– Ты весь покрыт пылью, – томно прошептала она.
      – Очень сожалею, – кратко ответил он, не прекращая целовать ее. Затем он замер на какое-то мгновение, тяжело вздохнул и стал лихорадочно стаскивать с себя покрытый, пылью мундир и брюки.
      Криста закрыла глаза, испугавшись того ощущения, что на самом деле ей были очень приятны его ласки. Услышав какой-то шорох, она открыла глаза и увидела, что Джереми уже полностью разделся и приготовился к самому главному. У нее даже голова кругом пошла, когда она представила себе все то, что должно случиться через несколько минут. У нее было такое ощущение, что в душе поселились какие-то бесы, которые пустились в жуткий и в то же самое время соблазнительный танец, переворачивая все вверх тормашками. Краешком глаза она заметила его напрягшуюся мужскую плоть, и у нее потемнело в глазах. Криста откинула голову на подушку, но в последний момент вдруг увидела красную полоску на его шее и громко вскрикнула:
      – Господи, ты же ранен!
      – Нет, все в порядке, – попытался успокоить её Джереми. – Погоди, я хочу посмотреть!
      – Криста, скорее всего это самая обыкновенная царапина, на которую не стоит обращать внимания, – недовольно проворчал он. – Я бы предпочел, чтобы ты посмотрела на что-нибудь другое.
      Его последние слова прозвучали с таким отчаянием и болью, что она решила не настаивать и предоставить возможность идти их любовной игре естественным путем. Ведь сейчас он не мог думать ни о чем другом, кроме как о любви. Она уже знала, что он всегда был до безумия страстным любовником, которого не могли остановить абсолютно никакие, обстоятельства. Тем более что в ее присутствии он почему-то всегда был прав, что порой досаждало ей больше всего.
      В следующую секунду он вошел в нее, и они слились в одно неразделимое целое, движущееся в одном и том же ритме навстречу обоюдной радости полного слияния. Каждое движение доставляло ей неописуемое чувство счастья, хотя она постоянно запрокидывала голову и до крови кусала губы. И только иногда в ее сознании проносилась мысль, что ей все равно приятно быть с ним, несмотря на все сложности в их взаимоотношениях и в ее неизбывном желании отвергнуть его, прогнать прочь и навсегда забыть. Она впилась ногтями в его плечи и стала невольно подталкивать к более глубоким движениям, инстинктивно стремясь к логическому завершению любовного акта. Его изголодавшаяся плоть надрывно требовала удовлетворения, и это страстное желание мгновенно передавалось ей, вызывая ответную реакцию, которую уже невозможно было назвать отторжением.
      Конечно, она давно представляла себе нечто подобное, но ее всегда беспокоила мысль о том, что с Леймом все было как-то по-другому. Она любила его, но никогда не испытывала подобного потрясения, сравнимого разве что с извержением вулкана.
      Между тем Джереми сделал несколько сильных движений и выгнулся дугой, издав громкий стон. Криста почувствовала, что внутри у нее произошел взрыв, наполнивший все ее естество каким-то приятным теплом – сладким, многообещающим и невыразимо желанным. Они крепко сжали друг друга и застыли в неземном блаженстве, соединяя свои души и плоть в бессмертном порыве страсти.
      Она до крови прикусила губу, осознав, наконец, ту простую мысль, что глупо отвергать его любовь и делать вид, что между ними нет никаких чувств. Может быть, все-таки стоит попробовать найти общий язык и не доводить дело до окончательного разрыва. Ведь они не виделись так долго, что за это время все могло измениться. Если говорить откровенно, то она не знала его истинных чувств и не представляла, с каким настроением он согласился на этот брак.
      Джереми устало сполз на постель рядом с ней и умиротворенно затих, а она свернулась калачиком, но не отодвинулась от него, как это бывало прежде, а осталась в его объятиях, с удовольствием ощущая на спине его нежные гибкие пальцы.
      – Знаешь, Криста, Лейм Макглоски мертв, – неожиданно сказал он мягким, вкрадчивым тоном, хотя ей показалось, что в нем промелькнула некоторая злость.
