Известие о том, что Ричард до их знакомства ухаживал за ее сестрой, причиняло Кили больше страданий, чем разбитая губа.

– Кили не сделала ничего плохого, – заявила леди Дон, – это решение графа. Деверо души в ней не чает, очевидно, за ее мягкость.

– Не могу поверить в то, что это правда, – жалобно сказала Моргана, и у нее на глаза навернулись слезы.

– Немедленно ступай в свою комнату, – велел ей герцог. – И не смей показываться мне на глаза до ужина, а не то я возьму ремень и выпорю тебя.

– Так, значит, ты на ее стороне?! – возмутилась Моргана. – Неужели она настроила против меня моего собственного отца?

– Делай то, что я приказываю, – строго сказал герцог.

Но Моргана совсем потеряла голову, забыв об осторожности.

– Наверное, эта потаскушка рассказала тебе, как я вышвырнула ее из замка Ладлоу? – злорадно поинтересовалась она.

– Ты выгнала Кили из Ладлоу?! – взревел герцог, и его лицо пошло красными пятнами от гнева.

Моргана тут же опомнилась.

– Я… я думала, что ты не захочешь встречаться с одной из своих побочных дочерей…

Не в силах больше сдерживаться, герцог дал Моргане пощечину, а затем, схватив за руку, потащил в сторону дома. И еще долго до слуха Кили доносились жалобные вопли Морганы. Графиня Чеширская, лукаво улыбнувшись, направилась вслед за герцогом и его младшей дочерью. Генри засмеялся, заметив, что Моргана сама себя выдала. Но Кили было не до смеха. Сидя на земле, она положила руки на каменную скамью и, уткнувшись в них лицом, расплакалась.

– Ты действительно не пострадала? – с тревогой спросил Генри и помог Кили подняться на ноги, а затем, усадив ее на скамью, присел рядом.

Кили с несчастным видом смотрела прямо перед собой. Она пыталась взять себя в руки, но у нее ничего не получалось. Закрыв лицо руками, она снова горько заплакала.

– Если хочешь, можешь поплакать на моем плече, – предложил Генри, не зная, что ему делать в такой ситуации.

Кили вдруг замолчала и, опустив руки, удивленно взглянула на него. Слабая улыбка тронула ее губы.

– Я очень рада, что у меня есть ты, братик, – сказала она и, икнув, продолжала: – Спасибо за ту записку.

Генри усмехнулся.

– Какие пустяки! Обожаю срывать планы Морганы.

– У меня все еще кровоточит губа? – спросила Кили. Придвинувшись поближе, Генри внимательно осмотрел ранку и кивнул.

– Прижимай сильнее платок, – посоветовал он. Некоторое время они сидели молча.

– Скажи, сестра, – внезапно снова заговорил Генри, и в его глазах появился озорной блеск, – каким образом тебе удалось заманить графа Бэзилдона в свои сети?

– Брат, у тебя неверное представление о случившемся, – ответила Кили с грустной улыбкой. – Это он заманил меня в ловушку.

– И как ему это удалось?

Кили пожала плечами, а затем, не таясь, рассказала историю своего падения, подробно описав кульминационный момент, когда в спальню Деверо неожиданно ворвался герцог.

– Ума не приложу, как его сиятельство узнал обо всем, – недоуменно размышляла Кили. – Только леди Дон знала, куда я пошла, но вряд ли она могла предположить, что граф затащит меня в постель.

«Моя старшая сестра – удивительно наивная девица», – сделал вывод Генри, с трудом сдерживая смех.

– Ты недооцениваешь графиню Чеширскую, – сказал он. – Надеюсь, ты обратила внимание, как умело она только что распалила ярость Морганы, заставив ее забыть об осторожности?

– Никто не может заставить нас совершать дурные поступки против нашей воли, – возразила Кили. – Душа человека несет ответственность за его судьбу. Если бы Моргана с открытым сердцем откликнулась на мое предложение дружить, то не плакала бы сейчас в одиночестве, запертая в комнате, а любовалась бы этой великолепной осенью.

