крепкое тело, все равно походил на бочку.

Привыкнув к наготе претендентов, я заметила, что за ними шли еще два вервольфа. Элсид следовал за отцом, а светловолосый юноша – за Патриком. Эти двое были полностью одеты.

– А я бы не возражала увидеть их обнаженными, а? – зашептала Клодин, кивнув в сторону молодых людей. – Они секунданты.

Прямо как на дуэли. Я посмотрела на руки секундантов: вдруг у них пистолеты? Но нет, абсолютно ничего.

Кристин я увидела не сразу. При появлении претендентов она вышла вперед толпы. Вдова подняла руки над головой и хлопнула. Если до этого комната гудела десятками голосов, то после манипуляций Кристин все стихло. Изящная седовласая женщина призывала вервольфов к тишине.

– Мы собрались здесь, дабы избрать нового лидера шривпортской стаи, известной как «Клыкастая стая». Кандидатам предстоит пройти три испытания. – Кристин остановилась и поглядела в маленькую книжечку.

Три – хорошее число. Мистическое. Меня нисколько не удивило, что испытаний будет три. Надеюсь, обойдется без кровопролития.

– Первое испытание на ловкость. – Кристин указала на окруженную канатом, похожую на детскую площадку территорию. – Затем испытание на выносливость. – Она кивнула в сторону покрытой ковром арены. – И, наконец, проверка на силу. – Кристин указала на странную металлическую клетку позади нее.

Пока вроде о крови ни слова.

– Затем победитель совокупится с молодой вервольфихой в знак сохранения популяции стаи.

Хоть бы четвертая стадия выборов носила исключительно символический характер. В конце концов, у Патрика есть жена. Она стояла в стороне среди оборотней, поддерживающих Фурнана.

Значит, в выборах не три, а четыре стадии, если, конечно, последняя часть не является своеобразной наградой.

Клод и Клодин взяли меня за руки и одновременно их сжали.

– Ничего хорошего, – пробормотала я. Близнецы утвердительно кивнули.

Позади толпы стояли два медика в одинаковой форме. По их спутанным мыслям я пришла к выводу, что они тоже двусущие. Рядом с ними с ноги на ногу переминался еще один человек – скорее, существо – которого я не видела уже несколько месяцев. Доктор Людвиг. Она поймала мой взгляд и поклонилась. Ее рост составляет всего три фута, так что сильно нагнуться она не могла. У доктора Людвиг большой нос, оливковая кожа и каштановые, очень густые и волнистые волосы. Я была рада ее видеть. Я понятия не имею, к какому разряду сверхъестественных существ она относится; но она отличный специалист. На моей спине остались бы ужасные шрамы – или я бы уже давно кормила червей – кабы после нападения менады меня вызвался лечить кто-нибудь другой. Благодаря доктору Людвиг я выжила, и спина у меня почти как новая, если не считать едва заметного белого шрама под лопатками.

Соперники вошли в «кольцо» – пространство, огороженное вельветовыми канатами и металлическими распорками. Такие приспособления можно увидеть перед входом в любую гостиницу. Сначала «кольцо» напомнило мне детскую игровую площадку, но теперь, когда включился яркий свет, она больше походила на нечто среднее между загоном для лошадей и спортивной ареной, предназначенной для состязаний двух собак-великанов.

– Перевоплощайтесь, – приказала Кристин и растворилась в толпе. Соперники упали на землю; воздух над ними завибрировал и заискрился. Изменить обличие по чьему-либо приказу дело не простое, поэтому обладающие таким умением вервольфы пользовались большим уважением. В волков соперники превратились одновременно. Джексон Хервекс принял обличие огромного черного волка, а Патрик Фурнан – светло-серого зверя с широкой грудной клеткой.

Толпа вервольфов окружила «кольцо». Тем временем из тени появился самый здоровый из когда-либо виденных мной людей. Громила зашел за вельветовые канаты. Именно его я видела на похоронах полковника Флода. На верзиле ростом в шесть с половиной футов не было верхней одежды и ботинок. Меня поразило его мускулистое тело и невероятно волосатая грудь. Он походил на джинна из сказки; не хватало только кушака и шаровар. Вместо них на нем были заношенные голубые джинсы. Бездонные глаза осмотрели на присутствующих. Без сомнения, он тоже оборотень, только вот ума не приложу, в кого он превращается.