      Она закрыла глаза и вздохнула.
      – Мне это хорошо известно, – пробормотала она тихо, и в тот же момент в палатке сгустилась темнота, от которой даже в глазах потемнело. А за пределами палатки, вероятно, уже появились звезды, и воссияла луна, свет которой озаряет все пространство вокруг.
      Она уже спала здесь прошлую ночь, но тогда эта первозданная дикость почему-то не оказывала на нее такого влияния, как в эту минуту. Да и ощущения полного одиночества тогда не было и в помине, так как она жила ожиданием встречи и неизменно чувствовала его незримое присутствие. А сейчас ей вдруг показалось, что он отстранился от нее, стал каким-то чужим, непонятным, и это ощущение усилилось после его последних слов. Ей даже показалось, что он произнес их с какой-то надрывной ненавистью, в которой уже не осталось места для любви и нежности.
      – Лейм уже давно мертв, – снова повторил он, переворачиваясь на спину. – А вместе с ним ушла в прошлое и сама война. А ты все еще сопротивляешься, все еще надеешься одержать победу. Конечно, ты можешь быть похожей на сладкий цветок распустившейся магнолии и даже превзойти его по нежности и хрупкости, но мы-то оба хорошо знаем, что на самом деле все совсем не так. Жаль, любовь моя, очень жаль, что тебя не было на этой войне. Даже если бы жертвы оказались чрезмерными, ты все равно ни за что на свете не позволила бы генералу Ли сдаться на милость победителя!
      Криста сжалась в комок и закрыла глаза, желая сдержать себя и не допустить, чтобы слезы хлынули по щекам.
      – Мы так долго не виделись с тобой, и ты сейчас позволяешь себе подобные грубости! – обвинительным тоном произнесла она.
      – Вот именно! Мы давно не виделись с тобой, а ты по-прежнему холодная как ледышка. Ну что ж, моя дорогая, – устало заметил он, – ты, конечно, можешь не верить мне, но я действительно не испытываю никакого желания сделать тебя несчастной.
      Криста нахмурилась и опустила голову.
      – Я… Я не ощущаю себя несчастной, – тихо прошептала она.
      В палатке стало очень темно, и она скорее почувствовала, чем увидела, что он снова наклонился над ней.
      – Правда? – насмешливо спросил он. – Ты хочешь сказать, что не испытываешь ненависти ко мне и к моему… – Она уловила его легкое смущение. – К этому?
      Несмотря на внезапно сгустившуюся темноту, Криста густо покраснела и даже слегка отвернулась в сторону, чтобы он, не дай Бог, не заметил этого.
      – Нет, – снова шепнула она, удивляясь своей способности покрываться краской стыда, даже после того как самые интимные отношения между ними уже установились. – Нет, я действительно не испытываю ненависти к твоему… телу. То есть я хочу сказать, что не считаю твое тело безобразным или отвратительным. В общем…
      Джереми весело рассмеялся, а Криста быстро взглянула на него, безуспешно пытаясь определить, вызван ли его смех чистым любопытством или за ним кроется какая-то ирония. В ту же секунду она ощутила на своих губах жар его губ.
      – Добро пожаловать в наш лагерь, любовь, моя, – едва слышно пробормотал он. – Отныне ты становишься самой прелестной и самой очаровательной офицерской женушкой! – С этими словами Джереми вскочил с кровати и навис над ней. – Послушай, Криста, тебе нужно быстренько, одеться и привести себя в порядок. Дело в том, что мне нужно срочно помыться, но я не могу сделать это в такой насыщенной ароматом воде. Я рискую потерять уважение подчиненных, если они вдруг поймут, что я принимал ванну, наполненную душистой и ароматной водой.
