Новые приоритеты определились и для будущего. Не хочешь учиться? Правильно, пацан, на хрена тебе астрономия? Учись бизнесу, учись обманывать, красть, убивать. Массовый спорт, всеобщее здоровье? Еще чего! Качай мышцы, учи приемы рукопашного боя. Творчество? Зачем? Все можно купить, все можно продать; не только других, но и себя. Уважение? Чего проще: покупай крутой "мерс", на переднее сиденье - крутую телку, под мышку - крутой ствол. Зауважают. Более того - бояться будут.
      Молодежи нужна романтика? Сколько хочешь! Только не ищи ее в суровых буднях полярников или людей в белых халатах. Ищи ее на кривых тропах литературы и искусства, где успешно культивируется романтика воровского сообщества. Бандиты и бизнесмены - вот они, современные Робин Гуды, борцы за социальную справедливость: у богатого отберу, бедному немного дам и себе, конечно, оставлю. А что за парни! Смелы до безрассудства, умелы в бою и в постели, решительны и находчивы. Бескорыстны и любвеобильны. Они преданы друг другу, у них настоящее боевое братство (один, стало быть, за всех, и все, стало быть, на одного). Они верны своему всемогущему шефу и своему благородному делу. Это особый круг, принадлежность к которому дает уверенность в собственной избранности, в своей силе. Дает чувство защищенности и безопасности. Дает чувство гордости, самоутверждения. И презрения к тем, кто к этому кругу не принадлежит, кто слаб и жалок...
      А что еще нужно пацанам в этом жестоком и подлом мире?
      Эх, пацаны, пацаны, накололи вас, как папуасов. За грошовые бусинки, за блестящий гвоздик в нос, за дрянную огненную воду забрали у вас подлинные ценности: очарование детства, романтику юности, уверенность в будущем.
      Примерно с такими мыслями я собирался на заседание Правительства защищать свою Программу по борьбе с молодежной и подростковой преступностью.
      Привожу здесь для ясности выдержки из стенограммы ее обсуждения.
      "Присутствовали: члены Правительства, в т.ч. нач. Штаба и министр вооруженных сил, ряд приглашенных лиц из заинтересованных структур, представители печати и радио.
      Председательствующий (представляет слово полковнику Сергееву): Только пожалуйста, Алексей Дмитриевич, без этих ваших политических анализов, обличений и призывов. Конкретно о мерах, по нашей схеме: проблема - решение.
      Сергеев: Хорошо, изложу свои предложения без мотивации. Разрешаю перебивать меня вопросами.
      Статистика. Рост криминализации подростковой среды - 20 процентов. Каждое пятое тяжкое - подчеркиваю - преступление совершается несовершеннолетними. Вообще в структуре преступлений подростков все больше преобладают тяжкие: убийства, разбойные нападения, изнасилования, грабежи. Неуклонен их рост. Доля убийств увеличилась в 8 раз, тяжких телесных - в 3 раза, грабежей - в два. Все больше регистрируется преступлений, совершенных несовершеннолетними в нетрезвом состоянии. Среди тех, кто совершил убийства, увеличилось число школьников и учащихся профтехучилищ.
      Причины: отсутствие идеологического и морального воспитания, заброшенность, отстраненность от жизни общества, незанятость учебой и работой, алкоголизм. Главная причина - безнаказанность. Уровень рецидивной преступности среди подростков растет, среди осужденных условно - на 80 процентов, среди осужденных с отсрочкой исполнения приговора - почти на 20.
      Мои предложения:
      Первое. Отменить платное образование, снова ввести школьную форму.
      Второе. Обеспечить рабочими местами желающих.
      Комментирую: никаких торговых точек, никакого "бизнеса", не за прилавки и не в конторы - на заводы и фабрики. Профиль обучения и работы по возможности с учетом личной склонности и способностей. Постоянный контроль со стороны шефов и ответственных.
      Третье. Запретить продажу алкоголя лицам, не достигшим 18 лет. Продавец, владелец киоска или магазина, продавший подростку спиртное, лишается лицензии с конфискацией имущества.
