— Кто же мой помощник?

— Джек Бернс, — ответил Ной. — Он частный сыщик. Прославился тем, что сыграл немалую роль в уотергейтском скандале. Именно он, относясь с подозрением к команде Никсона, выведал все подробности, связанные с установкой подслушивающих устройств в штаб-квартире политических соперников Никсона и передал материалы этому пройдохе Питеру Мерфи для опубликования в его газете.

— Зачем же мне иметь дело с таким человеком?

— Вы меня поражаете, Уэс! Неужели вы до сих пор не поняли, что нам нужен именно такой человек?

— Работал ли он раньше на ЦРУ?

— Наше правительство не берет на работу таких людей, как Джек, — ответил Ной и заглянул Уэсу прямо в глаза.

— Вы, конечно, захотите знать, как у меня пойдут с ним дела? — спросил Уэс.

— Мне нужна информация не о Джеке, а о том парне. Бернс уже ожидает встречи с вами. Мне не хотелось бы огорчать нашего старого друга.

— Дайте мне копии этих записей, — сказал Уэс седоволосому человеку, сидевшему за столом в кабинете с белыми стенами. На столе, кроме магнитофона и нескольких кассет, ничего не было.

К лацкану пиджака Уэса было прикреплено пластиковое удостоверение личности, разрешающее проход только в кабинет Ноя Холла.

— Копии дать вам не могу — у вас нет соответствующего разрешения, — сказал человек за столом.

На его пиджаке красовалась карточка с большим количеством цифр-кодов, разрешающих проход в различные структуры ЦРУ. На карточке было напечатано имя ее владельца — Майкл Крэмер, но она не указывала его должности — глава Службы безопасности.

— Как я могу получить соответствующее разрешение? — спросил Уэс.

— Поговорите с Ноем Холлом. — Крэмер бесстрастно смотрел Уэсу прямо в глаза.

— Я здесь не для того, чтобы создавать вам проблемы, — подумав, сказал Уэс.

— А зачем же вы здесь тогда?

— Этот вопрос лучше задать директору ЦРУ.

— Такой поворот дела в мои обязанности не входит... Не так ли, майор?

— Вы обостряете наши отношения.

— Пенсию я уже заработал. Могу уйти в отставку в любое время.

— Думаю, вы печетесь не о пенсии, — сказал Уэс.

В первый раз за время их знакомства Крэмер улыбнулся.

— Вот вы сказали, что я обостряю наши отношения, — заметил он. — Между тем я хочу, чтобы наша контора работала так, как она должна работать. Чтобы не было назначений сверху. Чтобы не появились надсмотрщики, регламентирующие наши обязанности. Чтобы не было новых некомпетентных начальников, призывающих нас не пропустить врага.

— Я не враг.

— Может быть. Но вы — человек со стороны. — Вы — игрушка в руках высокопоставленных политиков, заставляющих вас выполнять для них грязную работу.

В кабинете повисла тишина.

— Спасибо за доброе отношение в самом начале нашего сотрудничества, — сказал наконец Уэс.

— Я делаю свою работу, — сухо заметил Крэмер. — Хотите сотрудничества с моей стороны — завоюйте мое доверие.

— Мне все равно, доверяете вы мне или нет.

Уэс встал.

— Минуточку, — сказал Крэмер, когда Уэс открыл дверь. За дверью поджидал охранник, который и привел майора в кабинет главы Службы безопасности. — Минуточку. Заместитель директора Кокрэн хотел бы видеть вас. Вы умный малый и поступите так, как вам скажет Билли.

Уэс застыл у закрытой двери в кабинет Крэмера. Охранник кашлянул.

— Директор Билли Кокрэн ждет вас, — сказал он, неожиданно повысив Билли в должности.

Уэс стремительно распахнул дверь Крэмера. Тот, держа в руке телефонную трубку, набирал какой-то номер.

— Еще раз хотел поблагодарить вас за все, — улыбнулся Уэс, понимая, что своим появлением огорошил главу Службы безопасности. Уэсу было ясно, с кем именно собирался говорить Крэмер по телефону.

