Семь невест (№4) - Лорел

– Видишь ли, это зависит от разных вещей, – уклончиво ответила растерянная Лорел.

– От каких?

Действительно, от каких? Она любит Хена, Хен любит ее, хотя, возможно, никогда не женится на ней.

– Не знаю. От многих. Например, захочет ли он остаться шерифом. И любишь ли ты его.

– Я ненавижу его. И не хочу, чтобы ты выходила за него замуж.

Ответ сына поверг Лорел в смятение и огорчил. Она давно заметила, что чувства Адама к Хену остыли, но списала это на счет ревности и не приняла всерьез. Ей и в голову не могло прийти, что дело зашло так далеко, что мальчик возненавидел шерифа. Даже понимая, что шанс стать женой Хена мизерно мал, она не теряла надежды когда-нибудь выйти за него замуж. Надежда, как известно, умирает последней. Но реакция сына захлопнула дверь в будущее и разрушила мечты. Она никогда не сможет выйти замуж: за человека, которого ненавидит сын.

Но сердце упрямо отказывалось мириться с потерей надежды. Это какое-то недоразумение! Адам не может ненавидеть Хена. Не может!

– Но почему, сынок? Раньше ты целыми днями только и делал, что просил отпустить тебя к Хену.

– Я ненавижу его, – упрямствовал Адам. – И не называй его больше Хеном!

– Но нельзя ненавидеть человека без причины. Это несправедливо по отношению к нему. Ты же не хочешь, чтобы и к тебе так относились?

– Я ему не нужен.

– Что ты говоришь? Не понимаю.

– Если ты выйдешь за него замуж, у вас будут свои дети. И ты больше не будешь любить меня.

В душе Лорел с новой силой всколыхнулась волна гнева. Ее снова охватила жгучая ненависть к окружающим. Кто-то из детей дразнил Адама, издевался над ним! Возможно, они даже не хотели обидеть его, но Адам страдал.

– Иди ко мне и сядь рядом, – ласково позвала она сына, усаживаясь на скамейку.

Мальчик медленно и нерешительно приблизился к матери. Когда он сел на краешек скамьи, она обняла его и притянула к себе. Несколько мгновений он сопротивлялся, но затем вдруг задрожал всем тельцем и прильнул к матери.

– Я никогда не перестану любить тебя, – с нежностью в голосе произнесла Лорел. – Даже когда ты станешь взрослым и будешь жить в своем доме, я буду скучать и беспокоиться о тебе.

– Я не буду жить в своем доме, – обронил мальчик. – Я всегда буду жить с тобой.

– И я никогда не выйду замуж: за человека, который не полюбит тебя так же сильно, как люблю тебя я.

Адам прижался к матери еще крепче, Лорел незаметно смахнула рукой навернувшиеся слезы. С момента рождения Адам был самым важным человеком в ее жизни. Но в последнее время она так увлеклась переживаниями о Хене, что не заметила, что с сыном творится неладное. Теперь настало время исправить эту непростительную ошибку. Ведь ее счастье зависит от счастья сына.

Но что если Хен действительно не любит Адама? Ведь не все мужчины способны принять чужого ребенка, тем более ребенка человека, переступившего закон. Вдруг Хен не поверил ей и по-прежнему считает Адама незаконнорожденным? Его семья может прийти в ярость. Сможет ли Хен любить ее, если его семья презрительно повернется к нему спиной?

Радость и счастье, рожденные прошлой ночью, померкли. Дорогу к счастью преграждало несметное количество барьеров, непроходимая бездна разделяла ее с Хеном. Но в одном она даже не сомневалась: пора прекратить грезить о светлом будущем с Хеном, а больше думать о сыне.

На пороге конторы появился Адам. Серьезный, как никогда, он сжимал в руках один из пистолетов, которые шериф обычно держал в ящике стола.

– Никогда не играй с заряженным пистолетом, – предупредил Хен, забирая у мальчика оружие.

– Я хочу, чтобы вы научили меня стрелять, – голос Адама прозвучал как-то неестественно, словно он повторял заученное наизусть.

