Флорида (№5) - Любовь в огне

Он аккуратно обошел это место, стараясь не наступать на битое стекло, и приблизился к балкону. И только когда он подступил к Рианнон вплотную и легонько тронул ее за плечо, она наконец его заметила. Вздрогнув и приглушенно вскрикнув, она вскочила с кресла и отшатнулась, едва не потеряв равновесие.

— Боже, как вы смеете подкрадываться ко мне?

— Подкрадываться? Да я снес с петель вашу дверь, мэм!

— Зачем? Что вы здесь делаете?

— Я всего лишь бросился к вам на выручку…

— На выручку? Вы в своем уме?!

Она растерянно оглядела его с ног до головы. Джулиан был абсолютно голый, если не считать набедренной повязки из полотенца. В руке у него тускло поблескивал «кольт». Когда она наткнулась взглядом на оружие, глаза ее округлились.

— Уберите сейчас же свой револьвер! Вы целитесь прямо в меня! — раздраженно вскричала она, но вдруг осеклась. — Вы… вы собрались убить меня?

Джулиан посмотрел на нее как на умалишенную.

— С чего вы взяли?

— Тогда зачем вы наставили на меня оружие?

— Я думал, на вас напали. Я не наставлял на вас оружие, присмотритесь, ствол направлен в пол.

— Кто может напасть на меня в моем собственном доме?

Ваши люди?

Джулиан скрипнул зубами. Его охватила злость, он осознал глупость положения, в которое попал. Голова слегка кружилась, с него по-прежнему капало. Вдобавок едва не слетело полотенце, и если бы он не успел подхватить его свободной рукой в самый последний момент, положение стало бы еще глупее…

— Перестаньте молоть чепуху, миссис! Лучше скажите, на кой черт вы подняли такой крик?

— Какой крик? Убирайтесь прочь, я не кричала!

— Я не глухой. Вы кричали так, что у меня волосы встали дыбом.

С трех бокалов вина он не мог опьянеть настолько, чтобы вламываться в чужую спальню без всякого повода.

Вдруг она потупилась и залепетала:

— Да, вы правы… я… простите… Наверное, мне приснился кошмар…

Брови его удивленно поползли вверх. Только сейчас он рассмотрел ее лицо вблизи. В нем определенно было что-то не так. Глаза… Зрачки сильно расширились и неестественно блестели, по щекам разлилась мертвенная бледность, губы мелко дрожали. Кроме того, он вдруг заметил, что она что-то прячет, заведя одну руку за спину. Как ребенок, которого взрослые поймали со спичечным коробком.

Джулиан нахмурился.

— Что там у вас?

— Ничего… — тут же ответила Рианнон и опустила голову еще ниже.

Он швырнул «кольт» на постель и решительно протянул вперед руку.

— Дайте.

— Н-нет!

— Дайте сюда, я вам говорю.

Когда он коснулся ее, она задрожала и вся сжалась, словно перед ударом. Джулиан поправил на себе полотенце и властно обнял ее за талию, а другой рукой схватил ладонь, прятавшуюся за спиной. Что там? Нож? Пистолет? Она намеревалась убить его, когда он заснет? Превосходно…

— Я больше не стану повторять, леди, — суровым голосом предупредил он и без дальнейших проволочек стал выворачивать ее руку.

У Рианнон не было сил бороться с крепким взрослым мужчиной. Она осознала отчаянность своего положения и, вдруг громко всхлипнув, взмолилась:

— Оставьте меня в покое!

В следующее мгновение неизвестный предмет выпал из ослабевшей руки и глухо ударился об пол. Джулиан быстро нагнулся и взял его. Это был пузырек, заткнутый обычной пробкой. Он сразу все понял и поднял на нее изумленные глаза. Опий. Остается только узнать, в каком он виде — чистый или настойка?

Рианнон опустила глаза, стараясь избежать его взгляда.

— Это настойка? Или чистый опий?

— Не ваше дело!

— Вы не можете без этого обходиться?

— Могу! — почти истерично вскричала она. — Господи, отдайте сейчас же… пожалуйста! Мне нужно, прошу вас!