      Подросток, уличенный первый раз в употреблении алкоголя, подвергается публичному телесному наказанию...
      Неустановленное лицо (ехидно): А во второй раз? Расстрел?
      Сергеев: При повторном употреблении алкоголя публичной порке подвергаются его родители, независимо от их общественного положения и возраста. При третьем - школьные педагоги и воспитатели, в частности классные руководители.
      Четвертое. В школах и училищах ввести политическое (патриотическое) воспитание собственными силами и уроки морали. А вот так называемое половое воспитание - выкинуть к такой-то матери...
      Завуч школы: Позвольте, Алексей Дмитриевич, выразить свое несогласие по данному пункту. Половая безграмотность приводит школьников к нежелательным преждевременным беременностям и венерическим заболеваниям. Детей нужно учить грамотному безопасному сексу.
      Сергеев: Их нужно учить любви и уважению друг к другу. Вы, простите, в свое время, что - проходили краткосрочные курсы половых сношений? Нет? И что - у вас были проблемы с первой любовью? Не было, по вашему лицу вижу, сами со своей любимой разобрались. Вот и они без вас научатся, когда придет пора, дело не хитрое. Им не презервативы нужны, а хорошие книги, добрые мысли, чистые чувства. Тогда и не будет нежелательных беременностей и венерических заболеваний у двенадцатилетних.
      Завуч (шепчет соседу): Романтик наш главный мент.
      Сергеев: Пятое. Прочесать всю городскую молодежь, выявить склонных к правонарушениям, принудительно направить в военно-трудовые лагеря. Под воспитующие длани наших бойцов...
      Директор училища: И что они там будут делать?
      Сергеев: Три простые вещи: общественно полезный труд на полях и фермах, интенсивный спорт и хозработы на территории.
      Директор (скептически): Словом, вы сторонник воспитательных методов по Макаренко? В трудовых колониях?
      Сергеев: Сторонник. В этих колониях нашли свой дом тысячи обездоленных детей, проституток и преступников. Они там жили, учились, трудились - и сколько вышло из них людей, которыми мы гордимся до сей поры! Извините: труд создал человека, безделье его губит. Когда пацанам нечего делать - они делают преступления.
      Помню, еще в ту, давнюю пору довелось по долгу службы беседовать с педагогом из лагеря для трудных подростков, так они тогда назывались. Меня, как куратора, интересовало главное: чем в этих лагерях удерживают ребят, этих оторв, от правонарушений. Педагог рассмеялся и ответил: интенсивным трудом и спортом. Они у нас за весь день присаживаются только в столовой. И к вечеру годятся лишь на то, чтобы упасть в койки, до утра. Какие уж там правонарушения - некогда, да и сил на них не остается...
      Далее. Необходимо устранить влияние на формирование у подростков бандитской психологии со стороны телевидения, СМИ, литературы. Они в этом возрасте одинаково восприимчивы и к добру, и к злу. Что мы в них вложим, то и получим.
      Пропаганда насилия на экранах и страницах дает, по определению специалистов-криминологов, до семидесяти процентов преступных проявлений в подростковой среде...
      Завуч (снисходительно перебивает): Ну это явный ментовский перебор. Не такие уж они дурачки.
      Сергеев: Скажите, пожалуйста, десять лет назад сколько ваших выпускников поступили в вузы?
      Завуч: Точно не помню, процентов пятьдесят, кажется.
      Сергеев: Скажите, пожалуйста, а в этом году сколько ваших выпускников попали в заключение?
      Завуч (молчит).
      Сергеев (копируя): Точно не помню, процентов пятьдесят, кажется, да? А сколько вы выпустили проституток?
      Завуч (нервно): Это некорректное сравнение.
      Сергеев: Сейчас скорректируем. Дайте нам видеозапись.
      На экране появляется эпизод из западного боевика. Сцена в банке. Врываются грабители в масках.
      - Всем лежать! Это ограбление. На пол! - Выстрел в потолок, лихорадочный сбор денег в саквояжи.
