ПЕСНЬ ВОСЬМАЯ.

СОБРАНИЕ БОГОВ. ПРЕРВАННАЯ БИТВА.

В ризе златистой Заря простиралась над всею землею,

Как богов на собор призвал молнелюбец Кронион;

И, на высшей главе многохолмного сидя Олимпа,

Сам он вещал; а бессмертные окрест безмолвно внимали.

5 "Слушайте слово мое, и боги небес, и богини:

Я вам поведаю, что мне в персях сердце внушает;

И никто от богинь, и никто от богов да не мыслит

Слово мое ниспровергнуть; покорные все совокупно

Мне споспешайте, да я беспрепятственно дело исполню!

10 Кто ж из бессмертных мятежно захочет, и я то узнаю,

С неба сойти, пособлять илионянам или данаям,

Тот, пораженный позорно, страдать на Олимп возвратится!

Или восхичу его и низвергну я в сумрачный Тартар,

В пропасть далекую, где под землей глубочайшая бездна:

15 Где и медяный помост, и ворота железные. Тартар,

Столько далекий от ада, как светлое небо от дола!85

Там он почувствует, сколько могучее всех я бессмертных!

Или дерзайте, изведайте, боги, да все убедитесь:

Цепь золотую теперь же спустив от высокого неба,

20 Все до последнего бога и все до последней богини

Свесьтесь по ней; но совлечь не возможете с неба на землю

Зевса, строителя вышнего, сколько бы вы ни трудились!

Если же я, рассудивши за благо, повлечь возжелаю, —

С самой землею и с самым морем ее повлеку я

25 И моею десницею окрест вершины Олимпа

Цепь обовью; и вселенная вся на высоких повиснет —

Столько превыше богов и столько превыше я смертных!"

Так он вещал, — и молчанье глубокое боги хранили,

Все пораженные речью: ужасно грозен вещал он;

30 Но наконец светлоокая так возгласила Афина:

"О всемогущий отец наш, Кронион, верховный владыко!

Ведаем мы совершенно, что сила твоя необорна;

Но милосердуем мы об ахеянах, доблестных воях,

Кои, судьбу их жестокую скоро исполнив, погибнут.

35 Все мы, однако, от брани воздержимся, если велишь ты;

Мы лишь советы внушим аргивянам, да храбрые мужи

В Трое погибнут не все под твоим сокрушительным гневом".

Ей, улыбаясь, ответствовал тучегонитель Кронион:

"Бодрствуй, Тритония, милая дочь! не с намереньем в сердце

40 Я говорю, и с тобою милостив быть я желаю".

Так произнес он — и впряг в колесницу коней медноногих,

Бурно летающих, гривы волнующих вкруг золотые;

Золотом сам он оделся; в руку художеством дивный

Бич захватил золотой и на блещущей стал колеснице;

45 Коней погнал, — и послушные быстро они полетели,

Между землею паря и звездами усеянным небом.

Он устремлял их на Иду, зверей многоводную матерь,

К Гаргару холму, где роща его и алтарь благовонный.

Там коней удержал повелитель бессмертных и смертных

50 И, от ярма отрешив, окружил их мраком великим.

Сам на вершине Идейской воссел, величаяся славой,

Град созерцая троян и суда меднобронных данаев.

Тою порой укрепилися снедью ахейские мужи,

Быстро по кущам и в битву оружием все покрывались.

55 Трои сыны на другой стороне ополчались по граду,

В меньшем числе, но и так готовые крепко сражаться,

Нуждой влекомые кровной, сражаться за жен и детей их.

Все растворились ворота; из оных зареяли рати

Конные, пешие; шум между толп их воздвигся ужасный.

60 Рати, на место одно устремляяся, быстро сошлися;

Разом сразилися кожи, сразилися копья и силы

Воинов, медью одеянных; выпуклобляшные разом

Сшиблись щиты со щитами; гром поднялся ужасный.

Вместе смешались победные крики и смертные стоны

65 Воев губящих и гибнущих; кровью земля заструилась.

