1

 
      Радовало одно. В колодце не было свежих покойников. Иначе Эрик точно бы спятил. Не от страха, от вони. Чего-чего, а смердения он не переносил. Запах, конечно, был, мерзостный и гадостный, но пока терпимый.
      Брезгливо скривившись, он отпихнул человеческий костяк, желтый и осклизлый от сырости, подошел к стене. Усеянная разводами плесени и мха, она напоминала кожу больного проказой, по ней не то что карабкаться, ее и коснуться-то было страшно.
      Да и далеко ли он укарабкается? Эрик и по сухой-то стене двигался, по выражению сержанта рыцарской школы, как «мешок с дерьмом», а уж здесь…
      Зато смерть от жажды ему тут точно не грозит – если прижмет, можно будет слизывать влагу. От такой мысли Эрика передернуло, и он тяжко вздохнул.
      – Эй, придурок, – донесся сверху довольный гогот барона Торвальда, неприятным эхом прокатившийся по колодцу. – Не передумал еще?
      Торвальд подергал ржавую колодезную цепь, деревянное ведро повалилось набок и подкатилось к ногам Эрика.
      – Слышь меня, хлыщ?! – гаркнул барон. – Я вытаскиваю цепь! Последний раз предупреждаю!
      – Пошел к черту, – пробормотал Эрик.
      Вверх он не смотрел. Как бы мерзостно здесь ни было, вымаливать себе пощаду виконт Эрик де Мержи не станет. Тем более у какого-то Торвальда фон Лабера. Мерзкого провинциального барончика. И у его не менее мерзкого папаши, гнусного старикашки Робера. Возомнивших о себе невесть что.
      – Ну ты дурень, Эрик, ей-богу, такой дурень, каких свет не видывал, – почти добродушно сообщил барон. – Нашел из-за чего себя жизни лишать.
      Засучив рукава, он схватился за железные звенья и рывками стал выбирать цепь. Постукивая о стены, ведро поползло вверх. Эрик проводил его напряженным взглядом. Очень хотелось вцепиться в это проклятое ведро. Руками, ногами, зубами, в общем, изо всех сил. Лишь бы вырваться из этого каменного мешка. Промозглого, сырого, отвратительного. Лишь бы снова туда, к теплу, солнцу…
      Стоп, сказал он себе, ну что бы это дало? В лучшем случае Торвальд сбросил бы его вместе с ведром. В худшем этот чертов громила, чья мать явно согрешила с горным великаном, выдал бы Эрику еще одну порцию тумаков. После чего виконта все равно спустили бы сюда, но уже в виде полутрупа. Он и так-то… Эрик слизнул кровь с разбитых губ, аккуратно пощупал заплывший глаз.
      – Ну пеняй на себя, идиот! – Ведро громыхнуло через бортик колодца. – Мы с отцом уходим, слышишь? Солнышко уже садится, и скоро тебя навестят местные. Сам знаешь, Финмар – это тебе не курорт, а особливо тут, в Аламарских руинах, так и вовсе немерено всяких тварей. Они, конечно, безмозглые ублюдки, но тебе крупно повезет, если они не доберутся до тебя за ночь. Утром мы вернемся, и, если ты все еще будешь настолько несговорчив, останешься тут еще на одну ночь. А потом еще. Мы умеем ждать. Ну все, прощай, дурень.
      – Рад был познакомиться, – пробурчал Эрик.
      Брезгливо морщась, он расшвырял носком сапога кучу останков, привалился к стене и поднял глаза вверх – Торвальд исчез. Вздохнув, Эрик закинул руки за голову и сполз на пол. Спину окатило прохладой, после жары наверху это было особенно приятно.
      На темнеющем небе отчетливо проступили звезды. Холодные, равнодушные, вечные. Эрик сдвинул брови – его кости рассыплются в прах, а эти чертовы звезды все так же будут мерцать и подмигивать как ни в чем не бывало!
      Как же так получилось? Как же он, молодой аристократ, не слишком знатный, но и не захудалый, и вдруг – здесь, в этой чертовой сырой яме, в этом чертовом Финмаре, как такое могло случиться?!
      Или это просто какой-то сон? Похожий на правду, но все-таки сон?..