– Я уверен – Эшмол утешит ее, – сказал Генри и, отведя руку сестры от ее лица, осмотрел разбитую губу. – Кровь больше не идет, – сообщил он и, наблюдая за реакцией Кили, добавил: – Деверо, должно быть, настойчиво добивается твоей руки.

– Я не могу поверить в искренность его чувств. Что он во мне нашел? Я никто, нищенка из Уэльса.

Генри усмехнулся.

– Посмотри на себя в зеркало, и ты сразу поймешь, почему граф сделал тебе предложение.

Кили улыбнулась.

– Спасибо за комплимент, братец.

– А где ты прячешь своих великанов?

– Одо и Хью уютнее чувствуют себя на конюшне, – ответила Кили, вставая. – Пойдем со мной, я вас познакомлю.

– Не сейчас, – возразил Генри, приглашая сестру вернуться на скамью. – Сначала я хочу, чтобы ты рассказала мне о себе.

– Я жила в поместье своего отчима в Уэльсе, – сказала Кили, снова усаживаясь рядом с братом. – Когда моя мать скончалась, я уехала в Англию, чтобы разыскать своего отца.

– И нашла здесь не только отца, но и жениха, – закончил за нее Генри.

«Га-га-га!» – раздалось поблизости. Кили и Генри увидели бегущего вперевалку Энтони, пытающегося ускользнуть от приставленных к нему слуг.

– Что ты думаешь об этом любимце графини? – поинтересовался Генри.

– Энтони живет припеваючи, – ответила Кили. – Мне очень нравится его ожерелье с изумрудами и алмазами.

Гогочущий гусь остановился перед Кили, которая каждый день примерно в одно и то же время кормила его с руки. Она достала из кармана немного хлеба и, раскрошив его на мелкие кусочки, дала Энтони. Пока жирный гусь ел, Кили жестом подозвала его охранников, Барта и Джаспера, и те, надев на него поводок, увели его в сторону дома.

– Дружить можно с кем угодно, – сказала Кили, глядя на брата. – Даже гусь, свинья или дерево могут быть достойными товарищами.

Генри улыбнулся. Сестра была необыкновенно красива, но казалась ему довольно странной. Но если бы ему предстояло сделать выбор между Кили и Морганой, он предпочел бы общаться с первой. Лучше уж милая, очаровательная и несколько странная родственница, чем эгоистичная, мелочная и порочная стерва.

– Ты будешь на моей свадьбе? – спросила Кили. – Я хочу, чтобы кто-нибудь приглядывал за Одо и Хью, пока мы с графом будем заняты гостями.

– А когда состоится твоя свадьба?

– Через неделю после Сэмуинна.

– А что такое Сэмуинн?

– Сэмуинн – это то, что церковь теперь называет кануном Дня всех святых, Днем всех святых и Днем всех душ,[7] – ответила Кили. – Это три волшебных дня, когда исчезает завеса между нашим миром и миром предков. Посвященные в это время могут совершить путешествие в потусторонний мир.

Генри недоверчиво фыркнул.

– Неужели ты действительно веришь, что люди могут покидать этот мир и совершать путешествия в…

– …прошлое и будущее, – закончила за него Кили. – В эти изумительные три дня воцаряется хаос. Неужели англичане не отмечают этот праздник?

– А как он проходит в Уэльсе? – не ответив, с любопытством спросил Генри, прищурив глаза.

– Там устраивают пиры, переодеваются, шутят и веселятся от души.

– Устраивают маскарады и веселятся? – заинтересовался Генри.

– Да, а еще разжигают огонь в очагах и костры на улицах, – продолжала Кили. – Двери в домах оставляют раскрытыми настежь, а сами садятся за уставленные яствами столы.

– А во что переодеваются валлийцы и как они веселятся?

