Семья Деверо (№1) - Горец и леди

– Я не так голодна, как думала, – прошептала она сдавленно.

Йен откровенно веселился.

– Я тебя предупреждал. – И, помолчав, добавил: – Ну что ж, в таком случае пойдем?

Это был необычный день для Хайленда: ясное безоблачное небо, солнце слепит глаза, и легкий бодрящий ветерок, налетающий с гор, веселит душу. Буйство ярких осенних красок по берегам – пиршество для глаз. Озеро Лох-Эйв сверкало под лучами солнца, зажигающего блестки на его холодной синей воде. Бригитта была потрясена величием шотландской природы, и даже Йен, давно привыкший к этому виду, не остался к нему равнодушным.

– Впечатляюще, правда? – заметил он, видя искреннее восхищение на лице жены.

– О, да! – ответила она. – Я даже не представляла, до чего здесь красиво.

Покинув берег озера, они отправились навестить нескольких арендаторов, которые встретили их очень радушно. Последние сомнения Йена относительно жены рассеялись, когда он увидел, как очаровала она этих людей, их жен и домочадцев.

Бригитта была приятно удивлена тем непринужденным достоинством, с которым держались эти простые труженики, не получившие, казалось бы, никакого воспитания. Ее переполняла гордость при виде того, с каким подчеркнутым уважением они относились к ее мужу. Надо заметить, что он отвечал им тем же. Но самым приятным было то, что они легко приняли ее в качестве своей новой госпожи и хозяйки – это было видно по всему.

Вернувшись в Данридж, Бригитта, как только сошла с коня, сразу же помчалась в свои покои, собираясь вывести лисенка прогуляться по саду. Но, подойдя к лестнице, она лицом к лицу столкнулась со своей кузиной, несущей на руках Хитреца.

Улыбаясь, Сприн пожала плечами.

– Я больше не могла выносить его жалобного скулежа и решила сама вынести его в сад.

– Давай его мне, – сказала Бригитта и взяла лисенка на руки. – А ты пока иди к себе. Я скоро вернусь.

Выйдя в сад, она внимательно огляделась. Похоже, все собаки, живущие в замке, были, как и положено, на привязи. Значит, прогулка будет безопасной. Она опустила Хитреца на землю и тут же заметила маленькую девочку, в одиночестве сидящую на скамье. Решив, что это, должно быть, племянница Йена, Бригитта подошла и села рядом. Они обменялись приветливыми улыбками.

Пятилетняя Гленда была точной копией Антонии. Единственным отличием была россыпь веснушек на носу.

– Должно быть, ты и есть Гленда?

– Да, а вы леди Бригитта?

– Да, но ты можешь называть меня Бри – как все мои друзья.

Блеск, который появился в глазах Гленды, напомнил Бригитте озеро Лох-Эйв.

– Значит, Мы станем друзьями?

Заметив выражение надежды на восхитительном лице девочки, Бригитта ощутила, как душевное волнение стеснило ей грудь.

– Ну конечно. А ты хочешь быть моим другом?

– Да.

– Но почему ты сидишь здесь одна? – спросила Бригитта.

– Меня отпустили поиграть.

– Тогда почему же ты не играешь?

Лицо Гленды помрачнело.

– Не с кем.

– Ну, уж, не поверю, – мягко укорила ее Бригитта. – У такой милой девочки, как ты, должно быть много друзей.

– У меня теперь есть вы.

– А как же другие дети в Данридже?

– Мне не разрешают с ними играть. Я попробовала однажды, и меня наказали.

– Вот как? – удивилась Бригитта. – И кто же не позволяет тебе играть с другими детьми?

– Мама, – сказала девочка. – Она меня снова накажет, если узнает, что я играла с другими ребятами.

– Понятно. – Бригитта задумалась. Что за надменность, надо же! Антония просто с ума сошла. Ей, Бригитте, в детстве всегда разрешали играть в замке с другими детьми. Почему бы и Гленде не разрешить? Что ж в этом плохого?

Обнюхав все углы сада, Хитрец прибежал и уселся перед ними. Склонив голову набок, он дружелюбно помахивал своим пушистым хвостом.

