– Ты хочешь сказать, что мне придется ехать на север, чтобы, в конце концов, оказаться на юго-западе?
      – Криста, неужели ты не знаешь, что почти половина всех железных дорог в южной части страны полностью разрушена? – счел уместным вмешаться Дэниел. В его голосе, как ей показалось, была какая-то необъяснимая горечь. – И даже если бы с ними было все в полном порядке, поверь мне, это все равно самый лучший путь на Запад.
      Криста согласно кивнула и уставилась на карту. Да, ей предстоит долгий, почти бесконечный путь в далекие и совершенно дикие места. Тяжело вздохнув, она подняла голову и посмотрела на Джереми, который стоял рядом и не спускал с нее глаз. Встретившись с его насмешливым взглядом, она поспешила вернуться к карте. Она была старая, изрядно потрепанная, ее Джесс приобрел еще в свою бытность в Канзасе до начала войны. Правда, сейчас на ней уже не было той ужасной жирной линии, которая раньше отделяла южные штаты от северных. Сейчас на ней не было ни Севера, ни Юга, а все это пространство представляло собой одну единственную огромную страну. И только на дальнем Западе виднелись белые пятна, помеченные аккуратно выведенными словами «ничейная земля». Должно быть, совершенно дикая и никем еще не покоренная территория.
      – Это будет весьма впечатляющее путешествие, – с наигранной беззаботностью сказала Криста, но в душе у нее было тревожно.
      На карте были еще кое-какие слова, разделяющие все это бескрайнее пространство на более мелкие части, и каждая из них была обозначена названием населяющих ее местных племен.
      Криста тупо смотрела на эти неизвестные ей названия, а они, в свою очередь, рябили в глазах, вызывая смутное чувство тревоги и панического страха.
      Интересно, о чем думает сейчас Джереми? Неужели он действительно пришел к выводу, что не стоит подвергать ее опасности и вынуждать к столь длительному путешествию? Может быть, он решил, что она вообще не стоит того, чтобы отягощать себе и без того нелегкую жизнь в этих диких краях?
      К ее вящему разочарованию, в глазах появилась предательская слеза, и защемило сердце. Нет, только не это! Похоже, всему виной ее беременность, которая последнее время истощала ее и часто вызывала слабость во всем теле.
      Что же до мужа, то она испытывала по отношению к нему самые противоречивые чувства. Ей страшно хотелось показать ему, что она ничего не боится, что готова пойти на самый рискованный шаг, о котором какая-нибудь девушка с Севера и думать не смеет.
      Кроме того, ей очень нравятся серебристо-стального цвета глаза, отчаянно сверкающие в минуту опасности. Ее волновало его мускулистое, прекрасно сложенное тело, его горделивая осанка и весьма своеобразные манеры поведения. Конечно, она была абсолютно уверена в том, что всегда будет отвергать его, но в то же время ни минуты не сомневалась, что он с таким же упрямством будет домогаться близости с ней.
      – В чем дело, любовь моя? – растерянно пробормотал Джереми, не сводя с нее глаз.
      – Как ни крути, а все равно нужно ехать на Запад. – Криста провела пальцем по карте. – Я никогда не удалялась от дома на такое большое расстояние, – ровным голосом проворковала она. – Это будет совершенно необычное для меня путешествие. Джереми, сколько пройдет времени, пока я доберусь до Литл-Рока, где мы с тобой должны встретиться?
      Тот молча ухмыльнулся, снова демонстрируя свое превосходство. Иногда его дразнящая и снисходительная ухмылка просто выводила ее из себя. И вместе с тем в его серебристых глазах она безошибочно обнаружила нечто вроде скрытого восхищения. Это уже хороший признак.
      – Это отнимет у тебя не так уж много времени, моя дорогая. Если предположить, что ты отправишься в путь недели через две, то на все это у тебя уйдет не более двух недель. Должен напомнить, что наше расставание не должно быть больше месяца. Надеюсь, это не очень огорчит тебя?
