Глава 1

Штат Аризона, 1877 г.

…Пронзительный крик разорвал мирную тишину пустынного каньона. Кому принадлежал этот тревожный звук? Орлу? Какому-то мелкому животному? Когда же крик повторился, у Хена Рандольфа не оставалось сомнений: кричала женщина. Хен без раздумий бросился по узкой тропинке, извивавшейся вдоль отвесной стены ущелья.

Обогнув каменистый выступ, молодой человек увидел небольшой участок земли, окруженный крутой скалой, вдоль которой текла маленькая речушка. Вокруг не было видно ни камешка, ни валуна. В некотором отдалении от ручья, прямо у подножия ущелья, прилепился крошечный глинобитный домик.

Перед хижиной стояли двое: мужчина и женщина. Размахивая руками, они пытались, ожесточенно споря, перекричать друг друга. Хен замедлил шаг, затем в нерешительности остановился. Насколько он знал, Лорел1 Блакторн, хозяйка домика, была не замужем. Но развернувшаяся перед глазами сцена очень напоминала семейную ссору.

Молодой Рандольф уже поворачивал обратно, когда до него донесся полный отчаяния голос женщины.

– Если ты прикоснешься к моему ребенку, клянусь, я убью тебя!

Мужчина грубо отшвырнул ее в сторону. Но Лорел все равно побежала впереди обидчика.

– Адам, прячься! – отчаянно закричала она.

Мужчина ускорил шаг. Лорел всем телом бросилась на него, схватила за руку, пытаясь удержать.

Хен решительно направился, к домику.

Мужчина, казалось, старался изо всех сил избавиться от Лорел. Но хрупкая женщина вцепилась в него мертвой хваткой. Тогда, он, недолго думая, ударил ее в лицо.

Она упала на землю.

Хен почувствовал, как кровь закипает в жилах. Его охватил безудержный гнев. Он твердо придерживался тех немногих принципов, которые имел. И одним из самых важных был такой – мужчина ни в коем случае не имел права поднимать руку на женщину. Хен потянулся к пистолету.

Мужчина же, не обращая внимания на отчаянные крики Лорел, собравшейся с последними силами, скрылся в домике. Спустя несколько минут, он появился на пороге, ведя за руку мальчугана.

– Отпусти! – кричал мальчик, пиная мужчину ногами.

Лорел с трудом поднялась на ноги и снова попыталась защитить ребенка. От следующего удара она пошатнулась, но устояла на ногах. Мужчина направился к лошади, Лорел упрямо следовала за ним. Она не желала сдаваться!

На ходу доставая пистолет из кобуры, Хен бросился вперед. Он не мог стрелять. Риск ранить женщину или ребенка был слишком велик. Поглощенные борьбой, ни Лорел, ни мужчина не заметили появления Хена.

– Немедленно отпусти мальчика! – приказал тоном, не терпящим возражений, Хен. Их все еще разделяли несколько ярдов. Мужчина от неожиданности остановился как вкопанный. Мальчуган по-прежнему извивался всем телом, стараясь освободиться. Лорел из последних сил сжала кулак и ударила обидчика. В ответ тот сдавил рукой лицо женщины. От сильного толчка она невольно опустилась на колени. Подскочив к мужчине, Хен перехватил его руку и, резко дернув, повернул лицом к себе. В следующее мгновение сокрушительный удар заставил мужчину распластаться на земле. Мальчик, наконец, вырвавшись из цепких рук, побежал к матери.

– Позвольте помочь вам подняться, мэм, – произнес Хен, протягивая руку.

Но женщина не шелохнулась. Оперевшись на одну руку и обхватив сына другой, она судорожно хватала воздух, пытаясь прийти в себя. Тело ее нервно дрожало.

Когда она подняла голову, у Хена засосало под ложечкой. Волна ярости, еще более мощная, чем прежде, охватила его: лицо женщины было сплошь покрыто кровоподтеками. Она сумела выстоять в жестокой схватке, но противник безжалостно избил ее.

Повернувшись, Хен обнаружил, что мужчина, пошатываясь, поднимается на ноги.

– Только трус способен избить женщину, – прорычал Хен и сильным боковым ударом повалил мужчину на землю. Затем схватил его за шиворот и резким движением поставил на ноги. – Только презренный негодяй может поднять руку на ребенка. – За словами последовал каскад ударов. У мужчины подкосились ноги, он был не в состоянии стоять, но Хен крепко держал его, не позволяя упасть.

– Если я еще хоть раз увижу тебя здесь, я прострелю твою глупую голову. Только посмей прикоснуться к этой женщине или ее ребенку – и можешь распрощаться с жизнью!

От последовавшего удара мужчина свалился на землю как подкошенный. Хен небрежно отбросил в сторону его пистолет. Затем отвязал от седла веревку, повернул, ткнув лицом в пыль, поверженного соперника на живот и связал руки за спиной.

– Я с тобой расквитаюсь! Я убью тебя! – мужчина с трудом шевелил губами, по которым текли струйки крови.

– Ну что же, попробуй, – отозвался Хен, затягивая узел на веревке.

– Никому еще не удавалось дотронуться до Блакторна и остаться в живых.

Склонившись к мужчине, Хен зловеще прошептал ему в самое ухо:

– В таком случае, запомни на всю оставшуюся жизнь: у этого «никого» появилось имя – Рандольф. Хен Рандольф. И если ты побеспокоишь эту женщину еще раз, я выжгу это имя каленым железом на твоем лбу.

Хен перевернул мужчину на спину. Когда тот попытался оттолкнуть молодого человека и подняться на ноги, Рандольф дернул за веревку с такой силой, что мужчина вскрикнул от боли. Опустившись на колени, Хен связал его так, как обычно связывают телят перед клеймением.

Затем повернулся к Лорел. Она все еще сидела на земле, обхватив рукой сына, словно ему продолжала угрожать опасность.

– Позвольте помочь вам. Нужно что-то сделать с вашими кровоподтеками.

– Кто вы? – спросила женщина.

– Новый шериф Сикамор Флате. А вы, насколько я понимаю, Лорел Блакторн?

Лорел пристально посмотрела на шерифа.

– Надеюсь, вы осознаете, что только что подписали себе смертный приговор?

Она говорила резко, в голосе не было даже нотки благодарности. Хен почувствовал себя не-. сколько обескураженным. Подобной реакции он не ожидал!

– Не понимаю, мэм. Я думал, что помогаю вам и вашему сыну. Почему вы посмотрели на меня так странно?

– Этого человека зовут Дэмьен Блакторн. – Голос по-прежнему звучал сухо и напряженно.

– И что же из этого следует?

– У него есть, по меньшей мере, две дюжины братьев, кузенов и дядюшек.

«Возможно, она слишком напугана, чтобы показать подлинные чувства», – решил Хен.

– Благодарю за информацию. Учту. Двум смертям не бывать – одной не миновать.

Лорел не отрывала от него глаз.

– Вы либо глупец, либо безумец! Хен улыбнулся.

– Меня и прежде не раз называли и тем, и другим. А теперь давайте-ка лучше позаботимся о вашем лице. Я слышал, вы красивая женщина. Но в настоящий момент об этом довольно трудно судить. – Он снова протянул Лорел руку, но она по-прежнему не шевелилась.

– А вы, пожалуй, симпатичнее всех остальных храбрецов, пытавшихся стать шерифом, – заметила Лорел, окидывая молодого человека взглядом с ног до головы. – Думаю, когда вас убьют, город устроит вам пышные похороны.

– Я стал шерифом совсем недавно, мэм. Но не это сейчас важно. Если вы не поспешите подняться с земли, боюсь, вскоре здесь появится Хоуп, чтобы выяснить, почему я опаздываю к обеду. Кроме того, кровь легче смывается, пока не засохла.

В конце концов, Лорел решилась принять предложенную помощь. Она взялась за протянутую руку. Хен с удивлением обнаружил, что ладонь женщины не похожа на мягкие ручки других леди – она была жесткой и сухой.

Малыш продолжал всем тельцем прижиматься к матери. Он, видимо, еще не решил, можно ли доверять незнакомцу.

– А что здесь делал он? – уточнил Хен, кивнув в сторону связанного Дэмьена.

– Не твое дело, черт бы тебя побрал! – заорал Дэмьен. – Как только я освобожусь, я сделаю в твоей глупой голове столько дырок, что…

Хен достал из кармана Дэмьена носовой платок и небрежно заткнул пленному рот.

– Похоже, этот парень так и не научился, как следует вести себя в присутствии дамы, – проронил он, поворачиваясь к Лорел. – А теперь давайте посмотрим, что можно сделать с вашим лицом.

– Я и сама в состоянии позаботиться о себе. Она явно не хотела, чтобы он дотрагивался до нее, это огорчило Хена.

– Не сомневаюсь, что в состоянии. Но, уверен, будет лучше, если я помогу вам.

– Я бы предпочла все сделать сама.

– Ну, людям не всегда удается делать то, что им хочется.

– А вам никто не говорил, что в ваши обязанности входит защищать людей, а не запугивать?

– Думаю, они до такого просто не додумались. Похоже, горожане были сильно озабочены лишь тем, как бы поскорее прикрепить ко мне шерифский значок, пока я не передумал.

– Очень похоже на обитателей Сикамор Флате, – пренебрежительно проронила Лорел. – Они самонадеянно полагают, что если не замечать ничего плохого, то ничего плохого и не произойдет.

– На свете немало людей, которые думают так же. Так проще жить – не нужно ничего делать. – Он оглянулся вокруг и увидел, пустую миску. – Я принесу воды. А вы пока поищите какое-нибудь средство.

Лорел, очарованная его самоуверенностью, смотрела Хену вслед. Либо он большой глупец, либо настоящий мужчина, мужчина в большей степени, чем полдюжинь Блакторнов, вместе взятых. По спине пробежала легкая дрожь, такую же дрожь она почувствовала, когда Хен прикоснулся к ней. Конечно же, мужчина в полном смысле этого слова. То, как он вел себя с Дэмьеном, красноречиво говорило само за себя. Но, с другой стороны, она хорошо понимала, что только глупец мог согласиться стать шерифом в Сикамор Флате!

Когда Хен вернулся с водой, Лорел находилась уже в доме. У двери стоял Адам с таким видом, словно собирался защищать мать.

– Ты не ранен? – спросил Хен у мальчугана.

– Нет.

– Дэмьен никогда не причинит зла другому Блакторну, – заметила Лорел, выходя на крыльцо. – Адам – его племянник, – пояснила она, заметив смущение шерифа.

– Плохо, что он не ведет себя таким же образом по отношению к вам.

– Уверена, что вел бы, если бы я согласилась отдать то, что он хочет.

Хен передвинул из-под навеса стул, поставив его на более освещенное место.

– Садитесь.

Лорел не приходилось встречать раньше такого невозмутимого и такого нелюбопытного человека.

– Разве вы не хотите спросить, что именно он хотел получить?

– Полагаю, это меня не касается.

– Верно. Но теперь Дэмьен не оставит вас в покое. – Лорел поморщилась от боли, когда Хен дотронулся до лица и повернул его к свету.

– Не разговаривайте.

Женщина застыла, стараясь не подавать вида, что испытывает мучения. Однако лицо постепенно превращалось в сплошной сгусток боли. Прикосновения холодной влажной ткани не могли унять страданий. И не могли стереть с лица уродливые отметины, которые не позволят Лорел появляться на людях в течение нескольких недель.

– Вы нашли что-нибудь лекарственное?

– Да, настой лечебных трав.

Лорел протянула маленькую бутылочку. Хен осторожно понюхал содержимое флакона. Удовлетворенно кивнув головой, он, без единого слова, неторопливыми, мягкими движениями смыл кровь и грязь с лица женщины и, чтобы обеззаразить ранки, протер кожу тряпочкой, обильно смоченной травяным настоем.

Нежные, осторожные прикосновения рук Хена заворожили Лорел. Ей не приходилось встречать мужчину, который бы проявлял к ее беде столько внимания. По негласно принятым правилам женщины всегда заботились о себе сами. Трудно было даже вообразить, что руки мужчины, всего несколько минут тому назад расправившегося с Дэмьеном, могут быть такими нежными. При всем при том в легких прикосновениях его пальцев чувствовалась жесткость, которая, казалось, являла саму суть этого мужчины.

– Так что же здесь произошло? – спросил он наконец.

– Я думала, вам неинтересно. – Хен так долго обходил молчанием случившееся, что Лорел даже начала испытывать раздражение.

– Лично мне нет. Но шерифу нужно все знать.

– Разве есть разница?

– Несомненно.

Лорел поверила ему. Видимо, в этом мужчине удачно уживались два разных человека. Удавалось же ему прикасаться к ее лицу с такой нежностью и при этом оставаться невозмутимым и холодным! Разительный контраст и… небесно-голубые глаза молодого человека заинтриговали Лорел.

– Мой муж умер еще до рождения Адама. Пока мальчик был совсем крошкой, никто из родственников мужа не вспоминал об Адаме. Но сейчас, когда ему исполнилось шесть лет, они решили, что мой сын должен жить с ними.

– Насколько я понимаю, вы не согласны?

– А вы бы согласились, окажись на моем месте? – вспылила Лорел. Лицо ее дернулось под руками Хена, и она вздрогнула от резкой боли.

– Сидите спокойно, – сухо попросил Хен.

«Да, он, конечно, внимателен и нежен, – подумала женщина, – но в нем нет ни капли сострадания». Она была уверена, что даже к своей лошади он относится с большим чувством.

– Я пока не в курсе происходящего, – равнодушно, но уверенно произнес шериф, не отрывая глаз от работы. – Но по своему опыту знаю, что если мальчик растет под присмотром одной лишь матери, он вырастает слабым и мягкотелым. А это смертельно опасно для мужчины. Это может рано или поздно привести его к гибели.

Лорел резко отстранилась от Хена.

– А что вам личный опыт говорит о мальчиках, которые воспитываются, как воспитывался Дэмьен? Что случается с ними?

– Как правило, они губят себя.

Хен вел себя так, словно разговор шел о погоде, а не о вопросе жизни и смерти.

– И вы полагаете, что, и Адам должен вырасти таким же?

– Я не сторонник убийств. Я не люблю, когда убивают, даже когда убивают тех, кто заслужил это. – Хен взял лицо женщины в руки и придирчиво осмотрел результаты своего врачевания.

«По крайней мере, – отметила Лорел про себя, – он не одобряет убийства. Это говорит в его пользу».

– Я не позволю, пока жива, ни Дэмьену, ни кому другому из клана Блакторнов прибрать к рукам Адама. Конечно, я не хочу, чтобы мой сын вырос слабым, и сделаю все возможное, чтобы привить ему взгляды и принципы, которые помогут ему выжить.

– Надеюсь, вам это удастся.

– Но вы не уверены, что я сумею, не так ли? – «Какое мне дело до мнения шерифа?» – мысленно одернула себя Лорел, разозлившись на себя за невольно вырвавшийся вопрос.

– Не знаю. Вы производите впечатление сильной и настойчивой женщины. Но не знаю, хватит ли у вас сил добиться желаемого.

Лорел снова отшатнулась от Хена.

– Хватит! Хватило же у меня сил заботиться о себе и сыне на протяжении почти семи лет!

– Но впереди вас ожидает еще более тяжелая работа.

Хен повернул Лорел к свету. Она вскрикнула от боли, когда он прикоснулся к ее плечу.

– Должно быть, здесь у вас тоже ушиб.

– Ударилась о камень, когда улала.

– Позвольте посмотреть.

– Нет.

– Вы боитесь, что я попытаюсь воспользоваться вашей беспомощностью? – Его глаза требовали незамедлительного и искрелнего ответа.

– Н-нет, конечно.

– Вы думаете, что это будет выглядеть неприлично?

– Я так не думаю.

– Тогда позвольте мне осмотреть рану. – Голос шерифа по-прежнему не выражал ни чувств, ни эмоций. Лорел опустила платье с плеча. «Он совершенно не хочет понимать, что его забота унизительна», – отрешенно подумала женщина.

Когда он дотронулся до ее плеча, Лорел захотелось соскочить со стула и убежать. Его легкое прикосновение не причинило боли, но женщина почувствовала неожиданный прилив энергии, у нее закружилась голова. Она мгновенно забыла о ноющих ссадинах на лице. Женщина ощущала лишь пальцы, легко скользящие по обнаженной коже.

Лорел не могла решиться поднять на Хена взгляд. В долю секунды она вдруг, сама, не желая того, осознала, что рядом находился мужчина. Как никогда раньше она ощутила себя женщиной и пришла в замешательство.

«Возьми себя в руки! Не глупи! – приказала она себе. – Твоя реакция вполне естественна: почти семь лет ни один мужчина не дотрагивался до тебя». Тем не менее, Лорел не могла оставаться равнодушной и спокойной.

– Открытой раны нет, – рассуждал Хен, легко надавливая пальцами на кожу. Внезапно женщину пронзила острая боль. Шериф не мог не заметить, как она поморщилась и судорожно стиснула зубы, но не счел нужным извиниться. – Вам потребуется покой в течение нескольких дней.

– Я могу одеться, доктор? Он улыбнулся.

– Где-нибудь по близости можно найти опунцию2?

– В глубине каньона их много, – ответила Лорел, поправляя платье.

– Я скоро вернусь. – Неторопливой поступью молодой человек направился в глубь ущелья.

Лорел почувствовала облегчение, когда он удалился. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя и успокоиться. Она пыталась понять, почему ее тело так непривычно и странно отреагировало на прикосновения незнакомого мужчины. И пыталась убедить себя, что не хочет, чтобы он снова дотрагивался до нее. Но ей не удалось обмануть себя – она жаждала его новых прикосновений.

– Куда он пошел, ма? – спросил Адам. Все это время он ни на шаг не отходил от матери.

– Он хочет найти опунции. Хотя для меня остается загадкой, что он собирается с ними делать.

На самом деле Лорел нисколько не интересовала эта загадка. Она была полностью поглощена раздумьями куда более важными: почему его прикосновения оказали такое сильное влияние на нее. Ласки Карлина, ее мужа, никогда не доставляли такого удовольствия, не доставляли даже тогда, когда она еще была дико и слепо влюблена в него и свято верила в его любовь. Странно, но близость мужа не приносила радости. Но, о чудо, стоило незнакомцу дотронуться до нее, как тело мучительно заныло, желая новых прикосновений, кожа запылала, а чувства обострились.

Возможно, причиной столь странной реакции послужило пережитое накануне потрясение и грубость Дэмьена. Потребуется несколько дней, прежде чем она сможет прийти в себя.

– А за мной может еще кто-нибудь приехать? – осторожно спросил Адам. Мальчик выглядел сильно напуганным.

Лорел всегда боялась, что наступит день, когда на пороге ее дома появятся Блакторны, чтобы забрать сына. Она знала, что рано или поздно это произойдет. И все же появление Дэмьена сегодня было жестоким ударом.

– Возможно, – отозвалась Лорел. – Но в следующий раз мы подготовимся к встрече.

Сегодня Лорел не была готова. И если бы не помощь этого странного человека, Адам находился бы уже далеко. Конечно, шериф, защищая ее сына, лишь исполнял свои обязанности, но Лорел никогда не встречала мужчину, хотя бы отдаленно похожего на него.

– Он возвращается, – поспешил предупредить Адам.

– Подержите, – Хен высыпал плоды опунции на колени Лорел. Затем достал из кармана нож, взял один грушевидный фрукт и, разрезав пополам, выдавил сок. – У вас найдется кусок марли?

– Конечно.

– Остальные разрежьте так же, протрите соком кровоподтеки и приложите к лицу марлю. Вот увидите, раны заживут вдвое быстрее.

– Но с этой марлей на лице я буду выглядеть так, словно готовлюсь к захоронению, – возразила Лорел. Затем, пристально посмотрев на шерифа, спросила: – А зачем вы приехали сюда?

– Я собирался попросить вас выстирать мою одежду, – он оглянулся вокруг. – Я оставил сумку с вещами где-то неподалеку.

– Я принесу ее сейчас, – сорвавшись с места, прокричал Адам. Мальчик уже успокоился.

– Даже не знаю, когда смогу сделать это, – робко произнесла Лорел. – У меня сейчас очень много работы. – Она понимала, что должна хотя бы из чувства благодарности выстирать его одежду в первую очередь. Но чувство разочарования, чувство безудержного раздражения подавили, вытеснили все остальные чувства. Каждой клеточкой она ощущала, что рядом находится мужчина. Но Хен, в свою очередь, оставался, казалось, равнодушным к тому, что она была женщиной.

– Сегодня вам вообще не следует браться за работу.

– Нужно лишь приложить к телу плоды опунции и сидеть, да?

– Совершенно верно.

Ей показалось, что на губах шерифа появилась слабая улыбка, а глаза засверкали, играя солнечным светом. Лорел улыбнулась в ответ.

– В таком случае, людей, недовольных тем, что их белье не готово в срок, я буду направлять к вам.

– Думаю, лучше всего будет посоветовать им, обратиться за объяснениями к Дэмьену.

Шутливый настрой мгновенно покинул женщину.

– Боюсь, это не поможет. Блакторны никогда не считались с желаниями других людей.

– И, тем не менее, рано или поздно вам придется тоже встретиться с Блакторнами и попытаться решить проблему. Если мальчик окажется между вами и семьей вашего мужа, боюсь, это не принесет ему ничего хорошего.

– Вы просто ничего не знаете, – холодно отозвалась Лорел.

– Верно. Но я знаю одно: вы не можете выбрать сыну другого отца. Об этом думать уже поздно.

– Но я могу воспитать его так, чтобы он, когда станет взрослым, не думал, что ему все позволено лишь потому, что он умеет пользоваться ружьем лучше другого.

Неприятный разговор прервало появление Адама. Он был довольно крупным для своего возраста мальчиком, поэтому легко справился с тяжелой сумкой.

– Как много белья вы привезли, – проговорила Лорел, кинув быстрый взгляд на увесистый саквояж.

– Я уже давно покинул дом.

– Может, вы еще надумаете вернуться обратно?

Ни один человек не был так внимателен к ней, поэтому Лорел решила отплатить за добро добром, хотя хладнокровие Хена и злило ее. Но она от души желала ему добра. И не хотела, чтобы его убили.

– С таким же успехом вы можете изменить свое решение и позволить своему сыну встречаться иногда с дядюшками!

Лорел бросила на Хена колючий взгляд. Желание быть доброй мгновенно исчезло.

– Это не ваше дело!

– Куда я направляюсь или собираюсь направиться – то лее не ваше дело!

– Вы, между прочим, находитесь сейчас на моей земле, – выпалила она в ответ. – Я выстираю ваше белье. А сейчас поторопитесь убраться из моих владений!

– Советую вам приложить парочку разрезанных кактусов к лицу и немного полежать. Завтра вам станет намного лучше.

– Уходите немедленно! – почти закричала разгневанная женщина. – И забирайте свои вещи!

– Завтра я навещу вас, – спокойно произнес Хен.

– У меня есть пистолет!

– Хорошо. Женщина, живущая одна, должна уметь защищаться. – Хен повернулся к Адаму. – Приглядывай за мамой, сынок. В таком состоянии она способна наброситься на кого угодно. Даже на пантеру. Бедная кошка не успеет пикнуть, как окажется растерзанной на мелкие кусочки. И вскоре весь ваш двор покроется шкурами несчастных животных. А тебе, малыш, придется с утра до ночи только и делать, что выбивать из них пыль.

Лорел усилием воли сдержала еще один порыв гнева.

– Я была бы вам крайне благодарна, если бы вы как можно скорее покинули нас, прежде чем успеете опорочить меня в глазах сына.

– Вот видите, значит, вы умеете разговаривать вежливо, когда захотите, – заметил Хен. В его глазах не было и тени иронии. – Приятно было познакомиться с вами.

Хен подошел к Дэмьену и развязал пленнику ноги. Затем грубо забросил последнего в седло. Надвинув на глаза шляпу, шериф направился прочь, уводя за поводья лошадь со связанным седоком.

– Вы забыли одежду, – крикнул Адам в спину удаляющемуся шерифу.

Хен безразлично махнул рукой, даже не удосужившись оглянуться.

– Ма, но он забыл…

– Не забыл, – поправила сына Лорел. – Просто он не собирался возвращаться обратно с ворохом грязного белья.

– И что ты собираешься с ним делать? Она тяжело вздохнула.

– Стирать…

– Но ты же сказала, что не будешь делать это.

– Сказала, но, похоже, господин шериф не расслышал моих слов.

– Его зовут мистер Рандольф. Я запомнил, он сам сказал.

– Знаю. Хен Рандольф. Что за причудливое имя для взрослого мужчины. Хен3. Сразу представляешь что-то, покрытое перьями, ковыряющееся в грязи в поисках зерен и червей. Единственным достоинством этого кудахтающего «что-то» является количество яиц, снесенных в кустах.

Адам захихикал.

– Но у него нет перьев, ма. И он не кудах-чивает.

– Кудахчет, – поправила его Лорел. – Да, не кудахчет, зато говорит слишком много глупостей.

– А мне он понравился. И он здорово разделался с этим дядькой.

– Да, это получилось у шерифа неплохо, – вынуждена была согласиться Лорел. Вспомнив короткую схватку, она невольно вздрогнула: насилие пугало ее, Хен был жесток и беспощаден с Дэмьеном.

– Как ты думаешь, он вернется?

Лорел устремила взор к месту, где несколько мгновений назад Хен, спускаясь, вниз по ущелью, исчез из вида.

– Сомневаюсь, что мы когда-нибудь увидим его еще.

– Мне очень не понравился этот человек. Если бы у меня было ружье, я бы застрелил его, как только он появился бы здесь снова.

– А-а, ты говоришь о Дэмьене, – вздохнула Лорел, медленно возвращаясь к реальности. – Боюсь, он вернется, хотим мы этого или нет. Но ты не будешь стрелять ни в кого. А теперь, ступай принеси воды и собери дров. Мне придется заняться бельем мистера Рандольфа.

– Но он сказал, что тебе нужно лежать.

– Я знаю, что он сказал. Но что бы он ни говорил, уверена, он будет ждать чистую одежду к завтрашнему дню.

Адам живо подхватил деревянную бадью и направился к ручью. Наблюдая за сыном, Лорел думала: «Неужели Хен на самом деле будет забирать завтра чистое белье?» Она испытывала противоречивые чувства и не понимала этого человека. Все мужчины, которых ей доводилось встречать прежде, за исключением отца (но она его едва помнила!), считали, что женщины существуют лишь для того, чтобы создавать уют в доме и доставлять удовольствие мужу.

Да, Адам действительно нуждался в мужской руке. Когда Хен говорил об этом, он ничем не отличался от всех остальных мужчин. Но когда он обрабатывал раны, его неясные прикосновения давали повод думать, что он все же не такой, как все.

Тут Лорел вспомнила безудержную ярость, вспыхнувшую в его глазах, когда он избил Дэмьена до полусмерти. Она невольно вздрогнула. Также жестоко, до потери сознания, когда-то ее избивал отчим. Лорел до сих пор помнила град ударов и чувство беспомощности. И тогда она поклялась, что никогда в жизни никому не позволит поднять на нее руку. Да, Хен жестоко расправился с Дэмьеном. Но Лорел была уверена, что он никогда не ударит женщину.

– Мне понадобится еще вода, – сказала она, когда Адам вылил из первой бадьи воду в котел. – Уму непостижимо, как много белья оставил шериф.

Лорел любовалась сыном, который послушно шел к речке. Она испытывала чувство гордости: Адам рос хорошим мальчиком. Пусть Хен Рандольф думает что угодно! Она сделает все возможное, чтобы он не попал в руки Блакторнов. И даже не побоится воспользоваться ружьем, которое спрятала под кроватью.

Хен говорил о необходимости мужского влияния на Адама, но ведь он не одобрял Блакторнов! Хотя, кто знает, что скрывается за привлекательной внешностью, способной заставить сердце женщины затрепетать от волнения?

Лорел вспомнила светлые, выгоревшие почти добела пряди волос, видневшиеся из-под шляпы. Перед глазами вдруг возникло смуглое худощавое лицо Хена, скрытое под беспристрастной маской равнодушия… и высокая могучая фигура, одним ударом уложившая Дэмьена Блакторна на землю.

Но самым поразительным в его облике были, пожалуй, небесно-голубые глаза, в которых не отражалось ни человеческой теплоты, ни заинтересованности, ни печали. Ничего! Даже защищая ее, заботясь о ее ранах, Хен выглядел совершенно холодным и бесчувственным. Неужели он действительно такой, каким кажется? Ведь он рисковал жизнью из-за нее!

«Прекрати заниматься глупостями, – остановила она себя. – Все эти размышления не более чем чепуха! Если бы в свое время у тебя хватило ума задуматься хоть немного о подобных вещах, прежде чем выскочить замуж; за Карлина, ты бы не оказалась сейчас в таком бедственном положении».

Выбросив мысли о бывшем музее из головы, Лорел подняла саквояж: с земли и поставила на стул. Но от малейшего движения кровь приливала к лицу, вызывая ноющую боль. Тихо застонав, женщина оперлась рукой о спинку стула. Она была слишком слаба, чтобы работать сегодня.

Однако выбора не было – в доме не оставалось ни гроша. Да и горожане вряд ли согласятся платить, если их вещи не будут выстираны вовремя.

– Жалко, что речка так далеко, – пожаловался Адам, выливая воду в котел. Он принес уже три бадьи воды.

– Да, но если бы ручей протекал ближе, то каждый раз в сезон дождей он бы затапливал наш дом. – Адам и сам знал это. Лорел с жалостью подумала о сыне: он терпеливо переносил все превратности судьбы и очень редко жаловался.

Лорел открыла саквояж и начала одну за другой доставать рубашки. Вот это да: как много! Но качество материи, из которой они были сшиты, поразило женщину еще сильнее. Такой великолепной ткани Лорел давно не видела. Тщательно осмотрев швы, она убедилась, что и шитье было выше всяких похвал. Ни один житель Сикамор Флате не имел таких дорогих вещей.

Когда саквояж: наконец опустел, Лорел насчитала двадцать две рубашки. Нижнее белье, брюки и носки были тоже превосходного качества. Имелся даже накрахмаленный воротничок! Должно быть, в его гардеробе есть и фрак…

Этот человек раньше не был шерифом. А если и был, то очень недолго. Ведь положение шерифа обязывает человека быть расчетливым и осторожным. И прислушиваться к мнению людей, обладающих властью. Чего нельзя сказать о Хене – он производил впечатление человека, привыкшего считаться со своими желаниями и не задумывающегося о последствиях.

Интересно, какой стала бы жизнь, если бы она вышла замуж не за Карлина, а за такого человека, как Хен?

Этот мужчина, определенно, был не из тех, кто обращается с женщинами, как с дешевыми шлюхами, или которых убивают за кражу быка. Будь на месте Карлина Хен, он бы обязательно устроил торжественную брачную церемонию в церкви, вместо того чтобы среди ночи силой вытаскивать никому неизвестного священника. Этого злосчастного священника она не может отыскать уже почти семь лет! И уж, конечно, Хен не бросил бы жену на произвол судьбы. И не оставил бы без средств к существованию с младенцем на руках.

Но, увы, ей, видимо, не суждено выйти замуж за такого мужчину, как Хен. Ее мужем был Карлин Блакторн. Поэтому вот уже шесть лет Лорел воспитывала сына одна. Ради Адама, чтобы он не умер с голода, она стирала белье жителям города. Ради сына она была готова на все.

Хорошо, она выстирает одежду шерифа. Ведь он заплатит! И она сможет купить немного еды.

Глава 2

Хен был далеко не так спокоен, как показалось Лорел! В его душе кипел гнев, огонь которого разожгло недостойное поведение Дэмьена. Этот сукин сын заслуживал смерти! Если он хоть раз еще дотронется до Лорел, он получит по заслугам! Хен помнил, что он теперь шериф – представитель закона. И это сдерживало его. Но пока он шериф, ни один человек не посмеет бить женщину.

Проклятье! Не следовало так сильно избивать Дэмьена. Достаточно было ударить его один раз. Хен искал оправдания своей жестокости, но не находил.

Он не привык сдерживаться. Они с Монти всегда вершили суд согласно своим собственным представлениям о справедливости. И быстро пускали в ход кулаки и ружья. Не так легко теперь отказаться от своих привычек.

И зачем он, черт побери, согласился стать шерифом?!

Только глупец мог согласиться на такую работу, да еще за каких-то двести пятьдесят долларов в месяц. Три предыдущих шерифа покоятся в могиле. Может, лучше послать всех к черту и отправиться восвояси, предоставив жителям самим думать о своей безопасности?

Можно проклинать ненавистную работу, можно проклинать тот час, когда ночь спустилась на землю Сикамор Флате, но он не привык отступать. Он обязан сдержать данное обещание и очистить округу от грабителей. И пока городу все еще угрожает опасность, ему придется выполнять свои обязанности: сохранять мир и покой, соблюдать закон и защищать горожан.

К числу жителей города принадлежал и Дэмьен Блакторн, и… Лорел.

Хен никак не мог выбросить ее из головы. Женщина вызвала смятение в душе. На первый взгляд, она казалась вполне заурядной особой с острым, как лезвие, языком и вспыльчивым нравом. Что еще можно ожидать от женщины, брошенной с малолетним ребенком на произвол судьбы и вынужденной зарабатывать на жизнь стиркой! Но, с другой стороны, Лорел с бесстрашием рыси бросилась на Дэмьена Блакторна, защищая свое дитя. Она не издала ни стона, когда он обрабатывал ее раны. Да, Лорел была далеко не ординарной женщиной.

Лорел Блакторн была действительно красивой женщиной. Даже с синяками и ссадинами. Она напомнила Хену одну цыганку, которую он когда-то знал: те же густые, черные волосы и огромные карие глаза, та же бархатистая кожа цвета лунного света. Она была неестественно худощава – вероятно, ей приходилось отдавать лучший кусок сыну. Но это не портило ее. Возможно, грациозные движения делали ее столь соблазнительной. Но в облике женщины не было ни капли кокетства. Напротив, она с вызовом смотрела прямо ему в глаза.

Пожалуй, она была немного напугана. Нет, скорее, неуверенна и озабочена. Хен не представлял, чтобы Лорел Блакторн могла бояться кого-нибудь. Возможно, в юности она и испытывала страх, но когда они были моложе, люди были совсем другими.

И он, Хен, тоже был другим. Сейчас же он заставлял себя не думать, не вспоминать о том времени.

Наверное, в молодости Лорел не могла быть красивее, чем сейчас. Она принадлежала к числу женщин, которые расцветали с возрастом. Их красота не зависела от тщательно выбранного наряда и обилия драгоценностей. Рядом с такими женщинами, когда они достигали рубежа тридцатилетия, молодые девушки выглядели безликими простушками. Впрочем, все это никоим образом его не касалось. Он не интересовался женщинами: ни молодыми, ни постарше. И не собирался связывать себя по рукам и ногам бесчисленными обязательствами или ограничивать себя в чем-либо.

Нельзя сказать, что молодой человек не любил женщин. Но все их ожидания, желания, капризы (и так без конца и без края) казались невыносимыми и неприемлемыми. Насколько Хен знал женщин, им всегда хотелось получать именно то, что он не мог или не хотел дать. Поэтому Хену Рандольфу не оставалось ничего другого, как замкнуться в себе.

Но, может быть, Лорел совсем не такая?

– Ну вот и приехали. Можешь отпустить меня, шериф? Место вполне подходящее. Эта лужа не видна из города, – подал голос Дэмьен, перехватив взгляд Хена.

– Ты что-то перепутал, парень. Мы следуем в тюрьму, – отозвался шериф.

– Ах, да, ты появился здесь недавно и еще не в курсе дел. Очевидно, ты просто ничего не знаешь?

– И что же я должен знать, интересно?

– Блакторна нельзя посадить в тюрьму.

– Это почему?

– За это тебя могут убить.

– Подобных угроз я слышал много. Пустая болтовня!

– Но на этот раз тебе лучше прислушаться к мнению некоторых людей.

– Я не привык считаться с чьим-то мнением. Тем более не собираюсь следовать чужим советам. Давая советы, люди всегда преследуют свою цель. Так что ты все равно окажешься за решеткой.

Дэмьен самоуверенно перекинул ногу через седло и, спрыгнув на землю, бросился бежать. Хену пришлось дернуть за конец веревки. Пленник пошатнулся и замер на месте, заскрежетав зубами от боли в плечах.

– Я убью тебя, мерзавец! – запыхавшись, процедил Дэмьен сквозь стиснутые зубы. – Я прострелю тебе брюхо и оставлю подыхать в пустыне.

– В таком случае, тебе придется изрядно потрудиться, чтобы привести свой замысел в исполнение, – холодно ответил Хен.

По дороге в город Дэмьен не проронил ни звука. В тюрьме Хен завел пленника в одну из камер и запер дверь.

– Моя семья не оставит меня здесь надолго, – прорычал Дэмьен. На его лице начали постепенно появляться болезненные синяки – следы кулаков Хена. – А потом они расквитаются с тобой.

– Только предупреди их, чтобы стучали погромче, – парировал Хен. – Я крепко сплю.

Затем с непроницаемым лицом, не обращая внимания на поток грязных ругательств, он направился в контору шерифа, которая располагалась в другом конце тюрьмы. Деревянное здание имело дверь и окна, выходящие на главную улицу. У одного окна располагался стол, у другого – громоздкая плита. Пол в конторе был покрыт грубо отесанными дубовыми досками. Помещение тесноватое, но шерифу и не требовалось много места: беспокойная должность не позволяла засиживаться в конторе.

Интересно, что бы сказали братья, если бы увидели его сейчас? По прибытии в город Хен сразу же отправил Джорджу телеграмму. Старший брат должен знать, куда ехать в случае необходимости (если потребуется забрать тело). Конечно, Хен не собирался умирать. Не собирался он и долго задерживаться в этом захолустном городишке. Но ведь нужно было чем-то заняться, пока он не решит, что делать со своей жизнью дальше.

Он мог остаться в Техасе с Джорджем, в Вашингтоне с Монти или в Колорадо с Мэлиссоном. Но Хен предпочитал держаться в стороне от семьи. Нет, он не бежал от себя. И согласился стать шерифом с одной-единственной целью: погрузиться с головой в работу и отвлечься от беспокойных мыслей, от вопросов, на которые не находил ответов.

К счастью, в жизнь вторглась вдова Блакторн со своими проблемами. И теперь мысли были полностью поглощены Лорел.

Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату впорхнула маленькая улыбающаяся фея четырнадцати лет от роду по имени Хоуп Уорти. Тоненькая, как тростинка, среднего роста, с лицом, усыпанным веснушками, и каштановыми волосами, свисающими до пояса, девушка двигалась с угловатостью марионетки. С лица Хоуп не сходила добродушная улыбка, а смеющиеся карие глаза и детская самонадеянность обещали владелице горячий и радушный прием повсюду.

– Я принесу вам обед, – чопорно объявила она.

– В этом нет необходимости. Я могу поесть и в ресторане.

– Но почему-то вы этого не делаете, – возразила девочка. Закрыв ногой дверь, она осторожно опустила поднос на стол. – Прогоните мух и вытрите со стола пыль, – тоном, не терпящим возражений, заявила она, снимая с подноса ярко-красную салфетку.

– Думаю, они проголодались не меньше, чем я.

Хоуп удивленно округлила глаза и захихикала.

– Мама говорит, что вы почтенный человек, но я пытаюсь убедить ее в том, что вы просто притворяетесь таким: иначе городские глупцы начнут приставать к вам и запугают до смерти.

Хоуи сняла салфетку с тарелки и развернула другую, ослепительно белую, достала вилку и нож.

– А что, в Сикамор Флате так много глупцов?

– Уйма! – заверила Хоуп. – Много, как нигде. Папа говорит, что причина тому – жара. А мама отвечает, что в городе «мозгам» просто неоткуда взяться.

– Все возможно, – отозвался Хен. Бесхитростная болтовня девочки забавляла его, а количество принесенной пищи изумляло. Хоуп еще не знала о появлении заключенного, Дэмьена. Хен решил оставить последнего без обеда: может, это поубавит спесь Блакторна.

Хоуп расплылась в улыбке, наблюдая за Хеном. Она выглядела так, словно угощать шерифа обедом делало ее самой счастливой на свете. Девочка налила кофе в кружку и поставила на плиту. – Надеюсь, вам хватит еды?

– Всего этого хватило бы не только на меня, но и на трех заключенных, – ответил Хен.

– А я думала, что мужчины много едят, – разочарованно протянула девочка, усаживаясь на стул. – Все мужчины, которых я знаю, любят поесть. Мама не перестает жаловаться на их прожорливость.

– Мне бы не хотелось, чтобы она начала жаловаться и на меня. Тем более, что я провел в городе всего лишь неделю. А почему бы тебе не пообедать вместе со мной? – Хен положил тушеной говядины на тарелку, которой было накрыто горячее.

– Не могу.

– Почему? – Хен не сомневался, что Хоуп не прочь перекусить.

– Я не могу, есть мясо руками. Благородные леди так не поступают.

– Но ты можешь. Тебя никто не увидит, – подбодрил Хен девочку, затем поднялся и подошел к походной сумке, лежащей в углу. – Я и сам не раз так делал. – Он порылся в сумке. – Конечно, для такого случая я достану свою посуду. – В его руках появилась сначала тарелка, затем кружка и прочие столовые принадлежности. – Ну вот, теперь и я могу доказать, что обладаю хорошими манерами.

Хоуп счастливо улыбалась, придвинула стул поближе к столу и, вооружившись вилкой и ножом, позабыв о «достоинстве леди», с аппетитом набросилась на еду.

– Мама вкусно готовит, – пробубнила она с набитым мясом ртом. – Вам не нужно ходить ни в какие салуны: так не готовят нигде. Конечно, в отеле готовят не хуже, но там это стоит слишком дорого.

– Город неплохо платит мне, – заметил Хен. Он уселся за стол и попробовал кусочек говядины. Конечно, мясо не шло ни в какое сравнение с тем, что готовила Роза или мог приготовить Тайлер, но, тем не менее, имело по-своему приятный и пикантный вкус.

– Но вам же нужно экономить.

– Зачем?

– Как зачем? Мама говорит, что все благоразумные люди откладывают деньги на черный день.

– А почему ты вдруг решила, что я благоразумный человек?

– Я почувствовала это. И хотя папа считает, что только сумасшедший мог согласиться на такую работу, я думаю, что вы сделали это потому, что, верите, в справедливость и право на свободу.

Хен и сам еще не знал, почему именно согласился стать шерифом. Но ни одна из называемых Хоуп возвышенных идей не являлась истинной причиной.

– Кроме того, вы ни разу не сели за карточный стол и не напились, хотя и пробыли в городе целую неделю.

– Не вижу смысла. Разве для того, чтобы разведать обстановку да посмотреть, кто подает клиентам разбавленный водой виски, а кто пытается ухватить за руку Госпожу Удачу.

Хоуп снова захихикала.

– Какой вы забавный. Клянусь, ваша родня страшно скучает по вам. Наверно, дом опустел без вас.

– У меня нет семьи и по мне некому скучать.

– Не может быть. Не верю. У вас обязательно должна быть семья.

– Почему ты так думаешь?

– Вы уступаете людям дорогу.

– Что-о-о?

– Я хочу сказать, что вы не пристаете к людям и не стараетесь привлечь к себе всеобщее внимание. Готова поверить, что у вас есть куча братьев и сестер.

– Нет, сестер нет. Только шестеро братьев.

– Правда? Ей-богу, я должна рассказать об этом маме!

– Еще три невестки, четыре племянника и две племянницы. Только не говори никому.

– Но почему?

– Просто я считаю, что это никого не касается.

– Тогда почему же вы рассказали мне?

– Действительно, почему? – Хен мысленно чертыхнулся, проклиная свой длинный язык: он разболтался, как последний пьянчужка.

– Наверное, потому что провел слишком много дней в седле, и мне не с кем было поговорить, кроме лошади.

– С момента появления вашего жеребца в платной конюшне о нем только и говорят.

– С Бримстоном что-то не так?

– Да нет, все в порядке. Кроме того, он способен любого, в том числе и вас, затоптать до смерти.

Хен усмехнулся.

– Он немного своенравен и упрям, но в целом довольно безобидное существо, если его не трогать.

– Но Джесси говорит совершенно обратное. Хен замер, так и не донеся кусочек мяса до рта.

– И что же говорит Джесси?

– Если я повторю его слова, то мама шкуру с меня спустит.

– Но ты можешь повторить хотя бы часть? Хоуп нахмурилась.

– Он говорит, что вы, видимо, состоите в близком родстве с самим дьяволом, так как никто иной, кроме него, не способен справиться с этой лошадью. Впрочем, Джесси часто говорит о дьяволах и привидениях. Он уверяет, что видит их наяву.

Хен ласково улыбнулся. Если большинство обитателей здешних мест похожи на Хоуп, пожалуй, он попал в неплохое местечко.

– И Джесси серьезно считает меня дьяволом во плоти?

– Нет, но он уверен, что вы – подручный дьявола!

Комнату наполнил звонкий смех девочки.

– Я сказала ему, что у дьявола должен быть такой красивый помощник.

– Конечно, не может же дьявол заманивать в свои сети людей уродливой приманкой.

– Я не очень задумывалась над этим. Но мне кажется, именно поэтому не бывает уродливых голубей. Эти птицы несут добро.

Хен скрыл изумление глубоко в душе. Молодой человек невольно вспомнил отца. Как верно сказано: зло маскируется за прекрасным обликом. Отец был настолько же красив, насколько порочен.

Хен принялся было за пирог, но почувствовал отвращение к еде. Мысли об отце всегда расстраивали. Он бросил на стол скомканную салфетку и встал, чтобы налить кофе.

– Передай матери мою искреннюю благодарность. Еда заслуживает всяческих похвал. Пирог я уже не осилю: наелся до отвала. А в следующий раз принеси еды в два раза меньше.

– Даже я съела больше вас. – Хоуп выглядела смущенной.

– В твоем возрасте так и должно быть. Ты худая как щепка.

– Знаю, – проворчала девочка. Комплимент не пришелся ей по вкусу. – И что бы я не делала, ничего не помогает. – Она начала суетливо убирать посуду со стола, стараясь скрыть огорчение.

Спустя минуту Хен понял, на что именно девочка жаловалась: на грудь, вернее, на ее отсутствие.

– Думаю, тебе не о чем беспокоиться. В твоем возрасте люди очень быстро меняются.

– Да знаю, знаю. Совсем недавно Мэри Паркер походила скорее на мальчишку, но никто не успел и глазом моргнуть, как все парни начали волочиться за ней, осыпая любезностями.

– Подожди немного. Пройдет пара лет, и все они будут ухаживать за тобой.

– Очень мне это нужно! – фыркнула Хоуп. – Меня не интересуют парни. Они такие глупые!

Тут Хену почему-то показалось, что четырнадцатилетняя плутовка кинула камешек и в его огород.

– По крайней мере, ты сможешь отомстить им за то, что раньше они тебя не замечали.

Идея, несомненно, понравилась Хоуп.

– Между прочим, я воспользовался советом твоей матери и сегодня утром отвез грязное белье вдове Блакторн. Должен заметить, довольно странная особа. Что ты можешь сказать о ней? – Хен готов был говорить о чем угодно, только бы не обсуждать с Хоуп ее недостаточно развитую грудь.

– Почти ничего. Она очень редко бывает в городе.

– Значит, она из тех, кому не нравится городская жизнь?

Девочка покачала головой.

– Нет, просто, ей, видимо, не нравится, как на нее смотрят мужчины.

– Что ты имеешь в виду?

– Она очень красивая женщина.

– И что из этого следует?

– Она живет с маленьким сыном.

– Не тяни кота за хвост, Хоуп.

– У нее нет мужа.

– Насколько я понимаю, никто не может помешать вдове снова выйти замуж.

– Но у нее и не было мужа.

Хен бросил на маленькую собеседницу быстрый взгляд и опустил глаза, стараясь скрыть заинтересованность.

– Она говорит, что была законной женой Карлина Блакторна. Но его семья отрицает это.

– А что сам Блакторн говорил по этому поводу?

– Но он же давно мертв!

– Может, лучше было отдать белье в стирку кому-нибудь другому?

– Но ей очень нужны деньги. Хен поднял глаза.

– Она еле-еле сводит концы с концами. И уже давно живет в пустынном каньоне одна.

– Я подумаю об этом. А теперь неси скорее поднос обратно в ресторан. Клянусь, твоя матушка заждалась.

– Ошибаетесь, – возразила девочка. – Напротив, она старается как можно чаще отсылать меня из ресторана, так как считает, что порядочной женщине не место в зале, битком набитом мужчинами. Вас устроит, если я принесу ужин в шесть?

– Не стоит беспокоиться.

– Но я хочу это сделать. Кроме того, это позволит мне на время избавиться от работы. На кухне жарче, чем в аду. – Хоуп испуганно замерла, прикрыв рот рукой. – Ой, но вы же никому не скажете, правда?

– Не скажу что?

– Ну, то, что у меня нечаянно вырвалось?

– А что у тебя вырвалось? Ах, ты про ад, – понимающе протянул Хен и улыбнулся. – Я не выдам тебя, если ты не скажешь что-нибудь более ужасное.

– Я не сомневалась, что вы порядочный человек. Но люди, видя, как вы бродите такой хмурый и сердитый, побаиваются вас. Вы ни с кем не разговариваете и выглядите так, словно чуете беду. Но они не хотят верить, что просто вы привыкли так себя вести.

Хен никак не мог понять, почему эта девочка относится к нему не так, как все остальные. Но в то лее время вынужден был признать, что рад этому.

Лорел отжала последнюю рубашку, и устало опустилась на стул. Она выстирала все белье Хена Рандольфа. Предстояло еще выгладить его, но женщина совсем выбилась из сил и решила гладить по нескольку рубашек в день.

Голова раскалывалась на части. Лицо мучительно ныло, перед глазами все кружилось и сверкало. Рука инстинктивно потянулась к щеке, чтобы поправить марлю, прижимавшую к ране плоды кактуса. Лорел не сдержала улыбку: должно быть, сейчас она похожа на сумасшедшую. Если бы ее только видели! Просто поразительно, но она послушно выполняет совет незнакомца. Хотя лично она не верила в чудодейственные свойства опунции.

Но она верила Хену: ему нельзя было не поверить. Может быть, шерифу, лишенному страсти, она показалась странной. Но удивительно, ее влекло к этому хладнокровному мужчине.

Лорел вышла замуж; за Карлина, плененная неуемными чувствами. А сейчас была очарована Хеном Рандольфом, который являл собой прямую противоположность мужу. Неужели проявление чувств так пугало ее? Неужели она так легко рассталась с надеждой найти человека, способного согреть душу, защитить и дать любовь, о которой она мечтала, к которой стремилась?

Нет, нет, она не могла так сильно измениться. Да и Хен совсем не такой, каким кажется. Лорел чувствовала, что где-то в глубине его существа, под ледяной непроницаемой коркой бьется горячее сердце. Нужно только растопить лед – и тогда оно вырвется на свободу. Но кому удастся сделать это? И есть ли у нее шанс?

Глава 3

Хен поднялся на ноги и подошел к окну. Как всегда в это время дня улица была безлюдна. Палящее сентябрьское солнце находилось в зените, вынуждая все живое прятаться в тени. Горожане не покидали дома. В загоне лошади в поисках спасения от жары и насекомых столпились вокруг раскидистых ив. Измученные духотой животные склонили головы и размахивали хвостами, отгоняя назойливых мух. Лишь изредка тишину нарушал стук копыт или грохот фургона.

На платанах и дубах уныло и недвижно поникли завядшие от жары листья. Выцветшие фасады домов являли разительный контраст с желтыми и рыжими скалами, окружавшими город. Внешний вид городишка внушал жалость, вызывал у случайного странника желание как можно скорее покинуть это забытое богом место. Хен отвернулся от окна. Мыслями снова завладела Лорел. Последовала ли она доброму совету и прилегла ли отдохнуть? Скорее всего, нет. Она не похожа на женщин, прислушивающихся к чужим советам. Видимо, все же не стоило оставлять у нее белье.

Шериф выдвинул ящик стола и рассеянно перебрал несколько плакатов с портретами разыскиваемых преступников. Он пристально посмотрел на угрюмые лица, стараясь запомнить их: когда-нибудь это моасет пригодиться. Затем бросил в плиту старые, ненужные бумаги.

В этот момент до него донесся приглушенный звук выстрела. Похоже, стреляли в другом конце улицы. Или в овраге за городом. «Вряд ли это Блакторны, – решил Хен. – Никто не знает об аресте Дэмьена». Впрочем, в городе проживало достаточно глупцов, способных палить из ружья без всяких на то причин.

Когда прозвучал второй, а затем и третий выстрел, стало совершенно очевидно, что стреляли не в овраге. Хен подхватил со стула ремень и затянул на поясе. Затем снял с гвоздя шляпу и нахлобучил на голову. Шагнув к двери, он чуть не сбил с ног запыхавшуюся Хоуп Уорти.

– Финн Питерсон открыл стрельбу в салуне Элджина, – переводя дыхание, сообщила девочка. – Он в стельку пьян. – Хоуп сделала глубокий вдох. – Что вы собираетесь делать?

– Пока не знаю.

– Но он может убить вас!

– Не думаю, что это ему удастся, – обронил шериф, решительно направляясь в сторону салуна.

– Вы собираетесь выманить его на улицу? – не унималась девочка.

– Там будет видно. А теперь возвращайся в ресторан и не высовывай нос из двери.

– Но я хочу посмотреть. – Она не собиралась сдаваться. Но в этот момент в салуне снова раздались выстрелы, затем из заведения опрометью выбежали два человека.

– Пора, – крикнул Хен. От неожиданности Хоуп подпрыгнула. – И не бери в голову.

Девочка с обиженным видом глянула на шерифа, повернулась и удалилась. Хен направился к салуну. Все вокруг замерло. Казалось, даже лошади, напуганные выстрелами, застыли без движения, словно боясь привлечь внимание. Теперь выстрелы следовали один за другим через определенные промежутки времени. Скотту Элджину придется, видимо, заново чинить к зиме крышу: в ней уже, должно быть, столько дыр, что посетители без труда смогут определить время по звездам.

Хен подошел к салуну. Ему не хотелось убивать виновника переполоха. Конечно, люди ждут от него помощи, и он обязан защитить право собственности и покой города. Но это не значит, что нужно убивать безобидного пьянчужку. Хен приостановился на крыльце и прищурил глаза, вглядываясь в глубину салуна. Заведение представляло собой небольшое помещение, тесно уставленное столами. В глубине комнаты располагалась стойка бара. Нельзя было определить, сколько посетителей все еще находилось в салуне: все они лежали под столами. Виновник суматохи, сжимая в одной руке ружье, другой наливал очередной стакан виски. Он стоял спиной к входной двери и, очевидно, не заметил Хена.

– Думаю, на сегодня ты выпил уже достаточно, – спокойно произнес шериф.

Финн Питерсон повернулся так резко, что потерял равновесие и чуть не упал. Пытаясь удержаться на ногах, он навалился на стойку бара.

Окинув взглядом неряшливо одетого мужчину, Хен почувствовал отвращение: он всегда избегал пьяниц. И по возможности старался даже не разговаривать с ними.

– Я могу пить столько, сколько захочу, – заявил Финн заплетающимся языком и покрутил дулом ружья перед носом до смерти напуганного бармена.

– Может, лучше ты выпьешь еще в другой раз? Почему бы тебе, приятель, не опустить ружье и не отправиться по делам? Не совсем справедливо взваливать всю работу на плечи напарника.

– Да будь он проклят, этот сукин сын! – взорвался Финн. – Разве он не оставлял меня одного? Посмотрим, как ему это понравится!

Так, значит, Финн напился и открыл сумасшедшую пальбу только потому, что разозлился на напарника! Молодой человек передернулся от отвращения. Продолжать разговор не было желания, и Хен медленно направился к пьянчужке.

Финн снова выстрелил. Пуля улетела в сторону, разбив оконное стекло.

– Тебе придется проспаться в тюрьме, – сухо сказал Хен и тут же мысленно одернул себя: нужно говорить вежливо и осторожно, чтобы успокоить Финна и разоружить. Нужно усыпить его бдительность и попытаться вывести из салуна.

– А-а-а, проклятье! Защищайся! – заорал истошным голосом Финн и развернулся к шерифу гораздо быстрее, чем тот ожидал.

– Только не здесь! Мы можем ранить кого-нибудь.

– Защищайся! – дико закричал Финн, заметив, что Хен не воспринял угрозу всерьез.

– Ты уже и так нанес значительный ущерб салуну мистера Элджина, – продолжал увещевать шериф, поворачиваясь к двери. Оставалось надеяться, что у Финна хватит ума последовать за ним.

– Ты не можешь уйти от меня.

– Но я не привык иметь дело с пьяницами.

– Я не пьяница! – Питерсон навалился спиной на стену и направил ствол ружья на Хена.

Терпению шерифа пришел конец – молниеносным движением он выхватил из кобуры пистолет и выстрелил.

– А-а-а! – Ружье Финна с грохотом упало на пол, он отчаянно завопил и затряс рукой.

– Прекрати орать, – холодно бросил Хен, убирая пистолет в кобуру. – Ты не ранен. – Взяв Финна за плечо, шериф подтолкнул его к двери и вывел по дощатому настилу на залитую солнцем улицу.

– Ты прострелил мне руку, – простонал Финн, не поверив Хену. – Ты изуродовал правую руку. Я теперь не смогу стрелять.

– Я попал в твое ружье, болван, – урезонил его шериф, подталкивая перед собой. – Пуля даже не задела твою руку.

– Но пальцы ведь не шевелятся!

– Через пару часов все будет в порядке. И ты снова сможешь управляться с веревкой не хуже, чем прежде.

Финн изумленно смотрел на онемевшую руку.

– Мой партнер – Дэмьен Блакторн. Как только он узнает о случившемся, он придет и убьет тебя на месте.

– Благодарю за любезное предупреждение.

На порогах домов, в окнах и проулках начали появляться люди. Неизвестно откуда, словно с неба свалившись, рядом с Хеном возникла Хоуп.

– Почему вы не убили его? – поинтересовалась она.

– Я не убиваю беспомощных пьяниц, – ответил шериф, подводя Финна к зданию тюрьмы. – К тому же беспорядочная стрельба в салуне – не такая уж страшная провинность.

Хоуп выглядела разочарованной. «Неужели все жители города испытывали такие же чувства», – подумал Хен. Пока он вел Финна по улице, люди настороженно наблюдали, продолжая держаться на почтенном расстоянии.

– Принеси ключ, он лежит в верхнем ящике стола, – попросил Хоуп шериф, подталкивая пленника к двери. Он провел Финна к камере, расположенной рядом с камерой Дэмьена.

– Что, черт возьми, здесь делает Финн? – потребовал ответа Блакторн.

– А что, интересно, здесь делаешь ты? – язвительно отозвался Питерсон.

– У вас впереди масса времени, чтобы обсудить ваши дела, – проговорил Хен.

– Я убью тебя, мерзавец, – закричал Дэмьен.

– Не стоит повторяться: ты уже это говорил. – Пропустив мимо ушей очередной поток брани и угроз Дэмьена, шериф закрыл на ключ дверь.

– Это и есть Дэмьен Блакторн? – перейдя вдруг на шепот, спросила Хоуп.

– По крайней мере, он называет себя таковым.

– А за что вы его посадили за решетку?

– Он попытался забрать Адама от матери. И ударил ее.

– И что вы собираетесь с ним делать? – не унималась любопытная Хоуп. Глаза девочки возбужденно сверкали.

– Еще не решил. Пусть пока посидит в тюрьме.

Ответ явно не удовлетворил любопытство Хоуп.

– А как насчет его братьев?

– При чем здесь братья?

– Но ведь они обязательно попытаются отомстить вам.

– Маловероятно.

– Они действительно ужасные люди: грабят и убивают… творят страшные вещи с женщинами.

– Но ведь я не женщина.

– Зато вы нанесли оскорбление одному из них. А они не прощают обид. И очень скоро все Блакторны соберутся вместе и ворвутся в город. Они будут стрелять в любого, кто станет на их пути. Улицы покроются горами трупов, потекут реки крови. И по ночам будут громко рыдать вдовы и сироты и…

Хоуп так красноречиво и увлеченно живописала картину кровавой бойни, что Хен с трудом сдерживал смех: бурное воображение девочки забавляло его.

– Если все Блакторны похожи на Дэмьена, то сомневаюсь, чтобы они захотели рисковать жизнями ради него.

– Нет, вы заблуждаетесь, – горячо возразила Хоуп. – Они непременно приедут ему на выручку. И очень скоро.

– Ну, что же, тогда разбуди меня, когда они появятся. Я, пожалуй, немного вздремну.

Хоуп выглядела растерянной. Она не могла поверить, что Хен не принимает грозный клан Блакторнов и их жажду мести всерьез.

– А что же будет с миссис Блакторн и Адамом? Ведь за ними тоже придут. Никто не сможет остановить проклятых Блакторнов, если они захотят чего-то.

Возможно, ему лично и не грозила серьезная опасность, но что касалось Лорел, то Блакторны, несомненно, не откажутся от очередной попытки похитить Адама. Мысль о том, что Адаму и Лорел грозит беда, приводила Хена в ярость. Далее такой мужественной и бесстрашной женщине, как Лорел, не справиться с семьей Блакторнов. Если ей и удастся удержать их некоторое время на расстоянии, то рано или поздно они все равно заберут мальчика.

Хен понимал, что должен, обязан что-то предпринять. Но что? Лорел отвергает любые попытки помочь. Она уже ясно дала понять это.

– Думаю, нужно послать к ней и предупредить. Ей лучше на время перебраться в город. Здесь она будет в большей безопасности.

– Но она не любит прислушиваться к советам других людей.

Именно это и беспокоило Хена.

– Ладно, пусть мне не удастся уговорить ее. Но почему бы тебе, Хоуп, не поговорить с ней? Возможно, она…

В этот момент дверь распахнулась, и на пороге конторы появилась Грейс Уорти.

– Так вот ты где, Хоуп, – недовольным голосом она обратилась к дочери. – Как я сразу не догадалась, что неприятности притягивают тебя, как яркий цветок пчелу. Ты что, забыла, что ресторан открывается через час? Я сбилась с ног, и мне нужна твоя помощь!

Гнев матери не предвещал ничего хорошего, и Хоуп упала духом.

– Но я должна была рассказать шерифу о Блакторнах, – робко начала оправдываться девочка. – Он ведь не знает еще, что их сотни и сотни и что они подлые и кровожадные. И готовы стрелять во все, что движется.

– Думаю, что они не настолько глупы, чтобы без причины стрелять в невинных жителей, – заметила миссис Уорти. – Но с одним не могу не согласиться: Блакторны – очень беспокойная семья. Уверяю вас, вы не последний раз слышите о них. Их проделки постоянно на слуху.

– Вот видите, я же говорила! – подхватила обрадованная Хоуп.

– Честно говоря, меня больше беспокоит Лорел Блакторн, – признался Хен. – Дэмьен пригрозил, что все равно они заберут мальчика.

– Возможно, по-своему, он прав.

– Хочу попросить вас или кого-нибудь из дам встретиться с Лорел и уговорить ее перебраться в город.

Миссис Уорти ответила не сразу. Воспользовавшись заминкой, Хоуп открыла, было, рот, но суровый взгляд матери заставил девочку промолчать.

– Буду рада помочь, но сомневаюсь, что она прислушается к моим словам.

– Почему вы так думаете?

– К сожалению, между ней и жителями города сложились напряженные отношения. Боюсь, вина лежит на обеих сторонах. Она – молодая женщина с трудным характером, оказавшаяся к тому же в крайне тяжелом положении. Думаю, с ней поговорить должны вы.

– Но мы едва знакомы.

– Именно поэтому лучше поговорить с ней вам самому.

– Я могу пойти, – вызвалась Хоуп.

– Что касается вас, юная леди, то вы немедленно отправитесь домой и займетесь работой. А если вы еще хоть раз уйдете из дома без разрешения, обещаю: вы целую неделю просидите в своей комнате.

Угроза оказала должное воздействие, и Хоуп послушно пошла впереди матери к выходу. У двери миссис Уорти повернулась:

– Когда Лорел впервые появилась в здешних местах, некоторые дамы пожелали проявить милосердие и предложили помощь. Но, к несчастью, почти никто не поверил в замужество Лорел. Кроме того, женщины не разрешили своим детям играть с Адамом. Лорел восприняла подобное отношение как оскорбление и дала понять, что никому не позволит смотреть на себя и на сына свысока. Боюсь, она совсем разуверилась, в человеческой доброте и справедливости. Надеюсь, вам удастся изменить ее мнение.

Хен удивленно смотрел вслед миссис Уорти. Самым веским аргументом в любом споре он всегда считал ружье. Интересно, почему эта женщина решила вдруг, что он сможет повлиять на Лорел Блакторн?

Молодой человек небрежно швырнул связку ключей в ящик стола и со скрипом задвинул его. Но даже резкий, неприятный звук не отогнал беспокойные мысли. Хен раздраженна передернул плечами. Ему не хотелось иметь дело с женщиной. Но он обязан защитить ее!

Громко выругавшись, он подхватил шляпу и направился к двери.

Несмотря на полуденную жару, на улице толпились люди. Не хотелось ни встречаться, ни тем более разговаривать с кем-то. Хен быстрым шагом обогнул угол тюрьмы и пошел по направлению к оврагу.

Блакторны не беспокоили его, он думал только о Лорел. Одна-единственная встреча – и эта своенравная женщина запала в душу. Что же будет дальше?

Конечно не ее вина в том, что он так вспыльчив, раздражителен и готов оторвать кому угодно голову. Не ее вина в том, что ему приходится выполнять работу, которая не нравится. Не ее вина и в том, что имеет ребенка, который остро нуждается в защите и покровительстве надежного мужчины. И уж совсем не виновата Лорел, что ее прекрасные черные волосы покорили сердце Хена. Перед глазами молодого человека возник двигающийся с грациозностью газели образ.

Нет, так не может продолжаться, нужно прекратить думать о ней. Если бы она узнала, что у него на уме, наверняка бы швырнула рубашки ему в лицо.

Хен усмехнулся: твердости характера Лорел не занимать, но, очевидно, гордыня и упрямство заглушают голос рассудка. Будь она благоразумнее, она бы давно уже вышла замуж: и уехала подальше от Сикамор Флате.

А он сам обладает здравым смыслом? Наверное, не больше, чем Лорел. Уже скоро тридцать, а он так и не нашел свое место в жизни. И вместо того чтобы заняться чем-нибудь нужным, полезным, он нянчится с этим захолустным городком, растрачивая время зря. Разве умный мужчина станет забивать голову всякой ерундой, как убедить настырную женщину покинуть ставшее ненадежным убежище в горах и помириться с местными обывателями. Она ни за что не согласится! И ее не за что винить.

После девяти часов улицы Сикамор Флате становились многолюдными. Как и в любом западном городе, здесь имелось изрядное количество салунов, которые ближе к вечеру, когда спадала жара, гостеприимно распахивали двери. Вокруг Сикамор Флате располагалось немало шахт и приисков, поэтому в городе то и дело появлялись шахтеры, желающие пополнить запасы продовольствия и немного передохнуть после многомесячных трудов. Проведя несколько дней в городе, они вновь отправлялисъ на поиски счастья, пытаясь добыть немного богатства в недрах скудной матушки-земли.

Женщины быстро скрылись в домах, хлопоча по хозяйству. Мужчины, возбужденные недавним происшествием, собирались группами у стоек баров и толпились вокруг карточных столов, потягивая виски. Стрельба в салуне Элджина стала основным предметом разговора. То там, то здесь угловатые подростки пытались пристроиться поближе к взрослым, прислушиваясь к разговору.

Хену никогда не нравилось общество людей, являвшихся завсегдатаями салунов. Но он – шериф. Ему надо бывать везде.

Салун Элджина – не самое популярное место в городе, но здесь бывали почти все респектабельные горожане. Хен обменялся приветствием с сидящими за карточными столами.

– Шериф, – окликнул молодого человека владелец заведения, – добрый вечер. – Лицо Элджина расплылось в радушной улыбке.

– Выпейте, угощаю. После этой проклятой стрельбы двери моего салуна открыты для вас в любое время. И выпивка за мой счет.

– Благодарю, но я не пью.

– Никогда? – недоверчиво переспросил Эл-джин.

– Это не доставляет мне удовольствия и не соответствует моим принципам. – Хен посмотрел на потолок. – А с крышей придется повозиться.

Хен навалился на стойку бара и обвел изучающим взглядом присутствующих. Большинство посетителей было законопослушными и добропорядочными гражданами и лишь один из игроков не внушал доверия.

– До сезона дождей еще несколько месяцев, так что времени достаточно.

Хен отстранился от стойки.

– Но лучше не откладывать это дело на последний момент. – И направился к двери.

– Не хотите сыграть партию, а, шериф? – задел Хена Уолли Риген. За этим же столом сидел и мужчина, чья внешность возбудила подозрение.

– Я никудышный игрок, – Хен украдкой бросил взгляд на кучу монет, лежащих перед подозрительным посетителем. – Партия редко заканчивается в мою пользу. Обычно игра обходится дороже, чем я могу себе позволить.

Уолли выглядел слегка смущенным.

– В таком случае присядьте и понаблюдайте за игрой.

– Не откажусь, – сказал Хен, не отрывая глаз от незнакомца, который с угрюмым, недовольным видом исподлобья поглядывал на шерифа. – В моем распоряжении целый вечер.

Уолли ногой придвинул стул. Рандольф сел.

– Все только и говоюят о вашем метком выстреле.

– Дело случая. Не о чем говорить. Каждому когда-нибудь должно повезти.

Хен равнодушно отставил в сторону бутылку виски, предложенную Уолли.

– Не могу с вами согласиться. Судя по всему, это был не просто случайный удачный выстрел…

– Выстрел был дьявольски метким. Такое удается лишь первоклассному стрелку, рожденному с ружьем в руках. Мне еще не доводилось встречаться с более меткими стрелками.

– Если человек не умеет стрелять, какой из него шериф? – ответил Хен.

– Вы должны помнить, что братья Дэмьена попытаются отомстить, – предупредил Уолли.

Уолли принадлежал к группе людей, нанявших Хена: именно у него грабители увели много скота. Интересно, хватит ли у Уолли коров, чтобы удовлетворить аппетиты и грабителей, и этого подозрительно игрока?

– Что вы собираетесь делать? – поинтересовался Уолли.

– Совершу обход по ночному городу. Потом пойду спать. Завтра то же самое.

– Вы меня не так поняли, – раздосадован-но продолжал Уолли. – Насколько я знаю, «сотни и сотни» Блакторнов разбросаны по Техасу, Калифорнии и Мексике.

– Если они придут сюда, от города останется кучка пепла, – вставил Нортон. – Вы должны защитить нас.

Скрывая презрение, Хен окинул взглядом обоих собеседников.

– Как только они появятся поблизости, дайте мне знать. А пока можете спокойно наслаждаться игрой.

Хен поднялся и направился к двери.

– А что вы собираетесь делать с этой женщиной? – раздался из-за соседнего стола бесцеремонный охрипший голос. Говорившего звали, кажется, Люк Тильман. Всем обликом он напоминал шахтера: огромная неряшливая фигура и… полное пренебрежение к правилам поведения.

Хен остановился и медленно повернулся на голос.

– А что я должен с ней делать? Лицо Люка исказила кривая усмешка.

– Вам виднее. Впрочем, если она вас не интересует, о ней найдется, кому позаботиться.

– За определенное вознаграждение, не так ли?

– Так, мелочь, ничего стоящего. Во всяком случае, это не потребует от нее больших усилий. Теперь, когда Блакторны вступили на тропу войны, может, в ней поубавится спеси, и она станет сговорчивой.

– А если она меня интересует, тогда что? – Хен окинул собеседника леденящим взглядом. Далее надменный обычно Люк поежился, заглянув в холодные глаза шерифа.

– Не заметил, чтобы она проявила к вам благосклонность, – защищаясь, парировал Тильман.

– По-моему, никому не удалось добиться ее благосклонности, – бросил Хен. Прищурившись, он придирчивым взглядом обвел всех присутствующих, затем вновь вернулся к Люку. – Заботиться о миссис Блакторн входит в мои обязанности, а не в ваши.

– Ха-ха, «миссис Блакторн»! – передразнил Люк и цинично рассмеялся. – Вот так новость! Да она такая же «миссис», как я…

– Болтливый болван, – закончил за него Хен. Люк мгновенно вскочил на ноги.

– Меня еще никто не называл болваном!

– А я назвал.

Глаза Люка остановились на пистолете шерифа: сам он был безоружен.

– Не будь у вас пистолета, вы бы заговорили иначе.

Хен снова обвел заведение своим леденящим взглядом.

– Если кто-нибудь посмеет причинить зло миссис Блакторн – будет иметь дело со мной! А теперь прощайте, господа. Доброй ночи.

– Будь ты трижды проклят, – рассеянно произнес Уолли. – Кто мог подумать, что он интересуется этой женщиной.

– Да нет, вы ошибаетесь, – заметил Горас Уорти. – Он просто поехал, чтобы попросить ее выстирать белье. И неожиданно застал там Дэмьена, который пытался забрать мальчика. Мне рассказала дочь, Хоуп. Она носит из ресторана обеды шерифу. Скажу больше того: он вообще не интересуется женщинами. Хотя, глядя на него, молено предположить, что женщины вьются вокруг этого мужчины, как коровы вокруг соляных отложений.

– Не понимаю его. Загадочный человек, – проговорил Нортон.

– Я бы не доверял ему. – Несколько голов сразу же повернулось в сторону незнакомца. – Он не любит выпить и посидеть за дружеской игрой в карты. Это наводит на размышления.

– Может, он просто не любит терять деньги, – возразил Уолли, бросив недоверчивый взгляд на гору банкнот, лежавших перед незнакомцем.

– Или хочет иметь трезвую голову на случай, если появятся Блакторны, – подхватил Нортон.

– Но все это не объясняет, почему он не интересуется женщинами.

– Откуда вы знаете, что он ими действительно не интересуется? – рассудительно продолжал Нортон, взывая к справедливости. – Он не пробыл в городе и двух недель. По-вашему, он должен наброситься на первую попавшуюся женщину?

– Вполне вероятно, что ему не нравятся женщины такого типа, как она, – предположил Горас. – Хоуп говорила, что он очень воспитан и обходителен: не сквернословит при ней и содержит тюрьму и дом в идеальном порядке.

– Но все же временами он ведет себя довольно странно, – заметил кто-то из присутствующих.

– А лично меня не интересуют странности, раз он умеет стрелять так, как выстрелил сегодня утром! – вмешался в разговор Скотт Эл-джин. – Я плачу за то, чтобы он защищал меня от таких проходимцев и пьяниц, как Финн Питер-сон. И до всего остального мне нет дела.

– Вы думаете, он не побоится столкнуться с Блакторнами? – поинтересовался Уолли.

– Он не побоится сразиться с самим дьяволом!

Мужчины многозначительно переглянулись. Входная дверь заскрипела, и в зал вошел Питер Коллинз. Именно по его рекомендации город решил нанять Хена.

– Но Блакторнов слишком много – несколько дюжин по самым скромным подсчетам, – не сдавался Уолли.

– Пока город защищает Хен Рандольф, вы находитесь в полной безопасности! А теперь оставим лучше разговоры и приступим к игре. – Коллинз занял место за игровым столом, бросив мимолетный взгляд на выигранные незнакомцем деньги. – Вижу кучу банкнот, которые так и просятся в мой карман.

– Вам легко говорить, – буркнул Нортон, перетасовывая и раздавая карты. – Вы не живете в городе. От того, что Рандольф посадил Дэмьена за решетку, пострадают именно горожане.

В салуне воцарилось молчание. Большинство присутствующих, еще не слышавших об аресте Блакторна, резко повернулись в сторону Билла Нортона.

– Я думал, что Финн Питерсон открыл стрельбу в салуне, – заметил кто-то.

– Верно. Но Рандольф застал Дэмьена в каньоне. Он избил вдову Блакторн и пытался увезти ее сына. Если верить Горасу, шериф безжалостно измордовал Дэмьена и посадил в тюрьму. И даже не накормил.

– Из-за этого Блакторны могут сорваться с цепи и быть хуже бешеных псов.

– Да они ни за что не оставят брата за решеткой. Блакторны дорожат своей репутацией.

– Но что же нам делать?

– Не знаю, но уверен, что необходимо что-нибудь предпринять.

– Излишнее беспокойство, – вмешался в разговор Питер. – Доверьтесь Хену. Он за это получает деньги.

– Я беспокоюсь о жене и детях и о крыше над головой.

– Господа, это начинает надоедать. Давайте либо играть в карты, либо отправляйтесь домой, заприте двери и окна и сидите настороже с ружьем в руках, – недовольно бросил Питер. – Еще две карты. Ставлю пять долларов…

Хен не мог выбросить из головы слова Люка. Конечно, этот проходимец был болтуном, коих свет не видел, но он, несомненно, выразил мнение всех остальных. Люк и другие обитатели города смотрели на Лорел лишь с точки зрения удовлетворения физической потребности. Это приводило Хена в ярость: насколько он мог судить, она была мужественной и порядочной женщиной. Если она родила ребенка вне брака, это ни в коей мере не умаляло ее достоинств. Лорел намного лучше большинства людей, прожигающих жизнь в салунах. Возможно, она не соответствует образу благородной леди в представлении местных обывателей. Но наверняка в жизни каждого жителя Сикамор Флате было нечто, чего стыдились, и что тщательно скрывали от посторонних глаз.

И у него, Хена, было…

Молодой человек повернул к дому, выстроенному городом для шерифа. Здание было большим и просторным: один из его предшественников имел семью из пяти человек.

Хену хотелось хорошенько выспаться. После беззаботной недели сегодня выдался напряженный и трудный день.

Однако ему не удалось ни отдохнуть, ни избавиться от назойливого чувства раздражения. Проснувшись в пять часов, он почувствовал себя как после буйной попойки. Прогулка по утренней пустыне помогла несколько унять раздражение.

Почти успокоившись, молодой человек вернулся в город. Подъехав к тюрьме, он обнаружил, что входная дверь распахнута настежь.

Хен отказывался верить собственным глазам: камеры были открыты и пусты. Кто-то выпустил Дэмьена и Финна, благоразумно воспользовавшись ключами, словно в насмешку оставленными на столе. Молодой человек схватил ключи и подобно урагану понесся по улице к банку. Владелец, Билл Нортон, как раз отпирал дверь.

– Кто выпустил Блакторна и Питерсона? – требовательно спросил шериф

Нортон посмотрел на Хена, открыв дверь, и предложил войти.

– Я опасался, что нечто подобное могло произойти.

– И не сочли нужным предупредить меня?

– Я не был до конца уверен.

– Мне показалось, что вы наняли меня, чтобы избавиться от нарушителей закона. Ну что же, теперь можете смело отправить им письмо и сообщить, что жители города настолько трусливы, что не посмеют противостоять им.

– Но люди действительно боятся Блакторнов. За то, что вы посадили в тюрьму Дэмьена, его родственники могут сравнять город с землей.

– И поэтому они выпустили Дэмьена в надежде, что Блакторны оставят город в покое?

– Что-то вроде этого.

– А вам никогда не приходило в голову, что вы живете в городе, полном трусов и дураков?

– Жестокое обвинение.

– Зато заслуженное, – возразил шериф, не обращая внимания на недовольство Нортона. – Насколько я понимаю, мне не следует рассчитывать на ваших «смелых» граждан. Они не станут рядом со мной с оружием в руках, когда появятся Блакторны, и не соберут вооруженный отряд, если понадобится преследовать преступников.

Нортон беспокойно посмотрел на дверь.

– А как насчет вас?

– Конечно в случае необходимости я… но…

– Можете не продолжать. И так все ясно. – Хен сорвал с рубашки шерифский значок и протянул банкиру, но затем на секунду замер и резко отдернул руку. – Пожалуй, я оставлю его ненадолго. Но с этой минуты я слагаю с себя всю ответственность. Я не отвечаю за безопасность города.

– Но вы же подписали договор. Хен положил руку на кобуру.

– Вот единственный договор, который стоит принимать в расчет.

Молодой человек повернулся к выходу.

– Мы заплатили вам за месяц вперед. Хен приостановился и оглянулся.

– Думаю, пора поговорить о повышении оплаты. Защищать город, битком набитый трусами, боящимися высунуть нос из своих нор, стоит гораздо больше.

Глава 4

Лорел любила вставать на заре. В первый час после рассвета в каньоне стояла приятная прохлада. Вдыхая холодный воздух, прислушиваясь к тишине ущелья, женщина верила, что ночь унесла с собой грязные события вчерашнего дня. Казалось, ничто больше не угрожает сыну и очень скоро она непременно встретит любовь. И вычеркнет из памяти неудачные последние четырнадцать лет. Но по мере того как солнечные лучи прогревали воздух, Лорел расставалась с иллюзиями: ничего не изменилось, да, наверное, и не изменится никогда. Сонный Адам помог нести корзины с чистым бельем, которые женщина навьючила на смирного ослика. Она направилась вниз по каньону в сторону Сикамор Флате.

Лорел не переставала восхищаться красотой ущелья, ставшего ей родным домом. Далее в самые жаркие дни воздух оставался в каньоне прохладным и свежим. С вершин гор круглый год струился неиссякаемый поток воды, превращая ущелье в оазис жизни посреди суровой пустыни. В листве деревьев скрывалось бесчисленное количество птиц, беззаботным, мелодичным щебетом возвещавших о приходе нового дня.

Где-то вдалеке гулким эхом отзывался ритмичный стук дятла. То там, то здесь тропу пересекали шумные стайки перепелок. Крохотные колибри бесшумно парили в воздухе, порхая с цветка на цветок – они собирали нектар с некоторых поздноцветущих кактусов. Мелкие зверюшки покидали расщелины скал и бесстрашно спускались к ручью. Вокруг простирался совершенный мир, в тиши которого Лорел чувствовала себя счастливой.

Они вышли за пределы каньона. И теперь впереди лежал чужой, негостеприимный мир. Чувство безмятежности исчезло. Лорел вновь и вновь убеждала себя, что невозможно всю жизнь скрываться в каньоне: нужно было зарабатывать на хлеб насущный и растить сына.

Лорел выбралась в город в такой ранний час, так как не хотела ни с кем встречаться. Женщины Сикамор Флате отказались принять ее в свой круг. И бесполезно было кому-то говорить, что ей не нужны чужие мужья. Невероятно, но одинокая, бедная женщина с шестилетним ребенком на руках вызывала настоящий переполох. Не раз Лорел замечала, как, едва завидев ее, жены испуганно заталкивали мужей в дом.

Конечно, мужчины рады были принять Лорел. Но, увы, на неприемлемых для нее условиях. Поэтому молодая женщина твердо решила не наживать лишних неприятностей и приходила в город на рассвете, когда жены еще только начинали готовить завтрак, а мужья нежились последние минуты в постели.

Всю прошедшую неделю она особенно тщательно избегала людей. Приходилось прикрывать синяки спущенной на глаза тонкой косынкой. Пока Адам разносил корзины с чистым бельем, забирал предварительно оставленные на крыльце деньги и грязные вещи, Лорел скрывалась в тени домов. Двигаясь позади зданий, она старалась обойти клиентов как можно быстрее, чтобы избежать нежелательных встреч и разговоров. Что, впрочем, не составляло особого труда: большинство женщин было занято хлопотами по хозяйству.

Но с миссис Уорти дело обстояло совершенно иначе.

– Зачем это, интересно знать, вы закутались в платок? – удивленно спросила Грейс.

Лорел попала в затруднительное положение: все знали, что Дэмьен напал на нее, но она никому не показывала свидетельства нападения.

Грейс заметила смущение молодой женщины.

– Можете не говорить, если не хотите. Входите и выпейте чашечку кофе.

Она открыла заднюю дверь ресторана, приглашая Лорел войти.

– Не хочу отнимать у вас время. Вы, должно быть, так заняты…

– Не волнуйтесь, пока нет. Постоянные клиенты не появятся в ресторане раньше, чем через пару часов. Заходите, заходите. Вместе с сыном.

Грейс не обращала внимания на настороженность Лорел.

– Со вчерашнего дня у меня остался кусок пирога. Мальчику он понравится.

У Адама слюнки потекли, и он решительно переступил порог. Матери ничего не оставалось, как последовать за сыном. Как бы она ни притворялась, ей очень не хватало женского общества. Не хватало со дня смерти матери. С того самого времени, когда семь лет тому назад она убежала из дома. Миссис Уорти нравилась Лорел, и она, в отличие от всех других женщин, не смотрела на Лорел с чувством превосходства.

– Просто поразительно, что вы способны вставать так рано и так рано приступать к работе, – заметила миссис Уорти, наливая две чашки кофе и подавая Адаму огромный кусок яблочного пирога. – Не удивлюсь, если некоторые женщины ворчат, когда их тревожат так рано.

Лорел улыбнулась и благодарно приняла чашку с кофе.

– Большинство, как правило, заранее оставляют на крыльце белье, да и деньги, чтобы их не беспокоили.

– А мне бы на вашем месте хотелось узнать, с кем я имею дело и на кого работаю, – не сдержалась от замечания Грейс.

– Уверяю, вы бы думали иначе, если бы на вас смотрели свысока, а к вашему маленькому сыну относились так, словно он способен дурно повлиять на других детей.

– Возможно, – согласилась миссис Уорти. – Боюсь, я бы не удержалась от резких слов.

– Да, это иногда помогает.

– Верно, хотя нехорошо сквернословить. Доедай все, малыш, – сказала Грейс мальчику, который, быстро управившись с пирогом, жадно смотрел на оставшийся кусочек.

– Наверно, вам интересно знать, что Дэмь-ен сделал со мной? – спросила Лорел.

Грей дружелюбно улыбнулась.

– Не скрою любопытства.

Лорел развязала платок и открыла лицо, и глаза Грейс округлились от неподдельного ужаса.

– Вы бы посмотрели на меня на прошлой неделе!

– Но почему он так жесток?

– Семья моего мужа решила, что пришло время воспитать из Адама настоящего Блакторна. Когда я не позволила Дэмьену забрать мальчика, он избил меня.

– Надо было стрелять!

– Дэмьен застал меня врасплох. Если бы поблизости не оказался шериф, он бы увез сына.

– Слава Богу, вы сейчас в безопасности.

– Да, но ненадолго. Они все равно вернутся за Адамом.

– Но…

– После того как кто-то выпустил из тюрьмы Дэмьена, Блакторны поняли, что в Сикамор Флате им бояться нечего.

– Вы забыли о шерифе.

– Один в поле не войн. Что он может сделать? Еще неизвестно, решится ли он принять вызов Блакторнов. Что он за человек? – невольно вырвалось у Лорел. Именно желание разузнать что-либо о Хене заставило женщину принять приглашение Уорти. – Извините, мне не следует, видимо, задавать подобный вопрос, – быстро добавила она. – Но я должна знать, сможет ли он защитить нас.

– Я бы на вашем месте, тоже постаралась побольше узнать о единственном человеке, ставшем между вами и Блакторнами.

– Он не только стал между нами. Он еще позаботился и о моих ранах, – вдруг разоткровенничалась Лорел. – Шериф заставил приложить к лицу половинки плодов опунции. У меня был такой вид, что даже Адам смеялся. – Она тяжело вздохнула. – Но Блакторны не прощают поражений. Кто-то должен предупредить шерифа. Ему нужно покинуть город.

– Почему бы вам самой не поговорить с ним?

– Нет, нет, я не могу! Это будет выглядеть черной неблагодарностью, особенно после того, что он сделал для меня.

– Конечно, я бы могла попробовать убедить его, но не уверена, что он последует моему совету. Он сильный и гордый человек. А насколько я знаю по собственному опыту, гордые мужчины не спасаются бегством, даже если им на самом деле грозит смертельная опасность.

У Лорел от напряжения засосало под ложечкой.

– Вы хотите сказать, что он принадлежит к тем людям, которые предпочитают либо убить, либо быть убитым?

– Горас сказал, что владельцы ранчо выбрали на место шерифа Хена Рандольфа только потому, что у него репутация человека, готового убить любого, кто станет на пути.