Долго, как длилося утро и день возрастал светоносный,

Стрелы и тех и других поражали — и падали вои.

Но лишь сияющий Гелиос стал на средине небесной,

Зевс распростер, промыслитель, весы золотые; на них он

70 Бросил два жребия Смерти, в сон погружающей долгий:

Жребий троян конеборных и меднооружных данаев;

Взял посредине и поднял: данайских сынов преклонился

День роковой, данайских сынов до земли многоплодной

Жребий спустился, троян же до звездного неба вознесся.

75 Страшно грянул от Иды Кронид и перун, по лазури,

Пламенный бросил в ахейские рати; ахейцы, увидя,

Все изумились, покрылися лица их ужасом бледным.

Идоменей оставаться не смел, ни Атрид Агамемнон;

Ни Аяксы вожди не остались, клевреты Арея.

80 Нестор один средь побоища, страж аргивян, оставался

Волей недоброю: конь пострадал, пораженный стрелою.

Ранил его Александр, супруг лепокудрой Елены,

В голову, в самое темя, где первые волосы коней

Идут от черепа к вые: опасное место; от боли

85 Конь заскакал на дыбы: пернатая в мозг погрузилась.

Коней смутил и других он, крутяся вкруг пагубной меди.

Тою порою, как старец, к коню пораженному бросясь,

Припряжь отсечь напрягается, Гектора быстрые кони

Скачут сквозь волны бегущих, отважного мча властелина,

90 Гектора! Тут бы старец жизнь погубил неизбежно,

Если б его не узрел Диомед, воеватель могучий.

Страшно воскликнул герой, призывая царя Одиссея:

"Сын благородный Лаэрта, герой Одиссей многоумный!

Что ты бежишь, обращая хребет, как в толпе малодушный?

95 Пику тебе, берегися, вонзят бегущему в плечи.

Стань, Одиссей, отразим мы от старца свирепого мужа".

Рек; не услышал его Одиссей, благородный страдалец;

Мимо промчался, бежа к кораблям многоместным ахейским,

Но Диомед, и один оставаясь, вперед устремился;

100 Стал перед конским ярмом геренского старца Нелида

И к нему взговорил, устремляя крылатые речи:

"Старец, жестоко тебя ратоборцы младые стесняют!

Сила оставила, старость тебя удручила лихая;

Немощен твой и возница, и кони твои не проворны.

105 Шествуй ко мне, взойди на мою колесницу; увидишь,

Троса, кони каковы, несказанно искусные в поле

Быстро летать и туда и сюда, и в погоне и в бегстве.

Я их вчера у Энея отбил, разносителя бегства.

Вверь ты своих попеченью сподвижников, сих же с тобою

110 Мы устремим на троян конеборных, да ныне и Гектор

Узрит, в руке и моей способна ль свирепствовать пика!"

Так произнес; не преслушался Нестор, конник геренский;

Старца приняв кобылиц, озаботились ими клевреты,

Сильные двое, Сфенел с Эвримедонон славолюбивым.

115 Сами вожди совокупно вошли в колесницу Тидида;

Нестор немедленно в руки приял блестящие вожжи,

Коней стегнул, и пред Гектором быстро они очутились.

В Гектора, прямо летящего, дрот Диомед устремляет;

И в него не попал; но его браздодержца-клеврета,

120 Сына Фебея почтенного, Смелого Эниопея,

Коней браздами гонящего, в грудь поражает у сердца:

В прах с колесницы он пал, и отпрянули в сторону кони

Бурные; там сокрушилась его и душа и могучесть.

Гектору сердце стеснила жестокая скорбь о вознице;

125 Но его наконец, невзирая на жалость о друге,

Бросил и смелого окрест возницы искал; и не долго

Кони нуждались в правителе; скоро достойный явился:

Архептолем, Ифитид бесстрашный; ему он на коней

Быстрых взойти повелел и бразды к управлению вверил.

130 Сеча была б, совершилось бы невозвратимое дело,

В граде своем заключились бы, словно как овцы, трояне;

Но увидел то быстро отец и бессмертных и смертных.

