И это не может не внушать тревогу всем поборникам демократии. Я предлагаю создать в рамках комиссии рабочую группу, которая изучит создавшееся положение и подготовит к следующему заседанию конкретные предложения с тем, чтобы изменить существующее положение вещей. А в качестве первого шага я предлагаю сегодня же сместить руководителя проекта, заменив его нейтральной кандидатурой. В качестве таковой я предлагаю префекта парижской полиции Марселя Кувелье. Благодарю вас, господа.
По ходу этой бурной речи Березин включил справочную программу и выяснил, что делегата Квебека зовут Клод Леконт.
– Господин председатель, я могу ответить? – спросил генерал.
– Да, прошу вас, – сухо произнёс Паттон, не раз одобрительно кивавший по ходу нападок румяного пузанчика.
– С вашего позволения, месье Леконт, Россия вовсе не является теократией, – размеренно заговорил Березин, стараясь ничем не выказать своего возмущения. – Её конституционное устройство соответствует всем демократическим нормам. И де-юре, и де-факто в России существует полная свобода совести для всех конфессий. Боюсь, вы перепутали с теократией так называемую симфонию властей, когда важные государственные решения принимаются лишь с благословения Российской православной церкви. Но это не имеет ни малейшего отношения к конституционному порядку. Это является сугубо личным делом российских представителей власти, если угодно, реализацией всё того же принципа свободы совести. Прошу извинения за то, что мне пришлось напомнить азбучные вещи. И второе. Вооружённые силы всегда рекрутируются на добровольной основе, и они являются интернациональными сверху донизу, от рядового десантника до высших командных должностей. Сказанное верно и в отношении научно-технических сотрудников. Никаких национальных или религиозных предпочтений тут нет и быть не может. Благодарю за внимание.
– По ходу прений были затронуты существенные вопросы, – деревянным тоном констатировал Паттон. – Считаю необходимым сформулировать их и поставить на голосование. Итак, прощу высказываться.
– Я бы советовал коллеге из Квебека освежить в памяти положение о чрезвычайном проекте, – заговорил делегат Сербии Вуйкович, похожий скорее на священника, чем на дипломата. – Чтобы избрать нового председателя проекта, необходимо досрочно отозвать полномочия господина Березина. А именно, выразить ему недоверие квалифицированным большинством голосов. И ещё. Руководитель проекта не имеет права одновременно занимать какой-либо правительственный пост либо заниматься политической деятельностью. Насколько мне известно, господин Березин соблюдает эти ограничения. Наконец, я не имею чести знать господина Кувелье, однако не уверен, что у месье Леконта есть абсолютно нейтральная кандидатура на столь ответственный пост. Иными словами, человек, не имеющий ни гражданства, ни национальной принадлежности.
Наступившее молчание продлилось недолго.
– Я не вижу оснований для того, чтобы комиссия выразила генералу Березину недоверие, – веско произнёс китайский делегат.
Его солидная поддержка оказалась решающей, ведь куда Китай, туда и вся Азия. Если учесть союзников России по всяким договорам, то квалифицированным большинством по вопросу о недоверии даже не пахнет. Предложение создать рабочую группу вообще ни у кого не вызвало энтузиазма. Как видно, Паттон понял это и предложил обсудить денежные ассигнования на следующее полугодие.
Делегаты долго спорили о том, в каких размерах уменьшить финансирование проекта «Ч». В конце концов сошлись на минус двадцати процентах и проголосовали практически единодушно.
После заседания Березин отправился прямиком к себе в кабинет, где его поджидала присланная по электронной почте записка: «Пожалуйста, загляните ко мне на остров. Л. Р». Отстучав в ответ краткое «Иду», генерал с наслаждением закурил трубку и отправился на излюбленный Ракитским атолл. Вообще-то, подумалось ему, для карьерного дипломата выбор странный: эдакий антураж обычно предпочитают невротики-эскаписты либо закоренелые мизантропы.
