Миссия Земля - Дело инопланетян

      Я саркастически хмыкнул.
      — Рада Парадис Крэкл, — сказал я. — Последнее — через «э», а не через «е». Из Сонной Лощины (Автор обыгрывает название новеллы Вашингтона Ирвинга «Легенда о Сонной Лощине» (Примеч. ред.)), штат Нью-Йорк.
      — Уезжаете? — спросил он с чересчур большой надеждой.
      — Нет. Это законное дело, — отчеканил я. — Так что не вздумай напортачить. Не забудь поставить на паспорт старые иммиграционные штампы. Я оставлю у фотографа заказ, проштампованный моим удостоверением.
      — Я могу заказать еще один авиабилет, для вас, — сказал он, но я бросил трубку.
      Я надел форму, повесил на шею медальон, который мог бы сойти за офицерский, и сложил медвежью куртку и каракулевую шапку, собираясь взять их с собой. В карман мундира я сунул кое-какие справочники. Потом достал аудиовидеоустановку для слежения по «жучку», запаковал ее и вынес из комнаты — ее я тоже намеревался прихватить с собой.
      Вообще-то я довольно здорово нервничал. Так уж влияла на меня Крэк — стоило только подумать о ней. Воспоминание об алых ее каблуках, когда она затоптала желтокожего, превратив его в месиво, всегда жило у меня в памяти. И сознание того, что я бы ни за какие деньги не посмел встретиться с тем великаном, даже имея по бластеру в каждой руке, нисколько не улучшило мое самочувствие — только аппетит отбило перед самым ужином!
      Я поклялся себе, что незамедлительно уберу ее подальше — пусть висит у Хеллера камнем на шее.
      Услышав звуки гонга, разносящиеся по туннелю, я страшно обрадовался. Это «Бликсо» был на подлете. Я схватил куртку, шапку и устремился в подготовленный мною кабинет.

Глава 7

      Я восседал за столом с величественным видом, когда охранники привели ко мне первого, с кем я выразил желание встретиться, — Милашку.
      Я был удивлен. Маленький гомик, очевидно, получил информацию от Тик-Така, так что вел себя хорошо, и его даже не заковывали в цепи. В зеленоватом свете кабинета его хорошенькая напудренная мордашка выглядела довольно странно. Вел он себя учтиво. И был как следует напуган.
      — У меня для вас очень мало бумаг, офицер Грис, — сказал он. — В учреждении полный бардак.
      Ботча нет, и двое других, похоже, исчезли. Назначили нового управляющего, но он ни в чем особенно не разбирается.
      А! Значит, Тик-Таку удалось это сделать! Мой старый враг Ботч мертв! И специалисты по подделке документов тоже! Прекрасная новость!
      — Так что у меня для вас вот только эти пустые формуляры: вы их проштампуете, а когда в них возникнет необходимость, их заполнят.
      У него оказалось всего лишь несколько футов бумаги. Я взял их, достал свое удостоверение и тут же все проштамповал. На это ушло около двадцати минут вместо половины послеполуденного времени. Насколько легче будет теперь работать, когда Ботч лежит в какой-то неизвестной могиле. Эх, следовало бы подумать об этом пораньше!
      Я вернул Милашке стопку формуляров.
      — А теперь, Милашка, — сказал я, называя его по прозвищу, — выкладывай, какие еще у тебя новости.
      — Ну, из того, что мне удалось незаметно подслушать: Ломбар Хисст делает совершенно потрясающие успехи, приучая членов Великого Совета к наркотикам. В их необходимости убедили всех придворных врачей и значительную часть населения планет Конфедерации. Дело только за временем. Есть, правда, одна небольшая загвоздка. Я насторожился.
      — Здесь у вас на Блито-П3, кажется, есть один человек, какой-то флотский офицер. С каким-то особым заданием. Наверное, он шлет донесения через капитана Тарса Роука, а Великий Совет доверяет как Роуку, так и этому офицеру. Ломбар видел эти донесения. Их делают с помощью ежемесячно сменяемого трафаретного шифра, поэтому он уверен, что подделать их невозможно.