Убийца! Хен Рандольф – хладнокровный убийца!

. К горлу подступил ком: куда бы она ни повернулась, она обязательно сталкивалась с человеком, готовым на убийство. Как хотелось, чтобы Хен Рандольф не был таким! Он остался равнодушным к ее чувствам, однако проявил заботу и внимание. Но, увы, судьба жестока!

Лорел поставила чашку на стол и решительно встала.

– В таком случае, нет необходимости беспокоиться о нем. Он сумеет о себе позаботиться.

– И вы не собираетесь рассказать ему о Блакторнах? – осторожно поинтересовалась Грейс.

– Если его наняли для того, чтобы он поймал похитителей скота, думаю, он уже достаточно узнал об этой семье. – Она накинула на голову косынку и завязала так, чтобы скрыть почти все лицо. – Нам пора. Мы и так уже злоупотребили вашим гостеприимством. Адам, пойдем.

Грейс проводила гостей до дверей.

– Похоже, вы очень не любите людей с оружием.

Лорел резко повернулась. В карих глазах горел огонь негодования.

– Мой отец был миролюбивым человеком, но его застрелили. Мой муж не расставался с ружьем. Его убили через несколько недель после нашей свадьбы.

Грейс открыла, было, рот, чтобы сказать что-то, но, видимо передумав, промолчала.

– Знаю, никто не верит, что мы с Карлином находились в законном браке, далее его семья упрямо отрицает этот факт. – Лорел снова повернулась к двери. – Я постараюсь выстирать ваше белье к завтрашнему дню. Но, боюсь, не успею, у меня много работы.

– Ничего страшного. Меня устроит, если получу его на день позже.

Выйдя из города, Лорел направилась по дороге мимо Сикамор Флате, небольшого пересохшего озерца, которое наполнялось водой лишь после сильного ливня и в сезон дождей. Обычно неторопливая прогулка среди дубов и платанов, надежно защищавших не только от жары, но и от любопытных глаз, умиротворяла Лорел.

Но не сегодня! Голова была занята беспокойными мыслями о Хене Рандольфе.

– Неужели человек, рисковавший жизнью ради незнакомой женщины, может быть жестоким, бессердечным убийцей? – вырвалось у Лорел. Она не хотела верить в то, что Хен такой лее хладнокровный убийца, какие посещали салун отчима.

Адам бежал немного впереди. Он бросал камешки в деревья и восторженно наблюдал за стайками потревоженных птиц, взмывающих в небо из густой листвы. Из-под босых ног мальчика в воздух поднимались фонтанчики песка.

– Но шериф же никого не убивал, – отозвался он.

Лорел была слишком поглощена собственными мыслями, чтобы услышать слова сына. Она не хотела, чтобы Хен был убийцей! Как хотелось, чтобы он оказался не из тех, кто во всем полагается на ружье!

– Он такой сильный и мужественный, – продолжала она рассуждать вслух. – Не важничает и не притворяется лучше других. Он не ждет благодарности за помощь.

– Мне он понравился, – заявил Адам, бросив желудь в белку, которая сердито затараторила.

Хен действительно вел себя так, словно для него забота о ней и Адаме вполне естественна. Он даже не постеснялся расспросить о лечебных травах и их применении. Именно такого мужчину она ждала всю жизнь.

– Но он – убийца! – произнесла она вслух.

– А мне он все равно нравится, – повторил мальчик, взбираясь на дерево.

Но, может, он не убийца? Ведь никто не видел, чтобы он злоупотребил ружьем.

– Нет, я просто по глупости хватаюсь за соломинку. Если человек стремится заработать репутацию убийцы, но не обладает ни выдержкой, ни умением, то он просто глупец. Ведь на свете много желающих прославиться, подло выстрелив в спину известному стрелку. И рано или поздно Хена также, как некогда Дикого Билла Хиккока, убьют из-за угла.

– Ма, а кто такой Дикий Билл Хиккок? – спросил Адам. Мальчик покачался немного на ветке и спрыгнул на землю.

Нет, нужно посмотреть правде в глаза и держаться на расстоянии от Хена Рандольфа, в котором, видимо, уживаются два человека: один – необыкновенно добрый, другой – начисто лишенный гуманности. Ему нельзя доверять. Кто знает, что скрывается за красивой внешностью. Такие люди часто пользуются привлекательностью как оружием. Может, где-то далеко на юго-западе Хен оставил не одну женщину с разбитым сердцем.

Хен откинулся на спинку стула, положив ноги на стол и надвинув шляпу на глаза.

Интересно, чем обычно шерифы занимают бесконечно долгие дневные часы? Забавно, что отчасти причиной, по которой он принял предложение стать шерифом, была скука. Но и сейчас он изнывал от безделья.

Лишь Лорел Блакторн занимала мысли.

– Глупо, но он никак не мог выбросить эту женщину из головы.

На следующее утро после встречи с ней у задней двери дома появился сверток с пятью выстиранными и выглаженными рубашками и записка. В ней Лорел просила оставить на пороге деньги и обещала на следующее утро принести еще пять рубашек. Первым побуждением было отвезти деньги самому, но Хен вовремя сообразил, что Лорел вряд ли обрадуется его появлению. Он не очень хорошо разбирался в женщинах, но знал, что они не любят показываться на людях (особенно на глазах у мужчин), если плохо выглядят.

Поэтому шериф положил деньги в конверт, куда вложил и записку, в которой сообщал о побеге Дэмьена, и оставил на заднем крыльце. На следующее утро у двери появился Адам. Он разносил чистое белье, в то время как мать пряталась где-то в тени. Спустя некоторое время молодой человек заметил ее. Голова женщины была закутана в кусок марли.

В течение недели изо дня в день рубашки приносил только Адам.

Хен решительно поднялся на ноги. «Есть синяки или нет, неважно, – решил он. – Я не могу больше ждать – пришло время поговорить с Лорел.»

В овраге полуденная жара ощущалась не так сильно, как на равнине. Могучие ясени, вязы и дубы возвышались над хилыми ивами, растущими вдоль пересохшего устья реки. Но больше всего было платанов. Они же окружали и город, постепенно уступая место непривычно густым зарослям мескитовых деревьев и кустарников, переходящих затем в густой платановый лес.

Благодаря подземным водам, все вокруг почти на полмили – включая и огород Лорел, расположенный у входа в каньон – было покрыто буйной зеленью.

Хен теперь понял, почему Лорел не хотела покидать каньон: здесь она имела надежное убежище – лес. Кроме того, это был райский уголок.

… Она стояла у чана с бельем, когда в поле зрения появился Хен. Адам подкладывал поленья в огонь под котлом. Лорел глянула на приближающегося мужчину, но не оторвалась от работы. Мальчик, позабыв про свои обязанности, с любопытством наблюдал за шерифом. Женщина окликнула сына – мальчуган подхватил бадью и опрометью помчался к речке.

Хен многого не заметил во время предыдущего визита. Казалось, начнись ливень – и поток дождя смоет убогий домишко, вросший в землю. В маленьком дворике не было видно ничего, кроме кладки сухих дров и нескольких котлов и чанов.

– Что вам нужно? – сухо спросила Лорел. – Я принесла вашу одежду. Зачем вы пришли?

От постоянной стирки руки женщины покраснели и покрылись трещинами. Как же она стирает зимой? Ведь от пронизывающего холода кожа, наверно, кровоточит. А от работы отказаться нельзя…

На ней было надето старенькое, из серой домотканой материи платье с глубоким вырезом. Рукава были закатаны до локтей. От тяжелой работы и горячей воды лицо, шея и плечи женщины покрылись испариной. И все равно кожа ее отдавала матовой бархатистостью. Она все-таки воспользовалась его советом и прикладывала плоды опунции к лицу: ранки уже не кровоточили, хотя синяки еще были видны. Заметив в глазах Лорел настороженность и недоверие, Хен пожалел, что пришел сюда.

– Я хотел предупредить вас о том, что Дэмьен и его родня не оставят мальчика в покое.

– Знаю, – не отрывая глаз от белья, отозвалась Лорел и опустила очередную рубашку в чан для полоскания.

– Вам лучше перебраться в город.

Лорел выжала рубашку и посмотрела не шерифа.

– И что это даст?

– Там вы будете в большей безопасности.

– В большей безопасности, чем здесь, я нигде не буду!

– Но пока вы находитесь здесь, я не всегда смогу защитить вас.

Рука Лорел замерла, так и не дотянувшись до очередной рубашки. Женщина посмотрела Хену прямо в глаза.

– Я сама в состоянии позаботиться о себе.

– Вы уже это говорили.

– Кроме того, мне некуда идти. А денег, чтобы заплатить за номер в отеле, у меня нет.

– Но…

– И мне нужна вода.

– Но в городе есть колодцы.

– Никто не позволит мне воспользоваться ими. К тому же за день я трачу больше воды, чем добрая половина города.

– Не обязательно зарабатывать стиркой. Вы можете найти другую работу.

Лорел горько усмехнулась.

– И какую же работу вы имеете в виду?

– Уверен, вы умеете многое.

– Но мне вряд ли позволят делать то, что я умею. А я не соглашусь делать то, что от меня потребуют.

Хен с полуслова понял, на что намекала Лорел.

– Но нельзя же обвинять весь город в дурных намерениях из-за нескольких человек!

– Сколько времени вы пробыли здесь? – уточнила она.

– Чуть больше двух недель.

– А скольких человек вы уже знаете по именам? И что вы знаете об их детях, родственниках, врагах?

– Пожалуй, о паре человек.

– А я прожила здесь почти семь лет. Хорошо узнала их всех и могу судить о городе. Может, и не все жители испытывают ко мне ненависть. Но я лучше останусь до конца дней в каньоне, чем позволю кому-нибудь посмотреть на себя или на Адама свысока.

В этот момент к ним подошел мальчик с ведром в руках.

– Вылей и принеси еще. – Она дождалась, пока Адам окажется вне пределов слышимости. – Я ценю вашу заботу. Примите искреннюю благодарность. Но я никуда отсюда не уйду. А теперь возвращайтесь к людям, которые наняли вас.

– Некоторое время, пока вы не найдете подходящее место, вы могли бы пожить в доме шерифа.

– Разве вы там не живете?

– Живу, но там много комнат.

Лорел глянула на Хена, как на сумасшедшего.

– Мне и здесь неплохо. А теперь, извините, мне надо работать.

– Но вы же понимаете, что Блакторны обязательно вернутся?

– А почему моя персона так вас волнует? Я ведь всего лишь прачка.

– В мои обязанности входит защищать любого жителя Сикамор Флате.

– Но я не живу в Сикамор Флате. Так что можете не беспокоиться понапрасну.

– Но почему вы так стараетесь избавиться от меня?

На долю секунды на лице женщины появилось выражение нерешительности, но затем она пересилила себя и собралась с духом.

– Чтобы не тратить время зря, буду откровенна. Миссис Уорти рассказала, что город нанял вас, потому что у вас репутация хладнокровного убийцы. Если это устраивает город, то это не устраивает меня. Не хочу, чтобы Адам общался с такими людьми, как вы. Он слишком мал, чтобы различать добро и зло. Я не для того провела шесть лет в каньоне совершенно одна, чтобы мой сын помнил ваше имя. А теперь возвращайтесь в город и больше не приходите сюда!

Хен широко открытыми глазами смотрел на Лорел, не веря своим ушам. Сначала он не мог разобраться в нахлынувших чувствах. Но затем его охватила волна слепой ярости, парализовавшая разум.

– Все ясно, даже для такого убийцы, как я, – желчно ответил Хен. Однако, усилием воли он подавил гнев и надел непроницаемую маску безразличия. – Миссис Уорти объяснила, почему в городе вас не принимают. Она считает, что вина лежит на обеих сторонах. Возможно, она права. Но мне кажется, что причиной непонимания и раздора служит ваш острый язык. Я даже начинаю думать, что ваше влияние на Адама ничем не лучше, чем возможное влияние Блакторнов.

Лорел вздрогнула, словно от удара. Не успела она прийти в себя от потрясения и собраться с мыслями, как Хен развернулся и быстро зашагал прочь.

– Уж, не думаете ли вы, что я настолько глупа, чтобы прислушаться к мнению человека, который в любой момент может убить… или быть убитым, – прокричала она шерифу вслед.

Хен медленно повернулся.

– Но я пока жив. А это кое-что значит. Грубые, резкие слова готовы были вот-вот сорваться с языка, но Лорел промолчала и вынуждена была наблюдать, как Хен пересек двор и скрылся из вида.

Лишь спустя некоторое время она вернулась к реальности, очнувшись от раздумий. – Гнев все больше и больше наполнял ее.

Обыкновенный убийца посмел критиковать ее, Лорел! Да еще сравнил с ненавистными Блак-торнами! Каково? Останься шериф хоть на секунду, она бы влепила ему пощечину.

Рука невольно потянулась к щеке: Хен так заботливо и нежно обмывал и смазывал раны. Он беспокоился о ней, хотел предупредить и даже предложил пожить в казенном доме шерифа.

Рука Лорел безвольно опустилась. Чувство гнева отступило, сменившись холодным ощущением опустошенности. Никто – ни ее семья, ни муж – никогда не проявляли такой заботы, такого внимания, как этот полузнакомый человек.

Нет, он относился к ней совсем не так, как другие мужчины. Лорел вспомнила свое отражение в зеркале – любая, самая дешевая шлюха выглядела намного лучше, чем она сейчас. Нет, дело было не в физическом влечении!

Рука снова потянулась к лицу, но неожиданно замерла на полпути, – казалось, она по-прежнему ощущала легкие прикосновения его пальцев. И помнила глаза – самые прекрасные на всем белом свете глаза. Но насколько они были бесстрастны. Поразительно, как в одном человеке могли уживаться суровость и нежность. Его прикосновения напоминали прикосновения отца к сыну – ласковые и утешающие.

Разве хладнокровный стал бы заботиться о женщине?

Глава 5

– Шериф уже ушел?

Лорел не заметила возвращения Адама.

– Да, ушел. – Она повернулась к чану с водой. Адам вылил воду в лохань для полоскания.

– Мы поедем в город?

– Значит, ты все слышал?

– Да. Так мы поедем в город?

– Нет. Нам ведь и здесь хорошо, правда?

– Конечно, мама. А шериф стрелял в человека.

Лорел тревожно встрепенулась и посмотрела на сына.

– Откуда ты знаешь? Кто тебе сказал? Мальчик нервно переступил с ноги на ногу, но не отвел взгляд.

– Я сам видел.

– Я асе запретила тебе ходить в город без меня!

– Я и не ходил, – начал оправдываться Адам. – Я поливал грядки, когда услышал выстрелы. Я подбежал к салуну и заглянул в окно. Но, честное слово, я не выходил на улицу.

– И что ты увидел? – Лорел захотелось откусить свой собственный язык за любопытство. Она оказалась меж: двух огней: с одной стороны, нельзя было позволять Адаму говорить о Хене Рандольфе, с другой – необходимо было узнать о случившемся в городе.

– Какой-то мужчина стрелял в салуне. Знаешь, ма, он наделал столько дыр в крыше! И еще он назвал шерифа трусом. Тогда они оба схватились за оружие, но шериф оказался быстрее.

По телу Лорел пробежала дрожь. Что, если застреленный принадлежал к семье Блакторнов? Они бы мгновенно собрались вместе, чтобы отомстить. Сначала они убили бы шерифа, а потом приехали сюда.

– Ма, но шериф посадил того человека в тюрьму.

– Так он жив?

– Шериф попал в ружье, которое мужчина держал в руках. А потом тот человек, выронив ружье, начал прыгать, трясти рукой и кричать как резаный.

Значит, Хен не убил пьяницу, который угрожал ему. Казалось, гора свалилась с плеч. Лорел оживилась.

– А мистер Элджин сказал, что ни разу в жизни не видел такого меткого выстрела, – не унимался мальчик.

Может, он все-таки не убийца? Ведь и Грей Уорти говорила, что никто не видел, чтобы Хен убивал.

– Как ты думаешь, мама, он стреляет так же хорошо, как стрелял папа?

Неожиданный вопрос сына мгновенно вернул Лорел на землю.

– Не знаю, может быть, – растерянно ответила она.

– А можно я попрошу его научить меня стрелять? Я хочу быть таким, как папа, когда вырасту.

– Нет, ни за что! – испуганно вскрикнула она. – Ты слишком мал. – Каждый раз, когда мальчик упоминал об оружии, мать испытывала безотчетный страх. Но последнее время Адам говорил о пистолетах все чаще и чаще.

– Но у Денни Элджина уже есть пистолет, а ему только семь.

Лорел прекрасно понимала, что не за горами время, когда сын станет более настойчивым и начнет оспаривать решения матери. Конечно, мальчику нужно общество других детей. Но страшно даже представить, что он может услышать от городских мальчишек. Ей хотелось, как можно дольше ограждать сына от чужого влияния.

– Конечно, у старших мальчиков могут быть пистолеты, но ты еще мал.

– А когда у меня будет?

«Никогда», – захотелось закричать Лорел. Но она понимала, что пустым запретом ничего не добьешься.

– Тебе не нужен пистолет, – попыталась она урезонить сына. – Нам ничто не угрожает и не нужно охотиться, чтобы добыть пищу.

– Но шериф сказал, что к нам снова приедут плохие люди. Если у меня будет пистолет, я смогу убить их.

Казалось, земля ушла из-под ног. Она делала все возможное, но, видимо, потерпела крах: в свои шесть лет Адам считал единственным способом защиты убийство. Карлин был слабохарактерным и порочным. Лорел хотелось, чтобы Адам вырос другим. Неужели желание убивать передается по наследству? Неужели все мужчины, взрослея, испытывают безудержную тягу нажать на курок?

– Но нельзя стрелять в людей только потому, что они в чем-то не согласны с тобой, – попыталась убедить она Адама. – Защититься можно и по-другому.

– Как?

Таковы, наверное, все мужчины: ничего не принимают на веру и всегда требуют доскональных разъяснений!

– Об этом мы поговорим позже. Сейчас у меня много работы.

– Ты просто не хочешь, чтобы у меня был пистолет! – мальчик выглядел рассерженным.

– Да, не хочу. Твоего отца застрелили из пистолета. Я умоляла его не носить всегда и везде с собой оружие, но он не хотел меня слушать. Люди, не расстающиеся с пистолетами, рано или поздно от них же и погибают.

– Может, если бы папа стрелял так хорошо, как шериф, его бы не убили.

Лорел охватил панический страх.

– Шериф принадлежит к числу людей, рожденных, чтобы убивать и погибнуть от оружия. Но у тебя должна быть и будет другая судьба.

– Но ты же сама говорила, что папа был хорошим и защищал людей, как шериф. Разве это плохо – защищать людей?

Тысячу раз Лорел задумывалась над тем, права ли была, солгав сыну об отце. Может, было бы лучше сказать правду?

– Нет, конечно, не плохо, но очень опасно. Потому что когда-нибудь найдется человек, более меткий и более быстрый, и застрелит тебя.

– Не застрелит, если я научусь стрелять, как шериф. Мистер Элджин сказал, что шериф – самый меткий стрелок на свете. И еще он сказал…

– Меня не интересует, что сказал мистер Элджин, – резко оборвала напуганная упорством сына Лорел, но тут же одернула себя: нужно сохранять самообладание. Какой прок в том, что она будет кричать на Адама – он все равно не поймет ничего. – Давай поговорим об этом завтра, – не в силах переубедить сына, она решила тянуть время. – А пока сходи, пожалуйста, в огород и поищи что-нибудь к обеду.

Но Лорел было не до еды: ее сын прямо на глазах превращался в настойчивого мальчишку, бредящего оружием. И чем старше он будет становиться, тем труднее будет сдерживать его порывы. Нельзя допустить, чтобы он восхищенно наблюдал за Хеном Рандольфом, стараясь подражать ему.

Конечно, не следует больше удерживать Адама в ущелье: он должен играть с другими мальчиками, ему нужны друзья. Сыну предстоит научиться жить среди других людей, понимать их, любить и прощать.

Но, пожалуй, в большей степени, чем в обществе детей, мальчик нуждался в отце. В отце, которым он бы восхищался и на которого старался походить. Но рядом с Адамом должен находиться достойный человек, способный помальчику выработать сильный характер и научить различать добро и зло.

И снова возник образ Хена Рандольфа. Уже несколько бессонных ночей она только и делала, что думала о нем. Его лицо, взгляд как наваждение преследовали ее. Не так просто было выбросить из головы, забыть этого человека.

Но что самое поразительное – далее синяки до сих пор хранили воспоминание о легких прикосновениях. Стоило закрыть глаза, как появилялось ощущение, что он снова находится рядом. Она никогда не сумеет забыть, как кончики его пальцев легко скользили по плечу!

Лорел открыла глаза и резко опустила руки в воду. С непривычным остервенением она прополоскала рубашки и приступила к очередной партии белья. Вот ее реальность! Она будет работать до изнеможения до тех пор, пока не встретит достойного мужчину, который примет и ее, и сына. Это должен быть человек, не зависящий от силы оружия, понимающий, что жизнь более могущественна, чем смерть.

И совершенно очевидно, что Хен Рандольф не может быть таким человеком, как бы не хотелось думать обратное.

Но где найти такого человека? Если за семь лет она не встретила его, то вряд ли найдет сейчас. Единственным выходом было бы уехать подальше от Сикамор Флате. Но денег едва хватало на еду и одежду, не говоря уже о переезде. Кроме того, Блакторны не позволят увезти мальчика.

И… возможно, Хен попытается остановить ее. Но, нет, она не может полагаться ни на Хена Рандольфа, ни на других.

Лорел до сих пор с тоской вспоминала о счастливых годах до смерти отца. И с содроганием вспоминала черные бесконечные дни, когда мать, чтобы найти опору и поддержку, снова вышла замуж. Пусть одиночество и непосильный труд доведут до отчаяния, но она, Лорел, не собирается повторять ошибку матери! Пусть ей предстоит еще несколько лет плакать по ночам в подушку и мечтать о любви! Но лучше жить одной, чем добровольно принести себя (и сына!) в жертву мужчине.

У ручья показался Адам, возвращавшийся

с огорода.

– Я не нашел ничего, кроме бобов, – запыхавшись, сообщил он матери и, тяжело вздохнув, добавил: – Как всегда.

Хен в бешенстве миновал каньон и овраг. И лишь когда приблизился к городу, пришел в себя: гнев улегся, к нему снова вернулась способность размышлять.

Лорел назвала его убийцей и выставила со своей земли! Еще ни один человек не рискнул поступить с ним так грубо.

Кто она такая, черт побери, что позволяет себе подобную дерзость и бесцеремонность?

Она – никто: просто глупая особа, которая убежала из дома со сладкоречивым ловеласом, не имевшим ни гроша за душой. От влюбленного не осталось даже обручального кольца. Он оставил ее одну с младенцем на руках без средств к существованию.

И почему он, Хен, должен помогать ей? Он и так уже сделал более чем достаточно: защитил от избиения и не позволил похитить сына.

Он не убийца! Она ведь ничего не знает ни о нем самом, ни о людях, которых ему пришлось когда-то убить.

Но внутренний голос нашептывал другое: «Город нанял тебя, потому что у тебя репутация убийцы».

Она ведь так и сказала ему в лицо. Неужели и другие жители города думают так же? В памяти всплыли обрывки давних разговоров, косые взгляды, ссоры – мужчины демонстративно поворачивались к нему спиной, выражая, таким образом, презрение, женщины избегали и шептались за спиной.

Все годы он считал, что это он сторонился людей, а на самом деле – люди не хотели иметь с ним дело.

Хотя, какая разница? Почему его должно интересовать чужое мнение? Единственное, чего он хотел и хочет, – чтобы его оставили в покое! Ему нравится одиночество!

Хен вспомнил тот злополучный день, когда он, четырнадцатилетний подросток, увидел, как два негодяя собираются повесить Монти. Они связали брату руки и уже набросили петлю на шею. Один из них размахнулся, чтобы хлестнуть веткой колючего арапника по крупу лошади. Еще секунда – и лошадь сорвалась бы с места, а тело Монти, задергавшись в конвульсиях, повисло бы на веревке! Еще секунда – и лицо брата посинело бы, а язык вывалился в предсмертной агонии! Времени на размышления не оставалось – Хен выстрелил пять раз: три – в веревку, два – в нападавших. Он сразил их наповал.

На шее Монти до сих пор видны шрамы – следы веревки. А вот шрамы, оставшиеся в душе Хена после роковых выстрелов, не видны никому, кроме него самого.

У него просто не было выбора. Не оставалось выбора и во всех остальных случаях: не владей он оружием лучше, чем противник, он не смог бы защитить людей, рассчитывающих на помощь. Так уж распорядилась судьба: кто-то стал скотоводом, кто-то философом, а кому-то суждено быть солдатом и не выпускать из рук ружье.

Но ему не нужно одобрение людей, и уж тем более не нужно одобрение Лорел Блакторн. Пусть лучше посмотрит на себя и подумает о своей репутации!

И все равно – слова женщины не выходили из головы. Казалось, они занозой застряли где-то в глубине души, причиняя острую, мучительную боль. Вопрос, который он столько лет отгонял прочь, снова встал во всей остроте: неужели он действительно убийца?

Прошло два дня, но слова Лорел все еще стояли в ушах.

– Расскажи мне о миссис Блакторн, – попросил шериф Хоуп, расставляя тарелки на столе.

– Что вы хотите знать? Хен нахмурился.

– Все!

– Да и рассказывать-то нечего. – Девочка начала делить завтрак на две части: с недавнего времени она регулярно завтракала, обедала и ужинала в конторе шерифа. – Она появилась здесь сразу же после основания города, но очень быстро перебралась в каньон. С тех пор она зарабатывает на жизнь себе и этому маленькому мальчику стиркой. Вот и все, что я знаю.

– У нее есть друзья?

– Нет.

– Почему?

– Она говорит, что была женой Карлина Блак-торна, и настаивает, чтобы ее называли миссис Блакторн. Но некоторые люди отказываются. Они говорят, что это оскорбительно для замужних женщин.

– Но у нее должно быть свидетельство о заключении брака или что-нибудь в этом роде.

– Лично я о нем ничего не слышала. Блакторны клянутся, что Карлин никогда не женился на ней.

Теперь поведение большинства замужних дам стало понятно Хену.

Хоуп поставила на стол последнюю тарелку и отодвинула поднос в сторону. Затем придвинула стул и села.

– Она избегает мужчин.

– Почему? – Хен был не очень голоден. Зато Хоуп набросилась на еду (впрочем, как обычно) с такой жадностью, словно ее не кормили несколько дней.

– Мама говорит, что женщине, оказавшейся в таком положении, как миссис Блакторн, нельзя быть такой красивой. Это лишь добавляет проблем и ей, и всем окружающим.

Хен неторопливо разжевал несколько бобов. Они оказались безвкусными. Молодой человек отложил в сторону вилку и сделал глоток кофе: напиток был слишком горьким. Он посмотрел на Хоуп, которая явно не страдала отсутствием аппетита. Рука с вилкой летала от тарелки ко рту. Просто невероятно: оставаться худой как тростинка при таком аппетите и объемах съеденной пищи.

Мысли снова вернулись к Лорел. Хену казалось неправдоподобным, чтобы такая гордая женщина согласилась убежать с Карлином Блакторном, не преследуя цель выйти замуж. Что бы не говорили городские дамы, Лорел обладала сильным характером, порядочностью и чувством собственного достоинства.

– А во сколько лет она убежала с Карлином?

– В шестнадцать, – ответила Хоуп. – Мама говорит, что она была уже достаточно взрослой, чтобы хорошенько подумать.

Хен вспомнил себя в шестнадцать лет. Если бы рядом не было мудрого Джорджа, который то и дело одергивал и поучал младших братьев, то неизвестно, что бы из них с Монти получилось. И если бы Джордж не женился на Розе, ничего путного из них все равно не вышло бы. Старший брат и его жена заменили им с Монти родителей.

Интересно, какие родители были у Лорел? Как они отнеслись к Карлину: хотели, чтобы дочь отказалась от него, или считали, что в шестнадцать лет уже пора выходить замуж и покинуть родительский дом?

Хен встал и подошел к окну. Солнце медленно поднималось по небосклону. Улица была пустынна. Очевидно, все жители еще завтракали.

– Вы почти ничего не ели. Вам не понравилась еда? – спросила Хоуп.

– Просто я не голоден.

– Я знаю, что вам не понравилось. Мне тоже не очень нравится. Мама уже подыскивает нового повара. Она говорит, что ресторан не будет приносить доходы, пока людям не понравится еда.

– А миссис Блакторн умеет готовить?

– А зачем ей уметь? То есть я хочу сказать, что не знаю. И она никогда не ест в городе.

– Пойдем, – Хен начал торопливо составлять посуду на поднос. – Мне нужно срочно поговорить с твоей матерью.

Миссис Уорти натянуто улыбнулась.

– Я бы и рада помочь, шериф. Но как я могу нанять ее, если даже не знаю, умеет ли она готовить.

Но истинная причина отказа состояла в другом. Хен сразу все понял, стоило ему услышать напряженный голос миссис Уорти, когда она отсылала дочь из комнаты, и посмотреть в ее глаза. Молодой человек усилием воли подавил вспышку гнева: жизнь научила его скрывать чувства.

– Я была бы рада помочь ей. И помогла бы, если бы она приняла эту помощь. Но нанять ее на место повара я не могу.

– Ей нужно место, где она будет находиться в безопасности, – терпеливо продолжал Хен. – У нее нет работы, поэтому она не может переехать в город.

– Сожалею, шериф. Люди недолюбливают миссис Блакторн. И они не придут в ресторан, если я найму ее.

– Но почему вы так думаете? Те же люди позволяют ей стирать белье.

– Не могу объяснить, почему. Но заранее знаю, что в ресторан народ не пойдет из-за нее. Так что, как бы я ни хотела помочь ей – в первую очередь я должна думать о своей семье. Я не хочу терять налаженный бизнес в салунах и отеле.

– Вы назвали ее миссис Блакторн. Значит, вы верите, что она была замужем?

– Я ничего не знаю о ее прошлом, да и не хочу знать. Если она говорит, что была замужем, значит, так оно и есть. И для меня она – миссис Блакторн.

– Даже несмотря на то, что семья Блакторнов отрицает этот брак?

– Не считаю нужным прислушиваться к их словам и клятвам.

Молодой человек почувствовал расположение к собеседнице, и ему в голову пришла неожиданная идея.

– Может, вы поговорите с женщинами и убедите их принять миссис Блакторн в свой круг. Может…. – но тут Хен осекся: лицо миссис Уорти мгновенно окаменело.

– Дамы не примут ее. Я уже пыталась поговорить с ними. Бесполезно. При ее появлении у мужчин появляются неприличные мысли.

– Но разве она виновата?

– Неважно, виновата или нет. Но женщины не подпустят к себе особу, от которой, по их убеждению, исходит угроза их семейному благополучию.

– Тогда им нужно всего лишь поговорить с мужьями.

– Мистер Рандольф, очевидно, родителям удалось привить вам веру в высокие идеалы, и вы ожидаете от людей того же. Дай бог всем быть похожими на вас. Но большинство людей другие. И как бы вы ни старались, вы не сможете их изменить. И если вы собираетесь добиться чего-нибудь как шериф, вам следует усвоить это как можно скорее.

Потрясенный до глубины души Хен безмолвно взирал на миссис Уорти.

– Женщины Сикамор Флате уверены, что Лорел просто сбежала с Карлином Блакторном, – продолжала она. – И что она никогда не была замужем. Она вдвое красивее их дочерей и вчетверо – если не больше – их самих. Поэтому они опасаются за мужей и боятся ее. И хотят, чтобы ни дочери, ни сыновья, ни мужья не приближались к ней. Так и только так обстоят дела. Если вы действительно хотите помочь Лорел, хорошенько поразмыслите над моими словами.

Глава 6

На пороге Хен столкнулся с миссис Нортон. Ее сопровождали незнакомая молодая женщина и девушка (видимо дочь). Как жена банкира миссис Нортон обладала безграничным влиянием на жителей Сикамор Флате. Хену пришла хорошая мысль: если она примет Лорел, то и другие женщины города вынуждены будут последовать ее примеру.

Миссис Нортон вежливо поприветствовала шерифа.

– Позвольте выразить восхищение: вы так отлично справились с этим пьяным хулиганом. Уильям сказал, что этот негодяй нескоро сможет держать в руках ружье.

Хен улыбнулся: никто в городе не называл банкира Билла Нортона Уильямом.

– Благодарю за любезность. Я лишь выполнял свои обязанности, – ответил шериф и добавил: – Хочу попросить вас об одолжении.

– Конечно, конечно, шериф. Буду рада помочь вам, чем смогу.

– Я стараюсь убедить Лорел Блакторн перебраться в город.

В долю секунды улыбка исчезла с лица миссис Нортон. Выражение приветливости рассеялось, как туман.

– Блакторны угрожают украсть ее сына, – продолжал Хен. – Оставаться в каньоне становится опасно. Ей нужна работа и временное пристанище.

Миссис Нортон всем видом выражала благородное негодование.

– Несколько раз в рамках рождественской благотворительности я пыталась помочь этой женщине. Но она, гордячка, отказывалась.

– Сейчас речь идет не о благотворительности. Я говорю о работе и убежище для женщины с ребенком. Им грозит опасность.

– Тогда пусть она сама попросит помощи.

– Вы думаете, она пойдет на это?

– Сомневаюсь.

– Но такое несправедливое отношение к беззащитной женщине не согласуется с христианскими традициями.

Миссис Нортон пришлось покраснеть от смущения.

– Я поговорю с ней, – уверенно произнесла молодая леди.

– Я не позволю вам сделать ничего подобного! – воскликнула миссис Нортон. – Моя племянница не может общаться с такой женщиной!

Молодая дама очаровательно улыбнулась и мягко возразила.

– Я всего лишь поговорю с ней, тетушка Рут.

– Ваша мать, Миранда Трескотт, никогда бы не простила мне это.

– Возможно, но мы с мамой не соглашались по многим вопросам. Шериф, я буду рада поговорить с ней. Как мне следует вести себя и что говорить?

– Думаю, об этом лучше спросить у Хоуп или ее матери. Они подскажут.

– Грейс Уорти всегда разбиралась в людях лучше других, – вставила миссис Нортон.

– Благодарю вас, мисс Трескотт, за участие. Я рад, что в Сикамор Флате нашелся человек, способный подать достойный пример.

Лицо миссис Нортон покрылось пунцовыми пятнами.

– Сообщите мне, пожалуйста, как прошел разговор.

Хен поспешил покинуть ресторан. Останься он еще хоть на минуту, он не сдержался бы и высказал Рут Нортон все, что думал о ней и о ее «христианской благотворительности». А это никому бы не принесло пользы, особенно

– Сожалею, но моя попытка не увенчалась успехом, – сказала Миранда шерифу. – Она категорически отказалась перебираться в город.

Хен был растерян: он не ожидал, что мисс Трескотт решится прийти в здание тюрьмы. Едва она появилась на пороге, он вскочил на ноги: благородной леди не место в тюрьме.

– Нет, нет, спасибо, – ответила девушка, когда шериф предложил ей стул. – Я не могу задерживаться. Я зашла на минутку, только чтобы сообщить о разговоре.

– Я искренне ценю вашу помощь.

– Не стоит благодарности. Не будем терять надежды. Думаю, нужно встретиться с ней еще раз. Может, тогда она поверит, что мы действительно хотим ей помочь.

– Сколько времени вы живете в Сикамор Флате? – спросил Хен.

– Меньше шести месяцев. Моя мать умерла, и мне пришлось переехать к тете Рут. Я родилась и выросла в Кентукки. – Она шагнула к двери.

– Держите меня в курсе событий, – попросил напоследок шериф.

– Хорошо. До свидания.

Хен почувствовал, как лоб покрылся испариной. Он вернулся к столу и медленно опустился на стул. Почему он так разволновался? Миранда Трескотт – совершенно очаровательная женщина, настоящая леди. Может, именно поэтому он был так скован и растерян? Молодой человек не привык к обществу таких женщин: их пуританская чистота и невинность действовали на нервы. Но… придется научиться, так как Миранда Трескотт была единственным человеком, согласившимся помочь Лорел.

Вокруг, казалось, все вымерло. Шериф подошел к двери глинобитного домика и постучал – в ответ ни звука. Он окинул взором островок, окруженный могучими скалами. Как Лорел смогла прожить здесь столько времени! Да, усилия потребуются неимоверные, чтобы переубедить женщину, ставшую добровольной узницей этого изолированного от мира места. Хен направился к ручью. Не угрожают ли Лорел дикие животные, живущие в горах? Хотя вряд ли они, почуяв запах человека, рискнут спуститься к водопою. Неожиданно взгляд упал на следы ног – хорошо утоптанная тропинка уходила в глубь каньона. Молодой человек пошел по следам и через четверть часа оказался на небольшой поляне. Глазам открылось занимательное зрелище: Адам, видимо, раздосадованный предыдущими неудачными попытками, старался оседлать лошадь. Но животное было слишком огромно и норовисто для неопытного малыша.

– Какая большая у тебя лошадь, сынок, – заметил Хен. – Почему бы тебе не поучиться ездить на пони?

– У меня нет пони. Есть только эта лошадь.

– Но откуда она у тебя? – не сдержал любопытства шериф. Лошадь была великолепна. Трудно поверить, чтобы человек, оказавшись в положении Лорел, смог позволить себе иметь такого дорогостоящего скакуна. К тому же мальчику больше подошел бы невысокий спокойный пони.

– Дедушка подарил. Он сказал, что это лошадь моего папы.

«Судя по всему, Дэмьен не первый Блакторн, который проявил интерес к Адаму, – отметил про себя шериф. – Странно, что Лорел ни словом не обмолвилась об этом».

– Давай я помогу тебе.

Мальчик послушно протянул шерифу поводья. Хен ласково потрепал холку лошади, тихо нашептывая что-то животному на ухо.

– Как его зовут?

– Санди.

– О'кей, Санди, давай поговорим. Адам засмеялся.

– Разве с лошадьми разговаривают?

– Конечно. Я постоянно беседую с Бримстоном.

– Ой, а вот Джесси боится вашего Бримстона как огня.

– И правильно делает. Но вот тебе ни Бримстон, ни этот великан никогда не причинят зла. Лошади нужно дать понять, что от нее требуется.

– Я хочу проехать на ней верхом.

– Тогда скажи ей об этом. Похлопай легонько по шее и скажи, что собираешься делать.

Адам решительно подошел к лошади. Санди насторожился и высоко поднял голову.

– Я тебе немного помогу, – шериф подхватил мальчика на руки. – А теперь смотри прямо ему в глаза.

Адам выглядел не совсем уверенно, но все же погладил Санди и заговорил.

– Видишь, она уже успокаивается. А теперь я посажу тебя на спину Санди.

Тело мальчугана испуганно напряглось, когда он оказался верхом на громадной лошади. Адам напоминал маленькую нахохлившуюся птичку.

– Намного проще сидеть в седле. Но индейцы, например, не пользуются седлами и никогда не падают. Так что держись покрепче руками за гриву и прижми колени к бокам Санди.

Тело Адама несколько расслабилось.

– А вы умеете ездить верхом без седла? – полюбопытствовал он.

– Конечно. Мы с братом частенько так делали, чтобы покрасоваться.

– Я бы тоже хотел иметь брата, – вздохнул Адам.

Придерживая мальчика рукой, шериф повел лошадь по поляне. Он то и дело подсказывал Адаму, как себя вести и что делать. Не прошло и получаса, как настроение Хена совершенно изменилось – он почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Наверное, тишина и покой каньона так умиротворяюще подействовали на него. Неудивительно, что Лорел не хотела покидать этот райский уголок. Но он предпочитал все же открытые безбрежные равнины: ему нравилось наблюдать за бесконечно удаляющейся линией горизонта. Хотя, пожалуй, он смог бы привыкнуть и к жизни в ущелье. Этот замкнутый мирок давал чувство безопасности. Здесь можно было скрыться от посторонних глаз и побыть наедине с собой.

Да и жизнерадостность Адама помогла Хену успокоиться. Молодой человек не знал, любил ли он детей, но этот мальчик нравился ему. Детское простодушие и невинность, доверчивость и наивная пытливость вызывали в ответ теплые чувства. Одним словом, молодой человек давно не ощущал такого прилива сил.

Так, дети детьми, но рядом с ними, как правило, всегда находятся матери. Хен поймал себя на том, что мать этого конкретного ребенка не оставила его равнодушным. Но кто, скажите на милость, остался бы равнодушным к прекрасной женщине с бархатисто-матовой кожей и жгучими черными локонами?

А ее глаза? Таких огромных сверкающих глаз нет ни у кого. Хен помнил недоверие, сквозившее в них: годы разочарований не прошли бесследно. И… надежду, ожидание… или сомнение? Сама того не ведая, она задела его, Хена, за живое. Лорел – загадочная и непонятная женщина, но волею судеб именно она помогла ему посмотреть на все другими глазами. И именно она владела ключом к его сердцу.

Скрываясь в тени деревьев, Лорел наблюдала за сыном и шерифом. Нужно немедленно подойти к ним, прогнать Хена, а Адама в наказание привязать к дереву, чтобы не убежал! Сын должен держаться подальше и от лошади (она была велика даже для Лорел), и от шерифа. Но она не могла сдвинуться с места, застыв, как вкопанная: мальчик буквально светился от счастья.

«После сегодняшнего дня уже не удастся удержать Адама на расстоянии от этой проклятой лошади», – обреченно подумала женщина.

Мальчик смотрел на шерифа, как на божество! До настоящего времени Лорел не предполагала, насколько сильно ее сын нуждался в отце. Она выбивалась из сил, стараясь стать ему и отцом, и матерью. Но как ни старайся, она не умела так ловко обращаться с лошадью, как Хен. Будь прокляты Блакторны, подарившие лошадь Адаму! И будь прокляты жители города, отказавшиеся купить это злосчастное животное у нее! Почему она не отвела коня в пустыню и не выпустила его на волю? Но сейчас, к несчастью, слишком поздно.

Конечно, Адам (как никто другой) заслужил самую лучшую лошадь на свете. Но какая бы лошадь у него ни была, ему нужен и мужчина, способный научить искусству верховой езды.

Но и ей, Лорел, тоже нужен мужчина. Эта неожиданная мысль привела женщину в замешательство. Она попыталась отогнать неуместную мысль. Нет, ради собственной безопасности и ради счастья Адама она никогда не выйдет замуж. И прекрасно обойдется (как обходилась столько лет!) без мужчины!

И все же Лорел не могла оторвать глаз от Хена: молодой шериф казался сказочным принцем. Каждый раз, когда он находился рядом, тело охватывала трепетная дрожь. Глаза жадно скользили по красивому и мужественному лицу молодого человека… и по мускулистым бедрам. Широкая линия плеч и изгиб могучей спины притягивали взгляд.

Раньше ей не нравились светловолосые мужчины – они казались хитрыми и двуличными. Она терпеть не могла белесые, почти не видные брови и усы, придающие лицу жалобное выражение. Но Хен был чисто выбрит и не выглядел хитрым. Он производил впечатление сильного, уверенного в себе человека.

Лорел невольно охватило желание прижаться к его мощному плечу. Со дня гибели Карлина она была одинока. Приходилось выполнять черную работу, чтобы выжить, и избегать общества людей, чтобы защититься от презрения.

Жизнь проходила мимо, и она смирилась со своей горькой участью. Но настанет время, когда Адам вырастет и покинет мать. У Лорел защемило сердце. А может, Хен Рандольф – это последний шанс устроить свою жизнь?

Она посмотрела на шерифа: на долю секунды он застыл с Адамом в руках. Он что-то рассказывал мальчику, они вместе гладили лошадь.

Совершенно неожиданно Лорел почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Казалось, она снова превратилась в наивную девушку. И снова вернулись мечты о любящем, преданном супруге, о куче детей и о счастливой семейной жизни в тихом, укромном уголке. Все, о чем она грезила, находилось сейчас перед глазами: тихий пейзаж: и мужчина с ребенком, бок о бок застывшие в лучах заходящего солнца.

И сердце учащенно забилось, упрямо отказываясь прислушиваться к доводам здравого смысла. Представшая взору картина поражала совершенством.

Хен опустил Адама на землю и, положив руку на плечо мальчика, повел по тропинке. Лорел едва сдерживала рыдания.. Будь проклят Карлин! Он испортил ей жизнь!

Шериф с мальчиком медленно приближались. Глядя на них, трудно было поверить, что хладнокровный убийца мог уделять столько внимания и неясности чужому мальчику. Мальчик, казалось, всей душой, как пчела к яркому цветку, тянулся к Хену.

Как Рандольфу удалось так легко завоевать сердце Адама? И чем он околдовал ее, Лорел?

«Заботой», – прошептал внутренний голос.

Он заботился о ее ранах и уговаривал перебраться в Сикамор Флате, чтобы защитить от Блакторнов. Он потратил целый час, чтобы научить Адама обращаться с лошадью, словно считал это самым важным делом на свете.

А что, если он преследовал корыстную цель? Но ей нечего было предложить – она бедна как церковная мышь.

Хен с Адамом подошли так близко, что Лорел смогла заглянуть в глаза шерифа. Сейчас в них по-прежнему не было ни открытости, ни безудержной радости жизни, но выражение их изменилось: из бездонной голубизны, из-под бесстрастной защитной завесы наружу прорывалась едва уловимая чувственность. Сейчас он выглядел, как обыкновенный человек, имеющий сердце и душу. Возможно, причиной столь разительной перемены послужил Адам. Видимо, общение с ребенком обезоружило Хена, позволив стать самим собой.

Вот они уже поравнялись с местом, где скрывалась Лорел. Не желая быть захваченной врасплох (Хен мог понять, что она украдкой подглядывает), она быстро шагнула им навстречу.

Услышав шорох листьев и хруст веток под ногами, шериф вздрогнул. Тело молодого человека напряглось, а рука невольно потянулась к пистолету.

«Ага, реакция убийцы на малейшую угрозу», – мелькнуло в сознании женщины. По спине побежал холодок.

– Не пугайтесь, это я, – поспешила сказать она… и заглянула в глаза Хена: ослепительно голубые глаза приобрели прежнее непроницаемое и холодное выражение. Он снова скрылся за бесчувственной маской. Этот мужчина обладал телом человека и душой убийцы.

– Ма, – Адам бросился к матери, – шериф сегодня познакомил нас с Санди.

Женщина поймала сына и крепко прижала к себе. Ее раздирали противоречивые чувства: с одной стороны враждебность к мужчине, вторгшемуся в жизнь сына, с другой – искренняя благодарность за внимание к Адаму.

– Я сама знаю, что лошадь не подходит для Адама. И я собираюсь подождать, пока он подрастет, а потом подпустить его к ней.

– Меня посадили верхом на лошадь, как только я научился ходить.

Ни один мускул не дрогнул на лице Хена. Это задело Лорел за живое. В душе поднималась волна гнева: равнодушие шерифа оскорбляло ее женское тщеславие. С трудом сохраняя самообладание, она резко выпрямилась и горделиво расправила плечи.

– Сходи за водой, – попросила она Адама. – Пора готовить ужин.

– Но раньше тебе не нужна была вода, чтобы приготовить ужин, – недовольно пробубнил мальчик.

– А сегодня нужна. И не спорь. Обиженный мальчик нехотя побрел к дому.

И раздражение сына Лорел тоже причислила к проступкам Хена.

– Меня не интересует, в каком возрасте вы научились ездить верхом, – сухо заявила она, поворачиваясь к шерифу. – Это не имеет никакого отношения к моему сыну.

Всеми силами она пыталась сосредоточиться на разговоре и игнорировать дрожь волнения в теле. Но обмануть себя не удалось – близость Хена вызвала прилив энергии. Рядом с ним она чувствовала себя женственной. Безразличие же молодого человека лишь усугубляло положение.

– Я вырос на одной из плантаций в Виргинии. Там мальчики рано садятся на лошадей.

По мнению Лорел, Хен не очень соответствовал образу южанина-аристократа. Молодой человек мало чем отличался от остальных жителей Сикамор Флате, разве что исключительной опрятностью и почтительным отношением к женщинам. Общеизвестно, что южан с детства приучают не только защищать дам, но и гипнотизировать змей. Видимо, именно таким воспитанием и можно объяснить противоречия в характере Рандольфа.

– Пока мы живем в каньоне, Адаму не понадобится желание ездить верхом.

«Интересно, когда Хен начал убивать, – размышляла Лорел, – он слишком молод, чтобы участвовать в последней войне. Хотя возраст определить довольно трудно: годы, проведенные на солнце и ветру, оставили следы на его коже. Ему можно было дать и двадцать пять и сорок. А может, он служил в армии и сражался против индейцев или был шерифом в другом городе?»

– Вы не имеете права превратить мальчика в неженку. И если хотите, чтобы он вырос мужчиной, начинайте относиться к нему как к мужчине.

– Но ему только шесть лет, – возразила Лорел. – По-вашему, я уже должна дать ему шпоры и ружье?

– Нет, но вы должны купить Адаму пони. С какой легкостью он подвергает сомнению ее решения!

– Этого огромного жеребца Адаму подарил Дед.

Она ожидала увидеть на лице шерифа удивление. Но, увы, ее постигло разочарование: на нее смотрели те же пустые, ничего не выражающие глаза.

– Я пыталась вернуть лошадь обратно, но ничего не вышло. Пыталась продать или хотя бы обменять на пони, но никто не захотел купить ее. А на пони у меня просто нет денег.

Лорел почувствовала к шерифу жгучую ненависть: он вынудил признаться, что она не смогла справиться даже с таким пустяком, как купить сыну лошадь.

– Я продам жеребца за вас…

– Нет, ни за что! – резко произнесла женщина. – Я не позволю Адаму попасть под ваше дурное влияние, так как не хочу, чтобы он думал, что без оружия – мужчина не мужчина.

– Но рано или поздно вам придется дать ему в руки пистолет, – продолжал шериф. – И ему следует научиться пользоваться им.

Лорел судорожно стиснула зубы, чтобы не закричать. Мало того, что Хен нарушил привычный образ жизни, вторгшись незваным гостем, и растревожил душу, мало того, что у Адама возникло желание подражать шерифу, но он еще в придачу ко всему собирается дать ребенку (ее ребенку!) пистолет и научить стрелять!

– Еще много, очень много лет, я не позволю сыну брать в руки оружие. А если позволю, то только для охоты.

Хен посмотрел на женщину так, словно не решался сказать что-то важное.

– Вы производите впечатление неглупой женщины.

– Что-о-о? – потрясенная услышанным, возмущенно воскликнула Лорел. – Да как вы смеете! Да, я не одобряю стремления мужчин все спорные вопросы решать при помощи оружия, и я…

– Мне кажется, что вы просто не хотите или боитесь смотреть правде в лицо, – перебил ее шериф. – Трудно сказать что хуже: глупость или упрямство. Одно другого стоит.

Всякое бывало за двадцать три года, но никогда еще с Лорел не обращались как с идиоткой. Этот человек не только бесцеремонно вторгался в ее жизнь, но и посмел критиковать ее решения и поступки.

– Я хорошо понимаю ваше желание защитить сына от всех невзгод, – продолжал Хен. – Но не разделяю ваши опасения.

– Премного вам благодарна, – язвительно вставила она.

– Но вы не имеете права не считаться с реальностью. Адам – мальчик и должен вырасти мужчиной. В противном случае найдется кто-нибудь, кто отнимет у вашего сына все, в том числе и самоуважение. И тогда он погибнет.

Впереди показался домик. Ослепленная гневом, Лорел едва различала окружающий мир, но не спорила – Адам не должен ничего услышать.

– Почему вы всегда отсылаете мальчика подальше? Вы думаете, если он не будет слышать разговоры взрослых, это поможет ему найти свое место в жизни?

– Да, я так думаю!

Пытаясь успокоиться, женщина сделала глубокий вдох. Она ничего не добьется, если будет кричать на Хена. В определенном плане Рандольф был даже хуже Карлина. Какую злую, жестокую шутку сыграла с ней судьба! Ее неумолимо влекло к человеку, чей образ мыслей внушал ненависть и безотчетный страх.

Она попыталась заглушить воспоминания о доброте и заботливом отношении Рандольфа и начала думать об отчиме, о Карлине, о Блак-торнах и о мужчинах Сикамор Флате.

– Я постараюсь, чтобы Адам стал джентльменом, – выпалила Лорел. Тело женщины содрогалось от ярости. – Он научится сострадать, научится ценить прекрасное и презирать жестокость. Он узнает, что женщины – это живые существа, которые нуждаются в доброте, заботе и любви. Я научу его терпимости и уважению к людям. Но что самое важное, его чувство собственного достоинства не будет основываться на способности убить другого человека!

– Вижу, вы прекрасно разбираетесь в мужчинах.

– Как, вы же говорили… – растерялась Лорел.

– Но запомните, вы никогда не добьетесь всего этого, если будете держать сына возле своей юбки.

Глава 7

Хен взял руку Лорел и повернул ладонью к свету.

– Вы портите руки.

Пораженная, женщина попыталась отдернуть руку, но сильные пальцы шерифа удержали ее.

– Ваши руки должны быть нежными и мягкими. Вы должны жить в большом доме с большим штатом прислуги. Ваш гардероб должен ломиться от красивых нарядов.

Лорел изумлялась все больше и больше, не в силах сопротивляться.

– Ваши волосы должны быть украшены цветами, вам следует каждый вечер танцевать на вечеринках.

Пытаясь остаться равнодушной к красивым словам шерифа, она, собравшись с духом, высвободила, наконец, руку.

– Может, так оно и было бы, если бы моего мужа не убили через месяц после свадьбы, – сухо произнесла она. – Именно поэтому Адам никогда, слышите, никогда не будет любить оружие.

– К сожалению, оружие – это жестокая необходимость. И если мужчина не имеет ружья или не умеет им пользоваться, то он, как правило, становится легкой добычей грабителей, хулиганов и бандитов.

– Насколько я понимаю, подобное объяснение служит подходящим оправданием ваших убийств.

Лорел не собиралась причинять Хену боль, но ей показалось, что он насмехается над ней и ее взглядами на воспитание сына.

– Я никого не убивал… – Хен помолчал и добавил: – Здесь. – Затем, даже не извинившись и не попрощавшись, повернулся и ушел.

Лорел чувствовала себя униженной и опустошенной.

И еще – одинокой.

Внезапно она пришла в неописуемую ярость. Чванливый ханжа! Он думает, что ответил на все вопросы! Глупец! Наверно, он полагает, что стоит ему открыть рот, как она тут же откажется от своих проверенных жизнью принципов.

Наблюдая за удаляющимся молодым человеком, Лорел вдруг почувствовала, как снова засосало под ложечкой. Шериф размашисто шагал по каньону, даже не подозревая, что его движения повергали женщину, оставшуюся позади, в трепетную дрожь. Испуганно прислушиваясь к нахлынувшим эмоциям, она скользила взглядом по стройной мужской фигуре – плотная ткань обтягивала мускулистые бедра, подчеркивая волнующие изгибы ягодиц, давая волю воображению. Широкие плечи слегка покачивались в такт пружинистым шагам.

Смутное ощущение теплоты, разрастающееся в нижней части тела, повергло Лорел в изумление. За прошедшие семь лет ни одному мужчине не удавалось вызвать такой реакции. Разве это возможно? Хен Рандольф оскорбил ее, и все же она не могла оторвать глаз от его спины – желание, подобно клубам дыма, окутывало ее с головы до ног.

Лорел усилием воли отвела взгляд от Рандольфа. Нет, она не позволить вскружить себе голову и диктовать условия. Хен – совсем неподходящая компания для Адама.

И все же, прежде чем Хен успел скрыться за выступом скалы, она бросила на него прощальный взгляд. Сердце заныло мучительно: ведь он вырос на плантации Виргинии, значит, он истинный джентльмен. Именно таким должен стать Адам.

Она пошла по двору навстречу сыну.

– Ой, как много воды ты принес! Ну да ладно. Отлей немножко, а остальное отнеси Санди. Можешь дать ему травы.

– Он умеет находить воду и траву сам.

– Конечно. Но так он быстрее привыкнет к тебе.

Адам удивленно вскинул глаза.

– Ты разрешишь мне кататься на нем?

– Если у тебя хватит сил управлять им.

– Шериф позволил мне самому, без поддержки, ехать верхом. Я сильный.

– Да, но он все время находился рядом.

– Он сказал, что у меня сильные руки. И еще сказал, что я хорошо держусь верхом, – с гордостью сообщил мальчик. – Он обещал прийти завтра.

«Он никогда больше не придет», – чуть не сорвалось с языка, но Лорел вовремя спохватилась. Нельзя допустить, чтобы разногласия, возникшие у них с Хеном, встали между ней и Адамом.

– Если ты собираешься покормить и напоить Санди, то поторопись. Я мигом приготовлю ужин.

Но мысли Лорел были заняты вовсе не ужином. Наблюдая за сыном, который опрометью помчался на поиски лошади, она думала о высоком светловолосом мужчине, как ураган ворвавшемся в ее жизнь. Он перевернул все с ног на голову, и она, Лорел, ничего не могла поделать.

Раньше она считала, что все мужчины одинаковы. Но теперь она начала думать, что Хен Рандольф не такой, как все. И хотя внешние проявления его характера убеждали в противном, она упрямо продолжала искать за суровым фасадом свидетельства человечности и чувственности. Заглядывая в пустые глаза Хена, она снова и снова пыталась найти разумное объяснение его непреклонному поведению.

Долгие, бесконечно долгие часы, стирая белье, она думала о том, почему внимательный и заботливый человек превратился в равнодушное чудовище. Разыгравшееся бурное воображение живописало образ необыкновенного мужчины, каким рано или поздно станет Хен, когда сбросит бесчувственную маску.

Подобно настойчивым потокам воды, которые спускаясь с вершин гор, проникали в каждую трещину, в каждую расселину скал, думы о Хене постоянно просачивались в сознание Лорел. Она пыталась отогнать их, заглушить, но, увы, безуспешно. Он пробудил жажду жизни, которая спала много лет. И, выпустив джина на волю, она уже не могла совладать с ним. Каждой клеточкой, каждым вздохом она откликалась на этот зов природы.

Бесконечные мысли мучили ее, отнимая силы, нарушая душевный покой. Но вопросы по-прежнему оставались без ответов. Оправдает ли человек, скрывавшийся за суровой внешностью Хена Рандольфа, ее ожидания? На карту было поставлено слишком много: в лучшем случае она выигрывала козырь, в худшем – теряла все.

Неожиданно внимание Хена привлекли странные звуки. Они доносились из оврага, что находился за городом, и напоминали пыхтенье мальчишек, возившихся в песке. Шериф почуял неладное. Он быстро миновал небольшую рощицу и вышел к берегу реки. На дне пересохшего потока, вцепившись друг в друга, катались по земле двое мальчишек. Одного из них Хен узнал сразу – это был Адам. Другого, постарше, оседлавшего малыша, видел впервые.

Видимо, дело зашло далеко, поэтому Хен решил вмешаться. Он взял мальчика за шиворот и снял с Адама, который тут же вскочил на ноги. В глазах мальчугана светилась жгучая ненависть.

– Ого! – удивленно проговорил молодой человек, удерживая Адама. – Думаю, пора с этим кончать.

– Он сказал, что мой папа был плохим человеком, – закричал мальчик, извиваясь всем телом. – Он сказал, что папу застрелили, как вора.

Адам пытался освободиться и снова наброситься на обидчика, но Хен удерживал его.

– Как тебя зовут? – спросил шериф другого мальчика.

– А вам какое дело? – пробурчал тот.

– Пока никакого. Но раз уж мы встретились, стоит познакомиться.

Мальчик насупился и исподлобья посмотрел на шерифа.

– Его зовут Джорди Мак-Гиннис, – сообщил Адам и злорадно добавил. – Он – сирота!

– Но это не его вина, Адам. Разве ты не понимаешь?

Взгляд Джорди немного смягчился.

– Я хочу поговорить с тобой. Ты можешь подождать меня?

Несколько мгновений Джорди колебался, затем молча кивнул головой в знак согласия.

– И не убежишь?

– Я же сказал, что подожду вас, разве вы не слышали?

Хен усмехнулся.

– Слышал, – и обратился к Адаму. – Пойдем со мной.

– Но Джорди говорил…

– Ты расскажешь мне все, пока я буду смывать с тебя грязь, – перебил шериф. – Маме вряд ли понравится твой вид. Посмотри, какой ты чумазый. Она устроит тебе взбучку.

– Не устроит. Я скажу, что нечаянно споткнулся и упал.

Всю дорогу до дома Адам шагал с важным, как у павлина, видом. Но, едва ступив за порог, сразу же сник. Хен налил в таз воды и помог мальчику замыть грязные пятна на одежде.

– А теперь рассказывай, что случилось. – Он посадил мальчика на стул перед собой и не сводил с него глаз.

– Он сказал, – всхлипнул Адам, – что мой папа – дешевый воришка. И что его убили, когда он пытался украсть чьих-то коров.

Хен осторожно стер грязь с лица Адама. Кожа в некоторых местах покраснела, но не было видно ни синяков, ни царапин.

– А что говорила об отце мама?

– Что его убили, когда он пытался поймать грабителей. Мама сказала, что он был хорошим человеком, как вы.

Тело Хена мгновенно напряглось, чувства обострились. Неужели Лорел изменила мнение о нем?

– Мама так и сказала, что я – хороший человек?

– Нет.

К удивлению, Хен почувствовал разочарование. Раньше мнение окружающих мало волновало его. Почему же сейчас с затаенным дыханием он ждал ответа Адама?

– И часто ты дерешься?

– Нет, иногда, – мальчик виновато склонил голову.

– Когда мальчишки говорят дурные вещи о твоем отце?

– Но они говорят неправду! – воскликнул Адам. – Папа был хорошим. Мне мама рассказывала.

– Если ты не веришь им, тогда зачем же полез в драку с Джорди?

– Он назвал папу вором!

– Ты не должен обращать внимания на чужие слова. Пусть говорят, что хотят. Люди ведь просто хотят разозлить тебя. Адам поднял голову:

– Так говорила и мама.

– Она права. А теперь беги домой, а то мама, наверное, заждалась тебя.

Адам дошел вместе с шерифом до оврага. Едва завидев Джорди, мальчик приосанился и принял важный вид. Затем скорчил обидчику рожу и побежал в сторону каньона.

Джорди, как и обещал, ждал Хена на том же месте. Чтобы занять время, он рисовал что-то на песке. Поймав на себе пристальный взгляд шерифа, мальчик немного смутился.

– Зачем ты назвал отца Адама вором?

– Потому что он был вором, – мальчик не отвел глаз от линий на земле. – Все вокруг знают, что он пытался украсть быка. Не знаю, почему Адам не хочет верить в это.

– Потому что мать, видимо, рассказала сыну красивую сказку об отце, чтобы не ранить его чувства! Зачем дрался с Адамом? Ты же видел, что силы неравны. Ты же старше.

Джорди недовольно покачал головой.

– Он первый набросился на меня.

– А если бы он назвал твоего отца вором и убийцей, ты бы разве не набросился на него?

Джорди снова опустил глаза:

– Но я сказал правду. Все это знают. Хен сел на небольшой валун.

– Знаешь, мой отец тоже был убийцей. И, наверное, вором.

– Я не верю, – сказал Джорди.

– И все знали об этом. В конце концов, люди так разозлились на отца, что выгнали нас из дома и преследовали нас до тех пор, пока мы не покинули Виргинию и не оказались в Техасе.

– Как же вы тогда стали шерифом?

– Люди ничего не знают о моем отце.

– Вы думаете, они отберут у вас шерифский значок, если, узнают?

– Но откуда они могут узнать? Ведь я никому ничего не рассказывал, кроме тебя. – Хен, как бы случайно, бросил взгляд на Джорди.

Глаза мальчика изумленно округлились.

– Вы действительно не говорили о своем отце никому, кроме меня?

– Ни одной живой душе.

– И даже Адам не знает?

Хен утвердительно кивнул головой.

– А вы не боитесь, что я выдам вашу тайну?

– Думаю, раз ты, я и Адам похожи друг на друга, то мы должны держаться вместе и помогать друг другу.

– Странно! Как правило, люди шарахаются от меня. Я у них как бельмо на глазу, – с некоторой гордостью заявил Джорди.

– Насколько я понял из слов Адама, ты – сирота.

Джорди помрачнел.

– Следовало надавать ему тумаков за это.

– Где же ты живешь?

– Где придется, – мальчик поежился под испытывающим взглядом шерифа. – Иногда сплю в конюшне.

– А где берешь еду?

– По-разному приходится.

– Ты воруешь?

– Нет! – воскликнул мальчик и опустил глаза. – Меня кормит миссис Уорти.

Похоже, Джорди стыдился признаваться, что зависит от милости других людей.

– В таком случае, я поручаю тебе, как более старшему и опытному, приглядывать за Адамом. Справишься?

– Но почему мне?

– Это будет твоей работой. Взамен ты будешь жить в моем доме – там есть две лишние комнаты, которыми никто не пользуется. Кроме того, мне очень нужен помощник по дому. Будешь следить за порядком и получать по доллару в день.

– По доллару?!

– Что, мало?

Джорди быстро оправился от изумления.

– Для начала неплохо, – сказал он. – А если я буду хорошо справляться с обязанностями, то, наверно, смогу рассчитывать на повышение жалованья, правда? Чтобы получить вознаграждение – пятьдесят центов – я готов везде и всюду защищать Адама.

– Вот и хорошо. Договорились. А теперь пойдем за твоими вещами.

Джорди, притворившись, что не слышит, начертил еще несколько линий на песке.

– Моего отца поймали, когда он пытался украсть золото. – Мальчик поднял от земли глаза и добавил. – А что натворил ваш отец?

Долгие годы Хен гнал мысли об отце прочь. И сейчас, не успев вымолвить ни слова, он уже чувствовал, как где-то в глубине души снова поднимается, разрастаясь, как снежный ком, горячая и опустошающая волна ярости. Всю свою жизнь он боролся с ненавистью, гневом и стыдом, боясь открыть людям сердце.

– Я знаю о его проступках далеко не все, – дрогнувшим вдруг голосом ответил Хен и посмотрел в глаза Джорди – там появилась легкая тень недоверия. Нет, он не должен обмануть Джорди, он должен быть откровенным и честным до конца. – Знаю только, что он соблазнил сестру своего лучшего друга, а потом убил его.

– Ух, ты!

– Затем он увез нашу семью в Техас и бросил нас.

Перед глазами Хена возник образ отца – высокого и красивого, с равнодушным пренебрежительным выражением лица. Молодой человек хорошо помнил тот день, когда отец сообщил, что отправляется на войну. Именно в этот день мать, потрясенная предательством мужа, потеряла интерес к жизни. Последующие два года она на глазах у детей медленно угасала.

Хен, отогнав печальные впечатления, решительно встал.

– Все, хватит. Больше ни одного вопроса, договорились?

Джорди кивнул головой.

– А теперь пойдем за твоими вещами. Тебя ждет много работы: в доме все вверх дном.

Губы Хена скривились в безрадостной улыбке. Наблюдая за Джорди, который, спотыкаясь, стремглав бежал к конюшне, он думал о несправедливости в жизни. Бедные дети! Разве могут и Джорди, и Адам быть счастливы, пока люди клеймят их позором за грехи отцов? Вот мальчишки и стараются найти подходящее оправдание преступному поведению папаш. Или начинают ненавидеть их и себя.

Так было и с ним, Хеном. Шериф устало опустился на камень. Когда же он начал ненавидеть себя? Может быть тогда, когда убил тех негодяев? Может, из-за переполнявшей душу ненависти он и согласился стать шерифом. Сейчас, со значком на груди, он получил разрешение убивать, прикрываясь законом. И никто бы не осудил его, напротив – люди с восхищением будут смотреть ему вслед.

Хен пришел в замешательство: он так глупо поддавался влиянию минутной слабости, снова и снова болезненно переживая старые обиды. Даже Лорел была, очевидно, сильнее его, если сумела жить по своим собственным законам. Она не тешила себя напрасными надеждами и не прислушивалась к чужому мнению. Если женщина способна смело смотреть прошлому в лицо, то он, Хен тоже способен!

Поднимаясь на ноги, он подумал, что не так легко, как кажется на первый взгляд, избавляешься от прежних демонов, терзающих душу. Они, казалось, срослись с его существом.

– Где шериф? – спросила Хоуп, не застав в конторе никого, кроме Джорди.

– Он ушел по делам, – важно пояснил мальчик.

По мнению Хоуп, этот сорванец вел себя слишком нахально.

– А когда он вернется? Я принесла ему обед.

– Он отправился на поиски грабителей. И вернется только к вечеру. Шериф просил передать, что я буду обедать вместо него.

Ответ явно не понравился Хоуп. Впрочем, как и сам Джорди. Девочка презрительно посмотрела на незваного гостя: обычно он вспыхивал как спичка, но сегодня вел себя непривычно вежливо и самоуверенно.

– А что ты здесь делаешь?

– Теперь я здесь живу, – с достоинством ответил Джорди.

– Врешь!

– Нет, я говорю правду!

– Интересно, и давно ты тут живешь?

– С сегодняшнего дня.

Пораженная услышанным, Хоуп замолчала, обдумывая новость.

– А почему шериф позволил тебе жить здесь?

– Потому что я теперь работаю на него. Я буду смотреть за порядком в доме, – степенно пояснил Джорди и загадочно добавил: – Ну, и еще у нас есть дела.

Хоуп опустила поднос на стол и начала расставлять тарелки.

– Я обычно ем вместе с шерифом.

– Он говорил. И еще он просил приглядывать за тобой.

Хоуп едва не задохнулась от возмущения:

– Не хватало еще, чтобы какой-то сопливый девятилетний мальчишка совал нос в мои дела.

– Я не сопливый. Шериф вымыл меня, – оби-женщз бросил Джорди.

– А ну, дай проверю, – Хоуп придирчиво осмотрела лицо и уши мальчика. – Действительно, вымыл.

Джорди оттолкнул девочку.

– В таком случае, можешь обедать вместе со мной. Но ты должен следить за собой.

– Я умею себя вести!

– Возможно, зато не умеешь правильно говорить.

– Шериф обещал научить меня. Наконец они уселись за стол, украдкой поглядывая друг на друга.

– Так какие у тебя дела с шерифом? – поинтересовалась Хоуп.

– Не скажу.

– Тогда я унесу обед обратно в ресторан. Джорди с сожалением посмотрел на еду.

– Давай сначала поедим, а потом я расскажу тебе все. Договорились?

– Нет, давай лучше съедим половину обеда, и ты расскажешь, а потом доедим все остальное, – заупрямилась Хоуп.

– О'кей, – недолго думая, согласился Джорди, хватаясь за вилку. – Только поклянись могилой матери, что не расскажешь ни одной живой душе.

– Но у моей мамы еще нет могилы.

– Тогда клянись могилой бабушки!

– Детский лепет!

– Не поклянешься – ничего не расскажу!

– Ладно, ладно, – сдалась Хоуп. – Но если обманешь, тебе не поздоровится. Я покажу тебе, где раки зимуют.

– А я сверну тебе голову. Обменявшись «любезностями», дети с жадностью набросились на еду.

Глава 8

Лорел быстрым шагом прошла по дощатому настилу – она не привыкла появляться в городе так поздно утром. И не привыкла к любопытным взглядам. Женщина надвинула низко на глаза широкополую шляпу, тем более что на лице по-прежнему были видны следы синяков.

Наконец она добралась до места назначения. Остановившись в нерешительности перед входом в пекарню Рида, Лорел глубоко вздохнула, набираясь мужества, и переступила порог дома.

От запаха свежеиспеченного хлеба потекли слюнки. Вдоль обеих стен тянулись стеклянные витрины, заполненные всевозможными пирожными, кексами и печеньями. За прилавком стояла Эстелла Рид. Владелица кондитерской с нескрываемой враждебностью смотрела на гостью.

Эстелла была затянута в плотно облегающее строгое платье из хлопчатобумажной ткани черного цвета. Закутанная в такое одеяние, она напоминала монашку. Волосы были зачесаны назад и так туго стянуты в узел, что, казалось, глаза женщины вот-вот вылезут из орбит. Поверх платья она надела ослепительно белый передник, чтобы не испачкаться мукой и сахарной пудрой.

– Что вы здесь делаете? – бесцеремонно спросила Эстелла.

Высокомерие и грубость владелицы лавки привели Лорел в бешенство. Она подошла к прилавку и стала прямо напротив Эстеллы.

– Я пришла за своими деньгами. Уже больше двух недель вы не оставляли на крыльце платы за стирку.

– Не могу же я оставлять деньги на крыльце, – фыркнула Эстелла. – Их может взять кто угодно.

– Другие женщины оставляют. Или встречают меня на пороге.

– Лично я не могу торчать у двери, поджидая вас, тем более, что вы приходите в такой ранний час, когда порядочные люди еще находятся в постелях.

– Сегодня, как видите, я пришла в более подходящий час. Вы, я вижу, уже не в постели. А если кто-нибудь и украдет у меня деньги по дороге от вашего дома до каньона, то это не ваша забота. Вы должны мне девять долларов. И я хочу получить их немедленно.

– Вы получите их тогда, когда я смогу их отдать, – от гнева глаза Эстеллы потемнели.

– Нет, я получу их сейчас.

– Сейчас у меня нет денег.

– Я видела, как вы пересчитывали их и только что положили в этот ящик.

– Да как вы смели подглядывать!

– Я не подглядывала. Вы не сочли нужным скрывать ваши занятия, пока я не вошла в магазин.

– Вы лжете!

Лорел подавила вспышку гнева – не стоило нервничать из-за такой двуличной, скупой и алчной особы, как Эстелла, которая не додерила бы деньги и святому Питеру.

– Кроме того, последние два дня вы, милочка, не приносили чистое белье.

– И не принесу, пока не заплатите.

– Шлюха! – взвизгнула Эстелла. – Чего можно ожидать от женщины, которая нагуляла ребенка, да еще не стесняется показываться с этим «плодом любви» на людях.

Лорел шагнула за прилавок и почти вплотную подошла к Эстелле.

– Если вы еще хоть раз скажете что-нибудь подобное, от вас мокрого места не останется.

– Я не боюсь угроз, – ответила Эстелла, испуганно пятясь назад.

– Зарубите себе на носу – это не пустая угроза, – Лорел резким движением выдвинула ящик и кивком головы указала на содержимое. – Заплатите сейчас же!

– Я не стану платить женщине, которая угрожает мне.

– В таком случае, мне есть, что рассказать жителям города, – зловеще прошептала Лорел, наступая на Эстеллу.

– Мне нечего бояться. Моя жизнь проходит у всех на виду.

– Ах, так? Тогда вам, видимо, все равно, если весь город узнает, что каждый вечер, скрываясь под покровом темноты, ваш муж; украдкой пробирается к салуну «Легхорн». Насколько я понимаю, с девицей по прозвищу Тилли. С милашкой его связывают лишь дружеские отношения.

Эстелла стала мертвенно-бледной.

– Хоть словом обмолвитесь – и я убью вас! Задушу голыми руками!

– Верните деньги – и вам не о чем беспокоиться.

– Пока я не получу белье, вы не получите денег.

– Видимо, придется прибегнуть к помощи шерифа. Думаю, ему будет очень интересно знать, почему преуспевающая владелица лавки не может заплатить прачке.

Эстелле явно не понравилась перспектива стать предметом всеобщего обсуждения и попасть на злые языки местным кумушкам.

– Хорошо, забирайте свои деньги и уходите.

Она выдвинула ящик, запустила в него руку и, выхватив пригоршню монет, отсчитала четыре доллара и пятьдесят центов.

– Остальное получите, когда вернете белье.

– Нет, сейчас. Либо вы заплатите немедленно, либо я натяну в центре улицы веревку и развешу ваше нижнее белье. Выбирайте.

Эстелла чуть не задохнулась от злости, но вынуждена была отсчитать остальные деньги.

– Вот забирайте. Как можно скорее верните выстиранные вещи – и чтоб я вас больше не видела даже рядом с моим домом! Я без труда найду другую прачку.

– Но по дешевой цене она вряд ли будет стирать так чисто, как я.

– Убирайтесь!

– Прощайте! Надеюсь, надолго, если не навсегда. Глаза бы мои вас больше не видели! – Лорел развернулась к двери и застыла: на пороге с открытым от изумления ртом стояла Хоуп Уорти. Не успела женщина поприветствовать девочку, как та выскочила на улицу.

Оставалось лишь надеяться на то, что Хоуп никому не расскажет, что случайно услышала в лавке. Ведь женщины Сикамор Флате придут в ужас, если узнают, что она, Лорел, пригрозила Эстелле распустить слухи о ее муже, Фрэнке Риде. Она понимала, что никто не поверит ей. Как никто не верил раньше. На улице толпился народ. Лорел с тоской обратила взор к ущелью. Но от родного дома ее отделяли семь салунов, битком набитых людьми. Нет, она не собирается проходить сквозь этот строй и снова подвергаться унижению и оскорблениям. Она незаметно проскользнет позади конторы шерифа и по оврагу доберется до ущелья. Лорел торопливым шагом пересекла улицу и повернула к проулку между домами. И вот здесь-то и застал ее скрип открывающейся двери. Сердце тревожно замерло – на пороге стоял Хен Рандольф!

– Как любезно с вашей стороны навестить меня. Но почему вы решили войти в заднюю дверь? Никому не запрещено посещать шерифа в конторе.

– Вы меня неправильно поняли. Я шла не к вам, а просто возвращалась домой.

– Какой-то странный обратный путь вы выбрали, – Хен взял женщину за руку и повернул лицом к улице. – Дорога через город вдвое короче, чем через овраг.

– У меня есть немного времени. Вот я и решила прогуляться. – Вынужденная оправдываться Лорел смутилась.

– Ну да, и к миссис Рид вы заходили просто поболтать.

– Значит, Хоуп рассказала вам, да? Мне бы хотелось, чтобы она занималась своими делами и не совала нос в чужие.

– А мне бы хотелось посмотреть на лицо миссис Рид. Что вы сказали ей? Хоуп не расслышала.

– То, что я сказала, предназначено только для ушей миссис Рид, и я не собираюсь повторять это. А теперь отпустите, мне пора идти. Адам уже, наверное, заждался.

– Но вы только что сказали, что у вас сегодня свободный день.

– Я солгала. Вы удовлетворены?

– Вы хотя бы можете объяснить, почему крадетесь домой через овраг?

– Я не крадусь.

– Я видел вас и могу с уверенностью сказать, что вы именно крались. Вы шли, испуганно озираясь по сторонам.

Неожиданно хмурые складки на лбу женщины разгладились и она улыбнулась.

– Вы всегда такой забавный? Ваша семья, наверное, постоянно одергивала вас, призывая к серьезности.

Хен выглядел удивленным.

– Моя семья никогда не получала желаемого. А если бы и получила, то, уверен, не знала бы, что с этим делать.

– Какие ужасные вещи вы говорите!

– Наша семья всегда казалась странной и непонятной окружающим. А теперь мы с вами совершим небольшую прогулку. Вы должны мне помочь. Я до сих пор знаю не всех жителей Сикамор Флате. Надеюсь, вы представите мне их. Лорел испуганно отшатнулась в сторону.

– Но я не хочу идти этой дорогой. Мне удобнее идти через овраг.

На обращая внимания на возражения, Хен продолжал:

– Кроме того, нам нужно поговорить о работе для вас, чтобы вы смогли перебраться из каньона в город.

Лорел решительно воспротивилась замыслу шерифа.

– Почему вы так стараетесь вытащить меня из каньона?

– Потому что не хочу каждые пять минут нестись туда сломя голову, чтобы убедиться, что с вами и Адамом ничего не случилось. В городе вы же будете у всех на виду. Кроме того, думаю, Блакторны не рискнут побеспокоить вас здесь. А теперь пойдемте.

– Ни за что!

Хен посмотрел на нее, как на упрямого капризного ребенка. Лорел поежилась под его взглядом, чувствуя себя слабой и глупой.

– Пора прекратить бегать от людей. Если не ради себя, то хотя бы ради сына.

Лорел потрясли заботы и искреннее участие Рандольфа. Она и сама не один раз говорила себе, что больше уже не будет скрываться от людей – ведь ей нечего стыдиться. После каждого визита в город, когда на обратной дороге она украдкой пробиралась к каньону, в душе оставался тяжелый осадок. А прямота Хена лишь усугубила и без того невыносимое положение.

– Вам стыдно за себя? Или за сына?

– Нет.

– Я верю вам. Но ваше поведение опровергает ваши слова.

– Откуда вы взялись на мою голову? И кто вы такой, чтобы поучать меня?

– Знаю, знаю, я всего лишь хладнокровный убийца. Но далее я не настолько испорчен и порочен, чтобы не разбираться в людях. Вы – гордая и мужественная женщина. Вы предпочитаете одиночество унижению. Но хватит прятаться! Вы должны собраться с духом, пройти по улице и не бояться заговорить со встречными женщинами. Вы должны пройти мимо салунов под пристальными взглядами мужчин. И пусть вас не волнуют их сальные реплики.

– Я уже пыталась, но ничего не получилось.

– Тогда попробуйте снова. И прекратите, как тень, пробираться в город с первыми лучами солнца и…

– Не смейте называть меня тенью!

– … украдкой ходить позади домов, незаметно проскальзывая в овраг, и прятаться в ущелье.

– Я скрываюсь не потому, что боюсь. Я просто устала биться головой о каменную стену.

– Изо дня в день вы должны доказывать женщинам Сикамор Флате, что вы не хуже их, что вы сильнее!

– У меня уже не осталось сил.

– Значит, вы отказываетесь от борьбы? Значит, вы позволите всем считать вас шлюхой, а Адама внебрачным ребенком?

Не успел ни он и глазом моргнуть, как раздался звук звонкой пощечины.

– Я никому не позволю называть меня так!

– В таком случае, докажите это. Пройдите вниз по улице, мысленно повторяя эти слова. – Молодой человек выглядел совершенно невозмутимым, словно получал от женщин пощечины каждый день.

Лорел так разозлилась и на Хена, и на себя, что уже не отдавала себе отчета; повернувшись, она решительно направилась к главной улице.

– Итак, что мы будем делать?

– Мы будем идти по улице и непринужденно беседовать. Мы будем останавливаться со всеми, кого встретим. Вы познакомите меня с теми, кого я еще не знаю, а потом расскажете что-нибудь о них.

– Как я могу вести непринужденную беседу, если от злости готова убить вас!

– Притворяйтесь. И у вас, и у меня это, судя по всему, неплохо получается.

Лорел быстрым шагом направилась вдоль улицы.

– И еще одно: идите медленно. А то вы несетесь как угорелая. На такой скорости вы промчитесь мимо людей, не успев даже заметить их лиц.

Лорел повернулась и подошла к шерифу.

– Будут ли еще какие-нибудь распоряжения?

– Не забывайте улыбаться. Ведите себя так, словно вы вполне довольны жизнью. Смотрите на людей приветливо, и, я уверен, большинство ответит вам тем асе.

Итак, Лорел предстояло совершить самую долгую за все время жизни в Сикамор Флате прогулку. Город тянулся не более чем на двести футов, но расстояние казалось женщине сотнями миль.

Стояло тихое утро. Главная единственная улица была залита солнцем. Дощатый настил поскрипывал под ногами. Дома, выстроившиеся вдоль улицы, казались бесцветными и унылыми. Лорел и не предполагала, что город имеет такой жалкий вид.

Первая встреча прошла скомканно и повергла женщину в ужас.

Она едва сдержалась, чтобы не влепить шерифу еще одну пощечину. Другая встреча прошла немного лучше, третья – почти без сучка без задоринки. Появление шерифа сразу же привлекало внимание: иначе и не могло быть. Высокая, стройная фигура красивого мужчины, по-хозяйски уверенно шагавшего по городу, притягивала взоры. Спокойствие Хена передавалось и Лорел: она перестала замечать и людей, и их недоброжелательные взгляды.

Но больше всего Лорел поразили взгляды женщин, которые они бросали на Хена. В них сквозила животная страсть. Красивое лицо, широкие плечи и мускулистое тело приковывали взор не одной особы: Хен был дьявольски привлекательным мужчиной!

Еще в глазах женщин Лорел уловила не только интерес, но и… зависть. Некоторые дамы были бы просто счастливы, поменяться с ней местами. Она привыкла думать о Хене как о довольно опасном человеке, от которого во что бы то ни стало нужно избавиться. Ей и в голову не приходило, что другие женщины могли не разделять подобное мнение. Даже те женщины, которые так же, как и она, не хотели иметь дело с убийцей. Неужели они видят в Хене Рандольфе нечто такое, чего не замечает она?

Лорел всем своим существом ощущала близость Хена. Сердце начинало учащенно биться каждый раз, когда он поддерживал ее за локоть, помогая подняться или спуститься по ступенькам настила. Казалось, что даже край платья, случайно задевая его ботинок, начинал трепетать.

– Вы подумали, какую работу хотели бы получить?

Вопрос шерифа вернул Лорел к реальности.

– Мы уже обсудили это. Меня вполне устраивает работа прачки: она позволяет мне оставаться самой собой. К тому же я могу уделять время Адаму.

– А как насчет Блакторнов?

– Почему вас так сильно волнует то, что происходит со мной и Адамом? Вы пытаетесь добиться моего расположения?

– Вы полагаете, у меня есть шанс?

Есть ли у него шанс? Да разве можно оставаться равнодушной к мужчине, который обращается с женщиной так, словно она – центр вселенной. Из года в год окружающие игнорировали ее существование, отвергали вместе с сыном. Но вот появился Хен. Он уделял ей внимания больше, чем любой другой в Сикамор Флате, и она начала терять голову.

– Как знать. Но не забывайте, вас наняли не за этим.

– В мои обязанности входит защищать всех жителей.

– Жителей города, а не каньона.

– Я не могу стоять в стороне и равнодушно наблюдать, как оскорбляют женщину.

– Вы забыли, очевидно, что вы уже не в Виргинии?

– Но вам действительно нужна другая работа. Не разгибаясь над корытом, вы можете сорвать спину.

Против такого веского аргумента трудно было возразить. Действительно, почти каждую ночь Лорел долго не могла заснуть из-за мучительной боли в спине и плечах.

– Люди смотрят на вас свысока из-за этой работы. Вы заслуживаете лучшей работы и лучшего отношения.

Лорел отказывалась верить собственным ушам. Ни один человек не говорил ей, что она заслуживает лучшей доли. Как раз наоборот. Она боялась поверить, что он говорил от чистого сердца. Но ей так хотелось верить!

– Доброе утро, миссис Блакторн. Теплый приветливый голос оторвал женщину от раздумий. Удивленно повернувшись, она увидела перед собой Миранду Трескотт. Девушка вместе с тетушкой, очевидно, только что вышли из галантерейной лавки.

– Доброе утро, – ответила Лорел, переводя взгляд с Миранды на миссис Нортон.

– Доброе утро, шериф, – девушка улыбнулась Хену. – Удивлена увидеть вас так рано. Хотя мы с тетушкой Рут всегда стараемся покончить с делами до того, как станет слишком жарко.

– В каньоне весь день прохладно, – невпопад ответила Лорел. Она так растерялась, что не знала, что и сказать.

– Во вторник мы организуем скромное чаепитие, – обратилась Миранда к Лорел. – Будем рады видеть вас у нас в гостях.

Лорел онемела от изумления. Уже несколько лет ее никто не приглашал в гости.

– Право, я не знаю…

– Не отказывайтесь, пожалуйста. Прием неофициальный. Просто соберутся друзья.

– Но я не могу оставить Адама одного.

– За мальчиком присмотрю я, – предложил Хен. – Заодно мы с ним продолжим уроки верховой езды.

Лорел мгновенно вспомнила о платье… и о руках. Ей нечего было надеть на прием, который Миранда так скромно назвала чаепитием. Не было у нее и перчаток, чтобы спрятать потрескавшиеся от работы руки.

– Честно говоря, у меня накопилось много дел. Не знаю, смогу ли я найти время…

Нет, она ни за что не пойдет, чтобы не поставить и себя, и всех остальных в неловкое положение.

– А вы постарайтесь, – настаивала Миранда.

– Миранда, дорогая, если она не может принять приглашение, то не стоит настаивать, – с каменным лицом произнесла миссис Нортон.