Сторожевая программа «ДиалогНауки» при виде Березина завиляла хвостом и пустилась носиться взад-вперёд вдоль берега лагуны.
Поздоровавшись, Ракитский жестом пригласил гостя расположиться в шезлонгах под кокосовой пальмой.
– Хочу обсудить с вами кое-какие подробности, – начал дипломат. – Скажу прямо: Паттон вовсю занят кулуарными интригами, старается торпедировать проект. А вы невольно сыграли ему на руку. То, что пришельцы не воюют против нас, а только развлекаются охотой, очень важный факт. Но не следовало вам пока сообщать комиссии об этом. Могли бы предварительно со мной посоветоваться. Ясно же было априори, что теперь проекту будут придавать меньше значения.
– Эти сведения и без того неизбежно просочатся в прессу, – возразил Березин. – Сами знаете, вокруг Псковской базы журналюги вьются прямо стаями.
– Шумиху в прессе всегда можно дезавуировать. Заявить, что нет оснований безоговорочно доверять пленному декаподу, что данные нуждаются в проверке и тому подобное. А вот ваш доклад оспорить сложнее. В сети его опубликуют уже сегодня, так что ждите массированного налёта репортёров. И уж постарайтесь смягчить впечатление. Упирайте на то, что нам неизвестны стратегические планы пришельцев. Сегодня они охотятся, а завтра вздумают превратить Землю в свой пищевой комбинат. Мы ведь не можем исключить такую возможность, верно?
– Спасибо за совет, Леонид Сергеевич. Постараюсь исправить промашку.
– Вы хорошо ответили Радживу Падманиаму, заранее отмели любые претензии. Подоплёка его выступления вам известна?
– Догадываюсь. Наверно, наши винтовки не в те руки попали.
– Правильно. По конфиденциальным сведениям, Индия готовит ноту правительству России по поводу крупной партии лазерных винтовок, проданных Пакистану. С формальной точки зрения государство тут ни при чём. Никакого эмбарго на торговлю с Пакистаном у России нет, а продажей оружия занимались частные лица. Сделка заключена через бельгийского посредника и российскую фирму, принадлежащую некоему господину Ильину. Вам известна эта фамилия, не так ли?
Посасывая чубук погасшей трубки, Березин досадливо крякнул.
– Вот же сукин кот, – выругался он. – С виду приличный, богобоязненный человек, а так напакостил...
– Ну, вы особенно не сокрушайтесь, у нас с Индией давний союзнический договор и вообще прекрасные отношения, – успокоил генерала Ракитский. – На самом деле индийцы сами зарятся на лазерные «тозовки». У них расчёт на то, что теперь России неудобно будет им отказать. Лицензию на производство, конечно, им не дадут, а вот заказ на пять тысяч стволов, пожалуй, удовлетворят. За какой срок ваши мастерские могут изготовить такое количество?
Березин повеселел. Запущенная купчиной Ильиным коммерческая деятельность стала на глазах раскручиваться. Глядишь, и срезанные комиссией деньги вернутся с лихвой.
– Если поднажмём, управимся месяца за два, – пообещал он.
Медовый воздух атолла вдруг потускнел, искристый песок накрыло тенью. Березин вздрогнул, метнул взгляд на небо, где солнечный диск скрылся за кисейным облачком. Обычное дело, пейзаж транслируется в режиме реального времени.
– Не беспокойтесь, мы здесь в абсолютной безопасности, – успокоил его Ракитский.
Однако генерал не мог отделаться от ощущения, что с выцветшего, как голубой ситец, неба смотрят холодные фасетчатые глаза.
«Крепись разумом, сыне», – прошелестел в его мозгу надтреснутый старческий голос.
Вспомнилось, что неведомое страшилище напало на него как раз по пути с этого атолла. Чепуха, совпадение. Если в защите канала образовалась брешь, её давно залатали.
