двенадцать других, включая четыре древних языка.
      1979 - 1986 годы. Лев стал объектом широких преследований и издевательств. Он был избит человеком,
      связанным с милицией (КГБ). Советские власти грудью встали на защиту двух атаковавших его человек. Они
      начали преследовать Льва еще интенсивней за то, что он добился суда над одним из этих людей. Во время
      другого инцидента на него и его брата устроили настоящую охоту, в которой были замешаны две хорошо
      координируемые группы - подготовленные, атлетического телосложения громилы, и (вторая группа) юные
      хулиганы. Эти "охотники" координировали свои действия и с милицией. если бы не особое мышление братьев,
      не их способность к принятию нетривиальных, неожиданных решений, Лев и его брат могли быть уже тогда
      убиты. На следующее утро братья Гунины подверглись допросу офицеров милиции (КГБ). Брат Льва, Виталий,
      стал жертвой секретных медицинских манипуляций.
      Лев Гунин жил в двух городах: Бобруйске, его родном городе, - и Минске, столице республики Беларусь (между
      ними - 100 км). В Бобруйске он имел кооперативную квартиру, а в Минске снимал квартиру в течение многих
      лет. Он работал в музыкальной школе в Бобруйске, играл в ресторанах "Интурист" в Бобруйске, Минске, и в
      Мышковичах, работал руководителем художественной самодеятельности в одной из школ Минска. Поэтому он
      должен был жить материально неплохой, обеспеченной, жизнью. Однако, в результате преследований он
      вынужден был неоднократно бежать из двух вышеупомянутых городов, так как оказывался либо в безвыходном
      положении, либо, несмотря на неплохие заработки, без средств к существованию. Так он, бывало, месяцами
      жил в Петербурге (Ленинграде), Москве, Одессе, Вильнюсе, Риге, Тбилиси, в Польше и во Франции.
      Лев имел многочисленные связи с представителями диссидентских кругов и культурной элиты в Москве,
      Санкт-Петербурге, Вильнюсе, Варшаве, и Беларуси. Он также был связан с западными журналистами в Москве
      и со специальными представителями правительств стран Запада.
      1980-е годы. Из-за преследований Лев решился на участие в диссидентском движении. Вот основные
      направления его диссидентской деятельности:
      #Участие в движении за права человека и связь с наиболее видными его представителями #Членство в
      неофициальных ("нелегальных") литературных кружках #Преподавание языков идиш и иврит, запрещаемое
      советскими властями, а также общее участие в еврейском национальном движении #Защита старого центра
      Бобруйска от нивелирования и сноса #Сотрудничество с запрещенными или не приветствовавшимися в
      бывшем Союзе организациями: НТС (Народно-Трудовой Союз) и Народный Фронт Беларуси #Создание
      идеологически независимых и стилистически необычных прозы, поэзии, серьезной и электронной музыки,
      работ по истории, политологии, истории музыки и музыковедению, литературно-критических и прочих работ
      #И так далее...
      1985-1989. Возник конфликт между возглавляемой Львом Гуниным группой и институтом израильских
      эмиссаров в СССР, создавших на территории бывшего Союза своеобразную еврейскую политическую мафию.
      С их целями - разрушение еврейской культурной жизни в СССР, конфискация помощи от еврейских общин
      Запада, а также усиленная пропаганда переселения всех советских евреев в Израиль - Лев Гунин стал активно
      бороться. Возник также конфликт между Львом - и тремя тогда еще никому не известными личностями, в то
      время мелкими бюрократами: Алимбачковым, Кебичем и Лукашенко. Все они выдвинулись на высокие
      политические должности только после того, как Лев уже покинул СССР. Первый стал мэром Бобруйска,
      родного города Льва Гунина, и, как считает Лев, главой всебелорусской неосталинской организации, второй
      Председателем Совета Министров Беларуси, третий - диктатором Беларуси.
      Попытки Льва получить иммиграционную визу в Германию или США, чтобы спасти жизнь брата, тоже не
      увенчались успехом. Не вышло получить и израильскую визу. Израильтяне открыто заявили, что не желают
      принять Льва и его брата Виталия.
