ПЕСНЬ ДЕВЯТАЯ.

ПОСОЛЬСТВО

Так охраняли трояне свой стан: но ахеян волнует

Ужас, свыше ниспосланный, бегства дрожащего спутник;

Грусть нестерпимая самых отважнейших дух поражает.

Словно два быстрые ветра волнуют понт многорыбный,

5 Шумный Борей и Зефир, кои, из Фракии дуя,

Вдруг налетают, свирепые; вдруг почерневшие зыби

Грозно холмятся и множество пороста хлещут из моря, —

Так раздиралися души в груди благородных данаев.

Царь Агамемнон, печалью глубокою в сердце пронзенный,

10 Окрест ходил, рассылая глашатаев звонкоголосых

К сонму вождей приглашать, но по имени каждого мужа,

Тихо, без клича, и сам между первых владыка трудился.

Мужи совета сидели унылые. Царь Агамемнон

Встал, проливающий слезы, как горный поток черноводный

15 С верху стремнистой скалы проливает мрачные воды.

Он, глубоко стенающий, так говорил меж данаев:

"Други, вожди и властители мудрые храбрых данаев,

Зевс громовержец меня уловил в неизбежную гибель!

Пагубный! прежде обетом и знаменьем сам предназначил

20 Мне возвратиться рушителем Трои высокотвердынной;

Ныне же злое прельщение он совершил и велит мне

В Аргос бесславным бежать, погубившему столько народа!

Так, без сомнения, богу, всемощному Зевсу, угодно.

Многих уже он градов разрушил высокие главы,

25 И еще сокрушит: беспредельно могущество Зевса.

Други, внемлите и, что повелю я вам, все повинуйтесь:

Должно бежать; возвратимся в драгое отечество наше;

Нам не разрушить Трои, с широкими стогнами града!"

Так говорил, — и молчанье глубокое все сохраняли;

30 Долго сидели безмолвны, унылые духом, данаи.

Но меж них наконец взговорил Диомед благородный:

"Сын Атреев! на речи твои неразумные первый

Я возражу, как в собраньях позволено; царь, не сердися.

Храбрость мою порицал ты недавно пред ратью ахейской;

35 Робким меня, невоинственным ты называл; но довольно

Ведают то аргавяне — и юноша каждый и старец.

Дар лишь единый тебе даровал хитроумный Кронион:

Скипетром власти славиться дал он тебе перед всеми;

Твердости ж не дал, в которой верховная власть человека!

40 О добродушный! ужели ты веришь, что мы, аргивяне,

Так невоинственны, так малосильны, как ты называешь?

Ежели сам ты столь пламенно жаждешь в дом возвратиться,

Мчися! Дорога открыта, суда возле моря готовы,

Коих толикое множество ты устремил из Микены.

45 Но останутся здесь другие герои ахеян,

Трои пока не разрушим во прах! но когда и другие…

Пусть их бегут с кораблями к любезным отечества землям!

Я и Сфенел остаемся и будем сражаться, доколе

Трои конца не найдем; и надеюся, с богом пришли мы!91"

50 Так произнес, — и воскликнули окрест ахейские мужи,

Смелым дивяся речам Диомеда, смирителя коней.

Но, между ними восстав, говорил благомысленный Нестор:

"Сын Тидеев, ты, как в сражениях воин храбрейший,

Так и в советах, из сверстников юных, советник отличный.

55 Речи твоей не осудит никто из присущих данаев,

Слова противу не скажет; но речи к концу не довел ты.

Молод еще ты и сыном моим, без сомнения, был бы

Самым юнейшим; однако ж, Тидид, говорил ты разумно

Между аргивских царей: говорил бо ты всё справедливо.

60 Ныне же я, пред тобою гордящийся старостью жизни,

Слово скажу и окончу его, и никто из ахеян

Речи моей не осудит, ни сам Агамемнон державный.

