Братья Баркли (№2) - Укрощенная страсть

— Только смотрите не наделайте никаких глупостей! — предупредила она, прежде чем позволила Джо утянуть ее прочь. Джейк и Клинт остались лицом к лицу в тени одинокого дерева.

— Ну, — прищурился Клинт, — так о чем нам нужно поговорить? Начинайте, Спун.

— Черт побери, и начну! — взорвался Джейк, кривя губы. Несмотря на безветренный весенний день, воздух вокруг них вибрировал от напряжения. Казалось, даже жаркое небо там, наверху, опасно колышется от накопленного заряда. — Но если вы понимаете, что для вас хорошо, а что плохо, слушайте меня внимательно, потому что еще одного разговора у нас не будет. Учтите это, Баркли.

Глава 16

Эмили не могла уснуть.

В доме все было спокойно. К ночи повеяло прохладой, и с ней через открытое окно в комнату вплывал благоухающий горный воздух. Проникающий снаружи лунный свет мягко серебрил темноту. Тишина, оживляемая стрекотом сверчков и шуршанием бесчисленных невидимых существ, обычно успокаивала и убаюкивала Эмили.

Но не сегодня. И не прошлой ночью.

Со времени городского праздника минуло два дня. Джо не переставал рассказывать о своих впечатлениях. О своем новом друге Бобби Смите, о мисс Крейден — школьной учительнице, подарившей ему грифельную доску и кусок мела, о сахарном печенье Нетти Филлипс и о том, как он чуть не упал в ручей.

А Эмили не могла избавиться от своих дум и ощущений. Она вспоминала густую весеннюю траву, объятия Клинта Баркли, его блестевшие на солнце волосы, вкус его поцелуев, волны тепла, исходившие от него и заставлявшие кровь быстрее бежать по жилам.

Звезды разгорались все ярче, все глубже врезаясь в небосвод, а сон все не шел. Однако через какое-то время мысли Эмили переместились в другое русло. Она стала думать о своих родственниках. Пит после ужина отправился в город, как она предполагала, на свидание с Флорри Браун. Лестер вернулся домой рано, но был не слишком разговорчив, так что ей удалось не так много вытянуть из него о коробке Карлы Мэнгли — почему он купил ее ленч и как прошел пикник. Дядя Джейк вообще отказался рассказывать, о чем он беседовал с Клинтом Баркли. Эмили не стала приставать к нему с расспросами, но мог бы хоть что-то сказать, а то даже словом не обмолвился. Наверняка сделал предупреждение шерифу, чтобы тот держался подальше от его племянницы.

Кроме того, Эмили беспокоила Лисса. До сих пор от нее не пришло не то что письма — ни одной строчки. Этот тревожный факт как червь начинал точить ее сердце.

И все-таки ничто не занимало ее ум больше, чем мысли о Клинте Баркли…

Эмили резко поднялась и свесила ноги с кровати. Оставаться в комнате дольше ей было невмоготу — хотелось больше пространства, воздуха, чтобы можно было обо всем подумать.

Она мигом набросила шаль и, завернувшись в нее поверх тонкой ночной сорочки, вышла из комнаты. Пересекла темную гостиную и чуть замешкалась на пороге, когда ее встретил прохладный ветер. С минуту она постояла на крыльце, глядя вверх на блестящий серп месяца. Голова Эмили просто трещала от вопросов, на которые она не находила ответа. И как никогда остро она ощущала одиночество.

Вдохнув полной грудью ночной воздух, не замечая озноба, не чувствуя ничего, кроме необъяснимой тревоги, она направилась к хозяйственным постройкам. Эмили была уже на полпути к ним, когда ее внимание привлекло какое-то движение. Удивленная, она остановилась возле загона и обмерла. Ее сердце сделало резкий скачок, когда в рассеянном лунном свете она увидела дядю, появившегося из ночи словно призрак.

Джейк Спун сел на свою лошадь и некоторое время помедлил, прежде чем отправиться в путь. Эмили в недоумении смотрела на совершенно неподвижную фигуру, одиноко вырисовывающуюся на фоне дальних холмов.

