Река тьмы

Уэс проехал еще два перекрестка со светофорами, пока наконец не добрался до Голливудского бульвара: тут располагался нужный ему отель.

Уэс поставил машину у тротуара. Когда он бросал монеты в щель парковочного счетчика, за ним внимательно наблюдали два изможденных, одетых в какие-то дерюги парня. У них на спинах висели рюкзаки, руки были покрыты татуировкой, волосы — по моде давно минувших дней — падали на плечи. Когда Уэс повернулся, парни лениво пошли прочь.

В детстве мать Уэса частенько рассказывала ему о своей поездке в Голливуд — в этот чудесный мир, где располагался знаменитый китайский театр с красно-зеленым фасадом в виде резных драконов и крышей в форме пагоды. Она рассказывала ему и о тротуарах, в которые навечно вмонтированы бетонные плиты с именами суперзвезд. Перейдя на другую сторону бульвара, Уэс увидел этот тротуар. Неподалеку находился и знаменитый театр.

Уэс немного постоял на улице и пошел в отель. В холле у входа в ресторан стояли двое мужчин. Один — еврей с короткими седыми волосами и аккуратно подстриженной бородкой, лет пятидесяти на вид. Второй мужчина — помоложе первого — негр с внушительным телосложением. Еврей попрощался с негром и, проходя мимо Уэса, рассеянно посмотрел на него и исчез за дверью отеля.

Глаза негра и Уэса встретились.

— Я ищу мистера Ролинса, — сказал Уэс.

— Это я, — ответил чернокожий американец.

Уэс представился.

— Вы можете показать мне какой-нибудь официальный документ — если это, конечно, не обычные водительские права? — спросил Ролинс, крепко пожимая руку Уэса.

Тот показал ему свое флотское удостоверение. Ролинс протянул Уэсу свой полицейский значок.

— Вообще-то я юрист, — сказал Уэс.

— Почему же вы тогда не обслуживаете банковские структуры? В этом случае ездили бы на роскошном «БМВ».

— Видите ли, я всегда хотел с помощью юриспруденции докопаться до сути вещей, чтобы научиться управлять событиями.

— Если хотите докопаться до сути вещей, берите револьвер и поехали со мной на патрулирование, — ухмыльнулся полицейский. Он кивнул в сторону двери, в которую вышел беседовавший с ним еврей. — Знаете, кто этот мужчина? Отличный человек, телевизионщик, но совсем беспомощный. На него недавно совершили нападение. Неприятная история, но у нас они случаются каждый день и не по одному разу... — Ролинс вздохнул. — Вы уже обедали?

— Нет, только перекусил в самолете, — ответил Уэс. — Давайте пообедаем. Но плачу, конечно, я.

— Отлично, — сказал Ролинс. — Обед обойдется дешевле в кафе, только вот столики там не приспособлены для разговоров с глазу на глаз.

Уэс ткнул пальцем в сторону метрдотеля у входа в ресторан. Ролинсу второго приглашения — словесного — было не нужно.

— Ничего, если я закурю? — спросил он Уэса, когда они уселись за столиком в ресторане.

— Раньше я не переносил табачного дыма, — улыбнулся Уэс, — но сейчас отношусь к нему терпимо.

В ресторане людей почти не было. Увидев Уэса и Ролинса, официант поспешил к ним.

— Вы пьете, находясь на службе? — спросил Ролинс.

— Нет.

— Я тоже. — Ролинс посмотрел на официанта. — Принесите мне водки со льдом.

Уэс заказал кофе.

Ролинс вытряс из пачки сигарету, отломил фильтр, швырнул его в пепельницу и прикурил.

— Моя жена думает, — кивнул он в сторону отломленного фильтра, — что курить сигареты с этим приспособлением более безопасно. Но какая разница? Отрава она и есть отрава.

Китаянка с длинными черными волосами, в прекрасно сшитом костюме, который стоил, должно быть, половину месячной зарплаты Уэса, важно прошествовала мимо их столика. Уэс и Ролинс не могли оторвать глаз от ее покачивающихся бедер.

