Знаешь, Эл, у меня не осталось никаких добрых воспоминаний о прошлом. Все люди, с которыми я когда-то общался и которые меня любили, уже отошли в мир иной, а новых друзей у меня нет. Единственный человек, который хоть немного заботится обо мне и оплачивает пребывание в этой реабилитационной клинике, – это мой дядя. Он очень богат, но жесток и поразительно скуп.

Именно поэтому, мой дорогой Эл, я так отчаянно нуждаюсь в надежных и верных друзьях. Кстати, с удовольствием сообщаю, что за последнее время мне удалось сбросить почти пять фунтов, так что та фотография, которую я выслал тебе некоторое время назад, уже устарела. Откровенно говоря, она мне очень не нравится. На ней я выгляжу чересчур упитанным и толстощеким. Сейчас я гораздо стройнее и симпатичнее. Мне удалось заметно загореть, так как нам позволяют выходить на солнце. Правда, эта прогулка длится не более двух часов в день, но и за это им спасибо. К счастью, погода во Флориде на удивление приятная, хотя в отдельные дни здесь бывает довольно прохладно. Скоро я вышлю тебе новую фотографию, так что у тебя будет возможность убедиться в правоте моих слов. Ты увидишь, что я не теряю времени зря и худею со страшной силой. Надеюсь, снимок тебе понравится. В предыдущем письме ты написал, что вышлешь мне свое фото. С нетерпением жду его и надеюсь, что ты меня не забудешь.

Буду рад любой весточке от тебя.

С любовью, Рикки».

Поскольку на Йорка была возложена обязанность следить за каждым шагом Лэйка и выяснять все обстоятельства его личной жизни, он попытался собраться с мыслями и хоть что-нибудь сказать по поводу письма, но так и не смог этого сделать. В кабинете Мэйнарда повисла гнетущая тишина. Все продолжали молча перечитывать письмо, словно пытались найти в нем какой-то скрытый смысл.

Первым нарушил тишину Дэвилл.

– Здесь есть еще конверт, – сообщил он присутствующим, как будто это могло хоть как-то разрядить обстановку.

На экране появилось изображение конверта, адресованного мистеру Элу Кониерсу на почтовое отделение фирмы «Мэйлбокс Америка». Обратный адрес гласил, что оно было отправлено неким Рикки из Алладин-Норс, почтовый индекс 44683.

– Это прикрытие, – со знанием дела уточнил Дэвилл, показывая на обратный адрес. – Я уже проверил. Населенного пункта с названием Алладин-Норс в здешних местах нет.

Есть, правда, телефон, но трубку никто не снимает. Работает только автоответчик. Я много раз звонил по этому номеру и оставлял сообщения, но ответа не получил. Телефонистка местной телефонной станции не смогла вразумительно объяснить, кому принадлежит этот номер. Мы обзвонили все реабилитационные центры и клиники подобного рода, но никто никогда не слышал о таком названии.

Тедди напряженно молчал, уставившись на экран.

– А где, интересно, находится Нептун-Бич? – угрюмо проворчал Йорк.

– Рядом с Джексонвиллом.

Вскоре после этого Дэвилла отпустили, но велели на всякий случай быть поблизости. Тедди Мэйнард тяжело вздохнул и сделал несколько записей в записной книжке.

– Из этого письма ясно, что Лэйк получил несколько писем и по крайней мере одну фотографию, – сказал он спокойно, словно речь шла о чем-то совершенно обыденном. Он вообще никогда не впадал в панику и даже в самых трудных ситуациях сохранял олимпийское спокойствие. – Полагаю, нам придется потрудиться и отыскать отправителя.

– Мы уже два раза перерыли все вверх дном в его доме и ничего подозрительного не обнаружили, – попытался оправдаться Йорк.

– Стало быть, придется порыться и в третий раз, – невозмутимо заметил Тедди. – Вряд ли он станет держать письма в своем офисе или в ящике письменного стола.

– Когда нужно…

– Приступайте немедленно, – решительно оборвал его Тедди. – Лэйк сейчас в Калифорнии и занят своей избирательной кампанией. У него могут быть другие тайные почтовые ящики и другие корреспонденты, регулярно сообщающие ему о том, что они сбросили вес и загорели на южном солнце.

– Вы хотите поговорить с ним об этом?

– Нет, не сейчас.

