Р.Говард, Стив Перри
      ПОВЕЛИТЕЛИ ПЕЩЕР
      Глава первая
      На открытой всем ветрам вершине темнела груда камней. Некогда здесь был поставлен межевой столб, извещавший спутников о том, что в этом месте сходятся земле Бритунии, Коринфии и Заморы, но за несколько веков ветер и солнце обратили столб в ничто. Впрочем, путники сюда забредали достаточно редко, а одинокая вершина и без того была заметным ориентиром.
      По узкой припорошенной снегом тропке, приходившей по самому гребню, шли двое - мужчина и женщина. Они о чем-то спорили.
      - Разве мы не видели коней? - спрашивала женщина. - Или об этом я должна заботиться?
      Эта полногрудая женщина, предки которой жили в Хауранских пустынях, была молода и красива. Элаши - так звали ее - было не привыкать к походной жизни - в силе и выносливости она ничуть не уступала мужчинам. На плечи ее был наброшен тяжелый плащ, из-под которого виднелись толстая шерстяная рубаха и длинная юбка; обута же она была в высокие сапоги из мягкой кожи. На левом боку покачивалась короткая кривая сабля.
      - Кони! Да эти кони давно бы уже издохли! - усмехнулся ее путник. - Пешком-то оно вернее будет.
      Мужчина тоже был молод. Он был высок и на удивление широк в плечах. Подбородок его был гладко выбрит, черные как смоль волосы коротко острижены. Голубые глаза его будто горели ярким пламенем. Звали этого человека Конан. Он происходил из сурового племени горных киммерийцев, чьи студеные земли лежали далеко на севере. Он тоже был одет по-зимнему - тяжелые сапоги, теплый плащ, шерстяные рубаха и штаны. Висевшие на его поясе ножны скрывали огромный, острый как бритва меч из вороненой стали.
      - Скажешь тоже! - не унималась Элаши. - Никак не могу взять в толк - и на что ты только годен, чурбан неотесанный!
      Конан покачал головой. С тех пор, как он встретил Элаши в храме Послушников Суддаха, скучать ему не приходилось. Сначала им довелось встретиться с красавицей зомби, затем пришлось сражаться со слепыми слугами колдуна и его неуязвимыми созданиями. Смерть поджидала на каждом шагу.
      Вот уже не одну ночь спутники делили ложе, однако на отношении Элаши к киммерийцу это никак не сказалось - то и дело она начинала корить Конана, обвиняя его во всех мыслимых и немыслимых грехах.
      Конан кашлянул и, ухмыляясь, заметил:
      - По ночам ты что-то на меня не жалуешься.
      Элаши на миг застыла, но тут же ответила Конана деланной улыбкой.
      - Спорить не стану, - с трудом выдавила она. - Но если бы мы ехали верхом, сил у нас было бы побольше.
      - Не знаю. Чем-чем, а бессилием я пока не страдаю, ответил киммериец. - И вообще, зачем ты говоришь о том, чего нет, - с тем же успехом ты могла бы желать царства или дворец из золота...
      - Ты, ты - ты чурбан грязный!
      Конан ухмыльнулся. После того, как он убил чародея Нега Злокозненного, он и Элаши решили странствовать вместе, пока их пути не разойдутся. Конан держал путь в известный своими роскошью и беспутством заморский город Шадизар, намереваясь заняться там воровским промыслом; Элаши, в свою очередь, направлялась еще дальше на юг - в свой родной Хауран. Прямого пути туда не было - вначале путники должны были идти по дорогам Коринфии, и только через несколько дней они могли повернуть на юг и вновь вступить на заморанскую землю. Тропа, по которой они сейчас шли, вела на запада.
      По дороге они могли встретить какую-нибудь деревушку или городок, где киммериец смог бы поупражняться в воровстве. Разживись Конан серебром, и он купил бы пару жеребцов - для себя и для Элаши. Ее постоянное ворчание уже начинало действовать ему на нервы.