Он, загремевши ужасно, перун сребропламенный бросил

И на землю его, пред конями Тидида, повергнул:

135 Страшным пламенем вверх воспаленная пыхнула сера;

Кони от ужаса, прянув назад, под ярмом задрожали;

Пышные коней бразды убежали из старцевых дланей;

С сердцем трепещущим он провещал к Диомеду герою:

"Друг Диомед, оборачивай к бегству коней быстроногих.

140 Или не чувствуешь ты, не тебе от Кронида победа!

Ныне его на бою громомещущий Зевс прославляет,

Гектора; после, быть может, когда возжелает, дарует

Славу и нам. Человек не преложит советов Зевеса,

Сколько бы ни был он силен: могучее он, громовержец!"

145 Но ему отвечал Диомед, знаменитый воитель:

"Всё справедливо и всё ты разумно, старец, вещаешь;

Но болезнь мне жестокая сердце и душу проходит!

Гектор некогда скажет, пред сонмом троян велереча:

— Вождь Диомед от меня к кораблям убежал, устрашенный. —

150 Скажет хвалясь, и тогда расступися, земля, подо мною!"

Вновь Диомеду ответствовал Нестор, конник геренский:

"Сын браноносца Тидея, бестрепетный, что ты вещаешь?

Если бы Гектор тебя и робким назвал и бессильным,

Веры ему не дадут ни дардане, ни граждане Трои;

155 Веры ему не дадут и супруги троян щитоносцев,

Коих супругов цветущих толпы распростер ты по праху".

Так говоря, обратил он на бегство коней звуконогих

Рати бегущей в толпу; и на них и трояне и Гектор,

Страшные крики подняв, задождили свистящие стрелы.

160 Голосом звучным кричал ему вслед шлемоблещущий Гектор:

"О Диомед! перед всеми тебя почитали данаи

Местом, и брашном, и полными кубками в пиршествах общих;

Впредь не почтут: пред всех их женщиной ты оказался!

Сгибни, презренная дева! скорей, чем меня отразивши,

165 На стены наши взойдешь или наших супруг похищенных

В плен повлечешь ты; скорее тебя я к демону свергну!"

Так восклицал; а Тидид волновался в сомнительных думах:

Вспять обратить ли коней и сразиться ли противуставши?

Трижды на думу сию и умом он и сердцем решался;

170 Трижды с идейского Гаргара грозно гремел промыслитель

Зевс, возвещая троянам победу сомнительной битвы.

Гектор же снова троян возбуждал, восклицающий звучно:

"Трои сыны, и ликийцы, и вы, рукопашцы дарданцы!

Будьте мужами, о други, помните бурную доблесть!

175 Чувствую, мне благосклонный Кронид знаменает сим троном

В брани победу и славу, ахейцам же срам и погибель!

Мужи-безумцы, они в оборону примыслили стены,

Слабые, храбрым презренные, силам моим не преграда!

Кони же наши легко чрез ископанный ров перепрянут.

180 Но когда я приближусь к аргивским судам мореходным,

Помните, други! с огнем вы пылающим будьте готовы.

Пламенем я истреблю их суда и самих пред судами

Всех изобью аргивян, удушаемых дымом пожарным!"

Так произнесши, к коням обратился и к ним говорил он:

185 "Ксанф, и Подарг, и божественный Ламп, и могучий мой Эфоп!

Ныне, о кони, вы мне заплатите за корм свой роскошный:

Часто моя Андромаха, почтенная дочь Этиона,

Первым вам предлагала пшеницу приятную в пищу,

Вам растворяла вино к питию, до желания сердца,

190 Прежде меня, для нее драгоценного мужа младого!

Мчитеся ж, кони, летите; настигнем врагов и похитим

Несторов щит, о котором слава до неба восходит,

Будто из золота весь он — и круг, и его рукояти;

И с рамен Диомеда, смирителя коней, добудем

195 Пышные, дивные латы, Гефеста бессмертного дело!

Если похитим мы их, несомненно уверен, ахейцы

В эту же ночь на суда быстролетные бросятся к бегству!"

