Империя немых (№2) - Черная тень

— Ты… Ты видела, что он написал? — выговорила наконец Ара. Горло у нее пересохло, ей очень хотелось выпить — и вовсе не воды.

— Видела. — Сочный голос Тэн прозвучал тускло и бесцветно. — Все еще хуже, чем я думала.

— Почему? Что ты видела?

Тэн посмотрела на нее.

— Там была выведена цифра двенадцать.

Когда Ара закончила свой рассказ, праотец Мелтин провел рукой по седеющим волосам. Они сидели в его кабинете. Здесь все предназначалось для работы — и множество книжных дисков на полках, и удобные стулья. Под самым потолком реяли голографические изображения космических кораблей. Солнце уже садилось, и снаружи, между ветвей секвой, начали собираться пурпурные тени. В кабинете было немного душно, потому что Мелтин предпочитал держать окна закрытыми. Матушка Ара устроилась в глубоком кресле, рядом с ней на столике стоял пустой стакан. Руки у нее наконец-то перестали дрожать. Тэн сидела на своем стуле прямо, а Лайнус Грей, ее напарник, высокого роста, худощавый, с пепельно-светлыми волосами, у лба уже начинающими редеть, стоял, прислонившись к стене. Серебряный медальон на шее говорил о том, что он занимает должность инспектора в службе охраны ордена Детей Ирфан. Тэн свой медальон носила, вероятно, под одеждой.

— У нас возникает великое множество вопросов, — произнес наконец Мелтин. — Имеет смысл их обсудить.

— Вы и матушка Ара — крупные специалисты в области теории Мечты, — заметил Грей. — Нам поможет любая информация, которую вы можете сообщить.

— Число двенадцать имеет определенное значение, — сказала Тэн. Ее голос снова стал скрипучим. — В этом нет сомнений.

— Ты полагаешь, Айрис стала его двенадцатой жертвой? — спросила Ара.

— Возможно. — Инспектор пожала плечами. — А может быть, он пишет число двенадцать на всех своих жертвах. Мы пока не знаем. Если предположить, — это слово она произнесла с особым смыслом, вложив в него свое собственное понимание происходящего, — что «двенадцать» означает одиннадцать предыдущих жертв, и если предположить, что тех двоих с отрезанными пальцами убил тоже он, это значит, что где-то есть еще девять трупов, о которых мы пока еще и понятия не имеем. Я уже проверила по базе данных. За всю известную нам историю Беллерофона не было ни одного случая убийства, когда к телу жертвы был бы пришит чужой палец.

Она откинулась на стуле, как будто столь длинная речь утомила ее.

— Это значит, что убийца прибыл к нам с другой планеты, — заметил Мелтин.

— Вовсе нет, — проворчала Тэн. — Это означает только, что мы слишком доверились своим предположениям. Вполне возможно, что он местный, а остальные тела попросту хорошенько припрятал. Или же сбросил с балкона на корм динозаврам. Однако мы должны основываться на гипотезе, что этих троих женщин убил один и тот же человек и что на этом он не остановится.

— Я, конечно, не Немой, — заговорил Грей, — и соответственно не могу быть экспертом в теории Мечты, но ведь пейзаж, созданный там, исчезает, как только Немой выходит из Мечты или же если он погибает, разве не так? А значит, и Темм, и ее лес должны были исчезнуть, как только она умерла. Тогда почему же ее тело все еще было там уже после смерти, после того как этот парень ее прикончил?

Ара взяла в руку стакан. На донышке еще оставалось несколько капель виски.

— Полагаю, так оно и было. Это он сумел воссоздать и ее тело, и ее территорию в Мечте, сумел удержать всю картину для того, чтобы… сделать то, что сделал. И от этого мне еще страшнее.

— Почему? — спросил Грей напряженно.

— Потому что все у него получилось очень уж гладко. Между моментом, когда погибла Айрис Темм, и тем, когда он начал контролировать пространство Мечты, должна была быть какая-то вспышка, сбой. Но ничего подобного не произошло. А это значит не только то, что он как Немой обладает чрезвычайной одаренностью, но и помимо этого — великолепной подготовкой и опытом.

