1

 
      Лейтенант стражи, охранявшей здание Суда Святой Инквизиции, рассматривал удостоверение Каспара очень долго. По мнению самого Каспара – непозволительно долго. Даже если сделать скидку на ночь, один-единственный фонарь над крыльцом и малограмотность охранника.
      В ожидании завершения процедуры «тайный» зевнул и в надцатый раз обежал взглядом окрестности. Резиденция Инквизиции выглядела так же, как в любом другом крупном городе королевства. Пятиэтажное административное здание, рядом церковь, гостиница для таких, как Каспар, важных особ, а вокруг – фруктовый сад и ажурный заборчик.
      Каспар перевел взгляд на лейтенанта, невысокого, но кряжистого субъекта с растрепанной рыжей шевелюрой и хитрыми бегающими глазами, на его двух мордоворотов у дверей.
      Собственно, с них все и началось. Оказалось, что стража у тюремного крыла здания вовсе не та, что у гостиницы. И эти двое совершенно не в курсе того, что в гостинице уже почти неделю живет эмиссар ОСА. Хуже того, они оказались настолько тупыми и неграмотными, что не смогли разобрать ни единого слова из удостоверения Геллера. Это было несколько странно, первое, чему учили в школах Армании – гражданских, полицейских, военных, рыцарских, – грамоте, но, с другой стороны, провинция есть провинция.
      В конечном счете они были вынуждены позвать лейтенанта. Но и тот, как оказалось, мало чем отличался от подчиненных. Каспар ощутил, что начинает закипать.
      – Послушайте, как вас там…
      – Берни, – охотно отозвался лейтенант. – Я здесь недавно. Капитана срочно вызвали к генералу. Прошу меня простить. – И снова уставился в удостоверение. Нахмурился и пожевал губами. Как будто собирался читать вслух. И по слогам.
      Каспар заиграл желваками. Провинция провинцией, но все это начинало походить на плохо прикрытое издевательство!
      Он перевел взгляд на стражников. Сквозь прорези шлемов поблескивали их глаза, и Каспар готов был поклясться – там, за железными забралами, прятались насмешки. Он медленно вдохнул-выдохнул, хрустнул пальцами.
      – Лейтенант, прекратите ломать комедию, – очень тихо попросил Каспар.
      – Простите? – Лейтенант с искренним недоумением округлил глаза.
      Каспар вновь медленно вдохнул и выдохнул.
      – Берни, вы получили офицерское звание, не умея читать?
      – Нет, ну что вы, дело в том, что у меня редкая болезнь. Я плохо разбираю печатные буквы. Рукописные вот запросто. Но лекари говорят, что, если я буду чаще читать печатные, все исправится со временем. Меня вот сюда и определили. Чтобы я чаще читал.
      Каспар пристально вгляделся в лицо лейтенанта. Даже если такая болезнь и существует, Каспар был уверен – Берни лгал. Нутром чуял.
      – Хорошо, надеюсь, вы изучили мое удостоверение?
      – Да.
      – Я могу пройти?
      – Прошу меня простить, но я не могу вас пропустить.
      – Что это значит?
      – Согласно приказа бургомистра, мы можем пропустить только с его разрешения. Еще раз прошу простить.
      – Вы что, не поняли, кто я? – Каспар едва сдерживался от желания убить этого рыжего наглеца.
      – Почему же? Я все прочитал. Вы – специальный эмиссар ОСА. Я очень уважаю вашу организацию и прекрасно понимаю ваши чувства, еще раз прошу меня простить, но сложилась чрезвычайная ситуация. Мы задержали опасного преступника – мага, но его сообщнику удалось скрыться. Бургомистр опасается, что тот может предпринять штурм здания для спасения приятеля. Именно на этот случай бургомистр запретил пускать кого бы то ни было без его личного разрешения. Маги – опасные твари, могут принять чужую личину, отвести глаза, ну сами понимаете.
      – Что за бред? – поморщился Каспар. – Ваш бургомистр спятил? Вы хоть раз слышали о том, чтобы какой-нибудь маг пытался вызволить своего приятеля?
      – Никак нет. Твари они хоть и опасные, но, известное дело, трусливые. Однако приказ есть приказ. Бургомистру виднее. Видать, случай особый.
      С минуту Каспар вглядывался в конопатое лицо лейтенанта. Все уже было понятно.
      – Я скоро буду.
      Развернувшись, Каспар поспешил к своему жеребцу, прыжком взлетел в седло. Перед тем как тронуться, оглянулся. Рыжий стоял на прежнем месте, лицо его было невероятно серьезным.
      – Берни, вы не думали об актерской карьере? – бросил на прощание Каспар и пришпорил коня.
 