— К этому в Лос-Анджелесе никогда не привыкнешь, — улыбнулся Ролинс. — Здесь слишком много хорошеньких женщин... А вы сами женаты? У вас есть дети?

— Судьба обделила меня в этом смысле.

— Тогда вы и в нашем городе не женитесь — трудное это у нас дело...

Ролинс стряхнул пепел с кончика сигареты и сделал глоток водки из принесенного официантом стакана.

— Объясните мне, почему я, рядовой следователь Лос-Анджелеса, имею дело с представителем федеральных органов? Неужели из-за этой столь обычной в нашем городе С-Н-0 — смерти при невыясненных обстоятельствах?

— Этого я не могу вам сказать.

— Ответ, как говорится, исчерпывающий, — усмехнулся Ролинс.

Официант снова подошел к их столику. Они заказали обед.

— Вы ведь из флотской службы расследований? — спросил Ролинс, когда официант ушел.

— Да.

— Значит, учились вы не только в юридическом колледже.

— Я моряк.

— Понятно. Времени на пустые разговоры у вас не было и нет... Так вы теперь занялись этим бывшим моряком Хопкинсом?

— У вас появились какие-то новые сведения о нем?

Ролинс вздохнул:

— Его труп никто не забрал, никто даже не позвонил к нам в полицию после его смерти. В списке пропавших без вести, имеющемся в отделении полиции в Сан-Франциско, Хопкинс не значится. В его доме никто не живет. Владелец бара говорит, что смерть Хопкинса могла быть несчастным случаем, хотя и не исключает того, что кто-то мог столкнуть его с высокой лестницы на заднем дворе бара. Городские власти заявили, что могут держать труп Хопкинса в морге только тридцать один день, после чего, если не будет никаких официальных запросов, парня похоронят на кладбище для бедных.

— Это все?

— Да. Одним словом, случай с Хопкинсом — прекрасный пример полной неопределенности и отсутствия к умершему человеку какого-либо интереса.

— А что вам самому удалось установить в ходе вашего расследования?

— Мне кажется, в этом моем расследовании вы — ключевая фигура. — Голос Ролинса посуровел.

— Я ничего не могу добавить к тому, что услышал от вас, — сказал Уэс.

— Но вы, как мне кажется, сможете внести в это дело хоть какую-то определенность.

Официант принес заказанные ими блюда.

— Мое дело — убедиться в том, что расследование идет законным путем.

— Каким путем?

Уэс не ответил. Ролинс чертыхнулся.

За столиком напротив засмеялась женщина с вьющимися каштановыми волосами. Одета она была в прекрасно скроенный пиджак и кожаную мини-юбку в обтяжку. Ее голос чем-то неуловимо походил на голос Бэт.

— Что бы вы предложили мне сделать? — спросил Уэс.

— Поезжайте в «Оазис», поговорите с владельцем бара. Зовут его Лео. Именно он обнаружил труп.

— Был ли в баре в ту ночь какой-нибудь... необычный человек?

— Например?

— Я и сам не знаю.

— Насколько мне известно, в ту ночь «необычных» посетителей в баре не было.

Ролинс сказал Уэсу, где находится бар «Оазис», порекомендовал гостиницу, где ему будет удобнее всего остановиться, и пообещал в ответ на просьбу Уэса предоставить заключение патологоанатома с результатами вскрытия.

— Когда будете беседовать с Лео, — посоветовал Ролинс, — ведите себя с ним построже. Мне кажется, я так и не сумел «дожать» его...

— Спасибо.

Уэс заплатил за обед, сунул в карман счет, поднялся и еще раз посмотрел на Ролинса. Он ему явно нравился.

— Возможно, мне еще понадобится ваша помощь, — сказал он.

— Что ж, в случае чего, поможем, — улыбнулся полицейский.

* * *

В Вашингтон частному сыщику Джеку Бернсу Уэс звонил с того самого телефона-автомата в Лос-Анджелесе, которым, как ему сообщили в ЦРУ, воспользовался в свое время и Джуд Стюарт.

— Вы говорили, что я могу рассчитывать на вас, — сказал Уэс.

