Империя немых (№2) - Черная тень

— Ничего подобного я делать не умею, — заявила девушка. — Может быть, ты что-то путаешь или же чувствуешь присутствие других людей, у которых мысли схожи с моими. У тебя ведь совсем нет опыта пребывания в Мечте, еще и недели не прошло, как ты попал сюда впервые.

Первая мысль Кенди была о том, что Дорна его обманывает. Но в Мечте солгать невозможно.

— Ну ладно, — сказал он. — Давайте-ка я попробую еще разок.

Подросток закрыл глаза и попытался вызвать то странное ощущение, когда его одновременно тянуло в разные стороны. Он думал, что будет трудно, потому что игра теперь окончена и Дорна стоит здесь, совсем рядом с ним. Но все оказалось проще простого. Прошло несколько секунд, и воздух прорезал пронзительный крик. Сокол парил над его головой. Кенди открыл глаза.

— Это ты? — Уилла посмотрела вверх, прикрыв глаза от солнца.

— Да. Я чувствую, что она там, но пока не чувствую ее мыслей. Еще не чувствую.

— Ее? — переспросил Кайт.

Кенди кивнул.

— Этот сокол — самка. Не могу объяснить почему. Просто знаю.

«Не потому ли это, что тебя привлекают люди мужского пола?» — услышал он свой внутренний голос.

Но подросток заставил его замолчать. Сокол — самка, он об этом знает, и точка. Кенди, вытянув губы трубочкой, присвистнул. Птица мгновенно спланировала вниз. Он протянул руку, и та уселась ему на предплечье. В то же мгновение подросток почувствовал, что он одновременно и стоит на земле, и сидит, ухватившись когтями за свою собственную руку. В его сознании пронеслись образы горячего солнца и стремительного ветра, и Кенди слегка пошатнулся. Птица захлопала крыльями, удерживая равновесие. У нее были острые длинные когти, но они не причиняли ему ни малейшего вреда.

«А почему она должна меня ранить? — размышлял подросток, — Ведь она — это я».

Остальные подошли ближе, чтобы получше рассмотреть птицу. Послышались возгласы восхищения.

— Неужели действительно она — это ты? — все никак не могла поверить Уилла.

— Похоже, что так, — отозвался Кенди.

— А я думаю, что ты ненормальный, — вступил в разговор Джерен. — Слушай, да ты же раздвоил свое сознание!

— Вовсе я не сумасшедший, — сказал подросток, защищаясь. — Что ты вообще имеешь в виду?

Джерен пожал плечами.

— Ничего особенного. Просто говорю, что думаю. По пространству пустыни пробежала легкая дрожь, и Кенди резко обернулся. Сокол взмахнул крыльями. К ним приближался какой-то человек. Подросток попятился. Это был человек в черном, тот, кто убил Веру Чиль. Сейчас он явился сюда, чтобы…

— Привет, — сказал мужчина. — Я могу подойти? У вас здесь все в порядке?

Он ошибся. Это не тот человек в черном. Подошедший был высоким и светловолосым, с крупными мозолистыми руками, в синем комбинезоне со специальным карманом для инструментов. Кенди вспомнил, кто это. Тот мужчина, на чью территорию он случайно попал во время игры в прятки.

— У нас все в порядке, — сказал подросток. — Можете войти.

— Меня зовут Бак, — сообщил светловолосый. — Моя территория совсем рядом, и мне показалось, будто у вас что-то не так.

— Нет, у нас все в полном ажуре, — заявил Джерен. Его голос, однако, прозвучал немного странно, и Кенди не понял почему.

— Ладно. Отлично. — Бак стоял, засунув руки в карманы и покачиваясь с носка на пятку. — Красивая птица.

— Спасибо. — Подросток погладил перья сокола, и птица нежно заклекотала в ответ на ласку. — Я только что ее сотворил.

— Значит, она — это ты?

— Наверное. — Кенди помолчал. — А откуда вам это известно?

Бак пожал плечами.

— Просто чувствую. А почему она приняла облик птицы?