Поскольку у них не было образца почерка мистера Кониерса, Дэвилл придумал довольно хитроумный выход из положения, с которым Тедди Мэйнард в конце концов вынужден был согласиться. Они решили использовать для переписки с Рикки портативный компьютер со встроенным принтером. Первый вариант письма был составлен Дэвиллом и Йорком совместно, и после почти часовой работы над текстом они представили Тедди окончательный, четвертый, вариант, в котором говорилось следующее:

«Дорогой Рикки!

Я получил твое письмо и сразу же хочу попросить у тебя прощения за то, что не мог ответить раньше. Надеюсь, ты поймешь меня и простишь. Дело в том, что последнее время я большей частью нахожусь в разъездах и практически не выхожу из машины. Даже сейчас пишу это письмо, находясь на высоте почти тридцать пять футов над уровнем моря. А направляюсь я в городок Тампа. Кроме того, я решил воспользоваться недавно приобретенным ноутбуком последней модели, с которым не расстаюсь ни на минуту. Технология сейчас на грани фантастики. Правда, встроенный принтер оставляет желать лучшего, но я надеюсь, ты разберешь мою писанину.

Я с огромным удовлетворением воспринял новость о твоем скором освобождении и о том, что почти три месяца ты проведешь в Балтиморе. Я часто наведываюсь в этот город по делам и думаю, что смогу помочь тебе с работой. Не унывай – два месяца пролетят как один день. Ты сейчас стал намного умнее и, как мне кажется, готов наслаждаться настоящей, полной жизнью, а не ее суррогатами. Только не отчаивайся и не падай духом. Как только окажешься на свободе, я постараюсь оказать тебе посильную помощь. И вообще, я буду безмерно счастлив провести с тобой некоторое время в Балтиморе, покажу тебе город.

Рикки, обещаю, что буду писать как можно чаще. С нетерпением жду ответа.

С любовью, Эл».

После недолгих размышлений они решили не подписывать письмо, ведь в спешке автор мог забыть об этом. Текст письма прочитали несколько раз, внесли небольшие изменения. Они возились с ним, словно речь шла о каком-то чрезвычайно важном международном договоре. В конце концов письмо было отпечатано на фирменном бланке одной из гостиниц Нового Орлеана, запечатано в толстый конверт из коричневой бумаги, по краям которого была вклеена невидимая нить оптического волокна, а в правом нижнем углу, который выглядел слегка помятым, был вмонтирован крошечный радиопередатчик. При вскрытии конверта он мгновенно сработает и начнет передавать сигналы на расстояние нескольких сот ярдов в течение трех дней. А поскольку автор письма якобы направлялся в Тампу, то и марка была приклеена соответствующая. Эта сложная работа была проведена группой специалистов из отдела документации ЦРУ за полчаса, и письмо отправилось в дальний путь.

В четыре часа вечера возле затененного многочисленными деревьями дома Аарона Лэйка, что на Тридцать четвертой улице Джорджтауна, остановился зеленый фургон. На его двери красовалась незамысловатая рекламная надпись, извещавшая о готовности водопроводной компании оказать населению любые услуги, связанные с обеспечением водой. Из фургона вышли четверо водопроводчиков и сразу же разложили инструменты и оборудование. Через несколько минут работа уже кипела вовсю.

Единственный из соседей Лэйка, который какое-то время с интересом наблюдал за активным передвижением людей в фирменной униформе, устало зевнул и вернулся к телевизору, чтобы досмотреть программу новостей дня. Он знал, что его сосед Лэйк стал важной персоной и сейчас находится в Калифорнии в окружении многочисленной охраны. Знал он и то, что дом Лэйка не остался без внимания компетентных органов. Это вселяло в него уверенность, что под охраной находится не только дом соседа, но и все особняки в округе.

Рабочие возились на небольшой зеленой лужайке перед домом и не выказывали абсолютно никаких намерений проникнуть в дом. Словом, это была самая что ни на есть рутинная работа, не вызвавшая никаких подозрений у агентов службы безопасности. Мало ли что может случиться с водопроводной системой.