– Вау, – выдохнул Клод.

– Ну и ну, – прошептала Клодин.

– Вот это да, – пробормотала я.

Встав между соперниками, верзила объяснил им правила.

– Как только испытание начнется, вы уже не сможете выйти из игры, – проговорил он, переводя взгляд с одного вервольфа на другого.

– Первый претендент – Патрик Фурнан, волк этой стаи, – объявил громила. Его бас прогремел, словно тысяча барабанов.

И тут до меня дошло: он – судья.

– Первым по жребию начинает Патрик, – сказал верзила.

Только я нашла эпизод с подбрасыванием монетки довольно забавным, светло-серый волк приступил к испытанию. Он двигался с такой молниеносной скоростью, что я едва успевала следить за ним. Встав на задние лапы, Патрик перепрыгнул через три бочки, приземлился и прыгнул через кольцо, подвешенное к потолку (после его прыжка оно начало бешено раскачиваться из стороны в сторону). Затем волк заполз в очень узкую и местами, изогнутую трубу. Такие же, только меньше, продаются в любом зоомагазине. Выбравшись из трубы с разинутой пастью, Патрик подобрался к ровной площадке, покрытой дерном. Он остановился и, прежде чем сделать шаг, осмотрелся. Таким образом, останавливаясь после каждого шага, вервольф прошел около двадцати ярдов. Внезапно часть дерна взлетела на воздух. Это сработала ловушка. Лишь чудом задняя лапа Патрика избежала острых зубцов капкана. От испуга волк взвыл и замер на месте. Наверное, ему было нелегко удержаться от искушения бегом добраться до безопасной платформы, расположенной всего в нескольких футах.

Я задрожала, но не из-за состязания. Напряжение вервольфов нарастало с каждой минутой. Движения их уже не походили на человеческие. Даже у наштукатуренной миссис Фурнан глаза округлились до такой степени, что, казалось, вот-вот полезут из орбит.

Когда серый волк, наконец, сдвинулся с мертвой точки и одним прыжком достиг безопасной платформы, из горла его супруги вырвался ликующий рык. Рефери посмотрел на секундомер.

– Второй претендент, – проговорил верзила, – Джексон Хервекс, волк этой стаи. – Из мыслей стоящего рядом со мной вервольфа я узнала имя судьи.

– Квинн, – шепнула я Клодин. Ее глаза расширились. Для нее это имя, вероятно, имело огромное значение.

Джексон Хервекс приступил к испытанию, которое Патрик Фурнан уже прошел. Через кольцо отец Элсида перепрыгнул куда изящнее, чем любитель мотоциклов; оно даже не шелохнулось. Трубу же волк прополз не так быстро, как я предполагала сначала. Джексон, видимо, и сам это понял, поскольку резким движением ступил на платформу. Не очень-то умно. Джексон, наверное, тоже решил, что действует неразумно, поэтому остановился. Он опустил голову и принялся обнюхивать дерн. Полученная им информации вызвала у него дрожь. С поразительной осторожностью вервольф поднял переднюю лапу и поставил ее на дюйм дальше. Мы, затаив дыхание, наблюдали за тем, как Джексон двигался по напичканному капканами полю. Он избрал совершенно иную тактику, чем его предшественник. Патрик Фурнан делал большие шаги и длинные паузы, направленные на изучение дерна – эдакий торопливо-медлительный стиль. Джексон Хервекс, наоборот, двигался очень уверенно, постепенно увеличивая скорость. Он ни на секунду не отрывал нос от земли и обдумывал каждый шаг. К моему величайшему облегчению, отец Элсида преодолел весь путь, не совершив ни единой ошибки, не задев ни одного капкана.

Собрав все силы для последнего прыжка, черный волк оттолкнулся от земли. Приземлился он довольно неуклюже; его задние лапы беспомощно болтались в воздухе, в то время как передние изо всех сил подтягивали тело на платформу. Наконец, Джексон оказался на безопасной площадке. Раздалось несколько восторженных возгласов.

– Кандидаты прошли испытание на ловкость, – объявил Квинн, оглядывая толпу. По-моему, он задержал взгляд на нашем необычном трио, состоящем из двух высоких, сверхъестественных темноволосых существ и маленькой светловолосой девушки; впрочем, я могла и ошибиться.

