— О, Сюзейл, жемчужина Кормира, город его светлейшего и мудрейшего марципанового короля Азуна IV. Думаешь, она поехала к королю, поупражнявшись на шуте Драконошпоре?

Акабар нахмурился.

— Твое неуважение к собственному законному королю ужасно.

Оливия засмеялась.

— На юге за такие речи отрубают головы, да? Мы, хафлинги, говорим: «Если вы относитесь к правителям слишком серьезно, они начинают вести себя слишком серьезно». Азун хорош для простого человека. Но ведь это его любимый маг Вангердагаст не позволил ему отправиться на свадьбу.

— Может быть, волшебник Вангердагаст предчувствовал опасность, — сказал Акабар.

— Тем не менее вопрос остается открытым. Как ты думаешь, наша сумасшедшая не натворит глупостей в Сюзейле?

— Не понимаю, какое твое дело?

— Я тебе уже говорила, что должна ей. Вот и отдаю свой долг.

— Чьими деньгами?

Хафлинг, ничуть не смутившись, хитро улыбнулась Акабару. Она не сомневалась, что привлекательная амазонка со своей волшебной рукой приведет к удаче. Даже если и нет, новые похождения дадут интересные темы для новых песен, и все равно ее слава певицы удвоится.

Пока они ехали на юг, Акабар, оставив свои личные переживания, пытался придумать план на тот случай, если они не найдут Элию в Сюзейле, или, если, как предположила Оливия, она попытается напасть на короля Азуна. Дракон бежал рядом с пони певицы, колокольчики на его шутовском костюме звенели. Оливия не умолкая рассказывала ему о празднествах, в которых ей довелось участвовать. Акабар мысленно пожелал ей потерять голос.

Через три часа, когда стало уже смеркаться, Дракон внезапно остановился.

Он наклонил голову и приложил руку к груди. Затем двинулся дальше с удвоенной скоростью.

— Ты думаешь, он учуял ее запах? — спросила певица.

Акабар посмотрел на ящера.

— Он определенно что-то унюхал.

Они прибыли в Сюзейл вскоре после захода солнца. Без колебаний Дракон повел их к «Таинственной Даме». Акабару было интересно, чувствует ящер присутствие Элии или просто предполагает, что она здесь. Так или иначе, но она была там.

Она сидела в таверне у задней стены. Кайма ее голубого платья была изорвана и вымазана в грязи. Ноги она подтянула к груди и голову положила на колени. Она без выражения пела любовную песню о слезах Селины — волшебных блестках на лунной дорожке. Оливия никогда еще не слышала такой ужасной исполнительницы, как пьяная Элия.

Опрокинутая кружка, из которой разлился мед, лежала на столе. Она не замечала их появления до тех пор, пока фигура Акабара не заслонила свет висячей лампы. Элия зашевелилась и с трудом подняла голову. Ее глаза были красны.

— Пошли прочь, — заворчала она.

— Ты в порядке? — спросил Акабар.

— Просто стыд, что ты там вытворяла, — запищала Оливия. — Я думала, не переживу смерть несчастных людей, попавших под тент. Но это все, в общем-то, к лучшему: представьте, каково петь для трехсот человек. Им без нас будет лучше.

Дракон, похныкивая, смотрел на Элию. Колокольчики на его шутовской шляпе звенели, когда он поворачивал голову.

— Пошли прочь, — повторила Элия, но голос ее чуть смягчился.

Подошел трактирщик.

— Ты не против, чтобы посидеть в компании, милочка? — покровительственно спросил он.

Элия не ответила, и он спросил остальных, что они закажут. Дракон показал на перевернутую кружку меда. Акабар заказал белого вина.

— Я хочу «Водоворот Красного Рома», — сказала Раскеттл.

— Никогда не слышал, — ответил хозяин.

— Как насчет «Укуса Дракона»? — спросила певица.

— Дракон сидит дома, дорогуша! — неудачно сострил трактирщик.

— Хорошо. «Дыхание Йети». Ты должен знать.

Трактирщик покачал головой.

Хафлинг вздохнула:

— Тогда «Разорви кишки».

— Может, хватит издеваться?

— Тогда я хочу «Черного кабана».

— Пойду посмотрю.

Акабар тронул его за рукав и шепотом спросил, кивнув в сторону Элии:

— Сколько она выпила?

В ответ он увидел два оттопыренных пальца.

— Две? Только две кружки? — удивился Акабар. Хозяин пожал плечами, не зная, чем объяснить невменяемое состояние Элии.

Акабар сел к столу рядом с Оливией. Дракон уселся на табуретку в самом углу.