      Ах вон оно что! Да, Ломбара не обскачешь — вряд ли кому-нибудь это удастся.
      — Все бы хорошо, но Ломбар, кажется, ненавидит этого флотского. Прямо до исступления доходит. Перед посадкой на «Бликсо» меня притащили к Ломбару. Он ужасно страшный.
      Да, это в нем было — хватал за лацканы, грозил «жалом».
      — И он говорил, что у вас есть курьерская связь с Волтаром — он это выяснил. Мне кажется, у него на каждом корабле есть шпионы. И он велел мне передать сообщение.
      Хо-хо! Сообщение от самого главного!
      — Он сказал, что рад помочь, и посылает шлюху и доктора Кроуба, как вы и просили. Мне кажется, он бы пошел на все, лишь бы напортить этому офицеру здесь на Земле. А она действительно шлюха, офицер Грис? С виду очень милая. По пути мы с ней разговаривали. Знаете, она научила меня правильно завязывать галстук.
      — Выкладывай, что у тебя за сообщение! — приказал я этому пустоголовому болтуну.
      — На чем я остановился? Ах да. Он сказал, что очень рассчитывает на вас. Если этот офицер, которого он так ненавидит, вызовет на планете недовольство и особенно если он каким-то образом расстроит пищеварение ее властной элите, дела могут очень осложниться. — Он пытался припомнить остальное, кривя лицо и хмурясь.
      — Подожди, — сказал я. — Коли ты разговаривал по пути с этой женщиной, то что ты ей говорил?
      Он тут же перепугался:
      — Ничего, офицер Грис, ровным счетом ничего. Она вроде бы пыталась что-то из меня вытянуть, но я сказал, что я просто посыльный и ничего не знаю. Просто везу бумаги. И она отстала. Почти всю дорогу она сидела в своей каюте. По-моему, изучала язык, потому что я слышал, как работала машина.
      — Ты уверен? — спросил я.
      — Еще бы, конечно. Ломбар Хисст грозился убить меня, если я скажу еще кому-нибудь, кроме вас. Но постойте, я еще не все передал вам. Ломбар сказал, что рассчитывает, что вы будете держать этого офицера на коротком поводке и обеспечите постоянный приток на Волтар опиума, «скорости» и героина. И чтобы никоим образом не потревожить ни одну из организаций Роксентера. Ломбар уверен, что если ИГ Барбен придет конец, то с ним оборвется и цепь поставки наркотиков. Но он велел вам передать, что есть одна хорошая новость. Запущен план — он не сказал какой, — но он уверен, что в недалеком будущем сможет дать вам разрешение и вы сумеете благополучно разделаться с этим человеком.
      Приятно, очень приятно мне было слышать это! Но в голове у меня засела беспокойная мысль: с ним говорила Крэк.
      — А она не надевала тебе на голову шлема?
      — Эта женщина? Нет. Только перед отлетом с Волтара охрана Аппарата обыскала весь корабль. Они конфисковали почти весь наш багаж. Забрали у нее все, что она взяла с собой. Оставили только смену одежды, машину для изучения языка и пленки. Так что где бы она могла достать шлем? А кто она?
      — Подружка человека, о котором ты говорил, — которого нужно будет убить, — сказал я ему. Не смог удержаться.
      Милашка тут же свалился без чувств!
      Я положил ему в карман почтовые карточки «волшебной» почты, сохраняющие жизнь его матери до следующей посылки курьера, и велел охранникам вытащить его вместе с бумагами и бросить в камеру временного задержания до отлета «Бликсо».
      По моему сигналу ко мне привели Кроуба. На этого хорошего, знающего доктора было страшно смотреть. Он и так-то вечно был грязным, а после шестинедельного пребывания в каюте космического корабля его и грязным-то было трудно назвать.
      — Это вы, (…), меня сюда вызвали? — расшумелся он.
      — Ну-ну, вы же не в Замке Мрака, — отвечал я, успокаивая его. — Вы на прекрасной планете, населенной гуманоидами, которой абсолютно ничего не известно ни о целлологии, ни о том, что грудным младенцам можно приделать щупальца.
