Комната ужасов - Нити смерти

– Спичка не нужна, откуда-то снизу идет свет. Пусти, я посмотрю. Она заглянула в дырку и с облегчением сказала:

– Все хорошо, мы прямо над лестничной площадкой.

– Очень хорошо. Я бы не хотел шлепнуться в лестничный колодец, – сказал Дункан. Он сложил нож, спрятал его в карман и начал расширять дыру, отдирая руками дранку и штукатурку. – Я спущусь первым, – предложил он.

– Ничего не выйдет! Прыгая вслепую, ты можешь сломать ногу. Первой спущусь я и снизу буду подсказывать тебе.

– Джанис, послушай…

– Никаких споров, а то я вернусь и расскажу все начальнику полиции и Браунли. К тому же я смогу спуститься только с твоей помощью.

Она начала протискиваться в дыру.

– Держи меня за кисти и опускай вниз, дорогой. И побыстрей, а то в подвешенном состоянии я чувствую себя не слишком уверенно.

Дункан до предела вытянул руки, опуская ее вниз.

– Выпускай мои руки, дорогой. Я уже невысоко над полом.

Он разжал руки, и Джанис спрыгнула на площадку примерно с высоты двух футов. – Дункан!

– Ты в порядке?

– Да… но не совсем.

– Ударилась?

– Н-нет… Дай-ка мне трость, пожалуйста. Покачивая тростью как маятником, Джанис постепенно опускала ее перед собой. Неожиданно кончик трости покатился по полу. – Джанис!

– Не волнуйся, ничего не случилось. Всего лишь порезала кожу, будто кромкой бумаги.

– Где находится нить?

– В этом вся трудность, дорогой. Похоже, что я села на нее. Моя юбка разрезана до… почти до тела. Я не могу пошевелиться! Я стою на цыпочках, чувствую, что нить совсем близко…

– Не шевелись!

– Уверяю тебя, я и не думала шевелиться.

– Я сейчас спущусь!

– Нет, подожди! Ты сможешь поднять меня?

– Да, но…

– Вытянись вниз до отказа, а я схвачу тебя за кисти.

Дункан уцепился носками ног за балку и нагнулся вниз, в дыру.

– Ну как?

– Еще немного ниже, Дункан!

– Как бы я хотел видеть тебя! Так лучше? Он сбросил туфли и опустил туловище вниз до предела, вися практически только на пальцах ног.

– Я достала до тебя, слава Богу! Сможешь втянуть меня наверх?

Он начал тянуть, ее подошвы оторвались от пола. Неожиданно она вскрикнула: – Опусти меня!

– Что такое? Ты порезалась? Джанис подняла подол разрезанной юбки и увидела, что на обоих ее бедрах выступила кровь.

– Я… я качнулась в воздухе, Дункан! Он отрезал груди у Нади, Дункан! Помнишь, он грозился отрезать мне ноги. Он сказал…

– Успокойся, дорогая! Не надо паниковать, будь умницей! Сейчас я спущусь. Подсказывай мне, куда прыгать.

– Ладно, я постараюсь.

Он сбросил вниз три оставшиеся трости. Они покатились по полу, но не были разрезаны. Из дыры в потолке Медленно показались его ступни в носках, затем ноги.

– Я высоко над полом? Ты достанешь до меня?

– Еще немного ниже, дорогой!

Она схватила его за манжеты брюк и сказала:

– Держу тебя. Ты можешь спрыгнуть? Не зацепишься?

– Я в порядке.

– Тогда я раскачиваю тебя за ноги. На третьем махе разжимай руки и прыгай. О'кей?

– Сколько примерно до пола?

– Около шести футов.

– Там нет никаких препятствий?

– Нет. Дорогой, у меня затекают ноги.

– На втором махе я иду вниз! Давай!

Она схватила его за лодыжки, начала раскачивать.

– Раз – два – вниз!

Дункан приземлился на подошвы. В воздухе он изогнулся так, чтобы упасть подальше от Джанис.

– Как ты? – закричал он.

– Н-ничего, царапина.