      А может, зря он не принял предложение баронов фон Лабер? В конце концов, не так уж много от него и требовалось. Подумаешь, честь, репутация, самоуважение… Все это благоглупости. Для романтичных дам, поэтов и сочинителей. Но Эрик-то знает правду жизни. Так чего он упрямился-то?
      Эрик снова вздохнул. Объяснить собственное упрямство было нелегко. Практически невозможно.
      – Выходит, Торвальд прав? – спросил он себя. – Может, я вправду идиот? А что тут удивляться? Родителей не помню, рос и воспитывался у дяди, а какой из него воспитатель? Он только и мог, что вино делать да хлестать его. Бочками. Да, точно. Он больше выпивал, чем продавал. Тот еще пьянчужка. А может, и родители тоже, того? Вот и я… Сам с собой разговариваю. Идиот. Никаких сомнений.
      Эрик прикрыл глаза. Боже, а ведь как хорошо начинался день.
 

2

 
      – Энита, любовь моя…
      – Да, милый.
      Они нежились в постели под первыми лучами солнца, заглянувшего в приоткрытое окно. Это было одно из главных правил виконта. Не закрывать окон. Даже зимой. На то имелась веская причина. Однажды, лет эдак пять назад, когда он встречался с женой главного судьи Лирна…
      – Эрик! – прервал его воспоминания капризный голосок Эниты. – О чем ты опять задумался? Эрик, где ты витаешь? Я здесь!
      – Прости, милая. Я задумался… о тебе конечно же.
      – Правда?
      – Конечно. Твои глаза… О, Энита… Безбрежное небо и адское пламя, глубины океана и мрачные ущелья, все это…
      Улыбнувшись, Энита прикрыла ему рот ладошкой.
      – Хватит, милый. Сейчас мне нужно от тебя нечто совсем-совсем другое. Ночь была прекрасна, но это было так давно, и мое тело снова жаждет… Иди же ко мне, любимый!
      Пальцы Эрика коснулись ее лица, скользнули вниз, ласково потискали грудь, заставив Эниту томно вздохнуть, и двинулись дальше. Эрик действовал механически, давно заученными движениями, медленно, но верно двигаясь к цели. Словно пекарь, месивший тесто.
      Если честно, с куда большим удовольствием он предпочел бы провести это утро, скажем, в горячей ванне. С бокалом хорошего красного вина. И чтобы юные красотки… нет, лучше без красоток. Просто полежать, расслабиться, отдохнуть…
      Но есть ли выбор? Энита не просто страстная женщина. Она очень богатая страстная женщина. И очень щедрая. Хвала Господу за то, что она красива. Бывали ведь в его жизни и другие. Столь же богатые, но не столь красивые.
      Впрочем, об истинном совершенстве можно было только мечтать. Ибо красота красотой, деньги деньгами, но следовало подумать и о другом. В последние несколько дней безудержная страсть Эниты начала беспокоить виконта. И хотя до жалоб на здоровье дело еще не дошло, однако некая усталость уже ощущалась во всех его членах.
      Эрик украдкой вздохнул. Ну что ж, будут деньги, поправим и здоровье. Он невольно начал перебирать в памяти известные курорты, где можно было поправить не только здоровье, но и кошелек…
      – Эрик, да что с тобой? Ты опять куда-то пропал! Одно бесчувственное бревно у меня уже есть – это мой муж! – возмутилась она.
      – Прости, Эниточка, я тоже вспомнил твоего мужа, мне послышался его голос, ты же знаешь, не приведи господь…
      Энита приложила палец к его губам, и он замолчал, заметив, с какой жадностью она смотрит на него. Эрик знал, что красив, как шептались придворные за его спиной, божественно красив. Правда, злые языки утверждали, что красота виконта женственна и что истинный мужчина должен быть чуть лучше обезьяны, но Эрик был с этим не согласен. Как и его многочисленные поклонницы.
      – Успокойся, милый, этому мужлану нет никакого дела до нас. Это в столице он маялся от безделья и подозрений, но сейчас… Ты даже не представляешь, когда его решили послать сюда с этой инспекцией, он едва не лопнул от радости. Ну знаешь, «о-о, король не забыл обо мне, о-о, король еще помнит заслуги нашей семьи», ну и все такое. Так что сейчас он парится где-нибудь у Стены, инспектирует «серебряных», раздает важные поручения и надувает щеки. Забудь о нем.