      Женщина-оператор пытается включить сигнализацию.
      - Руки на стол, сука! - удар рукояткой пистолета в висок. Женщина падает со стула.
      В зале появляется полицейский-охранник, открывает стрельбу. В ответ - бешеные, беспорядочные выстрелы. Полицейский падает. Бандиты скрываются.
      Сергеев: Дайте, пожалуйста, вторую запись.
      На экране идет вторая запись. Та же сцена. Но в другом банке, попроще. А все остальное - один к одному: те же маски на грабителях, те же ключевые фразы, тот же удар кассирше в голову, та же бешеная стрельба с двух рук в охранника.
      Неустановленное лицо: Ну и что? Фильмы как фильмы. Гангстерские.
      Сергеев: Первый фильм - боевик, вы правы. Второй - оперативная съемка, следственный эксперимент. (К завучу.) Вы никого не опознали среди грабителей? Жаль. Это ваши старшие ученики. Видите, как вы плохо их учите? Во-первых, вы не внушаете им, что грабить банки и бить женщину пистолетом по голове - это нехорошо. А во-вторых, они даже здесь без подсказки не могут. Но вот нашлись умные люди, научили, подсказали. Поэтому я и запретил трансляцию по нашему телевидению этих учебных пособий. Есть еще вопросы по данной теме?
      Особая проблема - наркотики. Меры борьбы с ними идут в Программе отдельной статьей. Поскольку наркомания есть порок социальный, определяемый состоянием общества...
      Председательствующий (стучит карандашом по стакану): Алексей Дмитриевич, я попросил бы вас...
      Сергеев: Извините, я настаиваю - это необходимый минимум информации. Даю справку: за последние десять лет смертность среди детей от употребления наркотиков возросла в 42 раза. Мы спокойно говорим об этом, наверное, потому, что это не наши с вами дети, не так ли? Но скоро дойдет очередь и до наших детей. За четыре последних года потребление наркотиков среди несовершеннолетних увеличилось в 14 раз. Каждый третий подросток, совершивший преступление, находился в этот момент под воздействием наркотика...
      Директор училища и завуч школы (одновременно): Ну нас это не касается, нас бог миловал.
      Сергеев: Не миловал. По моим данным, половина ваших учащихся уже пробовала наркотики, треть - употребляет их постоянно.
      Неустановленное лицо: Что же делать?
      Сергеев: Ну в общем масштабе мне пока трудно решить эту проблему. Пока объявляю: каждого, кто посмеет вести пропаганду наркотиков в нашем городе, заключу в отдельную камеру и насильно посажу на иглу. Что касается торговцев наркотой - публичная смертная казнь через повешение на Главной площади. С соответствующей табличкой на груди. Прессе: дать эту информацию во всех печатных изданиях, оповестить население по радио.
      Член Правительства: Это профилактика. А что делать с самими наркоманами?
      Сергеев: Органы милиции уже провели среди молодежи акцию по выявлению лиц, склонных к употреблению наркотических средств. Совместно с медиками сгруппировали их, так сказать, по стажу, по степени приобретенной зависимости. Первая группа - безнадежные - направляется в спецбольницы. Вторая, контингент которой уже имеет стойкую, но обратимую зависимость, проходит реабилитацию в специальных центрах, персонал которых - в основном психологи, невропатологи, педагоги. Начинающих наркоманов - под контроль медиков, родителей, педагогов.
      Но контроль - строжайший, действенный. С личной ответственностью заинтересованных лиц. Не так, как в анекдоте: одна бабушка хвастается - мой внучок не иначе врачом будет, все с пробирками и шприцами возится, уколы себе делает. Другая: а мой будет агрономом, на дачке все мак сеет и сам его собирает. Третья: а мой - попроще, водителем хочет стать. Тряпку бензином смочит, на голову положит: "Все, отвали, бабка, я поехал"...
      Вообще проблема наркомании гораздо шире по своей сути. Я отношу к ней и наше телевидение, и это мутное бесцветье на эстраде, и грязную порнуху. С их помощью весь широкий мир сужается для подростка до уровня: секс, выпивка, преступление.