Привязав покрепче свою лошадь, Клинт оставил ее за деревьями, а сам подошел ближе к дому. Стоя неподалеку, он наблюдал за хибарой Спунов. Хмурое выражение не сходило с его лица, и каждый мускул его был предельно напряжен.

У него было предчувствие, что все пойдет не так, как было задумано, и не исключены всякие неожиданности.

Клинт с самого начала понимал, что появление Спунов чревато неприятностями, но не знал, с какой стороны их ждать. Теперь картина более или менее прояснилась. Во всяком случае, завтра он будет знать все точно. На утро у него была назначена встреча в Денвере с начальником полиции Хутом Маклейном. Таким образом, он получит необходимую информацию о плане той операции, которую предлагает этот ушлый Джейк Спун, а также разузнает все о его приятеле Бене Ратлине, с которым он сидел в тюрьме.

Можно было наперед сказать, что обстановка быстро накалится и дело примет опасный оборот.

Предполагалось, что все Спуны будут задействованы на полную катушку. Все, кроме Эмили. Нужно сделать все возможное, чтобы она не догадалась о готовящейся операции.

Клинт надеялся, что это удастся.

Он не сдвинулся с места, когда показавшийся из облаков месяц осветил Джейка, выводившего из конюшни свою лошадь. Клинт наблюдал за ним, оставаясь в тени. И тут он увидел, как открылась дверь хибары и из нее вышла Эмили.

Джейк не видел ее. Но Клинт видел.

Он смотрел, как ветер играет ее волосами, как она зябко кутается в шаль. Как прекрасна была она, освещенная серебристым лунным светом и не подозревавшая, что она здесь не одна! Клинт чуть слышно чертыхнулся.

Что она собирается делать? И почему на ней только шаль и эта тонкая ночная сорочка, обнаруживающая каждый изгиб ее соблазнительного тела? Он задумался.

Эмили была совсем близко. Что, если она вмешается в это грязное дело? Кровь леденела в жилах от этой мысли.

Клинт заставил себя оставаться на месте. И от него не укрылся тот факт, что Эмили, неслышно, словно фантом, сойдя с крыльца и грациозно проследовав через затененный двор, заметила садившегося на лошадь Джейка.

Проклятие!

«Господи, куда он собрался?» — с ужасом думала Эмили, провожая дядю взглядом. Она хотела окликнуть его, но лошадь уже промчалась через двор и галопом понеслась дальше. Эмили в оцепенении смотрела, как дядя Джейк растворяется во мраке ночи.

Внезапно ее охватило негодование. Что бы он ни замышлял, это не сулило ничего хорошего. Воспоминания пронзили ее, заставив вернуться к тем поступкам Джейка, которым она не могла дать объяснения. Что дядя делал тогда на телеграфе в Лоунсаме? И где он находился в бурю? Он сказал, что пережидал грозу в пещере, но в Бивер-Роке его в ту ночь не было.

И куда он ехал сейчас, глубокой ночью?

«Ведь он обещал больше не возвращаться к прошлому и встать на честный путь!» — в отчаянии подумала Эмили. Ужасное подозрение клещами сдавило ей сердце.

«Я должна выяснить, что он задумал», — решила она. Еще не выработав определенного плана, она бросилась на конюшню седлать свою кобылу, но неожиданно чьи-то сильные руки схватили ее.

— Черт подери, что вы собираетесь делать? — прогудел ей в ухо мужской голос.

Эмили повернулась, и взгляд ее уперся в суровые глаза Клинта Баркли.

— Отпустите меня! — Она была так сердита, что и не думала о соблюдении тишины, но шериф ей об этом быстро напомнил. Закрыв рукой ей рот, он потянул ее к конюшне.

Ее сопротивление и попытки вырваться оказались бесполезными — с равным успехом она могла бы бороться с гризли.

— Замолчите и успокойтесь, — посоветовал ей шериф. Пинком ноги он открыл дверь и без церемоний втолкнул Эмили внутрь. Затем шагнул туда сам и закрыл за собой дверь. Они оказались в кромешной тьме, напоенной запахом сена.

Прошла минута, прежде чем глаза привыкли к темноте, но и тогда Эмили едва различала лицо Клинта.