Чтобы раскачать Дункана, ей пришлось немного повернуться, при этом правое бедро наткнулось на натянутую нить. Разрез на юбке принял форму буквы «г», по правой ноге, щекоча кожу, потекла свежая струйка крови.

– Подсказывай мне, дорогая, – сказал Дункан. – Я встану на колено рядом с тобой. Ты держись за меня и переноси одну ногу на мое колено. Обязательно отклоняйся от меня, постепенно переноси вес на колено, иди вверх, перешагивая через нить. Понятно?

Следуя указаниям Джанис, он подполз поближе к нити, она ухватилась за его волосы.

– Что это? – вдруг спросила она.

– О чем ты?

Кто-то, посвистывая, шел вверх по слабоосвещенной лестнице. Мотив был знакомый – это была популярная мелодия из «Микадо». Дункан начал поспешно нащупывать трость, Джанис напряженно смотрела на лестницу. На ступеньках показался человек. Его искривленную фигуру сопровождала еще более кривая тень.

– Ах, это вы! Что за встреча при лунном свете! Никак не ожидал встретить вас здесь.

Голос Томса был тягучим, как будто он говорил с полным ртом блевотины. Он остановился прямо под слабой лампочкой аварийного освещения. Было видно, как блестит его пластмассовая маска, но она не повторяла форму человеческого лица. То, что было под маской, непрерывно переливалось, как будто лицо состояло из жидкого вещества.

Томс медленно нагнул голову, из-под маски показалась какая-то жидкость, которая потекла по его шее. Подобное происходило уже не в первый раз, об этом свидетельствовали желтые и розовые пятна на лабораторном халате. Старые пятна высохли, стали жесткими, при движении Томса они ломались, поскрипывая. Сверху на них наслаивались все новые и новые пятна слизи и гнойных выделений.

Сладковатый запах гниения дошел до того места, где стояли, застыв, Дункан и Джанис. Их позы отдаленно напоминали скульптурную группу, которую можно было бы назвать «Кавалер делает предложение даме».

Пальцы Томса непрерывно двигались, сжимались и разжимались, как будто он играл чем-то невидимым.

– Очень любезно с вашей стороны нанести мне визит, – проскрипел Томс. – Вы ведь задержитесь у меня, не правда ли? Вы ведь не спешите? Поспешность с вашей стороны может привести к неожиданным и любопытным, по крайней мере для меня, последствиям. Не могу обещать, что соберу вас из кусочков, у меня нет иглы для моей нити.

– Ах ты сукин… – начал Дункан.

– Ну вот! Попрошу без резких выражений! В данном районе право делать резкие и режущие движения прилежит исключительно мне. Кстати, вы оба исполните роли в небольшом развлекательном представлении. Роли мелкие, проста кусочки… Да, о кусках – они будут мелкими, но зато их будет много. Это будут куски представления, о котором мастера сцены могут только мечтать.

Кровь из порезов на ноге Джанис потекла на руку Дункана, державшего ее за поднятую ступню.

– Джанис… – заговорил Дункан.

– Томс, ты сошел с ума! – закричала Джанис.

– Нет, я не сумасшедший. У сумасшедших нет чувства юмора. Я же становлюсь знаменитым благодаря моим шуткам.

И он снова промурлыкал строки о «наказании за преступление».

– Хотите услышать последнюю шутку? – спросил он. – Про то, какая часть Нади попала в мою ловушку?

Все происходящее вызывало у Джанис позывы к рвоте. Дункан прошептал: – Два шлепка по ноге – готовься к прыжку. Я подброшу тебя вверх, прыгай через нить. Давай!

– Нет, я не сумасшедший, – разглагольствовал Томс. – Вы скажете, что я сердитый – правильно. Но я не сумасшедший. Сошедшие с ума, маньяки убивают всех, кто попадает им под руку. Я же убиваю тех, кого ненавижу! Но сложность заключается в том… – он забулькал, хихикая, – сложность в том, что я ненавижу всех! Дункан дважды шлепнул по липкой от крови лодыжке Джанис, напряг силы и кинул ее на пол, подальше от себя. Пригнувшись, держа трость как шпагу, он сделал два широких шага в направлении, откуда шел голос Томса.