      Земля была укрыта толстым слоем снега, тропинка, однако, была хорошо утоптана. Погода стояла морозная и ясная, на голубом небе - ни облачка. Конану нравились такие места. Город городом, а такой чистоты, как в горах, не сыщешь нигде. Если бы можно было как-то совместить одно и другое... Но увы, на горных тропах не встретишь ни жаркого, ни вина, ни женщин. Бог киммерийцев Кром жил в чреве горы, но он не требовал от людей того же - и слава богу...
      Вдруг Конан услышал какие-то звуки.
      Они были еле слышны, любой сколь угодно многоопытный путник принял бы их за шелест листвы на ветру или за звук осыпающихся под ногами невидимого зверька камешков. Любой, но только не Конан. Огромный киммериец замер и стал напряженно вслушиваться.
      - Что это ты?
      Конан жестом призвал Элаши к молчанию. Через мгновение он еле слышно прошептал:
      - Кто-то поджидает нас за тем валуном.
      Элаши посмотрела на камень размером с дом, на который указывал Конан.
      - Я ничего так не вижу, - прошептала Элаши.
      - Я слышал какие-то звуки, - стоял на своем Конан.
      - А я ничего не слышала. Не забывай, что я выросла в пустыне, - это кое-то да значит.
      Забыть об этом было невозможно. Не было ни дня, чтобы Элаши хотя бы раз не напомнила ему об этом.
      - Значит, ты давно не чистила уши. Я слышал чей-то кашель.
      Элаши смерила киммерийца таким взглядом, что обладай этот взгляд плотностью, от Конана осталась бы разве что лужа крови.
      - Слушай, ты...
      - Хватит болтать, - оборвал ее киммериец, вынимая меч из ножен, - я чувствую, что мы в опасности.
      Элаши молча кивнула. Она знала киммерийца не один день, и за это время уже не раз убеждалась в том, то этот варвар действительно много чувствительней обычных людей. Взявшись рукой за эфес сабли, она тихо спросила:
      - Что же мы будем делать?
      - Ты пойдешь вокруг камня, а я - прямо по тропинке. Я отвлеку от тебя внимание, и ты смоешь зайти с тыла.
      - Ни за что! - зашипела Элаши. - Ты хочешь отвести от меня опасность только потому, что я женщина! Не забывай, какой я крови!
      Конан уставился на нее так, словно у Элаши вдруг выросли крылья. Он был достаточно молод и все же считал, что жизнь кое-чему его уже научила. Единственное, чего он действительно не понимал, так это женщин и всего, что с ними связано. "Впрочем, - подумал киммериец, - говорят, их не способен понять никто".
      - Хорошо, - наконец сказал он. - Я пойду кругом, а ты направишься прямиком к тем, кто затаился за камнем.
      - На том и порешим, - ответила Элаши, лучезарно улыбаясь.
      Но уже в следующий миг улыбка ее померкла, и женщина посмотрела на Конана с подозрением.
      - Ты что - хочешь, чтобы меня не стало? - Ее голос задрожал от негодования. Она вела себя так, словно киммериец только что нанес ей смертельное оскорбление.
      Конан пожал плечами и принялся разглядывать горы. Как знать, быть может, где-то там притаился коварный демон, пытающийся околдовать его... но чего же в конце концов хочет от него Элаши? Что ты ей возразишь, что ты с ней согласишься, все одно - она будет с тобой спорить. Кром! Конан почувствовал, как в нем начинает закипать кровь.
      Пытаясь говорить спокойно, он обратился к своей спутнице:
      - Хорошо. Тогда скажи - как мы должны поступить?
      - Прошу не говорить со мной таким тоном, - холодно ответила Элаши.
      Конан почувствовал собственную беспомощность. Она, конечно, красавица - ничего не скажешь, а вот только во всем остальном...
      - Ты пойдешь по тропе и отвлечешь на себя внимание тех, кто прячется за камнем, - зашептала Элаши. - Я же пойду вокруг и зайду к ним с тыла. Так я смогу застать их врасплох, ты понимаешь?
      Конан смотрел на нее едва ли не испуганно. Он совершенно лишился дара речи.
      - По-моему, мой план лучше, ты не находишь? - спросила Элаши ангельским голоском.
