Глава 4. Акабар и окольный путь

Элия поежилась в сырой темноте пещеры и мысленно пожелала, чтобы месть Тира и Темпуса пала на головы Акабара, Димсворта и даже Винодела за то, что она попала в такое положение. Потом она трижды прокляла волшебных ящеров и трижды то дьявольское отродье, которое заклеймило ее.

Волшебные сигиллы пылали в темноте, как фонарь, и девушка была подобна маяку в этой мрачной, холодной пещере. Элия тяжело вздохнула, и струи теплого пара легкими лазурными облачками окутали ее ноздри.

Вначале она прятала предательскую руку с сияющими символами под плащом.

Элия ждала здесь, когда Акабар вернется, разведав подходы к логову дракона. Уже полчаса она сидела одна в темноте с обитателями этой темной и сырой тюрьмы, которые чувствовали ее тепло и чуяли ее запах, но оставались для нее невидимыми. Наконец она. поняла, что поступает глупо, и сняла плащ. По крайней мере теперь она заметит любого, кто попытается приблизиться к ней.

«Где этот проклятый маг? — в сотый раз думала она. О, Таймора! Он мог уже разведать все отсюда до Сембии. Как долго будет тянуться это ожидание?»

Элия понимала, что дело не в долгом ожидании. Она просто привыкла не доверять чужим людям, особенно всяким зеленщикам. Элия хихикала каждый раз, когда вспоминала, что после того, как они покинули «Димсворт Мэнор», Акабар Бель Акаш уверял ее, что Дом Акаш не продает овощи. Таймора! Он был так наивен.

Он просто не понимал, почему она называет его зеленщиком.

— Путешествуя в фургоне вдоль охраняемых торговых путей, никогда не станешь настоящим искателем приключений, — объясняла она ему. Пока ты не будешь проходить более двадцати миль в день, ночуя в канавах, питаясь тем, что хотело сожрать тебя, ты не авантюрист. А кто не авантюрист, тот зеленщик.

Но маг-купец уверял, что может помочь ей, и Димсворт советовал взять его с собой. Какие причины заставили Акабара отправиться спасать барда? Элия не могла понять, но намеренно не спрашивала о них, а он не рассказывал. Они были, и этого достаточно.

К тому же было что-то, что раздражало ее в Акабаре, это не был какой-то явный недостаток, но что-то подсознательное.

Как только они трое, Акабар, Элия и Дракон, начали свой трехдневный подъем в горы, Акабар пустился в рассказы о своей особе, о плодородных землях Термиша, обычаях на юге и о своих женах. У него их было две, и он хотел купить третью, вот почему он находился в этих диких местах — хотел подзаработать на новую жену. Он рассказал о своей поездке через кишащее пиратами Море Упавших Звезд, о налогах, которые он должен был заплатить, чтобы высадиться в Сиркуне в Сембии и про его выгодный переход из Хилпа в Арабель и Великий Лес Кормира. Он закончил рассказ на том моменте, когда на них напал дракон по пути из Веймута.

Элия лишь нетерпеливо скрежетала зубами. Она не могла вспомнить, что она делала и как попала в Кормир. Она даже не была в состоянии ответить на вопросы о Драконе. Она молчала как рыба, злясь, что никто не может рассказать ей то, чего она сама не могла вспомнить.

Рассказ о морском путешествии Акабара был особенно удручающим для Элии. Он рассказал о Земной Вершине, центре пиратов, с его шайками опасных головорезов и знаменитыми бомбардами, защищавшими их. Затем с юмором описал охваченного страхом сембийского капитана, который всматривался в горизонт, уверяя Акабара, что повсюду поджидают пираты, чтобы захватить его корабль. Маг рассказал и о тех интересных существах, которым Внутреннее Море стало домом. Но, несмотря на все эти рассказы, события, приключившиеся во время морского путешествия самой Элии, оставались туманными, как порт Илипур во все времена года. Наконец магу пришло на ум, что собеседница сама много путешествовала, и ей все эти рассказы могут быть неинтересны, и он замолчал. Однако он так и не понял, какую боль ей причинил этот разговор.

Во время ожидания в пещере Элия поняла, что не может точно определить временной границы провала в памяти. Огромные куски ее прошлого, казалось, исчезли безвозвратно. Ее сознание было как топкое болото, засосавшее память о. части ее прошлого. Не было той конкретной точки, темные воды которой поглотили ее воспоминания; прошлое было отдельными островками, разбросанными там и сям.