– Ни с места; слепец! Разве ты не помнишь пословицу «Смотри под ноги»? Ты думаешь, что безглазый герой и глупая девчонка смогут справиться с Джоном Томсом?

Если я захочу, вы оба будете немедленно разделаны, как две мясные туши! Вы живы до сих пор только потому, что у меня есть план, как с вами лучше расправиться. Первой будет маленькая невинная мисс Джанис. Жаль, что ты не сможешь увидеть, Хелм! Но зато ты услышишь. Ты услышишь ее крики. Смотри сюда, Джанис! Он оттолкнулся локтем от стены и вытянул обе руки в сторону перил лестницы. Взмах руками, прошедшими по обе стороны перил, и кусок ограждения упал на пол. Казалось, что для этого Томс не приложил ни малейшего усилия.

– Дункан, я еще не решил, с чего начать, – сказал Томс. – Может быть, снять мясо с ее милых ножек? Или поработать над ее телом? Тебе уже знакомо ощущение при прикосновении к ее телу, Дункан? Я никогда не узнаю этого ощущения, но она запомнит мое ласковое прикосновение до конца жизни! А конец ее жизни наступит сегодня, между прочим. Я как-то перестал ориентироваться в датах…

Со стороны стены, за спиной Джанис, послышался кашляющий звук какого-то механизма, потом взревел двигатель. Перегородка задрожала, посыпалась пыль, в образовавшуюся щель высунулся конец электрической пилы.

– Ага, еще гости! – взвизгнул Томс, стараясь перекричать шум.

Лезвие пилы грызло толстые доски, разбрасывая щепки. Двигатель снова кашлянул, затем замолчал. Кто-то ногой вышиб выпиленный кусок перегородки, из дыры вылез Гилдер, начальник полиции. В руке он держал револьвер. Следом за ним показался Браунли. Дункан и Джанис придвинулись к Томсу, как защитники на футбольном поле, стремящиеся прикрыть свои ворота. Джанис спросила Браунли:

– Как вы догадались…

– Охранник. Он немедленно доложил мне.

– Перечислить ему его права, мистер Браунли? – спросил Гилдер.

– Не говорите глупостей, – отрезал Браунли. – Мы здесь не для того, чтобы арестовать нашего Джона. Правильно, Джон?

– Да, вы пришли, чтобы принять участие в похоронах.

– Чьих похоронах, Джон?

– У вас есть выбор, можно хоронить любого – вашего сына, Хелма, Джанис, вас. Гилдер слегка присел и направил револьвер в сторону Томса.

– Ты что, думаешь отгородиться от пули своей сказочной нитью, Томс? – Не надо! – воскликнул Браунли, взмахнув жирной рукой. Выбитый из рук Гилдера револьвер покатился по полу и свалился в лестничный колодец. – Он нам нужен живым!

Гилдер выпрямился, пожал плечами.

– На вашу ответственность, сэр. Надеюсь, что вы понимаете, что делаете. Браунли, не обращая внимания на Гилдера, сделал шаг к Томсу.

– Джон, – проговорил он, – не волнуйся. Я знаю, ты тоже боишься. Не волнуйся, мой мальчик, фирма позаботится о тебе. Ну, будет разбирательство, какое-то подобие суда. Тебя оправдают в связи со смягчающими обстоятельствами. Мы подлечим тебя в санатории. «Пластикорп», если потребуется, купит любой санаторий. О тебе позаботятся. Хорошенькие сестрички, прекрасное питание, личная лаборатория, все, что угодно. Будь умницей, Джон. Через пару лет ты станешь свободным, богатым и свободным.

– Вы уже разглядели меня, Браунли?

– Гм, это ничего. Пластическая операция… Мы позаботимся о твоем лице, снимем маску. Ты станешь прежним. Нет, ты станешь лучше!

