Оглядев полную одежды комнату, она выбрала простую шелковую блузку и ярко-желтую мягкую кожаную миниюбку. Затем Лайла обследовала длинный ряд обуви. Каждая пара лежала в специальном отделении. Улыбнувшись, Лайла остановила выбор на кожаных туфлях с высокими тонкими каблуками. Они добавили ей три с половиной дюйма роста и обеспечили положение тела, при котором выделялись ягодицы и каким-то особенным образом подчеркивались икры. Лайла надела их. Ходить было тяжело, но такой обуви требовала юбка. Ладно, ей же не придется бежать марафон. Значит, нужно дать мужчинам то, чего они хотят. Лайла улыбнулась. «Если уж я этого не знаю, то кто же тогда знает?» – сказала она себе.
Лайла прошла в ванную причесаться. Никогда не расчесывай их влажными, учила ее Тереза, потому что щетка наносит им повреждения. Лайла осторожно собрала волосы, постояла несколько секунд под лампами и удалила тем самым последнюю влагу. Затем она причесалась и почувствовала удовлетворение. Для волос сегодня выдался очень удачный день. Наконец Лайла открыла шкатулку с украшениями, достала подаренный ей тетушкой Робби крестик и надела его на шею. Она взглянула на фотографию Нади и опять улыбнулась.
– Из тебя получится большая звезда, – улыбнулся Ара. Он сидел за столом, когда Лайлу провели в его кабинет. – Ты уже крупная фигура, но станешь еще крупнее. Станешь звездой.
Лайла рассмеялась.
– Прости меня, но я уже знаю это, Ара. Думаю, это и для тебя не новость. Надеюсь, у тебя для меня хорошие известия. Скажи.
– Лайла, где твое уважение? Ты приходишь сюда, садишься и начинаешь с вопросов, всегда с вопросов. Почему бы тебе не стать более дружелюбной? Не выпить со мной чашечку кофе, бокальчик вина? Не поговорить со мной?
– Ара, это шоу-бизнес. Что может быть важнее? Твое здоровье? Погода? Ладно, Ара. У тебя есть для меня хорошие новости или нет?
Лайла не могла больше ждать ни минуты. Ару словно парализовало.
– У меня есть хорошие новости. Ты будешь играть главную роль в фильме года.
Лайла знала это. Она знала. Спасибо тебе, Надя. Лайла улыбнулась Аре.
– Хорошие новости. Ну разве это не важнее, чем погода? Главную роль, Ара?
Она с трудом могла сдерживать эмоции.
– Главную. И фильм будет самым популярным. «Принцесса». Лайла вдруг села очень прямо в своем кресле. Казалось, вся комната завертелась перед глазами.
– «Принцесса»? Я думала, мы говорим о «Рождении звезды».
– Лайла, сколько раз за последние месяцы я тебе говорил: забудь об этом «римейке». Это для тебя не годится. Поэтому ты не получила роль в нем. Теперь можешь играть в «Принцессе». Это возвысит тебя еще больше.
– Я не получила роль? – На мгновение Лайла не узнала собственного голоса. Он звучал совсем по-детски. – Я не получила роль?
– Нет, Лайла, – вежливо ответил Ара. – Но я обещаю тебе, этот фильм лучше. Он гораздо важнее.
– Кто же получил роль, Ара? – спросила Лайла очень низким голосом.
– Не мучай себя, Лайла. Поверь мне, ты девушка не для этой роли.
– Ара, я никогда не была девушкой. Не называй меня так. Итак, кто получил роль?
– Если это имеет значение, думаю, назначат Джан Мур. И пусть. Ты предназначена для великих вещей.
– Джан Мур! Джан Мур! – Лайла не могла в это поверить. – Ты, бесполезный старый ублюдок, – прошептала она, почти трясясь от ярости. – Робби был прав. Ты мне на беду. Ты все потерял. Мне нужно было подписать соглашение с Ортисом. Тогда бы эта роль могла быть у меня. А теперь ее получила эта бездарная сука.
– Есть главная роль в «Принцессе», Лайла. Ведущая роль. Успех будет больше, чем у «Звездных войн». Лукас хочет работать с тобой. Все уже готово.