Тот беззаконен, безроден, скиталец бездомный на свете,

Кто междоусобную брань, человекам ужасную, любит!

65 Но покоримся теперь наступающей сумрачной ночи:

Воинство пусть вечеряет; а стражи пусть совокупно

Выйдут и станут кругом у изрытого рва за стеною.

Дело сие возлагаю на юношей. После немедля

Ты начни, Агамемнон: державнейший ты между нами, —

70 Пир для старейшин устрой: и прилично тебе и способно;

Стан твой полон вина; аргивяне его от фракиян

Каждый день в кораблях по широкому понту привозят;

Всем к угощенью обилуешь, властвуешь многим народом.

Собранным многим, того ты послушайся, кто между ними

75 Лучший совет присоветует: нужен теперь для ахеян

Добрый, разумный совет: сопостаты почти пред судами

Жгут огни неисчетные; кто веселится, их видя?

Днешняя ночь иль погубит нам воинство, или избавит!"

Так он вещал, — и, внимательно слушав, они покорились.

80 К страже, с оружьем в руках, устремились ахейские мужи:

Несторов сын, Фразимед, народа пилосского пастырь;

С ним Аскалаф и Иялмен, сыны мужегубца Арея,

Критский герой Мерион, Деипир, Афарей нестрашимый

И Крейона рождение, вождь Ликомед благородный.

85 Семь воевод предводили стражу; и по сту за каждым

Юношей стройно текли, воздымая высокие копья.

К месту пришед, между рвом и стеной посредине воссели;

Там разложили огонь, и устроивал вечерю каждый.

Царь Агамемнон старейшин ахейских собравшихся вводит

90 В царскую сень и пир предлагает им, сердцу приятный.

К сладостным яствам предложенным руки герои простерли;

И когда питием и пищею глад утолили,

Старец меж оными первый слагать помышления начал,

Нестор, который и прежде блистал превосходством советов;

95 Он, благомысленный, так говорил и советовал в сонме:

"Славою светлый Атрид, повелитель мужей Агамемнон!

Слово начну я с тебя и окончу тобою: могучий

Многих народов ты царь, и тебе вручил Олимпиец

Скиптр и законы, да суд и совет произносишь народу.

100 Более всех ты обязан и сказывать слово и слушать;

Мысль исполнять и другого, если кто, сердцем внушенный,

Доброе скажет, но что совершить от тебя то зависит.

Ныне я вам поведаю, что мне является лучшим.

Думы другой, превосходнее сей, никто не примыслит,

105 В сердце какую ношу я, с давней поры и доныне,

С оного дня, как ты, о божественный, Брисову дочерь

Силой из кущи исторг у пылавшего гневом Пелида,

Нашим не вняв убеждениям. Сколько тебя, Агамемнон,

Я отговаривал; но, увлекаяся духом высоким,

110 Мужа, храбрейшего в рати, которого чествуют боги,

Ты обесчестил, награды лишив. Но хоть ныне, могучий,

Вместе подумаем, как бы его умолить нам, смягчивши

Лестными сердцу дарами и дружеской ласковой речью".

Быстро ему отвечал повелитель мужей Агамемнон:

115 "Старец, не ложно мои погрешения ты обличаешь.

Так, погрешил, не могу отрекаться я! Стоит народа

Смертный единый, которого Зевс от сердца возлюбит:

Так он сего, возлюбив, превознес, а данаев унизил.

Но как уже погрешил, обуявшего сердца послушав,

120 Сам я загладить хочу и несметные выдать награды.

Здесь, перед вами, дары знаменитые все я исчислю:

Десять талантов золота, двадцать лаханей блестящих;

Семь треножников новых, не бывших в огне, и двенадцать

Коней могучих, победных, стяжавших награды ристаний.

125 Истинно жил бы не беден и в злате высоко ценимом

Тот не нуждался бы муж, у которого было бы столько,

Сколько наград для меня быстроногие вынесли кони!