– Значит, я могу получить все, что угодно? Проституток, вроде Нади и этой Джанис? Вы восстановите мне лицо? Снимете маску? Вы думаете, ее трудно снять? Нет, в этом нет никакой трудности. Сейчас, наоборот, трудно удержать маску на лице. О каких пластических операциях вы говорите, Браунли? Вы думаете, можно восстановить ЭТО?

Он двумя руками взялся за маску и начал снимать ее.

– Посмотрите, что сделал со мной ваш сын!

Маска сошла с лица. Отвратительный запах гниющего мяса наполнил помещение. На левой части лица еще кое-что сохранилось. Кости, даже раздробленные, имеют форму… Но правая сторона! На ней копошились черви.

Браунли откашлялся. Джанис вырвало. Дункан осторожно продвинулся вперед. Гилдер зашатался, ухватился за перила, при этом заранее срезанная часть ограждения качнулась. Гилдер успел упасть на колени, и это спасло его от падения в колодец. Кусок перил грохнулся вниз. На его месте торчали, как зубы, остатки металлических стоек.

Томс завизжал, брызгая слюной и сбрасывая с лица червей. Через дыру в поврежденной щеке Джанис видела его двигающийся язык, что-то шевельнулось в пустой глазнице. Ее снова вырвало.

– Ну-ну, Джон, – проговорил Браунли, делая шаг к Томсу.

Выплевывая слизь, Джанис попыталась остановить его, держа за штанину. Но было уже поздно. Браунли наткнулся на нить, протянутую от стены до оставшейся части перил. Твидовый костюм разошелся на солидном животе Браунли. Вслед за материалом были разрезаны кожа и мускулы на животе. Брюшная полость раскрылась, словно широко и безвольно разинутый рот идиота с накрашенными губами. Из разреза выскочило кольцо кишки, похожее на горячую, слабо набитую жирную колбасу. Внутри полости была видна лихорадочно пульсирующая вена, плавающая в какой-то жидкости.

– Что… – попытался сказать Браунли, хватаясь за живот. При этом движении он потерял сразу три пальца, которые упали на пол. Он зашатался, стал заваливаться вбок.

– Зря вы не позволили мне застрелить его, – сплюнув, проговорил Гилдер. Толстяк Браунли споткнулся, зацепившись ногой за собственную кишку. Какое-то время он балансировал на краю площадки, затем свалился в колодец. Бело-розовая, с синюшными пятнами кишка зацепилась за обрезок стойки перил. При падении тела кишка постепенно, как веревка, выходила из живота Браунли. Наконец кишка дернулась, порвалась, из ее свободного конца хлестнул фонтанчик темной жидкости. И все.

Томс снова надел маску.

– От него мало что останется, – сказал он. – Там, внизу, я натянул целую сетку из моих нитей.

В этот момент Дункан бросился вперед, размахивая тростью. Томс успел выставить руки, и трость разлетелась на куски. Дункан нащупал кисти Томса. Началась борьба, в ходе которой Дункан оказался прижатым к стене. Томс был сильнее, его руки приближались к лицу Дункана. Наконец нити разрезали стекла очков, на переносице Дункана появилась красная полоска.

Джанис проползла под невидимой нитью, поспешно встала и бросилась на помощь Дункану. На лице Дункана появилась уже целая сетка порезов, похожая на кружевную маску «домино». Джанис толкнула Томса в спину, при этом нити вошли еще глубже в лицо Дункана. Он сделал шаг от стены, толкая Томса, от чего Джанис оказалась на самом краю площадки. За ее спиной еще один кусок перил с грохотом полетел вниз. Джанис вскрикнула.

Гилдер наблюдал, положив руки на пояс. Правая нога Джанис оказалась над пустотой. Она вцепилась в голову Томса. Сдвинутая ее руками маска закрыла его единственный глаз. Томс пытался стряхнуть с себя Джанис, одновременно отталкивая Дункана. Гилдер достал из кармана сигарету. На какое-то время все трое замерли. Джанис висела, вцепившись в шею Томса, он прогнулся назад, ухватившись за лацканы пиджака Дункана. Под ногой Дункана оказалась лужица крови Джанис, он поскользнулся. Томс выпустил его и ухватился за перила. Они тоже были подпиленными. Все трое, не издав ни звука, упали в лестничный колодец, на дне которого их ждала сетка из режущих нитей.