Так возносясь, восклицал он, прогневалась мощная Гера,

Восколебалась на троне, и дрогнул Олимп многохолмный.

200 Быстро вещала она к Посейдону, великому богу:

"Бог многомощный, колеблющий землю! ужели нисколько

Сердце твое не страдает о гибнущих храбрых данаях!

Тех, что и в Эге тебе, и в Гелике столько приятных

Жертв и даров посвящают? споспешествуй им ты в победе!

205 Если б и все, аргивян покровители, мы возжелали,

Трои сынов отразив, обуздать громоносного Зевса,

Скоро бы он сокрушился, сидя одинокий на Иде!"

Ей, негодуя, ответствовал мощный земли колебатель:

"О дерзословная Гера! какие ты речи вещаешь?

210 Нет, не желаю отнюдь, чтобы кто-либо смел от бессмертных

С Зевсом Кронидом сражаться; могуществом всех он превыше!"

Так на Олимпе бессмертные между собою вещали.

Тою порой от судов, между рвом и стеною, пространство

Всё наполнено было и коней и воев толпами

215 Страшно теснимых данаев: теснил их, подобно Арею,

Гектор могучий, когда даровал ему славу Кронион.

Он истребил бы свирепым огнем и суда их у моря,

Если бы Гера царю Агамемнону в мысль не вложила

Быстро народ возбудить, хоть и сам он об оном же пекся:

220 Он устремился стопами широкими к стану ахеян,

Мощной рукою держа великий свой плащ пурпуровый.

Стал Агамемнон на черный, огромный корабль Одиссея,

Бывший в средине, да голос его обоюдно услышат

В кущах конечных Аякса и в кущах царя Ахиллеса,

225 Кои на самых концах с многовеслыми их кораблями

Стали, надежные оба на силу их рук и на храбрость.

Там, поразительным голосом, он вопиял к аргивянам:

"Стыд, аргивяне! отродье презренное, дивные видом!

Где похвальбы, как храбрейшими сами себя величали,

230 Те, что на Лемне, тщеславные, громко вы произносили?

Там на пирах, поедая рогатых волов неисчетных,

Чаши до дна выпивая, вином через край налитые,

На сто, на двести троян, говорили вы, каждый из наших

Станет смело на бой! а теперь одного мы не стоим

235 Гектора! Он к кораблям приближается с пламенем бурным!

Зевс Олимпийский, кого на земле от царей многомощных

Равной ты карой карал и толикой лишал его славы?

Я же, о Зевс, миновал ли когда твой алтарь велелепный,

В черном моем корабле сюда на несчастие плывший?

240 Нет, на всех возжигал я тельчие туки и бедра,

Сердцем пылая разрушить высокотвердынную Трою.

Ныне, о Зевс, хоть одно для меня ты исполни желанье!

Дай хотя нам ты самим от врагов избежать и спастися;

Здесь не предай на погибель сынам Илиона ахеян!"

245 Рек; умилился отец над царем, проливающим слезы!

Знаменье дал, да спасется аргивский народ, не погибнет:

Быстро орла ниспослал, между вещих вернейшую птицу.86

Мчащий в когтях он еленя, рождение быстрыя лани,

Близ алтаря велелепного Зевсова бросил еленя,

250 Где племена аргивян поклонялись всевещему Зевсу.

Чуть усмотрели они, что от Зевса явилася птица,

Жарче на рати троянские бросились, вспыхнули боем.

Но не успел ни один, сколь ни много данаев тут было,

Славиться прежде Тидида, что, бурных коней устремивши,

255 Выгнал за ров, на противных ударил и смело сразился.

Первый из всех он троянского мужа, доспешника, свергнул,

Фрадмона ветвь, Агелая; тогда, как троянец на бегство

Коней ворочал, ему, обращенному, острую пику

Он между плеч углубил и сквозь, перси кровавую выгнал:

260 Пал с колесницы он в прах, и взгремели на падшем доспехи.