Выходя из кабинета, он громко хлопнул дверью.

— Рад, что вы нашли время побеседовать со мной, — сказал Уэсу Билли Кокрэн.

— Это мой долг, — ответил Уэс. Его внимание привлекло толстое досье на столе заместителя директора.

Они сели в глубокие кресла в углу кабинета. Здесь было очень тихо и довольно прохладно.

— Директор информировал меня о вашем задании, — сказал Билли. — Я рекомендовал не форсировать события.

— Почему же?

Заместитель директора посмотрел Уэсу в глаза.

— Чем больше я работаю в разведке, тем более осторожным я становлюсь. Действия, которые мы предпринимаем, чтобы собрать информацию, могут привести и к катастрофе. Смысл нашей работы в том, чтобы анализировать факты, а не создавать ситуации, которые нам потом придется не только анализировать, но и «разгребать»... Одним словом, я не думаю, что тот телефонный звонок требует от нас незамедлительных и самых решительных действий.

— Речь не шла о том, что я должен предпринимать самые решительные действия...

— Э, дело не в том, о чем шла речь, — мягко сказал Билли. — Дело в том, что к необходимости решительных действий может привести само ваше расследование. И вы поэтому должны отнестись очень осторожно к некоторым нюансам, которых вы пока... не чувствуете. Мы с директором согласились с тем, что это задание должно осуществляться как можно более осторожно, без лишней спешки, без суеты, я бы даже сказал — благоразумно.

— Конечно. — Уэс кивнул головой. Немного поколебавшись, он спросил: — Вам известно что-нибудь о Джуде Стюарте?

— Я знаю только то, что есть в досье нашего управления, — ответил Билли.

— Я хочу только установить истину.

— Ну что ж, тогда вы навсегда останетесь в нашем штате...

— Мы оба солдаты, — торжественным тоном продолжил генерал-полковник ВВС Билли Кокрэн. — Вы выполняете приказ, на законном основании отданный вам старшим по званию. И я хочу, чтобы вы выполнили этот приказ наилучшим образом.

— Глава вашей службы безопасности считает, что я — враг.

Билли вздрогнул, встал и, прихрамывая, подошел к окну. Хромота всегда появлялась у него в плохую погоду. В 1964 году Билли был офицером спецотдела на военно-воздушной базе в Бьен Хоа. Тогда его беспечность чуть не стоила ему карьеры. Ночью в канун праздника всех святых — Хэллоуин — вьетнамцы обстреляли их базу, а саперы, перерезав проволочное ограждение, заминировали взлетно-посадочную полосу. На минах подорвались и сгорели сразу два огромных транспортных самолета. Безоружный Билли выскочил из своего бункера, выхватил карабин из рук убитого летчика и в одиночку противостоял нападавшим. Шрапнелью его ранило в ногу, он потерял очки. «Я стрелял наугад», — сказал он потом командиру авиабазы. Билли наградили скромной Серебряной Звездой. От более почетной награды он наотрез отказался: это привлекло бы излишнее внимание к разведчику.

Билли взял телефонную трубку и набрал номер.

— Майк? — сказал он. — Пожалуйста, дайте майору Чендлеру необходимые ему записи... Чей?.. Это мой приказ... Спасибо.

«Так, выходит, теперь я тебе еще и обязан», — подумал Уэс.

Билли проводил Уэса до двери.

— Наверное, будет полезно, если время от времени вы будете приходить ко мне, — сказал Билли. — Я смогу открыть для вас некоторые плотно закрытые двери.

На пороге он положил свою руку на плечо Уэса.

— Я уверен, вы будете поддерживать со мной связь.

Через пару часов Уэс сидел в одном из кабинетов Пентагона. Окон в кабинете не было. Уэс съел купленный по пути в Пентагон сандвич и запил его холодным кофе.

В кабинет влетел полковник со знаками отличия 101-й десантной дивизии ВВС и плотно затворил за собой дверь. Держа в одной руке скоросшиватель с документами, он поднес указательный палец другой руки к своим губам и отсоединил стоящий на его столе телефон от розетки.