Семь непорочных жен, рукодельниц искусных, дарую,

Лесбосских, коих тогда, как разрушил он Лесбос цветущий,

130 Сам я избрал, красотой побеждающих жен земнородных.

Сих ему дам; и при них возвращу я и ту, что похитил,

Брисову дочь; и притом величайшею клятвой клянуся:

Нет, не всходил я на одр, никогда не сближался я с нею,

Так, как мужам и женам свойственно меж человеков.

135 Всё то получит он ныне; еще же, когда аргивянам

Трою Приама великую боги дадут ниспровергнуть,

Пусть он и медью и златом корабль обильно наполнит,

Сам наблюдая, как будем делить боевую добычу.

Пусть из троянских жен изберет по желанию двадцать,

140 После Аргивской Елены красой превосходнейших в Трое.

Если же в Аргос придем мы, в ахейский край благодатный,

Зятем его назову я и честью сравняю с Орестом,

С сыном одним у меня, возрастающим в полном довольстве.

Три у меня расцветают в дому благосозданном дщери:

145 Хрисофемиса, Лаодика, юная Ифианасса.

Пусть он, какую желает, любезную сердцу, без вена

В отеческий дом отведет; а приданое сам я за нею

Славное дам, какого никто не давал за невестой.

Семь подарю я градов, процветающих, многонародных:

150 Град Кардамилу, Энопу и тучную травами Геру,

Феры, любимые небом, Анфею с глубокой долиной,

Гроздьем венчанный Педас и Эпею, град велелепный.

Все же они у приморья, с Пилосом смежны песчаным:

Их населяют богатые мужи овцами, волами,

155 Кои дарами его, как бога, чествовать будут

И под скиптром ему заплатят богатые дани.

Так я немедля исполню, как скоро вражду он оставит.

Пусть примирится; Аид несмирим, Аид непреклонен;

Но зато из богов, ненавистнее всех он и людям.

160 Пусть мне уступит, как следует: я и владычеством высшим,

Я и годов старшинством перед ним справедливо горжуся".

Рек, — и Атриду ответствовал Нестор, конник геренский:

"Сын знаменитый Атрея, владыка мужей Агамемнон!

Нет, дары не презренные хочешь ты дать Ахиллесу.

165 Благо, друзья! поспешим же нарочных послать, да скорее

Шествуют мужи избранные к сени царя Ахиллеса.

Или позвольте, я сам изберу их; они согласятся:

Феникс, любимец богов, предводитель посольства да будет;

После Аякс Теламонид и царь Одиссей благородный;

170 Но Эврибат и Годий да идут, как вестники, с ними.

На руки дайте воды, сотворите святое молчанье,

И помолимся Зевсу, да ныне помилует нас он!"

Так говорил, — и для всех произнес он приятное слово.

Вестники скоро царям возлияли на руки воду;

175 Юноши, чермным вином наполнив доверху чаши,

Кубками всем подносили, от правой страны начиная.

В жертву богам возлияв и испив до желания сердца,

Вместе послы поспешили из сени Атрида владыки.

Много им Нестор идущим наказывал, даже очами

180 Каждому старец мигал, но особенно сыну Лаэрта:

Всё б испытали, дабы преклонить Ахиллеса героя.

Мужи пошли по брегу немолчношумящего моря,

Много моляся, да землю объемлющий земледержатель

Им преклонить поможет высокую душу Пелида.

185 К сеням пришед и к судам мирмидонским, находят героя:

Видят, что сердце свое услаждает он лирою звонкой,

Пышной, изящно украшенной, с сребряной накольней сверху,

Выбранной им из корыстей, как град Этионов разрушил:

Лирой он дух услаждал, воспевая славу героев.

190 Менетиад перед ним лишь единый сидел и безмолвный

Ждал Эакида,92 пока песнопения он не окончит.

Тою порою приближась, послы, Одиссей впереди их,

Стали против Ахиллеса: герой изумленный воспрянул

С лирой в руках и от места сидения к ним устремился.