Кристин пыталась привлечь мое внимание. Поймав на себе мой удивленный взгляд, она кивнула в сторону площадки, предназначенной для второго испытания. Озадаченная, я послушно стала пробираться сквозь толпу. Я и знать не знала, что близнецы следуют за мной по пятам, пока они вновь не встали у меня по бокам. Кристин хотела меня о чем-то попросить. Ну, конечно же. Я должна использовать свой дар. Вдова полковника Флода подозревала Фурнана в мошенничестве. Как только Элсид и белокурый юноша заняли свои места на арене, я заметила на их руках перчатки. Их мысли были полностью сосредоточены на предстоящем испытании; мне никак не удавалось просочиться в их мозг. Придется зондировать головы соперников. Раньше я никогда не читала мысли человека в зверином обличий.

Я, сильно нервничая, сконцентрировалась на том, чтобы настроиться на восприятие мыслей вервольфов. Вы даже не представляете, насколько сложно разобраться в сознании получеловека-полупса. С первой попытки я натолкнулась на ту же стену, что и у секундантов, однако затем мне удалось кое-что нащупать.

Увидев, как Элсид поднял в воздух восемнадцатидюймовый металлический прут, я почувствовала, что у меня свело живот. Белокурый юноша повторил действия Хервекса-младшего. Мое лицо скривилось в гримасе отвращения. Этим двоим перчатки вообще-то не требовались – серебро не действует на оборотней в человеческом обличий. А вот волку оно причиняло невыносимую боль.

Секундант Фурнана провел по серебряному пруту рукой, словно проверяя, нет ли на нем каких-нибудь шероховатостей.

Я понятия не имею, почему серебро уменьшает силу вампиров, оставляя на их коже ожоги, и убивает оборотней, в то время как на фей оно не оказывает никакого влияния – эти существа не выносят железа. Но все это чистая правда. Я знала, что следующее испытание не для слабонервных зрителей.

Однако мне следовало сосредоточиться. Должно было произойти нечто очень важное. Я сконцентрировалась на мыслях Патрика. Они оказались настолько примитивными, что их вряд ли можно назвать мыслями.

Квинн встал между секундантами. На его гладковыбритом черепе отражался свет ламп. В руках верзила по-прежнему держал секундомер.

– А теперь, претенденты, возьмите пруты, – приказал он. Элсид поместил прут в пасть отца. Черный волк сомкнул челюсти и сел. То же проделал его соперник. Прошло две секунды. Джексон Хервекс заскулил от боли, а Патрик Фурнан не выказывал никакого беспокойства, если не считать прерывистого дыхания. Джексон завыл, когда его губы и десны задымились. Запахло паленой кожей. То же происходило и с Патриком, однако он хранил молчание.

Они такие храбрые, – прошептал Клод, зачарованно наблюдая за муками двух волков. Стало ясно, что Джексон в этом испытании проиграет. С каждой секундой повреждения, наносимые серебром, становились все сильнее. И хотя Элсид оказывал отцу моральную поддержку, все могло закончиться в любой момент. Если только…

– Он жульничает, – отчетливо произнесла я, указывая на серого волка.

– Членам стаи запрещено говорить. – В глубоком голосе Квинна не было злости. Он просто напоминал мне правила.

– А я не член стаи.

– Вы останавливаете испытание? – Квинн пристально посмотрел на меня. Члены стаи, столпившиеся вокруг меня, внезапно отошли назад. Рядом со мной остались лишь Клод и Клодин. Я ощутила на себе их испуганный и удивленный взгляд.

– Да, черт возьми. Понюхайте перчатки у секунданта Патрика.

Светловолосый юноша был обескуражен. Он виновато опустил голову.

– Бросьте пруты, – скомандовал Квинн. Оба волка открыли пасти, при этом из горла Джейсона вырвался вой.

Элсид бросился к отцу, упал на колени и обнял его.

Квинн с необычайной грацией, точно все его суставы были смазаны маслом, наклонился за перчатками, которые секундант Патрика бросил на пол. Либби Фурнан, перегнувшись через вельветовый канат, попыталась схватить их. Однако Квинн злобным рыком остановил ее. От оглушительно рева громилы у меня по спине забегали мурашки. Интересно, что почувствовала Либби – громила стоял к ней вплотную.