– Фантастика! С космическими кораблями и всякой ерундой? Ты рехнулся? Я хотела играть в «римейке» «Рождение звезды». Я хотела эту роль.
Сколько уже он утаивает эту новость от нее? Давно? Как бы ей хотелось раздавить эту старую рожу, разорвать его на куски. Он не позаботился о ней. Ара убил ее, унизил, использовал ее. Черт! Старый черт! Это все он и ее мать. Лайла задержала дыхание.
– Когда Джан получила роль, Ара?
Лайла вдруг поняла. Внезапно и четко. Ее предали!
– Ты пойдешь к Эйприл Айронз и заберешь мою роль у этой сучки!
Она настороженно посмотрела на Ару и заметила, как у него дрогнул рот. Старик молча смотрел на Лайлу. Девушка не опустила глаза, просто сидела и ждала.
– Я не уверен, – наконец пробормотал Ара.
– Попробуй, – потребовала Лайла.
– Слушай, я добился для тебя проб. Они не сработали. Какая теперь разница, если они уже приняли решение? Решения либо принимаются, либо нет. Я надеялся, что, увидев тебя, они передумают…
– Когда я пробовалась, они уже назначили Джан? Она уже имела эту роль? Насчет недоработок в сценарии врали. Я постоянно вижу ее на площадке. Она знает! Все знают, кроме меня. Это просто был способ унизить меня! Ты вмешался в это дело только для того, чтобы я заткнулась, чтобы успокоить меня, как маленькую девочку. Тебя надоумила Тереза, верно? Вы с Терезой разработали все это. Думаешь, я идиотка?
– Нет, Лайла, совсем нет…
– Черт. Она ревнует. Она не могла позволить мне получить роль, которую когда-то играла сама. Поэтому она отдала ее Кенди. У Кенди роль, а у меня ничего.
– Не Кенди, Лайла. Джан Мур. Лайла на мгновение умолкла.
– Я и сказала Джан Мур.
Но это было не так. Она сказала: «Кенди». Господи, она опозорилась, опозорилась перед Арой Сагарьяном. Они теперь оба старые. Ара достал носовой платок, чтобы вытереть свой мокрый рот. Лайлу внезапно охватило омерзение, и она отвернулась. Ара – отвратительный, безобразный, гадкий кожистый ящер.
– Лайла, я вижу, ты сильно расстроилась, но ты должна понять, что это не единственная роль для тебя. И даже не лучшая. Режиссер не очень старательный, и, я думаю, проект слишком велик для него. «Римейки» – очень рискованная штука, а «римейки» классических фильмов еще более рискованны. «Старый знакомый» Бетти Дэвис и Мириам Хопкинс. Переделали – и получили дерьмо с Джекки Биссет и Кидис Берген. Все в унитаз. Потом «Робин Гуд». Посмотри, что произошло даже с Костнером, когда он попытался заменить Эррола Флинна.
– Ага, он сделал пятьдесят миллионов долларов.
Лайла начала трястись и не могла остановиться. Надя ошиблась. Господи! Она опять посмотрела на Ару. Слюнявая морда. Лайла родилась ради триумфа над Терезой, ради свободы от Ары, от Робби, от их всех. Но Ара и ее мать сговорились. Лайла была уверена в этом. И, возможно, с помощью Робби. Он делал все, чего желала Тереза, даже дружил с Лайлой, якобы чтобы помочь ей, а на самом деле работал на Кукольную хозяйку. Это они лишили Лайлу роли.
– Что моя мать говорила тебе обо мне? – спросила она. – Что ты сказал обо мне Эйприл?
– Ничего, Лайла. Пожалуйста, ты должна…
– Что она говорила тебе? – повторила вопрос Лайла, повысив голос.
– Лайла, никакой связи между мной и Терезой нет. Были твои пробы. Они им не понравились. Это не что иное, как твои пробы…
Лайла бросилась через стол и схватила Ару за горло. Ее длинные ноги уперлись о блестящую поверхность крышки стола, юбка задралась вверх. На пол полетели какие-то бумаги. Лайла начала душить старика. Ее пальцы все глубже погружались в складки сморщенной кожи.