– К сожалению, нам не удалось выдвинуть в председатели комиссии лояльного к России человека, – сказал Ракитский. – По принципу противовесов туда поставили Паттона. Вы сегодня сами убедились, что это за птица.
– Убедился. Уже помянул сегодня добрым словом ворюгу Макмиллана. Тот, по крайней мере, не пытался проект угробить.
– Насколько мне известно, страны бывшего «золотого миллиарда» стакнулись и норовят отобрать у России контроль над проектом. И в первую очередь отстранить вас от руководства. Интригой заправляет Паттон, а Леконта натравили на вас в качестве пробного шара.
– Увесистый шарик, небось почти на центнер потянет, – хмуро усмехнулся генерал.
– Первый наскок мы парировали, но будьте готовы к следующему. Очень прошу вас, Андрей Николаевич, учтите: вы теперь, как жена Цезаря, должны быть вне всяких подозрений.
– Да уж я понимаю...
Надо срочно провести аудиторскую проверку, а купчину Ильина срочно спустить в унитаз, решил генерал. Мне теперь только биржевых махинаций не хватает для полного счастья.
– В целом же позиции у вас крепкие, – заверил Ракитский. – Большинство членов комиссии на вашей стороне. А что ассигнования уменьшили, тут уж не взыщите. Сами знаете, какая сейчас катавасия на фондовых рынках, лишних денег ни у кого нет, даже у России.
– Ладно, будем по одёжке протягивать ножки, – вздохнул Березин. – Только я там, на заседании, вот о чём подумал, Леонид Сергеевич. Защитить человечество от пришельцев – полдела. Тут, по крайней мере, всё ясно. А вот как защитить человечество от его же собственной тупости, жадности, злобы?
– Увы, риторический вопрос, Андрей Николаевич...
– И всё-таки. Для меня сегодня это не праздный вопрос. Проект ведь набрал огромную силищу. Небывалую, невиданную. А всё равно кровь людская льётся. И пьют её не одни только инопланетяне, вот в чём беда...
Разлёгшаяся у ног Ракитского собака вдруг вздыбила шерсть на загривке, с лаем бросилась вперёд.
Возле ствола пальмы брызнул песчаный фонтанчик. Длинное тонкое щупальце высунулось из-под земли, сдавило шею пса удавкой. Через мгновение обездвиженная программа-сторож рассыпалась, превратилась в облачко лёгкого праха, несвязную горстку битов. А из песка вынырнуло жуткое чудище, помесь гигантского краба со спрутом. Раскинув зазубренные клешни, оно встало на дыбы, раззявило пасть величиной с экскаваторный ковш.
Сидевшего в шезлонге Ракитского окутал песчаный смерч. Березин судорожно сжался в своём кресле, откуда-то издалека донёсся звук упавшей на пол трубки. Он не мог даже пальцем шевельнуть, в поле зрения густо вились блескучие мошки, барабанные перепонки сверлил тонкий, на грани ультразвука, свист. Как видно, на сей раз парализующая атака шла одновременно по нескольким каналам: компьютер генерала работал вязко, с натугой перемалывая шквал информационного мусора. Так бывает в кошмарном сне: хочешь броситься наутёк и не можешь, тело вязнет в муторном неподатливом воздухе. Спустя несколько секунд раздался тревожный писк BIOS'а, перед глазами замигало сообщение о вирусном внедрении в загрузочный сектор. Чтобы предотвратить заражение, следовало нажать клавишу «пробел». Березин с усилием приподнял многопудовую руку и всё-таки сумел дотянуться до клавиатуры. Хотя главная угроза была предотвращена и теперь вирус не мог хозяйничать на жёстком диске, виртуальное наваждение продолжалось.
Дьявольский монстр неуклонно надвигался, извиваясь всем телом. На кончиках его щупалец плясали хрусткие искорки электрических разрядов. И тут сверкающая, плещущая сеть хлынула с небес вертикальной занавесью, затем накрыла чудище и туго спеленала его.
Моментально атака прекратилась, компьютер Березина уже не тормозил.