Однако двое «водопроводчиков» все же проникли в дом, используя для этого заранее подготовленный ключ и выработанную за долгие годы службы в спецорганах осторожность при выполнении весьма деликатных поручений. Вскоре возле дома остановился еще один фургон той же фирмы, из которого выгрузили новое оборудование, а вышедшие из него рабочие тут же присоединились к остальным. Таким образом, пока вся бригада копалась у водопроводного крана на лужайке, четверо людей из ЦРУ вовсю шарили внутри дома, пытаясь отыскать спрятанные там письма. Через некоторое время второй фургон удалился, а вместо него припарковался третий. Судя по всему, работа не ладилась – на подмогу уже работавшей в доме команде прибыли новые специалисты.

Когда на улице уже порядком сгустились сумерки, работа еще продолжалась, о чем свидетельствовали ярко горевшие на лужайке фонари. После шести часов непрерывной работы все агенты покинули дом и присоединились к тем, кто работал во дворе. У них был усталый вид, но при этом они потягивали кофе и весело шутили насчет прогнивших водопроводных труб.

Соседи были абсолютно уверены, что «водопроводчики» закончили свою работу, однако те были не совсем довольны.

Им так и не удалось отыскать в доме Лэйка писем от таинственного Рикки или от кого бы то ни было. Они проверили каждую щель, простучали все стены, но так и не нашли того, что искали. Немного отдохнув, «водопроводчики» выключили фонари, сложили инструменты, погрузили в фургон оборудование и быстро удалились, не оставив после себя и следа.

На следующее утро, в половине девятого, когда в пригороде Джексонвилла на Нептун-Бич начала работать местная почта, агент ЦРУ по фамилии Барр быстро вошел в здание почты, причем так торопливо, словно боялся опоздать. Барр был крупнейшим специалистом секретной службы по замкам, ключам и отмычкам и тем не менее накануне провел почти пять часов в специальной лаборатории, детально изучая все замки и ключи, используемые почтовой службой США. Его боковой карман отягощали четыре ключа, один из которых, в чем он нисколько не сомневался, непременно должен был подойти к почтовому ящику под номером 44683. В крайнем случае придется взломать дверцу ящика, что было бы нежелательно, так как эта операция отняла бы по меньшей мере минуту драгоценного времени и на него могли обратить внимание. Дверца персонального почтового ящика поддалась третьему ключу.

Поверх большой стопки рекламной макулатуры Барр увидел пару писем. Убрав из ящика рекламные проспекты, он положил туда коричневый конверт со штампом Тампы без фамилии отправителя и аккуратно запер дверцу. Затем агент направился к выходу, выбросив попутно всю макулатуру в огромную урну возле двери.

В течение последующих нескольких часов он вместе с двумя своими коллегами сидел в небольшом фургоне напротив почты, потягивал черный кофе и внимательно следил за входящими и выходящими из здания людьми. Рядом с ним лежал небольшого размера радиоприбор. Он издавал мелодичные сигналы, поступавшие из встроенного в конверт передатчика.

Неподалеку от почты прогуливалась еще целая группа агентов ЦРУ, подстраховывавших действия основной команды. В здание вошла высокая негритянка в коротком темно-коричневом платье, через некоторое время она вышла, а ее сменил белый мужчина с огромной бородой. А когда время его наблюдения закончилось, на почте оказалась белая девушка в спортивном костюме. Все эти люди были озабочены единственной проблемой – засечь человека, который арендовал почтовый ящик под номером 44683 и которому было адресовано подготовленное в бункере Мэйнарда письмо. И после обеда они его все-таки вычислили.

Тревор, как обычно, провел обеденное время в баре Пита, но на сей раз ограничился лишь парой кружек холодного пива да пакетиком подсоленных орешков. Это немного подняло настроение, испорченное неудачной ставкой в пятьдесят баксов на собачьих гонках в Калгари. Вернувшись в офис, он немного вздремнул, причем храпел так сильно, что возненавидевшая его секретарша вынуждена была закрыть дверь в его кабинет. Точнее сказать, она не закрыла ее, а захлопнула, правда, не настолько громко, чтобы разбудить хозяина.

Через час Тревор проснулся, привел себя в порядок и, не переставая мечтать о собственной яхте, отправился на почту.

Погода была настолько приятной, что он решил прогуляться туда пешком. Тем более что работы у него сейчас практически не было. С некоторых пор клиенты стали обходить его контору стороной, но это нисколько его не расстраивало. В конце концов, денег у него сейчас больше, чем он заработал за все предыдущие годы, в душе – предвкушение новых подарков судьбы. И предчувствие его не обмануло. Открыв почтовый ящик, Тревор с удовольствием вынул оттуда четыре конверта, быстро спрятал их во внутренний карман изрядно потертой куртки, огляделся вокруг, поправил галстук и двинулся в обратный путь, предвкушая вечернюю поездку на Багамы за очередной пачкой долларов.