— Не знаю, — признался подросток. — Я еще не освоился по-настоящему в Мечте.

— Ты ведь не член ордена Детей Ирфан? — произнес вдруг Джерен ровным голосом. Это было скорее утверждение, нежели вопрос.

— Нет. Я сам по себе. Выполняю работу по контракту, когда подвернется случай. Слушай, парень, по-моему, так ты придумал тут что-то новенькое, в Мечте про такое и слыхом не слыхивали. Ты, наверное, и сам не знаешь, на что еще способен.

— На что, например? — спросил Кенди.

— Ну, во-первых, то, что ты делаешь, — это смена формы. — Бак задумчиво ковырял землю носком ботинка. — Какая-то часть твоего разума способна в Мечте принимать иную форму. Разве только, может быть, по-настоящему, в реальном мире, ты — сокол, а человек, с которым я сейчас говорю, — это всего лишь осколок его сознания.

Кенди прыснул.

— Так, — сказал он, улыбнувшись, — ну и что?

— Ну и то, что твой пернатый друг — то есть пернатый ты — способен принимать в Мечте и какие-нибудь другие обличья? Обличья других животных.

Кайт присвистнул. Уилла села на камень, накручивая на палец прядь волос. Кенди смотрел на Бака, недоуменно моргая. Неожиданно на память ему пришел давнишний сон, в котором верблюд превращался в крокодила. Матушка Ара говорила, что явственные сны — это тоже частичное проникновение в Мечту. Значит, он уже тогда бывал в Мечте?

— Я даже не знаю, с чего начать, если бы и захотел, — произнес наконец подросток. — То есть сегодня это вышло…

— Все вышло совершенно естественно, верно ведь? — перебил его мужчина. — Просто нужна какая-то новая форма — скажем, гризли или тигр.

— Или падучий медведь, — вставила свое слово Дорна.

— Может быть, лучше что-нибудь поменьше? — нервно спросила Уилла. — Например, кенгуру? Я как-то видела их на картинке. Они ведь тоже водятся на Земле в Австралии, верно?

— И просто представь, как все это будет, — продолжал Бак. — Точно так же, как ты создаешь в своем воображении одежду для других людей, кто приходит на твою территорию. Что мне как раз напомнило… Слушай, парень, а нельзя ли немного приглушить солнце, а то у меня уже вся задница мокрая.

— Мы в пустыне, — сказал Кенди. — Терпи или уходи. А откуда ты так хорошо знаешь все про формы?

— Этим занимается кое-кто из моих друзей, — ответил Бак. — Ну что, будешь пробовать?

— А тебе-то в этом какой интерес? — спросил Джерен.

Бак пожал плечами.

— Просто хочу помочь. А если кому-то не нравится, я могу и уйти.

— Нет, не уходите. — Кенди пронзил Джерена испепеляющим взглядом. — Мой товарищ просто… Просто перестраховывается. Я, пожалуй, попробую.

И не успел никто из них и слова сказать, как подросток закрыл глаза, а сокол у него на руке чуть вздрогнул и сильнее вцепился когтями в свою опору. Стать тигром? Нет, Кенди отклонил эту мысль. Лучше выбрать какого-нибудь мирного зверя. Медведем-коала? Они симпатичные, но кусаются не хуже любого тигра. Значит, кенгуру. Подросток мысленно представил себе животное — длинные ноги, длинный хвост, сумка на животе. Сейчас сокол превратится в кенгуру, сейчас, немедленно, в эту самую минуту.

Внезапная тяжесть потянула руку Кенди вниз, в ту же секунду раздался глухой удар о землю. Подросток раскрыл глаза. Перед ним на песке распласталась кенгуру. Она быстро вскочила на ноги и обратила к Кенди свои карие глаза, полные упрека.

— Получилось, — прошептал он. — Ради всего живого, у меня получилось!

Ткань Мечты сотряслась от резкого движения. Пустыня дрогнула, распадаясь на куски, как несовершенная голограмма. Подросток пошатнулся, с трудом удержавшись на ногах. Кенгуру сердито зафыркала.

— Что еще за черт? — вскрикнул Джерен.

