Прибыв на указанное место и не имея никаких сведений о противнике, наш флот линейных крейсеров, согласно полученной от главнокомандующего инструкции, изменил свой курс на N для соединения с нашим линейным флотом. В 14 ч. 15 мин., когда курс был изменен, легкий крейсер «Галатея», находящийся в 17 милях от «Лайона», заметил на расстоянии около 10 миль в восточном направлении пароход, который, по-видимому, стоял на месте и парил.
      Появление этого нейтрального торгового судна, несомненно, ускорило начало последовавшего затем боя. Трудно предугадать, каков был бы исход, если бы это судно не показалось совершенно случайно в поле зрения обоих флотов противников. Во всяком случае, обе стороны не знали бы о присутствии друг друга до тех пор, пока их линейные крейсеры не прошли бы еще значительно дальше к N.
      К тому времени неприятельские линейные крейсеры отошли бы еще дальше от поддерживающего их Флота Открытого моря, а наши линейные крейсеры заняли бы более выгодную позицию с точки зрения поддержки их нашим линейным флотом. Таким образом, когда произошла бы встреча флотов, положение было бы гораздо выгоднее для нас. Но так как все эти предположения являются теперь совершенно бесполезными, вернемся к фактам.

      Заметив пароход, «Галатея» направилась к нему полным ходом и вскоре заметила вблизи него мачты и трубы военного корабля. Оказалось, что пароход был задержан двумя германскими эскадренными миноносцами и что на NO находится эскадра крейсеров. Немедленно с «Галатея» было передано по радио, что ею замечен противник, и в 14 ч. 28 мин. с «Галатея» и «Фаэтон» был открыт огонь по обоим эсминцам. Через 4 минуты после этого крейсер «Эльбинг» открыл огонь по «Галатее» и «Фаэтону» с дистанции 75 кабельтов. Ввиду того, что дальнобойность артиллерии наших легких крейсеров уступала противнику, они изменили курс, стараясь завлечь его в направлении нашего линейного флота: не теряя соприкосновения с противником, они держались все время вне боевой дистанции.
      В 14 ч. 35 мин. с «Галатеи» поступило донесение, что ею замечено большое количество дымов как будто от идущего флота в направлении ONO. Эти корабли были германскими линейными крейсерами, идущими полным ходом на W для поддержки легких крейсеров.
      В это время линейные корабли Битти только что изменили курс, взяв на SO, причем флажный сигнал об изменении курса был дан уже на повороте. На флагманском корабле 5-й эскадры линейных кораблей «Бархем» этот сигнал не мог быть разобран с того расстояния, на котором он находился от «Лайон», однако последний не повторил ему своего приказания при помощи других имеющихся у него средств.
      Таким образом, прошло несколько минут, прежде чем Эван-Томас увидел, что линейные крейсеры изменили курс, а так как Битти увеличил вместе с тем и свою скорость до 22 узлов, то 5-я эскадра линейных кораблей очень скоро от них отстала более чем на 10 миль и на некоторое время фактически исчезла из виду. Ошибка, которую сделал «Лайон», не обеспечив получение на «Бархем» исполнительного сигнала о перемене курса, еще более отдалила тот момент, когда эти мощные линейные корабли могли вступить в бой для поддержки линейных крейсеров.
      Подготовительный сигнал о перемене курса был дан на «Лайон» за 5 минут, и если бы одновременно с этим был дан также сигнал 5-й эскадре линейных кораблей «сблизиться», то расстояние между обеими эскадрами до момента исполнительного сигнала быстро бы уменьшилось.
      Последнее донесение с «Галатеи» ясно говорило о том, что противник не сможет ускользнуть через проход у Хорнс-риф, не вступив в бой. Поэтому Битти изменил свой курс сперва на Ost, затем на NO для сближения с противником.
      В 14 ч. 45 мин. авиатранспорту «Энгадайн», прикомандированному к линейным крейсерам, было дано приказание выслать самолет. Гидросамолет взлетел в 15 ч. 08 мин., но вследствие плохой видимости не мог вести наблюдение за неприятельскими кораблями. Три раза он сигнализировал свои донесения, но они не были получены на «Лайоне». После получасового полета гидросамолет вынужден был спуститься вследствие порчи мотора. За исключением этого полета, английские воздушные силы участия в бою не принимали .
      В 15 ч. 34 мин. корабли, указанные в донесении «Галатеи», были опознаны как 5 немецких линейных крейсеров, идущих в сопровождении крейсеров и эскадренных миноносцев.
      Хотя о присутствии линейных крейсеров противника было известно как Джеллико, так и Битти, однако оба они не имели никаких оснований делать отсюда заключение, что линейный флот противника также находится в открытом море. В телеграммах, посланных Адмиралтейством 30 мая, указывалось, что противник подготавливает какую-то операцию и, по всей вероятности, в широком масштабе. Однако 31-го около полудня, Джеллико получил от Адмиралтейства сообщение, что флагманский корабль Флота Открытого моря находился, как это было установлено радиопеленгованием, в 11 ч. 10 мин. (23 ч. 10 мин.) в заливе Яде .
      Все радио, посылавшиеся Адмиралтейством главнокомандующему, нормально получались также и на «Лайон». Поэтому вполне естественно, что и Джеллико, и Битти считали, что в предпринятой противником операции линейный флот не принимает активного участия.