– Очень жаль, – расстроилась девушка. – Я живу в городе недавно и не знаю ни одной сверстницы, с которой могла бы поболтать.

«Лучше горькая правда, чем сладкая ложь», – решила Лорел и призналась:

– Честно говоря, я попала в затруднительное положение. Мне нечего надеть. Кроме того, боюсь, ваши друзья не захотят сидеть за одним столом с прачкой.

– Вы напрасно беспокоитесь, все действительно будут рады видеть вас.

Лорел до слез хотелось принять любезное приглашение. Ведь до сих пор ни одна дама, за исключением миссис Уорти, не проявляла к ней симпатии.

– Может, вы будете себя увереннее чувствовать, если мы ограничимся более узким кругом: я, Миранда и вы? – неожиданно предложила миссис Нортон.

Лорел оцепенела, мысли путались. Неужели все происходит наяву? Неужели это она стоит посреди широкой залитой солнцем улицы Сикамор Флате и это ее приглашает на чай жена банкира?

– Да, – только и смогла выдавить потрясенная Лорел.

Ситуация приняла неожиданный оборот. И Лорел, и миссис Нортон растерянно смотрели друг на друга, не зная, что делать и говорить дальше.

– Ну вот и хорошо. Значит, мы ждем вас в следующий вторник, – разрядила обстановку улыбающаяся Миранда.

Слова отказа готовы были вот-вот сорваться с языка. Лорел украдкой поглядела на шерифа: молодой человек всем своим видом показывал уважение к женщине, находившейся рядом. К ней, к Лорел! Конечно, намного проще снова спрятаться, затеряться в скалистом ущелье. Но пришло время – ради Адама – идти к людям.

И ради себя. Неважно, будет миссис Нортон сидеть с ней за одним столом или нет. На душе стало легко и хорошо – жизнь наконец-то улыбнулась ей. Узнав о приглашении жены банкира, вскоре и другие женщины поймут, что Лорел Влакторн не хуже их.

– Благодарю за приглашение. Я с радостью приду.

– А насчет платья не беспокойтесь. Обещаю, что не будет никого, кроме меня и тети Рут, – заметила Миранда напоследок.

– Не могу поверить, что позволила уговорить себя пойти в этот дом, – растерянно проговорила Лорел, когда миссис Нортон с племянницей удалились.

– Следовало поступить так давным-давно.

Лорел открыла, было, рот, чтобы оправдаться, но вовремя заметила, что они приближаются к местонахождению салунов. Женщина окидывала настороженным взглядом встречных. Жители, стекавшиеся в этот конец улицы, отличались от обитателей другой части города.

– Давно уж пора дать людям понять, что вы не хуже их.

– Я никогда и не позволяла считать себя хуже, – возразила Лорел, нервно оглядывая толпу мужчин впереди. – Вы же сами говорили, что никто не захочет приглашать прачку на воскресный обед.

Один из мужчин насторожился, пропуская Лорел и шерифа.

– Доброе утро, миссис Блакторн, – сказал он.

– Доброе утро, – ответила женщина, собравшись с духом.

– Приветствую вас, шериф.

То же самое повторялось и у двух следующих салунов.

– Заранее знаю ваши слова, – обратилась Лорел к Хену, как только они миновали улицу и направились к каньону. – Но раньше дело обстояло совсем иначе. Те же самые люди, которые сегодня так вежливо приветствовали меня, говорили совершенно другое.

– Забудьте о прошлом. Завтра вы снова выйдете на улицу и увидите: к вам будут относиться так же, как и сегодня.

– Но…

– Вы мило улыбнитесь и скажите: «Доброе утро», и, я уверен, вам ответят тем же. Ничего другого от вас не требуется.

Лорел хотела возразить, но споткнулась о выступ скалы и, чтобы не упасть, ухватилась за Хена. Все доводы мгновенно исчезли. Но она быстро опомнилась и, вспыхнув, отпрянула от молодого человека. Только бы он не заметил ее смущения! Лицо Лорел полыхало огнем. Чтобы унять дрожь, вдруг охватившую все тело, она ускорила шаг.

Там, в городе, она была всецело поглощена мыслями о предстоящих встречах со следующими жителями. Но теперь город остался за спиной. А до спасительного каньона было еще не меньше сотни ярдов. И она оказалась наедине с Хеном.

Всем своим существом она ощущала присутствие молодого Рандольфа. Лорел испытывала глубокую признательность. Хен не просто заставил ее открыто пройти по городу – он заставил посмотреть на себя другими глазами. Сегодня впервые она почувствовала себя равной другим жителям Сикамор Флате. Сама жена банкира пригласила ее на чай!

За десятиминутную прогулку по городу Хену удалось то, что не удавалось ей в течение семи лет.

Но почему он делает все это? Он родился в семье состоятельного плантатора из Виргинии. Он носил белье, сшитое из безумно дорогой материи (только самые богатые люди города могут позволить себе такое!). И прачка ему не ровня. Сразу бросилось в глаза, что он привык давать распоряжения. Осознавал он это или нет, но факт оставался фактом: Хен Рандольф от рождения принадлежал к правящему классу. Она же, в свою очередь, была лишь дочерью бродячего шахтера, вдовой вора и одинокой матерью шестилетнего сына. Чем она его могла так сильно заинтересовать? Лорел впала в отчаяние, не находя ответа.

Впереди показалась платановая роща. Лорел остановилась в тени деревьев, где ручей таял прямо на глазах, теряясь в песках пустыни. Повернулась к шерифу и протянула руку.

– Я очень признательна вам за сегодняшнее утро. Напрасно я злилась на вас. Вы мне очень помогли.

Хен взял ее за руку и двинулся дальше.

– Я пойду с вами. Хочу посмотреть, как у Адама продвигаются дела с Санди.

В душе женщины поднялась волна враждебности, отгоняя симпатию к Хену.

– Нам лучше проститься здесь, – сказала она.

– Почему? – глаза Хена тревожно замерли в ожидании ответа.

– Я уже говорила. Адам не должен общаться с вами.

Глава 9

Обычно холодные и бесстрастные глаза Хена мгновенно изменились. Лорел невольно поежилась, заметив в них рвущийся наружу гнев.

– Что вы имеете в виду? – тем не менее, ровным голосом уточнил молодой человек. Он едва сдерживал ярость.

Лорел быстро пришла в себя. Конечно, она доставила шерифу много хлопот и не должна проявить черную неблагодарность. Но речь зашла о будущем Адама, а оно было важнее затронутых чувств Хена.

– Я не хочу, чтобы Адам привыкал к вам, случайно оказавшемуся в здешних местах человеку. Я уверена: вы здесь долго не задержитесь. Вы, как ветер, можете в любой момент сорваться с места. Вы привыкли поступать, как вам заблагорассудится. Думаю, вы не пробудете в Сикамор Флате и года, и Адам снова останется один-одинешенек. Но тогда ему будет в тысячу раз тяжелее. Я не хочу, чтобы мой сын страдал.

Выражение глаз молодого человека не предвещало ничего хорошего. Его глаза напомнили Лорел глаза отчима, когда тот, срывая злость на матери, избивал несчастную женщину. Так же жестоко и безжалостно избил и Хен Дэмьена.

– Вы смотрите на меня так, словно хотите свернуть мне шею.

– С самого первого дня я просила вас оставить нас с Адамом в покое. Я не раз говорила вам, что не люблю людей с оружием и не хочу, чтобы мой сын подражал вам. Но вы приходите снова и снова. Вы можете не считаться с чужими желаниями и интересами. Но запомните, что, защищаясь, люди так же мало будут щадить ваши собственные чувства.

– Говоря, что я дурно влияю на Адама, вы не просто задели мои чувства. Вы предъявили мне тем самым серьезное обвинение.

– Понимайте, как хотите. Но вы дали повод: вы же убиваете людей.

– Я никого не убил, – возразил Хен. – Я никогда не стрелял первым.

– Может, так оно и было. Я не знаю. Но я ненавижу оружие и не хочу, чтобы Адам восхищался человеком, во всем полагающимся на ружье. Он очень чувствительный и восприимчивый мальчик. И очень доверчивый.

– Конечно, ведь поверил же он в ложь, которую вы рассказали ему об отце.

Предъявленное обвинение было настолько неожиданным, что Лорел растерялась. Она всегда боялась, что когда-нибудь обман раскроется.

– Откуда вы узнали? – невольно вырвавшийся вопрос лишь усугубил ее положение.

– Неважно откуда. Гораздо важнее, что вы боитесь, что Адам в один прекрасный день сможет убить кого-нибудь, и в то же время уродуете ложью не только прошлое, но и будущее. Неужели вы не понимаете, что если он не научится защищаться, то рано или поздно убьют его.

– Думаю, нам больше не о чем говорить.

– Ошибаетесь! – с непривычной горячностью выпалил Хен и схватил женщину за руку, не давая уйти. – Просто вы не хотите слушать. Хорошо, вы боитесь допустить непростительную ошибку и причинить вред сыну. Вы желаете ему добра. Но дайте Адаму хотя бы шанс. Можете не прислушиваться к совету… убийцы. Но поговорите с любой женщиной – и она скажет вам то же, что сказал я.

Он резко повернулся и быстро ушел. Лорел в растерянности осталась стоять на дороге одна. Снова одна!

Она испытывала противоречивые чувства, но чувство вины перед сыном подавляло ее, заглушая все остальные ощущения. Адам имел право знать правду об отце!

Лорел тяжело вздохнула, ее мысли снова вернулись к Хену. Как она могла быть такой неблагодарной?! Хен не заслуживал такого отношения! Он был добр и заботлив, беспокоился о. ней и об Адаме. Лорел была готова понять и принять Хена.

Почти готова. Но останавливала готовность Рандольфа к убийству, пугала ярость в его глазах. Хен избил Дэмьена так жестоко, как отчим когда-то бил мать. Она не могла допустить, чтобы прошлое повторилось. Не могла принести в жертву себя и Адама. Не хотела связывать свою жизнь с убийцей.

Рано или поздно его кто-нибудь застрелит. И она снова останется одна. Нельзя допустить, чтобы роковой выстрел снова разбил ей сердце и разрушил надежды. Лучше избавиться от Хена сейчас, пока Адам не успел привыкнуть к нему.

Лорел вдруг осознала, насколько близко она подпустила Хена Рандольфа к себе. Ее влекло чК нему. Но разве могло быть иначе? Ведь впервые за долгие годы изгнания и одиночества она почувствовала себя женщиной, которая желанна.

Давно-давно ей не было так хорошо – хотелось петь и танцевать. Хен подарил ей надежду.

Какая замечательная и… какая опасная вещь – надежда!

Она медленно поднималась по тропинке, не замечая ни жары, ни писка мышей, шуршащих под опавшими листьями, ни гремучей змеи, проскользнувшей вперед. Не замечала она и переливающихся на солнце многоцветных стен каньона. Не видела и лучиков света, которые пробирались в гущу листвы.

Она думала о Хене Рандольфе.

Такого привлекательного мужчины она еще не встречала. Каждый раз, глядя на него, Лорел буквально теряла дыхание. Но судьба послала его, чтобы мучить ее. Он находился рядом и в то же время был недосягаем. Он воплощал все, о чем она мечтала. Хен Рандольф притягивал ее, как магнит. Казалось, стоило остановиться, как ее подхватывал мощный порыв ветра и, подталкивая в спину, уносил помимо воли к Хену.

Подкупала уверенная манера поведения молодого человека. Рядом с ним Лорел испытывала ни с чем не сравнимое чувство защищенности – Хен Рандольф мог решить все проблемы, ответить на все вопросы. Его сильное плечо манило, обещая опору и надежду.

Но какой смысл в том, чтобы, разрывая душу, размышлять о его достоинствах? Он не останется в Сикамор Флате надолго. А интерес, проявленный к ней, кратковременный и к тому же поверхностный. Судя по всему, ему больше нравится учить Адама ездить верхом и стрелять из пистолета.

Женщина подошла к дому и окликнула сына. Адам не отозвался на голос матери. «Должно быть, он на поляне с Санди», – решила Лорел. Она строго-настрого запретила мальчику ходить в город.

Почему Хен считает, что Адама следует учить стрелять в таком раннем возрасте? Он ведь сможет научиться этому и когда повзрослеет. Дать сейчас пистолет мальчику в руки – значит обречь на гибель: Адам начнет воспринимать оружие как спасительный выход из любого затруднительного положения и вырастет таким, как Карлин.

Белка, собирающая на земле семена, отвлекла женщину от тревожных мыслей. Потревоженный зверек быстро юркнул к дереву и, возмущенно тараторя, взобрался на самую макушку.

Лорел от души рассмеялась.

Как жаль, что они с Адамом не могут остаться в каньоне навсегда! Воображение рисовало идиллическую картину безоблачной и счастливой жизни. Но Лорел пришлось спуститься с небес – у Адама должна быть своя жизнь. Он должен увидеть мир и найти свое место. А вот ей, видно, суждено до конца дней оставаться здесь. А если бы Хен предложил уйти с ним?

Как такая глупость могла прийти в голову! Хену Рандольфу она не пара – у них нет ничего общего.

Добравшись, наконец, до поляны, она увидела Адама. Занимаясь с Санди, мальчик старался в точности выполнить все наставления шерифа, хотя в его отсутствие дела продвигались не так успешно. Адам повел лошадь к матери.

– Он не позволяет сесть на спину.

– Может, лучше подождать, пока ты подрастешь? – осторожно спросила Лорел.

– Нет, я хочу показать шерифу, что у меня хорошо получается. – Адам позвал лошадь к огромному камню. – Подержи Санди, пока я заберусь ему на спину.

Лорел взяла лошадь за уздечку.

– Когда ты подрастешь, тебе будет гораздо легче.

– Но я уже не маленький. Шериф сказал, что я должен уметь ездить верхом.

– Шериф ничего не понимает, – нахмурилась мать.

– Зато, он хорошо разбирается в лошадях.

Мальчик с трудом взбирался на спину Санди. Настойчивость и мужество сына вызывали гордость. Но ее тревожило, что Хен потеснил ее в сердце Адама.

– Тебе нужно седло, – заметила Лорел, когда мальчик, наконец, уселся и вцепился руками в гриву лошади.

– Шериф обещал подарить мне седло. Но он сказал, что каждый мальчик должен уметь ездить верхом и без седла. Отпускай Санди.

– Но ты еще не умеешь управлять лошадью, – встревожилась Лорел.

– А шериф сказал, что для того, чтобы управлять лошадью, нужно лишь время от времени сжимать коленями ее бока.

– Но даже для этого ты слишком мал.

– Шериф сказал…

– Ну все, с меня достаточно. Мне надоело выслушивать, что сказал шериф, – взорвалась женщина. – Я категорически запрещаю тебе садиться на лошадь без седла.

– Но я хочу показать шерифу, как хорошо у меня получается. Он обещал скоро вернуться и посмотреть на меня.

Все, больше откладывать нельзя, иначе будет поздно. Она все должна объяснить Адаму сейчас. Чем раньше он узнает, тем легче переживет боль разочарования. Все снова станет на свои места, и жизнь вернется в прежнее, привычное и спокойное русло.

– Он не вернется.

– Шериф дал слово. Он обещал. Он сказал…

– Я попросила его не приходить больше.

Долю секунды Адам, не мигая, смотрел на мать.

– Почему? – Это был отчаянный крик израненной детской души, крик тоски по тому, что мальчик нашел в Хене Рандольфе.

– Он – плохой человек. Он…

– Нет! Он хороший! – закричал Адам. – Хороший! Хороший!

– Но он убийца. Он стреляет в людей.

Мальчик захлебывался слезами.

– Ну и что!

Он упрямо повторял эти слова, крутил головой из стороны в сторону.

– Ну и что! Ну и что! Ну и что! По щекам струились слезы.

– Я не хочу, чтобы ты общался с такими опасными людьми. Не могу допустить, чтобы ты считал, что оружие…

– Меня не интересует оружие, – закричал Адам. – Мне нравится шериф. Он добрый и хороший. Ты не имела права прогонять его.

Адам выпустил из рук гриву Санди и соскользнул со спины лошади. Неуклюже упав на землю, он быстро вскочил на ноги и, спотыкаясь, бросился бежать.

– Я найду его и скажу, что я не виноват! Что мне он нравится!

– Адам Блакторн, вернись сию секунду! – требовательным голосом крикнула Лорел вслед сыну, но мальчик даже не замедлил шаг. Мать отпустила Санди и побежала вслед за сыном. Увы, за ним было не угнаться. В свои шесть лет он был не по годам сильным и быстрым.

– Адам, вернись! – крикнула еще раз женщина, не очень надеясь на повиновение Адама. Сама она остановилась, судорожно сжав кулаки, и молча наблюдала за маленькой фигуркой, исчезающей вдалеке.

Только что она потеряла сына!

Нужно вернуть его, во что бы то ни стало! Без Адама ей незачем жить. К своему ужасу Лорел обнаружила вдруг, что думает не только о сыне. Как мог человек, воплотивший в себе все самое худшее, так прочно завладеть ее мыслями? А именно так оно и было. Даже когда она пыталась преднамеренно очернить шерифа в глазах сына, внутри ее существа поднялась вдруг бурная волна протеста.

Неужели она снова потеряла голову как когда-то с Карлином? Но тогда она была еще глупой, наивной девчонкой, мечтавшей убежать от жестокого отчима. Тогда у нее просто не хватало ума – она была слишком молода, – чтобы разглядеть за бесшабашной внешностью, за горделивой поступью и полыхающим огнем взглядом Карлина равнодушие и бесчувственность. Если бы она поняла это раньше, то не совершила бы чудовищную ошибку и не вышла бы замуж: за Блакторна.

Но судьба распорядилась иначе. Она с замирающим сердцем восхищенно наблюдала за мужчиной, который, очертя голову бросался в водоворот событий. Однако на поверку вся его отвага заключалась в том, что он пригрозил мучителю-отчиму да уговорил влюбленную по уши девчонку убежать из дома.

Положение становилось слишком опасным. Похоже, и от Хена она уже начала терять голову. Нужно срочно, любым путем покинуть Сикамор Флате. Адам недостаточно окреп, чтобы устоять перед мужским влиянием Хена. Да и она сама ослабела. Единственное спасение – бежать от него, куда глаза глядят. Но куда бежать?

Всю неделю Хен ходил с таким мрачным видом, что люди, встречая шерифа на улице, предпочитали не показываться ему на глаза и суеверно сторонились. За столом он тоже вел себя непривычно молчаливо, что сильно угнетало Джорди.

В один из дней Хен, наконец, решил, что ему на некоторое время лучше покинуть город.

– Я немного прогуляюсь верхом, – сообщил он Хоуп. – Джорди съест завтрак за меня.

– Он и так много ест! – Хоуп хлопнула ладонью по руке мальчика, которая уже тянулась к тарелке Хена.

– Неправда! – обиженно воскликнул Джорди и предпринял очередную попытку добраться до заветной тарелки. Но его снова постигла неудача.

– Просто он наверстывает упущенное за последние годы. Ему ведь приходилось и голодать, – защитил мальчика шериф.

– И это значит, что он должен наверстать упущенное за один месяц? – съязвила Хоуп.

Хен усмехнулся.

– Все мальчишки имеют такой аппетит. Джорди, наконец, изловчился и выхватил из-под носа девочки тарелку. Он ликовал.

Хен снова помрачнел. Разговор о мальчишках напомнил ему, об Адаме. Молодой человек быстро отвернулся, чтобы Хоуп не успела заметить гримасу боли на его лице.

– Вы снова отправитесь на поиски грабителей? – поинтересовалась девочка.

– Да. У Питера Коллинза опять пропал скот.

– Тогда вам следует направиться к озеру Си-нега Уош.

– И что я найду в этом болоте?

– Если вы ищите грабителей, значит, вы ищите Влакторнов. Их вы там и найдете.

Хен снял с гвоздя шляпу и, выйдя на почти пустынную улицу, направился к городской конюшне.

Обидные слова Лорел терзали душу. Но почему он так разволновался? Люди, включая и членов семьи, и раньше высказывали неодобрение по отношению к нему. Джефф, например, до сих пор не сказал брату ни одного доброго слова. И Хен воспринимал это как дело ясное. Да и с Монти они постоянно спорили и ссорились. Даже Роза считала, что Хен сам портит себе жизнь, о чем не раз говорила ему прямо в лицо.

– Доброе утро, шериф.

Молодой человек очнулся от глубоких раздумий и увидел перед собой двух дам, вышедших, очевидно, из магазинчика Эстеллы Рид. Одна из женщин заулыбалась и нервно рассмеялась. Хен ускорил шаг и быстро прошел мимо. Он за сотню ярдов чуял хищниц, рыщущих в поисках сплетен, и старательно избегал подобных особ.

Так почему же решение Лорел причиняет такую мучительную боль? Потому что отдаляет от Адама?

Мальчик остро нуждался в мужском внимании и поддержке. Хена охватило отчаяние: когда-то, много лет тому назад, и он сам мечтал найти достойный пример для подражания. Но, увы, так и не нашел. Может, именно поэтому он, повзрослев, и превратился в неудачника со скверным характером. Если Адам не найдет человека, на которого сможет равняться, то его ждет та же печальная участь.

Но Хен не хотел этого. Такая жизнь, какая была у него, сделает свое черное дело: исчезнут без следа доверчивость и добродушие. Затем человек перестанет видеть хорошее в людях, разучится любить и верить. Появится безудержное желание к перемене мест. И, в конце концов, на земле станет одним скитальцем больше. Он нигде не сумеет найти приюта, нигде не сможет пустить корни.

– Что-то рано вы сегодня совершаете обход, – окликнул шерифа Скотт Элджин, когда молодой человек поравнялся с салуном.

– Хочу выяснить, что произошло со скотом Питера. Хоуп говорит, что мне следует отправиться к Синега Уош.

Улыбка моментально слетела с лица Элджина.

– Насколько я знаю, эти места с давних времен считаются местом обитания Блакторнов.

– Именно поэтому Хоуп и настаивает на том, чтобы я ехал туда.

– Я знаю, вы великолепно владеете пистолетом, но будьте осторожны! Нам нужен такой шериф, как вы. Мне бы не хотелось оказаться на ваших похоронах.

– Спасибо за предостережение, – обронил Хен, проходя мимо. – Честно говоря, мне и самому не очень нравится лежать лицом в грязи.

Жители Сикамор Флате, видимо, ценили способность шерифа умело обращаться с оружием. И только Лорел считала это недостатком. Но почему? Какое право она имеет судить о нем и его жизни? Разве она не понимает, что не владей он пистолетом и кулаками, она бы уже потеряла сына?

Конечно, она понимает, не может не понимать. И все же по-прежнему осуждает его. Положение становится совсем безнадежным: Лорел видит в нем, в Хене, хорошее и в то же время отвергает его.

– Оседлай-ка, приятель, Бримстона, – подзадорил шериф Джесси Мак-Кафферти, подручного в платной конюшне Чака Уилсона. Эту шутку знал весь город – все как огня боялись Бримстона.

– Седлайте сами, если он вам нужен, – проворчал Джесси. – Я не подходил к этому дьяволу и не собираюсь.

– Я думал, что пока меня не было, вы с ним успели подружиться, – Хен взял седло и направился в дальний угол конюшни, где мирно стоял и жевал сено норовистый жеребец.

– Как же, подружился! Он скорее с сатаной подружится, – ответил Джесси. – Никак не могу в толк взять, как он подпускает к себе вас. Ведь всех остальных он готов убить.

– Может, я и есть сатана, – Хен положил на спину жеребца потник, затем седло. Бримс-тон попытался лягнуть хозяина, но сильный удар по крупу утихомирил жеребца: он покосился и попытался укусить Хена за руку.

– Понять не могу, чего вы с ним возитесь, – недоумевал Джесси.

– Потому что это самая лучшая лошадь, на которой я когда-либо ездил.

– И самая коварная и злющая.

– Не спорю, – шериф вывел Бримстона из стойла и сел верхом. – Но когда оказываешься в пустыне, важно, чтобы лошадь была вынослива.

Мужчина всегда должен быть готов к встрече с опасностью, должен уметь справляться с проблемами. К сожалению, Лорел не понимает этого. У женщин совсем иная доля. Даже в самые тяжелые времена слабость женщин защищает их.

От мужчин же требуется сила воли и мужество. Как Лорел не могла понять, что не сумеет научить этому Адама? Мужчина должен быть сильным. Мужчина способен простить слабость другому мужчине. Женщина никогда. Возможно, потому, что они настолько чувствительны, что остро нуждаются в защите сильного покровителя. Может, потому, что женщины, оставаясь слабыми физически, сильнее большинства мужчин эмоционально. Но, как бы то ни было, женщины бывают слишком строги и требовательны к мужчинам.

И Лорел, сама того не подозревая, принадлежала как раз к таким женщинам.

Примерно через полмили Хен выехал за пределы платановой рощи, окружавшей Сикамор Флате, и оказался в пустыне. По мере продвижения вперед заросли мескитовых деревьев и кустарников встречались все реже и реже, постепенно сменяясь кактусами. Через несколько миль дорога на Синега Уош начала снижаться, то тут, то там начали встречаться небольшие водоемы и высокие тополя. Далеко впереди, милях в семидесяти, виднелась горная гряда, упирающаяся вершинами в линию горизонта.

Хен был по-прежнему раздражен, и лошадь быстро уловила настроение хозяина. Бримстон несколько раз пытался укусить всадника, что бывало крайне редко.

– Поумерь свой пыл, приятель, – сказал шериф и натянул поводья. – А то мне придется привести тебя в чувство.

Угроза, очевидно, возымела должное действие. Лошадь перешла на спокойный, размеренный шаг. Несмотря на неуравновешенный и непредсказуемый нрав жеребца, лучшего помощника, чем Бримстон, Хену трудно было найти.

Мысли Хена вновь вернулись к словам Ло-рел. Да, она права, Сикамор Флате лишь временное пристанище. Он останется здесь до тех пор, пока невыносимое ощущение пустоты в душе вновь не погонит его по белому свету. Навстречу неизвестности. И ни она, ни Адам не смогут рассчитывать на него.

Говорят, человечество держится на хрупких плечах женщин. Хен никогда раньше не задумывался над тем, что именно женщины являются хранительницами домашнего очага.

Женщины предпочитают оседлый образ жизни ii не любят покидать насиженные места. Как, впрочем, не любят, когда и мужчины делают это. Они всеми силами стремятся привести все – и людей, и землю, и города – в соответствие со своими взглядами на жизнь. И считают, что все должно оставаться на своих местах до конца дней. Почему женщины так ненавидят перемены?

Конечно, оставаться рядом с Лорел и Адамом было бы не так уж и плохо. Он с удовольствием заботился бы о мальчике и помог бы Адаму вырасти настоящим мужчиной.

Нельзя сказать, что Лорел была плохой матерью и оказывала дурное влияние на сына. Но она не разбиралась в мужчинах. По ее мнению, все мужчины способны лишь на то, чтобы бросать на нее похотливые взгляды. Неужели она не понимает, что ни один мужчина не сможет оставаться равнодушным, глянув на нее? Наверняка, не один житель Сикамор Флате с радостью стал бы мужем Лорел и отцом Адама, дай она такой шанс.

Красивая, очень красивая женщина! При взгляде на нее на ум приходят мысли, в которых стыдно признаться. Хен долгое время учился управлять чувствами и эмоциями, учился смотреть на женщин и оставаться равнодушным. Но даже с синяками и ссадинами на лице Лорел выглядела прекрасной. А сейчас, когда она почти выздоровела, она волновала воображение молодого человека еще сильнее. Он мечтал прикоснуться к ней, держать в объятиях, быть рядом. Интересно, что бы она сказала, узнай она его мысли?

Возможно, она испытала бы не меньшее потрясение, чем сам Хен. Никогда в жизни Хен не мечтал ни о чем подобном. Думая о Лорел, он ощущал непривычную дрожь в теле.

Следы скота! Хен натянул поводья, останавливая Бримстона. Затем спешился и, низко склонившись над землей, тщательно осмотрел все вокруг. Похоже, по дороге прошло не меньше полдюжины коров. Рядом со следами скота отчетливо виднелись отпечатки подков двух лошадей. Тех самых лошадей, следы которых Хен обнаружил рядом с ранчо Питера Коллинза.

Шериф вернулся в седло и направился по следам.

Думает ли Лорел о том, кто научит Адама обращаться со скотом, защищать своих коров от грабителей и идти по следу украденного стада? Блакторны могли научить, но она не подпускает их к сыну. Он, Хен, мог бы, но и его она отвергает.

Лорел боится его. Но может, она права? Ведь он и сам боится себя. Поэтому нигде не может найти приют. Поэтому и только поэтому бежит от себя.

Погруженный в неприятные раздумья, шериф чуть не проехал мимо обуглившегося мес-китового дерева. Очнувшись, он спешился и внимательно осмотрел окружающую пустыню. Не оставалось сомнения, что не так давно здесь прошло стадо скота и несколько лошадей. Подойдя к небольшому холмику, Хен разгреб песок и обнаружил остатки костра.

Кто-то клеймил здесь скот! Скорее всего, одно клеймо уничтожали, заменяя другим. Итак, доказательства угона скота налицо. Оставалось лишь выяснить личности грабителей.

Но, вернувшись в седло и направляясь домой, молодой человек думал совсем не о грабителях. Он думал о Лорел Блакторн. Несомненно, он хотел доказать ей, что он не убийца. Не только ей, но, возможно, и себе.

Глава 10

На обратной дороге к городу Хен остановился на ранчо Уолли Ригена.

– Вы что-нибудь обнаружили? – спросил у шерифа Риген.

– Да, свидетельства клеймения скота.

– Так я и знал!

– Кроме того, у меня есть доказательства халатности владельцев скота.

– Что? – пораженный, воскликнул Риган.

– Нельзя вывести скот на пастбище и забыть о нем. Если бы мы с Монти вели себя так же, то к моменту возвращения Джоджа и Джеффи с войны на ранчо Секл-Севен не осталось бы ни одной коровы. – Хен последовал за Уолли в дом и принял чашку кофе.

– И что, по-вашему, я должен делать? – сердито сверкнув глазами, поинтересовался Уолли.

– Во-первых, вы с Питером должны собрать всех владельцев ранчо вместе и выяснить, у кого угнали больше всего скота. Затем совместными усилиями организовать регулярные дежурства. Вместе вы сможете меньшим количеством людей контролировать ситуацию. Нужно также расчистить источники воды и держать скот поблизости.

Критическое замечание шерифа вызвало явное недовольство Ригена.

– Но это вряд ли остановит грабежи.

– Верно, не остановит. Зато быстро остановит тех, кто упрямо лезет в петлю сам. Их я рано или поздно поймаю.

– Но на это потребуется время. Я и так уже сильно пострадал от потерь скота.

– И пострадаете еще больше, если будете продолжать просиживать вечера напролет за карточным столом.

Лицо Уолли вспыхнуло от негодования.

– Мне не нужны советы. Я сам знаю, что делать со своими деньгами.

– Ваше дело, – спокойно ответил Хен и поставил чашку на стол. – И деньги, и скот тоже ваши. Но я бы на вашем месте не откладывал дело в долгий ящик и сегодня же вечером поговорил с Питером. Сообщите мне о принятом решении.

Хен не был уверен, что Уолли последует совету. Риген производил впечатление упрямого как осел человека, который игнорирует добрые советы ради того, чтобы проявить самостоятельность.

Лорел не видела Хена несколько дней. Но не ощущала облегчения, а наоборот, думала о нем все больше и больше. Куда бы она ни повернулась, за что бы ни взялась – все, казалось, напоминало о нем.

Особую тревогу вызывал Адам. Мальчик не забыл и, что хуже всего, не простил ей тот солнечный день на поляне. Случившееся стояло между ними, и положение ухудшалось с каждым днем.

Адам по-прежнему послушно выполнял свои обязанности по хозяйству, но стал молчаливым и замкнутым. И проводил почти все свободное время с лошадью. Он принял наставления шерифа за истину. И чем лучше продвигались дела с верховой ездой, тем хуже становились отношения с матерью.

Лорел подняла глаза от стирки и увидела сына. Мальчик с высоко поднятой головой гордо шагал по каньону. Всем своим видом он выражал неповиновение и готовность к спору. Сразу бросалось в глаза, что он возвращался из города.

Все эти дни Лорел тщетно старалась отогнать чувство отчаяния и пыталась переложить вину за случившееся на плечи Хена. Ведь до появления этого человека, свято верящего в силу оружия, Адам никогда не отвергал мать. Но вот в их тесный мирок вторгся Хен Рандольф и разрушил взаимопонимание между сыном и матерью. А теперь он снова исчез, оставив ее один на один с тяжелыми последствиями бесцеремонного вмешательства.

– Мне нужна вода, – сказала Лорел, не дав Адаму открыть рот. – И еще нужны дрова.

Мать заметила на лице сына удивление. Очевидно, он ожидал града вопросов и упреков и приготовился к достойному отпору. Но сердце матери подсказало, что вернуть Адама она сможет только терпением и любовью.

– С кем ты сегодня играл? – поинтересовалась осторожно она.

– С Джорди Мак-Гиннисом, – Адам взял ведро и направился к ручью.

Лорел прикусила губу. Новость неприятно поразила ее. Джорди был сиротой: его отца убили, когда он покушался на чужую собственность. Насколько она знала, с именем мальчика всегда были связаны какие-нибудь происшествия. Не гнушался он и мелким воровством. Конечно, все понимали, что воровал он лишь затем, чтобы прокормиться. Но Лорел не хотела, чтобы Адам дружил с такими детьми. Впрочем, все остальные мальчики казались такими же неподходящими компаньонами: одни имели слишком много пороков, другим родители не разрешали общаться с Адамом.

– А с кем тебе еще нравится играть? – спросила женщина, когда сын вернулся с водой.

– С Дэнни Элджином. Но он дружит с Шорти Бейкером, а я его ненавижу.

Сын владельца салуна и сын мясника!

– А Джорди получил работу. И обещал платить и мне, если я помогу ему.

– И кто же дал Джорди работу?

– Шериф, – дерзко ответил Адам. Тело Лорел даже дернулось.

– Хен Рандольф? – переспросила она.

– Джорди следит за порядком в доме шерифа и убирает в конторе. А шериф не только платит ему, но еще позволяет спать в доме и есть вместе с ним.

– Что за глупости ты говоришь?

– Я не вру. У шерифа плохой аппетит. Хоуп все время жалуется, что он ничего не ест.

– Я не об этом. Он действительно позволил Джорди жить в своем доме?

– Шериф нравится Джорди. Джорди говорит, что мистер Рандольф – самый лучший в мире шериф. Джорди разбил Шорти нос до крови, потому что тот назвал шерифа трусом. И сказал, что он боится Блакторнов. А еще у Джорди с шерифом есть тайна. Но Джорди не рассказал, какая. Хоуп тоже не знает.

– Не знает, – поправила Лорел. Но Адам уже не услышал – его и след простыл. Оставшись одна, Лорел почувствовала угрызения совести – очевидно, она ошибалась в отношении Хена. Одно дело – дать Джорди Мак-Гиннису работу и совершенно другое – пустить его в собственный дом. Теперь этот дьяволенок будет смотреть на Хена, как на божество.

Нужно иметь особый талант, чтобы найти подход к детям. И таким талантом Хен Рандольф, несомненно, обладал. Секрет этого таланта, который покорил и сердце Адама, был прост до гениальности – искренний, идущий от чистого сердца интерес.

Едва Хен бросил беглый взгляд на еду, которую Хоуп чинно расставляла на столе, как его охватило беспокойство.

– Где ты это взяла? – требовательно спросил он.

– В ресторане. Где же еще?

– И кто это готовил?

– Думаю, новый повар. А почему вы спрашиваете?

Склонившись к тарелке, Джорди подозрительно посмотрел на пищу.

– Выглядит как-то странно. – Затем осторожно лизнул кончиком языка соус. Глаза мальчика удивленно округлились. – Зато как вкусно!

– Сам знаю, – пробурчал шериф, нервно схватил шляпу и бросился к двери.

– Что с ним случилось? – недоумевала Хоуп. – Обычное мясо. Раньше оно ему нравилось.

– Не обращай на него внимания, – сказал Джорди с полным ртом. – Как только он решит свои проблемы, то вернется и, попробовав, тоже придет в восторг.

– Ну да. Если к тому времени останется что пробовать, – проворчала Хоуп, наблюдая как Джорди с молниеносной быстротой, почти не разжевывая, поглощает пищу.

Хен быстро пересек улицу и торопливым шагом направился прямо к ресторану. Одного взгляда на еду хватило, чтобы безошибочно определить, кто именно готовит пищу. Толпа в ресторане показалась шерифу больше, чем обычно. Посетители сидели за столиками и поедали пищу с тем же аппетитом, что и Джорди.

Хен сурово сдвинул брови.

– Я слышал, у вас новый повар, – сказал Хен, когда в доме появилась миссис Уорти с тремя тарелками в руках.

– Да, и он просто великолепен. Мы не можем нарадоваться на него, – заявила женщина. – Как только он приступил к работе, у нас нет отбоя от заказов.

– А как он выглядит? Худощавый и высокий, как каланча, да?

– Да, стройный и высокий, но очень симпатичный. И чем-то даже похож на вас.

– Чтобы он вечно горел в аду! – рявкнул Хен и, не обращая внимания на изумленную миссис Уорти, как ураган ворвался в кухню.

Самые наихудшие ожидания оправдались, едва он переступил порог: у плиты стоял Тайлер собственной персоной и мирно помешивал варево. Не глянув на перепуганного Гораса Уорти, , шериф шагнул к брату.

– Какого дьявола ты здесь делаешь? Тайлер, не отрывая глаз от пищи, спокойно ответил:

– Приятно видеть тебя снова, братец. Спасибо за теплое приветствие.

– Оставь свой сарказм для кого-нибудь другого, – прорычал Хен. – Я хочу знать, что ты здесь делаешь?

– Разве не видишь, готовлю, – отозвался Тайлер, наполняя одну тарелку за другой. – Мне предложили работу, и я принял предложение.

– Мне только не хватало, чтобы ты совал нос в мои дела. Ты же сам не любишь, когда у тебя стоят за спиной.

– А почему ты вдруг решил, что я приехал сюда из-за тебя?

– Так этот человек ваш родной брат? – не веря своим глазам, спросил Горас Уорти.

– К сожалению, да. Боюсь, вам придется поискать другого повара.

– Но лучше него нам пока не найти, – возразила миссис Уорти, входя в кухню. – И мы оставим его, даже если придется платить вдвое больше.

– Оплата меня вполне устраивает, – заверил ее Тайлер.

– Как только ты покончишь с этой кастрюлей, ты немедленно покинешь город.

– Кстати, на двери в кухню висит табличка. Там черным по белому написано, что посетителям вход в служебное помещение запрещен. Ты разве не заметил?

Мистер и миссис Уорти растерянно переводили взгляд с одного брата на другого.

– Откуда ты приехал? – спросил, наконец, Хен после минутного молчания.

– Из Нью-Мексико. Я занимался исследованиями.

– Да ты ничего не понимаешь в исследованиях. Ты умеешь только кормить шахтеров, – фыркнул Хен.

– Ты тоже не очень-то квалифицированный шериф и умеешь только нажимать курок, – парировал Тайлер с невозмутимым видом. – Но, тем не менее, я не врывался к тебе в контору и не требовал убраться из города.

– Зачем ты приехал? – продолжал настаивать на ответе Хен. – Только не говори, что ты в Нью-Мексико узнал совершенно случайно об этой работе.

Тайлер оторвался от работы.

– Я слышал, что люди по имени Блакторны начинают собираться со всех штатов.

– Если уж ты начал собирать слухи, то…

– Поговаривают, что они стекаются в Ту-бак. Похоже, они намерены избавиться от некоего шерифа и наказать город, который нанял его.

Лица четы Уорти стали мертвенно-бледными.

– Скажи еще, что ты мчался на всех парах, чтобы защитить меня.

Лицо Тайлера оставалось по-прежнему бесстрастным и непроницаемым.

– Я считаю, схватка должна быть справедливой. По меньшей мере, у Блакторнов репутация людей, предпочитающих стрелять в спину.

– О себе я в состоянии позаботиться сам.

– В таком случае, мне будет на что посмотреть.

– Возвращайся обратно, – повторил Хен.

– Мне и здесь неплохо, – возразил Тайлер. – К тому же господин и госпожа Уорти по достоинству оценили мое искусство.

– Тогда я вышвырну тебя из города. Тайлер снова занялся варевом.

– Для этого тебе потребуется не только шерифский значок.

– Чтобы ни потребовалось, я заставлю тебя уехать.

– Посмотрим. Время покажет.

– Черт бы тебя побрал, Тайлер, – Хен повернулся к двери.

– Я послал телеграмму Джорджу. Тайлер говорил тихим, спокойным голосом, но его слова, казалось, пронзили Хена электрическим током: он мгновенно замер на полушаге и медленно повернулся.

– Зачем? – только и смог вымолвить он.

– Он имеет право знать правду. Если с тобой что-нибудь случится, он никогда не простит мне молчания.

Хен, извергая на ходу поток брани, пошел из кухни.

– Вы действительно родные братья? – с недоверием переспросила миссис Уорти.

– Да, но вынужден признаться, что ни одному из нас не удавалось ладить с Хеном, – пояснил Тайлер. – Он терпеть не может, когда кто-нибудь стоит над душой.

– А это правда, что Блакторны собираются напасть на шерифа?

– Думаю, да. Похоже, они не из тех, кто умеет прощать и забывать.

Хен не пошел ни в контору, ни в конюшню. Улови Бримстон его настроение, он бы сбросил хозяина из седла и загрыз до смерти. Молодой человек неторопливо побрел в сторону оврага.

Но по дороге пожалел о неудачном выборе: овраг напоминал о ручье, ручей в свою очередь о каньоне, а каньон наводил на размышления о Лорел.

Вместо того чтобы думать о городе или о собственной безопасности, он продолжал размышлять о Лорел и об Адаме: если Блакторны действительно решатся напасть на город, то и Лорел, и Адаму грозит смертельная опасность. Блакторны непременно заявятся в каньон и заберут Адама. Но что самое ужасное, им придется убрать Лорел, так как она добровольно не расстанется с сыном. И будет защищать своего ребенка до конца.

Хен не принимал угрозу, исходящую от Блак-торнов, всерьез – Дэмьен не производил впечатления смелого человека. Но и недооценивать противника не имел права. Не будь угроза реальной, Тайлер не появился бы в Сикамор Флате. И уж тем более не послал бы телеграмму Джорджу. Со дня на день теперь нужно было ждать приезда старшего брата.

Молодой человек чертыхнулся вслух. Нужно срочно поговорить с Лорел. Она должна как можно быстрее покинуть каньон. Но как уговорить ее? Денег у нее не было, и она была слишком горда, чтобы принять от него помощь. Может, похитить Адама? Тогда Лорел обязательно последует за ним. Нет, только отчаяние может толкнуть на такой абсурдный шаг. Нет, он не мог причинить Лорел боль.

Хен снова выругался. Все считали его убийцей – человеком, который легко решал любую проблему нажатием на курок. Но вот он оказался в ситуации, когда оружие бессильно. Что же делать?

Пожар!

Пожалуй, ни одно слово, кроме «индейцы!», не наводило такого ужаса на жителей Запада.

– Горит конюшня, – в комнату Хена ворвался запыхавшийся Джорди и подскочил к окну. – Вспыхнула как спичка.

Конюшня располагалась в другом конце города, но взвивающиеся в небо яркие языки пламени были видны даже из конторы шерифа. Доносилось сюда и испуганное ржание лошадей. Бримстон! Бримстон находился в конюшне! Своенравного жеребца обычно держали в стойле, не выпуская в загон с остальными лошадьми.

– У них есть пожарная команда? – спрыгивая с кровати, спросил шериф. Он быстро натянул брюки, сунул ноги в ботинки и, застегивая на ходу рубашку, бросился к двери.

– Вроде есть, – переводя дыхание, ответил Джорди. Мальчик старался не отставать от шерифа. – Но, думаю, ей не справиться с огнем.

Дул легкий ветерок, шелестя листьями платанов. Клубы дыма, взмываясь в небо, затянули сизой дымкой и луну, и звезды.

Конюшня представляла собой огромный квадрат огня. Люди казались темными, безликими тенями на фоне громадных языков пламени.

Лошади в соседнем загоне, столпившись в дальнем углу, жалобно ржали. Изгородь выгнулась и скрипела, с трудом выдерживая тяжесть конских тел. Хен окинул беглым взглядом лошадей – Бримстона в загоне не было.

На пожар сбежался, казалось, весь город. С ведрами в руках люди спешили к конюшне. В считанные минуты образовалась живая цепь до резервуара с водой, расположенного позади здания конюшни. Такая же цепочка протянулась и к колоцу за одним из салунов. Огонь перекинулся уже на кипы сена.

Услышав пронзительное ржание, Хен повернулся и увидел Джесси Мак-Кафферти, ведущего пегого жеребца.

– Где Бримстон? – закричал Хен. Вокруг оглушительный шум, треск горящих бревен дополнялся истошными криками людей.

– Я не смог даже приблизиться к нему, – ответил Джесси. – Он чуть не убил меня.

– Сколько лошадей осталось в конюшне?

– Только ваша, да лошадь этого мальчишки из каньона.

Лошадь Адама?! Но как Санди оказался в городской конюшне? Хен подбежал к резервуару и по пояс окунулся в воду. Затем бегом направился к конюшне.

– Осторожно, берегитесь, – прокричал вслед шерифу Джесси. – Чердак уже охвачен пламенем.

– Похоже, горит только крыша в передней части конюшни, – отозвался Хен.

– Не только. Внутри уже падают бревна перекрытия. Когда я выходил…

– Адам! – раздался вдруг женский голос.

Джесси замолчал. Из темноты вырвалась фигурка ребенка, несущаяся прямым ходом к конюшне. Через несколько мгновений показался темный силуэт женщины. Лорел!

Хен успел схватить женщину за руку и удержать.

– Адам! – снова закричала Лорел.

– Держи ее крепче, – приказал шериф Джесси. – Смотри, чтобы не убежала.

Хен ринулся вслед за мальчиком в сарай. В лицо сразу же дохнуло жаром. К счастью, огонь еще не добрался до угла, где стояли две оставшиеся лошади. Животные обезумели от жары и страха. Молодой человек перехватил Адама перед самым стойлом. Опоздай он на секунду – и мальчик попал бы под копыта охваченного паникой жеребца.

– Я должен спасти Санди! – закричал Адам, пытаясь вырваться из рук шерифа.

– Сейчас ты не справишься с ним. Он слишком напуган и может причинить тебе вред. Я сам выведу Санди.

Хен шагнул в стойло, схватил за уздечку испуганное животное и быстро закрыл глаза лошади мокрой рубашкой. Не видя огня, Санди прекратил ржать, когда шериф отвязывал поводья от перекладины.

– Возьми хлыст и жди моей команды, – крикнул Хен Адаму. – Когда я подам сигнал – хлестни его.

Хен вывел упирающегося жеребца из стойла и повернул к выходу:

– Давай!

Мальчик взмахнул хлыстом и ударил по крупу лошади. Санди стремительно понесся к выходу. Хен схватил Адама на руки и выбежал из конюшни.

Лорел упала на колени, обвив руками сына, и разрыдалась.

Хен поймал Санди, снял с головы лошади рубашку и направился обратно к конюшне.

– Не ходите, это слишком опасно, – крикнул один из пробегавших мимо мужчин.

– Но там остался Бримстон.

В сарае стало еще жарче. Все вокруг – и стены, и потолок, и даже пол – было охвачено пламенем. В воздухе летали горящие кусочки сена, падающие с чердака. То там, то здесь с треском взрывались поленья, рассыпая по сторонам огненные искры. Дышать было почти невозможно. Хен завязал влажный носовой платок на лицо, прикрыв рот и нос.

Бримстон обезумел от страха. Жеребец шарахался из стороны в сторону и бил копытами в заднюю стенку стойла. Хен подхватил свисающие поводья, но Брймстон отказался повиноваться: он уперся и не двигался с места.

– Успокойся, дурачок, – спокойно произнес Хен. – Я хочу помочь тебе.

Но жеребец, казалось, не узнавал хозяина, Наконец, молодому человеку удалось накинуть на глаза лошади рубашку. Он натянул поводья и повел животного из стойла. И в этот момент где-то над головой раздался оглушительный, похожий на выстрел треск. Бримстон замер.

Огонь подбирался к выходу. Еще несколько секунд – и огненная стена перекроет путь к спасению. Недолго думая, Хен вскочил на спину Бримстона и провел ладонью по дрожащему крупу лошади. Затем резко вонзил шпоры в бока Бримстона и издал душераздирающий вопль, способный, казалось, мертвого поднять из могилы. Жеребец пулей вылетел из сарая.

Через несколько мгновений крыша начала падать, обрушивая вниз каскад полыхающей соломы, которую жадно поглощали ненасытные языки пламени.

Посреди двора, прижав к себе сына, стояла Лорел и не сводила глаз с конюшни. Хен успел заметить, как она с облегчением вздохнула, увидев его верхом на Бримстоне.

Былой злости как не бывало. Один взгляд на Лорел, и сердце Хена сначала замерло, затем бешено заколотилось. Трепетная дрожь, охватившая его, не имела ничего общего ни с пожаром, ни с опасностью, угрожающей городу. Только Лорел подвластно было вызывать подобные ощущения. Кровь, казалось, забурлила в жилах, нервы натянулись как струны. Хен почувствовал необычный прилив энергии. Она думала о нем! Она беспокоилась за его жизнь! Хен готов был снова броситься в огонь.

Шериф оставил Бримстона в загоне и торопливым шагом вернулся к конюшне.

Лорел стояла на том же месте, все так же судорожно сжимая в руках сына. Тело женщины била нервная дрожь. Хен осторожно взял ее за плечи и подвел к скамейке под громадным платаном. Не выпуская сына из рук, женщина безвольно опустилась на скамью.

– Как вы здесь оказались? – спросил Хен.

– Я у-увидела из каньона зарево, – запинаясь, тихо ответила Лорел. – Я по-подумала, что смогу быть полезной. Но я не знала, что Са-Санди в конюшне, пока Адам не скрылся в огне. – Она вздрогнула и еще крепче прижала к себе сына. – Благодарю вас, вы…

– Если бы не я, то кто-нибудь другой сделал бы то же самое.

– Но это сделали вы, а не кто-то другой. И я никогда не забуду этого.

Интересно, а теперь он заслужил, чтобы давать Адаму уроки верховой езды? Скорее всего, нет. Согласно одной из пуританских догм, для того чтобы очиститься от скверны, нужно сгореть дотла. Если это единственный выход, то ему никогда не заслужить прощения!

– Вода кончилась! Больше нет воды! Резервуар опустел, колодец был вычерпан

до дна. Живые цепочки протянулись к ближайшим колодцам, но чем длиннее они становились, тем медленнее передавались ведра с водой. Все жители города теперь думали лишь об одном: только бы огонь не перекинулся на соседние здания и не охватил весь город.

К счастью, ближайшее строение находилось почти в сотне футов от конюшни. И хотя искры долетали до крыш домов, их быстро удавалось потушить. Люди молча наблюдали, как пламя дожирало помещение конюшни.

– Как жаль, что река пересохла. Будь у нас больше воды, мы бы непременно спасли конюшню, – заметил шериф. «Слава богу, что голос не выдает волнения», – подумал он. Только сейчас Хен осознал, как сильно хотел видеть Лорел. Говорить с ней. И как боялся потерять ее из вида еще на две недели.

– Почему ты привел лошадь в конюшню? – спросил шериф у Адама.

Мальчик высвободился из рук матери, но не пытался убежать.

– Никто не собирается наказывать тебя за это, – подбодрил Хен мальчугана. – Просто я хочу узнать, почему ты не оставил лошадь на лугу.

– Мама сказала, что вы больше никогда не придете к нам.

– Но это не объясняет, почему… Адам поднял глаза на шерифа.

– Вы помогли Джорди. – Слова прозвучали как обвинение в предательстве.

– Да, мы договорились так. Джорди работает на меня, а я за это учу его ездить верхом.

– Я помогал Джорди. Вы можете и меня учить?

Хен посмотрел на Лорел, но женщина не сводила глаз с сына. Знает ли она, чем занимается Адам в свободное время?

– А мама разрешила тебе привести Санди в город? – продолжал Хен.

Адам отрицательно покачал головой.

– Ты спрашивал ее разрешения?

Мальчик снова покачал головой.

– Ты должен слушаться маму.

– Но она ни за что бы не разрешила. Я знаю…

– Поэтому ты и не спросил ее, да? Адам молча кивнул головой.

Хен вспомнил себя в детстве. Они с Монти были непослушными сорванцами и никогда не считались с мнением матери. Гораздо позже, уже повзрослев, он осознал, какую боль причинял матери своим несносным поведением. Адам не должен повторять его ошибки.

– Думаю, тебе следует извиниться и попросить у мамы прощения.

– Но она сказала, что вы никогда больше не придете к нам. И что не хочет, чтобы я водился с вами. Почему она называет вас плохим? Вы же убиваете только плохих людей и помогаете хорошим. Как мой папа. Разве вы плохой?

Глава 11

– Лучше спроси у мамы, – промолвил шериф. Раз Лорел сказала сыну, что Хен Рандольф плохой, пусть сама и объясняет, почему ошибалась. – У каждого свое мнение. Может, твоя мама не хочет, чтобы ты стал похожим на отца или на меня.

Лорел, очевидно не понимала, какие опасности предостерегали человека в Аризоне, как когда-то и мать Хена недооценивала трудности в Техасе.

– Но…

– Если ты хочешь, чтобы я учил тебя ездить верхом, то веди себя как мужчина. Не бегай в город тайком от матери, а открыто посмотри ей в лицо и спроси разрешения.

Как жаль, что время нельзя повернуть вспять. Если бы можно было вернуться в детство, он бы обязательно поступил так, как советовал сейчас Адаму. Пусть мать не поняла бы, не поверила бы, – она сама слепо верила мужу, верила даже тогда, когда в его словах не было ни капли здравого смысла. Но они с Монти даже не пытались убедить мать в своей правоте, о чем Хен впоследствии не один раз сожалел.

– Я уже спрашивал.

– Значит, нужно спросить еще раз. Твоя мама – живой человек и могла изменить свое мнение.

Неужели Лорел еще не поняла, что мальчик становится мужчиной задолго до того, как у него начинает ломаться голос, и он начинает обращать внимание на девочек?

– Можно шериф будет меня учить ездить верхом? – тихо спросил Адам, потупив взор.

– Смотри матери в глаза, – потребовал Хен. – Только трусы опускают глаза при разговоре.

– Я не трус, – вспыхнул мальчик и бросил сердитый взгляд на шерифа.

– Я и не считаю тебя трусом. Просто ты не всегда правильно себя ведешь. Кто-то должен подсказать тебе и помочь.

Неужели Лорел не замечает, как взрослеет сын? Неужели не понимает, как важно для Адама выглядеть мужчиной в глазах мужчины? Как бы сильно Адам ни любил мать, ее мнение никогда не будет решающим. И если Лорел не поймет это, то потеряет сына. Адам отвернется от нее, разбив сердце матери.

– Можно, а, ма? – повторил мальчик.

– Хорошо, я согласна, но только в том случае, если шериф согласится приходить в каньон, – ответила Лорел. – С сегодняшнего дня ты должен держать Санди только на лугу.

– Но Джорди…

– Возможно, когда мистер Уилсон отстроит конюшню заново, я и разрешу держать там лошадь. Но об этом поговорим потом.

Все посмотрели на конюшню. Огонь начал ослабевать. Пламя уничтожило запасы сена и соломы, разрушило почти все здание – остались лишь толстые опорные бревна, кое-где обгоревшие.

– Значит, вы теперь не имеете против меня ничего? – уточнил Хен, когда Адам побежал навстречу Джорди.

– Что касается убийств, то я придерживаюсь того же мнения, что и раньше, – ответила Лорел. – Но совершенно очевидно, что я не все могу дать Адаму.

Ее слова разбудили улегшийся было гнев.

– К сожалению, уроки верховой езды не могут заменить Адаму заботу отца. Вам придется искать себе мужа и сыну отца.

Лорел мгновенно вспыхнула как спичка. Хен пришел в замешательство – он не видел Лорел такой рассвирепевшей.

– Я больше никогда не выйду замуж! – выпалила она. – Никогда! Конечно, Адам нуждается в мужской поддержке. И я благодарна вам за помощь. Но лично я проживу и без мужа.

В голосе женщины прозвучали и гнев, и боль, и страх. Что же Карлин Блакторн сделал с ней? Видимо, не только лишил чести и не сдержал обещание жениться.

Сможет ли какой-нибудь мужчина затронуть ее сердце? Подпустит ли она к себе когда-нибудь мужчину? Лорел добровольно похоронила себя в каньоне, отгородившись от всего мира сыном.

Но если это защищало от насмешек и косых взглядов, то не спасало от страданий и душевных мук.

Хену хотелось помочь женщине, но он не знал как.

– Вас наняли, чтобы защищать город. Вот и выполняйте свои обязанности, – сухо добавила Лорел. – Я не нуждаюсь в ваших советах.

– Извините, если обидел вас, – подчеркнуто вежливо произнес Хен. – А теперь мне пора идти. Надо помочь Чаку. Я заеду к вам через несколько дней.

Нужно время подумать. Такая темпераментная и вспыльчивая женщина, как Лорел Блакторн, не должна жить одна. Пусть она отвергнет его, Хена, – не она первая – но она не может отвергать всех мужчин. Лорел явно что-то недоговаривает, и Хен твердо решил выяснить, что именно.

– Совершенно очевидно, что городу не хватает воды, – заявил Скотт Элджин. – Если бы во время пожара усилился ветер, огонь быстро бы перекинулся на другие строения и все остались бы без крыши над головой. – Горожане собрались в салуне Элджина, чтобы обсудить, что делать в случае очередного пожара.

– Но поблизости нет других источников воды, и до сезона дождей не будет, – заметил Чак Уилсон. – У меня самый большой резервуар в городе, и все же воды не хватило, чтобы потушить пожар.

– Мы можем выкопать еще несколько колодцев.

– Даже если мы окружим город кольцом из колодцев, все равно воды не хватит, если случится большой пожар, – возразил Билл Нортон.

– Что касается меня, то я не собираюсь стоять в стороне и равнодушно наблюдать, как моя пекарня догорает дотла, – вмешалась Эстелла Рид. – Мы с Фрэнком что-нибудь предпримем.

– Но что? – уточнил Элджин.

– Пока не знаю, – признался Фрэнк Рид.

– Вода есть в каньоне! – воскликнула вдруг Эстелла. – И много!

– Но каньон находится в полумиле от города. Не можем же мы ходить так далеко.

– А кто сказал, что придется ходить? Нужно построить канал. И вода потечет вниз.

– Но на строительство потребуется много средств и усилий.

– Зато город не будет нуждаться больше в воде. Горные ручьи не пересыхают круглый год.

– А кто будет строить канал?

– Все мы. Это же наш город.

– А кто будет платить за строительство и материалы?

– Мы обложим каждый дом дополнительным налогом.

– Когда можно будет приступить к строительству?

– Как только мы получим строительные материалы.

– И сколько на это уйдет времени?

Хен поднялся на ноги и вмешался в разговор.

– Вы забыли об одной важной вещи.

– Какой? – послышался недовольный голос.

– Вода принадлежит Лорел Блакторн.

– Эта вода не принадлежит никому. Ею все могут пользоваться.

– Миссис Блакторн является законной владелицей каньона, – продолжал шериф. – Ей принадлежит участок земли от того места, где теряется в песках до высокогорного ручей луга.

– Невозможно поверить. Каньон не может никому принадлежать.

– Ошибаетесь. Он принадлежит миссис Блакторн. И я как представитель закона подтверждаю это.

В комнате воцарилась мертвая тишина.

– В таком случае, мы должны поговорить с ней.

– Вряд ли из этого выйдет что-нибудь хорошее. Она ненавидит весь город.

– Мы просто возьмем воду, нравится ей это или нет!

– Никто ничего не возьмет, – сказал Хен.

– И кто же нас остановит?

– Я, – решительно заявил шериф.

– Но вас же нанял город. И вы обязаны выполнять наши распоряжения.

– Вы, очевидно забыли, что я здесь представитель закона и должен защищать право собственности любого гражданина, в том числе и Лорел Блакторн.

– Мы уволим вас и наймем другого шерифа!

– Мы выгоним ее из каньона! Беспорядочные крики оборвал женский голос.

– Вам не понадобится ни увольнять шерифа, ни выгонять меня с моей земли. Я продам городу воду.

Все присутствующие повернулись на голос. На пороге салуна стояла Лорел. Никто не заметил, как она вошла. Женщина медленно прошла в комнату и остановилась рядом с шерифом. Затем, глянув на Хена, повернулась лицом ко всем остальным.

– Шериф прав – каньон принадлежит мне.

– Откуда, интересно знать, у вас взялись деньги на приобретение земли? – ехидно спросила Эстелла.

В воздухе повисла напряженная тишина – ответ напрашивался совершенно однозначный. Несколько человек покраснели и смущенно потупили взор.

– Не ваше дело. Я, по крайней мере, не отказывалась платить по счетам, – резко ответила Лорел.

Настал черед Эстеллы покраснеть.

– Можете начинать строительство канала, когда хотите, – продолжала Лорел, повернувшись ко всем остальным. – У меня всего два условия: канал не должен проходить через платановую рощу, и я не хочу, чтобы полгорода то и дело топталось вверх и вниз по ущелью.

– А второе?

– Ответственность за проект должен нести шериф Рандольф.

– Но почему он?

– Сколько вы хотите за воду? – требовательно спросила Эстелла.

– Пять долларов золотом в день в начале каждого месяца.

– Но вода будет нам нужна лишь на период засухи. Почему мы должны платить за весь год?

– Либо вы соглашаетесь на мои условия, либо останетесь без воды, – заявила Лорел.

– Но это же сто пятьдесят долларов в месяц!

– Слишком дорого! С какой стати мы…

– Итак, господа, вы слышали предложение миссис Блакторн, – подытожил шериф. – Полагаю, вы хорошенько обсудите его между собой. А затем найдете человека, который умеет разговаривать с дамами, и направите его к миссис Блакторн.

В салуне стояло гробовое молчание, пока Хен сопровождал Лорел к выходу.

– Сожалею, что вам пришлось выслушать все это, – проговорил молодой человек, когда они вышли на улицу.

– Вы думаете, они согласятся заплатить за воду?

– Конечно. Но разве для вас это важно?

– С такой суммой денег я смогу забрать Адама и уехать подальше от здешних мест.

– Уехать?! – Хен был потрясен: ему и в голову не приходило, что Лорел может уехать. – Вы боитесь Блакторнов?

– Не только их. И себя тоже.

Лорел повернулась и удалилась, оставив шерифа в полном недоумении.

Придя в себя, молодой человек почувствовал непривычное волнение: Лорел боится себя! Значит, она думает о нем!

Молодой человек насторожился, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Лорел Блакторн – красивая женщина, и его влекло к ней. Но насколько он себя помнил, раньше он старался не связывать себя постоянными отношениями. Однако, как только рядом появилась загадочная Лорел Блакторн, Хен готовбыл с легкостью отказаться от прежних привычек.

Лорел, казалось, не шла, а летела по дороге домой, – ноги едва касались земли. Она ликовала. Еще бы! Впервые в жизни у нее появятся деньги! И она сможет не только приобрести все необходимое, но и побаловать Адама. А спустя некоторое время они смогут покинуть Сикамор Флате. И поселиться в месте, где справедливость устанавливается не силой оружия, где мужчины не избивают женщин и где на несчастную, покинутую мужем, не смотрят, как на «белую ворону». Лорел еще не знала, где находилось такое место, но была твердо намерена отыскать его.

Первой мыслью было спросить у Хена. Он ведь много странствовал по Западу. И, наверное, знает такое место.

Лорел захотелось вдруг узнать, где бывал Хен, с какими женщинами встречался… и любил ли хоть одну из них.

Но почему такие странные мысли лезут в голову? Ведь она сказала чистую правду – ей не нужен муж. Смыслом ее существования был Адам, и никого другого она не хотела впускать в свою жизнь. Как только они покинут здешние места, и Карлин, и Блакторны, и Сикамор Флате уйдут в прошлое. Они будут забыты, как кошмарный сон. Забыты раз и навсегда.

Но сумеет ли она забыть Хена Рандольфа?

Стоял жаркий день. Безжалостно припекало раскаленное сентябрьское солнце. Добравшись, наконец, до тенистых деревьев в овраге, Хен облегченно вздохнул и вытер пот со лба. Огромные платаны застыли в ожидании дождя. Могучие ивы печально свесили ветви до самой земли. И лишь листья неугомонных тополей тихо – шелестели на легком ветерке. Под ногами потрескивала сухая земля. Молодой человек шел по дну пересохшей реки. Потребуется не один ливень, чтобы возродить ее к жизни.

Хен вошел в платановую рощу, окруженную отвесными скалами высотой около трех сотен футов. Ноги то и дело погружались в ворох сухих листьев, которые возмущенно хрустели под ногами. За долгое засушливое лето листья большинства растений завяли, изнемогая от жары, и покрылись толстым слоем многомесячной пыли. Зато вокруг неиссякающего горного потока все оставалось зеленым и живым.

Хен собирался поговорить с Лорел о строительстве канала и попросить присмотреть за Бримстоном, пока Чак Уилсон не отстроит заново конюшню. Огромный жеребец послушно следовал за хозяином, с любопытством принюхиваясь к окружающему.

Молодой человек ощущал скованность и непривычное напряжение: впервые с момента появления в Сикамор Флате Лорел не гнала его прочь. Возможно, она принимала лишь помощь с его стороны, но не его самого. Но Хену очень хотелось верить в обратное, потому что Лорел Блакторн нравилась ему, и он изо всех сил стремился понравиться ей.

Неожиданные ощущения и желания пугали. Ведь раньше он сторонился людей, довольствуясь неодобрением или равнодушием. И люди отвечали тем же. И даже семья держалась на почтительном расстоянии от него. Но ситуация приняла вдруг опасный оборот. Вначале, когда Лорел отвергла его, он находился в безопасности. Но теперь все изменилось.

Женщина подняла глаза и удивленно посмотрела на молодого человека, ведущего за собой лошадь. Он только что появился из-за выступа скалы.

Почему на душе становилось легче, когда он видел Лорел? Казалось, окружающий мир менялся прямо на глазах – оживал, начинал играть новыми красками. Впервые в жизни его, Хена, влекло к другому человеку. Влекло, а не отталкивало! Он находил необъяснимое удовольствие в обществе Лорел и Адама.

– Адам куда-то убежал, – сказала женщина, не сводя настороженных глаз с огромного жеребца. Бримстон славился скверной репутацией, которую, нужно признать, заслужил. Когда-то люди жестоко обошлись с животным – чтобы укротить и надеть седло, жеребца безжалостно избивали. И жестокое обращение озлобило животное. Хену в свое время потребовался целый год, чтобы войти в доверие к Бримстону. Но конь по-прежнему не верил людям, хотя с детьми и женщинами становился безобидным, как ягненочек. Сейчас же Лорел вызывала у него лишь любопытство.

– Знаю. Он играет с Джорди.

– Меня это немного тревожит.

– Но почему?

– Джорди старше Адама. К тому же он ужасно невоспитанный. Люди говорят… – женщина запнулась и осеклась. – Извините. Я не права. Я поступаю с Джорди так же, как люди поступают с моим сыном, – судят о ребенке по отцу.

– О мальчике, оставшемся без отца и без крыши над головой, могут говорить всякое. – Хена охватило раздражение: Лорел считала сына центром вселенной, словно вокруг не существовало ни души, и думала только о нем.

– Я очень рада, что прошлой ночью Джорди не ночевал в конюшне.

– Если бы даже он там и оказался, уверен, он сумел бы спастись. Такие как он, умеют выживать. В этом он очень похож на вас.

Женщина выглядела растерянной. Похоже, она не знала, как истолковать замечание Хена. Но молодой человек сказал именно то, что хотел сказать. Лорел отличалась от других людей несгибаемой силой воли и неукротимой жаждой жизни. Адам должен вырасти таким же сильным и мужественным, как мать. И вырастет, если не будет прятаться за юбкой матери.

Хен снова вспомнил свое детство – родители никогда не защищали ни его, ни братьев. Мать была слишком слаба, а отцу было совершенно наплевать на детей. Поэтому все они, Рандольфы, и выросли такими грубыми. Зато любой из них научился самостоятельно преодолевать трудности.

– Если вы знаете, что Адама в каньоне нет, то зачем же привели лошадь? – спросила Лорел.

– Конюшня сгорела. Не мог бы я оставить Бримстона у вас на время?

– Ой, но о нем говорят такие ужасные вещи!

– Пусть говорят, но он никогда не обидит ни женщину, ни ребенка, – Хен неожиданно усмехнулся и добавил. – Хотя за Заком он постоянно гонялся.

– За Заком? – в полном недоумении повторила женщина.

– Это мой младший брат, – пояснил Хен. – Бримстон не любит его. Но они с Заком стоят друг друга.

– Как вы можете говорить такое о брате?

– Подождите, как только вы познакомитесь с Заком, вы сразу же убедитесь в справедливости моих слов.

– Сомневаюсь, что мне доведется познакомиться с кем-нибудь из вашей семьи.

Хен открыл, было, рот, чтобы рассказать о Тайлере, но передумал. Он никак не мог простить брату вмешательства в свои дела. Он, Хен Рандольф, не нуждается ни в чьей помощи! Несколько лет все воры и грабители, едва услышав имя Хена, обходили ранчо Секл-Севен стороной. А теперь Тайлер – никто другой, а именно, тихоня Тайлер, который только среди различных приправ и соусов чувствует себя в своей тарелке! – решил, что способен защитить честь старшего брата.

– Не бойтесь, позвольте Бримстону обнюхать вас.

Лорел робко протянула руку. Жеребец тряхнул головой и фыркнул, но увидев, что женщина не испугалась и не отдернула руку, осторожно сжал зубами край ее рукава. Лорел засмеялась.

– Он испытывает меня, да?

– Она видит тебя насквозь, приятель, – Хен ласково потрепал Бримстона по шее. – Так что веди себя достойно, старик.

Хен не отрывал взгляда от Лорел. Не пытаясь избавиться от него, она совершенно преобразилась: на губах заиграла добродушная улыбка, в глазах засверкали задорные лукавые огоньки. Она приняла Бримстона! Почему она не может принять так же и его, Хена?

– Вы уверены, что лошадь не причинит вреда Адаму?

– Он совершенно безобиден. Джорди проводит с ним почти весь день. Как вы думаете, я еще могу рассчитывать на ваше расположение?

– Что-о? – неожиданный вопрос шерифа привел Лорел в смятение.

– Как-то вы заметили, что у меня есть шанс понравиться вам. Я просто хочу знать, не изменили ли вы мнение на сей счет, – молодой человек затаил дыхание, ожидая ответа.

– Вы мне нравитесь, – призналась Лорел, смущенно потупив взор. – Вы добрый, умный, заботливый и… симпатичный человек. – Женщина подняла глаза и встретилась взглядом с Хеном. – Вы не можете не понравиться. Это было бы черной неблагодарностью.

– Я не хочу нравиться в благодарность за что-то.

– Нет, нет, я не хотела вас обидеть. Вы мне действительно нравитесь.

– Значит, теперь я могу приходить сюда не только за тем, чтобы учить Адама ездить верхом?

Лорел выглядела взволнованной и немного испуганной.

– Нам нужно поговорить о начале строительства канала.

– Хорошо, – с облегчением вздохнула женщина.

Интересно, дошли ли до нее городские слухи? Лорел нервничала, но не было похоже, что она с нетерпением ждала ухода гостя. Скорее, она не знала, что делать и говорить дальше.

Странно, но и он, Хен, не знал!

– Шериф Рандольф! Шериф Рандольф!

Молодой человек повернулся на крики и увидел бегущих к нему Джорди и Адама. Он почувствовал вспышку раздражения. Неужели эти два сорванца не могли появиться хотя бы на десять минут позже?

– В город пришел мистер Коллинз, – едва переводя дыхание, выпалил Джорди. – Он вне себя от злости.

– Грабители! – задыхаясь от быстрого бега, прохрипел Адам.

– Их сотни! – добавил Джорди. – Они увели весь скот мистера Коллинза. Он требует, чтобы вы вернули его коров.

Очень похоже на Питера – он никогда не понимал, когда следует отступить и помолчать, а когда – поднимать шум.

– Возвращайся в город, Джорди, и передай мистеру Коллинзу, что я скоро буду. Я обещал помочь Адаму с лошадью.

– Но он требует, чтобы вы вернулись немедленно. С ним старый мистер Риган. Они пошли к мистеру Нортону и…

– Так сколько их там собралось? – не выдержал шериф.

– Шесть человек. Они ходят по конторе, как тигры по клетке.

Сопротивляться бесполезно – Джорди не отстанет, пока шериф не последует за ним. Мальчик нравился Хену, но он иногда уставал, так как Джорди везде и всюду следовал за шерифом как тень. Молодой человек усмехнулся и подумал, что тень, оказывается, может иногда и становиться на пути.

– Мне нужно идти, – повернулся Хен к Лорел. – Ты поможешь Адаму справиться с Брим-стоном? – обратился он к Джорди.

– Конечно. Нет ничего проще!

Джорди взял поводья из рук шерифа. Жеребец покосился на мальчика и зафыркал.

– Оставь свои штучки, – проворчал мальчик, не обращая внимания на выходки лошади. – Если будешь сопротивляться, я привяжу тебя так, что ты не сможешь добраться ни до травы, ни до воды.

– Можно я поведу его сам? – попросил Адам.

Лорел хотела, было возразить, но Хен предостерегающе прикоснулся к ее руке и покачал головой.

– Пока нельзя. Может, завтра, – ответил Джорди. – Он должен привыкнуть к тебе. Он не любит чужаков.

– Но ведь я не чужак, – настаивал на своем Адам, не отставая от друга. – Мы с ним уже встречались много раз.

Хен посмотрел вслед двум мальчикам, идущим бок о бок – такой юный Адам, стремящийся выглядеть взрослым, и низкорослый, коренастый Джорди, такой же грубый, как земля, вскормившая его. Два ребенка, оставшиеся без отцов. Они привязались к нему, Хену. Привязались всем сердцем. Что будет с ними, когда он покинет Сикамор Флате?

– Вы уверены, что лошадь не причинит мальчикам вреда? – обеспокоенно спросила Лорел.

– Не пытайтесь украсть его или сесть верхом, и он вас не тронет.

– Вы отправляетесь на поиски грабителей?

– Да. Именно за этим меня и наняли.

– Будьте осторожны. Опасайтесь Блакторнов. У Дэмьена три брата и отец, подлый, как подколодная змея.

– Вы волнуетесь за меня?

Лорел выглядела так, словно Хен напал на нее и она вынуждена была защищаться. Черт бы побрал его нетерпеливость! Лодобное любопытство непростительно. Ведь он сам враждебно относился к любым попыткам проникнуть в душу!

Но он не мог сдержаться, когда дело касалось Лорел. Он хотел знать все. Он должен знать все!

– Мой отец ненавидел всех техасцев, – ответила женщина. – И именно техасец убил Кар-лина. Остерегайтесь Эллисона. Он хитрый и коварный.

– Не беспокойтесь, я буду не один.

– Блакторны славятся умением устраивать засады.

– Я запомню это. Перед дорогой я навещу вас. Тем более, что нужно будет забрать Брим-стона.

Хену не хотелось уходить. Невысказанность мучила его. Казалось, Лорел испытывала те же чувства. Сейчас Хен находился в полной растерянности, хотя был человеком быстрых решений. Что делать? Что говорить?

– Примерно через полчаса можете отправить Джорди в город. Этого времени вполне достаточно, чтобы справиться с Бримстоном.

– Когда вы уезжаете?

– Завтра рано утром. Нет смысла откладывать дело в долгий ящик.

– Может, вам принести что-нибудь поесть?

– Нет, нет, благодарю. Я хочу покинуть город рано, когда все будут спать.

– Вы уверены? – Да.

Слова застревали в горле, поэтому, чтобы скрыть смущение, молодой человек предпочел удалиться. Но по дороге домой у него возникло такое чувство, что, в общем-то, в каньоне он пробыл зря.

– Я поеду не один, – сказал шериф. – Но если дюжина всадников появится в пустыне, то мы вспугнем грабителей. Их нужно поймать с поличным. А пока мы даже не знаем, кого собираемся преследовать.

– Что вы предлагаете? – требовательно спросил Питер Коллинз. – Если дела пойдут так же и дальше, и я буду продолжать терять скот, то к концу года я обнищаю.

– Со мной поедете вы и Уолли, – ответил шериф. – Ваши ранчо больше других пострадали от набегов грабителей. К тому же вы хорошо знаете окрестности. Судя по всему, грабителей не больше двух человек. Они или клеймят украденный скот и вливают его в чье-нибудь стадо, или собирают коров в каньоне, чтобы потом продать их.

– А что должны делать остальные? – уточнил Билл Нортон.

– Занимайтесь своими делами как обычно. Если потребуется помощь, мы дадим знать.

– Вы полагаете, за всем этим стоят Блакторны?

– Возможно.

– В таком случае добровольцев будет очень мало, – сказал Питер. – Город напуган до смерти.

– Но, послушайте…

– Так оно и есть. Стоит произнести вслух имя «Блакторн», как люди начинают трястись от страха.

– Неправда! Вы…

– Это мы обсудим потом. У нас еще будет время, – оборвал говоривших Хен. – А сейчас отправляйтесь по домам и ложитесь спать. Мы отправляемся в дорогу завтра за час до рассвета.

– Шериф отправляется на поиски грабителей. С ним поедут Уолли и Питер, – сообщил жене Горас Уорти.

– Лучше бы он отправился один, – ответила Грейс. – Я плохо знаю Питера, но что касается Уолли, то он, по-моему, труслив и ненадежен.

Грейс хотела добавить еще несколько резких слов, но раздался бой часов: пришло время ужина, и женщина быстро потеряла интерес и к грабителям, и к Уолли.

– Когда он уезжает? – поинтересовался Тайлер из кухни – Грейс вышла.

– Завтра рано утром.

– И куда он направляется?

– В сторону Синега Уош.

Боюсь завтра я не смогу приготовить завтрак

– Так я и думал. Вы последуете за братом?

– Кто-то должен защитить его спину

Глава 12

Лорел проснулась в холодном поту.

Ей снился ужасный сон. Будто бы она валялась в ногах у Хена, а потом следовала за ним по пятам, бесстыдно предлагая себя. И крутилась вокруг него с жалким, как у побитой собаки, видом, стараясь заслужить внимание.

Женщина зарделась, вспоминая обрывки сна. Она скорее умрет, чем позволит хоть одному мужчине обращаться с собой подобным образом! Конечно, она не верила, что Хен на самом деле мог быть таким жестоким и безжалостным. Но ее тревожило другое: мысли о Хене упорно преследовали ее и во сне, и наяву.

Лорел вспомнила вчерашнюю встречу. Он заметно изменился. Обычно немногословный и беспристрастный, вчера Хен выглядел растерянным и взволнованным. Похоже, он даже не хотел уходить. В нем произошла какая-то перемена: он стал более человечным и более доступным. Как жаль, что так не вовремя появился Джорди с воплем о краже скота!

Может, она все придумала? А забыть Рандольфа не может потому, что его лошадь все еще пасется в сотне футов от дома, то и дело напоминая о хозяине?

При мысли о Бримстоне Лорел вспомнила, что ее как раз и разбудило странное поведение жеребца (правда, одному Богу известно, как он обычно себя ведет!). Ночью лошади, как правило, не поднимают шума. Бримстон же, переступая с ноги на ногу, стучал копытами и недовольно фыркал, словно чуял близость пумы. Но в каньоне не водились пумы!

Как-то во время безумной скачки вдоль мексиканской границы Карлин сказал, что лошадь – лучше любой сторожевой собаки. Молено спать как убитому, пока рядом лошадь. Вспомнив слова мужа, Лорел снова прислушалась – Бримстон продолжал нервничать. В голове мгновенно всплыли слова Хена о том, что жеребец терпеть не может людей, особенно мужчин. Возможно, именно их он и учуял?

Лорел села на кровати и протянула руку к ружью, лежащему рядом. Затем быстро пересекла комнату и выглянула в окно, стараясь остаться незамеченной.

Сначала она не увидела ничего, кроме молочно-белого силуэта Бримстона. Жеребец, настороженно поводя ушами, танцевал на месте. Причина беспокойства, очевидно, находилась совсем близко.

Затем Лорел увидела их. Один, два, три, четыре! Четыре человека беззвучно приближались к дому. Блакторны! Женщина подбежала к кровати сына и потрясла мальчика за плечо.

– Проснись, Адам! – прошептала она. – Блакторны пришли! Одевайся скорее!

Лорел взяла в одну руку ружье, в другую пистолет и вернулась к окну. Незваные гости продолжали приближаться. Женщина отложила пистолет, а ружье направила на одного из них.

– Не подходите! – крикнула она. – У меня ружье!

– Нам нужен мальчик, – раздался голос Дэмьена. – Мы не тронем тебя.

Снова Дэмьен! Будь он проклят!

– Я убью любого, кто прикоснется к моему сыну.

– Но он Блакторн. И должен вырасти настоящим Блакторном.

В ответ прозвучал выстрел. Женщина выстрелила наугад. Когда из темноты донесся крик раненого, Лорел почувствовала удовлетворение.

– У меня есть еще пистолет, – крикнула она, загоняя в ствол дробовика второй патрон. Внезапно послышалось пронзительное ржание Бримстона. Он в ярости, или она попала и в него? Хен не простит, если она ранит его любимца. Но сейчас Лорел было не до лошади – любой ценой она должна защитить Адама. Лорел быстро выбросила на пол пустые гильзы.

– Проклятье, Лорел! Почему бы тебе просто не передать нам мальчика! – прорычал Дэмьен.

– А зачем он тебе так сильно нужен?

– Он наследник моего брата, черт побери. И отец подарил ему лошадь.

– Можешь забирать ее обратно, – отозвалась женщина. – Но Адама я не отдам!

– Но он не может увести Санди! – протестующе воскликнул Адам, вскочив на ноги.

– Пригнись сейчас же! – крикнула ему Лорел. – Я просто тяну время.

«Нужно следить за своими словами, – подумала она. – Ради этой проклятой лошади Адам готов пожертвовать собственной безопасностью!»

Снова послышалось пронзительно ржание Бримстона. Похоже, жеребец сопротивляется.

– Если ты не отдашь мальчика сегодня, мы будем приходить снова и снова, пока, наконец, не получим его, – Крикнул Дэмьен.

– Тогда вас ждет смерть! – заявила женщина.

Нападавшие распластались по земле и поползли к стенам ущелья. Они, очевидно, забыли, что дом был встроен в скалу и единственная возможность проникнуть в него – войти в дверь или пролезть в окно.

– Они еще не ушли, ма? – испуганным голосом спросил Адам

– Нет.

– Но я ничего не слышу. Что они там делают?

– Пытаются приблизиться к дому и похитить тебя.

– Я не хочу, чтобы меня похищали!

– Не бойся. Я не позволю им даже дотронуться до тебя.

– А шериф придет к нам на помощь?

Лорел мучил этот вопрос, но она стыдилась признаться себе в этом. Придет ли Хен? Нет, это невозможно. Стены ущелья слишком высоки, чтобы в городе услышали выстрелы. Придется рассчитывать только на себя.

– Он бы быстро перестрелял их, – восторженно заявил мальчик, слепо веривший в своего героя.

– Я и сама могу перестрелять их, – раздраженно возразила мать. Неужели Адам думает, что она не в состоянии защитить его?

– Пусть только посмеют приблизиться!

Нападавшие, похоже, попали в затруднительное положение. Подобраться к дому по отвесным стенам каньона не удалось. Позади находился рассвирепевший Бримстон, который при малейшем движении начинал брыкаться, громко ржать и рваться с коновязи.

Лорел обвела взглядом четырех мужчин, распластавшихся посреди двора. Если они набросятся на нее, она вряд ли успеет уложить их всех из дробовика. Возможно, одного или даже двоих удастся остановить, но остальные двое ворвутся в дом прежде, чем она успеет перезарядить ружье.

– Держи пистолет наготове, – сказала она сыну.

– Даю тебе последнюю возможность! – прокричал Дэмьен. – Отдай мальчика – и мы тебя больше не побеспокоим!

– Нет.

– Ну что же, мы тебя предупредили. Теперь пеняй на себя!

Мужчины поднялись с земли и, пригнувшись, осторожно двинулись к дому, готовые при звуке выстрела снова упасть на землю.

– Немедленно бросьте оружие! – холодный и суровый голос прозвучал откуда-то из ночной тьмы.

Блакторны начали растерянно озираться вокруг, но могучие стволы ветвистых платанов надежно скрывали говорящего.

– Даю вам десять секунд, или приготовьтесь умереть на месте.

В подтверждение слов прозвучал одинокий, но весьма многозначительный выстрел: пуля просвистела в нескольких дюймах от щеки Дэмьена. Все четверо застыли как вкопанные.

– Шериф! – воскликнул обрадованно Адам. Матери пришлось схватить мальчика за руку, чтобы тот не выбежал навстречу своему герою.

– Вы забыли о дозорном, – усмехнулся Хен. – Бедняга! Моя лошадь загнала его на дерево. – Наступила минутная тишина. – Знаете, он сидит на довольно тонкой ветке, которая вот-вот сломается. Или я помогу ей сломаться.

Послышался глухой стук падающих на землю ружей и пистолетов. Лорел насчитала девять ударов.

– Мы ничего плохого не делали, – сказал Дэмьен Блакторн. – Мы просто пытались поговорить с Лорел.

– Я слышал три выстрела.

– Стреляла только она, – поспешил заверить Дэмьен.

– Это правда? – крикнул Хен Лорел.

– Да, – ответила она.

Хен шагнул из тени деревьев.

– Снимайте ремни.

Мужчины возмущенно заворчали, но выполнили приказ.

– А теперь отправляйтесь своей дорогой.

– Вы не можете забрать наше оружие, – воскликнул один из Блакторнов. – Мы ни в чем не виноваты!

– Вы угрожали женщине и пытались похитить ее ребенка. Разве этого не достаточно?

– Думаю, не стоит тратить время. Если вы не согласны, то можете попытаться переубедить меня. Только не забывайте, что оружие есть только у меня, если надумаете наброситься все вместе.

– Но это несправедливо. Мы не можем отстоять свои интересы, так как без оружия! – воскликнул Дэмьен. – У нас нет ни единого шанса.

– Так же, как вы, вооруженные до зубов, не оставили его Лорел, напав на нее вчетвером. Достаточно болтовни! Даю вам пять секунд, чтобы убраться с глаз долой. Или я арестую вас.

– А что будет с Эфрамом?

– Он будет арестован за попытку украсть лошадь шерифа.

– Берегись, шериф. Мы еще вернемся. И расплатимся сполна.

– Добро пожаловать. Вы хорошо знаете, где я живу. А сейчас вы нарушаете покой миссис Блакторн и мешаете ей спать. И если вы не горите желанием заняться стиркой вместо нее, то лучше убирайтесь отсюда подобру-поздорову. Кстати, у входа в каньон вас поджидает парочка парней – они проведут вас через город. А завтра я пришлю ваших лошадей.

– Но нам придется идти пешком целых пять миль, – возмутился один из мужчин.

– Скажите спасибо, что не больше. Убирайтесь!

Лорел наблюдала за Блакторнами, молча спускавшимися вниз по каньону.

– Адам, – позвал Хен, – собери оружие. А я пока посмотрю на этого парня на дереве.

Не успела Лорел отставить в сторону ружье и шагнуть через порог, как мальчик уже был во дворе. Когда Адам вместе с матерью собрал оружие, Эфрам Блакторн уже спустился с дерева и стоял со связанными за спиной руками.

– Да не нужна мне эта проклятая лошадь. Я даже и не пытался украсть ее, – возмущался он. – Этот жеребец сам набросился на меня. И чуть не убил.

– Привет, Эфрам, – сказала Лорел, подходя к мужчине.

Эфрам сделал вид, что не заметил женщину.