      – Нет-нет, я буду думать о тебе каждый день, – в таком же шутливом тоне проворчала она и внезапно отвернулась в другую сторону, чтобы он не видел ее минутной слабости. Не хватало еще, чтобы он заподозрил ее в трусости. – Джентльмены, почему бы вам всем не вернуться к виски и не продолжить ваш весьма занимательный разговор, – обратилась она ко всем присутствующим. – А я, с вашего позволения…
      Когда на следующий вечер Криста отправилась вместе с Джессом в Ричмонд, Джереми почувствовал искреннее сожаление, что предложил ей эту идею и тем самым вынудил ее расстаться с ним на какое-то время. Может быть, они все – он сам, Джесс, Дэниел и все остальные – стали слишком грубыми, черствыми в результате недавней войны и даже не почувствовали, что совершают жестокий поступок.
      На улицах Ричмонда было полно искалеченных мужчин. Ампутация конечностей спасла многих от верной смерти, но смотреть на них сейчас просто не было сил. Они были везде, на каждой улочке, в каждом переулке. Одни медленно передвигались по мощеным тротуарам, другие просто сидели под деревьями и коротали время, выставив свои безобразные культи. Многие были одеты в серую потрепанную униформу, а точнее сказать, в те лохмотья, которые от нее остались. Общую невеселую картину завершали небритые и немытые лица солдат и грустные глаза, угрюмо поглядывающие на окружающих.
      Помимо этих несчастных, на улицах было множество других проявлений жестокости и последствий войны. Мимо искалеченных солдат то и дело сновали местные проститутки, свободно разгуливающие по тротуарам в попытке заработать на жизнь. Когда-то нравы здесь были совершенно иными. А сейчас тут правили бал развязные, густо накрашенные женщины легкого поведения, облаченные в кричащие, вызывающие туалеты. При этом они приставали почти к каждому более или менее жизнеспособному солдату в надежде найти соответствующий отклик не столько в его сердце, сколько в его кармане.
      На этом неприглядном фоне резко выделялись местные бизнесмены и ростовщики. Они, упитанные, одетые в яркие рубашки и полосатые брюки, часто взбирались на большие ящики из-под мыла, призывая бывших солдат и чернокожих, бывших рабов, заключать с ними контракт по трудоустройству. Конечно, это была работа с раннего утра и до позднего вечера и к тому же за незначительную плату, на которую практически невозможно было прокормить семью, но все же это была работа для свободных людей; имеющих право покинуть хозяина в любой момент.
      Наблюдая все это, Криста неоднократно приходила к выводу, что Джереми был прав вчера, когда говорил, что ему осточертела вся эта Реконструкция. Она долго ездила по городу верхом на лошади, с состраданием смотрела на искалеченных людей и неожиданно для себя наткнулась на большое серое здание, которое, как ей подсказали, когда-то было Белым домом Конфедерации.
      Она подъехала поближе и внимательно рассмотрела его высокие колонны и величественный портик. В течение всех долгих лет войны здесь располагалась резиденция Джефферсона Дэвиса, а в его огромном холле часто принимала гостей жена президента, грациозная и прекрасно одетая Варина, предпринимавшая отчаянные усилия, чтобы хоть как-то развлечь людей, уставших от беспредельной жестокости. Конечно, в военных лагерях далеко на севере солдаты часто у костра посмеивались над ней, но, несмотря на это, ей все же удалось заслужить репутацию честной и преданной мужу жены, чему мог позавидовать любой мужчина. Бедняжка Мэри Тодд Линкольн, как тогда поговаривали, была не совсем в своем уме, а после убийства мужа и вовсе превратилась в старую развалину.
      Криста молча наблюдала за военными в форме, которые шныряли рядом, входили и выходили из огромных дверей Белого дома.
      – Криста! – негромко окликнул ее Джереми, но она, казалось, не слышала его. – Криста! – настойчиво повторил он. – Проезжай, хватит таращить глаза на это убожество!