– Но зачем?

– Папа Дэнни Элджина говорит, что вы – самый лучший стрелок на свете. И еще он говорит, что если хочешь научиться чему-нибудь, учись у лучших.

Адам явно избегал взгляда Хена, что насторожило шерифа. Мальчик, видимо, все еще сердился на него.

– А мама знает, что ты хочешь научиться стрелять?

– Нет.

– Но как же мы можем заниматься тем, что может не понравиться твоей маме? Но Адам не собирался сдаваться.

– Мужчина должен уметь обращаться с оружием.

– Но ты еще маленький.

Мальчик гордо распрямил плечи и вытянулся в полный рост.

– Мне уже почти семь. Дэнни Элджину тоже семь, а у него уже есть собственное ружье.

– Но почему ты все-таки не спросил разрешения у мамы?

– Она скажет, что я еще маленький.

Хен в принципе был согласен с Лорел, но сейчас видел, что для Адама жизненно важно научиться обращаться с пистолетом. И по-своему он прав: на Западе оружие является насущной необходимостью. Мужчина, который не владеет оружием, может заранее заказывать надгробную плиту на свою могилу.

– О'кей, я покажу и объясню кое-что. Я должен поговорить с твоей мамой прежде, чем разрешить тебе стрелять.

Хен вытащил из пистолета пули.

– Подержи. Ты должен привыкнуть к нему. Держи пистолет, пока не почувствуешь, что он стал частью руки. Только тогда ты сможешь научиться стрелять быстро и метко.

Следующие полчаса Хен детально объяснял и показывал, как разбирать пистолет и как действуют отдельные части.

– Будешь содержать оружие в порядке и хорошо заботиться о лошади – и в нужный момент они тебя не подведут.

Занимаясь с Адамом, Хен не отрывал глаз от мальчика, наблюдая как менялось выражение его лица. Раздражение и гнев постепенно отступали, но Адам вел себя непривычно тихо и не задавал вопросов. Он напряженно следил за руками шерифа.

– А как заряжать пистолет и стрелять? – поинтересовался Адам.

Правильно ли он поступает? Поведение мальчика настораживало Хена и вызывало у него тревогу.

Хен был один, когда в контору ворвалась Лорел. Она уже давно разыскивала шерифа, но тот, как обычно, не сказав никому ни слова, уехал в одно из своих загородных путешествий. Долгое ожидание лишь усилило гнев женщины. Как он посмел научить Адама пользоваться пистолетом!

Она была вне себя от ярости. И в тоже время была страшно напугана: сын все больше и больше отдалялся от нее. Сначала, казалось, мальчик сердился только на Хена. Но за прошедшие несколько дней злость перешла и на мать. Именно тогда Лорел и узнала о пистолете.

– Я теперь умею пользоваться пистолетом! – выкрикнул Адам, когда в один из дней она наказала его за какой-то проступок. – Меня шериф научил. И теперь я сам могу защитить себя.

Между матерью и сыном возникла стена непонимания и страха. Лорел впала в отчаяние. Конечно, она очень боялась потерять Хена. Но если она потеряет Адама, она умрет.

– Чего вы добивались, обучая Адама стрелять, не посоветовавшись со мной? – едва ступив на порог, гневно бросила она Хену.

Несколько мгновений молодой человек молча, с удивлением на лице смотрел на гостью. Затем торопливо вскочил на ноги и придвинул кресло, предлагая Лорел сесть.

– Это платье вам очень к лицу.

– Я не собираюсь садиться! – резко сообщила женщина, пропуская мимо ушей слова Хена. – Я требую объяснений. Зачем вы…

– Никогда не думал, что коричневый цвет будет вам так к лицу. Хотя мне больше нравится красный. Он подчеркивает белизну вашей кожи и оттеняет глаза.

– Я пришла сюда не затем, чтобы вести беседу о моей одежде или о коже. Я требую…

– А я не знал, что у миссис Уорти есть такие платья.

– Это Миранда отдала мне одно из своих платьев. Но я…

– Тогда понятно, – заметил Хен. – В магазинах Сикамор Флате вы такое вряд ли нашли бы.