— Они могут прослушивать разговоры через телефон, — сказал полковник, опускаясь в кресло. С тех пор как он перестал служить в десантных войсках, у него появилось изрядное брюшко.

Полковник внимательно оглядел кабинет. Через некоторое время взгляд его остановился наконец на Уэсе.

— Известно ли тебе, чем ты занимаешься? — прошептал полковник.

— А что случилось, Ларри?

— Вот! — Полковник швырнул Уэсу скоросшиватель с документами, который незадолго до этого от него же и получил. — Что это такое?

— Вообще-то это послужной список солдата.

— Но ты-то сам работаешь в Службе расследований ВМФ, а речь идет о солдате-сухопутчике!

— Ну и что? Страна-то у нас одна.

— Не делай из меня дурака. Что ты хочешь установить?

— Ничего особенного, — спокойно ответил Уэс. — Хочу всего лишь разобраться в этом досье. Когда этот парень закончил службу в сухопутных войсках? Куда он был переведен? Если в спецвойска, то в какое именно подразделение?

— Но у тебя же есть досье! Вот и работай с ним, — зло улыбнулся полковник.

— Это досье — полное дерьмо! В нем даже нет фотографии. Но говорится о каких-то «двадцати имитационных боевых прыжках с парашютом». Да таких прыжков вообще не бывает! И это ты знаешь не хуже меня!

— Ничем не могу помочь тебе, Уэс.

— Ты целых полтора часа изучал это досье. Ты, полковник Уиз, который знает в Пентагоне всех и вся! И ничем помочь мне не можешь?!

— Ты не имеешь права разговаривать со мной таким тоном!

— Ларри, помоги мне!

— Но я даже не знаю, кто ты такой, — сказал человек, который был знаком с Уэсом лет десять. — Ты подсунул мне какое-то досье, приговаривая при этом, что не хотел бы получать интересующую тебя информацию по другим каналам. Ты загонял меня как собаку-ищейку. Мои подчиненные пытались найти что-нибудь в наших компьютерах, но там ничего нет. А потом какой-то капитан — имени его я не знаю, — говорит мне, что получил приказ от вышестоящего начальства даже и не думать о парне, сведения на которого ты хотел бы получить. И еще капитан сказал: «Передайте Чендлеру, что у него есть только те данные, которые ему положено знать. И не более того...»

Они знают твое имя, Уэс, — прошептал полковник.

— Я польщен. Так можешь ты мне помочь, Ларри?

Полковник покачал головой:

— Мое имя они тоже знают.

— Так кто же мне поможет? К кому мне обратиться? Куда, наконец, идти?

— Возвращайся в свой офис. Или иди домой. Одним словом, не знаю.

— Все ясно, Ларри. Начальство с тобой хорошо поработало.

— Что ж, я солдат и подчиняюсь приказу.

Уэс встал и бросил салфетку, в которой лежал сандвич, и пластиковый стаканчик в корзину для бумаг рядом со столом полковника.

Он уже подошел к двери, когда Ларри нерешительно сказал:

— Я вот что думаю... Это досье... В общем, информации об этом парне в наших архивах нет и быть не может. Если хочешь о нем что-то узнать, ищи других людей, которые также не помечены в наших архивах. Счастливого пути...

Джек Бернс жил в пригородном районе Вирджиния примерно в пяти милях от директора ЦРУ Дентона. Невысокий, с обширной лысиной, Бернс был в широких брюках и ярко-зеленом свитере для гольфа, под которым угадывался солидный живот. На ботинках были несерьезные кисточки.

— Рад познакомиться с вами, — сказал он, вводя Уэса в дом. — Как находите мое обиталище? В шестьдесят девятом заплатил за него пятьдесят две тысячи, а сегодня он стоит не меньше полумиллиона... Прошу в мой кабинет.

В кабинете Бернса две стены занимали полки с книгами по юриспруденции. Окна и стеклянная дверь выходили в сад. Посреди кабинета стоял огромный бильярдный стол.