      — Они конфисковали все, что я хотел взять с собой! У меня нет даже электроножа!
      — У нас этих самых электроножей навалом! И еще есть пять миллиардов людей, никогда не видевших человека с двумя головами на месте ступней.
      Как я и думал, это его заинтересовало. Тут мне в голову закралось одно подозрение, и я спросил:
      — Вам приказывали изучать язык? И вы его изучали?
      — Изучать-то изучал. Но все эти чужие языки — сплошная потеря времени. Кому захочется разговаривать с людьми, когда с ними можно проделывать интересные вещи?
      — Скажите-ка мне «с добрым утром» по-английски.
      — Гут мордаг.
      О боги!
      — Спросите-ка меня по-английски, как я себя чувствую.
      — Ю исс э доггл нэйм Джордж, — сказал он.
      (…)! Безмозглый (…)! Он лодырничал всю дорогу! Я не мог доверять ему даже рядом с этим ангаром!
      — Доктор Кроуб, — сказал я ему, — я помещу вас в комнату и продержу вас там до тех пор, пока вы не овладеете языком этой планеты.
      — Что?
      — Что слышали. И если вы действительно хотите передвигаться по планете, наслаждаться природой и приступить к плодотворной работе, вы возьмете языковую машину, которую вам дали, и уткнетесь в нее носом. И когда вы сможете разговаривать с местным народом, у меня для вас будет интересное дело — но не раньше.
      Мне не удалось вызвать у него чрезмерный восторг, на который я рассчитывал. Он только стоял и смотрел на меня во все глаза.
      Может, он думал о Земле как о варварской, примитивной планете, где культурой и не пахло? Но это неверно. У них есть такие науки, как психология и психиатрия — изумительные, чудесные.
      Обычно я носил с собой парочку книг в мягкой обложке, куда можно было заглянуть в случае столкновения с заковыристой проблемой. Я сунул руку в карман мундира и вытащил их. Одна из них называлась «Неистовая психология», другая — «В глубины души — с психиатрией». Эти книги определенно доказали бы доктору, что знать английский — полезно. Я передал их ему.
      — Прочтите, — сказал я, — и увидите, что английский знать стоит!
      Он взял их, пролистал, увидел изображение мозга, и глаза его загорелись.
      Я подозвал капитана охраны и велел ему поместить Кроуба в одну из лучших камер и не выпускать до тех пор, пока я не распоряжусь. Когда придет это время, думал я, освобожу его и спущу на Хеллера. В конце концов, Хеллеру нужен целлолог! Я улыбнулся.
      Пока дела у меня шли успешно. Один из солдат мне даже отсалютовал.
      Я велел капитану охраны доставить ко мне женщину с корабля.

Глава 8

      Расслабившись за месяцы, что я не видел ее, я совершенно позабыл, как воздействует присутствие графини Крэк на человека. А это присутствие говорило само за себя, и вы чувствовали его сразу.
      Она была одета в просторную, как у космонавта, куртку со стоячим воротником. Ноги обуты в космо-ботинки. Золотистые волосы заплетены в косы и уложены вокруг головы.
      Графиня Крэк безмятежно взглянула на меня серо-голубыми глазами и спросила:
      — С Джеттеро все в порядке?
      Я поспешно собрался с мыслями. Предвиделась опасная ситуация.
      — О да! — выпалил я.
      — Опасность ему не угрожает?
      Теперь шла моя игра, и я мог ее выиграть, если сыграю безукоризненно. Я положил руку на живот.
      — Нет! — быстро произнес я. — Что-то мне порой нездоровится. Наверное, съел что-нибудь за обедом.
      Ага! Сработало! Она чуть заметно улыбнулась. Считала, что ее гипнотическое воздействие на меня все еще не потеряло силу, (…). Она поставила на пол небольшой саквояжик, который держала в руке.
      Теперь надо выяснить что-нибудь о поддельных бумагах, которые я ей вручил на Волтаре. Я показал на ее саквояжик:
      — Я вижу, вы не обременяете себя багажом. Говорят, корабль обыскивали.