– Что она говорила тебе обо мне?! – вопила девушка, перекрыв Аре доступ воздуха в легкие. – Что она сказала тебе?!
Ара провел остальную часть утра, пытаясь оправиться от потрясения. После того как секретарша и два охранника оторвали Лайлу от него, после того как охранники вывели истеричку, после того как Ара выпил несколько таблеток и пропустил через поврежденное горло стакан чая, он попросил никого к нему не пускать. Старик лег прямо в кабинете на большую голубую софу и обнаружил, что весь дрожит. Господи, какая мегера. Он поднес руку к горлу и покачал головой. Лайла оказалась сильной и опасной. Ара снова покачал головой. «Что же делать?» – спросил он себя.
Ара был уже немолод и сейчас ощутил каждый из своих восьмидесяти четырех годов. Может, доктор был прав? Может, пришла пора уйти, уехать в свое убежище в Палм-Спрингс? Он состарился, слишком устал, чтобы иметь дело с сумасшедшими. Сколько ему осталось? Пережиток Голливуда, он мог бы сидеть на солнце и наслаждаться жизнью. Играть понемногу в гольф. Встречаться с Фрэнком и Джонни, с другими приятелями.
Но сама мысль о том, чтобы все бросить и уйти, повергла Ару в ужас. Он жил своей работой более пятидесяти лет. Студии умерли, а он выжил. Ара не потерял, а даже увеличил свою силу. Конечно, он потерял несколько клиентов, вероятно, из-за акулы Ортиса, но все еще оставался уважаемым человеком, игроком, активным участником жизни.
Однако сцена с Лайлой Кайл была из ряда вон выходящей. Ара ошибся в этой девушке. Она была ненормальной. Хуже, чем Кроуфорд. А он предал ради нее свою старую клиентку Терезу. Хуже того, раз оказав помощь Лайле, Ара больше не мог управлять ею. Ему не стоило устраивать пробы в «Рождении». В ней, как и во всех молодых звездах, не было ничего, кроме эгоизма и амбиций. И теперь без студии, без настоящего контроля начался хаос.
Ара подумал о реакции Луи 3. Хайера, когда тот услышал, что Чаплин и Пикфорд организовали свою кинокомпанию. «Психи отправляются в сумасшедший дом», – сказал он. Союз художников был тогда сумасшедшим домом. Людям искусства требовались бизнесмены для поддержки, а бизнесменам требовались артисты, чтобы создать продукт. Ара провел много времени, занимаясь подобным сватовством.
Да, тогда было такое время. Вечеринка теперь была окончена. В общем-то Аре нужно бы поблагодарить девочку за то, что она показала ему свет истины. Ему нужно уйти. Ему нужно наслаждаться жизнью. Ему необходимо отдохнуть. Без сожаления, а с облегчением.
Зазвонил телефон. Ара взял трубку. С кем это соединила его Хелен?
– Ара, простите, что беспокою вас. Но дело, кажется, очень важное. Майкл Маклейн. Он очень расстроен и говорит, что должен увидеться с вами как можно скорее.
Старик моргнул и вытер рот. Майкл был его звездой, его протеже, его удачей. Но он оставил Ару девять лет назад в пике своей славы и перешел к Саю Ортису. Позже старик слышал сплетни, будто между ними не все было гладко. Мог этот блудный сын вернуться за прощением? Заняться Майклом Маклейном? Украсть его у Сая Ортиса? Тогда все увидят, что Ара Сагарьян еще сильный игрок. Он вздохнул. «Ишак, – сказал он себе. – Убирайся в Палм-Спрингс. Ты не можешь все бросить? Это убьет тебя».
Ара несколько секунд смотрел в одну точку. Что делать? Потом он улыбнулся.
– Пропусти его, – сказал старик секретарше. – Будет приятно повидаться с ним.
21
– Я устала, как устрица после дождя, – пояснила Шарлин. Джан засмеялась.
– Я тоже. – Она поежилась и надела жакет.
– Джан, можно с тобой поговорить? – спросила Шарлин. Был конец съемочного дня, и Джан едва держалась на ногах. Однако Шарлин выглядела еще более утомленной, чем она. Это было непохоже на нее. Очевидно, Шарлин что-то беспокоило.