      Он подошел к своему письменному столу и зажег лампу, свет которой постепенно заполнил все внутреннее пространство палатки. Криста скромно потупила взор, чтобы ненароком не бросить любопытный взгляд на его нагое тело. Джереми тем временем быстрым движением натянул на себя брюки и направился к выходу из палатки, чтобы позвать Натаниеля. Все произошло так быстро, что Криста не успела предупредить его, что еще не готова к встрече с посторонними. Слова застряли в горле, и она мигом юркнула под одеяло, укрывшись почти с головой.
      В тот же момент она вдруг почувствовала, что в постели находится что-то живое, что-то теплое, волосатое, которое к тому же еще и двигалось. Она громко закричала и пулей выскочила из постели. Джереми испуганно посмотрел на нее, не понимая причины ее испуга.
      – Джереми, там что-то есть! – взвизгнула она и показала рукой на кровать. – Что-то пушистое! Оно шевелится!
      – Слава Богу, что на сей раз это не я! – ехидно заметил он и, быстро подойдя к кровати, сорвал одеяло вместе с простыней.
      Два маленьких существа резко подпрыгнули, метнулись на пол и в мгновение ока исчезли в темноте ночи. Криста громко ахнула и в ужасе закрыла глаза. Сообразив, что к чему, Джереми чуть живот не надорвал от смеха.
      Криста подозрительно взглянула на мужа и гневно сузила глаза:
      – Что это…
      – Криста, это же два маленьких симпатичных хорька! – сквозь смех пояснил он, хватаясь за живот.
      Хорьки! Слава Богу, что они не укусили ее.
      – Знаешь, индейцы иногда их заводят в качестве домашних животных, – продолжал смеяться Джереми. – Они сначала играют, с ними, а потом, когда те изрядно осточертеют им, режут их и едят. Говорят, что мясо хорьков может быть очень вкусным, если, конечно, его хорошо приготовить.
      Джереми продолжал смеяться, украдкой наблюдая за реакцией жены. У него был такой вид, словно он имел дело с маленькой изнеженной девицей, никогда не бывавшей на поле и порядком испорченной многочисленной прислугой.
      – Они до смерти напугали меня, – откровенно призналась Криста и недовольно насупилась. – Надеюсь, больше этого не повторится.
      Только сейчас Джереми понял, что нечаянно обидел ее. Надо немедленно загладить вину, пока еще не поздно. Он подошел к жене, нежно обнял ее за плечи и очень деликатно напомнил ей, что она выскочила из постели совершенно обнаженной.
      – Знаешь, любовь моя, эти хорьки, сами того не понимая, доставили мне массу удовольствия. Мне понравилась твоя резвость.
      Криста раздраженно оттолкнула его от себя и отвернулась.
      – Сюда в любую минуту могут войти твои люди. – Не обращая внимания на его плотоядный взгляд, она быстро отыскала в темноте приготовленную заранее одежду и стала быстро облачаться в нее.
      – Как ты себя чувствуешь? – заботливо поинтересовался Джереми.
      – Превосходно, – отрезала она.
      – Тошнота уже прошла?
      – Нет, не совсем.
      – Ты все еще не хочешь откровенно говорить со мной на эту тему, – недовольно проворчал Джереми. – Но я и так все вижу. Твоя грудь стала заметно больше.
      Криста резко повернулась к мужу.
      – Ты невыносим! – выпалила она, но без прежней злобы.
      Джереми ухмыльнулся и по-ребячески развел руками, становясь похожим на подростка, который успел натянуть брюки, но остался голым по пояс.
      – Господин полковник?! – послышался за палаткой голос Натаниеля.
      Джереми пригласил его войти и распорядился, чтобы тот принес ему свежей воды.
      – Все плохо, сэр? – угрюмо поинтересовался Натаниель и прикоснулся к шляпе, отдавая честь Кристе.
      – Да, хуже не бывает, – без обиняков ответил Джереми.
      Натаниель грустно повесил голову, а потом молча повернулся и отправился выполнять поручение командира.
      – Что плохо? – немедленно отреагировала Криста. – О чем вы говорили?
      – Ничего страшного, – уклончиво ответил он. – Я не хочу сейчас говорить об этом.
      Криста насупилась и упрямо сжала зубы.