2

 
      История, рассказанная Эриком, произвела впечатление на Гангеля. Пусть даже в изрядно обрезанном и переделанном варианте. В котором не маг заставил виконта стать проводником, а сам Эрик в благодарность за помощь в битве с чудовищами Финмара решил показать ему королевство.
      Гангель настолько впечатлялся, что минут пять просидел, уставившись куда-то в пространство. Эрик даже стал жалеть о своем пространном рассказе – не сболтнул ли лишнего? Из того, что он слышал об аристократах-изгоях, он помнил только плохое и очень плохое.
      Но хуже всего – Эрик и сам вдруг впечатлился. Его неожиданно взволновала судьба Берсеня. Маг неоднократно спасал ему жизнь, помог вырваться из лап полиции и на этот раз, а он… А он строит себе радужные планы!
      Эрик ощутил, как кровь бросилась ему в лицо. Неужели он бросит Берсеня умирать? Но что он может сделать? Да еще против Святой Инквизиции? От имени которой его бросало в дрожь. Что же делать?
      Это было немыслимо, невозможно, невероятно, но Эрик неожиданно понял, что не может оставить все как есть. Мысль о том, что он займется обустройством своей жизни, бросив Берсеня на произвол судьбы, заставила сердце болезненно сжаться. Что с ним происходит? Какого дьявола его корежит так, будто Берсень успел стать его лучшим другом?..
      – И что ты намерен теперь делать? – как будто подслушал его мысли Гангель.
      – Не знаю, – мрачно уронил Эрик, уткнувшись взглядом в столешницу. – Я хочу… Я должен спасти его.
      – Хм. – Гангель покачал головой. – Из нас сделали посмешище.
      – О чем ты?
      – Я говорю о нас. О благородном сословии. Нас превратили в винтики огромной машины по имени государство. Забыты честь и достоинство дворянина. У нас отняли привилегию быть защитниками страны и подданных. Взамен дали одно – умереть даже не ради короля, а ради государства. Понимаешь разницу?
      Эрик недоуменно помотал головой. Речь Гангеля смутила его.
      – Ты еще молод, – кивнул Гангель. – К сожалению, я тоже не застал прежних времен. Но я провел много времени, изучая древние книги и беседуя со стариками. Я знаю, какими мы были и во что превратились. Мы как позумент на мундире. Красивая, но совершенно бестолковая вещь.
      – Я не понимаю…
      – Я жил когда-то в столице. У меня были земли, деньги, меня любили женщины – этих шрамов еще не было. И я любил их. Я наслаждался жизнью. Но… Меня погубила привычка думать.
      – Да-да, по себе знаю, чем меньше думаешь… – встрял было Эрик, но Гангель жестом прервал его.
      – И еще я питал интерес к нашей истории. Я много размышлял над прошлым. И над своим будущим. И однажды я понял, что мало чем отличаюсь от пейзан, кои трудятся на моих полях. Трудятся день и ночь, получая жалкие гроши. Трудятся как тупые животные. И то, что я купаюсь в роскоши и не страдаю от голода, ничего не меняло. Я был несвободен. Я жил как раб. Я и был рабом. Рабом государства. Свободен в котором только король. И его ближайшие сановники.
      Эрик украдкой вздохнул. Ему и в голову не приходило, что его история заставит Гангеля разразиться такой длинной речью. Гангель говорил тихо, почти шептал, и Эрик ощутил, что его неудержимо клонит в сон.
      – Стать свободным можно было, только встав на вершину лестницы. Но мне не нужна была такая свобода. Я хотел жить, как мои прадеды. По праву сильного. Дальнейшее понятно, не так ли? Однажды мы с приятелями позабавились с несколькими горожанками. Кстати, право первой ночи до сих пор сохранилось кое-где на окраинах. Собственно, у себя в поместье… Впрочем, что теперь говорить. В общем, меня осудили. Мне удалось бежать прямо из зала суда. В тот день барон фон Фалькенштейн умер и появился просто Ган. Эй, ты что, спишь?
      – Нет, ну что ты! – встрепенулся Эрик. – Очень поучительная история. Да-да, весьма поучительная. Вот и я теперь в бегах. Но… Все же я хочу спасти своего друга.
      – Это глупая затея. Во-первых, не знаю, как ты там сражался с мутантами Финмара, но ты не похож на бойца. А во-вторых, Святая Инквизиция – это не полиция. Соберись ты устроить налет на полицейский участок, я, быть может, и помог бы тебе. Но Инквизиция… Это другое дело. Они разделают тебя под орех, даже будь ты непобедимым воином. Предлагаю забыть о твоем приятеле и поступить ко мне на службу. Чую, из тебя может получиться толк. Признайся, ты имеешь успех у женщин?
      – О да, – заулыбался Эрик и тотчас осекся. Он, кажется, решил спасти мага? – Прости, Ган, я готов работать на тебя, но сначала я должен спасти моего… моего приятеля Берсона. Если ты не хочешь помогать, может, хотя бы дашь оружие и доспехи?
      Эрик и сам пришел в ужас от своих слов. Высказанное почти что в шутку желание вызволить друга внезапно стало приобретать вполне конкретные черты. Оружие, доспехи… Он что, и впрямь собирается вломиться в «желтый дом»? В одиночку? И вообще, что это с ним? Он ли это говорил? Может, это проснулся в нем воитель Дитус?
      Эрик тяжко вздохнул. Нет, пожалуй, Дитус тут ни при чем. Это что-то в нем. Что-то, о существовании чего он и не подозревал до последнего времени.
      – Доспехи и оружие? Все так серьезно?
      Эрик вздохнул еще тяжелее и кивнул. В конце концов, у него есть Дитус. Так что еще неизвестно, чья возьмет!
      – Не нужно меня недооценивать, – сказал он Гангелю. – Правда, я несколько ослаб за последнее время, давно не упражнялся, но это не беда. Если поможешь с вооружением, клянусь, ты увидишь незабываемое зрелище.
      – Даже так?
      Гангель долго вглядывался в него, ища признаки слабоумия, не найдя, покачал головой:
      – Разум подсказывает мне вытолкать тебя взашей. Как недоумка. А чутье… Странный ты парень, Эрик. Очень странный.
      – Так что, поможешь?
 