У Джулиана волосы зашевелились на затылке. Он совершенно растерялся. Потом откупорил пузырек и проверил его содержимое. Настойка. Вполне легальный продукт. В мирное время его продавали почти в каждой аптеке, с его помощью лечили головные боли, колики, женские болезни и депрессию.

Во время войны значение настойки опия возросло во много крат. Джулиан знал, какие страдания переносили раненые солдаты на операционных столах в походных лазаретах. А он не мог предложить им сильных болеутоляющих средств, ибо их у него попросту не было. Хорошо еще, что через кузена Джерома он мог доставать кое-какие другие лекарства и препараты.

Но опий опасен. Это Джулиану также было прекрасно известно. К нему чрезвычайно легко пристраститься, а при злоупотреблениях он приносит человеку только вред. И какой! Он на всю жизнь запомнил труп, увиденный еще в годы учебы в медицинской школе. Это была девушка. При жизни наверняка очень красивая, со светлыми золотистыми волосами и яркими голубыми глазами. Как куколка. Обнаженная, с пепельно-серым лицом, она лежала на резекционном столе перед вскрытием. Ее нашли в лесу и поначалу не смогли отыскать родственников, поэтому и доставили в медицинскую школу. Лишь много позже выяснилось, что она была дочерью очень богатого человека, но сбежала из отчего дома, пристрастившись к наркотику. И в конце концов это зелье убило ее.

— Полковник, прошу вас…

Его взбесили эти просительные нотки. Рианнон напоминала в эту минуту капризного ребенка, в котором говорит только упрямство.

Он покачал головой. Мало ей войны со всеми ее смертями и убийствами? Разве можно в такое время столь небрежно обращаться с собственной жизнью? Это просто преступление! Взбешенный, Джулиан схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул. Наркотик и вино — неплохая комбинация, ничего не скажешь.

— Да что с вами такое, леди?

Вся напряженная, она с запинкой произнесла:

— Вы все равно не поймете.

— Пойму.

— Отпустите меня наконец! — вдруг вновь возмутилась она.

— Вам это не нужно.

— Нужно! Только сегодня!

— Повторяю, вам это не нужно.

— Господи, кто вы такой, чтобы мне указывать?

Она все-таки вырвалась и отступила назад, в глазах ее горел упрямый огонь.

— Постарайтесь успокоиться. Возьмите себя в руки. Вы же взрослый человек.

— Какое вам дело до меня, до моей жизни? По какому праву вы пытаетесь диктовать здесь свои правила? Как хочу, так и живу!

— Это не жизнь.

— Не вам судить. Я знаю, что делаю!

— Знаете? Мне кажется, вы себя обманываете. Опий и спиртное в больших количествах. Это вы называете жизнью? А вам не приходит в голову, что сейчас и без того на земле хватает разных бед?

— Еще раз говорю вам, это не ваше дело. Верните мне пузырек и уходите отсюда! Сейчас же!

— Я не верну пузырек. Вам уже хватит.

Она как-то по-детски пыталась его обмануть. Но теперь он уже не сомневался, что она успела принять изрядную порцию настойки до его прихода. Рианнон вздернула подбородок и холодно произнесла:

— Нет, полковник, я сама решу, когда мне будет достаточно. Как вы не понимаете, у вас нет никаких прав, чтобы мне указывать!

Он сделал шаг вперед, и расстояние, которое их разделяло, сразу исчезло. Джулиан протянул руку, намереваясь вновь взять ее за плечо, но Рианнон, вскрикнув, отскочила. Тогда Джулиан сделал еще шаг вперед и прижал ее к стене.

— Я врач, мэм, и знаю, что вредно для вашего здоровья. Почему вы отказываетесь слушать, что вам говорят?

— Идите к чертовой матери! Оставьте меня в покое, оставьте, оставьте! Вы мне никто, и я не обязана вас слушать. Не смейте мне приказывать, я сама себе хозяйка. Еще раз прошу, верните пузырек и убирайтесь отсюда, ради Бога!

