Глава 20

Пуховик казался Лолите неимоверно тяжелым и неудобным. Самое главное, что вся тяжесть его была умозрительна. Просто пуховик не моден в тех кругах, где вращалась Лолита. Она уже года три так не одевалась. Одна куртка сменяла другую, одни джинсы меняли другие, так же обстояло дело и с кроссовками. Слава богу еще, погода позволяла идти с непокрытой головой, а то бы пришлось беретку какую-нибудь надевать.

Но дело есть дело.

Зато мама, училка музыки, и папан-полковник были счастливы до слез —дочь возвращалась в правильное русло. Обманув себя таким образом, родители сели завтракать.

А сегодня и именно в эти минуты она шла как раз на дело.

Этот стратег-перестраховщик Хорек заставил надеть не только пальто, но и платье с туфлями. Сейчас, почти совсем без косметики, она выглядела юной школьницей. Впрочем, таковой и являлась. Лолита очень боялась, встретив кого-нибудь не из своей компании, потерять с таким трудом доставшийся ей имидж. А напрасно. Именно такая, невинная школьница, должна была явиться к старперу, по замыслу Хорька, который взял руководство операцией в свои руки. Встреча исполнителей, назначенная у магазина, затягивалась. Пришли пока только четверо и ждали Хмыря с Лолитой.

Хмырь явился первым.

– Кого ждем? – вместо приветствия спросил он.

– Того, кто нас пивком угостит, – ответил с надеждой Герасим.

– Ладно, на пару бутылок наскребу, – пообещал Хмырь и скрылся в магазине.

Когда вернулся, компания была в сборе. Двинулись по пустырю к заброшенному котловану. Строительство бассейна заморозили в начале перестройки, и сейчас на этом месте зиял огромной дырой котлован с горами песка по периметру, которые летом превращались в зеленые холмы, а сейчас смотрелись грязно-серыми дюнами. Дно котлована занимал недостроенный фундамент, часть отсеков которого в это время заполнялась дождевой водой.

– Вон она, – сказал Цветмет, показывая на плавающее в одном из отсеков тело собаки.

Спустя полчаса бутылка водки была выпита, пиво заканчивалось, но инструктаж продолжался.

– Значит, так, зовут его Семен Семенович, по фамилии Бубнов, запомнила? – не меньше чем в третий раз повторил руководитель.

– Ты что, меня за дурочку держишь? – возмущалась Лолита. – Все давно запомнила.

– Ну а если все запомнила, то почему опять ногти грызешь? – спрашивал недовольный Хорек.

– Глисты будут, – предупредил Хмырь, один из шестерых, отобранных на дело.

– А у неё давно. Она такая злая и тощая и всегда жрет чего-нибудь, – вставил Долговязый, желая позлить изменившую подружку.

– Зато в тебе, Хмырь, столько дерьма, что никакие глисты жить не могут, посмотри, какое пузо отъел. И ты бы, маячок, помолчал, – отпарировала она, выражая свое презрение с помощью крутой добавки.

– Ты ещё при старичке так выразись, с тебя станется. Слушай сюда. Пришла, поздоровалась, о собачке сказала, шестьсот рублей попросила и привела к котловану. Все, никакой самодеятельности.

– Штуку, – возразила Лолита.

– Я же тебе сказал, попросить шестьсот, а не заламывать тысячу, – начал выходить из себя Хорек.

– Тогда сами и идите, – обиделась девица.

– А может, и правда, сходи сам. Хорек. Ты же знаешь, что надо делать, что говорить... Эта же дура все сделает не так, – предложил Долговязый.

У него напрочь испортилось настроение, после того как Лолита назвала его маячком. Теперь не сомневался, что она все знает. С этим трепачом, Хорьком, разберется позднее, а сейчас ему очень захотелось, чтобы тот не руководил, а сам занялся делом. Авось влипнет.

– Ну что ты начинаешь. Долговязый, – вступился за инструктора Герасим, – девчонке старпер быстрее поверит, чем этому пройдохе.