      Она пришпорила лошадь и помчалась, куда глаза глядят. Джереми с тревогой посмотрел на Джесса, как будто желая сказать, что его жена не отвечает за себя. Не сговариваясь, они пришпорили лошадей и помчались вслед за ней, не выпуская из поля зрения шлейф прекрасного платья. Богато одетая женщина в этом дурном городе могла привлечь к себе внимание грабителей, которые не станут церемониться с ней.
      Вскоре они свернули за угол и оказались на узкой улочке, заполненной мелкими торговцами и праздными прохожими. Все товары здесь продавались исключительно за деньги северян. Южане по-прежнему гордились своим происхождением, но при этом никто из них не желал брать в качестве оплаты обесценившиеся деньги Конфедерации. Из всех продуктов наиболее доступными были помидоры, а молоко и мясо могли купить только достаточно богатые люди.
      Когда они уже подъезжали к концу длинных торговых рядов, откуда-то из-за торговой палатки донесся громкий возглас:
      – Продавшаяся янки шлюха!
      В ту же секунду из торговых рядов в Кристу полетел какой-то предмет. Джереми инстинктивно бросился вперед, вытянул руку и перехватил его. Во все стороны полетели брызги красного сока, окрашивая пятнами его самого, лошадь и все вокруг. Слава Богу, что это был всего лишь помидор, брошенный в Кристу каким-то сумасшедшим патриотом. Остановив лошадь, Джереми снял перчатку, стряхнул с себя остатки помидора и посмотрел на жену. Та с ужасом уставилась на него, не понимая, что, собственно, произошло.
      – Боже мой! – воскликнула она, прикрывая рот рукой. – Какой же идиот решился швырнуть в меня таким дорогим продуктом?
      – Прекрати сейчас же! – заорала что есть мочи какая-то женщина за прилавком, обращаясь, очевидно, к виновнице этого оскорбительного акта. – Ты же сама с удовольствием бы переспала с янки, старая корова, если бы на тебя хоть кто-нибудь польстился!
      – Поехали отсюда, – предложил Джесс с гримасой отвращения.
      Но Джереми уже слезал с лошади, демонстрируя готовность отыскать и наказать виновную.
      – Нет! – попыталась остановить его Криста. – Пожалуйста, не надо, – взмолилась она, когда тот на мгновение замер и посмотрел на нее. – Джесс прав, давай поскорее уедем отсюда! – С этими словами она сильно ударила вожжами лошадь и поскакала прочь.
      Ему ничего не оставалось, как вскочить на лошадь и последовать за ней вместе с Джессом.
      – Думаю, что будет лучше, если ты отвезешь ее в гостиницу, – предложил Джереми, догоняя ее. – Если, конечно, не возражаешь, – добавил он скорее из деликатности, чем по существу дела. – Не думаю, что ей будет приятно видеть всю эту толпу вокруг правительственного здания.
      – Да, ты прав, – согласился Джесс и рванул вперед. – Я сейчас догоню ее.
      Джереми помчался вслед за ним, стараясь не терять из виду жену. Только сейчас ему пришло в голову, что нужно было попрощаться с ней еще в Камерон-холле. Здесь она попала во враждебное окружение, хотя, с другой стороны, может быть, все к лучшему. Ведь должна же она когда-нибудь понять этот ужасный и неприветливый мир.
      Через некоторое время он явился с докладом к полковнику Бэбкоку и с радостью узнал от него, что его будет сопровождать небольшой отряд надежных людей, среди которых оказалось немало его старых и преданных товарищей по военной службе.