– Вы просто невыносимы. С вами совершенно невозможно вести разговор, – растерянно произнесла Лорел. От внимания не ускользнули ни восхищенный взгляд Хена, ни застывшее в глубине глаз страстное желание, которое он уже не скрывал. Хен был, очевидно, потрясен магическим превращением скромной прачки в модницу.

– Бессмысленно тратить время на упреки и обвинять меня в том, что я показал Адаму, как действует пистолет. Я хочу сказать, что вы прекрасны. Я и сам до настоящего момента не осознавал, как вы прекрасны.

Лорел пришла в замешательство, позабыв о причине визита. Гнева и раздражения как не бывало.

Молодой человек взял ее за руку и притянул к себе.

– Можно, я продолжу свою мысль? Лорел воспротивилась, пытаясь удержаться на почтительном расстоянии от Хена.

– Знаете, когда Хоуп назвала вас странным человеком, я ответила, что она сошла с ума. Но теперь я разделяю ее мнение и сама вижу, что вы очень странный.

– Вы сводите меня с ума, я никогда прежде не испытывал ничего подобного. Никогда ни одной женщине я не говорил таких слов. Кажется, у меня начинается лихорадка.

– Да как вы можете сравнивать чувство ко мне с лихорадкой?

– Монти говорит, что любовь – это болезнь.

– Передайте своему Монти, что он ошибается.

– Да, но Джордж с Мэдисоном говорят то же самое.

– Они тоже ошибаются. Любовь это самое прекрасное чувство на земле.

– Вы правы, это самая прекрасная болезнь из всех болезней.

Лорел собралась с мужеством, пытаясь сосредоточиться на предмете разговора.

– С вами бесполезно разговаривать. Лучше скажите, почему вы позволили Адаму прикоснуться к оружию?

Хен вдруг притянул Лорел к себе и запечатлел легкий, нежный поцелуй на лбу.

– Каждый мальчик должен уметь пользоваться пистолетом. Хотя бы ради самоуважения. Пришло время и Адаму научиться.

– Но вы же знаете, что я ненавижу оружие.

– Я тоже ненавижу, но это жестокая необходимость. – Он попытался поцеловать Лорел в губы, но она отвернула лицо в сторону. Хен провел губами по щеке, затем скользнул по краю уха.

– Открою вам секрет. Раньше я поражался тому, сколько времени тратил зря Монти, целуя Айрис. Я не находил в этом занятии ничего интересного или увлекательного. Теперь я понимаю, что все зависит от того, кого целуешь.

Но разве можно сердиться на Хена, когда голова идет кругом от его поцелуев? Лорел почти забыла, что пришла выяснить, что же произошло между шерифом и Адамом. Она любила и боялась потерять их обоих.

– Вижу, вы ни капельки не раскаиваетесь, – сказала она. И это при том, что ее тело оказалось прижатым к телу Хена.

– Сожалею только об одном: я ждал слишком долго, чтобы выяснить, что мне нравится вас целовать.

– Очевидно, вы всегда поступаете так, как вам заблагорассудится. Вы, видимо, не привыкли считаться с чужими желаниями.

Он не слушал ее, но это уже не беспокоило Лорел. От близости Хена мысли начали путаться. Груди, прижатые к его мускулистому телу, запылали, распуская по телу волны страсти. Его руки, обвивающие ее, губы, ласкающие шею, заставляли думать только об одном – желании, которое переполняло все ее существо, заглушая голос рассудка. Но не успела она отдаться во власть чувствам и желаниям и, пренебрегая последствиями, очертя голову броситься в объятия любимого, как чей-то вежливый кашель нарушил их уединение. И заставил ее отпрянуть от Хена.

– Возможно, вам это не понравится, шериф, – сообщила миссис Уорти (а это была именно она), но ваши братья приглашают вас присоединиться к ним за ужином.

– К черту братьев! – выругался Хен. – Я не звал их в Сикамор Флате. Пусть ужинают одни.