3

 
      – Что происходит, господин бургомистр?
      Каспар перешагнул порог, постоял немного, привыкая к темноте. Несмотря на близость письменного стола к камину, Риллан перебрался к нему еще ближе, в кресло, стоявшее почти вплотную к каминной решетке.
      Каспар бесшумно двинулся по толстому ковру.
      – Господин Брун, вы слышите меня?
      Каспар остановился за спинкой кресла. Бургомистр невозмутимо разглядывал пляшущие языки пламени, как будто не замечая «тайного». Каспар усмехнулся. Очень многие недооценивали возможности специального эмиссара ОСА. Очень многие думали, что их высокое положение в обществе дает какие-либо гарантии. И машинально отметил близость шеи бургомистра. Хватит одного удара.
      – Я хорошо вас слышу, господин Геллер, – медленно отозвался Риллан. – Но я не понимаю, что вас так встревожило.
      В руках бургомистра закопошилась черепашка, как было известно Каспару, единственное живое существо, к которому Риллан Брун питал слабость.
      – Как это что? Завтра, то есть уже сегодня утром, у вас назначено заседание городского совета. Кажется, вы собирались выступить с заявлением по поводу набега мутантов. И обратиться к королю с просьбой раз и навсегда покончить с агрессией Финмара. Кстати, именно для этого в город неделю назад прибыл генерал Анвель де Майрен с целым батальоном «серебряных». Я ничего не упустил?
      – Да, так и будет. Что же вас смутило?
      – А вы не понимаете?
      – Откровенно говоря, нет.
      Бургомистр говорил так медленно и текуче, что Каспара клонило в сон.
      – Я говорю о двух колдунах, одного из которых вы схватили и которому предъявили обвинение в убийстве баронов фон Лабер.
      – Что же здесь предосудительного? Нашелся свидетель, который видел, как они расправились с бароном…
      – Сударь! – Каспар повысил голос. – Вы что, действительно не понимаете?
      – Господин Геллер, я не люблю играть в загадки. Если у вас есть какие-то замечания, какое-то недовольство нашей работой, говорите прямо.
      – Хорошо. Вы разве не понимаете, что, если обвинение в резне на Стене и замке будет предъявлено этим двум магам, вы не сможете просить короля о помощи против мутантов?! Понимаете, что ваша речь на совете летит в тартарары?!
      – Позвольте, господин Геллер. Что мешает мутантам и этим магам объединиться? Мы же знаем, что в Финмаре скрывается немало ренегатов, между прочим, ускользнувших от вашей службы.
      – О ренегатах знают только те, кому положено знать. Простые же люди знают, что Финмар населяют кровожадные звери. Тупые, безмозглые мутанты, которые ненавидят и пожирают людей. С кем, по-вашему, маги заключили союз? Со зверями?
      – Предлагаете освободить пойманного мага из-под стражи? И куда девать свидетеля? Он уже разболтал свою историю всему городу.
      – Да, господин Брун. Разболтал. По вашей вине, между прочим.
      Бургомистр поморщился.
      – Господин Геллер, знаете, почему черепахи так долго живут?
      – О чем это вы?
      – Чем дольше я живу, тем лучше понимаю это древнее и мудрое существо. Приобрети я дворянский титул, знаете, какое животное я поместил бы на свой герб? Именно ее, черепаху.
      – И в чем же состоит величайшая мудрость этого существа? – с иронией осведомился Каспар.
      – Они никуда не торопятся.
      Каспар нахмурился:
      – Что вы хотите этим сказать?
      – Только одно. Ситуация действительно сложная. И давайте не будем грызть друг другу горло. Давайте сотрудничать. Давайте вместе искать выход.
      – Я за этим и пришел. Мне нужно срочно увидеться с пойманным магом.
      – Кто же вам не дает? – вскинул брови Риллан. – Кто осмелится не пропустить «тайного»?
      – Видите ли, господин бургомистр, ваши люди проявляют потрясающую тупость. Мне нужна бумага с вашей подписью.
 