      Едва успел он покинуть кабинет старого полковника, как его кто-то тронул за плечо. Джереми резко повернулся и увидел перед собой старого доброго друга, с которым прошел практически всю войну. Это был высокий, стройный негр по имени Натаниель Хэйс, который отличался от всех своих соплеменников прежде всего тем, что никогда не был рабом. Он родился и вырос в Нью-Йорке в семье свободных родителей и еще со времен индейской эпопеи Джереми всегда был рядом с ним. Когда он впервые взял в руки оружие и стал защищать интересы северян на Диком Западе, многие белые американцы были искренне возмущены тем, что рядом с ними находится вооруженный негр, но он все же доказал свое право воевать против мятежников. Правда, они еще долго поглядывали на него с опаской, ожидая от него всяких пакостей. Именно поэтому Натаниель всегда старался быть рядом с Джереми и служить только ему одному, выполняя обязанности не только помощника, но и доверенного лица. Так, например, он часто отправлялся с донесениями и выполнял самые деликатные поручения.
      – Натаниель! Ты проделал такой дальний путь только для того, чтобы отправиться со мной из Ричмонда?
      Тот широко улыбнулся и радостно протянул руку.
      – Да, сэр, но сделал это с огромным удовольствием. Здесь я встретил немало наших старых боевых друзей, с которыми мы служили еще на Миссисипи. То есть до того момента, когда вас отправили на восток с генералом Грантом.
      – И ты все это время жил в этом городе?
      – Совершенно верно, господин полковник. Ждал того момента, когда смогу присоединиться к вам. Мы отправляемся сегодня вечером?
      Джереми покачал головой:
      – Дело в том, что со мной находится моя жена.
      – Она тоже едет с нами, сэр?
      – Нет, Натаниель, – снова покачал головой Джереми. – Ей предстоит упаковать вещи и собрать все необходимое для жизни в дикой пустыне. Думаю, что это отнимет у нее не очень много времени, после чего она присоединится к нам в Литл-Роке. Надеюсь, она понравится тебе, дружище, – сказал Джереми, крепко пожимая тому руку.
      Натаниель с готовностью подтвердил его мысль:
      – Конечно, сэр. Еще бы она не понравилась мне. Я слышал, что она южанка.
      Джереми кивнул головой и замолчал. Да, южанка, причем до такой степени, что даже расстроилась из-за того, что в нее швырнули помидором, в то время как большинству простых людей этот продукт не по карману.
      – Вы приведете ее с собой сегодня вечером, сэр? – вежливо поинтересовался Натаниель. – Говорят, здесь будет что-то вроде прощального бала. У нас тут собралось небольшое количество новобранцев, которые вполне могут привлечь внимание отдельных молодых особ. Если, конечно, вы ничего не имеете против, сэр.
      – Не имею! – подбодрил его Джереми и добродушно ухмыльнулся. – Конечно же, не откажу себе в удовольствии познакомиться со своими новыми солдатами, а заодно представить вам свою супругу.
      Однако впоследствии оказалось, что Криста вовсе не горит желанием познакомиться с его новыми сослуживцами. Когда он, в конце концов, добрался до гостиницы, обнаружилось, что она коротала время в гордом одиночестве. Джереми стал распаковывать свои вещи, поминутно бросая на жену косые взгляды.
      – А где Джесс?
      – Принимает душ, – равнодушно пожала она плечами, продолжая смотреть в окно.
      Она показалась ему такой несчастной и растерянной, что ему вдруг захотелось приголубить ее и хоть как-то утешить, хотя в то же самое время он понимал, что она не нуждается в его утешениях. Собственно говоря, именно из-за него в нее швырнули помидором и обозвали продажной шлюхой, выполняющей роль подстилки для янки.
      – Криста, сегодня вечером мои солдаты и офицеры собираются устроить нечто вроде прощального ужина с танцами. Мы тоже должны принять в нем участие.
      Она решительно покачала головой:
      – Нет, я не хочу. Ты, конечно, можешь делать все, что тебе вздумается, но я не пойду.
      – Нет, Криста, ты моя жена и поэтому должна быть рядом со мной.
      – Я плохо себя чувствую…
      – Ты лжешь.
      – В конце концов, я беременна, не забывай об этом! – вспылила она.
      – И, тем не менее, ты чувствуешь себя превосходно!