Из голубого воздуха на песок атолла стремительно шагнул инок Иоанн в развевающейся рясе.
Опутанная сетью, перекрученная узлом рептилия билась в конвульсиях. Монах простёр над ней руку, и на бородавчатом боку твари возник отросток, просунувшийся сквозь густые слои ячеек. Его конец разбух и стал похож на капустный кочан. Наклонившийся над ним монах торопливо срывал оболочки кочана одну за другой, отбрасывал их в сторону. Они распадались на лету, превращались в прихотливые значки компьютерного кода и сухие облачка цифири.
Между тем рептилия стремительно уменьшалась в размерах, одновременно приобретая стеклянную прозрачность. Спустя несколько секунд в ловчей сети пульсировал радужный пузырь величиной с теннисный мячик. Ещё мгновение спустя он лопнул.
Вскочивший с шезлонга Ракитский наклонился над генералом.
– Вы в порядке, Андрей Николаевич?
– Да вроде цел. А вы как?
– Меня почти не зацепило, только трафик подвис. Атака шла на вас.
Инок Иоанн со вздохом развёл руками, подобрал валявшийся на песке кочанный лист, словно бы сделанный из мятой фольги.
– Там подставок был целый пакет наворочен. Не успел я отследить всю цепочку, – раздосадованно буркнул он. – Вот, предпоследнее звено. Тот же сервер, библиотека Стэнфордского университета. Толкучка на нём всегда сумасшедшая. Опять ушёл...
Горстка цифр ссыпалась с его ладони наземь.
– Снова вы меня спасли, – сказал Березин. – Не знаю, как вас и благодарить.
– Благодарите не меня, грешного. Это Господь хранит.
Ракитский с озабоченным видом разглядывал останки сторожевой программы.
– Видывал я работу хакеров, – проворчал он себе под нос. – Но такого крутого мастера-ломастера встречаю впервые.
– Нападал не человек, – объяснил монах. – Жуткой силы нелюдь. Тот же самый, с которым я в прошлый раз схлестнулся.
– Это был ихличи, – вслух подумал Березин, вспомнив докладную записку Щёголева.
Значит, сегодня он увидел воочию своего главного врага.
– Какая-то новая порода инопланетян объявилась? – нахмурился Ракитский.
– Не совсем новая. Эти в вылазках не участвуют. Насколько я понимаю, им отведена роль штабных интеллектуалов, – ответил генерал.
– Сдаётся мне, я когда-то уже видел подобного, красавца. В каком-то из фантастических боевиков! «Сибфильма», если ничего не путаю. Как вы полагаете, это его реальный облик или вирел-маска?
– Трудно сказать. Но попробую проверить, – Березин сжал кулаки до хруста в костяшках. – За мной теперь ответный визит.
Глава 14
Кхан долго лежал на дне перед валуном, созерцая, как в такт его дыханию мерно колышется пурпурный стебель звездоцвета. Пышные султаны плюмажников полностью исторгли созревшие споры и поникли в тихом изнеможении. Актинии топорщили щупальца, поджидая беспечных мальков. Сегодняшнее состояние растений указывало на девятую идеограмму: расцвет и увядание, терпение и награда. Не самый радостный, но в целом утешительный прогноз. В конце концов садик для медитаций оказал своё благотворное действие. Бессильная и бесплодная ярость растворилась, и Кхан обрёл способность к здравому размышлению.
Вторую атаку на Безногого он подготовил намного тщательнее, но всё же потерпел нестерпимо болезненное поражение. Опять ему помешал безотлучный охранник, незаметный, как пиявица под чешуйкой, стремительный и свирепый, как голодный зубан. Схватку с ним Кхан проиграл начисто, парализованный ловушечной программой и оглушённый мощными ударами чуждой психики.