— Хочешь еще выпить? — спросил Акабар Элию.

— В этой чертовой дыре они не могут сделать приличный пунш, — ответила она, не поднимая головы.

— Я тоже говорю, — согласилась хафлинг. — Представьте, он не знает, как сделать «Дыхание Йети». Это же… Оливия умолкла под уничтожающим взглядом Акабара.

Дракон встал и положил лапу на плечо Элии, которую она попыталась тут же сбросить, но ящер взволнованно заурчал, и она смирилась.

Трактирщик принес заказанное и еще один мед для Элии.

— А не поесть ли нам? — предложил Акабар.

— Хорошая идея, — согласилась Оливия. — Я умираю с голода. А ты не хочешь послушать свадебную оду? — спросила она Элию. — Ты же ничего не слышала! Они заставляли меня петь три раза! Всем очень-очень понравилось.

— Не сейчас, — толкнув локтем певицу, тихо ответил Акабар.

Раскеттл нахмурилась и с жадностью стала пить. Опустошив бокал, она поставила его на стол и заорала:

— Эй, хозяин, это не «Черный кабан»!

— Опять, опять как в тот раз, — тихо сказала Элия, голос ее дрогнул. Мне следовало знать, что это случится. Помню, у меня заболела рука. Я не хотела бить этого дурака, хватать нож, но не помнила себя. Все было как в ужасном сне.

Потом тент рухнул. Я выбралась раньше всех и убежала. Не могла остановиться. Я свалилась бы от усталости, но фермер подвез меня до Сюзейла. А потом я вспомнила, что Димсворт должен рассказать мне о рунах, хотела вылезти из повозки и вернуться, но не смогла. Только после захода солнца я снова стала самой собой. И вот пошла сюда — просто не знала, куда мне деться. Она снова уткнулась лицом в колени и разразилась бурными рыданиями.

Дракон убрал волосы с ее лица и нежно погладил. Раскеттл размахивала пустым бокалом, безуспешно пытаясь привлечь внимание трактирщика, но под конец удовлетворилась тем, что стянула нетронутую выпивку Элии.

Акабар смотрел в стол, пока Элия не успокоилась. Затем спросил:

— Это сигиллы заставили тебя так напиться? Элия подняла голову и внимательно посмотрела на волшебника.

— Слушай, термит, ты даже не знаешь, что значит ничего не помнить. Не знать, что ты забыл. Не знать, на кого ты можешь напасть. Сначала жрец, потом кормирский дворянин…

Оливия, поглощенная запоминанием песни, спетой Элией, посмотрела на нее:

— Ты сказала — жрец?

— Акабар не говорил тебе? — холодно ответила Элия. — Я пыталась убить жреца, который хотел снять заклятье. Но это не заклятие. Это живет внутри меня.

— Но не ты хотела убить священника, — поправил ее Акабар.

— Какая разница? Я не могу избавиться от этого. Это не позволяет мне вернуться к Димсворту, чтобы узнать, что он выяснил о сигиллах. Боги! Еще хорошо, что я не попыталась убить Димсворта!

— Может быть, руны заставили тебя убежать из Димсворт Менор, — предположил Акабар, — но они не могут помешать тебе услышать рассказ мудреца, разве что сделают тебя глухой.

— Что?

— Я передам тебе рассказ Димсворта. Раскеттл навострила уши, колокольчики на шапке Дракона зазвенели, когда он с интересом повернул голову.

— Ну? — спросила Элия.

— Сначала я хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что.

— Я не должна тебе ничего. Это касается только меня.

— Да. Но кто знает, что может случиться, если ты попытаешься вернуться в поместье мудреца, чтобы расспросить его?

Элия зарычала на мага:

— Ты змея!

— Все, что я хочу, — перебил ее Акабар, — так это то, чтобы ты позволила мне помочь тебе в твоих поисках.

— Ты что, сумасшедший? — зашипела Элия. — Мне хватает забот и без посторонних.

— Может быть, посторонний поможет тебе, — Акабар улыбнулся и прибавил, гордо подняв голову:

— Кроме того, я должен тебе за помощь в возвращении моей волшебной книги.

Элия поняла, что если даже он хочет помочь ей, чтобы доказать, что он великий маг, а не зеленщик, он тем не менее может действительно ей помочь, потому что для него долг чести — вещь серьезная.

— Меня не очень-то любят окружающие в последнее время, — слабо возразила она.

— Люди моей национальности тоже не желанные гости на севере, — ответил Акабар.

Пока Акабар напрашивался к Элии в помощники, Оливия напряженно думала. «Не следует доверять людям, которые пытались убить священника, — убеждала она себя.