      – Так дело не пойдет, – угрожающим тоном произнесла она. – Раз уж я здесь, то имею право знать все, что здесь происходит.
      – Ну хорошо, хорошо, – неохотно согласился Джереми. – Может быть, тебе это пойдет на пользу. Так вот, никогда и ни при каких обстоятельствах не броди одна по окрестной местности. Парки одного отряда имели неосторожность отправиться в путь, не предприняв необходимых мер безопасности, и поплатились за это. Они были уничтожены индейцами племени команчи. Тебе все ясно?
      У Кристы даже ноги подкосились от неожиданности.
      – Если ты хотел напугать меня, то тебе это не удалось, – расхрабрилась она.
      – Очень жаль. Я все-таки надеюсь, что ты будешь вести себя более осмотрительно. Никогда, слышишь, никогда не выходи за пределы лагеря без соответствующего разрешения и сопровождения! – строго предупредил он жену.
      – А как же твои люди? – осторожно спросила она.
      – Мы, янки? – едко уточнил он. – Несколько человек получили незначительные ранения, но в целом все обошлось. – Джереми сделал многозначительную паузу и через некоторое время добавил: – К счастью, никто из них не убит. Тебя интересует именно это?
      – Да, – тихо сказала она. – Мне всегда очень жаль, когда гибнут люди!
      – В самом деле?
      – Разумеется. – Она повернулась к нему с влажными и оттого еще более блестящими глазами. – Ты что, не веришь мне?
      – Почему же, верю, – поспешил успокоить ее Джереми и подумал, что, может быть, его резкость и грубость в минуту первой встречи объясняются, прежде всего, тем, что перед глазами все еще стояли мертвые лица оставшихся в окопе товарищей.
      Джереми отвернулся от Кристы, и в этот момент в палатку после предупреждающего возгласа вошел Натаниель с двумя другими солдатами, которые быстро опорожнили лохань и наполнили ее свежей водой, подогретой на костре. Когда они наконец-то ушли, предварительно поклонившись Кристе, Джереми быстро освободился от одежды и залез в воду и в ту же секунду застонал, прикоснувшись рукой к шее.
      – У меня тут легкая царапина, – устало пробормотал он. – Ты не могла бы посмотреть, что там такое?
      – Нет! – резко произнесла Криста, но все же вняла его просьбе и приблизилась к лохани. – Как это произошло? – тихо спросила она, осторожно потирая мочалкой его шею. – Неужели стрела прошла так близко?
      Джереми перехватил ее руку и посмотрел на жену:
      – Думаю, что это не стрела, а пуля. Она действительно прошла так близко, что еще чуть-чуть – и ты могла бы остаться вдовой. Представляешь, какая это была бы для тебя трагедия!
      – Дурак, и шутки у тебя дурацкие, – холодно проинформировала она мужа.
      – Поаккуратней, пожалуйста, – взмолился Джереми. – Надеюсь, ты сможешь обработать рану?
      Она хитро улыбнулась:
      – Разумеется, я сейчас же вызову Джесса, и он наложит тебе пару швов.
      Джереми решительно покачал головой:
      – Не стоит. Ты лучше потри мне спину и расскажи, как добиралась сюда.
      – Нет уж, попроси, как следует.
      Джереми вскинул голову и вперился в нее серебристо-стальными глазами.
      – Ну ладно, пожалуйста, потри мне спину и поделись своими впечатлениями о поездке.
      Криста еще больше улыбнулась и швырнула в него мочалкой.
      – Нет!
      – Ах, так! Ну, погоди, маленький виргинский зверек! – шутливо воскликнул он. – Сейчас ты у меня узнаешь, почем фунт лиха! Потри мне спину или…
      – А что ты можешь, сделать?
      – Я вылезу из лохани, поймаю тебя, окуну в воду и потру твою, но так, что ты надолго запомнишь!