Судья поднял перчатки и обнюхал их.

Он бросил на Патрика испепеляющий взгляд.

Затем Квинн повернулся лицом к остальным вервольфам.

– Женщина права, – серьезно проговорил он. – На перчатках наркотик. Кожа Фурнана оказалась невосприимчивой к действию серебра. Поэтому он продержался дольше. Я объявляю его проигравшим. Стая должна решить, продолжит ли Патрик борьбу, и имеет ли его секундант право и дальше оставаться членом стаи. – Белокурый вервольф съежился, словно под градом ударов. Мне стало любопытно, отчего его наказание более суровое, чем у Патрика; может, все дело в социальном статусе: чем ниже твое положение в сообществе, тем суровее наказание? По-моему, это несправедливо; впрочем, я никогда не пойму логику вервольфов – я ведь не одна из них.

– Стая должна проголосовать, – раздался голос Кристин. Она посмотрела на меня. Так вот почему вдова настаивала на том, чтобы я непременно пришла на выборы. – Будьте любезны, пройдите в вестибюль.

Квинн, Клод, Клодин, три вервольфа и я направились к дверям, ведущим в холл. Здесь было гораздо светлее, чем во внутреннем помещении, что меня порадовало. Менее приятным оказалось кипящее среди оборотней волнение. Я до сих пор не восстановила ментальную защиту. От моих спутников, за исключением, пожалуй, двух фей, веяло подозрением и любопытством. Уж если речь зашла о близнецах, здесь стоит отметить, что, по их мнению, я стала счастливой обладательницей исключительно редкого дара.

– Подойдите, – прогрохотал Квинн. Меня так и подмывало сказать ему, чтобы он засунул свои команды куда-нибудь подальше. Но ведь я не ребенок, чтобы вести себя так глупо, к тому же бояться мне нечего (по крайней мере, я упорно пыталась себя в этом убедить). Расправив плечи, я подошла к громиле и посмотрела ему прямо в глаза.

– Не надо так выпячивать подбородок, – спокойно заметил он. – Я не собираюсь вас бить.

– Кто бы сомневался, – гордо парировала я. У Квинна были круглые, очень темные, яркие глаза с фиолетово-коричневыми прожилками. Ух, ты, какие красивые! Не совладав с собой, я улыбнулась… и от души немного отлегло.

Неожиданно пухлые губы громилы расплылись в ответной улыбке, обнажая ряд белоснежных, ровных зубов. Желваки на его массивной шее напряглись.

– А вы часто бреетесь? – спросила я, удивленная поразительно гладкой кожей.

Квинн от смеха чуть живот не надорвал.

– Вы боитесь чего-нибудь? – осведомился он.

– Очень многого, – с горечью в голосе произнесла я. Квинн на секунду задумался.

– У вас сверхъестественное обоняние?

– Не-а.

– Вы знаете белокурого юношу?

– Впервые вижу.

– Тогда как же вы узнали?

– Сьюки – телепат, – объяснил Клод. Под пристальным взглядом верзилы эльф как-то сразу сник. Он, наверное, пожалел, что вмешался в разговор. – Моя сестра ее, э-э, хранительница, – поспешно добавил Клод.

– Опасная у вас работа, – сказал Квинн Клодин.

– Не смейте над ней издеваться, – возмутилась я. – Клодин уже несколько раз спасала мне жизнь.

Квинн начал проявлять признаки раздражения.

– Феи, – фыркнул он. – Вервольфам ваше вмешательство пришлось не по душе, – громко сообщил мне громила. – Половина из них, наверняка, пожалела, что вы не погибли. Если главная задача Клодин оберегать вас, ей следовало заткнуть вам рот.

Клодин выглядела раздавленной.

– Эй, – вспылила я. – Кончайте. Понимаю, у вас здесь друзья, за которых вы переживаете, но не надо взваливать всю вину на Клодин. Или на меня, – заявила я. Квинн не сводил с меня глаз.

– У меня нет друзей среди вервольфов. Кстати, я бреюсь каждое утро, – сказал он.

– Ну и замечательно, – пробормотала я, совершенно сбитая с толку.

– И перед тем, как собираюсь выйти куда-нибудь вечером.

– Ясно.