— Он силен, потому что убил ее? — осведомился инспектор Грей. — Если следовать вашей теории, в Мечте произошло двенадцать убийств, и убийца каждый раз оказывался сильнее, чем его жертва?

— Говоря о силе, я имею в виду прежде всего не физические возможности. — Ара поставила стакан на столик и бросила взгляд на темнеющее окно. — Во-первых, ему удалось захватить власть над ее территорией и изменить пейзаж по своему усмотрению. Это означает, что его сознание было более сильным. Во-вторых, убийца сделал так, что она не смогла сосредоточиться и покинуть Мечту. А это весьма непросто, поскольку каждый Немой отдает себе отчет, что Мечта — не явь, а всего лишь мечта, греза. Всегда можно проснуться. Но он так сильно ошеломил свою жертву, что она забыла об этой истине. В-третьих, силы его сознания хватило, чтобы навязать Айрис представление о том, что ее тело разрывают на куски. А человеческий инстинкт самосохранения, инспектор, чрезвычайно силен. И чтобы убедить кого-то, что он мертв, требуются неимоверные усилия. Этот человек имеет и силу, и опыт, он невероятно одарен, и при мысли о том, что я сама могу повстречаться с ним в Мечте, меня просто бросает в дрожь.

— Какова официальная причина смерти? — спросил Мелтия.

— Ментальная травма, — отозвался Грей. — Кровоподтеки на теле жертвы свидетельствуют о том, что ее с разных сторон сдавливали каким-то предметом с неровной поверхностью. Основываясь на ваших словах, можно предположить, что это были ветки дерева. Кровоподтеки на теле являются психосоматической реакцией на события, происходившие с сознанием жертвы в Мечте. Однако, чтобы разорвать тело на куски, требуется, так сказать, недюжинная мозговая атака.

Тэн поджала губы.

— Мы совсем забыли про палец. — Не дождавшись ни слова в ответ, она продолжила: — Медицинская экспертиза подтвердила, что палец Темм был отрезан и заменен на другой уже после наступления смерти. Менее чем через час после убийства. А это значит, что, совершив убийство Темм в Мечте, преступник проник в ее дом, отрезал с мертвого тела палец и пришил на его место палец Рен Хэмил. Мы опросили соседей. Никто из них ничего не видел.

— А как насчет ее приятеля? — поинтересовался Мелтин. — Ведь он тоже под подозрением. На него соседи могли не обратить внимания.

— Он не Немой, — покачал головой Лайнус Грей. — Это подтверждается генетическим тестированием. Этот человек не мог совершить убийство в Мечте. К тому же у него железное алиби на время как до, так и после смерти Айрис Темм. Он — машинист монорельсового поезда и весь день был на работе, чему имеется множество свидетелей.

— Убийца в Мечте расправляется с очередной жертвой, — рассуждала вслух Тэн, — отрывает ей палец, кровью пишет на лбу цифру. Потом проникает в жилище жертвы, отрезает палец с мертвого тела и пришивает на его место палец своей предыдущей жертвы.

— А чей палец был в случае первой жертвы, Принны Мег? — спросила Ара. — Ты знаешь?

— Этих ДНК нет ни в одной базе данных, — сообщил Грей. — Удалось установить только то, что этот палец принадлежал женщине и она была Немая.

— Значит, все-таки можно предположить, что убийца прибыл с другой планеты, — заключила матушка Ара. — А палец привез с собой.

— Логично, — согласился инспектор Грей.

— Есть ли что-нибудь общее у его жертв? — осведомилась Тэн. — Здесь тоже можно найти ключ к разгадке.

— Все они — женщины, — начал Лайнус Грей, загибая пальцы, — Немые, члены ордена Детей Ирфан.

— Рен Хэмил, вторая жертва, была только студенткой, — заметил Мелтин. — Она еще не вступила в орден.