4

 
      С такими, как маг со странным именем Берсон, отцу Лансаку еще не приходилось иметь дело. В «желтый дом» попадали разные люди. Еретики, маги, безумцы. Некоторые признавались сразу и во всем, едва переступали порог подземелья. Иные держались вплоть до применения пыток. И только истинно сумасшедшие способны были выдержать пытки. Но причинять боль отец Лансак не любил. Настоящих безумцев он распознавал сразу, однако Регламент Особых Мер все же исполнял в точности.
      Берсон оказался крепким орешком. Мало того что он не ответил ни на один вопрос, он сам забрасывал отца Лансака вопросами. Обо всем. О нем самом. О Суде Святой Инквизиции. О королевстве Армания. О вере и церкви. О Спасителе. Иной раз вопросы поражали своей наивностью, а иногда удивляли мудростью и умением видеть суть. Причем маг был настолько искренен, в нем просматривался настолько жадный интерес, что отец Лансак волей-неволей стал ему отвечать. Конечно же не на все вопросы. На иные и сам святой отец не знал ответов, а на некоторые отвечать было просто нельзя, ибо ответы граничили бы с ересью и богохульством. И все же отец Лансак старался удовлетворить любопытство мага. Святой отец надеялся наладить доверительные отношения с этим Берсоном и получить все необходимые показания. Но…
      Берсон упорно не отвечал на вопросы. Ни на какие. Вместо этого он вновь и вновь задавал свои. Спустя час после начала допроса отец Лансак, считавший себя весьма терпеливым человеком, ощутил зачатки гнева.
      – Сын мой, – сказал он, – вы хоть понимаете, что своим нежеланием отвечать на мои вопросы, вынуждаете меня прибегнуть к особым мерам?
      – Искренне жаль вас, – невинно улыбнулся маг, – но служба есть служба. Делай, что должен, говорят у нас, и получи, что заслужил.
      Святой отец вздохнул и поднялся на небольшое возвышение, где стояли столы и стулья для инквизиторов и писаря. Там же, возле двери, сидел дюжий монах – опытный мастер заплечных дел.
      – Брат Альфид, – сказал отец Лансак, – приступайте с богом.
      – Давно бы так, – проворчал тот. – А то говорите и говорите, а разве с этими можно вот так, без железа-то… Они ведь только железо признают.
      Подойдя к жаровне, на которой раскалялись инструменты, Альфид надел толстые войлочные перчатки.
      – Брат Альфид, может быть, начнем с «сапожек»?
      – Как скажете.
      Маг изменился в лице, и отец Лансак приободрился. Мало кто дотягивал непосредственно до пыток. Подавляющее большинство подозреваемых сознавались при одном только виде пыточных инструментов.
      – Отец Лансак, куда же вы так торопитесь? Мы только что познакомились. Признаюсь, с момента моего появления в этой стране вы первый, с кем было приятно поговорить. Скажу честно, я ничуть не жалею, что попал сюда.
      Святой отец вздохнул, жестом остановил брата Альфида. Тот недовольно что-то пробормотал и уселся на скамью для растягивания, прижимая к себе железный «сапог», будто младенца.
      – Вы даже не сказали, откуда прибыли, сын мой.
