ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Ферн проснулась и увидела, что лежит на кровати абсолютно голая, а рядом с ней – голый Мэдисон. Но она не столько была шокирована увиденным, сколько счастлива, вспоминая, что они в Мэдисоном ночью занимались любовью. Она победила свой мерзкий страх перед близостью с мужчиной, она позволила мужчине обладать ее телом.

Она полностью успокоилась и стала размышлять о том, нравится ли ей быть обнаженной. Для нее такое состояние весьма необычно. Раньше она старалась по возможности избегать наготы. Даже принимая ванну, она старалась полностью не раздеваться или прикрывалась чем-нибудь. Насколько она помнила, отец всегда поощрял в ней скромность. Она уходила из дома, когда он мылся. А он делал тоже самое, когда мылась она. Таким образом, даже не задумываясь об этом, она с детства принимала на веру тот факт, что обнаженной быть неприлично, нехорошо. Теперь-то она знала, что это не так. Она наслаждалась, ощущая утреннюю прохладу на своем теле. Она была свободна от оков одежды и радовалась, что покончено еще с одним страхом. В наготе не было ничего неприличного, вредного или нехорошего. Ферн чувствовала себя лучше, чем когда-либо в жизни.

А самое главное, теперь уже не было никаких препятствий, мешающих ей выйти замуж за Мэдисона. Ей больше не надо было бояться его, или себя, или таинственных незнакомцев, подстерегающих ее и готовых наброситься на нее, как только она зазевается или позволит проявить малейший интерес к мужчине. Теперь она полюбила мужчину, и чувствовала себя превосходно.

Она посмотрела на Мэдисона, лежащего рядом с ней, и затрепетала. Она была счастлива. Никогда, в самых своих смелых мечтах, она не могла себе позволить вообразить, что такое может случиться с ней. Она любила этого восхитительного красавца, а он любил ее. И она могла любить его без страха и каких-либо опасений.

Больше она не могла терпеть одиночество. Не могла вот так лежать на кровати, в то время как он спит. Не могла далее сдерживать свое радостное возбуждение.

Она стала трясти Мэдисона и будить его.

– А, что? – воскликнул он и сразу проснулся.

– Вставай, соня, – дразнила она его. – Уже утро.

– Нет, еще не утро, – протестовал Мэдисон, видя, как первые лучи солнца только начали пробиваться на горизонте. – Сейчас шести часов еще нет. – Он отвернулся от нее и накрыл свою голову подушкой.

– Просыпайся, – сказала Ферн и толкнула его в бок. – Это на Востоке вы встаете, когда солнце уже в зените.

Мэдисон застонал.

– Послушай. Петух уже поет. Как можно после этого спать.

– Сверни ему шею, и я покажу тебе, как можно после этого спать, – сказал Мэдисон, хватая ее за руку, чтобы она не смогла его больше толкать.

– Ты что, собираешься валяться в постели все утро?

– Попробую, – сказал Мэдисон, открыв один глаз и посмотрев на Ферн. – Насколько я помню, мы ночью почти не спали.

Ферн покраснела.

– Это ничего не значит. День наступил. Пора вставать и заниматься работой.

Мэдисон повернулся к ней и поцеловал ее.

– Мне понравилась ночь. Попробуем повторить ее?

Ферн хихикнула.

– Конечно же, нет, глупый. Если бы люди все время повторяли прошлое, то мы все еще жили бы во времена этих ужасных древних греков, о которых ты мне рассказывал.

– Я люблю древних греков. Они умели веселиться.

– Если они предавались такому разврату, как ты говоришь, то я удивлена, что не было второго всемирного потопа. Попробуй заняться чем-либо подобным в Абилине, и тебя моментально выдворят из города.

– Может быть, все-таки попробуем, а? – спросил Мэдисон и потерся о Ферн носом.

Она опять хихикнула.

– Даже этим нам нельзя заниматься, – сказала она, когда его рука легла к ней на грудь. – Пайк с Ридом скоро должны приехать сюда.

– Черт, – выругался Мэдисон и сел в кровати. – Даже в центре огромной необитаемой пустыни нельзя побыть вдвоем с женщиной. Интересно, как это удается бизонам.

– Ты сумасшедший, – сказала Ферн и рассмеялась.