Еще хуже было то, что некоторые куски прошлого принадлежали как бы не ей, а кому-то другому, носившему то же имя.

С момента пробуждения в «Таинственной Даме» она использовала боевые приемы старой Элии, они были так хорошо отточены, что выполнялись автоматически. Хотя вроде бы все было нормально, что-то изредка тревожило ее.

Но инстинкты брали верх. У нее не было времени думать. Только реагировать.

Как сторожевой голем. Она вспомнила, как Димсворт говорил, что знаки — живые, как големы.

Может быть, это клеймо заставляет меня бороться, как тогда оно пыталось заставить меня убить Винодела? Может, это сигиллам я обязана своими способностями? Она тут же со злостью отбросила эти мысли. «Я была хорошим бойцом до того, как получила эти штучки, — подумала она, — и я буду такой и после того, как избавлюсь от них».

Затем пришла наиболее беспокоившая ее мысль: «А может, я умерла и была воскрешена кем-то, кто решил использовать мое тело? Точно. Как правило, вернувшиеся из Доминионов Смерти всегда ощущают некое смутное беспокойство».

Многие из ее бывших спутников, после того как им довелось заглянуть в глаза смерти, предпочли уйти на покой — стать фермерами, торговцами, кузнецами, зеленщиками.

Кстати о зеленщиках: где этот проклятый маг?

Устав ждать, Элия уже стала помышлять о том, чтобы пробираться через проход наружу. Что-то, должно быть, не позволило Акабару вернуться.

Не успела она так подумать, как в пещеру влетел оранжевый святящийся шар.

Шар принял облик головы мага-купца.

— Что задержало тебя, проклятый термит? — прошипела девушка.

— Я вынужден был дождаться, пока дракон уснет, — ответил маг. Из-за колдовства его голос звучал очень глухо. Ему пришлось стать волшебным глазом, чтобы разведать путь, и воспользоваться особой силой, чтобы доложить Элии о результатах. Не стоит идти, пока Ее Злобность бодрствует. Это испортит сюрприз.

Но мое волшебство уже истощается, и я должен предоставить завершение нашей миссии тебе, дорогуша. Впереди несколько пологих спусков, но ничего сложного.

Первые пятьдесят ярдов потолок низковат, затем проход становится шире. Он выведет на выступ над основной пещерой. Наш бард сидит в маленькой клетке на вершине помоста на другой стороне пещеры. Лицо мага стал бледнеть, как будто внутри оранжевого шара шел снег. Волшебство ослабевает. А я пока позабочусь о твоем воспитаннике.

— Он не мой воспит… — начала было Элия, но волшебство Акабара исчезало так быстро, что не было времени спорить:

— Только не пускай его в пещеру, — сказала она. И не пугай его. Последний маг, который ему не понравился, прожил так мало, что не успел даже пожалеть об этом.

— Да хранят тебя боги, — донесся уже издалека голос Акабара. — Надеюсь, ты знаешь, что делать. Ты сражалась с драконами раньше?

— Этот будет первый, — ответила она, но оранжевый шар исчез. «Лучше будет, если он не слышал меня», — подумала Элия.

В пятистах ярдах позади и немного выше Элии, при входе в пещеру, Акабар вышел из волшебного состояния. Он осматривал дорогу из Веймута в Сюзейл. Дракон улегся у ног мага, внимательно разглядывая вход в пещеру. Воздух вокруг был горячим и сухим. Жужжали шмели, обследующие горные ромашки.

Акабар сел и привалился спиной к скале. Он поблагодарил богов, за то, что не ему придется идти в логово дракона, достал яблоко и откусил. Дракон услышал хруст, но не отвел глаз от пасти пещеры, поглотившей Элию.

Элия осторожно пробралась вдоль туннеля, который указал Акабар. Описания мага были точными, ни крутых поворотов, ни уступов не было. Низкий потолок не мешал ей, но тревожило то, что вооружение задевало стены прохода и ужасные скрежещущие звуки разносились вокруг. Еще больше раздражали то, что пришлось переходить через маленький холодный поток, пересекавший туннель — Акабар почему-то не упомянул о ручье. «Плохо, что я не могу превратиться в оранжевую дыню и спокойно пролететь через проход».

И все же она должна была поблагодарить Акабара за его сведения. Во всяком случае, дракон не знает о ее присутствии или просто не беспокоится, считая ее слишком ничтожной.