      – Любимая…
      Входную дверь потряс тяжелый удар, заставивший Эрика подскочить на месте и схватиться за портупею с мечом. Это была старая, со времен учебы в рыцарской школе, но абсолютно бессмысленная привычка. Ибо толку от этого меча было мало. Эрик любил оружие, только когда оно висело на стенах. А на поясе предпочитал носить красивую безделушку, от которой к тому же избавлялся при каждом удобном случае.
      – Открывай, похотливая тварь! – рявкнули из-за двери.
      – Это не мой муж, – медленно заметила Энита, не двинувшись с места.
      Лихорадочно одевавшемуся Эрику оставалось только позавидовать ее спокойствию. Опыт, как говорил его дядя, не пропьешь.
      – Открывай, ублюдок! Не то я выломлю дверь!
      – Сломаю, – машинально поправил Эрик, отступая к окну. – Или выломаю.
      Дверь вновь содрогнулась под ударом, послышался треск. Обычная деревянная дверь явно не была рассчитана на то, чтобы в нее ломился рассерженный медведь.
      – Может, это к тебе? – с подозрением заметила Энита. – Ты успел и здесь побывать, шалунишка?
      – Я здесь впервые в жизни, любимая. – Эрик справился наконец со штанами, взялся за рубаху. – Здесь граница с Финмаром, Стена, а ты ведь знаешь, я не люблю войну и тупоголовых вояк.
      Не забывая застегиваться, Эрик выглянул в окно и чертыхнулся. Несколько вооруженных мужчин при лошадях находились у коновязи и отнюдь не спешили попасть в трактир. Они чего-то или, лучше сказать, кого-то ждали. Куда бы он ни бросился, его догонят в два счета. И через крышу не выйдет – здесь не столица, где дома как солдаты в строю, здесь до соседней крыши черта с два допрыгнешь!
      Эрик с тоской оглядел порозовевшие от зари улицы. Никого! Горожане, понятно, еще спят, но где полицейские патрули? Где «серебряные»? В конце концов, в город вместе с Энитой прибыл ее муж, генерал-лейтенант Серебряной гвардии герцог Анвель де Майрен, а с ним – целая сотня гвардейцев, так куда же они сгинули? Вчера вечером по дороге к этой гостинице Эрик раз десять успел наткнуться на их патрули, но сейчас?.. Почему их не видно сейчас, когда они нужны?! Эрик хряснул кулаком по подоконнику.
      – О да, дорогой, – проворковала Энита. – Видит бог, я тоже ненавижу этих… эти вещи. Если бы мужчины вместо того, чтобы воевать…
      Тяжелый удар сорвал наконец дверь с петель, и глазам любовников предстал странного вида дворянин. Расшитый золотом и серебром камзол сидел на нем, как на медведе. В том смысле, что едва ли не трещал по швам. Да и заросшее щетиной по самые скулы лицо гостя не слишком отличалось от звериной морды.
      От изумления Эрик забыл про меч.
      – Кто вы, сударь? – спросил он. – Я вас не знаю! И по какому праву вы врываетесь сюда?
      – Барон Торвальд фон Лабер к вашим услугам. – Дворянин неуклюже поклонился, кося глазом на Эниту, та как бы невзначай приспустила одеяло, обнажив грудь. – Кхм, э-э-э… Прошу меня простить, э-э-э… сударыня, но этот… э-э-э… столичный хлыщ нужен мне по весьма неотложному делу.
      – Знаете, барон Торвальд, мне он тоже нужен, – кокетливо улыбнулась Энита.
      Ее изящные ножки медленно, но неуклонно выбирались на божий свет. Конечно же опять невзначай. Не сказать, чтобы это очень огорчило Эрика. Но все же иной раз, как вот сейчас, любвеобильность Эниты ставила его в тупик.
      – Да-да, барон, он мне очень нужен, – продолжала тем временем Энита, – вы не поверите, но тоже по весьма неотложному делу.
      Барон осклабился и, пожирая ее тело взглядом, медленно подошел к кровати, поцеловал руку.
      – Сударыня, я весь к вашим услугам. Но сейчас…
      Он повернулся к Эрику. Тот стоял уже полностью одетый, а его рука стискивала рукоять меча. Брови нахмурены, глаза полыхают праведным гневом.