      Она вздохнула:
      — Да. Снелц принес на борт мой сундучок, а его забрали. И вся эта суета всего лишь из-за нескольких учебных пособий. Им, должно быть, их не хватало, и они прочли мне длинную скучную речь о том, что инопланетянин не имеет права раскрывать себя. Очень неразумные люди. Я же не в армии служу. Но это еще не проблема. Они забрали всю красивую одежду, подаренную мне Хеллером. Мне просто не в чем его встретить! Не могу же я показаться перед ним в таком наряде! Но вы поможете мне достать что-нибудь стоящее, ведь так, Солтен?
      — Разумеется, — согласился я. Сам же думал о тех поддельных документах, которые дал ей когда-то. — А в этом сундучке были еще какие-нибудь ценности?
      — Нет, не было.
      — А те документы, ну, вы знаете…
      — О, не беспокойтесь, Солтен. Они в сохранности.
      Ага! Должно быть, она прячет их на теле. Ничего, я доберусь до них во время операции.
      — Вы никому не говорили о них? — спросил я.
      — О, что вы, — с упреком проговорила она. — Я же дала вам слово! Я даже Джеттеро не сообщила о его назначении и об обещании его королевского величества подписать мою амнистию. Вы же не думаете, что я могла нарушить свое обещание, не так ли?
      — Нет-нет, конечно, — успокоил я ее. Похоже, я контролирую ситуацию. — Но что же мы? Вам же не терпится поскорее увидеться с Джетом. Надо вас быстренько подготовить. Пойдемте со мной.
      Я схватил немаркированную коробку с «жучками», шапку, куртку и пошел к двери, сделав ей знак идти следом.
      Она подняла с пола свой саквояжик и двинулась за мной по туннелю.
      Мы пришли в гардеробную. Там поджидал фотограф. Я вручил ему проштампованный заказ на паспорт, билеты и командировочные, и он передал все это мне.
      Графиня Крэк пошла вдоль ряда вешалок с одеждой. Фотограф попросил ее встать у белой стены. Она не могла угадать сразу, что ее ждет, ибо камера в его руках не была похожа на фотокамеры, виденные ею раньше. Когда он поднес ее к лицу, она вдруг поняла.
      — О нет, нет! Никаких фотографий! — вскричала она. — У меня такой вид!
      Слишком поздно. Он уже сфотографировал. И убежал.
      Я сорвал с вешалки платье. Голубое с большими белыми цветами.
      — Что это такое? — спросила она с ужасом.
      — Местное платье, — сказал я. — Вы должны выглядеть как аборигенка. Вспомните Космический Кодекс, который вам читали.
      Она с изумлением взглянула на платье:
      — Вы хотите сказать, что аборигены понятия не имеют, как следует одеваться?
      Я тщательно спрятал свое ликование и указал ей на кабинку для примерки:
      — Побыстрее, побыстрее. Люди ждут. До Хеллера отсюда полдня лету, и нам нужно подготовить вас к путешествию.
      Неохотно она прошла в кабину и сбросила свою космокуртку.
      Я нашел женский плащ с капюшоном — пятнисто-коричневый. Нашел чадру. Я не мог найти туфель и чулок. Она ходила в космоботинках. Так пускай и остается в них.
      Она вышла, переодетая в новое платье. Для ее роста в пять футов и девять с половиной дюймов платье оказалось маловатым. О чем ясно говорило выражение ее лица.
      Я сунул ей в руки плащ и сказал:
      — Под ним его не будет видно.
      Она обнаружила в нем пару маленьких дырочек. Посмотрела на меня испытующе, отчего мне стало не по себе.
      — Чем скорее вы его наденете, тем скорее уедете, — поторопил я ее.
      Она надела плащ. Я подал ей чадру. Она не знала, что с ней делать, поэтому я показал на свое лицо.
      — Все женщины носят чадру, — объяснил я ей. — Это религиозный обычай.
      — Вы уверены, что мы на той планете? — спросила она с сомнением, но чадру надела.
      Я влез в свою куртку из медведя, надел каракулевую шапку, взял коробку с «жучками», снятые ею вещи и саквояжик и, уговаривая ее поторопиться, вывел наружу и посадил в такси.