– Конечно. Идем ко мне в гримерную. Они пошли и присели рядом.
– Тебя это не начинает немного утомлять? – спросила Шарлин, махнув рукой.
– Ты имеешь в виду шоу? Шарлин кивнула.
– Шоу, толпы, поклонники, жизнь в собственном доме, как в тюрьме. Все это.
Джан знала, что имела в виду Шарлин.
– Да. Несколько недель назад, перед тем как уйти жить в отель, я сидела около бассейна и вдруг услышала, как кто-то говорит в мегафон. Автобусная экскурсия. С гидом. Они показывали людям, как я живу. Пришлось убежать. Я чуть с ума не сошла, не знала, что эти леди с голубыми волосами дойдут до крайности. – Джан взглянула на Шарлин. – Ты об этом говорила?
Шарлин помолчала.
– Да. Люди, которых ты не знаешь, хотят познакомиться с тобой. Появляются родственники, которых ты не видела уже много лет. Друзья ищут твоего общества. А настоящих друзей иметь нельзя. Я хочу сказать, у меня есть ты, мистер Ортис. Он очень добр ко мне. Но персонал ведет себя совсем по-другому, словно я за один вечер стала королевой Англии. Мне нравилось, как ты разговаривала с Барри, и это срабатывало. Но я чувствую себя не в своей тарелке. Они работают на телевидении всю жизнь. Они не знают, что все это притворство? Господи, если нет, то, боюсь, я должна буду поверить, что я английская королева.
Джан рассмеялась наблюдению Шарлин. Девушка была права. Если люди, занятые в этом бизнесе, воспринимают все так серьезно, почему их удивляет такая же реакция зрителей? Но Джан не расстраивалась. На пятницу был назначен ужин с Сэмом.
– Помнишь Фила Страуба? Он был таким смешным. Так здорово изображал Марти Ди Геннаро. Даже лучше, чем сам Марти. – Шарлин улыбнулась при этом воспоминании. – Теперь Фил зовет меня «мисс Смит». Смех закончился. – Она пожала плечами. – Ну, у меня все же есть ты и Дин. И собаки. Поэтому все не так плохо. Кроме того, что мы не может как следует погулять.
Джан поежилась. Шарлин выглядела по-настоящему грустной. Что еще ее беспокоило?
– Шарлин, может, нам пройтись по магазинам? – Джан улыбнулась.
– Хорошо. Только придется взять с собой несколько человек из ФБР, – напомнила Шарлин и вздохнула. – Я столкнулась со всеми трудностями жизни звезды.
Она подумала о приходе мамы и о том, как это было не похоже на ее мечты. Как рассказать об это Джан? Шарлин поняла, что не может этого сделать.
На мгновение Джан прониклась трепетной любовью к этой девушке.
– Почему бы нам не развлечься как звездам? – спросила она. – С охранниками в дорогом ресторане после похода по магазинам. Как должны развлекаться настоящие маленькие звезды.
Они сели в глубине зала, хотя Джан предпочла бы чудесные столики возле окон, выходящих на «Меллроуз». Но сейчас, после инструкций, которые дал ей Джеральд Ла Брек, это причинило бы лишь новые неприятности. Поэтому девушки сложили покупки на банкетке и сели спиной к залу.
Джан устала, проголодалась и хотела пить. Невзирая на умопомрачительные калории, она заказала пива. Официант, светловолосый Адонис, узнал ее, но напустил на себя необходимый в Лос-Анджелесе равнодушный вид.
– Хорошо, мисс, – произнес он и повернулся к Шарлин. – А вам, мисс Смит?
– То же самое, – ответила Шарлин.
Она была целиком погружена в мысли о своих покупках и пылала от возбуждения. – О Джан, не верю, что я видела такие вещи. Как ты нашла эти магазины? А изделия из кожи! Мне так понравилось красное бикини с кожаной бахромой.
Джан, которая помнила семидесятые годы с их стилем диско и была почти в том возрасте, чтобы чувствовать себя их частью, улыбнулась.
– Но ты почти ничего себе не купила.