– Одежду необходимо вывернуть наизнанку, а лицо вымазать сажей, чтобы злые духи не узнали тебя и не причинили вреда, – ответила Кили. – В течение трех дней ты можешь разыгрывать кого и как хочешь, и тебе за это ничего не будет.

– Я с нетерпением жду наступления этого праздника, – сказал Генри, потирая руки, и в его голубых глазах зажегся озорной огонек. – А у нас в Англии, к сожалению, существует только один обычай, связанный с кануном Дня всех святых, – показывать фигу.

– Как это?

Генри сложил пальцы правой руки в кукиш.

– Вот смотри, – сказал он, демонстрируя Кили комбинацию из трех пальцев. – Это и есть фига. Обязательно покажи ее родственникам, друзьям и жениху в канун Дня всех святых. Это будет означать, что ты очень любишь их.

– Но почему нужно показывать фигу только в определенный день? – спросила Кили. – Я могла бы сделать это когда угодно.

– Это древний английский обычай, – ответил Генри, стараясь убедить сестру. – Ты же не станешь дарить другу новогодний подарок в разгар лета?

– Конечно, нет.

– Новогодние подарки мы дарим под Новый год, а фигу показываем в канун Дня всех святых. Таков обычай, понимаешь?

Кили очаровательно улыбнулась брату и кивнула.

– Было бы очень забавно разыграть графиню Чеширскую, – продолжал Генри, представив, как будет в страхе высоко вздыматься пышная грудь леди Дон. – Что ты на это скажешь? – И когда Кили кивнула, он продолжил: – Придвинься поближе ко мне, я не хочу, чтобы нас кто-нибудь подслушал.

Кили и Генри, склонив головы, начали тихо перешептываться, придумывая озорные выходки, с помощью которых можно будет разыграть обитателей дома Толбота. Они так увлеклись, что не заметили, как к ним подошел граф.

– Добрый день, красавица моя, – промолвил он.

При звуке любимого голоса Кили подняла голову, и прежде чем успела подумать о том, что надо бы скрыть свои чувства, на ее лице появилась счастливая улыбка. Как всегда в присутствии графа, ее охватило радостное волнение.

– Вы скучали без меня, дорогая моя? – спросил Ричард.

– Возможно, я скучала бы, но графиня постоянно отвлекала меня разными делами.

– Вы раните мое сердце своими словами, любимая, – промолвил Ричард. – Каждая минута, проведенная при дворе без вас, казалась мне целой вечностью. Я боялся, что зачахну от тоски в разлуке с вами.

Кили изогнула черную как смоль бровь.

– А как поживают леди Capa и леди Джейн?

– Кто? – спросил граф с выражением кроткой невинности на лице.

Кили рассмеялась, обаяние графа обезоруживало ее.

– Мы с Генри придумывали розыгрыши для Сэмуи… то есть я хотела сказать – для Дня всех святых, – сообщила она.

Генри встал, уступая графу место на скамье рядом с Кили.

– Примите мои поздравления, милорд, – сказал он, подмигивая Ричарду. – Я слышал, у вас скоро свадьба. А как вы поохотились при дворе?

– Я больше не играю в эти игры, – ответил Ричард, в свою очередь весело подмигивая мальчику, но когда он перевел взгляд на Кили, у него сразу же испортилось настроение. – Что у вас с лицом? – спросил Деверо. – У вас опухшие глаза. Вы плакали?

– Я упала, – солгала Кили. – И от боли заплакала.

Ричард неожиданно обнял ее за плечи и прижал к себе.

– Теперь вы видите, что я вам нужен, чтобы всегда защищать и оберегать вас, дорогая? – нежно спросил он.

– Никто не успел защитить Кили от гнева этой бесноватой сучки, – заметил Генри. – Моргана ударила ее по лицу.

– Генри! – воскликнула Кили, бросая на брата осуждающий взгляд.

– Позвольте нам поговорить наедине, – обратился Ричард к Генри раздраженным тоном. Это был скорее приказ, чем просьба.