Рядом с ним возникла пожилая дама. Кенди сразу же вспомнил, кто она такая. Это в ее сад он забрался совершенно случайно, а она натравила на него свои колючие кусты.

— Чем это вы тут занимаетесь, маленькие пакостники? — вопросила старуха. Ее седые волосы торчали в разные стороны, отчего голова сделалась похожей на созревший одуванчик. — От вас по всей Мечте идет дрожь. Теперь мои гладиолусы безнадежно испорчены.

Кенди быстро пришел в себя — и по-настоящему разозлился. В конце концов, он на своей территории, и Ара объясняла ему вполне однозначно, что личная территория каждого Немого — неприкосновенна. А заявиться вот так, без просьбы и приглашения, — это верх бестактности.

— Да кто вы вообще такая? — резко спросил он старуху.

— Вы испоганили весь мой сад, поэтому я и пришла, — проворчала та. — А звать меня Зельда. Боже мой, парень, тебе еще надо учиться управлять своим сознанием.

— А вам неплохо бы научиться вежливости.

— Слушай, парень, ты что, хочешь, чтобы с тобой перессорились все соседи? — осведомилась Зельда.

— Да наплевать мне, что вы тут…

— Я бы тебе этого не посоветовала, — сказала старуха. — А то кончится все тем, что на тебя ополчатся сотни и сотни Немых, чьи территории здесь поблизости. Тебе это нужно?

— Нет, — сказал подросток, но сразу же пожалел, что признал ее правоту. — Слушайте, что вам от нас надо?

— Просто сделай так, чтобы эти… эти звери, — она махнула рукой туда, где сидела кенгуру, — чтобы они не создавали так много шума.

— Это не просто зверь, — сказал Кайт. — Она — это Кенди.

— Ей об этом знать совершенно не обязательно, — резко оборвал его тот.

— Просто надо превращаться помягче, поаккуратнее, — произнесла Зельда уже спокойнее. — Вот, смотри.

Она подняла с земли камень. Кенди чувствовал ее прикосновение, как будто сам был на месте этого камня. Не успел никто и слова сказать, как старуха спрятала камень в ладони, а когда открыла, вместо камня в ее руке оказался желтый цветок бархатца. Подросток смотрел на нее, вытаращив глаза. Он не почувствовал никакого движения в пространстве, никакой перемены, хотя перемена, совершенно очевидно, произошла в его собственном сознании.

— Ух ты! — Дорна даже присвистнула.

— Здорово получилось, — согласился Бак.

— Как вы это сделали? — спросил Кенди, уже позабыв свою недавнюю ярость.

— Путем усердных тренировок, — ответила она. — Могу вам дать небольшой урок. Вот, посмотрите-ка сюда. Я даже платы с вас не возьму, только бы вы оставили в покое мой сад. Закройте-ка глаза, ребятки, и слушайте меня.

Бен сидел на полу в гостиной. Четыре неподвижных тела расположились в креслах и на диванах, еще одно стояло в углу, опираясь на копье. Они не шевелились и были похожи на дышащие статуи. На полу валялось несколько инъекторов. Как Бен все это не любил… Неподвижные тела в очередной раз напомнили ему, что сам он никогда не сможет попасть в Мечту.

Подросток вздохнул и посмотрел на браслет Кенди. Пользы от него абсолютно никакой. Конечно, судя по показаниям, с его приятелем все в порядке, но браслет не дает возможности узнать, чем Кенди занимается в этот момент. Бена опять охватило такое знакомое желание — насущная необходимость — попасть в Мечту самому. Уже не в первый раз он задумывался над вопросом, почему у него это не получается. Все анализы показывают, что он обладает генами Немоты, но по какой-то непонятной причине ему ни разу не удавалось проявить свои потенциальные способности на практике. Он ни разу не слышал странных голосов или шепотов. Ни разу не просыпался ночью оттого, что видел сон, такой яркий, что его можно было легко принять за реальность. Он ни разу не чувствовал удара, прикасаясь к Немому. Ни единого раза… Подросток понимал, что мама разочарована, хотя та никогда и словом не обмолвилась о своих чувствах. Он понимал также, что его тетка, дядя и кузены считают его не совсем полноценным — эти-то как раз выражали свои мысли яснее ясного.