– Сегодня ты нажил себе уйму неприятностей, – обратился он к Хену. – В следующий раз сюда придет сам Авери. Тогда посмотрим, как ты запоешь.

Хен не обратил внимания на угрозы. Он взял из рук Лорел ремни, которые она подняла с земли, и повесил их на шею пленника.

– Я заберу с собой Бримстона. По крайней мере, некоторое время он не будет будить вас по ночам.

– Вы спасаете меня уже не первый раз. Похоже, мне вечно суждено благодарить вас, – ответила Лорел.

– Это моя работа.

– Проклятая лошадь чуть не отправила меня на тот свет, – пожаловался Эфрам.

– Не обращайте внимания, – посоветовал шериф. – А теперь пора трогаться в путь. Бримс-тон, следи за ним!

К ужасу Эфрама, огромный белый жеребец последовал за ним, дыша в затылок.

– Он же убьет меня! – пленник ускорил шаг, чтобы оказаться вне пределов досягаемости зубов Бримстона.

– Не злите его – и он вас не тронет, – обронил шериф и повернулся к Лорел. – С вами все в порядке?

– Да, спасибо.

Хен ласково взъерошил волосы Адама.

– Похоже, твоя мама – опытный стрелок. Не каждая женщина осмелится взять в руки ружье, тем более выстрелить, да еще и не повредить при этом плечо.

Слава богу, что вокруг темно! Лорел залилась краской стыда: совсем недавно она бросила в лицо Хену несправедливое обвинение, назвав убийцей, а сегодня он снова спас и ее, и Адама. Приняв его помощь, она выглядела двуличной. Хорошо хоть, что молодой человек не высказал это вслух.

– Можно я помогу довести бандита до тюрьмы? – попросил Адам.

– Нет, ты должен остаться тут и защищать маму, – молодой человек перевел взгляд на Лорел. – Вам лучше перебраться в мой дом, пока меня не будет в городе.

– Нам и здесь хорошо.

– Но, по крайней мере, переночуйте хотя бы эту беспокойную ночь в городе.

– Блакторны так быстро не вернутся, – Лорел говорила спокойным, ровным голосом, но мысли начали путаться от волнения.

Судя по всему, Хен проснулся от первого выстрела, а затем всю дорогу бежал бегом. Нет, он не просто выполнял свою работу. Он постоянно думал о ней, о Лорел, раз, услышав отдаленный выстрел, бросился в каньон. Он спешил на помощь, не думая о том, сколько человек могло оказаться здесь. Ради нее он пренебрег опасностью!

А теперь он настаивал на том, чтобы она перебралась в его дом. Лорел охватило знакомое уже волнение (как, впрочем, всегда, когда Хен Рандольф находился рядом). Он переживал за нее! Нужно все тщательно обдумать. Но, странно, какая своенравная и упрямая вещь – надежда. Преодолевая все препятствия, не считаясь со здравым смыслом, она закрадывается в душу – достаточно малейшего повода.

Но надежда имела и другую, более неприятную сторону: можно бесконечно долго строить воздушные замки, занимаясь стиркой, но рано или поздно придется столкнуться с суровой реальностью. И тогда надежда причиняет мучительную боль. Лорел уже чувствовала ее.

– Я не уйду, пока вы не согласитесь, – настаивал Хен. – Можно припугнуть нападающих ружьем, но, увы, нельзя избавиться от них. Они все равно не оставят вас в покое!

– Мне нечего бояться, когда вы рядом.

– Вы правы. Но вам нужно на некоторое время покинуть каньон. Обещайте, что будете жить в доме шерифа в мое отсутствие.

Сопротивление Лорел ослабевало с каждой секундой. Ей так хотелось верить, будто она не безразлична Хену, что она забыла об осторожности. Почти забыла.

– Я не покину каньон…

– В таком случае Сикамор Флате сам придет к вам.

– Что вы имеете в виду?

– Я подберу дюжину ребят. Трое или четверо из них разобьют стоянку у вас во дворе и будут каждый день сменять друг друга, охраняя вас.

– Вы шутите?

– Назовите людей, которым вы доверяете.

– Я не верю никому, – растерянно ответила женщина. Непохоже, чтобы Хен шутил. То, что он говорил, было абсурдом. Неужели он действительно собирается так поступить?

– Не волнуйтесь. За нами присмотрит Джорди.

У Лорел невольно вырвался смех: разговор приобретал неожиданный забавный оборот.

– Но я не могу спать в вашем доме.

– Можете.

– А что скажут люди?

– Когда они увидят мою заботу о вас, они поймут, что так же хорошо я буду заботиться и о них. А все остальное их не касается.

– Все остальное? Есть еще что-то?

– Надеюсь, есть.

Сердце забилось так громко, что Хен не мог не услышать его стук.

– Предположим, я соглашусь, а как только вы уедете, вернусь в каньон. Что тогда? – осторожно произнесла Лорел.

Боже праведный, все перевернулось с ног на голову. Она, Лорел, позволила уговорить себя! Она собственными руками отрезала путь к спасению! Что же делать? Нужно бежать, бежать, куда глаза глядят, подальше от этого Хена Рандольфа!

– Вы дадите слово и сдержите его.

Да, она сдержит свое слово, как сдерживала всегда. Просто ничего другого ей не оставалось.

– Хорошо, но как только вы вернетесь, мы сразу же покинем ваш дом, – сказала Лорел.

– Не спорю. В противном случае мне придется по возвращении разбить лагерь в овраге и спать под открытым небом. Доброй ночи!

На рассвете шериф так и не отправился в дорогу. Нападение на Лорел вынудило его отложить отправление. Пренебрегая недовольством Питера и Уолли, Хен решил сначала позаботиться о безопасности миссис Блакторн. «Коровы могут и подождать», – решил он.

– Можете отправляться восвояси, – сказал шериф Эфраму после завтрака. – Я возвращаю вашей семье и лошадей, и оружие. И передадите им от меня послание.

– Они не захотят слушать ваше послание, – пробурчал Эфрам. Его все еще трясло от злости: он был пленен лошадью и в итоге провел ночь за решеткой.

– Передайте, чтобы они оставили в покое Лорел Блакторн, – продолжал Хен. – Они могут воровать любой скот, который подвернется. И я не трону никого, пока не поймаю с поличным. Но если они причинят зло этой женщине и ее ребенку, я выжгу дотла лагерь Блактор-нов и разбросаю их мертвые тела по пустыне!

– Вы слишком много на себя берете.

– Уверяю, я смогу справиться и с сотней мужчин, которые способны лишь на то, чтобы напасть на одинокую, беззащитную женщину с ребенком под покровом ночи, – презрительно бросил Хен. – А теперь убирайся. Меня тошнит от одного твоего вида.

Не успел Эфрам переступить порог конторы, как шериф тут же забыл о нем. Мысли были всецело поглощены более важной проблемой: уговорить Лорел покинуть каньон раз и навсегда. Скоро она получит деньги за воду и сможет жить, где захочет. Но из-за недоверия к людям она может так и не решиться изменить свою жизнь и отказаться от добровольного заточения.

– Неужели вы действительно думаете, что Блакторнам нужен этот мальчишка? – недоумевающе спросила Хоуп, расставляя тарелки с завтраком на столе. – Да у них есть не одна дюжина своих собственных.

Девочка изо всех сил старалась походить на своего героя, поэтому, воспользовавшись гардеробом брата, стала одеваться в мужскую одежду. Сейчас на Хоуп были надеты клетчатая рубашка, грубые ботинки и широкополая шляпа. Не воспротивься мать, девочка без колебаний натянула бы на себя и брюки!

– Некоторые люди предпочитают держаться кланами. И собираются всей семьей в одном месте.

– Тогда почему же им не нужна мать Адама?

– Наверное, потому что миссис Влакторн не скрывает к ним ненависти.

– Сомневаюсь. Она такая красивая, что, думаю, ни один из них не отказался бы жениться на ней. Вы так не думаете?

Странное, неприятное чувство овладело Хеном. Лорел замужем за одним из Блакторнов? Невозможно. Но даже если это и произойдет, какое ему дело? Он должен только радоваться избавлению от лишних хлопот.

– Не знаю, что и ответить.

– Если она выйдет замуж, то у Адама появится отец. И Блакторны уже не смогут забрать мальчика.

– Но почему ты так уверена, что она выйдет замуж?

– Теперь у нее будут деньги. Ей не нужно будет больше оставаться в Сикамор Флате. Она может поехать в Таксон, в Каса-Гранде или другое место. Многие мужчины захотят жениться на ней. Мама сказала, что не видела более красивой женщины, чем миссис Блакторн. Мне кажется, что Миранда Трескотт тоже красивая, но папа считает, что мужчины выбрали бы Лорел Блакторн. Правда, я не понимаю, почему. А вы понимаете?

Да, он понимал. Красота Миранды похожа на красоту хрупкой фарфоровой статуэтки, до которой нельзя дотронуться из страха разбить. Лорел же вызывала непреодолимое желание прикоснуться к ней. Все: и густые волосы, и губы, и сверкающие глаза, и бархатистая кожа, и стройный стан – все в ней было проникнуто чувственностью жизни.

Да, Хен хорошо понимал и разделял мнение Гораса Уорти.

– Наверно, мужчины и женщины по-разному смотрят на одни и те же вещи, – заметила Хоуп.

– Совершенно верно.

– А как вы думаете, за какого мужчину она выйдет замуж?

Неожиданный вопрос привел Хена в замешательство. С самой первой встречи с Лорел, когда Дэмьен напал на нее, молодой человек почувствовал, что ей нужен муж, а Адаму отец. Но он довольно смутно представлял образ избранника. Ни один мужчина города не казался достойным Лорел. Более того, Хен (он тоже не доверял никому) хотел сам защищать Адама и помогать ему.

По крайней мере, пока находился в Сикамор Флате.

Но что будет потом, когда он покинет город? Трудно сказать. Возможно, ему удастся уговорить Лорел переехать в другое место. Туда, где никто не знает о ее прошлом. На свете немало добрых и понимающих мужчин, способных прощать ошибки молодости.

– Мама говорит, что здесь она не найдет мужа. Если бы кто-нибудь понравился ей, она давно бы уже вышла замуж.

– Вполне логично.

Хоуп в задумчивости посмотрела не шерифа.

– А еще мама говорит, что и вам уже пора думать о женитьбе.

Хен невольно вздрогнул.

– Я никогда не женюсь.

– Почему?

– Сам не знаю. Некоторым людям нравится жить в одном месте, каждый вечер возвращаться в один и тот же дом, общаться изо дня в день с одними и теми же людьми. Всегда знать, что делать завтра и послезавтра, кажется мне утомительно скучным. Такой образ жизни не для меня.

– А что же вам нравится?

Раньше Хен не задумывался над этим вопросом. Он только и делал, что скитался по жизни, не думая о том, где остановиться. Скитался бесцельно, растрачивая драгоценные годы. Бежал от скуки и однообразия, бежал вникуда.

– Я еще не решил, чего бы мне хотелось. А пока мне нравится странствовать.

Однако сейчас привычные для Хена слова прозвучали почему-то неискренне и лживо. Он не собирался оставаться в Сикамор Флате и не собирался возвращаться домой на ранчо Секл-Севен. Но он не хотел, как неприкаянный скиталец, блуждать по свету весь остаток жизни. Просто пока не нашел места, где захотел бы остаться и пустить корни.

И не нашел женщину, которая согрела бы его одинокую душу. Однако, размышляя о будущем, Хен никогда не представлял себя женатым. Возможно, потому, что единственной женщиной, которой удалось заслужить его доверие и восхищение, до сих пор оставалась Роза. Но, с другой стороны, это восхищение не давало ощущение тепла, не давало любви.

– А какую бы женщину вы выбрали, если бы решили завести семью? – поинтересовалась Хоуп. Испугавшись собственной дерзости, она, тем не менее, с нетерпением ждала ответа.

– Не знаю.

– А мама говорит, что любой мужчина знает, что ищет в женщине. Он может долго не находить желаемого, но будет продолжать искать.

Хен не искал. Никогда не искал. Не хотел искать.

– Если бы я вдруг и решил жениться, то, наверно, искал бы женщину, похожую на Миранду – молодую, чистую душой и невинную.

Не успели слова сорваться с языка, как Хену стало стыдно: он солгал себе самому. Он никогда не думал о Миранде и никогда не мог представить себя рядом с ней. Он встречался с ней однажды и покрылся холодным потом. Ему стоило больших трудов дождаться, пока она покинет контору.

– Но вы едва обмолвились с ней парой слов, – ревниво заметила Хоуп. Симпатия шерифа к другой женщине явно не устраивала девочку.

– Я не говорю, что хочу жениться на ней. Но именно такие женщины вызывают у мужчин восхищение и уважение.

– Но вы говорите так, словно влюбились в нее, – Хоуп воспрянула духом, услышав ответ шерифа, хотя и выглядела обиженной.

– Только не вздумай передать Миранде мои слова!

– Можете не беспокоиться, – девочка вскочила на ноги. – Мне пора идти. А то мама рассердится. – И начала суетливо собирать со стола тарелки.

А молодой человек продолжал размышлять. Раньше ему хотелось найти женщину, похожую на мать, которая была бы добрым и нежным другом. Но она была слишком слаба. Затем воображение рисовало образ сильной, целеустремленной и рассудительно женщины, такой, как Роза. Но, думая о такой женщине, Хен оставался равнодушным. Конечно, Миранда Трескотт была красива и благородна, но иметь ее в качестве своей жены…

Лишь одна женщина вызывала неподдельный интерес – Лорел Блакторн. Где она ока3жется через несколько лет? Каким станет Адам? Странно, но Хен постоянно представлял себя рядом с ней.

Что чувствует мужчина, когда решается вступить в брак?

Хен вспомнил вдруг Монти, который не мог думать о женщине и не испытывать желания заняться с ней любовью. Конечно, нельзя отрицать, что Лорел вызывает и такие чувства. Но желание защитить ее, заботиться о ней было сильнее физического влечения.

А что бы сказал Джордж, узнай о мыслях Хена? Впрочем, скоро можно будет спросить об этом у старшего брата. Получив телеграмму Тайлера, Джордж не сегодня-завтра появится в Сикамор Флате.

– Я на несколько дней покидаю город. Так что тебе некоторое время не следует приносить еду, – сказал шериф Хоуп напоследок.

– Это опасно?

– Трудно сказать заранее. Смотря, что мы найдем…

– Говорят, Блакторны – кровожадные убийцы. Если вы станете на их пути, они вас убьют.

– Рано или поздно наши пути все равно сойдутся…

– Уже сошлись! Ходят слухи, что они хотят напасть на город и собираются в первую очередь расправиться с вами.

– И все со страхом ждут их появления, да?

– Конечно. Папа сказал, что ваша лошадь взяла в плен Эфрама. Он не простит вам это. Будьте осторожны. Берегитесь трусливого выстрела в спину.

– Обещаю вернуться целым и невредимым, – заверил шериф девочку. – А если меня убьют, то на мое место станет брат и отомстит.

– А Тайлер действительно ваш брат?

– Почему ты спрашиваешь? Не веришь?

– Он совсем не похож: на вас. Он проводит все время за чтением или на кухне. И лишь изредка совершает прогулки верхом.

«Тайлера ни в коем случае нельзя упускать из вида, – решил Хен. – Этот тихоня может попасть в настоящую переделку».

– И куда он ездит?

– Не знаю. Спросите лучше у папы. Они с Тайлером подолгу разговаривают на кухне.

Что, черт возьми, себе позволяет Тайлер? Строит из себя героя! Он, Хен, не нуждается в помощи! Все эти годы он не позволял следить за собой и сейчас не собирался позволять. Нужно обязательно поговорить с младшим братом по возвращении в город.

Глава 13

– Вряд ли я могу быть чем-то полезной, – ответила миссис Уорти шерифу. – Она не захочет слушать меня, как не захотела слушать всех остальных.

– Но она уже дала обещание ночевать в городе. Просто я прошу вас проследить, чтобы она сдержала слово.

– Вы думаете, она может передумать?

– Вполне вероятно.

– Тогда почему же она согласилась?

– Потому что я почти заставил ее, – Хен смущенно поежился под пронизывающим взглядом миссис Уорти. – На нее нападали уже дважды. Я не могу отправиться на поиски грабителей, оставив ее одну в каньоне. В каньон может пробраться целая армия, а город ничего не услышит и не узнает.

– Но вы же узнали.

– Я исполнял свой долг.

– И только по этой единственной причине вы так обеспокоены судьбой миссис Блакторн?

– Неважно, по какой причине, – раздраженно ответил шериф.

Похоже, миссис Уорти понимала больше, чем хотелось бы.

– Так вы поможете мне? К вам она относится лучше, чем к остальным.

– Сделаю все возможное. Я всегда сочувствовала несчастной женщине. Но, думаю, она не верит никому и во всех видит лишь плохое.

– Не мне судить. Я просто хочу, чтобы до моего возвращения и она, и мальчик находились в безопасности. С ними останется Джор-ди. В случае опасности он прибежит к вам.

– Джорди очень изменился с тех пор, как стал жить с вами. Вы спасли его.

– Любой житель города мог бы сделать то же самое, если бы захотел!

– Люди не всегда знают, что нужно делать. Кто-то должен показать пример для подражания.

Кажется, миссис Уорти хотела поговорить о чем-то другом, но он не собирался откровенничать.

– Вы можете попросить мисс Трескотт поговорить с миссис Блакторн.

– Но они едва знакомы.

– Думаю, они достаточно знакомы, раз мисс Трескотт пригласила миссис Блакторн на чай.

Миссис Уорти удивленно подняла брови.

– Хорошо, в случае необходимости я обращусь к Миранде. – Затем, улыбнувшись какой-то мысли, добавила: – Хотела бы я знать, что сказала на это Рут Нортон.

– Именно она и поддержала приглашение. У Грейс Уорти округлились глаза.

– Ну, если уж Лорел удалось завоевать и эту цитадель, то ей больше не о чем беспоко – . иться.

– Вот и хорошо, договорились. А теперь не буду мешать, а то Питер Коллинз распустит слух, что я бездельничаю, пока грабители обворовывают его.

– Лично я считаю, что мистер Коллинз слишком много плачется. Лучше бы он занимался делами и защищал ранчо.

– Это должен делать я. Мне платят за это.

– И вам пора хорошенько подумать. Наступит день, когда вас постигнет горькое разочарование.

– Что вы хотите сказать?

– Рано или поздно придется выбирать. Человек не может всю жизнь провести в седле и с ружьем в руках. Либо его убивают, либо он находит более спокойную работу.

– Вы говорите так же, как Лорел.

– Все женщины чувствуют и думают одинаково. А теперь отправляйтесь на поиски своих грабителей. Только не делайте ничего, о чем стыдно будет рассказать сыну лет через пятнадцать или двадцать.

– Я не собираюсь иметь сыновей.

– Многие мужчины тоже не собирались, однако спустя некоторое время сыновья или дочери каким-то образом появлялись.

«Пожалуй, легче справиться с вооруженным до зубов головорезом, чем говорить с женщиной, – подумал Хен. – Как бы ты ни поступил, они вечно недовольны. Следовало бы добавить в разговоры с Хоуп, что идеальная женщина должна принимать его, Хена, таким, какой он есть»

– Я не уверена, что поступаю правильно, – сказала Лорел миссис Уорти. – Если бы я не дала шерифу слово, я бы не сделала ни шага из каньона.

– Нет, нет, только не это. Тогда мне пришлось бы остаться в вашем доме, – миссис Уорти усмехнулась. – Когда я поднимаюсь вверх, у меня появляется одышка. Так что пока я пробиралась бы по извилистым тропам в ущелье, я бы совсем выбилась из сил. И, конечно, не смогла бы заснуть. Вам пришлось бы сидеть возле меня ночь напролет.

Лорел слабо улыбнулась, но на душе по-прежнему было неспокойно. Она раскаивалась в данном Хену обещании и готова была броситься обратно в каньон. И только счастливое личико сына удерживало ее. Адам светился от счастья. Еще бы – он вместе с Джорди будет ночевать в доме шерифа.

Деревянный дом шерифа находился по соседству с тюрьмой. И на первом, и на втором этажах располагалось по три комнаты. Стены комнат потускнели от времени и пыли. Под ногами то и дело поскрипывали некрашеные половицы. Мебель имелась, но дом все равно казался нежилым: на стенах не было ни одной картины, окна без занавесок…

– Если вам здесь неуютно, можете остановиться в моем доме, – предложила миссис Уорти, озираясь по сторонам. – Мужчинам мало нужно: была бы постель да удобное кресло. А город не потратит лишнего гроша на обстановку.

Но растерянность Лорел не имела ничего общего ни со скромным, даже бедным, внутренним убранством дома, ни с жалким видом здания. Она находилась в доме Хена! И хотя молодой человек был уже в нескольких милях от города, Лорел каждой клеточкой ощущала его присутствие.

– Даже в таком плачевном состоянии дом намного лучше моей хижины.

– Скоро у вас появятся деньги. И вы тоже сможете приобрести что-нибудь подобное.

– Надеюсь, – Лорел решила не говорить миссис Уорти о желании покинуть Сикамор Флате.

– В семь часов Хоуп принесет вам завтрак.

– Нет, нет, не стоит беспокоиться. Мы не будем завтракать.

– Напрасно отказываетесь. Согласно договору наш ресторан обслуживает шерифа. А пока его нет, вместо него можете есть вы.

– Благодарю вас, но лучше отдайте еду Джорди. Думаю, он справится с порцией Хена.

Миссис Уорти захихикала.

– Если верить Хоуп, он справится и с двумя такими порциями. Но хватит разговоров, мальчикам пора укладываться в постель. Беспокоиться не о чем: через пару дней вернется шериф, и жизнь потечет по прежнему руслу. – Миссис Уорти повернулась к двери. – Дайте мне знать, если что-нибудь понадобится. Я живу через три дома отсюда.

– Хорошо. Благодарю за заботу.

– Не стоит благодарности. Я рада, что вы уже не в каньоне. В противном случае я не сомкнула бы глаз.

– Честно говоря, я уже скучаю по дому и по ущелью.

– Вы привыкли к нему, – подхватила миссис Уорти. – Что до меня, то я не смогла бы там жить. Я привыкла жить среди людей. К тому же там, наверно, полным-полно этих диких кошек. Фу!

– Да нет же. Они никогда не спускаются в ущелье.

– Никогда нельзя предвидеть, что может случиться в следующий момент, – открывая дверь, предупредила миссис Уорти. – Лучше не испытывать судьбу!

Лорел со смешанными чувствами прислушивалась к удаляющимся шагам женщины. Наконец-то она осталась наедине с собой. Но в то же время, дух Хена, казалось, витал в доме, наполняя комнаты своим присутствием. Лорел еще не была готова остаться с ним один на один. Согласившись ночевать в доме шерифа, она сознательно делала шаг навстречу Хену.

Весь день она пыталась убедить себя в том, что приняла предложение Рандольфа только из-за Блакторнов. И чтобы сделать приятное сыну, ведь Джорди стал первым и единственным другом мальчика. Но попытки потерпели полный крах, едва ола ступила на порог дома шерифа. На самом деле сюда ее привело желание быть ближе к Хену. Желание чувствовать его заботу и внимание. Как долго она мечтала о внимании и заботе!

Лорел встала, вымыла чашку из-под кофе, стоящую на столе, и поставила ее на полку. Пора спать. Дальше тянуть нельзя. С лампой в руке женщина начала медленно подниматься по лестнице. В доме стояла тишина – из комнаты мальчиков не доносилось ни звука. Подняв лампу повыше, она застыла на пороге комнаты Хена.

Затем усилием воли заставила себя войти, поставить лампу на тумбочку, приблизиться и сесть на край кровати. Сердце отчаянно забилось в груди. Лорел с трудом подавила порыв встать и отскочить в сторону.

«Ты ведешь себя глупо. Ты лее взрослая женщина. Ты напугана так, словно тебе предстоит лечь в постель с привидением», – она слушала свой внутренний голос.

Пусть лучше будет привидение! Присутствие Хена, почти реальное и ощутимое, волновало женщину.

Хотелось быстро одеться и убежать обратно в каньон. Зачем она согласилась? Зачем пришла?

Ответ был один: чувство к Хену переросло границы простых симпатий.

Потушив свет, Лорел откинула покрывало и легла в постель. Мгновенно вихрь новых, более полных ощущений подхватил ее и закружил в водовороте. Всего несколько часов тому назад здесь лежал Хен. Казалось, простыня и покрывало еще хранили тепло его прикосновений. Тело Лорел напряглось до боли.

Приложив неимоверное усилие, она, наконец, расслабилась. Но мучения продолжались: не успело напряжение отступить, как Лорел ощутила горячую волну, зарождающуюся в нижней части живота. Уже несколько лет она не испытывала ничего подобного. Она вспомнила Карлина. Отношения с мужем длились лишь несколько недель и не принесли молодой женщине ни радости, ни удовлетворения. Она вспомнила первую брачную ночь, когда отдалась во власть человека, которого, как ей казалось, она любила всем сердцем.

В сознании возникли обрывочные воспоминания о давно забытых ощущениях – трепетная дрожь, охватившая все тело, мучительная истома, сковывающая и руки, и ноги и светлое предчувствие радости и счастья. Все повторяется снова! Только с большей силой.

Прижавшись лицом к подушке, Лорел втянула в себя запах Хена.

Она представила его лежащим в этой постели: голова покоится на подушке, пружины жалобно постанывают под тяжестью его тела, стройные длинные ноги упираются в спинку кровати. В голове моментально возник образ Хена, удаляющегося вниз по каньону. Лорел чуть не задохнулась от нахлынувшего потока чувств, вспомнив пружинистую походку шерифа.

Он спит в одежде… или обнаженный? Она почти ощущала его худощавое стройное тело рядом. Те же простыня, покрывало и подушка, на которых лежала сейчас она, прижимались и к телу Хена. Невольно вздрогнув, женщина прижалась к постели. Ей показалось, что длинные сильные ноги Хена прикоснулись к ее ногам.

Лорел с изумлением обнаружила, что груди набухли, а соски начали твердеть. Все тело, казалось, пылало и содрогалось от желания при одной мысли о Хене Рандольфе. Неужели такое возможно?

Снова и снова она гнала прочь неуместные мысли. Старалась не обращать внимания на прикосновения суровой материи, напоминающие шершавую мужскую ладонь, которая ласкает тело.

Пыталась подавить желание. Но тело сопротивлялось, тело стонало и требовало удовлетворения. Только Хен Рандольф – и никто другой – мог унять эту страсть.

Лорел не сдавалась, она отчаянно боролась с желанием, пытаясь сосредоточиться на предстоящих заботах. Она мысленно составляла список дел на завтра. Когда образ Хена снова вторгался в мысли, она говорила вслух. Спасаясь от себя, она думала о стирке, о воде, о мыле. Наконец, о людях, которые занашивали белье до черноты, и о тех, которые не надевали одну и ту же вещь два раза.

В конце концов Лорел устала и медленно погрузилась в беспокойный сон. Ей хотелось, чтобы эта долгая, бесконечная ночь поскорее закончилась.

Авери Блакторн натянул поводья и остановил лошадь перед городской конюшней. Обгоревшие останки были уже убраны, и на месте старого сарая возвышался остов будущего сооружения. Хотя Авери сутулился в седле, восседая на убогой лошадке, и его одежда покрылась толстым слоем пыли и грязи, никто бы не усомнился, что он принадлежит к роду Блак-торнов. Статная фигура, черные как смоль волосы и смуглое лицо выдавали в нем испанца. Глаза же, рыжевато-коричневые в желтую крапинку, как у дикой кошки, говорили – о жестокости и коварстве. Сегодня, однако, Авери хотел остаться незамеченным и неузнанным и прикрыл лицо широкими полями шляпы.

Он приехал в город, чтобы убить Хена Рандольфа.

– Где можно оставить лошадь? – спросил он у мужчины, который распиливал огромное бревно.

– Попытайте удачи у кузнеца, – посоветовал тот, не отрываясь от работы. – У него есть небольшой загон.

– А где найти его дом?

– Тут близко, прямо за углом, – мужчина указал на соседнее здание. – Вы сразу услышите грохот молота.

Авери спешился и повел лошадь за собой к кузнице.

– Мне сказали, что у вас можно оставить лошадь, – обратился Авери к кузнецу.

Кузнец неторопливо поднял глаза и окинул взглядом гостя.

– Так и быть, оставлю. Но вам придется договориться с Уилсоном насчет корма.

Авери завел лошадь в загон и снял седло.

– Когда сгорела конюшня?

– Неделю назад. Новая будет готова через пару дней.

Авери опустил седло на изгородь загона.

– А что послужило причиной?

– Никто не знает, но думаю, один из этих лодырей, которые вечно торчат в салунах, напился и бросил сигару.

Авери открыл створку загона, собираясь выйти.

– Вам еще повезло, что пожар не перекинулся на другие здания, – заметил он и обвел взглядом ряды деревянных домиков. – Город мог запросто сгореть дотла.

– Поэтому мы и собираемся строить канал вон там. И вода из ущелья потечет в город, – ответил кузнец. – Мы начнем строительство сразу же, как только вернется шериф.

Авери навалился на изгородь.

– Слышал, у вас новый шериф?

– Ни один из предыдущих не задержался долго.

– Говорят, этот не похож: на всех остальных.

Кузнец на секунду оторвался от работы.

– Похоже, он посильнее остальных.

– И как долго его не будет в городе?

– Не знаю.

Авери скрутил сигару и закурил. Сделав несколько затяжек, он задержал дыхание, затем с шумом выдохнул.

– А где здесь можно перекусить?

– Советую зайти в ресторанчик супругов Уорти. Не пожалеете. У них появился новый повар, так что теперь отбоя нет от посетителей.

– Благодарю.

Авери направился по улице. Он не был в Сикамор Флате почти восемь лет. Оглядываясь по сторонам, он не узнавал город – многое изменилось, выросли новые дома. «Пожалуй, здесь есть, чем поживиться», – решил Авери.

Найти ресторан не составило труда – аромат свежеиспеченного хлеба и жареного мяса не мог оставить никого равнодушным. Ресторан был битком набит клиентами.

Авери сел за единственный свободный столик.

– Я обслужу вас через минутку, – вежливо сказала женщина, убирая со стола посуду, оставшуюся от предыдущего клиента.

– Можете не торопиться, – успокоил ее Авери. Но она вернулась на удивление быстро.

226

– Сегодня у нас только одно блюдо, – сообщила она.

– Ну что ж, я согласен.

Через несколько минут еда уже стояла на столе. Неторопливо разжевывая кусочки мяса, Авери разглядывал окружающих.

– Кому принадлежит это заведение? – спросил он у женщины, когда она вернулась с куском пирога.

– Мне. Меня зовут миссис Уорти.

– У вас великолепный повар, миссис Уорти.

Он подождал, пока женщина налила кофе в чашку и повернулась в сторону кухни, собираясь уходить, затем добавил: – Вы не подскажете, где я могу найти Лорел Симпсон?

Лицо миссис Уорти окаменело.

– Я не знаю женщину с таким именем.

– Она еще может называть себя Блакторн. Глаза миссис Уорти сузились, она нахмурилась.

– Так почему же вы сразу не назвали ее так?

– Я не хочу называть ее именем, на которое она не имеет права.

– На этот счет можно и поспорить.

– Думаю, не так уж и важно, как я ее назвал.

– Ошибаетесь.

Авери сурово сдвинул брови. Он не привык считаться с мнением женщин. Чтобы быть более точным, он не привык считаться вообще с чьим-то мнением, кроме своего собственного. Поэтому сейчас с трудом сдерживал гнев.

– И как же я должен называть ее?

– Если вы хотите найти ее, вам следует называть ее миссис Блакторн. Тогда все сразу поймут, кого вы имеете в виду.

– Вижу, вы настроены не очень дружелюбно.

– Я всегда недружелюбна к людям, которые стараются доставить неприятности другим, – сухо отрезала миссис Уорти.

– А почему вы вдруг решили, что я могу доставить неприятности?

Женщина окинула Авери ледяным взглядом.

– Извините, у меня мало времени. Если вам больше ничего не нужно, то меня ждут другие посетители.

Авери понадобилось несколько минут, чтобы унять гнев. Затем он быстро доел пирог, выпил кофе и, небрежно бросив на стол несколько монет, покинул ресторан. «Не все же в городе так неразговорчивы, как эта неприступная дама», – решил Авери.

Не прошло и тридцати минут, как нашлось несколько человек, с радостью сообщивших всю необходимую информацию. А когда Авери назвал девичью фамилию интересующей его особы, у сплетников совсем развязались языки. Так он без труда узнал, где Адам проводит почти все время.

Авери нашел мальчика, который восседал на Санди, тренируясь в управлении лошадью.

– Какой огромный жеребец! – заметил Авери, выходя из-за дерева. – И кто же учил тебя так ездить верхом?

– Шериф.

Лицо Авери посуровело и напряглось. Слишком много он слышал о шерифе.

– Должно быть, он искусный наездник.

– Да, у него все получается хорошо. Видимо, пришло время сбить немного спеси с этого Хена Рандольфа.

– Но ты должен быть очень осторожен с чужаками. Никогда не знаешь, чего от них можно ждать.

– Шериф не чужак. Он здесь живет уже много недель.

– Но я слышал, что он избил твоего дядю и бросил его в тюрьму.

Адам пришпорил лошадь и погнал рысью.

– Дядя хотел похитить меня. И ударил маму.

– Да он же хотел вернуть тебя в семью. И не собирался причинить зло твоей маме.

Адам настороженно посмотрел на Авери.

– Но он ударил ее!

Авери решил изменить тактику.

– Конечно, он поступил скверно. Он не имел права бить твою маму.

Мальчик немного успокоился.

– Но и чужак был неправ. Нельзя вмешиваться в семейные дела.

– А мама говорит, что у меня нет другой семьи, кроме нас с ней вдвоем.

– Есть, малыш, есть. У тебя есть три дядюшки и дедушка, который и подарил тебе эту великолепную лошадь. Но если ты обидишь лошадь, то дедушка может забрать ее обратно.

– Нет! Не отдам! – воскликнул испуганно Адам и сильно дернул поводья, будто собирался пуститься наутек.

Авери почувствовал, что наконец-то нащупал слабое место: мальчик без памяти любил свою лошадь.

– Подожди! – крикнул он.

– Мама не разрешает мне разговаривать с незнакомыми людьми.

– Но я не незнакомец. Я твой дедушка.

– Я не верю тебе, – упрямо сказал мальчик. – Я тебя не знаю.

– Тогда давай поговорим, и ты познакомишься со мной поближе. И, может, я тебе даже понравлюсь.

– А ты тоже собираешься похищать меня?

– Нет, нет, малыш. Я просто хочу подружиться с тобой. И хочу, чтобы ты помог мне справиться с шерифом. Он плохой человек.

– Нет, он хороший. Хороший, как мой папа.

Авери замолчал. Очевидно, Лорел не рассказала сыну правду о гибели Карлина. «Недурно для начала», – решил он.

– Ты ведь любишь своего папу, правда? Мальчик молча кивнул головой.

– И ты знаешь, что папа был хорошим человеком, правда?

Адам снова кивнул.

– Но неужели ты думаешь, что твой папа одобрил бы дружбу сына с чужаком, который ненавидит нашу семью? – Авери инстинктивно почувствовал, что задел Адама за живое. – Неужели ты думаешь, что он гордился бы сыном, который помог шерифу избить его брата?

– Я не помогал, – растерянно проронил мальчик.

– Но ты и не остановил шерифа! Адам выглядел смущенным.

– Но я же еще маленький.

– Но ты можешь помочь мне отомстить шерифу?

– Шериф не сделал ничего плохого.

– Он причинил зло брату твоего отца. А теперь он разыскивает остальных братьев, чтобы расправиться со всей семьей.

– Неправда, он ищет грабителей!

– Он обманул тебя, на самом деле он ищет Блакторнов, чтобы убить их. Что сказал бы твой папа, если бы узнал, что ты помог чужаку застрелить дядюшек?

Адам упрямо крутил головой, отказываясь верить. Но Авери все же удалось посеять в душе ребенка зерно сомнения, и он был вполне доволен достигнутым.

– Я просто хочу защитить братьев твоего папы от шерифа. Ты поможешь мне?

Мальчик молчал.

– Какой же ты мужик, если позволяешь причинять зло своей семье. Люди подумают, что ты трус.

– Я не трус! – закричал протестующе Адам.

– Я это знаю. Ты ведь – Блакторн. А среди Блакторнов нет трусов. Но люди могут подумать иначе. Поразмышляй над моими словами. Завтра я приду снова, и мы поговорим.

– Я расскажу все маме.

Авери сурово посмотрел на мальчика.

– Это мужское дело. Только маменькины сынки впутывают женщин в мужские дела.

– Я не маменькин сынок. Авери самодовольно улыбнулся.

– Подумай о моих словах. У тебя прекрасные, сильные руки, парень, и ты чувствуешь лошадь. Со временем ты станешь великолепным наездником.

– Последние два дня были просто невыносимы, – сказал Горас Уорти жене. – Ненавижу критиковать твое умение готовить, но без Тай-лера мы пропадем.

– Я не обижаюсь, – ответила Грейс. – Честно говоря, я и сама с большим удовольствием ела бы его блюда.

– Как ты думаешь, он скоро вернется?

– Полагаю, не раньше брата.

– Но чем он может там помочь? В конце концов, он всего лишь повар. Правда, первоклассный.

– Ошибаешься, дорогая. Он не просто повар. Он – мужчина, который умеет готовить.

Лорел весь день думала о Хене. Как она ни гнала мысли о нем прочь, как ни старалась подавить своих чувств, ей так и не удалось выбросить его из головы. Хен отсутствовал уже три дня, но не проходило и минуты, чтобы Лорел не ощущала его близости.

Она спала в его постели, что лишь усиливало ее мучения.

Мысли о Хене становились навязчивыми. Она всегда считала себя благоразумной и рассудительной женщиной. Но вынуждена была признать, что, когда дело касалось Хена Рандольфа, она была просто не способна внимать голосу здравого смысла.

Один и тот же вопрос мучил ее на протяжении нескольких дней: действительно ли он беспокоится о ней или его забота является лишь проявлением благородства и сочувствия галантного шерифа к одинокой вдове и осиротевшему мальчику? Душу раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, ей казалось, что, пустив ее в свой дом, Хен лишь исполнил долг. С другой – сердце отказывалось верить в это.

Хватит себя обманывать! Еще находясь в каньоне, она с нетерпением ждала его визитов. Скучала, когда он уходил или долго не приходил. И ликовала, когда, наконец, он появлялся.

Невероятно трудно делать такое признание. Но нужно быть честной: каким бы не был Хен Рандольф, он нравился ей больше всех остальных мужчин.

Лорел оторвалась от раздумий и вернулась к работе – потерла рубашку, прополоскала ее и взялась за другую

Она улыбнулась неожиданно пришедшей мысли. В глазах жителей Сикамор Флате Хен Рандольф выглядел настоящим щеголем. Его одежда представляла собой разительный контраст черного и белого, что не могло вызывать удивления и даже недоумения в таком жарком и пыльном городе, как Сикамор Флате. Каждый день Хен надевал чистую рубашку, которую носил со строгим галстуком, темным жилетом и черными брюками. Каждый день он менял белье. Неужели все богатые обитатели Виргинии столь же экстравагантны?

Находя все больше и больше достоинств в Хене, Лорел постепенно забывала о пристрастии Рандольфа к оружию. Молодой человек уже не казался хладнокровным убийцей. Временами Лорел даже охватывало сомнение: а так ли хорошо он владеет оружием, как все считают.

Ведь если молва ошибается и преувеличивает, то Хену грозит смертельная опасность. Все преступления, включая кражу скота, на сотню миль вокруг, так или иначе, связаны с Блакторнами. А уж они-то – настоящие убийцы.

Во дворе появился Адам.

– Шериф вернулся! – закричал он на бегу. – И привел двух грабителей.

Лорел быстро отжала рубашку и, бросив ее в таз для полоскания, побежала вслед за сыном, вытирая на ходу руки о передник.

Глава 14

Толпы людей на улицах создавали ощущение праздника. Казалось, весь город вышел из домов, чтобы увидеть, кого привел шериф. Женщины моментально забыли о покупках в магазинах, мужчины оторвались от разговоров. Даже дети высыпали на улицы. Где-то впереди Лорел заметила мелькнувшие в толпе головы Адама и Джорди.

– Похоже, у всех сразу нашлись причины выйти в люди, – поделилась впечатлениями Грейс Уорти. – Наверно, они наивно полагают, что, захватив двоих грабителей, положили конец кражам скота.

– Никого, кроме Питера и Уолли грабители не волнуют. Людям просто любопытно знать, кого же они схватили.

– Но почему всех так это интересует? – спросила подошедшая Миранда Трескотт.

Увидев Миранду, Лорел неуверенно поежилась. Рядом с этой девушкой Лорел чувствовала себя неполноценной. И хотя она была намного красивее Миранды, но все же ощущала себя почти уродливой. Миранда – хорошенькая и молодая, безупречно одетая и хорошо воспитанная – выглядела настоящей леди. Лицо девушки светилось добротой и дружелюбием. Но рядом с девушкой Лорел особенно ясно понимала, насколько неосуществимы ее мечты о счастье с Хеном. Сама того не подозревая, Миранда являла образец более удачливой соперницы.

– Люди – странные существа, – заметила Грейс Уорти. – С одной стороны, они надеются, что пойманные окажутся Блакторнами. С другой стороны, хотят, чтобы на месте пленников оказался кто-нибудь другой.

– Ничего не понимаю. Звучит совершенно бессмысленно, – сказала Миранда.

– Когда получше узнаете жителей и жизнь города – поймете. Люди подозревают давно, что за всеми кражами стоят именно Блакторны. Но члены этой семьи друг за друга стоят горой. Поэтому, если повесить одного из них, остальные начнут мстить городу.

– Но это противоречит закону, – возмутилась Миранда.

– Закон здесь защищает один-единственный человек. А один в поле не воин, – Грейс указала на Хена, въезжающего в город.

– Но неужели жители города…

– Жители поэтому и наняли шерифа, что не в состоянии справиться с проблемой самостоятельно, – пояснила Грейс.

К лицу Лорел прилила кровь. Слова миссис Уорти заставили ее посмотреть на все происходящее другими глазами. Оружие в руках корыстного человека причиняет только боль и горе. Но Лорел раньше не задумывалась о том, что то же оружие, оказавшись в руках таких благородных людей, как Хен, стоит на страже закона и порядка, защищая мирных жителей от убийств и грабежей.

Так говорил и Хен. Но ослепленная ненавистью к людям с оружием, подавленная страхом за будущее, она не понимала этого. Теперь же истина казалась очевидной: оружие должно находиться в надежных руках хороших и благородных людей, чтобы им не воспользовались ради корысти.

Толпа плотным кольцом обступила шерифа и пленников. Позади шерифа ехали два всадника с мрачными лицами и связанными руками. Чуть поодаль с важным видом гарцевали самодовольные Питер Коллинз и Уолли Риган.

– Уильям говорит, что это вряд ли прекратит грабежи, но, по крайней мере, на какое-то время остановит воров и заставит их призадуматься, – вставила Рут Нортон, с любопытством разглядывая пленников.

– Все зависит от поведения жителей, – проронила многозначительно Грейс.

– Что вы хотите сказать? – уточнила Миранда.

– В свое время кто-то же выпустил из тюрьмы Дэмьена Блакторна, – продолжила Грейс. – Если то же повторится и с этими двумя молодчиками, то рядом с шерифом не останется никого, кроме Питера и Уолли.

– И Уильяма! – важно добавила Рут. – Если не он, то кто же защитит его детей?

«Да, кто-то должен стать на пути Блакторнов, – подумала Лорел. – Но почему Хен должен противостоять им один? Жители города боятся сами взять оружие в руки. Но неужели больше не найдется людей, согласных вступить в схватку с преступниками за двести пятьдесят долларов в месяц?»

– Так эти двое – Блакторны, да? – спросила Миранда.

– Да, кузены Карлина, – ответила Лорел. – Корбет и Дойли.

– Откуда вы знаете? – удивилась Грейс.

– Не забывайте, я была замужем за Блакторном. И прожила среди них целый месяц, прежде чем…

Она замялась и замолчала. Лорел никому не рассказывала, как жестоко поступил с ней Карлин. И не собиралась рассказывать.

– … прежде чем я ушла от Карлина.

– Вы полагаете, Блакторны станут на защиту этих двоих?

– Им не понадобится никого защищать, если арестованных, как и Дэмьена, выпустят из тюрьмы, – ответила Грейс.

– Но это разные вещи. Конечно, то, что Дэмьен напал на вас, это ужасно, – поспешила заверить Миранда. – Но кража скота – серьезное преступление.

Грейс мрачно усмехнулась.

– Вы все схватываете на лету. Да, коровы, несомненно, важнее женщин.

Тайлер вернулся в город примерно через час. Через овраг он пробрался к городской конюшне. Джесси на месте не оказалось, поэтому Чаку Уилсону пришлось самому позаботиться о лошади Тайлера.

– Дайте ему немного овса, – напомнил молодой человек.

– Он весь в мыле. Похоже, ему досталось, бедняге, – заметил Уилсон, сочувственно оглядывая жеребца.

– Так оно и есть. Он хорошо потрудился.

– Вы что-нибудь видели подозрительное?

– Да. За грабителями стоят Блакторны.

– Надеюсь, вы сообщите об этом шерифу?

– Пока нет. Боюсь, шериф неверно истолкует мои слова. Мы с ним еще не нашли общий язык.

– Что, гордость не позволяет ему прислушиваться к советам младшего брата, да?

На непроницаемом лице Тайлера появилась тень улыбки.

– Что-то в этом роде…

– Не знаю, кто он, но готова поклясться честью бабушки, что этот человек – Блакторн, – сказала Грейс Хену. – Внешность, повадки и особенно колючий пронизывающий взгляд выдают в нем Блакторна.

– Значит, он только поел и сразу же ушел, да?

– Я больше ничего не заметила. Но, может, кто-нибудь еще видел. Этот человек неспроста заявился в город.

– Даже если он не Блакторн, стоит присмотреться к нему.

– Думаю, стоит, а то не сносить вам головы и не удержать Лорел сына.

– Вы подозреваете, что он приехал за Адамом? – насторожился шериф.

– Не знаю. Но уверена, что все Блакторны одним миром мазаны. Вряд ли этот отличается от остальных.

– Ну да, я видел Авери, – ответил кузнец, налаживая ось фургона. – Он оставлял в моем загоне лошадь.

– Вы видели, куда он направился?

– Он еще спрашивал о работе. Я посоветовал обратиться к Филу Бейкеру, мяснику. Ему всегда нужны помощники.

– А вам по дороге не встречался никто из Блакторнов? – спросил шериф у Сэма Овертона, возницы фургона, который помогал кузнецу.

– Встречал несколько раз. Но не обращал на них внимания.

– Буду крайне признателен, если вы оба не спустите глаз ни с одного незнакомца, появившегося в городе.

– Неужели нам угрожает опасность?

– Надеюсь, что ничего серьезного. Но, на всякий случай, нужно быть готовым к любым неприятностям.

– Прежде чем приступить к работе, следует обсудить некоторые вопросы, – заявил шериф. – Мы должны принять определенные правила и придерживаться их. В противном случае мы так и не построим канал.

В городской конюшне собралось около двадцати человек. Рядом с сараем уже стояло несколько повозок, нагруженных бревнами и досками, собранными за несколько дней вокруг конюшни. Вооружившись пилами и молотками, мужчины горели желанием приступить к строительству канала.

– И сколько же нам потребуется времени? – недовольно спросил один из собравшихся. – Мне хватает и своей работы.

– Несколько месяцев, – ответил другой. – Этот проклятый каньон находится в полумиле отсюда.

– Нам потребуется миллион бревен!

– Он обойдется в целое состояние!

– В случае очередного пожара отстроить город заново будет не дешевле, – напомнил шериф и добавил: – И не забудьте, что никто не смеет подниматься вверх по каньону.

Лорел со смешанным чувством наблюдала за процессией, приближающейся к ущелью. Начало работ радовало женщину – чем скорее они закончат строительство и получат воду, тем скорее она получит деньги.

Лорел воспрянула духом – тень свободы замаячила где-то вдали. Она так долго находилась в беспросветном отчаянии, что боялась поверить в то, что жизнь наконец улыбнулась ей. Лорел с опаской смотрела на окружающий мир. Что ждет ее за пределами каньона? Не обманется ли она в ожиданиях? В мечтах о будущем никто не интересовался ее замужеством и не смотрел на сына искоса. В мечтах они с Адамом были такими же, как все.

И в то же время вторжение людей в ее убежище вызывало тревогу. На сердце было беспокойно. Присутствие же Хена среди мужчин одновременно и волновало, и радовало. Она уже не притворялась, что равнодушна к нему, что не думает о нем дни и ночи напролет. Она перестала запрещать Адаму общаться с шерифом – Хен уже не казался недостойным образцом для подражания

Лорел была почти влюблена в него, в чем честно призналась себе. Однако она отчетливо осознавала безнадежность своего положения – Хен Рандольф не мог любить ее.

Горькие размышления прервал пробегающий мимо Адам. Женщина едва успела схватить сына за воротник.

– Пора приступать к работе. У нас на сегодня еще много стирки.

– Но я хочу посмотреть, – прохныкал мальчик.

– Ты уже смотрел. Но как только мы справимся с делами, я разрешу тебе вместе с Джорди покататься на лошади.

– Согласен.

Лорел подозрительно посмотрела на сына – раньше так быстро и легко он не соглашался. Очевидно, его что-то беспокоило. Женщина встревожилась: Адам выглядел подавленным и рассеянным, словно мучительно размышлял над какой-то важной проблемой.

– Как ты думаешь, ма, папе понравилось бы, если бы я помог его братьям отомстить шерифу? – спросил, наконец, мальчик.

Неожиданный вопрос сына застал женщину врасплох и поверг в смятение. Почему он задает такой странный вопрос?

– Твой отец не был похож на своих братьев.

– Но он обрадовался бы, если бы я помог его братьям?

– Нельзя помогать никому, кто хочет причинить вред другому человеку. Даже если речь идет о члене семьи.

Лорел с облегчением заметила, что ответ пришелся сыну по душе. Детское личико мгновенно прояснилось, он улыбнулся и убежал.

– Я быстро принесу воду, вот увидишь. Не успеешь и глазом моргнуть, как я вернусь, – прокричал он на бегу.

Лорел рассмеялась – на душе стало легче, тревога улеглась.

Шериф заметил Адама, который прятался за стволом платана и наблюдал за работающими.

– А почему ты не подойдешь ближе, чтобы лучше видеть? – удивленно спросил Хен. Странно, мальчик, казалось, сторонился его.

Адам покачал головой.

– Мама не разрешает мне спускаться вниз. Послушание Адама еще больше поразило молодого человека.

– Думаю, она не будет возражать, пока ты будешь оставаться рядом со мной.

Мальчик не сдвинулся с места, словно прилип к дереву.

Хен подобрал с земли несколько досок, погрузил их на небольшую тележку и направился по тропинке.

– Но мама сказала, что вы не будете ничего строить в каньоне.

– Обещаю, это понравится тебе.

– Что это? – не сдержал любопытства Адам.

– Пойдем со мной, увидишь сам. Мальчик последовал за шерифом. Увидев Хена, который толкал перед собой тележку с досками, Лорел застыла в изумлении. К горлу подступил ком, дыхание перехватило. Хен как всегда – в ослепительно белой рубашке, темных брюках, жилете и широкополой шляпе – выглядел обезоруживающе привлекательным. Она не могла остаться равнодушной, как не могла представить жизнь без Хена. Он уже стал частью (неотъемлемой частью!) ее существования.

Однако бросив беглый взгляд на доски, женщина нахмурилась. Она не собиралась здесь ничего строить. Лорел перевела обеспокоенный взгляд на тропинку – вслед за Хеном никто не шел. Что же он собирался делать?

– Сегодня мы начинаем строительство канала, – сообщил молодой человек, опуская тачку на землю. – Как только мы немного удалимся от входа в каньон, стук топоров уже не будет беспокоить вас.

До каньона доносился отдаленный приглушенный перестук топоров и выкрики людей.

– А что вы собираетесь делать с этими досками? – осторожно спросила Лорел.

– Соорудить небольшой канал для вас. Канал для нее? И строить будет Хен? Но что он знает о строительстве? Ведь он хорошо разбирается только в оружии.

– Мне не нужен канал.

– Зато Адам будет доволен, ему не придется каждый день носить воду из ручья.

– Разреши, ма, – жалобно простонал мальчик.

– Но мне нечем заплатить вам.

– Я и не собираюсь брать с вас деньги. Рассматривайте это как проявление доброй воли. Ты поможешь мне? – обратился Хен к Адаму.

И снова от взгляда Лорел не ускользнуло, что отношение сына к шерифу изменилось. Мальчик явно не горел желанием помочь Хену, и причина крылась не в лени. Лорел никак не могла забыть странный вопрос Адама о братьях отца. Кто бы мог настроить его против шерифа? Может, Шорти Вейкер? Но только не Джорди – он боготворил Хена.

– Но мне действительно не нужен канал.

– А я все равно построю его.

Лорел не сдержала улыбку. Молодой человек тоже улыбнулся в ответ.

– Я так и знала. Вы всегда поступали наперекор моей воле.

Хен выглядел смущенным.

– Но я только…

– Знаю, вы хотите сделать лучше для меня, – закончила вместо него Лорел. – Все мужчины, которых я знала, вели себя так же. Ну что же, я сумела устоять против них, устою и против вас.

– Честно говоря, мне казалось, что мы уже выяснили все спорные вопросы.

На губах молодого человека мелькнула лукавая улыбка. Или ей померещилось? Лорел вдруг охватило дикое желание броситься в объятия Хена, обвить его шею руками и покрыть лицо поцелуями.

– Возможно, вы правы. Обещаю постараться не замечать, что вы игнорируете мои желания.

– А я в свою очередь, постараюсь не вспоминать о том, что я оказываю дурное влияние на всех и вся.

Лицо Лорел залилось краской стыда.

– Еще раз прошу извинить меня за резкие слова. Я была неправа.

– Так значит, вы теперь уже одобряете людей с оружием? – недоверчиво спросил Хен.

– Не совсем так. Когда вы привели в город этих грабителей, я неожиданно поняла разницу между человеком с оружием и представителем закона. Кто-то ведь должен защищать покой мирных жителей. И я очень рада, что это вы, – Лорел хотела продолжить объяснения, но от близости Хена почва, казалось, уходила из-под ног. – Извините, мне нужно работать. А вы, если не передумали, можете приступать к строительству канала для Адама.

Она посмотрела вслед мужчине и мальчику, удаляющимся к ручью. Адам снова оживился, осыпая шерифа градом вопросов и не оставая ни на шаг. Как раньше. Лорел почувствовала облегчение. Как хорошо, что рядом с сыном находится Хен!

И… как хорошо, что Хен рядом с ней. Но потребность в его поддержке, заботе и помощи пугала.

Ей хотелось, чтобы он остался рядом навсегда. А если ему суждено уйти, то пусть лучше уходит сейчас.

Он ни словом не обмолвился о симпатии и расположении к ней, но его поступки были красноречивее слов. Казалось, все, что он ни делал, он делал ради нее, для нее. Женская интуиция не могла обманывать.

Лорел нравилось ощущать заботу Хена. Временами он, правда, бывал груб и резок и поступал по-своему, но при этом всегда оставался добрым и внимательным. Он искренне заботился о ней и о ее безопасности. Она жаждала его заботы настолько сильно, что иногда ревновала Хена к Адаму. Но в том, что Хен проводил слишком много времени с сыном, другими людьми, Лорел винила только себя – она отталкивала его.

Женщина взяла из кучи белья платье и опустила в мыльную воду. Наблюдая, как материя намокает, делая платье тяжелым, почти неподъемным, она продолжала размышлять о Хене. Нет, она больше не будет гнать его прочь. И позволит Адаму навещать шерифа в городе в любое время. Теперь она всем сердцем хотела, чтобы сын вырос похожим на этого загадочного человека.

Лорел бросила беглый взгляд на ручей. К ее удивлению, канал начал приобретать уже вполне отчетливую форму. Очевидно, Хен умеет обращаться с молотком не хуже, чем с ружьем.

Но способен ли он так же совладать со своим сердцем? Со своими чувствами?

На следующий день, придя в каньон, Хен с недоумением обнаружил, что ни Лорел, ни Адама не было дома. Должно быть, они уже закончили работу и ушли куда-то вместе. Молодой человек направился к лугу. Он не собирался возвращаться к работающим у входа в каньон.

Строительство и без него продвигалось довольно быстро – канал оформлялся прямо на глазах. До города, правда, было еще далеко, но самая трудная, скалистая часть пути осталась уже позади. Строить канал на ровной земле было гораздо легче.

Добравшись до луга, Хен увидел Адама. Молодой человек с гордостью стал смотреть на мальчика, гарцующего верхом на Санди, – мальчик добился значительных успехов. Обведя пристальным взглядом всю поляну, Хен заметил Лорел. Женщина уютно разместилась в небольшом углублении скалы, что позволяло скрыться от палящих лучей солнца и в то же время открывало прекрасный вид на луг.

– Можно присоединиться к вам? – окликнул Хен женщину, ловко пробираясь по скалистому выступу.

– Если не боитесь оставить без присмотра своих строителей, то добро пожаловать.

– Они будут только рады избавиться от меня хоть на время, – заметил молодой человек, подойдя к Лорел. – Я по-прежнему чужой среди них.

– Тогда присоединяйтесь, пожалуйста. Вы голодны?

Лорел расстелила в тени одеяло и достала из маленькой корзинки хлеб и холодную ветчину.

– Нет, нет, благодарю, – ответил Хен. – Хоуп и так кормит меня как на убой.

– Похоже, она не очень преуспела в этом. Женщина поспешно обернулась и посмотрела на Адама. Но Хен успел заметить выражение ее глаз. В глазах не осталось и следа гнева, недоверия, раздражения или разочарования.

У Хена перехватило дыхание – мучительная тоска и… страстное желание застыли в глазах Лорел. Он был потрясен. Женщина никогда не казалась Хену холодной, но раньше, когда она отвергала его, ей удавалось скрываться за непроницаемой равнодушной маской.

Уму непостижимо, почему до сих пор ни один мужчина не пришел в каньон и не покорил сердце Лорел. Такая красивая женщина никого не могла оставить равнодушным.

Хен опустился на камень рядом с Лорел. Взгляд женщины был прикован к Адаму, она не шелохнулась. Хен почувствовал, как где-то глубоко внутри медленно нарастает огненная волна, обдавая жаром все тело. С самой первой встречи он не дотрагивался до Лорел. Но сейчас им овладело огромное желание прикоснуться к ней.

Женщина неожиданно повернулась.

– А где вы жили раньше? Готова поспорить, вы никогда раньше не были шерифом. – Лицо Лорел не выдавало никаких чувств.

– Почему вы спросили? Неужели я такой плохой шериф?

– Нет просто вы не похожи на всех остальных шерифов. У вас репутация убийцы, но вы никого не убиваете. Вы суровы, даже порой грубы в отношениях с людьми – и в то же время приютили Джорди в своем доме. Всем в городе известно, что вы не пьете, не играете в карты и не увлекаетесь женщинами.

– Вы действительно хотите понять меня? Это важно для вас?

Задав этот вопрос, Хен отрезал путь к отступлению. Он чувствовал неуверенность, как человек, ступивший на зыбучие пески, но уже не мог повернуть обратно. Пока он не интересовался мнением окружающих, он находился в безопасности. Но сейчас все изменилось.

– Да, важно. Очень важно.

Тяжело вздохнув, он решился, наконец, рассказать о себе.

– Я родился в Виргинии. Когда мне было одиннадцать, семья переехала в Техас. Последние двенадцать лет я странствовал повсюду. Иногда мне кажется, что я ниоткуда и каждый раз ухожу вникуда.

– И это все?

– Вы хотите знать, когда я начал убивать?

На лице женщины не появилось ни тени растерянности или заинтересованности. Она не произнесла ни слова, даже не кивнула головой, но Хен понял, что именно это она хотела знать.

– Как-то раз я натолкнулся на двух негодяев, которые собирались повесить моего брата. Они уже набросили на шею Монти петлю. У меня не было больше ни секунды на размышление.

– Но почему потом вы не остановились и продолжали убивать?

– Люди то и дело покушались на нашу собственность и готовы были убить нас ради нее. Кто-то же должен был защитить семью. Эта участь выпала мне.

– Так значит у вас все-таки есть семья, – прошептала Лорел.

«Но почему все удивляются, узнав, что у меня действительно есть семья», – недоумевал Хен.

– Да, у меня шесть братьев.

– И ни одной сестры? Наверно, поэтому вы и не любите женщин.

Хен не верил своим ушам. Замечание Лорел потрясло его. Он поежился, словно от удара.

– Но почему вы решили, что я не люблю женщин? Вы ошибаетесь.

– Я не хотела обидеть вас. Но вам нечего стыдиться. Многие мужчины недолюбливают женщин.

Молодой человек открыл, было, рот, чтобы возразить, но промолчал. Нет, он не испытывал ненависти к женщинам. Просто он всю жизнь не верил им.

– Моя мать была ослеплена любовью к отцу. Она буквально ловила каждое его слово. Поэтому, когда он покинул ее, она не пережила потрясения и умерла. В ту пору нам с Монти было по тринадцати лет, Тайлеру и Заку и того меньше. И я не могу простить ей то, что она оставила нас, беспомощных детей, на произвол судьбы. Одних.

Еще ни одной живой душе Хен не признавался в своих чувствах и переживаниях. Он стойко переносил душевные страдания и пронес эту боль через годы. Он стыдился ненависти к матери, но ничего не мог изменить: мать не любила его и братьев достаточно сильно, чтобы найти мужество и продолжать жить. Она предала своих детей. С тех пор Хен не верил женщинам. Конечно, Роза была другой, но даже ей не удалось искоренить в душе Хена злобу и научить его любить и верить.

– Но не все женщины одинаковы, – мягко произнесла Лорел.

– Знаю.

Как он хотел стать другим! Как хотел, чтобы Лорел поверила, что он не виноват!

Глава 15

Она облокотилась на руку, и ее рука оказалась всего в нескольких дюймах от Хена. Неожиданно он провел кончиком пальца по выступающей жилке. Лорел подпрыгнула и отшатнулась, как ужаленная.

– Почему вы так странно себя ведете?

– Как? – Лорел почему-то чувствовал себя виноватой.

– Зачем вздрагиваете и отстраняетесь от меня?

– От неожиданности. Раньше вы не прикасались ко мне.

– Но вы не позволяли.

Лорел с настороженным видом выпрямилась и отвернулась от молодого человека. Но Хен вдруг наклонился и взял ее за руку.

Неловкость положения угнетала и пугала. Ей отчаянно захотелось отдернуть руку, но она боялась показаться невежливой.

– Вы боитесь меня? – спросил Хен.

– Нет.

– Тогда вы очень странно себя ведете.

– Просто я не привыкла, чтобы до меня дотрагивались.

Приглашая Хена присесть рядом, Лорел и не предполагала, что разговор зайдет так далеко и затронет столь неловкую тему. Однако, кроме себя, винить некого.

Сидя рядом с Хеном, сжимающим ее руку, Лорел, затаив дыхание, прислушивалась к себе. И все-таки она его боялась.

Боялась, что он окажется таким, как отчим или Карлин, таким, как все остальные мужчины.

Лорел высвободила руку и отодвинулась еще дальше.

– Вы же говорили, что больше не считаете меня убийцей.

– Не считаю.

– Тогда почему боитесь меня? Почему так испуганно вздрагиваете от моих прикосновений?

– Я не боюсь, вам показалось.

– Тогда прекратите отодвигаться.

Хен придвинулся к женщине и снова провел пальцем по ее руке. Лорел замерла, пытаясь разобраться в беспорядочном шквале нахлынувших чувств. Мороз пробежал по коже. То же она испытала, когда Карлин первый раз ударил ее. И снова, как много лет тому назад, когда пьяный отчим издевался над ней, появилось отчаянное желание убежать. Убежать и спрятаться.

Но ведь от прикосновений Хена веяло теплом. Лорел мгновенно вспомнила нежные руки, омывающие синяки и ссадины на лице.

Тепло успокаивало и убаюкивало. Прикосновения были такими нежными, будто кончики пальцев были покрыты шелком. Нет, прикосновения Хена не походили на грубые прикосновения Карлина.

Неведомое доселе чувство зарождалось в глубинах ее существа. Засосало под ложечкой и появилось волнующее ощущение тяжести внизу живота. Лорел захотелось придвинуться к Хену, дотронуться до него, снова и снова ощущать его прикосновения.

– Что случилось? – спросил он.

– Ничего.

– Кто вас бил?

Вопрос ошеломил Лорел и поверг в замешательство. Этот человек, казалось, проник в ее прошлое. В голосе прозвучали понимание и сочувствие. Она почувствовала себя слабой и беззащитной. Настороженность и гнев, которые накапливались в душе на протяжении десятилетия, гнетущий страх, из-за которого она добровольно заточила себя в каньоне, – все мгновенно кануло в небытие.

И отчаянно захотелось поделиться с кем-нибудь своей болью. Она так долго несла это тяжкое бремя одна! Горечь и гнев, накопившиеся за долгие годы, рвались наружу.

– Меня часто избивал отчим, – выдохнула она.

И отпрянула от Хена, нервно сцепив перед собой руки. Молодой человек обхватил дрожащие руки женщины ладонями, и сразу же спокойствие и уверенность Хена передались и ей.

– Он напивался и избивал меня. Иногда мне удавалось спрятаться, но не всегда. А когда я стала старше, я начала убегать из дома. Я спала, где приходилось, пока отчим не приходил в себя.

– А ваш отец? Что случилось с ним?

– Его убили, когда мне было пять лет. Маме пришлось выйти замуж; во второй раз. И она выбрала отчима.

– А что произошло с ней?

– Когда мне было девять, она умерла.

Лорел отчетливо помнила, как ребенком, забившись в угол, с ужасом ждала возвращения домой отчима.

– Я вышла замуж за Карлина, чтобы поскорее уйти из дома.

Она напряглась и покосилась на Хена, но молодой человек продолжал молча сидеть, сжимая руки Лорел.

– Мне едва исполнилось шестнадцать. Ему было двадцать два. Он казался мне безумно красивым и отважным. Карлин ездил верхом на великолепной лошади и всегда смеялся. Когда он начал ухаживать за мной, а не за другими девушками постарше, я потеряла голову. А затем он пригрозил отчиму, что убьет его, если тот хоть пальцем дотронется до меня. И я готова была пойти за ним на край света.

Так оно и получилось, только Карлин не успел добраться до края света. Но Лорел хорошо помнила, как муж: от скуки, развлечения ради (он долго не мог усидеть на одном месте) возил ее за собой из одной деревни в другую.

– Потом Карлин начал пить… и бить меня, когда я жаловалась. В конце концов, я отказалась ехать с ним дальше, и он оставил меня у одной пожилой женщины. А через несколько недель его застрелили, когда он пытался украсть быка на одном мексиканском ранчо.

Хен нежно и понимающе пожал руки Лорел.

– Спустя два месяца я поняла, что жду ребенка. Узнав об этом, отчим выгнал меня из дома. Больше я ничего о нем не слышала.

Лорел почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она плакала не потому, что эти двое мужчин предали ее. Она оплакивала себя, потерянные молодые годы, обманутые мечты…

Женщина быстро взяла себя в руки и, смахнув слезы, посмотрела Хену в глаза.

– Но Карлин женился на мне. Я была его законной женой.

Самым важным сейчас казалось, чтобы Хен поверил ей. Но если не поверил отчим, не верили и другие люди, как мог поверить едва знакомый человек?

– Не сомневаюсь, что так оно и было, – спокойно заметил Хен.

– Но ведь мне никто не верит, даже семья Карлина. Почему же верите вы?

– Вы солгали лишь один раз. И то, чтобы защитить Адама.

Слезы с новой силой заструились по щекам Лорел. Именно непробиваемая стена недоверия и непонимания (люди отказывались признавать замужество Лорел) стояли между ней и городом. Чтобы никто не посмел назвать Адама незаконнорожденным, а ее, Лорел, шлюхой, она укрылась среди высоких стен каньона. Однако она не боялась людской молвы, так как умела постоять за себя. Но мнение и доверие Хена Рандольфа были важнее мнения целого города. Он должен знать все – и он поймет.

– Я предупредила Карлина, что не подпущу его к себе, пока мы не поженимся. Мы целую неделю скакали по незнакомой местности, пока, наконец, в темноте не добрались до какого-то селения. Карлин разыскал священника и вытащил его из постели. Жена и шурин были свидетелями. Нас обвенчали. Я несколько лет разыскиваю этого священника, но, увы, безуспешно.

– Зачем вам это? Бросьте, – посоветовал Хен.

– Нет, я буду продолжать поиски. Вы не знаете, что значит быть изгоем. Пока люди не поверят, что я была замужем, они не примут ни меня, ни Адама.

– Я тоже всю жизнь был изгоем.

– Но у вас же есть семья, братья…

– И в семье можно оставаться одиноким, чувствовать себя как в незнакомом городе.

Хен придвинулся к Лорел. Она не сопротивлялась, когда он обнял ее за плечи.

– Не нужно ни с кем бороться, не нужно ничего доказывать. Сосредоточьтесь на хорошем и постарайтесь быть счастливой.

– Это нелегко.

– Я и не говорю, что легко. В жизни, к сожалению, заведено, что добро пробивается с трудом. И ни вы, ни я не в состоянии изменить это. Так что лучше смириться. Посмотрите на вещи другими глазами. Вы – прекрасная женщина. У вас растет замечательный сын. Вы умеете постоять за себя. Вам даже удалось приобрести во владение каньон. Как никакая другая женщина, вы добились очень многого.

Слова Хена действовали на израненную душу Лорел, как бальзам. Годами она добивалась от окружающих уважения и признания, хотя заслуживала их по праву. Волна блаженства охватила ее, душа ликовала. Пусть она бедна, но она не хуже любой другой женщины Сикамор Флате. Пусть весь город не верит ей, зато Хен поверил!

Но стоило волне первой радости чуть успокоиться, как поднялась волна беспокойства. Лорел так долго сторонилась людей, что, когда, наконец, барьер непонимания рухнул, ей стало страшно. Все эти годы злость и враждебность служили надежной защитой, теперь они рассеялись – и она чувствует себя слабой и беспомощной. Беда могла нагрянуть в любой момент, и только сильное плечо Хена могло поддержать в трудную минуту. Только рядом с Хеном она будет в безопасности и будет счастлива!

Но он-то молчал. Отчаяние овладело Лорел – она не сможет больше жить одна, не сможет в одиночку выдержать удары судьбы. Женщина попыталась отогнать появившиеся вдруг слезы, но безуспешно.

– Извините, – тихо произнесла она, прома-кивая слезы салфеткой. – Я никогда не плачу на людях.

Хен взял из ее руки салфетку и вытер слезы.

– Вам просто сейчас нужно выплакаться. Лорел с недоумением подняла на него глаза.

– Вы так много понимаете и…

– …все же остаетесь убийцей? – продолжил он.

Женщина стыдливо отвела взгляд, проклиная себя за неосторожность.

– Почему вы не любите людей? – стараясь скрыть смущение, спросила она.

– Но к вам с Адамом я хорошо отношусь. Лорел мгновенно забыла о других людях.

– Вы тоже нравитесь Адаму.

– А вам?

Она по-прежнему избегала его взгляда, боясь увидеть в его глазах ту же пустоту, что и раньше.

– Вы все еще боитесь меня?

– Нет, больше не боюсь. Да и никогда не боялась. Просто я плохо знала вас.

– А теперь хорошо знаете?

Резко повернувшись к Хену, она заглянула в глаза и облегченно вздохнула: прежней пустоты там не было.

– Теперь я поняла, что совсем вас не знаю.

– А хотели бы узнать?

– Думаю, Адам был бы рад поближе познакомиться с вами.

– А вы? Не уходите от ответа, – Хен пальцем приподнял подбородок Лорел и повернул лицом к себе.

– Да, – проронила она.

Как трудно было произнести это одно-единственное слово!

– И вы не прогоните меня, если я приду к вам, а не к Адаму?

– Нет.

Она никогда больше не прогонит его. Хен Рандольф растопил последнюю льдинку недоверия. И Лорел мгновенно превратилась в слабую, беззащитную женщину, которая нуждалась в покровительстве и заботе сильного мужчины. Она уже не представляла жизни без Хена.

Она любила Хена!

Удивительно, но открытие не повергло ее в изумление и не испугало, а показалось естественным и своевременным.

Неожиданно она почувствовала прикосновение губ Хена – они обожгли ее. Она всем своим существом откликнулась на легкий, почти робкий поцелуй. Что с ней происходит? Даже страстные поцелуи Карлина не вызывали таких бурных чувств.

– Вам кто-нибудь говорил, что вы прекрасны? – прошептал он и снова поцеловал в губы.

– Давно уже никто не замечал этого.

– Они не правы. Даже Хоуп сказала, что вы самая красивая женщина в городе.

Лорел недоумевала: неужели он считает ее красивее Миранды Трескотт? Но вместе с тем не испытывала ни малейшего желания спорить.

– Я понял это в самый первый день. Тогда, в каньоне.

– Но, если мне не изменяет память, вы тогда сказали, что мое лицо оставляло желать лучшего.

– Даже с синяками и ссадинами вы были прекрасны.

Лорел показалось, что она вот-вот растает. Хладнокровный и бессердечный с другими, Хен, однако, имел подход к женщинам.

– Не обманываете? Я вам действительно тогда понравилась?

– Я с восхищением смотрел, как вы набрасывались на Дэмьена и как вставали с земли после его ударов. Но больше всего меня поразил ваш взгляд. – Хен улыбнулся. – Вы посмотрели на меня так, что я сразу понял: если сделаю один неверный шаг, вы с такой же яростью наброситесь и на меня.

– Значит, вам нравятся дикие кошки? – позволила себе пошутить Лорел.

– Если вы считаете себя такой, то да.

– Тогда берегитесь: они опасны. У них острые клыки и длинные когти.

– Ничего страшного. Трое из моих братьев женаты на настоящих фуриях и вполне счастливы. Может, они, правда, знают что-то, чего не знаю я.

Лорел уже привыкла к волнующей близости Хена, к его неторопливой, рассудительной речи и осторожным прикосновениям. Но она была совершенно не готова оказаться в его объятиях! В мгновение ока руки Хена обвили ее тело, а губы прильнули к ее губам. Однако этот поцелуй не походил на прежние легкие прикосновения. Разгоряченные губы Хена жадно впились в ее губы. У Лорел захватило дух. Казалось, она вот-вот взорвется от переполнявших ее чувств.

Позабыв о здравом смысле, она обвила руками Хена и всем телом прижалась к нему. Разве можно думать о чем-то, когда рядом он! Все прежние мечты, убитые равнодушием Карлина, вновь вернулись к жизни. Объятия Хена манили в другой, счастливый мир.

– Отпустите мою маму! Возмущенный крик Адама вернул Лорел к реальности. Женщина отпрянула от Хена так, словно на нее вылили ушат холодной воды. Мальчик схватил шерифа за руку, пытаясь оттолкнуть от матери. Затем отчаянно заколотил ручонками по его груди.

Лорел отодвинулась от Хена.

– Все в порядке, сынок, – она ласково обняла Адама. – Он не обидел меня и не причинил зла.

– Пусть он уходит, – взволнованно произнес мальчик. – Я не люблю его.

Лорел смущенно покраснела.

– Адам, что на тебя нашло? Извинись сейчас же перед Хеном.

– Не буду, – упрямствовал Адам. – Я хочу, чтобы он ушел.

– О'кей, – сказал шериф, отодвигаясь от женщины. – Я уйду. Но потом вернусь. Я же обещал научить тебя ездить верхом.

– Я больше не хочу, чтобы вы учили меня.

– Ума не приложу, какая муха его укусила, – растерянно проронила Лорел. – Раньше он никогда так себя не вел. – Она запнулась и, покраснев, продолжила. – Он, правда, никогда не видел, чтобы меня кто-нибудь целовал. Может, он решил, что вы делаете мне больно?

– А может, он просто ревнует.

– Возможно, – отозвалась она задумчиво. Но за непонятным поведением сына стояло что-то другое, более серьезное. Адам взобрался на колени матери и, обхватив ее шею руками, прижался к Лорел, словно хотел загородить от шерифа.

– Вы не будете возражать, если я приду завтра?

– Не буду.

– Может, и тебе станет завтра лучше, – Хен улыбнулся Адаму. Но мальчик, насупившись, так и не ответил на приветливую улыбку шерифа.

– Не понимаю, что… – начала оправдываться Лорел.

– Не стоит беспокоиться, – перебил Хен, поднимаясь на ноги. – Думаю, завтра все прояснится. – Он замолчал, затем добавил: – Я имею в виду то, что я сказал в день нашего знакомства.

Женщина, вспыхнув, смущенно опустила глаза. Затем, придя в себя, зачарованно посмотрела вслед удаляющемуся шерифу. Не прошло и тридцати минут, как Хен появился на лугу, а все вокруг казалось совершенно иным. Сама жизнь приобрела иной смысл. Черные невзгоды вдруг магическим образом превратились в светлые, радостные надежды. Неприступные ранее барьеры пали в мгновение ока. Впервые со дня смерти отца Лорел не испытывала страха перед будущим: пока Хен Рандольф рядом, не страшен ни Бог, ни черт.

Адам, наконец, освободил ее.

– А теперь сынок, будь любезен объяснить свое поведение. Почему ты обидел человека, который был так добр к тебе?

К изумлению Лорел, Адам неожиданно расплакался и убежал, оставив ее одну. Она застыла неподвижно, потрясенная всем случившимся.

В душе внешне спокойного и уравновешенного Хена бушевала буря. Собственное поведение удивляло и пугало его. Он не собирался целовать Лорел, хотя она и нравилась ему. Но едва губы коснулись ее губ, как он моментально осознал, что этого мгновения ждал всю жизнь. Пальцев одной руки не хватило бы, чтобы пересчитать женщин, с которыми он целовался. И каждый раз у него не возникало больше желания повторить сей ритуал.

С Лорел все обстояло совсем иначе. Руки, казалось, помимо воли тянулись к ней, чтобы прикоснуться к нежной, бархатистой коже. Он изнывал от страстного желания заключить ее в объятия и не отпускать. Странно, но исчезло беспокойство, рассеялось и раздражение. Даже боль, мучившая его долгие годы, рассеялась, уступив место другим чувствам.

Боль, которая всегда была с ним, отступила! Он уже сроднился с этой болью, считая ее неизбежной и даже привычной. Наверно, каждый человек, вынужденный сторониться людей и скрывать от посторонних глаз свои чувства, испытывает подобное. Она – своего рода расплата за силу и мужество, за способность в одиночку противостоять ударам судьбы.

На сердце стало легко и спокойно. Лорел и Адам радушием и теплотой оросили живой водой израненную, высохшую и потрескавшуюся, как земля в пустыне, душу Хена. И возродили ростки надежды на светлое будущее.

Но что же дальше? Загадывать было слишком рано. А пока нужно думать о безопасности Лорел. Нужно убедить ее перебраться в город. А потом, когда он сложит с себя обязанности шерифа, он уговорит ее покинуть и Сикамор Флате. На свете сотни городов. В любом из них она без труда найдет подходящую работу.

Й, конечно, найдет мужчину, за которого выйдет замуж.

Последнее обстоятельство смущало и беспокоило Хена. Хорошо ли будет обращаться муж с Лорел?

Как только Лорел покинет Сикамор Флате, одной она долго не пробудет. Красивая женщина, если надеть на нее изысканный наряд – у любого мужчины дух перехватит. Такой обворожительной женщине не обязательно выходить замуж; за какого-нибудь фермера средней руки. Если привезти Лорел в Сан-Антонио или Остин, то она сможет найти состоятельного мужа.

Размышления прервало появление Джорди, издали, еще за чертой города, увидевшего шерифа. Мальчик сломя голову мчался навстречу Хену. Заметив на его лице таинственную улыбку, молодой человек вспомнил о странной перемене, произошедшей в Адаме.

Очевидно, что-то случилось, но что? Может, Джорди знает?

– Его зовут Авери Блакторн, – доверительно сообщил Джесси Мак-Кафферти. – Остановился в двух милях от города. Он теперь работает на Фила Бейкера и ездит с его поручениями в Таксон.

– А как он ведет себя в городе? Чем интересуется?

– Ничего особенного. Общается только с теми, с кем связан по работе.

Поведение Блакторна вызывало серьезные подозрения. Неспроста он появился в здешних местах – его визит, должно быть, как-то связан с Адамом. Но если бы он собирался похитить мальчика, то давно бы уже сделал это. Что же он задумал?

– Вы не заметили, чтобы он подходил к Адаму?

– Не-а. Да как к нему подойдешь? Он же дикий, как волчонок.

– А вы не знаете, когда Блакторн в следующий раз отправляется в Таксон?

– Конечно. Его лошади находятся в конюшне.

– Дайте мне знать, когда он будет возвращаться в город. Хочу присмотреться к нему.

Глава 16

Лорел медленно поднялась по ступенькам дома Нортонов и подошла к двери. Сердце испуганно замерло – она никак не решалась постучать. Назначенное на вторник чаепитие вызвало двоякое чувство.

Только с появлением в Сикамор Флате Хена Рандольфа она осознала в полной мере, как сильно она устала от одиночества. Она жила отшельницей – не имела друзей, не ходила в гости и ее никто не приглашал. Лорел была лишена даже возможности хоть изредка посудачить в компании женщин. Но – достаточно, хватит отворачиваться от людей и сторониться всего света! Конечно, между ней и Нортон лежала огромная пропасть, но Лорел не собиралась отказываться от дружбы, которую предлагала Миранда Трескотт.

Собравшись с духом, она, наконец, подняла руку и постучала.

Мимолетный взгляд на покрасневшие, огрубевшие от работы и потрескавшиеся руки вновь напомнил о чувстве неполноценности. Но отступать поздно. Лорел спрятала руки в складках юбки, что, однако, усугубило ее мучения.

Она была одета бедно даже по самым низким стандартам. На ней было старое платье, то самое, которое Карлин купил ей в первую неделю после женитьбы. Вообще-то, он считал неразумным тратить деньги на «женские капризы». Но, к сожалению, сейчас платье сидело не очень хорошо – Лорел была уже созревшей женщиной с округлыми формами, а не худощавой шестнадцатилетней девчушкой. Дверь открыла Миранда.

– Я боялась, что вы не придете.

Лорел сделала над собой усилие и выдавила улыбку.

– Честно говоря, я подумывала об этом, – призналась она, переступая порог.

– Проходите, пожалуйста. Тетушка Рут спустится через минуту.

Нортоны владели самым большим двухэтажным домом в Сикамор Флате. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что и внутреннее убранство в доме могло вызвать зависть любого жителя города. На ярких стенах висели картины, окна украшали дорогие портьеры. В комнатах можно было видеть обитые роскошной тканью кресла, на полу лежали ковры. На столе стоял бледно-голубой фарфоровый сервиз и расписной чайник.

Среди всего этого изобилия и роскоши Лорел почувствовала себя жалкой и никчемной – ей здесь не место. Подавив порыв незаметно выскользнуть через дверь и убежать обратно в каньон, она сосредоточилась на словах Хена. «Вы должны гордиться собой. Все эти годы вы в одиночку, без чьей-либо помощи противостояли ударам судьбы», – сказал он.

Лорел с достоинством расправила плечи и подняла голову.

– Можно предложить вам чашечку чая? – вежливо спросила Миранда.

– Не откажусь.

– С сахаром? Со сливками?

Лорел смущенно кивнула головой – она не представляла себе вкуса чая со сливками. Все, кого она знала, пили только черный кофе. Сахар и сливки наводили на мысли о роскоши и богатстве.

В комнату вплыла миссис Нортон с тарелкой сандвичей в руках. Она поставила блюдо прямо перед Лорел и пояснила:

– Придвигаю их поближе к вам, чтобы избежать искушения. – Затем с легкой улыбкой села напротив в кресле. – Вы такая худенькая. Я, к сожалению, нет.

Лорел взяла бутерброд и откусила кусочек. Курица! В краю, где в пищу употребляли лишь говядину и ветчину, нежное куриное мясо считалось деликатесом, и было доступно далеко не всем. Чай тоже был выше всяких похвал – Лорел с удовольствием сделала глоток свежего, ароматного напитка, насыщенного жирными сливками. Но что самое главное – она уже не помнила, когда последний раз ела пищу, приготовленную не своими руками.

Поначалу разговор не клеился. Однако появление Грейс Уорти внесло оживление, и Лорел почувствовала себя менее скованно.

– Я искренне рада, что шериф приглядывает за вами, – заметила Грейс, обратившись к Лорел. – Хорошо, что наконец-то нашелся человек, способный защитить вас.

Неосторожные слова гостьи произвели на присутствующих не менее сильное впечатление, чем булыжник, брошенный в толпу на улице. Рут Нортон поерзала и укоризненно посмотрела на Грейс Уорти. Миранда, затаив дыхание, кинула украдкой взгляд на Лорел. Последняя застыла неподвижно, вперив взор в бутерброд. Грейс Уорти с удивлением обвела всех взглядом и с чувством исполненного долга, улыбнувшись, добавила:

– Я ему не раз советовала уговорить вас перебраться в город. В каньоне небезопасно!

Обстановка разрядилась, разговор снова вернулся в спокойное русло.

– Женщина не должна жить одна в таком изолированном месте, – подхватила Рут Нортон. – Так не должно быть.

– Должно или не должно, но каньон – это все, что у меня есть, – ответила Лорел. – И до настоящего времени я была там в полной безопасности.

– Но что изменилось сейчас? Кто вам угрожает? – поинтересовалась Миранда.

Лорел почувствовала себя, словно на раскаленной сковородке, а каждая из присутствующих дам по очереди подбрасывала в огонь по бревнышку. И зачем только Грейс Уорти затронула эту щекотливую тему? Конечно, не по злому умыслу. Просто она, очевидно, старалась сделать добро Лорел. Интерес Миранды был вполне понятен – она недавно жила в городе – и безобиден. Что касается Рут Нортон, то хотя она по-прежнему несколько настороженно относилась к гостье, но за внешней надменностью скрывалась справедливая и человечная натура.

Почувствовав искреннюю заинтересованность со стороны присутствующих дам, Лорел, к собственному удивлению, начала рассказывать о своей жизни.

– Карлин Блакторн был моим мужем. Адам – его сын. Поэтому Блакторны хотят забрать у меня мальчика.

– Возмутительно, – воскликнула взволнованная Миранда. – Мы не можем позволить забрать ребенка у матери.

– Полностью согласна с вами, – подхватила Грейс Уорти. – Поэтому я и пытаюсь уговорить Лорел, как можно скорее покинуть каньон. Кроме того, мне кажется, что шериф не задержится долго в здешних местах. Но даже если я ошибаюсь, Лорел не следует рассчитывать на него, в городе и так уже ходят слухи, что шериф уделяет ей слишком много внимания.

– Бог мой, до чего же у людей злые языки, – с негодованием сказала Миранда. – Разве шериф не обязан защищать всех жителей?

– Конечно, обязан, – ответила Грейс Уорти. – Но каждый раз, когда мужчина начинает уделять внимание хорошенькой женщине, это порождает сплетни и кривотолки.

– Я бы не сказала, что он уделяет мне внимание, – решительно возразила Лорел.

– Но ведь он приходит к вам каждый день, не так ли?

– Только для того, чтобы сообщить о ходе строительства.

– Но вы же можете сами спуститься вниз и все увидеть собственными глазами.

– Я предпочитаю не покидать каньона.

– Она права. Я бы тоже не хотела оказаться среди толпы мужчин и выслушивать их шуточки, – поддержала ее Рут Нортон. – Но вы должны помнить, милочка, люди крайне любопытны. Мистер Рандольф – очень привлекательный молодой человек. И люди пристально следят за каждым его шагом.

– Пусть следят, пусть думают, что хотят, – раздосадованно проронила Лорел. – Люди и раньше не хотели верить правде, сомневаюсь, что они поверят сейчас.