– Пожалуйста, – промолвил Генри и, повернувшись к Кили, сказал: – Мне жаль, что ты моя сестра и я не могу заняться с тобой тем, что в последнее время меня так увлекает.

– Ну почему же? Я могла бы помочь тебе заняться любимым делом, – предложила Кили.

– Но только не в этом случае.

– Почему?

Подмигнув графу, Генри направился в сторону дома и, обернувшись, на ходу бросил сестре:

– Потому что речь идет о занятиях любовью.

Кили покраснела до корней волос, она боялась поднять глаза на графа.

– Впредь никогда не лгите мне, – прошептал Ричард ей на ухо. – Я презираю лгунов.

– Однако вы забыли сообщить, что собирались жениться на Моргане. Вы умолчали об этом, а это тоже ложь.

– Это Моргана намеревалась выйти за меня замуж, но, проведя неделю в замке Ладлоу, самую длинную и скучную в моей жизни, я решил, что этому не бывать, – сказал Ричард. – К такой девице может посвататься только нищий, у которого нет другого выхода.

После этих слов Кили немного успокоилась.

– Злые люди, как правило, бывают несчастными, – сказала она. – Надо проявлять сочувствие к окружающим.

– Вас мучает ревность? – спросил Ричард.

– Нет, никогда, – слишком поспешно ответила Кили. Ричард изогнул бровь. Теперь эта привычка графа с каждым днем казалась Кили все очаровательнее.

– Что именно вы обсуждали с Генри? – поинтересовался Ричард.

– Мы придумывали розыгрыши ко Дню всех святых.

– Какие именно?

– Это тайна.

Ричард нежно поцеловал Кили в уголок рта, стараясь не задеть разбитую губу, и попросил:

– Поделитесь ею со мной, дорогая.

Кили покачала головой:

– Нет, мы с братом готовим вам сюрприз.

Ричарду хотелось припасть к ее губам, но он не мог этого сделать, поскольку знал, что тем самым причинит боль Кили. Поэтому граф довольствовался тем, что поцеловал ее в шею.

Кили охватил трепет наслаждения. Она не знала, должна ли позволять ему подобные смелые ласки теперь, когда они помолвлены. Или следует остановить его, хотя Кили очень не хотелось этого делать…

– Меня ждут дела, – прошептал он ей на ухо, – но мы еще увидимся, сегодня вечером я ужинаю у вас.

– Нет, вам не стоит приходить к нам, – попыталась отговорить его Кили. – Моргана…

– Ею займется барон Смайт, он не даст ей скучать, – промолвил Ричард и прижался губами к ее виску. – Уиллис увлечен Морганой.

При упоминании о черноволосом приятеле графа у Кили по спине привычно пробежал холодок, и в ее фиалковых глазах отразилось беспокойство.

– Что случилось? – удивленно спросил Ричард, заметив произошедшую в ней перемену.

– Я не люблю барона, – призналась Кили.

– Но ведь вы едва знакомы с ним.

– Внутренний голос подсказывает мне, что ему нельзя доверять.

– Женское чутье?

– От него веет смертью. Барон – опасный, ненадежный человек.

Ричард рассмеялся.

– Разве вы цыганка, умеющая предсказывать судьбу? – поддразнивая невесту, спросил он. – Или ведьма?

– Я… – начала было Кили, но осеклась, опасаясь, что ее признание может расстроить свадьбу.

Ей очень хотелось выйти замуж за графа, даже если их брак будет недолговечным.

– Так кто же вы такая? – спросил Ричард с улыбкой.

– Глупая женщина.

– Нет, неправда, – возразил Деверо. Он устремил на нее пылкий взор и продолжал хрипловатым от сдерживаемой страсти голосом: – Вы прекрасны, как богиня Венера, и сладки, как марципан… Но вы заблуждаетесь, считая Уиллиса опасным человеком.

Кили заставила себя улыбнуться.

– Я буду рада признать свою ошибку.

– Увидимся за ужином, дорогая, – сказал Ричард и направился к своему дому.