      Как только присутствие наших линейных крейсеров стало известно Хипперу, он немедленно повернул свою эскадру, во-первых, чтобы опереться на свои линейные силы, а во-вторых, чтобы завлечь к ним поближе наши линейные крейсеры.
      Джеллико в своем сообщении говорит: «Когда сэр Дэвид Битти заметил линейные крейсеры противника, он принял правильное и единственно возможное решение завязать с ними бой, стараясь отрезать противника от базы.
      Мог ли 1-й разведывательный отряд немцев получить поддержку или нет, но обязанностью Битти было завязать бой и продолжать поддерживать соприкосновение с кораблями противника того же класса до тех пор, пока он не окажется явно в невыгодном соотношении. В данном случае его превосходство было настолько значительно, что вопроса о том, как поступить, даже не могло возникнуть».
      Огонь был открыт с обеих сторон в 15 ч. 45 мин. почти одновременно. Первый выстрел был дан с линейного крейсера «Лютцов», флагманского корабля первого разведывательного отряда. Дистанция в момент открытия огня была в действительности около 80 кабельтов, но вследствие плохой видимости точно определить ее было невозможно, и наши линейные крейсеры, сделав ошибку в измерении, сочли ее значительно большей, чем она была в действительности. Все это было несомненно, благоприятно для Хиппера, тем более, что наши линейные крейсеры превосходили его по дальности действия их артиллерии. Так как огонь уже был открыт с дистанции, с которой немецкие орудия становились равными нашим, дальнобойность и мощность артиллерии наших линейных крейсеров не была использована в полной мере.

      Между линейными крейсерами бой развивался, причем превосходство Битти выражалось как 6:5, но этот первый период боя оказался определенно в пользу противника. Около 16-00 «Лайон» получил серьезное повреждение: в башню «Q» (третья башня, прим. пер.) попал снаряд и вывел ее из строя.
      В 16 ч. 02 мин., когда дистанция доходила до 73 кабельтов, в линейный крейсер «Индефатигебл» попало одновременно три снаряда с германского линейного крейсера «Фон дер Танн». Последовал взрыв, и корабль вышел из строя, погрузившись кормой. После повторного попадания он перевернулся и затонул.
      Через 6 минут, в 16 ч. 08 мин., 5-я эскадра линейных кораблей получила возможность открыть огонь с дистанции в 100 кабельтов. Хотя на этой дистанции огонь 15-дюймовой артиллерии не мог быть настолько действительным, как это было с меньшей дистанции, на которой шел бой линейных крейсеров, однако, результаты его сказались сразу.
      Битти в своем сообщении пишет: «Огонь противника начал теперь, по-видимому, ослабевать».
      Следующей жертвой был линейный крейсер «Куин Мери». В 16 ч. 26 мин. в этот корабль лег залп, почти мгновенно произошел страшный взрыв, и густое облако дыма поднялось высоко в воздух.
      Линейный крейсер «Тайгер» следовал в кильватере непосредственно за «Куин Мери», и когда он через 30 секунд после взрыва проходил через это дымовое облако, его палуба была вся засыпана обломками, он не нашел никаких признаков «Куин Мери» . Лишь 17 человек из ее экипажа были затем подобраны эсминцами.
      Вследствие неправильного распределения огня нашими линейными крейсерами германский крейсер «Дерфлингер» в течение некоторого времени не обстреливался вовсе. Таким образом, ему представилась возможность провести своего рода практическую стрельбу, пользуясь в виде цели нашими линейными крейсерами. Это был чрезвычайно удобный случай для нанесения максимального урона нашим кораблям без всякого противодействия с их стороны.
      Это печальное упущение, несомненно, повлияло до некоторой степени на понесенные нами потери, но главной причиной все же была несогласованность действий 5-й эскадры линейных кораблей и линейных крейсеров. Если бы эта эскадра сблизилась или еще лучше, занимала такое положение, где вероятность встречи с противником была наибольшей, а не наименьшей, то в этом случае противник подвергся бы подавляющему огню и имел бы гораздо меньшую возможность причинить нам такие тяжелые потери, 5-я эскадра линейных кораблей была настолько мощной, что когда она открыла огонь даже с максимальной дистанции, огонь противника «стал, по-видимому, ослабевать».
      В это время минные флотилии также не бездействовали. Около 16 ч. 25 мин. двенадцать наших эскадренных миноносцев произвели атаку; почти одновременно вышли в атаку и эсминцы противника, но были оттеснены обратно, прежде чем они успели произвести атаку. При отходе, однако, они выпустили 12 торпед, которых 5-й эскадре линкоров удалось избежать, сделав на несколько минут поворот на 22°. Линейные крейсеры противника также вынуждены были повернуть, чтобы уклониться от торпед наших эсминцев, но одна торпеда все же попала при этом в германский линейный крейсер «Зейдлиц», который, тем не менее, остался в строю.
      Во время этих атак противник потерял эскадренные миноносцы V-27 и V-29, мы же потеряли эскадренные миноносцы «Номад» и «Нестор», которые, получив сперва серьезные повреждения, попали вслед за тем под обстрел линейного флота противника и затонули.