Миссис Нортон явно не понравился ответ гостьи. Приняв важный вид, она наставительно добавила:

– Но это повредит репутации других людей. Нельзя давать повод считать мистера Рандольфа донжуаном. В противном случае его внимание повредит репутации любой женщины.

Миссис Нортон замолчала и бросила многозначительный взгляд на племянницу.

– Вы преувеличиваете, тетушка Рут. Шериф вовсе не уделял мне особого внимания.

– Он и не мог уделить: прошло слишком мало времени, – тоном, не терпящим возражений, заявила миссис Нортон. – Но ты не можешь отвергать тот факт, что он был очень любезен с тобой.

– Он любезен со всеми.

– Да, но любезность одинокого молодого мужчины приобретает особый смысл, когда дело касается незамужней хорошенькой женщины.

Как всегда откровенная и прямолинейная, Грейс Уорти без обиняков уточнила:

– Вы хотите сказать, что шериф имеет виды на вашу племянницу?

Рут хитро ушла от прямого ответа.

– Нет, нет, я ни за что не посмела бы решать за шерифа или за племянницу. Но он принадлежит к благородной и богатой семье из Виргинии, которая дала штатам немало знаменитых людей. Знаете ли вы, что генерал конфедератов Роберт Ли тоже принадлежит к этой семье?

– Почему вы так уверены? Может, он из других Рандольфов, – попыталась возразить Миранда.

– Шериф сам сказал, когда я спросила, – с важным видом заявила Рут. – Он действительно является родственником президента и председателя Верховного Суда. Так что сами судите, какая женщина, кроме Миранды, под стать ему. Более подходящей жены не найти. Думаю, и она не останется равнодушной к его вниманию.

Миранда смущено покраснела и опустила глаза.

– Что-то я не слышала, чтобы мистер Рандольф подыскивал жену, – довольно резко сказала Грейс Уорти. – Насколько я знаю, он обходит стороной всех представительниц слабого пола, за исключением Лорел. Люди только об этом и говорят.

– Он тщательно скрывает свои намерения и ведет себя как истинный джентльмен.

– А по-моему – знаю по собственному опыту – мужчины не любят ходить вокруг да около и прямо идут к цели, – раздраженная уверенностью Рут возразила Грейс, – особенно, когда речь идет о женщине. – Затем повернулась к Миранде и добавила: – Думаю, вам не стоит строить воздушные замки. Мужчины, которые достигли возраста шерифа и еще не женились, как правило, упрямы и неподатливы. Тем более, если они богаты и привлекательны. Их почти невозможно наставить на путь истинный. Если все, что сказала ваша тетушка, верно, то, очевидно, не одна дюжина женщин пыталась уже заманить мистера Рандольфа в свои сети. И, как видите, без особого успеха. Рут рассмеялась.

– Возможно, вы и правы. Не знаю, как насчет дюжины женщин, но уверена, что шериф не из тех, кого легко поймать.

– Я не собираюсь никого «ловить», – возмутилась Миранда. – Конечно, шериф мне очень нравится, – а кому, скажите на милость, он не нравится? – но я не испытываю к нему ничего, кроме дружеского расположения. Как, впрочем, и он ко мне.

– Как бы то ни было, не будем спешить с выводами. Время покажет, – заметила Рут. – А пока нам стоит внести некоторые изменения в твой гардероб, дорогая. Здесь носят совсем не то, что в Кентукки.

– Что верно, то верно, – согласилась Грейс Уорти. – Вы не поверите…

Лорел была потрясена до глубины души и потеряла всякий интерес к разговору. Погрузившись в раздумья, она улавливала лишь отдельные обрывки беседы. Хен принадлежал к богатой и аристократической семье! Она же была лишь падчерицей одного вора и женой – в чем окружающие сомневались – другого. Хен Рандольф никогда не полюбит ее. Нужно благодарить судьбу за то, что он согласился защищать ее.

Лорел с затаенной завистью посмотрела на Миранду. Уверенная в себе, воспитанная и хорошо одетая девушка умела себя вести и всегда знала, что и где говорить. Именно такая женщина достойна чести стать женой Хена Рандольфа. Нет, он никогда не женится на ней, на Лорел, даже если она нравится ему. Небольшая интрижка, может, немного больше (если она захочет) – вот все, на что можно рассчитывать. Но Хен никогда не захочет связывать себя постоянными отношениями с ней.

Лорел неожиданно резко вскочила на ноги.

– Мне пора идти, – стараясь выглядеть спокойной, сказала она. – Я боюсь оставлять Адама одного так долго.

– Вот вам и еще одна веская причина, по которой необходимо перебраться в город, – заметила Грейс Уорти. – Здесь мальчик будет все время на глазах у людей, и вам не придется беспокоиться.

– Хорошо, я подумаю, – поспешила ответить Лорел. Нужно как молено скорее выбраться из этого дома!

– Пообещайте, что придете к нам еще, – вежливо вставила Миранда.

– Далее не знаю что сказать. Честно говоря, у меня очень много работы.

– Но скоро у вас появится больше свободного времени. Вы же получите деньги за воду, – не упустила возможности напомнить Рут Нортон.

– Ах, да, я и забыла, – согласилась Лорел. – Но я уже привыкла работать с утра до ночи.

Она с трудом сохраняла спокойствие, но не хотела выглядеть грубой и неблагодарной. Однако пребывание в доме Нортонов с каждой секундой становилось все более и более невыносимым. Лорел готова была разрыдаться.

– Как только у меня появится свободная минутка, я обязательно дам вам знать. А сейчас мне пора.

Она поспешно вышла за дверь.

Женщина сломя голову промчалась по улице, не отвечая на приветствия и не замедляя шаг. Люди бросали ей вслед удивленные взгляды. Очевидно, весь город будет к вечеру шептаться о невоспитанности Лорел Блакторн. Но разрыдаться прямо посреди улицы означало бы дать повод для сплетен, по меньшей мере, на несколько недель.

– Уже идете домой? А я думал вы вернетесь не раньше вечера. Вы, женщины, любите поговорить.

Хен!

Сердце Лорел судорожно сжалось, к горлу подступил ком. Тело словно окаменело. Она почувствовала, как ее обдало жаром. Меньше всего она сейчас хотела видеть Хена. Женщина растерянно застыла, потупив взор. Казалось, стоит поднять глаза на Хена, как она тут же умрет.

Собравшись с духом, она двинулась дальше, но молодой человек последовал за ней.

– Женщины говорили вам о необходимости переехать в город?

– Да.

– И что вы решили?

– Пока ничего.

«Я никогда не переберусь в город, – захотелось закричать Лорел. – Никогда!»

Она не сможет изо дня в день встречаться лицом к лицу с этим человеком, тем более, если он женится на Миранде. Нужно бежать, куда глаза глядят, бежать как можно дальше от него. Зачем Хен Рандольф приехал в Сикамор Флате? Зачем нарушил ее покой?

– И когда же вы решите?

– Не знаю.

– Но вы подумаете об этом, не так ли?

– Да, – поспешила согласиться Лорел, чтобы поскорее избавиться от присутствия Хена.

– Но куда вы так торопитесь? Что-нибудь случилось? Вас обидели?

– Нет.

– Посмотрите мне в глаза, – Лорел даже не повернулась и ускорила шаг. Хен, однако, не отставал. Поравнявшись с женщиной, он осторожно спросил:

– Что произошло?

– Ничего.

– Не обманывайте. Я вас достаточно хорошо знаю, чтобы заметить, что вы чем-то сильно расстроены.

– Меня никто не знает. Я уже и сама себя не знаю.

Когда они спустились в овраг, Хен взял Лорел за руку и повернул к себе лицом.

– Одна из женщин сказала что-нибудь обидное и задела ваши чувства?

– Нет. Все были очень добры, особенно Миранда.

Лорел сказала чистую правду. Женщины были действительно добры, по крайней мере, старались быть. И Рут Нортон, разглагольствуя о шерифе и племяннице, наверняка не предполагала, что вонзает тем самым нож; в сердце гостьи. Она думала только о счастье Миранды, замечательной девушки, которая заслужила такого богатого и внимательного мужа, как Хен Рандольф.

– Тогда почему вы расстроены?

– Видимо, я просто устала от бесконечных попыток людей устроить мою жизнь, – в голосе женщины прозвучала горечь. – Я устала от постоянного вмешательства в мою судьбу. Люди то и дело советуют, где мне жить, что мне делать, что носить и чего бояться, и так без конца и без края. Вплоть до того, на что потратить деньги.

– Но они не хотят обидеть вас. Просто они обеспокоены вашей судьбой.

– Но я не нуждаюсь в их заботе. Вы же сами видите, что я была; есть и буду в полном порядке. А теперь, извините, меня ждет работа. А вам, думаю, пора отправляться на поиски грабителей.

– Но я их уже поймал.

– В таком случае, вы можете бросить в тюрьму парочку разбушевавшихся пьяниц.

– Но все салуны еще закрыты.

– Тогда идите и побеседуйте с Мирандой Трес-котт. А мне нужно работать. И, прошу вас, не провожайте меня. Я сама найду дорогу.

– Пожалуй, я навещу вас завтра. Надеюсь, вам станет лучше.

– Я тоже на это очень надеюсь, – недовольно бросила Лорел и направилась дальше. Затем неожиданно остановилась, повернулась и добавила. – Благодарю за заботу. – И стремительно понеслась прочь от Хена. Она понимала, что Хен ни в чем не виноват, и не стоило срывать на нем злость.

Ей хотелось побыть одной.

Лорел устало опустила тяжелую корзину с бельем на землю и прислонилась спиной к дереву. Кажется, никогда она еще не собирала так много белья, как сегодня. Адам уже погнал в каньон ослика с двумя доверху нагруженными корзинами. Но белья осталось еще так много, что приходилось часто останавливаться и переводить дыхание.

Женщина не сдержалась и кинула взгляд на дом шерифа. Она знала, что сегодня Хен придет в каньон. Лорел провела долгую бессонную ночь, обдумывая, что ему сказать. Но так и не пришла к приемлемому решению. И, в конце концов, решила не говорить ничего. Что она могла сказать? Что не возражает, если он полюбит другую женщину, хотя это и разобьет ей, Лорел, сердце?

Нет, она этого не скажет. Она просто сделает вид, что ничего не случилось, что все в порядке. По крайней мере, постарается сделать вид. А пока, хочешь не хочешь, нужно нести белье в каньон. Помощи ждать неоткуда.

Склонившись над корзиной, она вдруг услышала стук копыт. Подняв голову, женщина заметила одинокого всадника, который, выехав из города, пересек овраг и направился в сторону пустыни.

Лорел прошиб холодный пот. Авери Блак-торн! Но что он делает в городе?

В памяти мгновенно вспыли зловещие слова Дэмьена: «Мы обязательно вернемся и разберемся с тобой. А потом мы расплатимся сполна и с городом».

Если поблизости появился Авери, значит, Блакторны наготове. Они не бросают слов на ветер. Первая мысль была об Адаме. Но Лорел немного успокоилась, вспомнив, что сын уже, должно быть, где-то в каньоне. Но с сегодняшнего дня она не отпустит его от себя ни на шаг.

Нужно обязательно предупредить Хена! Возможно, Авери собирается устроить засаду и выстрелить шерифу в спину. Лорел подняла корзину и направилась к дому Рандольфа. На пороге она с удивлением увидела уже одетого и с дорожной сумкой в руках Хена.

– Я думала, вы еще спите.

Молодой человек закрыл за собой дверь.

– Я привык вставать рано. Но Джорди еще спит. Не хочу его будить.

Какой другой мужчина на цыпочках выходит из дома, стараясь не разбудить девятилетнего бездельника? Наверное, она никогда не сможет понять этого загадочного Хена Рандольфа.

– В городе появился Авери Блакторн, – сообщила Лорел.

– Вы знаете, что выглядите необыкновенно прекрасной в лучах утреннего солнца?

Лорел потеряла дар речи. Может, он не расслышал ее слова?

– Я пришла сказать, что в городе появился Авери Блакторн.

– Ваша кожа выглядит почти прозрачной. «Интересно, – подумала Лорел, – кто из них двоих сошел с ума?» Поразительно, она говорит об опасности, грозящей его жизни, а он рассуждает о ее коже! Но ей хотелось, чтобы он продолжал говорить комплименты. Хотелось застыть на месте, затаив дыхание, и впитывать в себя, как губка, каждое его слово.

Лорел вздрогнула, стряхнув наваждение. Он должен понять! Авери приехал в Сикамор Флате, чтобы убить его.

– Авери – самый старший из Блакторнов. Он старейшина их клана.

Хен прищурился и посмотрел на восток: небо уже просветлело, сбросив ночную тьму, но солнце еще едва выступало над линией горизонта.

– В лучах восходящего солнца ваши волосы выглядят необыкновенно густыми, пышными и черными, как смоль.

– Прекратите сейчас же говорить о моей коже и волосах! И прислушайтесь к моим словам! – почти прокричала Лорел. Затем усилием воли вернула самообладание и спокойным, ровным голосом добавила:

– Я только что видела, как Авери выезжал из города. Я уверена, что он преследует только одну цель – убить вас.

– Но почему вы не хотите, чтобы я говорил о ваших волосах?

– Авери Блакторн собирается убить вас. Разве это не стоит беспокойства?

– Он пробыл в городе уже неделю.

Лорел едва верила собственным ушам.

– И вы знали об этом? Хен кивнул головой.

– И ничего не предприняли?

– А что, собственно, я должен делать? Он не нарушил ни один закон. И к тому же он, как и все остальные жители города, имеет полное право находиться здесь.

– Неужели вы будете и дальше равнодушно наблюдать, как он разгуливает по городу, пока он не попытается и вас убить, и похитить Адама?

– Думаю, он не собирается забирать мальчика. Но на всякий случай, от греха подальше, не отпускайте сына далеко от дома.

Молодой человек вдруг взял Лорел за подбородок и повернул лицом к свету.

– Сегодня утром у вас восхитительные глаза. Кажется, они даже изменили цвет.

Потеряв терпение, Лорел с негодованием оттолкнула его руку.

– Вы что, не понимаете? Авери хочет убить вас!

– Вы просто не представляете, как вы сейчас прекрасны. Как жаль, что я раньше не видел вас в свете восходящего солнца.

– Ну, хорошо. Можете не слушать меня. Можете не замечать Авери. Пусть вас убьют. Только не жалуйтесь, что вас не предупреждали об опасности. Вы, похоже, совсем с ума сошли и не в состоянии услышать голос здравого смысла!

– Вы напрасно сердитесь. Я не выпускаю Авери из вида.

– Тогда почему же ничего не делаете?

– А что, по-вашему, я должен делать?

– Отказаться от должности шерифа. И немедленно покинуть город.

– Если я сейчас убегу от Авери Блакторна, мне придется бегать всю оставшуюся жизнь. Настоящий мужчина не должен бояться посмотреть опасности в лицо.

– Снова вы за свое, – выпалила Лорел. – Ну почему вы не хотите хоть раз подумать своей головой, а не полагаться на оружие?

– Я всегда думаю, прежде чем воспользоваться ружьем. Разве вы видели, чтобы я кого-нибудь убил?

– Не видела. Зато я знаю, что Авери-то убивать умеет.

– Я достойно встречу его.

– Вы можете не успеть: он предпочитает стрелять в спину.

– В таком случае, я никогда не повернусь к нему спиной.

– Вы упрямы как осел! Вы пытаетесь выглядеть смелым и отважным. Но какой толк от мертвого героя?

– А какой смысл заранее беспокоиться о том, что может и не произойти? Нужно проще смотреть на вещи. И пока беда не появилась на горизонте, не надо терять голову и совершать глупости.

Окончательно разозлившись, Лорел подхватила с земли корзину с бельем.

– О'кей, смотрите на вещи проще, если вам так хочется. Только не забудьте позаботиться о своих похоронах. На мою помощь и участие не рассчитывайте. Я и пальцем не пошевелю, чтобы организовать похороны человека, у которого не хватило ума прислушаться к доброму совету защитить себя.

Охваченная негодованием, Лорел решительно зашагала по оврагу. Злость придала сил, и она почти не замечала тяжести корзины. Пусть твердолобый и самонадеянный Хен Рандольф подставляет себя под пули! Неужели он думает, что , она – глупая женщина, которая вмешивается, не в свое дело? Или не верит в то, что Авери Блакторн – хладнокровный убийца? Но как бы то ни было, он, видимо, не собирается думать о собственной безопасности.

Постепенно гнев затих. Она должна помочь Хену, несмотря на то, что от злости готова ударить его. Но не может же она стоять в стороне и равнодушно наблюдать, как его убивают только потому, что он не любит ее! Нужно срочно подключить к делу миссис Нортон. Если она серьезно собирается выдать Миранду замуж; за Хена, пусть у нее голова болит за будущего родственника.

Но причем здесь миссис Нортон и Миранда? Ведь шериф попал в беду из-за нее, из-за Лорел. Ей и отвечать за последствия.

Но как?

Лорел передала пачку писем служащей почты. Та, посмотрев на адреса, удивленно бросила:

– Интересно, зачем вы посылаете так много писем священникам? От этой братии одни неприятности.

– Пусть вас это не волнует. Просто отправьте их и все, – сухо проронила Лорел. – И как только получите ответы, сразу же известите меня.

– Вы, должно быть, получили уже не меньше сотни. Насколько я помню, вы в течение пяти или шести лет отправляете эти письма. Причем регулярно, с точностью до часов.

– В следующем месяце принесу еще одну пачку, – спокойно сказала Лорел.

«И буду приносить каждый месяц, пока не получу ответа, которого так долго жду», – подумала она.

Глава 17

В дверях ресторана Лорел чуть не сбила с ног Хоуп.

– Ты сегодня хорошо выглядишь, – заметила женщина.

Хоуп всегда выглядела хорошо, но последнее время носила почему-то мужскую одежду. Сегодня же на ней было надето красивое платье ярко-желтого цвета, а в волосы вплетена желтая лента.

– Кому из мальчишек так повезло?

– Меня мальчишки не интересуют, – важно сообщила Хоуп, уступая дорогу Лорел. – Их головы вечно забиты лошадьми и оружием.

– Допустим, не всегда, но частенько, – согласилась женщина. – Однако они сразу же становятся серьезными, когда встречают хорошую девочку.

– Вот еще! Как же, буду я ждать, пока они станут серьезными!

– Но ты так молода! Тебе рановато спешить выйти замуж.

– Мне уже четырнадцать, – с видом умудренной жизненным опытом женщины напомнила девочка. – Многие девушки в моем возрасте уже выходят замуж. Вон Коррин Андерсон всего на год старше, а у нее уже ребенок.

– Я вышла замуж: в шестнадцать и родила Адама в семнадцать. И считаю, что была слишком молода. Слишком молода, чтобы выходить замуж, молода, чтобы осознать последствия опрометчивого поступка и взвалить на детские, неокрепшие плечи бремя ответственности. Большинство девочек твоего возраста думают о развлечениях, а не о замужестве.

– Но мне уже пора думать о замужестве. А то вдруг через некоторое время кто-нибудь попросит моей руки, а я буду не готова.

Они прошли несколько шагов молча, затем девочка неожиданно остановилась и с таинственным видом повернулась к спутнице.

– А как вы думаете, я – подходящая невеста для шерифа?

Вопрос так поразил Лорел, что она сразу не нашлась, что ответить. Неужели все незамужние женщины Сикамор Флате от мала до велика влюбились в Хена Рандольфа и мечтают выйти за него замуж? И почему вдруг такая смышленая девчушка, как Хоуп, надеется, что Хен женится на ней? Знает ли миссис Уорти, что происходит в голове дочери?

– Даже не знаю, что и сказать, – выдавила, наконец, Лорел. – Честно говоря, я не уверена, разумно ли для девушки выходить замуж за человека вдвое старше ее.

– Но из меня получится как раз такая жена, какую он хочет.

– Откуда ты знаешь?

– А я спросила у шерифа.

Лорел вконец растерявшись, с недоумением посмотрела на Хоуп.

– Ты спросила?

– Ну да. А как бы я узнала по-другому?

В замешательстве Лорел едва слышно проронила:

– И что же он ответил?

Снова дело касалось Хена Рандольфа – и снова она теряла способность рассуждать здраво.

– Он сказал, что хотел бы жениться на молодой, чистой и невинной женщине. Я именно такая. Как вы думаете, я смогу ему понравиться?

Молодая, чистая и невинная? Итак, самые наихудшие опасения оправдались. Этого она все время боялась. Как бы сильно она ни нравилась Хену, как бы он ни был внимателен и как сильно его ни влекло бы к ней, он никогда даже и не подумает о том, чтобы жениться на ней.

Мужчины не женятся на таких, как она. Переливающиеся черные волосы и белая кожа волнуют воображение мужчин, но, глядя на нее, они думают лишь о развлечении. А в качестве жены, матери или хозяйки дома они представляют совсем другую женщину – молодую, честную и невинную. Женщину, которая достойна уважения и восхищения.

– Он, правда, упомянул Миранду. Но, может, я понравлюсь ему больше, чем она, а?

Погруженная в горестные раздумья о своей несчастливой доле, Лорел с трудом собралась с мыслями, чтобы продолжить разговор. Наконец, она вернулась к реальности и вспомнила о Хоуп.

Бедное дитя! Очевидно, это первая детская любовь. Нужно утешить и поддержать девочку.

– Ты понравишься любому мужчине. Не сомневайся. И станешь одному из них прекрасной женой. Но лучше послушай совет более опытной, пожилой женщины и подожди немного, пока не встретишь кого-нибудь приблизительно твоего возраста.

– Зачем вы наговариваете на себя? Вы не пожилая, – возразила Хоуп. – Вы еще очень красивая.

Лорел крепко обняла и прижала девочку к себе.

– Мне пора идти, дорогая. А то Адам напроказничает без меня.

– Я только что видела его. Он играет с Джорди.

– Это еще хуже. Два маленьких мальчика могут доставить вчетверо больше хлопот.

Но на самом деле мысли Лорел были далеко от Адама и Джорди, когда она торопливым шагом пересекла овраг и направилась к каньону. Судьба нанесла еще один сокрушительный удар. Лорел брела по тропе и мысленно оплакивала надежду. Хен никогда не полюбит ее так сильно, чтобы простить ошибку молодости. В душе шла ожесточенная борьба: надежда пыталась победить и вытеснить благоразумие. Но теперь здравый смысл получил подкрепление со стороны миссис Нортон и Хоуп. Хен никогда не женится на ней! Какие бы отношения их ни связывали, рано или поздно он уйдет.

Как дальше жить? Разве можно наслаждаться днями, часами, минутами, зная, что в любой момент счастье может рухнуть?

Что же делать? Лорел уже не представляла жизни без Хена. Она не раз пыталась гнать его прочь, но, увы, безуспешно.

Как мучительно больно будет видеть его изо дня в день и осознавать, что они не могут быть вместе! У них нет будущего.

Все мужчины – и отец, и муж – очень быстро уходили из ее жизни. Даже Адам, повзрослев, когда-то покинет мать. Как хотелось верить, что Хен окажется другим!

– Что ты сказала миссис Блакторн? – спросила Миранда у Хоуп.

– А почему вы спрашиваете? – отозвалась девочка, не отрывая глаз от витрины магазина мистера Бейли, где виднелось изящное бело-голубое платье.

– Я окликнула ее на улице, но она даже не повернула голову. И прошла с таким потерянным видом, словно кто-то умер.

– Мы просто говорили о том, какую жену выбрал бы себе шериф.

– А что ты знаешь об этом? И откуда?

– Я спросила у шерифа.

Глаза Миранды округлились от изумления.

– Уважающие себя леди так не поступают, – только и смогла вымолвить она.

– Но почему? – обиженно надув губы, спросила Хоуп.

– Потому что мужчины сами не знают, чего хотят.

– Другие не знают, а шериф знает. Он хочет, чтобы его жена была молодой, чистой и невинной.

– Вот видишь, это еще раз подтверждает мои слова.

– Как?

– Видишь ли, обычно я в таких случаях молчу как рыба, так как не хочу иметь дело со сплетнями. Но в данном случае я просто обязана говорить, пока ты не натворила еще что-нибудь ужасное.

– Но я ничего не натворила.

– Тебе хорошо известно, – не взирая на возмущение Хоуп, продолжала Миранда, – шериф серьезно озабочен безопасностью миссис Блакторн. Настолько серьезно, что даже предложил ей пожить в своем доме, пока отсутствовал.

– Об этом все знают, – фыркнула девочка.

– Да, но ты, очевидно, не знаешь, что такое благородное поведение шерифа стало предметом слухов и сплетен.

– Но она же совсем не то, что ему нужно!

– Вот, вот, – подхватила Миранда. – Об этом я и хотела сказать: мужчины говорят одно, а делают совершенно другое.

– Вы больше, чем она, похожи на его идеал.

– Умоляю тебя, не говори об этом ни одной живой душе, – суровым тоном заявила Миранда. – Полагаю, ты уже и так задела чувства миссис Блакторн.

– Неправда!

– Возможно, мистер Рандольф нравился ей. И ты причинила ей боль. А теперь, думаю, пора прекратить вмешиваться в чужие дела. Твоей матери, наверное, нужна помощь на кухне. Поспеши. И раз тебе очень хочется влюбиться в кого-нибудь постарше, то почему бы тебе не выбрать повара? Он тоже Рандольф и к тому же ближе к твоему возрасту.

Миранда резко повернулась, и, не добавив ни слова, удалилась.

Хоуп с виноватым видом застыла посреди улицы. Она еле сдерживала гнев. Неожиданно она сорвалась с места, очевидно приняв какое-то решение, и направилась к конторе шерифа.

Хен сидел на стуле, положив ноги на край стола, когда на пороге появилась взволнованная Хоуп.

– Рановато ты сегодня. Время завтрака еще не подошло.

– Вам нравится миссис Блакторн? – выпалила девочка. – Вы влюблены в нее?

Ноги шерифа с грохотом упали на пол. Он резко выпрямился.

– Ого, вижу, ты сразу берешь быка за рога.

– Миранда, то есть мисс Трескотт, сказала, что вы неравнодушны к ней. Так люди говорят. И поэтому вы уделяете миссис Блакторн так много внимания.

Хен с трудом проглотил ком, застрявший в горле. «Следовало быть более осторожным, – подумал он. – Нужно сделать все возможное, чтобы прекратить слухи».

– Люди говорят обо всем и обо всех. Что касается меня, то я действительно очень обеспокоен положением миссис Блакторн. Я пытался уговорить ее перебраться в город. Боюсь, Блакторны предпримут очередную попытку похитить Адама.

– Значит, вы не собираетесь жениться на ней?

– Я вообще не собираюсь ни на ком жениться.

Хен говорил чистую правду. Но странно, впервые в жизни при мысли о женитьбе его не охватили страх и ужас, как обычно. Он по-прежнему не хотел связывать себя обязательствами. Однако, если бы вдруг решился, то не возражал бы против такой жены, как Лорел.

– Но когда-нибудь вы же все равно женитесь.

Хен очнулся и пристально посмотрел на Хоуп.

– Не все мужчины женятся…

– А я думала, что все хотят иметь семью.

– Возможно, что все хотят, но не все могут.

– Ничего не понимаю!

Он и сам перестал что-либо понимать. Казалось, все в жизни перепуталось и встало с ног на голову.

Лорел отжала простыню и бросила в воду для полоскания, но промахнулась и конец простыни упал на землю. Пришлось снова застирывать ее и выливать грязную воду. После того как Хен соорудил канал, помощь Адама стала не нужна. Нужно было лишь подставлять таз под желоб, и вода сама текла вниз. Адаму оставалось лишь набрать достаточно дров для костра. Почти все свободное время мальчик проводил с Джорди и Санди.

Она скучала по сыну, тосковала по мирным утренним часам, которые они обычно проводили вместе. Казалось, и работа продвигалась быстрее, когда рядом находился неугомонный Адам, прыгал, бегал и засыпал мать градом вопросов. Но с момента появления в каньоне Хена Рандольфа все изменилось. И этот канал был немым свидетелем перемен, которые произошли в жизни.

Молодая, чистая и невинная!

Эти слова и сейчас звучали в ушах. Они преследовали Лорел как злой рок. Они, казалось, доносились из каждого угла, нападая из засады в самый неподходящий момент. Они звучали снова и снова, как смертный приговор. Но она, к сожалению, не умерла.

Ей предстояло жить и смотреть в лицо безжалостной судьбе.

Лорел твердо решила покинуть Сикамор Флате. Сначала она пыталась убедить себя, что причиной тому является безопасность Адама. Но, в конце концов, вынуждена была посмотреть правде в глаза: она бежала от Хена. Слишком долго она жила в мире грез.

Она выкрутила следующую простыню. Но куда она пойдет? И где будет жить? Только в одном Лорел не сомневалась – она больше никогда в жизни не будет стирать чужое белье. Никогда!

Авери терпеливо ждал в овраге, спрятавшись за могучим стволом огромного тополя, пока Адам и Джорди прощались.

Наконец, мальчик вприпрыжку направился в сторону каньона. Мужчина вышел из-за дерева.

– Я не хочу с тобой разговаривать, – сказал Адам, заметив Авери.

– Ты не можешь не хотеть говорить с родным дедушкой.

– Ты мне не нравишься.

– Значит, тебе больше нравится шериф? Адам смутился.

– Он мне тоже не нравится.

– Но я видел, как он помогал тебе вчера справиться с лошадью. И ты не прогнал его, когда он пришел к твоей маме.

– Но он такой большой и сильный. И еще он очень добрый. – Адам, наконец, собрался с духом и поделился своими чувствами. – Он помогает мне и маме. И он даже разрешил переночевать в своем доме, чтобы ты не похитил меня.

– Если бы я хотел тебя похитить, я бы и сейчас это сделал.

Мальчик испуганно отскочил в сторону.

– У меня была не одна возможность украсть тебя, но я не воспользовался ими. Я хочу, чтобы ты по своей воле ушел со мной.

– Но я хочу остаться с мамой. Я люблю ее.

– Даже если она выйдет замуж: за шерифа?

– Мама не собирается выходить замуж.

– Когда они поженятся, шерифу может не понравиться, что с ними живет сын другого мужчины.

– Неправда! Шериф любит меня. Он сам сказал.

– Но скоро у него появятся свои сыновья. И он не захочет, чтобы твоя мама любила тебя.

– Я не верю тебе.

Адам действительно не хотел верить, но Авери удалось посеять зерно сомнений, отравляющее душу ребенка.

– Если ты поможешь, я смогу прогнать шерифа. Поможешь, сынок?

– Как?

– Говорят, шериф хорошо стреляет. Верно?

– Да, он стреляет лучше всех.

В голосе мальчика прозвучала искренняя гордость. Авери нахмурился: Адам все еще симпатизировал Хену Рандольфу.

– Но твой папа не одобрил бы слепое восхищение шерифом.

– Шериф – хороший человек, как мой папа. Так сказала мама.

Авери еле сдерживался. Может, схватить этого упрямого сорванца и увезти прямо сейчас? А потом вернуться и рассчитаться с Хеном. Но реальность быстро охладила его пыл. В умении стрелять Рандольфу нет равных. Ни у него, Авери, ни у одного из Блакторнов нет ни малейшего шанса выйти живым из переделки. И если сейчас он прикоснется к мальчику, Хен с быстротой стрелы апачей вцепится ему в горло. Нет, спешить нельзя. Нужно сначала выяснить, как можно убить Рандольфа и освободить таким образом путь к Адаму. С мальчиком пока можно подождать.

Внезапно Авери осенила догадка.

– А мама говорила, кто убил твоего папу?

– Один плохой человек.

– Так знай, сынок, это был Хен Рандольф.

– Неправда! Мама не говорила мне ничего об этом! – слова вырвались как крик отчаяния.

– Мама просто не знает до сих пор. Я и сам недавно узнал. И теперь пришел отомстить за сына. Я собираюсь убить Рандольфа.

– Я не верю! – закричал Адам. Лицо мальчика исказила гримаса боли, когда он отпрянул от Авери. – Шериф первый убьет тебя. Папа Дэнни Элджина говорит, что мистер Рандольф – самый меткий стрелок на свете.

– Вот поэтому мне и нужна твоя помощь, – вкрадчивым голосом продолжал Авери. – Ты должен помочь мне ради своего папы.

– Нет, нет, не буду помогать. Ты обманываешь меня! – мальчик повернулся и со всех ног бросился бежать вниз по оврагу. Авери с самодовольной усмешкой смотрел вслед Адаму. Ребенок споткнулся, упал, быстро вскочил на ноги и побежал дальше.

Пройдет немного времени, и Адам примет ложь за правду, хочет он этого или нет. А когда он, наконец, поверит, он сделает все, что потребует Авери.

Авери Блакторн лютой ненавистью ненавидел всех представителей закона, особенно тех, которые родились или жили в Техасе. И он, и все родственники натерпелись горя от техасцев. Семью по решению суда выгнали из Тенесси. Именно техасский шериф нанес ему, Авери, рану в бедро, которая до сих пор причиняла боль, когда он ездил верхом. Отставной офицер-техасец поймал Карлина, когда тот пытался украсть племенного быка, и застрелил. И вдобавок ко всему жена Авери сбежала с техасским шерифом.

Но особую ненависть он питал теперь к Хену Рандольфу. Хен опозорил его сыновей, нанеся урон репутации семьи. И украл вдову его сына. Лорел принадлежала Карлину и не должна принадлежать никому другому.

Именно Хен Рандольф встал между Авери и внуком. Мальчик больше думает о шерифе, чем о человеке одной плоти и крови с ним. Авери всегда ценил семью превыше всего. Долгие годы она оставалась источником сил. Но Хен угрожал семье, и Авери поклялся уничтожить его.

Он повернулся и направился обратно в город. После расправы с шерифом он разберется и с Лорел. Во всем виновата только она. И должна заплатить сполна!

Звуки шагов Хена по деревянному настилу улицы гулко отдавались эхом в ночи. Город погрузился во мрак. В большинстве домов уже не грел свет. Вокруг стояла оглушительная тишина.

И лишь в конце города, где располагались салуны, жизнь продолжалась. Из окон заведений на улицу струился яркий свет. Но и они через час закрывали свои гостеприимные двери.

Хен шел неторопливым шагом. Он любил это время ночи. Раскаленный воздух, нагретый полуденным солнцем, уже успел остыть. И сейчас, совершая привычный обход по улицам города, шериф с удовольствием подставлял лицо легкому, прохладному ветерку. Прислушиваясь к эху шагов, Хен мыслями уносился вместе с порывами ветра к каньону.

К каньону Лорел. Мысли о ней не покидали его с той самой минуты, когда Хоуп спросила, не влюблен ли он. Разве он влюблен? Невозможно.

Как ни казалось странным, но Хен понятия не имел, что значит быть влюбленным. Он не умел любить и никогда не любил. Пытаясь найти выход из затруднительного положения, молодой человек мысленно перебирал чувства, которые испытывал к Джорджу, к Монти и к остальным членам семьи. Пожалуй, можно сказать, что он любит Монти. Ведь они с Монти – близнецы.

Хен подошел к ресторану супругов Уорти и проверил дверь. Дверь была закрыта, внутри темно, из дома не доносилось ни звука. Молодой человек двинулся дальше.

Любит ли он свою семью? Или это лишь привычка жить среди людей, которых хорошо знаешь? Возможно, он никого не любит. Может, он просто не способен любить.

Эта мысль испугала Хена. Да, так уж распорядилась судьба, что он стал одиночкой. Но неужели придется до конца дней быть одному? Нет, он хотел бы провести остаток жизни рядом с Лорел. Значит ли это, что он влюблен, или просто он стосковался по человеческому обществу?

Хен подумал об Адаме. Он хотел находиться рядом, когда мальчуган впервые самостоятельно оседлает лошадь, когда повзрослеет и встретит первую любовь, когда станет мужчиной. Любовь ли это или всего лишь симпатия к мальчику, оставшемуся без отца? Те же чувства – растерянность и злость – испытывал и он после смерти матери.

Спустившись с настила, Хен направился в сторону узкого переулка между домами. Тени домов, стелясь по открытому пространству, тянулись к зарослям кустарников и смешивались с ними. Позади кустов виднелись нагромождения валунов, на некотором расстоянии от которых возвышались скалистые выступы. Все вокруг замерло, ни один звук не нарушал мертвую тишину.

Шериф повернулся и вышел на главную улицу.

За весь день он ни разу не видел Лорел. Закончив строительство канала, Хен потерял убедительную причину навещать ее. Но нужно ли искать другую? Перед глазами снова возник образ Лорел. Хен уже не сомневался в том, что нравился ей. В ее глазах стояла тоска. Женщина не смотрит так на мужчину, если не влюблена в него. Но как странно она встретила его в последний раз! Хен пришел в замешательство. Казалось, она и словами, и поступками пыталась перечеркнуть теплоту взгляда.

Нет, он не должен больше приходить в каньон без приглашения. Нужно ждать. Одно неосторожное слово – и тонкая ниточка, связывающая их с Лорел, порвется. И придется уйти. Навсегда.

Хен остановился перед зданием банка. Сквозь щели в ставнях сочились тонкие лучики света, окрашивая землю в янтарный цвет. Шериф обошел здание и постучал в заднюю дверь. Спустя несколько секунд дверь открыл Билл Нортон.

– Поздновато вы сегодня задержались, – заметил Хен.

– Да вот, пришлось. Перед самым закрытием поступило несколько вкладов. Старатели. Кажется, открыли новую жилу.

– Думаете, стоит ожидать наплыва золотоискателей?

– Вряд ли их появится столько, чтобы принести весомый доход городу.

– Но вполне достаточно, чтобы доставить уйму хлопот мне, – проронил Хен на прощанье и вышел на улицу.

Мыслями снова завладела Лорел. Но почему он постоянно думает о ней? Потому что хочет всегда быть рядом. Хочет знать, что ей ничего не угрожает. Как-то быстро и незаметно эта женщина стала важной и неотъемлемой частью его жизни. Встречались и более красивые женщины, но только к Лорел хотелось возвращаться снова и снова. Только ей удалось всецело завладеть мыслями. Лорел разбудила желание плоти, которое дремало мертвым сном все эти годы.

Хен приблизился к заново отстроенной конюшне Чака Уилсона.

Перемены, произошедшие в нем со дня знакомства с Лорел, поражали. Хен вспомнил Монти. Брат-близнец славился ненасытным аппетитом в отношении женщин и всю жизнь потворствовал своей похоти. Хен никогда не одобрял поведение Монти. Он не мог понять, как Монти мог отделять желание от женщин, которые удовлетворяли это желание. Что касалось его, Хена, то вся страсть, все физическое влечение мгновенно умирали, как только особа, вызвавшая эту страсть, оказывалась недостойной. Разве можно думать о слиянии тел, не думая о слиянии душ и сердец?

И вот сейчас, впервые в жизни все три желания сошлись на одной-единственной женщине. На Лорел.

Хен остановился у огромного резервуара с водой, который горожане соорудили позади конюшни. Именно сюда потечет свежая прохладная вода из каньона. Жители планировали окружить весь город кольцом из таких резервуаров. Заметив в маленьком окошке сарая свет, Хен усмехнулся. Лампа Джесси Мак-Кафферти. Суеверный малый всегда спал при свете лампы – чтобы к нему не подобрались злые духи и привидения, в которых он слепо верил.

Молодой человек повернул обратно. Возле салуна Скотта Элджина стояли несколько лошадей с низко, почти до земли, опущенными головами и били копытами о землю. Бедные животные, привязанные к перекладине, изнывали от многочасового ожидания, горя желанием поскорее вернуться в родной загон.

Из салуна вышел человек и направился в темную, уже заснувшую часть города.

– Доброй ночи, шериф, – заметил он, слегка покачиваясь на неустойчивых ногах.

– Доброй ночи, – ответил Хен. Затем подошел к салуну и заглянул в дверь. В заведении царила тишина и покой. Посетители были всецело поглощены картами и выпивкой. Зато из следующего салуна доносился оглушительный шум. Распевая непристойные песенки, среди посетителей крутились несколько женщин. К ним то и дело тянулись руки подвыпивших мужчин, но женщины ловко избегали их. Временами ветер доносил сердитые выкрики и звуки игривых пощечин.

Хен, не заходя, миновал этот салун. Наконец он дошел до противоположного конца города. Итак, привычный ночной обход закончен. Пора идти домой и проверить, вымыл ли Джорди руки и ноги прежде, чем лечь в постель. Мальчик, который большую часть жизни спал на сене или прямо на голой земле, трудно привыкал к необходимости соблюдать чистоту. Хен вспомнил об Адаме и улыбнулся. Мальчуган во всем старался подражать Джорди. Уговаривая (с огромным трудом!) Лорел отпустить сына на ночь к другу, Хен понимал, насколько важно это для мальчика.

Беспокойство охватило Хена. Идти домой совсем не хотелось. Стены дома, казалось, подавляли и угнетали. В конце концов, какое ему дело до того, что из-за грязных ног Джорди простыни станут землисто-серого цвета. Хену хотелось излить душу. Но только с одним человеком он мог и хотел поделиться наболевшим.

С Лорел.

Молодой человек посмотрел в сторону каньона. Уже поздно. Она, должно быть, давно спит. Хен направился было к дому, но ноги отказывались повиноваться.

Он должен увидеть Лорел. И немедленно!

Глава 18

Все вокруг окутала сплошная тьма, не было видно ни зги. На небе слабо мерцал узкий рожок месяца. Хену пришлось почти наощупь искать дорогу.

Добравшись, наконец, до дворика перед домом, молодой человек в нерешительности приостановился: он не должен быть здесь. Если его кто-нибудь увидит, уже к утру по городу расползутся слухи. Но не было сил повернуть назад. Он должен увидеть Лорел.

– Лорел, – позвал Хен, оставаясь на почтительном расстоянии от дома. В горячке, напугавшись, она могла по ошибке и застрелить его, поэтому молодой человек решил пока не подходить ближе.

– Лорел. Это Хен. Мне нужно поговорить с вами.

Он застыл в ожидании ответа, окидывая взглядом двор. Огромной черной змеей двор пересекал канал. На земле лежали тазы и ведра, напоминая в темноте шляпки гигантских грибов. Крошечный глинобитный домик казался игрушечным кубиком, прилипшим к стене ущелья. Открывшаяся взору картина свидетельствовала об ужасающей бедности и годах тяжелого труда. Бесчисленное количество дней Лорел трудилась здесь, не покладая рук. И когда болела, и когда болел Адам. И когда тосковала по человеческому участию и дружеской улыбке. Все эти дни Лорел, не разгибая спины, стирала и стирала.

От этой проклятой стирки зависела жизнь ее и Адама.

Должно быть, временами Лорел чувствовала себя такой же опустошенной, как он, Хен, когда умерла мать. Или когда семью бросил отец. Но судьба не сломила ее – она закалилась в борьбе с невзгодами и стала сильной и самостоятельной.

Что же он наделал?! Он жил в своем мире, не впуская туда никого. Он зачерствел душой, не признавал любовь окружающих. Не прислушиваясь к чужим советам, он долгие годы сохранял голову трезвой, а сердце холодным. Но вот появилась женщина, которая нарушила покой, и, преодолев все преграды, закралась в душу. И сам того не желая, он вторгся в ее жизнь и стал частью ее существования. Но что дальше?

– Лорел, вы в доме?

Она не могла не услышать его голос. Ни одна мать не спит так крепко, чтобы не слышать приближения чужака. Однако из дома не доносилось ни звука. Хен осторожно подошел к двери и постучал по-прежнему тихо. Неужели что-то случилось? А вдруг она заболела и лежит без сознания?

– Лорел, с вами все в порядке? Я вхожу. Почти мгновенно, едва ступив на порог, он понял, что дом пуст. Хен вздохнул с облегчением, не заметив следов борьбы. Значит, на нее не напали, и она покинула дом по доброй воле. Она не могла пойти в город ночью. Единственное место, где она могла находиться, был луг.

В голове не укладывалось, почему она бродит по каньону посреди ночи. «Я должен убедиться сам, что она в безопасности», – решил Хен. Молодой человек начал взбираться вверх по узкой тропинке, извивающейся между валунами. Раньше ему не доводилось бывать в этой части ущелья ночью, но даже сейчас он разделял чувства Лорел – высокие отвесные стены превращали каньон в неприступную крепость.

При тусклом лунном свете луг являл собой идиллическое зрелище. Посреди огромной поляны паслось пять белохвостых оленей. Услышав шорох шагов – Хен приближался – вожак настороженно поднял голову. Остальные продолжали мирно жевать траву. Хен скользнул взглядом вокруг, разыскивая Лорел. Но безуспешно. Вокруг не было ни души. Молодой человек собрался уже уходить, когда вдруг вспомнил о небольшой пещере в скале. Оставаясь в тени деревьев, чтобы не испугать пасущихся оленей, он пошел по узкой извилистой тропинке, ведущей к скале. Еще издалека, на полпути, он увидел Лорел. Она неподвижно сидела, прислонившись спиной к стене, и смотрела на луг.

– Я не помешаю, если нарушу ваше уединение?

Лорел вздрогнула и повернулась на голос. Когда ее лицо осветил тусклый лунный свет, сердце Хена замерло – эту улыбку он ждал всю жизнь.

– Пожалуйста, присоединяйтесь. Я буду рада. Совсем простое приглашение, но оно, казалось, перевернуло душу и вызвало в теле Хена дрожь волнения.

– Что привело вас сюда? – проронил он, усаживаясь на камень рядом с женщиной.

– Я не могла заснуть. – Она повернулась к Хену, но лицо осталось в тени. – Я не привыкла спать без Адама.

– И только поэтому вам не спалось?

– Разве у меня не убедительная причина для бессонницы?

«Нет, – подумал он, – только не для меня». Причина ее беспокойства крылась в другом. Он, Хен Рандольф, нарушил покой и сон Лорел. Он и только он вызвал переживания, которые мучили ее.

– А почему вы не в постели? – спросила женщина. – Вы не боитесь оставлять двух маленьких мальчиков? Эти озорники могут перевернуть все вверх дном.

– Сами перевернут – сами будут наводить порядок. Не забывайте – Джорди работает у меня.

Лорел засмеялась.

– Ах, да. Вам не откажешь в сообразительности: оставить дом на слугу!

– Что касается сообразительности, то тут вы, видимо, заблуждаетесь. У меня не хватило ума понять то, что даже четырнадцатилетняя Хоуц мгновенно поняла.

– О чем вы говорите?

– Разве вы не догадываетесь?

– Нет. Никак не могу привыкнуть к тому, что вы все время говорите загадками.

– Мне кажется, я люблю вас. Я понял это только тогда, когда не нашел вас в доме.

У Лорел перехватило дыхание. На долю секунды все вокруг, казалось, замерло. Затем сердце бешено заколотилось в груди, и окружающий мир завертелся перед глазами. Хен любит ее?!

В мгновение ока были позабыты и Блакторны, и враждебность людей. Забыто аристократическое происхождение Хена и его слова о молодой, чистой и невинной жене. Даже настороженность Адама по отношению к шерифу не тревожила ее сейчас.

Хен любит ее!

– Вы так ничего не скажете? Раньше вы не были такой неразговорчивой.

– Вы застали меня врасплох. – Только и смогла выдавить Лорел. Днями и ночами она мечтала о признании Хена. Но сейчас, когда пришло время ответить на его чувство, она задыхалась от избытка эмоций. Мысли путались, язык, казалось, отяжелел и отказывался повиноваться. Не в силах вымолвить ни слова, она судорожно втягивала в себя воздух и растерянно смотрела в глаза Хена.

Молодой человек склонился и взял ее за руку.

– Я ведь тоже нравлюсь вам, правда? – Да.

– Но вы так спокойны и серьезны. Мне казалось, что женщины в таких случаях обычно поднимают визг или падают в обморок.

Лорел улыбнулась.

– Возможно, большинство так и делает.

– Но почему не вы?

– Я все еще не могу поверить.

– Но почему?

– Чем дольше человек стремится к чему-то, тем более недостижимой кажется цель. А когда желаемое становится вдруг реальным, он испытывает сильное потрясение.

Хен напрягся и, взволнованно сжав руку женщины, спросил:

– Значит, вы хотели, чтобы я полюбил вас? Значит, вы любите меня?

Странно, но в его голосе отчетливо прозвучало удивление. Он сомневается в ее чувствах? Разве Хен не замечал, что последние недели она, как помешанная, не сводила с него влюбленных глаз? Неужели он не понял, что ради него и из-за него она, потеряв голову, отказалась от привычного образа жизни и совершила немало глупостей? Неужели он так слеп?

– Я уже давно вас люблю.

– Но в тоже время продолжаете ненавидеть людей с оружием, не так ли?

– К вам я никогда не испытывала ненависти.

Хен взял Лорел за плечи, притянул к себе и жадно впился губами в ее губы.

– В таком случае, вы талантливо притворялись, что ненавидите.

– Нет, я просто боялась. Я и сейчас боюсь. Блакторны… – Она не договорила. Поцелуй прервал ее.

– Эта ночь только наша, – прошептал Хен, не отрываясь от ее губ. – Оставьте и Блактор-нов, и Сикамор Флате, и все остальное на завтра. Выбросьте все из головы. Все. Думайте только обо мне. О нас.

Но сможет ли она? Всю жизнь ее мысли были поглощены бесконечными заботами. «Смогу, – твердо решила Лорел. – Я не позволю никому и ничему нарушить наше уединение. Эти ночные часы будут принадлежать только нам».

– А когда вы поняли, что любите меня? – осторожно спросил он.

Лорел устроилась поудобнее в руках Хена.

– Мне бы не хотелось говорить об этом. Не хочу, чтобы вы злорадствовали, узнав, что я так быстро влюбилась.

Молодой человек отстранился от женщины и посмотрел ей в глаза:

– Вы все еще ненавидите меня.

– Нет, нет, я ненавидела человека, которым вы казались. Думаю, я полюбила вас в тот момент, когда вы посоветовали приложить к лицу плоды опунции.

Хен слабо улыбнулся.

– Так, вот что значит для вас любовь.

– Не только это.

– Расскажите, что вы чувствуете.

Лорел пристально посмотрела в глаза Хена.

– Но зачем?

– Я никогда не был влюблен. И не хочу ошибиться сейчас. Я не мечусь из угла в угол, как помешанный, что не раз бывало с Монти, когда он влюблялся. Я не схожу с ума.

– Почему же вы тогда решили, что любите меня?

– Однажды я спросил Розу о том, какие чувства она испытывает к Джорджу. И она ответила, что любит его и поэтому не может жить без него. Вот и мне сейчас кажется, что я не могу прожить без вас и дня. Но это бессмысленно. Я же жил без вас предыдущие двадцать восемь лет. Почему же сейчас я испытываю такой страх потерять вас?

Лорел собрала всю силу воли, чтобы устоять перед соблазном, но сердце отказывалось слушать доводы здравого смысла и рвалось навстречу любви. Она хотела, чтобы Хен любил ее.

– Никогда раньше мне не хотелось сидеть при луне с женщиной, обнимать и целовать ее. А теперь я думаю только о том, чтобы эта ночь не кончалась.

– Она еще не закончилась.

Лорел онемела от собственной дерзости. Только что практически она отдала себя во власть Хена. Отдала добровольно! Забылись годы одиночества, когда она сторонилась всех мужчин. Исчезла осторожность. Наконец-то пришла любовь, которую она так долго ждала. И Лорел, боясь потерять ее, не собиралась упускать свой шанс. Она с готовностью бросилась в его объятия, со страстью отвечая на поцелуи его горячих губ. Ее тело излучало такое тепло, что казалось воздух вокруг нагревался. Неумелые поцелуи Хена говорили о неискушенности, но в тоже время свидетельствовали о бурных чувствах, охвативших все его существо. Его поцелуи опьяняли, как глоток крепкого виски, а сильные мускулистые руки, казалось, надежно защищали от всех невзгод. Лорел утопала в его объятиях. И чувствовала себя в полной безопасности.

Все заботы, все проблемы отошли на задний план. Ни с кем – ни с Карлином, ни даже с родителями – она не испытывала ничего подобного. Разве такое возможно? Впервые в жизни она освободилась от тревоги и страха, найдя покой в объятиях мужчины, который мог и хотел заботиться о ней. Защищать ее.

Хен нежно прижал Лорел к груди и поцеловал в макушку.

– Вы когда-нибудь думали о том, чтобы снова выйти замуж?

Она мгновенно напряглась.

– По-моему, каждая женщина думает о замужестве.

– Меня не интересуют другие женщины. Я думаю только о вас.

Что же ответить? Хен не походил на человека, которого легко испугать. Но почему такой богатый и привлекательный мужчина до сих пор холост?

– Я думаю о замужестве довольно часто. Нелегко воспитывать сына одной.

– Вы меня не совсем правильно поняли. Что бы вы хотели лично для себя?

Для себя? Будь проклято утерянное свидетельство о браке, будь прокляты бедность и страх. Что бы она хотела?

– Мне хотелось бы найти человека, который бы любил меня и сына. И заботился о нас.

– И все?

– Разве этого недостаточно?

Лорел стиснула зубы, чтобы не закричать: «Недостаточно! Уже недостаточно!» Она жаждала страсти, которая поглотила бы ее целиком. Она хотела, чтобы ее любили так, как не любили ни одну другую женщину. И не меньше! Внезапно земля затряслась под ногами. По каньону, разрывая тишину ночи, прокатилось эхо взрыва. Олени испуганно подняли головы и скрылись во тьме – их белые хвостики прощально замелькали в ночи, извещая об уходе.

Землетрясение?

– Что это? – воскликнула Лорел, прижавшись к Хену.

– Взрыв. – Где?

– Судя по всему, в каньоне.

Позабыв о романтическом настроении, они поспешили вниз по тропинке. Едва они приблизились к ручью, как взору предстало мрачное зрелище: в воздухе стояли клубы пыли, двор был сплошь усыпан осколками и булыжниками. Когда пыль начала оседать, появились очертания полуразрушенного канала. Тазы, ведра и прочая утварь были погребены под камнями. На месте домика Лорел в земле зияла огромная зловещая дыра.

– Бог мой! – воскликнула женщина. – Что здесь произошло?

– Динамит, – мрачно отозвался Хен. – Много динамита.

– Но кому это могло понадобиться? У меня нет врагов.

– А Блакторны?

Округлив глаза, Лорел с недоумением посмотрела на Хена.

– Но зачем? Если бы они хотели убить меня, они могли сделать это давным-давно.

– Может, они знали, что вы ушли из дома. И просто хотели таким образом вынудить вас покинуть каньон.

Лорел почувствовала, как по спине пробежал холодок и волосы на голове зашевелились от страха. Значит, кто-то следил за ней, а она даже не заметила. Хотели ее убить или нет, но важно одно: оставаться в каньоне смертельно опасно.

Адам! Что с ним? Неужели за ним снова пришли?

В следующий момент на стенах ущелья замелькали отблески огней и до каньона донеслись отдаленные голоса людей. Спустя несколько минут из темноты появилось несколько фигур.

– Что произошло? – спросил Скотт Элджин. – Я только собрался закрывать салун, как услышал грохот.

– Вы кого-нибудь встретили по дороге сюда? – уточнил Хен.

– Нет, никого.

– Может, кто-нибудь ставил лошадь в конюшню в течение последнего часа? – спросил Чак Уилсон у Джесси.

– Ни одна живая душа не появлялась рядом с лошадьми, – ответил тот.

– Кто-то бросил динамит в дом Блакторн, – пояснил собравшийся шериф. – Возможно, он еще скрывается где-нибудь поблизости. Давайте обыщем все вокруг.

– Вы идите, а я останусь с миссис Блакторн, – предложил Джесси, переводя дыхание. – Нельзя же оставлять ее одну. – Он замолчал и таинственно добавил: – Здесь могут быть не только люди.

– Успокойтесь, в каньоне не водятся привидения, – заверила его Лорел. – Я прожила здесь семь лет и не встретила ни одного.

– Может, они просто не хотели попадаться вам на глаза, – упорствовал суеверный конюх.

– Ну что же, если здесь и завелось привидение, то, должно быть, доброе. Значит, оно уберегло меня от гибели. Когда произошел взрыв, я была наверху, на лугу.

– Вы хотите сказать, что в каньоне много мест, где может прятаться нечистая сила?

– Уйма, – с добродушной улыбкой ответила Лорел. – В скалах много расщелин и пещер.

Джесси задрожал.

– Никого нет, – сообщил вернувшийся шериф. – Кто бы это ни был, он, очевидно, сделал свое черное дело и убрался восвояси, прежде чем кто-либо из горожан успел натянуть брюки. Можно было бы поискать следы таинственного злоумышленника, но, боюсь, уже поздно: скоро полгорода прибежит по тропинке.

– Что случилось? Что случилось? – раздались крики. Из темноты появились сначала Хоуп, затем Джорди и Адам. Адам подбежал прямо к матери и, дрожа всем телом, прижался к ней. От страха он совсем забыл о желании казаться взрослым.

– Кто-то бросил динамит в наш дом, – сказала Лорел Хоуп.

– Вот это да! Да от дома камня на камне не осталось! – воскликнула девочка.

Только теперь Лорел осознала весь ужас случившегося: они с Адамом остались без крыши над головой.

– Боже милостивый! – раздался голос Грейс Уорти. Женщина, тяжело дыша, медленно шла по двору. – Подумать только, вы взбираетесь по этой тропинке по нескольку раз в день. Как у вас хватает сил? – Отдышавшись, она заметила отверстие в стене ущелья и груду камней. – Господи! Неужели это ваш дом?

Лорел кивнула головой, не в силах вымолвить ни слова. Она никогда не жила богато, но сейчас потеряла то единственное, что имела.

– Они могут пожить некоторое время в моем доме, – предложил Хен. – Там места хватит на всех.

– Пожалуй, Адам действительно может остаться с вами, – заметила Грейс Уорти. – Но Лорел лучше пойти к нам.

– Но я не могу, – растерянно произнесла Лорел.

– Вы можете пожить у меня или у Рут Нортон.

Уж не снится ли ей все это? Люди, еще недавно отвергавшие ее, теперь наперебой предлагают помощь. Как странно и… как приятно.

– Благодарю за заботу. Я, пожалуй, останусь с вами, миссис Уорти.

– А Адам с Джорди пойдут ко мне, – подхватил Хен. – А почему бы вам не отпустить с ними и Томми на несколько дней? – обратился он к Грейс. – И мальчикам вместе будет веселее, и вы отдохнете от его проказ.

– Думаю, не стоит.

– Но почему же? Я целыми днями не бываю дома, так что весь дом будет в распоряжении озорников. Даже если они спалят дом, его отстроят заново за счет города, а не за ваш.

Грейс усмехнулась.

– Пойдемте со мной, – позвала она Лорел. – Мужчины сами наведут здесь порядок.

Лорел колебалась. Потеря последнего имущества привела ее в жуткое волнение. Опасность угрожала, казалось, со всех сторон. И только рядом с Хеном она чувствовала себя защищенной.

– Идите, – сказал шериф. – Я загляну к вам немного позже.

– Ничего подобного, – решительно заявила Грейс. – Все разговоры могут подождать до утра. Миссис Блакторн необходимо срочно лечь в постель и хорошенько отдохнуть. И я никому не позволю беспокоить ее сегодня.

Как приятно ощущать внимание и заботу окружающих!

– Можно мне остаться здесь? – спросил Джорди.

– Думаю, тебе лучше вернуться домой с Адамом. Нужно, чтобы кто-то из взрослых посмотрел за ним. Ты, как мужчина, для этого подходишь.

Джорди раздулся от важности, в глазах засветилась гордость. В настоящий момент он действительно ощущал себя взрослым мужчиной, которому поручили ответственное задание, а не девятилетним мальчишкой.

Когда Грейс Уорти потянула Лорел за руку, уводя за собой, та бросила на Хена взгляд, полный отчаяния. Молодой человек ласковой улыбкой подбодрил женщину. Ему не хотелось расставаться с ней, но Грейс Уорти была, несомненно, права: с ее доводами нельзя не согласиться.

– Вы полагаете, здесь замешан кто-то из Блакторнов? – поинтересовался Элджин, когда женщины ушли.

– Больше некому, – заметил Чак Уилсон. – Не удивлюсь, если выяснится, что и мою конюшню подожгли тоже они.

– Честно говоря, меня не беспокоит, кто взорвал дом. Знали они о том, что Лорел не было в доме – вот в чем вопрос.

– Как не было в доме? А где же она была?

– На лугу, где пасется обычно лошадь Адама.

– А вы откуда знаете? Вы были с ней?

– Я пришел в каньон, чтобы сообщить миссис Блакторн, что с сыном все в порядке, – ровным голосом произнес Хен. Он не собирался давать повод для подозрений и слухов. – Но когда я шел к дому, то никого не заметил поблизости.

– Возможно, злоумышленник незаметно крался за вами, – вставил Чак. – И что вы собираетесь предпринять?

– Я вернусь сюда утром. Сейчас в темноте здесь нечего делать. Думаю, вам тоже лучше возвращаться домой.

Шериф задержался у руин после того, как мужчины последовали его совету. Он не находил себе места. Знал ли злоумышленник, что Лорел на лугу, или надеялся, что она с сыном в доме? О Блакторнах говорят всякое, но если они способны на такое, то, пожалуй, у жителей Сикамор Флате есть веские причины бояться.

Но возможен и другой вариант: некто, проживающий в городе, решил напугать Лорел, зная, что ее нет в доме. Очевидно, он надеялся, что ради безопасности своей и сына, она покинет здешние места и таким образом Сикамор Флате избавится от ненавистных Блакторнов. Но куда же подевался этот негодяй? Никто ведь не слышал ни стука лошадиных копыт, ни звука человеческих шагов. Неужели он все еще скрывается в гуще деревьев?

Сколько Хен ни думал, ни одна из версий не казалась достаточно логичной. Но он был твердо намерен проверить все возможные варианты.

– Что ты выяснил?

Тайлер поднес к губам деревянную ложку, которой помешивал соус в огромной кастрюле. Подул на горячую подливку, попробовал, затем снова подул и снова попробовал. Неторопливо помешивая содержимое кастрюли, он добавил щепотку приправы и только тогда посмотрел на брата.

– Ты слишком долго обдумываешь ответ.

– Давай не будем заострять внимание на личных недостатках.

– Что ж, неплохая идея. Я не против. Что же касается дела, то боюсь, нам не справиться с ним за пару дней.

И почему только братья постоянно стараются свести его с ума?

– А кто тебя просил приезжать бог знает куда и совать нос в чужие дела? Ты только добавил мне хлопот. Теперь я должен следить, чтобы тебя не застрелили.

Хена так и подмывало схватить кастрюлю с драгоценным варевом Тайлера и выплеснуть в загоне под копыта лошадей. Может, тогда братец расстанется с невозмутимым видом?

– Нет смысла спорить и ссориться, – не выдержал, наконец, Хен. – Я знаю, что ты выслеживаешь Блакторнов. Может скажешь, что ты узнал?

– Почему же ты так долго не спрашивал, раз знал?

– Черт побери, Тайлер! Ты прекрасно знаешь, почему.

– Понятия не имею. Скажи.

– Черта с два! Тайлер нахмурился.

– А, может, все-таки попробуешь?

– Если ты будешь и дальше морочить мне голову, то я… – вспылил было Хен, но осекся. Что он мог сделать? Тайлер – его родной брат. Конечно, он самый надоедливый человек на всем белом свете – разумеется, после Джеффа, который развил способность раздражать людей до уровня искусства. Но он приехал в Сикамор Флате потому, что беспокоился о судьбе брата. – Так что ты выяснил? Это поможет мне принять решение. – Подавив недовольство, повторил Хен. Глянув на брата, он готов был поклясться, что на бесстрастном лице Тайлера мелькнула гримаса разочарования.

– Если не скажешь, я скормлю твой любимый соус собакам, а тебя привяжу к мулу и отправлю обратно в Нью-Мексико.

Тайлер самодовольно усмехнулся – ему удалось-таки вывести братца из себя.

– Блакторн бросил клич по всей стране.

– Знаю. Меня интересует, сколько из них откликнется на призыв.

– Не так много, как ожидает старик. Но с дюжину, наверное, наберется.

Тайлер попробовал соус, добавил еще щепотку приправ, помешал и снова попробовал.

– Старик ненавидит тебя лютой ненавистью. Но многие члены семьи уже осели, основали ранчо. Они охотнее будут заниматься своими коровами, чем отправляться воевать.

– Ты думаешь, Авери может уговорить их взять в руки оружие?

– Может.

– Я и сам знаю, что может, – недовольно бросил Хен. – Не исключено, что им может прийти в голову сорваться с насиженных мест, отправиться куда-нибудь вроде Канады и устроить там небольшой переполох.

Тайлер недовольно покачал головой.

– Я хочу знать, сможет ли Авери собрать достаточно людей, чтобы напасть на город.

– Некоторые обязательно пойдут за ним. Но не все.

– Хотя бы приблизительно сколько?

– Слишком много для тебя одного. По меньшей мере, две дюжины.

– Но как тебе удалось узнать?

Хену показалось, что брат улыбнулся.

– Не все женщины в Тубаке предпочитают Блакторнов. Но если не веришь, я смогу съездить туда еще раз и все проверить.

– Нет, не нужно. Ты и так потрудился на славу. Спасибо.

Тайлер удивленно вскинул голову, на лице застыло выражение удивления. Казалось, он не верил своим глазам.

– Ты не ослышался, я действительно сказал «спасибо», – недовольно проворчал Хен. – Но запомни раз и навсегда – черта с два я повторю это слово снова.

Хен с изумлением прислушивался к себе: как сильно он изменился. Поблагодарив (в кои веки!) брата, он не почувствовал ни раздражения, ни досады. Напротив, на душе стало легко и хорошо.

Проклятье, любовь когда-нибудь погубит его!

Глава 19

Авери поймал Адама в проулке между домами. Мальчик попытался вырваться, но старик держал его мертвой хваткой. Адам выглядел немного испуганным.

– Я вижу, ты уже живешь в доме этого человека. Думаю, твоему папе вряд ли это понравилось бы!

– Но мне больше негде жить, – выпалил мальчик, извиваясь всем телом. – Кто-то взорвал наш дом.

– А почему же ты не остался с мамой?

– Вот еще! Буду я жить в одном доме с кучей женщин! – фыркнул мальчуган с пренебрежением. – Нас трое живет у шерифа. А вчера мы побили Дэнни Элджина и Шорти Бейкера, – похвастался он.

«Мальчишка отчаянно стремится выглядеть взрослым и сильным, – смекнул Авери. – Этим можно воспользоваться!»

– А знаешь, даже хорошо, что ты теперь живешь в доме шерифа. Так удобнее. Ты не забыл, что обещал помочь мне?

– Я не буду помогать.

– Будешь, еще как будешь.

– Джорди говорит, что только подлые трусы стреляют людям в спину.

Авери судорожно сжал плечо мальчика. Лицо старика хищно исказилось.

– Ты назвал меня трусом?

– Так сказал Джорди, – смело отстаивал свою точку зрения мальчуган. – А мама сказала, что шериф – хороший человек. Как папа.

– А что она говорила обо мне?

– Ничего. Я никому не расскажу, что ты хочешь убить шерифа. Но он не боится тебя. Он поймает тебя и застрелит метким – прямо между глаз – выстрелом.

Авери, потеряв терпение, размахнулся и сильно ударил мальчика. Адам поморщился от боли и упал. Но глаза по-прежнему смотрели с вызовом.

– Ты предаешь своего папу, – прорычал, задыхаясь от злости, старик. – Ты поклоняешься, как богу, убийце и позволяешь ему разгуливать по земле безнаказанно. А твой папа уже давно по его вине лежит в сырой могиле.

Адам исподлобья посмотрел на Авери.

– Ты отказываешься помогать мне и этим помогаешь убийце. А твой папа тем временем – так и не отомщенный – гниет в земле.

– Но что я могу сделать? – смутился Адам.

– Шериф убил твоего отца, понимаешь ты, дурачок? Он спрятался в кустах и выстрелил твоему папе в спину, потому что хотел прославиться убийством Блакторна.

– Неправда, неправда, – упрямо повторял подавленный Адам, отказываясь верить.

– Теперь ты понимаешь, почему я так хочу увидеть шерифа мертвым? Он подло, из-за угла, убил моего сына. И я буду презренным трусом, если не отомщу. И ты будешь трусом, если не поможешь мне.

– Я не хочу.

– Но он убийца. Именно поэтому город нанял его. Ему заплатили, чтобы он убивал Блак-торнов.

– Но мама говорит, что папу убили плохие люди.

– Она права. Хен Рандольф убил твоего отца, и он плохой человек.

– Я не верю тебе.

– Твоя мама влюбилась в этого убийцу, поэтому и не сказала правду. Она хочет выйти за него замуж. А когда она, наконец, выйдет за него, ты будешь им больше не нужен. И они прогонят тебя. И ты трусливо будешь ждать, пока это произойдет?

– Неправда, – Адам вскочил на ноги и побежал в сторону оврага. – Ты врешь! Ты врешь! – закричал он. Но голос вдруг дрогнул, и мальчуган захлебнулся слезами, скрываясь в зарослях мескитовых деревьев.

Хен стоял перед зданием банка и беседовал с Биллом Нортоном, когда в город въехал Джордж. Увидев брата, молодой человек изверг такой поток ругательств, что Нортон замолчал на полуслове и удивленно воззрился на шерифа.

– Что случилось? – спросил банкир. Он посмотрел на хорошо одетого всадника, затем перевел взгляд на Хена. – Он производит впечатление делового человека. И хорошего семьянина. Что вас так взволновало?

– То, что он появился здесь, – буркнул шериф, еле сдерживая гнев. – Ему здесь нечего делать. А вот Тайлера я вздерну на первой попавшейся ветке.

Оставив Нортона в полном недоумении и растерянности, Хен двинулся навстречу всаднику. Хорошо хоть, у Джорджа хватило ума оставить Розу дома, подумал он.

Джордж разговаривал с портье, когда Хен вошел в отель.

– Этому господину не нужна комната, – сказал молодой человек клерку. – Он остановился в моем доме. – И взял саквояж брата. – Завтра поутру ты отправишься в обратную дорогу.

– Я все-таки возьму комнату, – обратился Джордж к портье. – Если я вдруг решу задержаться в вашем городе – крыша над головой мне гарантирована.

Портье в нерешительности поглядывал то на одного, то на другого брата. Но, в конце концов, уверенная и властная манера поведения Джорджа перевесила, и он открыл книгу регистрации посетителей.

– Насколько я понимаю, ты поверил в небылицу, которую сообщил Тайлер, – пренебрежительно обронил Хен.

– Я и сам навел кое-какие справки, – ответил Джордж, затем расписался в книге и взял у портье ключ от комнаты. – В Мексике и в Канаде проживает около сорока мужчин из семьи Блакторнов. Так что я уже послал телеграмму Джеффу в Денвер.

– Надеюсь, он не настолько глуп, чтобы броситься спасать меня.

– Посмотришь. А теперь, может, ты отдашь мой саквояж?

– Возвращайся домой подобру-поздорову, Джордж. Тебе здесь нечего делать. Ты нужен Розе и детям.

– Хорошо, что напомнил. Роза передавала тебе привет и сказала, что надеется скоро увидеть тебя дома.

– Это твой дом, но не мой. И тебе следует находиться рядом с семьей, а не гоняться здесь за тенями.

– Ты тоже моя семья. Или ты забыл? Джордж взял саквояж: из рук брата.

– Я слышал, Блакторны собираются в Тубак.

– Да, Тайлер сообщил мне.

– И что ты собираешься делать?

– Пока ничего. Посмотрю, как будут разворачиваться события.

– Одобряю.

Хен схватил брата за руку, когда тот повернулся, чтобы уйти:

– Возвращайся домой, Джордж. Джордж повернулся к Хену, в его глазах, как в зеркале, отразилось разгневанное лицо брата.

– Я не могу спасти тебя от злости, которая гонит тебя прочь от родного дома, разлучая с людьми, которые любят тебя. Если ты решил подставить себя под пули, я бессилен удержать тебя. Но, проклятье, я не могу позволить, чтобы тебя убили Блакторны, эти трусливые шакалы. А теперь, скажи-ка лучше, где здесь можно хорошо поесть. Я умираю от голода.

Хену не оставалось ничего другого, как передать вещи брата в руки услужливого портье.

– Тайлер работает в ресторане Уорти. Пока будешь набивать там брюхо, можешь поразмыслить, как спасти мою шкуру.

Поразительно, но Хен уже не злился на Джорджа. Конечно, старшему брату не стоило приезжать в Сикамор Флате, за что Тайлеру следует оторвать голову. Но Джордж с самого раннего детства заменял младшим братьям отца. И хотя Хен не мог и не хотел жить вместе с ним и Розой, он всегда чувствовал себя спокойнее и увереннее, когда Джордж находился рядом.

Они вместе пошли вниз по улице.

– Если ты хочешь сделать что-нибудь полезное, пока находишься здесь, – сказал Хен, – лучше посмотри за Тайлером. У него странная привычка вторгаться в чужие владения с целью научить хозяев готовить пищу. Так его когда-нибудь подстрелят за попытку покушения на чужую собственность.

– Тебе нравится шериф? – спросил Адам у матери.

Лорел оторопела и выпустила из рук рубашку, которую стирала в горячей воде. Она расположилась с тазами и ведрами у входа в каньон. Грейс Уорти приютила ее в своем доме и отказывалась брать деньги. Но Лорел не хотела чувствовать себя обязанной и решила расплатиться за еду и кров стиркой.

– Конечно, нравится. Он всем нравится.

Адам палочкой пошевеливал угли под котлом с водой.

– И ты собираешься выйти за него замуж? Лорел ополоснула руки в чистой воде и вытерла их о передник.

– Почему ты спрашиваешь?

– Так собираешься?

– Но он не предлагал пока выйти за него замуж.

– А если предложит, ты согласишься?

Поведение сына оставалось для Лорел загадкой. Почему он задает такие странные вопросы? Мальчики в его возрасте обычно не интересуются любовью и проблемами брака. Их волнуют, как правило, только лошади, пистолеты и ружья. Видимо, кто-то – может, Джорди или Хоуп – передал мальчику слухи, которые ходят по городу. И, сам того не желая, задел чувства Адама.

– Видишь ли, это зависит от разных вещей, – уклончиво ответила растерянная Лорел.

– От каких?

Действительно, от каких? Она любит Хена, Хен любит ее, хотя, возможно, никогда не женится на ней.

– Не знаю. От многих. Например, захочет ли он остаться шерифом. И любишь ли ты его.

– Я ненавижу его. И не хочу, чтобы ты выходила за него замуж.

Ответ сына поверг Лорел в смятение и огорчил. Она давно заметила, что чувства Адама к Хену остыли, но списала это на счет ревности и не приняла всерьез. Ей и в голову не могло прийти, что дело зашло так далеко, что мальчик возненавидел шерифа. Даже понимая, что шанс стать женой Хена мизерно мал, она не теряла надежды когда-нибудь выйти за него замуж. Надежда, как известно, умирает последней. Но реакция сына захлопнула дверь в будущее и разрушила мечты. Она никогда не сможет выйти замуж: за человека, которого ненавидит сын.

Но сердце упрямо отказывалось мириться с потерей надежды. Это какое-то недоразумение! Адам не может ненавидеть Хена. Не может!

– Но почему, сынок? Раньше ты целыми днями только и делал, что просил отпустить тебя к Хену.

– Я ненавижу его, – упрямствовал Адам. – И не называй его больше Хеном!

– Но нельзя ненавидеть человека без причины. Это несправедливо по отношению к нему. Ты же не хочешь, чтобы и к тебе так относились?

– Я ему не нужен.

– Что ты говоришь? Не понимаю.

– Если ты выйдешь за него замуж, у вас будут свои дети. И ты больше не будешь любить меня.

В душе Лорел с новой силой всколыхнулась волна гнева. Ее снова охватила жгучая ненависть к окружающим. Кто-то из детей дразнил Адама, издевался над ним! Возможно, они даже не хотели обидеть его, но Адам страдал.

– Иди ко мне и сядь рядом, – ласково позвала она сына, усаживаясь на скамейку.

Мальчик медленно и нерешительно приблизился к матери. Когда он сел на краешек скамьи, она обняла его и притянула к себе. Несколько мгновений он сопротивлялся, но затем вдруг задрожал всем тельцем и прильнул к матери.

– Я никогда не перестану любить тебя, – с нежностью в голосе произнесла Лорел. – Даже когда ты станешь взрослым и будешь жить в своем доме, я буду скучать и беспокоиться о тебе.

– Я не буду жить в своем доме, – обронил мальчик. – Я всегда буду жить с тобой.

– И я никогда не выйду замуж: за человека, который не полюбит тебя так же сильно, как люблю тебя я.

Адам прижался к матери еще крепче, Лорел незаметно смахнула рукой навернувшиеся слезы. С момента рождения Адам был самым важным человеком в ее жизни. Но в последнее время она так увлеклась переживаниями о Хене, что не заметила, что с сыном творится неладное. Теперь настало время исправить эту непростительную ошибку. Ведь ее счастье зависит от счастья сына.

Но что если Хен действительно не любит Адама? Ведь не все мужчины способны принять чужого ребенка, тем более ребенка человека, переступившего закон. Вдруг Хен не поверил ей и по-прежнему считает Адама незаконнорожденным? Его семья может прийти в ярость. Сможет ли Хен любить ее, если его семья презрительно повернется к нему спиной?

Радость и счастье, рожденные прошлой ночью, померкли. Дорогу к счастью преграждало несметное количество барьеров, непроходимая бездна разделяла ее с Хеном. Но в одном она даже не сомневалась: пора прекратить грезить о светлом будущем с Хеном, а больше думать о сыне.

На пороге конторы появился Адам. Серьезный, как никогда, он сжимал в руках один из пистолетов, которые шериф обычно держал в ящике стола.

– Никогда не играй с заряженным пистолетом, – предупредил Хен, забирая у мальчика оружие.

– Я хочу, чтобы вы научили меня стрелять, – голос Адама прозвучал как-то неестественно, словно он повторял заученное наизусть.

– Но зачем?

– Папа Дэнни Элджина говорит, что вы – самый лучший стрелок на свете. И еще он говорит, что если хочешь научиться чему-нибудь, учись у лучших.

Адам явно избегал взгляда Хена, что насторожило шерифа. Мальчик, видимо, все еще сердился на него.

– А мама знает, что ты хочешь научиться стрелять?

– Нет.

– Но как же мы можем заниматься тем, что может не понравиться твоей маме? Но Адам не собирался сдаваться.

– Мужчина должен уметь обращаться с оружием.

– Но ты еще маленький.

Мальчик гордо распрямил плечи и вытянулся в полный рост.

– Мне уже почти семь. Дэнни Элджину тоже семь, а у него уже есть собственное ружье.

– Но почему ты все-таки не спросил разрешения у мамы?

– Она скажет, что я еще маленький.

Хен в принципе был согласен с Лорел, но сейчас видел, что для Адама жизненно важно научиться обращаться с пистолетом. И по-своему он прав: на Западе оружие является насущной необходимостью. Мужчина, который не владеет оружием, может заранее заказывать надгробную плиту на свою могилу.

– О'кей, я покажу и объясню кое-что. Я должен поговорить с твоей мамой прежде, чем разрешить тебе стрелять.

Хен вытащил из пистолета пули.

– Подержи. Ты должен привыкнуть к нему. Держи пистолет, пока не почувствуешь, что он стал частью руки. Только тогда ты сможешь научиться стрелять быстро и метко.

Следующие полчаса Хен детально объяснял и показывал, как разбирать пистолет и как действуют отдельные части.

– Будешь содержать оружие в порядке и хорошо заботиться о лошади – и в нужный момент они тебя не подведут.

Занимаясь с Адамом, Хен не отрывал глаз от мальчика, наблюдая как менялось выражение его лица. Раздражение и гнев постепенно отступали, но Адам вел себя непривычно тихо и не задавал вопросов. Он напряженно следил за руками шерифа.

– А как заряжать пистолет и стрелять? – поинтересовался Адам.

Правильно ли он поступает? Поведение мальчика настораживало Хена и вызывало у него тревогу.

Хен был один, когда в контору ворвалась Лорел. Она уже давно разыскивала шерифа, но тот, как обычно, не сказав никому ни слова, уехал в одно из своих загородных путешествий. Долгое ожидание лишь усилило гнев женщины. Как он посмел научить Адама пользоваться пистолетом!

Она была вне себя от ярости. И в тоже время была страшно напугана: сын все больше и больше отдалялся от нее. Сначала, казалось, мальчик сердился только на Хена. Но за прошедшие несколько дней злость перешла и на мать. Именно тогда Лорел и узнала о пистолете.

– Я теперь умею пользоваться пистолетом! – выкрикнул Адам, когда в один из дней она наказала его за какой-то проступок. – Меня шериф научил. И теперь я сам могу защитить себя.

Между матерью и сыном возникла стена непонимания и страха. Лорел впала в отчаяние. Конечно, она очень боялась потерять Хена. Но если она потеряет Адама, она умрет.

– Чего вы добивались, обучая Адама стрелять, не посоветовавшись со мной? – едва ступив на порог, гневно бросила она Хену.

Несколько мгновений молодой человек молча, с удивлением на лице смотрел на гостью. Затем торопливо вскочил на ноги и придвинул кресло, предлагая Лорел сесть.

– Это платье вам очень к лицу.

– Я не собираюсь садиться! – резко сообщила женщина, пропуская мимо ушей слова Хена. – Я требую объяснений. Зачем вы…

– Никогда не думал, что коричневый цвет будет вам так к лицу. Хотя мне больше нравится красный. Он подчеркивает белизну вашей кожи и оттеняет глаза.

– Я пришла сюда не затем, чтобы вести беседу о моей одежде или о коже. Я требую…

– А я не знал, что у миссис Уорти есть такие платья.

– Это Миранда отдала мне одно из своих платьев. Но я…

– Тогда понятно, – заметил Хен. – В магазинах Сикамор Флате вы такое вряд ли нашли бы.

– Вы просто невыносимы. С вами совершенно невозможно вести разговор, – растерянно произнесла Лорел. От внимания не ускользнули ни восхищенный взгляд Хена, ни застывшее в глубине глаз страстное желание, которое он уже не скрывал. Хен был, очевидно, потрясен магическим превращением скромной прачки в модницу.

– Бессмысленно тратить время на упреки и обвинять меня в том, что я показал Адаму, как действует пистолет. Я хочу сказать, что вы прекрасны. Я и сам до настоящего момента не осознавал, как вы прекрасны.

Лорел пришла в замешательство, позабыв о причине визита. Гнева и раздражения как не бывало.

Молодой человек взял ее за руку и притянул к себе.

– Можно, я продолжу свою мысль? Лорел воспротивилась, пытаясь удержаться на почтительном расстоянии от Хена.

– Знаете, когда Хоуп назвала вас странным человеком, я ответила, что она сошла с ума. Но теперь я разделяю ее мнение и сама вижу, что вы очень странный.

– Вы сводите меня с ума, я никогда прежде не испытывал ничего подобного. Никогда ни одной женщине я не говорил таких слов. Кажется, у меня начинается лихорадка.

– Да как вы можете сравнивать чувство ко мне с лихорадкой?

– Монти говорит, что любовь – это болезнь.

– Передайте своему Монти, что он ошибается.

– Да, но Джордж с Мэдисоном говорят то же самое.

– Они тоже ошибаются. Любовь это самое прекрасное чувство на земле.

– Вы правы, это самая прекрасная болезнь из всех болезней.

Лорел собралась с мужеством, пытаясь сосредоточиться на предмете разговора.

– С вами бесполезно разговаривать. Лучше скажите, почему вы позволили Адаму прикоснуться к оружию?

Хен вдруг притянул Лорел к себе и запечатлел легкий, нежный поцелуй на лбу.

– Каждый мальчик должен уметь пользоваться пистолетом. Хотя бы ради самоуважения. Пришло время и Адаму научиться.

– Но вы же знаете, что я ненавижу оружие.

– Я тоже ненавижу, но это жестокая необходимость. – Он попытался поцеловать Лорел в губы, но она отвернула лицо в сторону. Хен провел губами по щеке, затем скользнул по краю уха.

– Открою вам секрет. Раньше я поражался тому, сколько времени тратил зря Монти, целуя Айрис. Я не находил в этом занятии ничего интересного или увлекательного. Теперь я понимаю, что все зависит от того, кого целуешь.

Но разве можно сердиться на Хена, когда голова идет кругом от его поцелуев? Лорел почти забыла, что пришла выяснить, что же произошло между шерифом и Адамом. Она любила и боялась потерять их обоих.

– Вижу, вы ни капельки не раскаиваетесь, – сказала она. И это при том, что ее тело оказалось прижатым к телу Хена.

– Сожалею только об одном: я ждал слишком долго, чтобы выяснить, что мне нравится вас целовать.

– Очевидно, вы всегда поступаете так, как вам заблагорассудится. Вы, видимо, не привыкли считаться с чужими желаниями.

Он не слушал ее, но это уже не беспокоило Лорел. От близости Хена мысли начали путаться. Груди, прижатые к его мускулистому телу, запылали, распуская по телу волны страсти. Его руки, обвивающие ее, губы, ласкающие шею, заставляли думать только об одном – желании, которое переполняло все ее существо, заглушая голос рассудка. Но не успела она отдаться во власть чувствам и желаниям и, пренебрегая последствиями, очертя голову броситься в объятия любимого, как чей-то вежливый кашель нарушил их уединение. И заставил ее отпрянуть от Хена.

– Возможно, вам это не понравится, шериф, – сообщила миссис Уорти (а это была именно она), но ваши братья приглашают вас присоединиться к ним за ужином.

– К черту братьев! – выругался Хен. – Я не звал их в Сикамор Флате. Пусть ужинают одни.

– Думаю, вы обязательно должны принять приглашение, – собравшись с духом, посоветовала Лорел. Она тщательно прятала виноватый взгляд от всевидящих глаз Грейс Уорти.

– А вы, миссис Блакторн, приглашены на ужин к Нортонам, – продолжала спокойным голосом Грейс. – Я могу помочь вам выбрать подходящий наряд для вечера.

Но Лорел не из чего было выбирать: весь скромный гардероб был погребен под развалинами дома. Грейс Уорти явно не собиралась оставлять Лорел наедине с шерифом.

– Я все еще сердита на вас, – обратилась Лорел к Хену, направляясь к двери. – В следующий раз, прежде чем учить чему-нибудь моего сына, лучше посоветуйтесь со мной.

– Странно, однако, вы сердитесь, дорогая, – удивленно заметила Грейс, как только они вышли на улицу. – Впрочем, не мое дело. Да поможет вам Бог, дитя мое, поладить с шерифом.

Хен неторопливым шагом направлялся к конюшне. Что на него нашло? Никогда в жизни он не разговаривал с женщинами так, как с Лорел. Он вел себя как глупый мальчишка, влюбившийся впервые в жизни.

В конюшне он застал Сэма Овертона, который придирчиво осматривал лошадей, приготовленных Джесси для упряжки фургона.

– Что слышно о Блакторнах?

– Появились еще один или два.

– Спасибо. Смотрите в оба. И все будет в порядке.

– Хочется верить. Мне от души нравится этот милый маленький городишко. И я бы не хотел менять место жительства. – Сэм недовольно поморщился, увидев пятнистого жеребца, которого вел к фургону Джесси. – От этого жди неприятностей. Дай-ка мне лучше вон того, гнедого.

Хен не обратил внимания на звук, напоминающий шарканье ног, который донесся из-за окна. Но звук настойчиво приближался к конторе. «Очевидно, что-то происходит прямо на крыльце», – решил шериф, встал со стула и выглянул за дверь. По ступенькам поднимался Джорди и тащил упирающегося изо всех сил Адама.

– В чем дело? – сурово спросил Хен. Возникла заминка, и Адаму почти удалось высвободиться из цепких рук друга. Но Джорди навалился на мальчика всем телом, подтащил к двери и втолкнул в контору.

– Сам расскажи шерифу, чем ты там занимался, – приказал Джорди.

Адам, насупившись, стоял с воинственным видом, готовый в любой момент броситься на Джорди. Хен удержал мальчугана, схватив его за ремень.

– Хватит драться. А теперь рассказывайте, что между вами произошло. Вы же были закадычными друзьями.