— Что вы здесь делаете? — спросила она. — Шпионите за мной? За моей семьей? — В голове у нее лихорадочно крутилась мысль — видел ли он, как уехал дядя Джейк?

— Я выполняю сбою работу по поддержанию спокойствия и порядка, — сказал шериф. — Поэтому я здесь. — Его блестящие глаза светились в темноте. — Куда поехал ваш дядя? У вас есть какие-нибудь предположения?

— Нет. Но в любом случае вас это не касается. Я уверена, что он просто решил прогуляться. Некоторые люди любят это делать, когда не удается заснуть…

— Я полагаю, вы собирались уехать по той же причине? Эмили сверкнула глазами.

— Едва ли мне нужно оправдываться перед вами, шериф, — сказала она, подняв подбородок. — И дяде тоже. Вы не имеете права приезжать в наши владения, рыскать в темноте и…

— А если я приехал сюда из-за вас? Если я сделал это, чтобы убедиться, что с вами все в порядке? Что вы тогда скажете? — Клинт внезапно взял ее за плечи. Голос его звучал сурово, но руки держали ее удивительно мягко. — Да черт с ним, с вашим дядей, Эмили! Может… я просто беспокоился о вас.

— И вы думаете, я вам верю? — Она вырвалась из его рук. — Ничего подобного.

— Не верите? — Клинт изучал ее, стиснув челюсти, преодолевая нетерпение. «Вот ирония судьбы, — думал он, — говоришь правду, по крайней мере часть правды, а тебе не верят!» Эта упрямица не представляет, какое влияние на него оказывает. Он думает о ней каждый день, чуть ли не каждую проклятую минуту, она приходит к нему в снах. Ей совершенно невдомек, какую он испытал досаду, когда их потревожили на пикнике.

Сейчас в этом полутемном помещении Клинт видел бледность ее лица, панику и беспокойство в светящихся глазах. Ее недоверие к нему терзало его, а внутри его разрасталось что-то огромное и сильное — то, с чем он устал бороться.

— Я понимаю, вас трудно убедить, Эмили. Вы упорно продолжаете плохо думать обо мне. Что я должен сделать, чтобы вы мне поверили?

Руки Клинта сомкнулись вокруг нес, не дав ей времени даже вдохнуть. Он притянул ее к себе, обхватив одной рукой за подбородок. И сразу же последовал поцелуй, жаркий, властный, без всякого намека на романтический пыл или нежность. В нем выражалось неприкрытое желание, грубое и слепое.

Она была слишком притягательна, чтобы ее отпустить, и Клинт не отпускал. Его руки безжалостно сжимали ее, будто он хотел вдавить ее в себя, словно полагая, что, не оставив пространства между их телами, он преградит дорогу разногласиям. Но и она отвечала ему также пылко. Нежные губы Эмили жадно льнули к его жаркому и жадному рту.

Первобытный мужской инстинкт все сильнее давал о себе знать. Вкушая нектар сладких податливых губ, путаясь пальцами в роскошных локонах, Клинт чувствовал, как в паху растет напряжение. Он поднял лицо. Веки Эмили были сомкнуты, щеки пылали, губы слегка приоткрылись. Она была необычайно красива. О Боже!

— Эмили…

Она качнулась к его груди, схватив за рубашку, почти не в состоянии думать, еще меньше — сдерживать желание. Охвативший ее тело жар растекался по жилам, опьяняя, как вино. Когда наконец она открыла глаза и посмотрела в знакомое красивое лицо, ей захотелось вновь притянуть к себе голову Клинта, чтобы целовать его снова и снова…

Но разум твердил ей, что их разделяет пропасть. Пропасть, которая никогда не исчезнет. Если бы Клинт Баркли имел возможность, он арестовал бы дядю Джейка в мгновение ока. И Лестера с Питом тоже. Хуже того, если ее подозрения окажутся верными, дядя Джейк скоро предоставит ему этот шанс.

Барьер между Клинтом Баркли и ее семьей слишком высок. Он всегда был, есть и будет. У Эмили защемило сердце, когда она напомнила себе об этом.