      – Надеюсь, барон, что сейчас вы изволите все объяснить?!
      – Ага. Прямо сейчас.
      Барон шагнул к Эрику и, прежде чем тот успел что-либо сделать, саданул его кулаком в лоб. Эрик рухнул как подкошенный.
      В себя он пришел спустя несколько часов. В окружении древних руин. И под охраной дюжины вооруженных слуг барона. Торвальд и еще один пожилой дворянин, как вскоре сообразил Эрик – отец Торвальда, восседали на лошадях.
      Эрик же сидел на земле, у полуразрушенного древнего колодца. Руки и ноги были свободны, но толку-то? Барон и его люди начеку, да и куда бежать? Щурясь от яркого солнца, Эрик окинул взглядом потрескавшиеся плиты. Похоже, когда-то здесь была городская площадь, причем очень большая, пожалуй, в столице и сейчас таких нет. Но что осталось от былого величия? Выщербленная и выжженная солнцем пустошь, окруженная валом из гигантских развалин… Эрик знал только об одном месте, где можно увидеть такое.
      – Мы в Аламаре, – словно угадав его мысли, сказал барон. – Слыхал?
      Сердце Эрика трепыхнулось пойманной в сеть рыбешкой. Кто не знал об Аламаре? Кто не слышал душераздирающих историй о кровожадных чудовищах, населяющих Финмар и его «столицу» – мертвый город Аламар? Детские сказки, курсы выживания в рыцарской школе, да и на великосветских приемах любили об этом посплетничать. Но это всегда существовало как будто в другом мире. Сейчас же…
      – Да, виконт, мы на территории Финмара. Проклятые земли, понимаешь? Мы за Стеной.
      Барон наслаждался, глядя на перекошенное лицо Эрика. Наконец-то удалось пробить маску надменности этого хлыща!..
      Заметив, как злорадно вспыхнули глаза барона, Эрик кое-как взял себя в руки и вновь изобразил на лице равнодушие. Помрачневший Торвальд соскочил на землю. Вразвалку подступил к Эрику и, схватив его за грудки, поставил на ноги.
      – Слушай меня, столичный ублюдок. Если ты не понял, Аламарские руины – самое мерзкое место Финмара. Тут обитают твари, которых ты раньше мог видеть только в своих ночных кошмарах.
      – У меня не бывает кошмаров.
      – Скоро будут, – ухмыльнулся барон. – Сначала наяву, а потом, если выживешь, по ночам.
      – Барон, может, вы все-таки объясните, по какому праву вы смеете так обращаться со мной?
      – По какому праву? – делано вскинул брови Торвальд.
      – Да-да, барон. Или, может, вы никогда не слышали про такие вещи, как королевский суд, полиция?
      Торвальд расхохотался.
      – У вас в столице все такие?
      – Какие?
      – С придурью.
      Эрик ощутил легкий гнев.
      – Барон, по-моему, вы спятили тут, на границе с вашим Финмаром. Вас надо лечить. Обещаю, если вы отвезете меня в город, я порекомендую вам отличного врача, с хорошим дипломом и большой практикой.
      Барон ленивым движением хряснул ладонью по лицу Эрика. Левый глаз вспыхнул острой болью, в голове у Эрика помутилось, колени подогнулись, но барон удержал его на ногах.
      – Экий ты болтун, виконт…
      – Торвальд, прекрати эти игры, приступай к делу, – раздался скрипучий голос его отца. – Все эти разговоры ни к чему. Уговор был доставить его сюда целым и невредимым.
      Робер фон Лабер метнул быстрый взгляд в сторону одного из своих людей. Тот стоял к ним спиной, подтягивал подпругу. В глазах Эрика еще клубился туман, он отметил только рыжие волосы этого воина. Впрочем, Эрика больше занимала не внешность, он удивился странному взгляду барона. Да и о каком уговоре может идти речь?
      – Что еще за уговор? – прошептал Эрик, когда лицо Торвальда перед ним приобрело четкие очертания.
      Барон с силой встряхнул его, Эрик клацнул зубами и, прикусив язык, взвыл от боли.