Бригитта засмеялась.

– По-моему, Хитрец хочет с тобой познакомиться.

– Это ваша собака?

– Он, конечно, мой, – со смехом ответила она, – но это не собака. Хитрец – лисенок.

– Лисенок?! А можно мне его погладить?

– Ну конечно.

Гленда протянула руку, чтобы погладить Хитреца, и тот, воспользовавшись случаем, лизнул ее ладонь. Когда же она засмеялась от удивления и восторга, он лизнул снова и весело запрыгал вокруг девочки.

– Хитрец не простой лисенок, – начала рассказывать ей Бригитта. – Когда я однажды заблудилась в лесу, он спас мне жизнь.

– Вы заблудились в лесу? И он спас вам жизнь? Бригитта важно кивнула, готовясь всячески расцветить свою выдумку для развлечения малышки.

– А когда? Как это было?

– Ах, как трогательно! – раздался вдруг слева издевательский голос Антонии. И не успела Бригитта ответить, как та, не обращая на нее внимания, повернулась к дочери. – Противная девчонка! Я ведь предупреждала тебя, чтобы ты держалась подальше от этой особы. А ну-ка отправляйся к себе в комнату.

– Нет, останься, – приказала Бригитта и повернулась к Антонии. – Ребенок ведь не сделал ничего плохого.

– Занимайтесь своими собственными детьми, – взвизгнула та. – А с дочерью я разберусь сама.

– Что здесь такое? – прогремел, подходя к ним, Черный Джек. – Из-за чего весь этот шум?

– Англичанка пристает к моей дочери! – бушевала Антония. – Какое она имеет право?

– Мы просто разговаривали, – объяснила Бригитта. – Гленда не заслуживает наказания.

– Ну и что ты тут воюешь? – обратился Черный Джек к старшей невестке.

– Я мать Гленды, – настаивала Антония.

– Ну, об этом ты вспоминаешь лишь изредка, – сказал Черный Джек, и лицо его потемнело от гнева. – Гленда может проводить время с кем захочет. – Когда же Антония открыла рот, чтобы протестовать, он веско добавил: – Я глава семьи, и ты обязана мне подчиняться. Понятно?

Не говоря ни слова, Антония повернулась и зашагала прочь.

– Спасибо, милорд, – сказала Бригитта.

– Не обращай на нее внимания. Зла как черт, что после смерти Малкольма потеряла возможность стать графиней. – Черный Джек посмотрел на Гленду, которая взирала на него с выражением, близким к благоговению. – Ну, как, нравится тебе твоя новая английская тетя, малышка?

Гленда кивнула, робея заговорить с этим властным человеком, хоть он и был ее дедом.

– А рыженький дружок этой леди тоже здесь? Девочка опять кивнула. Заметив ее смущение, Черный Джек улыбнулся и решил проявить к внучке больше внимания.

– Не хочешь ли прогуляться со своим дедушкой? – предложил он, протягивая ей руку.

– Хочу, – прошептала она, робко кладя свою крохотную ручку на его широкую ладонь.

– Я когда-нибудь рассказывал тебе, малышка, – начал Черный Джек, уходя с ней по дорожке, – в честь кого тебя назвали?..

Взяв лисенка на руки, Бригитта не спеша, пошла к дому. Когда она поднималась по лестнице, из большого зала донесся голос Антонии, сердито распекающей кого-то. Не обратив на это внимания, Бригитта продолжала подниматься по ступенькам, но вдруг остановилась, услышав оправдывающийся голос Сприн. Что еще такое?! Как осмелилась Антония выговаривать ее кузине! С гневной решимостью Бригитта повернулась и направилась в большой зал.

– Я сказала, принеси мое рукоделие! – кричала Антония на девушку. – И побыстрее.

– Оставьте-ка лучше меня в покое, – бойко отбивалась та, – мне велено дожидаться леди Бригитту.

Антония уже подняла, было, руку, чтобы ударить Сприн по щеке, но Бригитта сзади схватила ее за запястье и резко повернула к себе.