      1991. После трагической смерти брата Виталия Лев больше не собирался никуда уезжать. Он принялся
      отменять все, что делалось раньше для выезда из СССР. Но вскоре его посетили два человека, одного из
      которых он знал как активиста произраильского крыла бобруйского еврейского движения, второго - как
      сотрудника КГБ. Они приказали ему с семьей покинуть СССР. Они сообщили, что все ранее конфискованные
      (советскими властями или израильским консульством) визы вскоре начнут приходить. И это оказалось
      правдой.
      Необходимость покинуть СССР не означала, что мы смирились с приказом ехать именно в Израиль. Мы
      планировали добраться до Варшавы, а там перебраться в Германию. На Центральном вокзале в Варшаве нас
      должны были встречать друзья и родственники Льва. Они действительно пришли. Но к вагону подошли и
      представители Израиля (Сохнут или Моссад - мы так и не знаем), которые, несмотря на наши протесты и
      приход двух польских полицейских, нас захватили силой и насильно отправили в Израиль. Уже в аэропорту
      Бен-Гурион представитель Моссада обвинил Льва в том, что, устроив скандал на Центральном вокзале в
      Варшаве, он поставил под удар всю операцию по доставке советских евреев в Израиль. Нас также обвинили в
      том, что из-за нас отправка самолета была задержана на два часа.
      В Израиле мы подверглись следующим преследованиям:
      #Израильское гражданство было навязано нам силой #Алла, жена Льва, подверглась массированным
      оскорблениям, нападкам, дискриминации, и даже побоям #Елизавета, его мать, подверглась оскорблениям,
      нападкам, была атакована и получила травму #Дети стали жертвами систематических насмешек и
      издевательств #Лев оказался лишенным всех прав. Израильские власти отказали ему: а) в действительном
      эквиваленте диплома б) в профессиональных курсах и праве поступления на любые другие курсы или в
      университет в) в полном и действующем разрешении на работу г) в регистрации на Государственной бирже
      труда д) в освобождении от налогов, как всех прочил новых иммигрантов ж) в пособии, когда он был без
      работы з) в сокращении муниципальных налогов, положенном новым иммигрантам и) в нормальном
      медицинском обслуживании к) в юридической и полицейской защите л) в разрешении на выезд м) и так далее
      Он систематически подвергался также другим видам дискриминации, избиениям, издевательствам, насмешкам
      и оскорблениям. Израильское государственное радио "Рэка" назвало его "врагом"; одна из ведущих израильских
      газет написала, что надо не оставить от его произведений камня на камне. Лев постоянно получал повестки
      являться на армейский призывной пункт в Тель-Га-Шомер, что нарушало его нормальную жизнь и подрывало
      наше финансовое положение.
      В период жизни в Израиле Лев опубликовал ряд статей и книг в России, Израиле, Германии, Литве, Франции
      и Польше.
      1994-1996. Благодаря косвенному вмешательству "Эмнести Интернэшьнэл" нам удалось вырваться из
      государства Израиль и прибыть в Канаду, где мы попросили статус беженцев. Мы подкрепили нашу просьбу
      следующими типами документальных свидетельств:
      #Юридическими документами
      #Документами, выписанными израильскими властями и разными
      учреждениями государства Израиль
      #Аффидавитами
      #Письмами
      #Почтовыми квитанциями
      #Медицинскими
      документами
      #Газетными статьями
      #Исследованиями, проведенными разными международными комиссиями,
      правозащитными движениями, и так далее
      #Документальными подтверждениями того, что в Израиле мы
      обращались во все возможные места с просьбами о защите
      #Документами нашего израильского адвоката
      Практически каждая фраза нашей просьбы о статусе была подтверждена документально. Только список
      документов занял шесть машинописных страниц, и на четырех страницах уместился список мест, куда мы
      обращались за помощью.