— Неплохо, — сказал Уэс, осматриваясь. Он почему-то думал, что здесь должны быть микрофоны для прослушивания.

— Налоги плачу сполна! — самодовольно заметил Бернс.

На зеленом сукне бильярдного стола были беспорядочно разбросаны разноцветные шары.

— Почему наш общий друг решил, что вы сможете мне помочь? — спросил Уэс.

— Потому что он умный малый, — ответил Бернс. — Вы ведь разыскиваете парня по имени Джуд Стюарт?

Уэс резким движением кисти закатил в лузу красный шар с номером семь.

— О чем еще сообщил вам Ной?

— Больше ни о чем. Он только сказал, что вам может понадобиться помощь. И что у вас есть деньги... Самое важное, однако, то, о чем я Ною не сказал.

— Что же вы ему не сказали? — Уэс движением кисти толкнул желтый шар с номером девять. Тот отскочил от борта, коснулся темно-зеленого шара с номером шесть и чуть не попал в лузу.

— Дело в том, что как-то — всего один раз — я встречался с вашим парнем.

— Когда? Где? Бернс улыбнулся:

— Вы — военный. Я — бизнесмен.

— Сколько?

— Недешево.

Уэс направил черный шар с номером восемь в лузу и поставил на стол свой атташе-кейс.

— Характер вашего бизнеса, насколько я могу судить, все-таки не предполагает сохранения тайн ваших клиентов, — сказал он. — В свою очередь, я частное лицо, которому нужна как можно более откровенная информация...

— Лично я могу сделать для вас намного больше, чем семейный доктор или священник, — усмехнулся частный сыщик-бизнесмен.

— Сначала получите деньги, потом договоримся. Но только имейте в виду: никто ни о чем не должен знать, даже Ной. Если же — того хуже — я прочитаю о своем расследовании в газете, журнале или колонке скандальной хроники Питера Мерфи, если я узнаю, что данные на меня появились в досье какой-нибудь правительственной или частной организации... то вам понадобится не только юрист.

— Ной не отправлял бы вас сюда, если бы не доверял мне...

Уэс засунул руку в атташе-кейс — так, чтобы Бернс не увидел его содержимого, отсчитал пятьсот долларов и бросил их на зеленое сукно бильярдного стола. Бернс сгреб деньги и убрал их в карман.

— Это задаток в счет ваших будущих заслуг от меня, частного лица, — сказал Уэс. — Каков бы ни был ваш сегодняшний рассказ, он вряд ли потянет на пятьсот долларов.

Частный сыщик ухмыльнулся.

— И еще, — продолжал Уэс, — прежде чем я уйду, вы выдадите мне расписку.

— Ной не говорил мне о таком повороте в наших отношениях.

— Но ведь Ной и не платил вам пятьсот долларов! Лично я предпочитаю получать расписки.

Уэс достал свою записную книжку:

— А теперь рассказывайте о Джуде Стюарте.

— Это было в 1977 году, — начал Бернс. — Тогда я пытался провернуть сделку с продажей электронного оборудования Андре Дубеку — парню чешского происхождения, приехавшему в Америку после второй мировой войны. Дубек работал у президента одной африканской страны советником по техническим средствам защиты. И я точно знал, что у него было десять миллионов долларов на закупку техники, поставить которую мог я... Так вот, Дубек приехал в Вашингтон. Я пригласил его в ресторан пообедать, нанял для передвижения по городу «роллс-ройс», — обошлось мне это даже по тем временам весьма прилично. С Дубеком мы договорились встретиться на первом этаже его отеля. Вместе с ним меня поджидал там парень, который вел себя... как клоун.

— Это был Джуд Стюарт?