Поскольку Бен оказался не способен заниматься тем, что свойственно всем Немым, он приложил все усилия, чтобы довести до совершенства другие свои способности, те, которыми не обладали Немые члены его семейства. Именно поэтому он стал главным в семье специалистом по компьютерам, именно поэтому он единственный в семье занимался тяжелой атлетикой. Что ж, если он не может гордиться своими умственными способностями — будет гордиться физическими достижениями. И результаты усилий за целый год уже начинали сказываться. Мама стала теперь покупать ему рубашки более широкие в плечах и с рукавами посвободнее. На животе четко обозначились мышцы пресса, ноги стали крепкими и мощными.

Интересно, заметил ли это Кенди?

Бен поднялся и подошел к приятелю. Тот был на несколько сантиметров выше него самого и более стройным; телосложение нельзя сказать чтобы атлетическое, но все-таки он был чертовски привлекателен.

Подросток в нерешительности смотрел на Кенди. Откуда у него эти мысли? Когда Кенди внезапно обнял его, Бен испытал на редкость приятное ощущение. Да черт возьми, не просто приятное, это было восхитительно! Совсем не так, как должно быть от обычного приятельского объятия. Бен смутился. Неужели Кенди нравится ему больше, чем просто друг? Он покачал головой. Среди ребят много таких, которым нравятся… нет, которые любят мужчин. И в этом нет ничего ужасного. Просто Бен никогда не думал, что и сам принадлежит к их числу.

— Боже, но у меня ведь были подружки, — произнес он вслух.

Правда, подумал он, ни одна не задерживалась дольше нескольких недель. Некоторые из ребят в школе говорили только о девчонках, как будто они вообще думали о них постоянно, по крайней мере каждый день. Бен был не такой. Девочки, надо сказать, не сильно его волновали. У него вообще не было «таких» мыслей. До того, как он встретил Кенди.

Кенди стоял неподвижно, как статуя, упираясь согнутой в колене ногой в копье. Наконечник копья был довольно острый, и Бен знал, что приятелю приходится довольно часто менять на нем резиновую защитную накладку. Он как-то раз спросил, почему бы ему просто не затупить конец, но Кенди лишь странно посмотрел на него.

— Реальные люди так не поступают, — ответил он.

Бен поднес руку к лицу Кенди и почувствовал кожей его дыхание, теплое и ровное. Его пронзила внезапная дрожь. Он робко тронул Кенди за плечо. Потом судорожно сглотнул. Ему хотелось схватить Кенди, сжать в крепких объятиях и держать так целые часы, целые дни. И подросток обнял его обеими руками, склонил голову приятеля к себе на грудь.

«Просто хочу попробовать, — думал он, — как это будет».

Возникло только чувство пустоты. Кенди не ответил на его объятие. Чувствуя себя ужасно глупо, Бен разжал руки, стараясь не потревожить приятеля, не сбить с ног, хотя, наверное, даже от этого Кенди не пришел бы в себя. Обычно опытного Немого можно вывести из состояния транса путем применения сильных физических воздействий, например боли или резкого удара, тогда как новичкам приходилось так сильно сосредотачиваться, чтобы только войти в необходимое состояние транса, что они совершенно утрачивали способность реагировать на какие бы то ни было внешние раздражители.

Краем глаза Бен уловил какое-то движение. Он резко обернулся. Дорна выпрямилась в кресле. Она хрустнула костяшками пальцев. У подростка в животе все противно сжалось. А вдруг эта девица видела, как он обнимал Кенди?

— Привет, Дорна, — произнес он, стараясь говорить как можно спокойнее. — Что там…

— Все под контролем, — сказала она неожиданно грубым, резким голосом. — Меня, небось, не пальцем делали.

Бен заморгал глазами.

— Что?..

