Глава 7

Утро выдалось ясным. Безоблачное синее небо целовало землю, соприкасаясь с ней на горизонте. Дул ласковый ветерок, обещая чудный день.

Но Кили не замечала красот природы. Она сидела, закусив от волнения нижнюю губку, между герцогом и леди Дон под навесом в барке, плывшей вниз по Темзе и направлявшейся в Хэмптон-Корт,[5] находившийся в двенадцати милях к юго-западу от Лондона.

В других обстоятельствах Кили с интересом отнеслась бы к своей первой поездке по реке. Но волнение, охватившее ее накануне важной встречи, мешало любоваться идиллическими пейзажами, мимо которых они проплывали. Кили с трудом верила, что совсем скоро она предстанет перед королевой Англии, чтобы испросить у нее разрешение на брак с коварным графом.

Будь ее воля, Кили никогда в жизни не вышла бы замуж за Ричарда Деверо. Его обаятельная внешность и изысканные Манеры нравились ей, но граф казался Кили слишком высокомерным, слишком лощеным и слишком англичанином, чтобы жить вместе с ним в мире и согласии.

Кили не признавала брак без любви. Как ей жить с человеком, который ее не любит?

– Думаю, мне не следовало сопровождать вас ко двору, – тихо произнесла Кили, искоса взглянув на отца. – Точно так же, как мне не следует выходить замуж за графа.

– Я уже говорил, что королева желает видеть тебя, прежде чем дать разрешение на этот брак, – раздраженно ответил герцог. – Твоя свадьба с графом – дело решенное и не подлежит дальнейшему обсуждению.

«Но почему он не хочет понять меня?» – с горечью подумала Кили. Ей всегда страстно хотелось иметь отца, но она не предполагала, что он может оказаться властным и непреклонным.

– Вас не было рядом со мной в течение восемнадцати лет, – с упреком сказала Кили. – Так как вы смеете вторгаться теперь в мою жизнь и отдавать мне приказы?

– Это вы, моя дорогая, вторглись в его жизнь, – вступилась леди Дон за герцога. – Дети в Англии повинуются своим родителям.

– Но я родом из Уэльса, – строптиво заявила Кили.

– Довольно! – раздраженно прикрикнул на нее герцог, а затем добавил более миролюбиво: – Твои кузены согласны с моим решением.

– Простите меня, – тихо сказала Кили, опустив голову. Ей было очень стыдно. – Страх заставляет меня вести себя столь неуважительно по отношению к вам.

– Вам нечего бояться, – заверила Кили графиня, погладив ее по руке.

Герцог обнял дочь за плечи.

– Чесси объяснит тебе все, что должна знать невеста. Не волнуйся.

– Я чувствую себя здесь совсем чужой, – промолвила Кили, и из ее глаз брызнули слезы. – Мне кажется, что при дворе все будут смеяться надо мной, и граф возненавидит меня. Ведь я – никто.

– Брак с графом Базилдоном мгновенно принесет вам признание при дворе и откроет перед вами все двери, – заметила леди Дон. – Наиболее влиятельные придворные будут искать вашего общества.

– Вот мы и прибыли, – сказал герцог, когда барка пристала у причала.

Кили посмотрела на берег и увидела стоявший среди ухоженных лужаек Хэмптон-Корт, силуэт которого украшали многочисленные башенки, зубцы и трубы дымоходов. Вокруг дворца, насколько хватало глаз, тянулись живые изгороди, росли деревья и декоративные кустарники.

– Это больше похоже на небесные чертоги, чем на резиденцию земного правителя, – промолвила Кили, охваченная благоговейным трепетом.

Герцог усмехнулся:

– Старина Генрих любил поражать роскошью. Хэмптон-Корт – это памятник, который он воздвиг себе.

Резиденция походила на улей, здесь кипела жизнь. По двору, громыхая, двигались экипажи, кареты и телеги. Во дворец приезжали поставщики съестных припасов, купцы, торговавшие нарядами, ювелиры и целые семейства дворян. Одни из них покидали резиденцию с надеждой, другие – с разочарованием.