— Я к вашим услугам.

— Было бы полезно получить сведения о телефонных разговорах, которые велись из одного автомата в Лос-Анджелесе. Меня интересуют номера телефонов, с которыми соединялись из Лос-Анджелеса, и имена их владельцев.

— Полезно?! Витиеватый же у вас, юристов, язык! — засмеялся Бернс. — Если речь идет о местных переговорах, то ничего не выйдет. Если же нужны данные о междугородных звонках, то, может быть, что-нибудь и выужу.

— Как скоро?

— За пару дней — если, конечно, вы меня попросите.

— Попросить попрошу, но долго ждать не намерен. Уэс сообщил Бернсу номер телефона-автомата и назвал тот день, когда Джуд воспользовался им.

— Так вы в Лос-Анджелесе? — спросил Бернс. — Куда мне вам позвонить там?

— А вот звонить мне не надо, — сказал Уэс и повесил трубку.

Он стоял на оживленной улице, являвшейся ответвлением главной магистрали.

«Почему Джуд звонил отсюда? — подумал Уэс. — И почему он воспользовался именно этим автоматом?»

* * *

Лео вытирал стаканы за стойкой в дальнем углу бара «Оазис», когда туда вошел Уэс. Остановившись на пороге бара, он огляделся. Помимо хозяина, там было несколько пьянчужек, которые не обратили на вошедшего никакого внимания. На Уэса был устремлен только взгляд Лео, который, рассмотрев пиджак и галстук незнакомца, его гладко выбритое лицо, решил, что имеет дело с полицейским.

— Вы, конечно же, новенький — раньше я вас не видел, — сказал Лео.

— Не новее, чем всегда, — заметил Уэс, подходя к стойке и садясь на табурет. Издалека показав хозяину бара свое удостоверение, он поманил его к себе пальцем.

— Извините, что сразу не подошел, — сказал Лео. От него пахло пиццей. — Двенадцать лет прошло с тех пор, как я перестал играть в футбол, а нога до сих пор еще болит...

— Расскажите мне все, что вы утаили от моих коллег об этом покойнике в вашем баре.

— Я рассказал вашим коллегам все, что знал. Тот парень вышел на лестницу черного хода и помер. Почему и каким образом — не знаю. Раньше я этого парня не встречал. Вот и все.

— Если бы это было все, меня бы здесь не было.

— Не хочу никаких неприятностей — у меня здесь дела неплохо идут.

— Черт бы вас подрал!

Уэс и сам опешил от этих неожиданно вырвавшихся у него слов, но Лео воспринял нелестное для него восклицание вполне нормально — ведь оно исходило от официального лица.

— Я пришел сюда не для того, чтобы мешать вашим успешным делам, — уже спокойным тоном продолжал Уэс, — но и не для того, чтобы вести с вами простую дружескую беседу. Хотя, конечно, я могу создать кое-какие проблемы для вашего бизнеса. Однако, думаю, вы человек благоразумный, и мы все-таки расстанемся друзьями...

— Что я должен сделать? — настороженно спросил Лео.

— Всего лишь рассказать мне без утайки все, как было, но не повторяя того, что вы уже сообщили другим полицейским.

Лео мучительно соображал, как ему поступить.

— Тот покойник, — сказал он наконец, — помог мне разобраться с одним негодяем.

— Как это «разобраться»?

— Он помог мне вышвырнуть на задний двор в загон для скота одного пьянчугу, но отношения к делу это не имеет, поэтому я и молчал.

— А кто этот пьянчуга?

Лео пожал плечами:

— Он убрался отсюда восвояси, а покойник незадолго до этого пошел на задний двор посмотреть, очухался тот или нет.

— Ну, пошел... а потом?

— Свалился с лестницы.

— А пьянчуга?

— Он появился в баре через дверь черного хода, а ушел, как и положено, через центральную дверь.

Немного поколебавшись, Уэс показал Лео фотографию Джуда, которую получил от Бернса.

— Да, это тот самый парень, которого мы вышвырнули на задний двор.

— Вы его знаете? Он живет где-то здесь поблизости?