Но это прекрасная деталь для нового сюжета. Можно сочинить целую балладу, а еще лучше книгу.» Хроники Волшебной Руки «, в изложении Оливии Раскеттл». Опасность ничего не значила по сравнению с возможностью стяжать славу… и деньги.

«Кроме того, — думала Оливия, — надо же дослушать до конца песню о слезах Селины».

— Послушайте, — вмешалась хафтлинг. — Если кто-то и должен этой девице, так это я. Она спасла мне жизнь. Если ты возьмешь его, — сказала она Элии, кивая на Акабара, — тебе следует подумать о человеке, который сможет защитить такого хлюпика от опасности.

Элия улыбнулась уголком рта. У нее не было иллюзий в отношении хафлинга, она понимала, что той руководит только жадность, хотя обязана она была ей больше, чем Акабар. От нее будет больше вреда, чем помощи, но по крайней мере, она опытная путешественница.

— Мой путь будет очень труден, — предупредила Элия, надеясь, что хафлинг передумает. Оливия пожала плечами.

— Хафлинги в Луирене говорят: «Из трудностей получаются жемчужины». Я знаю об опасности.

— Трудностей у тебя будет куда больше, чем жемчуга, я обещаю, — пробормотал Акабар.

— Думаю, ты не захочешь идти со мной, — посмотрела Элия на Дракона.

Ящер склонил голову.

У Элии возникло подозрение, что он просто не знает, что ему остается делать, кроме как служить ей.

Элия вздохнула.

— Хорошо. Вы можете помочь, но помните, что я пыталась вас отговорить. Она повернулась к Акабару. — Так что Димсворт рассказал тебе?

Волшебник вынул из кармана маленький пакет. Он развязал бечевку, развернул кусок кожи. Внутри было пять медных пластинок.

— Огненный кинжал, — сказал волшебник, указывая на первую пластинку.

Огненный клинок был изображен на поверхности металла, ниже шли изящно выгравированные строчки на торасском языке.

— Пересекающиеся кольца, рот на ладони, три круга, лапа насекомого, — Акабар выложил на стол таблички. О чем тебе поведать сначала? — спросил он Элию.

Она показала на кинжал.

— У убийц, которые напали на меня была карта с этим знаком.

Кивнув, Акабар сложил пять пластинок в стопку, оставив сверху кинжал.

— Этот знак произошел от талисской карточной колоды. В Термише мы использовали знак птицы, но на севере это превратилось в кинжал. Он обозначает деньги и кражу денег. Символ использует банда воров и убийц в Вестгейте, называющих себя Гильдия Искупления, но они более известны как Огненные Клинки.

Эта банда родом не из Вестгейта, они пришли из Кормира, где провернули очень выгодное дело, чем навлекли на себя гнев Его Королевского Величества Азуна IV.

Он уничтожил их шайку, казнил главарей, сослав оставшихся за Озеро Драконов.

Они создали новую банду в Вестгейте с разрешения тамошних преступных королей, .

Ночных Масок. С тех пор они не очень-то любят Кормир, его короля и жителей.

— Они носят этот символ как клеймо или татуировку? — спросила Элия.

Акабар потряс головой.

— Они не докладывают об этом. Я думаю, что это они хотели, чтобы ты напала на человека, который говорит как Азун IV.

— Почему они атаковали меня той ночью?

— Может быть, они думали, что ты раскрыла их план и можешь предупредить Его Величество, — вмешалась хафлинг.

— Нет, — ответила Элия. — Я и не думала делать что-либо подобное. Кроме того, они хотели схватить меня живой, а не убивать.

— Может быть, они хотели помочь тебе проникнуть во дворец короля, — предположил Акабар, — Ты знаешь, Азун должен был ехать на свадьбу, но его маг, Вангердагаст, отговорил его. По крайней мере, я слышал об этом.

— То, что случилось на свадьбе, простое совпадение, — ответила Элия.

Акабар пожал плечами.

— Может быть. Но если бы Азун приехал?

— Я должна была попытаться убить его вместо этого дурака Драконошпора?!

— Невозможно, — сказала Оливия. — Вангердагаст следует повсюду за его марципановым величеством. Он испепелил бы тебя ударом молнии, прежде чем ты подошла к королю.

— Не подумал об этом, — смутившись, сказал Акабар. — Рассказывать о других сигиллах?

Элия кивнула, и Акабар взял пластинку с тремя пересекающимися кольцами.