Кили с наивным изумлением смотрела на царившее оживление. Хэмптон-Корт походил на большой город, и суета в нем ошеломляла человека, впервые попавшего сюда.

– Здесь никому нет покоя, – заметил герцог.

– Знать приезжает сюда, чтобы получить власть, – промолвила леди Дон.

– Или ее иллюзию, – добавил герцог.

Слушая разговор отца и графини Чеширской, Кили думала о том, что это их мир, в котором ни Меган, ни она сама не смогли бы жить.

– Люди приезжают ко двору, надеясь разбогатеть, – сказала графиня.

– Но их надежды не всегда сбываются, – заметил герцог.

– Они мечтают сделать карьеру или добиться славы.

– Но подчас уезжают, попав в опалу из-за своих бесчестных поступков.

Войдя во дворец, герцог провел своих дам по запутанному лабиринту коридоров и длинных галерей. Мимо них сновали одетые в синие ливреи лакеи, державшие в руках подносы с едой, и слуги с охапками дров, спешившие передать свою ношу истопникам, которые должны были разжечь огонь в каминах.

Герцога, сопровождавшего Кили и леди Дон, на его пути встречали приветственные возгласы и любопытные взгляды кавалеров и дам. Придворные, на лицах которых было написано удивление, задавались вопросом, кто эта юная красавица, шествующая рядом с Робертом Толботом по лабиринту коридоров Хэмптон-Корта.

Зачарованная нарядно одетыми дамами и кавалерами Кили во все глаза смотрела на них. Леди были одеты в платья с фижмами и очень смелыми глубокими вырезами, на всех без исключения сверкали драгоценности. Мужчины при дворе носили облегающие фигуру штаны до колен и парчовые камзолы, обшитые кружевами, с пуговицами из драгоценных камней. Их наряд дополняли яркие шелковые чулки, подвязки с золотыми блестками и кожаные туфли, украшенные элегантными розетками. Кили заметила, что некоторые мужчины носят серьги и румянят щеки.

– Я чувствую себя здесь не в своей тарелке, – прошептала Кили, которой казалось, что она воробей, попавший в клетку к павлинам.

– Не тушуйтесь, дорогая моя, ваша естественная красота превосходит их искусственный блеск, – сказала графиня и, улыбаясь, кивнула группе придворных, проходивших мимо.

Наконец они подошли к залу для аудиенций, и Кили охватило волнение.

– Успокойтесь, – сказала графиня, заметив, в каком состоянии она находится.

– Нам придется немного подождать, – промолвил герцог, обращаясь к дочери.

Все трое некоторое время стояли у дверей, храня молчание. Бросив взгляд в сторону коридора, Кили увидела двоих мужчин, одетых в черное, которые приближались к ней и ее спутникам. Их мрачного цвета наряды не соответствовали окружавшей обстановке роскоши. Они походили на двух ястребов, вторгшихся в вольер, где резвились канарейки.

В одном из направлявшихся к ней мужчин Кили внезапно узнала Ричарда Деверо, на лице которого переливались всеми цветами радуги синяки. Хотя Кили и не собиралась прощать ему того, что он прибегнул к уловке, чтобы жениться на ней, все же вид его разбитого лица заставил ее вздрогнуть. Она не стоила того, чтобы он так сильно страдал. Кили захотелось дотронуться до его ссадин и облегчить его боль с помощью магии.

Граф и его спутник были уже совсем близко, и Кили опустила глаза. На ее щеках выступил румянец.

– Доброе утро, ваше сиятельство, – поздоровался Ричард.

– Здравствуйте, Базилдон, – сказал герцог, кивая. – Доброе утро, Берли.

– Приветствую вас, дорогая графиня, – промолвил Ричард, склоняясь, чтобы поцеловать руку леди Дон.

И только после этого граф обернулся к Кили.

– Ранним утром вы еще прелестнее, дорогая, – сказал он с улыбкой и, поцеловав ее руку, обратился к своему спутнику, мужчине средних лет: – Лорд Берли, разрешите представить вам леди Кили Глендовер, побочную дочь Ладлоу и, надеюсь, мою будущую жену.