Выходило, Герасим прав.

– И главное, пока денег не даст, не приводи. Поняла? – закончил инструктаж Хорек.

Звонок в дверь разбудил Бубнова. В последние годы у него выработалась привычка после обеда пару часов отдохнуть на диване, предавшись любимым занятиям: чтению и следующему за ним сну. В детстве любил читать исторические романы, затем, с возрастом, вкусы молодели, но тема литературных интересов оставалась для него, в прошлом военного, неизменной – война.

Сейчас, на шестом десятке, он дошел до Второй мировой, и появились большие перспективы со временем успеть также разобраться с современными баталиями.

Звонки не прекращались, кто-то настойчиво требовал открыть дверь.

– Кто бы это мог быть? – размышлял Семен Семенович, посмотрев на часы.

Звонки пришлись почти точно на середину отдыха, то есть на то время, когда он, отложив книгу, погружался в объятия Морфея, размышляя о высадке союзников во Франции.

Жизнь на втором этаже имеет свои преимущества и свои недостатки. Так, жителей этого этажа чаще беспокоят незнакомые люди с различными просьбами и предложениями. Вот и сейчас он встанет и увидит перед собой продавца картофеля или уборщицу с пустым ведром.

Он встал, но на этот раз перед ним стояла девочка, принесшая радостную весть – Альберт нашелся.

– Наш класс занимается розыском пропавших собак, – начала Лолита после приветствия по строго разработанному плану.

– Правда? – сумел вымолвить Бубнов, в незапамятные времена лично проводивший военно-патриотическую игру «Зарница» и зарекшийся после этого доверять всяким молодежным начинаниям.

Тогда эти юные бойцы сперли несколько взрывпакетов и, связав их в один, выведя общий шнур (научили сволочей на свою голову), бросили связку в выгребную яму общего сортира. Сам Бубнов момента взрыва не видел. Видел последствия: на потолке отпечатались четыре аккуратных коричневых пятна. Всего же сортир был рассчитан на шесть посадочных мест. Пострадали его замполит и директор школы.

Семен Семенович уже давно разуверился в молодежи. И вдруг узнал, что есть целый класс, который занимается столь полезным и благородным делом.

– Да, мы нашли вашу собачку.

– Вы не представляете, какую радостную весть принесли мне сегодня. Где я только не искал, даже на телевидение обращался, – рассказывал возбужденный хозяин из соседней комнаты, меняя тренировочные брюки на костюмные.

Для него было очевидным, что они сейчас же пойдут и стены квартиры вновь огласятся радостным лаем.

– Мы слышали объявление о пропаже вашей собаки по телевидению, – подтвердила девочка-ангел.

– Так там же объявили о пятнистой собаке, а у меня...

– А у вас беленькая.

– Правильно, девочка, беленькая, с торчащими ушками, – обрадовался приунывший Бубнов.

– И торчащими ушками. И ошейник коричневый с желтой пряжечкой, – подтвердила Лолита.

– Это он, мой Альберт, – подтвердил хозяин, заканчивая одеваться. – Я готов.

– Семен Семенович, вы знаете, а у нас услуги платные.

– Конечно, конечно, деточка, – успокоил девочку Бубнов, готовый купить'за оказанные услуги не только большой торт, но и пару килограммов конфет.

– Тогда давайте тысячу рублей и пойдем к вашему Альберту.

Бубнов мог ожидать все что угодно, но отдать месячную пенсию девочке, пусть даже за любимого пса, готов не был.

– Мы в ваши годы помогали старшим бескорыстно, а вы тысячу...

Ну и дураки были, чуть не ответила Лолита, однако, вовремя спохватившись, сказала другое:

– Но сейчас же у нас в стране рыночные отношения.

– Знаешь, у меня нет тысячи, да если бы и была, я тебе не дал бы. Где ваш руководитель? Или кто там...

– Мы думали, что вы любите собачку, раз даже на телевидение обращались. Решайте, а я приду завтра, но кормить мы вашу собаку бесплатно не будем... Жалко, хорошая собачка, – с сожалением закончила Лолита и развернулась к выходу.