Лео подумал и, хитро поглядев на Уэса, сказал:

— Если этого парня разыскивают... то, позвони я куда следует, мне за информацию неплохо заплатят...

— Раньше надо было думать. Сейчас вас, наоборот, привлекут к ответственности за сокрытие известной вам информации, что уже помешало расследованию!

Владелец бара вздрогнул, но заговорил только после того, как Уэс положил двадцатидолларовую банкноту на стойку.

— Тот пьянчуга сюда больше не приходил. — Лео скосил глаза на банкноту. — Мне кажется, живет он в номерах на улице Занзибар.

— Маловато для этой суммы, — сухо заметил Уэс.

— Зовут его, кажется, Билл.

Уэс покачал головой:

— На эти деньги купите себе пособие по вранью.

* * *

— Я предчувствовал, что ваши люди заинтересуются этим парнем, — сказал Уэсу рябой мужчина — администратор отеля «Занзибар».

От него сильно пахло одеколоном. В одной руке он держал тонкую дымившуюся сигару, а другой расправлял на стойке фотографию, которую показал ему Уэс. Сигарный дым и крепкий аромат дешевого одеколона были не в силах перебить витавший в холле отеля тошнотворный запах пыли.

— Этот парень сейчас здесь?

— Нет, он пропал. За свой номер он не платит, поэтому номер мы закрыли.

— Откуда появилось у вас предчувствие, что мы заинтересуемся этим парнем?

— Я что — глупый? Да этот парень наверняка взломщик!

— С чего вы это взяли?

— Он мне все уши прожужжал рассказами о своей значимости, убеждал меня, что очень много знает и что он важная птица. По утрам он сползал со своей кровати и уезжал на автобусе на «работу», как он говорил. Так я ему и поверил! Однажды он продемонстрировал мне содержимое своей сумки. Она была доверху набита отмычками. При этом парень сказал, что он лучший в стране слесарь по замкам. Тогда я все и понял.

Администратор выпустил изо рта клубы сигарного дыма.

— От таких парней всегда ожидаешь чего-то такого, — добавил он. — Звали его... Джуд... да, Джуд Сьюард.

— Да, почти так, — сказал Уэс.

— И теперь, значит, я прочту о нем в газетах в рубрике уголовной хроники?

— А вот в этом я сомневаюсь. Вы сказали, что закрыли его номер...

— Вообще-то там живет сейчас более ответственный человек... Мы вынуждены были поселить там другого жильца, когда этот Джуд не внес плату за свой номер. А пожитки его мы упаковали и спрятали в укромном месте.

В холле отеля стоял старый-престарый просиженный диван. Телефон-автомат на стене был совсем обшарпанным. Сверху доносились приглушенные крики ссорящихся мужчины и женщины.

— Где его вещи? — спросил Уэс.

— В кладовке. В нашем отеле уважают законы: вещи съехавших постояльцев мы должны хранить целый месяц. Закон нарушать нельзя!

— Да, нарушать его не надо... Мне бы хотелось взглянуть на вещи Джуда.

— Что ж, если хочется, так... Но покажите-ка мне еще раз удостоверение, которым вы помахали перед моим носом, когда вошли.

Уэс протянул администратору свое удостоверение. Из него высовывался краешек двадцатидолларовой банкноты. Администратор вытащил деньги, внимательно оглядел их и засунул в карман. Так и не раскрыв удостоверения, он возвратил его Уэсу и, ухмыльнувшись, сказал:

— Документ внушительный.

Кладовка была загромождена какими-то ящиками, грудами тряпья и прочим старьем. Администратор выудил из всего этого два видавших виды чемодана и коробку из-под обуви. В коробке лежали туалетные принадлежности, а в чемоданах были в беспорядке набросаны грязные и мятые вещи. Уэс подумал, что если у Джуда и было что-либо ценное, то оно наверняка уже стало собственностью администратора. В вещах Джуда Уэс нашел ключи с эмблемой «мерседеса» и отложил их в сторону. Из кармана сильно выцветшей рубашки с изображением акул выпали две мятые моментальные фотографии, сделанные «Поляроидом». На первой были запечатлены Джуд и какой-то молодой мужчина. Они оба улыбались тому, кто их фотографировал, но улыбка мужчины рядом с Джудом казалась какой-то вымученной.