      1994-1997. В своих переводах секретарь-переводчица нашего адвоката исказила практически все документы
      нашего дела, от нашего заявления о просьбе статуса беженцев до свидетельства о рождении Аллы и газетных
      статей. Помощник нашего адвоката, адвокат Доре, направил протесты комиссии по статусу беженцев по этому
      поводу. Он утверждал, что комиссия использовала фальшивые переводы как средство отклонить нашу просьбу
      о статусе. Комиссары использовали нелегальные, агрессивные, нечестные методы против Льва. Они
      допрашивали только его, не задав ни одного вопроса больше никому из нас. Они явно продемонстрировали,
      что, по их мнению, он должен быть наказан за его взгляды. Два члена комиссии - иммиграционные судьи
      -передали всю инициативу третьему члену комиссии - иммиграционному офицеру, которая по
      национальности еврейка и, по некоторым сведениям, израильская гражданка. Судьи практически
      самоустранились от хода слушаний. Иммиграционный офицер продемонстрировала беспредельную ненависть
      к нам, как если бы мы были ее личными врагами. Они поддерживала письменные контакты с израильским
      консульством на протяжении многих месяцев, пока проходили слушания по нашему заявлению на статус
      беженцев. На слушаниях была создана атмосфера запугивания, вражды и психологического террора.
      Отклоняя нашу просьбу о статусе члены комиссии не просто допустили ошибки и несправедливость. Их
      негативный ответ - это открытый манифест отрицания всех прав человека. В форме декларации они высказали
      свое отрицание прав людей на основные политические и личные свободы. Они отрицают право на
      независимое мнение, право придерживаться либо не придерживаться религиозного мировоззрения, право
      получить защиту государства. Они утверждают, что, если правительство оплатило транспортировку
      иммигрантов, эти иммигранты становятся собственностью правительства (как недвижимость). Они также
      заявили, что действия полиции, которая отказывает в защите, правомерны, раз мы имели альтернативные
      мнения, и это могло каким-то образом стать известно полиции. Они также заявили, что, не желая отказаться от
      своих убеждений, мы тем самым оскорбили израильтян, а, значит, заслужили преследования (они называют их
      "трудностями"). И так далее...
      * ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
      В своей речи в Федеральном Суде госпожа Мэрфи, представитель Министра Иммиграции, поддержала
      негативное отношение комиссаров к правам человека. Она обратила вопрос о правомерности нашей просьбы о
      статусе беженцев в вопрос о "недопустимых" (для кого?) взглядах Льва. Так же, как и комиссары, она не
      подумала даже одним словом упомянуть кого-либо еще из членов нашей семьи, как будто не мы все, а только
      Лев Гунин подал просьбу о статусе беженца!
      Федеральный судья просто скопировал заявление госпожи Мэрфи. Он даже не стал рассматривать наше дело.
      Он заявил в своем негативном решении, что, так как комиссары использовали формулировку "нет минимума
      доверия", такие дела автоматически получают отказ в Федеральном Суде. На самом деле он проявил свою
      пристрастность в едких и несправедливых фразах в адрес нашего третьего адвоката, а также в искажении
      реальных фактов и вещей. Кроме того, фамилия "Дюбе" уже встречалась нам ранее. Свои факсы
      иммиграционный офицер, г-жа Малка, отправляла в консульство Израиля сама, от своего имени, но поступали
      они, почему-то, для нее на имя Дюбе. Кто такой был этот Дюбе мы так и не смогли выяснить. В Immigration and
      Refugee Board его не знают и ничего о нем не слышали. Мы считаем, что это мог быть родственник г-на Дюбу,
      судьи Федерального Суда или даже сам г-н Дюбе.
      Так же, как нацисты сжигали в своих крематориях всех подряд, кто подпадал под подлежащую уничтожению
      категорию, так же и канадская иммиграционная машина отвергает всех русскоязычных беженцев из Израиля,
      не делая различий между пусть даже подвергавшимися преследованиям, но имеющими возможность вернуться
      в Израиль людьми - и нами, для которых депортация в Израиль означает смерть. О каких правах человека
      может идти речь, если члены комиссии по беженцам начисто отвергают эти права. Страшно, в каком мире мы
      живем.
      От Льва ГУНИНА
      Lev GUNIN
      (address)
      Монреаль, КВЕБЕК [Телефон] [Leog@total.net]
      Уважаемый Господин, Леди!
      Мы нуждаемся в срочной помощи в связи с нарушением наших прав. Пожалуйста, сообщите нам - 1) что возможно
      предпринять, 2), куда обратиться, 3), какие методы мы могли бы использовать для борьбы против произвола. Пожалуйста,
      помогите! Наиболее опасным и тревожным является манипулирование Иммиграцией медицинскими данными и медицинским
      персоналом. Ниже Вы найдете краткое описание нашей невероятно длинной истории.