До сих пор двуногие в его глазах не имели никаких достоинств, кроме разве что изысканного, дурманяще пряного вкуса крови. Поначалу он дивился тому, насколько уродливые формы приобрела цивилизация этих слабых существ, на редкость плохо адаптированных к среде обитания: вынужденных сносить тиски гравитации, всячески оберегать своё тело от зноя или стужи, тратить массу сил и времени на то, чтобы воздвигнуть защитный барьер между собой и дикой природой. Будучи сухопутными существами, двуногие не могли вкусить в полной мере восторг свободного плавания, океанскую радость жизни. Соответственно, их мышление лишалось объёмности, а их дух одолевали частые приступы уныния и скуки.
Когда Кхан познакомился с их образом жизни ближе, его удивление возросло ещё более. Как правило, существование двуногого представляло собой сплошную цепь мучений, физических и душевных. Она протекала в неустанных изнурительных трудах и заботах ради пропитания, одежды и жилища. Двуногие не имели в своём распоряжении другой разумной расы, которую могли бы обратить в рабов, а потому порабощали друг друга.
Каждый из них, будь то землекоп или правитель страны, существовал в тесном коконе социальных связей, предрассудков, мифологем и даже не помышлял о высвобождении. Жёсткость их общественного устройства скреплялась тем обстоятельством, что ни один двуногий попросту не смог бы обеспечить свои телесные нужды самостоятельно и прожить вне общества сколько-нибудь долго.
Вдобавок двуногие почти поголовно страдали от психических деформаций и душевных извращений, но не придавали этому такого значения, как телесным недугам. Большинство из них пребывало в неведении относительно самых элементарных профилактических процедур, вроде очищения резервуаров подсознания.
Лишь когда Кхан усвоил это положение дел в полном объёме, ему перестал казаться диковинным тот факт, что в большинстве передовых стран этой планеты население исповедовало веру в замученного насмерть бога. Мало-помалу его первоначальное инстинктивное отвращение к двуногим сменилось глубочайшим презрением.
Однако теперь он склонялся к мысли, что допустил серьёзную ошибку, сочтя двуногих заведомо слабыми противниками. Ведь уже две кряду схватки в пси-виртуальном континууме закончились его поражением.
Внезапно Кхану пришло на ум, что органические недостатки цивилизации двуногих повели их по необычному пути развития. Иррациональные дебри их психики до сих пор во многом оставались загадкой для пси-виртуоза. Возможно, донельзя неблагоприятные обстоятельства исподволь укрепили и закалили двуногих, дали им совершенно необычайные способности.
Как учили древние мудрецы, слабость способна породить порыв к силе, а в ничтожестве кроется икринка величия. Неожиданная, парадоксальная гипотеза требовала тщательного осмысления.
Теребя кончиком ловчего щупальца нежные лепестки звездоцвета, Кхан глубоко задумался.
* * *
Березин разгребал завалы утренней почты, когда к нему пришла по служебному каналу просьба о срочной аудиенции от пресс-секретаря, капитана Ивана Воронина. Всё шло своим знакомым чередом: его доклад попал в печать, пресса всполошилась и требует подробностей. Рупор общественного мнения, будь он неладен... Вздохнув, генерал послал Воронину разрешение пройти в свой виртуальный кабинет.
– Мне нужны ваши инструкции, товарищ генерал, – с места в карьер начал пресс-секретарь. – Меня уже теребят изо всех крупнейших информагентств – по поводу интервью Стивена Паттона в «Миннесота пост».
– Я его ещё не читал. Дайте ознакомиться.
Воронин протянул генералу два файла, оригинал и перевод. Березин пробежал глазами по диагонали русский текст. В сущности, там не нашлось ничего нового по сравнению с тем, что Паттон говорил позавчера на заседании комиссии. Как выяснилось, инопланетяне просто-напросто занимаются охотничьим туризмом. Это вовсе не война и не подготовка к захвату планеты Земля. Серьёзной опасности для человечества в целом нет. А следовательно, значение проекта преувеличено, финансирование раздуто. Пора всё расставить по своим местам.