      "Нет, нет, тут сомнений быть не может, - подумал Конан, - видно, я чем-то прогневал богов, иначе откуда бы взяться такой напасти?" постояв мгновенье, он без лишних слов стал спускаться по тропе.
      Что бы или кто бы ни скрывался за валуном, Конан им теперь не завидовал.
      Обогнув камень, Конан оказался лицом к лицу с неприятелем. Прямо перед ним стояло пятеро низкорослых коренастых воинов, одетых в кожаные поскрипывающие на морозе доспехи. В руках воины сжимали остроконечные пики. За их спинами на вороном жеребце восседало нечто весьма странное. На плечи диковинного всадника была наброшена тяжелая накидка, он был одет в шерстяную рубаху и кожаные штаны. Его рука, одетая в перчатку, сжимала эфес тонкого длинного меча, лежавшего поперек седла.
      Вид всадника потряс Конана.
      Судя по платью и осанке, перед ним был мужчина, однако лицом всадник скорее походил на женщину, об этом говорили не только нежные черты - на веки его были положены голубоватые тени, брови были аккуратно выщипаны и поведены углем, губы же - ярко накрашены. Рыжеватые волосы всадник были коротко подрезан и завиты. Из-под накидки ярко вырисовывалась грудь, которая могла принадлежать только женщине хотя во всем прочем тело выглядело явно мужским.
      Размышления киммерийца были прерваны самим всадником.
      - Отдай мне свое сокровище! - прорычал всадник басом. Странно было слышать этот голос, слетавший с нежных уст.
      - Что я должен отдать? - спросил Конан. - Ты что - ослеп? Разве я похож на купца? У меня нет ничего, кроме того, что ты видишь.
      - Я хочу, чтобы ты отдал мне свой меч, - ответил всадник.
      В этот миг за спинами недругов появилась фигурка Элаши она стояла на камне у них над головами.
      Взмахнув пару раз мечом, чтобы хоть немного размять плечо, Конан взял рукоять в обе руки и нацелился острием клинка в глотку ближайшему воину - этому приему он научился у учителя фехтования в храме Послушников Суддаха.
      - Вряд ли я тебе его отдам, - сказал киммериец, растягивая слова.
      Воин, стоявший против него, нервно сглотнул.
      - Не валяй дурака, - сказал всадник. - Нас шестеро, а ты один. Давай сюда меч и иди куда глаза глядят. Иначе мои люди убьют тебя.
      - Странное дело - тебе так понравился мой меч, что тебе не жалко заплатить за него жизнью своих людей. То ли ты своих воинов и в грош не ставишь, то ли на уме у тебя что-то иное.
      Женоподобный всадник захохотал.
      - А ты, дикарь, совсем не глуп!
      Элаши, так и стоявшая на валуне, положила саблю у ног и подняла большой, размером с человеческую голову, камень.
      Предводитель разбойников слегка наклонился в седле. Скрип кожи казался неестественно громким.
      - Хорошо. Тогда придется прибегнуть к силе. Взять его!
      В тот же миг Элаши бросила камень вниз. Фехтовала эта жительница пустынь неважно, да и говорила она много лишнего, но камни бросать она умела - булыжник угодил в голову одному из воинов, и тот рухнул наземь как подкошенный.
      Воины разом обернулись, пытаясь найти взглядом нового противника. Вороной жеребец храпя попятился назад, к валуну. Не успел его седок поднять глаза, как Элаши с криком бросилась ему на спину.
      Воспользовавшись минутным замешательством, Конан с неожиданным для его большого тела проворством метнутся вперед и взмахнул мечом. Второй воин отправился вслед за первым в скорбные Серые Земли или даже в саму Геену.
      Элаши и всадник свалились с коня. Конан успел заметить, как таинственный злодей вскочил на ноги и стряхнул с себя Элаши так, как терьер сбрасывает с себя вцепившуюся в его шкуру крысу. Элаши откатилась в сторону, не выпуская из рук клинка.