– Сприн моя камеристка, а не служанка в замке. Что вы себе позволяете, миледи?

При этих словах Антония совсем потеряла голову. В бессильной ярости она размахнулась и ударила Бригитту по лицу. В ответ та, не задумываясь, тут же влепила пощечину Антонии.

– Что за чертовщина! Вы что?.. – крикнул Йен, широкими шагами направляясь к ним. – Совсем сбесились, дикие кошки?!

Заливаясь слезами, Антония повернулась к нему.

– Леди Бригитта ни с того ни с сего набросилась на меня, – всхлипнула она.

– А ты не командуй камеристкой моей жены, – сказал Йен, который, видимо, слышал, с чего началась ссора. – И не смей поднимать руку на Бригитту. А сейчас отправляйся в свою комнату и сиди там до самого ужина.

– Она на меня первая набросилась, – завопила Антония. – И ты на ее стороне?..

– С женой я сам разберусь, – заверил ее Йен. – Можешь быть спокойна. Больше она не тронет тебя.

– О! Значит, я еще и виновата?! – взорвалась Бригитта. – Как ты можешь…

– Ты что, не слышишь, Антония? – повторил Йен, не обращая внимания на гневную вспышку жены. – Я велел тебе уйти!

– Ну что?! – вызывающе сказала Бригитта, едва Антония, заливаясь слезами, удалилась к себе. – Меня сейчас тоже отправят в мою комнату, приказав не распускать руки?

– Ну, ну… не расходись так. Может быть, тебе уже вредно волноваться, – многозначительно улыбнувшись, сказал Йен. – Иди к себе в комнату – я скоро приду.

7

Холодным ноябрьским днем Гленда играла в саду. Листья уже облетели, и ветер постукивал голыми ветками, напоминая, что уже глубокая осень. Бросив мячик Хитрецу, Гленда смотрела, как лисенок ловко поймал его в пасть. Потом он засеменил к девочке и ткнулся ей в руку мокрым носом, приглашая повеселиться вместе. Бригитта со смехом захлопала в ладоши, радуясь этому новому трюку своего любимца.

– Время игры почти кончилось, – печально сообщила ей Гленда.

– Я знаю, – ответила Бригитта. – А не хотелось бы тебе поиграть подольше?

– Конечно, но мама рассердится.

Бригитта лукаво улыбнулась.

– Я придумала способ, как всегда делать то, что я хочу, и никогда не иметь из-за этого неприятностей.

– А как? – Глаза девочки заблестели от возбуждения.

Прежде чем заговорить, Бригитта таинственно оглянулась кругом, словно боясь, что их подслушают.

– В жизни есть два пути, которым можно следовать: длинный путь и короткий, – сказала она маленькой девочке. – Когда я сталкиваюсь с чем-то, чего я не хочу делать, то всегда выбираю длинный путь. Вот, например, когда пора кончать игру, то короткий путь домой – это прямо в ту садовую дверь. А длинный – это вокруг всего дома и через двор.

– А если мама или дедушка рассердятся на меня?

– И на этот случай есть подходящий способ действия. Если это мужчина, как, например, твой дедушка, ты должна захлопать ресницами, вот так.

И Бригитта демонстративно захлопала длинными ресницами, а Гленда, смеясь, повторила за ней.

– Превосходно! – воскликнула Бригитта. – Никогда не забывай, что красивая женщина, которая вот так мило хлопает ресницами перед мужчиной, неотразима. Это глупо, но это так.

– А что, если рассердится мама?

– Если это женщина, вроде твоей матери, – отвечала Бригитта, – ты должна сделать то же самое, что сделаешь после того, как похлопаешь ресницами перед мужчиной.

– А что именно?

– Разумеется, соврать.

– Но врать – это страшный грех! – воскликнула девочка. – Это ведь ужасно!

– Чепуха! Как есть два пути, которыми можно следовать, так есть и два рода лжи, – пояснила Бригитта. – Дурная ложь причиняет человеку боль. А добрая ложь – она для того, чтобы не рассердить или не огорчить любимого человека. Другими словами, дурная ложь приносит беду, а добрая ложь предотвращает ее.