— Да. Именно так он назвал себя. Кстати, если Ной разыскивает этого парня, то, возможно, ему известен и сам Дубек. Как бы то ни было, мы погрузились в наш роскошный лимузин и отправились в ресторан «Пери-нон» — пятьдесят баксов только за вход! Те двое болтали обо всем и одновременно ни о чем. Джуд, правда, обронил за салатом, что он обеспечивает средствами технической защиты сорок посольств в Вашингтоне. И еще он сказал, что собирается в ближайшее время переменить климат. Я так понял, он ожидал от Дубека приглашения побывать в Африке. И еще выяснилось, что он прекрасно разбирается в замках. — Конечно же, я сразу взял это на заметку, — продолжал Бернс. — С такими талантами, можно проникнуть куда угодно, а у меня нередко бывает такая необходимость. Я даже подумал о том, что мог бы хорошенько заплатить ему для начала.

Мы закончили обед, они заказали кофе с бренди и отправились в туалетную комнату — как какие-то бабы! И — пропали, оставив меня без сделки, но с ресторанным счетом в руках.

Бернс умолк.

— И это все? — спросил Уэс.

— Больше я этого сукиного сына не видел. Дубек той же ночью улетел восвояси и, как мне говорили знающие люди, в семьдесят девятом или восьмидесятом году затерялся где-то в Африке.

— Да, — причмокнул Уэс. — Этот рассказ на пятьсот долларов явно не тянет!

— Эти пять сотен — задаток, вы ведь сами говорили. Деньги я отработаю сполна, если буду участвовать в этом деле... Кстати, я совсем забыл о фотографии.

— Какой такой фотографии?

— А вы думали, у меня нет доказательств встречи с этим типом Дубеком и его клоуном?! Как бы не так! — засмеялся Бернс. — Обошлось мне это еще в сто двадцать баксов, помимо обеда и чаевых официанту. Фотокамера была запрятана в старинном кошельке моей бабушки. У меня есть снимок этой парочки и отдельный снимок вашего парня.

— Где он?

— Так, давайте подумаем... Съемка, проявка, печать, хранение снимков — все это было замороженным капиталом... В общем, с вас еще тысяча долларов.

— Но фотографии-то уже тринадцать лет! И потом — я уже заплатил вам!

Бернс пожал плечами.

— Ладно, получите еще пятьсот, и на этом сегодня поставим точку, — сказал Уэс.

Бернс взял деньги и вытащил откуда-то из-под стола большую черно-белую фотографию.

— У меня есть еще и маленький снимок — для удобства, чтобы всегда иметь при себе, — заметил частный сыщик.

«Крупный малый, — думал Уэс, разглядывая фотографию. — Улыбается во весь рот, а глаза, как у дикой кошки».

Уэс не раздумывая взял у Бернса вторую фотографию и получил две расписки. Провожая Уэса к выходу, Бернс сказал:

— Так не забудьте. Я просто необходим вам, чтобы сделать все — от начала до конца.

Уже ближе к вечеру Уэс припарковал машину у длинного ряда маленьких кафе и лавочек в азиатском районе Вашингтона. Не заглушая двигателя, он достал из атташе-кейса тоненькое досье, полученное им в ЦРУ. На краях желтого листа, с которого начиналось досье и на котором были сделаны пометки лично Ноем Холлом, был нацарапан номер телефона того самого полицейского в Лос-Анджелесе, который вел дело о внезапной смерти человека в баре «Оазис».

Войдя в лавку, где выходцы из Азии бойко торговали рисом, Уэс разменял деньги, бросил несколько монет в прорезь телефона-автомата и набрал номер.

— Ролинс у аппарата, — послышалось на том конце провода.

— Следователь Ролинс, я звоню из Вашингтона, округ Колумбия. Зовут меня Уэс Чендлер, я работаю с Ноем Холлом.

— Черт бы вас всех побрал, ребята! — злым голосом сказал Ролинс. — Когда в следующий раз вы поднимете в столице шум относительно того, что полицейское управление Лос-Анджелеса не справляется с растущей преступностью, с наркобизнесом и прочими прелестями, не забудьте о том, что вы же нас и отвлекаете на расследование всяких там С-Н-О!

— Что такое «С-Н-О»?

— Смерть при невыясненных обстоятельствах! Вы ведь звоните по поводу того парня, которого нашли мертвым на заднем дворе бара «Оазис»?

— Выходит, вы так и не установили причину смерти?