— Да и время уже, черт побери. — Девушка поднялась и огляделась вокруг. — Что ж, красавчик, так и передай своим дружкам, у меня все под контролем. Если они что задумают, пусть сперва меня спросят.

— Тебя? — отозвался Бен, безуспешно пытаясь разобраться в том, что происходит. — Я что-то не понимаю…

Дорна рассмеялась резким, мужским смехом.

— Потому что ты тупой. А вот этот мальчуган… — Она подошла к Кенди. — Этот кое-что заметил. Козел поганый! — И она, размахнувшись, ударила Кенди по лицу.

— Эй! — Бен схватил ее за руку. — Ты что, с ума сошла?

Ответом ему послужил сильный удар в живот. У Бена перехватило дыхание, и он согнулся пополам. Но мышцы пресса подросток тренировал не напрасно, поэтому сумел быстро справиться с болью. Не теряя ни секунды, он бросился вперед и ударил Дорну в плечо. Та отлетела назад, теряя равновесие Бен схватил ее за руку, стараясь развернуть так, чтобы прижать девушку спиной к стене, но она сумела вывернуться. Следующий удар был направлен ему в челюсть. Бен увернулся и сообразил, что это был обманный маневр, только тогда, когда Дорна резко вскинула вверх ногу. Острая боль взорвалась у него в паху и в низу живота. Бен рухнул на пол, его лицо было искажено мукой.

— Дерешься, как девчонка, — сказала Дорна и пнула его в живот.

Подросток закричал, едва не теряя сознание от боли. Когда он вновь обрел способность соображать, ее в комнате уже не было.

Бен лежал на полу еще некоторое время, ожидая, что боль утихнет достаточно, чтобы он мог подняться на ноги. Ощупав себя, он не обнаружил никаких повреждений. Джерен, Кайт, Уилла и Кенди были по-прежнему неподвижны. Бен проковылял в ванную и проглотил несколько обезболивающих таблеток. Из зеркала на него глянуло бледное как мел лицо в обрамлении растрепанных огненно-рыжих волос. Что он теперь должен предпринять? Вызвать службу охраны? Может быть, лучше будет…

— Бен, — послышался голос Кенди. — Бен, где ты?

Подросток вернулся в гостиную. Кенди стоял, держа копье в одной руке. Вторая была прижата к щеке. Остальные трое зашевелились и тоже открыли глаза.

— У меня лицо горит, — пожаловался Кенди. — Что здесь происходит?

— Дорна ударила тебя по лицу, — сказал Бен. — Потом она напала на меня.

По комнате прокатилась волна возгласов изумления и недоверия, и подростку пришлось подождать, пока они затихнут, прежде чем он смог объяснить, что же произошло. Уже начали действовать обезболивающие таблетки, и боль постепенно стихала, так что он мог спокойно рассказывать.

— И потом она убежала, — закончил он. — Не знаю куда.

— Когда я покидал Мечту, Дорна была все еще там, — сказал Кенди. — Она не могла одновременно быть здесь. Это просто невозможно.

— Расскажи это моему паху, — выпалил Бен и густо залился краской.

— В самое сердце попала, да? — спросил Джерен. — Сучка экая — ведь нечестно так драться.

— Мы должны позвать кого-нибудь, — твердо заявила Уилла. — Бен, попробуй еще раз связаться с мамой. Может быть, сейчас ты сумеешь ее найти.

Подросток подчинился. На этот раз на экране высветилось мамино лицо. И он во второй раз рассказал о том, что случилось.

— Все оставайтесь на месте, — скомандовала Ара. — Я буду дома через десять минут. — И экран погас.

— К животу надо приложить лед, — сказал Кенди, обращаясь к приятелю. — И еще к… твоему…

— Да я понял, к животу, — сказал Бен и опять покраснел.

Когда Ара добралась до дома, ее сын все еще сидел, прижимая к животу завернутый в полотенце лед. С ней пришел и отец Чед-Хисак. На лице женщины было написано сильнейшее беспокойство, и она заставила Бена еще раз рассказать все от начала и до конца. Потом Ара захотела его осмотреть, но тут уж Бен взбунтовался.