– Я поняла, – кивнула Гленда. – Когда Мойра спросит, съела ли я кашу, надо сказать «да», даже если я отдала ее Хитрецу. Ведь, узнав правду, Мойра бы рассердилась, а мы ведь не хотим, чтобы это случилось.

– Вот и умница, – Бригитта обняла девочку. – А теперь выбор за тобой. Пойдем мы домой длинной дорогой или короткой?

Гленда хитро улыбнулась.

– Конечно, длинной.

И следом за лисенком рука об руку они с Бригиттой пошли вокруг дома. Выйдя во двор, они увидели графа, который встречал Йена и Перси, сходящих с коней.

– Ну, как все прошло? – обратился Черный Джек к старшему сыну.

Йен собрался ответить, но тут увидел жену. Улыбаясь, он смотрел, как она подходит к ним.

– Не отвлекайся от дела, черт побери! – выругался Черный Джек. – Я спрашиваю, как все прошло.

– Лучше, чем мы надеялись, – рассмеялся Йен, как видно, очень довольный вылазкой. – Мы угнали у Менци около тридцати голов скота.

– Славно. Это отучит их соваться к нам, – потер руки отец.

– А число наших стражей и пастухов я удвоил до первого снега.

Граф удовлетворенно улыбнулся.

– Правильно сделал. Я доволен тобой.

– Нет, Кевин, – послышался вдруг рассерженный голос Мойры. – Не смей беспокоить хозяина по таким пустякам. Отправляйся обратно, тебе говорю!

Граф и двое его сыновей обернулись на этот голос. По двору с насупленным видом шествовал один из помощников повара, а следом за ним шла Мойра, гневно честя его на все лады. Подойдя к графу, Кевин высоко поднял окровавленного цыпленка, чтобы все могли увидеть его.

– Уже третий за эту неделю, – объявил он. – И ни один не съеден, а просто убит.

– Извините, – вмешалась Мойра. – Я говорила, чтобы он не лез к хозяину с этими глупостями, но он упрям как осел.

– Ничего, ничего, – успокоил экономку Черный Джек. Потом перевел взгляд на Кевина. – Ну, парень, и кто же, по-твоему, мог это сделать?

– Я не смог выследить его, как ни старался, – ответил юноша. – Видно, тот, кто этим занимается, хитер, как лиса.

При этих словах все смолкли. Каждый бросил тревожный взгляд на Хитреца, а потом на его хозяйку.

– Ты что-нибудь знаешь об этом? – спросил Йен жену.

– Я?.. – возмутилась Бригитта. – Зачем мне убивать цыпленка?

– Не притворяйся, я имел в виду не тебя лично, – с мрачным видом возразил муж. – А кое-кого, кто тебе хорошо знаком.

На мгновение Бригитта задумалась, словно озадаченная таким вопросом, но потом до нее дошел смысл этих слов.

– Как ты осмелился подумать об этом! – вскричала она. – Хитрец не станет убивать просто так, а голоден он, слава Богу, никогда не бывает.

– Разве ты можешь поручиться, что тебе в любую минуту известно, где он находится? – спросил Йен.

– Могу.

– Бригитта!

– Ну ладно! – вскричала она. – Допустим, не могу, но это еще не означает…

– Хватит! – прервал он ее. – Я сразу был против того, чтобы везти его сюда, но потом уступил твоим просьбам. Вижу, что напрасно. Сейчас я исправлю свою оплошность.

Йен хотел было взять лисенка, но Бригитта оказалась проворней. Она подхватила Хитреца на руки и бросилась бежать. Йен кинулся за ней. Бригитта бежала к воротам, он преследовал ее по пятам.

– Беги, Хитрец! – закричала Бригитта и у самых ворот замка выпустила лисенка из рук.

Испуганный Хитрец проскочил мимо опешившего часового и тут же исчез в зарослях кустарника, росшего возле стен.

Бригитта остановилась и повернулась к мужу. Нет, она ни за что не смирится, она буквально дрожала от ярости. Пощечина обожгла ее щеку. Йен молча подхватил ее на руки и потащил обратно во двор. Не говоря ни слова, он пронес жену мимо графа и всех остальных, наблюдавших эту сцену.