– Во всем ты виновата, – сказал он, набрасываясь на нее и пытаясь щекотать ее. Он щекотал Ферн, пока она не уже не могла смеяться. – Я был абсолютно здравомыслящий, устроенный в жизни взрослый человек, до того как повстречал тебя. А теперь я общаюсь с женщиной в штанах и думаю о том, как бы оказаться в эпицентре торнадо. Нет, с этим пора кончать. Благонамеренные бостонцы этого никогда не поймут.

– Бостонцы?

– Да, я говорю о Бостоне. Там мой дом, моя работа. Там мы будем жить с тобой после нашей свадьбы.

– Свадьбы?

– Да, свадьбы, – отвечал Мэдисон, опять обнимая ее. – Я хочу сделать из тебя приличную женщину. Может быть, начнем прямо сегодня утром?

– Не говори ерунды. Я не могу выйти за тебя замуж сегодня утром. Я еще даже не накормила скотину.

– Выпусти всех животных на волю, пусть сами кормятся. Антилопы и дикие куры, которые водятся в прерии, уже миллионы лет добывают себе пищу сами. Твои свиньи могли бы хоть одно утро позаботиться о своей еде.

– Ты знаешь, что я не могу этого допустить.

– Хорошо, но запомни, в Бостоне я разрешу тебе держать дома разве что кота. Ну, конечно, у тебя будут я и дети, если ты захочешь их иметь.

– Когда ты возвращаешься в Бостон? – спросила она. Она уже пожалела, что разбудила его. Еще минуту назад жизнь казалась такой простой и легкой.

– Как только закончится суд над Хэном. Ты будешь готова к этому времени?

– Готова к чему?

– Выйти за меня замуж. И переехать в Бостон.

– А тебе очень нужно ехать туда?

– Конечно, там же моя работа.

– И ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?

Мэдисон сел. Выражение его лица стало серьезным.

– Обычно жены живут вместе с мужьями.

– Я знаю, но…

– Но что?

– Я не знаю. Все происходит так быстро. Я не думала… не думаю…

– Ты ведь больше не боишься меня, не так ли?

– Конечно нет.

– Тогда в чем дело?

Ферн думала: насколько же простодушной должна она быть, веря в то, что любовь к Мэдисону не будет связана с трудностями. Очевидно, она так долго считала, что ничего из этого не получится, что и не задумывалась даже о том, каково это – быть женой Мэдисона. Но теперь она задумалась об этом, и перспектива испугала ее.

– Мне кажется, я еще не обо всем подумала.

– Например?

– Ну, эта ферма и…

– Продай ее.

– Я не могу так просто взять и продать ее.

– Почему же?

Действительно, почему она не может продать ее? Она может спокойно разбить ее на участки и продать. Она же владеет самой лучшей землей в Канзасе.

– Я не хочу продавать ферму, – ответила она. – Это мой дом.

– Тогда сохрани ее. Мы наймем Рида с Пайком и они станут работать на ней.

– Но…

– Но что?

– Я боюсь.

– Чего ты боишься?

– Всего. Я не могу ехать в Бостон. Я не понравлюсь жителям этого города. Ты говорил, что Саманта поможет мне, но на самом деле она этого не хочет. Она сама любит тебя. И не говори мне о том, что ты относишься к ней как к сестре.

Только адвокат может испытывать к такой женщине, как Саманта, чисто братские чувства.

– Это все?

– Нет. Я боюсь носить платье все время. Иногда можно было бы его надевать – скажем, на какой-нибудь бал – но мне не нравятся платья. В них я себя глупо чувствую. И мне не особенно нравятся женщины. А судя по твоим словам, в Бостоне полно женщин.

– Ферн…

– Разве ты не понимаешь, что я боюсь, что может произойти со мной. Я затеряюсь в этом новом мире. От прежней Ферн Спраул ничего не останется. Будет лишь напуганная, растерянная миссис Рэндолф, которую все будут жалеть, потому что она не знает, как ей жить. – Теперь, когда все барьеры между ними исчезли, она могла высказать ему все, что думала. Она спешила, пока у нее хватало смелости говорить ему все это. У нее нет хороших манер. Она ругалась. Она неловкая и скованная. И не умеет ездить верхом в дамском седле. Она не любит вечеринок, она не образованная и понятия не имеет, какую одежду должна носить настоящая дама и как она должна вести себя в приличном обществе.