– Собственно говоря, корреспонденты рвутся к вам, а их перепасовывают ко мне, – уныло сообщил Воронин, когда генерал дочитал статью. – Какие будут указания?
– У меня дел по горло, так что отбивайтесь сами, – велел Березин.
– Постараюсь. Изложенная Паттоном точка зрения для нас ведь неприемлема?
– Само собой.
– Тогда мне нужны тезисы для контраргументации.
– Сейчас, дайте подумать.
Генерал взялся за трубку, отложил её, передумав, и закурил папиросу. Собравшись с мыслями, неторопливо заговорил, как будто диктовал под стенограмму:
– Прежде всего напомню об азах ксенологии. Мы имеем дело с существами, у которых другая среда обитания, другая психология, другая картина мира. Поэтому в языке инопланетян встречается довольно много понятий, которые адекватно непереводимы. Полагаю, слово «охота» принадлежит к их числу. Фактически действия пришельцев полностью соответствуют формату боевых операций. К счастью, сегодня они носят эпизодический и локальный характер. Но никто не может предсказать, каким образом будет развиваться ситуация. Так что я категорически не советую проводить плоские аналогии с охотой на уток или зайцев.
Ощупью стряхнув пепел, он продолжил:
– В любом случае можно констатировать, что человечеству брошен самый серьёзный вызов за всю историю его существования. Ныне хомо сапиенс из венца природы превратился в охотничью дичь на собственной планете. Такое положение вещей абсолютно недопустимо со всех точек зрения. Мы попросту обязаны дать инопланетянам надлежащий отпор. Если мы не пойдём на бой, нас поведут на бойню, третьего не дано.
Березин задумался.
– Очень убедительно, товарищ генерал, – кивнул Воронин.
– Погодите. Ещё не всё. Сейчас сформулирую. Вот. – Генерал глубоко затянулся и погасил папиросу:
– Далее. Планет, благоприятных для белковых форм жизни, во Вселенной насчитывается ничтожная часть, какие-то сотые доли процента. А любая цивилизация стремится расширить своё жизненное пространство. Логика событий такова, что рано или поздно человечеству придётся отстаивать Землю от полномасштабной экспансии. Готовиться к этому надо уже сейчас. Всё. В таком вот духе, товарищ капитан. Подготовьте заявление для прессы, дайте мне на визу. Сроку даю сутки. Есть вопросы?
– Никак нет, товарищ генерал. Разрешите идти?
– Кажется, меня кое-где заносило в дешёвую патетику... – проворчал Березин. – Посмотрите на этот счёт, исправьте по своему усмотрению.
– Есть. К вечеру будет готово.
– Спасибо. Можете идти.
За время беседы с Ворониным ему пришло ещё с полдюжины писем. Не успел Березин снова углубиться в лавину свежей корреспонденции, как опять, нате вам, получил просьбу о встрече, на сей раз от Ракитского.
«Давайте встретимся у меня», – отстучал он в ответ, уж больно не хотелось плестись на заклятый атолл.
Судя по тому, что гость появился через считанные секунды, он ожидал приглашения на прокси-сервере.
– День добрый, Андрей Николаевич, – приветствовал его дипломат. – Как ваше самочувствие?
– Благодарю, не жалуюсь. У вас, как я понимаю, новости для меня?
– Главная сегодняшняя новость – интервью Паттона. Вы читали, разумеется?
– Читал, – Березин мысленно сплюнул. – Завтра выступлю с возражениями. Хотите что-нибудь присоветовать?
– Нет, я к вам по другому поводу. Знаете ли, у меня второй день из головы не идёт страшилище, которое на вас напало. Типичное дежавю: где-то я его уже видел, но никак не мог припомнить, где именно.
– Вы говорили, что вроде бы в фантастическом фильме. Тут я пас, никогда не тратил время на такую лабуду.
– А вот и нет, кино тут ни при чём. Лет эдак двадцать пять тому назад фирма «Microprose» выпустила игру «The Alien Invasion», римейк их совсем древней игрушки «UFO». Вам она не попадалась?