Гилдер осторожно, шаркая подошвами, подкрался к краю площадки, посмотрел вниз. Можно было не спешить. Он хорошо представлял себе, что будет там, внизу. Он расслышал звук падения тел. Знакомый звук. Точно такой же звук он слышал недавно, в прошлый вторник, в мясной лавке старика Шультца, когда непутевый мальчишка-подсобник зацепился за собственную ногу и уронил на пол поднос с десятью фунтами свежепропущенного мясного фарша.

Эпилог

Сегодня Брайан Форбс работал первый день, и сегодня же был первый день его пребывания в городе Ридж Ривер. Пока что ему не нравились ни работа, ни город. – Нейлон! – проговорил он, выплевывая слово. – Чертовы шнурки!

Они опять развязались, угрожая поймать его за ногу. Он поставил ногу в новом тяжелом рабочем ботинке на забрызганную грязью подножку мерно вибрирующего грузовика с бетоносмесителем, согнул длинную спину, чтобы дотянуться до шнурков.

Брайан ненавидел нейлоновые шнурки. В свободное от работы время он всегда носил мокасины. Он так и не научился правильно завязывать шнурки, но ни за что не хотел признаться в этом. Признать свое неумение означало нанести оскорбление светлой памяти матери.

Он не мог признаться в этой слабости, проще было свалить всю вину на шнурки. Он был единственным ребенком. После смерти отца мать вынуждена была пойти на работу. С самого раннего детства он начал замечать чувство вины, испытываемое матерью.

Она изо всех сил пыталась быть одновременно и матерью, и отцом, но никогда не была уверена, что ей это удалось. Днем она работала в магазине готового платья, по вечерам готовила, наводила порядок в доме, ласкала его. Она очень любила сына. Но на все это оставались считанные часы, поэтому в его воспитании неизбежно появлялись пробелы.

Он старался помогать ей. Едва научившись ходить, он старался быть полезным. Ребенку надо было приобрести много необходимых в жизни навыков – кидать и ловить мяч, застегивать пуговицы, завязывать шнурки.

Брайан всегда стремился помогать и при любой возможности старался учиться. В детском саду некоторые дети умели завязывать шнурки. Брайан наблюдал за ними, копировал их движения, но так и не научился делать это правильно.

Убедившись, что у других детей шнурки всегда оставались завязанными, он не мог признаться даже самому себе, что мать не научила его правильно обращаться с ними. Поэтому он сваливал вину на шнурки.

Покупая рабочие ботинки, он обязательно выбирал кожаные шнурки. Их шершавость позволяла сохранять узел и делала незаметным его неумение. Но в этот раз он спешил.

Вчера вечером Брайан должен был торопиться. Незнакомый город, новая работа, к которой надо приступить в семь утра, найти мотель для ночлега, купить новые ботинки. Приходилось спешить.

Инструкции, которые он получил, были вполне понятными – прийти на работу вовремя, иметь новые ботинки со стальными носами, новую каску. В противном случае его не допустят к работе.

Но его внимание было отвлечено от ботинок и шнурков.

Ему помешала эта шустрая девица в обувном отделе универмага. Он был готов спорить, что другим покупателям она уделила внимания меньше, чем ему. И еще этот трюк с блузкой. Когда она своей своеобразной походкой, словно держа между коленями шарик для пинг-понга, пошла на склад за ботинками одиннадцатого размера для него, ее накрахмаленная белая блузка была застегнута на все пуговицы. В этом он был уверен. Потом, когда она вернулась с большой картонной коробкой, три верхние пуговицы блузки оказались расстегнутыми. Вообще-то они могли сами расстегнуться, но Брайан сомневался в этом.