У этого мужчины были короткие темные волосы, он был гладко выбрит, одет в легкую рубашку и джинсы. На фотографии им обоим было лет по тридцать.

На втором снимке была запечатлена роскошная брюнетка — невысокого роста, но с огромным бюстом. Она стояла на склоне песчаного бархана, с невинным любопытством глядя в объектив фотокамеры. Женщина была похожа на итальянку: у нее были полные губы и большие карие глаза.

Уэс положил обе фотографии себе в карман.

На следующее утро Уэсу понадобился всего лишь час, чтобы найти место, где работал Джуд. Он выписал из справочника номера телефонов всех магазинов, где торговали замками. И уже в четвертом магазине — «Скобяные изделия и замки — лучшие в Лос-Анджелесе» на просьбу Уэса позвать Джуда ему ответили, что он уволился.

Этот магазин располагался совсем недалеко от телефона-автомата, которым воспользовался Джуд в ту ночь.

«Этого парня, должно быть, сильно напугали сразу после рождения и он до сих пор еще не оправился от страха», — подумал Уэс, когда начал задавать свои вопросы толстому хозяину магазина. За его спиной стоял пожилой человек с непроницаемым лицом и разбирал какой-то замок.

Хозяин долго жевал губами, прежде чем ответил на вопрос Уэса о том, почему Джуд уволился с работы.

— Почему?.. Не знаю... ничего не знаю...

— Он был хорошим слесарем? — раздраженно спросил Уэс.

— Он? Да... ну... но... — Хозяин пожал плечами и замолчал.

— Вообще-то он и не слесарь даже, — сказал вдруг пожилой мужчина, разбиравший замок. — Это я всего лишь слесарь. А Джуд — настоящий мастер своего дела: у него просто Божий дар. Он без малейших усилий может открыть любой сейф. Вы знаете, что значит «открыть сейф»?

— Нет, — ответил Уэс.

— Это значит, что нужно досконально разбираться в сложных наборных замках. И еще нужна особая интуиция: нужно уметь различать на слух особые шумы за бронированной дверью сейфа, когда набираешь код. Это настоящее искусство! И этому искусству надо долго и упорно учиться. А мы — всего лишь ремесленники. Таких, как Джуд, в этой стране всего-то человека два. Может быть, один такой найдется и в Европе. Где бы он ни получил свои уникальные знания, могу сказать точно: его искусство совсем не для того, чтобы устанавливать охранные системы пошлым голливудским звездам.

— Он забрал с собой мои инструменты, — вдруг испуганно сказал хозяин магазина. Признаться в этом его, видимо, побудило желание не дать пожилому слесарю возможности выглядеть более значительным, чем он сам.

— Но вы ведь, хозяин, задолжали ему, — укоризненно сказал слесарь.

— Что, что он забрал? — нетерпеливо спросил Уэс.

— Просто инструменты, — ответил слесарь. — Те самые, которыми мы торгуем. Ведь так? — обратился он к хозяину.

Тот облизнул губы и кивнул головой.

Поблагодарив пожилого слесаря, Уэс вышел из магазина.

* * *

Джеку Бернсу Уэс позвонил все с того же телефона-автомата, которым пользовался Джуд.

— Вы позвонили вовремя, — сказал частный сыщик. — По-моему, я узнал как раз то, что вам было нужно: Стюарт сделал с того автомата два междугородных звонка.

— Два? — удивился Уэс. Мимо него на огромной скорости проносились автомобили. «Куда отсюда отправился Джуд? И как — на автобусе?»

— Во-первых, он позвонил в известную вам фирму, где работают наши с вами общие друзья, — продолжал Бернс.

— Об этом я знаю, — сказал Уэс.

— Не сомневаюсь. А во-вторых, он позвонил в Таком-Парк, Вашингтон, округ Колумбия. Телефонный номер, по которому звонил Стюарт, зарегистрирован на имя Ника Келли.