– Тебе не нужно беспокоиться. Я же сказал тебе, что Саманта…

– Черт возьми! Я не хочу зависеть от Саманты, не хочу, чтобы она говорила мне, что мне нужно делать. Я даже не хочу, чтобы ты командовал мной. Я хочу знать все сама. Как бы ты чувствовал себя, если бы шагу не мог сделать без того, чтобы не спросить чьего-либо совета?

По глазам Мэдисона можно было видеть, что он понял ее. Он обнял ее и привлек к себе.

– Что же мне делать?

– Я не знаю.

– Придумай что-нибудь. С чего мы должны начать.

– Давай пока не будем принимать ни каких решений.

– Но нам надо что-то решить. Мы не можем просто лежать здесь нагишом и ждать, пока сюда придут Пайк и Рид.

– Дай мне поговорить с Розой.

– Что тебе может сказать Роза?

– Я не знаю, но она бросила свой дом и вышла замуж за твоего брата. У нее должно быть больше опыта, чем у меня.

– Когда у нас будет свадьба?

– Я не знаю.

Мэдисон замер. Тишина, последовавшая за ее словами, показалась ему зловещей. Он отстранился от нее, повернул ее голову к себе так, чтобы она смотрела ему прямо в глаза.

– Ферн, скажи правду. Ты хочешь выйти за меня замуж?

– Хочу больше всего на свете.

– Тогда в чем дело?

– Я тебе сказала. Я боюсь. Раньше я боялась быть с мужчиной и умереть во время родов. Я думала, что если избавлюсь от этих страхов, то буду счастлива. Теперь я знаю, что это не так. Я не такая, как Саманта, и никогда не буду походить на нее. Я не умею говорить по-французски и не могу вести беседу об одежде, о тех местах, где я путешествовала, или о своих родственниках. Я думаю по-другому и веду себя по-другому. И я никогда не буду думать и вести себя так, как она. Я бы хотела быть такой, как она, ради тебя. Я бы могла попробовать и приложить все усилия, но у меня ничего не получиться. И мне тяжело будет видеть, как ты начнешь любить меня все меньше и меньше с каждым днем.

– Я никогда…

– Дай мне закончить, – сказала Ферн. – Ты будешь хотеть разлюбить меня, но это случится помимо твоей воли. Даже мои собственные дети будут стыдиться своей матери. Я не говорю, что не хочу выйти за тебя замуж. Я скорее умру, чем скажу это, но мне нужно знать точно, хочу ли я быть такой, какой ты надеешься меня увидеть. А не просто твоей женой, которой ты будешь стыдиться. Я хочу быть женой, которой ты бы мог гордиться.

– Я горжусь тобой.

– Ты гордишься мной здесь, в Канзасе, когда рядом только куры, свиньи да быки. Это не то же самое, что гордиться мною в Бостоне.

– Я буду гордиться тобой, где бы мы ни жили. А если ты не хочешь жить в Бостоне, давай останемся здесь. Если уж Джордж научился управлять ранчо, то я как-нибудь научусь управлять фермой. Я ничего против Канзаса не имею, если мне не придется гоняться за коровами.

Ферн чуть было не размякла в его объятиях, но подумала, что если он окончательно потерял рассудок, то ей этого делать не стоит. Кто-то из них двоих обязан сохранять здравый смысл.

– Не ты ли говорил мне, что уехал из Техаса, потому что иначе сошел бы там с ума?

– Да, но…

– Канзас не лучше Техаса. Может быть, даже хуже. Я помню, как ты вел себя, когда только что прибыл сюда.

– Но я тогда все ненавидел.

– И теперь ты все тут ненавидишь, – настаивала Ферн. – Признай это. Нам обоим надо хорошо подумать. Я люблю тебя больше всего на свете, но мы не можем просто пожениться и надеяться, что все само собой образуется самым лучшим образом.

– Что ты предлагаешь?

– Я хотела бы выйти за тебя замуж прямо сейчас и обо всем забыть, – сказала Ферн, – но я думаю нам лучше подождать.

– Как долго? Я должен ехать в Топека на суд. Я хочу, чтобы ты приняла какое-то положительное решение к тому времени, когда я вернусь.

– Я постараюсь.

– А теперь, до того как ты перейдешь к бурной деятельности в амбаре и появятся Пайк с Ридом, у нас с тобой есть тут одно незаконченное дельце.

– Я думала, что мы закончили его вчера ночью.

– Нет, мы только начали. Мы с тобой его никогда не закончим.

