Мальчики сверлили друг друга глазами, но проверить, выполнит ли Джейк угрозу, не решились.

– Я не совсем согласен с такой дележкой. Мне кажется, раз Вилл первым взял джем, ему следовало разрешить оставить его себе, – Джейк уголком глаза посмотрел на Изабель. – Но с твоей стороны, Пит, нехорошо было брать больше половины. Не пытайся отпираться, – сказал Джейк, когда Пит попытался возразить. – Ты сделал это у меня под носом.

– А теперь слушайте меня все, – он повернулся к мальчикам, внимательно наблюдавшим за ссорой. – Думаю, время от времени еще будут сражения, и это естественно, когда в одном месте так много мальчишек. Но больше не будет никакого воровства. Не знаю точно, что сделаю за это, но могу обещать – вы никогда этого не повторите. Вы должны держать руки подальше от того, что вам не принадлежит. Если что-то нужно, чего у вас нет, придите ко мне или Изабель, найдите это среди холмов или обойдитесь так. У кого есть вопросы?

Вопросов не было.

– А вы, двое, уберите ваше месиво и извинитесь перед Изабель за то, что разбросали еду, которую она приготовила.

– Пусть Вилл извиняется, – запротестовал Пит. – Он выбил тарелку у меня из рук.

– Не спорь. Если хочешь сидеть верхом на одной из моих лошадей, больше не сделаешь ничего подобного.

Мальчики извинились, подобрали тарелки и чисто их вытерли.

– Мадам, вы что-то говорили о десерте?

– Яблочный пирог.

– Так почему не предлагаете? Пит не хочет. Он уже переел.

Изабель разрезала пирог на десять тонких ломтиков. Джейк решил попросить, чтобы в следующий раз она испекла два пирога: это оскорбление – предлагать мужчине кусочек на один зуб.

Когда девушка подала ему пирог, Джейк понял, что она в ярости, но в этот момент его больше беспокоил Мэтт. Когда началась драка, мальчик не двинулся с места, но был недоволен, когда Джейк поднял Вилла к себе в седло. Казалось, он так же был недоволен, когда Вилл сел рядом с Джейком. Это оказалось совершенно обратным тому, чего ждал Джейк. Он не понимал, что творится в голове у этого парня, но был уверен – там чертовски неладно.

Изабель вообще не хотела пирога, была слишком сердита на Джейка, чтобы есть. У этого человека нет сердца. Они же еще мальчики, едва достают ему до пояса, а он обращается с ними так же жестко, как со взрослыми. Неужели не понимает, как глубоко может травмировать этих детей?

Как он мог вырасти и не научиться делиться? И как смел назвать это воровством? Питу, конечно, не следовало брать слишком много джема, но он просто ревнует к Джейку.

Этого Изабель не понимала. Вилл всегда держался рядом с братом. Пит обычно неразлучен с Шоном. А сейчас они сражаются за внимание Джейка.

Такое положение, конечно, продлится недолго, особенно после того, как он обошелся с ними сегодня. И она намерена поговорить с мистером Максвеллом, как только сможет застать его одного.

Изабель выждала, когда Джейк направился к коралю, чтобы оседлать свою лошадь, и последовала за ним.

– Мистер Максвелл.

Он не ответил и не обернулся.

– Мистер Максвелл, я хочу поговорить с вами. Никакого ответа. Изабель догнала его возле кораля и встала прямо перед ним.

– Вы не слышали, что я обращаюсь к вам?

– Ой, – Джейк изобразил невинность. – Я думал, вы зовете какого-то мистера Максвелла. Меня ведь зовут Джейк.

– Я не одобряю неофициального обращения.

– Но не всегда можете устанавливать правила. Это мое ранчо.

– Я хорошо это знаю, но не хочу подавать мальчикам дурной пример.

– Полагаю, они знают о дурных примерах гораздо больше, чем вы.

– В том-то и дело. Они знают все о том, что дурно, и ничего о том, что хорошо.

– Хорошо, когда человек сам решает, как его зовут. Зовите меня Джейк, или я не буду отвечать. Согласны вы или нет, будет так.

У Изабель было сильное желание повернуться и гордо удалиться, но она чувствовала – на него этот жест не произведет впечатления.

– Хорошо, я буду называть вас по имени, когда мы одни, но не при мальчиках.

– Значит ли это, что мы часто будем одни?

Она понимала, Джейк старается рассердить ее, но у Изабель было удивительно странное чувство, что быть радом с ним наедине оказалось бы не так плохо, как она сначала воображала. Здравый смысл снова исчезал. Джейк – прямая противоположность всему, что она ценила в мужчине.