– Не трогайте ее! – завизжала вдруг Гленда, бросаясь к Йену, но Перси перехватил непрошеную защитницу, удержав ее возле себя.

Втащив жену в дом, Йен поставил ее на ноги возле лестницы и грубо тряхнул за плечи.

– Отправляйся наверх, – сурово сказал он. – Я разберусь с тобой позже.

Ничего не ответив, с гордо поднятой головой, Бригитта взошла по лестнице и исчезла в коридоре. А Йен, проводив ее взглядом, резкими шагами направился в отцовский кабинет. Он весь кипел от гнева. Если бы он сразу прошел наверх, то не удержался бы и снова ударил ее. Ему нужно было время, чтобы немного успокоиться.

В кабинете он налил себе виски и одним глотком выпил его. Потом налил еще. Как она осмелилась прилюдно не повиноваться ему! Скрипнув зубами от ярости, он опрокинул и эту порцию и вышел из кабинета.

Как только Йен начал подниматься по лестнице к своей комнате, появились Перси и Черный Джек.

– Йен, – позвал брата Перси, надеясь замолвить пару слов в защиту своей невестки.

– Заткнись! – осадил младшего сына Черный Джек. – Пускай сам разбирается – это только его дело.

Не обращая на них внимания, Йен поднялся по ступенькам к себе в спальню. Он повернул ручку, но дверь не открылась. Жена заперлась изнутри, подлив этим масла в огонь. В раздражении Йен пнул дверь ногой. Ответом ему была тишина. Этого еще не хватало.

– Бригитта! – гаркнул он. – Открой дверь.

– Иди откуда пришел! Бессердечное чудовище! – крикнула она.

Разозлившись, Йен свирепо заколотил в дверь.

– Учти, если мне придется выломать дверь, ты пожалеешь об этом.

Подождав немного, Йен решил уже выполнить свою угрозу, но звук отодвигаемого засова охладил его пыл. Однако дверь оставалась закрытой.

Он нетерпеливо распахнул ее и вошел, но тут же резко остановился, с удивлением глядя на свою жену. Бригитта стояла посреди комнаты, в руке ее сверкал кинжал. Это был один из его собственных кинжалов. Йен грозно нахмурился и шагнул вперед.

– Не подходи, – приказала Бригитта, замахнувшись на него. – Держись от меня подальше, или я проделаю изрядную дыру в твоем теле.

Йен властно протянул руку.

– Быстро дай сюда!

– Как бы не так! Не слишком ли многого хотите, милорд?

– Я не шучу, голубушка.

– И я не шучу, голубчик, – сказала она, передразнивая его шотландский выговор. – Говори, что надо, и уходи.

«Как только я доберусь до нее, – подумал Йен, – отколочу так, что живого места не останется».

– Я не мог поступить иначе там, во дворе, – заговорил он, медленно приближаясь к ней. – Во всем виноват Хитрец. Вот что получается, дорогая, когда держат дома дикого зверя.

– Хитрец здесь ни при чем, – гневно возразила Бригитта. – И, кроме того, ты ударил меня.

– Ты не исполнила моей воли, да еще прилюдно. Ты заслужила куда большего наказания. Но я готов выслушать тебя. – Голос Йена становился все мягче и вкрадчивей, по мере того как шаг за шагом он приближался к ней. – Перестань злиться. Давай поговорим.

Внезапно он бросился вперед и ловким ударом выбил кинжал из ее руки. Бригитта взвизгнула и хотела поднять его, но Йен дернул ее назад, предупредив:

– Не размахивай зря оружием, если не умеешь пользоваться им.

В ответ Бригитта ударила его в лицо кулаком. Скорее от досады, чем от боли, Йен швырнул ее на кровать и всем телом навалился на нее сверху. В исступлении она извивалась и брыкалась под ним, изо всех сил пытаясь вырваться, но он просто держал ее и ждал, пока она устанет от этой бессмысленной борьбы. Потом, склонившись совсем близко к ее лицу, он стал поучать ее:

– Ты должна вынашивать моих сыновей и удовлетворять все мои прихоти. Если ты не понимаешь этого, то пеняй на себя – твоя жизнь будет адом и только смерть станет от него избавлением. Помни, что муж отдает приказания, а жена обязана повиноваться ему.