      Я - активист прав чяеловека, журналист и историк с многочисленными публикациями. Мои убеждения и гуманитарная
      активность сделали меня мишенью преследований в экс-СССР и - затем - в другой стране (после депортации), куда я был
      доставлен вместе с моей семьей против нашего желания. Я глубоко убежден, что члены моей семьи, и я сам - мы прибыли в
      Канаду, потому что имели веские основания опасаться за свою жизнь. Наша просьба о статусе беженцев была отклонена при
      исключительных обстоятельствах и в условиях тотально пристрастного отношения к нам. Решение в отношении нас было
      несправедливым, жестоким и беззаконным. При слушании и администрировании нашего беженского файла представители
      иммиграционных властей использовали незаконные методы, злоупотребление властью и демонстративное пренебрежение
      правами человека. На фоне бесспорных преследований, очевидных фактов, представленных нами, наших бесчисленных
      документарных доказательств-свидетельств наша просьба о статусе беженцев была отклонена с помощью множества
      нарушений и нелегальных действий. Мы обратились с апелляцией в Федеральный суд, но в Федеральном суде защитник IRB
      (Иммиграции) подчеркнула вопросы безопасности и другие не конвенциональных вопросы - и Федеральный суд закрыл наше
      дело. Во время наших беженских слушаний член судья г. Boiron сказал, что мы можем столкнуться с такими же
      преследованиями в Канаде. Это была самая откровенная угроза!
      Теперь мы уже более 6-ти лет в неизвестности, в подвешенной ситуации административного беспредела и крайне ранимого
      состояния.
      Это подрывает наше психическое и физическое здоровье, социальный и профессиональный статус и возможность еще
      когда-нибудь возвратиться к нормальной жизни. Однако, несмотря на противников прав человека в IRB и других
      департаментах, про - израильское лобби (с его людьми в Иммиграции), цель которого состоит в недопущении претендентов
      на статус беженцев из Израиля в Канаду, мы получили положительное решение. Мы высоко оцениваем то, что, несмотря на
      все, в ответ на наше гуманитарное обращение 1 (один) год назад нам предоставляли гарантию статуса иммигрантов.
      В том же время некоторые противники этого решения не прекратили своего давления. Они не хотели нам позволить
      получить статус иммигрантов. В своих попытках раздавить нас во что бы то ни стало они решили преследованием меня, моей
      семьи разрушить нашу жизнь прежде, чем мы получим статус в Канаде. Каждая обычная процедура иммиграции - продление
      разрешения на работу или студенческого разрешения, и т.д. превращалась в издевательства и оскорбление. Мы должны
      бороться за каждую крошечную процедуру, которая должна проводиться автоматически! Тем более после того, как нам
      давали Certificat selectione du QUEBEC: более восьми (8) месяцев назад. Ненужные дорогостоящие медицинские проверки
      (Иммиграция утверждала, что потеряла наши медицинские данные) и другие бесчисленные издевательства сделали нашу
      жизнь невыносимой. Они oбъединили файл моей маткри с моим в иммиграционном компьютере, когда в действительности
      они не имеют ничего общего. ( Она - спонсируемая супруга канадского гражданина начиная с ноября 1998, - а мы была приняты
      по гуманитарному обращению). Госпожа Представитель иммиграционных властей Helene ROY незаконно вмешалась в
      медицинские вопросы, не имея на то права, и по ее запросу врач Госпожа W. BRZEZINSKA (М. D.) сделала ложное сообщение
      до того, как моя мать прошла медицинскую комиссию! Мадам ROY отказалась признать брак моей матери из-за медицинских
      вопросов, но на следующий день внезапно заменила это отрицательное решение другим. Когда я звонил в Иммиграцию
      относительно моего дела, мне сказали трижды, что наш файл заморожен из-за ситуации моей матери. Иммиграцию, якобы,
      беспокоила вероятность развития у нее возможных болезней. Теоретически каждый человек, даже самый здоровый, может
      когда-нибудь получить любую болезнь - и получает: потому что каждый умирает. Предлог, выдвинутый Иммиграцией
      "потенциальная опасность развития терминальной болезни" нелеп и является основанием для дискриминации,
      пристрастности и злоупотреблений. Ряд фактов показал, что одной из их целей было стремление оказать на мою мать такое
      давление, какое повредит ее здоровье настолько возможно.