Ферн в изумлении смотрела на Джефа. И дело тут было не в том, что у него отсутствовала одна рука. Когда Мэдисон сообщил ей, что Джеф завернет в Абилин по пути из Денвера в Чикаго, она ожидала увидеть агрессивного, уверенного в себе, но в общем веселого человека, вроде Мэдисона, Джорджа и Хэна.

Джеф совершенно не был на них похож. В отличие от братьев, он был невысокого роста, худой и очень спокойный человек. Но все это компенсировалось его энергичностью. В его глазах светилась какая-то неистовость, от которой Ферн было не по себе. Ей казалось, что огонь его взгляда может испепелить ее. Она знала, что он не одобряет ее мужскую одежду, но упорно отказывалась сменить штаны на платье, чтобы угодить ему. Мэдисон, Джордж и Хэн уже смирились с ее штанами. Так чем же Джеф лучше их?

– Тебе не нужно ехать с нами до Топека, – говорил Джордж, собираясь в дорогу, – Мэдисон и я прекрасно справимся с этим делом без тебя.

– Не сомневаюсь, что вы справитесь, – говорил Джеф, – но я все равно поеду.

Ферн очень не нравилось, как Джеф смотрит на Мэдисона. Он никогда ничего не говорил своему брату, но смотрел так, как будто хотел ударить его. Ферн хотела бы знать, научатся ли братья Рэндолф когда-нибудь любить друг друга. Мэдисон уже как будто нашел общий язык с Джорджем и Хэном, а тут появляется этот Джеф, и отношения между братьями опять обостряются. А что будет, когда Мэдисон встретиться с тремя другими братьями? Может быть, ему действительно лучше уехать в Бостон?

Ферн страшно боялась разлуки с Мэдисоном, но хотела, чтобы он поскорее уехал отсюда. Саманта и Фредди ехали с ним до Топека. Ферн призналась себе, что когда Саманта уедет в Бостон, ей станет легче дышать. Ферн говорила себе, что она мелочная эгоистка и совершенно несправедлива к Саманте, но как она ни старалась, не могла примириться с этой дружбой между Мэдисоном и Самантой Брюс.

– Что ты думаешь о Джефе? – спросила Роза, после ого как мужчины покинули дом.

– Я думала, что он будет похож на Джорджа, – отвечала Ферн, скрывая свое настоящее мнение.

– Он тоже думал, что ты другая, – сказала Роза, улыбаясь понимающей улыбкой. – Я полагаю, Мэдисон сказал ему, что собирается жениться на тебе.

– Да.

– И ты все-таки продолжаешь носит штаны.

– Людям придется принимать меня такой, какая я есть, – сказала Ферн, защищаясь. Она любила Розу, но не могла понять, почему та не одобряет ее одежды.

– Я не сомневаюсь, что людям ничего другого не останется делать, – сказала Роза, приглашая Ферн сесть за стол, – но не всем удастся примириться с этим. Некоторые даже не станут стараться.

– А Джеф?

– Я думаю, куда важнее то, как женщины Бостона отнесутся к вашей манере одеваться.

Ферн опустила плечи и поникла.

– Я знаю. Я уже говорила с Мэдисоном об этом, но он считает, что все образуется. Хуже того, он думает, что Саманта может помочь мне вписаться в Бостонское общество.

– А что ты сама думаешь по этому поводу?

– Как бы ты себя чувствовала, если бы какая-то женщина, влюбленная в твоего мужа, взяла бы тебя под крылышко и пыталась учить тебя, как тебе вести себя так, чтобы вас принимали в высшем обществе?

– Я бы чувствовала себя точно так же, как и ты, – отвечала Роза, изображая на лице гримасу. – Я чувствовала бы себя ужасно.

– Тогда почему Мэдисон никак не поймет этого?

– Мужчинам этого не понять. Им наплевать, нравятся ли они другим мужчинам или нет. Я иногда думаю, что они даже не хотят нравиться другим мужчинам. Они не понимают, что значит для женщины переместиться в среду, такую враждебную ей, как отряд викингов.

– И вот это тоже. Я не знаю, кто такие эти викинги. Все в Бостоне знают про викингов и римлян, и про этих ужасных турок, о которых рассказывал мне Мэдисон.

– Джордж гораздо более образованный человек, чем я, – сказала Роза, однако, признаюсь, что жить на ранчо это не то же самое, что вращаться в бостонском высшем обществе.

– Я знаю. Если бы я послушалась Мэдисона, я бы сегодня же продала ферму и отправилась бы в Бостон.