– Думаю, вы обязательно должны принять приглашение, – собравшись с духом, посоветовала Лорел. Она тщательно прятала виноватый взгляд от всевидящих глаз Грейс Уорти.

– А вы, миссис Блакторн, приглашены на ужин к Нортонам, – продолжала спокойным голосом Грейс. – Я могу помочь вам выбрать подходящий наряд для вечера.

Но Лорел не из чего было выбирать: весь скромный гардероб был погребен под развалинами дома. Грейс Уорти явно не собиралась оставлять Лорел наедине с шерифом.

– Я все еще сердита на вас, – обратилась Лорел к Хену, направляясь к двери. – В следующий раз, прежде чем учить чему-нибудь моего сына, лучше посоветуйтесь со мной.

– Странно, однако, вы сердитесь, дорогая, – удивленно заметила Грейс, как только они вышли на улицу. – Впрочем, не мое дело. Да поможет вам Бог, дитя мое, поладить с шерифом.

Хен неторопливым шагом направлялся к конюшне. Что на него нашло? Никогда в жизни он не разговаривал с женщинами так, как с Лорел. Он вел себя как глупый мальчишка, влюбившийся впервые в жизни.

В конюшне он застал Сэма Овертона, который придирчиво осматривал лошадей, приготовленных Джесси для упряжки фургона.

– Что слышно о Блакторнах?

– Появились еще один или два.

– Спасибо. Смотрите в оба. И все будет в порядке.

– Хочется верить. Мне от души нравится этот милый маленький городишко. И я бы не хотел менять место жительства. – Сэм недовольно поморщился, увидев пятнистого жеребца, которого вел к фургону Джесси. – От этого жди неприятностей. Дай-ка мне лучше вон того, гнедого.

Хен не обратил внимания на звук, напоминающий шарканье ног, который донесся из-за окна. Но звук настойчиво приближался к конторе. «Очевидно, что-то происходит прямо на крыльце», – решил шериф, встал со стула и выглянул за дверь. По ступенькам поднимался Джорди и тащил упирающегося изо всех сил Адама.

– В чем дело? – сурово спросил Хен. Возникла заминка, и Адаму почти удалось высвободиться из цепких рук друга. Но Джорди навалился на мальчика всем телом, подтащил к двери и втолкнул в контору.

– Сам расскажи шерифу, чем ты там занимался, – приказал Джорди.

Адам, насупившись, стоял с воинственным видом, готовый в любой момент броситься на Джорди. Хен удержал мальчугана, схватив его за ремень.

– Хватит драться. А теперь рассказывайте, что между вами произошло. Вы же были закадычными друзьями.

– Я, ему больше не друг. Не хочу водиться с предателями, которые трусливо стреляют людям в спину, – сказал Джорди.

– Ты бросил очень серьезное обвинение, Джорди, – попытался урезонить мальчика шериф. – Надеюсь, ты сможешь предъявить доказательства.

– Я поймал его, – Джорди гневно ткнул пальцем в плечо Адама, – на месте преступления.

– И что же он делал?

– Скажи шерифу сам, скажи, ты, подлый и трусливый предатель! – закричал Джорди.

Оба сорванца готовы были снова наброситься друг на друга, но Хен удержал их.

– Эй, эй! Потише. Я хочу знать, что произошло. Будете молчать, я вас обоих посажу в тюрьму, и буду держать, пока не заговорите.

– Скажи сам, если ты не трус, – презрительно процедил Джорди.

– Что ты должен сказать мне? – спросил Хен у Адама, но мальчик даже не поднял глаза.

– Скажи ему, что ты сдружился с этой хитрой гиеной, с Авери Блакторном. Скажи, что я уже два раза видел вас вместе.

Хен перевел взгляд на Адама, но мальчик не отрывал глаз от пола.

– Это правда, Адам?

– Конечно, правда, – вмешался разгоряченный Джорди. – Не верите мне, спросите у Томми Уорти. Он их тоже видел.

– Почему ты встречаешься с этим человеком, Адам? Разве ты не знаешь, что он один из тех людей, которые хотят разлучить тебя с мамой?