Переполнявшие ее противоречивые чувства вызывали дрожь в теле. Она не могла дольше смотреть Клинту в лицо. Не могла находиться так близко от него, не зная, права она или нет в своих опасениях относительно дяди Джейка.

— Нет, — прошептала она. — Я не могу… я не буду этого делать… — У нее разрывалось сердце от боли. — Оставьте меня и возвращайтесь в город!

Эмили отстранилась от Клинта и инстинктивно бросилась к сеновалу — любимому с детства месту, где она всегда чувствовала себя в безопасности. Она взлетела по стремянке наверх, но в последний момент, оглянувшись в темноту, услышала шаги Клинта. Тогда она рванула лестницу и попыталась утянуть ее за собой, но его руки быстро ухватились за другой конец.

— Перестаньте, Эмили. — В одно мгновение преодолев все ступеньки, Клинт опустился рядом с ней на сено. — Между нами осталось одно незаконченное дело, — сказал он, — и я надеюсь на этот раз его завершить.

— Что это значит? — воскликнула Эмили, стараясь отодвинуться как можно дальше от него, все глубже забиваясь в темное пространство сеновала.

— Это значит, что я не уйду, пока не успокою себя — и вас тоже.

— Вы можете оставаться здесь сколько угодно, — буркнула Эмили, — но вы не посмеете меня тронуть. — Несмотря на холодный тон, она не могла скрыть волнения. Она слишком поздно вспомнила, что под шалью на ней нет ничего, кроме ночной сорочки. Эмили попыталась понадежнее закрыть шалью грудь, но Клинт Баркли обнажил ее с поразительной быстротой. С кривой улыбкой он скатал шаль в клубок и швырнул ее вниз. Шаль упала на охапку сена между верстаком и стойлами.

— Вы… вы… — Эмили не могла даже говорить — так ее душила ярость.

— Вы можете ее забрать, — предложил Клинт. — Если сумеете пройти мимо меня. Пожалуйста! Вы свободны. Но я вас предупредил о своих намерениях и не оставлю вас в покое, Эмили. Пока вы не скажете мне, чтобы я отпустил вас. Только так!

— Я уже это сказала, будьте вы неладны! — крикнула она. — 1 Вы слышите? — Стараясь не задеть Клинта, Эмили осторожно прошла мимо него и уже коснулась ногой верхней перекладины лестницы, когда Клинт рывком вернул ее обратно. Толкнул в сено и легонько шлепнул. Затем лег рядом, задержав ее, прежде чем она успела откатиться в сторону, и уставился в ее прекрасное растерянное лицо.

— Нет, так просто вы от меня не отделаетесь, — сказал он жестко, продолжая удерживать ее, несмотря на попытки освободиться. — Вы должны попросить меня отпустить вас, когда я начну вас целовать. — Он отвел с ее глаз тяжелую прядь черных как смоль волос. — Если вы не будете отвечать на мои поцелуи, я расценю это как желание остановить меня и не только позволю вам спуститься вниз, но сам открою для вас дверь.

— Скажите, какой джентльмен! — Эмили толкала его в грудь, тщетно пытаясь вырваться. — Я не хочу, чтобы вы меня целовали! А если вы это сделаете, я ни за что не поцелую вас в ответ…

— Вы всегда целуете меня в ответ, — напомнил ей Клинт и поцеловал ее в кончик носа. — Этот поцелуй не в счет. — Он провел губами по ее щеке и медленно проследовал к уху. — И этот тоже, — сказал он, пробегая языком по нежной коже.

Несмотря на все свои намерения, Эмили не могла противостоять этим ласкам. Она дрожала, захваченная самыми восхитительными ощущениями. Ее тело ожило и завибрировало желанием, столь настоятельным, что от ее здравого смысла снова ничего не осталось.

О, что он делает с ней! Ее тело горело как в огне, она вся тряслась будто в лихорадке. Куда исчезло беспокойство, охватившее ее в связи с отъездом дяди Джейка? Еще несколько минут назад Эмили была полна решимости ни за что не сдаваться, злясь на Клинта Баркли за то, что он затащил ее сюда. Почему сейчас она просто тает в его объятиях?

— Это зашло слишком далеко, — умудрилась она выжать из себя то, что предполагаюсь произнести суровым тоном, но прозвучало жалко и слабо даже в ее собственных ушах.