      Криста призадумалась, подняла мочалку и стала осторожно тереть ему спину, ощущая огромное наслаждение от каждого движения. Как это не странно, но ей очень нравилось мыть его сильное и мускулистое тело, покрытое потом и слоем желтоватой пыли. В самом этом процессе было что-то глубоко интимное, сокровенное. Сама того не желая, она вдруг стала рассказывать ему обо всех тех приключениях, которые выпали на ее долю во время продолжительного странствия на Запад. Она охотно рассказала ему о своих впечатлениях от Вашингтона, о новых знакомствах в поезде и, в конце концов, дошла до жены лейтенанта Брукса.
      – В твоем полку есть офицер по фамилии Брукс?
      – Да, а что?
      – У него есть жена…
      – У многих моих офицеров есть жены, – недоуменно прервал он ее.
      – Знаешь, она ехала сюда вместе с нами.
      – Ну и что? Расскажи мне о ней.
      – О нет! Полагаю, она сама будет безумно счастлива, рассказать тебе обо мне.
      – Правда? Что именно? – Джереми повернулся к жене и уставился на нее вопрошающим взглядом. – Что она может рассказать о тебе?
      – Ну, в общем, она произвела на меня впечатление очень стервозной и вредной женщины. Однажды вечером я сказала, что мой Бог все еще витает над полями сражений и подбирает души погибших в войне солдат, а ее это почему-то разозлило. А потом она стала упрекать нас в том, что мы якобы не соблюдаем субботу и вообще ведем себя как совершенно неисправимые грешники. А в самом конце поездки она вдруг выразила мне свое неудовольствие тем, что я посмела играть в покер с мужчинами и…
      – С Джессом? – нетерпеливо перебил ее Джереми.
      Криста тяжело вздохнула:
      – Ну, конечно же, с ним, с кем же еще? Да перестань дуться, Джереми! Ты ведешь себя так, словно отправил меня на Запад с пресвятой Девой Марией! Неужели я должна была прислушиваться ко всем капризам этой ханжи?
      Ей вдруг показалось, что кончики его губ поползли вверх и образовали нечто вроде улыбки. Джереми наклонился вперед и закрыл глаза.
      – Чуть пониже, пожалуйста. Так ты выиграла или нет?
      – Что ты сказал?
      – Я спросил, ты выиграла в покер или нет?
      – Ну, вообще говоря, в целом да, конечно. И вообще я…
      – Да. Ты из рода Камеронов, – шутливо прервал ее Джереми, – А Камероны не привыкли проигрывать, разве не так?
      – Джереми, я не сделала ничего плохого…
      – Стало, быть, тебе не о чем беспокоиться, дорогая. – Он резко откинулся назад и посмотрел на нее усталыми глазами. – Знаешь, Криста, думаю, что тебе нужно сейчас отыскать своего брата, а заодно посмотреть, нет ли поблизости Берты Джекобс. Я нанял ее специально для того, чтобы она помогала прачкам и поварам в случае необходимости. Она должна найти Натаниеля и приготовить нам сегодня вечером небольшой ужин. – Он немного подумал, а потом продолжил: – Твой брат прибыл в лагерь сегодня утром, и я знаю, что он собирается уезжать завтра примерно в то же время, когда нам нужно покидать этот лагерь.
      Криста вдруг почувствовала, что кровь отхлынула от ее лица, а перед глазами появились темные круги. Она тотчас же забыла о ненавистной миссис Брукс и с ужасом сосредоточилась на мысли о том, что Джесс скоро покинет ее. Завтра. Как это ужасно! Не долго думая она поднялась и вышла из палатки, желая как можно быстрее разыскать брата и использовать каждую минуту для общения с ним. Как ужасно, что Джесс вынужден вернуться домой! Конечно, у него совершенно нет выбора, так как дома его ждут жена и дети. Она и так воспользовалась его добротой и практически вынудила сопровождать до этих мест. Слава Богу, что он не отказал ей в такой любезности. Господи, она просто не вынесет минуты расставания и не сможет спокойно смириться с тем, что он вынужден уехать.