Когда он пытался попасть ногой в ботинок, его глаза смотрели на другое. Она улыбнулась и своей маленькой ручкой направила ногу в ботинок. Она не носила лифчика. Именно поэтому он и отвлекся от ботинок и забыл купить нужные шнурки. Он надеялся, что сможет снова найти этот универмаг. Пожалуй, в городе Ридж Ривер могло быть несколько универмагов. Ему только надо снова подняться на гору и проехать по той же самой дороге.

Въездная дорога в город отделилась от шоссе и пошла вниз, повторяя естественные складки холма. Выехав на сравнительно ровный участок дороги с приличной обочиной, Брайан остановил машину под большим дубом и вылез, чтобы размять ноги.

Отсюда, сверху, город Ридж Ривер был похож на искривленную шахматную доску. Там, где должна проходить середина складывающейся доски, протекала широкая медленная река. Сейчас Брайан находился высоко над городом, на горе. Некоторые квадратики доски были очерчены ровно, можно было различить районы, парки, промышленные предприятия. Но были и неровные квадраты, поскольку извивающаяся река не позволяла расчертить город на строго квадратные фигуры.

Сверху город производил приятное впечатление. Сколько же здесь жителей – тысяч сто или сто пятьдесят? Для них город был родным, для Брайана – только местом работы.

Он рассмотрел торговую площадь и постарался запомнить дорогу к ней. Подъезд к площади был затруднен тем, что некоторые улицы имели одностороннее движение. Тогда ему пришлось покружить, он попал на торговую площадь почти случайно. Ничего, он снова найдет ее. Найдет и площадь, и продавщицу обувного отдела по имени Карен. Брайан успел прочитать значок у нее на блузке.

Карен. Приятное имя, не слащавое. Пожалуй, в нем есть что-то сексуальное. Но об этом после работы.

В пятницу магазины должны работать допоздна.

Его грузовик начал вибрировать как-то по-другому, звук работающего двигателя перешел в прерывистое жужжание. Значит, пора проверить желоб.

Из-за того, что машина стояла с небольшим наклоном вперед, цементный раствор собрался у кабины и начал переливаться через край. На поверхности гуляли мелкие волны коричневой жижи. Брайан сплюнул. Почему такой жидкий раствор? Он не был заказчиком, качество раствора его совсем не касалось. Просто ему не нравилось все это.

Он пожал плечами. Жидкий раствор – не самое странное во всей этой необычной работе. Но его же предупреждали об особенностях работы, за это он получает надбавку. И все равно ему было не по себе. Брайан любил, чтобы во всем была ясность, не как с этим заданием. Эта работа оказалась странной с самого начала, похоже, что она была связана с каким-то чрезвычайным происшествием. В деле, связанном с заливкой бетона, не должно быть никакой спешки!

И еще эта техника безопасности. Обычно к положениям техники безопасности относятся спокойно. Считалось, что нормальный человек со здравым умом сам все понимает. А здесь у них просто пунктик на технике безопасности!

Брайан работает бетонщиком уже восемь лет, но еще ни разу он не встречал такого, чтобы мастер по технике безопасности, дважды в день проверял личные средства защиты рабочего. Чудеса! Два раза в день, да еще и с обязательным перечнем! Ботинки? Есть. Каска? Есть. Рукавицы? Есть. Колодки под колеса? Есть. Голова на месте? Есть.

Мастер по технике безопасности, толстяк с сильными руками и обломанными ногтями, одобрил новые ботинки Брайана, одобрил новую желтую каску, но решительно отверг поношенные, удобные в работе перчатки. Он немедленно выдал Брайану новую пару – кожаные, с мягкой подкладкой. И бесплатно!