– Я хотела поговорить с вами о вашем обращении с Виллом и Питом, поэтому мы одни.

– А я решил, что это из-за моей скромной персоны.

– Мистер Максвелл, вы…

– Как меня зовут?

– Джейк, – Изабель не знала, почему так трудно произнести это имя. – Не понимаю, как вы можете переходить от поддразнивания к жестокости и снова к поддразниванию. Это противно человеческой природе.

– Когда я был жесток?

У Джейка был такой вид, будто он совершенно не понимает, о чем речь.

– Когда не разрешили Питу получить десерт. Когда назвали мальчиков проклятым дурачьем.

– Вы хотите, чтобы я похвалил их, когда меня всего вымазали джемом?

Изабель заметила, что выражение его лица стало привычно грубым.

– Нет, но не нужно было лишать Пита пирога, когда все остальные его получили.

– Все остальные не пытались стянуть джем у Вилла.

– Он не крап.

– Как вы называете ситуацию, когда берут то, что принадлежит другому?

– Он просто пытался взять больше, чем его доля.

– То есть пытался взять то, что ему не принадлежит. Обычно это называется воровством.

– Мистер Максвелл… Джейк… Это всего-навсего джем, а не корова или деньги.

– О, значит, можно брать что-то чужое, если оно не много стоит. Он может взять мои ботинки, но не должен брать мою лошадь.

– Не будьте смешным. Вам самому нужны ваши ботинки.

– О'кей, он может взять мое нижнее белье, если не возьмет мою шляпу.

Изабель почувствовала, что покраснела.

– Буду надеяться, вы сочтете необходимым и нижнее белье.

– Только не в такую жару. Как раз сегодня утром я колебался, надеть ли его.

Изабель решила, что разговор принимает направление, заставляющее ее чувствовать себя неловко.

– Мы говорим о принципе.

– Совершенно верно. Когда берешь что-то, тебе не принадлежащее, неважно, какую мелочь, – это воровство.

– Считаю, спорить с вами не имеет смысла.

– Мадам, это не имеет ничего общего со смыслом. Я видел, как людей убивали только за то, как они ходят или смотрят на вас. Это придает ложке джема на чужой тарелке большое значение.

– Вы были слишком резки, – Изабель решила больше не пытаться убедить его. – Пит – еще маленький ребенок.

– А что, по-вашему, нужно было сделать?

– Поговорить с ним, объяснить, что нельзя брать больше, чем его доля, это вызывает дурные чувства.

– Мадам, где вы росли? Вопрос сбил Изабель с толку.

– В Саванне.

– Приходилось ли вам спать на земле, ходить по нужде в кусты и бояться, что ночью индейцы снимут ваш скальп?

– Нет, но…

– Значит, такая умная женщина, как вы, должна понять – здесь другие правила игры.

Изабель понимала – он вовсе не считает ее умной.

– Правила вежливости и приличия должны быть везде одинаковы.

– Вероятно, вы правы, если бы у людей оставалось время думать об этом. Но сейчас я больше озабочен тем, чтобы сохранить головы этих парней на плечах, чем возможностью сделать из них джентльменов. Не тронь чужую лошадь, спальник, ружье, еду и все остальное, что принадлежит другому. Если тронешь, хозяин решит, что ты пытаешься это украсть, и убьет тебя. Есть еще несколько уроков, которые они должны усвоить, чтобы остаться в живых. Вам они едва ли понравятся.

– Я только пытаюсь привить мальчикам навыки поведения, заполнить пробелы в воспитании, возникшие потому, что у них нет родного дома.

– Прекрасно, хотя я ничего не знаю о подрастающих мальчиках. Коровы, лошади и эти холмы – это мне знакомо. Этим парням понадобится все, чему я смогу научить их, чтобы перегнать стадо в Нью-Мексико. И вы лучше надейтесь, что они способные ученики, это единственное, что станет между вами и ситуациями, которые заставят вас вспомнить мои слова.

Изабель понимала – он прав. Она навязала ему себя и мальчиков, а он принял, потому что они нужны ему, и только.

– Если вы объясните, почему поступаете так или иначе, я попытаюсь понять, – сказала Изабель. – Не обещаю, что всегда буду соглашаться с вами, но действительно попытаюсь понять.

– Ну, это все, чего может желать человек, – Джейк сел в седло. – А теперь лучше ложитесь спать. Рассветет чертовски рано.

– Вы вернетесь вечером?

Она ужаснулась – это прозвучало так, словно она хочет, чтобы он вернулся.