Уже подходя к крыльцу, Ричард неожиданно вспомнил предостережение Берли во время их разговора в замке Кенилуорт. Повернувшись, он поспешил снова в сад, но Кили уже не было на прежнем месте. Она успела вернуться в дом Толбота. Неужели то, что Кили и Берли характеризовали Смайта почти одними и теми же словами, простое совпадение?

Всю вторую половину дня Кили провела у себя в комнате. Ей очень не хотелось попадаться на глаза сестре и терпеть ее выходки. Но нельзя было сидеть взаперти до бесконечности. Кили совсем было пала духом, но ей в спальню принесли новые наряды.

Она выбрала светло-серое бархатное платье с шелковыми нижними юбками и блузкой цвета слоновой кости. Приглушенные тона этого наряда напоминали Кили туманы в горах родного Уэльса и соответствовали ее настроению. Единственным ярким пятном в наряде был блестящий кулон в форме головы дракона, который она носила не снимая.

Кили боялась, что Моргана набросится на нее с оскорблениями в присутствии графа. Впрочем, возможно, это был бы хороший урок для него. Граф должен знать, что может принести ему брак с незаконнорожденной. Или он разорвет помолвку, или приготовится к тому, что всю жизнь его жену будут преследовать перешептывания за спиной.

Кили не могла забыть и о бароне Смайте, собиравшемся присутствовать на ужине, и хотя она не любила этого человека, однако решила не показывать свою неприязнь при Ричарде.

Погрузившись в свои мысли, Кили начала покусывать верхнюю губу, но тут же вскрикнула от боли. Ранка все еще давала о себе знать. Девушка заставила себя встряхнуться и выйти из спальни.

– Добрый вечер, красавица моя, – приветствовал ее Ричард, когда Кили спустилась по лестнице в вестибюль.

Граф стоял, прислонившись к стене, со скрещенными на груди руками. Он окинул ее внимательным взглядом своих изумрудно-зеленых глаз. Но Кили так и не поняла, какое впечатление произвела на жениха, поскольку выражение лица последнего оставалось непроницаемым.

– Что вы здесь делаете? – удивленно спросила она.

– Жду вас.

Радостная улыбка озарила ее лицо.

– В этом нет никакой необходимости. Я знаю, как пройти в парадный зал.

Ричард усмехнулся.

– Отважные рыцари всегда защищают своих дам от драконов, – торжественно заявил он. – Я думал, вы захотите явиться в общество одного из таких чудищ под моей охраной.

– Вы очень галантны, – отметила Кили, у которой потеплело на душе от его слов. – А как вы догадались о моих опасениях?

– Я сердцем чувствую ваше настроение, дорогая моя.

– Вы остры на язык, милорд.

Ричард хмыкнул.

– После свадьбы вы увидите, каким дерзким может быть мой язык, – заметил он.

Кили покраснела. Она не понимала, что граф имеет в виду, но за время общения с ним убедилась, что его слова всегда таят в себе двойной смысл.

– Краска смущения вам очень к лицу, – сказал Ричард и поцеловал Кили в разрумянившуюся щеку.

Граф повел ее не в парадный зал, а в небольшое помещение, отведенное под столовую, где их уже ждали хозяин дома и его гости. Во главе стола сидел герцог Ладлоу, напротив него – леди Дон. Моргана и Уиллис Смайт заняли места по одну сторону стола, а Генри – по другую. Около него стояли два свободных стула. Кили села между братом и Ричардом.

– Опоздавшие не получат ужина, – заявила Моргана.

– Я сам решаю, кто будет есть, а кто останется голодным, – резко сказал герцог.

Сдерживая страх, который внушал ей барон, Кили улыбнулась ему как можно приветливее и сказала:

– Рада снова видеть вас, сэр.

– Зовите меня просто Уиллис, – с улыбкой промолвил Смайт. – Вы разбили губу?

Кили кивнула.

– Я упала, – сказала она и тут же услышала, как Ричард и Генри сдержанно кашлянули, демонстрируя ей свое неодобрение.