— Мама, все же смотрят, — пробормотал он. — И вообще со мной ничего страшного не случилось.

Чед-Хисак затрубил и защелкал зубами. Бен всю жизнь прожил на Беллерофоне, среди чед-балаарцев, поэтому понимал их речь лучше многих взрослых из ордена Детей, но надеяться на то, чтобы самому воспроизводить эти звуки, он мог с тем же успехом, как расправить крылья и полететь.

— Если мальчику станет хуже, — твердо говорил Чед-Хисак, — мы немедленно отведем его к доктору. А пока следует поговорить о другом.

К величайшему облегчению Бена, мама не стала спорить.

— Надо, пожалуй, связаться с общежитием и проверить, может быть, Дорна вернулась к себе. А я в это время переговорю с остальными.

Оттолкнув мамину поддерживающую руку, Бен отошел в сторону и уселся на стул. Ара поджала губы, но ничего не сказала. Она повернулась к Кенди.

— Ты говоришь, что, когда покидал Мечту, Дорна была еще там, — произнесла она. — Однако Бен утверждает, что она напала на него еще до того, как ты проснулся. Значит, здесь какая-то накладка. Ее тело вернулось в состояние бодрствования и начало действовать, хотя разум все еще пребывал в Мечте. Так?

Кенди кивнул.

— Думаю, да. Мне казалось, что это невозможно.

— Невозможно, — коротко подтвердила матушка Ара. — Но может быть, нам удастся найти какую-нибудь разгадку. Я хочу, чтобы каждый рассказал мне все, что произошло, с самого начала. Зачем вы все отправились в Мечту вместе? Для практики?

Все дружно закивали. Бен почувствовал, что начинает клевать носом, возможно, сказывался побочный эффект проглоченных таблеток. Он смутно заметил, как в гостиную вернулся отец Чед-Хисак и сообщил всем, что Дорны нет в общежитии, а также нигде поблизости, и что он объявил ее в розыск. Подросток снова стал засыпать, убаюканный близким присутствием чед-балаарца. Разбудил его резкий мамин вскрик.

— Ты разделился надвое? — произнесла она с недоверием. — Как это?

— Случайно, — стал объяснять Кенди. — Я не хотел…

— Это очень серьезное достижение, — заметил отец Чед-Хисак. — Следует провести дальнейшие исследования.

— Это произошло, когда Дорна уже проснулась? — спросила мама.

— Не совсем, — поежился Кенди.

— Так рассказывай, — потребовала мама, и Бен уловил опасные нотки в ее голосе.

Ему хотелось прийти на помощь приятелю, но отлично понимал, что от этого она только еще больше рассердится. И Бен промолчал. Молчали и остальные.

Сбиваясь и запинаясь, Кенди стал объяснять, как он решил вернуться в Мечту во второй раз, чтобы проверить, получится ли у него снова создать сокола. И с каждым его словом лицо Ары становилось все мрачнее и мрачнее. Наконец она взорвалась.

— О чем ты думал? — возмущенно воскликнула она. — Боже праведный, Кенди, ты всего неделя как научился попадать в Мечту, а уже экспериментируешь с вещами, про которые никто и слыхом не слыхивал. Ты хотя бы понимаешь, как глупо ты себя ведешь? Как непростительно глупо? А что, если бы ты не смог собрать свое сознание воедино? И рядом не оказалось бы никого, кто смог бы тебе помочь?

— Извините, — робко произнес Кенди. — Мне просто казалось, что это так естественно… как и должно быть, поэтому я даже не подумал, что может случиться что-нибудь плохое.

— А ты, — Ара повернулась к Бену, — ты о чем думал? Почему не позвонил мне сразу?

— Я звонил, — с жаром отозвался Бен. — Но с тобой не удалось связаться. И отец Чед-Хисак, и праотец Мелтин тоже были недоступны. Мы не могли ни до кого дозвониться.

— Значит, надо было подождать, — оборвала его мать. — Вам следовало…

Чед-Хисак положил руку ей на плечо.