– Он – мой дедушка, И он любит меня, – закричал в ответ мальчик.

– Возможно, он действительно любит тебя. Но он хочет похитить тебя. И он причинит зло тебе и маме.

– Зато он не хочет избавиться от меня, – с вызовом, дерзко заявил Адам. – Он хочет, чтобы я жил с ним.

– Что ты говоришь! От тебя никто не хочет избавиться. Мы с Джорди – твои друзья.

– Нет, на меня больше пускай не рассчитывает, – сверкая глазами, вмешался Джорди. – Адам встречается с человеком, который хочет убить тебя, Хен. Если бы не ты, я бы уже сгорел вместе с конюшней.

– Но я по-прежнему остаюсь твоим другом, – сказал Хен Адаму. – Разве можно обвинять человека в том, что он хочет видеть своего дедушку?

– Можно, – не сдавался Джорди. – Я не хочу знаться с таким вонючим куском дерьма, как Авери Блакторн!

– Он не кусок дерьма! – возразил Адам, еле сдерживая слезы. Но Хен знал, что мальчик скорее согласится быть разрезанным на мелкие кусочки, чем заплачет на глазах у Джорди. – Он хочет, чтобы я вырос таким, как папа.

– Так значит, ты хочешь вырасти таким же закоренелым преступником? – взорвался Джорди.

Адам, захлебываясь от ярости, чуть не выскользнул из одежды, пытаясь кулаком дотянуться до приятеля.

– Мой папа не был преступником! Мама говорит, что он хороший, – отчаянно закричал Адам, затем повернулся к шерифу и добавил. – А вы его убили! Вы подкрались к нему сзади и выстрелили в спину!

– Кто тебе это сказал? – ошеломленный брошенным обвинением, спросил Хен.

– Вы убийца! Убийца!

– Все, хватит! – не выдержал Джорди. – Сейчас я проучу его. Будет знать, как называть тебя Хен, убийцей.

– Нет, нет, пусть говорит.

Но в этот момент на пороге появилась Хоуп с подносом в руках.

– Я ненавижу вас! – воскликнул Адам. – Ненавижу! – Он развернулся и, чуть не сбив с ног изумленную девочку, выбежал из конторы.

Хен обнял мальчика за плечи.

– Не нужно. Пусть побудет один. Он слишком взволнован и расстроен, чтобы поверить моим словам. Очевидно, Авери сказал внуку, что его отца убил я.

– Но все же знают, что это неправда, – возмутился Джорди.

– Все, кроме Адама.

Глава 20

Звук выстрела заставил Хена насторожиться. Он раздраженно отодвинул стул и достал ружье. И тут в контору ворвался запыхавшийся Джорди.

– В салуне Элджина засел Эллисон Блакторн, – едва переводя дыхание, сообщил мальчик. Его глаза возбужденно сверкали. – Он сказал, что собирается отомстить тебе за отца. И говорит, что убьет тебя. Хен, ты собираешься выманить его на улицу, а потом пристрелить, как бешеную собаку, да?

– Там будет видно. Оставайся здесь и жди меня. Я скоро вернусь.

Адам подскочил к окну.

– Что случилось, ма?

– Похоже, кто-то стреляет в городе, – ответила Лорел, выглядывая в окно поверх головы сына. Сердце тревожно замерло, когда она увидела идущего по улице Хена. Если она выйдет за него замуж, ей придется каждый раз со страхом прислушиваться к выстрелам.

Адам направился к двери.

– Вернись, – закричала Лорел. – Я не разрешаю тебе выходить из дома.

– Но я хочу посмотреть…

– Смотри отсюда. Шериф быстро обо всем позаботится.

Лорел молила Всевышнего, чтобы он позаботился о Хене.

Хен направлялся к салуну. На порогах домов застыли мужчины с ружьями в руках, напряженно прислушиваясь, но не было видно ни женщин, ни детей.