— Хорошо, в какой-то степени имеют отношение к ордену, — сказал Грей. — Их возраст — от восемнадцати до сорока. Цвет глаз и волос разный. Различны также рост и вес. Насколько нам удалось выяснить, между собой они не были знакомы. Следует, конечно, провести более глубокое расследование, но я бы не стал предаваться оптимизму.

— Удалось ли техническим экспертам обнаружить какие-нибудь зацепки в доме Айрис? — спросил Мелтин.

— Пока нет, — ответил инспектор Грей. — И в этом тоже нет ничего хорошего. Ни отпечатков пальцев, ни следов крови, вообще никаких физиологических жидкостей, помимо тех, что принадлежали самой жертве. Следует еще заняться волокнами ткани, но поскольку борьбы не происходило, вряд ли стоит надеяться на существенную находку.

— В чем его цель? — медленно произнесла Ара.

Тэн снова пожала плечами.

— Я кое-что читала по этому вопросу, но все же не очень хорошо разбираюсь в теории серийных преступлений. Возможно, убийцей руководит ненависть к женщинам-Немым или же вообще ко всем членам Братства. Надеюсь, нам удастся разгадать его мотивы. Тогда мы сделаем первый шаг к тому, чтобы его найти. — Лицо инспектора стало суровым и жестким. — И мы непременно это сделаем.

Еще некоторое время собравшиеся в кабинете праотца Мелтина продолжали обсуждение, но не пришли ни к каким новым выводам. Ара шла домой, шарахаясь от каждой тени и каждого дрогнувшего листа. Она пожалела, что отказалась от предложения Тэн и Грея проводить ее. Теплый летний ветерок будил воспоминания о резком ледяном ветре в Мечте, и ей казалось, что издалека все еще доносится последний душераздирающий вопль Айрис Темм. Внизу проревел динозавр, и матушка Ара в панике едва не прыгнула с подвесного перехода вниз.

Когда она вернулась домой, свет везде был погашен. Страх охватил ее с новой силой. Дверь в комнату Бена была закрыта. Дрожащей рукой женщина толкнула дверь и принялась напряженно всматриваться в темноту. Бен лежал на спине в своей постели, на его лицо падал серебристый лунный свет. Простыни под мальчиком были смяты, и постель имела такой же расхристанный вид, как и вся комната. Его светлая кожа была как мраморная, и Ара с облегчением заметила, как грудь сына слегка вздымается от мерного дыхания.

Она была готова броситься к нему и сжать мальчика в объятиях, но вовремя одумалась. Бену не понравится, если его разбудят ночью, да и она ведь знает, что убийца не станет охотиться за ее сыном. Он — мужчина, и он… не-Немой.

Матушка Ара долго смотрела на Бена, потом тихонько прикрыла дверь и направилась в свою комнату.

Глава 6

В магазине друзей купить нельзя. Можно лишь купить что-либо для них.

Даниель Вик, йомен

Вздрогнув, Кенди Уивер проснулся и открыл глаза. Он не понимал, где находится. Белые стены и потолок издавали слабый запах свежей краски. Никаких балок наверху, и подушка вовсе не из…

В этот момент он вспомнил все. Матушка Ара. Беллерофон. Монастырь. Он в своей комнате.

Его комната. У Кенди никогда в жизни не было отдельной комнаты, ни в крошечной квартирке, где семья жила в Сиднее, ни уж, конечно же, на ферме госпожи Бланк. Мальчик сел на кровати. Окно выходило на восток, и небо, видимое лишь кое-где в просветах между ветвями дерева, едва начинало светлеть. Утренняя прохлада дышала росистой сыростью листвы, лишь отдаленно напоминая тяжелую удушливую влажность, которая так давила на него на лягушачьей ферме.

Кенди с удовольствием потянулся, ощущая кожей гладкость простыней, особенно приятную человеку, привыкшему к грубой ткани подстилки на лежаке. Комната была не такой уж большой, длиной около пяти и шириной приблизительно три метра. Из мебели имелись только кровать с тумбочкой, стол со стулом и платяной шкаф. Стены голые, только в одном месте темнеет пятно видеоэкрана с высвеченными цифрами хронометра. Узкие стеклянные двери рядом с окном вели на общий балкон. Снаружи уже доносились первые робкие птичьи голоса.