Тело ее напряглось, в лице было слепое упрямство, зрачки зловеще блестели. Она вновь попыталась вырваться и оттолкнуть его, но Джулиан даже не шевельнулся. Тогда она принялась стучать в его голую грудь своими маленькими кулачками. Джулиан приблизился к ней вплотную, и она лишилась своего последнего оружия.

— Вы всерьез полагаете, что можете со мной тягаться? — тихо произнес он. — Нетрезвое, слабое и жалкое создание.

— А вот мы сейчас посмотрим! — вскричала она, с новой силой возобновив попытки освободиться.

Он без труда перехватил ее руки возле запястий и с силой опустил их вниз. Рианнон устремила на него взгляд, исполненный ненависти.

— Вон отсюда!

— Ну-ну, деритесь. Деритесь же, я посмеюсь.

Вскоре она поняла, что ей не вырваться из его железных объятий.

— Вам не нужен опий. Хотите вы или нет, но вам придется меня выслушать. Этот пузырек запросто может вас убить. Полагаю, вы знаете это не хуже меня. Выходит, вы хотите покончить с собой? Но это же трусость!

Он понял, что этими словами задел ее за живое.

— Нет, это не трусость…

— Хуже трусости, это грех и преступление перед Богом.

— Вы просто не в состоянии меня понять. Мне больно. Эта боль разрывает меня на части. У меня нет сил ее вынести. Я вижу его.

Я вижу, как он умирает… И, умирая, он зовет меня. Я вижу кровь, вижу его глаза, в которые уже вошла смерть. Забыть это невозможно, потому что я вижу все это снова и снова. Я лежу здесь одна по ночам, и в ушах у меня стоит его крик. Это повторяется каждую ночь. Я не могу заснуть, я вижу…

— Перестаньте! Вы не можете это видеть, вас там не было!

— Но я вижу!

— Чепуха!

Она всхлипнула и обратила на него умоляющий взгляд, словно пытаясь достучаться до его сердца, вложить в него то, чего он пока не понимает. Но затем Рианнон опустила голову. Она устала с ним бороться. У нее больше не осталось сил.

Джулиана охватила жалость к этой женщине. Ему захотелось обнять ее, прижать к себе и утешить. Но она права, он ей никто. Ей неприятны его прикосновения, и он ничего не может с этим поделать. Но оставить ее сейчас тоже нельзя.

— Не делайте этого больше, — тихо попросил он. — Не губите себя.

— Убирайтесь… — еле слышно отозвалась она и зарыдала.

— Я не уйду и не позволю вам накачивать себя опием. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

Но оказалось, что Рианнон просто собиралась с силами. Внезапно она вновь начала бороться, на сей раз не гнушаясь никаких средств — била, лягалась, царапалась, даже кусалась. Джулиан был захвачен врасплох и в какой-то момент уже решил отступить. Но затем случилось то, что привело его в бешенство. Она случайно наступила ногой на отвязавшийся конец полотенца, и оно слетело на пол. Выругавшись, Джулиан попытался поднять его, но ему это не удалось. Тогда он отбил очередной удар, подхватил Рианнон на руки и, швырнув на постель, навалился на нее сверху. Какое-то время она еще продолжала сопротивляться, но вот последние силы покинули ее, и она замерла. Они молча смотрели друг на друга, не мигая и тяжело дыша. Джулиан вспомнил о том, что потерял полотенце.

— Вот уж никак не скажешь, что вы получили благородное воспитание, сэр, — съязвила она, сверля его своими зелеными глазами.

— Не забывайте, что я решил примкнуть к янки, — ответил Джулиан.

— Это не может служить оправданием. Если когда-то вас научили быть джентльменом, вы останетесь им вне зависимости от того, в чей лагерь завела вас судьба. Уходите.

Джулиан задумался на минуту, потом медленно покачал головой:

— Нет, моя милая, я не уйду.

Рианнон вновь взорвалась, но уже только на словах.

— Господи Боже, да где же ваши манеры? Куда смотрела ваша мать? — стремясь уязвить его, воскликнула она.