Йен встал, кинул с высоты своего роста суровый взгляд на лежавшую на кровати Бригитту, резко повернулся и вышел.

Оказавшись в коридоре, он остановился, прислонясь к двери, чтобы успокоиться. Из комнаты до него донеслись приглушенные рыдания жены. Угрызения совести и недопустимая для настоящего мужчины жалость с такой силой охватили его, что, стиснув зубы, он застонал, как от боли. «Господи Боже! Как я мог ударить ее? – корил он себя. – Пусть гнев мой был справедлив, но мои действия – нет. Ах, если бы Бригитта хоть немного задумывалась о последствиях, прежде чем открыть рот!»

Прислуживать за ужином в тот вечер за главным столом было неблагодарным занятием. Стул Бригитты пустовал, а Йен сидел мрачнее тучи. Черный Джек и Перси угрюмо переговаривались друг с другом тихими голосами. Отсутствие Бригитты словно набросило тень на весь зал, подействовав даже на простых воинов. Только леди Антония пребывала в прекрасном расположении духа и ела свой ужин с отменным аппетитом.

Расстроенная событиями этого дня, Мойра решительно направилась в кухню. Схватив Кевина за ухо, она потащила его к двери большого зала.

– Олух! Недоумок! – кипела она. – Взгляни, что ты натворил. Что значат несколько дохлых цыплят, когда под угрозой оказывается счастье нашей госпожи? Теперь ты понимаешь?

Кевин угрюмо взглянул на главный стол. Увидев пустой стул Бригитты и грозное лицо Йена, он еще больше помрачнел.

– Ну что, дошло, наконец? – продолжала распекать парня экономка. – Леди Бригитта плачет наверху из-за того, что лорд Йен ее ударил. В несчастливый день родила тебя мать!

– Я не виноват, – оправдывался Кевин. – Меня заставили… ой… – запоздало спохватился он.

– Ну-ка, ну-ка… Что замолчал, – наступала на него Мойра. – Заставили?! Кто заставил? Что ты плетешь, парень?

– Я боюсь, что нас подслушают, – прошептал Кевин и оглянулся кругом.

Презрительно скривив губы, Мойра поволокла его во двор.

– Ну! – угрожающе произнесла она.

– Но вы не выдадите меня, нет?

– Давай, давай, выкладывай, да поживее, – пригрозила ему Мойра. – Или я продырявлю твою шкуру кухонным ножом.

– Это все леди Антония! – Насмерть перепуганный Кевин заговорил быстро-быстро: – Она велела мне, чтобы я сам убил цыпленка, а потом свалил все на лису. Я не хотел этого делать, но она сказала, что прогонит меня. Она ведь может. Это чистая правда, поверьте мне.

– Я тебе верю, – задумчиво произнесла экономка.

– Если лорд Йен узнает правду, – простонал Кевин, – он сразу меня прогонит. Или еще хуже, до полусмерти изобьет.

– Теперь правда не поправит дела, а только внесет еще больший разлад в семью, – сказала Мойра. – Дай-ка мне подумать. – И она принялась расхаживать взад-вперед перед Кевином, словно обдумывая план сражения. – Есть у меня одна идея, но боюсь, тебе не справиться. Струсишь и испортишь все дело. Жди пока здесь, а я схожу за своим Джеми.

– Джеми? – тревожно вскинулся Кевин. Он знал, насколько тот бывал скор на расправу.

– Мой сын ухаживает за камеристкой леди Бригитты и уж помочь никак не откажется.

Несколько минут спустя Мойра вернулась вместе с Джеми и Сприн.

– Ну-ка, Кевин, расскажи еще разок свою историю.

– Леди Антония приказала мне убить цыпленка и свалить все на лису. Она пригрозила, что прогонит меня, если я этого не сделаю.