– Нет, но приеду к завтраку. И помните, не кладите в кофейник больше маленькой горсти свежих зерен кофе.

Глядя вслед Джейку, Изабель раздумывала, что за прихоть судьбы отдала мальчиков в руки этого мужчины. Возможно, лучше вернуться в Остин? Вдруг она смогла бы найти человека, больше понимающего в подростках.

Может быть, но никого, кто бы взял всех. Она с ужасом думала, что было бы с Баком, если бы ему пришлось вернуться к фермерам. К добру ли, к худу, но они отдали свои судьбы Джейку.

Изабель думала и о себе. Интересно, выдержит ли она напряжение между ней и Джейком? Бессмысленно делать вид, что ее не тянет к нему. Она будет рядом с ним постоянно, будет видеть его полуодетым, вспотевшим, в одежде, прилипшей к телу, подчеркивающей каждый его контур. И не сможет успокоить свои нервы или унять желания обещанием, что скоро уедет.

Изабель чувствовала, как напряглись мышцы живота. Она в большей опасности, чем мальчики.

Изабель почудилось, что кто-то зовет ее по имени. Открыла глаза – темно. Закрыла их и попыталась снова заснуть.

– Изабель.

Ошибки нет. Завернувшись в одеяло от ночной прохлады, села и открыла рот от удивления, машинально плотнее запахнув одеяло, – поверх борта фургона улыбался Джейк.

– Время готовить завтрак.

Со сна Изабель не очень хорошо соображала, но знала – еще слишком рано, чтобы вставать.

– Который час?

– Четыре.

Он, должно быть, сошел с ума. Даже мальчики не хотят есть в такой Богом проклятый час. Она натянула одеяло на плечи и снова легла.

– Разбудите меня в семь.

– Повар должен вставать в четыре. Работники должны получить завтрак и быть в седле к рассвету.

Наверное, Джейк шутит. Но он уже не улыбался.

– В нашем распоряжении только день. Мне не по карману упускать даже час из него.

Он говорил серьезно и действительно ждал, что она будет сражаться с горшками горячего жира в темноте, едва различая собственную руку у себя под носом.

– Поторопитесь. Когда мальчики встанут, они должны поесть.

– Нет, пусть они помогают.

– Теперь все будет по-другому. С сегодняшнего дня они спят до тех пор, пока вы не позовете завтракать.

Изабель откинула одеяло. Она была полностью одета, но зубы стучали от утреннего холода.

– А что вы намерены делать?

– Пойду досыпать, – ухмылка была совершенно дьявольской.

– Попробуйте и будете зажарены в горячем жире, – она встала.

– Где ваше чувство юмора?

– Не вижу никакого юмора жарить бекон в четыре утра. Вы вполне заслужили кофе на трехдневной гуще.

– Вы не выбросили ее?

Изабель подмывало сказать, что она вылила гущу в костер.

– Нет, оставила эту гадость.

Джейк с облегчением вздохнул и подал ей руку, чтобы помочь выбраться из фургона. Изабель не приняла ее. Даже не вполне проснувшись, она не доверяла себе настолько, чтобы коснуться его.

– Вот ваш кофе, – она повернулась и направилась к месту вчерашнего костра. – Вы вполне заслуживаете такого, как вам нравится, хотя это и нельзя пить.

– Последнее слово всегда должно остаться за вами, правда? – он рассмеялся.

Это замечание удивило Изабель. Всю жизнь от нее никогда не ждали и не позволяли иметь свое мнение.

– Это плохо?

– Только если я хочу сказать последнее слово, – Джейк опять засмеялся.

Даже в четыре утра его улыбка выглядела потрясающе. Интересно, почему он не улыбается чаще? При этом невозможно на него злиться.

– Вы говорите последнее слово, когда речь идет о лошадях и коровах, я – в вопросах еды и мальчиков.

Изабель не собиралась отступать и позволять Джейку делать все, что угодно. Она отвечает за мальчиков и будет следить за всем, что он делает.

– Посмотрим, – сказал Джейк. Но не увидим, имел он в виду.

Дров не было. Вчера до сна они сожгли все. Джейк сходил к хижине и взял топор.

– Пойдемте. Я буду рубить, вы собирать. – Где?

– Вдоль ручья.

Изабель не понравилась мысль пойти в густую тьму под деревьями, но она не хотела показывать, что волнуется. Юбка зацепилась за куст. Пока отцепляла, Джейк скрылся в темноте, она осталась одна и на миг по-настоящему испугалась.

Она ничего не знает об этой дикой местности. Ей здесь нечего делать!