— Вы хорошо поработали.

— Я узнал и еще кое-что, — ухмыльнулся Бернс.

— Слушайте, я нанял вас с условием, что вы будете делать только то, что попрошу делать вас я.

— Значит, вам не очень-то интересно, что я еще узнал?

Уэс чертыхнулся про себя, но все-таки миролюбиво сказал:

— Выкладывайте уж...

— Ник Келли — репортер или скорее был репортером. Он работал в газете у моего приятеля Питера Мерфи...

Бернс замолчал.

— Да не тяните же! — сказал Уэс.

— Ладно уж, продолжу. В надежде на оплату, конечно. Частный сыщик засмеялся.

— В прошлые годы я несколько раз встречался с Ником Келли — это было необходимо по роду моих обязанностей. А вчера, побывав в офисе Питера Мерфи...

— Что-что?!

— Успокойтесь. Он ничего не заподозрил — я и без этого встречаюсь с ним по нескольку раз в год. Так вот я выяснил, что Ник уже давно у него не работает и сейчас пишет романы. Кстати, из-под его пера вышла и книжка про разведку. Не кажется ли вам, что наши общие друзья будут рады услышать об этом?

— Они услышат только то, что скажу им я.

— Но при этом не забудьте сказать, что Ник опять решил поиграть в старые игры.

— Какие игры?

— Мне удалось выведать у Питера, что недавно Ник приходил к нему и снова попросил удостоверение репортера, чтобы написать статью о шпионах-призраках.

Частный офис Ника Келли располагается прямо на Капитолийском холме. Как мне кажется, у вас нет опыта общения с репортерами, так что Ником займусь я сам и выясню...

— Не смейте об этом и думать! — вспылил Уэс и добавил ледяным тоном: — Я просил вас узнать номера телефонов и имена их владельцев. Вы же пошли значительно дальше...

— Но я ведь попал в яблочко, майор?

— Прекратите свое собственное расследование! И немедленно! Вы слышите меня? А все, что вы мне сказали, должно остаться между нами!

— Повинуюсь. Мне хорошо известно, чьи деньги вы мне платите. Так что в ожидании денег я затаюсь. И еще — в ожидании ваших указаний.

Частный сыщик повесил трубку.

Уэс от ярости чуть не разбил телефон-автомат.

Мимо майора на огромной скорости пронесся хорошо отреставрированный красный «корвет» модели 1967 года. Водитель автомобиля просигналил шоферу японской машины, пытавшемуся проехать перекресток прямо перед его носом...

Уэса осенило!

Он бросил еще несколько монет в прорезь автомата.

— Следователь Ролинс, — услышал он в трубке.

— Могу ли я получить у вас компьютерные данные о некоторых правонарушениях, которые были зарегистрированы в ту ночь, когда погиб Хопкинс? Конкретно меня интересует, не был ли тогда отмечен угон автомобиля?

Уэсу казалось, что сейчас он похож на гончего пса.

— Это что-то новое и необычное, — ответил Ролинс, но все-таки, подумав, попросил Уэса подождать у телефона.

Через минуту он сказал:

— Вы правы. С такими способностями вам впору участвовать в лотереях.

— Номер автомобиля и его марка! — потребовал Уэс.

— Это уже не важно: машину обнаружили через три дня на стоянке для отдыха севернее Лос-Анджелеса. Ее, конечно, здорово раздели. Полицейский патруль не обнаружил ничего интересного — там не было даже отпечатков пальцев.

Уэс выругался.

— Почему бы вам не приехать ко мне в офис? — сказал Ролинс.

— Не могу. Спешу на самолет.

* * *

«Уже слишком поздно», — подумал Уэс, выходя из такси у своего дома на Капитолийском холме: было половина двенадцатого. Перелет сильно утомил его. Он устало вошел в парадную. К почтовому ящику его бывшего соседа была аккуратно прикреплена табличка с именем нового жильца — Б. Дойл. Уэс улыбнулся и пошел вверх по лестнице.

Глазок двери Бэт был закрыт изнутри, и Уэс так и не смог определить, горит ли свет у его соседки.