      Теперь настала пора проявить максимум хитрости. Я закрыл перегородку, чтобы водитель не слышал, и сказал:
      — На этой планете нужно быть очень осторожным. Здесь ужасно строго с идентификацией личности. Если у вас есть на теле какие-то шрамы или отметины, вас сразу же схватят. Поэтому все это нужно удалить.
      Такси катило почти в сплошной темноте, но я почувствовал, что она смотрит на меня.
      — О, Солтен… — недоверчиво проговорила она.
      Я включил свет.
      — Да-да, вот посмотрите. Видите этот шрам на тыльной стороне вашей руки? Он выдает вас с головой.
      — Это же совсем маленькая царапина от когтя. Ее почти не видно.
      — А посмотрите на запястье! Электронаручники, ведь так?
      — О, Солтен! Чтобы различить их, нужно очень богатое воображение.
      — Хорошо, — сказал я. — Но как насчет этого безобразного шрама над правой бровью?
      — О чем вы — об этой крошечной царапине? — Она потрогала ее пальцем. — Но ведь за бровью ее не видно.
      — Ну, вы просто привыкли ее видеть, вот и все. — И тут я пошел на очень большую хитрость. — Думаете, Хеллеру захочется смотреть на эту ужасную отметину всю жизнь?
      Она задумалась. Потом сказала:
      — Понимаю, что вы хотите сказать. Но вы не будете давать мне наркоз, Солтен.
      — Послушайте, графиня, — сказал я. — Мой долг — оберегать вас. Хеллер голову с меня снимет, если я дам вам разгуливать так — ведь из-за этих отметин вас могут арестовать.
      Наверное, это звучало убедительно — возможно, потому, что Хеллер, случись с ней что-то по моей вине, замучил бы меня насмерть медленной пыткой. Она еще больше призадумалась.
      Нужно было срочно переходить к оперативному плану А.
      — Я не виню вас в том, что вы осторожничаете, — сказал я. — Мир на любой планете полон волков. Но я раб долга. Я скажу вам, что сделаю. У меня тут послучаю имеются гипношлемы. Сначала вы нас с целлологом подержите под ними, потом я надену вам на запястье рекордер, и вы будете с ним во время операции. Ну как?
      Как и ожидалось, я снискал ее симпатию. Над чадрой эти серо-голубые глаза очень заметно заблестели.
      — Ладно, — согласилась она.
      Я чуть не вскрикнул от радости. Сработало! Сработало! Пришлось отвернуться, чтобы она не заметила, как я стараюсь справиться со своим ликованием. Ведь я обманывал грозную графиню Крэк — и мне это сходило с рук!

Глава 9

      Время приближалось к девяти вечера, и больница совсем опустела.
      Я провел графиню Крэк через вестибюль в приемный покой. Доктор Прахд Бителсфендер был начеку и следил за нами. Графиня устроилась в кресле. Чадра ее явно стесняла, и она сняла ее. Откинула капюшон.
      Молодой доктор Прахд медленно вошел в комнату.
      Остановился.
      Уставился на нее.
      Я сказал ей по-волтариански:
      — Это ваш доктор. Он один из самых компетентных целлологов, когда-либо существовавших на Волтаре. Доктор, позвольте представить вам мисс X. Она только что прибыла к нам на «Бликсо», и, как водится, ей нужно удалить заметные шрамы.
      Прахд, эта глупая обезьяна, совсем не врубался. Он лишь стоял как столб и пялился на нее, открыв рот.
      Пришлось мне самому выкручиваться. Я сказал ей:
      — Мы сейчас пойдем на склад и принесем гипношлем. Так что, пожалуйста, извините нас.
      Я вывел доктора из транса, незаметно пнув ногой, вытащил в коридор и закрыл за нами дверь. Неся саквояжик и коробку с «жучками», я погнал Прахда назад в его кабинет.
      — Что вас, черт возьми, так ошарашило? — прорычал я.
      — Эта леди, — отвечал он, выпялив глаза.
      — Эта «леди», — язвительно объяснил я ему, — преступница, разыскиваемая полицией!