      Криста поднялась на ноги, крепко сжала пальцы в кулаки и с угрожающим видом приблизилась к нему:
      – Если бы ты хоть немного был джентльменом…
      – Ты хочешь сказать, что если бы я был джентльменом-виргинцем, то непременно позволил бы тебе лгать напропалую, но я таковым не являюсь и, надеюсь, никогда не буду. Короче говоря, мои люди жаждут увидеть тебя и оценить твои достоинства. Тем более что они уже знают, что я женился на южной красавице, которая до сих пор симпатизирует мятежникам. Так что, моя дорогая, нам все равно придется предстать перед ними, хочешь ты того или нет. И позаботься, пожалуйста, о своем наряде. Они любят, когда красивые женщины облачаются в красивые наряды.
      С этими словами он быстро вышел из комнаты и громко хлопнул дверью, удивляясь тому обстоятельству, что всегда ругается с ней, хотя на самом деле хотел бы просто подойти и крепко обнять. Почему так все получается? Конечно, объяснение здесь очень простое. Она сама заставила его жениться на ней, а он, в свою очередь, заставил ее почувствовать, что этот брак вполне законный и самый что ни на есть настоящий. А почему же тогда он вынудил ее поехать с ним на Запад? Да, прежде всего потому, что безмерно любит ее и хочет, чтобы она всегда была рядом. В противном случае он ни за что на свете не согласился бы жениться на ней, даже если бы сгорел этот чертов Камерон-холл, даже ради Джесса или Келли. Да и вообще никто не смог бы заставить его обзавестись такой строптивой женой, если бы за этим не стояло более глубокое чувство.
      Джереми тяжело вздохнул, прикусил нижнюю губу и медленно направился в холл. Гостиница представляла собою типичную постройку южан – здание, в котором Джесс бывал задолго до начала войны. Хозяин этого заведения очень хорошо относился к нему и вообще старался не отставать от времени. Войдя в холл, Джереми обнаружил, что там никого нет. Хозяин налил ему немного виски и оставил его одного. Джереми медленно потягивал жгучий напиток, решив дать жене, побольше времени для размышления.
      А что бы он, интересно, сделал, если бы она вдруг заупрямилась и отказалась подчиниться его требованию? Смог бы он, например, схватить ее за руку и потащить на вечеринку? А как бы поступил в этом случае Джесс? Он бы на его месте, несомненно, встал на защиту сестры, как сделал бы это сам Джереми тогда, когда Дэниел впервые повстречался с Келли. Жаль, что в то время он находился на войне и не смог поддержать ее.
      Покончив с виски, Джереми решительно поднялся, и направился в комнату. К его удивлению, Криста уже была полностью одета, причем в свое самое лучшее платье изумрудно-зеленого цвета с обнаженными плечами, которые выступали из довольно глубокого декольте. Оно прекрасно подчеркивало все достоинства ее фигуры, а уж что касается груди, то ее пленительность мог оценить даже слепой. Густые черные волосы были аккуратно причесаны и собраны в пучок на макушке, позволяя спадать на шею лишь нескольким локонам. Она сидела у окна и рассеянно смотрела куда-то вдаль, хотя уже стемнело, и наблюдать было практически не за чем.
      Джереми остановился на пороге и смотрел на жену до тех пор, пока она наконец-то не повернулась к нему.
      – Не слишком ли я крикливо вырядилась? – спокойным тоном спросила Криста, удостоив его коротким взглядом.
      Он судорожно сглотнул, как робкий школьник, которого застали врасплох.
      – Все просто замечательно, – оценил по достоинству ее усилия Джереми и прокашлялся. – Ты выглядишь в высшей степени безукоризненно.
      Криста помолчала, а потом стыдливо опустила голову.
      – Безукоризненно для продавшейся янки шлюхи? – тихо прошептала она, не поднимая глаз.
      – Нет, для его жены, – хладнокровно поправил ее Джереми.