      В 16 ч. 38 мин. с легкого крейсера «Саутгемптон» поступило донесение, что им замечен линейный флот противника; почти одновременно его увидели также и с «Лайон».
      То, что линейный флот противника находится в море и готов оказать поддержку линейным крейсерам, явилось неожиданностью для Джеллико и Битти, так как шло вразрез с ранее полученными ими сведениями от Адмиралтейства. Если линейный флот противника находился в 11 ч. 10 мин. в заливе Яде, то как мог он оказаться в 16 ч. 30 мин. на расстоянии около 180 миль от Яде? – Сведения, полученные путем радиопеленгования от Адмиралтейства, оказались в данном случае явно неверными.
      Наши адмиралы, находившиеся в море, совершенно не могли себе представить, как могло случиться, чтобы им была передана неверная информация. Считаясь с фактом, они, естественно, стали относиться уже без особого доверия к сообщениям, полученным радиопеленгованием непосредственно от самого Адмиралтейства.
      Заметив линейный флот противника, Битти дал общий флажный сигнал повернуть последовательно на 16 румбов. Результат недавно произведенной торпедной атаки, заставившей отвернуть линейные крейсеры противника, стал теперь вполне ощутим, так как поворот на 16 румбов был выполнен нашими кораблями без единого повреждения от огня противника. Но эта флажная сигнализация опять не была видна для 5-й эскадры линейных кораблей, находившейся на расстоянии нескольких миль позади. Поэтому эта эскадра, все еще продолжавшая идти по своему прежнему курсу в южном направлении, быстро приблизилась к нашим крейсерам, шедшим теперь на N.
      Сигнал о повороте был повторен, и как только «Лайон» прошел своим северным курсом мимо, 5-я эскадра линейных кораблей развернулась за кормой линейных крейсеров. При этом повороте 5-я эскадра линейных кораблей попала под обстрел головных линейных кораблей Флота Открытого моря и несколько снарядов упало в непосредственной близости от наших кораблей. За время поворота в корабли не было ни одного попадания со стороны противника, по окончании же его несколько снарядов попало в «Бархем».
      Через несколько минут после перемены курса нашими линейными крейсерами германские линейные крейсеры также повернули на север.
      Тем временем «Саутгемптон» подошел к голове неприятельской линии на расстоянии около 65–70 кабельтов с целью получения возможно более точных сведений о составе и расположении линейного флота противника. Это доказывает, что коммодор Гуденаф ясно сознавал, что основной обязанностью идущих впереди крейсеров является тщательная разведка о линейном флоте противника и соответствующее осведомление главнокомандующего. Мы увидим далее, что во время боя он ни разу не забыл об этой обязанности.