Накануне вечером мальчик попал в свою комнату достаточно поздно — много времени заняло оформление документов в космическом порту. Матушка Ара оставила всех четверых на попечении своего коллеги брата Мэнни, объяснив, что ей необходимо поспешить домой, поскольку она хочет поскорее увидеться с сыном. Ребята наскоро поужинали, а потом на монорельсовом поезде добрались до общежития. Кенди слишком устал, чтобы рассмотреть как следует свое новое жилище, и заснул в тот самый момент, когда голова его коснулась подушки.

Взглянув на часы, мальчик понял, что спал не более пяти часов, однако трехлетний опыт подъемов на заре давал себя знать. Откинув простыни, он встал с постели. Как здорово не ощущать на запястье и лодыжке уже ставшей привычной тяжести кандалов!

Наскоро одевшись, Кенди потрусил по коридору туда, где располагалась общая ванная с множеством раковин и душевых кабин. Конечно, ей не сравниться по роскоши с ванной в доме Бланк, где ему однажды привелось мыться вместе с Щеном, но она все равно в тысячу раз лучше, чем нехитрые удобства в бараке для рабов, где к тому же запрещалось задерживаться в душе хоть на одну лишнюю секунду. Заинтересовавшись вмонтированным в стену ящиком, мальчик сообразил, что это мини-прачечная для одежды. Закончив с мытьем, он вернулся и свою комнату. Солнце уже показалось из-за горизонта, но сейчас разгар лета, и час еще очень ранний. Стоя перед своей кроватью, Кенди вдруг отчетливо осознал, что не имеет ни малейшего понятия о том, что же делать дальше. В животе у него заурчало.

«Может, меня поведут завтракать?» — подумал мальчик. Возможно, ему следует разобраться в этой проблеме самостоятельно. А платят ли здесь за еду?

«Где-то просыпается сейчас мама?» — была его следующая мысль.

И эта мысль вытеснила из головы предшествовавшее ей приятное ощущение. Кенди не знал даже, кто купил его мать. Мальчик представил себе, что маме страшно, тоскливо и одиноко. И вдруг, сам не зная почему, он подумал, будто кто-то прошептал ему на ухо: «Прими то, что не можешь изменить».

Девиз реальных людей. Кенди кивнул, он ведь был шустрой и сметливой волшебной ящерицей. Сейчас он не может отправиться на поиски своей мамы и всех родных, но это еще не значит, что так будет всегда.

Снаружи послышались приглушенные голоса. Отбросив тревожные мысли, мальчик приоткрыл стеклянную дверь и подошел к перилам балкона. У него перехватило дыхание. Глазам предстала восхитительная картина, которую вчера, в темноте, он рассмотреть не мог. Общежитие было выстроено на одном из самых высоких деревьев в лесу, а комнаты новоприбывшим студентам выделили на последнем этаже. За ветвями, обрамлявшими балкон, расстилался ковер белого тумана, раскинувшийся до самого горизонта, где уже медленно поднималось вверх алое солнце. Из тумана кое-где высовывались верхушки исполинских деревьев, и с дерева на дерево ловко перелетали какие-то странные создания. Кенди показалось, что он попал в огромный сказочный сад.

Балкон, один для всех комнат на этаже, тянулся во всю его длину, и здесь уже собрались несколько человек. Мальчик с облегчением заметил среди них Джерена, Кайта и Уиллу. Кайт увидел его и помахал рукой.

— Что-плох-сплось-ночью? — спросил он.

Кенди слегка задумался, стараясь распутать этот клубок из слов.

— Нет. Просто хочу все здесь обследовать. Весь монастырь стоит на деревьях, верно?

Джерен сплюнул вниз и проследил взглядом за траекторией плевка.

— Далековато лететь, если сорвешься. Сколько времени пройдет, как думаешь, пока тебя размажет по земле?

— Не надо, — попросила Уилла, зябко передернув плечами. — Как ты вообще можешь смотреть вниз?