– Чтобы сделать кое-что особенное.

И что, интересно, Квинн хотел этим сказать? Внезапно двери распахнулись, прервав этот самый странный разговор в моей жизни.

– Вы можете вернуться, – сказала молодая вервольфиха в вычурных туфлях на трехдюймовых каблуках и красном облегающем платье. Когда она шла, то слегка покачивала бедрами. Мне стало интересно, кого эта девица пытается соблазнить: Квинна или Клода. А может, Клодин?

– Вот что мы решили, – сообщила Кристин Квинну. – Состязание продолжится. Согласно результатам голосования, Патрик признан проигравшим во втором испытании, так как сжульничал. Проиграл он и в испытании на ловкость. Тем не менее, ему позволено продолжать борьбу. Но для того, чтобы стать лидером, ему необходимо одержать убедительную победу. – Интересно, что она подразумевает под «убедительной победой». По лицу Кристин я поняла, что ничего хорошего.

Элсид был мрачнее тучи. Решение вынесли в пользу Патрика. Я и не предполагала, что у него так много сторонников. Интересно, когда изменились приоритеты? На похоронах у претендентов было равное количество сторонников.

Поскольку я уже вмешалась в происходящее, ничто не мешало мне продолжать в том же духе. Сканируя головы окружающих меня вервольфов, я пыталась найти хоть какую-нибудь зацепку. Несмотря на то, что мысли оборотней разобрать невероятно сложно, мне удалось обнаружить причину, по которой многие вервольфы перешли на сторону Патрика Фурнана.

Он и его жена распространили слухи о нездоровой любви Джексона Хервекса к азартным играм, подорвав его авторитет.

Отец Элсида действительно не упускал случая заглянуть в казино. Я не одобряла методов Фурнана, а еще не видела ничего зазорного в том, что человек любит перекинуться в картишки.

Соперники по-прежнему оставались в обличие волков. Насколько я поняла, им бы все равно пришлось драться. Я стояла рядом с Амандой.

– А что изменилось в последнем испытании? – спросила я. Рыжеволосая особа ответила, что теперь из обычной драки испытание превратилось в смертельную схватку. Чтобы одержать убедительную победу, одному из соперников придется убить или покалечить другого.

Такого поворота событий я не ожидала. Но уйти без разрешения я не могла.

Вервольфы окружили железную клетку, очень похожую на ту, что я видела в фильме «Безумный Макс». Помните, как там было – «Заходят два человека, а выходит только один». Наверное, у волков эта клетка выполняет те же функции. Квинн открыл дверцу, и соперники прошли за железные прутья. По пути в клетку они оглядывались по сторонам, словно подсчитывая количество своих сторонников. По крайней мере, мне так показалось.

Квинн неожиданно повернулся и подозвал меня.

Вот те на! Я нахмурилась. Темные с фиолетовыми прожилками глаза пристально смотрели на меня. Я нехотя подошла к верзиле.

– Прочтите их мысли, – попросил Квинн, положив огромную руку мне на плечо. Он развернул меня, и я оказалась с ним лицом к лицу – так говорят. А если точнее, я столкнулась взглядом с его темно-коричневыми сосками. Смутившись, я подняла голову.

– Послушайте, блондиночка, вам надо лишь зайти в клетку и сделать свое дело, – сообщил мне Квинн.

Почему он не попросил меня прочитать мысли волков, когда они еще находились за пределами клетки? А вдруг Квинн захлопнет за мной дверь? Я посмотрела на Клодин – она изо всех сил мотала головой.

– А зачем? С какой целью? – осведомилась я, будучи неглупой девушкой.

– Он намерен опять смошенничать? – тихо спросил Квинн. Уверена, его, кроме меня, никто не услышал. – Может, у Фурнана есть какие-то приспособления?

– Вы гарантируете мою безопасность?

Мы встретились с ним взглядом.

– Да, – не колеблясь, заверил меня Квинн и вновь открыл клетку. Я зашла внутрь, за мной, ссутулившись, проследовал громила.

Волки осторожно приблизились ко мне. Ну и запах! Как у собаки, только гораздо сильнее. Нервничая, я положила руку на голову Патрика Фурнана. Как бы пристально я ни вглядывалась в его мысли, ничего кроме ненависти к моей персоне обнаружить не удалось. Серый волк думал только о предстоящей битве, которую он собирался выиграть, проявив невиданную жестокость.