Джан видела много интересных вещей, но чувствовала себя комфортнее, когда ее одевала Май. Она договорилась сегодня с ней о встрече.
– Там нет ничего из того, что мне нужно.
– Джан Мур, когда во время похода по магазинам ты видишь то, что тебе нужно? Даже будучи страшно бедной, я знала это. Тогда мы просто листали каталоги и мечтали.
– Ну, мне многого не надо. Вся эта одежда и косметика кажется мне нелепой. Похоже, у меня никогда не бывает модных вещей. Мне нужны подходящие к платью туфли, повседневная и спортивная обувь. И все должно гармонировать по цвету с юбкой, брюками или шортами. Потом мне необходимы свитер, шаль или жакет, пояс, сумочка, не говоря уже о ювелирных украшениях. Оранжевая помада не годится к розовым серьгам. Боже, как это меня смущает.
– Тебя? – удивилась Шарлин. – Но ты всегда так здорово выглядишь.
– Я? – переспросила Джан. Она знала, что обязана этим Май. – Просто я стараюсь быть попроще.
– Да, а Лайла не простая. Она занимается собой каждый день и делает это серьезно. Как ей, по-твоему, удается так выглядеть?
– Возможно, тут играют роль гены.
– Но она не носит джинсы.
– Нет, я имею в виду генетику. Может, она получила их от матери. Ведь ее мать была кинозвездой. Тереза О'Доннел, видимо, научила дочь нескольким трюкам.
– А твоя мама учила тебя чему-нибудь? Джан моргнула.
– Нет, она погибла в автокатастрофе, когда я была еще маленькой.
– О, прости! Моя мама ушла из дома, когда мне было девять лет, но я так благодарна ей за эти годы, за все, чему она меня научила.
На мгновение Шарлин умолкла, и Джан опять подумала, что девушка чем-то расстроена. Тяжело, когда тебя бросает мать. Наверное, еще хуже, когда она умирает.
– Мама научила меня маленькому стишку. «Хочу покинуть Эльмиру». – Джан улыбнулась этому детскому воспоминанию.
– Какую Эльмиру?
– Скучный городок около Нью-Йорка. Я выросла там. Жила с бабушкой.
– Наверное, ты слушалась свою маму. – Шарлин повернулась и оглядела зал, выполненный в итальянской стиле с круглыми колоннами вдоль стен. Обтянутые каким-то серым материалом стулья, ручки дверей и стеклянная посуда на столах сверкали.
– Здесь, конечно, не Эльмира, – заметила Шарлин, и обе подружки рассмеялись.
Официант принес пиво, и они заказали по салату. После того как парень кивнул и ушел, Шарлин повернулась к Джан.
– Можно задать тебе один вопрос?
– Конечно, – ответила Джан, и Шарлин хихикнула.
– Ты заботишься о своей внешности? Я хочу сказать, Лайла так прекрасна и все такое, но, кажется, она так много сил тратит на это.
Джан захохотала чуть ли не во весь голос.
– Конечно, забочусь.
– Правда?
Джан глубоко вздохнула.
– Подожди минутку. Ты хочешь сказать, что тоже заботишься о внешности, Шарлин? Но ты и так великолепна. Я могу понять заботы об одежде, макияже и прочем, но ты естественна – твоя кожа, твои волосы, твои глаза. Все, Шарлин, ты по-настоящему великолепна.
Шарлин покраснела.
– О, нет. Я не… не такая красивая, как ты или Лайла. Вы обе прекрасны, как кинозвезды. А я просто хорошо выгляжу.
Джан внимательно взглянула на нее. Волна чего-то похожего на ужас охватила ее. Они попали сюда благодаря удаче, генам и мастерству хирурга. Может быть, три самые очаровательные женщины страны, но, по крайней мере, две из них даже не верили в свою красоту. Ее внешность, конечно, придумали. Но Шарлин имела природное очарование, имела его всегда, однако тоже чувствовала себя ненастоящей. И в этот почти испугавший ее момент озарения Джан могла держать пари, что Лайла, вероятно, самая красивая из них, была самой неуверенной. Неизвестно почему из ее глаз хлынули слезы.