— Этот знак достаточно известен. Он использовался несколькими торговыми домами около Внутреннего моря вплоть до года Пыли, свыше двухсот лет назад, когда пираты из Земной Вершины нарисовали его на своем флаге. Через несколько лет верх взяли новые главари и придумали себе новое знамя. С тех пор круги в виде своего знака использовали один художник Кормира, серебряных дел мастер из Прокампура и небольшая пивная в Айхонне, что в Сембии. Пивную, кстати, сжег пятьдесят лет назад некий маг, потому что его знак совпадал с этим. Он требовал исключительного права на этот знак. Это был северянин, которого звали Зрай Пракис.

— Так я и знала, что в этом замешан какой-то маг, — сказала Элия.

Акабар поднял палец, продолжая.

— Пракис свято защищал свой символ, отыскивая всех, кто использовал этот знак, и уничтожал их, если они не соглашались отказаться от знака. Теперь этот символ считают приносящим несчастья многие художники, ювелиры и хозяева таверн.

Кстати, полагают, что Зрай Пракис был убит в сражении волшебников около Вестгейта около сорока лет назад.

— Люди могут и ошибаться, — заметила Оливия. — Когда два мага сражаются, никогда не поймешь, кто победил. Это был, кстати, знак каменной элементали, которая напала на нас в каменном круге, не правда ли?

Элия кивнула, вспомнив сверкающий символ на груди чудовища.

— Между прочим, — сказал Акабар, — Мастер Димсворт обратился к клирикам с вопросом, жив ли Зрай Пракис, чьим символом были три кольца. Они ответили, что нет.

— Хорошо, но я не художник и не ювелир, — ответила Элия. — Значит, остаются несуществующая шайка пиратов или пивная. Сомнительные кандидатуры.

Акабар не стал спорить. Он поднял следующую пластинку с выгравированной лапкой насекомого.

— Волшебница, которая убила Зрая Пракиса, носила имя Кассана из Вестгейта.

Эта сигилла — ее символ. Насколько Димсворту известно, она еще живет в Вестгейте. Имеет репутацию очень могущественной, но крайне нелюдимой. Никто не видел ее много лет. Она не умерла, но должна сильно состариться за эти годы.

— Может быть, у этого Пракиса был ученик, — предположила Оливия. — И этот ученик жаждал власти, он сговорился с Кассаной и сказал ей, как победить Пракиса. Когда Пракис был убит, он взял себе его руну.

Акабар прищурил глаза.

— Твои познания в области предательства очень обширны и поучительны.

Оливия улыбнулась.

— Я изучила людей и знаю, на что вы способны. У Элии заболела голова.

Желая прекратить ненужную перепалку, она взяла следующую табличку, но надпись расплывалась у нее в глазах. Она протянула пластинку Акабару.

— Ну а рот на руке? — спросила она.

— Димсворт нашел эту руну очень занятной, — ответил Акабар, поглаживая пальцами выгравированные на пластинке зубы. Это священный, скорее темный символ культа, умершего тысячу лет назад. Его основатель Моандер Несущий Тьму. Он, она или оно — в книгах встречается по-разному — имел огромный храм в королевстве эльфов во времена Миф Драннора и был постоянной угрозой для лесного народца.

Однажды эльфы сожгли храм, убили всех жрецов и изгнали божество.

Рядом с этим храмом был построен город Айлаш, но и он уже успел превратиться в развалины. Захолмье и Зентильская Твердыня постоянно воюют за этот важный участок. Димсворт назвал имя мудреца, который может, знать больше, но предупредил, что свидание с этим человеком может плохо кончиться.

Элия взяла последнюю пластинку. На металле были выгравированы три концентрических голубых круга, яркость их свечения не была как-то обозначена, но пояснялась в правом верхнем углу. Под символом не было ничего. Элия взглянула на Акабара, удивленно подняв брови.

Волшебник нервничал.

— Димсворт никогда не читал ни о чем подобном в книгах. Он думает, что это что-то новое, возможно какая-то новая сила. Это совмещение двух волшебных символов, но вместе они обозначают мертвого и изгнанного бога.

— Итак, Димсворт думает, что это может быть новый культ, — сказала Элия.

Она взяла свою пустую. кружку и внимательно посмотрела на нее. Хафлинг задумчиво уставилась в потолок.

— Кстати, как я заметил, — сказал Акабар, — сочетание знаков кажется мне понятным, но…

— Но мы вряд ли имеем дело с логичными людьми, — закончила за него Элия.

Акабар кивнул.

— Очевидно, что здесь замешаны Огненные Клинки. Нападение элементали доказывает, что и какой-то волшебник явно здесь поработал. Знак кольца используется повсюду в королевствах Внутреннего моря, обозначая военный союз или торговую сделку. Плющ и лоза обозначают свадьбу. Драконы — королевскую власть…

— Змеи — договор с темными силами, — прибавила Элия, указывая на то, что линия, напоминающая змею шла по ее руке вокруг рун.