Моргана пронзила обоих острым как кинжал взглядом. Кили сосредоточила все свое внимание на еде, делая вид, что ничего не замечает.

Перед ней стояли аппетитные блюда. На первое был суп из капусты, за ним последовал жареный цыпленок с рисом и миндалем. К цыпленку подали также тушеные овощи.

– Ты прекрасно выглядишь в новом наряде, – сделал герцог комплимент старшей дочери.

– Она похожа на маленького серого голубя, – заметила Моргана со злобной улыбкой.

– Скорее на прелестную печальную голубку, – возразил Ричард.

Генри прочистил горло, и, бросив на него взгляд, Кили увидела, что он подмигивает ей.

– Леди Дон, – громко обратился он к графине, – мне хотелось бы знать, как идут приготовления к свадьбе.

– О, об этой свадьбе еще долго будут говорить, – сказала графиня, не обращая внимания на хмурый взгляд герцога. – Только подумайте, Генри, наша дорогая Кили сочетается законным браком с первым графом Англии, одним из фаворитов королевы, среди блеска и роскоши Хэмптон-Корта.

– Елизавета собирается устроить великое торжество, – добавил Ричард, подхватывая тему, начатую графиней.

– А я удостоен чести быть на свадьбе шафером, – сказал Уиллис, поднимая кубок с вином в приветственном жесте.

– Расходы, связанные со свадьбой, оплатит королева? – спросила Моргана.

– Оплату расходов берет на себя отец невесты, – ответил герцог. – И ты об этом прекрасно знаешь.

– Неужели какая-то побочная дочь стоит таких денег и хлопот? – спросила белокурая мерзавка и презрительно фыркнула.

– Моргана! – одернул ее герцог.

Кили не желала отвечать грубостью на грубость, чтобы не портить ужин своим близким. Кроме того, что она могла возразить Моргане? Кили действительно была побочной дочерью, рожденной вне законного брака. Удрученная своими мыслями, она потупила взор.

– Надеюсь, мне позволят присутствовать на свадьбе? – спросил Генри, обращаясь к отцу. – Кили нужен надежный человек, чтобы присматривать за ее кузенами.

Ричард бросил на Кили удивленный взгляд. То, что она собиралась пригласить своих разбойников на свадьбу, стало для него новостью. По правде говоря, мысль о том, что два неуклюжих недоумка окажутся при дворе и смогут там что-нибудь натворить, приводила его в ужас.

Заметив реакцию графа на слова Генри, Моргана спросила:

– Неужели вы собираетесь представить этих мужланов при дворе?

– Одо и Хью – мои родственники, – сказала Кили. – И конечно же, они должны присутствовать на моей свадьбе.

Она бросила взгляд на графа, прося у него поддержки.

– Иначе и быть не может, дорогая, – промолвил Ричард, взяв себя в руки. – Мэй, Джун и Генри присмотрят за ними… то есть, я имею в виду, составят им компанию.

– Мэй и Джун? – удивленно спросил Уиллис.

– Ричард нанял двух своих кузин в камеристки к леди Кили, – объяснила леди Дон.

– А зачем ей две камеристки? – ревниво спросила Моргана. – Одной было бы вполне достаточно.

– Наш дорогой Ричард вдвое богаче самого состоятельного англичанина, поэтому его жене требуется вдвое больше камеристок, – ответила леди Дон, не обращая внимания на абсурдность подобного объяснения. – Вы видели ее обручальное кольцо?

Кили немедленно спрятала свою левую руку, не желая раздражать сестру.

– А ну покажи! – воскликнул Генри и, взяв Кили за руку, поднял ее так, чтобы кольцо видели все присутствующие. Разглядывая его с преувеличенным восхищением, Генри стал перечислять камни: – Диаманты, аметисты…

– Папа! – воскликнула разгневанная несносным поведением брата Моргана. – А ты знаешь, что Генри перепортил всех девиц в замке Ладлоу?