Граф сказал это легко и непринужденно. По-видимому, его нисколько не смущало то, что Кили – незаконнорожденная. Но Кили готова была сгореть со стыда. Потупив взор, она сделала реверанс.

– Доброе утро, юная леди, – сказал Берли, окидывая девушку пристальным взглядом.

Он остался доволен тем, что увидел, и, кивнув стоявшей у зала для аудиенций страже, вошел в помещение, в котором королева обычно принимала своих гостей.

Почувствовав на себе пристальный взгляд графа, Кили прислонилась к стене, закрыла глаза и стала молить богиню мать, чтобы та даровала ему исцеление. Ее губы беззвучно шевелились.

– Вы молитесь о том, чтобы королева отказала мне в моей просьбе? – спросил Ричард.

Кили открыла глаза.

– Я молилась о вашем выздоровлении, милорд, – ответила она.

На губах Ричарда заиграла улыбка.

– Вы сегодня особенно прекрасны. Розовый цвет вашего наряда гармонирует с девичьем румянцем на ваших щеках.

Кили не успела ответить на его комплимент. Дверь зала Распахнулась, и появившийся на ее пороге лорд Берли жестом пригласил герцога Ладлоу и графа Базилдона войти. Леди Дон и Кили остались ждать в коридоре.

– Не волнуйтесь, дорогая моя, – сказала графиня. – Вы по всем статьям подходите Деверо.

– Но почему вы так в этом уверены?

– Потому что, вступив в брак с вами, он достигнет сразу же трех вожделенных целей: получит вас в жены, породнится с вашим отцом и сможет добиться назначения на службу в Ирландию.

– Но какая связь существует между мной и Ирландией? – удивилась Кили.

– Деверо запрещено служить за границей, пока у него не родится наследник, – объяснила графиня.

Эта новость неприятно поразила Кили. Оказывается, ее использовали. Она должна родить графу сына. Кили вспомнила свою несчастную мать, у которой постоянно случались выкидыши. Мэдок Ллойд, по существу, убил ее, заставляя вынашивать детей.

– Граф очень красивый мужчина, – заметила Кили. – Многие женщины сочли бы за счастье выйти за него замуж и родить наследника.

– Ему нужны не «многие женщины», а вы.

Кили промолчала, ничего не ответив на эту реплику графини. Леди Дон была очень добра к ней, но в ее словах отсутствовала логика. Что могла она, Кили Глендовер, нищая незаконнорожденная девушка, предложить первому графу Англии? Только свое тело.

– Вот еще беда на нашу голову! – недовольным тоном промолвила леди Дон, и, проследив за ее взглядом, Кили увидела двух дам, идущих по коридору.

– Леди Джейн и леди Capa, – прошептала графиня на ухо Кили. – Леди Джейн замужем, но мечтает переспать с графом. А леди Capa, блондинка, пытается заманить Деверо в свои сети, чтобы пойти с ним под венец.

Приблизившись, молодые, модно одетые дамы почтительно приветствовали графиню, бросая любопытные взгляды на Кили.

– Нам показалось, что в этом направлении прошли Берли и Бэзилдон, – сказала леди Джейн.

– Вы их, случайно, не видели? – спросила леди Capa. – Мы ищем графа, нам надо сообщить ему кое-что очень важное.

– Понимаю, – сказала леди Дон, – но оба лорда сейчас на приеме у королевы. Граф просит руки дочери Ладлоу.

Леди Джейн при этом известии не потеряла самообладания, но леди Capa не сумела скрыть своего разочарования.

– Да, Моргане очень повезло, – печально сказала она.

– Не Моргане, дорогие мои, а другой дочери герцога, – сообщила графиня, с наслаждением наблюдая за тем, как обе изменились в лице. – Позвольте представить вам леди Глендовер, старшую дочь Ладлоу.

Кили слабо улыбнулась. Ее оскорбляли откровенные взгляды придворных дам, в глазах которых она читала презрение к незаконнорожденной дочери герцога. Но Кили старалась сохранять самообладание.

– Примите мои поздравления, – сказала леди Capa.

– И мои тоже, – промолвила леди Джейн, окинув взглядом с головы до ног свою новую соперницу.