— Нет, моя сладкая, — возразил Клинт, — Позвольте мне с вами не согласиться.

— Чего вы от меня хотите? — обреченно спросила она.

Било что-то в ее живых серебристых глазах, что резануло его по сердцу.

— Черт побери, если бы я знал! — признался он. Несколько секунд они просто смотрели друг другу в глаза.

— Но мне кажется, нам надо выяснить, чего мы хотим друг от друга. — Клинт коснулся губами ее щеки. — Или так и будем гадать до конца жизни.

«Он прав», — подумала Эмили, глядя ему в лицо, будто желая навсегда запечатлеть ее в памяти целиком — от твердых очертаний подбородка до электризующей магии глаз.

— Мы в долгу друг перед другом. И должны этот долг отдать. Пусть даже на одну ночь, Эмили.

Только на одну ночь? Сможет ли она сделать это? Подарить ему любовь… только на одну ночь.

— Я… не буду… целовать вас… в ответ… — пробормотала она. Ее сердце как молот отсчитывало болезненные удары. Она еще раз попыталась вырваться на свободу, но Клинт тотчас поймал ее. Затем наклонился и остановил губы на волосок от ее рта.

— Давайте проверим.

Страстный поцелуй потряс ее своей глубиной. Мир завращался с головокружительной скоростью. Эмили перестала понимать что-либо. Сладкий запах сена, ощущение твердых губ, тепло и сила мужского тела — все смешалось и закружилось словно в калейдоскопе… Это было бесподобно, ничего похожего она еще не испытывала.

Новые ощущения, сладостные и горячие, буквально распирали Эмили. И прежде чем она поняла, что происходит, ее руки обвились вокруг Клинта. Она притягивала его к себе все ближе и ближе, возвращая ему его поцелуй, не в силах укротить свою острую потребность ощущать его, превращая эту потребность во что-то еще более глубокое, похожее на сильный голод.

Их языки встретились в пахнущей мускусом темноте и затеяли между собой битву, заставившую Эмили стонать. Прошло долгое время, прежде чем Клинт наконец отпрянул назад. Глаза его ярко блестели.

— Ну и ну, — пробормотал он хрипло и, резко опустив голову, осыпал теплыми поцелуями ранимую белизну ее шеи.

Эмили чувствовала себя потерянной, унесенной в мир желания, возрастающего подобно раскручивающейся спирали, утопающей в море безграничного удовольствия.

Когда рука Клинта обхватила ее грудь сквозь тонкую сорочку, под кожей забегали тысячи иголочек от жажды наслаждения. Не удовольствовавшись этим, он сорвал сорочку, убирая последнее препятствие. Его глаза сияли от восхищения, в них горело откровенное плотское желание.

— Вы так прекрасны, Эмили, — севшим от волнения голосом сказал Клинт, глядя на ее совершенное соблазнительное тело с шелковистой кожей.

Эмили понимала, что сейчас должно произойти. Она хотела этого. Хотела больше, чем чего-либо, но в то же время душу ее леденил страх.

— Клинт, я никогда… ни один мужчина… никогда… — Не зная, как ему объяснить, она умолкла и тяжело сглотнула.

После изумленного молчания, длившегося не более секунды, он улыбнулся — очень мягко. И сразу же суровость, так пугавшая Эмили, покинула его лицо. Он наклонился и притронулся губами к ее губам, чтобы прогнать поцелуями ее страхи.

— Эмили, я постараюсь не причинить вам боли, — пообещал Клинт. — О Боже! Меньше всего я хочу сделать вам больно.

Он говорил правду. Эмили видела это по выражению его лица. Она вдруг почувствовала себя безумно счастливой.

— Я знаю, — выдохнула она. — Я… вам верю. Удивительно, но сейчас, находясь с ним на этом сеновале, одна, в пахнущей соломой ночи, она ему верила.

— Я буду очень осторожен, — сказал Клинт. Его желание било ключом, его тело пульсировало от напряжения. Ему хотелось овладеть ею быстро, чтобы они вместе уняли бушующий рев крови, но он подчинил своей воле могущественный импульс. — Все будет происходить так, как вы сами захотите, моя хорошая.