Я вздохнула, покачала головой и убрала руку. Затем, чтобы все было по-честному, я дотронулась до лопаток Джексона. Они так сильно выпирали из его спины, что я даже испугалась. Волк дрожал, я ощущала, как под моей рукой вибрирует шерсть. Единственным желанием зверя было разорвать противника на клочки. Но Джексон боялся своего соперника.

– Все чисто, – сказала я. Квинн открыл дверь и, согнувшись в три погибели, стал выходить из клетки. Я последовала за ним. Внезапно девушка в красном платье пронзительно закричала. Быстрым движением Квинн схватил меня за руку и одним рывком выволок из клетки. Свободной рукой он захлопнул дверцу, о которую кто-то ударился.

По раздававшимся звукам я поняла, что битва уже началась. Однако я ничего не видела, поскольку лежала под горой мускулов, обтянутых гладкой загорелой кожей.

Я слышала, как бьется сердце Квинна.

– Он укусил тебя? – спросил судья.

Мне никак не удавалось унять дрожь. Нога намокла. Глянув вниз, я увидела, что колготки разорвались, а из ссадины на правой ноге течет кровь. Интересно, ногу мне ободрала захлопывающаяся дверца или зубы вервольфа? О, боже, если меня укусили…

Члены стаи столпились вокруг клетки, жадно наблюдая за рычащими волками. Их слюни, и кровь разлетались по сторонам и падали на зрителей. Я увидела, как Джексон ухватил Фурнана за его сломанную заднюю лапу, когда тот попытался цапнуть Хервекса за морду. Элсид с лицом мученика наблюдала за отцом.

Я не желала наблюдать, как люди убивают друг друга. Уж лучше пялиться на кожу незнакомца.

– У меня идет кровь, – заметила я. – Но рана не глубокая.

Внезапно из клетки донесся визг. Значит, кому-то из волков удалось нанести противнику серьезное увечье. Я подскочила.

Какой-то вервольф оттеснил меня к стене, на безопасное расстояние. Развернув меня, он опустился на корточки.

Квинн тоже присел. Для человека такого огромного роста двигался он необычайно плавно. Я невольно засмотрелась на его лицо. Квинн, опустившись на колени, снял с меня туфли и разорванные, пропитанные кровью колготки.

Когда оборотень лег на живот, я задрожала. Он схватил мою ногу, словно какую-то барабанную палочку, а затем молча принялся слизывать с нее кровь. Я боялась, что он подготавливает мою кожу для укуса. Но тут к нам подошла доктор Людвиг и одобрительно кивнула головой.

– Ты поправишься, – сказала она. Погладив меня по голове на манер раненой собаки, карлица вернулась к своим помощникам.

Легкие прикосновения языка Квинна производили на меня совершенно неожиданный эффект. Я думала, что кроме беспокойства и тревоги ничего не почувствую. Взволнованная до глубины души я пыталась восстановить дыхание. Может, мне следует освободить ногу из рук Квинна? Глядя на покачивающуюся блестящую голову, я почти забыла о смертельной схватке. Движения Квинна становились все медленнее. Когда он облизал почти всю кровь, я ощутила, какой у него шероховатый и теплый язык. Хотя мысли оборотня оставались для меня загадкой, мне показалось, что Квинн испытывает те же чувства, что и я.

Покончив с моей ногой, Квинн положил голову на колготки. Он тяжело дышал, в то время как я старалась сдерживать дыхание. Ослабив хватку, верзила начал поглаживать поцарапанную ногу. Затем он поднял голову и посмотрел на меня. Его глаза изменились. Теперь они стали черными, словно безлунная ночь. Наконец-то они обрели понятный мне цвет.

По выражению лица Квинн понял, что этот эпизод, мягко говоря, смутил меня.

– Не наше время и не наше место, детка, – вздохнул он. – Но, Боже, как это было… здорово. – Квинн вытянулся, но не так, как это делают люди. От основания спины до самых плеч спина оборотня покрылась какой-то рябью. Ничего подобного я еще не видела, хотя в своей жизни я повидала огромное количество всяких странностей.

– Ты знаешь, кто я? – спросил Квинн.

Я кивнула.