— У него была сломана шея. А вот почему — это загадка. Владелец бара говорит, что ничего не видел... А вам-то зачем все это?

— Так, обычное расследование. Удалось ли вам установить личность покойного?

— Да. — Ролинс зашуршал какими-то бумагами. — Вот. Федеральное бюро расследований установило его личность по отпечаткам пальцев. Затем выяснилось, что он значился в списках личного состава ВМФ.

— Так он служил на флоте?! — спросил Уэс.

— Между прочим, Лос-Анджелес стоит на берегу океана, и моряков здесь хоть пруд пруди. Но этот покойник из «Оазиса» жил в Сан-Франциско. Звали его Мэтью Хопкинс, было ему сорок восемь лет. По имеющимся записям, вышел в отставку по инвалидности. Однако владелец бара говорит, что парень, хотя и производил впечатление интеллигента, но оказался достаточно крепким.

— Что еще вам удалось узнать в ходе расследования?

— Вы там отчет строчите? — спросил Ролинс. — Так вот, укажите в нем, что, расследуя одновременно четырнадцать убийств плюс шесть бандитских разборок, я четко уяснил для себя: мне наплевать на дело Мэтью Хопкинса и на Вашингтон в придачу!

Уэс позвонил и в свой — теперь уже бывший — офис.

— Служба расследований ВМФ. Греко у телефона, — послышалось в трубке.

— Это я, — сказал Уэс.

Франк Греко — в молодости сержант ВМС — закончил девятилетний спецкурс в колледже Сент-Луиса, работая одновременно полицейским. Сейчас он возглавлял отдел контрразведки в Службе расследований.

— Я слышал, ты теперь трудишься в экспертно-импортном банке? — спросил Греко.

— В какой-то степени — да, — ответил Уэс. — Ты можешь сделать мне одолжение?

— Какое?

— Мне нужно полное досье на одного покойного ветерана ВМФ.

Уэс сообщил Франку все, что узнал о Мэтью Хопкинсе от следователя в Лос-Анджелесе.

— Ни в коем случае не говори никому, что это нужно мне, и вообще ничего не афишируй. Я перезвоню тебе через несколько дней.

— Договорились. Что-нибудь еще?

— Не рассказывай об этом адмиралу Франклину и другим шишкам.

— Никогда! — усмехнулся Греко.

Уэс повесил трубку. Небо за окнами лавки было уже совсем серым. Какая-то бедная женщина с ребенком на руках — наверное, вьетнамка — умоляющими глазами смотрела на Уэса. Он вышел из лавки, оставив на полке рядом с телефоном горку мелочи.

Был уже поздний вечер, когда Уэс наконец добрался до своего дома. По пути он часто смотрел в зеркало заднего вида: ничего подозрительного. Его никто не преследовал. Припарковав машину в двух кварталах от дома — ближе места для парковки не оказалось, — он не спеша двинулся по тротуару: за ним никто не шел. Почтовый ящик в парадной был пуст. В квартире ничего подозрительного не было — все как прежде.

Большую часть свободных вечеров Уэс проводил в своей квартире один. Он много читал, в основном книги по истории. Телевизор включал лишь тогда, когда транслировали матчи по бейсболу. Изредка он, правда, выезжал в Балтимор, чтобы посмотреть «живьем» игру своих любимцев из команды «Ориолз». Иногда он позволял себе, конечно, и поход в кино, и выход в ресторанчик неподалеку. Но все же большую часть свободного времени Уэс проводил дома. Постоянной женщины у него не было, и он всерьез убеждал себя в том, что ему нравится спать на широкой кровати одному.

В последнее время он стал перечитывать пожелтевшие письма своей матери (отец ему никогда не писал). С каждым днем лица родителей на старых черно-белых фотографиях казались ему все более незнакомыми.