Журчащий звук предупредил, что она приближается к водопаду. Элия завернула светящуюся руку в плащ, чтобы дракон не заметил ее. Она достигла конца туннеля и оказалась на выступе, о котором упоминал Акабар. Поток воды падал с высоты двадцати футов в маленькое озеро на полу пещеры. Чудесно! Водопад заглушит любой шум, когда она будет спускаться.

Из большого отверстия на другой стороне пещеры струился свет. Этот проход, очевидно, служил дверью для дракона. Дырки в потолке тоже пропускали внутрь солнечные лучи. Сначала Элия обрадовалась свету — он заглушал тусклый блеск ее татуировки. Но тут она заметила черных сверкающих птиц, влетающих и вылетающих через отверстия в потолке.

«Вороны! Девять Проклятых Кругов!» Вороны были плохим предзнаменованием.

Суеверия тут не при чем. Птицы представляли опасность для всякого, кто хочет остаться незамеченным. Если хоть одна из птиц заметит вторжение Элии на их территорию, то начнется такой шум, что даже мертвецы повскакивают из могил. Но большая часть ворон сидела на насестах у самого потолка, а еще несколько кружили в теплых парах, исходящих от тела дракона.

«Так как у меня нет намерения приближаться к дракону, у них нет причин волноваться», — успокаивала себя Элия.

Гигантский зверь лежал, свернувшись по-кошачьи. Элия была уверена, что монстра легко разбудить. Она не удивилась, если бы нашла у главного входа колокольчики или сухие веточки. А возможно, дракон защитил волшебством свои несметные сокровища. Что за богатства хранятся здесь! Даже по драконьим стандартам добыча была огромной. Это были не только сундуки с золотыми монетами, но и тюки с одеждой, ковры, рулоны пышных тканей, мраморные статуи, книги. Некоторые из этих богатств находились в повозках, которые притащил сюда монстр. Дракон лежал между главным входом и сокровищами, но ничто не преграждало Элии путь к ним.

Однако если вида сокровищ было достаточно, чтобы разгорелась золотая лихорадка, то костей вокруг них было достаточно, чтобы ее погасить. Элия заметила белые кучи черепов и скелетов, такие же большие, как и кучи сокровищ.

Большинство костей остались от домашнего скота и крупных диких зверей, которых дракон съел, но виднелись и человеческие скелеты, к которым Элия не хотела бы присоединить свой.

Она выглянула из-за скалы и увидела, как огромная грудь дракона мерно поднимается и опускается. Дракон спал. Акабар точно описал монстра. На груди чешуя была коричневой, а на животе становилась пурпурной. Перед Элией была самка дракона. Размеры указывали на преклонный возраст зверя.

Вороны прыгали по телу драконихи, выискивая насекомых в ее чешуе. Элия увидела, что на самом деле это были не вороны, а вороны, причем с размахом крыльев, равным ее росту. Они выглядели маленькими лишь по сравнению с размерами дракона.

Она отвела глаза от хозяйки пещеры. «Ничто не испугает меня», — думала Элия, высматривая клетку с бардом. Клетка оказалась на вершине алтаря, поднятого на скалу. «Это, вероятно, развалины старого храма — решила она. Но какого бога? Тело в клетке так безжизненно лежит на прутьях. Таймора! Только бы я не опоздала»!

Фигура в клетке зашевелилась, и Элия вздохнула с облегчением.

Она крепко привязала веревку к сталагмиту. Краем глаза присматривая за драконихой, она спускалась только при помощи рук, пытаясь не уронить вниз какой-нибудь камешек. Несколько воронов увидели ее и взлетели к своду пещеры, но остальные продолжали выискивать пищу в чешуе драконихи.

Пробираясь между сокровищами, Элия осторожно смотрела под ноги, чтобы не наступить на высохшие кости или монеты. Она удерживала себя от искушения схватить что-нибудь и бежать со всех ног. Она явилась сюда не за тем. Когда будет безопаснее, ну, может, на обратном пути, не грех и прихватить несколько мешочков золота.

Она прокралась к лестнице, ведущей к алтарю. Пещера была наполнена хриплым дыханием драконихи, шумом водопада и зловещим карканьем воронов. Еще не достигнув вершины, Элия подняла глаза и осмотрела клетку. Она была небрежно сбита, но достаточно креп-ка. В центре лежал маленький комочек, завернутый в плащ из дорогой парчи. Элия увидела клок рыжих волос, перевязанных зеленым бантом.