Чем ближе шериф подходил к салуну, тем меньше ему хотелось сталкиваться лицом к лицу с Эллисоном. Его не интересовал ни салун Элд-жина, ни благополучие жителей. Какое ему дело до того, смогут ли горожане спокойно заснуть и не нарушит ли их сон какой-нибудь обезумевший ковбой или напившийся мерзавец. Честно говоря, его вообще не волновала судьба Сикамор Флате.

Он думал только о Лорел и Адаме. И о Джор-ди с Хоуп. И о ее семье. О Миранде и Нортонах. И еще о некоторых других. Сам того не осознавая, Хен перечислил в уме почти весь город. Но люди уже не казались безликой толпой. Он знал их недостатки и достоинства. Например, Джесси Мак-Кафферти везде мерещились привидения и злые духи, но в то же время старик имел подход к лошадям. Силуэт Рут Нортон Хен узнал бы на расстоянии сотни ярдов, а голос Грейс Уорти различил бы среди тысяч других голосов. Невозможно было спутать и стук торопливых шагов Хоуп по настилу, и шарканье босых ног Джорди по ступенькам… Все они стали дороги и близки, как члены семьи.

Когда шериф проходил мимо отеля, на пороге появился Джордж с ружьем в руках.

– Что случилось? – спросил он.

– Один из Блакторнов открыл стрельбу в салуне. Я справлюсь с этим сам.

– Ты уверен, что он там действительно один? Может, это ловушка?

– Ты, вижу, снова наслушался Тайлера. Джордж мрачновато усмехнулся.

– По крайней мере, хоть он не отказывается разговаривать со мной.

Хен почувствовал угрызения совести. Он так разозлился на Тайлера и Джорджа за то, что они приехали в Сикамор Флате, что не разговаривал ни с одним, ни с другим.

– Оставайся в отеле. Я не хочу потом объяснять Розе, почему она стала вдовой.

– Разве я когда-нибудь нуждался в твоей защите?

– Никогда. Напротив, ты сам нас всегда защищал, – вынужден был признать Хен. – Но не стоит играть с огнем. Сейчас речь идет об оружии. Мне легче справиться одному.

– Тогда я подожду тебя за дверью салуна, – сказал Джордж: и последовал за братом.

– Ты всегда был слишком упрямым. Джордж усмехнулся.

– Кто бы говорил!

Не сделали они и шести шагов, как открылась задняя дверь ресторана и на пороге возник силуэт Тайлера.

– Проклятье! – выругался Хен. – Как я мог забыть, что и Тайлер высунет свой нос с кухни!

Тайлер пересек улицу и присоединился к братьям.

– Просто не представляю, что он здесь делает, – не унимался Хен. – Ему всегда было наплевать на всех.

– Если бы ты знал брата получше, ты бы понял, что он здесь делает.

– Да я и себя-то толком не знаю.

Джордж и Тайлер остались у подножия лестницы, а Хен продолжал приближаться к салуну. Прищурив от яркого солнечного света глаза, он подошел к двери и приостановился на крыльце. Что за человек этот Эллисон Блак-торн? Возможно, он способен выстрелить без колебаний в любого, кто появится в дверях. Осторожно ступая по деревянному полу и стараясь, чтобы доски не скрипели под ногами, Хен подошел к окну и заглянул внутрь.

Все посетители попрятались под столами. Эллисон, опираясь одной рукой о стойку бара и сжимая другой стакан с виски, стоял к нему спиной. Хен не заметил другого оружия, кроме пистолета. Висящее на стене перед Эллисоном зеркало открывало вид на всю комнату.

Хен достал из кобуры пистолет и решительно вошел в салун.

– Привет, Эллисон.

Эллисон оцепенел. Бросив беглый взгляд на зеркало, он неторопливо повернулся к вошедшему.

Хен заметил, что противник пьян и, брезгливо поморщившись, убрал пистолет обратно в кобуру.

– Я собираюсь убить тебя, – запинаясь, произнес Эллисон. Несмотря на невнятную речь, было совершенно ясно, что он отдает отчет своим словам.

У Хена засосало под ложечкой. Только теперь он рассмотрел виновника переполоха как следует. Эллисон был совсем ребенком. Похоже, ему не больше шестнадцати. И пил он, видимо, для храбрости. Но не рассчитал сил и перебрал лишнего. Он едва держался на ногах.