Джулиан усмехнулся. Ее отчаянные попытки избавиться от него забавляли своей бесплодностью.

— Моя мать учила меня быть учтивым с порядочными девушками. Я подчеркиваю — с порядочными. Но дело даже не в этом. Видите ли, я посещал медицинскую школу, где мне внушили чувство долга и ответственности за больных людей. Я не могу бросить на произвол судьбы человека, который пристрастился к губительному зелью и сам уже не в состоянии от него отказаться.

Рианнон вспыхнула.

— Я не пристрастилась!

— Хотел бы я вам поверить…

— Еще раз говорю вам, я не больна! — Она закрыла глаза и тяжело вздохнула, а следующие слова произнесла таким тихим голосом, что он едва расслышал:

— Вы меня измучили. Какое вам до меня дело? Ну уйдите же наконец…

У нее уже не было сил бороться и противостоять ему. Она просто просила… Джулиан провел ладонью по ее пылающей щеке.

— Я врач и не могу позволить вам уморить себя. К тому же я просто человек, которому больно наблюдать, как вы, такая юная и прелестная, губите свою жизнь ради минутного и очень сомнительного утешения.

— Но мне это нужно… — всхлипывая, прошептала она.

— Нет, вам это абсолютно не нужно.

— Я не смогу иначе пережить эту ночь, не смогу…

— А я побуду с вами и позабочусь, чтобы вы ее пережили.

Она покачала головой:

— Нет-нет… Я понимаю, к чему вы клоните… У солдат сложилось впечатление, что так можно поступать со всеми вдовами. Но я не такая. Я любила своего мужа.

— Я верю вам. У меня нет никаких дурных намерений, клянусь. Просто я знаю, что такое смерть. Я видел это много раз.

— Он звал меня…

— Потому что любил.

Рианнон надолго замолчала, а Джулиан не шевелился, прислушиваясь к ее дыханию. Веки ее сомкнулись. Она погрузилась в зыбкий сон. Джулиан осторожно прилег рядом, не спуская с нее бдительных глаз. Смутившись, он поправил на ней ночную рубашку, потом поискал полотенце. Оно валялось около кровати. Он взял его и прикрыл свою наготу. Неужели она действительно заснула? Может быть, это какой-то фокус? Он не мог расслабиться. Осторожно откинул локон с ее лба. Она глубоко вздохнула, но не произнесла ни слова и не пошевелилась. Джулиан невольно залюбовался ее чертами.

Вдруг Рианнон повернулась на бок и доверчиво прижалась к нему, совсем как спящий ребенок. Вздрогнув от неожиданности, Джулиан тем не менее не убрал свою руку, а продолжал ласково гладить ее по волосам. Да, она заснула. Слава Богу!

Он боялся вздохнуть, чтобы не разбудить ее, но ему трудно было сохранять спокойствие. От ее тела исходил аромат, который кружил голову, плечо в том месте, где на нем лежала ее ладонь, горело. Через тонкую ткань ночной рубашки отчетливо проступали волнующие женские формы — узкие плечи, полушария полной груди, впадинка живота, возвышенность бедер… Он вновь коснулся рукой ее волос, и она вдруг придвинулась к нему еще ближе.

Джулиана прошиб холодный пот. Она едва не задела рукой то место на его теле, которое было охвачено настоящим пожаром. Черт возьми… Еще немного, и она проснулась бы, дико вскрикнула и упорхнула, как птичка…

Рианнон вновь вздохнула во сне и перевела свою руку выше. Ее ладонь легла Джулиану на грудь, но легче ему от этого не стало. Он клацнул зубами и на мгновение зажмурился. Дьявол! Джулиан по-прежнему боялся шевельнуться, он уже проклинал себя за то, что вообще вошел в эту комнату.

Рианнон придвинулась ближе. Она прижалась к нему всем телом и рукой притянула его к себе. Во сне… Во сне? Интересно, сколько опия она успела сегодня выпить? Судя по всему, немало. А хотела еще. Она наверняка знала, чем это могло для нее обернуться. Но все же просила, даже дралась с ним. Он не дал, и в конце концов она заснула без опия. Или все это хитрость, и она не спит?