Клинт расстегнул свою рубаху, и Эмили помогла ему снять ее. Потом пришла очередь сапог и брюк. Теперь он был так же наг, как она, и его величественное тело маячило над ней во мраке.

Она робко притронулась к нему. Клинт улыбнулся и поцеловал ее в губы медленным, долгим поцелуем. Затем так же медленно стал смаковать грудь, жаля ее болезненными огненными уколами. Эмили судорожно вцепилась ему в плечи, когда он принялся играть ее сосками — безжалостно, точно алчный вор, забавляющийся золотом и драгоценностями. Он ласкал розовые кончики, то трогая их языком, то потирая пальцами, пока, по его воле, они не превратились в твердые, как алмаз, пики. У Эмили вырвался судорожный вздох.

Она никогда бы не подумала, что большие грубые руки Клинта способны творить для нее такие изумительно нежные вещи! Эмили застонала. Клинт ухмыльнулся, испытывая чисто мужскую гордость от понимания того, что разжигает в ней еще большую страсть.

Эмили выгибала спину, прижимаясь к нему, и все сильнее жаждала его. Когда Клинт гладил и целовал ее, она ощущала возникающее напряжение, особенно внизу живота и меж бедер.

— Клинт… Что вы делаете со мной? Я… не могу думать…

— Я же сказал зам, Эмили, что думать не так уж приятно.

— Но…

Он услышал неуверенность в ее голосе и замер. Нервы натянулись, как струна, а в теле будто распрямилась тугая пружина, такая мощная, что не давала дышать.

— Вы ведь не хотите останавливаться, Эмили? — тихо спросил он, поднимая голову.

Она заглянула ему в глаза, в сумрачные синие глаза, в которых, казалось, вот-вот вспыхнет молния, и ощутила такую глубину эмоций и желания, какие доселе были ей неведомы.

— Я умру, если вы остановитесь, — прошептала Эмили. Она почувствовала, как сердце Клинта совершило скачок. — Только на одну ночь, — тихо продолжала она, лихорадочно хватаясь трясущимися руками за его широкую мускулистую спину. — В эту ночь я хочу забыть, кто я, кто вы. Я хочу забыть обо всех и обо всем. Сейчас мы просто… Эмили и Клинт.

И только. — В ее глазах, подернутых поволокой, как легкий туман в ночи, стояла мольба. — Мы можем это сделать, Клинт?

— Конечно, можем! Я уверен, Эмили. И я покажу вам как. И он стал любовно гладить и целовать каждый дюйм ее тела, пока она едва не ослепла от наслаждения. Эмили прильнула к нему, чувствуя, как быстро она догоняет его в своей потребности еще большей близости. Ее руки двинулись вдоль его тела — сначала робко, потом смелее. Они трогали его удивительные мышцы и проверяли крепость мужской плоти, обнаруживая ее великую мощь.

Реакция Клинта на ее действия позволяла Эмили почувствовать всю силу ее женской красоты, всю свою власть над ним. Она была безмерно счастлива, что он нуждается в ней так же сильно, как она в нем. Он действительно был ей нужен — весь целиком.

Дыхание Эмили превратилось в укороченные прерывистые вдохи. Закруживший ее водоворот удовольствия не давал ей возможности думать. Все, что она могла делать, — это прикасаться к Клинту, держаться за него, извиваться под ним, пока он гладил ее волосы и целовал губы.

— Эмили, я хочу тебя. — Он скользнул рукой между ее влажными бедрами. — Хочу так сильно, что это меня убивает. — Всеми силами стараясь сохранять контроль над собой, Клинт продолжал ее гладить, следя за ее лицом, вдыхая сладкий упоительный запах ее кожи. — Я хочу тебя… сейчас… — Он зарылся лицом в буйный каскад ее волос.

— Я тоже хочу тебя. Пожалуйста… о, пожалуйста, Клинт! Страсть опьяняла Эмили подобно крепкому бренди. И Клинт не мог больше противиться пламени этой страсти, вспыхнувшей в ее соблазнительном теле.