Сегодня перед возвращением домой Уэс заехал в маленький магазинчик и сделал там фотокопии досье, полученного в ЦРУ, примечаний Ноя, расписок, фотографий Джуда и своих собственных записей. Переодевшись дома в джинсы и свитер, надев кроссовки, он пошел на кухню, плеснул в стакан виски и разложил на столе копии всех своих секретов. «Что это? Излишняя предосторожность или начало паранойи? — подумал он. — Ну уж нет! Пусть лучше меня считают бюрократом, чем запятнавшим свою честь моряком!»

Уэс положил фотокопии документов в черный пластиковый пакет, плотно запечатал его липкой лентой, достал из ящика стола на кухне молоток и гвозди.

Подойдя к входной двери, он посмотрел в глазок: в коридоре никого не было. Уэс беззвучно открыл дверь и полез по пожарной лестнице на чердак. В углу чердака на железнодорожных шпалах был установлен огромный центральный кондиционер, использовавшийся в жаркое время года. Уэс отогнул лист железа, которым были обиты шпалы, засунул туда свой пакет и накрепко приколотил железо гвоздями.

Спустившись в коридор, он на цыпочках пошел к своей двери. Он уже вставил ключ в замок, когда дверь напротив его квартиры внезапно открылась. На пороге стояла женщина с распущенными волосами, в белой блузке и черных джинсах. В правой руке она держала мусорное ведро. Женщина внимательно оглядела Уэса, покачала головой и рассмеялась. Уэс замер на месте.

— Бывает же такое! — сказала женщина. — Мне попадается мужчина с молотком в тот самый момент, когда больше всего мне нужен человек, разбирающийся в формулах сопротивления материалов.

Женщина прикрыла за собой дверь.

«Черт бы тебя подрал! — подумал Уэс. Ему неудержимо захотелось проучить незнакомку. — Да, у меня в руках рабочий инструмент, которым, кстати, можно не только гвозди забивать!» — уже собрался выпалить он. Но в последний момент передумал: уж больно располагающая была улыбка у женщины, да и чувства юмора, судя по всему, ей было не занимать.

— Кто вы? — спросил Уэс.

— Меня зовут Бэт Дойл.

— А что случилось с Бобом? — Уэс вспомнил имя своего соседа. Уэс знал о нем только то, что он работал в министерстве юстиции и увлекался велоспортом.

— Его куда-то перевели, появилась какая-то срочная работа... А вас как зовут?

Уэс назвал свое полное имя, а потом спросил:

— Вы с Бобом друзья?

— Я его ни разу в жизни не видела. Но у нас оказались общие знакомые, и когда мне срочно понадобилось пристанище в Вашингтоне, они с ним договорились об аренде этой квартиры — она ведь все равно пустует.

— Мусорщики приедут теперь только в среду — у них там какие-то проблемы, — сказал Уэс, показывая на ведро в руке женщины. — Так что советую подождать, а то в мусоропроводе снова появятся крысы.

— Ненавижу крыс, и потому мусор останется пока у меня... Один вопрос, таким образом, решен. Остался главный — как быть с сопротивлением материалов?

Бэт снова улыбнулась.

— Знаете, я когда-то изучал этот предмет и, может быть, кое-что вспомню, — неуверенно сказал Уэс и вдруг, сам того не ожидая, спросил: — Что это за кусочек металла у вас в ноздре?

— Это маленький бриллиант, — сказала Бэт, дотрагиваясь до носа пальцем. Ногти у нее были аккуратно подстрижены. — Мне поставили его в Индии двенадцать лет назад... Этот бриллиант я даже не вижу, когда смотрю на себя в зеркало. Как правило, люди при встречах со мной стараются сделать вид, что не замечают его, но вы... — Бэт пристально поглядела Уэсу прямо в глаза.

— А зачем вам этот бриллиант? — ничуть не смущаясь, спросил Уэс.

— Я была страшно наивной. Все принимали меня за девчонку и не давали мне больше четырнадцати лет. А так хотелось выглядеть старше, загадочнее, опытнее... Одним словом, глупость все это. Вот только проколоть ноздрю — операция довольно болезненная.

— Каким это образом вы оказались в Индии? — спросил Уэс.

— Так, по пути в другие места. Вам самому приходилось бывать в Азии?

— Да.