Джулиан осторожно отодвинулся, но Рианнон тут же прижалась к нему снова.

Черт возьми! Дремота, навеянная вином и горячей ванной, окончательно рассеялась. Почему он не спит? Ведь завтра опять в лес, опять скрываться, и еще неизвестно, уйдут ли они от очередной погони. Времени на отдых оставалось совсем чуть-чуть. Но он не мог заснуть.

Господи, что за наказание…

Какой, к черту, сон, если у него кружилась голова от близости молодой прелестной женщины, он весь горел от ее прикосновений, а пот ручьем катился по вискам…

Что же делать? Джулиан попытался сосредоточиться, отчаянно вызывая в памяти безмятежные сюжеты детства, мира, покоя…

Ему очень хотелось заснуть.

Глава 3

Сколько она себя помнила, Рианнон всегда любила Ричарда Тремейпа. Он родился в Виргинии, совсем недалеко от Вашингтона. Она родилась и выросла в северной Флориде. Но зато их отцы знали друг друга с детства — оба были родом из небольшого городка в Уэльсе. Отец Ричарда по приезде в Америку заделался литератором и журналистом, а ее отец занялся соляным производством и плантациями. Но несмотря на это, они остались близкими друзьями. Отец Рианнон до конца оставался ярым приверженцем единого американского государства, он был категорически против выхода из него Флориды, как бы его за это ни поносили. В 1860 году, когда угроза войны уже витала в воздухе, Рианнон счастливо вышла замуж за Ричарда. Скромная свадебная церемония прошла в Вашингтоне. В первую же брачную ночь она проснулась от дикого ужаса и своим криком разбудила Ричарда. Ей приснилось поле боя, затянутое пороховой гарью и заваленное трупами солдат. Сон был навеян тем, что она ежедневно слышала на улицах. «Мы переломим южанам хребет в считанные недели… Мятежники быстро пожалеют, что все это затеяли, мы преподадим им жестокий урок…» Но в ночном кошмаре Рианнон уже не было пустых слов, там ее взору явились последствия… Горы искромсанных, изувеченных, изрубленных тел и повсюду кровь…

Долгое время она ничего не говорила Ричарду, но он и сам чувствовал, что ей снятся кошмары. Он не смеялся над ее видениями, он верил и всегда прислушивался к ее предостережениям. А когда ей было страшно, он неизменно приходил на помощь, пытался отвлечь от черных мыслей, осыпал ее ласками, заставлял забыться на брачном ложе, разливал по бокалам легкое вино, без конца шутил, потом снова уносил се в постель…

И все же она чувствовала неумолимое приближение войны. Когда Ричарда призывали, ей впервые приснился сон про него… самый страшный. Со слезами на глазах она умоляла его не уходить из дома, но он только разводил руками и отвечал, что у него нет выбора. А потом Флорида объявила о выходе из состава Штатов.

Кошмары…

Сколько раз она молила Бога о том, чтобы он пощадил ее и избавил от них раз и навсегда! Но они никуда не уходили, и теперь она боролась с ними в одиночку. В трудную минуту ей всегда вспоминались советы Ричарда. Он говорил: «Думай только о хорошем, не подпускай к себе черные мысли и черные сны, ничего не бойся».

К тому времени она уже поняла, что в некоторых снах ей являлись события, которые еще можно было предотвратить.

Ричард.

Сейчас он лежал с ней рядом. Она чувствовала тепло, исходившее от его тела. Его не могло здесь быть, ведь он погиб. Она видела его смерть во сне. Но вдруг это был обман? Или всего лишь предостережение?.. Как ей не верить в то, что он рядом? Она могла дотронуться до него, и он не исчезал, она даже слышала, когда он поворачивался или пытался отодвинуться от нее… Почему он это делает? Почему пытается отодвинуться? Ему неудобно так лежать?..