      В этот момент послышался стук в дверь. Джереми резко повернулся на каблуках и увидел перед собой Джесса.
      – Вы что, собираетесь на званый ужин? – поинтересовался тот, удивленно оглядывая сестру и зятя. – Если вы предпочитаете ужинать в…
      – Нет-нет, Джесс, это совсем не то, что ты думаешь, – поспешил уточнить Джереми. – Нам предстоит нечто вроде прощального бала, где я должен познакомить своих подчиненных с женой. Думаю, что и тебе было бы интересно повидаться со старыми боевыми друзьями.
      Джесса не пришлось долго уговаривать. Он, конечно, заметил, что его сестра выглядит какой-то уж слишком бледной и озабоченной, но отнес это на счет предстоящего расставания с мужем. «Господи, как это хорошо, что мы пойдем туда вместе!» – подумал Джереми, наблюдая за ними. Он и представить себе не мог, как поведет себя Криста, когда они прибудут в военный лагерь.
      К счастью, все прошло на удивление благополучно. Криста познакомилась с Натаниелем, и, как ему показалось, они быстро нашли общий язык. Правда, когда тот заговорил с ней, она вытаращила от изумления глаза и долго не могла прийти в себя, но потом все пошло как по маслу. Джереми только потом сообразил, что его жена, вероятно, никогда еще не слышала речь чернокожего человека, лишенную каких бы то ни было признаков южного акцента. Через некоторое время Джесс уже увлеченно болтал с майором Уиландом, а Криста освоилась до такой степени, что даже взяла Джереми под руку, что поразило его больше всего. После короткого знакомства со всеми присутствующими они оба, примкнули к военным врачам, и разговор вскоре коснулся предстоящей поездки. Доктор Уиланд всячески убеждал Кристу, что ничего страшного ее не ожидает и что он позаботится о том, чтобы роды прошли нормально.
      – Черт возьми! Какой сюрприз! – неожиданно воскликнул Джесс, глядя куда-то в сторону, где собралась группа мужчин. – Прошу прощения. Я отлучусь на минутку, – сказал он, а потом показал рукой на стоящих поодаль людей: – Это же Джулис Ларсон. Ему не больше двадцати лет, но мне казалось, что в самом конце войны он перешел на сторону конфедератов. Его семья живет на полуострове.
      Майор Уиланд удивленно посмотрел на друга.
      – Да, этот парень действительно воевал на стороне южан, – подтвердил он. – А потом снова присоединился к нам и стал прекрасным кавалеристом. И вообще я должен сказать, что очень многие бывшие мятежники рано или поздно перейдут на нашу сторону, вот увидите. Дело в том, что кавалерист всегда остается кавалеристом, независимо от обстоятельств. К тому же война уже закончилась, и нам предстоит покорять совершенно неизведанные земли. Словом, Запад – это наше будущее!
      Вскоре Джереми узнал, что в его отряде действительно есть несколько бывших мятежников, в честь которых полковой оркестр сыграл прекрасную мелодию в самом конце вечеринки, когда уже все собирались расходиться.
      Этой мелодией оказалась прекрасная песня «Дикси».
      Как только прозвучали первые аккорды, Джереми украдкой посмотрел на жену. Та вытянулась в струнку, гордо вскинула голову и с торжественным благоговением слушала давно знакомую мелодию. Через некоторое время она опустила голову, из чего он сделал вывод, что она, вероятно, плачет. Но он ошибся. В ее глазах не было слез и даже намека на них. Судя по всему, она не намерена больше проливать их по своей утраченной родине. В этот же самый момент он понял еще одну интересную вещь: гордость не всегда является ужасным недостатком, как ему казалось раньше. Она известна с древнейших времен, покоряла многих мужчин и женщин и часто подвигала их на героические поступки. И если сейчас эта самая гордость вынуждает ее бросить отчий дом и отправиться черт знает куда, то пусть будет так.