      Председательствующий: У вас все?
      Сергеев: Заканчиваю. Молодежь - животное стайное. Или стадное. Мне последнее милее. Пусть они лучше сбиваются в стада, чем собираются в стаи. По мне, лучше жвачные на полях, чем хищники в подворотнях.
      Поэтому репертуар Дома культуры должен быть до предела насыщен интересными мероприятиями, с учетом пристрастий контингента и желаемого результата. Вплоть до организации секций и кружков по интересам.
      Кстати, в ближайшее время у меня запланирована встреча молодежи с вором-рецидивистом. Он расскажет о жизни в Зоне не так, как об этом пишут в нынешних романах. Суть: бойся тюрьмы, отрок. Не ходите, дети, в Зону.
      И последнее. Об этом должен знать каждый в городе - от мала до велика. Никаких снисхождений малолетним преступникам больше не будет. Никаких приговоров с отсрочкой наказания, никаких условных сроков. Достаточно взрослый, чтобы совершить, - достаточно взрослый, чтобы ответить. Сделал - получай. Незамедлительно и адекватно.
      Неустановленное лицо: Вы, Алексей Дмитриевич, имеете хорошие идеи. Но доводите их до абсурда, извините. Вчера был свидетелем дикой сцены. Она у меня вызвала жалость и сострадание. Какой-то мальчуган, доев мороженое, бросил обертку на асфальт, что совершенно естественно для его возраста. И что вы думаете?- всплеснул руками. - Тут же спохватился, знаете, так испуганно, затравленно огляделся, подобрал грязную фольгу и донес ее до урны. Разве так можно? Вам не жаль этого мальчугана?
      Сергеев: Нам наших мальчуганов не жалеть надо, а бояться. Через год-два, если ручками всплескивать, он эту фольгу с остатками растаявшего мороженого не на асфальт бросит, а вам на лысину налепит. И попробуйте не улыбнуться ему в ответ. А так, что ж? Привыкнет, иммунитет к хамству появится.
      Начальник Отдела образования: Алексей Дмитриевич, мы с интересом и в общем-то с одобрением (в целом) заслушали проект Программы. Смело, решительно и, может быть, действенно. Но - маленькая запятая. На ее реализацию потребуются деньги. Где они?
      Сергеев: Деньги будут.
      Начальник: Когда, смею спросить?
      Сергеев: Наверное, завтра. Если не забуду.
      Завуч (ехидно): Вы уж постарайтесь вспомнить.
      Сергеев: Но это будет кредит, для разгона.
      Завуч: А дальше?
      Сергеев: Дальше будете зарабатывать сами. Вы вот, например, на эти деньги оборудуете у себя мастерскую по пошиву школьной формы. Что пошьете, то и носить будете. Кстати, педсостава это тоже касается".
      Были еще вопросы. Были сомнения. А как же без этого? И еще будут. Но главное - инерцию набрать. А уж там, на марше, решения сами придут.
      (В скобках. На этом же совещании Сергееву удалось протолкнуть и проект Указа по принудительной кастрации и стерилизации алкоголиков, наркоманов и психически неполноценных.)
      Визит из Центра
      Молодец правозащитник Наобум Лазаревич, - сумел-таки удрать из города. Как уж он миновал наши посты - про то почти один Сергеев знает, но как преодолел заслоны бандитские- вопрос! Впрочем, не из самых сложных. Скорее всего, пояснил Наобум: дескать, пахану бегу жаловаться. Поняли его, конечно,- одна ведь банда. И пахан, стало быть, один.
      Значит, вскорости принимай, Сергеев, важных гостей. Статья Путанина, ябеда правозащитника, опять же слухи самые соблазнительные - не оставят ТАМ такое без внимания.
      Однако это проблема завтрашнего дня. До него еще дожить надо. А сегодня у меня другая проблема - насущная. Холодная...
      Я встретился (на конспиративной скамейке в центре города) с Юрашкой - юным Сусаниным.