Джерен усмехнулся и вспрыгнул на балконные перила высотой примерно до пояса. Он ловко, словно кошка на карнизе, балансировал на узкой планке. Уилла пронзительно взвизгнула и закрыла лицо руками. Кайт тоже явно встревожился. Кенди судорожно сглотнул.

— Джерен, — начал он, — может быть, не стоит…

— Эй, да все очень просто, — засмеялся Джерен. Он небрежно прошелся по перилам взад и вперед, потом остановился и посмотрел вниз. Землю скрывала белая пелена тумана.

— Не-кажсяли-тебе…

— О-о-ох! — Джерен судорожно замахал руками. Уилла, которая подглядывала за происходящим в щелку между пальцами, отчаянно вскрикнула. Кенди бросился было к Джерену, но тот сумел удержать равновесие и опять твердо стоял на ногах, по-прежнему усмехаясь во весь рот.

— Что, напугал? — воскликнул он. Кенди метнул на него недовольный взгляд и едва сдержался, чтобы не ткнуть юношу в бок.

— Парень, за такое поведение полагаются штрафные очки, — раздался чей-то незнакомый голос.

Все как по команде обернулись. К ним приближалась девушка с черными вьющимися волосами и изумрудно-зелеными глазами на кукольном, слегка заостренном личике. Ее движения, быстрые и стремительные, вызывали в памяти полет колибри. На вид ей можно было дать около двадцати пяти лет.

— Привет, сестренка, — сказал Джерен. — У меня что, проблемы?

— Я еще не сестра, братишка, — ответила девушка. — Я студентка второго курса, и меня назначили вашим куратором. Меня зовут Дорна Селайн. Спускайся вниз, пока тебе не задали трепку.

Резко взмахнув руками, юноша спрыгнул на балкон. Уилла наконец отняла руки от лица.

— Если есть желание полетать, Джерен, смотри вон сюда.

Девушка показала им два каната с узлами на концах. Совершенно очевидно, что эти канаты были предназначены для того, чтобы раскачиваться на них, но Кенди с сомнением подумал, что мало найдется таких смельчаков или, лучше сказать, дураков, кто на это решится. Как будто читая его мысли, Дорна добавила:

— Там внизу есть страховочная сетка, так что не упадешь. Ее просто не видно из-за тумана, понял?

— Откда-ты-знашь-какнс-звут? — спросил Кайт.

— Матушка Ара рассказала мне, какие вы из себя, — ответила Дорна. — Ты ведь Кайт, верно? Ты — Уилла, а ты — Кенди. Добро пожаловать в орден Детей Ирфан. Вы, наверное, уже проголодались?

Никто не стал с этим спорить, и Дорна повела их завтракать. Они прошли по балкону, потом спустились по ступенькам, миновали еще один подвесной переход и оказались у главного входа в общежитие. Кенди восхищенно огляделся. Огромное здание с деревянными стенами поднималось вверх на пять этажей. Основная опора приходилась на ствол дерева, расположенный прямо по центру здания, его поддерживали также несколько мощных ветвей. Все утопало в зелени, покрытой свежей утренней росой. Балконы на этажах соединялись друг с другом ступеньками, веревочными лестницами и даже шестами, по которым можно было съехать вниз. Из многих окон свисали канаты. Центральные двери выходили на большую площадку, сходную по размерам с футбольным полем. Кенди подошел к ее краю и заглянул вниз. Раскинувшийся внизу лес окутывала пелена белого тумана. Мальчик подумал о том, как все вокруг прекрасно и как великолепно он здесь себя чувствует, нигде, даже дома, в Сиднее, ему не было так хорошо. Маме бы тоже здесь понравилось, и Кенди всей душой пожелал, чтобы когда-нибудь вся его семья смогла бы собраться здесь.

«Такой день наступит, я сделаю все для этого», — пообещал он себе.

Дорна провела их через главный вход, махнув на ходу рукой заспанному дежурному у стойки посреди высокого фойе, и вскоре вся компания оказалась в столовой. Вдоль одной из стен тянулась стойка буфета, а по всему залу были расставлены длинные столы.

