– Что вы имеете в виду? – тем не менее, ровным голосом уточнил молодой человек. Он едва сдерживал ярость.

Лорел быстро пришла в себя. Конечно, она доставила шерифу много хлопот и не должна проявить черную неблагодарность. Но речь зашла о будущем Адама, а оно было важнее затронутых чувств Хена.

– Я не хочу, чтобы Адам привыкал к вам, случайно оказавшемуся в здешних местах человеку. Я уверена: вы здесь долго не задержитесь. Вы, как ветер, можете в любой момент сорваться с места. Вы привыкли поступать, как вам заблагорассудится. Думаю, вы не пробудете в Сикамор Флате и года, и Адам снова останется один-одинешенек. Но тогда ему будет в тысячу раз тяжелее. Я не хочу, чтобы мой сын страдал.

Выражение глаз молодого человека не предвещало ничего хорошего. Его глаза напомнили Лорел глаза отчима, когда тот, срывая злость на матери, избивал несчастную женщину. Так же жестоко и безжалостно избил и Хен Дэмьена.

– Вы смотрите на меня так, словно хотите свернуть мне шею.

– С самого первого дня я просила вас оставить нас с Адамом в покое. Я не раз говорила вам, что не люблю людей с оружием и не хочу, чтобы мой сын подражал вам. Но вы приходите снова и снова. Вы можете не считаться с чужими желаниями и интересами. Но запомните, что, защищаясь, люди так же мало будут щадить ваши собственные чувства.

– Говоря, что я дурно влияю на Адама, вы не просто задели мои чувства. Вы предъявили мне тем самым серьезное обвинение.

– Понимайте, как хотите. Но вы дали повод: вы же убиваете людей.

– Я никого не убил, – возразил Хен. – Я никогда не стрелял первым.

– Может, так оно и было. Я не знаю. Но я ненавижу оружие и не хочу, чтобы Адам восхищался человеком, во всем полагающимся на ружье. Он очень чувствительный и восприимчивый мальчик. И очень доверчивый.

– Конечно, ведь поверил же он в ложь, которую вы рассказали ему об отце.

Предъявленное обвинение было настолько неожиданным, что Лорел растерялась. Она всегда боялась, что когда-нибудь обман раскроется.

– Откуда вы узнали? – невольно вырвавшийся вопрос лишь усугубил ее положение.

– Неважно откуда. Гораздо важнее, что вы боитесь, что Адам в один прекрасный день сможет убить кого-нибудь, и в то же время уродуете ложью не только прошлое, но и будущее. Неужели вы не понимаете, что если он не научится защищаться, то рано или поздно убьют его.

– Думаю, нам больше не о чем говорить.

– Ошибаетесь! – с непривычной горячностью выпалил Хен и схватил женщину за руку, не давая уйти. – Просто вы не хотите слушать. Хорошо, вы боитесь допустить непростительную ошибку и причинить вред сыну. Вы желаете ему добра. Но дайте Адаму хотя бы шанс. Можете не прислушиваться к совету… убийцы. Но поговорите с любой женщиной – и она скажет вам то же, что сказал я.

Он резко повернулся и быстро ушел. Лорел в растерянности осталась стоять на дороге одна. Снова одна!

Она испытывала противоречивые чувства, но чувство вины перед сыном подавляло ее, заглушая все остальные ощущения. Адам имел право знать правду об отце!

Лорел тяжело вздохнула, ее мысли снова вернулись к Хену. Как она могла быть такой неблагодарной?! Хен не заслуживал такого отношения! Он был добр и заботлив, беспокоился о. ней и об Адаме. Лорел была готова понять и принять Хена.

Почти готова. Но останавливала готовность Рандольфа к убийству, пугала ярость в его глазах. Хен избил Дэмьена так жестоко, как отчим когда-то бил мать. Она не могла допустить, чтобы прошлое повторилось. Не могла принести в жертву себя и Адама. Не хотела связывать свою жизнь с убийцей.