После Тидида, Атриды цари устремилися оба;

Вслед их Аяксы вожди, облеченные бурною силой,

Идоменей Девкалид и его сподвижник ужасный,

Вождь Мерион, Эниалию равный, губителю смертных;

265 После герой Эврипил, препрославленный сын Эвемона.

Тевкр же, девятым исшед, наляцатель жестокого лука,

Стал под великим щитом Теламонова сына Аякса.

Вкруг осмотревши и метко стрельнувши в толпу сопротивных,

Часто Аякс отсторанивал щит; а стрелец знаменитый,

270 Ранил кого-либо; раненый, пав, расставался с душою;

Тевкр же бросался назад, и, как к матери сын, приникал он

К брату Аяксу, и сильный щитом покрывал его светлым.

Кто ж меж троянами первый сражен Теламонидом Тевкром?

Первый Орсилох, за ним Офелест и воинственный Ормен,

275 Детор, и Хромий, и муж Ликофонт, небожителю равный,

Гамопаон, Полиемонов сын, и могучий Меланипп:

Сих, одного за другим, положил он на тучную землю.

Тевкра увидев, восхитился духом Атрид Агамемнон,

Как он из крепкого лука троян истребляет фаланги;

280 Быстро приближился, стал и к нему, восхищенный, воскликнул:

"Тевкр, удалая глава! предводитель мужей, Теламонид!

Так поражай и успеешь, и светом ахейцам ты будешь,

Славой отцу Теламону: тебя возлелеял он с детства

И, побочного сына, воспитывал в собственном доме:

285 Старца, хотя и далекого, славой возвысь благородной!

Я же тебе говорю, и исполнено слово то будет:

Ежели даруют мне громовержущий Зевс и Афина

Град разорить, устроением пышную Трою Приама, —

Первому после меня тебе вручу я награду87:

290 Или треножник сияющий, или коней с колесницей,

Или младую жену, да с тобою восходит на ложе".

Рек он, — и быстро Атриду ответствовал Тевкр непорочный:

"Сын знаменитый Атреев, почто, как и сам я стараюсь,

Ты побуждаешь меня? Ни на миг я, покуда есть сила,

295 Празден не буду; с тех пор, как троян отразили мы к граду,

С тех уже пор я стрелами, врагов принимая, сражаю.

Восемь уже я послал изощреннейших стрел долгожалых;

Восемь вонзились они в благороднейших юношей ратных;

Только сего не дается свирепого пса мне уметать!"

300 Так произнес, — и пернатою новой из лука он прыснул,

В Гектора метя; его поразить разгоралось в нем сердце,

И в него не попал; но невинного Горгифиона,

Храброго сына Приамова, в грудь поразил он стрелою,

Сына, который рожден от жены, из Эзимы поятой,

305 Кастианиры прекрасной, видом богине подобной.

Словно как мак в цветнике наклоняет голову набок,

Пышный, плодом отягченный и крупною влагой весенней, —

Так он голову набок склонил, отягченную шлемом.

Тевкр же пернатою новой из лука могучего прыснул,

310 В Гектора метя; его поразить распылалось в нем сердце,

И не уметил опять: Аполлон отразил роковую;

Архептолема она, Приамидова друга-возницу,

Пламенно в бой устремлявшегось, острая, в грудь поразила:

В прах с колесницы он пал, и отпрянули в сторону кони

315 Бурные; там сокрушилась его и душа и могучесть.

Тяжкая грусть по вознице у Гектора сердце стеснила;

Но оставил его, невзирая на жалость о друге;

Брату герой повелел, Кебриону, стоящему близко,

Конские вожжи принять, и немедленно тот покорился.

320 Гектор же сам с колесницы сияющей прянул на землю

С криком ужасным и, камень рукою восхитив огромный,

Ринулся прямо на Тевкра, убить стреловержца пылая.

Тою порой из колчана пернатую горькую вынув,

Тевкр приложил к тетиве, — и его шлемоблещущий Гектор,

325 Лук наляцавшего крепкий, по раму, где ключ88 отделяет

Выю от персей и где особливо опасное место, —

Там, на себя устремленного, камнем ударил жестоким,

Жилу рассек у стрельца; онемела рука возле кисти,

Он на колено поникнул, и лук из руки его выпал.