Проклятый маг! Он мог бы получше посмотреть. Это же маленькая девочка, а не бард. Я зря рисковала. Раскеттл, без сомнения, уже в брюхе у драконихи, освободив место новой игрушке.

Элия была так зла, что уже было повернулась, чтобы уйти, но в последний момент снова взглянула на клетку. Во всяком случае она должна спасти пленницу — не из-за какой-то там сентиментальной любви к детям, а ради удовольствия увидеть лицо Акабара, когда он поймет, какой же он дурак и трус, не то, что она. Просунув меч сквозь прутья, она ткнула сверток.

Завернутое в плащ тело перевернулось, отчего доски скрипнули, и глазам Элии предстал не ребенок, а маленькое существо, наряженное в такое пестрое одеяние, что балахон Акабара выглядел вполне обыкновенным будничным платьем.

Существо было без обуви, с длинными рыжими волосами на руках и ногах, которые были сродни волосам на голове. «Хафлинг! — Элия беззвучно хмыкнула. И к тому же женщина-хафлинг».

— Помощь, наконец! — радостно прошептала женщина.

— Шш! — прошипела Элия. Почему она хафлинг? Почему никто не сказал, что Раскеттл — хафлинг? И что Раскеттл — женщина?

Вдруг Элия почувствовала гробовую тишину. Поток журчал, но дыхания драконихи и криков птиц не было слышно. Хафлинг перевела взгляд с Элии куда-то за нее. В этот момент что-то страшно чавкнуло, как будто огромный мешок, полный монет, упал с высокой башни.

С покорным видом Элия медленно повернулась.

— Что-то ищешь? — спросил дракониха. — Или просто так тут пасешься?

Глава 5. Дымка

Чудовище даже не позаботилось подняться во весь рост. Дракониха уже не напоминала милого котенка, свернувшегося клубочком у камина. Передние лапы были подогнуты под брюхо, а тело удобно лежало между задними. Шея была изогнута в виде буквы S. Даже когда дракониха сидела таким образом, ее морда была в два раза выше над землей, чем то место, где находилась клетка, и ее змеиные глазки взирали на Элию с высоты добрых десяти футов.

Тело драконихи, как заметила Элия, было все покрыто пурпурными и фиолетовыми рубцами. Некоторые из них были еще свежими и продолжали кровоточить — автографы искателей приключений, пытавшихся поразить монстра, но потерпевших неудачу.

«Своими длинными усами, торчащими из морды, — подумала Элия, — она напоминает кошку. А я, похоже, буду мышкой». Тут она заметила спрятавшегося за левым ухом драконихи ворона, который не моргая смотрел на нее. Драконий шпион.

— Бедняжка! — прогрохотала дракониха. — Ты потеряла дар речи? Откуда берутся такие разбойники? Аскен бей Амнайт? Нет. Ты не похожа на южанку. Чиска кол Тэй? Тоже нет. Говоришь ли ты на каком-нибудь языке, известном в Море Упавших Звезд? Я не люблю, когда не знаю, откуда родом мой ужин.

Драконья болтовня вывела Элию из транса. Зверь внимательно смотрел на нее и ворчал. Его взгляд составил бы честь даже василиску.

Элия попыталась заговорить, но слова застревали у нее в горле. Наконец она выговорила:

— Я из Кормира.

«По крайней мере мне так кажется», — про себя добавила она.

— О, так ты местное мясо, — сказала дракониха, отводя шею назад, как бы увидев Элию в новом свете. Как чудесно. Я ненавижу иностранное неизвестное мне мясо. В нем попадаются всякие противные штучки.

Элия с трудом моргнула, борясь с дремотой, которая вдруг напала на нее.

Казалось, то пристальный взгляд и громкий голос драконихи вытягивают энергию из ее тела. «Это, должно быть, то, что называют драконобоязнью», — подумала Элия.

Она стряхнула с себя оцепенение.

— Я не иностранка, а Элия из Внутреннего Моря, путешественница и воительница, — произнесла она.

— Правда? — ответила дракониха. — Прости, что я ничего не знаю про тебя. Я Дымканапераднайклз Хай Драко. Ты можешь называть меня просто Дымка. А я буду называть тебя ужин. Да, легкий ранний ужин. Так любезно с твоей стороны, что ты сама доставила себя к моему столу.

Дракониха подвинулась, и Элия впервые увидела передние лапы зверя, треугольные, трехпалые с когтями на концах пальцев. Все когти были темно-красными, цвета свежей крови.