– Что такое? – спросила полным участия голосом Шарлин.
Джан издала звук, похожий на стон.
– О, просто очень грустно. Если ты не считаешь себя красивой, если я не считаю себя красивой, что же должны думать женщины, которые смотрят нас по телевизору?
– Что они не очень симпатичные. Если им есть до этого дело.
– О Шарлин, каждой женщине есть до этого дело. Они смотрят на нас.
– Джан, ты жалеешь их, когда рекламируешь косметику? Джан кивнула и подумала о бедной Мери Джейн Морган.
– Она ведь не дает того эффекта, который обещает. Если ты не красива сама по себе, то ничто не сделает тебя таковой.
Наступило молчание. Джан посмотрела на подругу и вдруг поняла, как сильно та ей нравится.
– Как дела с твоим альбомом? – спросила она.
– Ну, все думают, будто я умею петь. Наверное, это здорово. В общем, альбом почти готов, и мне можно немного отдохнуть. Мы с Дином хотим взять машину и съездить в Йеллоустон или в Монтану. Взять с собой собак и парней из ФБР. А ты?
– Я хочу заняться кино.
– Работать во время отпуска? – Шарлин едва могла поверить в это. – Мистер Ортис хотел предложить мне сняться в кино, но я сказала: «Черта с два. Я устала как собака».
– Да, но я очень хочу сняться в этом фильме.
– Ой, с кинофильмом и телевизионным шоу ты станешь настоящей знаменитостью.
Джан рассмеялась.
– Не думаю, что мы можем стать еще более знаменитыми, чем сейчас. Но если фильм будет иметь успех, я, вероятно, не вернусь в «Трое на дороге».
Лицо Шарлин вытянулось.
– Нет. О Джан, ты же не оставишь меня одну с Лайлой? Она сожрет меня.
– Ты должна быть потверже. Пошли ее в задницу. Шарлин вспыхнула и захихикала.
– Я никогда не смогу этого сделать.
– Уверена, что сможешь. Попробуй. Потренируйся на мне.
– Но это грешно.
– Шарлин, где в Библии написано: «Никогда не говори слово «задница»?»
Девушка опять захихикала.
– Не знаю. Наверное, нигде. Только красивые девушки не должны…
– Шарлин, красивые девушки не говорят, а делают. Перестань быть девушкой и потренируйся. Ты женщина. Скажи Лайле, чтобы она катилась в задницу.
Шарлин посмотрела на Джан, на секунду задумалась, затем кивнула.
– Ладно. Я попытаюсь, но не уверена, что что-нибудь получится.
– Попытайся.
Шарлин надула губки и глубоко вдохнула носом.
– Ладно, – она сделала пазу. – Отвяжись.
– Давай! Это слишком вяло. Скажи, чтобы она шла в задницу.
– Хорошо, – Шарлин опять сделала паузу. – Лайла, ты… Ее голосок звучал, как всегда, нежно.
– Давай. Разозлись. Она так мерзко относится к тебе. И ко мне. И к остальным. И будоражит Марти. Давай, Шарлин. Не бойся.
– О, пошла в задницу! – выпалила девушка.
Люди за соседними столиками оглянулись на подруг. Шарлин вспыхнула и закрыла лицо руками.
– Браво! – воскликнула Джан. – Ты преодолела проклятый барьер. Теперь можешь жить в Голливуде.
После ланча с Шарлин Джан отпустила охранника и отправилась к Май обсудить планы на завтра. Попасть в дом оказалось нетрудно. Охраны не было. Май жила в симпатичном двухэтажном здании в форме буквы «U» с зелеными ставнями. Джан постучала в дверь.
Май как всегда была одета во все белое. В белое или серебристо-серое, под цвет ее волос. Сегодня она была в белой блузке. На голове красовался импровизированный тюрбан. Увидев Джан, Май сразу порозовела.
– С тобой все в порядке? Ты так странно выглядишь.
– Да, – кивнула Джан и поняла, что это правда. Похоже, одиночество отступило. Сегодня она получила удовольствие от ланча с Шарлин и чувствовала, что теперь с радостью посидит у Май. У нее появились друзья. И впереди ждал ужин с Сэмом.