      — Что? Эта прелестная женщина? Не могу поверить. Она же, наверное, одна из самых чудесных красавиц Волтара! Я видел только одну, которая могла бы сравниться с ней: Хайти Хеллер, звезду хоумвидения!
      Я толкнул его в кресло и навис над ним.
      — Послушайте, — прорычал я. — Эту женщину, из-за которой вы готовы взлететь на орбиту, когда-то приговорили к смерти, и сейчас она никто. Я лично знаю, что она убила четверых мужчин. Трех из них только за то, что они пытались невинно поухаживать за ней. Так что не забивайте себе голову романтическими идеями насчет этой так называемой леди! Ее прислали сюда не за этим. Ее прислали сюда убивать!
      Он таращился на меня во все глаза, и его волосы цвета соломы торчали во все стороны. Я развивал свое преимущество.
      — Мы должны перехитрить ее, чтобы защититься самим, — продолжал я. — Вы уберете ее шрамы — это ладно. Но заодно вы установите в ее черепной коробке аудиовидео-«жучки», как вы это проделали с Хеллером. Над правым ее глазом есть шрам — он как раз подойдет. Итак, вы прямо сейчас даете ей наркоз, и за работу. О «жучках» она знать не должна.
      — Да она же нас убьет, если узнает! — встрепенулся он.
      — Точно! — отрезал я. — Но у меня все продумано. У нее сильно преувеличенное представление о себе как о гипнотизере. Я предложил ей подержать нас обоих под гипношлемом…
      — Что?
      — Спокойно, спокойно, — ласково сказал я ему. — О шлеме я позаботился — он не работает. Просто притворитесь, что вы под гипнозом. Я тоже. И мы наденем ей наручный рекордер. Тогда она покорно пойдет на эту процедуру. Я просто оберегаю вас, вот и все. Так что бегите на склад и возьмите парочку гипношлемов, которые я прислал. Увидимся в приемном покое.
      Он взял у меня коробку с двумя «жучками» и, положив себе в карман, вышел.
      Я поспешно открыл ее саквояж. Тщательно просмотрел его содержимое. Туалетные принадлежности, косметика — совсем немного. Большую его часть занимали языковая машина и тексты по планете Земля. Я тщательно обследовал подкладку. Ничего.
      Обыск ее одежды — куртки и комбинезона — тоже оказался безрезультатным. Когда я отдал ей «документы», она прилепила их пластырем к телу. И теперь они должны были находиться именно там. Я не мог себе представить, что даже охранник Аппарата отважился бы устроить ей личный обыск: она убила бы его! И если бы их нашли, то по журналу в канцелярии Правительственного города установили бы, что это подделки, и теперь она уж точно была бы казненной графиней Крэк, а вовсе не живой — здесь на Земле.
      Но я не терял бдительности. Даже если Ботч и те, кто изготавливал поддельные документы, мертвы, то впутать в это дело меня могла бы графиня Крэк. А, ладно. Очень скоро я верну их себе, когда она будет лежать под наркозом. Можно даже сделать пакет из бумаги и подложить его на то место, где отыщутся документы. Это была мысль. Я сделал бумажный пакет.
      Где-то хлопнула дверь, и я понял, что это вернулся Прахд. Я поспешил в приемный покой и прибыл как раз в тот момент, когда он входил. Глаза графини загорелись.
      Он держал в руках две коробки, и, когда он поставил их на пол, она мгновенно поднялась и отстранила его. Я, разумеется, тщательно установил прежние печати на место — в Аппарате мы на это спецы, — и коробки выглядели так, словно их ни разу не касались с тех пор, как они покинули место изготовления.
      Графиня выбрала одну из них. Открыла. Вид у нее был такой, будто она собиралась разрезать именинный пирог.
      — Ого! — воскликнула она. — Новенький, последней модели, так и сияет! Что я вижу? К нему подключаются микрофон и ленточный магнитофон! Чудесно. Цветовое оформление тоже очень милое.
      Она умело вставила энергоэлемент и проверила счетчик. Подключила микрофон.
      — Кто первый?