      – Уговор с сестрой, – оскалился Торвальд. – А ты что подумал? В общем, буду краток, виконт. В прошлом годе ты, будучи на королевском балу-маскараде, говоря по-простому, обрюхатил нашу сеструху. Стало быть, надо тебе жениться на ней. Если да – возвращаемся и играем свадьбу. А нет – спустим тебя в этот колодец и оставим на ночь. Твой ответ?
      – Какую сеструху?! – хрипло бросил Эрик, едва ворочая ноющим языком. Он был настолько изумлен, что на какое-то время перестал чувствовать боль. – Знать ее не знаю!.. – простонал он. – Я ее сроду не видывал!
      – Я же говорю, бал-маскарад, понимаешь меня? Все в масках, – пояснил барон. – Видеть, может, и не видел, но обрюхатил.
      – Да с чего вы взяли, что именно я?
      – Сеструха сказала.
      – Ложь!
      Торвальд вновь лениво взмахнул рукой, и Эрик едва не сверзился в колодец. Когда пришел в себя, на лице набухал новый кровоподтек. Эрик легонько коснулся скулы и застонал от боли.
      – Боже, за что мне это…
      Барон оскалился, демонстрируя желтозубую улыбку.
      – Нехорошо так говорить. Про сеструху-то. Итак, твой ответ?
      – Пошел к черту!
      День явно не удался, подумал Эрик, получив по лицу еще раз. Такое прекрасное утро и такой мерзкий вечер. Маятник какой-то, подумал он, прежде чем потерял сознание от очередного удара.
 

3

 
      Его разбудил шорох наверху. Открыв глаза, Эрик сразу же заметил зеленоватые огоньки. В первый момент он принял их за звезды, но потом сообразил – глаза. Тех самых ублюдочных тварей, коими пугал его Торвальд. По спине Эрика словно льдом провели.
      Зеленоглазые, вспомнил он их прозвище. Если по учебному курсу «Фауна Финмара» – хейлоты. Быстрые, сильные и кровожадные монстры. Охотятся стаей.
      Дрожащей рукой Эрик вытер пот со лба. Вглядываясь в эти отливающие зеленью глаза, вслушиваясь в легкий скрежет когтей по каменному бортику, в странные шипящие звуки, ничем не напоминающие человеческую речь, Эрик ощутил, как цепенеет от страха. Хотелось закрыть глаза и уши, сжаться в комок и…
      Проклятье! Эрик заставил себя встряхнуться, помотал головой, отгоняя наваждение. Еще сутки назад он и помнить не помнил, кто такие хейлоты. А тут на тебе! Вспомнил в один миг! Правда, толку…
      Нет, конечно, он по-прежнему был уверен, что он, такой юный, всего-то двадцать пять лет, такой красивый и обаятельный, просто не может взять и погибнуть прямо здесь и сейчас. В занюханном колодце, среди костей каких-то неудачников!
      Эрик впервые в жизни пожалел, что с ним нет меча. Или кинжала. Или хотя бы кирасы.
      И тут его осенило. Наверняка при скелетах должно быть хоть какое-нибудь оружие! Он принялся пинками расшвыривать кости, но – впустую. Не нашлось и ржавого ножичка. Эрик зло выругался. Невероятно! Неужели эти ублюдки наверху не могли убить хоть одного рыцаря при оружии? Или кто-то после этого лазил в колодец, чтобы подобрать дешевое железо?
      – Господь всемогущий и архангел его Уриэль, смилуйтесь! – взмолился Эрик, присев у стены. – Защитите меня от этих исчадий ада…
      Наверху послышался странный гортанный звук, отдаленно напоминающий человеческий смех.
      Вскинув глаза, Эрик заметил, что зеленых огоньков прибавилось. Сейчас на него пялилось не меньше дюжины тварей. Мерзких кровожадных тварей. Что он может против эдакой оравы? Пусть даже с клинком? Среди его многочисленных достоинств боя на мечах не было отродясь. Как, впрочем, и на любом другом оружии.
      Наверное, будет лучше просто подождать. Барон Торвальд не случайно обещал навестить его утром. Знал ведь, мерзавец, что в колодец нелегко забраться даже этим зеленоглазым. Надо просто подождать.