Надо думать о хорошем…

А хорошее — это Ричард. Оказывается, сны могут не только пугать, но и быть светлыми. Ей приснилась смерть Ричарда, но вот же он тут… рядом… Значит, если она не отпустит его от себя, он не погибнет…

Она коснулась его ладонью и почувствовала тепло кожи, ощутила, как перекатываются под ней налитые мышцы. Отчего в нем такое напряжение? Она начала медленно гладить его рукой по груди, наслаждаясь ощущением его близости…

Я не отпущу тебя, ты не погибнешь. Я сделаю так, что ты останешься со мной.

Она прижалась губами к его теплому плечу, а потом принялась покрывать легкими поцелуями шею и грудь. Одновременно ее ладонь продолжала блуждать по его крепкому телу, лаская кожу.

Он не шевелился. Как мертвый…

Рианнон прижалась к нему еще плотнее, а ее поцелуи стали более настойчивыми.

И он не выдержал.

Она услышала, как он вздохнул, а потом повернулся к ней, коснулся рукой ее лица и провел большим пальцем по ее губам. Она затрепетала от возбуждения. Ее захлестнуло желание невиданной силы. Может, это оттого, что он ей снился?.. Во сне все приобретает особенную, живую остроту… Она поцеловала его палец, обхватила его губами. Лицо горело, она еле владела собой.

Он наклонился и поцеловал ее. Сначала его губы лишь скользнули по ее влажным губам, потом накрыли их. Его поцелуй стал глубоким. Она почувствовала, как в ее рот вошел его язык. Она принялась ласкать его, а потом ответила на поцелуй своим, еще более глубоким и страстным. Желание все возрастало… Сдерживать его дольше было уже невозможно, оно стало почти болезненно острым… Тем временем его ладонь скользнула вниз и накрыла ее левую грудь. Он чуть сжал ее, и по телу Рианнон словно прошла молния. Уже не думая о том, что делает, а лишь повинуясь слепому желанию, она скользнула рукой вниз по его телу и обвила узкой ладонью скипетр его мужской власти. Шумный вздох, сорвавшийся с его губ, поощрил ее. И она принялась нежно ласкать самую чувствительную часть его сильного тела.

Вскоре она услышала собственный стон, ибо почувствовала, как его рука оказалась между ее бесстыдно раскрытыми бедрами. Так странно… Ей не было стыдно, как в их первую ночь, она испытывала только желание и наслаждение… Ричард быстро научил ее тому, что любовь не признает светских рамок. Ей разрешено все, в первую очередь страсть и даже вожделение. Ричард хотел, чтобы его жена любила его, а значит желала…

Боже, как долг; у нее не было этого… Только сейчас Рианнон поняла, как ей не хватало Ричарда…

Боже…

Ласка его пальцев сводила с ума. Рианнон непроизвольно выгнула спину, каждый раз подаваясь ему навстречу, желание близости с ним затмило в ней все… Она была уже не в состоянии ни о чем думать, ею управляла страсть. Он вновь принялся осыпать поцелуями ее лицо, шею… Ночная рубашка поднялась до плеч, и он припал губами к се груди. Каждый новый поцелуй, от которых у нее кружилась голова, спускался все ниже и ниже…

Рианнон тихонько стонала, прижимая к себе его голову, но ей все было мало. Наконец он снова навис над ней, силуэт, освещенный луной. Он лег сверху, и она почувствовала, как он вошел в нее… Поначалу он двигался размеренно, но она быстро достигла пика чувств. В тот момент, когда ей казалось, что она вот-вот умрет от необыкновенно сладостных ощущений, он резко ускорил ритм, и она окончательно потеряла голову…

Кошмары исчезли без следа. Она не видела ни крови, ни трупов, ничего из того, что вызывало в ней боль. Он помог ей побороть страшные видения смерти…

Она вскрикнула и обмякла. На тело накатилась сладкая усталость, напряжение страсти схлынуло, она утолила свой голод. Господи, как же ей его не хватало… Но он пришел, и боль исчезла, а душа вновь наполнилась ощущением божественного покоя…

Прижимая его к себе, она шепнула в полубеспамятстве:

— Ричард…

Он не ответил.

Он проснулся от сильного стука в дверь. Кто-то буквально ломился в комнату, но не в эту, а в другую…

— Полковник!