– Я играми тоже не интересуюсь, – сознался Березин.
– Дело вкуса. А я, грешным делом, люблю стрелялки типа «убей-их-всех-и-выйди». Адреналиновая щекотка хорошо снимает стресс. Ну так вот, я полез в архив на «игры.ру» и скачал оттуда «The Alien Invasion». Взгляните, это главарь пришельцев из финального эпизода. – Прищёлкнув пальцами, Ракитский развернул перед генералом картинку. – Что скажете?
Среди обугленных развалин города размахивал щупальцами и клешнями вздыбленный монстр.
– По-моему, он как две капли воды похож на то чудовище, – добавил дипломат.
– Говоря откровенно, я его толком не разглядел. Слишком неожиданно всё началось, да и кончилось быстро.
– В игре он защищает приземлившийся корабль пришельцев, который надо взорвать, – пустился в объяснения Ракитский. – Причём убить его крайне трудно, если не знать единственное уязвимое место. Надо попасть ракетой точно по центру головогруди, туда, где нечто вроде медальона с иероглифом, видите?
– Откровенно говоря, не понимаю, к чему вы это рассказываете, – озадаченно буркнул Березин.
– Может быть, это случайное совпадение, а может, и нет. Хотя случайных совпадений не бывает... В той игрушке очень много напоминает наш с вами проект. Прямо как в воду глядели.
С запозданием поняв, что генерал отнюдь не разделяет его энтузиазм, Ракитский несколько смешался.
– Так или. иначе, в этом что-то есть, – заявил он после неловкой паузы. – Мне надо будет хорошенько обдумать это на досуге. А что касается интервью Паттона, мы тоже это так не оставим. Уже принято решение организовать информационную контркампанию, идёт проработка деталей. По-моему, он крупно подставился: едва принял дела – и сразу занял капитулянтскую позицию. Делегаты арабских стран его теперь ни в грош не ставят, большинство африканцев тоже...
Ракитский пустился излагать расстановку сил в комиссии, генерал слушал его разглагольствования вполуха. Тоже мне, важное открытие сделал, срочно прискакал им поделиться. Игрушечная гадина, или киношная, или натуральная, какая разница. Глупо, что Ракитский оторвал его от дел из-за такого пустяка. Как будто ему делать нечего...
Выговорившись, дипломат распрощался.
Березин усмехнулся и покачал головой. Кто бы мог подумать, что лощёный, импозантный Ракитский увлекается кровавыми компьютерными играми. «The Alien Invasion», то бишь «Вторжение пришельцев». Компьютерная стрелялка стала реальностью, нарисованные монстры ожили, пошли в настоящую атаку. И льётся кровь, настоящая, отнюдь не виртуальная.
Бегло просматривая сводки, посвящённые текущим научным разработкам, генерал вдруг словно бы споткнулся глазами об один из абзацев. Медленно вчитался, потом открыл по гиперссылке подробные сведения, незамедлительно поступившие с сервера лаборатории Псковской базы.
На крупном корабле пришельцев, захваченном после нападения на Псковскую базу, обнаружился отсек с оборудованием неизвестного назначения. Один из медузняков, захваченный в плен, оказался медиком, по земным понятиям, нечто вроде фельдшера. Он попросил разрешения воспользоваться корабельной медицинской аппаратурой, чтобы отрастить заново свою конечность, оторванную взрывом гранаты. Таким образом удалось выяснить, что необычное, ранее не встречавшееся среди трофеев оборудование применяется при тяжёлых ранениях для регенерации тканей. В своём нынешнем виде аппаратура несовместима с организмом человека по некоторым гистологическим причинам. Однако её принципы работы выяснены, и даже получен аминокислотный раствор, который обеспечивает полную регенерацию травмированных органов человека. В ближайшее время планируется изготовление опытного образца, пригодного для лечения людей.