– Стой, куда пошла, – резко остановил Лолиту Бубнов.

Он бросился в соседнюю комнату к письменному столу, один из ящиков которого служил ему в качестве сейфа.

– Вот все, что у меня есть, – сказал он, передавая конверт, в котором лежали семьсот рублей.

– Я же вам сказала, что мы хотим тысячу,– напомнила девочка, пересчитав деньги.

– Больше нет и не будет, – вспылил хозяин, вырывая из её рук конверт. – Иди отсюда, и чтоб я тебя больше не видел. А ещё придешь, с лестницы спущу. Поняла?

Его душила обида: как ему, подполковнику, может диктовать условия пигалица. Да ещё в такой наглой форме требовать деньги за живое существо. Он, советский офицер, никогда в жизни ни перед кем не капитулировал. Вполне возможно, эти малолетки сами и увели Альберта, а теперь требуют выкуп. Интересно, из какой школы?

Лолита уходить не спешила. Поняла, что лопухнулась. Если сейчас уйти вот так ни с чем, то завтра сюда придет Хорек – а в этом Лолита ни на секунду не сомневалась, – и вскроется, что ей предлагали семьсот рублей, но она их не взяла, что грозило большими неприятностями. Судя по виду, надежды на то, что этот мужик до завтра передумает, не было никакой. Нет, уходить нельзя.

– Ладно, пусть будет столько, – сжалилась она, протягивая руку за деньгами.

– А вот это видела? – вскричал уже вовсю заведенный Бубнов.

Лолита увидела у своего носа кулак с характерно сложенными пальцами и, не на шутку испугавшись, попятилась к двери. Хозяин с презрением смотрел на незваную гостью, тщетно пытающуюся открыть дверь, и в голове у него крепла мысль о необходимости прекратить это безобразие и спасти других людей от подобного.

– Семен Семенович, давайте я уговорю ребят на семьсот рублей, – предприняла она последнюю попытку выкрутиться, и не напрасно.

– Пойдем за собакой, а деньги потом, – твердо сказал хозяин, решивший разорить это осиное гнездо малолетних негодяев.

– Я так не согласна, – столь же решительно ответила Лолита, вспомнив наказ Хорька.

– Хорошо, вот тебе триста, четыреста потом, когда собаку увижу, – предложил компромисс Бубнов и помог гостье открыть входную дверь.

Пацаны оживленно обсуждали заканчивающийся чемпионат страны по хоккею, когда Лолита подвела к ним Бубнова. Делом был занят один Хорек, который, положив доску поперек отсека, стоял на ней, рискуя свалиться, так как доска была хотя и толстая, но узкая. Он пытался крюком достать из воды собаку, но все попытки оказались тщетны, так как проволока разгибалась. Как известно, мертвые обретают дополнительный вес.

– Встать, смирно! Равнение на генерала, – начал выламываться больше всех захмелевший Малыш, заметив подошедшую пару.

– Чего орешь? – чуть не сверзился Хорек и добавил, обращая взгляд хозяина на отсек: – Вон там ваша собачка купается.

Бубнов сразу заподозрил что-то неладное, как только увидел оболтусов. Какие они одноклассники? Шпана. Такие разношерстные классы он видел только в колониях, где несколько раз побывал по долгу службы. Но там-то между ним и учениками стояли надзиратели. Здесь он оказался один на один, но отступать было поздно.

Бубнов подошел к отсеку и, посмотрев вниз, сразу узнал Альберта.

– Подонки, – с презрением произнес он. Слезы выступили на глазах бывшего офицера то ли от жалости к собаке, то ли к себе, то ли от собственной беспомощности. Все, что мог, так это смотреть с ненавистью на компанию, не обращающую на него никакого внимания. Все слушали Лолиту, которая рассказывала окружившим её друзьям о визите. Когда она закончила, к Бубнову подошел Хорек.