      Они вошли в контакт с медицинской лабораторией, где моя мать делала рентген, до того, как она туда пошла. Позже имели
      место замешательства относительно того рентгена. В январе 2000 медицинская комиссия Иммиграции приказала моей
      матери сделать дополнительные тесты: strum creatinine (анализ крови) и эхо кардиограмму. "Strum creatinine" (проверка
      почечной функции) был уже сделан прежде и был в норме. Cardio функция была уже также проверена - и не имелось никаких
      нарушений. Не было никаких веских причин для дополнительных обследований. Strum creatinine снова был в норме. Эхо
      кардиограмма не отразила ничто, кроме некоторых анатомических особенностей, известных прежде. Доктор, который делал
      ее, сказал мне, что отклонения имеют анатомическую, не патологическую, природу. Однако вместо выдачи наконец моей
      матери документов Иммиграция представила ей (28 июня, 2000) другое нелепое требование: послать им резюме ее
      "последнего посещения в кардиолога". Но она никогда не посещала кардиолога и у нее не было, что им послать! Она пошла к
      г. Giannakis М. D., который был ее иммиграционным врачом. Он послал ее к доктору Gordon Creenstein, известному авторитету
      в кардиологии, который обследовал ее и сказал то же самое: увеличение имеет анатомический характер, это - не патология.
      Он представил свой рапорт в Имимграцию 27 июля 2000. Любой беспристрастный наблюдатель может увидеть, что и
      почечная и сердечная "главы" медицинской эпопеи теперь закрыты. Однако, и это не удовлетворило Иммиграцию. В
      сентябре 2000 года они прислали другое решение. Это был приказ моей матери сделать новый анализ мочи, и затем
      посетить уролога. Она сделала анализ немедленно - а посещение уролога было намечено на ноябрь. Но даже это не
      удовлетворило Иммиграцию! 19 сентября моя мать получила письмо от другого иммиграционного чиновника, который
      потребовал от нее отчета в том, как она повиновалась последнему требованию Иммиграции, и обвинял ее в отсрочке и
      саботаже процедуры. Это было подписано L. Cawchesne. Тем временем доктор Giannakis позвонил в Иммиграцию и сказал,
      что не имелось никакого основания требовать посетить уролога: потому что мочи не показал абсолютно никаких отклонений.
      У них не было выбора, как только согласиться с ним. Он отменил назначение к урологу, потому что медицинский отдел
      Иммиграции закончил работу с ее файлом и проинформировал иммиграционного офицера, что не имеет больше никаких
      медицинских претензий. Однако, Иммиграция все еще не принимала никакого решения, отказываясь завершить файл моей
      матери и дать ей статус. Теперь к них нет вообще никаких причин, никаких оправданий или объяснений. Они не дали никакого
      ясного ответа одному из иммиграционных советников моей матери и отказались говорить с другим. Не имеется никакого
      решения, никакого постановления. И моя мать снова находится в limbo. А мне отвечают, что мой файл заморожен из-за
      ситуации моей матери...
      Другим оправданим бюрократической пытки, которую Иммиграция нам устроила был вопрос полицейских клирингов для меня
      и моей жены. Так как я пытаюсь удержать это письмо в разумных размерах, предоставлю подробности позже. Нам никогда не
      был дан ясный ответ, были ли полицейские сертификаты для нас получены в Иммиграции и приложены к нашему файлу.
      Должностные лица Иммиграции прекратили подписывать свои официальные письма к нам и давать свои имена. Нет никакой
      надлежащей эмблемы Иммиграции, специальной бумаги, чего-нибудь, что показывало бы, что это - не мошенничество или
      шутка ... Когда Иммиграция нам звонит, высвечивается "частный номер"! Когда я прошу, чтобы анонимные лица
      идентифицировали себя или сказали мне, кто ведет мое дело, я всегда получаю отказ! Если иногда они подписывают
      письмо, они подписываются такими именами как Жанна Д'Арк, Оноре де Бальзак... Они не упоминают свою должность. Нет ни
      фразы "иммиграционный офицер", ни чего - нибудь еще. Только Жанна Д'Арк!