И, не сказав больше ни слова, они удалились. Им не терпелось сообщить всему двору потрясающую новость – избранницей самого завидного жениха Англии стала побочная дочь герцога.

– Позвольте дать вам один совет, дорогая моя, – сказала леди Дон, провожая взглядом дам. – При дворе трудно завести настоящих друзей, а вот врагов у вас будет становиться все больше и больше. Не доверяйте никому, кроме вашего мужа и родственников.

Пока графиня делилась с Кили своим богатым опытом и поучала ее, как жить при дворе, в зале для аудиенций кипели страсти. Королева Елизавета хмуро взирала на разгневанного герцога. Лорд Берли, ее доверенное лицо, качал головой, недовольный изложенной Толботом скандальной историей. И только Ричард, казалось, оставался невозмутимым, несмотря на ужасные синяки и ссадины на лице.

– Или Деверо женится на ней, – бушевал герцог, – или я буду вынужден убить его!

– Прекратите истерику, Ладлоу, – сухо приказала королева. – У меня есть более неотложные дела, чем спасение запятнанной репутации вашей незаконнорожденной дочери.

Услышав эти слова, произнесенные раздраженным тоном, герцог Ладлоу сразу же замолчал.

– Бэзилдон согласен вступить в брак, – продолжала Елизавета, – но сначала мы должны взглянуть на эту девицу.

– Кили вместе с леди Дон ожидают в коридоре, – сказал герцог.

– А какое отношение имеет графиня Чеширская ко всей этой грязной истории? – спросила королева.

Герцог вспыхнул от смущения.

– Когда приехала Кили, графиня как раз гостила у меня и, войдя в мое затруднительное положение, предложила помочь все уладить.

– Как это любезно с ее стороны, – желчно заметила Елизавета. – Скажите графине, что она тоже может войти, мы примем ее.

Поклонившись, герцог направился к дверям и пригласил ожидавших в коридоре дам. Держа свою бледную от страха подопечную за руку, графиня Чеширская с улыбкой приблизилась к королеве. Подойдя к Елизавете, Кили и графиня присели в глубоком реверансе.

– Встаньте, – приказала королева.

Кили подняла глаза на Елизавету, и у нее закружилась голова. Ее золотисто-рыжие волосы походили на пламенные отсветы закатного солнца, проницательные серые глаза напоминали вечерний мглистый туман. Королева была одета в ярко-желтый наряд и с головы до ног усыпана жемчугом и бриллиантами.

– Да, у нее несомненное сходство с вами, – признала Елизавета, обращаясь к герцогу, а затем задала вопрос Кили: – Что вы можете сказать в свое оправдание, дитя мое?

Кили лишилась дара речи. Разве может простой смертный разговаривать с богиней?

– Говорите же, – потребовала Елизавета.

Кили вздрогнула, уловив резкие нотки в голосе королевы.

– Я… я удостоена высокой чести присутствовать на приеме у вашего величества и сожалею о том, что побеспокоила вас, – промолвила Кили дрожащим голосом. – Я знаю, что у вас много важных государственных дел, и прошу прошения за то, что отнимаю у вас драгоценное время.

– Хотя эта девица валлийка да к тому же еще незаконнорожденная, – заметила Елизавета, обращаясь к герцогу, – она унаследовала ваши качества ловкого придворного. – Затем королева спросила Кили: – Дитя мое, ответьте коротко и ясно. Мой дорогой Мидас действительно обесчестил вас?

– Ваше величество, – вступил в разговор Ричард, – я добровольно признаю, что его сиятельство застал в постели меня и свою дочь, и согласен на ней жениться.

От его дерзких слов лицо Кили залилось румянцем. Как он смеет покрывать ее позором, заявляя во всеуслышание, что лишил невинности?

– Ах ты, распутник! Похотливый самец! – вскричала Елизавета. – За совращение этой невинной девушки мне следовало бы обезглавить тебя!

Насмерть перепуганная, Кили хотела что-то возразить, но герцог быстро зажал ей рот ладонью, заставив молчать.

– Десятого ноября вы оба явитесь в Хэмптон-Корт и обвенчаетесь в королевской часовне. Я хочу положить конец этой нелепой истории, – сказала королева и, обратившись к герцогу, спросила: – А как поживает ваша вторая дочь?