      Ужин, как показалось Джереми, удался на славу. Ему удалось еще ближе сойтись с Джессом, благодаря чему они стали настоящими друзьями, да и Криста вела себя безупречно, как, впрочем, делала всегда, когда находилась рядом с одним из своих любимых братьев. Вскоре к ним на чашечку кофе заглянул доктор Уиланд. Криста приготовила на огне костра замечательный напиток, которым завершился этот чудный ужин. Джереми часто посматривал на жену, а когда вспомнил, как она испугалась безобидных хорьков, чуть было не рассмеялся во весь голос. На ней надето простое ситцевое платье, очень удобное для этой местности, но даже в нем она была необыкновенно красивой и нарядной. А когда она стала возиться у костра, ее лицо покрылось красноватыми отблесками огня, отчего приобрело еще более загадочное выражение. Джереми наблюдал за ней с глубоким волнением, ощущая частое биение растревоженного сердца. Конечно, он может сколько душе угодно насмехаться над ней и ее неприспособленностью к кочевой жизни, но она все равно приживется здесь, в чем он уже нисколько не сомневался. Даже здесь, в этих диких краях, она сохранила способность быть красивой и привлекательной. Если бы только он смог добраться до ее души и покорить ее.
      Обратившись к своим собеседникам, Джереми вдруг заметил, что Джесс тоже пристально следит за сестрой, а доктор Уиланд – за Джессом.
      – Джесс, – поспешил успокоить друга Уиланд, – не волнуйся насчет Кристы. Обещаю тебе, что с ней все будет в порядке. Она получит такую помощь и поддержку, на которую могла бы рассчитывать от тебя лично.
      Криста, встревоженная тем обстоятельством, что неожиданно стала главной темой разговора, вскинула голову и слегка покраснела.
      – Что до меня, то я совершенно спокойна, – заверила она тихим голосом.
      Джереми вдруг стало жутко интересно, лжет она или на сей раз говорит правду? Какая женщина захотела бы рожать ребенка в такой беспробудной глуши?
      В этот момент Криста выпрямилась, подошла к Джессу и положила обе руки ему на плечи.
      – Доктор Уиланд, я в свое время помогала родиться на свет Божий своим младшим племянникам. Когда Джесс и Дэниел были еще…
      – На войне, – закончил ее мысль Джесс и, улыбнувшись, похлопал сестру по руке. Она ответила ему такой же щедрой улыбкой и кокетливо опустила глаза.
      – Криста ничего не имеет против родов в таких условиях, – как будто сквозь туман услышал Джереми свой голос. – Она не хочет только одного – кричать во время родов, не так ли, дорогая?
      Взгляд, который она мгновенно бросила на мужа, был похож на ушат холодной воды.
      – Мой дорогой муж так обеспокоен этим обстоятельством, что, похоже, ночами не спит, – едко проворчала она, отворачиваясь в сторону.
      – Совершенно верно, – сдержанно согласился с ней Джереми и вскочил на ноги. – Твой муж обеспокоен не только этим, но и тем, что тебе следует хорошенько отоспаться после долгой и трудной дороги. Криста, я настаиваю, чтобы ты немедленно отправилась спать. Завтра утром мы снимаемся с места и продолжаем путь. Надеюсь, ты понимаешь, что нас ждет весьма трудная дорога?
      Она посмотрела на него широко открытыми глазами.
      – Но…
      – Никаких «но», моя дорогая, – охотно поддержал его Джесс, тоже поднимаясь на ноги. – Завтра утром у нас будет достаточно времени поговорить обо всем. Тебе, в самом деле, нужно хорошо отдохнуть.
      – Доктор Уиланд, Джесс, могу ли я предложить вам немного бренди и сигару под этими прекрасными звездами? – неожиданно предложил Джереми. С этими словами он поймал жену за руку и привлек к себе, несмотря на ее легкое сопротивление. После этого он нежно поцеловал ее в лоб. – Любовь моя, теперь ты можешь совершенно спокойно удалиться в нашу палатку и заняться своими делами.