      И хорошенько подумать. Например, о том, что вообще происходит. Зачем баронам, так озабоченным проблемой беременности сестры и дочери, тащить его за тридевять земель? Сунули бы в подвал своего замка, кто б узнал? А пошла бы Энита в полицию, сказали бы, что знать ничего не знают, расстались с виконтом где-нибудь за городом… Да только черта с два Энита в полицию пошла бы! Не дура же она!
      Или вот прирезали бы его бароны да закопали где-нибудь, кто бы прознал? Так нет, сюда приволокли, живым и здоровым!
      Да еще про какой-то уговор проболтались! Кто-то решил жестоко отомстить Эрику? Чей-то рогатый муженек? Чтоб его…
      Наверху опять заскрежетало, Эрик невольно поежился. Зеленоглазые точат когти? Или нарочно его стращают? Хотя какое там нарочно! Тупые, безмозглые твари!
      Эрик вскинул голову и громко выругался. Скрежет прекратился. Зеленые огоньки замигали, послышалось злобное шипение.
      – Не нравится, ублюдки, да? – Эрик усмехнулся. – Жрать небось хотите, а руки коротки, да? Вот незадача. Мозгов нет, а руки коротки. Хотя зачем вам мозги, Торвальд наверняка цепь с собой уволок. Сквалыга чертов!
      Наверху зазвенела цепь, и Эрик похолодел. Подскочил на месте, нервно заходил взад-вперед, не отрывая взгляда от зеленых огоньков.
      – Вот и я думаю, зачем ему с собой цепь таскать? – пробормотал он. – Он сказал – безмозглые?
      Стукнулось о бортик ведро, заскрежетал ворот, звякнула цепь. Мерно раскачиваясь, ведро стало опускаться.
      – Идиот! – заорал Эрик. – Торвальд! Ты идиот! Кретин! Какого дьявола ты оставил цепь?! Неразумные твари, да?! Тупой ублюдок!
      Ведро замерло в воздухе. Зеленоглазые затаились, прислушиваясь к человеческим воплям. То ли это было в диковинку, то ли они и впрямь пытались понять его. В свете луны и звезд отливали белизной острые клыки и когти этих тварей, под ногами Эрика хрустели человеческие кости, и мысль, что зеленоглазые решили его спасти, была отброшена сразу. Его хотят сожрать. Самым вульгарным и недвусмысленным образом.
      Ведро скользнуло вниз.
      – Ублюдки! – надрывался Эрик. – Попробуйте только суньтесь сюда! Горло перегрызу! Думаете, у меня нет оружия? Вы еще не знаете, с кем связались! Я вас голыми руками порву!
      Едва он начал кричать, ведро опять остановилось на какое-то время, а потом снова стало опускаться.
      Эрик стиснул кулаки и крутнулся на месте. Он готов был сражаться пусть даже берцовой костью! В конце концов, он окончил рыцарскую школу! И пусть это было почти десять лет назад, в течение которых он брал в руки меч или шпагу, только когда приобретал их для своей коллекции. Пусть большую часть занятий он прогулял, а все экзамены сдал благодаря интрижке с кузиной начальника школы, что это меняло? Он потомственный дворянин и рыцарь. Военная косточка – это, как говорил его дядя, не пропьешь!
      Разбирая завалы костей, Эрик наткнулся на золотой медальон, сделанный в форме щита с выгравированной на нем большой буквой «А». В первый миг отбросил, но затем, оценив его вес и толщину золотой цепи, задумался, пытаясь вспомнить занятия, где изучался боевой цеп и иже с ним. В памяти, однако, почему-то всплывали совсем иные уроки. Преподанные той самой кузиной начальника школы.
      Эрик помотал головой, отгоняя пусть приятные, но совершенно неуместные мысли. И решительно надел медальон на шею, решив положиться на мышечную память и «военную косточку». В конце концов, пару-тройку раз он побывал почти на всех дисциплинах, что-нибудь да вспомнится.
      А берцовую кость было бы неплохо тоже подобрать. Мало ли…
      Поглядывая на приближающееся ведро, Эрик вновь порылся среди костей и наконец отыскал искомое – приличных размеров берцовую кость. Она хорошо легла в руку, и Эрик даже ощутил нечто вроде спокойствия.
      – Ну все, ублюдки! – процедил он. – Давайте подходите! Больше чем одному сюда не спуститься, так что я вас всех перебью поодиночке! Тупые твари!