      – А зачем вам, святой отец? Ну какая разница, откуда я?
      – Большая, сын мой. Разве не понимаете, вы пришли не на философский диспут, вы находитесь под следствием Святой Инквизиции.
      – А что мешает проведению, как вы изволили выразиться, диспута именно здесь?
      Святой отец снова вздохнул и кивнул Альфиду. Монах с бурчанием двинулся к магу, но, не дойдя до него нескольких шагов, неожиданно споткнулся и упал, ударившись головой о каменную ступень. По плитам медленно расползлось темное пятно.
      – Господи, как же это… – Недоумевая, отец Лансак подошел к монаху, проверил пульс.
      – Живой? – обеспокоенно спросил маг.
      – Потерял сознание… – растерянно пояснил отец Лансак. – Крепко головой прило… – Святой отец запнулся. Резко встал, смерил прикованного к железному креслу мага с головы до ног. – Это невозможно, – прошептал он. – Святое благословение… Мы под защитой Господа и архангела его Уриэля.
      – Что вы так на меня смотрите? – изобразил удивление маг. – Это случайность, уверяю вас. Брат Альфид высок и тучен, ему тяжко носить свое тело. Просто споткнулся и упал. Бывает.
      – Бывает… Но… – отец Лансак перевел взгляд с мага на монаха, – какова вероятность?..
      – Вероятность… – с наслаждением повторил Берсень. – Как мне нравится это слово. Вероятность! Знаете, святой отец, я так много узнал от вас. Клянусь, с вами такого уж точно… – Ой запнулся и бросил лукавый взгляд на отца Лансака.
      – Но так не должно… – Тот попятился. – Нечестивая магия не может причинить вреда сынам церкви! Мы под святой защитой!
      Берсень улыбнулся.
      – Да ладно вам! Как бы я колдовал? Видите, что вы мне устроили? – Он демонстративно позвенел цепями, пошевелил пальцами ног и рук. – Много так наколдуешь?
      Отец Лансак перекрестился и стал отступать к выходу, не отрывая взгляда от Берсеня.
      – Куда вы, святой отец? Давайте продолжим беседу.
      – Дьявол! Исчадие ада!
      Скрипнула входная дверь – не дожидаясь неприятностей, сбежал безмолвный писарь. Лансак торопливо последовал за ним, но у порога налетел на высокого мужчину в черном камзоле.
      – Отец Лансак, если не ошибаюсь? – прозвучал резкий голос. – Я Каспар Геллер, специальный эмиссар ОСА.
      Он сунул инквизитору под нос пропуск, подписанный бургомистром, и свой жетон. Но святой отец не удостоил их и взглядом.
      – Там… Там… – Он принялся махать рукой в сторону мага.
      Каспар обхватил его за плечи и хорошенько встряхнул.
      – Успокойтесь, святой отец. Я уже здесь. Объясните толком, что стряслось.
      Взгляд Каспара обежал комнату, зацепился за тело монаха, перекинулся на улыбающегося мага. Тот приветливо шевельнул пальцами.
      – Понятно, – растянул губы в усмешке Каспар. – Ступайте, святой отец, когда успокоитесь, возвращайтесь. – Каспар подтолкнул Лансака к выходу, захлопнул дверь и поспешил к магу. – Похоже, на сей раз в сеть угодила крупная рыбина, – заметил он, поставив ногу на кресло и в упор взглянув в лицо Берсеню.
 