– Черт! – выругался Джеми. – Будь она проклята!

– И дважды, и трижды, – в тон ему подхватила Сприн.

– Я придумала, как поправить дело, – сказала Мойра. – Ты поможешь своей мамочке, сынок?

Джеми ухмыльнулся.

– Что за вопрос? Конечно.

Мойра удовлетворенно улыбнулась. Похоже, она в этом и не сомневалась.

– Ты должен убить какую-нибудь лису и принести ее сюда. Кевин отнесет ее лорду Йену и скажет, что выследил и поймал ту самую лису, что душила наших цыплят. Сделаешь?

– Непременно.

– Только будь внимателен, – предупредила она. – У Хитреца на шее желтый ошейник. Не спутай его с дикой лисой.

– Стоит ли все это затевать? – заметила Сприн. – Что, разве это вернет Бригитте ее Хитреца?

– Ты права, тут уж ничего не поделаешь, – согласилась Мойра, – но все же это улучшит их отношения.

– Однако не изменит того факта, что лорд Йен жестоко обошелся с ней.

– Это было его право, – горячо вмешался Джеми. – Миледи вызывающе вела себя со своим мужем и получила по заслугам!

– Ого! – Сприн была ошеломлена его словами. Губы ее сжались и побелели от гнева.

– А ну, тихо! – приказала Мойра. – Наши споры не помогут хозяину и его жене. Что ты думаешь об этом плане, Сприн?

– Ну-у, – протянула та, – по-моему, хуже не будет. И есть даже кое-какой шанс, что это поможет их помирить.

– В таком случае договорились, – заключила Мойра. – А ты, Джеми, займись этим завтра же с утра.

Следующая неделя прошла ужасно. Это осознавали и сам Йен, и его жена. Они почти не разговаривали друг с другом, и в отношениях между супругами царил холод горных ледников.

Заговорщики тоже чувствовали себя не слишком-то хорошо. Убить лисицу оказалось не таким простым делом, как они поначалу предполагали. Единственным человеком в Данридже, который был счастлив в эти дни, оставалась лишь леди Антония. Она просто сияла от удовольствия все то время, пока Йен и Бригитта были в ссоре. А поссорились они не на шутку.

Когда первый гнев все же прошел, Йен попытался помириться с женой. К несчастью, у Бригитты были другие намерения. Она невозмутимо отвергла все его попытки сблизиться вновь. Непривыкший иметь дело с неуступчивыми женщинами, Йен был порядком обескуражен: ему очень не понравилось, что его отвергли – это было для него внове, и он чувствовал себя прескверно. Однако в неповиновении Бригитту было бы трудно обвинить.

Чего не было, того не было. В один из невеселых дней Йен вынужден был признать: «Моя жена подчиняется малейшим моим приказам и готова исполнять любые мои прихоти». В самом деле, она вела себя с ним с той ледяной вежливостью, которая уже начинала выводить его из себя, не говоря уж о том, что это задевало его гордость. Теперь находиться рядом с Бригиттой было все равно что оказаться посреди снежной бури в горах.

Однажды утром он окликнул жену, когда она проходила через двор:

– Бригитта, постой.

– Да, милорд? Слушаю вас.

– Не хочешь ли прокатиться сегодня со мной верхом, дорогая? – спросил он с мягкой улыбкой.

– Нет, благодарю, – отказалась она, но тут же добавила: – Но если это приказ, я, естественно, повинуюсь.

У Йена вытянулось лицо от разочарования.

– Нет, это всего лишь приглашение.

– В таком случае прошу меня извинить.

И с этими словами Бригитта удалилась, оставив его в полной растерянности посреди почти пустого двора.