      Пока все шло как нельзя лучше. Элаши отвлекла на себя внимание противника. Растерявшиеся воины не могли оказать Конану настоящего сопротивления; помимо прочего, киммериец стоял слишком близко к ним для того, чтобы они могли использовать против него свое оружие. Киммериец вихрем метался меж ними, круша своим страшным мечом и древка пик и тела воинов. Враги так и не успели прийти в себя - теперь в живых оставались только всадник и один из его воинов.
      Воин счел за лучшее ретироваться - отбросив пику в сторону, он стремглав понеся прочь. Конан хотел было использовать пику как копье но тут же решил, что ему скорее следует заняться предводителем разбойников. Однако, обернувшись, он увидел, что тот вновь оседлал своего коня. Приподнявшись в седле, злодей вонзил каблуки в бока своего скакуна, направив его прямо на Конана.
      Киммериец отскочил в сторону и взмахнул мечом. Однако неприятель оказался куда проворнее, чем Конан ожидал, - меч со свистом рассек воздух, даже не оцарапав врага. Замах был так силен, что Конан, не удержавшись на ногах, свалился наземь. Когда же он вновь поднялся на ноги, конь уже унес своего седока так далеко, что о погоне не могло быть и речи.
      Конан угрюмо смотрел на удалявшиеся фигурки воина и всадника. Последний на миг остановился и прокричал:
      - Погоди, варвар, этот меч все равно будет моим!
      Конан покачал головой. Этот странный тип минуту назад едва не погиб, но все равно продолжает твердить о мече. Клинок у Конана и в самом деле был знатный, да вот только сокровищем его назвать было трудно - это был незатейливый клинок с бронзовой рукоятью, обмотанной кожей. Похоже, разбойник ко всему прочему был еще и сумасшедшим.
      Подошла Элаши, отряхивая от грязи свой плащ.
      - Ты не ранена? - спросил Конан.
      - Нет. - Элаши, перестав чистить плащ, посмотрела на киммерийца с презрением. - Ты упустил двоих.
      Конан застонал.
      - Не знал, что жители пустынь так кровожадны.
      - Если уж что-то делаешь, то делай до конца, - фыркнула Элаши. - Впрочем, что теперь говорить. Давай обыщем трупы.
      - Это еще зачем?
      - Все-то тебе объяснять надо, - вздохнула Элаши. По-моему, ты собирался стать вором, или я ошибаюсь? Разве у врагов не может быть денег?
      Конан покорно кивнул. В конце концов, в ее словах есть смысл. Он стал обыскивать убитых, думая о том, почему же они решили напасть на него. Неужели меч всему причиной?
      Он решил не ломать себе голову зря. Как бы то ни было, с врагами покончено, и говорить пока больше не о чем. Что же до этого странного типа, то вряд ли судьба вновь сведет его с ним.
      Глава вторая
      Несмотря на то, что кошельки убитых были почти пусты, Конан без тени сомнения опорожнил их и, разделив деньги на две равные части, отдал половину Элаши. В конце концов, бандитам деньги были уже не нужны.
      Они спустились в долину, и скоре вдалеке уже показалась крохотная деревушка. Деньги пришлись как нельзя кстати теперь путники могли снять на ночь комнату и купить себе еду. Пару дней назад у Конана было де серебряных монеты, вырученных за шкуру убитого им огромного волка. Однако, к несчастью, Конан потерял их, пока он и Элаши бродили по замку колдуна, пытаясь отыскать выход. Так что в каком-то смысле бандиты появились как раз вовремя.
      Солнце стало клониться к западу. У горизонта появились пепельно-серые облака, становившиеся с каждой минутой все плотнее и плотнее. Небо на западе заалело. Внезапно поднялся сильный, пронизывающий до костей ветер. Все говорило о том, что приближается буран. Конан поежился, на минуту представив, что непогода может застать их в дороге. До деревни нужно было идти не меньше часа.
      Деревня походила на все прочие деревни, виденные Конаном в этих землях, Десятка два маленьких каменных домишек, крытых дерном, плотно обступали дорогу, которая в этом месте становилась пошире. Самым большим строением в деревне была гостиница. Над входом в нее висела резная вывеска, изображавшая овечку; очевидно, вывеска та указывала и а основное занятие местных жителей. Гостиничное здание тоже было сложено из камня. Судя по его виду, можно было с уверенностью сказать, что за всю свою историю оно ни разу не ремонтировалось. Окна были затянуты промасленной кожей, сквозь многочисленные прорехи в которой лился желтоватый свет.