      Вечер прошел прекрасно, но когда они возвращались в гостиницу, Криста снова погрузилась в тягостное молчание. Джереми долго наблюдал за ней и даже пришел к выводу, что она снова впала в свое прежнее состояние неопределенности. Он также решил, что вряд ли стоит приставать к ней в эту последнюю ночь. Зачем насиловать ее и оставлять в ее памяти самые жуткие воспоминания об их расставании.
      Но сдержать обещание, данное самому себе, было очень нелегко. Все началось с того, что она никак не могла расстегнуть свои многочисленные застежки, и вынуждена была обратиться за помощью к мужу. Джереми, конечно, не мог отказать ей и вместе с тем не мог спокойно смотреть на ее изящную фигуру, обтянутую тугим корсетом, на стройные ноги, видневшиеся из-под нижней рубашки. Расстегивая крючки дрожащими пальцами, он не мог не ощущать гулкое сердцебиение в ее груди и ту дрожь, которая периодически пробегала по ее телу. Ведь что ни говори, а это их последняя ночь перед ужасно долгой разлукой. В конце концов, он не сдержался и прильнул губами к ее обнаженному плечу. В этот момент он уже ничего не соображал и не мог понять, оказывает она ему сопротивление или нет. Потеряв контроль над собой, он развернул ее к себе лицом, подхватил на руки, понес на широкую кровать и все-таки совершил с ней прощальный любовный акт.
      К сожалению, в ее поведении практически ничего не изменилось. Она по-прежнему не реагировала на его ласки, не отвечала взаимностью, но при этом и не сопротивлялась, как было прежде. Когда все закончилось, он тихо лежал рядом с ней и терзался мыслью о том, не совершил ли он непростительной ошибки. Поскольку ничего хорошего в голову не приходило, он, в конце концов, повернулся к ней, приподнялся на локте и посмотрел ей в глаза. Они были закрыты, чего нельзя было сказать о губах, которые, казалось, призывали его к дальнейшим действиям. Джереми посмотрел на высоко вздымавшиеся груди и на ее прекрасное тело, самим Богом созданное для любви и восхищения.
      Нет, ни о какой ошибке и речи быть не может. Она создана для любви, и он правильно сделал, что воспользовался последней возможностью доказать ей свою преданность. Похоже, что сама судьба благословила их на этот союз, почти насильно подтолкнув, друг к другу. Но что будет на тех диких бескрайних просторах, куда их бросает та же самая судьба? Имеет ли он право тащить ее в необжитые и весьма опасные края? Не случится ли там с ними непоправимой беды?
      Внезапно Криста открыла глаза и уставилась на него, судорожно пытаясь прикрыться краем простыни. Джереми не выдержал и схватил ее за руку.
      – Не надо укрывать от меня свои прелести, – тихо прошептал он. – Ведь впереди у нас очень долгая и почти невыносимая разлука.
      Она ничего не ответила и только скромно опустила глаза, заливаясь густой краской стыда.
      Джереми присел на кровати и тяжело вздохнул:
      – Криста, я думаю, что тебе не стоит ехать туда. Оставайся в Виргинии. Не надо насиловать себя и подвергать тяжким испытаниям.
      Она снова открыла глаза и удивленно уставилась на него.
      – Я… Я не хочу оставаться здесь, – наконец-то выдавила она из себя.
      – Но как же… – Он неожиданно замолчал и насупился.
      – Я не хочу оставаться здесь, – более решительно повторила Криста. – Я не хочу… не хочу постоянно наталкиваться на всех этих искалеченных, безруких и безногих людей, у которых нет никакого будущего. Не хочу видеть всех этих грабителей и жуликов, которые наживаются на человеческом горе, не хочу слышать, как они издеваются над бывшими рабами, не хочу слышать стоны обездоленных и внезапно обнищавших белых людей. Я… – Она сделала небольшую паузу, а потом продолжила: – Я просто не могу жить на этой земле!