— Перекусить можно когда угодно, хоть ночью, — объяснила Дорна, — но горячие блюда подают в определенное время. Кормят у нас совсем неплохо, скоро сами убедитесь. Мы пришли слишком рано, так что горячего завтрака пока нет, но я знаю, что бывшие рабы привыкли к ранним подъемам, поэтому решила, что не стоит терять времени.

«Бывшие рабы, — подумал Кенди. — Я — бывший раб».

После завтрака, который состоял из овсяного пудинга, сока и булочек, Дорна снова вывела всю компанию на улицу, чтобы провести с ними экскурсию по монастырю.

— Сначала можно запутаться, — сказала она. — Многие так просто начинают плутать.

И действительно, не прошло и нескольких минут, как Кенди понял, что окончательно утратил представление о том, где находится. Монастырь — как, впрочем, и все остальные здания города — располагался на ветвях гигантских деревьев, и поэтому было невозможно возводить сооружения в строгом порядке привычных улиц. На разных уровнях во всех направлениях разбегались подвесные переходы и деревянные лестницы, окруженные страховочной сеткой, обвитой плющом. Дома были разными по размеру — от совсем крошечных гнездышек до многоэтажных зданий, таких как студенческое общежитие, — но материалом для всех них служила древесина. Они увидели и жилые дома, и учебные помещения для работы и исследований, а также офисы. Дорна показала, где новые ученики будут заниматься, и мальчику очень захотелось раздобыть где-нибудь путеводитель, который сможет помочь ему самостоятельно ориентироваться в этом зеленом лабиринте.

Шли медленно, разговаривая, обмениваясь впечатлениями и останавливаясь, чтобы внимательнее взглянуть на что-нибудь интересное. Дорна их не торопила, давая возможность вдоволь насмотреться на все, что привлекало внимание. Солнце, которое к тому времени уже довольно высоко поднялось над горизонтом, разогнало почти весь туман внизу. Кенди быстро привык не обращать внимания на головокружительные пропасти, открывавшиеся внизу на каждом шагу. Воздух был свежим и чистым, среди листвы порхали, распевая свои утренние песни, птицы, сновали маленькие юркие ящерицы. Время бежало, и вокруг начали появляться люди. Они передвигались пешком по подвесным тротуарам, проплывали мимо в металлических гондолах. На многих, хотя и не на всех, были свободные одеяния коричневого цвета, а шею украшал гладкий золотой медальон, что свидетельствовало о принадлежности человека к ордену Детей Ирфан.

— В ордене все Немые? — спросила Уилла. Девушка кивнула, тряхнув черными кудрями.

— Это непременное условие. Но в монастыре работают и не-Немые.

— Нам тоже надо носить все коричневое? — поинтересовался Джерен. — Как-то скучновато.

— Надевай, парень, что захочешь, — ответила Дорна с безразличным видом. — И студенты, и члены ордена предпочитают этот цвет для того, чтобы всем было ясно, что они Немые. Но это не обязательно. А вот медальон носить необходимо.

— А для чего он? — задал свой вопрос Кенди. — Я как раз хотел спросить.

Девушка, как опытный экскурсовод, спускалась по лестнице спиной вперед, не сводя взгляда со своих подопечных.

— Медальон символизирует, что вы находитесь под защитой Ирфан и являетесь членами ее ордена. Медальоны разрешается носить только членам ордена и студентам, прошедшим базовый курс обучения.

Переходы слегка покачивались под ногами. Кенди это ничуть не тревожило, но вдруг он заметил, что Уилла прямо-таки позеленела. Он проследил за ее взглядом, и у него перехватило дыхание. Прямо за спиной Дорны, которая так и шла, не оборачиваясь, задом наперед, возникло удивительное существо, получеловек-полуконь, сразу же напомнившее мальчику мифических кентавров. Крепкое коренастое тело создания покрывал светлый мех, четыре ноги заканчивались массивными копытами. Широкие плечи венчала изогнутая шея, крепкие мускулистые руки были четырехпалыми. Над широко расставленными глазами, в самой середине лба существа темнело какое-то непонятное отверстие. Передние ноги были более мощными и крепкими, чем задние, и поэтому весь корпус странного создания казался наклоненным назад. Кенди, как, впрочем, и его товарищи, уставился на него во все глаза. Дорна заметила их интерес и обернулась, чтобы узнать, что происходит.