      Едва Конан и Элаши подошли к гостинице, пошел сильный снег. Не прошло и минуты как вся округа оказалась затянутой белесой вьюжно мглой.
      - Не очень-то привлекательное место, - заметила Элаши.
      - Выбирать не приходиться, - ответил ей Конана.
      - Что верно, то верно.
      Он толкнул дверь, и они оказались в гостинице. Потолки здесь были такими низкими, что Конан легко достал бы до них рукой. В гостиной было на удивление людно - здесь было десятка два человек, в основном мужчины. Они сидели за грубо склоченными столами или стояли у огромного камина, в котором ярко полыхало толстое полено. Сводчатый проход, открывавшийся в дальней стене, судя по всему, вел к кладовым и к комнатам постояльцев.
      Конан прикрыл за Элаши дверь, ни на минуту не сводя глаз с посетителей. Очевидно, почти все они были местными жителями - лица их были смуглы, а одеты они были в пастушеские одеяния. Женщины, сидевшие здесь, были под стать своим мужьям - такие же дородные и так же просто одетые.
      В дальнем конце залы у стола сидел человек, одетый явно не по сезону, - на нем были короткие, по колено, штаны и по-летнему легкая рубаха. Он был светловолос; с лица же его ни на минуту не сходила дурацкая ухмылка. То ли пьяница, то ли идиот, подумал Конан и перевел взгляд парочку, сидевшую рядом с этим странным человеком.
      Люди эти чрезвычайно походили на тех вооруженных пиками воинов, с которыми ему довелось сегодня сражаться. Пик у них, конечно, не было, зато на поясах висели мечи и длинные кинжалы. В свете факелов, развешанных по стенам, лица их казались особенно мрачными и зловещими.
      Едва Конан успел рассмотреть присутствующих, как перед ним вырос долговязый человек с пышной седой бородой. Вне всякого сомнения, это был хозяин гостиницы.
      - Добро пожаловать! Не угодно ли будет отужинать?
      Конан кивнул.
      - Угодно. И еще - мы хотели бы здесь переночевать.
      Бородач энергично закивал головой.
      - Как вы того пожелаете! Вы поспели вовремя - сейчас там такое начнется!
      И тут же, словно в подтверждение его слов, за дверью завыл ветер, а через одну из щелей в комнату влетел снежный вихрь.
      - Лало! А ну-ка прикрой эту дыру! - распорядился бородач.
      Худой, по-летнему одетый блондин тут же вскочил со своего места и, извлекши из кармана рубахи иголку и нитки, принялся накладывать на прореху заплату. Он что-то мурлыкал себе под нос, дурацкая усмешка так и не сходила с его лица.
      Конан и Элаши сели за свободный столик, стоявший напротив камина. Бородач направился в кладовую за вином и снедью.
      Еда оказалась вполне сносной. Баранина была излишне жирной, но не настолько, чтобы ее невозможно было есть. К жаркому были поданы черствый ржаной хлеб и терпкое красное вино, какое в гостиницах бывает нечасто. Элаши вынула из ножен небольшой нож и нарезала меся ломтиками. После кореньев и грызунов, которыми путники питались последние ни, еда эта казалась на удивление вкусной.
      За ужин бородач взял с них шесть медяков, еще четыре он запросил за комнату. Конан хотело было поторговаться, но потом решил, что делать этого не стоит, к тому же его уже стала одолевать накопившаяся за день усталость. Деньгами этими он владел всего пару часов, и потому расстаться с ними ему ничего не стоило. Он молча заплатил за ужин и а комнату, своей покорностью вызвав у бородача улыбку.
      После третьей чаши вина киммериец позволил себе расслабиться. Путешествие это было небогато событиями, даже сегодняшняя стычка теперь казалась пустяком, не стоящим внимания. За окном ярилась непогода, а он сидел в тепле сытый и пьяный...