      Джереми склонился над ней и пристально посмотрел в глаза:
      – Значит, ты просто-напросто убегаешь от этой реальности и даже готова поменять все эти ужасы на неизвестность, на реальность возможных столкновений с дикими племенами индейцев? Хорошенькое дело! Означает ли это, что ты боишься нынешних трудностей?
      Конечно, он прекрасно понимал, что даже если она и боится всего этого, то ни за что на свете не признается ему.
      – Нет, я просто устала, – тихо шепнула она.
      Джереми долго смотрел на нее, а затем обнял за плечи и притянул к себе. Она на мгновение напряглась всем телом, но он просто погладил ее по густым волосам, не предпринимая попыток снова заняться любовью.
      – Ну хорошо, – наконец произнес он с нескрываемым раздражением. – Если ты устала, то тебе необходимо поспать.
      Криста облегченно вздохнула и немного успокоилась, а Джереми нежно прижал ее к себе и подумал, что даже сейчас она прекрасна в своей искренности. Каким образом могут смешиваться в душе этой женщины самые противоречивые чувства: гордость и ранимость, напряженность и легкость, добродушие и злость. И, тем не менее, она прекрасна и в любви и в ненависти, причем эти чувства дополняют друг друга, постоянно смешиваясь и создавая невиданные ранее сочетания.
      Он не спал в эту ночь.
      А рано утром они вместе позавтракали и отправились на железнодорожную станцию, где ему предстояло возглавить свой отряд. С тех пор у них практически не было времени для задушевных разговоров, хотя он и понимал, что им еще очень многое нужно обсудить.
      Когда они добрались до станции, Джереми поцеловал жену, крепко пожал руку Джессу и направился к отряду, который уже ждал его дальнейших указаний. Перед тем как вскочить на лошадь, он еще раз посмотрел на Кристу и поймал ее настороженный взгляд. У него создалось впечатление, что она никак не может решиться на последний шаг. После непродолжительных колебаний Криста все же пошла к нему навстречу, но потом вдруг остановилась, увидев, что он уже в седле. Не долго думая Джереми наклонился вниз, поманил ее рукой, а когда она подошла поближе, крепко обнял и поцеловал в губы.
      Впервые за все это время она ответила на его поцелуй!
      Он с глубоким трепетом ощутил вкус ее губ, почувствовал сладость языка, едва уловимую дрожь изящного женского тела, и ему вдруг стало необъяснимо грустно. Как было бы хорошо, если бы она уехала сейчас вместе с ним и навсегда оставалась рядом. Он мог бы держать ее в своих объятиях целую вечность, не обращая никакого внимания на все происходящее вокруг. Она ответила на его поцелуй! Такого он не мог представить себе даже в самых смелых мечтах. Неужели это означает, что она будет скучать по нему? Или это просто своеобразное проявление радости по поводу его отъезда?
      Его сумбурные мысли были прерваны неожиданным взрывом аплодисментов. Его отряд громко аплодировал своему командиру и тем самым как бы подводил черту под их мучительно долгим расставанием. Нужно ехать, другого выхода нет. Остается надеяться лишь на благополучную встречу в незнакомых краях.
      С чувством глубочайшего сожаления Джереми оторвался от жены и пристально посмотрел ей в глаза. Они были на удивление чистыми, без каких бы то ни было признаков горечи или сожаления. Он опустил голову, а потом резко выпрямился и приложил к шляпе правую руку, отдавая ей воинские почести.
      – Береги себя, любимая! – тихо сказал он и помахал ей рукой.
      Криста отошла назад и невольно прикрыла рукой рот.
      Через несколько минут отряд уже скакал к станции, а у ворот лагеря остались две неясные фигуры, слабо помахивающие вслед.
      Все кончено. Это был прекрасный спектакль для ее брата. Да, но почему же она так охотно ответила на его поцелуй?
      Черт бы ее побрал!
      Отныне этот Страстный угар, который он испытал в последние минуты прощания, будет преследовать его до тех пор, пока он не увидит ее снова на дикой земле Запада.