Рано или поздно его кто-нибудь застрелит. И она снова останется одна. Нельзя допустить, чтобы роковой выстрел снова разбил ей сердце и разрушил надежды. Лучше избавиться от Хена сейчас, пока Адам не успел привыкнуть к нему.

Лорел вдруг осознала, насколько близко она подпустила Хена Рандольфа к себе. Ее влекло чК нему. Но разве могло быть иначе? Ведь впервые за долгие годы изгнания и одиночества она почувствовала себя женщиной, которая желанна.

Давно-давно ей не было так хорошо – хотелось петь и танцевать. Хен подарил ей надежду.

Какая замечательная и… какая опасная вещь – надежда!

Она медленно поднималась по тропинке, не замечая ни жары, ни писка мышей, шуршащих под опавшими листьями, ни гремучей змеи, проскользнувшей вперед. Не замечала она и переливающихся на солнце многоцветных стен каньона. Не видела и лучиков света, которые пробирались в гущу листвы.

Она думала о Хене Рандольфе.

Такого привлекательного мужчины она еще не встречала. Каждый раз, глядя на него, Лорел буквально теряла дыхание. Но судьба послала его, чтобы мучить ее. Он находился рядом и в то же время был недосягаем. Он воплощал все, о чем она мечтала. Хен Рандольф притягивал ее, как магнит. Казалось, стоило остановиться, как ее подхватывал мощный порыв ветра и, подталкивая в спину, уносил помимо воли к Хену.

Подкупала уверенная манера поведения молодого человека. Рядом с ним Лорел испытывала ни с чем не сравнимое чувство защищенности – Хен Рандольф мог решить все проблемы, ответить на все вопросы. Его сильное плечо манило, обещая опору и надежду.

Но какой смысл в том, чтобы, разрывая душу, размышлять о его достоинствах? Он не останется в Сикамор Флате надолго. А интерес, проявленный к ней, кратковременный и к тому же поверхностный. Судя по всему, ему больше нравится учить Адама ездить верхом и стрелять из пистолета.

Женщина подошла к дому и окликнула сына. Адам не отозвался на голос матери. «Должно быть, он на поляне с Санди», – решила Лорел. Она строго-настрого запретила мальчику ходить в город.

Почему Хен считает, что Адама следует учить стрелять в таком раннем возрасте? Он ведь сможет научиться этому и когда повзрослеет. Дать сейчас пистолет мальчику в руки – значит обречь на гибель: Адам начнет воспринимать оружие как спасительный выход из любого затруднительного положения и вырастет таким, как Карлин.

Белка, собирающая на земле семена, отвлекла женщину от тревожных мыслей. Потревоженный зверек быстро юркнул к дереву и, возмущенно тараторя, взобрался на самую макушку.

Лорел от души рассмеялась.

Как жаль, что они с Адамом не могут остаться в каньоне навсегда! Воображение рисовало идиллическую картину безоблачной и счастливой жизни. Но Лорел пришлось спуститься с небес – у Адама должна быть своя жизнь. Он должен увидеть мир и найти свое место. А вот ей, видно, суждено до конца дней оставаться здесь. А если бы Хен предложил уйти с ним?

Как такая глупость могла прийти в голову! Хену Рандольфу она не пара – у них нет ничего общего.

Добравшись, наконец, до поляны, она увидела Адама. Занимаясь с Санди, мальчик старался в точности выполнить все наставления шерифа, хотя в его отсутствие дела продвигались не так успешно. Адам повел лошадь к матери.

– Он не позволяет сесть на спину.

– Может, лучше подождать, пока ты подрастешь? – осторожно спросила Лорел.

– Нет, я хочу показать шерифу, что у меня хорошо получается. – Адам позвал лошадь к огромному камню. – Подержи Санди, пока я заберусь ему на спину.

Лорел взяла лошадь за уздечку.

– Когда ты подрастешь, тебе будет гораздо легче.

– Но я уже не маленький. Шериф сказал, что я должен уметь ездить верхом.

– Шериф ничего не понимает, – нахмурилась мать.

– Зато, он хорошо разбирается в лошадях.