Услышав стук топора, Изабель расслабилась.

– Идите сюда. Здесь полно дров.

– Где вы? Я ничего не вижу.

Он возник из чернильной темноты под деревьями.

– Здесь.

Изабель обнаружила, что торопливо идет к нему.

– Держитесь за мою руку, здесь бревно на пути. У Изабель было искушение попытаться пойти одной, но она ничего не видела в темноте. Смирившись, протянула руку. Его рука была большой и грубой. Шершавая кожа, сильные пальцы. Максвелл – действительно часть этой земли, дикой страны, где она чувствует себя так неуютно.

Шатер листвы был густым, но лунный свет просвечивал сквозь него. Когда глаза привыкли, Изабель удивилась, как четко видит Джейка, достаточно ясно, чтобы изумиться его силе, когда он взмахивал топором. В воздух летели щепки. Изабель принялась собирать их в подол. Это занятие помогло забыть, что они с Джейком наедине. Казалось, почти мгновенно он наколол целую кучу поленьев.

– Нагружайте. – Что?

– Складывайте дрова мне на руки.

Вздрогнув, Изабель принялась собирать поленья. Странное чувство сковывало движения – что-то изменило их отношения. Но что? Может быть, его спокойный, доброжелательный взгляд или распахнутая рубашка, обнажившая часть широкой мускулистой груди. Или неожиданная интимность мгновения. А может быть, ее собственное осознание того, как она одинока.

Что бы то ни было, все в Джейке казалось другим. Настолько, что она не могла понять, почему ведет себя так же неуверенно, как дебютантка на первом балу.

Выйдя из-под деревьев, Изабель взглянула на Джейка, и ее опалило огнем, волнами прокатившимся по телу. Его тело, весь облик! Изабель была уверена, что покраснела. Ее воспитали в традициях утонченной Саванны. Женщина обращала пристальное внимание на характер мужчины, его убеждения, родословную, но настоящая леди никогда не позволяла себе откликнуться на впечатления от линий мужского тела.

Изабель попыталась уверить себя, что ошиблась, просто не до конца проснулась. Но когда Джейк, решительно шагая, оказался в нескольких шагах впереди, поймала себя на том, что пристально смотрит на его широкие плечи, крепкую спину, сильные бедра.

Нет, не ошиблась. Вид тела Джейка затронул часть ее существа, о наличии которой она даже не подозревала. Неужели это возможно – идти за мужчиной, бесстыдно разглядывая его, все время чувствуя, как странные и непонятные ощущения бьются во всем теле, точно слепые птицы, заставляя отзываться один нерв за другим до полного изнеможения.

Изабель обрадовалась, вернувшись в лагерь, окунувшись в привычный мир мальчиков, спящих кто где.

Только Мэтт был на ногах – очевидно, решил научить ее готовить бекон. Изабель смутилась, но ей стало легче.

– Вы умеете разжигать костер? – спросил Джейк.

Прежде чем девушка обрела достаточное присутствие духа, чтобы сказать – она разожгла больше костров, чем он может сосчитать, Джейк произнес:

– Я покажу вам, – он взял щепку. – Подойдите ближе и смотрите.

Нет, нужно держаться как можно дальше от него, отвлечься от чувств, превращающих мысли в бессмыслицу. Возможно, если очень сосредоточиться на том, что он делает, удастся забыть о его близости.

Джейк поворошил золу, пока не нашел последний тлеющий уголек. Содрав немного коры, порвал ее на мелкие кусочки, бросил на уголек и начал дуть на него, пока тот не заалел. Джейк дунул еще сильнее и подбросил коры. Поднялся дымок.

– Теперь вы попробуйте.

Изабель пришлось встать рядом с ним на колени, плечом к плечу. Она едва смогла набрать достаточно воздуха, чтобы дышать. Чтобы дунуть на уголек, воздуха не хватило.

– Вы можете лучше.

Девушка была вынуждена прислониться к нему, чтобы не упасть вперед, – она вообще не могла дышать.

– Вот так, – он дул долго и сильно, пока не появилось маленькое пламя. Подбросив немного щепок, Джейк вскоре разжег костер.

– Если дрова сухие, это нетрудно. В следующий раз сможете сделать это сами?

– Да, – если Максвелл не будет так близко, что она окажется не в состоянии дышать. Если не будет смотреть на нее такими голодными глазами.

Изабель уже видела раньше такой взгляд и знала, что он означает. Джейк Максвелл хочет ее и хочет неистово.

Изабель мгновенно вскочила, чтобы бежать.