      - Ну и куда ты их завел, что они до сих пор выбраться не могут?
      - В "чайник" посадил, дядя Леша. Оттуда теперь хода нет. Водой его залило.
      - А сам как выбрался?
      Юрашка усмехнулся.
      Ну да нынешние пацаны, как и мы в свое время, свои ходы знают.
      Здесь необходимы некоторые пояснения.
      В самой неведомой и недоступной глубине Пещер находится большой гранитный зал, прозванный еще нами за свою форму "чайником". Полусферический купол, ровное, немного покатое, покрытое песком дно, а вход - не через крышку, ее здесь нет, а через узкий лаз в виде изогнутого "носика".
      Мы ныряли в этот "носик", скользили на животе и приземлялись в "чайнике" - кто на какую точку сумеет. Выбраться тем же путем было невозможно - до "носика" достаточно высоко, а главное - он гладок и скользок, как ледяная горка. И так же крут.
      Выход находился в другом месте. Через небольшую, почти незаметную, трещину на стыке купола и дна "чайника" - будто здесь он прохудился от ржавчины - можно было узким лазом попасть в коридор, который кончался колодцем со ступенями. На дне колодца был тайный выход на каменистый берег реки Вольная.
      Конечно, местные власти постоянно пытались закрыть нам доступ в Пещеры из соображений нашей же безопасности. Входы в них заваривали решетками, цементировали, обрушивали динамитом. Но мы находили новые. Не так давно, после серии заградительных взрывов, внутри Пещер что-то сдвинулось и вода (то ли подземная, то ли речная) вошла в "чайник" и почти полностью залила его дно. Только с одного края сухой косячок, а кругом черная спокойная вода.
      Юрашка провел Гошину группу в "чайник" и, пока бандиты чиркали зажигалками - фонарик был только у Юрашки,- нырнул, знакомым путем миновал щель, выбрался на берег реки и был таков. В общем, за старшего брата достойно рассчитался.
      Бандиты остались в недрах Пещер - в холоде, без света, пищи и без надежды.
      Группа была значительной, и если они еще не съели друг друга, пользуясь темнотой, можно считать, что около двух взводов из Ваниной гвардии мы надежно изолировали. Вывели из строя, стало быть.
      Юрашка страшно расстроился, что я не возьму его проводником, но тем не менее дал мне необходимые консультации. А когда я поручил ему важное задание, даже взбодрился, ощутил свою значимость.
      - Даю тебе два дня. За это время сделаешь мне самый подробный план Пещер - какой только сможешь. Покажешь на нем все входы и выходы, открытые и закрытые, все ходы и переходы во всех уровнях и этажах, все колодцы и сифоны. Сможешь, по памяти? Ты как, кстати, учишься?
      - Плохо.
      - Вот видишь, сейчас тебе, как моему главному разведчику, нужны хорошие знания. Ведь если плохо сделаешь план или ошибешься, мы можем проиграть бой, погибнет много хороших людей.
      - Да ладно, дядь Леш. Учусь плохо, но ведь не дурак же.
      Довод, ничего не скажешь. Из неотразимых к тому же.
      - И через два дня мы с тобой по этому плану пройдемся по всем Пещерам.
      - Это с ночевой придется.
      - Значит, с ночевой.
      - Батареек у меня нет.
      - Батарейки и все другое снаряжение - моя заботка. Твоя- чтоб мы не заблудились.
      - Не заблудимся.
      Вернувшись с конспиративной встречи в Замок, я забрал у Ляльки длинный круглый фонарик, с которым она лазила по чердаку в поисках Бакса, осмотрел его. Потом попросил Ляльку купить мне презерватив.
      Она изумилась, заподозрила, возмутилась.
      - А сами-то что, стесняетесь?
      - Неудобно как-то, - признался я, - весь город станет догадки строить.
      - А невинную девушку, стало быть, можно об этом просить. Это не стыдно?
      - Какую такую невинную? - удивился я демонстративно.
      Лялька хмыкнула.
      - Ладно, пойду у Юльки узнаю. Может, у нее от прежнего образа жизни остались.