– Я, ему больше не друг. Не хочу водиться с предателями, которые трусливо стреляют людям в спину, – сказал Джорди.

– Ты бросил очень серьезное обвинение, Джорди, – попытался урезонить мальчика шериф. – Надеюсь, ты сможешь предъявить доказательства.

– Я поймал его, – Джорди гневно ткнул пальцем в плечо Адама, – на месте преступления.

– И что же он делал?

– Скажи шерифу сам, скажи, ты, подлый и трусливый предатель! – закричал Джорди.

Оба сорванца готовы были снова наброситься друг на друга, но Хен удержал их.

– Эй, эй! Потише. Я хочу знать, что произошло. Будете молчать, я вас обоих посажу в тюрьму, и буду держать, пока не заговорите.

– Скажи сам, если ты не трус, – презрительно процедил Джорди.

– Что ты должен сказать мне? – спросил Хен у Адама, но мальчик даже не поднял глаза.

– Скажи ему, что ты сдружился с этой хитрой гиеной, с Авери Блакторном. Скажи, что я уже два раза видел вас вместе.

Хен перевел взгляд на Адама, но мальчик не отрывал глаз от пола.

– Это правда, Адам?

– Конечно, правда, – вмешался разгоряченный Джорди. – Не верите мне, спросите у Томми Уорти. Он их тоже видел.

– Почему ты встречаешься с этим человеком, Адам? Разве ты не знаешь, что он один из тех людей, которые хотят разлучить тебя с мамой?

– Он – мой дедушка, И он любит меня, – закричал в ответ мальчик.

– Возможно, он действительно любит тебя. Но он хочет похитить тебя. И он причинит зло тебе и маме.

– Зато он не хочет избавиться от меня, – с вызовом, дерзко заявил Адам. – Он хочет, чтобы я жил с ним.

– Что ты говоришь! От тебя никто не хочет избавиться. Мы с Джорди – твои друзья.

– Нет, на меня больше пускай не рассчитывает, – сверкая глазами, вмешался Джорди. – Адам встречается с человеком, который хочет убить тебя, Хен. Если бы не ты, я бы уже сгорел вместе с конюшней.

– Но я по-прежнему остаюсь твоим другом, – сказал Хен Адаму. – Разве можно обвинять человека в том, что он хочет видеть своего дедушку?

– Можно, – не сдавался Джорди. – Я не хочу знаться с таким вонючим куском дерьма, как Авери Блакторн!

– Он не кусок дерьма! – возразил Адам, еле сдерживая слезы. Но Хен знал, что мальчик скорее согласится быть разрезанным на мелкие кусочки, чем заплачет на глазах у Джорди. – Он хочет, чтобы я вырос таким, как папа.

– Так значит, ты хочешь вырасти таким же закоренелым преступником? – взорвался Джорди.

Адам, захлебываясь от ярости, чуть не выскользнул из одежды, пытаясь кулаком дотянуться до приятеля.

– Мой папа не был преступником! Мама говорит, что он хороший, – отчаянно закричал Адам, затем повернулся к шерифу и добавил. – А вы его убили! Вы подкрались к нему сзади и выстрелили в спину!

– Кто тебе это сказал? – ошеломленный брошенным обвинением, спросил Хен.

– Вы убийца! Убийца!

– Все, хватит! – не выдержал Джорди. – Сейчас я проучу его. Будет знать, как называть тебя Хен, убийцей.

– Нет, нет, пусть говорит.

Но в этот момент на пороге появилась Хоуп с подносом в руках.

– Я ненавижу вас! – воскликнул Адам. – Ненавижу! – Он развернулся и, чуть не сбив с ног изумленную девочку, выбежал из конторы.

Хен обнял мальчика за плечи.

– Не нужно. Пусть побудет один. Он слишком взволнован и расстроен, чтобы поверить моим словам. Очевидно, Авери сказал внуку, что его отца убил я.

– Но все же знают, что это неправда, – возмутился Джорди.

– Все, кроме Адама.

Глава 20

Звук выстрела заставил Хена насторожиться. Он раздраженно отодвинул стул и достал ружье. И тут в контору ворвался запыхавшийся Джорди.

– В салуне Элджина засел Эллисон Блакторн, – едва переводя дыхание, сообщил мальчик. Его глаза возбужденно сверкали. – Он сказал, что собирается отомстить тебе за отца. И говорит, что убьет тебя. Хен, ты собираешься выманить его на улицу, а потом пристрелить, как бешеную собаку, да?

– Там будет видно. Оставайся здесь и жди меня. Я скоро вернусь.

Адам подскочил к окну.

– Что случилось, ма?

– Похоже, кто-то стреляет в городе, – ответила Лорел, выглядывая в окно поверх головы сына. Сердце тревожно замерло, когда она увидела идущего по улице Хена. Если она выйдет за него замуж, ей придется каждый раз со страхом прислушиваться к выстрелам.

Адам направился к двери.

– Вернись, – закричала Лорел. – Я не разрешаю тебе выходить из дома.

– Но я хочу посмотреть…

– Смотри отсюда. Шериф быстро обо всем позаботится.

Лорел молила Всевышнего, чтобы он позаботился о Хене.

Хен направлялся к салуну. На порогах домов застыли мужчины с ружьями в руках, напряженно прислушиваясь, но не было видно ни женщин, ни детей.

Чем ближе шериф подходил к салуну, тем меньше ему хотелось сталкиваться лицом к лицу с Эллисоном. Его не интересовал ни салун Элд-жина, ни благополучие жителей. Какое ему дело до того, смогут ли горожане спокойно заснуть и не нарушит ли их сон какой-нибудь обезумевший ковбой или напившийся мерзавец. Честно говоря, его вообще не волновала судьба Сикамор Флате.

Он думал только о Лорел и Адаме. И о Джор-ди с Хоуп. И о ее семье. О Миранде и Нортонах. И еще о некоторых других. Сам того не осознавая, Хен перечислил в уме почти весь город. Но люди уже не казались безликой толпой. Он знал их недостатки и достоинства. Например, Джесси Мак-Кафферти везде мерещились привидения и злые духи, но в то же время старик имел подход к лошадям. Силуэт Рут Нортон Хен узнал бы на расстоянии сотни ярдов, а голос Грейс Уорти различил бы среди тысяч других голосов. Невозможно было спутать и стук торопливых шагов Хоуп по настилу, и шарканье босых ног Джорди по ступенькам… Все они стали дороги и близки, как члены семьи.

Когда шериф проходил мимо отеля, на пороге появился Джордж с ружьем в руках.

– Что случилось? – спросил он.

– Один из Блакторнов открыл стрельбу в салуне. Я справлюсь с этим сам.

– Ты уверен, что он там действительно один? Может, это ловушка?

– Ты, вижу, снова наслушался Тайлера. Джордж мрачновато усмехнулся.

– По крайней мере, хоть он не отказывается разговаривать со мной.

Хен почувствовал угрызения совести. Он так разозлился на Тайлера и Джорджа за то, что они приехали в Сикамор Флате, что не разговаривал ни с одним, ни с другим.

– Оставайся в отеле. Я не хочу потом объяснять Розе, почему она стала вдовой.

– Разве я когда-нибудь нуждался в твоей защите?

– Никогда. Напротив, ты сам нас всегда защищал, – вынужден был признать Хен. – Но не стоит играть с огнем. Сейчас речь идет об оружии. Мне легче справиться одному.

– Тогда я подожду тебя за дверью салуна, – сказал Джордж: и последовал за братом.

– Ты всегда был слишком упрямым. Джордж усмехнулся.

– Кто бы говорил!

Не сделали они и шести шагов, как открылась задняя дверь ресторана и на пороге возник силуэт Тайлера.

– Проклятье! – выругался Хен. – Как я мог забыть, что и Тайлер высунет свой нос с кухни!

Тайлер пересек улицу и присоединился к братьям.

– Просто не представляю, что он здесь делает, – не унимался Хен. – Ему всегда было наплевать на всех.

– Если бы ты знал брата получше, ты бы понял, что он здесь делает.

– Да я и себя-то толком не знаю.

Джордж и Тайлер остались у подножия лестницы, а Хен продолжал приближаться к салуну. Прищурив от яркого солнечного света глаза, он подошел к двери и приостановился на крыльце. Что за человек этот Эллисон Блак-торн? Возможно, он способен выстрелить без колебаний в любого, кто появится в дверях. Осторожно ступая по деревянному полу и стараясь, чтобы доски не скрипели под ногами, Хен подошел к окну и заглянул внутрь.

Все посетители попрятались под столами. Эллисон, опираясь одной рукой о стойку бара и сжимая другой стакан с виски, стоял к нему спиной. Хен не заметил другого оружия, кроме пистолета. Висящее на стене перед Эллисоном зеркало открывало вид на всю комнату.

Хен достал из кобуры пистолет и решительно вошел в салун.

– Привет, Эллисон.

Эллисон оцепенел. Бросив беглый взгляд на зеркало, он неторопливо повернулся к вошедшему.

Хен заметил, что противник пьян и, брезгливо поморщившись, убрал пистолет обратно в кобуру.

– Я собираюсь убить тебя, – запинаясь, произнес Эллисон. Несмотря на невнятную речь, было совершенно ясно, что он отдает отчет своим словам.

У Хена засосало под ложечкой. Только теперь он рассмотрел виновника переполоха как следует. Эллисон был совсем ребенком. Похоже, ему не больше шестнадцати. И пил он, видимо, для храбрости. Но не рассчитал сил и перебрал лишнего. Он едва держался на ногах.

В мгновение ока перед глазами Хена из глубин памяти всплыло видение: вот он – совсем еще мальчишка – стоит перед убийцами, которые собираются повесить Монти. В тот момент он не испытывал ни отвращения, ни раскаяния. Ни секунды не колеблясь, он застрелил обоих. Но до сих пор Хен вздрагивал, вспоминая, как хоронил убитых, как комья земли падали на искаженные от боли лица.

Убитые были приблизительно его возраста. Почти мальчишки.

И вот снова он оказался лицом к лицу с безусым юнцом. И снова выбор был слишком мал: либо убить, либо быть убитым. Хен с ненавистью вспоминал тот злосчастный день, который перевернул всю его жизнь. Те роковые выстрелы разрушили детскую наивность и невинность, покалечили душу и отравили сознание. С того проклятого дня он вынужден играть роль, к которой до сих пор не может привыкнуть.

Эллисон – совсем ребенок!

– Почему бы тебе не отправиться домой и не проспаться? – Хен старался говорить спокойно и беспристрастно. Снисходительность или сочувствие могли лишь ухудшить положение. Скорее всего, у Эллисона это было боевое крещение, поэтому он и напился.

– Я не пьян и могу держать оружие в руках, упрямо заявил юноша и попытался достать из кобуры пистолет. Но его постигла неудача: ствол пистолета зацепился за ремешок кобуры. Потребовалось некоторое время, чтобы высвободить его. Юноша, держа рукой пистолет, обвел стволом комнату. Люди, которые с приходом шерифа начали было подниматься из-под столов, мгновенно попадали на пол.

– Верно, держать пистолет можешь, но вряд ли в таком состоянии тебе удастся привести угрозу в исполнение.

Хен отчаянно искал способ убедить Эллисо-на убрать пистолет и вернуться домой. Но опыта уговоров у него не было, все его предыдущие конфликты заканчивались схватками, поэтому сейчас он не знал, что делать.

– Я убью тебя, – снова повторил юноша.

– Только сначала реши, которого из нас – у тебя же двоится в глазах – ты убьешь первым. Послушай, парень, опусти-ка лучше оружие и отправляйся подобру-поздорову домой.

Эллисон, словно в подтверждение слов шерифа, выстрелил в потолок и закричал:

– Я убью тебя!

«Нет, Эллисон не убийца, – решил Хен. – Пока не убийца». Он выглядел скорее напуганным, чем возбужденным. Видимо, он что-то старается доказать и себе, и семье. Если остановить его сейчас и не дать совершить опрометчивый шаг, то, возможно, он и не превратится в убийцу.

Хен не хотел брать на совесть смерть мальчика. Молодому человеку вдруг до боли захо-

телось поговорить с Джорджем. Ведь старший брат во время войны командовал несколькими дюжинами таких подростков, как Эллисон. Он-то должен знать, как поступить.

– Но насколько я помню, мы с тобой не ссорились. Мы даже не знакомы, продолжал Хен. – почему бы тебе не пойти домой, не проспаться на трезвую голову не обдумать все?

– Я собираюсь отомстить за отца.

– Но я не знаю твоего отца.

– Ты выставил его на посмешище, когда твоя лошадь поймала его.

Так, значит, Эллисон – сын Эфрама! Неужели Эфрам погнал сына, чтобы отомстить! Похоже, Блакторны не очень высоко ценят человеческую жизнь, даже когда речь идет о жизни их ребенка.

– Если твой отец хочет выяснить со мной отношения, то пусть придет сам.

– Я отомщу за него.

– В таком случае, ты напрасно теряешь время. Повторяю: возвращайся домой, а то опоздаешь к ужину. – Хен повернулся и направился к двери.

– Проклятье! Ты не уйдешь от меня! – пронзительно закричал юноша. – Я убью тебя!

– Тогда тебе придется стрелять мне в спину, – не поворачиваясь, на ходу бросил Хен.

Эллисон выстрелил: пуля разбила оконное стекло. От грохота у Хена заложило уши, но он, как ни в чем не бывало, продолжал шагать к выходу. Затем открыл дверь и вышел на улицу.

От звуков выстрелов у Лорел ком застрял в горле и бешено заколотилось сердце.

– Шериф вышел на улицу, – воскликнул Адам, не отрываясь от окна. – А где же тот, другой?

Но не успела Лорел поблагодарить Бога за спасение Хена, как вслед за шерифом на улице появился еще один человек. Женщина не помнила его имени, но сразу же узнала в нем Блакторна. Снова Блакторны! И все из-за нее!

– Достань пистолет, черт бы тебя побрал! – диким голосом заорал Эллисон, когда бросился из салуна вслед за шерифом. – Я убью тебя! Достань пистолет!

Хен всем своим видом показывал, что не воспринимает угрозы всерьез, что доводило подвыпившего юнца до исступления. Эллисон, подогретый виски, чувствовал себя глубоко оскорбленным.

– Возвращайся домой. И немедленно, – бросил через плечо шериф.

Раздался еще один выстрел. Пуля просвистела где-то рядом, но Хен продолжал путь,

– Трус, – бесновался Эллисон. – Ты не мужчина, раз боишься встретиться со мной лицом к лицу.

Хен неторопливым шагом двигался в другой конец города. Рядом пролетела еще одна пуля, но он не останавливался и не замедлял шага.

– Повернись и посмотри мне в лицо! – срывающимся голосом кричал юноша. Казалось, он пришел в отчаяние и никак не мог понять, почему события разворачиваются не так, как ему хотелось.

Хен, наконец, остановился и повернулся к Эллисону.

– Я предпочитаю не иметь никаких дел с пьяными и не стреляю в детей. Игра закончена, тебе здесь больше нечего делать. Никто из жителей не покажется на улице, пока ты не уберешься из города. Отправляйся домой.

– Я сейчас застрелю вон тех двоих, – юноша показал рукой на Джорджа и Тайлера.

– Ты слишком пьян, чтобы попасть в них.

– Я докажу, что не пьян, – прорычал Эллисон. – Вы все трусы! Трусы! – И открыл беспорядочную стрельбу по окнам. Звон бьющихся стекол, чей-то пронзительный крик раззадорили его. – Видишь! Я же говорил! – торжествующе заявил он и направил дуло пистолета на Тайлера, который стоял перед зданием ресторана. В следующий момент юноша пошатнулся и нечаянно нажал курок. Раздался выстрел. Даже Эллисон выглядел удивленным: рука Тайлера инстинктивно метнулась к щеке.

Лорел затаила дыхание и с недоумением смотрела через окно. Почему Хен бездействует? Почему он стоит и не стреляет?

– Стреляй! – закричала она. – Стреляй, или он застрелит тебя!

Лорел не осознала перемены, произошедшей в ней. Она сама умоляла Хена застрелить человека! Но времени на раздумья не было. Тревога за жизнь Хена поглотила все ее существо. Как жаль, что он так далеко и не слышит ее слов!

Тайлер медленно отнял руку от щеки – по лицу текла струйка крови.

Терпению Хена пришел конец: этот глупый юнец чуть не убил брата. Не совсем осознавая, что делает, шериф молниеносным движением выхватил из кобуры пистолет и выстрелил. Элли-сон вскрикнул и выронил из рук пистолет. На руке юноши выступила кровь, лицо исказила гримаса боли.

– Так, значит, тебе нравится играть с оружием, да? – зловеще проронил Хен.

Этот мальчишка ничем не отличался от всех остальных. Он полагает, что с пистолетом в руках он становится сильным и бесстрашным. Ему кажется, что взрослые боятся и уважают его. Он считает, что оружие дает неограниченную власть над людьми и достаточно пригрозить им пистолетом, как они тут же опустятся на колени и будут просить пощады. Ну что же, пришло время преподать этому сопляку урок: он должен на своей шкуре ощутить, что значит быть жертвой. А потом пусть сам решает, продолжать ли играть с оружием или нет.

Следующим выстрелом шериф сбил с головы Эллисона шляпу. Хен с мрачным видом медленно надвигался на юношу, который выглядел до смерти напуганным.

– Ты думаешь, что это забава – ворваться в город и открыть стрельбу? Ты веселишься, пугая безоружных людей, которые не сделали тебе ничего плохого?

Эллисон попятился, затем повернулся и бросился наутек.

Снова прозвучали один за другим два выстрела. Юноша пошатнулся – шериф отстрелил каблуки ботинок, – но устоял. Он испуганно замер на месте.

– Достаточно. Отпусти его, – попытался урезонить Хена Джордж. Но безуспешно.

– Ты ранил моего брата. Понимаешь? Дрогни твоя рука – и он был бы уже мертв. Ты подумал о том, что можешь случайно причинить зло невинным людям? Или ты так напился, что готов на все? Может, люди для тебя вроде бездушных вещей, с которыми можно делать все, что захочешь?

Хен снова выстрелил – рубашка на плече Эллисона взметнулась вверх.

– Стой спокойно, щенок. А теперь я собираюсь оставить отметину на твоей щеке, молокосос. Посмотрим, как тебе это понравится.

– Хватит, остановись, – повторил Джордж;. Но Хен уже не мог остановиться.

– Лучше не двигайся. Это нелегкое дело. Мне бы не хотелось отстрелить тебе полбашки.

Парализованный ужасом, юноша застыл как истукан.

– Я постараюсь оставить на твоей щеке не очень большой шрам. Пусть будет такой же, как у Тайлера.

Эллисон испуганно поднял руку и загородил лицо.

– Не нужно. Пожалуйста, не стреляйте.

– Как, разве тебе уже не весело? – язвительно заметил шериф и дважды выстрелил под ноги юноше. Эллисон подпрыгнул как ужаленный и, не удержав равновесия, упал на спину. Он распластался по земле, даже не предпринимая попытки подняться.

– Веселье только начинается. Я собираюсь позабавиться от души. Сначала я, возможно, исполосую тебя шрамами, а потом переломаю ребра. Хочу посмотреть, что в результате получится.

– Остановись, Хен. Одумайся. Это слишком жестоко.

– Не вмешивайся, Джордж. Он пришел сюда, чтобы убить меня. Я хочу убедиться, понимает ли он, что собирается сделать.

– Думаю, он уже понял.

– Боюсь, нет. Может, если я прострелю ему уши, тогда он поймет, – пригрозил Хен.

Эллисон стал мертвенно-бледным. Простреленные уши считались пожизненным клеймом труса.

Хен остановился в пяти шагах от юноши и поднял пистолет.

– А теперь замри!

– Но он всего лишь ребенок.

Хен не шелохнулся и не опустил оружие.

Лорел затаила дыхание. Она видела взмах руки с пистолетом. Вот-вот прозвучит выстрел, который оборвет жизнь юноши. Голова вдруг закружилась, в глазах потемнело, к горлу подступила тошнота. Лорел навалилась на подоконник, чтобы не упасть.

– Он застрелит его, да? – спросил Адам.

– Не знаю, – ответила мать дрожащим от волнения голосом.

«Пожалуйста, не делай этого, – мысленно умоляла она Хена. – Не убивай его. Я не смогу смотреть на тебя и не вспомнить лицо этого мальчика»

Все в мгновение ока изменилось: и чувства, и мысли. Лорел казалось, что если Хен убьет этого мальчика, то ее любовь умрет.

– Ну, как, тебе весело, napень? Ты же это хотел сделать со мной, не так ли? Не очень-то забавно знать, что ты можешь в любую секунду умереть, правда?

Хен, наконец, опустил пистолет, шагнул вперед и, схватив Эллисона за шиворот, поднял с земли.

– Посидишь в тюрьме и подумаешь, стоит ли еще стрелять в людей.

До Хена донеслось учащенное и раздраженное дыхание Джорджа, стоящего за спиной. Неужели брат действительно думал, что Хен застрелит парнишку? Впрочем, что же он мог думать, если Хен не давал повода думать иначе?

– Нужно послать за доктором, – заметил Джордж. – Парень ранен.

– Это всего лишь царапина. Ему придется подождать, пока врач не осмотрит щеку Тайлера, – возразил шериф, подталкивая перед собой Эллисона.

Лорел всем телом навалилась на подоконник – ноги подкашивались, бил озноб.

– А что он собирается делать сейчас? – не унимался Адам.

– Ведет юнца в тюрьму, – ответила она и закрыла глаза, мысленно благодаря Всевышнего за помощь.

Сейчас она любила Хена Рандольфа еще сильнее, чем прежде.

По дороге к тюрьме Хен заметил доктора Эверсона и Тайлера, которые торопливым шагом направлялись к ресторану.

– Почему ты не попросил обработать рану? – спросил Хен у брата, когда доктор скрылся за дверью ресторана.

– Док должен срочно осмотреть Хоуп. Одна из пуль ранила ее.

Хен почувствовал, как сердце тревожно сжалось и что-то внутри оборвалось. Только теперь он уловил встревоженный шепот и женский плач, доносившиеся из ресторана. Увлекая за собой Эллисона, шериф решительно вошел в распахнутую дверь. На полу у окна лежала Хоуп. На груди девочки расплылось кровавое пятно. Вокруг валялись осколки оконных стекол. Рядом с дочерью на коленях стояла рыдающая Грейс Уорти. Горас Уорти, обнимая жену за плечи, пытался увести несчастную женщину в другую комнату.

Одного беглого взгляда Хену хватило, чтобы сразу же понять, что шанс на спасение ничтожно мал. Самое позднее, к утру Хоуп умрет.

Раньше ему не доводилось видеть, как умирает девушка, тем более, хорошо знакомая. Шериф был потрясен до глубины души. Здесь умирала даже не молодость – юность. Он не испытывал ни гнева, ни ярости – он умирал вместе с Хоуп. Чужая боль испепеляла душу.

– Как это случилось? – спросил он.

– Она хотела посмотреть, что происходит на улице, – ответил Горас. – Мы не знали, что здесь, за стенами дома ей может угрожать опасность.

Грейс неожиданно повернула заплаканное лицо к Хену.

– Это вы во всем виноваты! Почему вы не убили его сразу?

– Но он еще не смышленый мальчишка. Он и стрелять-то толком не…

Истошный вопль оборвал слова Хена. Узнав Эллисона, Грейс набросилась на юношу с отчаянием и яростью матери, потерявшей ребенка. Она царапала его лицо ногтями, осыпала его тело градом ударов. Не оттащи Горас с Джорджем обезумевшую от горя женщину в сторону, она бы задушила Эллисона голыми руками. Мужчины вдвоем еле удерживали Грейс – она готова была вцепиться зубами в горло юноши.

– Убейте его! – захлебываясь слезами, кричала она. – Убейте его! Он не имеет права жить! Он убил мою дочь!

Потрясенный увиденным, Хен вытолкнул Эллисона из ресторана. Затем, спотыкаясь, бегом направился к конторе, увлекая за собой юнца. Эллисон не сопротивлялся, когда шериф грубо втолкнул его в комнату, окинув напоследок свирепым взглядом.

Эллисон с потерянным видом безвольно опустился на кровать:

– Она умрет?

Эллисон выглядел напуганным до смерти ребенком. Но Хен не замечал, что перед ним уже не вооруженный хулиган, – его подхватила и закружила волна слепой ярости. Он готов был взорваться от гнева, как пороховая бочка. От сочувствия и симпатии к Эллисону не осталось и следа. Лицо шерифа было обезображено злобой и ненавистью.

– А тебе какое дело? Разве кого-нибудь из Блакторнов волнует, что они ранили или убили человека? Разве тебя волнует судьба женщины, почерневшей от горя? Или ты думаешь о девочке, которая умирает, так и не успев познать радость первой любви? Тебе нравится убивать? Почему же ты не убил меня? – Хен быстро вставил ключ в замок камеры, рывком открыл дверь и как ураган ворвался в камеру.

– Я ведь ношу шерифский значок, – закричал он, надвигаясь на забившегося в угол юношу. – Разве не шерифы являются излюбленными мишенями твоей семейки, не так ли?

Эллисон сжался в комок.

– Чему тебя учила семья? Они говорили, что ты имеешь право получать все, что захочешь, верно? И ты поверил, что можешь убить любого, кто станет на твоем пути?

Хен схватил юношу за воротник, стащил с кровати, изо всей силы прижал к металлической сетке камеры.

– Кто тебе сказал, что эта земля принадлежит Блакторнам? Кто сказал, что они имеют право безнаказанно грабить и убивать?

Он тряхнул Эллисона и еще сильнее придавил к решетке.

– Но я положу конец вашим черным делам, даже если мне придется самому перестрелять одного за другим всех членов вашей проклятой Богом семьи.

– Хен!

Молодой человек не обратил внимания на предостерегающий голос брата и продолжал:

– Твоя семья последний раз угрожает беззащитной женщине! И последний раз нападает на город! И убивает последнего невинного ребенка!

Хен с силой отшвырнул Эллисона к стене. Обескураженный юноша едва удержался на ногах.

– Прекрати, Хен!

– Сначала я убью тебя! – бушевал Хен. – А затем отправлюсь в Тубак и расправлюсь с твоими подлыми родственниками.

Джордж: судорожно сдавил рукой плечо брата:

– Оставь мальчишку в покое. Если ты причинишь ему сейчас зло, ты станешь таким же, как он и его семья.

Хен раздраженно дернул плечом, сбросив тяжелую руку брата. Ярость кипела в нем, как раскаленный свинец, он с трудом сдерживал порыв немедленно провести в исполнение угрозы, и… и все же он не поднял руку на этого ребенка. Хен сверкнул глазами, резко повернулся и вышел из камеры.

– Как Хоуп? – спросил он, закрывая дверь на замок.

– Не знаю. С ней остался Тайлер. Я сразу же пошел за тобой.

Хен с грохотом захлопнул входную дверь тюрьмы и повернул ключ в замке.

– Понятно, зная мой неуравновешенный нрав, ты пришел убедиться, что я не избил этого щенка до смерти. Верно?

– Я пришел убедиться, не сделал ли ты ошибок, которые потом не сможешь себе простить.

– Слишком поздно сожалеть об ошибках, – угрюмо отозвался Хен. – Сегодня я потерял нечто драгоценное, что уже нельзя вернуть.

– Куда ты направляешься? – осторожно спросил Джордж.

– Я собираюсь проведать Хоуп.

– Думаю, тебе там сейчас делать нечего. Почему бы тебе не…

– Но я должен пойти немедленно. Я должен знать, что с ней происходит. Моя и только моя вина в том, что она смертельно ранена.

– Не вини себя зря.

– Не стоит утешать меня, Джордж, – оборвал брата Хен, быстрым шагом направляясь к ресторану. – Не скрою, у тебя это чертовски хороню получается, но я уже большой мальчик и не нуждаюсь в утешениях.

– Не терзай понапрасну душу, Хен. Не обвиняй себя.

– А кого же мне обвинять? Я бы рад найти козла отпущения. Может, вы все и правы, считая меня бессердечным отшельником и безжалостным убийцей. Но ничто человеческое и мне не чуждо. Когда я вижу, как убивают ребенка, мне кажется, что меня пожирает адское пламя.

Хен вошел в ресторан как раз в тот момент, когда доктор отошел от Хоуп.

– К сожалению, я уже ничем не могу помочь. Подложите ей что-нибудь под голову. И не тревожьте девочку.

Расширившимися от ужаса глазами Грейс Уорти посмотрела на Хена. В них стояла немая мука и упрек. Она, словно очнувшись от забытья, вдруг закричала:

– Это вы убили ее! – Затем вырвалась из рук мужа и подскочила к молодому человеку. – Вы и этот мерзкий и гадкий мальчишка убили ее! Вы не отобрали у него оружие – это равносильно тому, что вы выстрелили в мою девочку сами.

– Если бы вы не позволяли ей крутиться вокруг себя и, открыв рот, выслушивать волнующие рассказы о драках и перестрелках, она бы не оказалась у окна. Она бы находилась там, где положено – на кухне. И была бы жива и здорова.

По заплаканному, покрытому красными пятнами лицу Грейс бежали горькие слезы. Пряди растрепанных волос беспорядочно обрамляли осунувшееся вмиг лицо. Хен смотрел и не узнавал женщину.

– Уходите из моего дома. Я не хочу вас больше видеть. Вы – убийца. Вы отравили жизнь всем, кто окружает вас. – Ее глаза, полные гнева и отчаяния, казалось, пронзали насквозь. – Надеюсь, у Лорел хватит ума не выйти за вас замуж. В противном случае вы разрушите и ее жизнь.

Горас Уорти тщетно пытался успокоить жену. Она раздраженно отмахивалась от него.

В ресторан вошли Миранда и Рут Нортон. Девушка поспешила к распростертой на полу Хоуп, миссис Нортон подхватила рыдающую мать под руки.

Джордж воспользовался появлением женщин и поспешил вывести брата из дома.

Навстречу им по улице бежала Лорел. Вокруг дома толпились люди, с любопытством заглядывая в окна.

– Что случилось? – спросила женщина.

– Одна из пуль ранила Хоуп.

– Как она?

Хен был не в силах вымолвить ни слова в ответ.

– О Бог мой! – воскликнула Лорел.

– Миссис Уорти в истерике. Идите к ней. Лорел долю секунды колебалась, затем робко переступила порог ресторана.

Тайлер так и остался стоять на крыльце. Кровь на его щеке уже засохла.

– С тобой все в порядке? – спросил Хен.

– Могло быть и хуже.

– Могло.

Хен не мигая, смотрел на брата. Он не знал, что говорить, что делать. Он чувствовал себя опустошенным и подавленным. Тайлер был таким же одиночкой, как он сам. И все же он поспешил в Сикамор Флате на выручку брату. И получил ранение (пусть легкое, но.ранение!) из-за Хена.

– С тобой бы ничего не произошло, если бы ты не приехал сюда.

Что он говорит? Он должен броситься на шею брату со словами благодарности. Но теплые, человеческие слова застряли в горле. Чувства, которые переполняли душу, так и остались невысказанными. Несколько мгновений Хен беспомощно смотрел на Тайлера. Затем резко повернулся и побрел прочь, не замечая ни домов, ни встречных людей, которые бросали заинтересованные взгляды на ресторан и на мрачную, молчаливую фигуру шерифа.

Хен обогнул здание тюрьмы и направился к оврагу.

Джордж последовал за братом.

Лорел подошла к окну как раз в тот момент, когда Хен скрылся за углом тюрьмы. Ей хотелось выбежать на улицу и броситься за ним. Его нельзя оставлять одного! Он не должен винить себя в случившемся.

Но она не могла сейчас покинуть Уорти. Они нуждались в ее поддержке. Кроме того, за Хе-ном пошел Джордж. Она вдруг почувствовала укол ревности, словно старший брат встал между ней и любимым. «Одумайся, – мысленно одернула Лорел себя, – Джордж всегда находился рядом с Хеном».

Глава 21

– Какой смысл винить себя в случившемся и посыпать голову пеплом? – сказал Джордж.

Хен с разгневанным лицом резко повернулся к брату.

– А кого я должен винить?

– Всех. Или никого.

– Если ты приехал из Техаса только за тем, чтобы сказать мне это, то ты напрасно потратил силы и время.

– О'кей. Хорошо. Объясни тогда, в чем именно твоя вина.

– Не задавай глупых вопросов, Джордж. Не притворяйся таким наивным. Ты слишком стар для этого.

– Но я действительно не понимаю, почему ты истязаешь себя.

– И не поймешь. Ты привык все понимать по-своему и убеждать других в неправоте. Но не забывай, что мне уже не семнадцать.

– Все равно ты должен объяснить мне.

– Проклятье! – Хен не остановился ни на шаг, пока не миновал рощу и не вышел к пустыне.

Небо вдали покрывалось тяжелыми, свинцовыми тучами. Однако до Сикамор Флате дож-

девые облака доберутся, видимо, не раньше, чем через несколько часов. Выйдя из тени деревьев, Хен почувствовал, как раскаленные лучи солнца обдали его жаркой волной.

Джордж искренне пытался снять камень с души брата. И Хен был благодарен ему за это. Но, к сожалению, истину невозможно исказить: рано или поздно тайное все равно станет явным.

– Следовало сразу же, прямо в салуне отобрать у Эллисона пистолет и посадить его в тюрьму. Тогда бы трагедии не случилось.

– Если ты понимаешь это, то почему же не поступил так?

– Потому что хотел преподать этому дерзкому мальчишке урок. Он ведь еще не убийца. И если сдернуть с его глаз романтическую пелену и дать понять и почувствовать, что чувствует жертва, то…

– Но разве он бы не понял все это, если бы просто провел пару дней за решеткой?

– Нет, не понял бы. Затаив злобу, он вышел бы на свободу и каждую минуту искал бы случая отомстить мне за унижение.

Ты думаешь, теперь он не станет преследовать тебя и пытаться убить?

– Теперь он не будет преследовать никого.

– В таком случае, тебе не о чем жалеть. Ты добился успеха.

– Ценой жизни Хоуп! Если бы я не вел себя как самодовольный петух…

– Убили бы тебя!

– Нет, Эллисон был слишком пьян и обязательно бы промахнулся.

– Но он мог застрелить любого: меня, владельца салуна, кого-нибудь еще…

– Вот именно. Мой долг как раз и состоял в том, чтобы он не причинил зла окружающим. А все остальное неважно. Но я, как видишь, не справился со своими обязанностями. А теперь возвращайся в отель, Джордж. Я не собираюсь совершать глупости, я просто хочу побыть один.

Он повернулся лицом к пустыне – душа жаждала уединения.

– Что сказал доктор? – осторожно спросила Лорел у Грейс Уорти.

– Он и сам не знает, что сказать, – ответил Уорти. – Она должна была умереть уже несколько минут тому назад, но до сих пор жива.

– А как чувствует себя миссис Уорти?

– Не знаю, что бы мы делали без вас, Миранды и особенно без Рут. Грейс как безумная вцепилась в миссис Нортон мертвой хваткой.

Обычно спокойная и уравновешенная, Грейс Уорти совершенно обезумела от горя. Лорел смотрела на несчастную женщину, и ее сердце разрывалось на части. Она думала об Адаме. Как бы она пережила, если бы такое случилось с сыном? При одной этой мысли Лорел охватывала дрожь. И из головы не выходил Хен. Еще никогда он не выглядел таким растерянным и отчаявшимся. Лорел хотелось найти Хена и поговорить с ним по душам. Но она не решалась оставить Гораса: Хоуп могла умереть в любую минуту. Безутешному отцу потребуется помощь и поддержка.

Но мысли снова и снова возвращались к Хену.

– Думаю, вам не следовало приходить, – сказал Горас шерифу. – Грейс только начала приходить в себя. Увидев вас, она может снова потерять самообладание.

– Я только посмотрю на Хоуп и сразу же уйду.

– Доктор Эверсон запретил подходить к ней.

– Значит, она не… Она жива?

За последние несколько часов Горас постарел, по меньшей мере, на двадцать лет. – Док говорит, что она не доживет до утра. – Он с большим трудом выдавил эти слова и обречено потупил взор. – А теперь вам лучше вернуться домой. Похоже, скоро начнется дождь. Настоящий ливень, если я не ошибаюсь. Вы можете промокнуть до нитки.

Неужели Гораса волнует такая ерунда, как промокший шериф?

– А Лорел здесь?

– Да, она рядом с Хоуп. Она не отходит от девочки с того момента, как ее принесли в дом.

– А Томми где?

– Миранда увела его с собой. А теперь, извините, мне нужно идти.

Когда Хен вышел из дома Уорти, первые капли дождя уже прибили пыль на улицах. Он бесцельно брел вдоль домов. Ни в конторе, ни в доме, ни в отеле для него не было места.

Сегодня для него не было места нигде.

– Я не знаю, куда он ушел, – ответил Джордж взволнованной Лорел. – Даже Джорди не может его найти. А уж кто лучше этого вездесущего сорванца знает все укромные уголки!

Лорел слабо улыбнулась в ответ. Она только что покинула дом Уорти. Грейс, наконец, успокоилась настолько, что смогла присоединиться к мужу, не отходившему от постели Хоуп. Лорел почувствовала себя лишней. Более того, она испытывала неловкость: она никак не могла избавиться от предчувствия, что супруги Уорти обвиняют и ее в случившемся. Если бы не она и не Адам, Эллисон Блакторн не появился бы в Сикамор Флате.

Лорел по глазам Грейс видела, что та во всем винит Хена. В глазах несчастной, убитой горем женщины не осталось ни тепла, ни дружелюбия. Только боль и скорбь по умирающей дочери.

– А куда он направлялся, когда вы последний раз видели его?

– По оврагу в сторону гор.

Лорел накинула на голову шарф и, увязая ногами в грязи, торопливым шагом направилась вниз по улице к оврагу. Не прошло и несколько минут, как шарф уже насквозь промок.

Похоже, река Сикамор Крик сегодня ночью выйдет из берегов.

Лорел посмотрела на горы, которые громоздились почти сразу же за городом. Видимо, не одно тысячелетие природа старательно отшлифовывала каньон, который почти семь лет служил Лорел надежным прибежищем. Хен находится где-то там, среди скал. Она найдет его! Сегодня он не должен оставаться один!

Хен невидящим взором смотрел на луг. Он не замечал ни оленя, ни горного козла, которые паслись на поляне, с аппетитом жуя мокрую траву. Не обращал внимания, что одежда на нем промокла насквозь и тело начал бить озноб. Хен был полностью поглощен болью, которая терзала тело и душу. Ему хотелось голыми руками вырвать эту боль и задушить ее.

Годы он не позволял чувствам ранить душу, скрываясь за беспристрастной маской. Но трагедия, случившаяся сегодня, возродила воспоминания о тех временах, когда его душа была доступна боли.

Четырнадцать лет тому назад он, наивный подросток, стоял у могилы матери. Ее любовь, ее красота и доброта защищали его и братьев от жестокости и равнодушия отца. Пока она была жива, Хен мог прощать материнскую слабость. Но смерть, горячее желание расстаться с жизнью, выглядели окончательным и бесповоротным предательством. И Хен похоронил в техасской земле рядом с высохшим телом матери веру в добро. Над могилой он дал себе клятву, что никогда больше не будет страдать.

Но приезд в Сикамор Флате изменил его. И столкновение с Эллисоном подтвердило это.

Он видел в Эллисоне не вооруженного преступника, не опасность, угрожающую и ему, и жителям города, и их собственности. Перед ним стоял мальчишка. Таким же мальчишкой был и он, когда оказался на краю пропасти. И так же, как Эллисон, не осознавал тогда, что один неосторожный шаг – и он сорвется в бездну. Убив кого-то, человек убивает и часть себя. И дороги назад уже нет. Хен пытался повернуть обратно и не раз. Он видел, как пытались это сделать другие люди. Но, увы, безуспешно. Именно поэтому Хен старался не позволить Эллисону переступить запретную линию. Но, позволив эмоциям возобладать над рассудком, он забыл о себе, о Джордже, о Тайлере и обо всех остальных. Пойдя на поводу у чувств, он чуть не погубил Тайлера.

И погубил Хоуп.

Хен скрылся в ущелье не только потому, что хотел уединиться, но и потому, что боялся услышать известие о смерти девочки. За четырнадцать лет не пострадал ни один человек, находившийся под его защитой. Сегодня же он потерпел неудачу дважды.

Молодой человек пытался отогнать мысли о Хоуп прочь. Но они, словно злые демоны, вновь набрасывались на него, безжалостно терзая душу. Как навязчивое видение, перед глазами стояла Хоуп. Вот она, живая и здоровая, приплясывает с подносом в руках. В следующее мгновение он видел девочку уже лежащей на полу с мертвенно бледным лицом и кровавым пятном на груди. Образы обезумевшей от горя Грейс Уорти и постаревшего и осунувшегося Гораса Уорти преследовали Хена.

Наконец, он поднялся на ноги и выглянул наружу из-за выступа скалы. И замер неподвижно, подставив лицо холодным струям дождя. Хотелось бежать, куда глаза глядят, хотелось спрятаться от боли. Но это невозможно. Он мог убежать от Сикамор Флате и от его обитателей. Но ему никогда не удастся убежать от самого себя.

Хен чувствовал себя слабым и беспомощным. Как мать. Какая жестокая ирония – ведь он считал себя достаточно сильным, чтобы любить Лорел и защитить ее и Адама.

Неожиданно образ женщины, словно по волшебству, возник перед глазами. Она появилась на другом краю луга и направлялась к нему. Вода струйками стекала по телу Лорел, делая видение почти реальным. Хен мысленно чертыхнулся – что за жестокую шутку играет с ним судьба. Он закрыл глаза, стараясь отогнать наваждение, но когда открыл их, женщина по-прежнему продолжала приближаться.

Устав бороться с наваждением, молодой человек жадно впился взором в женщину. Как хотелось, чтобы Лорел была сейчас рядом! Среди рухнувших надежд только любовь к ней имела смысл.

Только Лорел способна была снова возродить к жизни опустошенную душу Хена.

Мираж; то появлялся из темноты, то исчезал за непроницаемой стеной дождя. Как она прекрасна! Прекрасна не только телом, но и душой. Она принадлежала к числу тех немногих женщин, которым дано облагородить душу мужчины и вдохновить его на благородные поступки. Она дает надежду на искупление грехов и на спасение.

Только такая женщина могла стать его женой, подумал Хен.

Но в тот момент, когда он понял, что хочет жениться на Лорел, он осознал и другое: он не имеет права испортить ей жизнь. Он слишком слаб, чтобы сделать ее счастливой. На первый, поверхностный, взгляд все может выглядеть вполне благополучно, как и у родителей. Но только до поры до времени. Рано или поздно наступит день, когда бремя ответственности ляжет на его плечи, и он, как и отец, не оправдает возложенных надежд.

Он не мог разрушить жизнь Лорел. Она – сильная женщина и способна в одиночку противостоять ударам судьбы. Но если она останется с ним, то начнет рассчитывать на его помощь и поддержку. И когда-нибудь его слабость разобьет ей сердце. Ради всего святого, ради любви к Лорел он должен отказаться от нее.

Мысль о расставании с самым дорогим, любимым и желанным человеком сводила Хена с ума. Закрыв глаза, он отвернулся к стене и прижал судорожно сжатые кулаки ко лбу, словно пытаясь отогнать мрачные мысли. Затем шагнул вперед, подставив тело под дождь: тяжелые капли забарабанили по груди, плечам, лицу. Он должен посмотреть правде в глаза. И принять решение. И привидевшийся образ Лорел не может повлиять на это решение.

Хен открыл глаза и мгновенно осознал: Лорел не видение. Она реальна и наяву приближается к нему.

Лорел издалека заметила Хена. Он стоял, подставив лицо дождю. Правильно ли она поступила, что пришла сюда? Она прижала к груди клеенчатую накидку и, не замедляя шаг, двинулась дальше. Ни проливной дождь, ни вспышки молнии не могли остановить ее, не могли повлиять на принятое решение.

Она еще не знала, что будет говорить и делать. Но с какими бы демонами он ни боролся, Лорел не собиралась оставлять любимого с ними один на один. Но сможет ли она помочь, ведь даже семья Хена оказалась бессильной? Но Лорел не замедлила шага.

Страдал мужчина, которого она любила. Она была готова на все, чтобы облегчить его страдания.

Наверно, он уже заметил ее появление и наблюдает за ее приближением. В душу закралось сомнение, но она не позволила ему пустить корни и ускорила шаг. Неужели Хен прогонит ее?

Молодой человек молча смотрел на Лорел. Намокшая одежда прилипла к его телу. Какой он худой! Лорел мгновенно вспомнила жалобы Хоуп на то, что шериф почти ничего не ест. «Ему нужно хорошо питаться, – подумала она. – Негоже мужчине быть таким худым, тем более мужчине, который так много работает!»

Подойдя ближе, она заметила, что лицо молодого человека не выражало ничего. И только горящие ярким пламенем глаза выдавали бурю, бушующую в его душе.

Лорел обдало жаром, и сердце трепетно забилось. Наконец-то Хен не скрывал своих чувств и распахнул истерзанную душу. Сегодня ей суждено узнать подлинного Хена Рандольфа, того самого Хена, который так долго скрывался за непроницаемой маской равнодушия.

– Я принесла вам сухую одежду, – сказала Лорел и протянула сверток.

– Зачем вы пришли?

Она поняла, что он спрашивал не об одежде. В вопросе крылось нечто большее, выходящее за рамки любопытства. Взволнованный голос Хена проник в самые затаенные уголки души.

– Потому что я люблю вас, – вздохнула она и онемела.

Как много хотелось сказать! Но сейчас чувства, казалось, невозможно было выразить словами. Невозможно описать боль и страх, переполнявшие душу. Невозможно объяснить, почему она полюбила именно его, а не кого-то другого. Лорел и сама еще не разобралась в этом хаосе чувств. Но она знала одно: без Хена жизнь не мила. Он был ее половинкой, потеряй которую, она тут же умрет.

Лорел снова протянула Хену плащ. Он взял его, не отрывая глаз от лица женщины.

– Зачем вы пришли?

– Разве вы сомневались в том, что я приду?

– Нет.

Он говорил правду. Он не сомневался в любви Лорел. Его тревожило другое: он считал себя недостойным ее любви.

– Но я – убийца.

– Нет. Вы с оружием в руках защищаете людей.

Они стояли под дождем и смотрели друг на друга. По лицу Хена струился дождь, словно кто-то невидимый, выливал ему на голову ведра воды.

– Где ваша шляпа?

Хен недоумевающе пожал плечами. Лорел прижала ладонь к щеке молодого человека.

– Вы совсем продрогли. Он накрыл рукой ее руку.

– У вас теплые руки.

Ей хотелось вечно стоять так и смотреть ему в глаза, не замечая никого и ничего вокруг. Но она должна говорить. Она должна помочь ему в этот трудный час.

– Вы ни в чем не виноваты.

Он неожиданно, будто ожегся, отдернул руку и отошел в сторону. Слова разрушили минутное единство душ. Но и промолчать означало бы струсить и предать Хена. Он должен говорить, ему нужно облегчить душу.

– Я с таким же успехом мог бы застрелить Хоуп сам.

Лорел положила руку на плечо молодого человека и попыталась повернуть к себе лицом. Но он не шелохнулся. Лорел шагнула и застыла перед ним. Дождь безжалостно бил по лицу.

– Никто так не думает, – тихо произнесла она, смахивая с ресниц капли воды. Она видела мучительные страдания Хена. – Не казните себя. Порой события разворачиваются совсем не так, как хочется. Эллисон мог попасть и в кого-нибудь другого.

– Но почему в Хоуп?

– Разве вам было бы легче, если бы он выстрелил в Скотта Элджина или Тайлера? Или в вас?

Лорел скорее почувствовала, чем увидела слезы на глазах Хена, когда он дрожащим голосом спросил:

– А что бы вы чувствовали, если бы на месте девочки оказался Адам?

Она не позволяла себе задумываться над этим вопросом, даже когда Адам пытался выбежать на улицу, чтобы увидеть перестрелку. Она и сама осталась в доме только потому, что хотела удержать сына.

– Я бы сошла с ума от горя. Я бы обозлилась на весь белый свет. Я бы, несомненно, постаралась сделать вам больно, потому что жестоко страдала бы сама. Но что бы я ни делала, я бы понимала, что вы не виноваты. И я старалась бы изо всех сил унять боль в сердце.

– Вы думаете, и миссис Уорти будет чувствовать то же самое?

– Спустя некоторое время. Хен отвернул лицо.

– Как только похоронят Хоуп, я сразу же покину город.

Лорел почувствовала, что Хен уходит в себя и отгораживается от нее непроницаемой стеной. Неужели она потеряет его навсегда?

– И куда вы отправитесь?

– Какая разница?

– Вы вернетесь в родной дом?

– Нет.

Лорел потянула молодого человека за рукав, поворачивая к себе лицом:

– Тогда очень большая разница.

– Почему?

– Вы не можете бежать от себя и… от людей, которые искренне любят вас.

– Разве можно меня любить, зная, кто я на самом деле?

– Ни одна живая душа не знает, кто вы. Да вы и сами не знаете.

Как же он не понял это раньше?

– А вы не боитесь того ужасного человека, в которого я могу превратиться?

– А вы?

– Да, боюсь. Очень боюсь, – Хен всю жизнь боялся стать таким, как отец. Все братья боялись, за исключением, пожалуй, Зака – он был слишком молод и плохо помнил родителя. – Из меня не получится ничего хорошего. Поэтому я не достоин ничего хорошего и доброго. Разве вас никогда не пугает демон, который может скрываться где-то в глубине вашего существа?

– Пугает. Скажу больше, я постоянно думаю об этом. Я не хочу стать похожей на отца. Он был неисправимым мечтателем и до последнего дня не считался с реальностью, что погубило его. Но так уж распорядилась судьба, что я во многом похожа на него.

«И именно поэтому, видимо, не могла отказаться от надежды выйти замуж за Хена», – подумала она. Затем добавила:

– Каждый раз, когда я уже готова совершить очередную глупость, что-то удерживает меня от опрометчивого шага. Мне очень тяжело постоянно бороться с собой, но я должна это делать ради Адама.

Хен поежился – он почувствовал себя еще более одиноким. Чувства Лорел к сыну, готовность к самопожертвованию напомнили о заботливых и нежных отношениях между Джорджем и Розой. Сколько раз, наблюдая за старшим братом и его женой, он испытывал раздражение, враждебность и даже некоторое злорадство. И только сейчас он смог разобраться в своих чувствах. Душевная опустошенность, неспособность или нежелание испытывать те же ощущения, что и окружающие, страх связать себя по рукам и ногам какими-нибудь обязательствами не позволяли принять и понять заботу и любовь близких людей.

Но все изменилось, Лорел! Даже повернувшись к городу и жителям спиной, он осознавал, что она по-прежнему была рядом. Скрываясь от людских глаз, он помимо воли пришел в каньон Лорел. Его влекло к месту, где каждый уголок напоминал о ней. И впервые в жизни Хену не хотелось остаться одному.

Он посмотрел на Лорел. По лицу женщины струйками бежала вода, черные с блестящим отливом волосы мокрыми прядями прилипли к голове и к плечам. Она выглядела еще более прекрасной. Переливающиеся капли дождя подчеркивали белизну кожи, делая ее почти прозрачной. В глубоких карих глазах играли лучики света. Она казалась ангелом, посланным Всевышним, чтобы отвести грешника от края пропасти.

– Вы верите в меня? Вы думаете, я сумею побороть дьявола, сидящего во мне?

– Я не сомневаюсь в этом. Сегодня вы уже проявили все лучшее, что в вас есть.

Хен протянул руку. Лорел положила свою руку на протянутую ладонь.

– Зачем вы пришли?

– Я не хочу оставлять вас одного сегодня. Хену вдруг отчаянно захотелось излить душу.

Непреодолимое желание поделиться своими чувствами подобно мощному горному потоку подхватило и закружило его. Вся прошлая жизнь показалась пустой и бесцельной. С самой первой встречи он интуитивно почувствовал, что Лорел способна оживить его израненную душу. С самой первой встречи он хотел защищать и заботиться о Лорел и об Адаме. Но собственное «я» удерживало.

Она послана провидением, чтобы спасти его!

Не обращая внимания на ливень, Хен обнял Лорел и притянул к себе. Ощутив полные упругие груди, прижатые к его груди, и дрожащее стройное тело, Хен ощутил прилив сил. Внутри нее напряжение мгновенно ослабло, горечь поражения и страх за будущее рассеялись. Лорел была его талисманом. Пока она рядом, пока он может смотреть на нее и прикасаться к ней, с ним ничего не случится!

Хен склонился над женщиной, бережно загораживая ее своим телом от безжалостных потоков дождя. Почему так долго он не мог понять, что недостаточно силен, чтобы противостоять ударам судьбы в одиночку? Почему так долго отказывался признать, что и душа, и тело рвались только к ней?

Любое проявление чувств он считал слабостью, наивно полагая, что пока он не нуждается ни в чем и ни в ком, он свободен.

Но Лорел разрушила эту свободу. Эту мнимую свободу. Вернее будет сказано, она разрушила клетку, в которую Хен добровольно заточил себя, спасаясь от жизненных невзгод и душевных потрясений. Лорел заставила его чувствовать и желать. Заставила жить.

Но почему вдруг тело охватила дрожь? От холода или от страха? Хен чувствовал себя непривычно взволнованным и беспомощным.

– Ты нужна мне.

Слова, казалось, пронзили сознание подобно вспышке молнии. Тело Лорел, прильнувшее к нему, обещало спасение и утешение.

Хен привык не зависеть ни от кого, даже от брата-близнеца. Всю жизнь он старался держаться в стороне от людей.

Но сейчас он не мог отвернуться от Лорел. Только она могла заглушить боль, которую он испытывал при мысли о смерти Хоуп. Если сейчас он откажется от Лорел, все чувства и все надежды умрут навеки.

– Ты мне тоже нужен, – прошептала она. Хен еще крепче прижал женщину к себе и

охрипшим от волнения голосом ответил.

– Не отпускай меня.

Лорел обвила руками Хена и прислонила голову к его груди.

Неожиданно по мокрому лицу молодого человека потекли, смешиваясь с каплями дождя, слезы. Неужели он способен плакать? Он не находил объяснения слезам, но ощущал насущную потребность выплакаться.

Со слезами уходили и скорбь о напрасно потраченных годах, и отравляющая душу ненависть, и гнев. Слезы разрушили последнюю преграду. Хен оплакивал потери, безвозвратно канувшие в небытие. Оплакивал смерть Хоуп.

Глава 22

Лорел крепко сжала руки вокруг талии Хена, словно боялась отпустить и потерять его. Ей отчаянно хотелось помочь ему и осушить слезы. Но она понимала, что он оплакивал прошлое, в котором ей не было места, оплакивал потери, которые уже не вернуть.

Сердце разрывалось на части от жалости. Лорел незаметно для себя тоже заплакала. У нее была тяжелая, полная невзгод жизнь, но жить без чувств, без любви, должно быть, еще труднее. Хен долгие годы подавлял и вытравлял из себя все чувства. И все же где-то на неведомых глубинах его существа затаилась и уцелела надежда. Хен обязательно вернется к жизни. И она, Лорел, поможет ему!

Лорел прижалась к Хену еще крепче.

Он научится любить. Он должен научиться. Она поможет ему: и не только ради своего счастья и ради счастья Адама. А еще и потому, что больше жизни любит Хена.

Хен уже успокоился и, видимо, пришел в себя. Его руки по-прежнему обнимали Лорел, но уже не дрожали. Женщина осторожно начала отстраняться от молодого человека. Он послушно разомкнул объятия.

– Ты хочешь уйти? – спросил он. Неужели он хочет, чтобы она ушла? Может, он стыдится слез?

– Нет.

– Ты останешься со мной?

Голос выдавал напряженное ожидание, словно решался вопрос жизни и смерти. Лорел подняла глаза и увидела лицо человека, охваченного демонами, с которыми ему не справиться в одиночку. Даже братья ничем не смогли бы помочь ему.

В глазах Хена застыла немая мольба. Лорел поняла: только она сможет помочь и его существо молит об этом.

– Да, останусь.

– Честно говоря, я не очень опытен в этих делах.

– Я тоже.

– Я… я никогда не был близок с женщиной.

– Ты никог… – Она запнулась и замолчала. Должно быть, мужчине неимоверно трудно сделать такое признание.

– Я никогда не уделял женщинам много внимания. Но я не мог просто пользоваться ими. Монти без зазрения совести мог провести ночь с едва знакомой женщиной и к завтраку уже забыть ее лицо и имя. Меня это коробило.

Лорел не знала, что сказать. Ей еще не доводилось встречать мужчин, которые бы не испытывали желания воспользоваться доверчивостью и беспомощностью женщин. Все мужчины, как правило, смотрят на женщин с точки зрения удовлетворения своих потребностей. Да и сами женщины воспринимают подобное отношение как вполне естественное.

– Я знал, что рано или поздно встречу ту единственную, о которой мечтал.

Лорел с трудом проглотила ком, застрявший в горле. Она станет первой женщиной, с которой Хен будет близок? Она вдруг вспомнила мужа. У Карлина были женщины и до нее. И он не находил ничего особенного ни в интимной близости, ни в зачатии ребенка.

Но Хен совсем не такой.

– Давай, спрячемся от дождя, – предложила она и потянула Хена в укрытие. – Я принесла одеяло.

Она развернула непромокаемый плащ и протянула Хену.

– Но ты тоже промокла насквозь.

– Ничего страшного. Только платье немного намокло.

– Нужно развести костер.

Воспользовавшись заранее собранными Лорел и Адамом поленьями, Хен быстро разжег в глубине пещеры небольшой костер.

– А теперь нужно снять мокрую одежду, – сказал он.

Они стояли лицом к лицу, каждой клеточкой ощущая близость друг друга.

– Ты поможешь мне?

Хену не приходилось – и не хотелось – раньше расстегивать женское платье. Но сейчас все тело застонало в сладостном предчувствии. Лорел повернулась к молодому человеку спиной. Он не мог оторвать от нее глаз. Ее плечи и шея призывно манили к себе. При мерцающем свете костра кожа казалась необыкновенно гладкой и неясной. Хен робко протянул руку и прикоснулся к плечу Лорел. Она задрожала. – Ты совсем продрогла.

Лорел оглянулась на молодого человека и смущенно проронила.

– Нет, мне не холодно. Просто долгое время ко мне не прикасался ни один мужчина. И никто никогда не дотрагивался до меня с такой неясностью.

Хен провел кончиками пальцев по линии плеча – кожа, казалось, пылала и обжигала. Неужели одно-единственное прикосновение так взволновало ее? Он обхватил ладонью плечо женщины. Лорел задрожала еще сильнее.

– Ты замерзла?

– Нет.

Но он не поверил и начал расстегивать пуговицы. Затем развернул одеяло и загородил Лорел.

– Снимай скорее платье.

Платье соскользнуло с плеч до талии. Затем бесшумно упало к ногам.

Лорел поежилась от сырости – или от смущения? – и прижалась к одеялу. Глядя на линии трепетного женского тела, скрытого одеялом, Хен почувствовал, как кровь закипает в жилах и тело обдает жаркой волной. Опасаясь потерять самообладание, он поспешно накинул одеяло на плечи Лорел.

– Теперь твоя очередь, – сказала она. Молодой человек быстро разделся до низшего белья.

– Снимай все. Ты промок до нитки.

– Тогда отвернись.

Лорел улыбнулась, но послушно повернулась спиной. Она задумчиво смотрела на луг. Ливень стих, превратясь в мелкий моросящий доле-дик. Далеко на западе небо уже начало проясняться. Над верхушками гор стали видны звезды. «Через час облака, должно быть, разойдутся, и дождь закончится», – подумала она. Хен снял нижнее белье и проскользнул под одеяло.

– Тебе не следовало оставаться здесь. А я не имел права оставлять тебя.

– Мне уйти?

– Нет.

– Тогда обними меня. Стало холоднее, чем я предполагала.

Но Хен не ощущал холода. Тело его горело, когда он обнял Лорел и притянул к себе. Ее упругие груди заколыхались под тонкой сорочкой. Хен мгновенно ощутил предательский жар в паху. Дрожь волнения опускалась вниз по телу, с каждой секундой усиливая возбуждение. Хен немного отстранился, опасаясь, что символ желания напугает Лорел.

Хен поцеловал Лорел – губы нежно и ласково прильнули к пылающим губам женщины. Пальцы, казалось, погружались в бархатистую кожу. Он тщетно попытался унять дрожь в теле, которое словно окоченело, отказываясь повиноваться.

Сегодня ночью пали, наконец, внутренние барьеры, за которыми Хен скрывался почти пятнадцать лет. Он выпустил на свободу нечто, что обычно держал в узде, не давая себе послабления ни на миг. И результат повергал в шок и изумление: Хен так сильно желал Лорел, что с огромным трудом сдерживался. Вот когда он понял Монти, который, бывало говаривал, что если не получит женщину, то умрет.

Но суровый надсмотрщик, все еще сидевший в нем, не дремал и не собирался так легко и быстро сдаваться. Он напоминал, что недостойно заниматься любовью в пещере, окруженной горами. И вопрошал: «А как же насчет розовой мечты о счастливой жизни с молодой, чистой и невинной женщиной?»

Но Хена не мучили угрызения совести, ведь Лорел пришла к нему, потому что любила его. И осталась по той же причине. Что же тут недостойного? Она пришла, потому что почувствовала, что нужна ему как никто другой. И ничего не просила взамен. Не просила даже его любви.

Но он любил ее! Любил всем сердцем, всей душой. И был счастлив этой любовью. Как долго его преследовал страх, что судьба обделила его, не одарив способностью испытывать к женщине какие-нибудь чувства, кроме уважения и дружеского расположения! Но сейчас тело снова и снова подтверждало, что страхи были беспочвенны.

– Как жаль, что здесь темно, и я плохо вижу тебя, – вполголоса произнес он.

– Может, под покровом тьмы я покажусь тебе более загадочной. Говорят, при свете костра женщина становится более привлекательной.

– Но твоя красота и при ярком солнце ослепляет и поражает.

Казалось, удары тока пронзили тело, когда Хен неторопливыми движениями расстегнул сорочку и провел пальцами по обнаженной спине Лорел. Ее кожа была невероятно мягкой и теплой, а от волос веяло дождем. «Не слишком ли я тороплюсь», – одернул себя Хен. Он не хотел испугать Лорел.

Изогнувшись, она спустила сорочку и оголила плечо. Затем взяла руку молодого человека и прижала к своей груди.

У Хена перехватило дыхание. Он неподвижно замер, не решаясь продолжить ласки.

– Прикоснись ко мне, – тихим голосом попросила она, прижимая его пальцы к набухшее му соску. Затем опустилась на одеяло, легла и призывно оголила грудь, спустив сорочку до талии. Ничего более прекрасного Хен не видел. Хотелось сесть рядом и упиваться великолепным зрелищем. Но более сильное желание подталкивало вперед, заставляя прикоснуться. Опустившись на одеяло рядом с Лорел, он провел ладонью по ее животу: кожа была мягкой и податливой. Женщина учащенно дышала, ее грудь то вздымалась, то тяжело опускалась в такт дыханию. Ладонь Хена скользнула по животу вверх. Когда его рука накрыла набухшую грудь, Лорел слабо застонала.

– Тебе больно? – испугался он.

– Нет. Нет, – задыхаясь, пробормотала она. – Я тоже хочу прикоснуться к тебе.

Ласковые руки Лорел, поглаживая грудь и плечи, сводили с ума. Молодой человек в порыве чувств перехватил ее руки, поцеловал и, наконец, лег рядом с ней.

– Возможно, я делаю не то, что нужно. Я не знаю, – целуя кончики пальцев, заметил он. – Но мне безумно хочется целовать твои руки.

Лорел в ответ притянула его руку к губам и поцеловала.

– А ты думаешь, мне легко сохранять спокойствие, когда ты дотрагиваешься до меня?

– Не знаю. Знаю только одно: каждое прикосновение к тебе сводит меня с ума.

– Тогда не выпускай меня из объятий, – прошептала она.

Хен обхватил талию женщины рукой и лег на спину, увлекая ее за собой. Каскад густых черных волос обрушился на его лицо, когда она поднялась над ним. Лорел изящным движением головы откинула тяжелые пряди за плечи.

– Так лучше? – спросила она.

Вместо ответа Хен прижал ладони к ее щекам, и его губы впились в ее губы. Затем он быстро перевернулся и снова оказался над Лорел, покорно лежащей перед ним. Его губы жадно и страстно покрывали лицо женщины поцелуями, а руки, повинуясь инстинкту, ласкали грудь. Наконец губы разомкнулись и соскользнули по шее к груди.

Опасаясь напугать Лорел или причинить боль, Хен то и дело мысленно одергивал себя, уговаривая себя не торопиться. Но с каждой секундой желание, всецело поглотившее его, все настойчивее и настойчивее напоминало о себе, заставляя позабыть о терпении и осторожности. Глаза Лорел подернулись томной пеленой, когда Хен требовательно сжал губами затвердевший сосок. Она слабо застонала. Хен почувствовал, как ее тело затрепетало под ним. Дрожащими руками он порывистым движением сорвал с нее сорочку.

– Тебе не холодно?

– Твои руки согревают меня, – прошептала она.

Его рука блуждала по обнаженному телу Лорел, спускаясь все ниже и ниже, пока не застыла в небольшом шелковистом углублении между бедер.

Ему хотелось никогда не выпускать ее из объятий. Хотелось вечно прикасаться к ней, вдыхать аромат ее тела, хотелось губами и руками блуждать по нему, исследуя все укромные уголки. Его душа и тело истосковались по нежности и ласке. Хотелось срывать с ее губ поцелуи, хотелось слышать ее заливистый смех и видеть светящиеся от счастья глаза.

Но в душу закрадывалось сомнение: собственная неопытность пугала и настораживала. Он боялся неосторожным словом или движением оттолкнуть ее. Как вызвать у нее желание заниматься с ним любовью? Он даже не знал, что нужно делать, чтобы помочь ей вычеркнуть из памяти прошлое. Невежество могло ввергнуть их в бездну ошибок и непонимания.

Хен чертыхнулся про себя, проклиная свою неопытность.

Но ни к одной женщине его не влекло так, как к Лорел. Ему хотелось сжимать ее в объятиях, всем телом ощущать ее близость. Хотелось проникнуть в ее тело и утонуть в нем.

Готовность Лорел подчиниться его желанию внушала благоговение. Она добровольно отдавала свое тело во власть его страстям. Долгие годы он считал подобный самопожертвенный шаг бесценным даром, высочайшей честью. И долгие годы судьба не оказывала ему такой чести. Кроме того, он чувствовал себя недостойным. И вот сейчас Лорел открыла ему и сердце, и объятия!

Он продолжал осыпать ее страстными поцелуями и ласкать разгоряченное тело и согревать своей близостью. Тело Лорел начала бить дрожь. Не успел Хен спросить, не случилось ли с ней что-нибудь, как она обхватила его руками и скользнула ногой между его ног.

Сомнения и нерешительность Хена рассеялись подобно глиняной стене, размытой бурным горным потоком. Он обхватил руками ее ягодицы и прижал к себе так сильно, что Лорел не могла не ощутить жар его желания. Губы, наконец, оторвались от ее губ и, опаляя горячим дыханием шею и плечи, спустились к пленительной ложбинке между грудей. Тело Лорел судорожно изогнулось, она испустила томный стон.

Ее рука проскользнула среди сплетения рук и прижалась к его бедру с внутренней стороны, посылая жаркие волны по телу Хена.

Искры желания слились воедино, образовав полыхающий костер, который поглотил Хена. Его тело содрогалось от сладострастия.

– Пожалуйста, – еле слышно простонала она.

Хен в нерешительности замер. Лорел нетерпеливо повернулась, подбадривая его.

Молодой человек удивленно охнул, его тело мгновенно ожило и рванулось навстречу Лорел.

Она умело вела его к цели, пока он не добрался до разгоряченных, влажных недр. Боясь причинить любимой боль, Хен не решался двигаться дальше. Она резким движением бедер прильнула к нему, принимая его желание. На долю секунды Хен оцепенел, потрясенный мощью чувств, охвативших его. Проснувшаяся в мгновение ока животная страсть вытеснила все остальное. Безоговорочно повинуясь воле инстинкта, такого же древнего, как инстинкт самосохранения, тело начало ритмично двигаться. Постепенно его движения становились все более уверенными, а желание все более неутолимым. Стремление найти наконец удовлетворение и доставить удовольствие женщине, которую он сжимал в объятиях, вытеснило все остальные мысли и чувства.

Вдруг вихрь волшебных ощущений подхватил его и закружил, поднимая, казалось, над землей. Облако слепой страсти окутало его, унося к звездам наслаждения. Окружающий мир перестал существовать. Реальны были лишь Лорел и его желание, которое затмило все и вся. И парализовало и разум, и волю.

С каждым разом все глубже и глубже погружаясь в тело Лорел, он уже перестал различать, где он, а где она. Казалось, они слились воедино. Энергия из его тела переливалась в тело Лорел, превращаясь в прочную нить, которая навеки связала их во времени и пространстве. Жар их разгоряченных тел, разрушая все преграды, вспыхнул в ночи ярким светом и осыпал любовников невидимым градом огней.

Мало-помалу тело Хена освобождалось от напряжения, и он медленно возвращался на землю, с сожалением расставаясь с небесами блаженства.

Он пришел, наконец, в себя и с удивлением распознал в странном шуме собственное прерывистое дыхание. Все окружающее постепенно начало приобретать отчетливые очертания, и он осознал всю важность произошедшего с ним. Еще не успев восстановить дыхание, он понял одно: равнодушие и спокойствие канули в лету. Никогда он уже не сможет заглушить страсть к этой женщине. Никогда не сможет подавить свои чувства к ней. Любовь Лорел оросила живой водой бесплодную пустыню, которая пустила ростки надежды. И его израненная душа, охваченная безудержной и неутолимой жаждой жизни, наконец, ожила. И не удастся вновь заключить эту жажду в клетку. Да и нужно ли?

Лорел никогда в жизни не ощущала такого тепла, такой нежности и любви. Не нужно с опаской оглядываться за спину, не нужно бояться. Неужели такое возможно? Происходящее казалось сказочно восхитительным и невероятным! Какое блаженство лежать в объятиях любимого человека!

Лорел вспомнила мать. Испытывали ли они с отцом что-нибудь подобное? Если бы несколько лет тому назад ей довелось ощутить хотя бы каплю той любви, которую она нашла сейчас в объятиях Хена, она не ошиблась бы в своих чувствах к Карлину. И тотчас же поняла, что за его интересом стояла лишь похоть.

Хен ценил, уважал ее и готов был рисковать жизнью ради нее. Для него она олицетворяла саму жизнь. Он искренне считал ее красивой и самой замечательной, самой мужественной женщиной в Сикамор Флате.

При одной мысли об этом сердце таяло. Никто, далее Карлин, не говорил, что она красива. Никто не смотрел на нее так, словно не мог насмотреться. Никто не прикасался с такой нежностью и не целовал так, словно собирал нектар жизни. Даже мужу она не была нужна, хотя он и испытывал физическое влечение.

Близость Хена согревала. С ним все обстояло иначе. Хотя Лорел имела некоторый опыт интимной жизни, сейчас ей казалось, что она занималась любовью впервые.

Прижимаясь к Хену, она свято верила в его силу и благородство. От него веяло надежностью. Возможно, потому что он с такой легкостью, словно пушинку, подхватывал на руки и прижимал ее к могучему торсу. Возможно, потому что она рядом с ним выглядела хрупкой и слабой.

Неважно. Главное в том, что она ощущала его заботу и любовь.

– Ты совсем замерзла, – очнувшись от раздумий, заметил Хен. Он почувствовал, как спина Лорел покрылась гусиной кожей. Тела начали остывать от страсти. Под одеяло постепенно пробирался холод.

– Немного.

Хен выскользнул из-под одеяла, склонился и подбросил в костер несколько поленьев. Затем разложил мокрую одежду на плаще и вернулся на место. Обняв Лорел, он закутал ее в одеяло.

Но, по мере того как он приходил в себя, беззаботность и радушное настроение рассеивались. Все становилось на прежние места, постепенно возвращалась реальность с сомнениями и нерешенными вопросами. Он любил Ло-рел и хотел на ней жениться. Но захочет ли она выйти за него? Сможет ли она забыть случившееся с Хоуп?

– Что с тобой? – встревожилась женщина.

– Ничего.

– Но я чувствую, что с тобой что-то происходит. Ты начал отстраняться от меня. Почему?

Ему не хотелось разрушать очарование этой волшебной ночи. Но тень сомнений уже пролегла между ними. Еще несколько минут – и все рухнет.

– Я просто вспомнил твои слова.

Лорел насторожилась, ее тело напряглось и замерло:

– Какие слова?

– О том, что я все проблемы решаю при помощи оружия. И что я убийца.

– Я говорила так, потому что была очень расстроена и сердита. Но я была неправа. Я боялась, что ты такой же, как Карлин. И от страха я даже не пыталась узнать, какой ты на самом деле.

– А какой я, по-твоему?

– Самый благородный и необыкновенно внимательный мужчина. До встречи с тобой я и не предполагала, что мужчина может быть таким.

Хен испытывал странное чувство, словно что-то внутри упало и разбилось вдребезги. Казалось, гора упала с плеч и позволила вздохнуть полной грудью.

– Я поняла это в тот самый момент, когда ты прикоснулся ко мне. Твои слова были резки, а поступки грубы. Но твои прикосновения красноречивее всяких слов говорили о том, что скрывалось за внешней жестокостью. – Она подняла на Хена взгляд: – И твоя нежность и забота мне нужны гораздо больше, чем сила. Я полюбила тебя. Все остальное неважно.

– Но почему ты полюбила меня? За что? Лорел улыбнулась. Как она прекрасна при свете костра! Как хотелось бы остаться здесь, в этой пещере навечно! Пусть бы ночь, окутавшая их, не кончалась!

– Разве я могла не полюбить человека, который как ураган ворвался в мою жизнь? Позаботился о моих ранах, стал надежной опорой сыну и обещал все, о чем я мечтала.

Хен был потрясен. Он никогда не видел в своем поведении ничего особенного.

– А когда ты полюбил меня? – спросила она.

– Не знаю.

Он действительно не знал. Ему и в голову не приходило, что он способен влюбиться. Поэтому все произошло как-то само собой, незаметно. Не успел он, казалось, и глазом моргнуть, как был уже без памяти влюблен.

– Возможно, когда увидел, как ты бесстрашно нападаешь на Дэмьена, не обращая внимания на град ударов.

– Нет, тогда ты не мог меня полюбить, – возразила она. – Я выглядела просто ужасно. Ты сам сказал.

– Для меня ты была прекраснее всех.

– Должно быть, ты был слеп.

Но она заблуждалась: Хен прекрасно знал недостатки любимой. И осознавал, насколько сильно они отличаются друг от друга. Любой мужчина, влюбленный в такую женщину, как она, испытывал бы море трудностей. Но ему нравились твердость ее характера, уверенность и готовность защитить и себя, и сына. В этом он был очень похож: на нее: та же дерзость по отношению к окружающему миру. Разница лишь в том, что он полагала я на силу оружия, а она – только на собственное мужество.

– Может, ты и права, – заметил Хен. – Возможно, я до сих пор слеп.

– Более трезвомыслящего человека я не встречала, – произнесла она. – Временами мне казалось, что ты начисто лишен каких бы то ни было чувств.

Он и сам так раньше думал, но Лорел помогла найти ответ на вопрос, мучивший его долгие годы.

– Может, мне удастся переубедить тебя? – заметил Хен и ласково поцеловал Лорел. Он толком не умел целоваться, но инстинкт подсказал, что делать, а Лорел помогла.

Она засмеялась. Он вздрогнул, опасаясь, что поцелуй получился таким неумелым, что вызвал смех.

С легкой иронией она пояснила:

– В детстве я мечтала, что когда-нибудь полюблю мужчину, который приедет ко мне на огромном жеребце или проберется тайком, спрятавшись в копне сена. Иногда я даже представляла, как он рискует ради меня жизнью, и видела его с петлей на шее. Но мне и в голову не приходило, что я темной дождливой ночью буду целоваться с любимым в пещере, затерявшейся в каньоне.

– Хм, боюсь Джордж: упрекнул бы меня в отсутствии воображения. А Монти, наверно, сказал бы еще что-нибудь похуже.

– Хотелось бы мне встретить твоих братьев и сказать им, как сильно они заблуждаются. Ты самый романтичный мужчина на всем белом свете. Кто, кроме тебя, ворвался бы в каньон и бросился защищать женщину, которую в глаза не видел. Не проходило и дня, чтобы ты что-нибудь не сделал для меня. Ты назвал меня самой прекрасной женщиной в мире. Разве это не романтично?

Лорел обвила руками шею Хена, притянула к себе и страстно поцеловала.

– Но я неопытен, не знаю, что делать и что говорить.

– Ты не прав. Несколько минут тому назад ты был совсем неплох.

– Я был неловок и неуклюж, и ты знаешь это.

– Только поначалу. Ты способный ученик.

– Но как мужчина я должен быть более опытным и искушенным.

Лорел поцеловала его, вложив в поцелуй всю нежность и любовь.

– Мне это нравится. Не каждой выпадет счастье стать первой и единственной женщиной для любимого человека.

– Тебе действительно нравится?

– Да. И я собираюсь еще раз доказать тебе это, – лукаво сказала Лорел. Ее рука ласково прикоснулась к средоточию жизненных сил Хена.

– Может, продолжим урок?

Он всем своим существом бурно и страстно откликнулся на призыв.

Глава 23

– Миссис Уорти не захочет тебя видеть, – сказала Лорел Хену. – Она не отходит от постели Хоуп.

Все в доме Уорти были слишком заняты, чтобы заметить, что Лорел не спала в своей кровати. И никто не слышал, как она утром отправилась собирать белье.

– Как Хоуп? – спросил Хен.

– Все еще без сознания.

– А что говорит док Эверсон?

– Он сам не понимает, почему она еще жива.

– Значит, он по-прежнему считает, что у Хоуп нет никакого шанса выжить?

Женщина печально покачала головой.

– Мне нужно идти. Нужно покормить Грейс и Гораса.

– Я передам Тайлеру, чтобы он принес еду из ресторана.

– Он уже принес. Осталось лишь уговорить их поесть.

– Тогда я пойду. Но скоро вернусь.

– Выходи через заднюю дверь.

– Я люблю тебя.

– Я тебя тоже люблю. А теперь иди.

– Ты натворил черт знает что! И спутал все наши планы! – отчитывал Авери Блакторн Эл-лисона. – Кто тебя просил преследовать Рандольфа? Дурья башка!

Но Эллисон не был уже тем самонадеянным мальчишкой, который менее двадцати четырех часов тому назад с важным и независимым видом въехал в Сикамор Флате. Сейчас он уже испытывал отвращение и к оружию, и к стрельбе. Во-первых, ему пришлось долго выслушивать подробный рассказ доктора о маленькой девочке, которую он убил случайным выстрелом (это вызвало у него слабость и тошноту). Во-вторых, он довольно быстро – на собственной шкуре – выяснил, что Хен Рандольф в добрую дюжину раз превосходит любого стрелка по быстроте и ловкости. Шериф мог убить его в любой момент.

Эллисона совсем не прельщала перспектива умереть в таком молодом возрасте. Въезжая в город, он не предполагал, что ему может грозить смертельная опасность. Но заглянув в глаза Хена Рандольфа, он мгновенно осознал, что если он хоть раз поднимет оружие против шерифа, смерти ему не миновать.

– Ты же сам говорил, что хочешь увидеть шерифа мертвым, – пробубнил юноша, мысленно благодаря судьбу за то, что его от Авери отделяет металлическая решетка. Он всегда немного побаивался деда, который, несмотря на благоразумие и внешнее спокойствие, славился жестокостью.

– Если ты собирался убить его, то почему не сделал это как положено? Зачем открыл беспорядочную стрельбу по городу? Единственное, чего ты добился своими дурацкими выстрелами, так это растревожил осиное гнездо.

– Она умерла?

– Пока нет, но что это меняет? Все как один обвиняют Рандольфа в том, что он не убил тебя. В конце концов, он не выдержит и пристрелит тебя.

Эллисон боялся спорить с дедом, но и смолчать не мог.

– Он даже не пытался меня убить. Он был вне себя от злости, но не собирался убивать меня. Я видел это по глазам.

– Ты сам не знаешь, что за вздор несешь. Хен Рандольф – убийца.

– Нет, ты ошибаешься, – смело возразил юноша. Присутствие спасительных решеток придавало ему сил. – Он мог застрелить меня в любую секунду. Но он хотел преподать мне урок.

– Надеюсь, ты усвоил его урок. Щенок не может тягаться с таким матерым волком, как Рандольф. Оставь его мне.

– Но зачем его убивать? – не унимался Эл. – Он же ни кого из нас не убил.

– Как быстро ты забыл, что он сделал с Эф-рамом!

– Ты же говорил, что Эфрам сам виноват. Мы просто должны забрать Адама и забыть о шерифе.

– Ну, уж нет! Тот, кто перешел дорогу Блакторнам, должен умереть. Шериф избил Дэмьена, унизил Эфрама и опозорил тебя. Стоит забыть об этом, как любой неоперившийся птенец готов будет поднять на нас руку. Нет, этого шерифа стоит хорошенько проучить.

– Но он не похож; на всех остальных шерифов. Он благородный человек.

– Возможно, но ему, однако, суждено умереть, как всем остальным.

Но Эллисон не желал Рандольфу смерти. Более того, ему начало казаться, что Хен Рандольф сделал для него гораздо больше, чем кто-либо из родственников за все шестнадцать лет.

– Вижу, ты совсем ничего не ел. Скоро ты высохнешь и станешь худым как щепка, – заметил Тайлер, собирая после завтрака тарелки со стола.

– Что это такое? – спросил Хен, пренебрежительно ткнув пальцем в пищу.

– Насколько я помню, раньше тебя, в отличие от Монти, не интересовало, как выглядит еда. С тобой творится что-то неладное. Ты принял случившееся слишком близко к сердцу.

– Беспредметный разговор. Напрасно стараешься.

– Ты всегда был упрямым как осел. Самым упрямым обычно считали Монти, но он просто привык поднимать много шума.

– А вот ты ведешь себя так, словно знаешь ответы на все вопросы.

– Если это тебя утешит, то признаюсь, что знаю далеко не все ответы.

– Я уже и сам заметил.

– С каких это пор ты стал таким проницательным?

– Неважно. Главное в том, что ты зашел в тупик и не знаешь выхода.

– А ты знаешь?

– Возможно. Только вряд ли ты последуешь моему совету.

Хену нечего было возразить. Он не привык делиться проблемами с младшим братом. Чем Тайлер может помочь?

– Естественно, я не собираюсь прислушиваться к советам человека, который рассылает пугающие людей телеграммы и распространяет слухи.

– Прекрати раздражать меня и поговори с Джорджем. Вряд ли у тебя получится.

– Что вряд ли получится?

– Вывести меня из терпения. Я перестал обращать внимание на вас с Монти уже несколько лет тому назад.

Хен с удивлением посмотрел на младшего брата. «Похоже, Тайлер повзрослел. Странно, что я не заметил, – подумал молодой человек. – Что же еще я упустил из внимания?»

Джордж сидел за столом и писал письмо, когда в комнату вошел Хен.

– Не отвлекайся, – заметил вошедший, когда Джордж отложил перо в сторону. – Я подожду.

– Думаю, не стоит откладывать разговор, – отозвался старший брат, закрывая чернильницу и поворачиваясь лицом к гостю. – Со дня моего появления в городе ты с успехом избегал меня.

– Тебе не следовало приезжать. Глупо с твоей стороны было поддаться на небылицы Тайле-ра. Кстати, как Роза?

– Прекрасно. Хен прищурился.

– Она ведь ждала ребенка, не так ли? Джордж; широко улыбнулся.

– Перед самым отъездом она родила девочку с темными волосами и огромными карими глазами.

– Значит, она как две капли воды похожа на тебя.

– Возможно, но я настоял, чтобы ее назвали по имени матери: Элизабет Роза.

Хен от души порадовался счастью брата. Роза всегда хотела иметь много детей, но по состоянию здоровья не могла. Пару лет назад она тяжело пережила потерю ребенка. И все боялись, что она больше не решится на другого ребенка. Но, видимо, ее плохо знали: если она чего-то очень сильно хотела, непременно добивалась.

Джордж; пронизывающим взглядом посмотрел на брата.

– Но ты же пришел сюда не за тем, чтобы говорить о новорожденной племяннице?

– Проклятье! Я и сам не знаю, зачем пришел.

– Знаешь, только не хочешь признаться. Ты никогда не умел выражать свои мысли и чувства.

Джордж замолчал. Хен понимал, что пришло время объяснить причину визита, но не знал, с чего начать.

– Ты считаешь меня убийцей? – вырвалось у молодого человека. Возможно, не стоило так прямо ставить вопрос, но именно из-за него он и пришел. Казалось, все зависело только от ответа Джорджа.

– Конечно, нет.

– Но я убил несколько человек.

– Я тоже. Однако не считаю себя убийцей.

– Ты другое дело. Ты убивал на войне.

– Но я бы убил снова, если бы возникла такая необходимость.

– Это совершенно разные вещи, – возразил Хен. – Ты мог бы многое сделать в случае необходимости, но не сделал. Мне же неизбежно приходится то и дело нажимать на курок.

– Напротив, мне всегда казалось, что ты до последнего момента избегал пользоваться оружием.

Хен выглядел удивленным.

– Но так думаешь, должно быть, только ты.

– Ошибаешься. Мы все так думаем. Например, Монти не раз говорил то же самое.

Хен призадумался. Вполне естественно, что семья, особенно брат-близнец, старались видеть в нем только хорошее. Кто же захочет признать, что его брат – убийца?

– Ты знаешь, почему этот город нанял меня?

– Нет.

– И не догадываешься?

– Не ходи вокруг да около. Скажи сам.

– Жители Сикамор Флате постоянно страдали и несли потери от набегов грабителей, которые убили трех предыдущих шерифов. Питер Коллинз убедил горожан не только в том, что я превосходный стрелок, но и в том, что я не особенно щепетилен в случаях, когда нужно нажать на курок.

– Какое мне дело до Питера. Он ошибается, как все смертные.

– Если бы только ты. До вчерашнего дня, когда я выстрелил этому мальчишке не в сердце, а в руку, в городе не нашлось бы ни одного человека, который согласился бы с тобой.

– Но почему ты не убил его? Он заслужил смерть. Открыл стрельбу в городе, наглец!

– Но ему только шестнадцать!

– Пуле все равно, кто нажимает на курок. Она не разбирает возраста.

– В этом мальчишке я увидел себя. Таким же был и я до тех пор, пока те негодяи не поймали Монти.

– Я думал об этом.

– Если бы я убил его, то стал бы убийцей.

– Но ты не убийца.

– Город платит мне именно за то, чтобы я убивал. Я ведь начал убивать не потому, что мне нравится это. Но кого это интересует? Честно говоря, я начинаю бояться за себя. Тогда в ущелье я готов был убить Дэмьена. Один выстрел – и он был бы мертв. Если я сейчас не остановлюсь, если убью кого-нибудь, то обратной дороги не будет.

– Дэмьен причинил зло Лорел?

Долгие годы Джордж заменял Хену отца. Зачем скрывать все от него? Следовало сразу же рассказать ему обо всем. Джордж всегда видел братьев насквозь и умел читать их мысли. Он был хорошим и заботливым братом… и надоедливой нянькой.

– Дэмьен избил Лорел и пытался похитить ее сына.

– Думаю, никто бы не упрекнул тебя и словом, убей ты его.

– Именно этого они и ждали от меня. Этого и требуют.

– Но теперь ты уже не хочешь подчиниться их требованиям, не так ли?

– Не совсем так.

– Потому что ты не хочешь, чтобы Лорел считала тебя убийцей, да?

Хен кивнул головой в знак согласия.

– Но она продолжает так думать, верно?

– Сейчас она отрицает это, говорит, что узнала меня лучше и изменила мнение. Но по-прежнему не хочет, чтобы ее сын вырос похожим на меня.

– Разве это так уж важно?