«Наверное, уже спит», — подумал он.

Уэс открыл свою дверь, зажег в гостиной свет. В квартире все стояло на своих местах. «Так-то лучше, когда жизнь не преподносит тебе сюрпризов».

Закрывая входную дверь, Уэс не удержал ее, и она довольно громко хлопнула. Он убрал пальто в шкаф, повесил свой спортивный пиджак на спинку кресла в гостиной, пошел на кухню и, открыв холодильник, разочарованно осмотрел его почти пустые полки. И вдруг в дверь постучали.

Она стояла в коридоре и улыбалась ему. На ней были синяя блузка и джинсы. Ее волосы бронзового оттенка мягко падали на плечи.

— Мне кажется, — сказала она, — что вы все-таки забыли привезти мне сувенир из Голливуда.

— О своем обещании я не забыл, — улыбнулся он, — но найти что-нибудь подходящее просто не смог.

— Принимаю ваше объяснение, — сказала она. На лице у нее не было никакой косметики. — А у меня для вас сюрприз.

Она повернулась и пошла к своей двери.

— Я сейчас вернусь.

Уэс постоял немного в коридоре и вернулся в свою квартиру. У входа в спальню стоял его чемодан. Атташе-кейс лежал на столе в кухне. Фотографии, которые он привез из Лос-Анджелеса, находились в кармане его спортивного пиджака.

Она вошла, держа в одной руке какую-то коробку, а в другой — пачку сигарет и зажигалку.

— Это, — она кивнула на коробку, — принесли вчера.

Входная дверь захлопнулась за ее спиной. Бэт прошлась по гостиной, оглядывая шкафы, набитые книгами, стереосистему с большой коллекцией пластинок и компакт-дисков.

— Мне нравится, как вы живете, — улыбнулась она.

— Ничего особенного, — сказал он и подошел к ней.

— Что здесь лежит?

Она протянула ему коробку.

— Фрукты? — удивился он, понюхав ее.

— Их прислали Бобу — жильцу, вместо которого я поселилась здесь. Наверное, надо было бы переслать их Бобу, но к тому моменту, когда он их получит...

— И что вы предлагаете?

— Мне... мне не хотелось бы, чтобы фрукты сгнили...

— И потому...

— И потому добро не должно пропадать. Впрочем, если закон не позволяет нам поступить так...

— Закон — понятие растяжимое, — улыбнулся он. — Есть ведь еще и здравый смысл.

— Отпразднуем ваше возвращение, — сказала она. Он протянул ей коробку. Она развязала ленточку и заглянула внутрь.

— Да это же груши! Зеленые груши!

— Хоть и зеленые, но, по-моему, даже переспевшие. Сейчас я принесу тарелки и нож.

— Не надо, — остановила она его.

Вытащив из коробки грушу, она надкусила ее. Из груши обильно потек сок. Бэт засмеялась и подставила ладонь, чтобы сок не капал на пол.

— Ну просто нектар!

Она достала из коробки еще одну грушу и протянула ее Уэсу, глядя ему при этом прямо в глаза. Груша таяла во рту, она была сладкой, сочной. Бэт подставила свою ладонь так, чтобы и сок от груши Уэса не капал на пол. Свободной рукой Уэс дотронулся до ее ладони. Она была клейкой от сладкого сока.

— Так можно и приклеиться друг к другу, — улыбнулся он.

Бэт задорно рассмеялась и снова посмотрела ему в глаза. Ее губы были совсем рядом: полуоткрытые, как бы зовущие его. Он медленно провел пальцами по ее мягкой щеке, наклонился и поцеловал ее.

Она выпустила грушу, обвила руками его шею и всем своим телом прижалась к нему. Она дрожала. Губы у нее были сладковатыми от груши и чуть-чуть горькими от табака.

Крепко обняв Бэт, Уэс забыл о всякой осторожности. В этот момент он думал только о ней и о том, что скорее всего сейчас произойдет.

Она целовала его шею, грудь, а ее пальцы осторожно расстегивали пуговицы его рубашки — одну, вторую, третью... Он приподнял ее блузку на спине и дотронулся до ее нежной кожи.