– У нее целый список претендентов на…

– Выдайте ее замуж за кого хотите, – перебила его королева, – за исключением кузена Дарнли.

И Елизавета встала с трона, давая понять, что аудиенция закончена. Но тут герцог, опустившись на одно колено, вновь обратился к ней:

– У меня есть еще одна, последняя просьба, ваше величество…

Прищурив серые глаза, Елизавета внимательно посмотрела на него.

– Вы испытываете судьбу, Ладлоу, – напомнила она. Однако герцог был преисполнен решимости и не смутился под пристальным взглядом королевы.

– Ну хорошо, продолжайте, – сказала Елизавета. – Что там у вас?

– Я прошу вашего разрешения сочетаться законным браком с графиней Чеширской, – промолвил герцог громко и отчетливо. – Конечно, мы поженимся только после того, как состоится свадьба Кили.

– Чеширская уже трех мужей свела в могилу, – заметила Елизавета. – Впрочем, даже если вы женитесь на последней судомойке, мне не будет до этого никакого дела. От ваших безумных браков у меня голова кругом идет.

И с этими словами королева быстро вышла из зала.

– Сборище прелюбодеев! – раздраженно бросил им Берли и поспешил вслед за Елизаветой.

– Я зайду сегодня к вам во второй половине дня, чтобы составить брачный договор, – сказал Ричард, обращаясь к Толботу, а затем поцеловал руку Кили и вышел из зала.

– Почему королева назвала графа Мидасом? – спросила потрясенная всем произошедшим Кили, когда они с графиней и герцогом вышли из зала для аудиенций.

– Это прозвище, которое ее величество дала Базилдону, – ответила леди Дон.

– Но что оно означает?

– Мидас, по преданию, был восточным владыкой, и все к чему бы он ни прикасался, обращалось в золото, – объяснил герцог. – Точно таким же «золотым прикосновением» обладает и граф, которому принадлежат торговые компании, приносящие хорошую прибыль.

«Верь королю, который увенчан пламенеющей короной и обладает золотым прикосновением», – вспомнились Кили предсмертные слова матери, и их смысл потряс ее. Неужели Меган имела в виду графа? Неужели именно он явился ей в пророческом видении? Могла ли Кили действительно во всем положиться на Ричарда? Нет, она не была в этом уверена…

– Леди, вы меня слышите? – шепотом спросил молодой женский голос.

– Ричард сказал, что ее зовут Кили, – промолвила вторая девушка.

– Леди Кили, пора просыпаться, – погромче произнесла первая. – Не годится дремать под дубом, лежа на земле.

Погруженная в полузабытье, Кили слышала голоса, которые доносились до нее как будто издалека, но никак не могла прийти в себя. Может быть, все это ей только снится?

– Она не просыпается, – промолвил первый голос.

– Что же нам теперь делать?

– Попробуй растолкать ее.

– А что, если она мертвая? – с ужасом спросила вторая девушка, и тут же в ее голосе зазвучали жалобные нотки: – Ой, зачем ты опять так больно щиплешься!

– Потому что ты – дура набитая. Леди вовсе не мертвая, – сказала ее спутница с чувством превосходства. – Давай крикнем хором, может быть, тогда она проснется.

– Леди Кили! – воскликнули обе девушки. – Проснитесь!

Кили резко села, испугав обеих незнакомок, которые моментально отскочили от нее в сторону. Бросив на них смущенный взгляд, Кили осмотрелась вокруг. Она сидела на траве под своим любимым дубом в саду отца.

Кили потерла глаза и снова подняла их на девушек. Святые камни друидов! Неужели все это ей мерещится? Незнакомки были на одно лицо! Присмотревшись, Кили поняла, в чем дело. Перед ней стояли близнецы.

Брюнетки с карими глазами были на год-два моложе ее и походили друг на друга как две капли воды. Единственное различие состояло в том, что над верхней губой одной из них красовалась небольшая родинка.

– Кто вы? – спросила Кили.

– Меня зовут Мэй, – ответила девушка с родинкой.