      Я не очень-то был уверен, что она не всадит в кого-нибудь нож. Поэтому подтолкнул к креслу Прахда. Тот, нервничая, умостил свое сухощавое тело с краешку.
      — Вы владелец этой больницы? — спросила она его непринужденно.
      — Нет, нет. — Прахд указал на меня. — Он владелец. То есть я хочу сказать, он начальник. Если у вас какие-то жалобы…
      — Пока никаких, — сказала графиня Крэк, ласково улыбаясь.
      Она надела шлем на его лохматую голову. Потом повернулась ко мне:
      — Если бы вы подождали в холле, Солтен…—
      Одной рукой она держала микрофон, другую поднесла к выключателю, готовясь привести шлем в действие.
      Я вышел. И приник ухом к плотно закрытой двери.
      — Сон, сон, сладкий сон, — проговорила она. — Вы меня слышите?
      Приглушенное «да».
      — Вы готовитесь сделать операцию. Вы сделаете ее очень умело. Вы не внесете в физическое тело никаких изменений. Другими словами, вы не будете трогать мои конечности и железы. Это понятно?
      Приглушенное «да».
      — Вы ограничитесь несколькими шрамами и изъянами и постараетесь, чтобы раны быстро зажили и чтобы не осталось еще каких-нибудь шрамов или изъянов. И без глупостей. Ладно?
      — Ладно.
      — Теперь, — продолжала она, — если вы, или Солтен, или какой-либо другой мужчина вздумаете потрогать мое тело или войти с ним в любой сексуальный контакт, пока я буду находиться под наркозом, вы должны применить электронож к себе или к ним. Понятно?
      — Понятно.
      — И пока я буду под наркозом, вы не должны ничего говорить между собой или мне. Понятно?
      — Да.
      — Далее, если вы нарушите какое-либо из своих обещаний, то почувствуете себя так, будто у вас в голове взрываются атомные бомбы. Ясно?
      — Ясно.
      — А теперь вы забудете, что я вам говорила, и, когда проснетесь, будете считать, что я расспрашивала вас о вашей профессиональной квалификации. Договорились?
      — Хорошо.
      Щелчок. Она выключила шлем. Через минуту Прахд, спотыкаясь, вышел за дверь. Я наблюдал за ним очень внимательно. Мне нужно было убедиться, что этот шлем не работает, если я со своим защитным устройством нахожусь от него не далее двух миль.
      Доктор утирал лицо, шепча:
      — Боги, атомные бомбы! Понимаю, что вы имеете в виду! — Он заковылял по коридору в свою операционную.
      Шлем был в порядке. Если бы Прахда загипнотизировали, он бы не вспомнил это! Бояться было нечего.
      — Солтен, — позвал меня ласковый голосок.
      Я вошел, как смиренный маленький школьник. Спрятав свою усмешку. Она нахлобучила шлем мне на голову. Включила его. Сквозь щиток забрала я видел, как она проверила счетчик и лампочки.
      Она отошла и поднесла ко рту микрофон:
      — Сон, сон, сладкий сон. Вы слышите меня, Солтен?
      — Да, — отвечал я, стараясь, чтобы мой голос звучал, как у пьяного.
      — Когда-то я внушила вам, что, если в голове у вас родится мысль навредить Джеттеро Хеллеру, у вас разболится живот, и так далее. Теперь скажите-ка мне, Солтен, мое внушение все еще действует?
      — О, конечно, — соврал я.
      — И у вас ни разу не возникала идея причинить ему боль или проделать с ним какой-нибудь омерзительный фокус?
      — О нет, — снова соврал я.
      — Хорошо. Это все еще в силе. Только добавим еще одно: если вы попытаетесь устроить какую-нибудь пакость мне, то почувствуете себя так же скверно. Поняли меня?
      — Да, — сказал я. О боги, как хорошо, что этот шлем не действовал на меня!
      — Теперь слушайте внимательно. Вы поможете мне встретиться с Джеттеро. Вы позволите мне ходить, где мне захочется, по этой больнице, вокруг близлежащих зданий и по базе. Вы позволите мне брать все, что я захочу. Вам понятно?