      Прекратившийся на время огонь снова был открыт на северных курсах (рис. 4). Наши линейные крейсеры потеряли противника из виду, вследствие чего в 17 ч. 12 мин. прекратили стрельбу, но 5-я эскадра линейных кораблей, следовавшая за «Лайоном» на расстоянии двух миль, продолжала вести жаркий бой как с линейными крейсерами, так и с линейными кораблями противника. Два головных линейных корабля «Бархем» и «Вэлиент» стреляли по линейным крейсерам противника с дистанции около 90–100 кабельтов. Два задних корабля «Малайя» и «Уорспайт» вступили в бой с головными кораблями линейного флота противника.
      Превосходство артиллерии 5-й эскадры линейных кораблей начало теперь сказываться. Германские источники совершенно ясно свидетельствуют о том, что до этого момента корабли противника очень мало страдали от артиллерийского огня английских линейных крейсеров, за исключением огня «Куин Мери». За тот короткий промежуток времени, который предшествовал ее печальной гибели, этот корабль достиг, по-видимому, большего числа попаданий, чем другие линейные крейсеры.
      Однако, несмотря на то, что в «Бархем», «Вэлиент» и «Малайя» попало несколько снарядов, они в свою очередь достигли попаданий в германские линейные корабли и линейные крейсеры. В 17 ч. 40 мин. наши линейные крейсеры опять открыли огонь, продолжавшийся несколько минут, но вследствие все ухудшавшейся видимости огонь носил характер только перестрелки на дистанции около 85 кабельтов.
      В то время как развертывались эти события, 3-я эскадра линейных крейсеров, вышедшая из Скапа-Флоу вместе с линейным флотом, подучила в 16 ч. 05 мин. приказание от Джеллико идти вместе с легкими крейсерами «Честер» и «Кентербери» на поддержку Битти. Согласно этому приказанию эскадра легла на новый курс, чтобы идти на соединение с «Лайоном», но вследствие неопределенности местонахождения наших линейных крейсеров, «Инвинсибл» повел отряд слишком далеко к востоку.

      В 17 ч. 36 мин. «Честер» заметил несколько легких крейсеров противника из 2-й разведывательной группы, и обе стороны открыли огонь. «Честер», находившийся в течение 19 минут под обстрелом превосходящих его сил, получил серьезные повреждения, но был затем спасен адмиралом Худом, который ввел 3-ю эскадру линейных крейсеров между «Честером» и противником. Около 17 ч. 50 мин. «Лайон» заметил завесу крейсеров, идущих впереди нашего линейного флота, а через несколько минут увидел и головные корабли Гранд-Флита. Надо думать, что это была, вероятно, очень приятная картина для нашей сильно потрепанной эскадры.

      Так закончился бой эскадр линейных крейсеров и, как выразился Джеллико в своем донесении, «результат его был весьма неприятный». Рассмотрим теперь первый период этого боя, между моментом, когда был открыт огонь, и тем, когда были замечены линейные силы противника.
      Мы видели, что со стороны англичан Битти имел под своим командованием 4 линейных корабля и 6 линейных крейсеров против 6 линейных крейсеров Хиппера. Что касается числа легких крейсеров и эскадренных миноносцев, то перевес был также на стороне Битти. Несмотря на такое значительное превосходство наших сил, мы потеряли два линейных крейсера, погибших от артиллерийского огня противника, в то время как противник не понес никаких потерь. Кроме того, наши корабли получили гораздо больше повреждений, чем корабли противника. Как бы это ни было нам неприятно, однако приходится неизбежно признать, что за первый период боя английской эскадре, значительно превосходящей противника как по численности, так и по мощности артиллерии, не только не удалась разбить более слабого противника, не делавшего никаких попыток уклоняться от боя, но даже, наоборот, на протяжении 50 минут она сама потерпела частичное поражение.
      Этот печальный исход нельзя всецело оправдать недостаточным бронированием наших линейных крейсеров, плохим качеством английских снарядов и неблагоприятным освещением, от которого страдали наши корабли после первой четверти часа боя. Первый указанный нами фактор имел значительное влияние на гибель наших кораблей, но меньшие повреждений кораблей противника в сравнении с нашими совершенно от него не зависели.
      Для объяснения последнего явления мы должны искать другие причины, каковыми, несомненно, являлись, во-первых, запоздалое введение в бой 5-й эскадры линейных кораблей и, во-вторых, неточная стрельба наших линейных крейсеров, что было особо отмечено германцами.
      Линейные крейсеры и 5-й эскадра линейных кораблей, несмотря на все трудности и потери, доблестно завлекли противника на боевую дистанцию к Гранд-Флиту. Весьма возможно, что личному составу линейных крейсеров в то время казалось, что Джеллико ничего больше не оставалось, как только нанести противнику последний смертельный удар. Но обратить поражение в победу было совсем не так легко, как это казалось. В войне на море решительная победа является редким исключением, как общее же правило обыкновенно бывает неопределенный исход боя. Для решительной победы необходимы время и ясная погода; в данном случае уже одни атмосферные условия являлись бы препятствием для этого и, кроме того, поздний час встречи флотов был, несомненно, в пользу противника, желавшего уклониться от боя.

      Мы оставили английский линейный флот идущим полным ходом к SO с целью возможно скорей оказать поддержку нашим линейным крейсерам и в готовности развернуться в боевую линию, как только он соединится с головными крейсерами. Для Джеллико было в высшей степени важно знать возможно точнее положение линейного флота противника по отношению к своему флоту. Также не менее важно было для него получать периодические сведения о курсе противника. При наличии этих данных он мог бы с известной степенью вероятности предугадать направление, в котором покажется противник.