Ричард и Уиллис покатились со смеху. Графиня Чеширская захохотала. Кили закусила губу, но тут же пожалела об этом, почувствовав острую боль. И только герцог сохранял невозмутимость.

– Это неподходящая тема для разговора за столом, – заметил он младшей дочери. – Мы обсудим это позже, – пообещал он сыну.

– Послушай, Талли, – встала на защиту будущего пасынка графиня, – для мальчиков вполне естественно…

– Чесси, пойми, я не желаю, чтобы мой замок наводнили незаконнорожденные дети моего… – Герцог осекся, вспомнив, что его собственные незаконнорожденные дети сидят сейчас за столом.

В комнате повисла неловкая тишина, которую опять нарушила Моргана.

– Что заставило вас принять решение жениться на нашей дорогой, но, к сожалению, незаконнорожденной сестре? – спросила она графа.

– Деверо страстно добивался ее, – выпалил Генри, – и с помощью хитроумного плана заманил в ловушку, из которой существовал только один выход – брак.

– Думаю, это было нетрудно сделать, – насмешливо сказала Моргана. – Эта девица наверняка такая же распутница, какой была ее мать.

Герцог протянул руку, чтобы дать пощечину Моргане, но не успел. Кили так стремительно вскочила со стула, что тот перевернулся. Прекрасная в своей ярости, она оперлась ладонями о стол и устремила пылающий взор на сестру.

– Прими к сведению мои слова, – грозно сказала она. – Я сносила и готова впредь сносить твои оскорбления, касающиеся лично меня, но не смей плохо говорить о моей матери. Меган была самой деликатной женщиной на свете и, конечно, простила бы тебе все, что ты тут наболтала, однако кровь англичан, которая течет в моих жилах, заставляет меня не давать тебе спуску. Если ты еще хоть раз заденешь мою мать, я убью тебя на месте. Ты поняла?

Перепуганная Моргана на мгновение лишилась дара речи.

– Отвечай, – потребовала Кили. – Ты поняла меня?

– Д-да, – запинаясь, пробормотала Моргана и кивнула.

– Твое здоровье и хорошее самочувствие зависят от того, насколько крепко ты запомнишь мое предупреждение, – процедила сквозь зубы Кили и с высоко поднятой головой покинула комнату.

Ричард заметил слезы в ее глазах.

– Черт побери, – негромко выругался он и поспешил вслед за невестой.

Герцог медленно встал со стула и, не сводя глаз с Морганы, двинулся к ней. Схватив дочь за руку, он вывел ее из столовой.

– Еще немного лука-порея, барон? – спросила леди Дон, хитро улыбаясь.

Губы Смайта изогнулись в усмешке.

– Нет, спасибо, миледи.

– Расскажите, дорогой мой, – обратилась графиня к Толботу-младшему, – как вам пришла в голову мысль заняться порчей девушек в замке Ладлоу?

Услышав этот вопрос, Генри чуть не поперхнулся вином.

Ричард догнал Кили у подножия лестницы. Он быстро схватил ее за руку, пытаясь остановить.

– Не трогайте меня… – начала было Кили, но замолчала, увидев, что это Ричард.

Граф бросил многозначительный взгляд на любопытных слуг, и те словно растворились в воздухе.

– Вы не должны принимать близко к сердцу слова Морганы. В ней говорит злоба, – сказал Ричард, когда они остались одни.

– При дворе ко мне тоже будут относиться с ненавистью и презрением, – промолвила Кили со слезами на глазах и стала снимать с пальца обручальное кольцо.

– Не смейте этого делать! – остановил ее Ричард, схватив за руку.

– Ваше решение жениться на мне было ужасной ошибкой, – настаивала она.

– Позвольте мне самому судить об этом, – заявил Ричард и провел пальцем по нежной шелковистой щеке Кили. – Сейчас вы просто очень расстроены выходкой Морганы, и это понятно.

Вздохнув, Кили прижалась к его груди и немного успокоилась.