Джулиан сел на постели, пытаясь собраться с мыслями. Вино няни Нор все-таки сделало свое дело. Он спал как убитый.

— Полковник!

Джулиан потер руками виски, но отогнать пелену сладкого сна оказалось не так просто. Боже, как хорошо было еще минуту назад! Столь крепко он не спал уже несколько лет… Прохладный ветер, залетавший в комнату через раскрытые двери балкона, наконец привел его в чувство. Он осмотрелся вокруг, и глаза его округлились. Он понял, что рядом с ним на постели лежит хозяйка этого дома, а сам он совершенно голый.

Няня Нор обещала ему сон, но чтобы такой…

Стучали в соседнюю комнату. Подобрав с пола полотенце, он бегом бросился в выделенную ему накануне спальню.

— Полковник!

Одеться он не успевал, поэтому сразу же распахнул дверь и выглянул в коридор. Там стоял капрал Лайл. Было видно, что в ожидании его он весь извелся.

— Конный отряд, сэр, человек пятнадцать. Они едут сюда с востока.

— Янки?

— Так точно.

— Ты уверен, что они едут именно сюда?

— Дорога, по которой они скачут, заканчивается у этого дома, сэр.

Ясно. Недаром ее зовут колдуньей. Она догадалась, что ее гости вовсе не северяне. Да, она приютила их, возможно, она даже не желала им зла. Но факт остается фактом — она донесла. И вот результат.

— Сколько у нас времени?

— Минут десять, может, пятнадцать, не больше. Через четверть часа нам придется с ними поздороваться.

— Что Пэдди?

— Пока не знаю.

— Быстро к нему!

Он отшвырнул полотенце и натянул на себя штаны, брошенные около ванны. В таком виде, без обуви, без рубашки, он бросился по лестнице вниз и через полминуты влетел в комнату Пэдди. Ирландец уже проснулся. Он полулежал на постели в чистой одежде, а Рейчел перевязывала ему бедро.

— Пустите, — без церемоний сказал Джулиан, оттесняя девушку в сторону.

Рана была чистая, на швах ни кровинки. Что ж, Пэдди, похоже, тебе повезло, и ты еще походишь по земле на своих ногах…

— Я сам сяду на коня, сэр. Все нормально. На крайний случай Ривер помажет меня своей индейской мазью.

— Будь осторожен.

— Обещаю, сэр.

— Твоя задача — добраться до нашего лагеря как можно быстрее. Когда я там появлюсь, чтобы ты лежал в лазарете, понял?

Джулиан сам занялся перевязкой, затягивая ногу Пэдди потуже.

— Так точно, сэр.

— С ним все будет хорошо, полковник, — подала голос Рейчел. — Вы мастерски его заштопали. Лучше белошвейки.

— Спасибо, девочка, вы умеете польстить. Вы, конечно, уже тоже догадались, что мы…

— Мятежники? Да, я догадалась. Вам нужно торопиться. Джулиан нашел глазами капрала, который мялся в дверях, ожидая приказаний.

— Скажи Риверу, Теду и Бену, чтобы они захватили Пэдди и ехали в лагерь по южной дороге. Немедленно. Ривер знает эти места как свои пять пальцев. Надеюсь, что эти янки не из наших мест, а откуда-нибудь из Огайо или Мичигана. Езжайте, не теряя ни секунды. Мы же пойдем на юго-восток. Если будет погоня, то она увяжется за нами, и вы сможете без проблем добраться с Пэдди до лазарета.

— Так точно, сэр.

— Не вздумайте ввязываться в перестрелки. Идите тихо.

— Понял, сэр, понял.