      Ведро стукнулось об пол, и Эрик встал в боевую позицию. Он был готов практически ко всему. К беспощадному и кровавому бою, к ранам и страданиям, а также последующей героической гибели. Но только не к странному голосу, раздавшемуся у него в голове.
      «Привет, дружище, – сказал голос. – Тебе нужна моя помощь?»
      – Да, конечно, – ответил машинально Эрик.
      И только потом задумался.
      Несмотря на частые приступы самообвинений в дурости и даже идиотизме, Эрик голосов в своей голове раньше не слышал. Никогда. Даже в состоянии сильного опьянения. Ни голосов, ни видений, ничего такого, чем можно при случае козырнуть при дамах.
      Правда, дело это было чревато. Суд Святой Инквизиции бдил строго. Но справедливо. Если кого и хватали под горячую руку, то зерна от плевел отделяли довольно быстро. Плевелы, то бишь всяких хвастунов и просто дураков, обратно на волю. Ну а зерна – злокозненных колдунов и ведьм – в жернова. То есть в Башню Спасения. Где и спасали. Всеми доступными средствами. О которых, впрочем, знали мало, а болтали всякой ерунды много.
      Испугаться, однако, Эрик не успел. Он вообще не умел пугаться заранее. Вот увидел зеленоглазых вблизи – испугался. А инквизиторы, где они сейчас?..
      «Ну тогда давай, – продолжил голос, – повторяй за мной. Я согласен разделить с тобой тело в обмен на мое спасение и всякую помощь. Чего молчишь?»
      – Э-э-э… С кем имею честь, сударь?
      «Великие боги! Как это мне надоело! – сварливо отозвался голос. – Парень, мне кажется, ты не в том положении, чтобы разбираться, кто я да что мне нужно. Я прав?»
      – Да, конечно. Но я должен знать хотя бы в общих чертах.
      «Зачем?»
      – Ну… – задумался Эрик. – Как это зачем? Я же должен знать…
      «А жить ты хочешь? Посмотри наверх, идиот».
      Эрик послушно вскинул голову. Один из зеленоглазых опускался вниз головой, ловко цепляясь за цепь.
      – О дьявол! – воскликнул Эрик. – Как это возможно?!
      Заметив, что лапы хейлота имеют по оттопыренному большому пальцу, Эрик ругнулся в адрес преподавателей курса «Фауна Финмара», никогда не упоминавших о такой анатомической подробности.
      Зеленоглазый глухо зарычал. Глаза его таращились на Эрика злобно и кровожадно.
      – Жить-то я хочу, – Эрик вытер со лба пот, – но откуда я знаю, чего ты от меня хочешь? И зачем тебе мое тело? И надолго ли?
      «Все эти вопросы мы могли бы обсудить в более спокойной обстановке, ты не находишь?»
      Эрика вдруг озарила гениальная мысль. Он схватился за цепь и стал раскачивать ее, заставляя зеленоглазого биться об стены. Тот зарычал, зашипел, а потом, ловко развернувшись и быстро-быстро перебирая руками-лапами, выбрался из колодца.
      – Ну что, твари?! Съели?! – Эрик торжествующе потряс костью.
      «А ты молодец, – похвалил его голос. – Я рад, что мне предстоит разделить тело с таким… гением».
      – Вот что я называю – «военная косточка», – снисходительно бросил Эрик. – Этому в рыцарских школах не научат. Пусть теперь попробуют сунуться!
      «Да-да, парень, я же говорю – ты гений. И я рад за нас обоих».
      – Что значит за обоих? Я еще ничего не решил, между прочим.
      «Послушай-ка, дружище. Хоть ты и несомненный гений, но поверь мне, старому вояке, максимум, что ты выиграл, – лишнюю пару минут. Знаешь, что они сейчас сделают?»
      – Что?
      Звякнула цепь, со скрежетом провернулся ржавый ворот, и ведро скакнуло вверх. Это было настолько неожиданно, что Эрик даже не попытался его задержать.
      – Проклятье! – выругался он, разглядывая повисшее на недосягаемой высоте ведро. – Безмозглые твари?! Так, кажется, Торвальд сказал…
      «Кто такой Торвальд? – осведомился голос. – Впрочем, неважно. Уверяю тебя, эти твари не безмозглые. То есть именно эти, которые норовят добраться до тебя, может, и безмозглые, но ими руководят другие. С весьма хорошими мозгами. Уж поверь. Я насмотрелся. За сотню лет».