Брайан считал себя мастером своего дела. В основном он заливал фундаменты, но принимал участие и в других работах. Так, он бетонировал подземный переход, заливал площадку для катания на роликах. Брайан знал свое дело! Но такая работа…

Раньше он никогда не разливал бетон вслепую. Здесь же его даже не подпускали вплотную к месту, куда лили бетон. Как можно требовать от человека хорошего качества работы, если он не знает, что делает? Но в одном он был совершенно уверен – раствор был слишком жидким. Пока он высохнет, придется ждать целую вечность. Качество? Бетон из такого раствора по прочности не будет отличаться от высохшей грязи. Он же не держит форму, он пойдет во все щели, во все крысиные норы. Зато не надо беспокоиться о воздушных раковинах, воздух выйдет из раствора пузырями задолго до того, как все высохнет. Казалось, что заказчику надо выполнить работу как можно хуже и как можно быстрее.

Он отошел от желоба и заложил руки за пояс. Что за дурацкое здание! Три высоких этажа, размер восемьдесят на сто ярдов, красный кирпич, фигурная каменная кладка вокруг узких окон. Да еще эти башни, целых шесть идиотских башен. Боже мой! И вообще, здание походило на какой-то клоповник.

Но все-таки в происходящем должен был быть какой-то здравый смысл. Здание принадлежало корпорации «Пластикорп», одной из современных, широко известных фирм. Такие фирмы просто так ничего не делают. Может быть, бетонирование является частью какой-то программы безопасности производства? Весь район был нашпигован мерами безопасности. Вокруг здания стояли темно-зеленые фургоны охранного агентства, на бортах машин – знаменитый лозунг «Позвольте нам заняться вашей безопасностью». Ха-ха! Кругом охранники в своей зеленой форме, застывшие на посту, как гранитные глыбы в ожидании скульптора, который придаст им подобие людей.

И еще одна странная черта. Он прибыл на работу раньше семи утра. Брайан хорошо видел главный вход в здание, но не видел, чтобы кто-либо входил внутрь. Никто. Ни швейцар, ни ремонтники, ни единой души. Ну ладно, допустим, все отпущены в отпуск. И все равно непонятно. А может быть, они заливают вовсе не подвал? Что, если они будут лить бетон до тех пор, пока все здание не превратится в сплошную бетонную глыбу?

Брайан испытывал ощущение, что его надувают. Он всегда старался хорошо работать, приличные деньги платят за хорошую работу. Но здесь не так. Здесь он получал много, как никогда. А вся его работа была элементарно простой – следить за тем, чтобы жидкий раствор, похожий на овсяную кашу, в которую налили слишком много молока, стекал в дыру, окруженную торчащими кирпичами и напоминающую рот идиота гигантского размера.

В каждой башне они пробили по дыре размером два на два фута. Неужели нельзя было придумать что-нибудь получше?

Раствор собрался к одному краю желоба. Брайан взял забрызганную бетоном лопату, разровнял раствор, чтобы тот стекал равномерно. Пожалуй, это его первое разумное действие с того момента, как он получил приглашение поработать в Ридж Ривер. Все началось, когда Брайан сидел перед телевизором с банкой отличного холодного пива и куском пиццы «домино» с сыром. Он с наслаждением следил за действиями Ванны Уайт. Про себя он называл ее Ванна Ванильная. Сегодня она была в длинном кремовом платье с обилием складочек, выточек и прочих штучек. К фигуре Ванны лучше подошло бы что-нибудь более гладкое. Тупой участник игры «Чудесное поле» мучился с согласными, хотя ответ был очевидным. Наконец тупица назвал букву «в» и выиграл. В слове оказалось три буквы «л». Ну зачем соглашаться на пятьсот очков, называя букву «в», когда можно получить тысячу четыреста за букву «л» и сразу выиграть? Правда, Брайан допускал, что там, перед камерой и под яркими прожекторами, человек мог растеряться. Но все равно…

В этот момент зазвонил телефон. Брайан убрал звук. Своим вечно сорванным голосом мастер спросил:

– Это ты, Брайан?

– Да-а.

– Брайан, у меня для тебя неслыханное предложение.

– Так давай завтра утром.

– Завтра ты идешь не ко мне.

– Какого черта! Мы же бетонируем по заказу Хадлестона, надо еще три-четыре дня… – Эту работу закончит Спинелли. А тебе предлагается работа с выездом. – Что?