В мгновение ока перед глазами Хена из глубин памяти всплыло видение: вот он – совсем еще мальчишка – стоит перед убийцами, которые собираются повесить Монти. В тот момент он не испытывал ни отвращения, ни раскаяния. Ни секунды не колеблясь, он застрелил обоих. Но до сих пор Хен вздрагивал, вспоминая, как хоронил убитых, как комья земли падали на искаженные от боли лица.

Убитые были приблизительно его возраста. Почти мальчишки.

И вот снова он оказался лицом к лицу с безусым юнцом. И снова выбор был слишком мал: либо убить, либо быть убитым. Хен с ненавистью вспоминал тот злосчастный день, который перевернул всю его жизнь. Те роковые выстрелы разрушили детскую наивность и невинность, покалечили душу и отравили сознание. С того проклятого дня он вынужден играть роль, к которой до сих пор не может привыкнуть.

Эллисон – совсем ребенок!

– Почему бы тебе не отправиться домой и не проспаться? – Хен старался говорить спокойно и беспристрастно. Снисходительность или сочувствие могли лишь ухудшить положение. Скорее всего, у Эллисона это было боевое крещение, поэтому он и напился.

– Я не пьян и могу держать оружие в руках, упрямо заявил юноша и попытался достать из кобуры пистолет. Но его постигла неудача: ствол пистолета зацепился за ремешок кобуры. Потребовалось некоторое время, чтобы высвободить его. Юноша, держа рукой пистолет, обвел стволом комнату. Люди, которые с приходом шерифа начали было подниматься из-под столов, мгновенно попадали на пол.

– Верно, держать пистолет можешь, но вряд ли в таком состоянии тебе удастся привести угрозу в исполнение.

Хен отчаянно искал способ убедить Эллисо-на убрать пистолет и вернуться домой. Но опыта уговоров у него не было, все его предыдущие конфликты заканчивались схватками, поэтому сейчас он не знал, что делать.

– Я убью тебя, – снова повторил юноша.

– Только сначала реши, которого из нас – у тебя же двоится в глазах – ты убьешь первым. Послушай, парень, опусти-ка лучше оружие и отправляйся подобру-поздорову домой.

Эллисон, словно в подтверждение слов шерифа, выстрелил в потолок и закричал:

– Я убью тебя!

«Нет, Эллисон не убийца, – решил Хен. – Пока не убийца». Он выглядел скорее напуганным, чем возбужденным. Видимо, он что-то старается доказать и себе, и семье. Если остановить его сейчас и не дать совершить опрометчивый шаг, то, возможно, он и не превратится в убийцу.

Хен не хотел брать на совесть смерть мальчика. Молодому человеку вдруг до боли захо-

телось поговорить с Джорджем. Ведь старший брат во время войны командовал несколькими дюжинами таких подростков, как Эллисон. Он-то должен знать, как поступить.

– Но насколько я помню, мы с тобой не ссорились. Мы даже не знакомы, продолжал Хен. – почему бы тебе не пойти домой, не проспаться на трезвую голову не обдумать все?

– Я собираюсь отомстить за отца.

– Но я не знаю твоего отца.

– Ты выставил его на посмешище, когда твоя лошадь поймала его.

Так, значит, Эллисон – сын Эфрама! Неужели Эфрам погнал сына, чтобы отомстить! Похоже, Блакторны не очень высоко ценят человеческую жизнь, даже когда речь идет о жизни их ребенка.

– Если твой отец хочет выяснить со мной отношения, то пусть придет сам.

– Я отомщу за него.

– В таком случае, ты напрасно теряешь время. Повторяю: возвращайся домой, а то опоздаешь к ужину. – Хен повернулся и направился к двери.

– Проклятье! Ты не уйдешь от меня! – пронзительно закричал юноша. – Я убью тебя!

– Тогда тебе придется стрелять мне в спину, – не поворачиваясь, на ходу бросил Хен.