Мальчик с трудом взбирался на спину Санди. Настойчивость и мужество сына вызывали гордость. Но ее тревожило, что Хен потеснил ее в сердце Адама.

– Тебе нужно седло, – заметила Лорел, когда мальчик, наконец, уселся и вцепился руками в гриву лошади.

– Шериф обещал подарить мне седло. Но он сказал, что каждый мальчик должен уметь ездить верхом и без седла. Отпускай Санди.

– Но ты еще не умеешь управлять лошадью, – встревожилась Лорел.

– А шериф сказал, что для того, чтобы управлять лошадью, нужно лишь время от времени сжимать коленями ее бока.

– Но даже для этого ты слишком мал.

– Шериф сказал…

– Ну все, с меня достаточно. Мне надоело выслушивать, что сказал шериф, – взорвалась женщина. – Я категорически запрещаю тебе садиться на лошадь без седла.

– Но я хочу показать шерифу, как хорошо у меня получается. Он обещал скоро вернуться и посмотреть на меня.

Все, больше откладывать нельзя, иначе будет поздно. Она все должна объяснить Адаму сейчас. Чем раньше он узнает, тем легче переживет боль разочарования. Все снова станет на свои места, и жизнь вернется в прежнее, привычное и спокойное русло.

– Он не вернется.

– Шериф дал слово. Он обещал. Он сказал…

– Я попросила его не приходить больше.

Долю секунды Адам, не мигая, смотрел на мать.

– Почему? – Это был отчаянный крик израненной детской души, крик тоски по тому, что мальчик нашел в Хене Рандольфе.

– Он – плохой человек. Он…

– Нет! Он хороший! – закричал Адам. – Хороший! Хороший!

– Но он убийца. Он стреляет в людей.

Мальчик захлебывался слезами.

– Ну и что!

Он упрямо повторял эти слова, крутил головой из стороны в сторону.

– Ну и что! Ну и что! Ну и что! По щекам струились слезы.

– Я не хочу, чтобы ты общался с такими опасными людьми. Не могу допустить, чтобы ты считал, что оружие…

– Меня не интересует оружие, – закричал Адам. – Мне нравится шериф. Он добрый и хороший. Ты не имела права прогонять его.

Адам выпустил из рук гриву Санди и соскользнул со спины лошади. Неуклюже упав на землю, он быстро вскочил на ноги и, спотыкаясь, бросился бежать.

– Я найду его и скажу, что я не виноват! Что мне он нравится!

– Адам Блакторн, вернись сию секунду! – требовательным голосом крикнула Лорел вслед сыну, но мальчик даже не замедлил шаг. Мать отпустила Санди и побежала вслед за сыном. Увы, за ним было не угнаться. В свои шесть лет он был не по годам сильным и быстрым.

– Адам, вернись! – крикнула еще раз женщина, не очень надеясь на повиновение Адама. Сама она остановилась, судорожно сжав кулаки, и молча наблюдала за маленькой фигуркой, исчезающей вдалеке.

Только что она потеряла сына!

Нужно вернуть его, во что бы то ни стало! Без Адама ей незачем жить. К своему ужасу Лорел обнаружила вдруг, что думает не только о сыне. Как мог человек, воплотивший в себе все самое худшее, так прочно завладеть ее мыслями? А именно так оно и было. Даже когда она пыталась преднамеренно очернить шерифа в глазах сына, внутри ее существа поднялась вдруг бурная волна протеста.

Неужели она снова потеряла голову как когда-то с Карлином? Но тогда она была еще глупой, наивной девчонкой, мечтавшей убежать от жестокого отчима. Тогда у нее просто не хватало ума – она была слишком молода, – чтобы разглядеть за бесшабашной внешностью, за горделивой поступью и полыхающим огнем взглядом Карлина равнодушие и бесчувственность. Если бы она поняла это раньше, то не совершила бы чудовищную ошибку и не вышла бы замуж: за Блакторна.

Но судьба распорядилась иначе. Она с замирающим сердцем восхищенно наблюдала за мужчиной, который, очертя голову бросался в водоворот событий. Однако на поверку вся его отвага заключалась в том, что он пригрозил мучителю-отчиму да уговорил влюбленную по уши девчонку убежать из дома.