Джулиан вновь бросился наверх, забрался на чердак и выглянул наружу. Северян еще не было видно, но на горизонте уже поднималась пыль от копыт их лошадей. Десять минут на спасение, и ни секундой больше. Он вернулся в свою спальню и лишь там вспомнил, что его револьвер остался на постели у хозяйки. Одевшись, Джулиан осторожно приблизился к выломанной накануне двери. Она была прикрыта. Из комнаты Рианнон не доносилось ни звука. Возможно, она еще даже не проснулась. Тогда у него будет меньше соблазна придушить ее за то, что она им всем устроила…

Но Рианнон не спала, а стояла возле кровати все в той же ночной рубашке. Она вновь поразила Джулиана своей красотой. Поймав себя на мысли, что любуется ею, он чертыхнулся про себя и поморщился. Дьявол, лучше бы он ее вообще не видел. Рианнон, высокая, стройная, с прямой спиной, сосредоточенно смотрела на револьвер, валявшийся в ногах кровати.

Джулиан перехватил этот взгляд. Еще секунда, и она овладеет его оружием. Зачем? Чтобы прикончить его? Или чтобы застрелиться? Вчера он не дал ей убить себя, сегодня она предоставила ему новый шанс совершить благородный поступок…

Его охватило бешенство. Она донесла на них и преспокойно улеглась в кресле-качалке на своем чертовом балконе, предварительно как следует накачавшись опием и вином. А если бы янки приехали ночью? А если бы в доме началась пальба? Неужели ей настолько все равно, что с ней будет?

Или тут что-то другое…

Она поняла, что ее гости всполошились. Возможно, выглянула в окно и увидела, как Лайл и Ривер помогают бедолаге Пэдди влезть на лошадь. А ее друзья-янки еще далеко. И она решила задержать хотя бы его, своего спасителя. Она услышала, как он вернулся в комнату, и надеялась наставить на него его же собственный «кольт». Прелестно… Но он ее немного опередил. Ах, какая жалость, миссис Рианнон… Уж извините…

Они долго смотрели друг на друга. Потом Рианнон опустила глаза и вдруг метнулась к «кольту». Джулиан схватил ее за плечо и резко оттолкнул. Она вскрикнула, едва не потеряв равновесие. Он не спеша взял револьвер с кровати и перезарядил его.

— Не покушайтесь на то, что вам не принадлежит, мэм, — спокойно сказал он, не глядя на нее.

— Хорош доктор, вооруженный до зубов! — воскликнула она. — Воображаю, сколько жизней вы спасли с помощью этой штуки!

— В настоящий момент я просто спасал свою шкуру.

— Никто не собирался вас убивать!

— Зачем же вам понадобилось оружие?

— Чтобы… задержать вас…

— Понимаю. Ваши друзья-янки еще далеко.

Рианнон опустила глаза. Она тяжело дышала, пытаясь собраться с мыслями. Распущенные волосы струились по узким девичьим плечам, руки подрагивали, голова кружилась. События последних часов слились в сплошное месиво, в котором невозможно было разобраться. «Интересно, она хоть помнит, что случилось?» — подумал Джулиан, перехватив ее растерянный взгляд.

— Если бы вы воевали на стороне Севера, сэр, вам не стоило бы бояться моих друзей, — заметила она. — Но вы не янки.

— Я не припомню, чтобы хоть раз назвал себя янки в вашем присутствии, — с издевкой отозвался Джулиан. — Но кем бы я ни был на самом деле, благодарю за оказанное гостеприимство, теперь мы уезжаем. Всего хорошего.

Она подняла на него глаза.

— Вас поймают.

— Я понимаю, что вам этого очень хочется. Таков был ваш план, но нас не поймают. Мы у себя дома, а они, ваши друзья, в гостях. Мы пройдем у них под самым носом, они и не заметят. Если же это проявление заботы с вашей стороны, спасибо.

Он повернулся и решительно направился к двери.

— Полковник!

Джулиан остановился.

Господи, как бы она хотела промолчать… Кто просил ее окликать его?..

— Вы спали сегодня в своей комнате? — спросила Рианнон еле слышно.

Джулиан внимательно посмотрел на нее. Вино няни Нор оказалось чертовски крепким, а он еле держался на ногах от усталости. Может ли статься, что ему все приснилось?.. Нет. Он засыпал в горячей ванне, а проснулся в ее постели. Как джентльмен, он, конечно, мог бы сказать ей сейчас то, что она больше всего хотела услышать…