      Ушла, вернулась.
      - Спрашивает - какого вам цвета надо?
      - А какой нынче в моде? - разозлился я.
      - Пойду спрошу, - презрительно дернула плечом - мол, ну и начальник мне достался.
      - Не спрашивай. Белый мне нужен, самый прозрачный.
      Фыркнула.
      Пока она добывала презерватив немодного цвета, я упаковал пистолет в пластиковый пакет и перетянул его горловину аптечной резинкой.
      Фонарик замечательно разместился в презервативе.
      - В поход собрался? - ревниво спросила Лялька.
      Она, правда, другое слово подобрала, более точное. Но я его здесь не рискую приводить.
      - Да вот, - уклончиво пояснил я, - друзей надо навестить. Скажи Майору - пусть зайдет.
      Лезть в Пещеры мне не особо хотелось. Тем более что там голодные Гошины боевики заблудились. Но раз уже пообещал деньги на молодежную программу добыть - придется. Заодно и голодающих проведаю. И, стало быть, еще одну подлянку Ване Заике кину. Не последнюю, однако...
      Оставив машину на обочине, я продрался кустарником к берегу реки, отыскал нужную мне дырку в подошве горы. Благополучно (не считая того, что почти в темноте и в промозглом каменном холоде) проделал всю подземно-сухопутную часть пути, дошел до конца коридора, резко нырнувшего вниз, в черную ледяную воду. Луч от фонарика лежал на ней, как на замерзшей луже поздней осенью. Я еще не разделся, а уже задрожал. Оно и понятно - в Пещерах отопления все еще не было.
      Сложив одежду у стены, я остался в одном поясе, к которому прицепил пакет с пистолетом. Предосторожность такая - ведь в двух-трех метрах от меня маялись голодные и злые бандиты. И кто знает, может, они сумели добыть огонь трением или другим каким способом (например, выбиванием друг у друга искр из глаз) и сидят сейчас у костра, сложенного из автоматных прикладов, поджаривают кого-нибудь из своих неудачников.
      Ступив босой ногой в лужу, я понял, что и горячую воду в Пещеры тоже еще не провели. Впрочем, обожгла она так, что я чуть не взвизгнул и не сказал: "Вот еще!"
      Зайдя по грудь, я погрузился с головой и в мутном свете презерватива увидел перед собой верхний край щели. Ухватился за него рукой, погасил фонарик и поднырнул в "чайник". Беззвучно всплыл, встал на ноги, подождал, пока восстановится ровное дыхание. Прислушался. Потому что смотреть было нечего - чернильная тьма и в ней редкие стоны и вздохи.
      - Проголодались? - громко и дружелюбно спросил я.
      Мой голос, отразившись от купола, с силой обрушился на меня самого.
      - Кто это? - вздрогнул чей-то вскрик.
      - Зеленый бредит, - слабо отозвалось ему.
      - Нет, - поправил я. - Серый! В здравом уме и твердой памяти. Помолчал. - Стрелять не советую, оглохнете. Да и не попадете все равно. И рикошет вас не порадует.
      Стало слышно, как зачиркали пустые зажигалки, высекая во тьме крохотные искры.
      Мне бы ваши заботки - я из последних сил держал свои зубы в повиновении, старался, чтобы они не снизили эффект моих мистических речей заурядным лязганьем.
      - Что надо? - Гоша наверняка.
      - Я за вами пришел. Или здесь решили остаться? - Фраза непроизвольно завершилась мощным лязгом моих челюстей. Но получилось здорово - этот звук, усиленный куполом, исключал дальнейшие пояснения.
      - На каких условиях? - опять Гоша. Теперь он торговаться решил.
      - Не скрою: там вас ждет суд моего образца. Правда, чистосердечного раскаяния, подкрепленного искренней помощью в борьбе с бандитами, я еще не отменил.
      - Значит, там - расстрел, - подытожил кто-то, тоже невидимый, - а здесь...
      - Я там выбираю, - сказал кто-то другой слабым, но решительным голосом. Наверное, тот самый Зеленый. С которым меня чуть не спутали.