– Мне не дает покоя собственная нетерпимость. Не следовало терять самообладания. Смогу ли я когда-нибудь искупить этот грех?

– Вам нет никакой необходимости беспокоиться об искуплении грехов, дорогая, потому что вы святая.

Кили усмехнулась.

– Может быть, вы добавите главу обо мне в вашу любимую книгу? – спросила она.

Ричард поцеловал ее в щеку.

– Ложитесь спать. И помните, если вы захотите расправиться с Морганой, королева Елизавета – мой близкий друг…

Тем временем герцог Роберт, протащив упирающуюся Моргану по коридору первого этажа, втолкнул ее в библиотеку. Указав дочери на стул, стоявший у камина, он прорычал:

– Садись, и если тронешься с места, я изобью тебя до смерти!

Когда Моргана села, герцог взял с полки старую Библию и сунул в руки дочери.

– Читай и обдумывай свое поведение.

С этими словами он стремительно покинул комнату.

Злоба кипела в ней. Она чувствовала себя оскорбленной тем, что с ней так грубо обошлись в присутствии барона. И все это по вине незаконнорожденной девицы, явившейся к ним в дом. «Она украла мои платья, – думала Моргана, – моего суженого и даже любовь отца».

Охваченная яростью, Моргана швырнула Библию на пол. И тут увидела, что из книги выпал старый пожелтевший пергамент, лежавший между ее страницами. Моргана подняла документ и без особого интереса взглянула на него.

– О Боже… – прочитав первые строчки, прошептала она и задохнулась от ужаса, а затем, закрыв лицо руками, разрыдалась.

Дверь библиотеки распахнулась, и на пороге появился Уиллис Смайт. Он подошел к Моргане и опустился на колени рядом с ней.

– Не плачьте, дорогая моя, – промолвил он, положив руку ей на плечо. – Если бы вы были немного сдержанней, то…

– Вы ничего не понимаете, – рыдая, сказала Моргана. – Это страшный скандал. О, что же мне делать?!

– Как только леди Кили выйдет замуж за Деверо, никто не осмелится называть ее…

– Да мне плевать на эту девицу!

– В таком случае что привело вас в такое отчаяние? – вкрадчиво спросил Уиллис, его синие глаза, казалось, лучились искренним сочувствием. – Доверьтесь мне, моя дорогая леди.

Моргана протянула Уиллису пожелтевший пергамент и, пока он читал, внимательно следила за выражением его лица. Сначала Уиллис пришел в недоумение, а затем понял, какой документ попал к нему в руки.

– Это брачный договор, – сказал барон. – Вас расстроило то, что герцог Ладлоу был женат на матери Кили?

– Ее мать умерла совсем недавно, – прошептала Моргана, страшась увидеть осуждение в глазах Уиллиса. – Кили – законная наследница моего отца, а я и Генри… – Она замолчала, не в силах продолжать.

– Его сиятельство никогда не сделает ничего, что поставило бы под сомнение права его наследника Генри, – заверил ее Уиллис. – Я никому не выдам вашу тайну. Она умрет вместе со мной.

– Сожгите этот документ, – попросила Моргана.

– Мы не можем уничтожить его прямо здесь. Это опасно, – возразил Уиллис, складывая пергамент и убирая его к себе в карман. – Доверьтесь мне, я обо всем позабочусь.

Уиллис страстно поцеловал Моргану и прижал девушку к своей груди, а она доверчиво положила ему голову на плечо.

«Никогда больше мне не нужно будет попрошайничать и трястись над каждой монетой, – думал он, поглаживая Моргану по спине. – То, что лежит у меня в кармане, не просто даст мне средства к существованию, но обеспечит безбедную жизнь».

– Доверьтесь мне, моя дорогая леди, – шептал Уиллис, зарывшись лицом в пышные белокурые волосы Морганы. – Я пекусь только о ваших интересах.

– Я всем сердцем доверяю вам, сэр, – сказала Моргана, прижимаясь к его сильной мускулистой груди.