      И все же насладиться покоем ему так и не пришлось. Странное дело - стоило ему хоть немного расслабиться, как тут же начинало происходить что-то неладное.
      - Разуй глаза, идиот!
      Конан поднял глаза и увидел, как Лало пятится от стола, за которым сидели воин. Судя по всему, Лало вызвал гнев тем, что задел их стол. У одного из воинов было отрублено ухо, у другого же в нескольких местах был сломан нос. "Хороша парочка, ничего не скажешь", - подумал Конан.
      - Простите меня, мой господин, - извиняющимся тоном пробормотал Лало.
      Кривоносый привстал.
      - Ты что - издеваешься надо мной, парень? Это я, что ли, господин?
      - О сэр... понимаете... Подумайте сами - кто вы против меня!
      - Вот так-то оно будет лучше.
      Лало продолжал улыбаться как ни в чем ни бывало.
      - Я разумею - кто я, кто вы, - козявка - ни дать ни взять.
      Кривоносый ухмыльнулся, явно не понимая смысла сказанного.
      Теперь заулыбался и Конан.
      К несчастью для Лало, Одноухий был поумнее своего напарника.
      - Слушай, да он же издевается над тобой! - взревел он.
      Кривоносый замер.
      - И что же ты хочешь им сказать? Что-то я никак не пойму - куда ты клонишь?
      - О, - ответил Лало. - Давненько не встречал я таких сметливых людей! - Он на мгновение замолк, но тут же прибавил: - Вы меня не слушайте - я еще и не такое могу сказать!
      Конан фыркнул.
      - Над чем ты смеешься? - спросила у него Элаши. - Они же этого бедолагу сейчас на куски порубят!
      Конан пожал плечами.
      - Это уже его проблемы. Сколь бы ни был остер язык, меч все-таки острее.
      Одноухий рявкнул:
      - Идиот! Он же тебя за дурака считает!
      На сей раз терпению Кривоносого пришел конец. Достав меч из ножен, он медленно пошел на Лало.
      - Я из твоей поганой башки суп сварю!
      И тут Элаши схватилась за эфес своей сабли.
      - Что это ты надумала? - удивленно спросил Конан.
      - Здесь нет ни одного мужчины, который мог бы защитить безобидного человека от тих скотов! Придется это делать женщине!
      Конан вздохнул. Нет, видно, не придется ему отдыхать. Он поднялся из-за стола.
      - Успокойся. Я с ними сам разберусь.
      - Но ты ведь так устал.
      Конан поморщился. "Кром, за что ты покарал меня? Нет, наверное, мне следовало остаться в монастыре вместе с покойным Сингхом и дать обет воздержания. Женщины не стоят тех бед, которые они приносят своим явлением".
      Кривоносый уставился на Конана, на миг забыв о Лало.
      - Чужеземец, я бы на твоем месте в чужие дела не лез.
      Конан решил воззвать к разуму мрачного воина.
      - У меня сегодня был тяжелый день. И мне не хотелось бы, чтобы он закончился кровью. Оставь Лало в покое.
      Кривоносый обратил свой меч к Конану.
      - Мне наплевать, какой у тебя был день. Этот выродок оскорбил меня, и сейчас он за это поплатится!
      Конан, не спешивший вынимать свой меч из ножен, глянул на Элаши и перевел взгляд на Лало.
      - Послушай, может быть, ты извинишься перед Кривоносым, и вы разойдетесь с миром?
      - Кривоносый?!! Это кого ты величаешь Кривоносым?
      - Ты что - никогда не смотрелся в зеркало? - удивился Конан.
      - Боюсь, такую гнусную образину ни одно зеркало не сможет отразить, - вмешался в разговор Лало.
      - Ох, помолчал бы ты лучше, парень, - угрюмо заметил Конан.
      Заорав что было сил, Кривоносый взмахнул мечом, мечтая только об одном - отрубить голову дерзкому обидчику.
      Конан выхватил меч из ножен, и в тот же миг Одноухий метнул ему в голову бутыль с вином.
      Сколь ни совершенна была реакция киммерийца, но отбить мечом бутыль и одновременно подставить свой меч под удар Кривоносого не мог даже он. Бутыль разлетелась вдребезги, клинок же Кривоносого опустился на голову несчастного Лало...