      Мужчины тут же переключились на обсуждение проблем Дикого Запада. Вскоре Джереми поймал себя на мысли, что ему будет очень жаль расставаться с Джессом. Он все больше и больше проникался уважением к своему шурину, отдавая должное его мягкому характеру, умению доброжелательно относиться к индейцам и правильно оценивать продвижение белых людей на Запад с целью его скорейшего освоения.
      Когда он вернулся в палатку некоторое время спустя, Криста уже лежала на кровати, подогнув под себя ноги. Он не был уверен в том, что она спит, но все же решил не беспокоить ее, справедливо полагая, что та провела далеко не самый легкий день в своей жизни. Ничего, теперь у них будет много времени. Он нежно поцеловал ее в щеку и мгновенно уснул.
      Утро выдалось пасмурным и дождливым. Как только прозвучал призывный сигнал трубы, из палаток выскочили солдаты и стали быстро собираться в дорогу. Они сняли все палатки, аккуратно свернули их и погрузили на лошадей вместе со всем остальным снаряжением. Что же касается личных вещей Джереми и Кристы, то они были упакованы и уложены в просторный медицинский фургон. При этом Джереми еще раз напомнил жене, что она может ехать не верхом на лошади, а в фургоне, если, разумеется, сочтет это для себя более удобным. Вскоре почти весь фургон был заполнен ее сундуками, его охотничьими ружьями и сумками, а также многочисленными кастрюлями, котелками, мисками, посудой и прочей кухонной утварью. По обеим сторонам фургона были сделаны скамьи, на которых можно было не только сидеть, но и лежать. Обычно они использовались для транспортировки раненых, но если таковых не было, это место по праву принадлежало жене командира полка. Помимо этого экипажа, в полку имелось еще несколько таких же фургонов, на тот случай, если раненых окажется слишком много. Кстати сказать, в одном из них находился тот самый солдат, который был ранен в недавней стычке с индейцами племени команчи. Конечно, Джереми мог поместить его в экипаж Кристы, но не был до конца уверен в том, что она выдержит присутствие какого-то раненого янки.
      В то утро он был очень занят своими служебными делами, но даже если бы не предстоящая дорога, он все равно постарался бы быть подальше от нее. Криста провела завтрак наедине с братом, а после этого они несколько часов болтали о своих делах. И все же пришло время трогаться в путь. Полк уже был готов и ждал сигнала командира, да и сам Джесс уже собрался в обратную дорогу домой, в Виргинию.
      Джереми нашел их у огромного дуба и остановился чуть поодаль, наблюдая за трогательным прощанием брата и сестры и не обращая никакого внимания на моросивший дождь. Криста повисла на шее у брата и напряженно молчала. Впрочем, все слова уже были сказаны заранее, и сейчас осталось лишь последний раз обнять друг друга перед долгим расставанием. Ее глаза были закрыты, а лицо покоилось на широкой груди Джесса. В конце концов, тот тяжело вздохнул и, решительно оторвав от себя сестру, посмотрел ей в глаза. Они были сухими, но не могли скрыть от него невыносимой горечи расставания. Было ясно, что только огромным усилием воли она сдерживает себя, чтобы не разрыдаться, и от этого Джессу было еще больнее смотреть на нее. Уж лучше бы она расплакалась и хоть немного разрядила нервное напряжение.
      Джесс поднял голову и встретился взглядом с Джереми.
      – Нам уже пора, Криста, – тихо шепнул он, на что та ответила едва заметным кивком головы, но по-прежнему не отпускала его от себя.
      Не выдержав столь долгого и тягостного расставания, Джереми быстро подошел к ним и взял ее за руку. Она пребывала в таком оцепенении от отчаяния, что ему показалось, будто ее тело вырезано из дерева. После этого он протянул руку Джессу, и тот крепко пожал ее на прощание.
      – Присматривай за моей сестрой, – дружески попросил он, отпуская его руку.
      – Можешь не сомневаться, – успокоил его Джереми. – Ведь она не только твоя сестра, но и моя законная жена. – На его губах промелькнула снисходительная ухмылка, – Передавай привет и наилучшие пожелания моей сестре, а также Кирнан и Дэниелу.