– Вот такие дела, Семен Семенович. Наш класс хорошо потрудился. Нашел собачку. Конечно, она в таком виде, но давайте рассчитаемся, как договорились, – начал он вкрадчивым голосом, смотря невинными глазами. – Мы ждем вторую половину. Кстати, если хотите, вытащим, и всего за полтинник. Хотите?

– Я тебе сейчас морду набью, сопляк, и в эту яму с водой брошу, – решительно, хотя и негромко, сказал подполковник и схватил Хорька за рукав, но тот вырвался и сиганул к основной группе.

– Вот так всегда, предложил доброе дело сделать, а он обзывается, – смеясь, пожаловался товарищам. – Да ещё и должок отдавать не хочет.

– Нехорошо, дедушка, школьников обманывать. Где же ваша офицерская честь, господин генерал? – возмущался, едва сдерживая смех, Малыш, стоя по команде «смирно». – Да ещё грозите ребенка в яму с холодной водой сбросить... Гони деньги, старый хрен. Ну!

– Какие же твари... – обреченно выдавил Бубнов. – Ничего не получите.

Страха не испытывал. Овладело безразличие ко всему, сменившее боль утраты и чувство горечи за происходящее.

– Это как понимать, не получим? Мы обшарили весь район, и все бесплатно? – подошел к Бубнову Герасим. – Вроде бы и не старый, а совсем котелок не варит?

– Конечно, не варит, если не хочет слово сдержать. Мы его собаку в физиологический раствор опустили, чтобы не испортилась, а он недоволен, – ответил на вопрос Малыш.

Долговязый, посмотрев вокруг и убедившись, что никого нет, осторожно подошел и встал сбоку. Он взял Бубнова за мочку уха и, подтянув к себе, шепотом доложил:

– Я только что из разведки вернулся, господин генерал. Кругом никого нет. Можете смело вручить нам деньги.

– Давайте быстрее, пока мы добрые. Берем по минимуму. Это за то, что вы нас так часто правильно жить учили, – прошептал Герасим во второе ухо, мочка которого оказалась у него в руках.

– Подонки, я же сказал, ничего не получите, – почти закричал шепотом Бубнов.

Подполковник понимал, что стоит только кого-то ударить, и он будет жестоко избит подвыпившими юнцами. Пенсионер ощутил себя на грани того, чтобы вцепиться зубами в горло одному из них, а там будь что будет. И может быть, так и сделал, если бы мог выделить из них самого гадкого, но все были одинаково омерзительны. В дополнение ко всему или несмотря ни на что, они оставались для него детьми. Гадкими, но детьми.

– Нет, получим, – закричали в один голос Герасим с Долговязым и потянули за уши в разные стороны, одновременно схватив свободными руками его руки.

– Лолка, где наши денежки лежат? – спросил Хорек.

Лолита подошла и, запустив руку во внутренний карман, вытащила портмоне. Бубнов попытался вырваться, но не получилось. Он смог бы ударить стоящую перед ним ногой в живот, но не решился, как-никак девочка, и нельзя было предсказать последствия.

– Вот они! – воскликнула она, вытаскивая деньги. – А здесь ещё шестьдесят пять рублей. Ты что же, старичок, меня обманывал, – упрекнула Лолита и ударила Бубнова бумажником по кончику носа.

– Бери пятьдесят, а десять на памятник и пять на зуб нужно оставить, – распорядился Хорек. Так Лолита и сделала...

– Альберт. Альберт. Альба... Собачка моя, – бормотал хозяин, осторожно продвигаясь по доске, чтобы вытащить любимца.

Он уже достиг середины доски и подцепил собаку крюком за ошейник, когда Герасим ударил своим мощным ботинком по концу доски, и она полетела вниз, увлекая за собой подполковника Семена Семеновича Бубнова... В жидкую, холодную грязь.

Глава 21

В это утро Геркулес как следует не побегал. Едва пару раз поднял лапу, как Валерий потянул своего питомца домой. Пес то и дело поднимал голову и забегал вперед хозяина.