Положение становилось слишком опасным. Похоже, и от Хена она уже начала терять голову. Нужно срочно, любым путем покинуть Сикамор Флате. Адам недостаточно окреп, чтобы устоять перед мужским влиянием Хена. Да и она сама ослабела. Единственное спасение – бежать от него, куда глаза глядят. Но куда бежать?

Всю неделю Хен ходил с таким мрачным видом, что люди, встречая шерифа на улице, предпочитали не показываться ему на глаза и суеверно сторонились. За столом он тоже вел себя непривычно молчаливо, что сильно угнетало Джорди.

В один из дней Хен, наконец, решил, что ему на некоторое время лучше покинуть город.

– Я немного прогуляюсь верхом, – сообщил он Хоуп. – Джорди съест завтрак за меня.

– Он и так много ест! – Хоуп хлопнула ладонью по руке мальчика, которая уже тянулась к тарелке Хена.

– Неправда! – обиженно воскликнул Джорди и предпринял очередную попытку добраться до заветной тарелки. Но его снова постигла неудача.

– Просто он наверстывает упущенное за последние годы. Ему ведь приходилось и голодать, – защитил мальчика шериф.

– И это значит, что он должен наверстать упущенное за один месяц? – съязвила Хоуп.

Хен усмехнулся.

– Все мальчишки имеют такой аппетит. Джорди, наконец, изловчился и выхватил из-под носа девочки тарелку. Он ликовал.

Хен снова помрачнел. Разговор о мальчишках напомнил ему, об Адаме. Молодой человек быстро отвернулся, чтобы Хоуп не успела заметить гримасу боли на его лице.

– Вы снова отправитесь на поиски грабителей? – поинтересовалась девочка.

– Да. У Питера Коллинза опять пропал скот.

– Тогда вам следует направиться к озеру Си-нега Уош.

– И что я найду в этом болоте?

– Если вы ищите грабителей, значит, вы ищите Влакторнов. Их вы там и найдете.

Хен снял с гвоздя шляпу и, выйдя на почти пустынную улицу, направился к городской конюшне.

Обидные слова Лорел терзали душу. Но почему он так разволновался? Люди, включая и членов семьи, и раньше высказывали неодобрение по отношению к нему. Джефф, например, до сих пор не сказал брату ни одного доброго слова. И Хен воспринимал это как дело ясное. Да и с Монти они постоянно спорили и ссорились. Даже Роза считала, что Хен сам портит себе жизнь, о чем не раз говорила ему прямо в лицо.

– Доброе утро, шериф.

Молодой человек очнулся от глубоких раздумий и увидел перед собой двух дам, вышедших, очевидно, из магазинчика Эстеллы Рид. Одна из женщин заулыбалась и нервно рассмеялась. Хен ускорил шаг и быстро прошел мимо. Он за сотню ярдов чуял хищниц, рыщущих в поисках сплетен, и старательно избегал подобных особ.

Так почему же решение Лорел причиняет такую мучительную боль? Потому что отдаляет от Адама?

Мальчик остро нуждался в мужском внимании и поддержке. Хена охватило отчаяние: когда-то, много лет тому назад, и он сам мечтал найти достойный пример для подражания. Но, увы, так и не нашел. Может, именно поэтому он, повзрослев, и превратился в неудачника со скверным характером. Если Адам не найдет человека, на которого сможет равняться, то его ждет та же печальная участь.

Но Хен не хотел этого. Такая жизнь, какая была у него, сделает свое черное дело: исчезнут без следа доверчивость и добродушие. Затем человек перестанет видеть хорошее в людях, разучится любить и верить. Появится безудержное желание к перемене мест. И, в конце концов, на земле станет одним скитальцем больше. Он нигде не сумеет найти приюта, нигде не сможет пустить корни.

– Что-то рано вы сегодня совершаете обход, – окликнул шерифа Скотт Элджин, когда молодой человек поравнялся с салуном.