– Да, очень важно, – Хен запнулся, колеблясь, затем добавил: – Я люблю ее. И хотел бы жениться на ней.

– А она знает?

– Я далее признался ей в любви. Но о женитьбе не говорил пока ни слова.

– Но почему?

Действительно, почему? Совсем не потому, что сомневался в своих чувствах. Просто он боялся самого себя. Между ним и Лорел стояло оружие, которым он привык пользоваться почти без колебаний! Почти! Но мог наступить момент, когда исчезнет и это «почти».

– Я не знаю, кто я на самом деле. Раньше мне казалось, что я знал, но теперь я понял, что мое подлинное «я» было надежно скрыто и от себя, и от окружающих.

– Причиной тому отец?

На лице Хена появилась кривая усмешка. Длсордж привык во всем винить отца, так как был очень похож, на него. Но они с Монти больше походили на мать. И были в большей степени подвержены материнской слабости.

– Когда мама умерла, а Мэдисон ушел, мы с Монти поклялись, что защитим то, что осталось от семьи, или умрем. И эта клятва осталась навязчивой мыслью даже тогда, когда домой вернулись вы с Джеффом. Со временем Монти увлекся другими делами, а я остался верен данной клятве. И сейчас я хочу защитить Лорел и Адама. Но хочу делать это без помощи оружия.

Едва он успел вымолвить последнее слово, как мгновенно понял, что произошло. У каждого человека есть определенный предел. И он, Хен, достиг своего. Еще один роковой выстрел, еще одна смерть – и он окажется на краю пропасти и потеряет душу.

Но, с другой стороны, жениться на Лорел означало защищать – всеми возможными способами – и ее Адама. А зная Блакторнов, нетрудно предположить, что дело не обойдется без оружия.

– Ты был такой же надежной стеной, которая защищала нашу семью, как я – мозгом. Но ты ненавидел свою роль, поэтому постоянно бежал и от нас, и от себя. Но каждый раз, повинуясь чувству долга, возвращался. Все мы, Рандольфы, защитники, правда, по-своему. Но не убийцы.

– Тогда, может, ты объяснишь, почему я считаю оружие неотъемлемой частью своего существа?

– Все мы используем орудия, к которым привыкли и которыми научились владеть в совершенстве. Но только до тех пор, пока не находим равноценной замены. Так, ты пользуешься ружьем, Монти – кулаками, а я предан семье. Если ты женишься на Лорел, тебе придется научиться защищать ее по-другому. И ты обязательно научишься. Ты боишься, что зависимость от оружия может разрушить вашу любовь. Ты пришел ко мне потому, что не в силах один справиться с этим страхом.

Джордж всегда отличался умением схватить суть дела и изложить в двух словах. Ему легко говорить и давать советы. Но он не учел одного. Хен уже согласился защищать город и оказался таким образом меж. двух огней. Если он останется, страсти накалятся. Если покинет город из-за Лорел, то ему придется всю оставшуюся жизнь убегать от себя.

Лорел уже приняла прошлое, неразрывно связанное с оружием. Но даже если она поймет, то сможет ли простить и жить с ним, с Хеном, дальше?

Сможет ли?

– Она все утро спрашивала о вас, – сообщила миссис Уорти шерифу, поднимаясь вслед за ним по ступенькам в комнату Хоуп. – Я не хотела пускать вас к ней. Но доктор сказал, что это может сильно огорчить и ухудшить состояние.

«Вот так люди обращаются с наемными убийцами, – подумал Хен. – Попадая в беду, все нуждаются в них. Но все остальное время добропорядочные граждане обходят их стороной».

– Хоуп стала моим первым другом в городе, – признался молодой человек. – Я бы отдал все, чтобы повернуть время вспять и предотвратить случившееся.

Миссис Уорти помолчала несколько мгновений, пока они поднимались на верхний этаж.

– Горас сказал, что мне следует извиниться перед вами.

– Не стоит. Забудьте об этом.

– Я сама не ведала, что говорила. Мне казалось, моя девочка умирает, и я потеряла голову от горя. Но вы не поймете, ведь у вас нет детей.

– Почему же. Я первый выстрелил в человека, когда увидел, что он набрасывает на шею моего брата-близнеца веревку.

Миссис Уорти дернула шерифа за рукав.

– Извините, – несмелая улыбка на ее губах говорила, что она все простила и поняла. – Не задерживайтесь у Хуоп долго. Она еще очень слаба.

– Она поправится?

Грейс широко улыбнулась и кивнула головой.

– Доктор говорит, что на его глазах свершилось чудо. Через месяц она будет на ногах. Сейчас у нее ваш брат.

– Тайлер?

– Он кормит ее. Ей нужно хорошо питаться, чтобы выздороветь.

Миссис Уорти осторожно открыла дверь, и они увидели Тайлера, который сидел на краешке кровати и из ложечки кормил девочку одним из своих знаменитых ароматных бульонов. Заметив шерифа, застывшего на пороге, Хоуп широко распахнула глаза и оттолкнула ложку.

Она говорила слабым, тихим голосом, но в глазах по-прежнему сверкали задорные искорки. Хен почувствовал, как в уголках глаз появилась подозрительная влага, а в горле застрял ком. Нужно быть вдвойне осторожным и тщательно контролировать себя! Стоит Тайлеру заподозрить брата в некоторой сентиментальности, как до конца дней это не сойдет с его языка.

– Пришлось подождать, пока не станет лучше, – ответил Хен.

Девочка нахмурилась.

– Я так и знала, что мама не пускает вас ко мне. Я слышала, как они шептались с отцом. Но это несправедливо, тем более, что Тайлера она впускает.

Шериф отвел взгляд от лица брата.

– Она боялась, что я утомлю тебя.

– Пообещайте приходить каждый день.

– В этом нет необходимости. Тебе нужен покой и отдых и…

– Обещайте. Я ведь никогда не пропускала ни ваш завтрак, ни обед.

– Ну хорошо. Если твоя мама разрешит, я буду приходить каждый день. А сейчас мне пора идти.

Хоуп приподняла руку, желая задержать гостя.

– А как миссис Блакторн? С ней и с Адамом все в порядке?

– Все замечательно. После того, что случилось с тобой, ни один из Блакторнов не решится на милю приблизиться к городу

– Ага.

– Есть еще новости. Мэри Паркер уже не пользуется успехом. Все мальчишки города готовы нести цветы к твоей двери.

– Я уже говорила, что не интересуюсь мальчиками.

Хоуп украдкой бросила взгляд на Тайлера. Но Хен сделал вид, что не заметил. Наконец, шериф поднялся на ноги.

– Ты поскорее выздоравливай. Мне скучно без тебя. Кроме того, Джорди ждет – не дождется твоего возвращения. Твоя мама не дает ему столько много еды, сколько давала ты.

– Как поживает это маленькое прожорливое чудовище?

– Как всегда: доставляет массу хлопот. Как-нибудь, если удастся прошмыгнуть незаметно мимо твоей мамы, я проведу его, а то он уже замучил меня до смерти бесконечными расспросами о тебе.

– Я тоже его вспоминала. Но он-то ни в какую неприятность не влип, правда?

– Нет, нет. Он говорит, что и не знал, что девчонки могут быть такими хорошими друзьями.

Хоуп тихо засмеялась, затем неожиданно вздрогнула и побледнела. Рана дала о себе знать.

– До свидания. Ешь свой суп и поскорее выздоравливай.

– Тайлер говорит, что это не суп, а консоме4.

– Он любит придумывать своим изобретениям различные причудливые названия. По мне, так это больше похоже на жижу, которую откачивают со дна рудника. Хотя на вкус, полагаю, вполне приятно.

– Благодарю за комплимент, – сухо проронил Тайлер. Едва заметным движением головы он дал брату понять, что пора уходить.

– Я вернусь только в том случае, если ты пообещаешь хорошо есть и быстро поправляться. В противном случае тебе долго не избавиться от Тайлера и его супов.

Закрыв за собой дверь, Хен с облегчением вздохнул: казалось, тяжелый камень упал с души. Что бы не говорила Лорел о чудодейственном исцелении Хоуп, он не верил, пока не убедился сам. Страшно даже подумать, что бы произошло, если бы девочка умерла.

Миссис Уорти, видимо, куда-то вышла. Внизу у подножья лестницы молодого человека встретила Лорел.

– Хоуп очень бледна, – сказал он. – Ты уверена, что с ней все в порядке?

– По сравнению с первым днем она выглядит просто великолепно. Твой брат приносит ей замечательные отвары.

– Нужно отдать Тайлеру должное. Хотя он и обладает самым длинным носом в Аризоне, но готовить он действительно умеет.

– Похоже, ты не очень любишь брата. Я ни разу не видела вас вместе. И с другим братом тоже.

– Мы довольно странная семья. Предпочитаем держаться друг от друга на расстоянии.

– Тогда почему они здесь?

– Тайлер испугался, что большие и злые Блакторны обидят меня, беспомощного. И отправил Джорджу телеграмму с просьбой приехать и прогнать злодеев.

– Ты считаешь, что тебе не нужна помощь?

– Джорджу здесь не место. У него жена и четверо детей, один из которых – новорожденный. У нас с Тайлером нет никого.

Хен готов был проглотить собственный язык проклиная себя за неосторожность. Он не хотел обидеть Лорел, но в его жизни действительно не было никого похожего на Розу и ее детей. Даже если Лорел очень сильно любит его, она вряд ли согласится стать его женой.

– Мне нужно идти. Надеюсь, ты не собираешься снова убежать в каньон?

– Нет, конечно.

– Вот и хорошо, – Хен повернулся, чтобы уйти.

– Я люблю тебя, – тихо произнесла женщина. – Ты ведь знаешь это, правда?

– Да. Я мысленно напоминаю об этом себе каждый час. И в то же время никак не могу до конца поверить.

– Но это правда. И так будет всегда.

Неужели она хочет сказать, что будет любить его, даже если не согласится выйти замуж за него? Но такое положение вещей будет скорее проклятием, чем милостью Божьей.

– Нам нужно поговорить.

– Сейчас я не могу. Нужно присмотреть за домом и кое-что сделать. Миссис Уорти отдыхает. Она, бедняжка, каждую ночь сидит у кровати дочери.

– Тогда я зайду днем. Часа в два. О'кей?

– Хорошо, – Лорел запечатлела легкий поцелуй на губах молодого человека. – Буду ждать тебя в овраге, за зданием тюрьмы.

Хен направился по деревянному настилу в сторону отеля. Впервые за последние недели он чувствовал себя так хорошо. Один взгляд на улыбающуюся Хоуп – и мир изменился, а в душе воцарился покой. Он хорошо понимал, что будет трудно. Очень трудно. Но первый раз в жизни он понял вдруг, чего хотел. К тому же появилась реальная надежда добиться желаемого.

Он поднял глаза – и обомлел: верхом на лошадях в город въезжали Мэдисон, Монти, Айрис и Джефф.

Поток диких ругательств заставил Эмму Уэллс испуганно закрыть руками уши дочери. Ошеломленная, женщина ринулась в скобяную лавку, увлекая за собой девочку и втайне надеясь, что она не расслышала слов шерифа. Зато сама Эмма запомнила каждое слово. И горела нетерпением поделиться с соседками потрясающей новостью. Она не сомневалась, что подруги будут потрясены не меньше, чем она. Будет о чем посудачить.

Глава 24

– Мог хотя бы поздороваться, ведь мы проделали тысячу миль, чтобы спасти твою шкуру, – проворчал Монти, спрыгнув с лошади и хлопая брата по плечу. – Я не ошибся, когда говорил Мэдиссону, что ты с рычанием, как встревоженный медведь, набросишься на любого, кто станет на твоем пути.

– Ты бы лучше позаботился о деле, – заметил недовольно Мэдиссон, с трудом спешиваясь (все тело с непривычки ныло и болело). Надеюсь, Монти не зря заставил меня скакать верхом по этой ужасной дороге. Пожалуй, только дюжина Блакторнов, вцепившихся тебе в глотку, послужит оправданием всех дорожных передряг.

– Сожалею, брат. У меня их только трое – в тюрьме, да еще один рыщет вокруг города.

– Проклятье, – выругался Мэдиссон, потирая рукой занемевшую спину. – Следовало послушать Ферн.

– А где она?

– Как где? Как обычно, дома и снова беременна, – ответила Айрис и укоризненно покосилась на Мэдиссона. – Полагаю, он только затем и переехал в Колорадо, чтобы в доме хватило места для всех детей, которых он собирается иметь.

– По дороге в город мы не встретили ни одного Блакторна, – вмешался Монти. – Надеюсь, ты не сыграл с нами шутку?

– Так вам и нужно, – пробурчал Хен. – Меньше будете прислушиваться к пустой болтовне Тайлера.

– А при чем здесь Тайлер? – удивился Монти. – Слухи о кличе, брошенном Блакторнами, дошли аж до Канады. Любой беглый каторжник знает.

– Так вот почему они так быстро собираются, – вполголоса заметил Хен. – Их набралось поблизости не меньше дюжины.

– Великолепно, – воскликнул Монти. – Давненько я не участвовал в хорошей драке.

– Не могу сказать, что ты перестал устраивать потасовки с тех пор, как женился на мне, – вставила Айрис.

– Да, с тобой у меня было немало стычек, – согласился Монти, помогая жене спуститься с лошади. Затем отвесил ей легкий, игривый шлепок, подмигнул и добавил. – Я и сейчас не прочь повоевать. Что скажешь?

– Вы двое, прекратите любезничать на улице, – урезонил молодых Мэдиссон. – Своим легкомысленным поведением вы позорите имя семьи.

– Ты просто завидуешь, потому что Ферн нет рядом, – фыркнула Айрис, выглянув из-под руки мужа.

– Конечно, завидую, черт бы меня побрал, – мрачно признал Мэдисон.

– Ты можешь поселиться в отеле, – перебил их Хен. – А когда отдохнешь и охладишь пыл, можешь отправляться обратно в Колорадо.

– Надеюсь, у них достаточно свободных комнат, – сказал Мэдиссон, бросая на Джеффа свирепый взгляд. – Если я окажусь в одном номере с ним, то к утру начнется перестрелка.

– Вы по-прежнему, вижу, горячо любите друг друга. Ничего не изменилось, – заметил с усмешкой Хен.

– Мэдиссон не любит появляться на людях рядом с калекой, – сказал Джефф. – Ему стыдно.

– А если он вдруг промахнется, то я наверняка попаду, – раздраженно бросил Монти.

– Какое замечательное и памятное путешествие, – состроив гримасу, заявила Айрис. – Может кто-нибудь проводит меня до отеля, пока меня не задавили в драке?

– Пусть портье сообщит Джорджу о вашем прибытии, – напомнил Хен. – Думаю, он будет рад видеть вас. Когда вы отдохнете после дороги, вы можете спуститься в ресторан и попросить Тайлера приготовить вам что-нибудь особенное.

– Разве ты не присоединишься к нам? – поинтересовался Монти.

– Зачем? Вы уже большие мальчики. Если вы нашли дорогу сюда аж из Колорадо, то без труда доберетесь и до отеля.

Хен еле сдерживал себя: не хватало еще потакать прихоти братьев. Он не собирался им помогать: чем неуютнее они будут чувствовать себя, тем быстрее уберутся восвояси. И так придется довольно долго терпеть их присутствие.

– Похоже, ты не очень-то счастлив видеть нас, – заметил растерянно Мэдиссон. – Все это напоминает время, когда в Абилине…

– Еще одно слово – и пеняй на себя, – скрипнув зубами, угрожающе заявил Хен, поворачиваясь к брату. – Ты, наверно, забыл, что если бы вовремя не унес тогда ноги, то тебе пришлось бы жениться на Саманте Брюс. А уж она-то ни за что не согласилась бы постоянно ходить беременной. Самое большое, на что ты мог бы рассчитывать, это на парочку маленьких бостонцев. И жил бы ты в собственном доме, как в казарме, делая все только по приказу. Властная супруга вила бы из тебя веревки.

Мэдиссон вздрогнул, лицо его вытянулось. Айрис, не скрывая любопытства, поглядывала на деверя:

– А я и не знала об этом.

– И не узнаешь, даже если мне придется застрелить Хена, опередив, таким образом, Блак-торнов. Жаль только разочаровывать их.

– Посмотрите, кто к нам пожаловал, – иронично протянул взбешенный Хен, кивая в сторону Джорджа, который появился на пороге отеля. – И когда же барбекю5?

Джордж галантно предложил руку Айрис и помог подняться по лестнице.

– Ты, должно быть, устала. Комната готова.

Пренебрежительно фыркнув, Хен молниеносно повернулся на пятках и, чертыхаясь вслух, побрел прочь.

– Лично я направляюсь прямой дорогой в ресторан, – тоном, не терпящем возражений, заявил Монти. – Вот узе не думал, что у меня когда-нибудь возникнет желание отведать стряпни Тайлера. Но, честно говоря, я готов съесть все (даже несмотря на внешний вид), что он приготовит.

– Я мечтаю о ванне, – вставила Айрис. – И до утра носа не высуну из комнаты.

– А я бы выпил чего-нибудь, – подхватил Мэдиссон. – У меня горло все пересохло. После этой пыли меня может спасти только глоток хорошего виски. – Он открыл дорожную сумку и достал бутылку.

Джордж засмеялся.

– Каждому свое, – пояснил Мэдиссон.

– Ну а ты, Джефф, что собираешься делать?

– Я перекушу в номере. Не хочу, чтобы люди, разинув рты, глазели на меня.

– Не знаю, как ты выдержал бок о бок с ним и с Монти три недели, – удивленно произнес с Джордж, обращаясь к Мэдисону, когда Джефф скрылся за дверью отеля.

– У меня с собой была еще парочка этих незаменимых помощников. Они и выручили, – Мэдиссон кивнул на бутылку с бренди.

– Хорошо, хоть Зака здесь нет, – вздохнув с облегчением, обронил Джордж. – А то бы и мне пришлось хвататься за бутылку.

Неторопливо шагая к конторе, Хен с изумлением прислушивался к непривычным ощущениям. Не успело последнее проклятие сорваться с языка, как губы невольно расплылись в улыбке. На сердце было легко и радостно, как никогда. Но чему он радовался? С появлением почти всех братьев в городе хлопот у него только прибавилось. Если Джордж с Мэдиссоном еще как-то могли помочь и разрядить ситуацию, то от Монти с Джеффом жди одних неприятностей. Да еще Айрис! От рыжеволосой красавицы добрых полгорода потеряют головы, а это точно не предвещает ничего хорошего.

Проблемы собирались вокруг Хена, как снеговые тучи вокруг вершин гор, а он и в ус не дул. Поглупел он, что ли?

Видимо, действительно поглупел. Но причина была более чем веская: его искренне любили и о нем заботились. Пятеро мужчин бросили все свои дела и отправились за тысячу миль, бог знает куда, потому, что Хену грозила опасность. Ради любви к брату они готовы были рисковать жизнями и всем самым дорогим. Неожиданно молодого человека охватила дрожь волнения. Душа, казалось, выворачивалась наизнанку, и появилось дикое желание заплакать. Но он подавил порыв усилием воли.

Раньше (пока он не полюбил Лорел) он воспринимал поддержку братьев как должное. И только теперь понял, на какие жертвы они шли, бросаясь ему на выручку. Но он чувствовал себя недостойным этих жертв. Братьям следует немедленно вернуться к семьям и к делам. Почему они должны страдать и подвергаться смертельной опасности из-за него?

Но в то же время ему не хотелось, чтобы они уезжали. Впервые в жизни он в полной мере почувствовал и (что самое важное!) оценил любовь ближних. И боялся и не хотел вспугнуть это теплое чувство.

– Вы их видели? – не сдерживала любопытства Грейс Уорти.

– Их все видели, – выпалила Рут Нортон. Более взволнованной ее не видели с тех самых времен, когда она (тогда еще прислуга в салуне) вышла на улицу и поднявшийся сильный ветер забросил широкую юбку ей на голову. – Если верить Миранде, то у всех незамужних женщин от мала до велика – головы пошли кругом. Они только и озабочены тем, что стараются поймать взгляд кого-нибудь из Рандольфов.

– Они так похожи, что сразу видно: они – одна семья.

– Что верно, то верно, – подхватила Рут. – Не будь шериф таким худым, его было бы не отличить от брата-близнеца, а так тот, другой, выглядит старше и солиднее мистера Рандольфа. Клянусь честью, я еще никогда не видела столько привлекательных мужчин вместе. Когда я вижу, как они плечом к плечу шагают по улице, у меня начинается сердцебиение.

– Но ни один из них не сравнится по красоте с этой рыжеволосой девушкой, – вставил Томми Уорти, который провел с двумя приятелями полдня, стараясь взглянуть лишний раз на Айрис. – Сэмми влюбился по уши. Как только он видит ее, у него отнимается язык и он начинает бормотать что-то непонятное.

– Так она действительно замужем за одним из них? – уточнила Грейс.

– Да, за тем, который как две капли воды похож; на шерифа, – заверил Томми. – Я сразу же выяснил это. В противном случае половина мужчин города уже толпилась бы в холле отеля.

– Боюсь, с их появлением у нас прибавится неприятностей, – заявила Рут. – Я могу понять их тревогу за брата. Но попомните мои слова, нас ждут неприятности.

– Но я не могу перебраться в твой дом, – возразила Лорел.

– Почему? – настаивал Хен. – Вещей у тебя не так уж и много. А Адам вместе с Джорди уже давно живут там.

– Но где будешь жить ты?

– Я могу спать в здании тюрьмы.

«И скорее буду ночевать за решеткой, чем переселюсь в отель под бочок к братьям» – мысленно добавил он.

– Глупости! Кроме того, я не могу жить в твоем доме одна. По городу поползут сплетни.

Как только Хен привел в дом Уорти Айрис, чтобы представить ее миссис Уорти, Лорел сразу же решила, что пришло время покинуть этот гостеприимный кров. Она и раньше не собиралась задерживаться больше, чем пару дней, но после несчастного случая с Хоуп потеряла счет времени. Теперь же, когда дела больной пошли на поправку, нужно было срочно искать пристанище.

– И Хен живет один в таком большом доме? – удивленно спросила Айрис?

– Предыдущий шериф был женат и имел большую семью, – объяснила миссис Уорти. – Его жена не соглашалась переезжать сюда, пока город не выстроил этот дом. Но он не принес удачи ни шерифу, ни его жене. Шерифа убйли спустя шесть месяцев.

– А здесь найдется комната для нас с Монти? – уточнила Айрис.

– Конечно, – отозвался Хен.

– Вот и прекрасно. Лорел поселится по-соседству. Для всех окружающих мы с Монти будем сопровождающими Лорел. Кроме того, если не увести Монти подальше от Джеффа, они рано или поздно поубивают друг друга. Даже Джордж не в состоянии совладать с Джеффом.

Спустя несколько часов Лорел обосновалась в доме шерифа. Очутившись в новом жилище, она пришла в еще большее замешательство.

– Вы выглядите совсем расстроенной. Не стоит так переживать из-за того, что Хену пришлось уйти из собственного дома, – попыталась успокоить Айрис смущенную женщину. – И он, и Монти чувствуют себя вне дома не хуже, чем в доме.

Лорел не могла признаться, что причина ее замешательства кроется в другом: в необходимости снова проводить дни и ночи в доме Хена. Ей казалось, что на этот раз ей будет легче, но получилось как раз наоборот.

Лорел изо всех сил пыталась уговорить себя не впадать в отчаяние. Но письмо, которое она судорожно сжимала в руке, не оставляло надежды. Ответ был тот же, что и все эти годы: никто не знал о женитьбе Карлина Блакторна и Лорел Симпсон. Год за годом она обращалась за помощью к каждому священнику, к каждому миссионеру, о которых слышала. Но с каждым письмом надежды оставалось все меньше и меньше. Если за семь лет ей так и не удалось найти человека, который засвидетельствовал бы законный брак с Карлином, то чего же ждать в будущем? Человек, который совершил брачный обряд, очевидно, забыл об этом или давным-давно переехал в другой штат.

– Наконец-то, я вас нашла, – запыхавшись, сказала Айрис, чуть не сбив с ног Лорел, выходящую из почтовой конторы. – Должна признать, что чувствую себя неуютно, когда брожу одна по незнакомому городу.

Лорел хорошо понимала Айрис. Такая красивая женщина, как миссис Рандольф, привлекала всеобщее внимание. Люди, не скрывая любопытства, бесцеремонно разглядывали ее. Даже после трехнедельной утомительной поездки верхом она выглядела прекраснее любой другой женщины в городе.

– Монти обещал скоро вернуться. А пока мне нужно купить кое-что из одежды. Надеюсь, вы подскажете мне, где находится самый лучший магазин?

– Думаю, вам лучше посоветоваться с Мирандой Трескотт. Я с лишком бедна, чтобы пользоваться дорогими магазинами.

– Вы напрасно стыдитесь своей бедности, – сочувственно произнесла Айрис.

– Даже если бы я забыла о ней, люди бы напомнили. Злые языки есть повсюду.

– Что верно, то верно.

Айрис подождала, пока Лорел обменяется приветствием с одной из местных кумушек, и спросила:

– Извините за назойливость. Но в письме, которое вы держите в руке, плохие вести? Вы выглядите расстроенной.

Лорел опустила взгляд на помятый конверт. Она не хотела делиться своей бедой с почти незнакомой женщиной. К тому же Айрис это не касалось. Но рано или поздно Рандольфы все равно узнают, поэтому лучше сказать самой.

– Когда-то в юности я сбежала из дома с мужчиной, за которого вышла замуж, но, к несчастью, я не догадалась спросить у мужа, где мы находились. Спустя месяц его убили, и с тех пор я тщетно пытаюсь найти человека, который обвенчал нас. Мне нужно брачное свидетельство. Это письмо – очередная рухнувшая надежда.

– Другими словами, некоторые люди не верят в то, что вы были замужем, да?

– Даже семья Карлина отрицает это.

– Не стоит убиваться и посыпать голову пеплом. Пусть люди говорят, что хотят.

Губы Лорел искривила усмешка.

– Я и не убивалась, пока в моей жизни не появился Хен. В лучшем случае, люди считали меня городской прачкой. А в худшем… Лучше не думать о худшем.

– Вы боитесь, что семья Хена отвернется от вас, если узнает, что вы не были замужем?

– А разве не так?

– Далеко не так. А чтобы вы меня поняли, я кое-что расскажу о себе.

– Но мне казалось, что…

– Так всем кажется. И я не возражаю. Это мое личное дело, и оно никого не касается. Но уверяю вас, подобные вещи не остановят Хена. Правда, я плохо знаю его. Он меня недолюбливает, и мы почти не разговариваем. Но его, как никого другого, никогда не волновало мнение окружающих. Даже с мнением такого солидного и авторитетного человека, как Джордж, он не привык считаться. И если он решит жениться на вас, только смерть остановит его.

Трудно поверить, что Хен совершенно игнорировал мнение окружающих, тем более мнение братьев. Но в душе Лорел мелькнул лучик надежды. Она спрятала письмо в карман и тяжело вздохнула: больше писать было некому.

– Так говорите, люди смотрят на вас свысока? – спросила Айрис. – В таком случае, мы устроим настоящий парад, и все вместе пройдем по городу, не обращая внимания на косые взгляды. Хотя слишком большая честь для сплетников. Зачем унижаться? Моя мать была ужасной женщиной, но в искусство водить людей за нос ей не было равных. Она без зазрения совести убеждала людей в том, что белое – это черное, и наоборот.

Лорел недоверчиво покачала головой.

– Боюсь, мне это не подойдет.

– Ну что же, – заявила Айрис, подхватив растерявшуюся женщину под руку. – В таком случае, вам следует присматривать за мной, чтобы я не наделала глупостей. Ведь я достойная наследница своей матери. А теперь давайте отправимся в магазин и купим мне платье. А то Монти заметил, что я в этом наряде похожа на бродяжку.

Итак, Лорел отправилась покупать для Айрис платье, о котором сама мечтать не могла. Оглядываясь по сторонам, она вынуждена была признать, что ее спутница права: встречные вежливо кивали и охотно останавливались, чтобы поговорить. Но она не хотела обманывать себя, понимая, что причиной столь почтительного отношения является уважение и преклонение перед богатыми, могущественными и загадочными красавцами – Рандольфами.

Но она мгновенно воспрянула духом, вспомнив о собственных достоинствах. Пусть жители Сикомор Флат восхищаются семьей Рандольфов, сколько хотят! Но непременно наступит день (не может не наступить!), когда они, наконец, поймут, что Лорел Симпсон-Блакторн заслуживает уважения. И тогда они раскаются в плохом обращении с ней.

Она с гордостью подняла голову.

– Что бы вы ни решили, можете смело рассчитывать на меня. Я всегда буду на вашей стороне, – прошептала Айрис на ухо спутнице. – Хен не представляет, как ему повезло.

Лорел молча смотрела на обломки своего дома. К своему изумлению, она сожалела о потере этого убогого, но милого сердцу жилища. Она жила здесь крайне бедно, еле сводя концы с концами, но – спокойно.

Сейчас же дом превратился в руины, а жизнь – в кавардак. Она не могла знать, что думал и хотел Хен. Да он и сам, наверно, не знал.

Она с тоской окинула взглядом двор. Выглядывающие из-под обломков искореженные тазы и ведра уже покрылись пылью. Все вокруг напоминало о далеком прошлом, о времени, когда Хен впервые появился в каньоне. С того самого дня жизнь превратилась в хаос. Все вышло из-под контроля и стало непонятным, даже отношения с Адамом.

Канал, построенный Хеном, был полностью разрушен.

С тяжелым сердцем она отвернулась от руин и направилась к лугу.

Думать о совместном их с Хеном будущем нельзя! Но образ молодого человека неизбежно присутствовал во всех мечтах.

Даже признавая невозможность брака с ним, она обдумывала последствия расставания с Хеном. Никакой другой мужчина не будет так заботлив и внимателен к ней, и никто не сможет стать таким хорошим отцом Адаму. Но достаточно! Она больше никогда не выйдет замуж! И всю жизнь будет любить только Хена Рандольфа!

«О каком замужестве идет речь? – нашептывал внутренний голос. – Никто не захочет жениться на тебе. Все считают тебя шлюхой».

Залитый солнцем луг ничем не напоминал ту дождливую, холодную ночь: место выглядело чужим и негостеприимным.

Снова одна!

Как горько снова остаться одной! Почувствовать себя на короткое время любимой и нужной, а затем снова – пустота.

Странные вещи происходят порой в жизни. Ни Карлин, ни отчим, ни один мужчина города за все эти годы не затронули ее сердце. Но стоило на тропинке каньона появиться Хену Рандольфу, как мир, казалось, перевернулся.

Лорел добралась, наконец, до маленькой пещеры. Она часто приходила сюда вместе с Адамом, чтобы наблюдать за пугливыми оленями и полюбоваться бабочками. Они собирали полевые цветы и лежали в густой весенней траве, устремив взоры в небо. Только это уединенное место позволяло забыть и об изнуряющей работе, и о тяготах жизни.

Но временами она приходила сюда одна. Как сейчас. Садилась в тени скалистого выступа, обхватив согнутые ноги руками и положив голову на колени, и погружалась в глубокие раздумья, пытаясь разобраться в хитросплетении мыслей и чувств.

Но какой смысл теперь терзать душу из-за несбывшихся мечтаний наивной юности? Время невозможно повернуть вспять, и человеку, увы, не по силам исправить ошибки прошлого. Невозможно вернуть умерших родителей, невозможно забыть о жестокости отчима и предательстве Карлина. И она не в силах вернуть девичью наивность и простодушие, и годы, потраченные на отчаяние. Былого не вернуть.

Она рассталась с иллюзиями, поддавшись опустошающей силе разочарований. Но ее душа не умерла. Где-то в глубине ее существа бился слабый (но живой!) росток надежды. Она продолжала жить и надеяться.

Надеяться? Но на что?

– Я надеялся, что найду тебя здесь.

Лорел показалось, что от этого близкого и родного голоса зависела сама ее жизнь. Этот голос воплощал в себе все ее мечты и желания. Но сбудутся ли когда-нибудь ее мечты? Или снова развеются как дым? Она резко повернулась к Хену.

– Как ты нашел меня?

– Это было нетрудно. У тебя не так уж много любимых мест.

– Ты уже успел хорошо узнать меня.

– Ошибаешься, я тебя не знаю совсем.

– Но что же тебе мешает узнать меня? Хен опустился на колени рядом с женщиной.

– Ты.

– Что ты имеешь в виду?

– Вернее, не только ты, но и я сам, – добавил он. – Ты все еще относишься ко мне с опаской и не одобряешь зависимость от оружия. А я, в свою очередь, боюсь поверить в реальность происходящего.

– О чем ты? – недоумевая, переспросил Лорел.

– О том, что я влюблен. Влюблен впервые в жизни, – объяснил он. – И не могу привыкнуть к этому. Всю жизнь я считал любовь глупостью и не собирался до конца дней совершать подобную глупость. Но вот, вопреки воле, это произошло.

– И?..

– Не знаю. Не могу разобраться в своих чувствах и желаниях. А что ощущаешь ты?

Что ощущает она, полюбив Хена Рандольфа? Неподдельный ужас! Никогда в жизни она не была напугана сильнее, чем сейчас. Но тем не менее она держалась за эту любовь мертвой хваткой.

– Иногда мне страшно даже думать об этом.

– Почему?

– Потому что ты пробудил во мне желание, и оно очень сильно.

Лорел отказывалась видеть в молчании Хена признак раскаяния. Хен Рандольф был настоящим мужчиной и не мог пойти на попятную. Но, похоже, его мучили мысли, которыми он не собирался делиться с ней.

– И чего же ты хочешь?

Лорел судорожно проглотила ком, застрявший в горле. Всего! И в то лее время ничего! Он уже дал ей и так слишком много. Но признайся она в этом, он счел бы ее сумасшедшей.

– Я хочу быть любимой. Я не жду ничего невозможного, просто хочу чувствовать себя особенной, ощущать себя в глазах этого человека самой прекрасной женщиной на свете. Хочу, чтобы он дорожил мной и ревновал меня. И в то же время хочу, чтобы он свято верил в то, что я никогда не обману и не предам его. Хочу, чтобы он защищал меня и заботился обо мне. Ценил мои чувства и считался с моим мнением. Я хочу быть и собственницей, и пленницей его любви. Хочу любить и быть любимой.

Лорел перевела дыхание и смущенно замолчала. Не слишком ли много она сказала? Хен безмолвно смотрел на нее.

– Ты понимаешь, о чем я говорю? – робко спросила она.

– Твои слова полны противоречий.

– Теперь твоя очередь сказать, что чувствуешь ты.

Хен находился в затруднительном положении и не знал, что сказать. Прошедшие несколько дней он только и делал, что размышлял о себе и о Лорел, но ему так и не удалось найти ответы на мучившие его вопросы.

– Я ничего не знаю о любви. Мой отец считал семейные узы оковами, которые портили жизнь. Раньше я думал, что он ненавидит и маму, и нас, детей. Но теперь понимаю, что он просто был слишком слаб, чтобы ненавидеть или любить. Для моей матери любовь стала навязчивой идеей, которая ослепляла. И в конце концов, погубила ее. Над могилой матери я поклялся никого не любить, даже если мне пришлось бы остаться до конца дней одному. Но затем Джордж: женился на Розе, и в их любви не было ничего разрушающего. Напротив, находясь рядом друг с другом, они становились лучше и счастливее. Правда, не было ни прогулок при луне, ни томных вздохов, ни попыток навязать друг другу свое общество. Иногда они сидят в одной и той же комнате и, кажется, не замечают друг друга. Но первое впечатление обманчиво. Между ними существует невидимая, но очень прочная связь, и им не нужно ничего говорить. И так всегда. Они являются неотъемлемой частью друг друга, – Хен заглянул Лорел в глаза. – Об этом мечтаю и я.

Тяжело вздохнув, Лорел положила руку на руку молодого человека.

– Я тоже хочу того же. Просто у меня не получилось выразить так красиво свои чувства.

– Но разве тебе не нужно все остальное: прогулки под луной, томные вздохи, клятвы верности?

Лорел тихо засмеялась.

– Конечно, нужно. Очень нужно. Я уверена, что и Джордж постоянно говорит Розе красивые слова, только не в присутствии братьев. Это то, что должна слышать каждая женщина на свете. И мне все равно, что думают другие люди.

– А ты для меня самый прекрасный и самый красивый мужчина. И я хочу, чтобы все об этом знали. Но мне бы не хотелось, чтобы сейчас сюда сбежался весь город, подглядывая за нами и подслушивая.

– Интересно, как бы они посмотрели на это? – Хен нежно поцеловал краешек уха Лорел и провел губами по шее.

Она мгновенно забыла и о Сикамор Флате, и обо всем остальном, отдаваясь во власть чувств.

– Представляю, как миссис Уорти стыдливо прикрывает глаза Хоул. А миссис Нортон, наверно, запихнула бы бедную Рашель в постель.

Хен сбросил с плеча женщины платье и покрыл нежную белую кожу страстными поцелуями.

– Думаю, Билли Нортон, окажись здесь, немедленно бы ушел, сочтя происходящее на его глазах оскорбительным для благородного банкира.

Лорел почувствовала вдруг жалость к банкиру. Трудно даже вообразить, чтобы уравновешенный и солидный мистер Нортон внезапно начал целовать шею и плечи жены. Рут была бы, вероятно, потрясена до глубины души и повергнута в изумление. Вряд ли она привыкла к таким ласкам.

Губы Хена целеустремленно двигались вниз, к груди. Он собирался заниматься любовью прямо сейчас! Лорел охватила трепетная дрожь. Хен хотел ее среди бела дня, хотел ласкать ее тело, согретое лучами солнца, что казалось невероятным. Она с горечью вспомнила Карлина, у которого желание возникало лиши после доброй порции виски.

Но и она хотела Хена. Огонь желания пожирал ее. Она опустила глаза, окинув взглядом его мускулистые ноги, затем скользнула по бедрам, таившим его суть, и поднялась к могучей груди, которая внушала трепет и благоговение. Откинув голову назад, она посмотрела ему в глаза и замерла. Пламя страсти охватило ее тело, и причиной тому был Хен.

Лорел, не устояв перед искушением, запустила тонкие пальцы в волосы молодого человека. Светлые, мягкие, они выгорели на солнце почти добела, являя разительный контраст с темной, опаленной годами пребывания на техасском солнце кожей шеи. Пальцы медленно проникли под рубашку, нащупывая бугристые мышцы плеч. Но горячий язык Хена, пленивший ее сосок, заставил позабыть и о мышцах, и о плечах. Почти забыть.

Когда язык Хена, сводя с ума, жадно ласкал сосок, руки Лорел скользили по его спине. Теплая, упругая кожа каждой клеточкой откликалась на нежные прикосновения маленьких пальчиков. Тело Хена испускало головокружительный аромат мужественности.

Не успела Лорел и глазом моргнуть, как оказалось обнаженной до талии. Впитывая в себя ласки Хена, она торопливыми движениями, с трудом унимая дрожь в руках, наконец, совладала с пуговицами его рубашки и сняла ее.

Глазам предстала кожа поразительной белизны. Если бы не темная полоска смуглой кожи, подобно воротнику опоясывающая шею, Хена можно было бы сравнить с прекрасным Адонисом, высеченным из белого мрамора.

Она всем сердцем жаждала познать его тело, почувствовать под кончиками пальцев биение его жизни. Но ласки Хена заставляли задыхаться от возбуждения. Не в силах противиться его желанию, Лорел.

– Конечно, нужно. Очень нужно. Я уверена, что и Джордж постоянно говорит Розе красивые слова, только не в присутствии братьев. Это то, что должна слышать каждая женщина на свете. И мне все равно, что думают другие люди.

– А ты для меня самый прекрасный и самый красивый мужчина. И я хочу, чтобы все об этом знали. Но мне бы не хотелось, чтобы сейчас сюда сбежался весь город, подглядывая за нами и подслушивая.

– Интересно, как бы они посмотрели на это? – Хен нежно поцеловал краешек уха Лорел и провел губами по шее.

Она мгновенно забыла и о Сикамор Флате, и обо всем остальном, отдаваясь во власть чувств.

– Представляю, как миссис Уорти стыдливо прикрывает глаза Хоул. А миссис Нортон, наверно, запихнула бы бедную Рашель в постель.

Хен сбросил с плеча женщины платье и покрыл нежную белую кожу страстными поцелуями.

– Думаю, Билли Нортон, окажись здесь, немедленно бы ушел, сочтя происходящее на его глазах оскорбительным для благородного банкира.

Лорел почувствовала вдруг жалость к банкиру. Трудно даже вообразить, чтобы уравновешенный и солидный мистер Нортон внезапно начал целовать шею и плечи жены. Рут была бы, вероятно, потрясена до глубины души и повергнута в изумление. Вряд ли она привыкла к таким ласкам.

Губы Хена целеустремленно двигались вниз, к груди. Он собирался заниматься любовью прямо сейчас! Лорел охватила трепетная дрожь. Хен хотел ее среди бела дня, хотел ласкать ее тело, согретое лучами солнца, что казалось невероятным. Она с горечью вспомнила Карлина, у которого желание возникало лишь после доброй порции виски.

Но и она хотела Хена. Огонь желания пожирал ее. Она опустила глаза, окинув взглядом его мускулистые ноги, затем скользнула по бедрам, таившим его суть, и поднялась к могучей груди, которая внушала трепет и благоговение. Откинув голову назад, она посмотрела ему в глаза и замерла. Пламя страсти охватило ее тело, и причиной тому был Хен.

Лорел, не устояв перед искушением, запустила тонкие пальцы в волосы молодого человека. Светлые, мягкие, они выгорели на солнце почти добела, являя разительный контраст с темной, опаленной годами пребывания на техасском солнце кожей шеи. Пальцы медленно проникли под рубашку, нащупывая бугристые мышцы плеч. Но горячий язык Хена, пленивший ее сосок, заставил позабыть и о мышцах, и о плечах. Почти забыть.

Когда язык Хена, сводя с ума, жадно ласкал сосок, руки Лорел скользили по его спине. Теплая, упругая кожа каждой клеточкой откликалась на нежные прикосновения маленьких пальчиков. Тело Хена испускало головокружительный аромат мужественности.

Не успела Лорел и глазом моргнуть, как оказалось обнаженной до талии. Впитывая в себя ласки Хена, она торопливыми движениями, с трудом унимая дрожь в руках, наконец, совладала с пуговицами его рубашки и сняла ее.

Запустила руки в его волосы и прижала губы Хена к груди.

Совершенно незаметно, за несколько мгновений, он избавился от мешающей одежды. Но и тогда, когда разгоряченные тела прильнули друг к другу, покоряясь воле обоюдной страсти, Хен сдерживал порыв немедленно погрузиться в тело любимой. Он продолжал ласкать и нежить ее, сводя с ума. С каждой минутой ее тело все сильнее содрогалось от сладострастия.

Никогда в жизни Лорел не испытывала такого наслаждения. Ей хотелось остаться в плену его тела навечно. Ведомый искренним чувством, Хен открыл перед ней все врата удовольствия. Растворившись в его желании, она позволила провести себя по головокружительным лабиринтам страсти.

Наконец, фантастическое путешествие по миру чувств и ощущений подошло к апогею. Хен проник в тело Лорел, они слились воедино. Лорел с радостью делилась всем, что умела, в то же время упиваясь неискушенной силой Хена. Она с упоением утоляла вырвавшийся наружу голод любимого.

Она, счастливая, лежала в объятиях, прислушиваясь к лихорадочному биению его сердца. Быть с ним – значит любить и быть любимой, жить с ним – значит делиться всем: и радостью, и горем.

– Твоя любовь делает меня лучше, – сказал Хен.

Лорел еще не пришла в себя, пребывая в томной неге после любовной страсти. Слова донеслись словно издалека. Но как только она осознала их смысл, она мгновенно поняла важность сказанного.

Она быстро повернулась на бок, облокотилась на руку и посмотрела на Хена. Разомлев от любви и солнечного тепла, он с закрытыми глазами лежал на спине.

– Ты уверен, что нас связывает не только взаимное физическое влечение? – тихо спросила она.

– То, что происходит во мне, не имеет ничего общего с моим сексуальным аппетитом, – уверенно ответил Хен. – В противном случае я не стал бы ждать столько лет, чтобы сблизиться с женщиной.

Лорел насторожилась: безмятежное счастье затянулось тучами сомнения и страха.

– Тебе не нравится то, что происходит с тобой?

– Не уверен, что происходящее имеет право происходить.

– Но кто тебе это сказал?

– Никто. Я давным-давно понял это сам.

Лорел захотелось возразить, захотелось переубедить, но она толком не знала, что именно так страшило его.

– Ты имеешь в виду, что не хочешь жениться потому, что с тобой творится что-то неладное?

– Я не говорил, что не хочу жениться.

Совершенная бессмыслица! Одеваясь, она отчаянно пыталась разобраться в его желаниях и чувствах.

– Здесь не так уж много всего, к сожалению, – пояснил Хен, похлопав рукой по своей груди. – Я не имею права жениться до тех пор, пока не смогу предложить женщине так же много, как она предлагает мне. И до настоящего момента мне казалось, такое невозможно вообще. Но сейчас я понял, что надежда (пусть слабая!) есть.

– Ничего более нелепого я не слышала, – растерянно проговорила она. – Да добрая половина всех женщин на земле пошла бы на убийство ради такого мужа, как ты.

– Но вскоре они были бы просто счастливы расстаться со мной. Внешность обманчива. Нужно что-то еще иметь и в душе.

– Я бы никогда не захотела расстаться с тобой.

– Ты же понимаешь, что этот вопрос гораздо шире, чем наши с тобой отношения. Здесь немаловажно и мнение других людей, которые живут рядом.

«Возможно, – подумала Лорел, – но я не позволю этим „другим людям“ встать между мной и Хеном». Она наконец-то нашла человека, которого так долго искала и ждала, и собиралась любой ценой удержать его.

Глава 25

– Адам, ты совсем не слушаешь меня! Лорел захотелось с силой встряхнуть сьгяа.

С мальчиком, видимо, творилось что-то неладное. С каждым днем он становился все более замкнутым и отчужденным.

Она сидела в тени платанов и дубов, в овраге, позади дома шерифа. Адам ласково расчесывал гриву лошади.

– Оставь Санди и подойди ко мне, – властным тоном сказала она. – Мне нужно сказать тебе что-то очень важное. И я хочу, чтобы ты был очень внимателен.

– Я могу слушать и от…

– Подойди немедленно! – крикнула Лорел. Резкость голоса удивила ее не меньше, чем Адама. Мальчик послушно привязал Санди, подошел к матери и застыл перед ней, с видом заключенного понурив голову и избегая ее взгляда. Но ему, в конце концов, нужно лишь выслушать ее, успокоила себя Лорел.

– Я подумываю снова выйти замуж. Ты хотел бы иметь отца?

– Нет.

– Но разве ты не хочешь, чтобы рядом находился добрый и сильный человек, который учил бы тебя ездить верхом, брал бы с собой на охоту и…

– Нет, не хочу! – закричал Адам. Выражение глаз сына испугало Лорел: вместо

гнева и раздражения в них отчетливо сквозил страх.

Она опустилась перед мальчиком на колени и обняла его. Тело Адама напряглось, но он не отстранился.

– Я никогда не выйду замуж за человека, который тебе не нравится, – попыталась успокоить его Лорел. – Ты не должен бояться.

– Я не хочу, чтобы ты выходила замуж, – в голосе прозвучали и гнев, и раздражение, но и страх не исчез из глаз.

– Но тебе ведь нравился Хен. Ты еще ни к кому так хорошо не относился.

Адам прогнулся всем телом и вырвался из рук матери.

– Я ненавижу шерифа, – повторил он, отскакивая в сторону. – Я ненавижу его.

– Не говори глупостей! – воскликнула Лорел, теряя терпение. – Ты спишь в его доме, ешь его еду, ходишь вместе с Джорди за ним по пятам. Ты не можешь после всего этого ненавидеть его.

– Но он не хочет, чтобы я был его сыном. И не разрешит тебе любить меня.

Мальчик был так расстроен, что едва не плакал. Лорел протянула руку, чтобы удержать сына, но он быстро отодвинулся в сторону.

– Я уже говорила тебе, что это неправда. Он любит тебя, но думает, что ты не любишь его.

– Я не люблю! Я ненавижу его! Он хочет забрать тебя от меня.

Кто-то постарался отравить душу Адама и настроить его против Хена и преуспел в этом черном деле!

– Кто тебе это сказал? Мальчик опустил голову.

– Я хочу знать, кто забивает тебе голову наглой ложью, Адам. Это Джорди?

– Нет, он любит шерифа, – нахмурившись, недовольным голосом проронил мальчик. – Джорди считает шерифа самым лучшим человеком. И хочет быть его сыном.

– Но раньше и ты хорошо относился к шерифу и тоже хотел быть его сыном. Почему ты вдруг изменился?

Адам снова промолчал.

– Так что еще тебе сказали? Молчание.

– Ты будешь отвечать?

Мальчик отрицательно покачал головой. Итак, сын открыто отказывался повиноваться.

– Я твоя мама. И я должна знать, что тебе наговорили.

Адам продолжал упорствовать и не отвечал.

– О'кей. Не хочешь отвечать, твое дело. Не буду уговаривать и заставлять. Но ты отказываешься слушаться свою родную мать, Адам Блакторн. И, боюсь, мне придется наказать тебя.

На долю секунды ей показалось, что упрямство сына поколебалось.

– Тебе придется распроститься с некоторыми привилегиями. Например, иметь лошадь – это привилегия. И я отведу Санди в городскую конюшню. И не разрешу тебе не только ездить на нем верхом, но даже подходить близко.

Адам, казалось, был потрясен угрозой матери, но продолжал безмолвствовать.

– Если к завтрашнему дню ты не признаешься, кто обманывает тебя, я продам лошадь. Теперь я не могу заниматься стиркой столько, сколько в каньоне, поэтому мне нужны деньги. И мистер Элджин не так давно предложил за Санди хорошую цену. Он хочет купить лошадь для Дэнни.

– Ты не можешь продать Санди Дэнни! – воскликнул Адам. – Не можешь. Потому что он разрешит ездить и Шорти Бейкеру верхом на Санди!

– Все зависит от тебя, – Лорел подошла к лошади, отвязала ее и направилась в сторону конюшни. Сердце женщины сжималось от жалости к сыну, но она твердо намеревалась преподать ему урок за непослушание.

– Он сказал, что ты хочешь выйти замуж; за шерифа, – не поднимая глаз, признался Адам.

– И что в этом плохого?

– А еще сказал, что у шерифа появятся свои дети, и он будет любить только их. А я ему не нужен.

Лорел остановилась и опустилась перед сыном на колени, затем ласково подняла голову и заглянула в глаза.

– Я твоя мама, Адам. Сколько бы детей у меня еще не появилось, я всегда буду любить тебя. А мои дети будут твоими братьями и сестрами. Ты их полюбишь, и они тебя тоже будут любить. Все вместе мы станем семьей. Ты знаешь, почему Джорди так сильно хочет стать сыном шерифа? Потому что он понимает, какой замечательный и добрый человек Хен Рандольф, и он способен горячо любить маленького мальчика, даже если тот не является его родным сыном.

Адам, казалось, не слушал мать.

– Ты помнишь, как он учил тебя ездить верхом? Если бы он не любил тебя, разве был бы он так добр и заботлив? Он любит тебя и не хочет, чтобы я разлюбила тебя.

Мальчик, по-прежнему насупившись, стоял с воинственным видом.

– Но я обещаю, что не выйду замуж; за человека, который откажется любить тебя.

Похоже, Адам боролся сам с собой, не решаясь сделать признание.

– Ну так как? Ты мне все выложил начистоту?

Мальчик колебался. Лорел встала с колен.

– Думаю, нам нужно срочно поговорить с шерифом. Может, ему ты скажешь то, что не хочешь говорить мне.

– Ему не скажу.

В голосе сына уже не было страха, остались лишь затаенная боль и гнев.

– Почему?

Адам, видимо, больше не мог хранить молчание и признание буквально вырвалось из него.

– Потому что он убил моего папу.

Ответ был таким неожиданным, абсурдным и жестоким, что Лорел на несколько секунд потеряла дар речи.

– Кто тебе сказал это? Адам, ты должен ответить. Кто?

– Дедушка.

Так значит Авери виделся с внуком! Он мог в любую минуту похитить мальчика, и она бы так и не узнала, кто это сделал. Как она могла быть такой легкомысленной и неосторожной!

– Расскажи все, что он тебе говорил, – потребовала она. – Вспомни каждое слово.

– Он сказал, что папа пытался поймать плохих людей и шериф застрелил его.

– Но это бессмысленно. Хен – шериф. Он защищает закон и не станет убивать человека, который помогает ему.

– Но дедушка сказал, что папу убил шериф, – упрямо повторил Адам.

Сын не способен был поверить ей. Винить было некого, кроме самой себя. Она наивно полагала, что отец должен стать для сына достойным образцом для подражания. И сделала все возможное – даже пошла на обман, – чтобы уверить Адама в том, что его отец был хорошим человеком. Но разве ложь способна делать добро? Лорел зашла в тупик. Что же делать? Рассказать сыну правду или позволить ему и дальше верить в то, что отец – герой?

Но мальчик слишком мал, чтобы понять, почему она солгала. И он вряд ли сумеет принять правду и простить мать. Возможно, когда-нибудь, когда повзрослеет, он и поймет ее, но не сейчас. Услышав горькую правду, он будет страдать и почувствует себя обманутым и преданным. Если вообще поверит ей.

Но ради его же блага, ради его безопасности, она должна раскрыть собственный обман. С какой стати ей выгораживать и защищать Карлина? Она не обязана ему ничем. Она солгала ради сына, а теперь пришел черед сказать правду по той же самой причине.

– Иди ко мне Адам. Я должна кое-что рассказать тебе.

Материнское сердце жалобно сжалось, когда мальчик с недоверчивым выражением на лице неохотно приблизился к ней. Еще несколько месяцев назад все было совсем иначе. Сын верил каждому слову матери и, казалось, что так будет всегда.

– Я давно должна была рассказать тебе всю правду. Но мне не хотелось, чтобы ты стыдился за отца.

Адам попытался увернуться и отскочить в сторону, но руки Лорел крепко держали его.

– Папа был хорошим. Ты сама говорила. И дедушка тоже говорил.

Судя по виду мальчика, который недоверчиво оттопырил нижнюю губу, она мгновенно поняла, что объяснение обещает быть более трудным, чем предполагалось. Еще не зная, что скажет мать, Адам отказывался верить ее словам.

– Я говорила неправду об отце, – начала она. – Я хотела, чтобы ты любил его.

– Я люблю его.

– Шериф не убивал твоего отца. Его убили почти семь лет тому назад, задолго до того, как в здешних местах появился мистер Рандольф. И твой отец не пытался остановить грабителя. На самом деле он сам пытался украсть быка. Поэтому один из работников ранчо застрелил его.

– Неправда, – возмущенно заявил Адам. – Папа был хороший, а шериф – плохой.

– Нет, сынок. Твоего отца поймали, когда он пытался украсть чужой скот.

Адам дернулся изо всех сил и вырвался из рук матери.

– Ты врешь!

– Но зачем лее мне врать?

– Потому что ты хочешь выйти замуж за шерифа. Ты не хочешь, чтобы я любил папу. И хочешь, чтобы я любил Хена.

– Кто тебе это сказал?

– Дедушка. Он мне сказал, что ты постараешься заставить меня поверить в то, что папа был плохим. Он все знал.

В мгновение ока Лорел осознала, что угодила прямиком в сети, расставленные Авери. Теперь Адам не поверит ни одному слову.

– Я не хочу быть сыном шерифа. Если ты выйдешь за него замуж, я убегу от вас.

– Адам, послушай. Ты не должен больше встречаться с Авери. Он хочет похитить тебя. Он хочет…

– Неправда! Я спросил у дедушки. И он ответил, что если бы хотел украсть меня, то сделал бы это давным-давно.

Поведение Авери оставалось загадочным и непредсказуемым. Лорел встревожилась не на шутку.

– Так чего же хочет дедушка?

Адам, ни на минуту не задумываясь, на одном дыхании выпалил:

– Ничего. Он просто хочет, чтобы я любил его.

– И он не уговаривал тебя пойти с ним куда-нибудь? И не предлагал что-нибудь сделать для него?

– Нет.

Лорел сразу почувствовала, что сын солгал.

– Ты обманываешь меня.

– Нет! Я гоьорю правду! Дедушка хочет, чтобы я любил его. Он рассказывал мне о папе. И говорил, что папа был хорошим.

– Обманывая тебя, я хотела сделать, как лучше. Мне казалось, ты будешь более счастливым, если сможешь гордиться отцом. Но теперь я понимаю, какую страшную ошибку я совершила. По моей вине ты ненавидишь хорошего и благородного человека.

– Ты врешь! Ты все врешь! Я не хочу больше слушать тебя!

Не успела Лорел и глазом моргнуть, как мальчик скрылся за углом дома, направляясь в сторону каньона. ртрадал ее ребенок! Но она, к сожалению, ничего не могла поделать. Пусть Адам побудет немного один, успокоится, а затем она снова попробует поговорить с ним по душам.

Во что бы то ни стало нужно заставить его поверить в правду о Карлине. И убедить в искренних чувствах Хена. Иначе она потеряет любимого человека. Лорел не могла выйти замуж: за человека, которого ненавидит сын.

– Она сказала, что папа был плохим, – сообщил Адам Авери.. – Как ты и говорил.

Как Авери ни старался удержать на лице участливое выражение, губы невольно изогнулись в злорадной усмешке. Расчет был верным, и Лорел попала в ловушку. Теперь Адама совсем просто будет обвести вокруг пальца и заставить выполнить все необходимое. Однако не следует забывать об осторожности: мальчишка – точь-в-точь как его отец – был невероятно упрям и своенравен.

Если бы Карлин в свое время прислушивался к советам отца, он был бы и по сей день жив и здоров. Ему не следовало жениться на Лорел Симпсон. Нельзя отрицать, она – настоящая красавица, но с первого взгляда Авери понял, что ее появление в жизни сына чревато серьезными неприятностями.

– Не стоит очень сильно винить твою мать, сынок, – сказал старик. – Женщины готовы на все, чтобы выйти замуж. И ложь еще не самый ужасный проступок. Я знавал женщин и похуже.

– А что они делали? – поинтересовался Адам.

– Сейчас это неважно. Самое главное – отомстить шерифу за убийство твоего папы. И ты должен помочь мне.

– Мама сказала, что это произошло очень давно. И шериф в то время находился в Техасе.

– Она просто ничего не знает. Ее ведь там не было. Так ты поможешь мне?

– Мама говорит, что папу убил кто-то другой.

– Ты должен верить мне, сынок. Мало ли что там болтает женщина. Забудь о ее словах. Давай лучше обдумаем план мести.

Но мальчик, казалось, пропустил замечание деда мимо ушей. Он выглядел задумчивым и сосредоточенным не по годам. Авери готов был поклясться, что Адам обдумывал свой собственный план.

– У вас такой вид, словно вас приговорили к смертной казни через повешение и ведут на эшафот. Выше голову, – подбодрила Айрис Лорел. – Уверяю вас, что очень скоро этот огромный тугодум – я имею ввиду своего деверя – разберется в своих чувствах.

– Ч-что вы хотите с-сказать? – запинаясь, удивленно переспросила Лорел, очнувшись от раздумий.

– Ни для кого не секрет, что вы влюблены в Хена. Да и он, сразу видно, отвечает взаимностью. И сейчас, насколько я понимаю, проблема лишь в том, что он никак не решится сделать вам предложение. Верно?

– Он никогда не просил… Я не жду… Нет, он не делал мне предложение.

– Так я и думала. Для всех Рандольфов путь к женитьбе нелегок и полон преград. Все они немного не в своем уме. И Джефф. И даже совсем юный Зак. Единственный, кто способен проявить здравый смысл, так это Джордж. Да и то благодаря Розе. Только она способна понять эту семью и повлиять на нее.

Лорел пришла в неподдельный ужас: она и не предполагала, что чувства и мысли, которые она порой таила даже от себя, станут заметны для постороннего глаза. Неужели все женщины города так же, как Айрис, думают, что она пытается завлечь в свои сети Хена? При одной мысли о любопытных взглядах местных матрон Лорел захотелось провалиться от стыда сквозь землю.

– Не волнуйтесь. Он и так уже ходит вокруг вас как помешанный. Долго он так не выдержит. У него и так измученный вид.

– Но я не хочу, чтобы он мучился из-за меня.

– Всем Рандольфам суждено страдать. Их всех объединяет нечто, что по словам Розы каким-то образом связано с их отцом. И это «нечто» не позволяет им влюбиться как всем нормальным людям. Порой они бывают слишком скрытными и кажутся недосягаемыми, но на самом деле из них получаются великолепные – преданные и заботливые – мужья.

Видимо, Айрис уже считала ее, Лорел, членом семьи Рандольфов, но не Хена. Никто не способен его понять, даже он сам. Именно в этом и проблема. Полюбив, он, пожалуй, впервые в жизни посмотрел на себя совершенно другими глазами. И то, что он увидел, потрясло и напугало его. И пока он не привыкнет к тому новому, что открыл в себе, он не решится на брак.

Другая же сторона проблемы заключалась в Адаме. Пока он ненавидел Рандольфа, Лорел не могла выйти замуж.

– Вы станете Хену прекрасной женой. Вы с ним очень похожи и очень подходите друг к другу. Всем известно, что Хен – молчун. Но я не представляла, что и женщина может быть такой молчаливой. Например, мы с Монти ни минуты не можем усидеть спокойно.

Лорел не спорила. Действительно там, где находились Монти с Айрис, стоял шум и гам, что иногда действовало на нервы и утомляло.

Но было совершенно очевидно, что они боготворили друг друга. Правда, Монти говорил слишком много и слишком громко, но в случае необходимости он становился надежным, как стена. Женщина без оглядки могла положиться на него. Айрис тоже находилась в вечном движении, не умолкая ни на секунду. Даже если бы Монти понадобилось перевесить луну на другое место, Айрис оказалась бы тут как тут, подсказывая, куда именно.

«Люди, должно быть, судачат о нас с Хе-ном», – подумала Лорел.

Шериф был внимателен к окружающим, как обычно, но последнее время ходил с потерянным видом, что не могло ускользнуть от постороннего взгляда. Сначала она решила, что причиной подавленного состояния шерифа является приезд в Сикамор Флате его братьев. Все в городе только и говорили о них. Люди заключали пари на то, какая из семей – Рандольфы или Блакторны – возьмет верх.

Маловероятно, чтобы он очень переживал из-за Блакторнов. Он знает, что с ними делать. Значит, он мог думать только о ней и об Адаме. И, судя по выражению глаз, мысли были невеселыми. Не раз она испытывала горячее желание поговорить с Хеном, но не решалась. Он должен принять решение сам, а затем сообщить ей.

– Но вы обеспокоены еще больше, чем Хен, не так ли? – Айрис окинула женщину изучающим взглядом. – Вас пугает тот факт, что он из древнего рода Вирджинтт, верно? Я случайно услышала, как женщины говорили об этом.

Лорел молча кивнула головой.

– В таком случае, уверяю вас, вам не о чем беспокоиться. Отец Розы служил офицером в армии янки. А отец Ферн – канзасский фермер, одним словом, простолюдин. Не буду говорить, кем были мои родители. Не хочу расстраиваться. Но вы должны понять, что Рандольфы женятся на том, на ком хотят. И не смотрят ни на богатство, ни на происхождение. У Монти на этот счет есть даже своя теория. Он говорит, что голубая кровь со временем разжижается, и род таким образом вырождается. Поэтому требуется регулярное влияние простой красной крови, которой у вас, не сомневаюсь, достаточно.

– Но я самая обычная женщина. Таких в Сикамор Флате много.

– Не скажите. Вы, кроме того, еще и самая красивая. И самая достойная, судя по тому, что я краем уха слышала.

– Что вы имеете в виду?

– Женщине не просто жить одной, да еще с ребенком. А вам, ко всему прочему, не только удавалось содержать себя, но и обзавестись некоторой собственностью.

– Ах, да, вы говорите о каньоне, не так ли?

– Ведь именно оттуда город берет воду.

– Да, конечно. Не спорю.

– А для города, окруженного со всех сторон пустыней, вода на вес золота. Нет ничего более ценного.

«Есть, – хотелось возразить Лорел. – Хен Рандольф!» Вопрос лишь в том, сумеет ли она удержать это достояние.

Хен уже несколько дней пребывал в мрачном расположении духа. Каждый раз, когда не удавалось быстро найти выход из затруднительного положения, он чувствовал себя как кролик, загипнотизированный голодным удавом. Мысли о Лорел не давали покоя ни днем, ни ночью.

– Ты напоминаешь обозленного на весь белый свет медведя, которого потревожили зимой, – заметил Монти. – Неужели ты думаешь, что мы приехали сюда, чтобы доставить тебе неприятности? Мы просто хотим спасти твою шкуру.

– Веришь ты или нет, но я искренне ценю вашу поддержку. И с уважением отношусь к причине, побудившей вас отправиться в такую дальнюю дорогу. Но я совсем не заинтересован в том, чтобы вы впятером демонстративно вышагивали по городу, как на параде. И тем самым давали повод для ненужных разговоров. Все только и говорят о противостоянии Блак-торнов и Рандольфов. Только не хватало, чтобы очередной обезумевший глупец ранил или убил еще одного ребенка. Тогда мне останется всего лишь гадать, кто первый расправится со мной: город или Блакторны.

– М-да, малопривлекательная перспектива, – согласился Монти. – Но я не смог удержать на месте ни Мэдиссона, ни Джеффа. Учитывая, что Мэдиссон уже несколько лет не садился в седло, все вышло довольно глупо. Да еще вечно недовольный, угрюмый Джефф, который всю дорогу бросал колкости в адрес братьев. Просто ужас!

Но Хена мало волновали и Джефф, и Мэдиссон. Его будущее висело на волоске, и ему было не до дорожных неудобств в седле, не до извечных семейных отношений.

– Но, насколько я понимаю, тебя беспокоит не только спокойствие и безопасность города. Здесь замешана еще и женщина. Это вдова с ребенком. Так в чем, собственно, проблема?

– Я люблю ее, неужели не понятно, болван? И это самая большая проблема.

Новость огорошила Монти, который на долю секунды потерял дар речи и, выпучив глаза, уставился на брата. Затем в его глазах засверкали лукавые огоньки, и он громогласно расхохотался.

– Прекрати немедленно! Или я сию секунду вышвырну тебя за дверь! – прорычал Хен.

– Можешь скрежетать зубами и топать ногами. Можешь даже спустить меня с лестницы. Мне все равно, – задыхаясь от дикого гогота, выдавил Монти. – Я не забыл твои насмешки, которые неотступно преследовали меня, когда я вынужден был ради Айрис пройти сквозь огонь и воду. И теперь, черт бы меня побрал, я и пальцем не пошевелю, чтобы помочь тебе. Даже если тебя подвесят за кончики пальцев.

– Я всегда говорил, что ты самый подлый сукин сын в Техасе.

– То же могу сказать и о тебе.

– Будь немного потемнее, я бы вышвырнул тебя из дома. Но не хочу позориться перед соседями.

– Ну что ж, попробуй. Может станет легче. Но, думаю, что это вряд ли решит твою проблему.

Хена так и подмывало от отчаяния отвесить брату оплеуху, но, сдержав порыв, он ударил кулаком по спинке стула. Стул возмущенно заскрипел в ответ.

– Так, она не хочет выходить за тебя? – уточнил Монти.

– Я еще не предлагал.

– В таком случае, почему ты тогда решил, что это проблема?

– Потому что суть дела во мне.

– Не понимаю.

– Из меня не получится хороший муж.

– Возможно, ты и прав. Вог свидетель, лично я ни за что бы не согласился выйти за тебя замуж:. У тебя прескверный характер, ты не считаешь нужным сообщить близким, куда едешь или что собираешься делать. И, кроме того, ты не умеешь поддержать светскую беседу за столом. Ты, видимо, ожидаешь, что она, бедняжка, будет сидеть дни и ночи напролет взаперти и смотреть на твою хмурую физиономию.

Хен быстро подавил улыбку.

– Ты преувеличиваешь. К тому же мы все похожи на отца. Но я клянусь, что ни с одной женщиной не буду обращаться так, как он обращался с матерью.

– Надеюсь, так оно и будет.

– Но что я могу предложить Лорел?

– Правда, ты своенравен и слишком замкнут, Хен, но ты не жесток.

– Благодарю. Но этого мало. Думаю, Лорел не захочет иметь такого мужа как я.

– А ты лучше спроси у нее. Расскажи ей, какой ты отъявленный негодяй и грубиян. И если она даст согласие, значит, ты даже такой подходишь ей в мужья.

– Но я не хочу причинять ей боль, понимаешь ты, слепой идиот. Я люблю ее. И предпочту лучше уйти куда глаза глядят и не видеть ее, чем заставлю страдать.

– Так ты действительно любишь ее?

– Конечно. В противном случае я бы не предоставил тебе шанса позлорадствовать.

Монти затих.

– И ты занимался с ней любовью? Хен молча кивнул головой.

– Тогда дело зашло слишком далеко. Это серьезно.

– Я же говорил!

– Мало ли, что ты говорил. Мне и в голову не приходило, что ты способен добровольно нарушить свой обет безбрачия.

– Да я, честно говоря, и не собирался.

– Ты сожалеешь о случившемся?

– Нет. Но мне кажется, что я не рассчитал сил. И взялся за то, что не сумею удержать. Ты же и сам знаешь, что значит жениться и взять на себя ответственность.

Монти засмеялся.

– Знаю, и намного лучше тебя.

– Но тебе было проще. Ты привык сначала действовать, а потом уже думать.

– Жаль, что у тебя так не получается. Завидуешь?

– Почему же. Один раз у меня получилось. Помнишь?

– Извини, я забыл.

– Счастливчик, а я вот никак не могу забыть. Но видишь ли, если ты привык спать со всем, что попадает в твои руки, то это еще не значит, что и я способен на это.

– К чему ворошить прошлое? Давай лучше поговорим о тебе. Ты любишь эту женщину. И хочешь заботиться о ней и все время быть рядом, так?

– Разумеется, хочу.

– Так в чем же дело?

– Я не уверен, сумею ли я. Шутки в сторону, Монти. Будь серьезен. Как ты думаешь, из меня получится хороший муж?

– Из тебя выйдет самый лучший муж. Ты всегда понимал женщин лучше, чем любой из нас. Важно только, чтобы рядом оказалась та единственная женщина…

– Лорел именно та единственная, о которой я так долго мечтал.

– В таком случае, бояться нечего. Впрочем, тебе, как и любому женатому мужчине, придется еще многому научиться.

– Но я не уверен, что я подходящий мужчина для такой замечательной женщины, как Лорел.

– До свадьбы все мужчины испытывают неуверенность и страх. У меня, например, поначалу при мысли о женитьбе на Айрис волосы вставали дыбом от ужаса.

– Но ты же был без ума от нее.

– Неважно. Решаясь жениться, мужчина преодолевает огромный внутренний барьер. Но у страха, как известно, глаза велики.

– Тебе легко говорить. Но у Лорел есть сын, который ненавидит меня лютой ненавистью.

– Со временем все уладится. У тебя есть подход к детям. Ты добр, ласков и внимателен.

– Кто бы говорил!

– Нет. Я всего лишь богат и привлекателен. Ну, еще, пожалуй, неплохой компаньон и собеседник. Ты же скромен и терпелив, как священник, и податлив, как воск. Против такого мужчины не устоит ни одна женщина.

– Не могу сказать, что я в восторге от их пребывания в городе. Блакторны могут воспринять их появление как вызов и напасть на них.

– Я видел, как они все шестеро шли по улице. Не хотелось бы мне встретиться с ними лицом к лицу. У одного из этих темноволосых молодчиков такой вид, словно он в любую секунду готов голыми руками передушить полгорода.

– Да и брат-близнец шерифа, видать, не робкого десятка.

– Вы делаете из мухи слона, – перебил мужчин, собравшихся в салуне Элджина, Питер Коллинз. – Рандольфы стоят друг за друга горой. Но нам бояться нечего.

– Пусть они делают, что хотят. Меня беспокоит лишь одно: я не хочу оказаться между двух огней.

– Но с чего вы взяли, что городу грозит опасность?

– Блакторны могут подумать, что мы покровительствуем Рандольфам и защищаем их. Но ведь мы затеяли и наняли шерифа, чтобы он защищал нас. А не наоборот.

– Думаю, лучше поскорее избавиться от него, – предложил кто-то. – А то он навлечет на нас беду.

– Но Блакторнам хорошо известно, что мы наняли шерифа, чтобы он прогнал их отсюда. И если шериф уедет, они могут нагрянуть в город.

– Но Блакторны даже не пискнули с тех пор, как шериф поймал тех грабителей, – напомнил Билл Нортон. – Может, они больше не вернутся в город. А теперь, почему бы нам не выпить и не сменить тему. Давайте лучше поговорим о погоде.

– Пожар! – донесся с улицы пронзительный крик. – Кто-то поджег весь город!

Глава 26

– Сколько домов подожгли? – спросила Лорел у Хена.

– Шесть, – ответил шериф.

– Они очень пострадали?

– Нет. Но это предупреждение.

– Какое предупреждение?

– В двери тюрьмы кто-то оставил записку. Некто требует от жителей избавиться от меня. В противном случае город постигнет кара.

– Ты уверен, что они хотели всего лишь предупредить?

– Да. Так как если бы они действительно собирались сжечь город, то дождались бы темноты и уничтожили все запасы воды.

Лорел задолго до случившегося знала, что неприятностей не миновать. Но когда беда подошла так близко, в ее неизбежность страшно было поверить.

– Что ты собираешься делать?

– Завтра утром Билл Нортон созывает городское собрание. Там и решим.

– Я говорю не о городе, – настаивала встревоженная женщина. – Я говорю о тебе.

– В любом случае, я отложу свое решение до собрания.

Лорел схватила молодого человека за руку и повернула к себе лицом.

– Ты не должен рассчитывать на поддержку города. Они не заступятся за тебя. Ведь не зря же тебе так много платят. Трех предыдущих шерифов убили, и никто пальцем не пошевелил, чтобы помочь им.

– Но я уже не один. Со мной братья. Правда, я не просил их приезжать. Но раз уж они здесь, то могут быть полезными.

– Но вас всего лишь шестеро. А Блакторнов наберется не меньше двух дюжин. А может, и больше. – Сердце Лорел сжалось в недобром предчувствии. Почему Хен не осознает грозящую ему опасность?

– Так это мало. Получается всего по четыре Блакторна на брата. Монти будет оскорблен в лучших чувствах и непременно попытается отбить еще парочку жертв у кого-нибудь из братьев.

Лорел раздраженно топнула ногой.

– Хватит шутить, Хен. Это не игра. Мы с тобой оба знаем, что Блакторны готовы убить любого, кто станет на их пути.

– Многие горели желанием убить меня. Но, как видишь, до сих пор никому не удалось.

– Но речь идет о Блакторнах, известных своим коварством и кровожадностью. Если их будет не меньшее двух дюжин, то…

– Расскажу тебе, так и быть, одну старую историю. Сразу после возвращения Джорджа и Джеффа с войны мы противостояли сорока Мак-Клендонам, которые собирались убить нас из-за несуществующего золота стоимостью в полмиллиона. Так это было одиннадцать лет назад. Но с тех пор мы научились драться еще лучше.

– Но Блакторны – грабители.

– Мак-Клендоны тоже.

– И убийцы.

– Мак-Клендоны хладнокровно убили молодого Алекса Пендельтона. Просто застрелили на месте.

Лорел никак не могла понять, почему все мужчины так самонадеянны: стоит им однажды справиться с опасностью, как они начинают слепо верить в собственную неуязвимость. Как бы они не кичились своей рассудительностью, но даже самая взбалмошная женщина понимает, что судьбу лучше не искушать. Ничто не вечно, тем более удача. И Рандольфы не заговорены от пуль.

Хен притянул Лорел к себе и нежно поцеловал.

– Такие люди, как Блакторны, не способны заранее продумать все до мелочей. Они наивно полагают, что победить можно одним лишь численным превосходством. А когда заходят в тупик, то теряются и не знают, что делать дальше. Мы с Монти на протяжении пяти лет сдерживали натиск бесчисленных грабителей, бандитов и индейцев. Нам тогда было столько же лет, сколько Хоуп, а Джордж с Джеффом были на войне. И мы вполне успешно справлялись со своими обязанностями, потому что быстро учились и превосходили нападавших в военной хитрости.

Неужели он не понимает, что ее не интересует военная стратегия? Лорел не хотела, чтобы Хен вообще брался за оружие. Душа, казалось, уходила в пятки, когда она представляла красивое лицо Хена, искаженное холодной маской смерти.

– Не стоит говорить ни об ошибках, ни о стратегии, ни о чем другом, – продолжала она. – Ты должен уехать из города. Сегодня. Сейчас.

Сжимая женщину в объятиях, молодой человек посмотрел на нее в мгновение ока ставшим ледяным взглядом.

– Я не могу трусливо бежать с поля боя.

– Но я ничего не говорила о трусливом бегстве.

– Говорила. Ты советуешь уехать прямо сейчас, даже не дождавшись городского собрания.

– Тогда откажись от шерифского значка и расторгни договор. И таким образом сними с себя ответственность за город.

Хен хищно прищурился, его тело внезапно напряглось. Лорел захотелось скрыться от его жесткого взгляда, в котором сквозило неодобрение.

– Ты хочешь, чтобы я пошел на попятную, и все подумали, что я испугался?

– Но разве лучше остаться и погибнуть?

– Если выбирать между трусостью и смертью, то лучше.

– Но никто не считает тебя трусом.

– Я сам буду считать себя трусом, если сейчас уеду. А это самое страшное.

Лорел с горечью осознала, что потерпела неудачу. Вопрос чести и справедливости стоял для Хена превыше всего. И когда бы дело не коснулось выполнения долга, он всегда очертя голову бросался в бой. И ничто и никто не остановит его.

– Но тебя убьют. И тебя, и твоих братьев. Хен широко улыбнулся и снова поцеловал Лорел.

– Я не собираюсь умирать, скажу тебе по секрету. Кроме того, у меня далеко идущие планы.

Следующий страстный поцелуй заставил ее позабыть обо всем на свете. Разве можно думать об опасности, находясь в объятиях Хена?

– Какие планы? – спросила она, втайне надеясь, что он не выпустит ее из объятий. Она примостилась на могучей груди Хена, упиваясь теплом, исходящим от его тела.

– Я хочу жениться.

Лорел почувствовала, как запершило в горле.

– И ты уже сделал кому-нибудь предложение?

– Пока нет.

– А когда собираешься сделать?

– Прямо сейчас. – Он разомкнул объятия и немного отстранился от женщины. – Ты выйдешь за меня замуж?

Лорел хотелось ответить «да», но губы лишь беззвучно шевелились, пытаясь произнести ответ, а страх и неуверенность парализовали волю. Она так долго мечтала об этом прекрасном мгновении! Но вот мечты, наконец, стали явью, а она должна отказаться от своего счастья.

– Я не могу.

Ей показалось, что острый кинжал вонзился в сердце. Она все это время жила надеждой и мечтой об этом дне. Но вот он наступил, и свет померк в глазах.

– Но почему? Ты не любишь меня? – не веря своим ушам, спросил потрясенный Хен. На его лице отразились и удивление, и боль. – Мы занимались с тобой любовью. И я думал, что…

– Я тоже ждала и мечтала, что ты, наконец, сделаешь мне предложение, – растерянно добавила Лорел, удрученная подавленным видом Хена.

– Тогда почему же ты отказываешь мне?

– Я не могу строить будущее, зная, что ты никогда не откажешься от оружия. Одна схватка будет следовать за другой, пока не наступит день, когда тебя убьют. Я с ужасом думаю о бессонных ночах, проведенных в тревоге за твою жизнь. Лежать одной и думать, что ты ранен, истекаешь кровью или уже убит, невыносимо. Я люблю тебя больше жизни, но я не могу принять твое предложение. Возможно, я слишком слаба. Возможно, я допускаю непростительную ошибку. Но это ничего не меняет.

– Я никому не позволю убить себя.

– Каждый человек, вступая в схватку с противником, надеется одержать победу. И уверен, что умереть суждено сопернику, а не ему. Но из двоих один всегда ошибается.

– Но мужчина должен делать…

Лорел потеряла терпение, задыхаясь в приступе душевной боли.

– Я устала выслушивать, что должен делать мужчина. – Я – женщина. И моя участь – ждать и надеяться, что мужчина любит меня достаточно сильно, чтобы снова вернуться ко мне. Я должна думать о семье и хранить семейный очаг.

465Мой отец так же, как и ты, упрямо отстаивал свои права, и погиб из-за бесполезного и ничего не стоящего рудника. Все, чего он добился, – это сырая могила. Моей матери пришлось выйти замуж; за мужчину, который избивал ее до полусмерти. Я вышла замуж за Карлина только потому, что хотела убежать от безжалостного отчима. Но и Карлина вскоре убили, а я осталась одна-одинешенька с ребенком на руках. А теперь ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж; и через некоторое время снова осталась одна? Не могу! Я всю жизнь страдала от людей, которые говорили, что любят меня и хотят заботиться обо мне. Не хочу снова подвергать себя страданиям.

– Лорел, послушай. Люди не могут позволить всяким негодяем безнаказанно воровать скот и держать города и поселения в страхе. В противном случае проще добровольно отдать свою собственность в руки грабителей и переехать в другое место. Но и это не поможет. Невозможно всю жизнь спасаться бегством от неприятностей. Убежав от одного мерзавца, человек может вскоре натолкнуться на другого.

– Меня не волнуют другие люди, – недовольно бросила Лорел. С какой стати Хен должен в одиночку заботиться о городе и его жителях? Почему он не может думать только о себе, о ней и забыть обо всем остальном? – Разве мне будет легче от того, что Биллу Нортону не будет грозить опасность, а Горас Уорти сможет мирно похрапывать под бочком у Грейс, если тебя похоронят на городском кладбище? Возможно, ты способен думать больше о безопасности Сикамор Флате, чем о себе.

– Но ты перестанешь уважать меня, если я повернусь к городу спиной.

– Но какой толк от уважения, если тебя убьют? – настаивала Лорел. – Кто тогда поддержит и защитит меня? Кто приложит лечебные плоды опунции на мои раны? Кто утешит, когда душа будет разрываться на части от одиночества?

К чему она говорит все это? Хен все равно не поймет ее. Никогда не поймет.

– К тому же не забывай об Адаме, – добавила она.

– А что с Адамом?

– Надеюсь, ты понимаешь, что я не могу дать сыну отца, которого рано или поздно убьют. Такое уже было однажды. И повторить это было бы жестокостью.

– Но я же говорил тебе…

– Я помню все, до единого слова. Думаю, шериф Алькот говорил своей жене то же самое. Но сейчас она вдова с тремя малолетними детьми. И ей придется, как и моей матери, ради детей выйти замуж; за первого встречного. Такой горькой участи не пожелаешь и врагу. Я люблю тебя Хен, но не могу выйти за тебя замуж. Заглянув в глаза молодого человека, Лорел мгновенно поняла, что потеряла его. Он разомкнул руки, выпустив ее из объятий и с отрешенным видом шагнул в сторону. Непреодолимая стена непонимания, разделяя их, росла прямо на глазах.

Но что делать? Невозможно жить и каждую минуту ждать, что Хена убьют.

Она ни словом не обмолвилась о происходящем с Адамом. Зачем? Теперь это не имело значения.

Она еле сдерживала рыдания. При мысли об отказе от любимого человека ей хотелось стереть с лица земли всех Блакторнов до единого. Чтобы и следа от них не осталось. Будь они прокляты! Если бы только она по глупости не вышла замуж: за Карлина, если бы ей не пришлось убегать от отчима, если бы…

Но что было, то было. И вот теперь она пожинала плоды прошлых ошибок. Оставалось лишь уехать подальше от здешних мест и начать жизнь сначала. Разлука с Хеном разбивала сердце, но жизнь продолжалась. Она должна перенести все невзгоды. Должна выжить. Если она выйдет за Хена замуж, а его убьют, ей останется только одно: приставить пистолет к виску.

– Пожалуйста, не спорь больше со мной и не уговаривай, – умоляющим тоном попросила она. – Как только я найду подходящее место, я немедленно покину твой дом.

– Можешь оставаться столько, сколько захочешь, – равнодушно ответил он.

Он выглядел подавленным и растерянным. Словно все еще не мог поверить в реальность происходящего. Его глаза были такими же пустыми, как и во время первой встречи. Казалось, жизнь капля за каплей покидала его. Как бы тяжело ни было – жизнь продолжалась.

Лорел потеряла последнюю надежду на счастье. Но она должна жить ради Адама.

Хен не мигая смотрел на закрытую дверь, словно ждал, что она вот-вот распахнется и на пороге появится Лорел. И скажет, что все было недоразумением и что она согласна выйти за него замуж. Но дверь так и не открылась. А Лорел так и не вошла в комнату.

Она не выйдет за него замуж!

Он не знал, получится ли из него хороший муж. Да и вообще не понимал, чем его привлекала женитьба. Но ему и в голову не приходило, что его предложение может быть отвергнуто только потому, что он отказывается расстаться с оружием. Пожалуй, единственное, чем он по праву гордился, это честь и мужество. Обладай его родители хотя бы этими качествами, их жизнь была бы иной. Но так уж распорядилась судьба, что и эти качества предали его.

Волна беспомощности, нарастая с каждой минутой, захлестывала его. Почему он должен терять женщину, которую искал долгие годы? Разумеется, он сможет жить и один, как раньше. Но ему уже никогда не забыть Лорел.

Ледяной холод начал сковывать сердце. Но не горечь утраты и не чувство одиночества являлись причиной озноба, от которого содрогалось все тело, а отчаяние и безысходность. Хен прощался с последней надеждой на возрождение.

Собравшись с духом, он попытался отогнать отчаяние прочь. Он любил Лорел и она любила его. Должен же быть выход! И он обязательно найдет его! Нельзя терять надежду. Цена неудачи слишком высока.

Городское собрание превратилось в беспорядочное шумное сборище. В комнате стоял невыносимый шум. Все присутствующие галдели, старались перекричать друг друга. Хен навалился на стену, окидывая испытующим взглядом присутствующих. Лорел сидела в самом углу, вне пределов досягаемости пронизывающего взгляда шерифа. Она не смела поднять глаза, боясь встретиться с Хеном взглядом. Если он увидит смертельную тоску, застывшую в ее глазах, и поймет, как сильно она страдает, он ни за что не поверит, что она не хочет выйти за него замуж. Она и так с трудом сдерживала порыв закричать во весь голос, что согласна стать его женой.

Рассерженные, ворчливые голоса заставили женщину очнуться от раздумий.

– Пусть эта сучка Симпсон убирается из нашего города, – визгливым голосом закричала одна из женщин. – Если бы не она, Блакторны не тронули бы нас.

– Женщину из города прогнать нельзя, – резонно возразил мужской голос.

– Почему нельзя, интересно знать?

– Это глупо. Все воры и грабители сразу же поймут, что мы испугались и нас можно обобрать до нитки.

– Они не оставят нас в покое, пока она здесь.

– Давайте лучше избавимся от шерифа. Это из-за него они рассвирепели, как дикие быки.

– Но несправедливо обвинять его в неверности долгу. За этим мы его и нанимали, – возмутился Горас Уорти.

– Вздор! Пусть немедленно покинет город.

– Только трус может требовать этого.

Биллу Нортону с трудом удалось унять разбушевавшиеся страсти и прекратить перепалку.

«Неужели и после всего этого Хен намерен остаться», – подумала Лорел. Он рисковал головой ради этих людей, а теперь они хотят прогнать его. Чувство стыда беспощадно жгло душу. Хорошо, хоть остальные Рандольфы не присутствовали на собрании. Как бы она смотрела в глаза им и Айрис?

– Нужно поскорее выпустить Эллисона из тюрьмы. Может, тогда Блакторны успокоятся.