– Потерпи, нечего глаза таращить. Вечером догуляешь, – успокаивал питомца Чуб.

Утренний туалет и завтрак прошли также в сжатые сроки. Все шло по плану, и машина минута в минуту остановилась у подъезда. Ольга Максимовна опаздывала. Она всегда опаздывала, но сегодня этого делать было нельзя. Шеф уезжал. Все нужные документы готовы, но она не знала, что взбредет ему в голову за ночь.

Сократив время завтрака и макияжа больше чём наполовину, она почти укладывалась, и теперь все решал троллейбус. Ольга не пользовалась машиной, когда опаздывала. Опыт показывал, что ещё не было такого водительского навыка, чтобы обгонять муниципальный транспорт. Да и опаздывать на муниципале спокойнее, так как в этом случае от тебя ничего не зависит, а ты бережешь нервную систему.

Ольга Максимовна пулей выскочила из подъезда и, увидев на остановке троллейбус, поспешила к нему, но тот, не дождавшись, пополз по кругу, набирая скорость.

Уехал, подумала она, замедляя ход.

Теперь вся надежда на машину шефа. Только она, угодив в пробку, могла спасти от неприятностей да еще, пожалуй, чудо...

– Вас сегодня сам Бог послал, – вместо приветствия ответила Ольга Максимовна в ответ на приглашение Валерия подвезти. – Мне только до метро.

– А вы на работу? – будто не зная расписания, спросил хозяин «хонды».

– Да, на работу.

– Где вы работаете?

– В институте.

– А где?

– Если хотите спросить, в каком месте находится мое учреждение, то в центре.

Не могла сразу сказать, подумал водитель и продолжил:

– Так я могу вас подвезти, мне все равно в ГУМ надо.

Дальше какое-то время ехали молча. Валерий молчал, потому как был недоволен собой.

Ляпнул ГУМ, уж сразу бы Кремль назвал, придурок, выговаривал он сам себе.

Ольга Максимовна тоже молчала. Решала, стоит ли ехать и дальше на машине или воспользоваться метро. Машину эту заметила, выходя из подъезда, как и видела в ней водителя, только не узнала. Не веря в случайности, она предпочитала быть хозяйкой положения. С мужчинами полагала держать себя независимо. Впрочем, смотря с какими. Иным нравилось командовать. Что ж, тогда она делала вид, что подчиняется. И вообще... Потом попробуй откажи этому пауку, который лезет в твою постель с багажом услуг. В паука-альтруиста не верила, ибо никогда такого не встречала, а других старалась к себе не подпускать. Поэтому доить мужиков по пустякам, как это делали многие её знакомые, не любила.

Ольга Максимовна всегда стремилась к независимости. Сама с собой была честной в меру, и если уж что было, то было потому, что сама этого хотела. Конечно, у каждого правила есть исключения, но они были крайне редки и в прошлом, так как в основном касались карьеры. Вот и этот паук, вернее, какой он паук, паучок, давно уже паутинку плетет. Только раньше эта паутинка тонюсенькая была, а сейчас, когда купил машину, начнет вовсю стараться. Ишь, землю роет... В ГУМ, видите ли, едет. Примитив. Однако откуда у него деньги на такую машину? Ладно, не буду сегодня портить настроение. Пусть прокатит. В конце концов, сам напросился. Нечего было тебе, дружок, вечерами шляться, вспомнила она про инцидент на лестнице. А может, ещё когда позвоню... Вот и метро показалось... Проскочили... Специально в левый ряд встал, чтобы остановиться труднее было. Эх, молодо-зелено. Ладно, надо что-нибудь приятное сказать. Старается.

– Валерий, я же просила у метро остановиться, меня там подруга ждала, – пожурила Ольга Максимовна и, улыбнувшись, добавила: – Я понимаю, на такой машине, как у вас, проскочить мимо – не проблема.

– Точно, машинка что надо! Сто тридцать одна лошадка, сто шестьдесят максимум, десять литров расход. Салон – сами видите, класс! Привод передний плюс подключаемый задний...