Березин дважды перечитал сводку. К горлу подкатил упругий комок. Свернув рабочие программы, он вышел из вирела, стащил с головы шлем. Ожесточённо потёр кулаком повлажневшие глаза. Набивая трубку, покосился на куцые обрубки бёдер, накрытые пледом.
Минувшей ночью ему снилось, что он гуляет по Москве на своих двоих. Неужто сон оказался вещим?
* * *
– Привет, Владлен, как жизнь молодая?
Щёголев вошёл в палату, взгромоздил на тумбочку полиэтиленовый пакет с фруктами.
– Здрасьте, дядя Серёжа, – мальчик пожал протянутую руку. – Зачем вы столько, мне их девать некуда. Вчерашние вон ещё остались, в холодильнике...
– Что ж ты, братец? Тебе надо есть, поправляться, силёнок набираться.
– А врачи говорят, я уже выздоровел, – Владлен сел на койке, обхватил колени руками, уткнул в них подбородок. – И теперь меня в интернат отправят. А я не хочу в интернат. Мне здесь нравится.
– Что поделаешь, братец, – Щёголев придвинул стул ближе к койке и уселся. – Мне вот здесь не нравится, а деваться некуда.
– Почему не нравится?
– По кочану. Просил о переводе в любой НИИ, не отпустили. Слишком ценный специалист. Ладно, нет худа без добра, зато к магистерскому диссеру материала накоплю...
Дверь приоткрылась, и в палату заглянула американка Хадсон.
– Здравствуй, Владлен!
– Тётя Эвелин, хэллоу! – восторженно крикнул мальчик.
– День добрый, – поздоровался и Щёголев.
Десантница смерила его холодным взглядом, ничего не ответила.
– Знаешь, Владлен, я сегодня попозже зайду, – сказала она. – Лады?
– Да заходите, не стесняйтесь. Вы с дядей Серёжей знакомы?
– Нет, – отрезала Эвелин и добавила по-английски почему-то: – Bye.
Дверь закрылась.
Выпендривается, подумал Щёголев. Задирает нос, героиня сучья с медалькой, всеобщая любимица. Плевать.
Кстати, норов у неё совершенно бешеный. Выбила Миллеру зуб, когда тот сострил насчёт командующего Березина. Парень просто пошутил, а она изо всей силы заехала ему в челюсть. Генерал же свою заступницу примерно наказал: взял да и разжаловал из ефрейторов в рядовые. Небось решил проявить принципиальность.
– Дядя Серёжа, а почему тёте Эвелин Ленин не нравится?
На стене в изголовье койки висел портрет Ленина, который Щёголев по просьбе мальчика выудил из Интернета и распечатал на цветном принтере.
– Трудно сказать, – Щёголев пожал плечами. – Американцы, как правило, коммунистов не любят. Соответственно, и Ленина тоже.
– Вот и нет, тёте Эвелин очень нравится генерал Березин, хотя он за сибирских коммунистов воевал. И даже портрет его при себе носит, она мне показывала. А про Ленина она сказала, что он людоед и лучше бы мне снять портрет со стены. Правда, когда я сказал, что меня мама с папой назвали в его честь, она стала извиняться. Я попросил объяснить, за что она Ленина так не любит. А она сказала, давай сменим тему. Разве он действительно такой плохой?
Щёголев поскрёб в затылке.
– Ну, знаешь ли, братец, историю люди оценивают по-разному. Для одних Ленин великий человек, для других кровавый деспот. Революция штука такая, неоднозначная. Что десятки миллионов людей тогда погибли, это факт. Гражданская война да ещё потом разруха. Но так вот сплеча рубить, как твоя тётя Эвелин, по-моему, не совсем справедливо.
Оба собеседника задумались. Щёголеву вдруг вспомнилась одна француженка, с которой он в золотое студенческое время пытался завести интрижку. Звали её Жаклин, она стажировалась в МГУ, писала диссертацию по творчеству Достоевского.