      Вообще сцена была дикой. Потусторонней. Представляю, какое впечатление производило мое чревовещание на отчаявшихся людей. Ну-ну, не увлекайся, Серый, при чем здесь - людей?
      - Сдаемся, - сказал Гоша. - Без боя.
      - Сколько вас здесь? - проверил я.
      - Сорок без малого.
      - А Малого уже съели, что ли?
      - Тридцать восемь.
      - Все тридцать восемь автоматов и один пистолет кидаем по очереди в воду. Я считаю. Не торопитесь, быстро считать не умею, сбиваюсь. Начали!
      Один, два... тридцать восемь, тридцать девять, сорок! Перестарались. А хрен их знает, может, они камни в воду бросали.
      Но с другой стороны - что они выиграют, если меня застрелят?
      - Сейчас я на секунду включу фонарик, засекайте свет и идите в этом направлении. Упретесь в стену. Окунайтесь с головой, как в бывшем бассейне "Москва" (кто знает), и пролезайте в дыру. Идите гуськом по коридору. Через пятьдесят шагов - осторожно, крутой спуск, а там уже свет. Идите, вас ждут. - И добавил предусмотрительно: - Кто подберет в воде оружие, сразу получит в лоб.
      Захлюпала вода, послышалось рядом дыхание. Я наудачу выхватил из темноты Гошину руку, туго завернул, даже немного хрустнуло.
      - А ты куда?
      - На волю, командир, - объяснил прерывисто дыша. - Сам ведь сказал.
      - Ты здесь останешься. Тебе, Гоша, век воли не видать.
      Мимо шли в темноте, торопясь к свету, его бойцы, не обращая внимания на нашу свару. Равнодушные к судьбе командира.
      - За что?
      - За "козла", помнишь? Я тебе обещал: ответишь. Ты меня, борца за справедливость, посмел обозвать мерзкой блатной кликухой! Оставайся здесь, не прощу.
      "Козла" бы я пережил. Я ему девочку в лапах Махмуда не прощу.
      - Подними ножку, - скомандовал я, ткнув ствол в его лоб, попал даже в темноте, - опусти ручку.
      - Нет, командир! - взвыл Гоша, когда я застегнул наручники на его лодыжке и кисти. - Ты ж сам говоришь - за справедливость. Все так говорят.
      - Преувеличивают, - сказал я и скрылся под водой.
      Нет, конечно, не в "козле" дело. И не только в девочке. Просто - место его здесь.
      Я вынырнул, растерся майкой, оделся.
      Вдали еще слышались дробные, сбивающиеся шаги и радостные восклицания, постепенно затихающие.
      Теперь главное дело - деньги. Когда-то в этих Пещерах обосновалась банда некоего Сабира, устроила здесь склад оружия и склад денег. Банду я развалил, оружие забрал, а деньги взял не все, только на текущие расходы...
      Я освободил фонарик от изделия № 2, перекурил и отправился за добычей.
      Через сколько-то шагов свернул в боковой проход и - долго ли, коротко ли, то вверх, то вниз, то ползком, то на четвереньках, то ругаясь, то пугаясь - добрался до дубовых дверей, посеченных осколками гранаты моих прежних боев.
      За дверьми осмотрелся: все, как с год назад. Та же мебель, те же паласы на полу. Те же зеленые армейские ящики с натяжными замками, с деньгами внутри.
      Я снял скатерть со стола, сложил на нее много-много пачек всякой-разной валюты, завязал узлом и забросил за спину.
      Тяжело. Но приятно. Особенно приятно, что бандитские деньги, отобранные у людей, вернутся людям. И в конечном итоге, отчасти, пойдут на борьбу с теми же бандитами. Это даже как-то грело спину - не только гнуло.
      И, наверное, потому обратный путь - с деньгами, с целым мешком - я проделал довольно легко, хотя приходилось их порой и волочить за собой, и пропихивать в дыры, и перебрасывать через провалы.
      У выхода из горы меня ждал Пилипюк, забрал узел, взвалил на плечо.