Понесло, подумала Ольга Максимовна, погрузилась в свои мысли, кивая головой по ходу рассказа.

Валерий замолчал только после анализа многорычажной задней подвески с эффектом подруливания.

– Да, о такой машине остается только мечтать. Поздравляю, – успела прервать свои мысли пассажирка. – Теперь налево и на светофоре ещё раз налево.

– Спасибо, – поблагодарил Валерий.

Ему была приятна похвала его железного коня, тем более этой женщиной, однако другого он и не ожидал. Японцы умеют делать технику. Но он хотел похвалы не только машины, но и владельца. Все-таки не все ездят на таких, а он едет и её везет.

– Аппарат что надо и совсем не дорого, – добавил он.

Ольга Максимовна посмотрела на профиль водителя и невольно покачала головой. Ну что, удалец, я должна спросить, сколько стоит твой конь? Так ведь соврешь же. Хотя, в общем, все равно молодец, раз сумел купить, рассуждала она про себя, покачивая головой, а потом сказала:

– А я думаю, что такая машина стоит недешево.

– Всего семнадцать штук плюс оформление, – не моргнув глазом ответил Чуб, изо всех сил стараясь придать голосу полное безразличие.

Странно, может быть, и не соврал, подумала пассажирка, имевшая примерное представление о стоимости машин по рассказам коллег и на основании эксплуатации собственной.

«Хонда» неслась в левом ряду, разгоняя своим видом и мигающими фарами впереди идущие автомобили.

– А у нас есть общие знакомые, – вдруг сообщил Валерий и загадочно улыбнулся.

– Правда? – не смогла скрыть своего удивления Ольга Максимовна. – И кто же они?

Может, из наших институтских кто-то шины менял, и этот жлоб обул как следует, сейчас хвастаться начнет как пить дать...

– Да я не знаю имен. В подъезде иногда сшиваются. Один Долговязый и, как дед, сгорбленный, а другой невысокий, с такой лисьей мордой, – описал, как помнил, Валерий Долговязого и Хорька.

– И они вам рассказали, что встречались со мной? – спросила пассажирка.

Она сразу вспомнила эту пару, и сейчас начавшие забываться обида и возмущение вспыхнули с новой силой.

– И при каких обстоятельствах? – спросила она. – Сами поведали?

Что греха таить, приятно чувствовать себя эдаким Робин Гудом. И теперь, глядя на её перекошенное от возмущения лицо, он усомнился в правильности своего намерения.

– И вовсе не они, а наша дворничиха Рината. Ей ваша соседка рассказала, – уточнил Валерий.

– Представляю этот испорченный телефон. Соседка – дворник – вы. А ещё кто? – раздраженно спрашивала Ольга Максимовна, которой стало неприятно обсуждение.

– Да никому я ничего не рассказывал. И с ними встретился случайно, в лифте, – пробурчал водитель.

Он был недоволен собой, тоном пассажирки, а главное, её видом.

– И они вам сразу ни с того ни с сего выложили, что напали на меня? – наседала на него женщина.

– Не сразу, но рассказали... Чего вы так расстраиваетесь? Посмотрите на себя, – посоветовал Валерий, развернув в её сторону зеркало заднего вида.

Милая, возьми себя в руки, ну залезли под юбку, так, наоборот, должно льстить, что даже такие сопляки тебя ещё бабой считают...

– А теперь я вас, Валерий, слушаю, и поподробнее, – сказала она, закрывая сумочку.

И он рассказал. Очень скромно. Отведя себе роль почти наблюдателя и отдавая все лавры Геркулесу. Прозрачно, но что поделаешь, иного хода в запасе не было.

Приехавший пораньше шеф был немало удивлен, увидев всегда опаздывающую помощницу уже на работе. Ставший в последнее время суеверным, шеф трижды сплюнул... За долгие годы совместной работы они достаточно узнали друг друга. На такие подвиги она была не способна даже в те времена, когда их отношения были, что называется, близкими.