Он застонал. Его желание, заявлявшее о себе тяжелыми ударами, посылало в его тело болезненные волны. Заглядывая ей в лицо, вдыхая ее сладкий аромат и чувствуя под собой ее отчаянные извивающиеся движения, он быстро приближался к предельной черте. Эмили, горячая, влажная, была готова принять его. В ее сверкающих глазах он увидел желание, такое же жестокое, как его собственное.

Он накрыл ее своим телом и бедрами развел ей ноги. Затем вошел в нее — осторожно, гладя и целуя ее. Когда она сдавленно вскрикнула от боли, его тело замерло, только сердце стучало прямо против ее сердца.

— Эмили, Эмили… — шептал он.

Как нежно в его устах звучало ее имя! Она перестала ощущать боль, когда подумала об этом. Вцепившись в него, не открывая глаз, не дыша, она с опаской выжидала. Однако последовал нежнейший поцелуй.

— Держись, моя сладкая. Сейчас будем двигаться дальше. Сохраняя контроль над собой, Клинт осторожно проник вглубь, разрушая последний барьер между ними. Его движения становились все увереннее и сильнее, повергая Эмили в бешеный вихрь удовольствия, заставляя извиваться и хватать ртом воздух. Захваченная водоворотом чувств, она вцепилась в Клинта и начала покачивать бедрами в одном ритме с его напрягшимся телом. Ее пальцы пробирались сквозь его густую шевелюру, скользили вдоль его спины, по ягодицам и бедрам, царапая ногтями его кожу. Когда его броски стали особенно быстрыми и жесткими, она лихорадочно обхватила его ногами, двигаясь еще энергичнее. Восхитительные ощущения внутри нарастали как поднимающийся шторм, унося ее в головокружительно-сладкое, ни с чем не сравнимое удовольствие.

Безумный огонь, охвативший обоих, пронесся сквозь кровь, превратив их в единое целое. Вцепившись друг в друга, подхваченные невидимыми крыльями, они поднимались по спирали все выше и выше, все быстрее удаляясь от мира. Наконец весь этот вращающийся хаос остался внизу и они вознеслись на самый край Вселенной. Освобождение принесло радость и ощущение полноты. Они медленно кружились в объятиях друг друга, чтобы позже так же медленно вернуться обратно на землю.

Насытившиеся и все еще затуманенные после пережитого блаженства, они лежали, не разнимая объятий. Эмили казалось, будто она плывет. Должно быть, она грезила… но это было еще лучше, чем грезы. Она положила голову Клинту на грудь, и их окутала дремота.

Но Эмили не хотела спать. Ей хотелось, чтобы эта бессонная ночь не кончалась, чтобы можно было отодвинуть утро…

Внезапно снаружи послышался царапающий звук. Дверь со скрипом открылась, и в конюшню проник лунный свет. Эмили вздрогнула и очнулась в руках Клинта. Она почувствовала, как напряглась каждая его мышца.

— Тс-с, — выдохнул он ей в ухо и крепче сомкнул руки, когда Джейк Спун повел к стойлу своего жеребца.

Эмили вспомнила о своей шали, оставшейся на полу, и ее охватила паника. Вдруг дядя Джейк ее обнаружит? Она, едва дыша, стиснула пальцами тугие мускулы Клинта. Ей казалось, что она не сможет выдержать, пока ее дядя расседлывает и обихаживает лошадь.

Но в потемках Джейк ничего не заметил. Он работал сноровисто и быстро покинул конюшню, закрыв за собой дверь и снова оставив их одних. С минуту не было слышно ни звука, кроме биения их сердец.

Наконец Клинт приподнялся и, глядя сквозь темноту на бледное лицо Эмили, накручивая на палец ее спутанные шелковые волосы, заметил, слегка улыбнувшись:

— Он был близок к тому, чтобы накрыть нас.

— С-слишком близок, — запинаясь, ответила Эмили. Она не могла, подобно Клинту, улыбаться. Ей было не до шуток. Внезапно ее обдало ледяным холодом. Красота ночи растворилась, и вернулась суровая реальность.

Эмили содрогнулась и, внезапно осознав свою наготу, отодвинулась подальше от Клинта.