195 Так и Менетиев сын, лишь увидел пришедших, поднялся.

В встречу им руки простер и вещал Ахиллес быстроногий:

"Здравствуйте! истинно други приходите! Верно, что нужда!

Но и гневному вы из ахеян любезнее всех мне".

Так произнес — и повел их дальше Пелид благородный;

200 Там посадил их на креслах, на пышных коврах пурпуровых,

И, обратясь, говорил к находящемусь близко Патроклу:

"Чашу поболее, друг Менетид, подай на трапезу;

Цельного нам раствори и поставь перед каждого кубок:

Мужи, любезные сердцу, собрались под сенью моею!"

205 Так говорил, — и Патрокл покорился любезному другу.

Сам же огромный он лот положил у огнищного света

И хребты разложил в нем овцы и козы утучнелой,

Бросил и окорок жирного борова, туком блестящий,

Их Автомедон держал, рассекал Ахиллес благородный,

210 После искусно дробил на куски и вонзал их на вертел.

Жаркий огонь между тем разводил Менетид боговидный.

Чуть же огонь ослабел и багряное пламя поблекло,

Угли разгребши, Пелид вертела над огнем простирает

И священною солью кропит, на подпор подымая.

215 Так их обжарив кругом, на обеденный стол сотрясает.

Тою порою Патрокл по столу, в красивых корзинах,

Хлебы расставил; но яства гостям Ахиллес благородный

Сам разделил и против Одиссея, подобного богу,

Сел на другой стороне, а жертвовать жителям неба

220 Другу Патроклу велел; и в огонь он бросил начатки.

К сладостным яствам предложенным руки герои простерли;

И когда питием и пищею глад утолили,

Фениксу знак Теламонид подал; Одиссей то постигнул,

Кубок налил и приветствовал, за руку взявши, Пелида:

225 "Здравствуй, Пелид! в дружелюбных нам пиршествах нет недостатка,

Сколько под царскою сенью владыки народов Атрида,

Столько и здесь; изобильно всего к услаждению сердца

В пире твоем; но теперь не о пиршествах радостных дело.

Грозную гибель, питомец Крониона, близкую видя,

230 В трепете мы, в неизвестности, наши суда мы избавим,

Или погубим, ежели ты не одеешься в крепость!

Близко судов, под стеной уже нашею стан положили

Гордые мужи трояне и их дальноземные други;

В стане кругом зажигают огни и грозятся, что боле

235 Их не удержат, что прямо на наши суда они грянут.

Им и Зевес, благовестные знаменья вправе являя,

Молнией блещет! И Гектор, ужасною силой кичася,

Буйно свирепствует, крепкий на Зевса;93 в ничто он вменяет

Смертных и самых богов, обладаемый бешенством страшным.

240 Молится, только б скорей появилась Денница святая,

Хвалится завтра срубить с кораблей кормовые их гребни,

Пламенем бурным пожечь корабли и самих нас, ахеян,

Всех перед ними избить, удушаемых дымом пожарным.

Страшно, герой, трепещу я, да гордых угроз Приамида

245 Боги ему не исполнят; а нам да не судит судьбина

Гибнуть под Троей, далёко от Аргоса, милой отчизны!

Храбрый, воздвигнись, когда ты желаешь, хоть поздно, ахеян,

Столь утесненных, избавить от ярости толпищ троянских.

После тебе самому то горестно будет, но поздно,

250 Зло допустивши, искать исправления. Лучше вовремя,

Раньше помысли, да пагубный день отвратишь от ахеян.

Друг! не тебе ли родитель, Пелей, заповедовал старец,

В день, как из Фтии тебя посылал к Атрееву сыну:

— Доблесть, мой сын, даровать и Афина и Гера богиня

255 Могут, когда соизволят; но ты лишь в персях горячих

Гордую душу обуздывай; кротость любезная лучше.