330 Сын Теламонов, Аякс, не оставил падшего брата;

Быстро примчась, заступил и щитом заградил круговидным.

Тою порой, под него преклоняся, усердные други,

Ехиев сын, Мекистей, и младой благородный Аластор,

К черным его кораблям понесли, стенящего тяжко.

335 Снова храбрость троян Олимпиец Кронион возвысил;

Прямо к глубокому рву трояне погнали ахеян;

Гектор вперед между первыми несся, могучестью гордый.

Словно как пес быстрорыщущий льва или дикого вепря,

Следом гону и на резвые ноги надеяся, ловит

340 То за бока, то за бедра и все стережет извороты, —

Так шлемоблещущий Гектор данаев гнал, непрестанно

Мужа последнего пикой сражая: бежали данаи.

Но когда перешли частокол и окоп свой глубокий,

В смуте бежа, и от рук уже вражеских многие пали, —

345 Подле судов удержались от бегства ахейские мужи.

Там, ободряя друг друга и руки горе воздевая,

Всех олимпийских богов умоляли мольбой громогласной.

Гектор же грозный носился кругом на конях пышногривых,

Взором подобный Горгоне и людоубийце Арею.

350 Так их увидев, исполнилась жалости Гера богиня

И мгновенно Палладе крылатую речь устремила:

"Дщерь громовержца Кронида, Паллада! ужели данаям,

Гибнущим горестно, мы хоть в последний раз не поможем?

Верно, жестокий свой жребий они совершат и погибнут

355 Все под рукой одного; нестерпимо над ними свирепство

Гектора, сына Приамова: сколько он зла им соделал!"

Ей отвечала немедленно дочь громовержца Афина:

"И давно бы уж он и свирепство и душу извергнул,

Здесь, на родимой земле, сокрушенный руками данаев,

360 Если б отец мой, Кронид, не свирепствовал мрачной душою.

Лютый, всегда неправдивый, моих предприятий рушитель,

Он никогда не воспомнит, что несколько раз я спасала Сына его,

Сына его,89 Эврисфеем томимого в подвигах тяжких.

Там он вопил к небесам, и меня от высокого неба

365 Сыну его помогать ниспослал Олимпиец Кронион.

Если б я прежде умом проницательным то предузнала,

В дни, как его Эврисфей посылал во Аид крепковратньй

Пса увести из Эреба,90 от страшного бога Аида, —

Он не избегнул бы гибельных вод, глубокого Стикса.

370 Ныне меня ненавидит и волю Фетиды свершает:

Ноги лобзала ему и касалась брады Нереида,

Слезно моля, да прославит он ей градоборца Пелида.

Будет, когда он опять назовет и Афину любезной!

Гера, не медли, впряги в колесницу коней звуконогих;

375 Я между тем поспешаю в чертоги отца Эгиоха:

Там я оружием грозным на бой ополчусь и увижу,

Нам Приамид сей надменный, шеломом сверкающий Гектор

Будет ли рад, как мы явимся обе на битвенном поле?

О! не один и троянец насытит псов и пернатых

380 Телом и туком своим, распрострись пред судами ахеян!"

Так изрекла; преклонилась лилейнораменная Гера:

Бросясь и быстро носясь, снаряжала коней златосбруйных

Гера, богиня старейшая, отрасль великого Крона.

Тою порой Афина в чертоге отца Эгиоха

385 Тонкий покров разрешила, струей на помост он скатился

Пышноузорный, который сама, сотворив, украшала;

Вместо его облачася броней громоносного Зевса,

Бранным доспехом она ополчалася к брани плачевной;

Так в колеснице пламенной став, копием ополчилась

390 Тяжким, огромным, могучим, которым ряды сокрушает

Сильных, на коих разгневана дщерь всемогущего бога.

Гера немедля с бичом налегла на коней быстролетных;

С громом врата им небесные сами разверзлись, при Горах,

Страже которых Олимп и великое вверено небо,

395 Чтобы облак густой разверзть иль сомкнуть перед ними.