      26 октября письмом Иммиграция приказала моей дочери Марте и мне пройти медицинскую комиссию. Но шесть (6!) месяцев
      назад, когда я в письменной форме потребовал, чтобы мне и членам моей семьи позволили пройти медицинскую комиссию,
      начиная с соответствующего решения с надлежащим письмом и анкетами (Med1A.doc) моя просьба была отклонена. Тогда
      Иммиграция возразила, что только моя жена должна подвергнуться медицинским проверкам, и прислали медицинскую анкету
      (февраль 2000) только для моей жены, исключив моих дочерей и меня. Теперь они снова не прилали нам медицинскую анкету
      уже для моей старшей дочери. Совершенно очевидно, что это лишь еще один инструмент для саботажа нашего файла в
      дальнейшем. Зная, что моя мать имела с ее медицинскими "хождениями по мукам", можно было предположить, что и для нас
      это не будет легко. К тому времени срок действия результата медицинской комиссии моей жены истечет, и ее заставят
      проходит ее снова! Тогда Иммиграция скажет, что теперь моя старшая дочь, Тна, должна пройти медицинскую комиссию.
      Теоретически они могут так срывать завершение нашего файла вечно, отказывая нам в статусе бесконечно, в то же самое
      время делая нашу жизнь невыносимой и невозможной.
      Моя дочь и я - мы прошли медицинскую комиссию 31 октября 2000. Доктор Giannakis сказал нам, что он не нашел ничего, что
      вызывало бы озабоченность и что все должно быть окей. На следующий день после 5 вечера раздался анонимный звонок
      (частный номер), как мне было сказано - из Иммиграции. Этот человек сказал мне, что я могу быть наказан за
      административное преступление - не прохождение требуемой флюорографии и отказ от лечения. Я даже не успел спросить,
      какого. Первого ноября я прошел рентген в Монреальском Институте Грудной Клетки. Мне сказали, что все в норме и нет
      оснований для беспокойства. 2-ого ноября анонимный (частный номер) телефонный звонок из израильского консульства
      сообщил, что прибыли наши полицейские клирингы. Почему тогда Иммиграция сказала нам, что они были получены 17
      октября?!
      6 ноября 2000, прибыло анонимное (никаких подписей, телефонов, имен), письмо из Монреальского Института Грудной
      Клетки. Обращаясь ко мне, письмо говорило, что мой рентген груди показал признаки туберкулезной инфекции. "Канадский
      Отдел Иммиграции - говорилось в письме - уведомил Инфекционную Ботльницу"... и т.д. Письмо требовало быть готовым к
      уплате пятиста долларов и подписать специальный юридический документ: constat для инфицированного заразной
      болезнью не гражданина Канады. 9/затем 15 ноября я направил письмо протеста в Монреальский Институт Груди.
      Главными пунктами моего письма были: 1) Эти и другие анонимные письма я буду впредь игнорировать. 2) Процедурные
      требования были нарушены потому, что Иммиграция должна была прислать письмо мне (моему врачу), но в больницу. 3)
      Нарушив их, Иммиграция лишила меня моего конституционного права выбрать учреждение, где пройти - если потребуется
      дополнительную проверку. 4) Потому что больница от имени Иммиграции приказала, чтобы я подписал constat и явился в
      Инфекционное Отделение, со мной незаконно обращаются как с носителем TB. Они не имели на то никакого юридического
      права до тех пор, пока не представлены бесспорные медицинские доказательства. 5) Медицинская этика не должна была
      позволить никому обращаться со мной таким обюразом на основании только заявления Иммиграции. 6) Единственный снимок
      не может определять, является ли затемнение (если оно есть) туберкулезным, или просто пневмонией, бронхитом, или
      комбинацией (см. медицинские книги). Любые выводы, основанные на только одном рентгене, смешны, пристрастны и
      незаконны. 7) 14 ноября я сделал другой рентген. Он показал, что нет никаких затемнений, никакие отклонений от нормы и
      (как мои медицинские советники сказали) не могло быть 2 недели назад, особенно туберкулезноподобных. 8) Посылая меня в
      Инфекционное Отделение они могли подвергнуть меня контактам с реальными инфицированными. 9) Для выяснения
      ситуации мне просто должен был быть назначен другой рентген. 10) Я указал ряд причин, почему я не мог бы быть
      инфицирован TB и предложил, что a), мой снимок была заменен снимком кого - то другого или b) инсинуации Иммиграции не
      соответствовали снимку.