Но предложение было отвергнуто громогласными выкриками горожан и фермеров. Однако, чем дольше продолжалась дискуссия, тем сильнее накалялись страсти. У каждого была своя собственная точка зрения на проблему и никто не хотел соглашаться с мнением соседа. Возникли даже опасения, что дело может дойти до потасовки. Но как только слово взяла Миранда Трескотт, люди затихли, хотя и понадобилось несколько увесистых оплеух, чтобы урезонить самых ярых крикунов.

– Совершенно очевидно, что так продолжаться не может. Безусловно, что все имеют право на собственное мнение и могут отстаивать его, – в зале пробежал одобрительный шепот. – Но сейчас важно прийти к единому мнению. Сомневаюсь, что Блакторны будут ждать, пока мы проведем переговоры.

Раздался смех.

– Я недавно живу в Сикамор Флате, но уже считаю его родным домом. Поэтому надеюсь, вы не будете возражать, если я скажу несколько слов.

– Она уже сказала, и даже больше, чем несколько. Похоже, собственные слова уже воодушевили ее, – прошептал кто-то злорадно, но тут же получил ощутимый тычок под ребра и мгновенно замолчал.

– Ответственность за соблюдение закона и за порядок в городе лежит на плечах представителя власти. Поэтому ему лучше знать, какие меры следует предпринять, чтобы защитить город. А уж горожане вправе выбирать, последовать его совету или нет. Именно так делаются дела на цивилизованном Востоке. У нас нет ни одного шанса спастись, если мы не будем соблюдать дисциплину.

– Благодарю вас миссис Трескотт, – сказал Билл Нортон, когда Миранда вернулась на свое место. – Я уверен, что мы…

– Все это пустая болтовня и несусветная чушь! – выкрикнул, вскакивая на ноги, потрепанного вида мужчина. – У нас нет представителей власти. У нас есть один-единственный шериф. И мы имеем дело не с преступником-одиночкой и даже не с бандой. Нам угрожает целый клан обезумевших Блакторнов, которые готовы крушить все, что попадет под руку, так как наш шериф оскорбил несколько членов их семьи

– Вот если бы нам удалось призвать на помощь армию, тогда бы другое дело.

– Нам не нужна армия, – возразил Горас Уорти. – Пока мы вместе. Разве среди нас нет мужчин?

– Вы собираетесь выйти на улицу и встретиться лицом к лицу с Блакторнами? – ехидно поинтересовался все тот же голос.

– Да, собираюсь, – уверенно заявил Горас. – И, надеюсь, остальные тоже присоединятся ко мне.

– Да вы просто наивный глупец!

Лорел больше не могла слушать. Она семь лет прожила бок о бок с этими людьми. Некоторых из них ненавидела, на некоторых злилась и обижалась. Но никогда ей не приходилось испытывать такого стыда. Она решительно вышла на середину комнаты.

Горожане, онемев, в изумлении смотрели на нее. В салуне воцарилась мертвая тишина.

– Меня тошнит от ваших речей, – процедила она сквозь стиснутые зубы, – тошнит от мысли о том, что я хотела быть одной из вас и почти семь лет сидела взаперти в каньоне, надеясь, что вы примете меня и моего сына. Я мечтала так же свободно, как вы, ходить по улицам и отвечать на улыбки и вежлввые приветствия. А теперь, когда это, наконец произошло, мне стыдно быть одной из вас.

– Лучше посмотри на себя, – крикнула одна из женщин. – Как ты смеешь!

С молниеносной быстротой повернувшись на голос, Лорел окинула презрительным взглядом толпу.

– Ты не ошиблась, Мейбл, вдова БЛакторн действительно стыдится вас всех. Даже шлюха Симпсон не желает, чтобы ее имя связывали с таким сборищем дрожащих трусов.

По залу пробежал возмущенный ропот. Из разных углов комнаты донеслись протестующие выкрики.

– Да, я назвала вас трусами. Не нравится, не так ли? Долгое время вы смотрели на меня свысока, втаптывали мое имя в грязь. Куда же подевались ваша храбрость сейчас? Вам ничего возразить. Потому что я права.

Внезапно она резко повернулась к владельцу салуна.

– Когда шериф выводил на улицу этого разбушевавшегося шестнадцатилетнего мальчишку, вы трусливо прятались за дверью, подглядывая за происходящим в щелку!

Не успел мужчина прийти в себя от потрясения, как Лорел обрушила гнев на владельца ранчо.

– Вы и пальцем не пошевелили, когда, рискуя жизнью, шериф ловил грабителей. Но стоило возникнуть опасности, как вы тут же готовы отвернуться от него и предать.

В глубине зала поднялся мужчина и тоже обратился к фермеру.

– Попробуй только открыть рот, Джулиус Хатфилд. Мне есть что сказать о парочке пропавших быков.

Лицо фермера мгновенно покрылось красными пятнами, и он с мрачным видом молча опустился на стул.

– Вы глупцы, если думаете, что сможете выдержать натиск Блакторнов в одиночку. Да они с легкостью перебьют вас по одному. А оставшиеся в живых навечно станут их рабами.

Не обращая внимания на сердитые лица, женщина переходила от стола к столу, называя одно имя за другим. И под тяжестью обвинений люди смущенно склоняли головы.

– Если у тебя не хватает мужества защитить себя, Джо Бейли, то ты заслуживаешь того же презрения, что и пустынная крыса. И вы, Эмма Узле, не можете не понимать, что если город не защитить, то сюда со всех окрестностей стечется всякий сброд. И вы все окажетесь в лапах преступников.

Она помолчала, затем продолжила:

– Шериф единственный смелый человек среди вас. Потеряв его, вы потеряете и привычный, респектабельный образ жизни. Братья мистера Рандольфа поспешили ему на помощь, преодолев сотни миль, хотя их ничто не связывает с Сикамор Флате. Вам же есть, что защищать: собственность, будущее детей, самоуважение, жизнь, в конце концов. Разве этого мало? Или вы ждете, что женщина подаст пример? Ну что же, одна уже нашлась. Мисс Трескотт сказала, что встанет рядом с шерифом. Я тоже присоединяюсь к нему.

Лорел замолчала и устремила взор прямо на Эстеллу Рид.

– Я знаю, что думают некоторые из вас. Вы обвиняете меня и моего маленького сына в неприятностях с Блакторнами. Возможно, вы правы. Есть доля и моей вины. И поэтому я не буду прятаться за дверьми, а выйду на улицу вместе с шерифом и посмотрю в лицо Блакторнам. Хотя мне и стыдно за вашу трусость, но это и мой город. И я готова защищать его.

Глава 27

Хен испытывал безграничную гордость за Лорел. Гнетущая тишина, последовавшая за ее словами, лишь усилила значимость сказанного. Поверх опущенных голов Лорел посмотрела на шерифа. В мгновение ока все сомнения развеялись: она любила его так же сильно, как он любил ее. И все, что она сделала, она сделала ради него, а не ради города.

Первой поднялась Грейс Уорти.

– Вы можете делать, что хотите, но я встану рядом с мужем. Мне есть, что защищать.

– Мне тоже, – поддержала ее Рут Нортон, тоже вставая. – Присоединяйся к нам, Миранда, – обратилась она к племяннице. – Это ведь твоя идея.

Толпа забурлила и загудела. То здесь, то там, подталкиваемые насмешками жен, поднимались мужчины со своих мест. Вскоре добрая половина присутствующих стояла на ногах.

– Хорошо, – одобрил Билл Нортон, выходя в центр комнаты, и продолжил поспешно, не давая противникам одуматься: – А теперь, думаю, пришло время внимательно выслушать шерифа.

Когда Хен направился к банкиру, а Лорел к своему месту, их пути пересеклись. Как выразить словами то, что он чувствует? И значит ли ее отважный поступок, что она изменила решение и выйдет за него замуж? Сердце молодого человека учащенно забилось. Он ускорил шаг, надеясь на чудо.

– Лорел, я…

Она подняла на него глаза: один-единственный взгляд мгновенно разрушил все надежды.

– Как только все закончится, мы с Адамом немедленно покинем Сикамор Флате.

Не успела она сделать и шага, как Хен схватил ее за локоть и удержал на месте. Лорел испуганно вскинула голову и посмотрела на него с удивлением.

– Не нужно, – в голосе одновременно прозвучали и отчаяние, и мольба о помощи.

– Я люблю тебя, – прошептал Хен.

На лице женщины не дрогнул ни один мускул.

– Отпусти меня.

Хен разжал руку: сотни глаз наблюдали за ними. Но он втайне поклялся поговорить с ней еще раз, как только все закончится. Неужели она не понимает, что самой судьбой им предначертано быть вместе? И что бесполезно сопротивляться Божьей воле?

Шериф вышел на середину зала.

– Согласно моему плану нам не потребуется много людей. Так что те, кто не собирается оставаться в городе, могут уйти. Можете собрать вещи и до заката завтрашнего дня покинуть город.

Начался настоящий переполох. Женщины возмущенно визжали, мужчины громко сыпали проклятьями в адрес шерифа. Но Хен твердо стоял на своем: либо остаться и сражаться, либо покинуть город. Очень скоро недовольные крикуны поумерили свой пыл и потихоньку разошлись. От взглядов присутствующих не ускользнуло, что они уходили с неохотой. Ведь, отказываясь от борьбы, они пятнали себя позором и хорошо понимали это.

– Ну, а теперь вот что я хочу предложить, – продолжил Хен, когда в салуне, наконец, установилась тишина.

Хен услышал щелчок пистолетного затвора и замер. Зря он недооценил серьезность предупреждения Лорел. Но неужели Блакторны настолько глупы, чтобы решились прислать одного человека, чтобы убить шерифа в конторе.

Прошло несколько минут, но из-за двери не донеслось ни звука. Снедаемый любопытством, Хен медленно повернулся на стуле, стараясь не насторожить незваного гостя.

Дверь, наконец, открылась, и на пороге появился Адам. Он стоял всего в шести футах от шерифа и сжимал в руках пистолет, направленный прямо в грудь молодого человека.

– Опусти пистолет, – тихо сказал Хен.

– Я собираюсь застрелить вас, – серьезно заявил Адам. Он был бледным как мел и выглядел до смерти напуганным, но в то же время решительно настроенным.

– Почему?

– Тогда мой папа больше не будет плохим. Слова показались Хену совершенно бессмысленными.

– Но я не имею к твоему папе никакого отношения.

– Имеете, – упрямо повторил мальчик. Он начал волноваться, и пистолет в его руках заходил ходуном. Курок был уже взведен, одно неосторожное движение – и мог раздаться выстрел. У Хена засосало под ложечкой. Нужно любым способом забрать у Адама пистолет! Малейшая ошибка могла стоить жизни. Мальчик в любую секунду мог нажать на курок.

– Не понимаю, – Хен решил тянуть время. – Объясни, пожалуйста.

– Вы говорили плохие вещи о папе, – сказал Адам. – И заставили маму говорить плохо о папе.

– Значит, ты думаешь, что если убьешь меня…

– То никто не будет говорить плохо о папе. И он больше не будет плохим.

«Только шестилетний мальчишка мог додуматься до такого», – подумал Хен.

– Но я ничего не говорил твоей маме.

– Нет, говорили, – настаивал Адам, еле сдерживая слезы. – Вы заставили ее врать о папе. – Слезы заструились по щекам мальчугана. – Вы хотели жениться на ней и увезти ее от меня. Вы хотите, чтобы она любила ваших детей, а не меня.

Так вот в чем дело! Теперь понятно, почему Адам начал ненавидеть его.

– Но кто тебе это сказал?

– Мой дедушка.

Хен не знал, что важнее для Адама: верить в то, что отец был хорошим человеком, или остаться рядом с матерью. Но как бы то ни было, рано или поздно мальчику придется принять правду об отце. И что важнее всего, придется осознать, что чувство собственного достоинства никоим образом не зависит от отца.

«Разве может шестилетний мальчик понять это? – мысленно одернул он себя. – Если ты сам не понимаешь. А ведь тебе уже двадцать восемь».

Всю жизнь Хен был жертвой собственной ненависти, которая не позволяла находиться рядом с братьями, не позволяла принимать и дарить любовь. И он искренне не желал такой же горькой участи Адаму.

– Извини, Адам, твоя мама на этот раз сказала правду. Твой папа действительно был не очень хорошим человеком.

– Вы врете, и я убью вас.

Адам сильнее сжал в руках пистолет. По спине Хена побежали струйки холодного пота, на лбу выступила испарина. Нужно попытаться образумить мальчика!

– Разве Джорди не говорил тебе то же самое? А Шорти Бейкер и другие мальчишки? И ты собираешься убить всех, кто говорил это?

– Если я убью вас, они больше не будут это говорить.

– Но ты все равно не сделаешь своего отца хорошим.

Адам ничего не ответил, но и не разжал пальцев. Не будь положение так серьезно и драматично, Хен от души посмеялся бы над забавной шуткой, которую сыграла с ним судьба. Еще бы: знаменитый стрелок застрелен шестилетним мальчишкой.

– Конечно, каждому маленькому мальчику хочется иметь отца, которого можно любить и которым можно гордиться. Но, к сожалению, не всем так везет. Мне, например, тоже не повезло. Мой отец был еще хуже твоего. И хуже отца Джорди.

Становится ли человеку легче на душе, если он узнает о страданиях ближнего? Ни ему, ни братьям это не помогало. Впрочем, Джорди, кажется, помогло. Может, и Адаму поможет?

– Я уверен, что твой папа старался и хотел быть хорошим человеком. Просто что-то получилось не так, как нужно.

Адам выглядел так, словно хотел опровергнуть шерифа, но не вымолвил ни слова.

– Не всем дано стать тем, кем хочется. Мой отец был ужасным человеком, но он, несомненно, хотел бы стать лучше. И даже, наверно, пытался. Уверен, и твой папа был таким же. И ты можешь гордиться этим.

«Тебе бы не помешало прислушаться к своему совету, – подумал Хен. – Почему бы тебе не испытывать гордость за достойную смерть отца?»

– Мой папа был хорошим, – настаивал Адам, но на это раз голос прозвучал с меньшей уверенностью.

– Не сомневаюсь. И уверен, что он бы очень любил тебя и гордился тобой.

«Интересно, а его отец смог бы гордиться им, – мелькнуло в голове молодого человека. -

А мать? Или они решили бы, что он отвернулся и отрекся от них?» Но отрекаясь от родителей, он отрекался и от себя.

– Знаешь, отец Джорди вечно попадал в разные неприятности. И Джорди все время приходилось кулаками защищать доброе имя отца. Ему, как и тебе, не нравится, когда люди плохо отзываются о его папе.

– Но сейчас Джорди уже не дерется.

– Знаю. Мы много говорили с ним об этом. Я рассказал о своем отце, а он о своем. И мы дали обещание помогать друг другу и дерзкаться вместе. Джорди обещал помогать и тебе тоже.

Адам выглядел по-прежнему недоверчивым и настороженным, но черты лица немного смягчились. Похоже, он начинал верить в правду, хотя и не желал признаваться в этом.

Когда-то Хен точно так же сопротивлялся, пытаясь вырвать родителей из своего сердца. И так же старался скрыть свою боль. Он старался подражать Мэдиссону и Монти, которые выглядели спокойными и равнодушными, но безуспешно. Он изо всех сил пытался обрести душевный покой. Как сейчас Адам.

– А знаешь, почему Джорди вызвался помочь тебе?

Мальчик покачал головой, в его глазах застыла невыносимая боль.

– По той же причине, по которой я помогаю ему. Он замечательный парень, и я люблю его. Мне от души жаль, что его отец был плохим человеком. Мы с ним очень переживаем за тебя, ты тоже славный мальчуган. И мы с Джорди любим тебя.

Адам не сводил с шерифа настороженных глаз, но рука с пистолетом дрогнула.

– Тебя все любят. Даже Хоуп. Она говорит, что ты самый смышленый мальчик в городе.

Постепенно напряжение покидало тело Адама, его взгляд прояснился.

– Но больше всех нас, вместе взятых, тебя, конечно, любит мама. Она любит тебя так сильно, что даже решилась на ложь. Она знала, что, глядя на других мальчиков, ты будешь тосковать по отцу. К сожалению, она не могла вернуть его, поэтому и обманула тебя, чтобы дать отца, которым ты смог бы гордиться и которого любил.

Хен замолчал и вздрогнул, погрузившись в воспоминания. Возможно, и его мать защищала сыновей, пытаясь пробудить любовь к отцу. И вполне вероятно, что именно ее любовь сохранила семью. Какая злая ирония: любовь, которая погубила мать, в то же время спасла сыновей.

Что-то внутри Хена надломилось. Он вдруг почувствовал себя усталым, ослабевшим путником, уже не способным идти против течения. Казалось, все душевные силы, которые он в течение одиннадцати лет тратил на возведение неприступных барьеров, мгновенно иссякли. Казалось, он вот-вот захлебнется и утонет в подводном течении.

Но минутная растерянность и слабость исчезли так же быстро, как и появились.

Одиннадцать лет душевных мук остались, наконец, позади.

– Твоя мама любит тебя, – повторил Хен. – И Джорди любит. И многие другие. И я.

Адам вздрогнул, как от удара. Сдвинув брови, он впился взглядом в шерифа и судорожно сжал в руке пистолет.

– Вы ненавидите меня! Вы хотите, чтобы…

– Нет, нет, ты ошибаешься. Я хочу, чтобы твоя мама вышла за меня замуж, а ты стал моим сыном.

– Вы врете! Дедушка велел убить вас, чтобы вы больше не врали.

– Но почему ты не веришь мне? Почему ты думаешь, что раз твой папа был плохим, то тебя никто не сможет полюбить? Мой отец тоже был не очень хорошим, но твоя мама все же полюбила меня. Отец Джорди был недостойным человеком, но тебе он нравился больше, чем Дэнни Элджин или Шорти Вейкер.

– Вы все врете!

– Адам, если ты все еще веришь только дедушке, то не мешкай, стреляй. Но прежде, чем ты нажмешь на курок, я прошу тебя подойти и посмотреть мне прямо в глаза. Иди сюда.

Адам с опаской приблизился к шерифу. Хен быстро поднялся и опустился перед мальчиком на колени.

– Я люблю твою маму, Адам. И я люблю тебя. И я хочу, чтобы мы стали одной семьей.

Хен с трудом произнес эти слова, но сейчас он сказал то, что давно должен был сказать Ло-рел. Скажи он тогда эти простые слова, она бы, возможно, не отказалась выйти за него замуж.

– Я больше не хочу быть шерифом. Я хочу купить ранчо в Пекосе. Мы будем там жить. Твоей маме больше не придется стирать белье, а ты будешь помогать мне ухаживать за скотом. Я научу тебя бросать лассо и ловить телят, и…

– Хватит! – истошным голосом закричал Адам. – Прекратите!

Молодой человек оцепенел: на него снова угрожающе смотрело дуло пистолета. Как же поступит Адам? Хен понимал чувства мальчика. Он и сам бы на месте Адама застрелил любого, если бы это помогло воскресить мать или изменить отца.

Хен слышал, как за спиной открылась дверь, но не решался повернуться.

– Опусти пистолет, Адам.

Лорел! Молодой человек, не поднимаясь с колен, повернулся к вошедшей. Застыв в дверном проеме, женщина не отрывала глаз от сына.

– Опусти пистолет, Адам – сурово повторила она.

– Я застрелю его.

– Ты никого не застрелишь. Опусти пистолет.

– Дедушка сказал…

– Дедушка обманул тебя. И я обманывала тебя. Единственный человек, который ни разу тебе не солгал, это Хен.

Адам в нерешительности посмотрел на неподвижно застывшего шерифа.

– Ты не можешь его застрелить. Он любит тебя. Несмотря на то, что и ты, и я обидели его и были к нему несправедливы, он любит нас обоих. Такое редко бывает.

– Но дедушка сказал, что если ты выйдешь за него замуж, то перестанешь меня любить. И сказал еще, что я должен застрелить его.

Хен в изумлении наблюдал, как Лорел подошла и встала между ними, загородив его своим телом от пистолета.

– Я не собираюсь ни за кого выходить замуж. Все будет так, как прежде, и мы снова останемся вдвоем: только ты и я.

– Значит, шериф говорил правду?

– Да.

Мальчик помолчал и добавил:

– И папа был плохим?

– Да, Адам.

Внезапно лицо ребенка исказила гримаса боли.

– Я ненавижу тебя! – выкрикнул он. – Я ненавижу тебя! – И, бросив пистолет, выбежал из конторы.

Едва пистолет коснулся пола, как в комнате раздался оглушительный звук выстрела. Пуля пролетела над столом всего в нескольких дюймах от стоящего на коленях Хена и вонзилась в стену, осыпав комнату фонтаном щепок. Не успело эхо выстрела замереть, как Хен вскочил на ноги и заключил Лорел в объятия.

– С тобой все в порядке? – спросил Хен, крепко прижимая ее к груди.

Она немного отстранилась и заглянула ему в глаза:

– Это я виновата. Я должна была предвидеть, что может произойти беда. Но я была так поглощена своими переживаниями, что…

Она запнулась и замолчала, но Хен и без слов понял, что она хотела сказать.

– Спасибо, огромное спасибо за то, что ты поговорил с ним, – продолжила она. – И за то, что сказал все ему. Я бы так не смогла.

– Все в порядке.

– Я искренне сожалею о том, что лгала сыну. Но я хотела сделать как лучше. И собиралась открыть правду, когда Адам повзрослеет. Но теперь вижу, что ложь – даже во имя добра – не способна помочь.

– Лорел!

– Не говори ничего.

– Но ты еще не знаешь, что я хочу сказать.

– И не хочу знать. Не нужно. Слишком поздно и бесполезно. Через несколько дней мы с Адамом покинем Сикамор Флате. Мне следовало уехать подальше от здешних мест еще несколько лет тому назад.

– Неужели мы больше никогда не встретимся?

– Зачем бередить душу?

Хен шагнул к Лорел, но она отступила назад. Ее била нервная дрожь.

– Пожалуйста, не мучай меня. Когда ты прикасаешься ко мне, я теряю способность мыслить. И даже сейчас. Пойми: когда ты так смотришь на меня – сердце разрывается на части.

– Я люблю тебя. Как же еще я могу смотреть на тебя?

– Конечно, Адам больше не будет пытаться убивать тебя. Но он тебя ненавидит, – продолжала она, избегая ответа на его вопрос. – Разве я могу выйти за тебя замуж, зная это?

– Но я люблю тебя.

– Мой святой долг – в первую очередь думать об Адаме.

– А как же я?

Внезапно дверь в контору настежь распахнулась и в комнату с пистолетом в руке ворвался встревоженный Монти. За его спиной показались Джордж и Тайлер.

– Что случилось? – требовательно спросил Монти и подозрительно покосился на царапину на столе. – Мы слышали выстрел.

– Адам выстрелил из пистолета Хена, – пояснила Лорел.

– Случайно, – добавил Хен.

– Ты что, совсем рехнулся? Разрешаешь шестилетнему ребенку играть с заряженными пистолетами? – возмутился Монти. – Ты переполошил добрую половину города. Решив, что нагрянули Блакторны, одни уже, наверное, схватились за оружие, а другие попрятались от греха подальше.

Выслушивая возмущенную тираду брата, Джордж переводил изучающий взгляд с Хена на Лорел и обратно.

– Не думаю, что Хен позволил играть мальчику с оружием. Очевидно произошло нечто неожиданное.

– Проклятье, ему следует держать эти штуки под замком, – не унимался Монти. – Из-за Хена мне пришлось запереть Айрис в комнате, чтобы она не помчалась за мной. Трудно вообразить, какую головоломку она мне сейчас устроит.

– Тогда лучше поспеши вернуться к ней и открыть замок, – с сочувствием посоветовал Джордж.

– Не старайся избавиться от меня, Джордж. Я не слепой и вижу, что между ними что-то происходит. И не хочу, чтобы меня застали врасплох. Надеюсь, больше они не сыграют со мной такую шутку и мне не придется, решив, что заявились эти проклятые Блакторны, нестись как угорелому. Я еще не совсем сошел с ума, – он бросил хмурый, осуждающий взгляд в сторону брата-близнеца и добавил: – Во всяком случае не так сильно, как он.

– Мне нужно срочно найти Адама, – сказала Лорел, стараясь не смотреть на Хена. – Он еще совсем маленький. И хотя сейчас он очень сердит на меня, он нуждается в материнской любви и поддержке.

– Не забудь мои слова, – сказал ей Хен, когда она направилась к двери. – Я скоро приду за тобой.

Лорел резко повернулась и, не поднимая глаз, тихо обронила:

– Надеюсь, ты одумаешься и изменишь решение?

– Нет, не изменю.

Не сказав больше ни слова, женщина быстро вышла из конторы.

– Ты можешь что-нибудь объяснить? – нарушил затянувшуюся паузу Монти. После ухода Лорел в комнате воцарилась неловкая тишина.

– Нет, – сухо ответил Хен.

– Так я и думал. Ну ладно, если появятся Блакторны, дай мне знать. Честно говоря, сейчас бы я с большим удовольствием встретился с ними, чем с Айрис.

– А я пойду в ресторан, – заметил Тайлер.

– А ты чего ждешь? – обратился Хен к старшему брату, когда другие ушли.

– Не знаю, – признался Джордж, – Рядом с тобой я всегда себя чувствую, как среди зыбучих песков. Ну, раз здесь от меня нет никакой пользы, то я возвращаюсь в отель. Мы с Мэдиссоном как раз обдумывали, почему бы нам не собраться всей семьей и не начать строительство собственной железной дороги. – Он замолчал, потом, так и не дождавшись ответа, тяжело вздохнул и вышел из конторы.

Хен некоторое время продолжал стоять посреди комнаты. Он не мог позволить Лорел уйти из его жизни навсегда. Нужно сделать все возможное, чтобы удержать ее! Но что именно? Может, спросить у Айрис?

Хен пришел в приподнятое расположение духа, чувствуя себя бодрым и полным сил. Долгие годы беспомощности, отчаяния и отравлявшей душу ненависти остались в прошлом. Хен чувствовал такое облегчение, словно гора свалилась с плеч, позволив впервые в жизни вздохнуть полной грудью. Молодой человек с нежностью и любовью думал об Адаме, который помог ему избавиться от ненависти и сомнений. Теперь он стал сильнее, стал человеком, достойным любви Лорел, и мог смело идти к ней.

Хен бредил наяву. Больше всего в жизни ему сейчас хотелось ощутить ласковые прикосновения ее рук и почувствовать в своих объятиях ее теплое, желанное тело. Любовь, которую он похоронил много лет тому назад, вновь воскресла в сердце. И он не имел права потерять ее.

С утра до позднего вечера в городе стоял грохот повозок. Фургоны длинной вереницей покидали Сикамор Флате. Повозки одних людей были доверху нагружены мебелью и прочей утварью. Другие отбывали, взяв лишь самое необходимое. Некоторые уходили пешком, собираясь быстро вернуться.

– Ничего не скажешь, жалкое зрелище, – прокомментировал Джордж.

– Да эта дыра и на город-то не похожа, – заметил Монти, окинув пренебрежительным взглядом шумную улицу.

– Ошибаешься, – с невозмутимым видом возразил Хен, разглядывая ряды деревянных домиков, расположившихся в тени скалистых выступов.

– А, по-моему, следует отдать этот городишко Блакторнам, – продолжал Монти. – Они вполне подходят друг к другу.

– Где Мэдиссон? – поинтересовалась Айрис. Она стояла рядом с мужем. Видимо, семейная буря уже миновала, так как она навалилась на плечо мужа, а он обнимал ее рукой.

Джордж улыбнулся.

– Где же, как не в отеле. Он говорит, что еще может выдержать перестрелку, но терпеть не может, когда пыль и грязь попадают на ботинки.

– Кажется, мы становимся слишком цивилизованными и слишком привередливыми, – усмехнулся Монти. – И слишком старыми.

– Слишком цивилизованными и старыми? – воскликнула Айрис. – И это говорит человек, который всю зиму только и делает, что гоняется за степными волками и гризли.

– Они покушаются на наш скот, – важно возразил Монти.

– Да, но когда мы живем в Монтане, то ты тоже не можешь и дня прожить без охоты.

Монти выглядел ничуть не смущенным.

– Но моему другу нужна помощь, – пояснил он.

– Да он просто от скуки постреливает в медведей и волков, – не сдавалась Айрис.

– Тебе следовало остаться в Вайоминге, – вмешался Хен.

– Когда ты ждешь появления Блакторнов? – поинтересовался Джордж.

– Возможно, завтра. Думаю, они не захотят лишний раз рисковать и дождутся, пока горожане покинут Сикамор Флате.

– Ты полагаешь, все успеют уехать до завтрашнего дня?

– Не сомневаюсь. К закату солнца в городе не останется ни души, – уверенно заявил Хен.

– Какая досада! В нашем распоряжении целых семь салунов, оставшихся без владельцев, а мы не пьем, – поделился сожалениями неугомонный Монти.

– Я передал Эллисону то, что ты просил, – сказал Адам Авери.

– И что он ответил?

– Он сказал, чтобы ты был осторожнее. Шериф умнее, чем ты думаешь. Так он сказал.

– Возможно, он действительно умнее таких зеленых юнцов, как вы с Эллисоном, – буркнул Авери. Его план убить Рандольфа при помощи Адама потерпел крах, что привело его в дурное расположение духа. – Но не умнее меня. Дьявол! Все население покидает город. К вечеру никого не останется. И мы быстро разобьем шерифа и его братьев в пух и прах. И следа не останется.

– Но Эллисон говорит, что не хотел бы, чтобы ты убил шерифа.

– Он что, совсем одурел? Забыл, что проклятый Рандольф прострелил ему правую руку?

– Но он говорит, что шериф мог бы убить его, но пожалел.

– Не верю я в эти небылицы.

Молчание Адама настораживало и наводило на размышления. Очевидно, мальчик не верил деду. Авери пришлось смириться с поражением: ему не удалось полностью подчинить Адама своей воле. Упрямый мальчишка отчаянно сопротивлялся. Авери зловеще усмехнулся.

– А что это у тебя в руке? – спросил Адам.

– Где?

– Когда я вошел в сарай, ты что-то держал в руках. А затем ты взмахнул рукой, почесал затылок – и это исчезло.

Авери не хотел открывать свой секрет. Маленький пистолет, спрятанный в рукаве, был козырной картой в схватке с шерифом.

– Я знаю один любопытный трюк, который обычно проделывают циркачи с лошадьми. Вот я и тренировался. Кладешь кусок яблока глубоко в рукав, затем один взмах руки – и яблоко оказывается на ладони. А теперь отправляйся к Эллисону и скажи, чтобы был наготове. Завтра к полудню Сикамор Флате станет городом Блакторнов.

Такой высокой женщины Сэму Овертону еще не приходилось встречать. Она назвалась миссис Кэтрин Гиббс.

Сэм с восхищением наблюдал за ней, когда она уверенно давала распоряжения относительно того, как следует расположить ее дорожный сундук на крыше фургона. Она была очень привлекательной, хотя вуаль не позволила хорошо рассмотреть ее лицо. По мнению Сэма, дама была слишком высока, но имела статную фигуру, которая не могла не привлечь взор мужчины. Правда, упорная решимость собственоручно убедиться все ли в порядке с сундуком, несколько не соответствовала женскому характеру. Производила впечатление на собеседника ее манера говорить высоким, звучным голосом.

Богатая материя, из которой было сшито ее платье, многозначительно шелестела при каждом движении. Она была, пожалуй, немного вульгарна, но, несомненно, имела солидное состояние. Платье, определенно, шилось по заказу, да еще, наверно, у известной модистки. Наряд меньше всего подходил для путешествия в фургоне по пыльным дорогам Южной Аризоны. Может, она направляется в один из этих пресловутых салунов, о которых наслушалась в Калифорнии? Говорят, женщины такого сорта настолько красивы и элегантны, что их легко можно принять за представительниц лучших семей Америки. Мисс Кэтрин вела себя так, словно привыкла заставлять окружающих ждать.

– Позвольте помочь вам, мэм, – вежливо предложил Сэм, принимая затянутую в дорогую перчатку руку дамы. – Боюсь, мой фургон намного хуже тех, в которых вы привыкли ездить.

– Я ничего не боюсь, пока рядом такой сильный мужчина, как вы, – кокетливо отозвалась Кэтрин.

Сэма обдало жаром, и ворот рубашки, казалось, мертвой хваткой сдавил горло.

– Здесь ужасно жарко, – сочувственно заметила дама. – Иногда мне кажется, что я вот-вот упаду в обморок.

При мысли о массивной женской фигуре, падающей без сознания в его объятия, у Сэма кровь забурлила в жилах. Он положил дрожащую руку на ее талию. Ему страстно захотелось хоть мельком взглянуть на ее лодыжку, но дама, увы, носила очень высокие ботинки и при ходьбе почти не поднимала юбки. Очевидно, женская ножка была весьма внушительных размеров, и она стеснялась демонстрировать ее.

Сэм с восхищением оглядывал сильную фигуру женщины. Пожалуй, подвернись подходящий случай, он долго бы не сопротивлялся и быстро бы отдался во власть этому могучему воплощению женственности.

– Вы уверены, что мы не опоздаем? – обес-покоенно спросила мисс Кэтрин, игриво стреляя темными глазками. – Я непременно должна добраться до Сикамор Флате не позднее вечера.

– Мы будем там еще до темноты. И я лично провожу вас до отеля.

– Вы очень любезны, – она одарила его ослепительной улыбкой. – Как только я вернусь домой, я обязательно отправлю в вашу компанию благодарственное письмо. Вы мне очень помогли.

Наконец, леди уселась в углу экипажа и раскрыла огромный саквояж. Заметив в глубине сумки увесистый револьвер, Сэм безмерно удивился. Конечно, нет ничего странного в том, что женщина, отправляясь в путешествие одна, готовится защищаться. Но трудно вообразить, что найдется такой смельчак, который решится угрожать чести мисс Кэтрин. Если только какой-нибудь дикарь. Впрочем, пока рядом Сэм Овертон, ей вряд ли пригодится револьвер. Правда, он никак не мог взять в толк, зачем такой замечательной особе понадобилось такое забытое Богом место, как Сикамор Флате. Но раз узе она намерена добраться до него, то Сэм Овертон не позволит ни одному волоску упасть с ее головы.

– Вам нужна помощь? Вижу, вы собираете вещи.

Лорел подняла глаза и с удивлением увидела Монти Рандольфа, застывшего на пороге. Хотя они уже несколько дней жили в одном доме, она едва обмолвилась дюжиной слов с ним.

– Но вы ведь пришли совсем не за тем, чтобы помочь мне уложить вещи, верно? Вы хотите поговорить со мной и попытаться переубедить меня.

– Х-м, Хен всегда говорил, что я не умею лгать.

– Это он вас послал?

– Нет. Он никогда не перекладывает свои обязанности на чужие плечи. Он считает, что если человек не способен самостоятельно решить свои проблемы, то он долго не протянет.

– Я всегда знала, что Хену не откажешь в уме.

– М-да. Но с ним, к сожалению, не очень легко иметь дело. Большинство людей побаиваются его.

– Полный абсурд! Хен – самый добрый и самый благородный человек в мире.

– Но вы единственная женщина, которая так думает. Именно поэтому вы и должны выйти за него замуж.

– А что думают другие женщины?

– Они считают его загадочным человеком и даже убийцей. Он ведь неразговорчив и держится от них на расстоянии. Поэтому ничего другого им и не остается думать.

Поначалу Хен держался на расстоянии и от нее, Лорел. Но когда он страдал, она сама пришла к нему. И он открыл ей душу, чего не делал ни для одной другой женщины. И она никогда не забудет это. До конца дней она будет хранить воспоминания о той волшебной ночи.

– Со временем он найдет себе женщину, которая захочет и сможет его понять. Думаю, Миранда Трескотт могла бы, если бы он позволил. Она прекрасная женщина и может стать ему хорошей женой.

Монти без колебаний возразил.

– Она не в состоянии понять ни его душу, ни демонов, которые одолевают его порой. Разве она поймет его, когда он за несколько дней не скажет ни слова и будет ходить с таким видом, словно готов убить первого встречного. Она, скорее всего, предложит ему пару стаканов виски и посоветует забыть о неприятностях.

– А почему вы решили, что я лучше ее?

– Потому что у вас есть свои собственные демоны. И вы понимаете, что никогда не избавитесь от них. Но вы должны помнить, что без Хена никогда не будете счастливы.

– И все же я попробую.

– Не получится. Слишком многое произошло, чего нельзя вычеркнуть из памяти. Или простить. Вы как воздух нужны Хену.

– А как насчет меня? Обо мне вы подумали?

– Вы поможете ему, а он – вам. И вы станете самыми счастливыми людьми на земле.

– Вам не приходило в голову, что я могу не хотеть всего этого?

– Айрис сказала мне, что вы безумно влюблены в Хена.

– И вы поверили ей?

– Я всегда безоговорочно принимаю ее слова на веру, когда дело касается любви и тому подобному.

– Вы хорошо понимаете Айрис.

Звучный смех Монти вызвал у Лорел суеверный страх: молодой человек двигался, говорил и даже смеялся точь-в-точь как Хен.

– Все видят, что Айрис ослепительно красива. Мужчины, глядя на нее, развешивают уши и теряют головы. Но не все знают, что она твердолоба и невероятно – как и я – упряма. Мы подходим друг другу, как два сапога одной пары. Поэтому я и решил поговорить с вами. Я, да и никто из нас, не думали, что на свете существует женщина под стать Хену. Но вы, о чудо, созданы для него, как Айрис для меня.

– Извините, но я не согласна. Кроме того, мне нужно думать о сыне. Сейчас это самое важное.

– Но Хен станет прекрасным отцом вашему мальчику. Неужели вы сомневаетесь?

– Может и станет, если проживет достаточно долго.

– Так, значит, вот в чем дело.

– Да именно в этом.

– Но вы совершаете ужасную ошибку.

– Вы тоже. Хен придет в ярость, если узнает, что вы приходили ко мне.

Монти от души расхохотался.

– Я воевал с ним с незапамятных времен, сколько себя помню. Мне не привыкать. Последняя стычка произошла из-за Айрис. Так что вполне справедливо, если следующая – из-за вас.

Лорел растерялась. Разве можно понять этих странных Рандольфов? У нее нет их силы, их способности стойко переносить все страдания и поражения, бесстрашно идти навстречу новым. Она всего лишь слабая женщина и хочет только одного: скрыться от людских глаз и зализать душевные раны.

– Благодарю за заботу. И пусть вы больше обеспокоены судьбой брата, чем моей или моего сына, все равно благодарю за участие. Но я уже приняла решение и не изменю его.

– Вы рано ставите точку. Вслед за мной придет Джордж. А с ним очень трудно спорить.

– Попросите его не приходить, пожалуйста. Бесполезно и бессмысленно: мое решение окончательно и бесповоротно.

– Он все равно придет. Если он не поленился приехать сюда из Техаса, чтобы спасти шкуру Хена, думаю, ему не составит труда пересечь улицу, чтобы попытаться спасти все то, что находится под этой шкурой.

– Может, вывесить на двери график посещений? И отмечать, кто из вас приходил, а кто нет? – Лорел мрачно усмехнулась. – Какие сюрпризы преподносит жизнь. До вашего появления в городе я была уверена, что семья Хена не примет меня. И очень боялась этого. Мне казалось, что я недостойна чести стать членом вашей семьи. А теперь вы изо всех сил стараетесь уговорить меня выйти за Хена замуж.

– Проклятье, да для нас все слишком хороши и достойны, – проворчал Монти. – В наших жилах течет такая кровь, какую и врагу не пожелаешь!

Глава 28

Сикамор Флате уже погрузился в ночную тьму, когда в опустевший город въехал экипаж.

Сэм спрыгнул с козел и направился к отелю.

– Куда вы запропастились? – недовольно спросил он у портье.

– Жители покинули город, – ответил тот. – Завтра здесь появятся Блакторны. И, судя по всему, они готовы убить первого попавшегося.

Сэм торопливым шагом вернулся к экипажу.

– Вам лучше уехать обратно, мэм. Здесь оставаться небезопасно. Похоже, завтра в городе начнется настоящая война.

– Глупости! – фыркнула мисс Кэтрин. – Я не позволю парочке хулиганов помешать моим планам.

Сэм помог женщине спуститься из экипажа, хотя готов был поклясться, что она и без его помощи могла бы легко спрыгнуть на землю. Дама решительной походкой направилась к отелю, бросив на ходу через плечо:

– Принесите мой сундук.

К тому времени, когда Сэм, кряхтя и сгибаясь в три погибели, притащил тяжелый сундук в отель, мисс Кэтрин уже спорила с портье.

– Как это все комнаты заняты? Вы что, хотите, чтобы я спала в холле?

– Извините, мэм, – заикаясь, пролепетал портье. – Но они заняты уже больше недели.

– Выселите кого-нибудь, – капризно заявила дама, нетерпеливо взмахнув рукой.

– К сожалению, не могу. Все номера занимает семья Рандольфов.

– Да кто они такие, эти Рандольфы? Никогда о них не слышала.

– Они из Техаса.

– Тем хуже. Добропорядочные люди не живут в Техасе. – Она очаровательно улыбнулась и сверкнула глазами. Но ни то, ни другое не имело эффекта: портье оказался крепким орешком.

Заметив, что собеседник не поддается на женские уловки, мисс Кэтрин вернулась к прежней нетерпеливой и самоуверенной манере поведения.

– Но если вы действительно не можете их выставить из отеля, тогда, по крайней мере, дайте мне хоть две комнаты. Не могу же я спать в той самой комнате, где принимаю ванну. И еще – найдите самую большую ванну и наполните ее горячей водой. А сейчас я немедленно иду в свою комнату. После ванны подайте ужин в номер.

Она с достоинством коронованной особы поднялась вверх по лестнице.

– Вот бы ее послать на встречу с Блакторнами, – ехидно заметил портье, сдвинув брови. – Тогда бы им уж точно не спастись.

Итак, Блакторны должны вот-вот появиться в городе.

Наконец-то! Хен испытывал облегчение. Слишком долго угроза их появления, как проклятье, висела над городом. Пришло время решить раз и навсегда эту проблему. А затем окружающие смогут вернуться к привычной, размеренной жизни. И его семья тоже. Братья уже начали действовать друг другу на нервы. Мэдисон с утра до вечера извергал проклятия, клялся и божился, что ни за что на свете не отправится в обратную дорогу в Колорадо вместе с Джеффом. Монти уже несколько раз угрожал пристрелить их обоих. Тайлер же почти не покидал ресторана.

И только Джордж сохранял спокойствие. Что, впрочем, не удивительно: старший брат редко терял самообладание. Видимо, именно поэтому своенравные и неуправляемые Рандольфы прислушивались к его мнению. Если бы не Джордж с Розой, семья уже, наверное, давно бы распалась.

Но как только Хен начинал думать о семье, его мысли неизменно возвращались к Лорел. Без нее нет будущего, нет семьи! Впервые в жизни он знал, чего хочет. Не было ни сомнений, ни раздумий, ни колебаний. Ему была нужна только Лорел.

– Все готово? – уточнил Джордж.

– Да.

– На этих ребят можно положиться? Они не подведут?

– Надеюсь, что не подведут.

Сердце Хена трепетно забилось, когда на пороге конторы появился Адам. Неужели мальчик уже не испытывал к нему ненависти и готов был возобновить добрые отношения? Однако, он выбрал не очень подходящее время: Блак-торны уже на подходе. Хен выдвинул ящик стола и достал несколько коробок с патронами.

Адам с ледяным спокойствием наблюдал, как шериф доставал из коробки пули. Молчание затянулось, и Хен решил, что мальчик просто из любопытства пришел посмотреть на происходящее. Но мальчик неожиданно выпалил:

– Дедушка сказал мне неправду.

– Так, значит, он, наконец, рассказал тебе всю правду о твоем папе?

– Я говорю не о папе.

Но шерифу было не до перечня бесконечной лжи Авери. Набив карманы пулями, он торопливым шагом направился к шкафу с ружьями.

– Он сказал, что тренируется с яблоком, но он обманул меня. Я видел пистолет.

– Какой пистолет? – равнодушно спросил Хен, открывая дверцу шкафа и доставая винтовку.

– Он сказал, что спрятал в рукаве кусок яблока, но я видел пистолет. Он взмахнул рукой и появился пистолет. Я видел. А дедушка сказал, что это фокус.

Хен проверил затвор винтовки. Что за чушь несет Адам? Может, ему просто нечего сказать? Может, он хочет дать понять, что уже простил шерифа? Но как бы то ни было, разговор придется отложить.

– Пистолеты не берутся неизвестно откуда, – заметил шериф, осматривая вторую винтовку. – Думаю, он спрятал его в рукаве. А теперь мне пора. Оставайся здесь и не подходи к окну. Помни, что случилось с Хоуп.

– Вас могут убить?

– Нет. Я не позволю.

– Значит, вы собираетесь убить дедушку?

– Надеюсь, что не придется.

– Он обманул меня. Можете его застрелить.

Они въехали в город, как орда ликующих победителей. Две дюжины всадников с гиканьем, размахивая ружьями, ворвались в, Сикамор Флате. Единственная улица безмолвного города наполнилась лязганьем оружия, истошными воплями и ржанием лошадей. Один юный сорвиголова, горя желанием похвастаться, перепрыгнул верхом на лошади через фургон. И только чудом не переломал лошади ноги и не свернул себе шею. Но спустя несколько минут страсти улеглись и незваные гости, наконец, осознали, что город-то пуст: не видно любопытных лиц в окнах, из-за углов не выглядывают детские мордашки…

– Похоже, ушли все до одного, – заявил Дэмьен.

– Только не Рандольф, – заверил его Двери. – Он где-то здесь.

– Не уверен, – оглядываясь вокруг, возразил Дэмьен. – С какой стати ему оставаться, если все убегают? Он же не настолько глуп, чтобы подставлять голову под пули ради города, от которого отказались хозяева. Да кому он нужен, этот жалкий городишко!

– Мне, – отрезал Авери. – Я клянусь, что либо покорю его, либо сожгу дотла!

– Давай лучше сначала пошарим по магазинам, – предложил один из мужчин. – Здесь есть чем поживиться. Я, наконец-то смогу подобрать ботинки всем своим детям.

– Да ни один из твоих детей и в глаза не видел ботинок. Зачем им обувь? Они все равно не знают, что с ней делать?

– Эй, вы, заткнитесь, – прикрикнул Авери. – Рандольф где-то здесь. Мне нужно подумать.

– Я уже изнываю от скуки. Давайте повеселимся, что ли.

– Какое веселье в пустом городе, – заметил Дэмьен.

– Ошибаешься, город вовсе не пуст, как кажется, – настаивал Авери. – Я же говорю, Рандольф где-то здесь. И его братья тоже.

– Дайте мне только шанс, – вмешался в разговор Эфрам. Унижение той злополучной ночи было еще живо в памяти. – И я расквитаюсь с ним.

– А ты не хочешь повстречаться с его лошадью? – пошутил один из родственников.

– Заткнитесь! – пригрозил Авери. – Или я закрою ваши болтливые рты своим ружьем!

Мужчины затихли, но их беспокойство передалось лошадям. Тишину то и дело нарушал то топот копыт, то скрип седел, то свист хлыста.

Неожиданно внимание привлек звук открывающейся двери. Все головы мигом повернулись в сторону отеля. На крыльце появилась женщина.

Дэмьен от удивления тихонько присвистнул.

– Проклятье, кто бы это мог быть? – воскликнул он, вглядываясь в незнакомку.

– Не знаю, – ответил Эфрам. – Но если в городе есть хоть одна женщина, то его, точно, пустым не назовешь.

– Не отвлекайтесь по пустякам, ребята. Думайте о деле, – одернул их Авери.

– Кто она? – спросил Эфрам у отца.

– Какая-то шлюха, которая ночью приехала на экипаже.

– А что шлюхе здесь делать?

– Не знаю и не хочу знать. А теперь забудь о ней и держи ушки на макушке.

– Да она смотрит в нашу сторону! – воскликнул Дэмьен.

Мисс Кэтрин была с головы до ног окутана травянисто-зеленым шелком, а великолепную гриву черных волос венчал дерзкий венец из пышных перьев. Вуаль была поднята, представляя взору Блакторнов разукрашенное румянами, пудрой и помадой лицо. Хотя тяжелый макияж и не вызывал сомнения относительно профессии дамы, ее внешность, однако не могла оставить мужчин равнодушными. Все ее шесть футов роста являли собой эталон женской красоты. Блак-торны, разинув рты, как завороженные, наблюдали, как она неторопливо спустилась по ступенькам, вышла на середину улицы и с неподдельным удивлением на лице остановилась перед ними.

– Никогда не видела сразу столько симпатичных мужчин, – чувственно произнесла она. – Что за город? Может, стоит задержаться здесь, а не спешить в Сан-Франциско?

Миновав Эфрама, дама прошла мимо всех остальных. Ее многозначительные реплики заставляли одних густо покраснеть, других задрожать от волнения. Кокетливо поигрывая кончиками перьев, ниспадающих на плечи, и покачивая бедрами, она медленно прогуливалась вдоль шеренги всадников. Потрясенные мужчины, растерявшись, не сводили с незнакомки глаз. Тяжелый аромат духов ударял в нос и кружил голову. А она, казалось, и не замечала смущения окружающих.

– Что эта женщина делает на улице? – спросил Хен у Джорджа.

– Понятия не имею. Может, не смогла устоять при виде такого количества мужчин и…

– Передай портье, чтобы он срочно вернул ее в отель. Когда начнется перестрелка, её могут случайно убить.

– Но портье тоже могут убить.

– Скажи, что мы не покажемся Блакторнам, пока он не уведет женщину в отель.

– Боюсь, он не согласится выйти на улицу один.

– Тогда пусть Сэм Овертон поможет ему. По-моему, он влюбился в эту особу по уши и готов на все ради нее.

– Такой красивой женщины я еще не встречал, – задыхаясь от волнения, прошептал почти впавший в экстаз Эфрам.

– Я и не знал, что они могут быть такими, – восхищенно протянул один из его кузенов.

– Они могут быть такими только для таких болванов, как вы, – прорычал Авери. Подумать только, что его люди вместо того, чтобы искать Хена Рандольфа, совсем позабыли о цели визита и, как стадо баранов, столпились вокруг этой дамочки.

– Ничего не скажешь, вежливое приветствие, – заметила женщина с легким южным акцентом.

– Как вас зовут? – спросил один из мужчин.

– Кэтрин Гиббс, – проворковала дама. – Но можете называть меня мисс Кэтрин.

Авери пробрался сквозь толпу и сурово спросил:

– Вы знаете, где скрывается Хен Рандольф?

– Ничего не знаю ни о каких Рандольфах. Правда, кроме того, что они заняли все лучшие комнаты в отеле, – надув обиженно губы, пожаловалась она.

– Они и сейчас там?

Мисс Кэтрин развернула веер и начала энергично обмахиваться:

– Здесь в Аризоне ужасно жарко.

– Так, они там? – повторил Авери. Женщина окидывала взором одного Блакторна за другим.

– А с какой стати им уходить оттуда? – как бы между прочим проронила она.

Авери хищно прищурился и впился взглядом в мисс Кэтрин, но она, похоже, уже забыла о сказанном и стреляла глазками в Эрла, одного из кузенов Эфрама.

Сквозь толпу осторожно пробрался бледный и взволнованный портье.

– Вам лучше вернуться в отель, – прошептал он женщине, испуганно озираясь по сторонам и вздрагивая под недоброжелательными взглядами Блакторнов.

– Интересно, почему? Эти мужчины так милы и любезны!

– Сейчас начнется стрельба, – прошипел портье.

– Правда? Ой, как интересно! Никогда не видела ничего подобного, – она повернулась к Влакторнам. – Вы собираетесь стрелять друг в друга?

– Мы собираемся стрелять в Рандольфов, – пояснил Дэмьен.

– В Рандольфов, которых никак не можете найти? – стараясь быть наивной, уточнила она.

– Мы их обязательно найдем, – заверил ее Авери.

Энергично работая локтями, сквозь толпу пробился, наконец, Сэм Овертон. В нем не было и следа нервозности.

– Вам здесь не место, мисс Кэтрин, – он уверенно взял женщину за руку. – Следовало посадить вас в экипаж и отправить к Каса-Гранде в ту же минуту, когда стало известно о надвигающейся перестрелке.

Хотя даже она сопротивлялась с силой, не свойственной женщине, Сэму и портье удалось направить ее к отелю.

– Такой благородной леди, как вы, не нужно знать, на какие ужасные дела способны эти ребята.

– Но они такие симпатичные и выглядят совсем безобидными, – протестующе прощебетала мисс Кэтрин, оглянувшись и подмигнув Дэмьену.

– Симпатичные-то симпатичные, да что у них на уме? – проворчал Сэм. – Нужно уносить ноги, пока целы. А то эти симпатичные ребята скоро натворят далеко несимпатичные дела.

– Ты знаешь, где прячется шериф? – обратился Авери к Сэму.

– Он не прячется, – ответил с достоинством Овертон, не поворачивая головы. – И ты очень скоро найдешь его.

Разозлившись на грубость Сэма, один из мужчин схватился за пистолет.

– Не смей, – осадил его Дэмьен. – Можешь случайно ранить мисс Кэтрин.

– Все на местах? – спросил Хен у Джорджа.

– Да, ждем, пока Сэм уведет женщину в отель, – ответил брат. – Может, не стоит тебе одному выходить к ним? Вдруг они решат, недолго думая, застрелить тебя.

– Не посмеют, по крайней мере, сразу не посмеют. Авери хочет не просто убить меня, а отомстить, устроив настоящее представление в назидание всем остальным.

Они в безмолвии подождали, пока не раздался стук двери, закрывшейся за мисс Кэтрин. Затем Хен решительно вышел на крыльцо конторы. Он приостановился на несколько мгновений, чтобы дать глазам привыкнуть к яркому солнечному свету, а Джорджу занять исходное положение. И шагнул на улицу.

Хен усмехнулся: неожиданное появление мисс Кэтрин застало Блакторнов врасплох и внесло в их ряды некоторый беспорядок. Правда, ненадолго. Авери быстро приструнил своих людей.

Неторопливо шагая по пыльной улице, Хен оглядывался по сторонам. Город уже не казался таким жалким и убогим, как в первый день.

Не один раз он задумывался над тем, почему согласился на эту работу. И ответ был всегда один и тот же: сильный должен встать на защиту слабого. Не каждый мужчина рискнет стать шерифом, поэтому Хен не мог отказаться.

Но если он переживет сегодняшний день, то уже кому-то другому придется возложить на себя обязанности шерифа. Он свой долг выполнил.

– Вы по-прежнему собираетесь выйти на улицу прямо сейчас? – спросила Айрис у Лорел. Женщины напряженно прислушивались к происходящему за стенами дома.

– Да.

– Может, все-таки лучше повременить? Того и гляди начнется стрельба.

– А вы, окажись на месте Хена Монти, пошли бы?

– Когда дело касается Монти, я теряю способность здраво мыслить.

– Так же и я по отношению к Хену.

– А он знает, что вы придете?

– Я говорила ему, но, боюсь, он не поверил. Рука Лорел нащупала письмо, лежащее в кармане. Оно пришло утром. После семи лет бесплодных поисков она наконец получила подтверждение законного брака с Карлином. Но, увы, слишком поздно. Поздно для нее и для Адама. Какой толк от того, что теперь она может смело предстать перед Хеном как честная женщина? Какой смысл доказывать, что они с Адамом не хуже всех остальных в Сикамор Флате? Ведь завтра они навсегда покидают город. И расстаются с Хеном. Тоже навсегда.

Лорел открыла дверь и вышла на улицу. Направляясь к Хену, она думала о семье Рандольфов. Братья плечом к плечу противостояли всему миру. Как бы ей хотелось принадлежать к такой сильной семье!

Но она гнала прочь подобные мысли, стараясь сосредоточиться на своем решении: нужно, во что бы то ни стало остановить Авери Блакторна. Слишком много людей может погибнуть. И одним из них, вероятно, станет Хен.

Догнав молодого человека, Лорел пошла с ним рядом. Но он остановился и схватил ее за локоть.

– Я знаю, что ты готова на все ради меня. Но здесь небезопасно.

– Это не только твоя битва, но и моя.

– С каких это пор ты начал прятаться за женскую юбку? – раздался насмешливый голос Авери.

– Здравствуй, Авери, – сказала Лорел. – Не могу сказать, что рада видеть тебя.

– Тебе здесь делать нечего, – сердито сверкнув глазами, заявил старик. – Убирайся с дороги!

– Ошибаешься! Кому здесь действительно нечего делать, так это тебе. Если ты немедленно не покинешь город, ты погубишь и себя, и семью.

– И кто же, интересно знать, погубит меня? Он, что ли? Да он столько времени трусливо прятался от меня, – процедил сквозь зубы Авери.

– Я ждал, пока с улицы уведут ту женщину.

– А где же твои хваленые братья, о которых так много говорят?

– Везде.

– Где бы они ни были, тебе не на что надеяться. Нас все равно больше.

От взгляда Хена не ускользнуло, что глаза некоторых Блакторнов были все еще устремлены в сторону отеля. Очевидно, мисс Кэтрин интересовала их больше, чем шериф.

– Убирайся восвояси, подобру поздорову, Авери. Сегодня мы покончим с тобой и твоей бандой раз и навсегда.

– Мы?! – старик громко расхохотался. – Но я не вижу ни души, кроме тебя. – Затем зловеще добавил. – Ты нам за все заплатишь!

Один из мужчин вывел свою лошадь немного вперед.

– Меня зовут Барлоу. Ты посадил моих братьев в тюрьму. Я хочу освободить их.

– А я хочу вернуть Эллисона, – добавил Авери. – Он еще ребенок.

– Корбет и Дойли предстанут перед судом за грабеж, – сухо ответил шериф. – Что же касается Эллисона, то его судьба будет зависеть от вас.

– Давайте убьем шерифа и спасем своих братьев, – воскликнул Барлоу.

– Один выстрел – и вы не успеете сделать и шага к тюрьме!

Некоторые мужчины схватились за оружие. Авери нетерпеливым, но непреклонным движением руки остановил их.

– Тебе вдвоем с этой женщиной, шериф, не справиться с нами. Мы разорвем вас на кусочки.

– Ты не видишь ни Сэма, ни портье. Но они уже направили на тебя свои ружья.

– Я не боюсь их.

– Но не они охраняют твоих родственников в тюрьме.

– Кто же?

– Мой брат.

Авери оглянулся вокруг. Ни в одном из близстоящих домов не было признаков жизни. Лишь в окне отеля маячила рослая фигура мисс Кэтрин, которая кокетливо махала мужчинам рукой.

– Прежде чем ты решишь застрелить меня на месте, я тебе кое-что покажу, – сказал Хен.

Желтые, как у дикой кошки, глаза Авери грозно сверкнули.

– А почему ты решил, что я собираюсь убить тебя на месте?

– Вижу по твоим подлым глазам.

Авери расслабился, вздохнул с облегчением и, развалившись в седле, с ухмылкой произнес.

– О'кей, давай показывай.

– Огонь! – Приказ прозвучал так громко и неожиданно, что все Блакторны, как один, покачнулись в седлах. Не успело эхо замереть вдали, как утреннюю тишину разорвали выстрелы. Ровный строй Блакторнов мгновенно пришел в беспорядок.

От двух выстрелов пара шляп взлетела в воздух. Третья пуля пробила ремень седла. Еще одна раздробила приклад ружья. Последняя, пятая, подняла из-под копыт лошади фонтанчик пыли, от чего испуганное животное шарахнулось назад и поднялось на дыбы, едва не сбросив седока.

Некоторые из Блакторнов достали ружья и пистолеты и растерянно поводили оружием из стороны в сторону, не видя цели.

– Прикажи своим людям убрать оружие, – сказал Хен. – Тогда никто не пострадает.

– Черта с два! – крикнул Эрл Блакторн, с трудом удерживая в повиновении обезумевшую лошадь.

– Прикажи, – властно повторил Хен.

– Нет, – ответил Авери. – Я…

– Огонь!

Звуки выстрелов слились в единый оглушительный грохот. Несколько ружей были пулями выбиты из рук Блакторнов, одна пуля попала в плечо мужчине.

– Извините, но Джефф самый плохой стрелок в нашей семье. Но ему простительно, у него после войны действует только одна рука.

В глазах Авери отразились страх и растерянность, когда он начал озираться вокруг, пытаясь определить местонахождение стрелявших. Все планы потерпели неудачу, и он был бессилен что-либо изменить.

– Так ты прикажешь своим ребятам убрать оружие? – снова спросил шериф.

– Мы убьем тебя, – прорычал Авери. Лицо старика исказила злоба. – Мы разыщем твоих братьев всех до единого и перестреляем их. А затем сожжем этот городишко дотла.

Не успели последние слова сорваться с языка Авери, как оглушительный грохот лошадиных копыт заставил всех повернуться. В конце улицы появилось несущееся галопом стадо лошадей во главе с Бримстоном.

Эфрам Блакторн побледнел как смерть и поспешно тронул своего жеребца с места. Но шериф схватил лошадь за узду и вытолкнул всадника из седла.

– Извини, парень, но другого выхода нет, – сказал Хен и повернулся к Лорел. – Тебе опасно здесь оставаться. – Затем обхватил рукой талию женщины и усадил ее в седло. Сильный удар по крупу заставил животное стремглав понестись вниз по улице. Вцепившись в гриву лошади, Лорел с тоской в глазах оглянулась на Хена, но шериф уже повернулся лицом к Блакторнам.

Спустя некоторое время вся улица была битком забита лошадьми. Охваченному паникой стаду некуда было деваться. За какую-то долю секунды улица превратилась в мешанину из лошадей и людей. В воздухе стоял оглушительный шум и гвалт. Ржанье лошадей смешивалось с истошными воплями людей. В мгновение ока в дверях домов, в окнах и в проулках, словно по волшебству, возникли фигуры мужчин с оружием в руках. Всем своим видом они выражали готовность к решительной схватке. На каждого из Блакторнов многозначительно смотрело дуло пистолета или ружья. Спустя несколько минут все нападавшие спешились и сидели на земле под прицелом ружей. И только Авери Блакторн по-прежнему оставался в седле.

– Как видите, шериф не один, – констатировал женский голос.

Головы собравшихся повернулись и увидели на крыльце банка Рут Нортон, сжимающую ружье в руках так, словно она с ним никогда не расставалась.

– В добрые, старые времена я помогала отцу и стреляла в койотов, – пояснила женщина, заметив удивленные взгляды.

Из ресторана вышла Грейс Уорти, из-за угла булочной появилась Эстелла Рид.

Добравшись до конца улицы, Лорел остановила лошадь. Оглянувшись, она с изумлением поняла, что все уже закончилось. Но еще больше ее изумили горожане, которые добровольно стали на сторону Хена,

Она спешилась и с грустью посмотрела на город.

Так, вот в чем заключался план Хена! Как хорошо, что его поддержали жители Сикамор Флате! Очень скоро ей предстояло расстаться с городом, но теперь она могла гордиться им и его жителями. Она издалека наблюдала, как к шерифу подошли братья и выстроились в ряд. У Лорел засосало под ложечкой и судорожно сжалось сердце. Как замечательно, должно быть, принадлежать к такой преданной семье!

К горлу женщины подступил ком, когда на улице появилась Айрис и встала рядом с Монти. Лорел отчаянно захотелось забыть о своем решении и броситься к Хену. Но пришло время покинуть город. Лучше уехать, пока ни Хен, ни его братья не пришли в себя и не вспомнили о ней.

Неожиданно дверь отеля с грохотом распахнулась и на улицу чинно вышла мисс Кэтрин Гиббс. Она прошла мимо братьев с пренебрежительной улыбкой на губах.

– Так значит вы и есть те самые Рандольфы из Техаса, о которых я так много слышала. – Подходя к каждому по очереди, она оценивающе осматривала их с головы до ног. – Недурно, недурно. – Она, наконец, остановилась перед Хеном и провела кончиком пера по его подбородку.

Хен брезгливо оттолкнул перо в сторону.

– Ах, какие мы сегодня утром сердитые! – игриво проронила она. Когда Хен нахмурился, мисс Кэтрин обречено вздохнула. – Неужели у всех Рандольфов такой же, как у быков, скверный нрав, нрав, которым они так гордятся?

– Возвращайтесь в отель, – недовольно сказал Хен и, повернувшись к Авери, добавил: – А ты слезай с лошади.

Еле сдерживая ярость, старик, злобно сверкнув колючими глазами, спешился.

– Если тебе нужен Эллисон, – продолжал Хен, – то следовало просто приехать ко мне и поговорить. Я не желаю мальчишке зла. И не выпустил его только потому, что его рана еще не затянулась. Джорди, – позвал шериф, – приведи Эллисона.

Пока Эллисон шел из тюрьмы, щурясь на ходу от яркого солнечного света, всеобщее внимание было приковано к мисс Кэтрин. Блакторны исподлобья ревниво наблюдали за ней. Она же вела себя как ни в чем не бывало. И, остановившись перед совсем юным и, очевидно, весьма впечатлительным пареньком из плененного семейства, кокетливо поигрывая перед его носом веером.

– Вы не подскажете, где порядочная девушка может утолить жажду? – спросила она.

Ее звучный, бархатистый голос и нарумяненные щеки не производили впечатления на Хена, зато молодой Блакторн, выпучив глаза, сначала побледнел, а затем покраснел до корней волос.

Авери в бессильной ярости наблюдал за крушением своих планов. Он рассчитывал устроить грандиозную заварушку с фейерверком выстрелов и обратить в паническое бегство весь город. И хотя он имел вчетверо больше людей, чем шериф, его великолепный план провалился, его жалкие и беспомощные парни сидели на земле. Но хуже всего, что среди победителей были даже женщины. Авери готов был от стыда провалиться сквозь землю.

Надежды на победу не оставалось. Его парни, как стадо ягнят, пожирали глазами Кэтрин, которая, соблазнительно прохаживалась между ними. Она то подмигивала одному, то заигрывала с другим, то одаривала ослепительной улыбкой третьего. «Нет, они уже не способны на сопротивление, – подумал раздосадованный Авери. – Смотреть на них противно! Побросали оружие и, как куры, уселись в пыли».

Старик с трудом сохранял самообладание. Но стоило ему взглянуть на забинтованную руку Эллисона, как он потерял терпение и взорвался.

– Ты изуродовал его! – закричал он Хену. – Он теперь никогда не сможет держать оружие в руках!

– Ничего страшного, рана быстро заживет, – заверил старика шериф.

– Где его лошадь? – требовательно спросил Авери. – Ты присвоил ее?

– Сейчас Джорди приведет ее, – спокойно ответил Хен.

Джорди, гордый, как павлин, с важным видом гарцевал по улице верхом на лошади Эллисона.

– Что ты собираешься делать со мной? – Авери замер в ожидании ответа.

– Я отпущу тебя на все четыре стороны, – заявил шериф.

В глубинах желтых глаз старика заполыхало адское пламя. Казалось, он готов был испепелить молодого человека.

– Но если твоя нога еще хоть раз ступит, на землю города, я убью тебя без предупреждения!

Старик устало опустил веки.

– А что будет с ними? – он кивнул в сторону своих людей.

– Мы их тоже отпустим. Они получили хороший урок и теперь зарубят себе на носу, что Сикамор Флате может постоять за себя. Сомневаюсь, что тебе удастся уговорить их снова напасть на город. И еще одно, – шериф подошел к Авери почти вплотную. – Оставь Адама в покое. Если ты действительно хочешь быть ему дедом, поговори лучше с его матерью и реши все проблемы с ней. Но без ее разрешения не смей приближаться к мальчику.

Взгляды мужчин – суровые и враждебные встретились.

– Я желаю внуку только добра.

– Я тоже.

Старик натянуто улыбнулся.

– Ну что же, дело сделано. Остается лишь пожать друг другу руки.

Мисс Кэтрин быстро повернулась и поспешила к шерифу и старику.

– Как, разве все так просто и закончится? – удивленно поинтересовалась она, размахивая веером, как мечом.

– Похоже на то, – согласился Хен.

Совсем не по-женски выругавшись, дама повернулась к Дэмьену, который пытался подняться с земли, и мощным ударом в челюсть сбила его с ног. Мужчина рухнул на землю как подкошенный и застонал, барахтаясь в пыли:

– За что?

– Я не за тем проделала такой долгий путь, чтобы увидеть мирное рукопожатие, – охрипшим голосом заявила мисс Кэтрин. – Хочу увидеть кровь!

Неожиданно раздался леденящий душу, мрачный смех Авери.

– Более крупной женщины я в жизни не видел, – старик тряхнул головой, на его губах появилась злорадная усмешка. – Но она права, и я должен оправдать надежды дамы. – Авери взмахнул рукой, затем опустил ее и протянул шерифу.

Хена словно молнией пронзило: он мгновенно вспомнил сбивчивый рассказ Адама. Так, значит, фокус? Один взмах руки, и неизвестно откуда появляется пистолет?

Лучи солнца, поблескивая, отражались от новой жестяной крыши конюшни. Время, казалось, замерло.

В руке Авери мелькнул маленький пистолет.

И снова, как прежде, судьба вынуждала Хена выбирать между жизнью и смертью. Только теперь на карту была поставлена не честь, не гордость и не собственность, а сама жизнь. Жизнь его или Авери. Какая ирония: сейчас, когда он поклялся больше не убивать, ему снова приходится нажимать на курок.

Но Хен не испытывал угрызений совести и не колебался. Ведь Авери собирался разрушить жизнь Лорел и Адама. А их нужно защитить любой ценой. Шериф молниеносным движением выхватил из кобуры пистолет и выстрелил в Авери.

На долю секунды все присутствующие замерли, затаив дыхание. Старик пошатнулся, но устоял на ногах. И только маленькая дырочка в его рубашке и расплывающееся кровавое пятно подтверждали реальность происходящего. Все, не мигая, смотрели на Авери так, словно выстрел померещился. Лицо старика вдруг исказилось яростью, и он как подкошенный рухнул на землю.

В мертвой, гнетущей тишине Дэмьен, наконец, поднялся на ноги и с опаской подошел к распластанному на земле отцу.

– У него в рукаве был пистолет, – заметил Хен.

Дэмьен перевернул Авери на спину и склонился над ним. Старик сжимал в руке мертвой хваткой маленький пистолет.

– Сними с него пальто. И увидишь, как он прятал пистолет.

– Зачем? – ответил Дэмьен. – Я уже давно знал о трюке с пистолетом.

– Итак, война закончилась, – напомнил шериф. – Город больше не потерпит грабежей и угроз. Если вы еще попытаетесь напасть на Сикамор Флате, жители перестреляют вас, как куропаток.

– Мы больше не вернемся.

Как обычно, первым молчание нарушил Монти.

– Что касается меня, то я полностью согласен с этой отважной дамой, – он указал на мисс Кэтрин. – Я разочарован: все закончилось слишком быстро.

– Ради этого действительно не стоило трястись в проклятом скрипучем седле целых три недели, – пробурчал Мэдисон. – Не знаю, как остальные, но лично я намереваюсь ехать обратно на поезде.

– Зато впервые со времени перегона скота в Вайоминг мы собрались все вместе, – вставил Монти.

– За исключением Зака, – подметил Джордж.

– Нам просто повезло, что его здесь нет. Трудно вообразить, что бы он натворил. Возможно, разбил бы кому-нибудь голову или еще что похуже.

– Ничего подобного он бы не сделал, – дрогнувшим голосом обиженно заявила мисс Кэтрин.

Джордж бросил на даму удивленный взгляд и в его глазах заплясали дьявольские огоньки.

Мисс Кэтрин подошла к Монти, дерзко взяла его под руку и вызывающе улыбнулась.

– Вы такой милый, – промурлыкала она. – Я люблю таких больших и сильных мужчин. Почему бы нам не подняться в мою комнату, где нам никто не помешает? И вы сможете рассказать о себе.

Братья задыхались от смеха, когда раздраженный Монти пытался увернуться от пера, щекотавшего нос.

Но Айрис, видимо, не разделяла веселье Рандольфов. Не церемонясь, она решительно подошла к мисс Кэтрин и с силой оттолкнула ее руку от мужа.

– Прочь руки от моего мужа! Убирайся ты, размалеванная шлюха! А то я запихну это перо тебе в нос.

Мисс Кэтрин восприняла угрозу философски.

– А этот тоже занят? – поинтересовалась она, указав на Мэдисона. – У него такой грозный вид, но он мне тоже нравится.

– Он тоже женат, у него трое детей и четвертый на цодходе.

Мисс Кэтрин раздосадовано причмокнула языком.

– Какая жалость! Только зря потеряла время. Этот тоже женат, сразу видно, – она кивнула головой в сторону ухмылявшегося Джорджа. – На этого молчуна, на этого отшельника, тоже надежды нет, – ткнув пальцем в Тайлера, посетовала она. – Слухи явно преувеличивают: Рандольфы из Техаса совсем не те, за кого их принимают. Разве что есть еще братья.

– Есть один, – признался Монти, – но еще хуже нас всех.

– Я бы так не сказала. Он, между прочим, тоже внес лепту в сегодняшнюю победу. – С этими словами мисс Кэтрин сняла парик и поклонилась остолбеневшим зрителям.

– Ах, ты, сукин сын! – воскликнул потрясенный Монти. – Зак?! Я сверну тебе шею за этот спектакль.

– А я помогу! – подхватила Айрис.

Раздался взрыв смеха, когда Зак с опаской покосившись на Монти, спрятался за широкой спиной старшего брата.

– Где ты достал этот великолепный наряд? – с трудом переводя дыхание, спросил Джордж.

– Его шили для нашего школьного спектакля, – объяснил юноша, раздуваясь от гордости. Еще бы: ему удалось обвести вокруг пальца всех братьев. – И он очень удачно подошел для маскировки.

– Ну и семейка! – вздохнул Мэдисон, направляясь к отелю. – Вполне подходящий конец всему этому фарсу. Вам бы на сцене выступать да народ веселить.

Из ресторана вышла Хоуп и, подойдя к матери, прошептала:

– Он самый умный и симпатичный из всех братьев.

Миссис Уорти подавила улыбку.

– По крайней мере, он больше всех подходит тебе по возрасту.

Пока братья чертыхались, поздравляли друг друга и сыпали угрозами в адрес вездесущего Зака, Хен озирался вокруг в поисках Лорел. Но ее не было нигде. Уехав на лошади Дэмьена, она больше не вернулась.

Она обещала покинуть Сикамор Флате, когда все закончится. Ну что же, вот все и закончилось.

Глава 29

– Ма, а нам обязательно нужно уезжать?

– Да.

– Но мне здесь нравится.

– Тебе понравится и в другом месте.

– А куда мы поедем?

– Пока не знаю.

– Тогда откуда ты знаешь, что мне там понравится?

– Потому что любое другое место лучше Сикамор Флате.

Лорел старалась не смотреть на сына. По лицу женщины струились горькие слезы. Сын не поймет ее чувств, а у нее нет сил объяснять. Она горела нетерпением покинуть этот город, этих людей, Хена и всех Рандольфов. Но почему-то каждый шаг давался сейчас с огромным трудом.

– Мне нравится Джорди.

– У тебя скоро появятся другие друзья.

– Но мне нравятся и Томми с Хоуп.

– Я тоже буду по ним скучать. Адам замолчал, затем добавил.

– А по шерифу ты будешь скучать? Лорел зажмурила глаза, стараясь унять слезы, но они потекли еще быстрее.

– Да, буду.

– И он будет по нам скучать?

– Думаю, будет. Он будет очень сильно скучать, – она перешла на шепот: слезы душили ее.

Адам печально опустил голову.

– Извини меня за то, что я обидел шерифа и сказал, что он убил папу. Джорди назвал меня круглым дураком и объяснил, что шериф не убивал никого без причины.

Город уже скрылся из видимости, и Лорел замедлила шаг. Впереди простиралась пыльная дорога на Таксон.

– Шериф сказал, что папа, наверно, все время был хорошим. И только один раз немного ошибся. Как я, правда?

Лорел не могла вымолвить ни слова. Сын, сам того не понимая, медленно убивал ее. Каждое слово вонзалось в сердце подобно острому клинку. Она отказала Хену потому, что боялась за будущее, опасаясь трагической, случайной смерти любимого человека. Но, пожалуй, самым решающим было отношение Адама к шерифу. Она не имела права выходить замуж: за человека, которого ненавидел сын.

Теперь взгляды мальчика, похоже, изменились, и бремя ответственности за принятое решение полностью ложилось на ее плечи. Хватит ли у нее мужества выдержать все это? Женщина с тревогой оглянулась на город: если Хен догонит их и хоть раз прикоснется к ней, вся ее решимость развеется, как утренний туман. Лорел поспешно подхлестнула ослика…

– А дедушка говорил, что я не нужен шерифу.

– Хен очень любит тебя. Он хотел, чтобы ты стал его сыном.

Адам резко дернул за поводья и остановил Санди:

– Как ты думаешь, ма, он все еще хочет, чтобы я был его сыном?

– Думаю, что хочет. Но почему ты спрашиваешь?

– Мистер Рандольф сказал, что больше не собирается быть шерифом, а хочет купить ранчо в Пекосе и забрать нас с тобой. Мы сможем туда поехать? А где находится Пекос? Далеко?

Сердце Лорел забилось так часто, что она чуть не задохнулась от нахлынувших чувств.

– Повтори то, что ты только что сказал, – дрожащим голосом попросила она.

– Да я ничего особенного не говорил.

– Что ты сказал о ранчо?

– Шериф хочет вместе с нами жить на ранчо в Пекосе. И хочет, чтобы мы стали семьей.

Лорел так резко остановила ослика, что возмущенное животное протестующе закричало. Быстро выскользнув из седла, она в мгновение ока преобразилась: плечи расправились, тело напряглось подобно взведенной пружине. Порывистым движением она стащила Адама с лошади и, подперев бока руками, нависла над растерявшимся и удивленным ребенком.

– Адам Блакторн, смотри мне прямо в глаза и отвечай. Ты хочешь быть сыном Хена Рандольфа? – требовательно спросила она.

– Наверно, если он все еще любит меня.

– Никаких «наверно». Если ты говоришь «да», значит ты любишь его, если «нет» – ненавидишь.

– Он мне нравится, – неуверенно произнес мальчик, смущенный необычным поведением матери.

– Ты уверен? И не передумаешь? В противном случае я отдам тебя пиратам.

Адам засмеялся.

– Но вокруг нет рек и нет пиратов, ма.

– Садись в седло, сынок. Да побыстрее, – сказала Лорел. – Мы должны торопиться. Нас ждет муж и отец.

Ее комната была пуста. Вещи Адама тоже исчезли. Значит, она сдержала слово и уехала. Сначала Хена охватил гнев и обида. Почему она уехала, даже не попрощавшись? Но затем он понял, что она уже простилась тогда, ночью, накануне городского собрания. Угроза со стороны Блакторнов миновала, шериф был в безопасности, и Лорел уже ничего не удерживало в Сикамор Флате. И ей уже нечего было сказать Хену: все было сказано.

Хен изо всех сил уговаривал себя сохранять самообладание и не впадать в отчаяние. Говорят, время – лучший доктор и залечивает все душевные раны. Но Хену даже время не помогло: он до сих пор не смог смириться со смертью матери, а ведь сколько воды утекло. Сможет ли он пережить потерю Лорел? Разве это могло быть вопросом времени? Ведь она уже стала такой же неотъемлемой и необходимой частью его существа, как рука или нога. Как без рук или без ног, так и без нее он становился калекой.

Нужно как можно скорее покинуть Сикамор Флате. Можно снова вернуться в Техас и вступить в конную полицию. Но зачем? Перед глазами до сих пор стоял образ лежащего в пыли посреди улицы мертвого Авери. Хватит убийств! Хен ничуть не раскаивался в роковом выстреле, оборвавшем жизнь старого Блакторна, но вместе со смертью Авери умерла и частица души Хена, о чем он искренне сожалел. Каждое убийство неотвратимо приближало его к краю пропасти, из которой обратной дороги нет. Каждый выстрел превращал в убийцу, которым он не хотел становиться.

Он – защитник, но не убийца.

Он хотел защитить Лорел и Адама. Но исполнив свой долг, он остался ни с чем. Что теперь делать? Последовать за ней? Но что он ей скажет, когда найдет ее? Силой вернуть ее невозможно. Зачем снова причинять ей боль? Она и так много страдала. Как бы тяжело ни было у него на душе, он никогда не посмеет причинить боль милой Лорел.

Хен медленно повернулся и вышел из комнаты. Пройдет время, и он обязательно что-нибудь придумает. Он вышел из дома и побрел по тропинке вверх к каньону. Развалины домика Лорел напоминали осколки его надежды. Хен невольно направился к лугу, где прошли самые счастливые минуты жизни.

Луг Лорел! Имеет ли он право находиться здесь?

Да, имеет. Его воспоминания тесно переплетены с ее воспоминаниями. И сейчас, в трудную минуту жизни, он хотел дышать тем же воздухом, который совсем недавно вдыхала она.

Едва выйдя на свет, Хен увидел ее. Она замерла на мгновение, обводя поляну взглядом, затем бросилась ему навстречу. Молодой человек застыл как вкопанный. Он закрыл глаза, тряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение, и снова открыл. Лорел по-прежнему бежала к нему. Рядом маячила маленькая фигурка Адама. Они приближались к нему. Это был не мираж:!

Несколько, секунд Хен не мог сдвинуться с места. Казалось, прошлое неподъемным грузом приковало ноги к земле. Неужели они любят его так сильно, что готовы простить все?

Но в следующее мгновение его осенила догадка: неважно, каков он, важно что они любят друг друга и не могут жить друг без друга. Хен с распростертыми объятиями бросился навстречу любимой. Он подхватил ее как пушинку на руки и закружил на месте. Его лицо сияло от счастья.

– Я не могла уехать, – прошептала она между поцелуями. – Ты действительно собираешься приобрести ранчо в Пекосе? – Она уже не стеснялась слез.

– Да. Как только найду себе жену и хозяйку.

– И ты больше не будешь шерифом?

– Никогда.

– Тогда я не откажусь, если ты женишься на мне и заберешь нас с Адамом с собой.

– Ты не шутишь? Ты уверена? Не боишься? Жизнь на ранчо полна опасностей и неожиданностей. Я, например, могу нечаянно упасть с лошади и свернуть себе шею.

– И все-таки я рискну. Сколько бы лет нам не отмерила судьба, мы с Адамом хотим провести их с тобой. Не пройдет и недели, как он, вероятно, превратится в твою тень, и будет следовать везде и всюду за тобой по пятам.

Хен подавил тяжелый вздох и осторожно спросил.

– Как он?

– Спроси сам.

Хен повернулся к мальчику, сиротливо стоящему за его спиной. Адам, очевидно, горел желанием оказаться среди теплого сплетения рук, но терпеливо ожидал приглашения.

– Я хочу жениться на твоей маме. Ты согласен?

Мальчик молча кивнул головой. Обнимая Лорел рукой, молодой человек опустился перед Адамом на колени.

– Но есть еще один очень важный вопрос. Ты должен сказать мне чистую правду. Обе-шаешь?

Мальчик снова кивнул.

– Я хочу усыновить тебя. Достаточно ли сильно ты любишь меня, чтобы стать моим сыном?

Вместо ответа Адам бросился в объятия Хена, обвив его шею руками. Прижав мальчика к груди, шериф встал. Глаза Лорел наполнились слезами.

– Думаю, он хотел сказать «да», – прошептала она.

Хен обнял другой рукой женщину и ласково произнес:

– К тебе у меня тоже есть просьба. Я хочу усыновить Джорди. Он славный мальчуган и заслуживает лучшей доли, нежели спать в конюшне и выпрашивать еду у миссис Уорти.

– Значит, он будет моим братом? – тихо спросил Адам, смущенно уткнувшись носом в плечо Хена и глянув украдкой на мать. Лорел кивнула головой.

– И я могу сказать ему это?

– Разумеется.

Адам поспешно отстранился от шерифа, спрыгнул на землю и сломя голову бросился бежать. Затем на мгновение приостановился, оглянулся и радостно сообщил:

– Шорти Бейкер лопнет от зависти, когда узнает об этом.

Лорел рассмеялась, наблюдая за сыном, который, спотыкаясь, второпях скрылся за деревьями.

– Ты действительно хочешь иметь большую семью?

– Не забывай, я вырос в такой семье. И у меня шесть братьев,

– Я привыкла считать тебя одиночкой, предоставленным самому себе.

– Раньше, до встречи с тобой, я таким и был. Но сейчас все изменилось.

Лорел опустила руку в карман, достала конверт и протянула его Хену.

– Что это? – спросил он.

– Подтверждение законного брака с Карлином.

Хен, не раскрывая конверт, вернул его назад.

– Ты не хочешь посмотреть?

– Нет, не хочу. Сохрани для Адама.

Лорел обняла рукой Хена за талию и крепко прижалась к нему. Она наконец-то получила все, о чем мечтала.

Эпилог

Лорел казалось, что все происходит, словно во сне. Она выходит замуж! В церкви! На глазах у всего города. Хен вместе с нарядно одетыми братьями находился уже в соборе. Невесту сопровождали Миранда и Хоуп во главе с миссис Уорти. Все нетерпеливо ждали, пока Лорел, наконец, соберется с мужеством и решится пойти по проходу между скамьями.

– Пойдем скорее, ма, – жалобно попросил Адам. – Я сейчас задохнусь в этой одежде. – На мальчике был надет великолепный костюм, принадлежащий младшему сыну Рут Нортон. Он был таким нарядным и красивым, что у Лорел перехватило дыхание.

– Самое трудное – сделать первый шаг, – желая приободрить невесту, прошептала Айрис. – Потом все пойдет как по маслу. Мне в свое время даже пришлось босиком пройти через кактусы, чтобы выйти замуж: за Монти.

– Со мной все в порядке, – заверила Лорел.

– Ты уверена? Женщина кивнула.

– Ну пойдем, ма, – прохныкал Адам. – Если мы не поторопимся, то Джорди и Томми съедят все вкусное на столе.

Накануне венчания Хен настоял, чтобы Адам стоял рядом с матерью на венчании.

«Я хочу, чтобы все знали, что я женюсь на вас обоих», – сказал он тогда.

Лорел все еще боялась поверить, что она выходит замуж: за такого замечательного человека, как Хен Рандольф, что у нее появилось много друзей, которые от чистого сердца желали ей счастья, и что весь город присутствовал на ее свадьбе. И все благодаря тому, что она (как ни сопротивлялась) полюбила Хена.

Женщина улыбнулась. Айрис была права: Хен действительно никогда не прислушивался к мнению и советам окружающих, во всем полагаясь только на себя. Он считал себя всегда и во всем правым. К счастью для нее, Лорел, на этот раз он не ошибся. Не дожидаясь официальной церемонии и отбросив все условности, он уже решил большинство вопросов, связанных с ранчо. Лорел снова улыбнулась. Пусть делает так, как считает нужным. Она целых семь лет противостояла жизненным невзгодам в одиночку и заслужила внимание и заботу со стороны Хена. Пусть он заботится о ней, а она будет наслаждаться каждой минутой, проведенной рядом с мужем.

Но она будет заботиться о нем. С каждым днем она будет любить его больше и больше. И никогда не позволит усомниться в ее любви. Она, непременно, подарит ему детей. Рядом с ней он будет счастлив и спокоен, и… она обязательно откормит его. Хен слишком худощав, кажется, кости просвечиваются сквозь кожу. Спустя некоторое время он станет таким же солидным и представительным, как Монти. Но она не собирается, как Айрис, которую она, разумеется, уважает и ценит, перечить мужу по всякому поводу.

И еще она намеревалась заботиться о безопасности Хена. Она ни за что не расстанется со своим пистолетом. И любому вооруженному бродяге, который станет на пути мужа, придется сначала встретиться с ней.

Лорел слегка наклонилась и взяла сына за руку:

– Пойдем.

– Да, давно пора, – согласился Адам, поправляя воротничок рубашки. – А то Шорти Бейкер корчит мне рожи. Как только сниму этот неудобный костюм, он у меня попляшет!

1

Лорел (Laurel) – лавр

2

Опунция – род кактуса.

3

Хен (Hen) – курица.

4

Консоме (Consomme) – прозрачный мясной бульон

5

Барбекю (barbecue) – пикник традиционным блюдом из мяса, зажаренного на вертеле.