— Вы действительно помните формулы из сопротивления материалов? Сможете мне помочь?

Уэс решил было сказать «нет», но передумал.

— Попробую, — ответил он.

— У меня есть виски, — сказала она. — Если, конечно, найду бутылку в этом хаосе после переезда.

Она распахнула дверь. В гостиной в беспорядке были разбросаны коробки, сумки. У стены стояла чертежная доска.

Бэт внезапно застыла на пороге.

— Подождите, — сказала она. — Я знаю о вас только то, что зовут вас Уэсли Чендлер и что вы помните кое-какие формулы. А вдруг вы убийца, а я приглашаю вас к себе на виски... Чем вы занимаетесь?

— Я — моряк, офицер...

— Ну надо же! — Бэт покачала головой. — Первый мужчина, с которым я познакомилась в Вашингтоне, — моряк! Странный город... Можно ли вам доверять, господин моряк?

— Нет, — ответил он.

Они оба рассмеялись.

— Ну что ж, — сказала Бэт. — По крайней мере вы честный малый. Закрывайте дверь.

Бутылку виски она нашла. Они сели друг против друга прямо на пол. Вокруг были разбросаны учебники по инженерному искусству. Стаканы с виски они поставили справа от себя. Она курила сигареты «Кэмел» одну за другой, прикуривая от видавшей виды зажигалки «Зиппо».

— Только не говорите, что это дурная привычка, — заметила Бэт. — Когда поздно ночью заканчиваешь очередной чертеж, сигарета спасает тебя от одиночества.

В первый раз в жизни Уэса не раздражал сигаретный дым.

Довольно быстро выяснилось, что он почти ничего не помнил из инженерных премудростей, которые изучал когда-то в Академии ВМФ.

Бэт подняла голову и оглядела гостиную.

— Этот жуткий хаос мне надоел. Придется сегодня же все распаковать и привести квартиру в порядок.

— Если речь идет о помощи в распаковке, то уж здесь я действительно специалист, — пошутил Уэс.

Бэт засмеялась. Они стали приводить квартиру в порядок. Между делом она рассказала ему, что работала в архиве Фонда восточных искусств в Джорджтауне, но это ей надоело, и она надумала всерьез заняться архитектурой.

— Собираюсь поступать в колледж, — сказала она, — если, конечно, не помру за учебниками, готовясь к экзаменам.

Выяснилось, что ей уже тридцать два года и что она не замужем. Ей приходилось бывать в Германии, а в Азии, помимо Индии, еще и в Таиланде.

— Бангкок открыл мне глаза на реальность. Я попала туда в девятнадцать лет и оцепенела от всего увиденного там. Тучи маленьких тайских мужчин окружают тебя в аэропорту, чтобы выпросить милостыню. Сам город перерезают тысячи каналов, и каждое утро из них вылавливают покойников. Имен утопших или утопленных никто не знает. Ужас!

Уэс открыл еще одну коробку с книгами. Сверху лежал толстый желтый том в сильно потрепанной обложке — «Ицзин, или Книга перемен».

— Вы купили это в Таиланде? — спросил Уэс, протягивая Бэт желтый том.

— Нет, эту книгу выпустило нью-йоркское издательство.

— Лично я никогда не верил в сверхъестественные силы.

— А книга совсем не об этом, — сказала она. — Лучшим врачевателем, которого я когда-либо встречала, был один человек по имени Джанг. Он был мечтателем и любил «Ицзин»...

— Разве эта книга не обещает вам спасения?

— Она ничего не обещает, — улыбнулась Бэт. — Давайте я покажу вам, как она действует. Вы должны поставить перед собой какой-то серьезный вопрос, подумать о какой-то волнующей вас проблеме, и книга определит состояние, в котором вы сейчас находитесь.

Уэс подумал, что если бы перед ним сидела не эта милая женщина, а кто-то другой, он наверняка чувствовал бы себя полным идиотом. Но что-то неудержимо тянуло Уэса к Бэт. Вот только зачем она вдруг вспомнила о каком-то мечтателе по имени Джанг?