— А что насчет шестого знака? — спросила Оливия.

— Какого шестого? — удивился Акабар. Элия вытянула руку, удивляясь тому, что сказала Оливия. Певица показала на запястье, где змея, охватывающая символы, оставляла пустое место.

— Здесь нет ничего, — фыркнул Акабар.

— Сейчас нет, — ответила Оливия. — Может быть Элия бежала, прежде чем они успели добавить еще сигиллу, может быть, они ждут шестого партнера, чтобы выполнить свой план. Может быть, знак сам собой появится здесь.

Элия вздрогнула и снова села, обхватив колени руками.

Акабар пытался пнуть под столом певицу, чтобы она заткнулась, но ее ноги были слишком высоко от пола, их было никак не достать.

— Не хочу никого обижать, — продолжила Оливия. — Но я думаю, что тебе необходим совет получше, чем тот, что дал Димсворт.

Элия была склонна согласиться с ней.

— Так где живет мудрец, которого рекомендовал Димсворт? — спросила она Акабара.

— В Тенистом Доле. Это далеко, — ответил тот. Проще будет отправиться в Вестгейт.

Трактирщик подошел к столу и молча поставил поднос с лепешками и выпивкой.

— Тенистый Дол находится по дороге в Айлаш, — сказала Элия.

— Гораздо разумнее отправиться в Вестгейт, — заспорил Акабар. — Огненные… он осекся, заметив любопытный взгляд трактирщика. Две из пяти сторон орудуют там. Третья орудовала там раньше. — Он улыбнулся хозяину.

Спасибо. Очень любезно с вашей стороны, — сказал маг, отпуская его. На корабле мы доберемся до Вестгейта за два-три дня. Если ничего там не найдем, можно отправляться на север, — продолжил волшебник.

Элия сидела молча. Она чувствовала отвращение к еде. Взглянув на нее, трактирщик отошел от компании и вернулся к своим делам.

Оливия взяла медные пластинки и стала лениво тасовать их. Ее маленькие ручки действовали с удивительной проворностью.

С раздражением Акабар поднялся и отобрал у хафлинга таблички. Он завернул их и, перевязав сверток, отдал Элии.

— Я договариваюсь на завтрашнее утро?

— Я почти уверена, что прибыла в Сюзейл на лодке, — ответила Элия.

— На корабле, — поправил Акабар.

— А мы не можем поехать в Отрожье и дальше вокруг Озера Драконов? — предложила Оливия. — Это очень удобная дорога в Вестгейт.

Акабар вспомнил, что хафлинг не любит морские путешествия.

— Мы едем в Айлаш, — тихо сказала Элия.

— Что? — в один голос спросили удивленные хафлинг и волшебник.

— А вдруг я отправилась в Сюзейл из Вестгейта, чтобы спастись от кого-то, допустим от Огненных Клинков или от Кассаны? Я чувствую, что мне не стоит ехать в Вестгейт. Может быть, я была там и перешла дорогу Огненным Клинкам, может, я сама совершила что-нибудь противозаконное. Кроме того, я не хочу оказаться сразу против двух врагов. Мне уже пришлось поплясать в пещере драконихи. Не хочется проделывать подобное по крайней мере в течение ближайшего года. В Айлаше, насколько мне известно, у меня только один противник. Мудрец тоже живет по дороге в Айлаш. Может, он расскажет больше.

— Но храм в Айлаше разрушен, — уточнил Акабар. — А сам Айлаш сейчас в руках зентарцев, а это не очень-то… приличные люди. Это слишком опасно.

— Послушай, Акабар, — нахмурилась Элия. — Чья это все-таки проблема? Если хочешь ехать со мной, тогда отправишься в Айлаш. Если тебя это пугает, то можешь ехать в Вестгейт без меня, а еще лучше, возвращайся домой и забудь обо мне.

Акабар покраснел. Злился ли он из-за того, что Элия не спросила его совета, или смутился потому, что его честь и смелость были поставлены под сомнение, Оливия не могла понять точно. Она вступила в разговор:

— Если мудрец в Тенистом Доле поможет, нам не придется ехать в Айлаш.

Элия повернулась к хафлингу.

— Я еду в Айлаш, — упрямо прошипела она. Я уезжаю утром.

Она встала из-за стола, покачиваясь, пошла к выходу и растянулась на деревянном полу.

— Лучше подождать с решением до утра, — предложил Акабар. Он подошел к хозяину, чтобы расплатиться, в то время как Дракон и Раскеттл тащили упавшую воительницу в ее комнату.