      – За сотню лет?
      «Ну а зачем мне еще нужно твое тело, гений? Я живу только благодаря этому медальону у тебя на шее, который ты любезно снял с одного из моих предыдущих соратников. А ведь говорил ему: не суйся в Аламарские руины. Даже днем тут бывает опасно, а уж ночью-то…»
      – Кто ты такой, дьявол тебя раздери?
      «Я – великий воин. Мастер боя. Если бы ты позволил мне освоить твое тело, уж я бы показал этим зеленоглазым».
      – А имя у тебя есть?
      «Имя? Да у меня их столько… Ну можешь называть меня Дитус Я им давненько уже не пользовался».
      – И что же ты хочешь от меня, Дитус? Просто выбраться наверх? А потом?
      «Во-первых, глянь-ка наверх, видишь же, что цепь ходуном ходит…»
      Эрик вскинул голову. По цепи снова полз зеленоглазый.
      – А во-вторых?
      «Может, сначала выберемся?»
      – Отвечай, у нас еще пара минут. «Ты хочешь жить?»
      – А ты хочешь выбраться? – усмехнулся Эрик. – Сотня лет… Странно, что ты не спятил тут в одиночестве.
      «Я тебе не барышня, чтобы сходить с ума из-за такой ерунды. Со мной еще и не такое бывало. А вот тебя убьют и сожрут. Или скорее будут жрать живьем. Поверь мне, это весьма неприятно».
      – Чтоб ты сдох! – не удержался Эрик, косясь на подползающую сверху бестию.
      «Не думаю, что это уместное пожелание в твоем положении. Я нужен тебе. Ты нужен мне. Пора заключить контракт».
      – Я и сам справлюсь!
      «Их там не меньше сотни».
      – Все сразу не полезут.
      «Похоже, я переоценил тебя. Ты не гений. Ты идиот».
      – Пошел к черту!
      Зеленоглазый был уже в ведре. Какое-то время он вглядывался в человека, а затем злобно зашипел и не спрыгнул, а стек на землю. Напрягая глаза, Эрик пристально вгляделся в зверя. Ростом в холке хейлот не превышал середины бедра Эрика, имел жилистое, поджарое тело, покрытое короткой шерстью, и нервно мотающийся хвост.
      Зверюга по-кошачьи подобрала лапы, явно готовясь к прыжку. Оценив размеры твари, Эрик хряснул костью об стену, обломав конец, и выставил перед собой зазубренный осколок.
      «Решился, дурачок?» – поинтересовался Дитус.
      – Иди к черту, – огрызнулся Эрик.
      Он перехватил кость другой рукой, вытер мокрую от пота ладонь об камзол и… Зеленоглазый прыгнул. Эрика шмякнуло об стену, в голове загудело, перед глазами сыпануло разноцветными искрами. Эрик со стоном сполз на землю, сверху рухнуло тяжелое, окатив мощным звериным запахом, а затем на лицо закапало теплое и солоноватое.
      С криком оттолкнув от себя тело, Эрик отполз в сторону, с трудом поднялся на дрожащие ноги. В глазах наконец прояснилось, и он неверяще уставился на мертвую тварь. В ее оскаленной пасти белел знакомый обломок берцовой кости.
      «Ловкий удар. – В голосе Дитуса слышалось удивление. – Завалить такую зверюгу этой жалкой косточкой… Ты невероятно удачлив. Но, поверь, удача не может быть с тобой вечно. Я же говорил, там их целая сотня. А у тебя уже трясутся и ноги, и руки, да тебя всего колошматит. Давай заключим договор, а? По-моему, самое время».
      Эрика и впрямь сильно потряхивало. Короткая стычка словно высосала из него все силы. Эрик привалился к стене и медленно сполз на пол. Наткнувшись взглядом на еще одного спускающегося зеленоглазого, Эрик прикрыл глаза. Он чувствовал себя преотвратно. Тело будто больше не принадлежало ему. Пальцы едва-едва сжались в кулак, руки и ноги тряслись как в лихорадке, сердце билось почти у самого горла.