Самое странное, что ему никогда не приходило в голову вскрыть хотя бы одно письмо и прочитать его. Его природное любопытство с лихвой компенсировалось приличной суммой, которую он получал фактически без особых усилий. Да и какое ему дело до этих писем? Пусть собратья занимаются черновой работой, а его задача заключается в том, чтобы своевременно доставлять им почту, отправлять их письма и получать деньги. Разумеется, последнее доставляло ему наибольшее удовольствие. И при этом его руки были абсолютно чистыми, а душу не тревожили угрызения совести. Тревор просто получал свою треть от общей суммы дохода, делая вид, что совершенно не представляет себе всей пагубности мошенничества собратьев. Кроме того, Спайсер просто убил бы его, если бы узнал, что он сует нос не в свои дела и вскрывает конверты.

Семь агентов ЦРУ внимательно следили за тем, как Тревор покинул здание почты и направился в свой офис.

Тедди Мэйнард мирно дремал в своем инвалидном кресле, когда в кабинет тихо вошел Дэвилл. Был одиннадцатый час вечера. Йорк уже ушел домой, к жене, а у Тедди семьи не было, поэтому спешить ему было некуда. Дэвилл подробно описал ему результаты недавних наблюдений, время от времени заглядывая в записную книжку:

– Письмо было извлечено из почтового ящика без десяти минут два малоизвестным местным адвокатом по имени Тревор Карсон. Мы последовали за ним до его адвокатской конторы на Нептун-Бич. Там он провел почти восемьдесят минут.

Его офис представляет собой две небольшие комнатушки, в одной из которых сидит он сам, а в другой – его секретарша.

Клиентов у него сейчас практически нет. Сам же Карсон занимается адвокатской практикой давно, однако особой популярностью у местного населения явно не пользуется. Участвует в бракоразводных процессах, помогает разрешать имущественные споры, занимается недвижимостью и прочей мелочевкой. Ему сорок восемь лет, разведен по меньшей мере дважды, родился и вырос в Пенсильвании, окончил колледж в городке Фурман, а затем юридическую школу в штате Флорида. Одиннадцать лет назад был лишен лицензии на юридическую практику из-за финансовых злоупотреблений, однако потом ему лицензию вернули.

– Ну хорошо, хорошо, – нетерпеливо перебил агента Тедди.

– В половине четвертого, – продолжал Дэвилл, – он вышел из офиса и почти час ехал на машине по направлению к федеральной тюрьме «Трамбл». Нам удалось установить, что письма в это время были при нем. Мы следовали за ним до ворот тюрьмы, а потом сигналы передатчика поступать перестали. Мы собрали всю информацию о заключенных этой тюрьмы. Сама тюрьма представляет собой лагерь с относительно свободным режимом содержания преступников, не представляющих серьезной угрозы для общества. Там нет ни высоких тюремных стен, ни ограждений из колючей проволоки, ни усиленной вооруженной охраны. Что же до заключенных, то их там более тысячи, но, как я уже сказал, они признаны неопасными для общества. Согласно надежным источникам из Бюро тюрем, которое находится здесь, в Вашингтоне, адвокат Тревор Карсон довольно часто посещает своих клиентов в этой тюрьме. Точнее сказать, чаще, чем это требуется для защиты их интересов. Никто другой не бывает в этой тюрьме так часто, как Тревор Карсон. Еще месяц назад он наведывался туда примерно раз в неделю, а сейчас его видят там не реже трех раз в неделю, иногда даже четыре. Все его визиты зафиксированы как деловые, имеющие целью проведение юридических консультаций для клиентов.

– А кто его клиенты? – заметно оживился Тедди.

– К сожалению, они не имеют никакого отношения к пресловутому Рикки. Он оказывает юридические услуги трем бывшим судьям.

– Трем бывшим судьям? – удивился директор ЦРУ.

– Да, сэр. Они называют себя собратьями и пользуются большим авторитетом среди других заключенных.