Возвращение дяди Джейка уничтожило чарующий мир, не оставив и следа от недавней страсти, напомнив обо всем, что так хотелось забыть. Эмили не знала, куда и по каким делам ее дядя отлучался этой ночью, но его отъезд не мог не вызывать тревоги. Дыма без огня не бывает — это ей было известно по прошлому опыту.

Клинт наверняка что-то подозревал. Но почему он ее ни о чем не спрашивает? Почему он остался с ней, вместо того чтобы последовать за дядей Джейком?

Внезапно ее осенило. «Потому что он уже знал, куда едет дядя Джейк. И знал, что он замышляет. Он просто ждет подходящего момент, чтобы захлопнуть ловушку…»

Ее охватила тревога. Клинт Баркли — человек, привыкший все держать под контролем. Он ничего не делает случайно или непродуманно. Ей следовало помнить об этом. Она не должна ему доверять в том, что касается ее семьи. Он презирает Спунов, равно как и они презирают его.

И трудно сказать, как далеко простирается эта ненависть. Возможно, она распространяется и на сердечные дела тоже.

«Ведь Клинт хотел только одну ночь», — удрученно подумала Эмили.

И эта ночь уже подходила к концу. Когда дядя Джейк входил в конюшню, через дверь были видны мерцающие опаловые полосы, первые признаки близившегося рассвета.

Эмили протянула руку за своей сорочкой. Ощущение своей наготы и уязвимости — в прямом и переносном смысле — внезапно стало слишком болезненным, чтобы выдерживать его дальше.

Клинт выхватил у нее сорочку.

— Эмили, подожди. Не уходи так сразу. — Окинув взглядом ее грудь и хрупкую нежную шею, он задержался на ее серебристых глазах. В них, таких огромных, была сейчас затравленность и тоска.

— Клинт, не надо, прошу вас, — тихо сказала она — Взгляните на небо. Видите, уже утро.

Она вновь потянулась за сорочкой, и на этот раз Клинт не остановил ее.

Эмили трясущимися руками надела ее, стараясь не смотреть на Клинта. Она подумала о том, что за время, проведенное ими на этом сеновале, Клинт ни разу не сказал, что любит ее. И ни словом не обмолвился о будущем.

«Это потому, что его у нас нет, — сказала себе Эмили. — И никогда не будет».

Клинт внимательно наблюдал за ее выразительной мимикой. У него вдруг пересохло в горле.

«Оставь ее, — предупреждал его внутренний голос. — Ты должен заниматься работой. Не нужно смешивать обязанности с любовью».

Любовью? О чем он говорит! Клинт был шокирован этой неожиданной мыслью.

Любовь…

Нет, он не мог любить Эмили Спун. Этого не могло быть. Но, черт возьми, если это не любовь, то что? Клинт совершенно запутался в своих чувствах. Он знал только, что не хочет ее отпускать.

И все же лучше это сделать сейчас, пока они оба не зашли слишком далеко.

Он почувствовал, как у него на лбу проступает пот. Единственная во всем городе женщина, которая всегда убегает от него, была ему нужна. Он не мог расстаться с ней.

Клинт потянулся за своими вещами.

— Эмили…

Она оглянулась и, не дожидаясь его, покинула сеновал. Клинт спустился следом, в брюках и расстегнутой рубахе, обнажавшей мощные мускулы на груди.

— Когда я смогу увидеть вас снова? — спросил он, понимая, что ведет себя как школьник.

Эмили казалась сейчас такой же закрытой, как цветок, сомкнувший на ночь лепестки, напитавшись за день влагой и солнцем.

— Разве в этом есть необходимость? — устало вздохнула она, стараясь говорить равнодушно. «Не показывай ему свою слабость, — сказала она себе. — Пусть он ничего не знает о твоих чувствах. По крайней мере ты можешь спасти если не сердце, то свою гордость».

Но это не меняло положения дел. Она вынуждена была признать, что влюбилась в него. В мужчину, для которого служебный долг был превыше всего. В мужчину, который верил в силу закона и связал свою жизнь с правосудием. В мужчину, который был столь же нежен, сколь и силен, и который ясно дал ей понять, что не ищет ни любви, ни жены.