– Садись, – пригласила Май, указывая на кресло.
Джан, которой приходилось бывать здесь раньше, удивлялась этой квартире. Здесь были три большие комнаты, выкрашенные белым от пола до потолка. Вся мебель – ее было не очень много – была обтянута белым хлопком. На стенах ничего не висело, а на столике ничего не лежало. Но благодаря игре света и тени, чистоте, белизне, комнаты не выглядели пустыми.
– Твоя квартира такая… оригинальная, Май. Как ты сама. Хозяйка пожала плечами и достала из бара два бокала.
– В молодости ты оригинальная. В пожилом возрасте странная. Но это меня устраивает. Я люблю цветовую гамму, картины и предметы, но теперь смотрю на них в музеях. Не иметь хлопот – это такое облегчение.
Она наполнила пивом первый бокал до половины. Хотела уже налить во второй.
– Мне не надо, – напомнила Джан. – Я должна сбрасывать вес, а не набирать.
Май вздохнула и достала бутылку минеральной воды.
– Двадцать лет я ем каждый вечер один и тот же ужин: маленький стейк и салат. Как вспомню об этом, меня тошнит. – Май вздохнула и взглянула на Джан. – Такова цена славы?
Джан села на софу и поставила рядом бокал с водой.
– Нет, если это все, – ответила она.
– Чего же ты еще хочешь? Ты знаменита и станешь богатой. Ты молода и здорова.
– Я никогда не хотела славы, и деньги никогда не были для меня главным. Я хотела и сейчас хочу сниматься в фильмах, в хороших фильмах. И хорошо в них работать. Сделать что-то, чем можно было бы гордиться.
Май пожала плечами.
– Для этого ты уже слишком знаменита, – произнесла она.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Джан, почувствовав на мгновение панику и теснение в груди.
– Знаменитая и красивая женщина становится… особым видом силы. Ты не можешь делать обычные вещи. У тебя нет обычных друзей. Ты цель для многих. Тебя любят чужие люди, а вот друзей у тебя нет. И очень часто, почти уже став богиней, ты заканчиваешься или кончают с тобой. Подумай, как много избранных загораются ярко, но быстро сгорают. Как много новых девочек, девочек на час. И у скольких женщин получилась продолжительная карьера? Можешь назвать хотя бы пять имен? Пять актрис, которым есть чем гордиться?
– Да, конечно. Сюзан Сарандон. Май кивнула.
– Кто еще?
– Мюриел Стрип.
– Конечно. Но что она сделала за последнее время? Кто еще?
– Ну, есть женщины, которые добиваются этого сейчас.
– Да. Но если трудно стать знаменитой, то продержаться на вершине славы в сто раз труднее. Оставаться на волне. Используй свое время, Джан. Оно может оказаться коротким.
22
Джан попросила Май помочь ей одеться для ужина с Сэмом.
– Я хочу быть значительной и одновременно хорошо выглядеть, – хихикнула она.
Ей наконец-то удалось подписать контракт в «Рождении», и, несмотря на протесты Сая Ортиса, она чувствовала, будто ей пять лет и приближается день ее рождения.
– Ну, ты понимаешь, Май.
– Конечно. – Май улыбнулась. – Как будто ты перестала обращать внимание на одежду и не страдаешь от этого, поскольку много работаешь. Хороший трюк. Изучение естества. Но, моя дорогая, разве ты еще не получила эту роль?
– Да, но…
– Или есть другая роль, на которую ты пробуешься? Так? Джан только засмеялась.
– Как ты думаешь, юбка или брюки? Брюки выглядят более подходящими, но в юбке я смогу больше показать ноги.
– Где ты ужинаешь?
– В музее Джетти.
Май сделала изумленное лицо.
– Ну, там, возможно, вполне прилично, но кухня неважная. – Она несколько секунд изучала Джан взглядом. – Думаю, открытый верх и длинный жакет. Голубой лен. Черный жакет с голубой льняной блузкой.
– Правда? Но я чувствую себя чересчур одетой в жакете.
– Нет, если носишь его с джинсами, – сказала Май. – Так как?
– Да. Но ты успеешь все приготовить?