Распри злотворной, как можно, чуждайся, да паче и паче

Между ахеян тебя почитают младые и старцы. —

Так заповедовал старец; а ты забываешь. Смягчися,

260 Гнев отложи, сокрушительный сердцу! Тебе Агамемнон

Выдаст дары многоценные, ежели гнев ты оставишь.

Хочешь ли, слушай, и я пред тобой и друзьями исчислю,

Сколько даров знаменитых тебе обещал Агамемнон:

Десять талантов золота, двадцать лаханей блестящих,

265 Семь треножников новых, не бывших в огне, и двенадцать

Коней могучих, победных, стяжавших награды ристаний.

Истинно, жил бы не беден и в злате высоко ценимом

Тот не нуждался бы муж, у которого было бы столько,

Сколько Атриду наград быстроногие вынесли кони!

270 Семь непорочных жен, рукодельниц искусных, дарует,

Лесбосских, коих тогда, как разрушил ты Лесбос цветущий,

Сам он избрал, красотой побеждающих жен земнородных;

Их он дарит; и при них возвращает и ту, что похитил,

Брисову дочь; и притом величайшею клятвой клянется:

275 Нет, не всходил он на одр, никогда не сближался он с нею,

Так, как мужам и женам свойственно меж человеков.

Все то получишь ты ныне; еще же, когда аргивянам

Трою Приама великую боги дадут ниспровергнуть,

Целый корабль ты и медью и златом обильно наполни,

280 Сам наблюдая, как будем делить боевые корысти;

Сам между женами пленными выбери двадцать троянок,

После Аргивской Елены красой превосходнейших в Трое.

Если ж воротимся в Аргос Ахейский, край благодатный,

Зятем тебя назовет он и честью с Орестом сравняет,

285 С сыном одним у него, возрастающим в полном довольстве.

Трех дочерей он невест в благосозданном доме имеет:

Хрисофемису, Лаодику, юную Ифианассу.

Ты, по желанью, из оных, любезную сердцу, без вена

В отеческий дом отведи; а приданое сам он за нею

290 Славное выдаст, какого никто не давал за невестой.

Семь подарит он градов процветающих, многонародных:

Град Кардамилу, Энопу и тучную паствами Геру,

Феры, любимые небом, Анфею с глубокой долиной,

Гроздьем венчанный Педас и Эпею, град велелепный.

295 Все же они у примория, с Пилосом смежны песчаным;

Их населяют богатые мужи овцами, волами,

Кои дарами тебя, как бога, чествовать будут

И под скиптром тебе заплатят богатые дани.

Так он исполнит немедля, коль скоро вражду ты оставишь,

300 Если ж Атрид Агамемнон еще для тебя ненавистен,

Он и подарки его, — пожалей о других ты ахейцах,

В стане жестоко стесненных; тебя, как бессмертного бога,

Рати почтут; между них ты покроешься дивною славой!

Гектора ты поразишь! до тебя он приближится ныне,

305 Буйством своим обезумленный; он никого не считает

Равным себе меж данаями, сколько ни есть их под Троей!"

Рек, — и ему на ответ говорил Ахиллес быстроногий:

"Сын благородный Лаэртов, герой Одиссей многоумный!

Должен я думу свою тебе объявить откровенно,

310 Как я и мыслю и что я исполню, чтоб вы перестали

Вашим жужжаньем скучать мне,94 один за другим приступая:

Тот ненавистен мне, как врата ненавистного ада,

Кто на душе сокрывает одно, говорит же другое.

Я же скажу вам прямо, что почитаю я лучшим:

315 Нет, ни могучий Атрид, ни другие, надеюсь, данаи

Сердца по мне не смягчат: и какая тому благодарность,

Кто беспрестанно, безустально бился на битвах с врагами!

Равная доля у вас нерадивцу и рьяному в битве;

Та ж и единая честь воздается и робким и храбрым;

320 Всё здесь равно, умирает бездельный иль сделавший много!