– Не многих женщин любят так сильно, как тебя.

– Я понимаю, – сказала Ферн. – Я так волнуюсь, как бы чего не случилось. Мне даже опять стали сниться кошмары.

– Какие кошмары?

– Ну, про то, как на меня напали.

– Ты вспомнила какие-нибудь приметы этого человека?

– Нет.

– Тогда, я думаю, это просто нервы. Все пройдет, как только вы решите, что тебе делать.

– Ты можешь дать мне совет?

– Никакие советы тебе не помогут. Не позволяй только своим страхам омрачать твое счастье. Выходи за Мэдисона поскорее. Жизнь будет поначалу нелегкой, но вместе вы что-нибудь придумаете.

– Как у тебя все получается просто.

– Но ничего сложного тут и нет. Когда любишь кого-то так сильно, как ты любишь Мэдисона, все остальное имеет второстепенное значение.

– Я распространю слух, пока вы будете в Топека, – говорил Пинкертон Мэдисону.

– Нет, подожди, пока я вернусь, – возразил Мэдисон. – Мне все равно кажется, что убийство Троя как-то связано с нападением на Ферн восемь лет назад.

– Не вижу связи. Сэм Белтон никогда не бывал в Абилине, пока не унаследовал здесь землю два года назад. Если Трои и шантажировал его, то тут было что-то другое.

– Я понимаю. Но все как-то сходится.

– Нельзя подтасовывать факты, сэр. Да и фактов у вас пока маловато.

– Знаю, – сказал Мэдисон.

Они уже несколько недель занимались расследованием, но у них пока что не было доказательств того, что Белтон был человеком, напавшим на Ферн. Мэдисон также не мог найти подтверждение своей версии, что Белтон убил Троя, который шантажировал его.

Ферн не узнала в Белтоне человека, пытавшегося ее изнасиловать, и это, конечно, не помогало делу.

Но, несмотря на то, что прямых улик не было, Мэдисон никак не мог отказаться от своих предположений. Он считал, что Сэм Белтон напал на Ферн и убил Троя.

Ферн вскрикнула и резко села в постели. Она задыхалась, сердце так бешено билось в груди, что ей казалось, что она теряет сознание. Ей опять приснился этот кошмар. Худший из всех кошмаров, снившихся ей до этого. Он был такой яркий, будто все это происходило с ней наяву.

Она услышала шаги в коридоре, и почти тотчас в комнату вошла Роза. Ее огромный живот был едва прикрыт халатом.

– Что с тобой? – спросила Роза. – Я услышала твой крик.

– Все нормально. Просто опять приснился этот кошмар. Все прямо как наяву.

– И больше ничего?

– Нет. Он мне постоянно снится, так что я даже к нему привыкла. – Стараясь забыть про кошмар, она сбросила с себя одеяло и встала. – А тебе лучше пойти и лечь, а то ты начнешь рожать прямо сейчас. Джордж никогда не простит мне, если я буду причиной твоих преждевременных родов.

– Я рожу где-то через три недели, – сказала Роза, позволив Ферн отвести себя назад в комнату. – Но я хотела бы родить поскорее. Мне кажется, я такая огромная.

– Ну, подумай о том, какая худенькая ты будешь сразу после родов. Я сказала Мэдисону, что мы не поженимся, пока ты не родишь ребенка. Я хочу, чтобы ты была моей подневестницей на свадьбе. И я не хотела бы, чтобы ты вдруг начала рожать во время венчания в церкви.

– Это было бы ужасно, – сказала Роза и засмеялась. – Ты, наверно, испугалась бы.

Они поговорили еще немного о всяких пустяках, а потом Ферн пожелала подруге спокойной ночи и ушла к себе. Она легла на кровать, но уснуть не могла. Этот кошмар сегодня ночью отличался от других. Она по-прежнему не могла различить лица насильника, но четко слышала его голос. Теперь она знала, кто пытался изнасиловать ее. Этот человек был в Абилине.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Четыре брата сидели в холле гостиницы. Две белокурые головы напротив двух черноволосых голов. Мэдисон чувствовал напряжение в отношениях между братьями. Оно не исчезало в течение всего дня. Оно не так сильно ощущалось, пока с ними были Фрэдди и Саманта, и пока продолжался суд, но, когда он благополучно закончился, все разрешилось и братья остались одни, напряжение между ними усилилось. Отрицать это было невозможно.