      - О, то ж гарно! Мабуть, миллион.
      - Мабуть, поболе, - обиделся я.
      Мы вышли на шоссе. Рядом с моей машиной стоял автобус.
      - Все там? - спросил я Пилипюка.
      - Уси.
      - Все нормально прошло?
      - Воны теперь як котята ласковы. Сейчас кушают. - Он усмехнулся и забросил мешок с деньгами в машину.
      - Товарищ полковник, "Беспощадный" на связи.
      - Слушаю.
      - Вертолет идет на город. Сбивать? Стоп! Белый флаг выкинули. Парламентеры.
      - Ну пусть садятся. Им же хуже.
      Вертолет сделал круг, завис над площадью, заполняя ее гулом и вихрем, от которых шарахнулись в стороны кроны старых лип, затрепетав листвой. Закипела в фонтане вода, побежала по ней бурная рябь. Молодые мамаши и старые бабушки подхватили своих чад и вместе с ними рассыпались по дворам, как спугнутые ястребом квочки.
      Вертолет осторожно, недоверчиво присел на три точки. Пилот сбавил обороты, но двигатель не гасил. Лопасти винта перепахивали горячий воздух, напористо вращались, готовые в любую секунду вздернуть машину в воздух.
      Штурман (или кто там?) откинул дверцу, выкинул трап. По нему ссыпались на брусчатку добры молодцы в брониках и касках, охватили вертолет полукругом, демонстративно держа автоматы наперевес. Второй полукруг, числом и радиусом поболе, образовали наши ребята. И оружие тоже не прятали.
      И вот неловко спустились на нашу грешную землю четыре ВИПа (или четыре ВИПы, не знаю, как правильно, надо при случае Ляльку спросить), а за ними скатилась лохматой лысею щей собачонкой персона помельче - Наобум Лазаревич. Вся группа (один из них в генеральском наряде) нерешительно, в окружении охраны двинулась к зданию городской администрации. Наобум суетился меж них, забегая вперед, все что-то ябедничал.
      - Чего забыли, хлопцы? - радушно приветствовал прибывших Пилипюк, шагнув навстречу.
      Майор отстранил его, козырнул, представился министром обороны города.
      - Видите, видите... - зашептал Наобум. И обратился к Майору: Прекратите ваши издевательства. К вам прибыли полномочные представители из Центра, - напугал.
      - Нам необходимо встретиться с администрацией города,- сказал один из представителей. - С Губернатором, Мэром, с начальником городской милиции.
      - Что касается Губернатора и начальника милиции, бывших, то это сложно. Они скрылись от правосудия и объявлены нами в розыск. А с Мэром пожалуйста. Его вчера судили, но он пока еще в следственном изоляторе. Можем проводить.
      - Вы видите, вы видите? - опять застонал Наобум. - Это переворот, узурпация.
      От встречи с Мэром ВИПы почему-то дружно отказались, и их проводили ко мне.
      Прибыли: представитель администрации Президента, член Комитета по правам человека, армейский генерал (Генштаб МО) в смешной фуражке и заместитель министра ВД Светлов - мой старый друг, мой верный враг. Последний делал вид, что не только видит меня впервые, но и вообще меня видеть не желает.
      - Чай, кофе? - приветливо предложил я важным гостям.
      - Как-нибудь в другой раз, - предусмотрительно отказался за всех член правового Комитета. Комитетчик, стало быть.
      - Что вас привело ко мне, господа?
      Они помолчали, переглядываясь, решая, как и кому начать.
      Администратор президента молвил наконец:
      - Мы бы хотели узнать, что происходит в городе?
      - Да ничего особенного, - успокоил. - Я взял на себя миссию по освобождению его от преступного элемента. Раздавили шесть бандитских группировок, ликвидировали где-то с десяток крупных местных авторитетов, выдворили за пределы городской черты криминальные диаспоры чеченцев. Сейчас ведем последние зачистки. Начинаем расширяться. Через неделю, как я рассчитываю, очистим весь район. Это в общих чертах.