— Отец Чед-Хисак! — воскликнула она и прижала пальцы ко лбу. Мальчик не слишком понял, что означает этот жест. — Рано ты сегодня поднялся.

Существо принялось быстро лязгать и щелкать зубами, раздался треск, сопровождаемый еще и трубным звуком, который оно издавало через отверстие во лбу.

— Я провожу обзорную экскурсию для вновь прибывших студентов, — сообщила ему Дорна. — Они прибыли вчера вечером. Это Джерен, Уилла, Кайт и Кенди.

И она снова приложила пальцы ко лбу, на этот раз выразительно глядя на своих подопечных, пока те не догадались, что полагается сделать то же самое. Кенди не мог глаз оторвать от удивительного существа. Несмотря на крепкое и мощное телосложение, Чед-Хисак двигался с неспешной грацией, что совершенно очаровало мальчика.

Отец Чед-Хисак вновь затрещал зубами и загудел. Кенди заметил, что на шее у него висит золотой медальон, а на толстом пальце красуется перстень с нефритом.

— Он рад тому, что Ирфан направила ваши стопы сюда, — перевела Дорна. — И надеется, что когда-нибудь вы посетите его занятия.

— Он будет нашим учителем? — выпалила Уилла.

Девушка засмеялась, а Чед-Хисак опять загудел.

— Конечно. Среди ваших преподавателей будет много чед-балаарцев. Они впервые открыли для людей Мир Мечты, когда Ирфан Квасад прибыла на Беллерофон со своей экспедицией около… около девятисот лет назад. И они прекрасные наставники.

— А как же мы будем общаться? — спросил Кенди.

— Вы будете изучать их язык, а они учат наш, — ответила Дорна. — Люди не в состоянии воспроизводить звуки их речи, как, впрочем, и они с трудом говорят по-нашему, но мы можем понимать друг друга.

Чед-Хисак снова «произнес» несколько слов.

— Спасибо, отец, — сказала Дорна. — Увидимся позже, да?

И получеловек-полуконь, которого их гид назвала чед-балаарцем, поспешил прочь, цокая копытами по деревянному тротуару. Кенди провожал его взглядом, пока наконец не заметил, что Дорна уже ушла дальше и ему придется теперь догонять всю группу.

— …Они-скакойто-дргой-плнеты? — услышал он вопрос Кайта.

— Свою родную планету они называют «мир», — ответила Дорна. — На занятиях по истории вы многое узнаете о чед-балаарцах, а сейчас я скажу лишь пару слов. Ирфан Квасад, основательница ордена, была капитаном колонизаторского корабля, который во время оно стартовал с Земли. Тогда еще не было открыто смещенное пространство, и космические корабли летали со скоростью меньшей, чем скорость света. И вот их экспедиция прибыла на Беллерофон, но чед-балаарцы, как оказалось, опередили людей, они уже открыли эту планету. К счастью для нас, людей, они оказались дружелюбной расой, готовой к сотрудничеству. В чем здесь причина, до конца неизвестно, потому что с тех времен сохранилось крайне мало документов, многое было уничтожено или утеряно. Сейчас некоторые полагают, что чед-балаарцы увидели в людях потенциальную способность достигать мира Мечты, и они захотели приобщить нас к этому. Пригласив Ирфан принять участие в некой церемонии — ну, знаете, в целях укрепления отношений между двумя расами и все такое прочее, — они предложили ей попробовать наркотическое средство, благодаря которому они попадали в Мечту. Ирфан Квасад смогла перенять у чед-балаарцев эту их удивительную способность и стала считаться первой Немой человеческой расы, но тогда этим словом их еще не называли.