Мэдисон сожалел, что члены его семьи никак не могут примириться друг с другом, но ему приносило некоторое облегчение то обстоятельство, что он был, по крайней мере, не единственным виновником распри. В самое последнее время Хэн относился к Мэдисону вполне терпимо, но отношения между Хэном и Джефом окончательно испортились.

– Надеюсь, теперь ты вернешься домой, – сказал Джеф Мэдисону. – Я думаю, Хэн никогда не забудет того, что ты для него сделал.

– Если ты хочешь сказать, что я благодарен ему за то, что он спас мою драгоценную голову от петли, то да, я могу сказать ему спасибо за это, – прорычал Хэн. – Но ботинки ему лизать не буду.

Джордж пристально посмотрел на Хэна, который под взглядом брата втянул голову в плечи и отвернулся.

– Я думал, что ты уедешь вместе со своими друзьями, – говорил Джеф Мэдисону. – Одному-то не очень весело совершать такое длительное путешествие, не так ли?

– Я не один поеду. Со мной будет моя жена, – ответил Мэдисон.

Искры в голубых глазах Джефа превратились в пламя, которое, правда, быстро погасло под холодным взглядом Джорджа, но Мэдисон понимал, что огонь может вспыхнуть вновь в любую минуту.

– Итак, ты все-таки женишься на этой Ферн Спраул. Мэдисон сдержал свой гнев. Он уже столько раз объяснял братьям, что значит для него Ферн, защищая ее от их нападок. Стоит ли злиться, всякий раз, когда кто-то говорит то, что ему не нравится.

– Если она не будет против.

Ярость загорелась в глазах Джефа, и он плотно сжал челюсти.

– Тебя, конечно, не интересует то обстоятельство, что ее отец был на стороне северян в то время, когда мы сражались против янки.

– Джеф все еще воюет, – сказал Хэн, кисло улыбаясь. – Это отвлекает его от всяких переживаний и жалости к самому себе.

– Хэн, – сказал Джордж и нахмурился, явно не одобряя слова брата.

– А мне надоело слушать одно и то же, – сказал Хэн. – Казалось бы, пример Розы, которая принесла счастье в семью, мог бы успокоить Джефа.

Хэн встал и отошел от братьев.

– Джеф, – начал Джордж.

– Я знаю, знаю, – сказал Джеф, несколько успокоившись после того, как Хэн отошел от них. – Пора бы и забыть про войну. Надо залечивать наши раны. Но как я могу залечить мои раны, если все кругом женятся на дочерях янки? Почему никто из вас не хочет влюбиться в женщину с Юга?

– А почему ты сам не влюбишься в такую женщину?

– Какая женщина захочет выходить замуж за однорукого? – спросил Джеф. – Я лучше останусь холостяком, чем заведу себе жену, которая только и будет знать, что жалеть меня.

Джордж попробовал сменить тему разговора.

– Где ты думаешь жить с Ферн? – спросил он Мэдисона.

– В Бостоне.

– А что она будет делать с фермой? Ты же знаешь, что у нее очень много земли, не так ли? И это самая лучшая в Канзасе земля.

– Я хочу, чтобы она продала ее.

– А как сама Ферн относится к переезду в Бостон?

– Как и следовало ожидать. Она страшно боится ехать.

– Ты хочешь ее заставить?

– Если она не захочет ехать, я заставлять ее не буду.

– А что же ты будешь делать?

Мэдисон предпочел бы, чтобы Джордж его об этом не спрашивал, по крайней мере, не в присутствии Джефа. Он не хотел бы обсуждать при нем свои личные дела, тем более что Джеф не одобрял его выбор. Да он не одобрял и поведение самого Мэдисона.

– Я еще точно не знаю, но я уже говорил с Фрэдди относительно возможности открытия филиала нашей фирмы.

– Где?

– В Чикаго. Нью-Орлеане. Может быть, в Сен-Луи или даже в Канзас Сити.

– А ты не боишься оказаться в такой дали от Бостона и Нью-Йорка?

– Но жизнь в Бостоне без Ферн покажется мне адом, – сказал Мэдисон, едва сдерживая раздражение. – К тому же, есть ведь поезда, Джордж. Я всегда смогу за несколько часов добраться до Нью-Йорка.

– А ты не думал о том, что мог бы заняться фермерским хозяйством вместе с Ферн?