Эллисон выстрелил: пуля разбила оконное стекло. От грохота у Хена заложило уши, но он, как ни в чем не бывало, продолжал шагать к выходу. Затем открыл дверь и вышел на улицу.

От звуков выстрелов у Лорел ком застрял в горле и бешено заколотилось сердце.

– Шериф вышел на улицу, – воскликнул Адам, не отрываясь от окна. – А где же тот, другой?

Но не успела Лорел поблагодарить Бога за спасение Хена, как вслед за шерифом на улице появился еще один человек. Женщина не помнила его имени, но сразу же узнала в нем Блакторна. Снова Блакторны! И все из-за нее!

– Достань пистолет, черт бы тебя побрал! – диким голосом заорал Эллисон, когда бросился из салуна вслед за шерифом. – Я убью тебя! Достань пистолет!

Хен всем своим видом показывал, что не воспринимает угрозы всерьез, что доводило подвыпившего юнца до исступления. Эллисон, подогретый виски, чувствовал себя глубоко оскорбленным.

– Возвращайся домой. И немедленно, – бросил через плечо шериф.

Раздался еще один выстрел. Пуля просвистела где-то рядом, но Хен продолжал путь,

– Трус, – бесновался Эллисон. – Ты не мужчина, раз боишься встретиться со мной лицом к лицу.

Хен неторопливым шагом двигался в другой конец города. Рядом пролетела еще одна пуля, но он не останавливался и не замедлял шага.

– Повернись и посмотри мне в лицо! – срывающимся голосом кричал юноша. Казалось, он пришел в отчаяние и никак не мог понять, почему события разворачиваются не так, как ему хотелось.

Хен, наконец, остановился и повернулся к Эллисону.

– Я предпочитаю не иметь никаких дел с пьяными и не стреляю в детей. Игра закончена, тебе здесь больше нечего делать. Никто из жителей не покажется на улице, пока ты не уберешься из города. Отправляйся домой.

– Я сейчас застрелю вон тех двоих, – юноша показал рукой на Джорджа и Тайлера.

– Ты слишком пьян, чтобы попасть в них.

– Я докажу, что не пьян, – прорычал Эллисон. – Вы все трусы! Трусы! – И открыл беспорядочную стрельбу по окнам. Звон бьющихся стекол, чей-то пронзительный крик раззадорили его. – Видишь! Я же говорил! – торжествующе заявил он и направил дуло пистолета на Тайлера, который стоял перед зданием ресторана. В следующий момент юноша пошатнулся и нечаянно нажал курок. Раздался выстрел. Даже Эллисон выглядел удивленным: рука Тайлера инстинктивно метнулась к щеке.

Лорел затаила дыхание и с недоумением смотрела через окно. Почему Хен бездействует? Почему он стоит и не стреляет?

– Стреляй! – закричала она. – Стреляй, или он застрелит тебя!

Лорел не осознала перемены, произошедшей в ней. Она сама умоляла Хена застрелить человека! Но времени на раздумья не было. Тревога за жизнь Хена поглотила все ее существо. Как жаль, что он так далеко и не слышит ее слов!

Тайлер медленно отнял руку от щеки – по лицу текла струйка крови.

Терпению Хена пришел конец: этот глупый юнец чуть не убил брата. Не совсем осознавая, что делает, шериф молниеносным движением выхватил из кобуры пистолет и выстрелил. Элли-сон вскрикнул и выронил из рук пистолет. На руке юноши выступила кровь, лицо исказила гримаса боли.

– Так, значит, тебе нравится играть с оружием, да? – зловеще проронил Хен.

Этот мальчишка ничем не отличался от всех остальных. Он полагает, что с пистолетом в руках он становится сильным и бесстрашным. Ему кажется, что взрослые боятся и уважают его. Он считает, что оружие дает неограниченную власть над людьми и достаточно пригрозить им пистолетом, как они тут же опустятся на колени и будут просить пощады. Ну что же, пришло время преподать этому сопляку урок: он должен на своей шкуре ощутить, что значит быть жертвой. А потом пусть сам решает, продолжать ли играть с оружием или нет.