— Быстрее, — прошептала она, — быстрее...

Уэс снял с нее блузку. Дрожащими пальцами он дотронулся до ее грудей: их кожа была гладкой как шелк. Красновато-коричневые соски набухли. Он коснулся одного из них губами. Она схватила его за плечи, еще теснее прижалась к нему и застонала...

Бэт стояла на цыпочках. Уэс приподнял ее, покрывая поцелуями ее груди, шею, руки. Она изогнулась и ногами обхватила его спину.

Он усадил ее в кресло. Она сорвала с него рубашку. Он расстегнул молнию на ее джинсах, снял их, а вместе с ними и ее трусики. Полулежа в кресле, она расстегнула пояс его брюк. Он сбросил ботинки, снял брюки и потянулся к ней, чтобы снова поцеловать. Но Бэт внезапно встала и усадила в кресло его самого. Она потерлась щекой о его щеку, поцеловала его грудь, живот, ниже...

Он прошептал ее имя. Бэт закрыла его рот поцелуем, а потом толкнула его на пол, на ковер. Она уселась на него сверху, он вошел в нее, и она стала раскачиваться взад-вперед. Уэс ласкал ее груди. Бэт застонала. Потом она всхлипнула и громко, не в силах больше сдерживаться, закричала и блаженно обмякла. Через мгновение Уэс застонал от невыразимого наслаждения и закричал: «Бэ-э-э-т!» Ее имя эхом разнеслось по всей его квартире.

* * *

Они лежали на полу, тесно прижавшись друг к другу. Они молчали, чувствуя, что, произнеси кто-то из них хоть одно слово, волшебство этого мгновения улетучится и оно сменится обычной прозой жизни...

Наконец она сказала:

— Ты так и не снял носки.

— Разве?

Они тихо рассмеялись.

— Как ты узнала, что я вернулся?

— Услышала шум в коридоре.

Она улыбнулась:

— Добро пожаловать домой.

— Я не думал, что все получится вот так...

— Но ты на это явно надеялся.

На этот раз они оба громко рассмеялись.

— Выходит, есть большая разница между тем, на что ты надеешься, и тем, что получаешь...

— Это тебя шокирует?

Уэс покачал головой.

— Секс похож на... паяльную лампу, которая как бы разогревает отношения между людьми и позволяет им лучше узнать друг друга, — сказала она. — Я же хочу получше тебя узнать.

— Да, старт у нас был, прямо скажем, стремительный. — Он поцеловал ее.

Она пристально посмотрела ему в глаза:

— Я всегда вела себя не по правилам. И ничего не могла с этим поделать.

Она потерлась щекой о шрам на его подбородке.

— Шрамы украшают мужчину, — прошептала она.

Уэс убрал волосы со щеки Бэт и оглядел ее всю. У нее была настолько белая кожа, что ему казалось, будто он смотрит на снег где-то высоко в горах Нью-Мексико. «Как бы она не растаяла от моего взгляда», — подумал он и улыбнулся.

— Что, что ты хочешь? — прошептала она.

— Я и сам не знаю, — соврал он. По ее глазам, обращенным к нему, он догадался, что она почувствовала его желание.

Бэт обняла его за шею и притянула к себе.

— Не думай ни о чем, — сказала она и нежно поцеловала его в губы.

Глава 10

Апачи

Обычно Нора закрывала свое кафе в пустыне в восемь вечера. Но в среду — в ту самую среду, когда в Вашингтоне между Уэсом и Бэт установились новые, интимные, отношения, — распорядок работы кафе был иным.

Часы показывали без пяти шесть. За стойкой никого не было. В зале сидели за столиком лишь Нора и Джуд. Они только что пообедали. Кармен, как всегда, была на кухне и смотрела телевизор.

— Ну и скучища же! — сказала Нора, поглядев в сторону окна. Сумерки во дворе сгущались. — Обанкротиться здесь из-за отсутствия клиентов — раз плюнуть! Конечно, лучше гнать от себя такие мысли, а то и спятить можно.