Однако сборы, как и прощание, были предельно деловыми, и уже после обеда помощница начала наслаждаться десятидневным смутным временем.

Для начала обзвонить несправедливо забытых подруг, после – внимательно просмотреть журнал «Семь дней», купленный накануне, в оставшееся время прогулка по зданию с целью сбора новостей и слухов, наметила распорядок оставшегося рабочего дня Ольга Максимовна. Однако Катя сдвинула график.

– Отчалил? – спросила она, прижавшись на миг Щекой к щеке подруги. – Теперь есть время прошвырнуться по магазинам, тем более машина вместительная.

– Ты это о чем?

– Да утром, когда мой шеф к генеральному пошел, я в его кабинете цветочки поливала, а молодняк в приемной тебе косточки перемывал.

– И что говорили?

– Что говорили? Что говорят в таких случаях? Удивлялись, что молодой, красивый мужик на такой машине крутой, такую клячу привез.

– Знаешь, раз нас ещё возят, а их только в кабинетах трахают, то все не так уж и плохо. – философски подытожила тему Ольга Максимовна.

Проводив Катю, Ольга Максимовна начала осуществлять поставленные на сегодня задачи, но ни разговоры с подругами, ни просмотр журнала не смогли отвлечь от глубоко засевших мыслей. Жизнь проходила, пора было подводить промежуточный итог, а похвастаться нечем. Уж так сложилось. Не очень огорчилась, когда рассталась на четвертом курсе со своим единственным законным, радуясь, что за два года их студенческой жизни не появился на свет маленький.

Вначале все шло нормально. Училась, работала, кое-где побывала, кое-что увидела, а главное, никогда не бедствовала и в очередях не стояла. Словом, по' тем временам результаты были куда выше среднего, да и по нынешним жилось безбедно. Однако по трезвом размышлении петь романсы, пусть даже красивые, в одиночестве не хотелось. Нужна была клетка. Золотая. В крайнем случае серебряная. Кто знает, может, лет через пять согласится и на стальную... О нет, только не это... Если и стальная, то чтобы как можно чаще забывали запереть...

Сегодня заявил о себе ещё один жаждущий.. И сам хорош, и защитить, как выяснилось, может, и деньги какие-то зарабатывает, если, конечно, в долги по уши не влез. Но... Опять эти постоянно присутствующие «но». Во-первых, до нехорошего прост и не особо умен. Во-вторых, молод и через несколько лет либо сразу сбежит, либо сначала на сторону побегает, а затем сбежит. В-третьих, ну какой это тыл? Нет, этот хотя и глыба, но для фундамента не годится. А где его взять-то, тот необходимый монолит? Раньше нужно было только свистнуть, чтобы перед тобой застыла шеренга, – выбирай. Так нет, не свистнула. И дождалась... А теперь из жалкой кучки выбирать надо, а то и её не будет.

Каждому овощу свое время, подумала она, в очередной раз поразившись народной мудрости, и стала собираться домой. Факсы пришли вовремя. Что теперь толку... Шеф переегорил всех. Оформил себе командировку на Ближний Восток. Якобы разобраться на месте... Как же, разберется. Это в молодости мог рискнуть, взять решение на себя. Сейчас, как крот в норе и обеими руками за подлокотники – не оторвешь.

Вечером повторилось утро. Ольга Максимовна так же вышла из здания и сразу же заметила «хонду», только теперь знала водителя. Валерий так же врал, объясняя свое присутствие и приглашая подвезти до дома. Она же на этот раз не обманывала, когда молча села и скупо отвечала в течение всей поездки на попытки объясниться. Хотелось сразу все расставить по местам. Ольга Максимовна поблагодарила за его поступок. И готова была пригласить в этот вечер к себе, если бы твердо знала, что такой вечер больше не повторится или повторится, но только по её желанию. Однако Ольга Максимовна была уверена, начнутся поиски встреч, объяснения, клятвы, звонки, то есть все то, что мешает жить, когда этого не хочешь.