5

 
      Доспехи, предоставленные Гангелем, были изготовлены из карнелийской стали и стоили целое состояние. В особенности из-за того, что их не производили уже много-много лет и считалось, что секрет их производства давно утрачен. Пока Эрика снаряжали, Гангель поведал много интересного. О том, что доспехи невероятно легки и удобны и что обычной сталью их почти невозможно пробить. Однако на другой чаше весов оказались очень долгие сроки изготовления и огромная сложность. В конце концов эта чаша перевесила. Желающих тратить огромные деньги становилось все меньше, карнелийские мастера полностью переключились на мечи, требовавшие куда меньше усилий. Те же доспехи, что были уже изготовлены, ценились на вес золота.
      Где Гангель отыскал этот экземпляр, он не сказал, а спрашивать Эрик не стал. Ему было все равно. Его беспокоил предстоящий штурм «желтого дома». И чем меньше времени оставалось до этого момента, тем сильнее он волновался. Он все еще с трудом верил в происходящее. Чтобы он, виконт де Мержи, с младых лет избегавший каких-либо схваток, по собственной воле вступил в бой… И с кем! Со Святой Инквизицией!
      Это было просто немыслимо. И чем ближе надвигался роковой час, тем сильнее становилось желание сбежать. Куда угодно! Лишь бы не ввязываться в это самоубийственное мероприятие. И пусть Гангель дал ему карнелийские латы и меч, пусть у него в душе поселился «великий воин» Дитус, разве все это гарантия неуязвимости?
      Но, в очередной раз покосившись на ухмыляющегося Гангеля, Эрик в который раз вздохнул. Слишком поздно. Теперь, когда в игру вступил этот матерый убийца, уже прикидывающий в уме ведомую лишь ему выгоду от этого дела, сбежать отсюда так же опасно, как и вступить в бой.
      – Немного великоваты, – заметил Гангель, оглядев Эрика. – Но я подтянул все ремни, так что должно сидеть плотно. Подвигайся.
      Эрик сделал несколько шагов по комнате, помахал руками. Доспехи были поистине чудесны. Эрик почти не ощущал ни веса, ни каких-либо неудобств в движении. Они стоили тех денег, что давали за них на столичных аукционах. И все же Эрику было жутковато. Успокаивало только, что в бой идти не ему. Эрик закроет глаза, или что там у него остается, и целиком положится на Дитуса. И еще – на судьбу. И на удачу. Если уж и погибнет, то вроде как заснет, а вся боль достанется Дитусу.
      – Напомню, карнелийская сталь легко держит удары обычных мечей. Не устоит только против карнелийских и, пожалуй, клинков от лучших итанийских мастеров. Но такими снабжаются лишь столичные гвардейцы. Впрочем, все это ты должен знать лучше меня, я прав?
      Эрик надменно выпятил челюсть.
      – Я окончил рыцарскую школу. С отличием.
      – Я так и подумал. – Гангель усмехнулся. – Но все же не дай зажать себя в угол, не позволяй брать в клещи, иначе сомнут, задавят, и тогда не спасут и доспехи, понял?
      – Да знаю я, – отмахнулся Эрик.
      Он всецело полагался на Дитуса и не собирался выслушивать поучения от бандита, пусть даже дворянских кровей.
      – Мы отвезем тебя в фургоне прямо к входу. Помощи не жди. Если и заметишь нас, не обращай внимания. У нас свои заботы, у тебя свои. Понятно?
      – И какие у вас будут заботы? – ляпнул Эрик.
      Гангель смерил его неприязненным взглядом.
      – Какая тебе разница? Ты получил от меня помощь? Вот и скажи спасибо… Если все пройдет успешно, мы подбираем тебя и твоего приятеля. Возвращаемся ко мне, и ты отдаешь все это барахло. – Он постучал по доспеху. – А я снабжаю вас документами и помогаю покинуть город.
      Эрик кивнул. Ему очень хотелось спросить, что помешает Гангелю сдать их потом в полицию, но он удержался. Все одно правды не услышать.
      – И еще, возьми это. – Гангель протянул ему небольшую склянку с темно-багровой жидкостью. – Перед тем как войти, выпей.
      – Что это, яд? – улыбнулся Эрик.
      – Эта штука поможет тебе не свалиться от усталости после пары ударов. Может, ты и отличный воин, но мышцы у тебя хлипкие. Высунешь язык – сдохнешь, и никакие навыки не помогут.
      Эрик нахмурился. Он кое-что слышал о таких «чудесных» напитках. Не слишком обнадеживающее.
      – А потом? – Он посмотрел на склянку как на гадюку. – Что будет со мной потом? После боя?
      – Как повезет, – усмехнулся Гангель. – Бесплатных чудес не бывает. Это снадобье высосет изтебя все силы. Но часок бодрости обеспечен. А потом… Если через час выберешься из «желтого дома», обещаю, погрузим тебя в фургон, даже если будешь при смерти. А теперь пора.
 

6

 
      – Вы бесстрашный человек, сударь, – сообщил Берсень с улыбкой. – Уж на что святой отец светлая голова, а вот видите, испугался простейшего фокуса.
      Каспар оглянулся на тело монаха.
      – Да, сударь маг, чтобы напугать меня, понадобится что-нибудь похлеще. Он хоть живой?
      – Живой, что ему сделается? Черепушка как из железа.
      – А могли бы убить?