Элия взяла свой меч двумя руками — не для нападения, а как предупреждающий жест. Она крикнула:

— Ты уж прости меня за то, что я не намерена стать тебе пищей, о великая и могущественная Дымканапераднайклз, а вместо этого я вызываю тебя на поединок согласно Кодексу Чести.

— Кодекс Чести? — повторила Дымка удивленным тоном. Затем она хихикнула, звук эхом отразился от стен пещеры. Что ты можешь знать о кодексе Чести, ужин?

Элия отступила назад, коснувшись спиной клетки, и ответила:

— Согласно ему свершался ритуальный поединок. Этот Кодекс почитался в древности мудрейшими драконами.

Дымка фыркнула:

— И я полагаю, ты знаешь, почему?

— Потому, что в более древние времена твой народ воевал между собой так свирепо, что многие достойные погибли. Мудрецы полагают, что вы могли бы уничтожить самих себя, если бы не был введен Кодекс Чести.

Элия прижала ногу к прутьям клетки в надежде, что хафлинг заметит кинжал в ее сапоге.

— Да. Истинная правда, — кивнула дракониха, усаживаясь на задние лапы.

Услышав об этом обычае, разного рода ополченцы и наемники стали стекаться в мой дом и в дома моих собратьев, бить нас своими клинками, дурацкими стрелами, в общем всячески нарушали наш покой, пока мы не стали уничтожать их, чтобы вернуть прежнее спокойствие. Поверхностные знания — опасная вещь. Они порождают невежество. Дымка изогнула шею так, что ее челюсти оказались в неприятной близости от головы Элии. — Видишь ли, Кодекс Чести — это закон для драконов и он не имеет отношения ко всяким надоедливым, но таким вкусным смертным.

— Вовсе не так, Дымканапераднайклз. Да, действительно, многие люди пытались покорить драконов. Их разум был убог, как у хафлингов. И тот, кто приходит сюда просто так, без дела, — приходит безоружным. И тогда ты вправе истреблять их. Элия почувствовала похлопывание сзади по ноге. «Поняла», — понадеялась Элия, но она не почувствовала, как кинжал выскользнул из сапога и снова обратилась к драконихе:

— Однако ты не можешь не откликнуться на вызов, если он был сделан…

— Твоя речь со странным акцентом, — сказала Дымка. Мне кажется, ты не из Кормира.

Элия продолжала:

— Если, конечно, ты — обыкновенный дракон, то можешь поступать, как хочешь.

Огонь вспыхнул в глазах драконихи.

— А ты знаешь законы, ужин?

— Я знаю, что сначала надо спросить имя дракона, если его не знаешь, — ответила Элия.

— Обычная учтивость, вот и все, здравый смысл.

— С этого момента я могу считать, что ты оскорбила меня. Ты присвоила услуги этого хафлинга, оскорбив искусство, ты держишь ее в этой клетке, оскорбляя гуманность; и ты называешь меня ужином, оскорбляя мое доброе имя и репутацию. За это, Дымканапераднайклз, красная владычица огня, я вызываю тебя!

— Очень хорошо, — сказала дракониха. — Твое самообладание делает тебе честь. Ты удивила меня. Этот обычай забыт еще в далекой древности. Уверена, что ни один мудрец из сотни не сможет вспомнить все формальности так точно. Где ты набралась таких глубоких знаний?

Элия не могла ответить на этот вопрос, это просто всплыло из дальних уголков ее памяти. Не отвечая на вопрос, она продолжала оговаривать условия поединка.

— Моим оружием будет этот клинок. Элия кивком головы указала на меч. Ты можешь пользоваться только когтями. Ни клыков, ни извержения огня, ни волшебства.

Пар вырвался из ноздрей Дымки, показывая, что она не собирается больше шутить и забавляться. Элия быстро продолжала:

— Мы сражаемся, пока противник не сдастся. Если победителем буду я, то потребую освободить хафлинга Раскеттл и позволить нам обеим покинуть твое жилище целыми и невредимыми.

— Что? Не требуешь ли ты впридачу сундук золота, или чтобы я покинула эту милую страну? — издевалась Дымка.

— Нет, — решительно ответила Элия. Она знала, что согласно Кодексу дракониха может выдвинуть свои условия. Если, конечно, захочет. Клубы пара струились из ноздрей драконихи.

«Она может извергнуть огонь в любую минуту, — подумала Элия. — Если ее эго и ее гордость не смирятся с законом предков, то я действительно стану ужином».