– Когда твой ужин?
– Завтра, – виновато призналась Джан. Май рассмеялась.
– Кто я такая, чтобы тормозить прогресс. Но мне нужно прямо сейчас сходить в магазин за тканью.
– Да, конечно.
Иногда Джан казалось, что Май так старается ради нее, потому что она спасла старухе место, когда Лайла предприняла попытку выгнать ее. Или потому что Май нужен дополнительный доход. Или потому что Джан обеспечила ей работу в «Рождении звезды». Или потому что Джан была звездой. «Стала бы Май делать вид, будто любит меня, если бы на самом деле это было не так?» Джан удивлялась. Май никогда не показывала особой симпатии ни Шарлин, ни, естественно, Лайле. Хотя они могли помочь ее карьере.
«Я должна верить, что она действительно любит меня, и если это означает для нее новую работу в кино, немного дополнительных денег или чью-то защиту, когда начинают скандалить Лайла или Боб, что из этого? Для чего же существуют друзья? – спрашивала себя Джан. – Я не должна просить ее о многом или принимать ее услуги, как само собой разумеющееся».
И все же Джан испытывала неловкость, вспоминая, что самая близкая ей женщина получает от нее деньги в качестве платы за общение. Она выбросила эту мысль из головы и попыталась представить себе будущий жакет. В нем она будет выглядеть великолепно. Всегда чувствительный к подобным вещам Сэм поразится.
Музей Джетти располагался сразу за прибрежным шоссе. Верьте или нет, но чтобы туда попасть, нужно было сделать предварительный заказ. И не для осмотра экспозиции, а для резервирования места на автостоянке.
«Вот он, Лос-Анджелес!» – усмехнулась про себя Джан.
Конечно, она не знала этого, пока управляющий стоянкой и гаражом не поинтересовался номером ее заказа. Сначала Джан подумала, что он пошутил. Но управляющий объяснил, что музей построен Дж. Полем Гетти по соседству с жилыми районами, и обитатели Брентвуда, Пасидик Пэлисейдс, Лос-Флорес и Топанча имеют достаточно прав требовать, чтобы на их улицах никто не парковался.
К счастью, управляющий узнал Джан и сделал для нее исключение.
– Мы всегда держим несколько свободных мест для знаменитостей, мисс Мур, – с солидным видом заявил он.
Джан терпеть не могла пользоваться какими-либо преимуществами, но сейчас была так возбуждена предстоящей встречей с Сэмом, что просто поблагодарила внимательного служащего и припарковала машину.
Узкая лестница, изгибаясь на утесе, вела вверх в просторный сад. И Там в чисто голливудском стиле стояла помпезная вилла, не только с дорическими, но и с ионическими, и даже с коринфскими колоннами. Типично для Голливуда: если каждый вид хорош, почему не использовать все три? Достоверность никого не интересовала. Сверкающие настенные украшения в сочетании с еще большим количеством колонн, на этот раз какого-то другого стиля, образовывали две колоннады, которые заканчивались в саду. В самом его центре находился огромный бассейн. Джан надела солнцезащитные очки, чтобы не жмуриться от яркого блеска, и сошла на южную террасу, поскользнувшись при этом на мраморном полу. Чайная комната находилась в западном саду, но прежде чем пойти туда, Джан заглянула в дамскую комнату, чтобы привести себя в порядок и успокоиться.
Там она оказалась одна и улыбнулась своему отражению в зеркале. Жакет Май выглядел словно гибкая кожа, а блузка была открыта именно в той степени, в которой требовалось. Джан достала помаду и аккуратно подкрасила губы. Она уже потратила минут пятьдесят на работу над глазами: осторожно, слой за слоем нанесла на веки нежно-серые тени. Труды того стоили. Когда Джан сняла солнцезащитные очки, глаза ее показались огромными. Она знала, что была красивой, и, довольная собой, улыбнулась. Если Сэм пригласил ее на ужин, она сможет вести себя достойно. А он определенно будет очарован.
Сэм увидел идущую по саду Джан и поднялся. Женщина села на стул напротив него и очень обрадовалась прохладной тени.
– Интересное место, – заметила Джан.