      Но нет! удар не достиг цели! Чудесным образом Лало ушел из-под него, и меч вонзился в стол, да так, что Кривоносый, как он ни старался, не мог выдернуть его оттуда.
      Дальнейшее выглядело не менее странно. Лало схватил Кривоносого за запястье и резко присел, одновременно повернувшись вокруг собственной оси. Кривоносый завопил и, перелетев через своего тщедушного соперника, ударился головой о стену.
      Конан изумлялся бы еще долго, но тут Одноухий, по-волчьи завыв, занес меч над головой и бросился на него. Он сделал это зря и тут же поплатился за свою ошибку. Конан резко выставил вперед руку с мечом, метя противнику в грудь, и тот, налетев на клинок, тут же осел. Острый как бритва меч Конана пронзил врага насквозь. Киммериец выдернул из бездыханного тела клинок и, вытерев его о неприятельских плащ, верну в ножны. В том, что Одноухий мертв, он нисколько не сомневался.
      "Вот тебе и мирный вечер", - с тоской подумал киммериец. Лало и Элаши разглядывали Кривоносого. Видно было, что шея того сломана, скорее всего, у него был проломлен и череп. Кривоносый лежал совершенно неподвижно.
      - Он мертв, - прервала молчание Элаши.
      Конан подошел к ним. Все прочие посетители сидели совершенно неподвижно, боясь даже пошевельнутся.
      - Что-то не доводилось мне видеть такой борьбы, заметил Конан. - Чудеса да и только.
      Улыбка Лало стала еще шире.
      - Меня научили этому в Кхитае. Я прожил там несколько лет. Сами китайцы называют эту борьбу джит-джит. Если ты овладел ею, тебе не страшен никто. При этом ты можешь и не обладать особенной силой.
      - Любопытно, - задумчиво произнес Конан. - Но, думаю, ты сам повинен в том, что тебе пришлось демонстрировать перед нами свое искусство.
      - Все правильно, - согласился Лало. - Видишь ли, на мне лежит проклятье... - Он посмотрел на лежавшие перед ним трупы. - Я справился бы с ними и сам, и все же я вам благодарен за поддержку. Может быть, вы позволите присесть за ваш столик?
      Конан посмотрел на Элаши. Недолго думая та кивнула. Ну конечно же... придется согласиться и ему. Впрочем, Конан был заинтригован Лало не меньше, чем Элаши.
      - Я рос в горах на востоке Заморы, - начал свой рассказ Лало. - Я был совсем еще ребенком, когда местный колдун ополчился на моего отца. Он был чрезвычайно искусен, этот маг. Ему ничего не стоило иссушить посевы или наслать порчу на наш скот или на нас самих. Но он решил поступить иначе. Он наложил проклятье на меня и моих братьев.
      Лало на минуту замолчал и приложился к кружке с вином, Улыбка не сходила с его лица.
      - Мои братья, - а их у меня было трое - умерли в течение двух лет, не выдержав тяжести проклятия. Я же покинул отчий дом и через Восточную Пустыню перебрался в Кхитай. Однако и это не помогло мне - чары от этого ничуть не ослабли.
      Элаши ловила каждое слово Лало. Конан же почувствовал себя не в своей тарелке. Магия и все связанное с нею пугали его. Впрочем, он продолжал слушать рассказ Лало с интересом.
      - Именно там, в Кхитае, - продолжал Лало, - я и изучил ждит-джит. Кхитайцы - большие мастера по этой части. Проклятье, однако, заставило меня покинуть и их гостеприимные земли. Я не могу долго находиться в одном месте - больше пары недель меня никто не выдерживает.
      - Что же это за проклятье? - спросил Конан.
      - Я всегда улыбаюсь, - ответил Лало. - И я не могу не подшучивать на другими. Ну это так - к слову; тебе, Конан, этого не понять.
      - Что ты хочешь этим сказать? - нахмурился Конан.
      Элаши легко тронула его за руку.
      - Проклятье, Конан.
      Конан взял себя в руки.