— А почему нас называют Немыми? — спросил Джерен.

— Точно никто не знает, — ответила Дорна. — Наиболее правдоподобным кажется такое объяснение, что те, кто наделен генами Немоты, начинают говорить гораздо позже, чем обычные дети, и в младенчестве почти не плачут.

Снизу раздался громоподобный рев. Ему ответил еще один, потом второй и третий. Джерен свесился за увитую плющом ограду, стараясь рассмотреть что-нибудь внизу, за ветвями. Уилла пискнула и зажала уши руками. Кенди последовал примеру товарища, но густые ветви и листва, к его разочарованию, полностью скрывали землю от глаз.

— Че-такое? — спросил Кайт.

— Это динозавр, — объяснила Дорна, тоже наклонившись вниз. — Такой огромный ящер. Судя по звуку, там целое стадо мелкощетинистых. Травоядные размером с хороший грузовик. А есть еще с крыльями, их мы называем птеродактилями. Эти твари безобидны, если только не трогать их детенышей или не попасться случайно такому под ноги.

— Поэтому мы и живем наверху? — поинтересовался Кенди. — Потому что они — внизу?

— Точно. Первые колонизаторы могли бы, наверное, их истребить, но никто не хотел устраивать на Беллерофоне такую же бойню, какую учинили когда-то на Земле. И тогда стали строить жилища на деревьях. — Дорна заулюлюкала. — Живем на ветках, как обезьяны, да? По мне так ничего, даже нравится.

— Да, здесь совсем неплохо. — Все обернулись. К ним приближалась Ара. Сегодня на ней тоже было коричневое одеяние. — Доброе утро, ребята. Я вижу, вы уже познакомились с Дорной.

— Доброе утро, матушка. — Девушка поднесла пальцы ко лбу так же, как она приветствовала отца Чед-Хисака. — У вас усталый вид.

Кенди повторил приветствие Дорны. Он тоже заметил, что Ара, судя по ее глазам и осунувшемуся лицу, действительно выглядит усталой.

— Спала плохо, — ответила матушка. — Но это не важно. — Она повернулась к небольшой группке тех, кто еще совсем недавно был рабом. — Дорна уже свела вас на завтрак?

Все закивали.

— Отлично. — Ара улыбнулась. — Я не только матушка, но и просто мама, и мне важно знать, что вы как следует подкрепились. А сейчас мы пойдем по магазинам.

— Так и знал, — застонал Джерен. — Это что, обязательно?

— Если предпочитаешь ходить каждый день в одном и том же, милости прошу, — сказала Ара. — В мои планы вовсе не входит приучать тебя к основам цивилизованной жизни. Нормальные люди, однако, предпочитают некоторое разнообразие.

В конце концов Джерен согласился пойти со всеми, и Кенди подумал, что все эти его протесты — чистая показуха. Вместе с матушкой Арой они уселись в гондолу, укрепленную на мощном тросе, и та понеслась вперед. Мимо проплывали дома, открытые площадки и подвесные переходы. Обитатели монастыря жили активной жизнью, и повсюду по своим делам, несмотря на ранний утренний час, спешили как люди, так и чед-балаарцы. Попадались и отдельные представители других инопланетных рас. Вот по веревочной лестнице из окна проворно спустился человеческий ребенок, за ним последовал второй. Снаружи слышался заливистый смех, гондола быстро плыла вперед, и смех смолк в отдалении.

— А на землю люди когда-нибудь спускаются? — спросила Уилла тихо.

Она сидела между Арой и Дорной и старалась не смотреть вниз. Кенди, Джерен и Кайт сидели на скамейке напротив. Матушка Ара, казалось, не расслышала вопроса девочки. Она смотрела куда-то вдаль, и на ее лице было отсутствующее выражение. Женщина явно о чем-то задумалась, но о чем именно, Кенди не имел ни малейшего представления.

— Матушка, — позвала ее Дорна.

Ара вздрогнула и посмотрела на нее.

— Извини, я замечталась. О чем ты спросила, дорогая?