— Ара, — зацокал он, — сейчас надо думать о другом. Возможно, обвинения и упреки следует отложить на более поздний срок.

У его матери был такой вид, как будто она хотела высказать еще много чего, но потом передумала.

— Хорошо, — сказала она.

Отец Чед-Хисак повернулся к студентам. Его взгляд был мудрым и мягким, и хотя размером он походил на небольшую лошадь, его присутствие почему-то не подавляло, и окружающие не замечали, что он занимает изрядную часть гостиной. И Бен вдруг подумал, что было бы любопытно, если бы отец Чед-Хисак был его отцом. Чед-балаарец склонился так, что его голова находилась на одном уровне с головами людей, и обратил свой взор к Бену.

— Переведи, пожалуйста, для тех, кто, возможно, поймет не все из того, что я собираюсь сказать, — проклацал он. Подросток кивнул, и отец Чед-Хисак продолжил: — Не заметил ли кто-нибудь из вас какой-либо странности в поведении Дорны? Чего-нибудь необычного в том, что она говорит или делает?

Когда Бен перевел, Джерен фыркнул.

— Глупость какая, — сказал он. — Мы все здесь Немые и уже поэтому странные.

— Джерен, надо серьезно подумать, — возразила Уилла.

— Слушайте, я просто хочу попасть домой, пока дождь опять не полил, понятно? Спросите лучше ее наставника.

— Мы обязательно так и сделаем, Джерен, но сначала я хочу, чтобы вы как следует обдумали то, что я сказал, — произнес отец Чед-Хисак, а Бен перевел остальным его слова. — Произошло из ряда вон выходящее событие, и мы должны докопаться до самой сути. Я повторяю: заметил ли кто-нибудь из вас что-нибудь странное в поведении Дорны?

Джерен закатил глаза. Остальные погрузились в размышления.

— На прошлой неделе, — медленно проговорил Кенди, — она жаловалась, что плохо спит по ночам, ее мучают кошмары, ей снится, что в Мечте гибнут люди.

— Да, я тоже помню, — вставил слово Бен, гордый тем, что может принести какую-нибудь пользу помимо перевода. — И ты еще сказал, что она как-то странно говорит. А сегодня, когда она очнулась, то стала нести полную чушь.

— Точно! — Кенди прищелкнул пальцами. — Иногда Дорна говорит в разной манере. Как будто это на самом деле не она, а кто-то… кто-то… — Он замолчал.

— Кто? — спросила матушка Ара.

— Я не совсем понимаю, — снова заговорил тот, с отрешенным видом вглядываясь в пустое пространство. — Ее речь. Она говорила так, что мне показалось, это кто-то другой, кого я когда-то… — Он резко выпрямился. — Это Бак. Иногда она говорит в точности как Бак.

Ара в недоумении воззрилась на подростка.

— Кто такой Бак?

— Один парень, мы с ним познакомились в Мечте, — пояснил Кенди. — А потом еще появилась старуха Зельда. — И он рассказал о них более подробно.

— Кенди, — обратился к нему отец Чед-Хисак очень серьезным тоном, — ты говоришь, что когда пытался отыскать Дорну, тебе показалось, что она находилась в двух местах одновременно.

— Ну да. Один раз мне показалось, что я ее выследил, но это была не она, а Зельда. В другой раз точно так же я шел за ней следом, а вместо нее наткнулся на Бака.

— Давай определимся еще более точно. Ты чувствовал присутствие Дорны, был уверен, что это именно она, но дважды на ее месте оказывался кто-то другой. И ты также ощущал ее одновременное присутствие в разных местах.

Кенди кивнул. Усевшись на задние ноги, отец Чед-Хисак издал серию приглушенных ворчаний, бормотаний и скрежета, которые, как было хорошо известно Бену, обозначали у чед-балаарцев глубокую задумчивость.

— Я занимался исследованиями человеческой психологии, — произнес отец Чед-Хисак, обращаясь скорее к себе самому, нежели к своей аудитории. — Люди реагируют на трагические события самым удивительным, непостижимым образом, значительно отличающимся от того, к чему привыкли мы внутри своей расы. Видимо, это как раз такой случай.