– Я думал об этом, – ответил Мэдисон и удивил своим ответом обоих братьев. – Мысль о том, что я мог бы работать на ферме, весьма привлекательна для меня, но я не думаю, что из меня может выйти хороший фермер. Кроме того, мне все еще нравится Бостон. Может быть, стоит поискать такое местечко, которое было бы полугородом, полудеревней, – улыбнулся он. – Ну, например, Чикаго.

Мэдисон не сказал братьям, что давно уже обдумывает свой переезд в другой город. Его ничего не удерживало в Бостоне. Необязательно было проводить всю оставшуюся жизнь в компании Фрэдди и Саманты.

Возможно, строгая, деловая жизнь Виргинии погубила их отца. Родись он на Западе, он прожил бы простую, но достойную жизнь.

– А ты не думал о том, что мог бы работать с нами?

Глаза Мэдисона сузились.

– Что ты предлагаешь? – Он видел, как забеспокоился Джеф.

– Джефу надоело все время разъезжать. Он хочет обосноваться в Денвере. Я думал, может, ты захочешь взять на себя часть его работы.

Мэдисон почувствовал облегчение, видя, что Джеф расслабился. Если бы этого не произошло, Мэдисон не стал бы даже и думать о предложении Джорджа.

– Ты хочешь, чтобы я стал членом семьи?

– Но ведь ради этого ты и приехал сюда, верно?

– Да, отчасти. В основном, – признался Мэдисон неохотно, – но я не хочу отнимать у Джефа его работу.

– У меня ее слишком много, – сказал Джеф. – Он слегка приподнял свой обрубок, давая понять, что этим все сказано.

– А что об этом думают близнецы?

Джордж позвал Хэна.

– Что бы ты сказал, если бы Мэдисон стал работать с нами?

– Я считал, что он уже работает на семью.

– Но что ты об этом думаешь? – спросил Мэдисон.

Он был намерен так или иначе получить от Хэна прямой ответ на свой вопрос.

– Я же не выхожу за тебя замуж, – сказал Хэн. – Я, может, и видеть тебя буду только пару раз в год.

– Я не об этом спрашиваю, – сказал Мэдисон.

– Я предпочел бы, что бы ты был здесь, а не в Бостоне, – сказал Хэн и отвернулся.

– Ну, Хэн просто приглашает тебя в семью, – сказал Джордж Мэдисону. – Так что ты об этом думаешь?

– Надо поговорить с Ферн, но лучше бы мне продолжать работать с Фрэдди. В итоге я все равно стал бы работать на семью, – объяснил Мэдисон, а когда Джордж пытался что-то возразить, добавил:

– Я буду слишком дорого вам стоить. Не думаю, что вы можете позволить себе содержать меня.

– Значит, тебе нужно сделать так, чтобы мы стали богаче.

– Я многое могу, но я не Мидас, – сказал Мэдисон.

– Не беспокойся, – сказал Джеф. – Джордж у нас Мидас. Все, к чему он прикасается, превращается в золото.

– Если бы у нас было золото, которое, как говорят, украл наш отец, то никому из нас больше не пришлось бы работать, – сказал Джордж.

– Давайте забудем эту историю, – предложил Мэдисон. – А то опять придется вытаскивать Хэна из тюрьмы.

– Сомневаюсь, что такие истории можно забыть.

Люди всегда будут верить, что где-то можно вдруг найти горшок с золотом и потом уже никогда не работать. Мэдисон знал, что его золотом была Ферн. Ему так не терпелось вернуться домой. Он также очень хотел опять стать членом семьи. Ему было очень приятно вот так просто сидеть с братьями и разговаривать. Даже несмотря на напряжение, которое еще не совсем исчезло между ними, он чувствовал, что он снова дома.

– Я хочу поехать на ферму, – объявила Ферн. Она и Роза сидели за столом и завтракали. Ночью она опять не спала. Она прободрствовала до самого утра, думая о том, почему Сэм Бэлтон убил Троя.

Она уже была уверена в том, что Сэм Бэлтон был убийцей. Соединив информацию, которую сообщил ей Мэдисон, с теми фактами, которые ей самой были известны о Трое, она получила полную картину того, что случилось.

– Я думала, что останешься у нас до возвращения Мэдисона, – сказала Роза. Она кормила Уильяма Генри, но после этих слов Ферн оставила свое занятие. – Мэдисон строго-настрого велел мне не спускать с тебя глаз.