– Хочу выяснить, что произошло со скотом Питера. Хоуп говорит, что мне следует отправиться к Синега Уош.

Улыбка моментально слетела с лица Элджина.

– Насколько я знаю, эти места с давних времен считаются местом обитания Блакторнов.

– Именно поэтому Хоуп и настаивает на том, чтобы я ехал туда.

– Я знаю, вы великолепно владеете пистолетом, но будьте осторожны! Нам нужен такой шериф, как вы. Мне бы не хотелось оказаться на ваших похоронах.

– Спасибо за предостережение, – обронил Хен, проходя мимо. – Честно говоря, мне и самому не очень нравится лежать лицом в грязи.

Жители Сикамор Флате, видимо, ценили способность шерифа умело обращаться с оружием. И только Лорел считала это недостатком. Но почему? Какое право она имеет судить о нем и его жизни? Разве она не понимает, что не владей он пистолетом и кулаками, она бы уже потеряла сына?

Конечно, она понимает, не может не понимать. И все же по-прежнему осуждает его. Положение становится совсем безнадежным: Лорел видит в нем, в Хене, хорошее и в то же время отвергает его.

– Оседлай-ка, приятель, Бримстона, – подзадорил шериф Джесси Мак-Кафферти, подручного в платной конюшне Чака Уилсона. Эту шутку знал весь город – все как огня боялись Бримстона.

– Седлайте сами, если он вам нужен, – проворчал Джесси. – Я не подходил к этому дьяволу и не собираюсь.

– Я думал, что пока меня не было, вы с ним успели подружиться, – Хен взял седло и направился в дальний угол конюшни, где мирно стоял и жевал сено норовистый жеребец.

– Как же, подружился! Он скорее с сатаной подружится, – ответил Джесси. – Никак не могу в толк взять, как он подпускает к себе вас. Ведь всех остальных он готов убить.

– Может, я и есть сатана, – Хен положил на спину жеребца потник, затем седло. Бримс-тон попытался лягнуть хозяина, но сильный удар по крупу утихомирил жеребца: он покосился и попытался укусить Хена за руку.

– Понять не могу, чего вы с ним возитесь, – недоумевал Джесси.

– Потому что это самая лучшая лошадь, на которой я когда-либо ездил.

– И самая коварная и злющая.

– Не спорю, – шериф вывел Бримстона из стойла и сел верхом. – Но когда оказываешься в пустыне, важно, чтобы лошадь была вынослива.

Мужчина всегда должен быть готов к встрече с опасностью, должен уметь справляться с проблемами. К сожалению, Лорел не понимает этого. У женщин совсем иная доля. Даже в самые тяжелые времена слабость женщин защищает их.

От мужчин же требуется сила воли и мужество. Как Лорел не могла понять, что не сумеет научить этому Адама? Мужчина должен быть сильным. Мужчина способен простить слабость другому мужчине. Женщина никогда. Возможно, потому, что они настолько чувствительны, что остро нуждаются в защите сильного покровителя. Может, потому, что женщины, оставаясь слабыми физически, сильнее большинства мужчин эмоционально. Но, как бы то ни было, женщины бывают слишком строги и требовательны к мужчинам.

И Лорел, сама того не подозревая, принадлежала как раз к таким женщинам.

Примерно через полмили Хен выехал за пределы платановой рощи, окружавшей Сикамор Флате, и оказался в пустыне. По мере продвижения вперед заросли мескитовых деревьев и кустарников встречались все реже и реже, постепенно сменяясь кактусами. Через несколько миль дорога на Синега Уош начала снижаться, то тут, то там начали встречаться небольшие водоемы и высокие тополя. Далеко впереди, милях в семидесяти, виднелась горная гряда, упирающаяся вершинами в линию горизонта.

Хен был по-прежнему раздражен, и лошадь быстро уловила настроение хозяина. Бримстон несколько раз пытался укусить всадника, что бывало крайне редко.

– Поумерь свой пыл, приятель, – сказал шериф и натянул поводья. – А то мне придется привести тебя в чувство.