      – Непременно, – пообещал Джесс. – Хочу заверить тебя на прощание, что в Виргинии у тебя всегда будет крыша над головой и самые преданные друзья.
      – Не сомневаюсь в этом, – грустно кивнул Джереми. – Спасибо за добрые слова. Надеюсь, что скоро мы снова увидимся. Если даже не бросим навсегда эти дикие края, то непременно приедем погостить у вас.
      Джесс одобрительно кивнул, а потом протянул руку и приподнял пальцами подбородок сестры.
      – До скорой встречи, сестренка. Береги себя!
      – Ты тоже, Джесс!
      Он снова кивнул и в последний раз погладил ее по щеке, после чего резко повернулся на каблуках и ушел прочь – высокий, статный, с легкой проседью в черных волосах. Криста долго смотрела ему вслед, а потом не выдержала и, вырвавшись из рук Джереми, бросилась за ним.
      – Джесс! – закричала она срывающимся голосом.
      Тот обернулся, протянул к ней руки, обнял в последний раз, сказал что-то на прощание и решительно зашагал прочь. А Криста осталась на том же месте и безутешно махала ему рукой. Никогда еще не казалась она Джереми такой одинокой и отверженной. Ее плечи содрогались от душивших ее слез, а горделивая осанка лишь подчеркивала накопившееся в душе горе от расставания с близким человеком.
      Боже милосердный, как ему хотелось в этот момент подойти к ней, обнять за дрожащие плечи и хоть как-то утешить это несчастное существо! Но он знал, что сейчас она ни за что на свете не примет от него такой милости. Во всяком случае, сейчас. Может быть, через некоторое время, когда забудет она, наконец, что он относится к мерзкому племени янки и, что именно из-за него она очутилась на этой Богом забытой земле.
      – Нам пора в путь, Криста, – напомнил ей Джереми. – Ты поедешь верхом на лошади или предпочтешь остаться в медицинском фургоне?
      Она будто не услышала его вопроса и продолжала смотреть на удаляющегося Джесса.
      – Криста!
      Она резко провернулась к нему и обдала ледяным взглядом.
      – Что?
      Ему пришлось повторить свои слова, приложив немало усилий, чтобы прозвучали они как можно мягче. Однако было ясно, что между ними в эту минуту пролегла зловещая тень раздора.
      – Я поеду на лошади, – отрезала Криста, огибая его стороной.
      Джереми не выдержал и схватил ее за руку. Она уставилась на него невидящими глазами, и он вдруг понял, что она все еще пытается скрыть от него уже начавшие выступать слезы.
      – Хорошо, поступай, как знаешь, но в таком случае я категорически запрещаю тебе вырываться за переднюю линию колонны. Ты поняла меня?
      – Я буду делать…
      – Ты будешь делать только то, что я тебе скажу!
      Криста вырвала руку и издевательски отдала ему честь ладошкой.
      – Хорошо, сэр, я буду делать только то, что вы мне прикажете! А теперь оставь меня в покое! – злобно прошипела она сквозь сжатые зубы.
      Ему ничего не оставалось делать, как выполнить ее просьбу. Он был прав, понимая, что она вовсе не нуждалась в его утешениях. Горько вздохнув, Джереми быстро пошел в сторону ждавшего его полка и легко вскочил на лошадь. В ту же секунду раздалась его команда «по коням», сопровождаемая жестом руки полковника, и полк выступил в поход.
      Через некоторое время Джереми вернулся в хвост колонны, чтобы присмотреть за женой. Она сидела на лошади по кличке Тилли и смотрела, как Джесс оседлал коня и поскакал в противоположном направлении.
      – Криста! – громко позвал Джереми.
      Она повернула голову, пришпорила лошадь и вскоре поравнялась с ним. Джереми проводил ее до головной части полка, а потом поскакал вперед, не оглядываясь и стараясь не думать о жене. Впрочем, она тоже не могла смотреть на него и тем более думать о нем.