Тедди закрыл глаза и задумался. Дэвилл выдержал приличествующую моменту паузу, давая шефу поразмыслить над полученной информацией, а потом продолжил:

– Так вот, этот самый Тревор Карсон пробыл там тридцать четыре минуты, а когда покинул пределы тюрьмы, мы уже не слышали сигналов передатчика, из чего можно сделать вывод, что письмо осталось в тюрьме. Мы проследовали за ним до Джексонвилла, где он остановился возле так называемого бара Пита и провел там не менее трех часов. Тем временем мы обыскали его машину, нашли там дипломат, а в нем пять писем, адресованных разным людям во всех концах страны. Причем все письма были проштампованы за пределами тюрьмы. Похоже, Тревор Карсон выполняет роль связного с внешним миром. Пока мы обыскивали его машину, он сидел в баре, надрался до чертиков, беспрестанно делал ставки на игру какой-то баскетбольной команды…

– …и проиграл, – подытожил Тедди.

– Да, похоже на то.

А Тревор тем временем, заметно пошатываясь, вышел из бара Пита после окончания второго дополнительного времени и удовлетворенно захихикал. Судья Спайсер угадал трех из четырех победителей, в результате чего Тревор положил в карман почти тысячу баксов. Он чувствовал, что изрядно набрался, но у него все же хватило ума не садиться за руль. Три года назад он попал в аварию и с тех пор взял за правило не рисковать без необходимости. Тем более сейчас, когда денежки так и вываливаются из кармана. Да и полицейских полно на дорогах. Многочисленные бары и рестораны привлекают сюда тысячи молодых людей, ищущих приключений на свою голову, и полицейской дорожной службе хватает работы в это время года.

Однако и прогулка пешком не доставляла ему сейчас ни малейшего удовольствия. Пришлось ковылять мимо стареньких коттеджей и небольших домиков, медленно приближаясь к офису. Тревор спотыкался и старался как можно крепче держать в руке дипломат с письмами из тюрьмы «Трамбл», ведь это были не просто какие-то бумажки престарелых клиентов, а самые что ни на есть живые деньги. Вскоре Тревор обнаружил, что плохо ориентируется и вряд ли сможет быстро отыскать нужный дом. Он несколько раз переходил с одной стороны улицы на другую, благо что машин на дороге почти не было, а потом остановился и растерянно осмотрелся. Неподалеку остановилась какая-то машина, водитель которой решил немного подождать, чтобы не задеть нетвердо стоявшего на ногах пешехода. Тревор побрел назад, но потом остановился, еще раз посмотрел вокруг и снова двинулся в прежнем направлении. В конце концов он нашел свою улицу, подошел к двери, после нескольких попыток открыл дверь ключом, швырнул дипломат на стул, прошел в офис, забыв запереть входную дверь, плюхнулся в мягкое кресло и мгновенно забылся в тревожном пьяном сне.

Поздно ночью, увидев входную дверь офиса полуоткрытой, члены команды Барра с облегчением вздохнули. Они строго следовали указанию директора ЦРУ не привлекать к себе лишнего внимания, и поэтому запертая на замок дверь была бы для них лишним препятствием. В течение нескольких минут они самым тщательным образом обследовали дом и выяснили, что в нем нет ни сигнализации, ни прочных запоров на окнах, которые могли бы остановить квартирных воров. Более того, тут не было никаких ценных вещей, которые могли бы привлечь внимание жуликов. Агенты установили по всему дому подслушивающие устройства, даже не затрудняя себя проверкой небольшой площадки перед домом. И так было ясно, что никто за ними не следил.

Затем они открыли дипломат Тревора, аккуратно обследовали его содержимое, как требовал Мэйнард, и особое внимание обратили на адреса на конвертах, которые адвокат вынес из тюрьмы. На завершающем этапе операции они сфотографировали тексты писем, после чего дипломат был оставлен на том же месте, где его бросил хозяин. Все это время из кабинета адвоката доносился жуткий храп хорошо отдохнувшего в баре человека.

Когда работа в офисе Тревора Карсона была закончена, Барр вернулся к заведению Пита, открыл своим ключом машину, завел ее и подогнал к дому хозяина. Было уже два часа ночи. Вот тот удивится, увидев утром машину перед домом.

Интересно, как он воспримет ее появление? Одно из двух: либо похвалит себя за столь аккуратную поездку в состоянии крайнего опьянения, либо станет проклинать себя, что сел за руль в таком состоянии. Как бы то ни было, им будет что послушать завтра утром, когда Тревор Карсон проснется.