— Это несправедливо, что дракониха не может использовать возможности, данные ей Тиамат. Я должна хотя бы использовать не только когти, но и зубы, — прорычала Дымка. Мы будем бороться до тех пор, пока ты не умрешь или не заставишь меня капитулировать. Если ты выиграешь, я подарю тебе сундук с золотом. Видишь, я великодушна.

— Принято, — без колебания ответила Элия.

Удивившись, Дымка могла только глупо повторить:

— Принято? — Этим она лишила себя возможности отказаться от соглашения.

Дракониха поднялась, и ее голова уперлась в свод пещеры. Ворон слетел с головы.

— Закон соблюден, договор заключен, — торжественно произнесла Элия и устремилась на дракониху. Она размахнулась и ударила зверя мечом чуть ниже сгиба передней лапы. Удар не был достаточно сильным, чтобы пробить чешую, но он достиг цели. Дракониха взревела, ее колени согнулись, и туловище наклонилось так, что Элия сумела проскочить между ее задними лапами. Ловко увернувшись от хвоста, она провела клинком по незажившей ране драконихи, отдирая чешую. Дымка взвыла и закрутилась волчком. Змеиные глазки сверкали ненавистью.

— Нечестно! — прошипела она. Ты используешь острую сторону клинка.

— Наше соглашение не ограничивает меня в выборе стороны! — крикнула Элия, отскакивая, чтобы избежать удара драконьей лапы.

— Ого, — хмыкнула Дымка, продолжая нападать, и ударила другой лапой. Элия опять отскочила, и там где она только что находилась, глубоко в стену вонзились когти. Так ты не только боец, но и законник!

Дымка дернула лапой, вызвав лавину маленьких камешков. Элия побежала среди сокровищ и костей, кинув быстрый взгляд на клетку. Там было пусто. Она быстро отвернулась, чтобы не привлекать внимания Дымки к бегству пленницы.

«Пускай лучше занимается мной», — подумала Элия. К сожалению, внимание драконихи и в самом деле сосредоточилось на ней одной.

Дракониха не стала вытягивать шею, а поднялась на задних лапах и расправила крылья. Она погнала ветер в угол пещеры, где находилась Элия. Крылья хлопали как паруса.

Последний ворон, чтобы избежать удара, улетел на крышу, но у Элии не было возможности спрятаться. Ее подняло над землей и бросило на один из больших сундуков с сокровищами. Она ударилась рукой и ногой, хотя защитные пластины смягчили удар, и оказалась придавленной мраморной статуей какого-то давно забытого дворянина из Захолмья. Когда Элия попыталась выползти из-под нее, Дымка, вытянув шею, положила морду на статую. Ее зловонное дыхание заставило Элию замереть. Звериный рот растянулся в ликовании. Элия закрыла глаза, ожидая, что ей вот-вот откусят голову.

— Ну, маленький законовед, — шипела Дымка, — я могу прямо сейчас убить тебя огнем, и кто узнает, что я нарушила закон?

— Ну, например, я, — вдруг послышался высокий, но сильный голос откуда-то с высоты. — А ты знаешь старую поговорку — рассказать поэту, значит рассказать миру.

Дымка оглянулась в изумлении. На выступе стоял бард. Она изможденно прислонилась к стене, но в глазах светилась ненависть и желание мести. Дымка уже не обращала внимания на Элию, и девушка получила возможность выбраться из-под статуи и вскарабкаться на фургон, нагруженный сокровищами.

Раскеттл взяла первый аккорд на своей миниатюрной лютне.

— Волнующий момент, — произнесла она и начала петь:

— Теперь хорошо бы хор присоединился ко мне для припева, — Раскеттл продолжала:

Элия удивилась странному способу стихосложения, но не могла не восхититься силой духа певицы. Громадные клубы пара, со свистом вырывавшегося из ноздрей разъяренного дракона заполнили свод пещеры. Хафлинга ждала одна участь: погибнуть в пламени чудовища. «Она рискует своей жизнью для того, чтобы дать мне возможность ускользнуть от опасности», — поняла Элия.

Представив себе тушку изжаренной певицы и понимая, что предприятие может провалиться, Элия спрыгнула с большой бочки на голову драконихи. Она не долетела до своей цели, но смогла ухватиться за усы драконихи. Изогнувшись дугой, как акробат, и пиная ногами воздух, Элия прыгнула прямо на драконью морду, перелетев зубастую пасть.

Оказавшись на переносице драконихи, она слегка вонзила свой клинок между глаз Дымки. Та свела зрачки, чтобы увидеть противника.