      17 ноября лаборатория CDL MED прислала мне по факсу квитанцию, утверждая, что я должен оплатить анализ крови на
      сифилис, который якобы я сделал 31 октября 2000, и должен был (мог) пройти только в их помещении. Однако, я никогда не
      делал этого анализа крови, и даже никогда не был в CDL MED. 20 ноября я получил (анонимный) звонок из Иммиграции, и был
      обвинен в сокрытии того, что был инфицирован спидом на момент въезда в Канаду! В ответ на эти инсинуации я послал
      запрос в архив Reddy Memorial Hospital и звонил туда много раз, чтобы получить копии моих анализов крови и рентген-снимков,
      но не получил до сих пор никакого ответа. 28 ноября, 2000 Иммиграция постановила, что имеется сомнение в том, что рентген
      от 14 ноября мой. Однако, они получили оригинал документа из лаборатории Clark и не имели абсолютно никакого
      юридического права сомневаться в нем! Они также высказали инсинуацию, что не я, но кто-то другой вместо меня пошел и
      сделал этот снимок. Однако, стоимость рентгена была покрыта моей медицинской картой, на которой есть моя фотография!
      Кроме того, Иммиграция - не криминальный суд и не имеет никакого права выносить криминальные приговоры (а это то, что
      они делают). Они просто обезумели от злости! Они потребовали оригинал рентгена, сделанного в Clark LAB (в то же время,
      возможно, что Иммиграция сообщала MCI, что рентген от 1 ноября потерян!). Далее они настаивают, что я так или иначе
      должен быть направлен к специалисту-пульмонологу!
      Манипуляция медицинскими диагнозами ведет к потенциальной возможности принудительного лечения от того, чем человек
      не болеет, а, через это, к его убийству. Вот как далеко пошла Иммиграция, преследуя меня.
      Права наших детей нарушены. Они живут в Канаде седьмой год без статуса. Это нарушает их самые основные права,
      воздействует на их каждодневную жизнь! Если мои иммиграционные советники правы, эта ситуация нарушает как
      международные стандарты, так и канадские законы: дети не должны быть лишены статуса после 5 лет в стране и не должны
      быть оставлены без каких либо документов гражданства или лессе-пассе. Наши дети не имеют никаких паспортов никакого
      государства или даже лессе-пассе. Так или иначе - необоснованная и незаконная бюрократическая травля с целью оставить
      нас и далее бесправными, в неизвестности, в тупике ситуации социального, финансового, профессионального, и
      юридического прозябания и бесправия недопустима. Каждодневный страх депортации уже итак раздавил нас. Из-за этого и
      многих другого ситуационных, административных, психологических, и и т.д. проблем и неудобств, и интенсивного прессинга
      Иммиграции, мы подавлены, наша жизнь уже итак разрушена!Пожалуйста, ПОМОГИТЕ!!!
      Требования по делу семьи ГУНИНЫХ:
      1. Мы нуждаемся в ясном ответе в письменной форме, получила ли Иммиграция наши полицейские клирингы. И если нет, то
      a), почему; b), что должно быть сделано теперь.
      2. Если прохождение медицинской комиссии требуется для всех членов семьи, почему Иммиграция не назначила их для всех
      членов семьи шесть месяцев назад? Мы также нуждаемся в гарантии в письменной форме, что от Ины не будут требовать
      пройти медицинскую комиссию.
      3. Мы хотели бы, чтобы любые другие искусственные задержки нашего дела были немедленно прекращены. Мы также имеем
      право знать, кто отвечает за наш файл!
      4. Если нам не предоставить статус иммигрантов немедленно, представители иммиграционных властей полностью
      уничтожат нас.
      5. Уголовное дело розыск должен быть начато по манипуляции медицинскими данными.
      Требования по делу Елизаветы ГУНИНОЙ:
      Имеется только одно требование(спрос): ей нужно дать ее посаженные статьи иммигранта немедленно и безоговорочно.