Угроза, очевидно, возымела должное действие. Лошадь перешла на спокойный, размеренный шаг. Несмотря на неуравновешенный и непредсказуемый нрав жеребца, лучшего помощника, чем Бримстон, Хену трудно было найти.

Мысли Хена вновь вернулись к словам Ло-рел. Да, она права, Сикамор Флате лишь временное пристанище. Он останется здесь до тех пор, пока невыносимое ощущение пустоты в душе вновь не погонит его по белому свету. Навстречу неизвестности. И ни она, ни Адам не смогут рассчитывать на него.

Говорят, человечество держится на хрупких плечах женщин. Хен никогда раньше не задумывался над тем, что именно женщины являются хранительницами домашнего очага.

Женщины предпочитают оседлый образ жизни ii не любят покидать насиженные места. Как, впрочем, не любят, когда и мужчины делают это. Они всеми силами стремятся привести все – и людей, и землю, и города – в соответствие со своими взглядами на жизнь. И считают, что все должно оставаться на своих местах до конца дней. Почему женщины так ненавидят перемены?

Конечно, оставаться рядом с Лорел и Адамом было бы не так уж и плохо. Он с удовольствием заботился бы о мальчике и помог бы Адаму вырасти настоящим мужчиной.

Нельзя сказать, что Лорел была плохой матерью и оказывала дурное влияние на сына. Но она не разбиралась в мужчинах. По ее мнению, все мужчины способны лишь на то, чтобы бросать на нее похотливые взгляды. Неужели она не понимает, что ни один мужчина не сможет оставаться равнодушным, глянув на нее? Наверняка, не один житель Сикамор Флате с радостью стал бы мужем Лорел и отцом Адама, дай она такой шанс.

Красивая, очень красивая женщина! При взгляде на нее на ум приходят мысли, в которых стыдно признаться. Хен долгое время учился управлять чувствами и эмоциями, учился смотреть на женщин и оставаться равнодушным. Но даже с синяками и ссадинами на лице Лорел выглядела прекрасной. А сейчас, когда она почти выздоровела, она волновала воображение молодого человека еще сильнее. Он мечтал прикоснуться к ней, держать в объятиях, быть рядом. Интересно, что бы она сказала, узнай она его мысли?

Возможно, она испытала бы не меньшее потрясение, чем сам Хен. Никогда в жизни Хен не мечтал ни о чем подобном. Думая о Лорел, он ощущал непривычную дрожь в теле.

Следы скота! Хен натянул поводья, останавливая Бримстона. Затем спешился и, низко склонившись над землей, тщательно осмотрел все вокруг. Похоже, по дороге прошло не меньше полдюжины коров. Рядом со следами скота отчетливо виднелись отпечатки подков двух лошадей. Тех самых лошадей, следы которых Хен обнаружил рядом с ранчо Питера Коллинза.

Шериф вернулся в седло и направился по следам.

Думает ли Лорел о том, кто научит Адама обращаться со скотом, защищать своих коров от грабителей и идти по следу украденного стада? Блакторны могли научить, но она не подпускает их к сыну. Он, Хен, мог бы, но и его она отвергает.

Лорел боится его. Но может, она права? Ведь он и сам боится себя. Поэтому нигде не может найти приют. Поэтому и только поэтому бежит от себя.

Погруженный в неприятные раздумья, шериф чуть не проехал мимо обуглившегося мес-китового дерева. Очнувшись, он спешился и внимательно осмотрел окружающую пустыню. Не оставалось сомнения, что не так давно здесь прошло стадо скота и несколько лошадей. Подойдя к небольшому холмику, Хен разгреб песок и обнаружил остатки костра.

Кто-то клеймил здесь скот! Скорее всего, одно клеймо уничтожали, заменяя другим. Итак, доказательства угона скота налицо. Оставалось лишь выяснить личности грабителей.

Но, вернувшись в седло и направляясь домой, молодой человек думал совсем не о грабителях. Он думал о Лорел Блакторн. Несомненно, он хотел доказать ей, что он не убийца. Не только ей, но, возможно, и себе.