      — Да, — проговорил я.
      — А также, — продолжала она, — вы позволите мне оставить при себе, что бы я ни взяла и что бы это ни было. Позволите мне уехать с этим. И найдете разумную причину, объясняющую вам самому, почему вы это мне позволили. Ясно?
      — Да, — проговорил я.
      — Прекрасно. Теперь вы забудете о том, что я вам говорила, а когда придете в себя, будете считать, что я расспрашивала вас об операции. Хорошо?
      — Да, — проговорил я.
      Она протянула руку и щелкнула выключателем шлема, а затем сняла его с моей головы и сказала:
      — Проснитесь, Солтен.
      Пряча ухмылку, я сказал ей:
      — Теперь, когда вам все известно о предстоящей операции, не угодно ли пройти со мной в операционную?
      О, котелок у меня и впрямь что надо! Что, если бы не было этой пары выключателей, установленной в шлемах и у меня в черепе? Только что окупилось все мое мучение! Оно было бы несравнимо с теми болями в животе, которые бы у меня начались!

Глава 10

      Прахд препроводил графиню в помещение рядом с операционной. Это было нечто вроде ванной с перевязочной. Он дал ей пакет: стерильный операционный халат и шапочку — одноразовые, от компании Занко. Потом показал на окошечко в двери и попросил:
      — Одежду свою, пожалуйста, включая и тапочки, бросьте туда. Потом примите душ и оденьтесь в это.
      В операционную войдите через ту боковую дверь.
      Она кивнула. Похоже, ей почему-то было весело. Впрочем, конечно, ведь она была счастлива помыться в ванной после шести недель, проведенных на грузовом космическом корабле. К тому же она надеялась вскоре встретиться с Хеллером, разве не так? И все же счастливая графиня Крэк внушала мне большое подозрение.
      Мы с Прахдом вошли в операционную. Там мигали лампочки и что-то бурлило в пробирках, и все это выглядело очень по-деловому.
      — Как только погрузите ее в сон, — сказал я, — я намерен обыскать ее.
      — Что?!
      — Мне нужно убедиться, что она не носит оружия, — соврал я. — Я сниму ботинки. И буду вести себя очень тихо.
      — Вам здесь присутствовать совсем не обязательно, — сказал он. — Вон в той стене есть смотровое окошко с поляризационным светофильтром Он похож на небольшое зеркало.
      — Не подойдет, — сказал я. — Я могу вести себя очень тихо Мне нужно быть уверенным.
      — Ладно Но сделайте это прежде, чем я начну работать Не хочу, чтобы все микробы, которых вы носите на себе, оказались в этой комнате. После вашего обыска я смогу произвести дезинфекцию.
      Я спустил ему это оскорбление и вынул из кармана наручный рекордер.
      — Пусть она наденет это на руку — и начинайте.
      — Мне кажется, офицер Грис, что она непременно убьет нас, если мы позволим себе какие-то вольности. Так что имейте в виду, что электронож будет у меня наготове.
      — Э, уж не загипнотизировала ли она вас, а?
      — Нет. Но если она очнется и обнаружит, что с ней вели нечестную игру и что ваше мертвое тело не лежит на полу, то заподозрит, что этот шлем не работал.
      Да, дело обстояло так. Но мне что-то не очень понравилось, как он об этом сказал.
      Вошла графиня в операционном халате с застежкой на спине.
      — Это мыло пахнет ужасно. Ничего противней я еще не нюхала. Какая отвратительная вонь!
      — Сверхмощное стерилизующее средство, — пояснил Прахд. — Что касается вони, офицер Грис уже уходит. А что касается мыла, я оставлю в послеоперационной палате чудесно пахнущий кусочек, и вы сможете принять душ и вымыть волосы, когда придете в себя. Ну как? Хорошо? А теперь попрошу вас сесть на операционный стол…
      Я вышел и направился к окошку. Я не слышал, о чем они говорили. Графиня Крэк сидела на столе и занималась своим рекордером; я понял, что она не знакома с неуклюжими земными механизмами. Наконец она его проверила, включила и надела на запястье.