Проходя как-то днем через сад, Йен вспомнил, что в это время там обычно играет Гленда. Но с тех самых пор, как из Данриджа исчез Хитрец, веселый смех и беготня взапуски в саду прекратились. Сад был тих, словно вымер, однако Йен все же заметил там две фигуры. Выглядевшие словно два ангела, заброшенные в этот мир несправедливости и скорби, Бригитта и Гленда сидели в самом дальнем уголке зимнего сада. Именно тогда Йен и решил, что отчаянные обстоятельства требуют и отчаянных мер. Только одна вещь на свете может вернуть улыбку его жене. А пока что…

Хотя Йен поклялся себе, что не будет принуждать ее к любви насильно, спать рядом с Бригиттой и не касаться ее оказалось самым мучительным из всех испытаний. Раздражение его все усиливалось, а терпение подходило к концу. Если уж его жена решила повиноваться ему во всем, соблаговолит ли она признать и его супружеские права? Пришло время вновь испытать на ней искусство обольщения – один из многих его талантов.

Улегшись в постель, Йен решил поначалу просто поговорить. Бригитта лежала, повернувшись к нему спиной. Он приподнялся над ней и коснулся ее плеча. Удивленная, она повернулась и с недоумением взглянула на него. Йен мгновенно прижал ее спиной к подушке и в отчаянном, жадном поцелуе приник к губам Бригитты. Никакого ответа. Целовать ее было все равно что целовать камень, хотя и очень приятный на ощупь. Отпрянув, Йен встретил ледяной взгляд ее зеленых глаз.

– Мне что, теперь раздвинуть ноги? – холодно спросила она. – Как прикажешь?

У Йена тут же пропало всякое желание. Выругавшись про себя, он откатился в сторону и повернулся к ней спиной.

А Бригитта, глядя на широкие плечи мужа, терзалась болью и отчаянием. Она любила его, но могла ли она простить грубое обращение с ней и жестокость по отношению к безобидному лисенку?

Заговорщики наконец добились успеха, и зверь был пойман. Теперь оставалось только сделать это свершение общим достоянием. Действовать решили, как только подадут ужин. Находясь в разных местах большого зала, заговорщики с тревогой наблюдали за теми, кто сидел за главным столом. Бригитта безмолвствовала между свекром и мужем.

– С наступлением весны, – говорил Йен отцу, – я бы хотел прокатиться с Бри в Эдинбург. Если ты не возражаешь, конечно.

Взгляд Бригитты тотчас же обратился к Йену. А Черный Джек вопросительно поднял бровь, спрашивая себя, что за игру затеял его сын.

– Не вижу, почему бы и нет.

– Я подумал, что тебе не помешали бы несколько новых платьев и безделушек, – сказал Йен Бригитте. – А в Эдинбурге прекрасные модные лавки. Возможно, ты бы захотела приобрести для нашей спальни несколько восточных ковров?

«Подкуп», – подумала она, бесстрастно глядя на мужа. Это была совсем не та реакция, которой он ожидал.

– Как прикажете, милорд.

– Черт побери! – воскликнул Йен, хлопнув кулаком по столу. – А тебе-то самой этого хочется?

Бригитта ответила так же невозмутимо:

– Я желаю только услужить вам, милорд. Как вы соблаговолили мне объяснить, муж командует, а жена повинуется. – Она невесело улыбнулась. – И я не собираюсь оспаривать этот закон.

Черный Джек поперхнулся вином, Перси прыснул, а лицо Йена потемнело от гнева.

– Не напоминай мне об этом, – прошипел он и отвернулся.

– Как пожелаете, милорд.

В этот момент к ним и приблизилась Мойра.

– Лорд Йен, наш Кевин просит разрешения поговорить с вами. Дело срочное.

Воспользовавшись, случаем, чтобы уйти, Йен двинулся к выходу, где его дожидался Кевин. Бригитта проследила за ним взглядом, стараясь понять, о чем он разговаривает с молодым человеком. А когда Кевин высоко поднял в правой руке лису, чтобы Йен мог получше рассмотреть ее, Бригитта в ужасе едва не задохнулась и резко поднялась со своего места. Не сводя взгляда с мертвого зверька в руке Кевина, она быстро пересекла зал и подошла к мужу.

– Вот лиса, которая убивала цыплят, – сказал Йен, взглянув на нее.

– Но на Хитреце был желтый ошейник.

– Хитрец не виноват, – сказал муж, кивком отпустив Кевина. – Ну, ты довольна?