      - Куда уж мне с моими цыплячьими мозгами.
      Улыбающийся человек вздохнул.
      - Что верно, то верно. Лишить меня колкостей все равно, что заставить женщину замолчать. Ты можешь себе то представить?
      - Как это ужасно! - пробормотал Элаши.
      - Вы вступились за меня, не испугавшись и головорезов Харскила, а я, признаться, могу и вам наговорить такого, от чего у вас голова кругом пойдет.
      - Кто такой этот самый Харскил? - спросил Конан.
      - Он скорее не "кто", а "что", - ответил Лало. - Харскил Лоплейнский - гермафродит: он и не женщина, и не мужчина.
      Элаши вздрогнула.
      - Вы что, встречались с ним? - удивленно спросил Лало.
      - Да, - кивнул Конан. - Он и его люди устроили на тропе засаду. Послушай, Лало, а он случаем не сумасшедший?
      - Сумасшедший? Да ты, я смотрю, и впрямь идиот! Конан вспыхнул, но тут же совладал с собой, вспомнив о проклятье, наложенном на этого бедолагу.
      - Этот самый Харскил решил во что бы то ни стало завладеть моим мечом. Из-за этого он лишился всех своих людей.
      - Вот оно в чем дело! Нет, к сожалению, это не так - его рассудительности и расчетливости позавидовали бы и кхитайцы! Харскил тоже проклят, но повинен в этом он сам. Некогда он был парой любовников - мужчиной и женщиной. Изведав все мыслимые утехи, они решили прибегнуть к магии, чтобы испытать то, что обычно неведомо людям. Они выкрали у колдуньи книгу, но, творя заклинания, в чем-то ошиблись. Вряд ли они хотели сблизиться настолько.
      - Понятно, - кивнула Элаши. - Но только при чем здесь меч Конана?
      - Все очень просто. Существует особое колдовство, которое может позволить Харскилу вновь стать мужчиной и женщиной. Одна из непременных его принадлежностей - меч смельчака, обагренный его кровью. Как, наверное, вы понимаете, смельчаки в наших краях давно перевелись, теперь он охотится за чужеземцами.
      - У меня было такое чувство, что ему нужен не только меч, - пробормотал Конан.
      - Только не подумай, что он решил мозгов у тебя призанять, - усмехнулся Лало. И тут же добавил: - Ты только на меня не обижайся.
      Конан покорно кивнул. В конце концов, от Элаши ему доводилось слышать и не такое.
      Лало сообщил им о том, что ему пришло время уходить отсюда. Конан и Элаши тоже не собирались задерживаться в этой деревушке. Лало посоветовал Конану быть настороже. Харскил имел возможность убедиться в отваге киммерийца и потому мог избрать его очередной своей жертвой.
      Конан и Элаши направились в отведенную для них комнату.
      - И как то ты стерпел все эти оскорбления? - подивилась Элаши.
      - Я все думал о том, почему это он тебя решил не трогать, - невозмутимо ответил Конан.
      - У него была мишень покрупнее, - фыркнула Элаши. - Поразительно - до чего же вы руг на друга похожи! Вот уж с кем бы ты ладила, так это с ним.
      Элаши вдруг разобиделась. Конан же даже бровью не повел - он уже начинал привыкать. Однако, стоило ему лечь на кровать, как она легла рядом, тут же забыв обо всех своих обидах. Конан покачал головой и довольно хмыкнул.
      Глава третья
      Глубоко во чреве Гроттериума Негротуса Катамаи Рей положил перед собой волшебную кварцевую пластинку. Уставившись в магический кристалл недвижным взглядом, он сосредоточил все свои мысли на будущем.
      Кристалл побелел, словно наполнившись туманом, и неожиданно у самого его края появилось мужское лицо. Голубоглазый, черноволосый мужчина смотрел прямо в глаза Рею, и не подозревая о том, что за ним кто-то наблюдает.
      Рей сделал на кристаллом несколько пасов, но тот продолжал оставаться молочно-бледным. Он повторил пассы несколько раз, но это ничуть не прояснило картину - как и прежде, видна была только голова мужчины.