— Что ты имеешь в виду? — спросила его матушка Ара даже раньше, чем Бен успел перевести его слова.

— Возможно, дело в том, — медленно проклацал зубами чед-балаарец, — что Дорна страдает психологическим расстройством, известным у людей под названием… — И даже Бен не понял окончания фразы.

— Прошу прощения, отец, — обратился к нему Бен, — но таких слов я не знаю.

— Синдром диссоциативной идентификации, — подсказала ему мать. — Но почему ты так решил?

— Не знаю, — признался отец Чед-Хисак. — Это не более чем предположение. Однако же оно объяснило бы очень многое.

— А что такое синдром диссо… дисси… — спросил Кайт.

— Синдром диссоциативной идентификации, — закончила за него матушка Ара, — означает, что у человека существует множество личностей. — Когда ответом ей явились непонимающие взгляды всех присутствующих, она продолжила: — Если человек пережил в детстве серьезное насилие, он может погрузиться в свой собственный мир. Те ужасы, которые этот человек перенес от кого-то из своих родителей — или от них обоих, — настолько невыносимы, что ребенок не может и не хочет верить, что эти вещи происходят именно с ним. И тогда он выдумывает кого-то другого, с кем, как ему кажется, это все случилось. Перевоплощение настолько полное, что человек действительно становится другим, и эта альтернативная личность берет на себя трагические воспоминания.

— Значит, в сознании Дорны живет кто-то еще, — тихо произнесла Уилла.

— Возможно. Уверенно утверждать пока ничего нельзя, — ответила Ара.

— Тогда многое стало бы понятным, — протрещал отец Чед-Хисак. — Если личность Дорны разделяется на отдельные составляющие, очевидно, почему в Мечте она приобретает целый ряд воплощений. Во время пребывания в Мечте мы — всего лишь те, кем себя воображаем. Становится также понятным, почему Кенди чувствовал ее присутствие в разных местах. Да потому что Дорна и была не одна — их было несколько.

— И еще почему она говорит по-разному, — восхищенно подхватил Кенди. Однако внезапно его воодушевление пропало. — Слушайте, но я ведь спрашивал у нее, почему так получается, что я чувствую ее присутствие в разных местах одновременно. И она сказала, что вообще не понимает, о чем я говорю. Но ведь в Мечте нельзя солгать.

— Это утверждение не совсем верно, — мягко заметил отец Чед-Хисак. — Немой может сказать неправду, находясь в Мечте, в том случае, если он сам, заблуждаясь, искренне считает данный факт правдой. Полагаю, Дорна остается в неведении относительно альтернативных личностей, населяющих ее сознание. Она не солгала тебе. Она сказала правду — так, как сама ее понимает.

— Но как получилось, что она проснулась и ушла, прежде чем ее разум — или одна из альтернативных личностей — покинул Мечту? — спросила Ара.

— Человеческое сознание обладает огромной силой, — заметил отец Чед-Хисак. — Я читал, что подобные вещи могут происходить с людьми, страдающими раздвоением личности. Нет ничего удивительного в том, что одна из альтернативных ипостасей — горький пьяница, тогда как остальные вовсе не подвержены этому пороку. Если основное множество личностей Дорны находилось в это время в Мечте, ее контроль над телом могла захватить какая-нибудь второстепенная ипостась.

— Да, так она и сказала, — вставил Бен уже от себя после того, как закончил переводить слова чед-балаарца. — Дорна говорила каким-то странным, похожим на мужской голосом, что у нее все под контролем. — Он непроизвольно передернул плечами. — Она что, сумасшедшая?

— Сумасшедшая — не совсем подходящее слово, — заметил отец Чед-Хисак. — Если говорить более точно, у Дорны множество проблем. Пока мы смогли установить только это.

Матушка Ара, которая сидела в кресле в расслабленной позе, резко выпрямилась.

— Отец, а свойственно ли насилие людям, страдающим таким расстройством психики? — спросила она.

— Среди альтернативных личностей часто встречается склонность к насилию.