– Там что-то горит, какое-то ЧП. Получишь премию. Брайан выключил телевизор. – Ну, если премия… Давай подробности.

– Оплата в полуторном размере, все расходы за их счет. И еще – пятьсот, если уложишься в график.

– А почему я?

– Послужной список. Они какие-то чокнутые на технике безопасности. Сказали, что нужен лучший специалист с хорошим послужным списком. А у тебя ни единого нарушения, так?

– Так. А что, работа опасная?

– Нисколько. Заливка какого-то подвала. Просто пунктик на технике безопасности. Слушай, Брайан, постарайся! Ведь заказчик – «Пластикорп», знаменитая фирма. Ты постараешься, у нас могут быть хорошие контракты. О'кей?

– Ладно, – сказал Брайан.

– Бери ручку, пиши.

В тот же вечер Брайан собрался в дорогу. Весь следующий день он провел в пути. А сейчас он получал разные надбавки за работу, которую мог бы выполнить первый попавшийся на улице ребенок.

В этой дыре было что-то особенное, потому что при инструктировании было сказано коротко и ясно: «К дыре не подходить!» Но ведь никто не сказал, что в дыру нельзя заглядывать!

Когда он приступил к работе, солнце было за зданием, и он стоял в тени. Сейчас солнце поднялось довольно высоко, но в дыре было все еще темно. После обеда солнце окажется у него за спиной и будет светить прямо в дыру.

Примерно через час раздался гудок, прибыл фургон «Фредди – вкусные и быстрые обеды». Фургон проехал прямо по газону перед зданием, оставляя глубокую черную колею. Безобразие! Никого не волновало, что в ходе работы перед зданием все было перерыто и перепачкана.

Брайан взял кофе, оказавшийся чересчур сладким, и разогретые в микроволновой печи тефтели с подливкой по-итальянски. К нему присоединились еще три бетонщика. Двое из них – худой и обладатель обгрызенных усов – взяли свой обед и отошли в сторону. Третий бетонщик, парень с выгоревшими волосами, замешкался. – Ты приезжий? – спросил он.

– Угу.

– Какая-то ерунда, согласен?

– Почему ерунда?

– Все мы приезжие, ни одного местного. Почему?

– Понятия не имею, – пожал плечами Брайан.

– А ты подумай. В работе столько же смысла, сколько в обваливании рыбы в перьях. А мы все приезжие. Наводит на мысль: местные не хотят делать эту работу. Он слизнул с нижней отвислой губы листик салата с майонезом и продолжал: – У меня мурашки бегают по спине. Если бы не надбавка, я давно бы уехал, точно тебе говорю. Как ты думаешь, что все это может значить?

Брайан покачал головой.

– Я здесь первый день.

– Ну а я здесь со вчерашнего дня. Ты заглядывал в дыру?

– Нет.

– Я заглянул в свою. Ничего не видно, каменные ступеньки вверх и вниз. Раствор льется и льется вниз, как в бездонную яму. Как будто подвал доходит до преисподней. Я залил уже несколько сот кубов. Опасно!

– Почему опасно?

– Бетон же вспучивается. По-моему, именно поэтому мы не работаем по ночам. Бетону нужно время на вспучивание. Там, в глубине, постепенно нарастает давление, может разорвать все чертово здание. Мне кажется, что слышен треск. Уж ты поверь мне, я знаю.

– Ладно, мне пора на место, – сказал Брайан. – Время – деньги, особенно здесь. Солнце начало освещать стену, яркий луч проник в дыру. С места, где находился Брайан, ничего не было видно. Он проверил, как идет раствор, осторожно подошел поближе к дыре. Ничего не видно, кроме потока серого раствора. Брайан принюхался. Запах! Он снова принюхался. Зловоние наполнило нос. Он вспомнил, что когда-то встречался с таким запахом.

Тогда ему было лет двенадцать, они с матерью только что переехали в новый дом. Мать получила повышение, стала заведующей отделом в магазине, ее зарплата увеличилась. Теперь они могли переехать в новый, приличный дом. А Брайан не переставал приставать к матери, требуя домашнее животное.